Птица, лишенная голоса

Глава 5 Дорога в неизвестность

Невозможно сосчитать, сколько ударов пропустило мое сердце. Я до конца жизни буду благодарна человеку, который постоянно распутывал клубок моих смятений. Долгое время внутри меня зияла рана, которая с годами покрылась коркой. Именно он исцелил меня, избавив от ноющей боли.

В дверях дома стоял мой брат – человек, в объятиях которого я обрела любовь и сострадание. Я кинулась ему навстречу, не сдерживая слез; только сейчас я поняла, как долго ждала этого мгновения, чтобы снова встретиться с ним, Ясином Гёркемом…

Наши сердца стучали в унисон, и я еще крепче обняла Ясина, чтобы ощутить его тепло и заботу.

– Брат! Как хорошо, что ты приехал.

– Добро пожаловать, сестра.

От его голоса внутри меня распустились цветы счастья.

– Как ты? – Он прижал мою голову к своей груди. – Как себя чувствуешь? Все хорошо?

Меня трясло; я была похожа на воробья, который долго искал родное гнездо. Вместо ответа я лишь сильнее прижалась к нему.

– Не заставляй меня беспокоиться, Эфляль. Скажи что-нибудь, пожалуйста, – произнес он взволнованно.

Я судорожно вздохнула и крепче обняла брата. Я была так счастлива, словно наконец-то нашла недостающую половинку, став цельной.

Прошли месяцы с тех пор, как я видела Ясина. Пока он был на задании, мы не могли ни видеться, ни общаться. Я не знала, как ему удалось так быстро приехать сюда, но сейчас это было не важно. Он здесь, остальное не имело значения. Ничего больше не имело значения.

Как только наши взгляды встретились, я ощутила прилив щемящей тоски. В глазах Ясина читались те же чувства.

– Ну давай, скажи же что-нибудь, – попросил он. – Как ты?

Я услышала нотки беспокойства в его голосе. Моя душа, которая несколько мгновений назад терзалась в клетке, при виде его превратилась в птицу и воспарила в небо. Рядом с ним никто не мог меня обидеть или расстроить. Я знала это как свои пять пальцев. Потому что я была его сестрой.

Я не переставала обнимать Ясина и даже пустила пару слезинок. Но эти слезы были слезами счастья. Брат, увидев мокрые дорожки на моих щеках, отстранился.

– Ха! Поздновато уже для слез, – сказал он со смехом и поцеловал меня в лоб. А потом прошептал на ухо: – Не плачь. А то я тоже заплачу. Тогда эти придурки будут еще долго над нами издеваться.

Я улыбнулась, беспокойство медленно отпускало меня. Я отстранилась от брата и вытерла слезы на щеках. Ясин внимательно рассматривал меня, в то время как я не могла отвести взгляда от его точеного лица. Мне показалось, что он немного сдал. От бессонницы появились мелкие морщинки в уголках и круги под глазами, плечи осунулись, словно он нес на себе тяжелый груз… Мне не хотелось быть одним из этих грузов.

Прищурившись, он отошел и еще раз внимательно осмотрел меня с головы до ног. Оценивал нанесенный ущерб, никак иначе. Его острый взгляд примечал каждую деталь и вскоре остановился на моем лбу, где на брови можно было заметить шов. Увидев нарастающую тревогу в его глазах, я, не дожидаясь, потянулась к нему. Громко поцеловала в обе щеки[6].

– Ох, – наконец произнесла я. – Словно всю жизнь не виделись.

Улыбнувшись, он положил свою руку мне на плечо и притянул к себе.

– На секунду я подумал, что ты разучилась говорить, – ответил брат, поцеловав меня в висок. – Давай зайдем внутрь, не мерзни на улице.

Он слегка похлопал меня по спине. Шагая в ногу с братом, я не видела, что все это время делали люди, с которыми я приехала. Мы с Ясином вели себя так, словно этот дом был нашим, и направились, как я полагала, в сторону гостиной. Я положила свою голову ему на плечо и приобняла за талию. Ощутив холод металла на его правом боку, я невольно вздрогнула, но старалась не подавать вида. Мне никогда не нравилось оружие. По моему телу пробежал озноб.

Не глядя на меня, брат продолжил:

– Меня пугает, что ты так мало говоришь. – Легкая улыбка коснулась моих губ, как только я это услышала. – Чего нам теперь опасаться, камней с небес?

Мы присели на диван рядом друг с другом. Я тут же повернулась к нему.

– Я переволновалась, когда увидела тебя. Молчала, потому что не знала, что и сказать, – ответила я.

Глядя на него, я не могла сдержать слез. Хоть он и не был моим родным братом, он был моей родственной душой.

– Я так скучала по тебе, – добавила я, и Ясин потянулся к моей руке. Взяв пальцы в свои ладони, он коснулся их губами.

– Я тоже скучал по тебе, горе луковое.

Сначала он поцеловал мою руку, а потом коснулся губами виска. Он снова положил руку мне на плечо:

– Давай больше не будем расставаться надолго.

