Просто флирт

Глава 39. Стелла

Мое сердце готово выскочить из груди.

Я никогда раньше не делала ничего подобного.

Это решение может уничтожить мою карьеру… даже больше, чем после всей этой истории с Илаем. В любом случае, сейчас она не на пике популярности.

Плечо Илая сталкивается с моим, когда он наклоняется со своего места, чтобы горько прошептать мне на ухо. — Нам лучше не выигрывать это дерьмо. Можешь не сомневаться, я не пойду туда и не буду принимать награду вместе с тобой.

В конце концов Тилли убедила, ну, заставила, Илая прийти, пригрозив. Он отказался ходить по красной дорожке или участвовать в интервью, и, к удивлению, она согласилась. И что еще более удивительно, она позволила мне сделать то же самое, что, скорее всего, произошло только потому, что она не хотела, чтобы меня допрашивали.

Последние несколько недель новости шли медленно, поэтому наш так называемый скандал с изменой превратился в бурю дерьма, а Илай стал главным объектом шуток. Унижение разрушительно для карьеры в этой индустрии. Таблоиды и интернет никогда не позволят вам пережить это.

Мы в первом ряду на шоу, которое длится уже тридцать минут. Тридцать минут слишком долго. Я не могу дождаться, когда выйду отсюда. Я провожу рукой по платью, когда ведущий начинает называть номинантов в нашей категории. Для меня важна не награда.

Мне нужна возможность.

Момент.

Я потеряю свой шанс, если мы проиграем.

Если только я не выберу Канье.

Ведущая, девушка, с которой я раньше работала в одном шоу, открывает конверт и визжит, прежде чем выкрикнуть наши имена в номинации «Лучшая кинопара».

— Вы, наверное, издеваетесь надо мной, — бормочет Илай, прикрывая лицо, чтобы скрыть свое раздражение от камер.

Он встает, что противоречит его обещаниям, но не удосуживается помочь мне встать со стула. Его манеры проявляются, когда он ждет меня перед выходом на сцену. Он помогает мне подняться по лестнице, чтобы я не упала на задницу на своих восьмидюймовых каблуках.

Толпа хлопает.

Фанатки, публикующие в Instagram наши фотографии с хэштегом #relationshipgoals, визжат от восторга.

Ха. Мы просто обманщики.

Илай стоит в стороне, скрестив руки, и жестом просит меня пройти вперед. Все глаза устремлены на меня, когда я стою перед микрофоном. Мой желудок сжимается так сильно, что становится физически больно, но я должна это сделать. Я закрываю глаза и делаю успокаивающий вдох, прежде чем позволить своей исповеди сорваться с губ.

— Прежде всего, я хочу поблагодарить наших поклонников, которые смотрели фильм и голосовали за нас, — начинаю я. — Вы дали мне так много в моей карьере — показали мне сострадание и честность. Я подвела вас, не вернув вам эту честность.

Грудь Илая ударяется о мою спину, а его губы приближаются к моему уху. — Не делай этого, Стелла, — шипит он, хватая меня за локоть.

Я вырываюсь из его хватки и продолжаю. — Сколько я себя помню, столько и были догадки о моей жизни. Я выросла на виду у всех — все были свидетелями лучших и худших времен моей жизни, нравилось мне это или нет. Негативные истории причиняли боль, и я притворялась, чтобы предотвратить их. Принятие — это все, чего я хотела в этой безжалостной индустрии. Я ставила одобрение других людей выше своего счастья и верила, что мое счастье и одобрение зависели от того, что я носила… кем были мои друзья… с кем я встречалась. — Я начинаю задыхаться, но заставляю себя протиснуться вперед, даже когда на глаза наворачиваются слезы. — Я не следовала своему сердцу. — Моя рука прижимается к груди. — Я бы хотела извиниться за то, что не сделала этого, за то, что была нечестна с собой и с вами. Я никогда не изменяла Илаю. Мы никогда не были парой.

