Пудра и мушка

- Банкрофт говорило вашей влюбленности. Он описал эту леди...

Он улыбнулся и поджал свои тонкие губы. Филипп закивал головой.

- Продолжайте! Продолжайте!

- Виконт, неужели вас забавляют эти сплетни? - довольно резко спросил Сен-Дантен.

Но виконт, слывший ужасным интриганом, не обратил внимания на замечание.

- Милая штучка, так он ее назвал; но не более! Просто обычная деревенская девушка. А зовут ее...

- Прекратите, в конце концов! - резко оборвал его Сен-Дантен.

- Зачем же! - возразил ему Филипп. - Мне чрезвычайно интересно, что мсье будет рассказывать дальше.

- А зовут ее Клеона. Мы выпытали у мистера Банкрофта, что она по уши в него влюбилась за его красивые глаза и хорошие манеры.

- Вот как! - Филипп оперся подбородком на ладони. - А затем?

- Затем мистер Филипп Жеттан начал надоедать ей своими неуклюжими приставаниями, и мистеру Банкрофту пришлось хорошенько проучить мистера Филиппа. Когда же его спросили, действительно ли эта Клеона стоила того, то он пожал плечами и сказал, что утомился ею столь же быстро, как и всеми остальными.

Бодрый голос Сен-Дантена прервал наступившую тишину:

- Наполните ваш бокал, Филипп! Послушайте, о чем мне сейчас рассказал Поль; он научился прекрасному выпаду во время дуэли с Мардри в прошлом месяце. Этот...

- Я непременно попрошу Поля показать мне этот выпад, - сказал Филипп.

Он откинулся назад и мягко рассмеялся. Через мгновение он возобновил прерванный диспут с де Бержери.

Позже Сен-Дантен отвел Филиппа в сторону.

- Простите, Филипп, я не должен был допустить подобного в моем доме! Шарль неисправим!

- Напротив, я ему очень благодарен, - возразил Филипп. - Я мог про все это ничего не знать. Теперь я заткну рот этому парню.

- Каким образом? - удивился Сен-Дантен. Филипп сделал воображаемый выпад шпагой.

- Убивать его? - запротестовал Сен-Дантен. - Не вижу в этом...

- Убивать? Зачем? Могу я рассчитывать на то, что вы меня не выдадите?

- Непременно. Но что вы задумали?

- Для начала поменяюсь с ним ролями. Я его просто накажу. Затем я уверю его, что мои друзья встанут на мою защиту, попробуй он еще хоть раз упомянуть имя этой леди в обществе.

Сен-Дантен одобрительно кивнул.

- Друзья найдутся.

- Подождите! Если где-либо будет упомянуто ее имя, мне будет немедленно доложено, и я сразу же пошлю Франсуа устроить ему маленькую взбучку.

Граф искренне расхохотался.

- Ну, Филипп, лукавый и бесшабашный проказник! Эта Клеона для вас так много значит?

Филипп прошептал ему почти, на ухо:

- Я надеюсь однажды сделать ее своей женой.

- Как? Вашей женой? Это совершенно меняет дело! Я этого не предполагал. Немедленно остановите его болтовню любыми средствами!

- Как раз это я и собираюсь сделать, - ответил Филипп. - Мерзавец!

- И безвкусно одевающийся в розовое, не так ли? Вы мне дадите знать?

- Разумеется, если вам так угодно.

- Сен-Дантен! - окликнул его де Вангрис, - держу пари, что знаю, о чем вы так оживленно беседуете?!

- О розовых камзолах, - поспешил ответить Филипп. - О! А где же моя поэма! Куда я ее подевал?

- Дьявол ее похитил! - закричал виконт. - Пойдемте лучше перекинемся в карты.

- Один момент! - Филипп развязал тесемку и развернул свиток. - Я настаиваю, чтобы вы послушали мое творение!

Невзирая на насмешливые аплодисменты, он взобрался на стул и торжественно раскланялся во все стороны.

- Посвящается жемчужине, что трепещет в ее ухе!

- Жемчужина трепещет в ухе,

Туда - сюда, туда - сюда!

Трепещет, и хозяйка шепчет:

Вот это да, вот это да!

Хозяйка ж выглядят лукаво,

Ее взгляд нежен, но хитер.

Она скромна, но величава,

Как снежная вершина гор!

Смотрю на этот танец в ухе:

Наклон, вращенье, поворот!

Она с твоим движеньем плавным,

Как между туч луна плывет!

Она - звезда, что в небе тает,

или свеча, что путь озарит,

Она поэту вдохновенье

Своим мерцанием дарит!

Она маяк средь воли ревущих,

Она мне душу теребит,

и...

Филипп сделал паузу, чтобы набрать побольше воздуха и закончить мажорно и торжественно, но к нему подскочил Сен-Дантен и со стремительностью молнии докончил вместо него:

И, наконец, меня, поэта,

Черт подери, совсем сразит.

Раздосадованный Филипп запустил в него своим свитком.

Глава IX

В КОТОРОЙ МИСТЕР БАНКРОФТ ПРИХОДИТ В ЯРОСТЬ

- Филипп, вы будете сегодня у де Фарро? - неожиданно спросил де Бержери.

Он развалился на диване в комнате Филиппа и наблюдал, как тот вырисовывал на лице мушку.

- У де Фарро? Я не думал об этом. Кто там будет?

- Ваш покорный слуга, - сказал де Бержери и помахал своей шляпой. - Это меня не удивляет, - ответил Филипп. - Не двигайся! Молчи! Не шевелись!

Он подался вперед и поднес свечу ближе к лицу. Разглядывая свое отражение, он изобразил недовольную гримасу. Кисточка в его белой руке застыла на мгновение и потом решительно коснулась уголка рта. Филипп сделал шаг назад, чтобы оценить то, что получилось.

- Кто там будет еще, Жюль?

- Кто и обычно, я полагаю. И без сомнения, кто-нибудь новый...

- Друзья де Фарро так разношерстны, - протянул Филипп. - Вы полагаете, де Шамбер придет?

- Наверняка, - зевнул в ответ де Бержери. - Но там будет забавно, и ставки будут высокими, а это, пожалуй, привлекательнее всего;

- Но де Шамбер опять придет в красных панталонах, - возразил Филипп.

- Не может быть! Надо обязательно посмотреть! Красные панталоны, это воистину!.. А что будет на нашем маленьком Филиппе?

Филипп окинул любовным взором свои бежевые лосины.

- Бежевое и светло-красное, с серебристыми кружевами. - Он скинул свой цветастый халат и поднялся на ноги. Де Бержери уставился на него в лорнет.

- Черт возьми, Филипп! Серебристые кружева!

- Милое сочетание, не правда ли? Обожди! Франсуа, где моя жилетка?

Камердинер тут же ее принес и помог надеть.

В ней удачно сочетались красные и серебряные тона.

Де Бержери чрезвычайно заинтересовался.

- Клянусь, вы это сами придумали, Филипп! А камзол? Чтобы влезть в камзол, Филиппу потребовалось не менее десяти минут. Франсуа отошел в сторону, пока Филипп пристегивал шпагу.

- Ну вот, теперь завершим небрежной россыпью рубинов. Один в шейный платок, один сюда, в парик - И теперь на пальцы, итак...

- Великолепно! - зааплодировал де Бержери. - О боже! У вас на чулках красные птички!

Франсуа светился от удовольствия и потирал руки, с восхищением разглядывая хозяина.

Филипп рассмеялся.

- Ну как, это радует вашу тонкую артистическую натуру? Разве в этой одежде стоит идти к де Фарро? Я собирался к де Сен-Кламонам, где должна быть Клотильда. Пойдемте туда вместе!

Де Бержери покачал головой.

- Я обещал де Вангрису, что загляну к де Фарро сегодня вечером. Забудьте про очаровательную Клотильду, Филипп. К тому же, ваш милый друг Банкрофт должен подъехать к де Фарро в карете де Шамбера!

Филипп в это время закреплял в правом ухе большую рубиновую серьгу; внезапно он остановился и быстро посмотрел через плечо на де Бержери.

- Что вы сказали?

- Кажется, вы проглотили мою наживку! - с удовлетворением сказал де Бержери. - Я знал, что вы не устоите перед таким соблазном!

Филипп закончил с рубинами и взялся на часы и шляпу.

- Как тут устоять! Я еду, дорогой Жюль. Я уже почти готов! Франсуа, хитрый плут, где моя табакерка? Хорошо бы он был одет в розовое! Трость, Франсуа! Жюль, вы сели на мои часы! Мои новые часы! Слава богу, что они целы! - Ловким движением он перекинул цепочку через плечо и закрепил ее. - Шляпу! Жюль, как тебе моя шляпа!?

- Серая шляпа! Филипп, как это смело! Вы на самом деле собрались к де Фарро?

- Чтобы встретить там столь дорогого моему сердцу Банкрофта. Вперед, Жюль!

Де Бержери подошел к зеркалу.

- Воспитывайте в себе более спокойные манеры, мой маленький друг! Я никуда не тороплюсь. Вам нравится это сочетание кремового и фиолетового?

- Мне нравится все, что на вас надето, даже ваш небрежно завязанный шейный платок. Я преисполнен нетерпения. Пойдемте же!

- К чему торопиться? Вы хотите скорее увидеть Банкрофта?

- Конечно! Кого же еще? Я вам все объясню по дороге.

Со страдальческим выражением на лице де Бержери побрел за Филиппом к дверям.

- Филипп, неприлично так сильно торопиться. Нынче в моде некоторая расслабленность.

- Тогда я введу новую моду. Мода - это то, что оригинально! Мне нужно вызвать мистера Банкрофта! Да Бержери встал как вкопанный.

- Что? Скандал? Нет уж, позвольте, тогда я никуда не пойду!

- Скандал? Разве это возможно? Заверяю вас, я проверну это дельце исключительно спокойно! Вы и Сен-Дантен будете моими секундантами.

- Помилуйте! Филипп, вы становитесь все более несносны! - запротестовал его друг. - К чему вам драться с этим человеком?

- Старая ссора - это расплата по долгам! Вперед!

- О, дьявол, - пробормотал Банкрофт.

- О ком это вы? - заинтересовался Ле Валлон, понимавший по-английски.

Банкрофт бросил гневный взгляд в направлении двери. Ле Валлон повернулся, чтобы рассмотреть, что так поразило его собеседника. Это был Филипп, беседовавший с де Фарро. Филипп только что приехал и горячо извинялся за опоздание, сваливая всю вину на де Бержери, который стоял рядом и кротко со всем соглашался.