Однако я узнала, что Ясину все-таки придется уехать через несколько часов. Мы не виделись последние два года, и сейчас мне придется снова коротать одинокие месяцы без него, но я не хотела думать об этом. Я хотела быть здесь и сейчас и использовать каждую свободную минуту, чтобы провести время вместе. Я не хотела расстраиваться, потому что знала, что еще успею вдоволь ощутить грусть, как только он меня покинет.

Все еще находясь в объятиях брата, я оглядела гостиную. Просторная комната от пола до потолка была облицована стеклянными панелями. Все предметы в комнате были светлых оттенков, словно их выбирала женская рука. В доме больше никого не было, а мебель казалась обветшалой, поэтому я предположила, что человек, который обустраивал эту гостиную, наверное, уже умер.

Вау, Ляль! Ладно, допустим, хозяйкой была женщина, но откуда тебе пришло в голову, что она умерла?

Тогда почему такие богатые люди не могли позволить себе обновить старую мебель? Конечно, с некоторыми предметами могли быть связаны определенные воспоминания, но все же.

Каран и Омер были похожи друг на друга, но их сходства было недостаточно, чтобы считать их родными братьями. Раз они разного возраста, то не могли ходить в один и тот же класс вместе, и мне казалось, что Каран пользовался бо́льшим авторитетом, чем Омер, поэтому этот дом принадлежал именно Карану. Должно быть, именно его мать занималась обстановкой.

Ты смотрела слишком много сериалов.

Я прекрасно понимала, что значит тосковать по матери. Наверное, Каран так сильно скучал по ней, что не стал обновлять мебель, которая осталась ему в наследство после ее кончины. Иногда, когда я смотрела на него, то видела в нем маленького ребенка. Я представила, как за его темными глазами прячется одинокий мальчик. Кто знает, какие эмоции он скрывал там, в глубине.

– О ком это ты так задумалась?

Голос брата вырвал меня из размышлений. Я подняла голову, которая секундой ранее лежала на его плече. Оглядев комнату, я поняла, что мы были не одни. Каран, Омер и Ариф сидели на диване напротив нас. Все уставились в мою сторону, желая услышать ответ, поэтому я выпрямилась и откашлялась.

Мы никому не расскажем о наших мыслях о Каране.

– Не знаю, я просто задумалась, – ответила я пустым голосом.

Глаза брата превратились в щелочки.

– Есть что-то, что тебя беспокоит, или кто-то, о ком я не знаю? – спросил он, приподняв бровь.

Он имел в виду, не появился ли у меня парень. До этого времени я впускала в свою жизнь только двух людей. Ясин знал только об одном. Он тогда сильно ревновал. Сейчас мне было смешно, что он тревожился о парне, которого даже не существовало.

Я ущипнула его за щеку[7].

– Нет же, дорогой! Ты единственный мужчина в моей жизни. У меня все хорошо, – весело ответила я.

– Ну и прекрасно, – он сразу же прекратил хмуриться. Когда его взгляд упал на присутствующих в гостиной, я тоже повернулась к ним. – Дайте нам минуту, пожалуйста. Нам есть что обсудить с сестрой.

Трое молодых людей, которые не произнесли ни слова с того момента, как мы выехали из больницы, одновременно встали. Не высказав возражений в адрес брата, тон которого был достаточно резок, они вышли из гостиной через дверь, которая вела прямо в сад. Как только они ушли, я обернулась к брату и села, подогнув одну ногу под себя. Я вновь почувствовала знакомый аромат парфюма, который заполнил мои легкие в тот самый момент, когда я обняла Ясина. Он пользовался теми же духами, что и мой отец. Помню, как много лет назад я проснулась посреди ночи вся в слезах из-за кошмарного сна, пытаясь дозваться отца. Брата тогда рядом не было, он работал. «Брат, – произнесла я тогда, – я забыла запах отца». Той ночью я поняла, что человек может плакать просто потому, что начинает забывать такие маленькие детали.

Я не знаю, как ему это удалось, но он нашел тот запах, который я искала. Мне никогда не забыть ту радость, которую я испытала в тот день. Я горела желанием вобрать этот аромат в себя, тем самым удержав его рядом с собой чуть дольше. Ясин – это моя семья. Мне было восемнадцать, прошел год с того момента, как я потеряла семью. В этот момент я хоть и была взрослой по возрасту, но в душе оставалась ребенком. За последующие двенадцать месяцев я потеряла себя. Мой брат, который поддерживал меня и заставлял держаться на плаву, как-то распылил духи из флакона себе на шею, притянул меня к себе и убаюкивал, прижимая к груди. После долгих месяцев бессонницы я спала так же глубоко и спокойно, как если бы отец был рядом. Я никогда не забуду тот момент и то, как брат гладил меня по волосам, укладывая спать.

– Ты снова окружил меня запахом, который дает мне сил дышать, – сказала я с глазами, полными тоски. – Ты снова пахнешь в точности как он.

– Я подумал, что это поможет тебе почувствовать себя счастливой, – произнес он. Ясин взял мою руку в свои ладони. – Если тебе от этого грустно…

– Нет-нет, – ответила я поспешно. – Наоборот, мне очень нравится.