Илай уходит со сцены, когда я оглядываюсь, чтобы беззвучно извиниться.

Я делаю еще один вдох, прежде чем продолжить. Я уже начала копать себе могилу — может быть, лучше прыгнуть в нее. — Я не могу продолжать выбирать свою карьеру, свою репутацию, а не свое счастье. Я никогда не стану лучшей версией себя, если так поступлю. Я причиняла боль себе и человеку, которого люблю, чтобы сделать счастливыми всех остальных. Я больше не могу так поступать.

Челюсти падают, а телефоны подняты вверх, несомненно, записывая меня. Мое зрение мутнеет от слез.

Я никогда не чувствовала себя такой свободной.

Я смахиваю с лица свежую слезу, когда в зале раздаются аплодисменты.

Я кручусь на каблуках, и камеры преследуют меня, когда я убегаю за кулисы, где меня ждет Уиллоу.

— Я так чертовски горжусь тобой, — визжит она. — А теперь мы должны увезти тебя отсюда, пока не появилась остальная толпа. У меня есть машина, которая нас ждет.

— Спасибо, — выдыхаю я.

Мой новый телохранитель следует за мной по коридору, а я опускаю голову и не обращая внимания на вспышки фотокамер и вопросы о моих отношениях с Хадсоном. Когда мы выходим из дверей, меня обдает холодным воздухом и облегчением.

Уиллоу сует мне в руку телефон, как только мы забираемся на заднее сиденье внедорожника с тонированными стеклами.

Я сразу же пишу Далласу.

Я: Ты заставил его посмотреть?

Я обмахиваю себя рукой. Мое сердце в руках мужчины, который, я не уверена, хочет иметь со мной что-то общее.

Я рискнула.

Надеюсь, он сделает то же самое.

— Успокойся, пока у тебя не случился сердечный приступ, — приказывает Уиллоу. — Даллас прикроет тебя и хочет, чтобы его брат был счастлив. Будем надеяться, что он привязал его, или как там эти деревенские люди делают, к стулу и заставил смотреть.

— Даже если так, это не значит, что Хадсон изменит свое мнение обо мне.

Я чуть не роняю телефон, когда он вибрирует.

Даллас: Я так и сделал. Счастье не было его реакцией. Мне жаль, Стелла.

Нет. Нет!

Почему я так долго ждала?

Почему я сдерживалась от того, что заставляло меня чувствовать себя целостной?

Хадсон не из тех, кто делает большие жесты. Он прост. Все, что он просил, это честность и преданность. Он предложил мне так много шансов дать ему это, но я была слишком упряма. Я ушла и разрушила все, что мы построили.

У меня дрожат руки, пока я печатаю свой ответ.

Я: Все в порядке. Спасибо за попытку.

— Скажи мне, что это хорошие новости, — говорит Уиллоу.

Я могу сказать, что она уже знает, судя по разочарованному выражению ее лица.

— Все кончено, — это все, что я могу прошептать. Мои руки все еще дрожат. Мои ноги дрожат. Я вся дрожу. — Мне нужно принять это.

Она придвигается ближе, чтобы обнять меня. — Он придет в себя.

Я качаю головой. — Нет. Он слишком упрямый. Ты бы видела его лицо, когда я решила уйти. Это была смесь отвращения и сожаления. Он потерял ко мне всякое чувство, когда я сказала ему, что не собираюсь говорить правду.

Я начинаю скрести свой свежий маникюр, пытаясь успокоиться. Она сжимает меня в последний раз и отстраняется, когда звонит ее телефон. Ее глаза расширяются, когда она читает сообщение, а затем начинает судорожно бить пальцами по экрану.

— С кем ты разговариваешь? — спрашиваю я. — Если ты забыла, у меня тут кризис.

— Ты устраиваешь вечеринку жалости, даже не дав ему времени, — возражает она, все еще сосредоточенно глядя на свой телефон.