- А, маленький англичанин! - произнес Ле Валлои. - Всегда опаздывает, всегда эксцентричен. Посмотрите на эти серебристые кружева! Какая претенциозность!

Филипп окинул беглым взглядом присутствовавших. Его глаза на мгновение задержались на Банкрофте, но он тут же отвернулся. Двое или трое мужчин сразу пригласили его к своим столикам, он предпочел де Вангриса, игравшего в кости. Но когда Ле Валлон покинул Банкрофта, чтобы составить партию в фараон, Филипп поднялся из-за стола, пообещав де Вангрису непременно вернуться, и направился к столу Банкрофта. Он уселся на место Ле Баллона, при этом взметнулись вихрем многочисленные складки его одеяния. Банкрофт был уже готов подняться из-за стола, но ошарашенный внезапным появлением Филиппа, снова опустился на стул.

- Чем обязан? - поинтересовался он. Филипп взял колоду и стал тасовать карты.

- Я вам скажу. Партию в пикет? Ваше слово?

Банкрофт взял карты с сердитым видом, объявил игру, сделал ход - Филипп не проронил ни слова. Потом он взял взятку и подался вперед.

- До меня дошли слухи, что вы оскорбительно отзывались об одной хорошо известной вам леди, что огорчило меня. Вы меня, конечно, понимаете?

- А вам до этого какое дело? - закричал густо покрасневший Банкрофт.

- Ш-ш, ш-ш! Не так громко, пожалуйста! Продолжайте играть! Мне сказали, что вы недостаточно почтительно отзывались об этой леди. Также вы говорили, что она безнадежно в вас влюбилась, на что я вам отвечаю, что вы бессовестный лгун!

- Сэр!

- Спокойнее, спокойнее. Если вы еще хоть раз упомянете имя этой леди на людях, я просто пошлю своих слуг наказать вас. Вы меня поняли?

- Да, вы... вы... вы... задиристый молодой петушок! Я найду достойный ответ! Что вам до Клеоны?

Вежливая улыбка исчезла. Филипп навалился грудью на стол.

- Я просил вас не произносить это имя, мсье. Постарайтесь это хорошенько запомнить. У меня много друзей, и мне тут же доложат, если вы коснетесь этой темы, даже в мое отсутствие. Об остальном я вас уже предупредил.

- Запомните, мистер Жеттан... Я буду о ней говорить то, что хочу и когда хочу! Филипп пожал плечами.

- Вы говорите очень необдуманно. Дело не в том, согласны вы с моим пожеланием или нет. Если я немного постараюсь, то в Париже вам станет весьма неуютно. Думаю, что вы это понимаете.

От ярости Банкрофт потерял дар речи.

- Более того, - продолжал Филипп достаточно дружелюбным тоном, - я и раньше имел честь указать вам на ваши манеры и хочу сделать это снова: вы одеты безвкусно.

Банкрофт вскочил так резко, что его стул опрокинулся на пол.

- Сэр, соблаговолите назвать имена ваших секундантов! Филипп учтиво поклонился.

- На этот раз, безусловно. Я надеюсь исправить эту мою маленькую промашку. Граф де Сен-Дантен и мсье де Бержери будут моими секундантами. Или де Вангрис и герцог де Вали-Мартэн.

- Меня вполне устраивают первые два, - рявкнул Банкрофт. - Мои друзья готовы встретиться с ними в самое ближайшее время. - Сказав это, он резко развернулся и направился в противоположный угол комнаты.

Филипп вернулся к де Вангрису и положил руку на подлокотник его стула.

Де Бержери бросил кости и посмотрел на Филиппа.

- Дело сделано?

- Лучше не придумаешь, - ответил Филипп. - Кидай, Поль, это не трудно перебить.

- Только не мне! Сегодня везет одному Жюлю. Простите мое любопытство, вы бросили вызов Банкрофту?

- Конечно! О черт! - Де Бержери опять проиграл.

- Что я вам говорил? Могу я быть вашим секундантом?

- Премного вам благодарен, Поль. Но я уже обещал Сен-Дантену и Жюлю.

- Жаль, но я все равно приду, - сказал де Вангрис. - Жюль, ставлю еще сотню! Повезет же мне, наконец, или нет?

Ле Валлон, с большим интересом наблюдавший короткий, но выразительный разговор своего друга с Филиппом, начал пробираться к Банкрофту. Тот обернулся.

- Отойдем на минутку в сторону, - сказал он. Легкая дрожь его голоса все еще выдавала волнение. Они отошли с Ле Баллоном к окну.

- Ты видел этого чертенка, с которым я беседовал?

- Естественно! Что ему было надо?

- Делился со мной своими бредовыми мыслями. Наглец!

- Что же он говорил? - Де Валлон был невероятно заинтригован.

Банкрофт не стал вдаваться в детали.

- Я прошу вас оказать мне услугу, - коротко ответил он. - Наглец нанес мне оскорбление, и я поклялся хорошенько его проучить.

Ле Валлон слегка опешил.

- Как? Вы собрались его убить? Убить нашего маленького англичанина? - его голос выражал сомнение.

- Нет, этого делать не стоит. Я не хочу проблем. У него здесь слишком много друзей. Я просто проучу его, чтобы он оставил меня в покое!

- Да-да, конечно! - Ле Валлон поджал губы. - Но...

- Что "но"? - рявкнул Банкрофт.

- Говорят, что он непревзойденный фехтовальщик. Он разделался с Арманом де Седламоном безо всякого труда.

- А всего шесть месяцев назад... - сказал Банкрофт.

- Я знаю, я знаю, но он очень изменился. Банкрофт нахмурился.

- Так вы окажете мне услугу? Ле Валлон вытянулся в струнку.

- Мсье, я не совсем одобряю ваш поступок. Банкрофт напряженно засмеялся.

- О, не уходите в тень, Ле Валлон! Не чваньтесь! Этот щенок привел меня в такую ярость, что я едва смог сдержаться. Где де Шамбер?

- Играет в ландскнехт с де Фарро. Я считаю, что нам следует присоединиться к остальным, мне не хочется прослыть заговорщиком.

Банкрофт схватил его за руку.

- Но вы будете моим секундантом?

- Почту за честь, - поклонился Ле Валлон. - И я не сомневаюсь, что вам удастся поставить этого джентльмена на место.

Позже вечером Филипп сидел во главе стола и произносил тосты во здравие своих друзей. Сен-Дантен присоединился к компании, он положил руку на плечо Филиппа, поднимавшего бокал.

- Ходят слухи, что вы собрались драться с этим Банкрофтом?

Филипп вздрогнул.

- Кто вам проболтался?

- Никто, - многозначительно улыбнулся Сен-Дантен.

Так, шепчут повсюду. Да и Банкрофт на вас волком смотрит. Ведь правда?

- Конечно, правда, дорогой Сен-Дантен! Разве я не говорил, что непременно добьюсь этого? Его секунданты ждут вас и Жюля.

- Как это все утомительно! - зевнул Сен-Дантен. - Но до крайности забавно. Оказывается, Банкрофта мало кто любит. Но это очень смелый шаг с его стороны. Если я не ошибаюсь, у вас будет много болельщиков.

- Что? - Филипп сжал его запястье. - У меня не будет никаких болельщиков!

- Не стоит так бушевать, Филипп, - сказал он. - Вы дергаетесь и вертитесь, как кукла на веревочках! Я всего лишь слышал, что по крайней мере пятеро из присутствующих поклялись не пропустить поединок.

- Но это чудовищно! - запротестовал Филипп. - Я запрещаю вам говорить о месте дуэли кому бы то ни было.

- Но секрет все равно разгадают.

- Как же я, по-вашему, смогу сохранять твердость рук,

когда на меня будет пялиться дюжина зевак? - спросил Филипп.

- Вы просто обязаны быть твердым, - сказал ему де Шателен. - Я уже поставил столько денег на вас, мой маленький англичанин!

Филипп был в явном замешательстве.

- Анри, но это несправедливо! Это ведь не цирк, а мы не гладиаторы!

- Не горячись, - пожалел его де Вангрис, - мы ведь все болеем за тебя, малыш.

- Я полагаю, что вы не забыли оповестить его величество о месте встречи? сказал Филипп с горьким сарказмом в голосе. - Да не мешало бы и скрипача пригласить, чтобы было еще веселее!

- Филипп сердится, - поддразнил его де Шателен, - успокойтесь, маленький боевой петушок!

- Тогда я сочиню про это целую оду! - угрожающе произнес Филипп.

- Этого я уже не перенесу! - взмолился де Вангрис.

- И я непременно прочитаю свою оду всем присутствующим до поединка, идет!?

- Это, конечно, слишком большая цена, но не настолько, чтобы пропустить подобное зрелище, - ответил Поль.

Глава Х

В КОТОРОЙ ЧИТАЮТ ПИСЬМО

Клеона сидела на табурете подле сэра Морриса и вздыхала. Вздыхал также и сэр Моррис, который не сомневался, что вздыхали они по одной и той же причине.

- Дорогая. - сказал он, стараясь выглядеть веселее, - как там ваша мама?

- Благодарю вас, сэр, как обычно, - ответила Клеона. Сэр Моррис потрепал ее за руку.

- А как поживает наша маленькая Клеона?

- О, сэр, прекрасно, разве вы не видите? - ответила она с жаром. - А как вы?

Сэр Моррис был более правдив.

- Сказать по правде, я скучаю по этому юному бездельнику.

Клеона перебирала пальцы старика, опустив голову.

- Да, сэр? Он ведь еще не скоро вернется домой. Вы... вы так и не знаете, где он теперь?

- Не имею представления, но это не слишком беспокоит меня: в нашей семье не принято писать писем.

- Мистер Том также ничего не говорил?

- Я не виделся с Томом уже порядочно... Мальчик отсутствует целых шесть месяцев. Черт возьми, я бы хотел снова увидеть его....

Головка Клеоны склонилась еще ниже.

- Сэр, вы не думаете, что... с ним что-то произошло?

- Маловероятно, иначе бы я об этом узнал. Клеона, к чему теперь роптать, мы сами во всем виноваты!

- Я никогда...

- Дорогая, передо мной-то уж не притворяйтесь! Вы думаете, я ничего не знаю? Клеона промолчала.

- Мы с вами спровадили Филиппа набираться лоска и манер. Бог знает, что с ним случилось! Вы будете очень расстроены, если он вернется... без этого лоска?

- Нет! - прошептала Клеона.