Я накрыла наши переплетенные руки левой ладонью, и мое горло сжалось от того, что я хотела у него спросить.

– Ты узнал, что случилось той ночью, Ясин? То, что произошло, то, что я пережила…

– Я понимаю, – в его взгляде я увидела ярость, он с силой стиснул челюсть. – Мне сложно представить, как тебе было страшно. Я позабочусь, чтобы тот, кто сделал это с тобой, понес наказание. Он ответит за каждую слезинку, упавшую с твоих ресниц. Даю слово, – закончил он, будто давая мне клятву.

Я знала, что если он пообещал найти этого человека, то так и будет, но это не помогало мне унять страх.

– Это мог быть мой дед? – голос предательски дрожал. – Он мог стоять за всем этим?

По взгляду Ясина я не могла понять, что он об этом думает.

– Ты знаешь, когда дело касается тебя, я начинаю подозревать каждого. – Он обеспокоенно перевел взгляд на шов на моей брови. – Но сейчас главное – позаботиться о твоем здоровье и душевном состоянии. В этом месте ты в безопасности. Просто постарайся на какое-то время расслабиться, хорошо? Ни о чем другом не думай.

Я непроизвольно нахмурилась.

– Ну и как долго, по-твоему, мне здесь придется оставаться? Сначала мне тоже понравилась идея о том, чтобы где-то переждать беду, но, брат, долго я здесь пробыть не смогу. Я столько месяцев была вдали от нормальной жизни. Именно поэтому мне не хочется тут застрять, – сказала я, качая головой из стороны в сторону. – Ты не заставишь меня снова оказаться взаперти.

Он склонил голову вправо:

– Думаешь, я это имел в виду? Я хотел объяснить, что с семьей Акдоган ты будешь в безопасности. Я заберу тебя отсюда, когда все разрешится.

Теперь я знала, что фамилия Карана и Омера – Акдоган.

– Ты заберешь меня отсюда? – спросила я, не совсем понимая значения того, что он мне сказал.

Ясин никогда мне не лгал. Но когда он не мог сказать правду, то начинал говорить общими, размытыми фразами. Этот случай был одним из таких. Мои руки вспотели. Окружающая обстановка давила тишиной до звона в ушах. Не ответив на вопрос, брат смотрел мне в глаза, а потом спросил:

– Эфляль, ты доверяешь мне?

– Ты сам прекрасно знаешь ответ.

Я вырвала свои руки из его ладоней и начала тереть лицо.

– Но я ненавижу тебя за это. Либо скажи правду, либо просто молчи. Не надо заговаривать меня пустыми обещаниями.

Казалось, что мои резкие слова его ничуть не задели. Он схватил меня за подбородок и повернул к себе:

– Иногда лучше не знать всей правды…

– Без всяких иногда! – перебив его, я вскочила на ноги. – Ты что-то скрываешь от меня, я это чувствую. Ты спрашиваешь, доверяю ли я тебе, однако сейчас именно я почему-то вызываю в тебе меньше всего доверия. Ты решаешь за меня мою жизнь, но с кем ты должен советоваться в этом вопросе в первую очередь? Со своими коллегами? Или с Акдоганами, с кем?

Брат встал напротив меня.

– Я не говорил, что не доверяю тебе. Я имел в виду, что сейчас не могу сказать ничего из того, что могло бы как-то развеять твои опасения. Не всегда нужно знать всю правду, Эфляль. Иногда полезно быть в неведении и просто продолжать жить дальше.

Его спокойствие резко контрастировало с моим высоким голосом и резким тоном.

– Не нужно повторять мне «иногда»! Не думаю, что, если бы я сказала тебе то же самое, ты почувствовал бы себя спокойно.

Он смотрел на меня так, словно не мог поверить в то, что слышал.

– Что из того, что я сделал до сегодняшнего дня, причинило тебе вред? Я расстраивал тебя раньше? Чем я заслужил такое отношение, Эфляль? – Он с упреком смотрел на меня. – Ты меня удивляешь.

Во рту пересохло.

– Я… я просто не хочу больше жить в неведении. – Наконец я смогла свободно выдохнуть. – Даже если правда меня ранит, я хочу знать. Мне хочется взять жизнь в свои руки.

Я смотрела в его глаза, пытаясь увидеть там крупицы понимания.

– Ясин, я хочу сама продолжить свой путь.

Он хотел мне что-то ответить, но тут зазвонил телефон, и Ясин промолчал. Он вытащил смартфон из кармана и, взглянув на экран, нахмурился. Потом поднял на меня взгляд.

– Мне нужно ответить, – коротко сказал он. – Дай мне пять минут, я скоро вернусь.

Я медленно пожала плечами.

– Без проблем, – сказала я, однако проблемы у нас точно были.

Он поднес телефон к уху и смущенно взглянул в мою сторону. Ответив собеседнику «Ясин Гёркем» холодным, равнодушным тоном, он вышел из гостиной, и мне ничего не оставалось, кроме как смотреть вслед его удаляющемуся силуэту.