— Ладно. — Я скрещиваю руки и дуюсь. — Скажи мне, с кем ты разговариваешь.

— Черт, любопытная. — Она закатывает глаза. — Это изменщик Бретт. Он хочет снова сойтись.

— Отврат. Пожалуйста, скажи мне, что ты не думаешь об этом?

— Нет, черт возьми. — Она все еще печатает, как будто пишет прощальное письмо перед смертью.

— Тогда перестань его развлекать.

Она смеется. — Мне нравится смотреть, как он извивается.

— Как он извивался, вставляю свою сосиску размером с пинту в вагины, которые не были твоей?

— В значительной степени.

— Как насчет того, чтобы помочь тебе с этим и не дать сделать глупость. — Я пытаюсь выхватить у нее телефон, но она быстрее меня.

— Хорошая попытка. Дай мне повеселиться. Не вини девушку за то, что она наслаждается местью за расставание. Они, кажется, всегда возвращаются, когда понимают, что ты перестала играть в их игры и пошла дальше.

— Если бы только Хадсон был таким придурком, как Бретт.

Она затемняет экран и убирает телефон в сумку. — Если бы это было так, ты бы не жертвовала своей карьерой ради него. Это был большой шаг, и я горжусь тобой.

— Рада, что ты поддерживаешь меня в том, что я буду безработной и одинокой до конца жизни. — Я застонала в раздражении. — Мне нужны углеводы. Мне нужен алкоголь. Мне нужны углеводы, смешанные с алкоголем.

***

Я выключила телефон, прочитав сообщение от Далласа, передала его Уиллоу и взяла с нее обещание не отдавать его ни при каких обстоятельствах до завтра — даже если я пригрожу отрезать ей волосы, пока она спит.

Я избегаю всех форм общения в ступоре от того, что люди говорят о моей речи.

— Когда я объявила, что ухожу в отрыв, то предположила, что ты сделаешь то же самое, — хнычу я.

Мы вернулись в отель и лежим в постели в пижамах. Прошло три часа с тех пор, как я унизила себя перед миллионами людей. А казалось, что прошло триста дней. Уиллоу безостановочно разговаривает по телефону с тех пор, как мы вернулись в номер, и отказывается дать мне почитать сообщения от Бретта.

Она смотрит на меня, приподнимая бровь, сидя напротив меня. — Ты знаешь, что говорят, когда предполагаешь.

Я закатываю глаза. — Неважно. Ты официально отстойно справляешься с ролью той, кому разбили сердца.

Ее лицо становится серьезным. — Я твой помощник. Я должна следить за тем, чтобы люди не говорили о тебе слишком много дерьма. Моя мама тоже пишет мне о твоей драме. Клянусь, эту женщину больше интересуют твои отношения, чем мои. — Она протягивает мне свой телефон. — Если ты так переживаешь из-за этого, можешь написать ответ.

Я машу рукой в воздухе, когда ее телефон снова подает сигнал. — Забудь об этом. Иди вперед. Сделай эту штуку полезной и закажи немного еды, пока ты в деле. Я бы хотела, чтобы алкоголь и мороженое были нашими почетными гостями.

— Тебе не кажется, что у тебя здесь достаточно? — Она дернула головой в сторону бутылки водки, стоящей на тумбочке.

Я открыла ее около часа назад после того, как швырнула туфли через всю комнату и заявила, что оставила мужчин на всю оставшуюся жизнь. Что может быть лучше, чем разбитое сердце? Быть пьяной и с разбитым сердцем.

Я вскакиваю на колени. — Боже мой! Кстати о мороженом, разве сейчас не делают мороженое с алкоголем? — Это мой вид десерта. — Если ты найдешь его и закажешь, я повышу тебе зарплату.

— Если я это сделаю, ты перестанешь ныть, что я разговариваю по телефону?

— Сиди в телефоне сколько хочешь, а я буду наслаждаться алкоголем и сахаром.