- Я, наверное, тоже. Странно! Хотя, надо сознаться, я надеюсь на обратное.

- Вы считаете... вы считаете..., что он будет очень элегантен, сэр Моррис? Он улыбнулся.

- Боюсь, что нет, Клеона. Вы можете себе представить нашего Филиппа, обряженного в городскую одежду и изъясняющегося на городской манер?

- Н-нет.

На некоторое время они оба замолчали.

- Сэр Моррис...

- Я весь внимание, моя дорогая.

- Моя мама получила письмо от тетушки, леди Малмерсток.

- Что же она пишет?

- Она хочет... чтобы я погостила у нее все лето. Сэр Моррис внимательно посмотрел на девушку.

- Вы, конечно, поспешили согласиться?

- Не знаю, сэр, я бы не хотела оставлять вас одного.

- Мне чрезвычайно лестно слышать это, дитя мое. Но я бы тоже не стал здесь засиживаться.

- Дело не только в этом, сэр. Я, наверное, сама не хочу уезжать. Меня... меня это мало волнует, - она сказала это таким несчастным голосом, что сэр Моррис снова погладил ее руку.

Возникла еще одна пауза.

- Я думаю, что не очень хорошо со стороны Филиппа оставлять вас одного на такое долгое время, - сказала, наконец, Клеона тоскливо.

- Вы забываете, дорогая моя, я послал его, а он всего лишь меня послушался.

- И меня тоже.

Сэр Моррис не нашелся, что на это ответить.

- Наверное, было... было очень безнравственно с моей стороны... сделать то, что я сделала.

- Что же, Клеона? - ...Отвергнуть... любовь честного, порядочного человека ради... Да вы сами все прекрасно знаете! - Глупый молодой осел! Вы сделали лишь то, что он заслуживал, Клеона, и можете не сомневаться, что он вернется к вам в ближайшее время.

Клеона подняла подбородок и взмахнула длинными ресницами.

- Вы действительно так считаете? - живо спросила она.

- Конечно! - стоически ответил сэр Моррис. В это время где-то вдалеке зазвенел колокольчик. Клеона подошла к окну, которое выходило на дорогу, встала на цыпочки и изо всей силы вытянула шею, чтобы увидеть того, кто стоял на крыльце.

- Это же сэр Гарольд Банкрофт! - воскликнула она.

- Нелегкая его принесла! - раздосадованно сказал сэр Моррис. - Не переношу этого джентльмена, как и его сына!

Клеона смутилась и так и осталась висеть на подоконнике, пока в коридоре не послышались шаги, и дверь не отворилась перед незваным посетителем. Сэр Моррис поднялся.

- Приветствую вас, Банкрофт. Очень любезно с вашей стороны нанести мне визит в этот пасмурный и промозглый день.

Банкрофт стиснул тонкую руку сэра Морриса, вдавив перстни ему в пальцы, сдержанно поклонился Клеоне, сделавшей ему реверанс, и, не мешкая, приступил к цели своего визита.

- Я был просто обязан поделиться с вами этой шуткой!

Клянусь, вы лопнете от смеха: мой сын отправился в Париж. Сэр Моррис предложил ему стул.

- В самом деле? Не имел ни малейшего представления.

- Итак, он в Париже, - он прекратил хихикать, - так же, как и ваш сын.

- О! - воскликнула Клеона грудным голосом. Сэр Моррис выжидательно улыбнулся.

- Я догадывался об этом, - сказал он не очень уверенно. - У вас новости от Генри?

- Нет, не от него. Мне прислал письмо мой давнишний друг - Сатерсвейт. Вы не знавали его?

Сэр Моррис покачал головой. Его гость сидел на стуле, он сам устроился напротив, на диване, пригласив Клеону присесть рядом.

- Нет, я с ним не знаком. Он тоже живет в Париже?

- Да. Обождите, я найду это чертово письмо! Вы здорово позабавитесь.

Он принялся рыться в своих многочисленных карманах и извлек два или три вконец измятых листка бумаги, разгладил их и стал искать нужное место.

- Я полагаю... Нет, это совсем не то! Мы... Гм! Гм! Гм! А, вот, нашел! Вы только послушайте! Он поднес бумагу вплотную к своему носу и начал читать: "...Я встретил твоего сына. Я не имел понятия, что он в Париже, вернее, думал, что он уже уехал. Наша встреча, как ты согласишься, была весьма необычна, тем более, что она произошла сразу после последней шутки, что на устах у всего Парижа, можно сказать, случился скандал, он не имел отношения к нашей встрече, но я тебе о нем обязательно подробно напишу... однако я приехал к де Шато Банво на следующий день"...

- Шато Банво!

- Вы его знаете?

- Знаю ли я Шато Банво? Да как родного брата!

- Забавно! Вот так совпадение! Но самое интересное дальше. Где я остановился? А, так вот... приехал к де Шато Банво на следующий день и застал его в необычайно приподнятом расположении духа, которым он предложил со мной поделиться и, естественно, я не в силах был отказаться. Он рассказал мне о забаве, которую предвкушал увидеть, где, с одной стороны, выступал его протеже, мсье Филипп Жеттан, а с другой - твой сын Генри..." Как пишет, мерзавец! Вы меня слушаете, Жеттан?

Не было необходимости задавать этот вопрос. Оба слушателя были всецело поглощены повествованием. Тогда Банкрофт с удовлетворением продолжил:

- "Этот молодой Жеттан, как говорит маркиз, последний писк моды в Париже, любимец дам", - вы меня слушаете? - "и самый сумасбродный повеса, которого только можно себе представить. Затем маркиз сказал мне, что Генри тоже в Париже и они с этим Жеттаном затеяли дуэль..."

- О небо! - вырвалось у Клеоны.

- Вы совершенно правы, дорогая моя! Но дослушайте же еще немного, признаюсь, шутка не в мою пользу, но я должен вам о ней рассказать. "...Этот случай, о котором ходят самые невероятные слухи, насколько мне удалось разузнать, произошел из-за одной француженки..."

Клеона напряглась. Ее ноготки крепко впились в руку сэра Морриса.

- "...Жеттан пользуется невероятной популярностью среди парижских франтов, которые устроили этому делу громкую шумиху, они даже начали делать ставки по поводу предстоящей дуэли; и, как я слышал, больше ставили на Жеттана. Чтобы его поддержать, они все решили присутствовать на этой дуэли, несмотря на самые решительные протесты Жеттана. Говоря это, маркиз многозначительно засмеялся и сказал, что Жеттан даже угрожал своим друзьям тем, что прочтет им специально написанную по этому случаю оду, как раз накануне дуэли. Маркиз пространно намекал на поэтическое дарование молодого Жеттана..."

- Поэтический дар, у Филиппа? - подавленно переспросил сэр Моррис. Извините, Банкрофт, продолжайте, пожалуйста.

- На чем мы остановились... ага: "сам маркиз хотел непременно присутствовать, как только до него дошли слухи об этом; он также клятвенно пообещал прихватить меня с собой. Можешь вообразить, что я не мог пропустить подобное приглашение. Итак, ранним утром, в восемь часов с половиною, мы встретились в условленном месте, в Нейи. Там уже собралась приличная толпа молодых зевак, кто верхом, кто в экипаже. Они были очень возбуждены и делали ставки. Разрази меня гром, если поблизости не стоял скрипач. Вскоре подъехала карета, из нее вывалились три человека, один из которых громко негодовал по поводу собравшихся. Это был Жеттан. Он выглядел исключительно элегантным: напудренный, весь в бархате и шелках и Бог знает в чем еще. Несмотря на свой гнев, он то и дело смеялся, ибо ситуация оказалась крайне забавной и не могла не развеселить и его самого, в глубине души. Он набросился на своих секундантов и принялся их отчитывать, но те в ответ только держались за бока, помирая от хохота. Потом молодой Жеттан попросил нас всех убраться, в особенности маркиза. Затем он со смехом достал из кармана свиток и собрался было декламировать посвященную всем присутствующим оду, как трое человек из толпы поспешили вырвать сочинение из его рук. Наконец, он взмолился, чтобы убрали скрипача, но ему был дружный ответ: всему свое время. Не успел он им что-либо возразить, как подъехал еще один экипаж, из которого вышел твой Генри со своими секундантами. Они тут же увидели, что происходит вокруг, и, как ты догадываешься, были немного обескуражены. Генри даже покрылся красными пятнами, заявляя, что не потерпит подобного оскорбления. Его секунданты оживленно беседовали с Жеттаном, высказывая свое недоумение. При этом они отчаянно жестикулировали и пританцовывали, по крайней мере, один из них, другой же реагировал более непосредственно и с явным одобрением происходящего. Затем Жеттан подошел к Генри, поклонившись ему торжественно и с достоинством. Он сказал, что и сам не предполагал ничего подобного и приносит ему чистосердечные извинения за своих невоспитанных и нахальных друзей. Генри поначалу от бешенства буквально проглотил язык, но, оправившись, заявил, что он мог снести многое, но все имеет предел. Скрипачу приказали замолчать, а все присутствующие стали заверять в серьезности своих намерений посмотреть поединок. Жеттан даже предложил Генри встретиться на следующий день. Но Генри был вне себя от ярости и сказал, что раз уж они сошлись сегодня, то он намерен довести дело до конца. Секунданты советовали Генри отложить до завтра, но он рявкнул, чтобы те лучше подыскали подходящее место. Наконец, все было готово, и оба дуэлянта сняли свои камзолы и жилеты. Наступила напряженная тишина. Все словно слегка протрезвели, с беспокойством сравнивая молодого Жеттана с его противником, который был значительно крупнее и смотрелся, как настоящий убийца. Генри сражался очень рьяно, ты же знаешь, он очень искусный фехтовальщик, но молодой Жеттан перемещался, словно капля ртути; его шпага с легкостью отражала все выпады Генри. Скоро мы все поняли, что Генри был ему совсем не пара, он мог быть продырявлен множество раз. Жеттан играл с ним, как кошка с мышкой, и мне было очень жаль видеть, что Генри совсем не понимал этого и лез на него, как разъяренный бык. Он изловчился и нанес Жеттану едва ощутимый укол, но прежде, чем мы сообразили, что произошло, Генри отлетел назад, а его шпага очутилась на земле. Жеттан вежливо поклонился, быстро подобрал шпагу и протянул ее Генри. Тот рвался продолжать бой, он очень славный и смелый малый, но секунданты ему не позволили, и дело было окончено. "Надеюсь, вы удовлетворены, сэр?" - спросил Жеттан. - "Чертовски удовлетворен!" - ответил Генри, потирая раненое плечо. "Я бы советовал вам хорошенько запомнить мои предупреждения, - сказал ему Жеттан и ушел прочь, после чего мы все разъехались". Банкрофт закончил читать.