Я снова опустилась на диван.

– Где я сделала ошибку? – пробормотала я вслух. – Неужели так сложно просто быть счастливой?!

Брат спросил меня: «Что из того, что я сделал до сегодняшнего дня, причинило тебе вред?» Я уже думала об этом. Такого не было. Все, что он делал, было для моего блага, он никогда не заставлял меня страдать. Он не обязан был ничего для меня делать, но в итоге стал мне настоящим старшим братом. Когда я переживала трудные времена, Ясин всегда был рядом. Неужели я плачу́ ему в ответ такой неблагодарностью? Может, стоит просто довериться и молча переждать, пока все не закончится? Я знала, что он никогда не раскроет мне всей правды, даже если у меня случится нервный срыв. У Ясина на все всегда были веские причины. И он никогда не нарушал своих собственных правил. «Единственное исключение в моей жизни – это ты» – так он говорил мне.

Откуда это чувство, что меня загнали в угол? Как будто настоящая жизнь происходила рядом, а я за ней не поспевала. Я не хотела быть просто наблюдателем.

От очередного урчания в животе я поморщилась. Я наклонила голову и посмотрела вниз. «Мы поняли, что ты хочешь есть, но можно было предупредить пару раз и помолчать!»

А что тогда делать, повесить табличку со словами «накорми меня»?

А что я могу сделать? Эти незнакомцы оставили нас и просто ушли!

Они ушли, чтобы вы с братом поговорили. Бесстыдница.

Ох!

Откинувшись на спинку дивана, я прижала руки к бурчащему животу. Теперь мне было и голодно, и грустно. А я ведь гостья в их доме. Разве к гостям так относятся?

– Как грубо! – сказала я вслух, оглядывая гостиную. – Хоть я и выросла за границей, гостеприимства у меня больше, чем у хозяев дома. Я скоро упаду в обморок от голода!

– Почему ты раньше не сказала? – услышала я голос и, повернувшись, встретилась взглядом с Караном, который стоял, засунув руки в карманы, у дверей в сад.

Пока я застенчиво улыбалась из-за того, что разговаривала вслух сама с собой, он уже начал двигаться в мою сторону.

– Ты права, кстати. Я знал, что ты голодна. Было бы лучше, если бы мы сначала тебя накормили.

– Ой, нет же, я не голодна, – ответила я, поведя рукой в воздухе. – Просто я так развлекаюсь. Какой голод, ты что? У меня все хорошо.

Он поднял брови, словно спрашивая, уверена ли я в том, что говорю.

– Я ведь ела раньше. В смысле, поела и все еще сыта. Как говорят, кто поздно приходит, тот ничего не находит.

Что я вообще такое несла?

Каран коротко рассмеялся, а я, не зная, куда деть руки, быстро встала с дивана. Вынув руки из карманов, он указал на обеденный стол[8] в гостиной.

– Присаживайся, а я распоряжусь, чтобы накрыли на стол. Мы родились и выросли в Турции. Нам нельзя заставлять гостей ждать, верно? – сказал он и, подмигнув, направился туда, где, как я полагала, должна была быть кухня.

Что мне сделать в первую очередь: смутиться от его подмигивания, упасть в омут его смеха или в обморок от его слов?

Как по мне, тебе следует сесть за стол и как следует поесть.

Тоже вариант…

Я помахала рукой перед лицом, пытаясь справиться с резкой переменой настроения. И не надо было мне так быстро вскакивать с дивана. Я была слишком взволнована. Да-да, взволнована, но сейчас я должна успокоиться. Но только я сделала пару шагов, в гостиной раздался голос брата, который крикнул: «Эфляль!», и я тут же остановилась, повернувшись на звук. Я уже знала это выражение на лице Ясина, а он смотрел на меня полными печали глазами. Он вынужден снова покинуть меня, вот что хотел сказать его взгляд. Я горько усмехнулась:

– Сколько времени у тебя еще есть?

Поравнявшись со мной, он в задумчивости почесал лоб. Он выглядел так, словно не знал, что сказать.

– Понятно, – прошептала я. – Ты уходишь прямо сейчас.

– Сейчас не самый удачный момент. Даже приезжать сюда было опасно, но я хотел увидеть тебя. – Он взял меня за плечи. – Я знаю, мы не договорили. Я развею все сомнения, которые в тебе поселились. Просто дай мне время. Когда мы в следующий раз увидимся, все будет хорошо. – Он протянул мне правый мизинец. – Договорились?

Я вытянула свой мизинец, и мы переплели пальцы.

– Не договорились, но выбора у меня нет, – сказала я, пожав плечами. – Из всех людей на свете больше всего я доверяю тебе. Я сделаю все, как ты сказал, но пообещай мне кое-что. Ты больше не будешь говорить загадками.

Он поднес наши соединенные пальцы к губам и поцеловал.

– Слово старшего брата. Я буду очень по тебе скучать.

Ясин разъединил наши руки и обнял меня.

– Может, ты возьмешь меня с собой? – сказала я, словно маленький ребенок. Может, я и была маленькой девочкой, которая хотела остаться в тени своего старшего брата.