— Вызов принят.

***

— Ты умерла? — Я заикаюсь, попадая на голосовую почту Уиллоу. Я обыскала все вокруг в поисках своего телефона и нашла его спрятанным в шкафу в ванной. — Прошло двадцать пять минут с тех пор, как ты сказала, что встретишься с курьером в холле. Где ты его нашла? В Крейгслисте? — Я прижала ладонь ко рту и икнула. — Я ужасный человек. Я убила свою лучшую подругу из-за отчаяния по поводу мороженого.

Я продолжаю рассказывать, как я позабочусь о том, чтобы у нее были хорошие похороны, но останавливаюсь, когда слышу, как открывается входная дверь. Я заканчиваю разговор, и телефон подпрыгивает на матрасе, когда я его роняю. Я соскальзываю с кровати и чуть не падаю лицом вниз, вбегая в гостиную.

— Черт возьми, Уиллоу, почему ты не отвечаешь на звонки? Я думала, что мне придется идти на опознание твоего тела, — кричу я. Я вскидываю руки вверх и драматично топаю ногами.

Я подскакиваю и внезапно останавливаюсь.

Мое дыхание сбивается, словно весь воздух был высосан из комнаты.

Хадсон стоит всего в нескольких футах от меня в широкой стойке. Его руки засунуты в передние карманы рваных джинсов, а глаза цвета виски неуверенно смотрят в мои. Я тру глаза — уверена, что алкоголь дурманит мой разум.

— Твой новый телохранитель нуждается в увольнении, — таков его ледокол.

Я расслабляюсь при звуке его мягкого голоса. Он не злится и не кричит на меня за то, что я его обидела. Он здесь, чтобы быть Хадсоном, в которого я влюбилась — грубым внешне мужчиной, который открыл мне свою более мягкую сторону.

— Трудно найти такого опытного человека, как ты, — шепчу я, спотыкаясь о свои слова.

Что это значит?

Он здесь, чтобы попросить меня не говорить о нем на людях… или моя речь что-то изменила?

Я провожу руками по своим спутанным волосам. Не в таком виде я планировала встретить его в момент нашего примирения, но именно такой он предпочитает меня, так что не стоит напрягаться. Он ценит настоящую меня, а не мои деньги, славу или то, как я выгляжу после часа, проведенного с моей глэм-командой.

Я не двигаюсь, когда он делает шаг вперед.

— У меня сегодня была ночь для парней, — говорит он мне.

Я оглядываюсь вокруг в замешательстве. — Хорошо?

— Мы закончили тем, что смотрели какое-то шоу с наградами.

Я закрываю лицо от унижения. — Пожалуйста, скажи мне, что ты переключил канал до того, как объявили лучшую пару?

Он дико ухмыляется. — Но это была моя любимая часть, Голливуд.

Я убираю руки, чтобы показать робкую улыбку. — Так это сработало?

Он делает еще один шаг. Мы находимся на расстоянии вытянутой руки друг от друга. — Это привело меня сюда.

— Это значит «да»?

Он делает последний шаг, останавливается передо мной и берет меня за руку. Я немного пошатываюсь, когда он ведет меня к дивану и усаживает так, чтобы мы оказались лицом друг к другу.

— Я знаю, что ты, вероятно, злишься на меня, и у тебя есть на это полное право, — говорит он.

Я вздрагиваю. Я злюсь на него?

Это я предпочла свою карьеру нам.

— Меня убивало притворство, что ты с другим мужчиной. Это, блядь, убивало меня, — подчеркивает он, его лицо становится мрачным. — Хотя это было одним из самых трудных решений, которые мне когда-либо приходилось принимать, у меня не было другого выбора, кроме как отпустить тебя.

Я хватаюсь за грудь. — Но я была твоей. Я говорила тебе об этом. Я не хотела ничего, кроме как быть твоей! Я не хотела Илая. Я хотела тебя! — Мои глаза начинают слезиться, и я чувствую, как слезы готовы вырваться наружу.