- Я полагаю, что эта шутка в мой адрес. Что вы скажете, сэр Моррис?

Сэр Моррис с трудом перевел дыхание.

- Боже, как жаль, что меня там не было, - с жаром произнес он.

- А-а! Веселенькое зрелище. Но вы слыхали что-либо подобное? Ох уж эти дети, сэр Моррис! - Банкрофт хихикал себе под нос. - И мой-то задиристый петушок каков!

Раскрасневшаяся Клеона поднялась, подошла к окну, распахнула его пошире. До ухода Банкрофта она оставалась там, усевшись на маленькую кушетку.

Когда сэр Моррис проводил гостя и вернулся, он нашел девушку бледной и напряженной.

- Гм! - протянул сэр Моррис и тут же быстро добавил: - Вздор и сплетни!

- Вы так думаете? - с надеждой посмотрела на него Клеона.

- Вне всякого сомнения! Мальчик делает только то, о чем я его просил: приобретает лоск и, как бы это сказать, учится обращению с вашим полом.

Клеона вскочила, словно пружина.

- Вы его просили... Да как вы могли?

- Дорогая моя, это же совершенные пустяки, заверяю вас. Но чтобы Филипп смог так натянуть нос этому Банкрофту! Филипп - любимец общества! Боже праведный, я никогда не смел на это надеяться!

- Я тоже, - сказала Клеона с явным сожалением. - Это... я во всем... виновата... это... я... так... ж-жестоко... прогнала его, но все же как он... как он мог?

Сэр Моррис слушал ее, не перебивая.

- Он, он... я думала, что он... - она замолчала, прикусив губу, а после короткой паузы заговорила вновь с плохо разыгрываемым оптимизмом. - Вы знаете, я думаю, что все же поеду к своей тетушке после рассказа.

- Неужели, дорогая моя? - спросил сэр Моррис.

Этим вечером он занялся, что случалось крайне редко, процедурой написания письма своему брату в Лондон. Результатом этого письма явилась короткая записка Тома, которую Филипп получил неделю спустя: "Дорогой племянник, не сомневаюсь, что нас попутал нечистый. Старый хрен Саттерсвайт присутствовал на твоей сумасбродной дуэли и обо всем написал Гарри Банкрофту, который, да будь ему неладно, прочитал это письмо твоему отцу и Клеоне. Он наболтал, что вы с Банкрофтом сцепились из-за какой-то французской девки, что может вполне сойти за правду. В любом случае, Клеона чертовски негодует и собирается в город к своей тетке, старой дуре Малмерсток. Моррис мне это все написал и хочет, чтобы ты вернулся. Жаль девушку, но я втайне за тебя рад и был бы непрочь и сам почитать это письмо. Конечно, делай, как тебе удобнее, но я просто обязан предупредить тебя, мой мальчик, что Клеона в состоянии совершить любую глупость, как обиженная горничная. А она удивительно милая крошка. Мой искренний привет Шато Банво и, конечно, тебе. Твой Том".

Глава XI

В КОТОРОЙ ФИЛИПП УДИВЛЯЕТ СВОЕГО ДЯДЮ

Томас был увлечен чтением, когда его отвлек стук колес проезжавшей мимо дома пролетки. Он поднялся с насиженного места и сладко потянулся, недоумевая, кого это леший принес к нему в такой день. Он выглянул в окно и уставился на затянутую густым туманом улицу. К своему удивлению, он увидел не обычную городскую пролетку, а целый экипаж с большим количеством багажа, в который были запряжены четыре лошади. Он наблюдал, как дверь экипажа распахнулась и наружу выскочил стройный джентльмен, который даже не стал дожидаться, пока ему опустят ступеньку. На нем был широкий плащ парижского фасона, на ногах сверкали кожаные туфли. Том был несколько обескуражен. Затем из экипажа вылезли еще двое, по всей вероятности, слуги; один был низок и грузен, другой - высок и костляв. Оба были до крайности озабочены. Мужчина в плаще замахал руками, отдавая указания. Маленького человечка было почти не видно под чемоданами, которые он перетаскивал к парадному подъезду. Затем тот, что был в плаще, взобрался на крыльцо. По всему дому раздался продолжительный трезвон колокольчика. Том приблизился к пылающему камину, напряженно гадая, кто бы это мог быть. Вполне возможно, что это был приятель Мейнворинг. Но к чему ему так много багажа? Том надеялся, что незнакомец просто ошибся домом. Но человек торопливой поступью быстро пересек холл, и дверь библиотеки распахнулась. Незнакомец со шляпой в руке уже отвешивал Тому низкий поклон.

- Целую ручки моему благочестивому дядюшке! - и он ринулся вперед, чтобы исполнить сказанное.

- Боже милостивый! Это же Филипп! - захлебнулся Том. - Я не мечтал увидеть тебя так скоро, приятель? Филипп положил шляпу и перчатки на стол.

- Я прибыл не ко времени?

-Ни в коем случае! - поспешил заверить его Том. - Ну-ка встань, дай я на тебя как следует посмотрю!

Филипп щелкнул каблуками и вытянулся в струнку перед дядей. У того широко открылись глаза, а губы свернулись в трубочку и издали нечто, напоминающее свист.

- Филипп, клянусь именем Лорда Гарри, ты восхитителен! Как тебе это удалось всего за шесть месяцев?

Филипп подошел поближе к камину и стал греть руки.

- Туман, холодно, сыро! Брр! Жуткий климат! Том, ты не разрешишь мне пожить у тебя, пока я не подыщу себе жилище?

Дядя с трудом отвлекся от изучения необыкновенного камзола племянника, отделанного золотыми кружевами.

- Мог бы и не спрашивать! Живи, сколько тебе будет угодно, приятель. Я буду только счастлив!

- Мерси! - улыбнулся Филипп. - Тебе, наверное, очень приглянулось это сочетание пурпура и беж? Неплохо смотрится, правда?

Взгляд Тома опустился вниз на облегающие панталоны бежевого цвета.

- А-а... Я в полном восторге. Но туфли, пожалуй, еще лучше! Сознавайся, Филипп, где ты раздобыл такие шикарные туфли?

Филипп небрежно осмотрел свои ноги.

- Их сшили специально для меня. Но они мне не нравятся. Я отдам их Франсуа.

- Отдашь Франсуа? - запричитал дядя. - Это безнравственно! А кстати, где Франсуа?

- Он и Жак занимаются моим багажом. Моггат им помогает.

Филипп остановил Тома, который было направился к двери.

- Это лишнее! Не утруждай себя! Я уже распорядился по этому поводу, и милый Моггат все прекрасно понял и обо всем позаботится.

Том нехотя вернулся.

- Он непременно перепутает, Филипп! Ведь у тебя так много багажа!

- Как, разве мой багаж уже прибыл? - Филипп удивленно поднял брови, подошел к окну и внимательно посмотрел вниз. - Он же еще не прибыл.

- Н-но... как, разве еще что-то должно прибыть? - полюбопытствовал Том.

- Конечно! Основной багаж везут следом. Том в изнеможении присел на стул.

- Неужели это ты, который всего шесть месяцев назад считал себя вполне состоятельным, имея три камзола?

Филипп вернулся к камину и скорчил выразительную гримасу, обращенную куда-то вдаль.

- Ах, эти прошлые времена! С ними все покончено, навсегда!

Том бросил на него проницательный взгляд.

- Как все покончено? А Клеона?

- А-а! - Филипп заулыбался. - Это совсем другое дело. Я должен поблагодарить тебя за твое письмо. Том.

- Так ты вернулся из-за моего письма?

- Отчасти да. Она сейчас в Лондоне?

- У Салли Малмерсток. Ее тут уже приметили. Салли таскает ее с собой повсюду. У нее завелись поклонники. - Его глазки быстро заморгали.

- Ого!-сказал Филипп, наливая себе из графина, что стоял на маленьком столике, бокал бургундского. - Понятно. Значит, она на меня разозлилась, не так ли?

- Полагаю, что да. Саттерсвейт написал, что ты с Банкрофтом дрался на дуэли за честное имя какой-то французской девушки. Верно?

Филипп отхлебнул глоток вина.

- Чушь собачья! На самом деле мы дрались как раз из-за Клеоны.

- О-ля-ля! Ты ей, конечно, все расскажешь?

- И не подумаю.

Том недоуменно уставился на племянника.

- Я тебя не понимаю. Уж не задумал ли ты какую-нибудь хитрую игру, а, Филипп?

- Возможно. По правде говоря, не знаю! Я ей благодарен за уроки, но в то же время я оскорблен и зол! Наш маленький Филипп очень сердит, - добавил он по-французски. - Он все же постарается разобраться, любит она его или разукрашенную куклу. Может, это выглядит глупо, но что бы ты посоветовал мне?

- Значит, теперь ты считаешь себя разукрашенной куклой? - вежливо поинтересовался Том.

- А кем же еще?

- Вот те раз! - сказал Том и глубоко задумался.

- Я хочу, чтобы она любила меня, а не мои наряды, вздохи и комплименты. Разве это не понятно?

- Не совсем, - ответил Том. - Я разделяю твои чувства. Но что же тогда нам остается делать?

- Заняться моим багажом, - резюмировал Филипп, бросив беспокойный взгляд в сторону окна. - Я, кажется, слышу экипаж.

- Нет, это что-то другое. - Том прислушался.

В холле звонким эхом раздавались голоса. Филипп рассмеялся.

- Это, должно быть, Франсуа. Я полагаю, что Моггат ему явно не приглянулся.

- Клянусь всеми святыми, что Моггату тоже вряд ли кто придется по душе. А кто тот, другой?

- Это Жак, мой грум и мастер на все руки.

- Ну у тебя и свита!

- А как же иначе? - пожал плечами Филипп, усевшись рядом с дядей и вытянув ноги к огню.-Хей-хо! Не нравится мне эта погодка...

- Она никому не нравится. Что ты собираешься делать, раз уж вернулся?

- Кто знает? Отдам визит вежливости лондонскому обществу. Немного поразвлекаюсь... это уж обязательно! Куплю дом.

- Ты собираешься навестить Клеону?

В глазах Филиппа заплясали озорные искорки.