– Ах, малышка, ты совсем не повзрослела, – сказал он и поцеловал меня в лоб. – Мне бы хотелось… Мне бы хотелось не расставаться с тобой ни на секунду.

Вот бы, подумала я про себя, я могла быть такой же, как он.

Не знать, что такое тоска, чтобы этому чувству не было места в нашей жизни, чтобы мы могли вырвать его из своего сердца…

– Если у тебя возникнут проблемы, не стесняйся сказать им об этом. – Ясин похлопал меня по спине. – Просто постарайся вести себя хорошо и представь, что ты отправилась в короткий отпуск. Хорошо?

– Точно! – ответила я, не понимая, смеяться или плакать над его замечанием. – Как будто в Дубай прилетела.

Он рассмеялся над моей саркастической шуткой.

– Туда мы тоже обязательно съездим, но сначала мне нужно уладить дела.

Он отстранился и посмотрел мне в глаза.

– Ты всегда в моих мыслях, не забывай об этом… Я буду на расстоянии одного телефонного звонка.

– Я в порядке. Иди и не оглядывайся.

– Ясин, – раздался голос Омера.

Мы с братом подошли к двери, выходящей в сад. Омер указал головой в сторону и произнес:

– Они приехали.

Пришло время расставаться. Я повернулась к брату и поцеловала его в обе щеки.

– Смысл жизни путника – быть в пути, Ясин Гёркем. – Горькая улыбка коснулась моих губ. – Легкой дороги.

Брат взял мое лицо в свои руки и поцеловал на прощание в лоб.

– Тебя охраняет Бог и Акдоганы.

Слезы, которые я изо всех сил пыталась сдержать, превратились в огонь, обжигающий сердце.

– Прощай, брат, – я обняла его в последний раз и отстранилась. – Никогда не забывай, что я люблю тебя.

Мало вещей в моей жизни приносили мне больше удовлетворения, чем хороший сон. Хотя, например, сытный завтрак мог сделать меня счастливой. Поэтому нужно было поскорее вставать.

Уже за полдень перевалило, но как знаешь…

После ухода брата мне было сложно справиться с горечью от расставания с ним, поэтому я попросила сразу же показать мне комнату, где я буду жить. Стоило зайти в комнату, как меня охватило чувство неприязни, которое даже спустя какое-то время так и не исчезло полностью. Переодевшись, я доела еду на подносе, которую принесла домработница, тетушка Зулейха (мы только с ней познакомились), а потом я сразу легла спать.

Проснувшись на следующее утро, я по-быстрому приняла душ. Привела себя в порядок и была готова спуститься.

Они ждут тебя внизу уже два часа, Ляль.

Что поделать, по утрам я особенно заторможенно все делала.

На мне были черные спортивные брюки с высокой посадкой и такого же цвета кроп-топ. Мне казалось странным передвигаться по дому в обуви, но все же я надела белые кроссовки. Я в последний раз оглядела себя в зеркале и уже собиралась выходить, как услышала стук в дверь и крикнула: «Можешь войти».

Дождалась, когда они не вытерпели и сами к тебе пришли.

Дверь открылась, и я встретилась лицом к лицу с Омером. На нем, как всегда, был брючный костюм. В отличие от меня, Омер пребывал в очень бодром настроении.

– Доброе утро, – сказал он, слегка кивнув в знак приветствия. – Я пришел проверить, готова ли ты, но… – он внимательно меня осмотрел. – Вижу, что ты готова. Сон явно пошел тебе на пользу.

Я улыбнулась ему в ответ.

– Я опять заставила вас ждать. Извини, пожалуйста, никак не могла поднять себя с кровати, – сказала я, закусив губу.

Не выдумывай, ты специально ждала до последнего.

Омер помотал головой из стороны в сторону.

– Тебя только что выписали из больницы. Не думаю, что кто-то будет возмущаться по этому поводу. – Он указал рукой за дверь. – Спустимся?

– Спустимся, – ответила я с улыбкой, и Омер пропустил меня перед собой.

На самом деле Омер был довольно милым. Если бы я не подслушала тот разговор в больнице, я была бы о нем еще лучшего мнения. Мне до сих пор было больно оттого, что он так рьяно не хотел приютить меня в их доме. Нужно ли мне было спросить его об этом открыто или стоило проглотить обиду?

Боже правый, держи свои мысли при себе, молчи и ничего не говори.

А я спрошу.

Ну вот опять!

Комната, которую мне выделили, была на верхнем этаже. Когда мы спускались по лестнице, я заговорила, не глядя на него:

– Не пойми меня неправильно, но у меня к тебе есть один вопрос.

– Хорошо.

– Почему ты не хотел видеть меня в своем доме?

Не задумываясь ни на секунду, он осторожно ответил:

– Откуда у тебя возникли такие мысли?

Во сне нам приснилось.

– Вчера я случайно подслушала разговор в коридоре. Ты сказал, что мне не следует здесь находиться.

Он остановился на полпути.

– Тут есть кто-то, кто неправильно поймет причину, почему я здесь?