— Действия говорят громче слов, а твои были игрой в фальшивую девушку другого мужчины. Я не мог даже прикоснуться к женщине, которую любил, на людях. Когда просочились наши фотографии, хотя я никогда не хотел этого, то подумал, что, может быть, это хорошо — может быть, ты будешь честна и выберешь нас. Но ты этого не сделала. Вместо этого ты сбежала и оставила меня гнить, как плохого парня, наступившего на женщину другого парня, хотя на самом деле это мое сердце было растоптано.

— Я знаю, и мне так жаль! У меня было слишком много людей, которые хотели от меня слишком многого. — Мой кайф начинает ослабевать.

— Все, чего я хотел от тебя, это чтобы ты выбрала меня. У тебя может быть карьера. Ты можешь жить так, как хочешь. Я хочу, чтобы ты была счастлива и была частью того, что делает тебя счастливой. Я хотел услышать от тебя эти слова, Стелла! Я хотел услышать, почувствовать, что ты влюбляешься в меня так же сильно, как я в тебя.

Вау. Мое сердце начинает колотиться.

— Я действительно, блядь, люблю тебя! — говорю я ему. — Я поняла, что не могу потерять тебя, и, если ты не заметил, я сделала это на глазах у миллионов людей. Если ты не веришь, что мои слова были правдой, включи телевизор или зайди в Интернет и посмотри это снова. Ты можешь услышать, что ты единственный, кто мне нужен.

— Я видел это. Дело не в том, что я тебе не верю. Я пытаюсь сказать, что хотя я и ценю этот жест, это не то, что мне нужно.

— Что же тебе нужно?

— Чтобы ты выбрала меня и не заставляла делиться. — Он покачал головой. — Может быть, мне следовало дать тебе больше времени. Я не знаю, где мы ошиблись или что могло бы изменить результат. Все, что я знаю, это то, что я здесь, чтобы попросить прощения.

Я беру его руку в свою. — Я прошу прощения за все. Я тут немного порылась в своей душе.

Он усмехается. — С помощью алкоголя, я вижу.

Я сужаю глаза в его сторону. — Эй! Я не идеальна.

Он сжимает мою руку и проводит большим пальцем по ее краю. — Я и не жду, что ты будешь такой. То есть, технически, ты идеальна в моих глазах. Но в реальности и в отношениях совершенство нереально быть такой. Все, что я прошу от тебя, это честность и верность. Я могу справиться с любой другой ерундой, которую нам подкинут. Я обещаю дать тебе то же самое. — Его вторая рука протягивается, и он большим пальцем вытирает мои слезы. — И я чертовски не хочу, чтобы ты плакала.

Я показываю на свое лицо. — Слезы радости. Я обещаю.

Он убирает с моего лица спутанные пряди волос. — И пьянства, вот почему я думаю, что нам нужно прекратить любые другие серьезные разговоры на сегодня. Я хочу, чтобы ты была трезвой, когда мы все проясним.

Я вздрогнула. — Ты собираешься остаться?

— Я никуда не уйду.

Я ухмыляюсь.

Он ухмыляется.

Я пьяна и влюблена. В этот момент ничто не имеет значения, кроме нас двоих. Ни то, что думают другие люди. Ни последствия моей речи.

Ничего.

Он притягивает меня ближе, и я поворачиваюсь, устраиваюсь поудобнее, прижимаясь спиной к его твердой груди, и расслабляюсь.

Он проводит пальцами по моей руке. — Хочешь знать одну из вещей, по которой я скучал больше всего?

— Минет?

Он усмехается. — Да, я определенно скучал по нему, но больше всего я скучал по тебе в моей постели. Мне нравилось просыпаться рядом с тобой по утрам. Не знаю как, но ты облегчаешь мои воспоминания и кошмары. Я не чувствую ничего, кроме счастья, когда ты в моих объятиях.