- Да, я непременно предстану перед Клеоной, именно таким, каким она хотела меня видеть: степенным, чванливым и самонадеянным хлыщом. Хотя, поверь мне, я вовсе не такой!

Том посмотрел на него.

- Пожалуй, ты прав: ты не медлительный.

- Так я им стану, - пообещал Филипп, - а также очень томным и печальным.

- Конечно, ведь это же модно. Но разве ты теперь это все приемлешь?

- Это меня мало вдохновляет. - Он перешел на французский: - Я маленький и неугомонный! Маленький Филипп с разбитым сердцем, но очень большой оригинал. Хи-хи, я должен тосковать по дому! Это неизбежно.

- Значит, Париж стал уже твоим домом? - удивился Том. - Тебе в самом деле нравятся эти французишки?

- Нравятся! А за что мне их не любить?

- Я-то думал, что как раз наоборот. У тебя там и друзья появились?

- К тому же в изобилии! И все стремятся прижать меня к своей груди.

- Не может быть! Кто же имеет честь быть в кругу твоих друзей?

- Сен-Дантен... Ты его знаешь?

- Встречался. Он высокий, темноволосый?

- Да. Поль де Вангрис, Жюль де Бержери, Анри де Шателен, о, долго перечислять! Они все так милы и очаровательны.

- А как же дамы?

- Тоже очаровательны. Ты когда-нибудь видел Клотильду де Шошерон или Жюли де Маршеран? Как нахлынут воспоминания... Я даже посвятил одной из них свою самую удачную поэму. Вы непременно ее как-нибудь услышите.

- Что посвятил? - переспросил Том, едва не свалившись со стула.

- Поэму! О жемчужине, трепещущей в ее ухе. Жаль, что ты это не видел.

- Поэму? Посвященную чему?

- Жемчужине, дорогой мой! Это был настоящий триумф.

- Пресвятые небеса! - выдавил из себя Том. - Поэма! Филипп - поэт! Черт меня побери!

- Мсье изволит обедать сегодня дома? - спросил Франсуа. Филипп сидел за туалетным столиком, очень занятый своим лицом. Он утвердительно кивнул.

- Дядя мсье, несомненно, получит приглашение?

- На карточную игру, - ответил Филипп, осторожными движениями разглаживая себе брови.

Франсуа прошествовал к гардеробу и распахнул дверцы. Держа указательный палец у носа, он размышлял вслух сам с собой.

- Голубое с серебром... несколько парадно. Оранжевый... неуместно. Пурпур... пурпур... посмотрим! Филипп достал румяна.

- Я думаю, серый, что надевал к де Флоберу в прошлом месяце.

Франсуа щелкнул себя по лбу.

- И правда! - Он даже удивился. - Ведь это именно то, что нужно!

Слуга нырнул в гардероб и вскоре появился с нужным одеянием, разложил его на. кровати, любовно разгладил складки и стряхнул воображаемую пыль, после чего заспешил к огромному сундуку, откуда извлек любимую манишку де Бержери: розовую с серебром и серебряные кружева. Затем он немного замялся.

- Чулки? Где у нас чулки с рисунком из колибри?.. Где же они?

Он полез в выдвижные ящики, переворачивая вверх дном аккуратные стопки чулок. Казалось, что бедняга просто обезумел! Он ринулся к двери с дикими воплями: - Жак! Где ты, плут черт тебя возьми!

На его душераздирающие крики появился испуганный долговязый Жак. Франсуа схватил его за руки и хорошенько встряхнул.

- Послушай, ты, обиженный Богом сын грязной жабы! - заревел он. - Где маленькая коробка, которую ты должен был беречь пуще жизни? Где она?

- Я же отдал ее тебе, - с досадой ответил Жак. - Прямо в руки, вот в эти самые руки, вот в этой самой комнате, вот у этой самой двери! Пропади я на этом самом месте!

- Какой будет от этого толк? Дурень! Я не видел никакой коробки. Ты забыл, что я тебе говорил еще в Дувре? Лучше тебе потерять голову, чем эту коробку? Его голос становился все громче, а тональность все выше. - Где же она теперь?!

- Я же говорю, что отдал ее тебе! У тебя в этой сумрачной стране мозги поехали. Я не выпускал эту коробку из рук, пока не отдал ее тебе!

- А я утверждаю, что не видел никакой коробки! Черт побери, что я, дурак, чтобы забыть такое? Что ты натворил! Ты потерял чулки мсье! Какой бестолковый болван, свинья, задница!

- О Боже! Что за ор? - Филипп бросил кисточку на стол и повернулся к спорящим. - Закройте дверь! Вы своим ревом и криками побеспокоите моего дядюшку в его собственном доме!

Франсуа развел руками.

- Простите, мсье! Но это все из-за этого осла, этого раззявы!

- Но, мсье, - запротестовал Жак, - это неправда, он лжет!

- Послушайте, мсье! - взмолился Франсуа, едва только строгие серые глаза взглянули на него. - Саквояж с вашими чулками, теми самыми, с узором из колибри! Лучше бы я нес его сам! Лучше бы...

- Лучше бы вы оба заткнулись! - сказал Филипп гневно. - Если мои чулки потеряны... - он запнулся, переводя взгляд с одного на другого. - Я буду искать новых слуг.

Франсуа был готов разрыдаться.

- О, мсье, нет, нет! Это все из-за этого идиота, этого мерзавца...

- Мсье, умоляю вас...

Филипп грозно ткнул пальцем в сторону. Оба слуги испуганно посмотрели туда.

- Ах! - Франсуа рванулся вперед. - Да вот же он! Ну, что я говорил? - Он прижал саквояж к груди. - Что я говорил?

- Опять ты лжешь! - завопил Жак. - Ты говорил, что не видел никакого саквояжа! А я как раз и...

- Хватит, - скомандовал Филипп. - Вы меня очень огорчили! Успокойся, Франсуа! Ты ведешь себя, словно мартышка!

- Мсье! - обиделся Франсуа. На его маленьком личике изобразилось чувство невероятного унижения.

- Именно как мартышка, - продолжал спокойно рассуждать Филипп. - Тебя больше волнует твоя болтовня, чем благополучие твоего хозяина.

- Что вы, мсье! Клянусь, что это совсем не так! Я...

- Я устал от твоих басен, - жестко сказал Филипп. - Я должен всю ночь дожидаться, пока мне принесут галстук, а ты будешь поливать грязью бедного Жака?

Франсуа раскрыл саквояж и прошептал Жаку:

- Ничтожество! Галстук! Уходи, несчастный! - Он замахал на Жака. - Ты мне всегда мешал! Ты отвлекаешь меня от дел! Ты расстроил мсье! Пошел прочь!

Жак не заставил упрашивать себя и испарился. Филипп снова уткнулся в зеркало. Франсуа порхал вокруг, радостно улыбаясь.

- Ох, уж этот Жак, - бормотал он, завязывая галстук. - Очень бестолковый, просто невероятно. - Он нежно приподнял подбородок Филиппа. - - Он расстроил мсье, хотя он, в конце концов, славный малый...

- Это ты расстроил меня, - возразил Филипп. - Пожалуйста, не так туго! Ты хочешь, чтобы я задохнулся?

- Пардон, мсье! Разве мог Франсуа вас расстроить? Тысячу раз нет! Франсуа, даже если мсье угодно называть его мартышкой, Франсуа никогда и в мыслях не подумает расстраивать мсье! Франсуа очень хороший слуга, не так ли? Пускай мартышка, если это нравится мсье, но мартышка, лучше которой никто не умеет обращаться с галстуками. Мсье сам об этом говорил.

- Ты как дитя, - сказал Филипп. - Да, получилось очень мило. - Он еще раз посмотрел на свое отражение. - Я весьма доволен.

- Ага! - Франсуа победно потер руки. - мсье больше не сердится! Теперь пойду подберу для мсье жилет!

Сидя на корточках перед своим хозяином и надевая ему чулки, он поспешил поделиться новой информацией:

- Мне случалось бывать в этой стране и раньше. Я хорошо знаю местные порядки и обычаи. Я понимаю английский. Почти все! Они все глупые люди, эти англичане, кроме мсье, разумеется, который больше француз, чем англичанин! Но никогда, никогда я еще не имел несчастья встретить такого ужасного англичанина, как слуга дяди мсье, этого Моггата. Такой неучтивый, такой, невежливый! Он посмотрел на меня подозрительно! Нет слов, мсье, как он низок и противен! Он думал, что я подниму его сюртук, а я решил, что это половая тряпка, и вытер об него ноги. Я говорил с ним очень вежливо, как этого требовал мсье. А он прикинулся, что совсем не понимает меня! Меня, который говорит по-английски почти так же, как и по-французски! Мсье желает надеть эти туфли?.. Я скажу ему, что я его презираю! Он отвратительно фыркает носом и говорит "маленький лягушатник"! Боже! Я был готов побить его!

- Я надеюсь, что ты этого не сделал? - встревоженно спросил Филипп.

- Что вы, мсье, как можно! Разве я могу пасть так низко? Я, у которого такая кроткая и миролюбивая натура? Вот Жак - это совершенно другое дело! У него горячий темперамент. Я

очень волнуюсь за этого Моггата, если он выведет Жака из себя...

Франсуа многозначительно покачал головой и взял серый камзол.

- Мсье соизволит привстать? Чудесно! - Он начал осторожно натягивать камзол на Филиппа, дюйм за дюймом. - Должен вам сообщить, мсье, что я очень обеспокоен... Жак становится неукротим, если его разозлить. Совсем не как я всегда нежен и робок, словно малое дитя. Я боюсь, что он не сможет находиться в одном доме с этим Моггатом.

Филипп поправил кружева на рукавах.

- Но я никогда не замечал, чтобы Жак проявлял признаки столь буйного норова, - заметил он.

- Еще бы! Разве он может демонстрировать мсье свою жуткую ярость? Разве может Франсуа ему такое позволить?

- Ладно, - Филипп надел перстень на палец, - я очень огорчен за Жака, но попроси его немного потерпеть. Я скоро перееду в собственный дом.

Лицо Франсуа просияло, как по мановению волшебной палочки.

- Мсье очень великодушен! Собственный дом! Я там все устрою! Может быть, мсье собирается жениться? Филипп бросил на стол табакерку.

- О, дьявол! - начал он, но тут же остановился. - Займись лучше своими делами, Франсуа!

- Пардон, мсье! - ответил неукротимый Франсуа. - Но я решил, что мсье надумал жениться и поэтому так поспешно уехал в Англию!