Может, у кого-то из них была девушка; я не знала этого, поэтому и игнорировать такой поворот не могла. Если это так, то мое присутствие действительно могло создать проблемы. Тогда я готова буду уйти, не задерживаясь ни на минуту в этом месте. Я развернулась и посмотрела снизу вверх на Омера, который стоял на две ступени выше. Кажется, я успела заметить смущение на его лице.

– Нет, – ответил он тихо. – Здесь нет никого, кто неправильно это поймет.

Я приподняла брови и выжидающе посмотрела на него, отчего Омер нервно откашлялся.

– Сперва я хотел сказать, что мне очень жаль, что ты такое от меня услышала. – Он спустился ниже, сократив дистанцию между нами. – Ты поверишь мне, если я скажу, что это вовсе не касалось тебя и никак не связано с твоей ситуацией?

Я поджала губы.

– У меня нет причин не верить. Мы друг другу никто. Я просто подумала, что ты меня ненавидишь. – Омер раскрыл глаза от удивления, словно не поверил, что я вообще могла такое сказать, а я продолжила: – Я думала, что это как-то связано с вами, но все равно хотела прояснить это для себя. Хорошо, тогда я могу спросить, в чем же настоящая причина?

– Прости меня, – внезапно сказал он. – За то, что я сказал тогда, и за то, чего я не могу рассказать тебе прямо сейчас… Не пойми неправильно, я сказал правду, что это никак не связано с тобой. Мне не хотелось бы сейчас поднимать эту тему и тревожить ни тебя, ни себя в том числе.

Мне и раньше казалось, что Омер пережил какую-то трагедию в своей жизни. Теперь, после его слов, я была в этом совершенно уверена. Возможно, он столкнулся со смертью кого-то из своих близких. Моя интуиция подсказывала, что он потерял дорогого его сердцу человека. Но я надеялась, что ошибалась.

– Тебе не нужно ничего мне объяснять. – Я попыталась улыбнуться, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. – Давай больше не будем задерживаться и поскорее спустимся. А то из-за меня ты тоже останешься голодным.

Кажется, он обрадовался, что я сменила тему.

– Мы уже перекусили, не переживай. Во сколько ты обычно просыпаешься? – спросил Омер, заходя в гостиную. – Мы обычно просыпаемся в пять или шесть утра.

Я развернулась, глядя на него с широко открытыми глазами. Я никогда не просыпалась в такую рань. Омер заметил замешательство на моем лице и улыбнулся.

– А что вы делаете по утрам?

– Занимаемся спортом, – ответил Каран.

Я развернулась на голос и посмотрела прямо перед собой. В гостиной, рядом со столом, с чашкой в руке стоял Каран. Одет он был, как и Омер, в брючный костюм. Но в этот раз под его пиджаком виднелась белая рубашка, и она была ему очень к лицу. Было заметно, что он побрился, но все же оставил щетину в пару миллиметров. Его высказывание заставило меня ощутить себя ущербной.

– Заниматься спортом в такое время? – спросила я, не скрывая удивления. – Даже если бы я знала, что от занятий спортом по утрам у меня будет модельное тело, все равно никогда не проснулась бы в такое время, а уж тем более не стала бы еще и упражнения делать.

– У тебя и так модельное тело, тебе ничего не нужно, – сказав это, Каран быстро взглянул на меня, а потом неторопливо поднес чашку к губам и сделал глоток. – Садись за стол, – сказал он, не обращая внимания на мое ошарашенное выражение, а потом развернулся и прошел к своему месту.

Он назвал нас моделями?

Ага, так и сказал.

Если ты не выиграешь в конкурсе «Мисс Турция», я даже не знаю, что и делать.

Веришь или нет, теперь даже я верю в свою победу.

Омер тихо прошептал «Эфляль», когда я все еще стояла, застывшая на месте. Придя в себя, я, не сказав ни слова, прошла к столу. Омер следовал за мной. Стол был на шестерых, по два места по длинным бокам и одному на торцах; Каран сел с правой стороны, поэтому я села напротив него. Омер занял место рядом со мной так, что во главе стола никто не сел. Было приятно сесть за накрытый стол. Надеюсь, что я не быстро привыкну к такому.

– Ты выспалась? – спросил Каран, накладывая в тарелку еду, и тут наши взгляды встретились. Я видела в них веселые искорки. – Выглядишь, будто так и есть.

А как мы выглядим? Они оба сказали нам одно и то же.

Чувствуя себя так, словно совершила какой-то проступок, я постаралась оправдаться:

– Кажется, я спала дольше обычного.

А сколько часов я могла бы проваляться в кровати?

Омер взглянул на часы на своем запястье.

– Да, как ушла вечером к себе, так и проспала до двенадцати дня, – сказал он, смеясь. – Молодец!

Ого, Ляль!

И правда, как-то долго. Я стала накладывать в тарелку сыр, стараясь не встречаться глазами ни с одним из них.

– Наверное, сильно устала, – отмахнулась я.

– А как ты себя сейчас чувствуешь, болит где-нибудь? – спросил Каран искренне.

