Просто мы научились любить.

3

– Ну как тебе новая метла? – спросил Саша Прокофьев, посмотрев на ковыряющую зеленый салат Лизу. Они сидели в столовой недалеко от офиса «Гарант-Таганрог» и обедали. Вернее, пытались обедать.

– Ты о Рубиной? Никак. Мы с ней с тех пор не общались, – Лиза выбрала из горстки зелени дольку помидора и задумчиво на неё посмотрела, – А почему ты спрашиваешь?

– Она заходила к нам в отдел, велела предоставить отчеты о проделанной за последний месяц работе. Прикинь? Только появилась – и уже порядки свои заводит.

– Правильно делает. У вас там бардак полнейший, половина сотрудников вместо того, чтобы работать, в пасьянсы играют.

– Как будто у вас не так… Слушай, а ты в курсе, что она была замужем за Андреем Краморовым?

– А почему я должна быть в курсе? – удивилась Лиза и отставила полную тарелку в сторону. – Меня мало волнует чужая личная жизнь.

– Краморов – популярный режиссер, – объяснил Саша, – Ну то есть на уровне Ростовской области популярный, конечно. Но его фильмы и в Москве какие-то призы брали.

Лиза вздохнула. А еще говорят, что женщины любят посплетничать…

– Сань, мне это абсолютно неинтересно. Какое тебе дело до её мужа?

– Да перестань! Весь офис только об этом и говорит. Прикинь, она от него ушла вообще без всего, даже одежду свою ему оставила.

– Да что ты? – съехидничала Лиза. – Прямо-таки голая по улице шла?

– Ну не голая… Я имею ввиду, что она всё ему оставила – квартиру, машину, деньги – ничего не взяла. А знаешь, почему?

– Не знаю, и знать не хочу.

Вытащив из кошелька несколько купюр, Лиза положила их на столик и похлопала погрустневшего друга по плечу.

– Пойдем, старая сплетница. Лучше расскажи мне о своей жизни, чем о приключениях человека, который меня не интересует.

Лукавила Лиза. На самом деле Инна Рубина её очень даже интересовала. Но вот почему – было абсолютно непонятно.

Всю последнюю неделю они периодически сталкивались в коридорах офиса, улыбались друг другу и здоровались легкими кивками. Но почему-то после этих встреч Лиза долго не могла работать. Сидела перед компьютером, бессмысленно водила «мышкой» по экрану и сжимала в левой руке авторучку. Она не понимала, что с ней происходит. Почему-то, стоило подумать об Инне, и всё становилось пустым и неважным. Всё, кроме чужого – да мало того, пугающего! – образа.

Вернувшись в офис, Саша и Лиза направились прямиком в конференц-зал: еще вчера по компании прошла информация об общем совещании во второй половине дня.

Мест, конечно же, всем не хватило. За большим овальным столом уместились только начальники отделов, их заместители и прочее руководство. Рядовые сотрудники остались стоять – кучками, тесно прижавшись друг к другу – места в зале было совсем мало.

Лизу снова затошнило. Она представила себе, сколько придется простоять на ногах в душном помещении, прижатой спереди к стулу, а сзади – к Прокофьеву – и даже застонала чуть слышно.

– Ломакина, не бойся, сейчас всё разрулим, – возвестил неунывающий Саша и бесцеремонно пихнул в плечо сидящего на стуле юриста, – Паш, уступи место беременной женщине, а?

– Нет проблем, – тут же откликнулся мужчина, и благодарная Лиза быстро заняла его место.

Однако, через несколько минут от благодарности не осталось и следа. В конферец-зал вошел Василий Михайлович, а следом за ним – не вошла, нет! – как будто вплыла Инна Рубина. Она остановилась прямо напротив Лизы – у другого конца стала. И тут же – как будто по чьей-то волшебной воле – шум в зале стих, трансформировавшись в напряженное молчание.

Лиза судорожно сжала край стола ладонями и опустила глаза. Больше всего на свете она боялась встретиться с Инной взглядом – и сама не понимала, почему. Смотрела исподтишка, украдкой, – только чтобы не заметили, только чтобы не… откликнулись?…

– Ты чего побледнела? – прошептал откуда-то сзади Саша Прокофьев. – Плохо тебе?

Лиза покачала головой. Ей не было плохо. Напротив – по всему телу снова разлилось тепло, и сердце забилось быстро и сладостно. Она не слышала ни слова из того, что рассказывала Инна. Она не запомнила ни одной детали её внешности – в голове образовался вакуум, вытеснив оттуда все мысли и оставив только волшебное ощущение сизого облачка.

Периодически Саша Прокофьев трогал Лизу за плечо и легонько его сжимал. Это раздражало. Это бесило. Это выводило из себя. И… помогало спуститься с небес на землю. В один из таких моментов, когда Саша положил обе ладони на Лизины плечи, Инна вдруг прервала свой монолог и посмотрела в их сторону:

– Господин Прокофьев, если вам не нужно знать то, о чем я говорю, вы смело можете выйти с госпожой Ломакиной в коридор и там продолжить свои занятия.

Она не успела спрятать взгляд. Инстинктивно глаза дернулись вверх и столкнулись с холодом и серостью чужих глаз. Равнодушным холодом.

– Простите, – запинаясь, проговорила Лиза, – Саша излишне заботится о моем самочувствии.

Инна молчала еще несколько секунд, после чего её тонко очерченные губы тронула легкая тень улыбки, а в зрачках появился на мгновение и тут же пропал светлый лучик.

– Итак, как я уже сказала, вопрос продвижения правовой системы «Гарант +» в первую очередь зависит…

Она всё говорила, и говорила… Звенел, ускользая к потолку, чистый грудной голос, с изяществом двигались под тканью легкого пиджака красивые руки, идеально уложенные волосы рассыпались по плечам и вдруг – от резкого движения – перемещались на спину. А Лиза смотрела, по-прежнему сжимала ладони, и понимала, что вот именно сейчас она абсолютно, бесконечно, счастлива.