- Заткнись, наконец! - резко остановил его Филипп. - И хорошенько запомни, что я не потерплю сплетен о себе как открыто, так и в лакейской! Понятно?

- Слушаюсь, мсье, - сказал Франсуа с некоторым смущением. - Мой язык всегда бежит впереди меня.

- Лучше попридержи его за зубами, - отрывисто произнес Филипп.

- Да, мсье! - он протянул ему трость и платок. Видя, что хозяин продолжает хмуриться, он осторожно поинтересовался:

- Мсье все еще сердится?

Филипп посмотрел на него. При виде его озабоченного, наивного лица он рассмеялся.

- Ты очень смешон, - сказал он.

Франсуа широко улыбнулся в ответ.

Не успел Филипп выйти из комнаты и присоединиться к своему дяде, как его маленький слуга, щелкнув языком, проницательно заметил:

- На самом деле, тут замешана женщина. Так мне кажется.

Глава XII

ФИЛИПП ЗАТЕВАЕТ ОПАСНУЮ ИГРУ

Франсуа терпел несносного Моггата еще целую неделю. Его страдания были вознаграждены известием, что Филипп в самое ближайшее время переезжает в небольшой дом на Курзон-стрит, который принадлежал приятелю Тома. Этот джентльмен согласился уступить свой дом на два месяца, ибо уезжал на это время за границу. Филипп проверил будущее жилище и нашел его прекрасным. Он распрощался с хозяином и вернулся на Хаф-Мун-стрит, где сразу же выложил эту новость Франсуа. Начиная с этого момента, его не в меру возбудимый слуга пребывал в чудесном расположении духа. "Он устроит для мсье все дела, связанные с этим домом, он найдет ему прекрасного повара". Филипп же был рад избавиться от всех хлопот. Франсуа с победоносным видом поспешил сообщить своему хозяину, что сын его тетки превосходный повар и вообще очень милый парень. Филипп и не подозревал, что у того в Лондоне могут оказаться родственники. Когда он сказал об этом Франсуа, тот принял лукавый вид и сказал, что совершенно забыл о своей родне и вспомнил лишь тогда, когда мсье заговорил о новом доме.

- Именно тогда я понял, что мсье понадобится повар, не так ли?

- Непременно, - ответил Филипп. - Но твой кузен может не захотеть у меня служить, и тогда мне придется искать повара-англичанина.

- Английский повар? Ха-ха-ха! Разве я могу позволить, чтобы моего мсье так убого обслуживали? Никогда! У мсье обязательно будет повар-француз. Что вообще может понимать англичанин в кухне? Неужели мсье будет угодно питаться безвкусными и водянистыми овощами, вроде тех, что стряпает жена Моггата? Ни за что! Немедленно побегу искать моего кузена!

- Что ж, прекрасно, - согласился Филипп.

- Далее, - Франсуа остановился, - очень важно, чтобы в нашем доме соблюдался хороший тон. А наш бедный Жак не в силах терпеть ни одного англичанина в доме.

- Включая меня? - улыбнулся Филипп.

- Мсье, не надо смеяться над вашим наипреданнейшим слугой! Разве наш мсье англичанин? Мсье даже больше, чем француз! - И Франсуа поспешил прочь с видом необычайной важности.

Кузен оказался тучным и добродушным простаком, величавшимся Мари-Гийомом. Франсуа представил его с неподдельной гордостью, и тот тотчас был принят. На этом все заботы Филиппа завершились. Франсуа взял в руки все бразды правления, и через неделю они обосновались на Курзон-стрит. Участие Филиппа свелось к тому, что он высказал пожелание переехать во вторник. Во вторник же он уехал к Рейнлафам, а когда вернулся на Хаф-Мун-стрит, то обнаружил, что его вещей там нет. Он счел, что Том позаботился о переезде, и зашагал вверх по улице, свернул за угол и попал на Курзон-стрит. Его дом был словно с иголочки, вещи были уже распакованы, Франсуа светился от счастья. Он был готов поселиться здесь навечно; он будет вдали от суеты, беспорядка, склок и пререканий. Франсуа, Жак и Мари-Гийом в течение часа были расселены. Филиппу ничего не оставалось делать, как объявить, что Франсуа - настоящее сокровище.

Вечером он отправился на бал, который устраивала герцогиня Квинсберри. Там он и повстречался с Клеоной, впервые после своего возвращения в Англию. Герцогиня встретила Филиппа более горячо, чем других гостей, ибо он уже успел завоевать репутацию желанной персоны в лондонском обществе, особенно среди его женской половины. Том не терял времени даром, представляя его светской элите. Леди были очарованы его французским колоритом и смущенно строили ему глазки. Джентльмены находили его весьма приличным и скромным и с радостью протягивали ему руку дружбы. Все стремились попасть с ним в один и тот же дом и разочаровывались, если его там не оказывалось.

Однако до сих пор их пути с Клеоной не пересекались, хотя Филипп не раз слышал о ней. Он прознал, что ее именовали новой лондонской красавицей.

В тот момент, когда Филипп ее наконец увидел, она танцевала и улыбалась, глядя на своего партнера. Ее глаза сияли еще больше. Ее золотистые волосы не были напудрены и уложены наподобие короны. Филипп подумал, что она стала еще прекрасней, чем раньше.

Он стоял поодаль и наблюдал за Клеоной. Она его не видела и, казалось, совершенно его забыла; слишком ясен и весел был ее взгляд, С кем она танцевала? У ее партнера был вид абсолютно безмозглого идиота. Так вот кого она выбрала! Рука Филиппа медленно сжала табакерку.

- А-а, Жеттан! Шпионите за хорошенькой Клеоной? Филипп обернулся. К нему подошел лорд Чарлз Фейрфакс.

- Угу, - протянул Филипп.

- Но зачем же так сурово и осуждающе? - воскликнул Фейрфакс. - Разве ничто не радует ваш взор?

Губы Филиппа искривились.

- Я лишился дара речи, - с иронией ответил он.

- Как и все мы. Она восхитительна, не правда ли?

- Чертовски! - согласился Филипп. Он увидел, что кавалер уже провожает Клеону к стулу. - Вы согласитесь меня представить?

- Что? Тем самым безнадежно разрушить все мои шансы? Мы наслышаны о вашей убийственной популярности среди женщин!

- Протестую, меня гнусно оболгали! - не унимался Филипп. - Я вам буду бесконечно признателен! Представьте же!

- Но это будет против моего желания! - ответил его благодетель с плутовским видом и направился к Клеоне.

- Госпожа Клеона, вы позволите наинижайшему из ваших почитателей быть осчастливленным тенью вашей улыбки? Клеона повернула голову.

- О, кого я вижу, лорд Чарлз! Желаю вам приятного времяпрепровождения, сэр! Вас не видно почти целый вечер. Я ужасно на вас обижена, утеряю вас!

- Дорогая леди, разве можно было пробиться к вам? - взмолился Фейрфакс. Ведь вы окружены поклонниками. Клеона негромко и счастливо рассмеялась.

- Я уверена, что вы лукавите, сэр! Вам нравится дразнить меня! - Ее взгляд перекочевал на стоящего за лордом Филиппа.

Фейрфакс подтолкнул того.

- Госпожа Клеона, разрешите представить вам человека, только что прибывшего из Парижа и совершенно онемевшего от вашей красоты. Я правильно передаю ваши слова? - Он мельком взглянул на Филиппа. - Мистер Жеттан, о котором мы все премного наслышаны!

Клеона смертельно побледнела. Она почувствовала головокружение и сильно стиснула пальцами свой веер. На какое-то мгновение ей почудилось, что она обозналась. Это не мог быть Филипп. Этот изысканнейший франт, что низко ей кланялся! Когда он заговорил, все сомнения отпали: это был именно он, Филипп! Как она могла не узнать его?

- Мадемуазель, не смею надеяться быть удостоенным чести считаться допущенным в круг ваших почитателей, - учтиво произнес он, - но я смотрел на вас и, когда вконец обезумел, лорд Чарлз сжалился надо мной, за что я ему бесконечно благодарен.

Клеона силилась что-то сказать в ответ, но как будто онемела. Она ошеломленно смотрела на него, медленно переводя взгляд с напудренных локонов его парика на усыпанные бриллиантами пряжки туфель. Филипп! Перед ней стоял Филипп!

Филипп - весь в шелках и кружевах! Филипп, напудренный и накрашенный! Усеянный драгоценными камнями и с отполированными ногтями! Ей казалось, что ей это снится. Это было немыслимо, невозможно!

- ...В самых смелых своих мечтах я не надеялся увидеть вас здесь, мадемуазель! Вы тут с мадам Шартери? Я угадал?

Клеона пыталась собраться, но ее охватила непреодолимая немота.

- Н-нет, я... я тут с моей тетей, леди Малмерсток, - ответила она.

- Леди Малмерсток?.. - Филипп поднял изящным жестом свой лорнет и стал сквозь него осматривать зал. - Ах да, леди в яблочно-зеленом платье! Как же, я ее прекрасно помню.

- О.. так вы ее... знаете? - спросила Клеона, не в силах оторваться от его лица.

- Я имел счастье встретить ее несколько дней тому назад. Не вспомню только, где?..

- П-п-правда? - Клеоне все это чудилось кошмарным сном.

Филипп присел рядом.

- Вы давно уже в городе, мадемуазель? Тут все так безнадежно скучно, вы согласны со мной? - для большей убедительности он подкрепил свои слова выразительным жестом.

Возмущение начало понемногу пересиливать немоту. Как смел Филипп говорить с ней так занудно и безразлично? Словно они были абсолютно не знакомы?

- Я в Лондоне почти целый месяц, и мне здесь нисколько не скучно. Мне тут очень нравится.

Его брови очень медленно изогнулись вопросительной дугой.

- Вы меня возвращаете к жизни! - сказал Филипп, перемежая английский и французский языки. - Когда все вокруг помирают со скуки, сколь радостно встретить того, кто так непосредственно веселится! - Он посмотрел на нее с нескрываемым восхищением. - Вам, несомненно, больше к лицу веселье, чем печать уныния, что застыла на лицах других женщин.

- Клеона чувствовала, как ее все глубже и глубже затягивает ЭТОТ водоворот.

- Я рада увидеть одобрение в ваших глазах, сэр. Вы недавно из Парижа?

- Около двух недель. Успел насквозь пропитаться этим проклятым туманом. Я уже было собрался обратно во Францию. Но теперь, - он отвесил учтивый поклон, - я должен благодарить судьбу, что не позволил себе этот поспешный шаг...