– Нет, – я улыбнулась тетушке Зулейхе, которая в это время налила мне чай в стакан. И продолжила с энтузиазмом: – Вообще-то я чувствую себя бодрее, чем обычно. Через пару дней я планирую наконец-то погулять по Стамбулу.

Омер и Каран переглянулись. Омер неловко заерзал на стуле.

– Мне кажется, тебе нужно еще немного подождать, чтобы полностью поправиться, – сказал он.

– Да нет, я хорошо себя чувствую, думаю, что все будет в порядке.

Не успела я закончить, как Каран подхватил:

– Омер правильно говорит. Тебе требуется время на восстановление. Ты под нашей опекой, и нам не хотелось, чтобы с тобой случилось что-то непредвиденное.

Я ведь не могла сбежать от домашнего ареста, чтобы снова наступить на те же грабли, правда?

Наверное, они действительно переживали за мое здоровье. Через пару дней я так или иначе выйду за стены этого дома, но меня все равно беспокоил тон, с которым они говорили со мной.

– Ладно, – мой энтузиазм сразу пропал.

– Не переживай, – ответил Омер мягко. – Как только тебе станет лучше, поедем в город вместе. Хорошо?

Хотя ранее между нами возникло недопонимание, я понимала, что Омер старается сделать все, чтобы я могла чувствовать себя комфортно. И я была не прочь путешествовать с таким гидом по городу. Улыбнувшись, я ответила:

– Да, хорошо.

После этого мы все молча позавтракали. Перед тем как выйти в сад, Каран спросил меня, какой я обычно пью кофе. Я ответила, что предпочитаю с сахаром. После этого он попросил, чтобы тетушка Зулейха приготовила для нас три чашки кофе с сахаром[9], а потом спросил меня:

– Может, сядем в саду?

После мы все вместе вышли из гостиной.

В саду Омер и Каран сели напротив меня за большой стол. Погода в октябре стала портиться, и на улице было прохладно. Кажется, им не было холодно, но я стала замерзать. Мне было лень подниматься наверх за кардиганом, поэтому я обхватила себя руками в попытке согреться.

– Ариф, – позвал Каран, встретившись со мной взглядом. – Принеси шаль.

Каран не сводил с меня глаз. Когда я улыбнулась ему, он склонил голову, словно пытаясь спросить, все ли в порядке. Омер прервал наш молчаливый диалог.

– Расскажи нам немного о себе, Эфляль, – сказал он, облокотившись на стол.

– Когда ты меня так спрашиваешь, ничего не приходит в голову, но, если спросишь что-нибудь конкретное, я отвечу.

– Хорошо, – подмигнул он мне.

Это нормально, что он кажется мне таким милым?

– Интересно, сколько Эфляль лет, учится она или работает, где живет, что ей нравится? Можешь начинать с любого вопроса.

Я улыбнулась:

– Мне двадцать пять. Я окончила факультет вокального искусства в Университете Анкары. Уже два года прошло после получения диплома. У меня есть свой ресторан, и я иногда там выступаю. Если вы когда-нибудь будете в Анкаре, я буду рада пригласить вас туда.

Омер удивленно поднял брови.

– Спасибо за приглашение, – сказал он. – Значит, голос у тебя хороший?

Браво, Шерлок.

С детства мне все говорили, что у меня красивый голос, но, чтобы не казаться заносчивой, я ответила:

– Конечно, всем угодить я не могу. Но, думаю, вы сами решите, когда услышите.

В этот момент тетушка Зулейха принесла нам кофе.

– А о себе расскажете? – спросила я Акдоганов.

– О нас? – спросил Каран, медленно потягивая кофе.

О тебе и твоих глазах.

– Я тоже хочу с вами ближе познакомиться. Например, расскажите, сколько вам лет.

Хотя я, конечно, знала ответ на этот вопрос, раз они учились вместе с моим братом. Но на самом деле я сгорала от любопытства узнать, какой жизнью живут эти двое. Несмотря на то что мы провели вместе всего пару дней, мне казалось, что они мне уже почти как родные.

– Нам обоим по двадцать девять лет, – начал Омер. Да, оба точно выглядели на свой возраст.

– Хорошо, а кем вы работаете?

В этот момент вернулся Ариф с шалью и аккуратно накрыл ею мои плечи.

– Спасибо большое, – с теплотой ответила я.

– Пожалуйста, – ответил Ариф и, повернувшись к Омеру, спросил: – Нужно что-нибудь еще?

– Нет. Присаживайся, – ответил Омер, указывая на пустое место рядом со мной.

– Спасибо, но у меня еще есть дела, – покачал головой Ариф, а потом посмотрел в мою сторону: – Приятного аппетита.

– Спасибо, – произнесла я и, когда Ариф ушел, снова задала свой вопрос: – Так кем вы работаете?

– У нас свой бизнес, – ответил Каран спокойно.

Это было очевидно с самого начала.

– А какой именно бизнес?

– Промышленные товары.

Это прозвучало так, словно он хотел сказать «не нужно больше вопросов».

Тогда почему у них было так много охранников?

Может, они мафия, Ляль?

