Против сердца (СИ)

Глава 23. Да начнется замес

В какие я только передряги не попадал и выходил победителем.

Но чтобы один против семерых… Это только в фильмах со Стетхемом бывает.

Отхватывать я сейчас буду знатно. Мысленно зарядил себе по лбу. Это ж надо так попасть.

Надо быстро соображать, как уйти отсюда с минимальными потерями.

Закрыли в цепь, гады.

Если успею вырубить двоих и смогу прорвать цепь, то вряд ли смогу уйти. Всех, при любом раскладе, я не уложу.

— Я так понимаю, при любом моем ответе, замесу быть…

— Правильно понимаешь… — отвечает один из них, старший, наверно. Ухмыляется.

Будем импровизировать!

— Ну, что, ребят? Да начнется замес? — с этими словами срываюсь с места.

Сначала к самым мелким, которых для массы видимо взяли.

Одного толкнул в рядом стоящего. Пока они не очухались, второму зарядил локтем в нос. Осталось четверо. Но теперь они все передо мной. Из-за спины не нападет никто.

И, так получилось, что выстроились в одну линию. Это к лучшему, будут друг другу мешать.

Передний подходит ближе. Хук справа — лежит. Делаю шаг вперед. Второй — хук слева — упал.

Третий успевает выставить блок, здоровый бычара. Пропускаю удар.

И вот уже лежу я. Поворачиваюсь на бок. Подтягиваю ноги к груди, лицо закрываю руками. Лупят ногами. Твою мать!

Заряжают по почкам.

Прилетает в голову — отключаюсь.

Включаюсь…

Старший поднимает за грудки.

— Пацанчик, не тем людям ты дорогу перешел. Еще раз влезешь не туда, поломаем так, что ходить не сможешь, как Людмила Александровна… — залез в карман моих джинс, вытаскивает сверток с документами. — А вот это, я заберу, мало ли опять не туда полезешь…

Сматываются…

Дело — труба!

Мля…

Проверяю конечности. Вроде, целые. Почки отбили. И бровь рассекли, весь в кровищи.

Потихоньку поднимаюсь. Кое-как добираюсь до дома. Пришел также, как и уходил. Мимо охраны.

Надо привести себя в божеский вид, пока Линда спит. Не надо ей на такое смотреть.

Еле слышно вхожу в квартиру.

— Марк, а ты куда в такую рань уже ходил? Я проснулась водички попить, а тебя нет… — раздается из кухни.

Ну, ё-моё, не успел. Линда тут же выходит в коридор со стаканом в руках. Замирает увидев меня, роняет стакан. На глазах бледнеет.

— Что случилось? — с дрожью в голосе.

Бросается ко мне. Выставляю руки вперед, чтоб не испачкалась. Помогает доползти до кухни, усаживает на стул. Ищет по всем шкафчикам аптечку.

— Не ищи. Нет здесь ни черта…

— Тогда я в аптеку… — чуть ли не плача.

— Нет, сиди дома. И не выходи одна…

Слушается…

Мокрым полотенцем осторожно вытирает мне лицо. Слезы текут по щекам. Ее немного потрясывает. Так и до истерики недалеко. Надо бы ее отправить в соседнюю комнату, чтоб не смотрела на меня такого. Но не могу я ей это сказать.

Пока помогает мне держать на голове холодный компресс, вытираю ее слезы большим пальцем. Костяшки в хлам… Стоит рядом, не отходит.

— Давай в больницу поедем, пожалуйста…

— И так норм…

В больнице обязательно сообщат в полицию, и начнется… Мне не до этого…

— Может скажешь, что случилось?

Вот сказать или нет? Соврать?

Лучше правду, наверно.

— Астахов привет передал…

— Сволочь… А зачем ты выходил? А как же охрана? — слезы так и текут.

— Не плачь, пожалуйста… Мне от этого еще больнее…

Отстраняется. Снимает с шеи свой кулончик-бабочку. Вкладывает мне в руку. Я не понимая, что она делает, тупо смотрю на нее.

— Это мой оберег. Мамин подарок. Носи его с собой, пусть тебя теперь оберегает. Я понимаю, он женский, но его не обязательно на шее носить. Можно просто в кармане.

Надеваю на шею. Мне плевать, что женский. Главное, что моя девочка мне его дала. Целую в нос.

Постепенно успокаивается. Приобнимая за шею, кладет подбородок мне на голову. Вот так стоит. Гладит по голове.

А в голове ворох мыслей.

Мутная какая-то история получается…

Тот чувак же предупреждал, что оригиналы. И главное не просрать. А что сделал я? Конечно, просрал. Лошара. Даже не знаю что за доки. Так я еще и выпал на несколько дней. Пока в себя приду, может что угодно произойти.

Сил, вообще, нет. Чувствую, что отключусь сейчас. По голове хорошо приложили. Как бы сотряса не было. Это будет тогда, полный ахтунг. Вроде, не тошнит.

Встаю, меня качает. Но надо, хоть в душ сходить. И реально в аптеку сгонять.

Линда не отпускает. Держит. Опять всхлипывает.

Вот зачем ты проснулась? И все увидела? Для твоей нежной психики это капец.

Прижимается губами в уголок губ, наверное единственное "живое" место. Стою, не смея шелохнуться.

— А почему вы открытые… сидите? — Сандра. Вот, вообще, не вовремя. Увидев нас теряет дар речи. В глазах немой вопрос. И не понятно какой. То ли, почему мы обнимаемся, то ли почему у меня рожа в лепешку.

Линда отстраняется.

Еще один замес. Надо будет объясняться.

— Доброе утро, сестренка… — целует в щеку. — Смотри, его избили, а он даже в аптеку меня не отпускает… — жалуется.

— А что произошло, вообще? — отмирает Сандра.

— Я на первый этаж спущусь, все-таки, в аптеку. А Марк может тебе расскажет, хоть… — и тактично линяет. Хлопает дверью.

— Ты, что, спишь с моей сестрой? — спокойно.

Неожиданный вопрос.

— Вот зачем, вот так ставить вопрос? — падаю на диван, обессилив. — Я ее люблю…

— Ясно… — равнодушно и отстраненно. Надела толстую броню. И закрылась. Ой, не к добру это. — А с лицом что?

Ну, все. Больше к этому вопросу не вернемся. Закрыла тему, как всегда, сама. Но сейчас я не буду загоняться. Башка не варит. Потом вернемся к этому вопросу.

У Сандры психика устойчивая, ей можно рассказать. Ну и рассказал, как было.

— Почему пошел один? Почему охрану не взял?

— А вдруг это подстава? И Линду одну оставить?

— Раз у тебя забрали доки, значит, это не подстава. Надо ему позвонить, номер остался?

Киваю. Набираю номер. Недоступен.

— Скинь мне. Попрошу, его пробьют… Как себя чувствуешь? Может и, правда, в больничку?

— Не… Я нормально. Отлежусь пару дней… До боя оклемаюсь…

Кивает.

А у меня в груди нарастает, как снежный ком, чувство тревоги. Так…

— А где Линда?