Я откидываю голову назад, и он придвигается, чтобы прижаться своими губами к моим. Наши рты смыкаются, прежде чем мы расходимся. Мне так этого не хватало. Ничто не сравнится с тем, чтобы быть в его объятиях.

— Я не чувствую ничего, кроме счастья, когда нахожусь здесь. Ты заставляешь меня чувствовать, что меня достаточно, что какие бы ошибки или решения я ни принимала, я не потеряю тебя, — говорю я ему, прежде чем что-то ударяет меня, и обвожу глазами комнату. — Ты не видел Уиллоу?

— Они с Далласом перекусывают, — отвечает он. — Я заказал ей комнату, чтобы мы могли поговорить.

Слава Богу.

Я поднимаю бровь. — Поговорить, да?

— Поверь мне, утром будет гораздо больше, чем разговоры. Я буду произносить тебе речи с языком между ног в качестве завтрака.

Я дрожу. — Мне есть чего ждать. Надеюсь, это лечит похмелье.

Он хихикает. — Если нет, мы можем попробовать разные способы.

— Мне нравится, как это звучит, и пока я не забыла спросить, ты сказал, что Уиллоу и Даллас перекусывают. Он здесь?

— Он решил пойти со мной. Ему будет полезно выбраться из города. Я знаю, что люди хотят как лучше, но они все еще приносят пироги с соболезнованиями и цветы. Это разрывает его на части.

— Я согласна. Уиллоу, наверное, устраивает ему экскурсию и заставляет посетить каждый фургончик с едой. Она любит этот город. Я так понимаю, это было спланировано, и все в этом участвовали, кроме меня?

— После того, как я увидел твою речь, я написал Уиллоу, сказав ей, что мне нужно увидеться с тобой. Я попросил ее не портить сюрприз.

Черт, это была подстава. Она не переписывалась с придурком Бреттом. Ее подлая задница переписывалась с Хадсоном. Не могу поверить, что она не спрятала алкоголь, если знала, что он придет. Ее подлость сделала меня чертовски счастливой, так что я думаю, она получит повышение и нового щенка или что-то в этом роде.

***

— Тилли, Тилли, Тилли, моя мама, моя сестра. — Я читаю список голосовых сообщений на своем телефоне.

Уже утро, но солнце не благословляет меня своим присутствием из-за плотных штор. Мой мозг играет в пинг-понг с моим черепом.

— Репортер, — продолжаю я. «TMZ». Репортер. Тилли. Мой менеджер. — Я вздыхаю, бросая телефон на пол. — Возможно, пришло время сменить номер.

— Или заблокировать Тилли, — говорит Хадсон, приподнимаясь на локте и упираясь подбородком в ладонь, улыбаясь мне.

Мне нравится просыпаться рядом с ним. Его волосы в беспорядке, а взгляд, направленный на меня, нежен. Наклонив голову вперед, он проводит губами по кончику моего носа.

— Эта сумасшедшая женщина, скорее всего, ищет тебя на улицах и бьет людей по лицу, когда они говорят ей, что понятия не имеют, где ты, — добавляет он. — Нам нужно придумать план, как с ней справиться.

Убить ее?

— Уиллоу отправила письмо моему адвокату на случай, если она попытается подать на меня в суд и забрать моего первенца.

Моя идеальная помощница прикрывает меня не только в личном, но и в профессиональном плане. Она запрыгала от радости, когда я рассказала ей о своей идее речи. Она достала свой телефон и сразу же начала составлять электронное письмо моему адвокату и публицисту, ожидая, пока я нажму кнопку «отправить», пока это не произойдет на самом деле. Уиллоу может быть маленькой, но она умеет делать все, что нужно.

— Разве ты не имеешь в виду нашего первенца? — поправляет он.