Пожалуйста, только не мафия.

Я только-только выбралась из передряги с оружием, и мне не хотелось снова падать в ту же пропасть. Интересно, они носят при себе пистолеты? Я должна была заметить их на поясе, но ничего такого не обнаружила. Подняв голову, я поняла, что они оба уставились на меня, словно мне нужно было ответить, поэтому пробормотала:

– Понятно.

Очевидно, они не слишком хотели рассказывать о себе. Ну и ладно, как будто мне было до них дело! У меня своих проблем хватало.

Омер постарался сменить тему:

– Чем планируешь заняться сегодня?

Если мы не можем выйти из дома, чем нам заняться? Пойдем к себе в комнату и ляжем в кровать.

– Раз мне нельзя пока никуда выходить, мне нужно чем-то себя занять. Я долгое время не проверяла свои соцсети, так что, может, сейчас самое время, – ответила я.

– Если тебе будет скучно, то я буду в доме, – сказал Омер. – Можем вместе что-нибудь придумать.

Его дружелюбное отношение помогло мне немного расслабиться. Я обрадовалась и сразу же согласилась:

– Хорошо, я буду очень рада.

Я месяцами была одна, поэтому мне понравилась идея провести время вместе.

Как только мы закончили пить кофе, телефон Карана зазвонил, и он, попросив у нас разрешения, встал из-за стола. Мы еще немного пообщались с Омером. Я заметила в саду собачью будку и спросила об этом. Он рассказал мне, что у них живет доберман. Они звали его Босс. Он предложил мне познакомиться с ним чуть позже, если мне будет интересно.

Через пару минут вернулся Каран с угрюмым лицом. Кажется, ему сообщили плохие новости. Сев за стол, он потянулся за пачкой сигарет и вежливо спросил меня:

– Ты не против?

– Нет, – сказала я, покачав головой.

Все люди в моем окружении курили, я к этому привыкла. Однако это никак не меняло того факта, что я ненавидела сигареты. Мне казалось странным жить в постоянной зависимости от таких вещей. Сигареты вредили здоровью, да и запах от них был неприятным, но дело было даже не в том.

– Какие-то проблемы? – обратился Омер к Карану, когда тот прикурил.

Каран на секунду бросил взгляд в мою сторону, потом повернулся к Омеру с недовольным видом:

– Есть пара проблем, позже обсудим.

Он не может говорить из-за тебя, Ляль. Может, нам лучше уйти?

– Я пойду наверх, как раз хотела поговорить с друзьями, – сказала я, встав из-за стола.

Акдоганы пожелали удачи и сказали что-то вроде «развлекайся».

Направляясь к себе в комнату, я вновь ощутила странное беспокойство. Я постаралась не обращать на это внимания. Мне надо было посылать во Вселенную положительную энергию. Сегодняшний день так хорошо начался, пусть так он и закончится.

Зайдя в комнату, я схватила телефон, который всю ночь стоял на зарядке, и легла на кровать. Включив телефон, я ощутила, как из всего помещения разом выкачали воздух. Я была уверена, что меня поджидают плохие новости.

Спустя, как казалось, вечность телефон наконец-то загрузился, и одно за другим стали приходить уведомления. Сначала мне было нужно посмотреть сообщения от Гёкхана. Он держал на контроле весь бизнес, но беспокоился за меня и в сообщении попросил позвонить ему как можно скорее. Однако с самим рестораном все было хорошо.

Задержав дыхание, я нажала на следующее уведомление.

Пару сообщений мне написали друзья из университета со словами «Что делаешь? Как дела? Давно не виделись». Я пролистала их и нажала на другое сообщение, которое привлекло мое внимание. Оно было от Озлем – моей университетской подруги, единственной, которая, помимо брата, знала все о моем прошлом. Так как она была знакома с Ясином, у нее не было причин беспокоиться. Если она не могла дозвониться до меня, то всегда могла узнать у моего брата, что со мной и где я.

Она отправила сообщение тринадцать минут назад. У Озлем был ключ от моего дома в Анкаре, и я просила ее время от времени проверять, все ли там в порядке. Она прислала мне фото и видео. Наверное, хотела показать, что все хорошо. Но все же, когда я нажимала на «плэй», меня не покидало плохое предчувствие.

Как я и предполагала, на видео была Озлем, которая пришла проверить дом. Она показывала мне все комнаты, одну за другой, начиная с коридора, и в каждой комнате был дикий беспорядок. Я услышала ее голос.

«Я не знаю, когда ты сможешь посмотреть это видео. Но все же хотела тебе это показать, милая. Кажется, в твой дом ворвался вор», – говорила она.

Безысходность разлилась по всему телу, когда я смотрела на то, какую разруху устроили в моем доме. Кто-то перевернул каждую комнату с ног до головы. Они обыскали каждый угол, перетрясли каждую вещь. Все, что я так любила, было испорчено. Я перевела дыхание и подумала, что лучше пусть будут разбиты вещи, а не моя жизнь.

Но эта мысль длилась недолго, потому что я наконец нажала на фотографию, которую выслала мне Озлем вместе с видео.