- Неужели? - кисло сказала Клеона. - А как вы нашли сэра Морриса?

- Я никак не могу его разыскать, - недоуменно ответил Филипп; в глубине его глаз вспыхнул озорной огонек. - Я просил его, чтобы он оказал честь посетить мой дом...

- А вам не лучше было бы лично известить его о своем приезде? - ее голос задрожал.

Филипп от неожиданности встрепенулся.

- Мадемуазель, верно, изволит шутить? В деревню? В такую погоду? - его всего передернуло.

- Понятно, - пролепетала Клеона и подумала, что он говорит правду. Она начала раздраженно ковырять каблуком пол. Филипп не отводил глаз.

- Какая изящная маленькая ножка, - мягко сказал он. Ножка молниеносно спряталась.

- Как это жестоко! Сие зрелище определенно вдохновило меня на мадригал.

- Вам нравится потешаться надо мной, сэр? - Что вы! - возмутился Филипп. Разве вы можете служить пищей для забавы или намеком на насмешку? Вы вызываете только кристально чистый восторг и восхищение. Мой глаз, милая мадемуазель, удивительно тонко чувствует красоту, и не имеет значения, где эта красота - в лице или ножках: глаз начинает нашептывать мозгу, а там расцветает мадригал. Я полагаю, что вам их посвящают целыми сотнями? Я наслышан о ваших ослепительных победах, я чуть не умер от ревности, увидя вас наяву.

- Я вам не верю, - хихикнула Клеона.

- Не верите? Ах, если бы я только смел надеяться!

- Я вас решительно не понимаю, сэр! На что надеяться?

- Я только прошу, как милости, воздать должное вашим маленьким ножкам.

- Мистер Жеттан, я тоже прошу, чтобы вы, наконец, перестали делать из себя посмешище.

- Если обожание выглядит в ваших глазах смешно, то я должен немедленно подчиниться. Ради вашей единственной улыбки я готов на все, за исключением того, что не в моей власти.

Глаза Клеоны заблестели.

- Вы изрядно преуспели в искусстве лести, сэр.

- Что вы! В чем угодно, но только не в этом, даже когда это так необходимо, как сейчас, - Филипп широко улыбнулся.

- Вы меня удивляете, сэр! Я всегда считала Париж родиной лести.

- Поверьте, это просто клевета. Париж учит умению восхищаться.

- О-ля-ля! - Клеона тоже умела притворяться. - Вы так глубокомысленны, мистер Жеттан! Боюсь, что я не в состоянии уследить за вашей мыслью. Ведь я всего лишь недавно приехала из деревни. - Она произнесла последнюю фразу достаточно колко.

- Не может быть, - ответил он, разглядывая ее с видом искушенного человека.

- Это так же точно, как и то, что еще шесть месяцев назад вы презирали все это! - Клеона обвела веером его модное одеяние.

- Как, разве прошло всего шесть месяцев? Мне кажется, что все это как будто вообще из другой жизни... У вас такая хорошая память, мадемуазель.

- У меня? - Клеона поняла, что сделала ошибку, и поспешила ее исправить. Не думаю, сэр. Это наш дорогой сэр Моррис напомнил мне.

Ее глаза впились в его лицо в надежде увидеть смущение. Но мистер Жеттан казался непроницаемым и продолжал невозмутимо улыбаться.

- Теперь я совершенно пропал! - вздохнул он. - Мадемуазель Клеона определенно забыла, как произошел мой отъезд? Увы, но я вижу, что это именно так.

Сердце Клеоны забилось. Ей почудились нотки обиды в его ровном и спокойном голосе.

- Моя память, навряд ли длиннее вашей, мадемуазель, но я, по-моему, ничем вам не обязан.

- В самом деле? Я думаю, вы ошибаетесь, сэр.

- Возможно, вы правы, - почтительно поклонился Филипп. - Я припоминаю, что именно вы уговорили меня уехать учиться.

Клеона беззаботно рассмеялась.

- Разве? Это было так давно, я, наверное, забыла. И... кажется, мистер Винтон хочет пригласить меня.

Филипп быстро посмотрел вокруг. Молодой Джеймс Винтон пробивался в их направлении. Филипп вскочил со стула.

- Джеймс! - Он протянул озадаченному юноше обе руки. - Неужели вы забыли, Джеймс? Как говорит мадемуазель, еще всего шесть месяцев назад мы виделись почти каждый день.

Винтон был в некотором замешательстве. Затем внезапно схватил сверкающую перстнями руку Филиппа.

- Жеттан... Филипп! Господи, приятель, это в самом деле ты?

- Он сильно изменился, не так ли? - присоединилась к разговору Клеона. Ей не давала покоя мысль, что Филипп выказал столь явную радость, увидев Джеймса, а беседуя с ней, буквально умирал от скуки.

Радостный смех Филиппа вывел ее из состояния минутного замешательства.

- Я непременно сочиню сонет о меланхолии, - пообещал он, - посвященный моим друзьям, которые меня совсем не знали. Я вам пришлю его с миртовой веточкой.

Винтон сделал шаг назад, чтобы лучше рассмотреть Филиппа.

- Тысяча чертей! О чем можно сказать в таком сонете? Не могу поверить, неужели ты стал поэтом?

- В Париже не очень любили мои стихи, - промурлыкал Филипп. - Друзья говорили: "Хватит, маленький Филипп, достаточно". Но вам непременно понравится! Где вы остановились?

- У Дарши, на Жермин-стрит. Я приехал в Лондон в экипаже моей дамы. - Он кивнул в сторону Клеоны. Глаза Филиппа немного сузились.

- А! Джеймс, вы непременно должны оказать мне честь и прийти ко мне завтра на карточную вечеринку. Я живу на Курзон-стрит, 14.

- Премного благодарен, обязательно буду. Ты живешь в собственном доме?

- Я снял его у сэра Хамфри Грандкурта на месяц или два. Мое хозяйство непременно развеселит вас. Мною командует мой камердинер, грозный француз.

- Французский камердинер?

- Именно! Он не допускает никого из английской прислуги, чтобы те не вгоняли меня в тоску, поэтому у меня в поварах его кузен. - Он бросил косой взгляд на Клеону, не переставая смеяться. - Вы были бы приятно удивлены, мадемуазель, если бы только послушали про его ревностную неприязнь к англичанам.

Клеона сделала усилие, чтобы рассмеяться.

- Я надеюсь, что он не воспринимает вас как англичанина, мистер Жеттан?

- Стоит мне только намекнуть по этому поводу, как он сразу начинает обвинять меня в насмешках над ним! Ох, прошу меня простить, меня зовет мисс Флоренс! - Он раскланялся. - Я также был бы счастлив увидеть вашу тетушку. Джеймс, не забудьте! Завтра, Курзон-стрит, 14!

Он лихо развернулся на каблуках и отправился к госпоже Флоренс Фармер. Клеона видела, как он поцеловал ее пухлую ручку, от нее не ускользнули и влюбленные взгляды, которыми та его одаривала. Она облизнула пересохшие губы и принялась флиртовать с Джеймсом. Филипп краешком глаза следил за ней.

Всю ночь Клеона рыдала в подушку. Филипп вернулся безразличный, язвительный и даже презрительный! Филипп, который когда-то так ее любил, Филипп, некогда такой сильный и властный, стал светским франтом! Почему, ну почему же она тогда прогнала его? И как только он посмел так фальшиво выражать ей свое лицемерное восхищение? Неожиданно она села на кровати.

- Я его ненавижу! - сказала она спинке кровати. - Я его ненавижу, и еще раз ненавижу, и еще раз ненавижу!

Филипп улыбался, пока Франсуа раздевал его, его улыбка была исполнена нежности и любви.

- Дело сдвинулось, - решил Франсуа, - скоро у меня появится госпожа.

Глава XIII

СЭР МОРРИС ПРИЕЗЖАЕТ В ГОРОД

Высокий джентльмен энергично позвонил в колокольчик на парадном крыльце дома Томаса Жеттана. Дверь отворил Моггат. Вид у него был, как и обычно, угнетенный и подавленный.

- Где твой хозяин, Моггат? - озадачил его посетитель прямым вопросом.

Моггат распахнул дверь пошире.

- Сэр, он должен быть в библиотеке. Прошу вас, проходите.

Сэр Моррис проскользнул внутрь, отдал шляпу Моггату и уверенным шагом направился к дверям библиотеки. Моггат посмотрел на него с некоторым опасением. Ему не часто приходилось видеть сэра Морриса в таком смятении.

- Между прочим, - сэр Моррис на мгновение остановился и обернулся к Моггату, - сейчас прибудет мой багаж.

- Очень хорошо, сэр.

Сэр Моррис открыл дверь и исчез.

Томас сидел за столом и повернулся на скрип открывающейся двери.

- Морри! - он быстро поднялся. - Вот так сюрприз! Как дела, приятель?

Он принялся радостно пожимать брату руку.

Сэр Моррис бросил на стол клочок бумаги.

- Как это прикажешь понимать, черт возьми? - потребовал он объяснений.

- Что это такое? - с удивлением спросил Том. Взяв бумажку, он развернул ее и принялся читать. Увидев знакомый почерк, он сразу же заулыбался.

- Ах, так это Филипп!

- Филипп? Это письмо написано Филиппом? Какой же это к черту Филипп?

Том снова уселся на стул.

- Нет, это определенно он! - сказал он. - Я прекрасно знаю его почерк. Морри, перестань дергаться! Лучше присядь! Он еще раз, смеясь, изучил послание.

- Мой дорогой папа, - начал он читать вслух, - я очень надеюсь, что вы пребываете в отменном здравии, как и всегда, и что туманы и пронизывающие ветры не затронули Литтл Фитлдина. Как вы можете понять из обратного адреса, я, наконец, вернулся на эти варварские земли. Я не могу даже приблизительно предполагать, сколь долго я буду в состоянии выносить здешний климат и непомерную скуку. После родного моему сердцу Парижа с его очаровательными парижанами Лондон кажется мне абсолютно невыносимым. Но пока еще я стоически переношу эту тоску. Прошу меня простить, что я не приехал навестить вас в "Гордости Тома". Одна лишь мысль о пребывании в деревне в такое время года приводит меня в полное уныние. Поэтому, дорогой отец, я решился нижайше просить вас осчастливить меня своим появлением в моем доме, что я приобрел у сэра Хамфри Грандкурта. Я хотел бы, чтобы это доставило вам некоторое удовольствие. Друзья уверяют, что кулинарные таланты моего повара не имеют себе равных. Вы ведь прекрасно понимаете, что единожды отведав изумительной французской кухни, трудно побороть искушение еще раз ощутить утонченную прелесть ее вкусовой гаммы. С радостью передаю вам поклон от маркиза де Шато Банво и всех остальных. Хотелось бы написать обо всем подробнее, но слишком поглощен сочинительством своей очередной оды. Кланяюсь вам, дорогой отец. Ваш преданный и послушный сын Филипп.