Это предложение пускает искру прямо в мои вены, пробуждая мою задницу. Принесите солнечный свет. Я вдруг чувствую себя омоложенной, на вершине мира и готовой встать, чтобы исполнить счастливый танец. Я больше не думаю, что буду плохой мамой, если Хадсон будет рядом со мной. Я буду в порядке, и не сомневаюсь, что он будет замечательным отцом. Он отлично ладит с Мейвен.

Я уже могу себе это представить.

Я смотрю на него, наши взгляды встречаются, и я чувствую, как моя улыбка растет. — Позволь мне поправить себя. Нашего первенца.

— Просто хотел уточнить, — говорит он, его ухмылка совпадает с моей. Я вздрагиваю, когда его пальцы танцуют по моей руке. — Теперь, когда мы поговорили о детях, как насчет того, чтобы отмотать назад и поговорить о том, что было бы до рождения ребенка?

Прошлой ночью он остался верен своему слову. У нас не было большого разговора об отношениях. Он заставил меня выпить много воды, сказал, чтобы я поудобнее устроилась в его объятиях на диване, и мы смотрели телевизор, пока я не уснула. Затем он отнес меня в постель и уложил спать.

Вчерашний день начался в аду, а закончился на небесах.

Рай вот-вот омрачится, когда мы заговорим о планах, компромиссах… и милях, которые нас разделяют.

Почему мы не можем обойтись без серьезных вопросов об отношениях?

Любовь… вот почему.

Она всегда все так чертовски усложняет.

Он смеется, когда я стону. — Мы ждали, пока ты не протрезвеешь, так с чего же нам начать?

Я сажусь. — Я могу это изменить. У меня не было возможности допить водку прошлой ночью.

Он останавливает меня, чтобы я не сползла с кровати. — Хорошая попытка.

Я хмурюсь, и его тон становится серьезным. Не суровым, а скорее деловым. — Каков следующий шаг?

— Я хочу взять отпуск, — отвечаю я, робко глядя на него. — Я подумала, может быть, я могла бы остаться с тобой в Айове?

Моя идея застает его врасплох, и его ответ делает то же самое со мной.

— Ты не обязана этого делать.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не хочу, чтобы ты изменилась и полностью перевернула свою жизнь ради меня. Ты любишь актерскую игру. Это в твоем сердце. Я не могу просить тебя бросить все и переехать в Блу Бич. Ты не будешь счастлива.

Я протягиваю руку, чтобы остановить его. — Я не говорю, что хочу уйти на пенсию или начать разводить скот. Я уже давно подумываю о перерыве в работе, потому что не могу найти роль, которая бы мне нравилась. Я попрошу своего менеджера присмотреть что-нибудь, что может меня заинтересовать. — Я прижимаюсь к нему поближе. — А сейчас я бы хотела выйти из центра внимания, пока все не утихнет.

— Ты обещаешь? Я не хочу, чтобы ты принимала это решение, потому что думаешь, что мне это необходимо. Мы можем что-нибудь придумать. Калифорния — не мой идеальный дом, но я бы переехал туда, если бы это означало быть с тобой. Черт, я буду счастлив где угодно, если ты будешь рядом.

— Я тоже, поэтому хочу, чтобы мы попробовали Айову. Только на время… для пробы.

Он наклоняется и касается своим носом моего. — Частная жизнь звучит чертовски хорошо.

Я усмехаюсь ему в губы. — Да ну?

— Только пообещай мне одну вещь.

— Что именно?

— Если тебе не понравится, ты мне скажешь.

— Я обещаю. — Я придвигаюсь ближе, обхватывая его ногами. — Теперь, я полагаю, ты также дал несколько обещаний прошлой ночью. Что-то насчет помощи мне с похмелья. Как насчет того, чтобы ты позволил мне проветрить голову? — Я вздрогнула, когда его рука скользнула по моему бедру и остановилась между ног.

— Как насчет того, чтобы я довел тебя до оргазма, а потом дал тебе пососать мой член, пока ты не почувствуешь себя восстановленной?

— Звучит идеально.