Том свернул бумажку.

- По-моему, все очень мило, - заметил он. - Чего-то не хватает?

Сэр Моррис отошел к окну, затем опять вернулся к столу. - Не хватает? Всего не хватает! Это же мой сын... Филипп!.. Как он мог... написать мне такое нахальное, дерзкое письмо! Это... просто чудовищно!

- Ради Бога, Морри, приятель! Ты такой же неугомонный, как и Филипп! Я считаю, что это очень почтительное сыновнее письмо.

- К черту мне такое почтение! - негодовал сэр Моррис. - У него не нашлось других чувств и слов? Почему он даже не приехал меня навестить?

Том снова развернул письмо.

- "Одна лишь мысль о пребывании в деревне в такое время года"... Ну, и что же тут непонятного? Это же твои собственные слова.

- Я? Какое отношение к этому имеет то, что я когда-то говорил? Я думал, что он любит меня! А он надеется, что я осчастливлю его дом своим посещением! Я скорее сломаю свою трость об его спину!

- Ты говоришь чушь, - весело сказал Том. - Ты сам спровадил Филиппа набираться лоска, а теперь какая собака тебя укусила? Он послушался, стал таким, каким ты сам хотел. Разве он теперь помчится, сломя голову, в деревню? Что с тобой стряслось, Моррис? Ты ворчишь оттого, что он блестяще оправдал твои надежды?

Сэр Моррис опустился в кресло.

- Если бы ты только знал, как мне его не хватало и как я по нему скучал, начал было он, но внезапно остановился. - Поделом мне! - сокрушенно сказал он. - Надо было довольствоваться тем, что есть.

- Я тоже так раньше думал, но потом изменил свое мнение.

- А я не могу смириться с тем, что Филипп стал таким чопорным и чванливым - просто хлыщ!

- Если бы это было в самом деле так, то в этом только твоя вина, - сердито сказал Том. - Но он совсем не такой. В глубине его души сейчас происходят серьезные перемены. Филипп, по-моему, просто искренне радуется жизни, вот и все.

Сэр Моррис вздохнул.

- Это сущая правда, приятель. Это письмо - чепуха! Молодой повеса делает всего лишь ответный ход: он был чертовски оскорблен, когда вы с Клеоной сговорились и отослали его. Он до сих пор не может это пережить. Я не могу уследить за ходом его мыслей, но уверяю тебя. они не так просты, как выглядят на первый взгляд. С одной стороны, он благодарен тебе, с другой, хочет, чтобы ты его понял и ощутил свою вину. Тем более - Клеона. Парень очень хорошо к тебе относится. - Том засмеялся. - А что до этого письма, так это просто выкрутасы, у него масса подобных штучек, имей это в виду! Похоже, он хотел, чтобы ты рассердился и отказался от желания его переделать. Совершенно не вижу в этот письме отсутствия уважения.

Сэр Моррис посмотрел на Тома.

- Ты хочешь сказать, что Филипп остался таким, как прежде?

- Вовсе нет! В чем-то он, может быть, и остался прежним, но у него появилось множество новых интересов и воззрений. Минут через десять, - Том бегло посмотрел на часы, - он будет здесь. Так что ты сам все увидишь.

Сэр Моррис тоскливо вздохнул.

- Совсем я стал старым дураком, скажи, Том? Но как задело меня это письмо!

- Еще бы! Это - молодой дьявол! О Морри, Морри! Ты вряд ли встречал кого-нибудь, похожего на нашего Филиппа!

- Он в самом деле так замечателен? Я слышал об этой глупой дуэли, я ведь тебе об этом писал. Теперь ему предстоят объяснения с Клеоной.

- Вот этого я как раз никак не могу понять. Они оба ведут довольно рискованную игру. Старуха Салли поведала мне, что Клеона сделала Филиппу ручкой. Девчушка всякий раз пускается флиртовать с первым встречным, лишь бы это было под носом у Филиппа. Филипп же на это только усмехается. Клянусь, я чувствую, что он от нее не отступится. Я стараюсь не вмешиваться. Пускай сами разбираются.

- Кло вовсе не ненавидит Филиппа, - сказал сэр Моррис. - Она даже тосковала по нему, пока этот придурковатый Банкрофт не прочитал нам письмо Саттерсвейта. Это правда, что они с Филиппом дрались из-за какой-то француженки?

- В том-то и дело, что нет. Это произошло из-за самой Клеоны. Но он предпочитает скрывать настоящую причину. Я предполагаю, что правда могла бы повредить его другим увлечениям в Париже; вполне вероятно, что их у него было немало. Его огромная популярность настораживает!

- Да, я тоже почувствовал это из письма Саттерсвейта. Он на самом деле так популярен? У меня это в голове не укладывается.

- О нем ходят легенды. На днях я получил письмо от Шато Банво: он очень сокрушается отсутствием милого Филиппа и интересуется, нашел ли он, наконец, свое сердце или нет! - Господи, если Филипп пользуется таким успехом, то это... это намного превосходит все мои ожидания, - не совсем убедительно закончил сэр Моррис, ковыряя пол кончиком своей трости.

- Скоро сам увидишь! - улыбнулся Томас. - Мальчик неудержим, словно ртуть. Он почти все время говорит по-французски и... Кстати, вот и он!

Внизу нетерпеливо зазвонил колокольчик, и из холла в библиотеку донесся чистый и звонкий голос.

- Господи, помилуй! Ну что это за климат! Моггат, плут, я и без того нахожусь в ужасной депрессии, а тут еще твоя кислая физиономия! Да улыбнись же ты, старый кретин, хотя бы из любви к Господу!

- Если бы я называл Моггата хотя бы половиной тех имен, какими его награждает Филипп, он бы давно от меня сбежал, - заметил Том. - Филиппу же он позволяет подшучивать над собой, как тому вздумается. Ничего не поделаешь.

- Полегче, несчастный! Я тебе по-английски повторяю: осторожнее! Тебе, наверное, не терпится оторвать мне руки вместе с рукавами? Ну, наконец! Просуши, да смотри, Моггат, не изомни. Вот, теперь уже лучше!

Следом, на ломаном французском, раздался неуверенный голос Моггата.

- Мосье, вы этого от меня пожелали?

Послышались хлопанье в ладоши и заразительный смех.

- Восхитительно! Теперь брысь, французский школяр, слышишь, Моггат? Где моя дядя? В библиотеке?

Филипп стремительно пересек холл и вихрем ворвался в библиотеку.

- Я способен многое безропотно стерпеть, но этот невыносимый дождь. Том... - он осекся. В следующую секунду он уже стоял на коленях перед отцом и прижимал его тонкую руку к своим губам. - Отец!

Том кашлянул и отошел к окну.

Сэр Моррис высвободил свою руку и приподнял длинными пальцами подбородок сына, молча пожирая глазами его лицо. Потом он улыбнулся.

- Ну вот, наконец, ты нарумяненный и размалеванный щенок, - нежно произнес сэр Моррис.

Филипп рассмеялся и крепко сжал руки отца.

- Увы, это правда! А ты постарел, отец.

- Бесстыжий молодой шалопай! Как же иначе? Ведь у меня только один сын.

- И ты по нему скучал?

- Было немного, - сознался сэр Моррис. Филипп выпрямился во весь рост.

- Рад это слышать! И ты, наверное, пожалел, что отослал его прочь?

- Теперь навряд ли... Но когда я получил вот это... - сэр Моррис потряс у него перед носом скомканным клочком бумаги.

- О! - Филипп выхватил свое послание и бросил его в огонь. - За это приношу тысячу извинений. Если бы это не задело тебя, я просто не знаю, что бы мне оставалось делать! Где твой багаж, отец?

- Я думаю, что он уже прибыл.

- Сюда? Ни в коем случае! Мы должны отправить его на Курзон-стрит!

- Дорогой мой сын, я очень признателен тебе. но считаю, что двоим старикам будет вместе как-то спокойнее. Том резко повернулся к говорившим.

- Что-что? Кто это обозвал меня стариком, Морри? Я чувствую себя не менее молодым, чем раньше, даже, может быть, еще моложе!

- Хочешь ты этого или нет, но тебе придется отправиться на Курзон-стрит, отец.

- Я буду там столько, сколько ты пожелаешь, сынок, но остановиться я все же предпочел бы у Тома. Видя, что Филипп не согласен, он сказал:

- Спасибо, Филипп, но я уже твердо решил. Лучше сядь спокойно и расскажи мне про вашу забавную дуэль с Банкрофтом.

- Ты все об этом? - Филипп вновь рассмеялся. - Это было, действительно, забавное зрелище, но уж слишком много шума вокруг него. Честно говоря, мои симпатии принадлежат моему противнику.

- А что за ода, которой ты всем угрожал?

- Она была посвящена моим назойливым друзьям и написана специально для этого случая. Но они отобрали ее у меня - Поль и Луи, вместе с Анри и Шателеном! Им не нравились мои стихи.

Сэр Моррис откинулся на спинку стула и принялся смеяться, пока на глазах не выступили слезы.

- Черт возьми, Филипп, до чего я сожалею, что меня там не было! Послушать оду твоего собственного сочинения! Неужели это все мой грубоватый и неразговорчивый Филипп?!

- Теперь - твой элегантный, компанейский и болтливый Филипп!

Сэр Моррис выпрямился.

- Ну и ну! А что думает этот новый Филипп о женитьбе?

- Этот вопрос, - ответил ему сын, - полностью в руках Господа.

- Все ясно, значит, грех вмешиваться в сей процесс?

- Именно! - поклонился Филипп. - Хотя я нынче затеял небольшую игру.

- А Клеона?

- Клеона... Как раз это я и пытаюсь понять. Леди Малмерсток вроде на моей стороне.

- Доверься Салли, - поспешил посоветовать Том. Глаза Филиппа заискрились.

- Ах, Том, Том, скрытный хитрец! Отец, бьюсь об заклад, но он, кажется, влюбился в эту даму!

- Похоже, что он всю жизнь находится в этом состоянии, - ответил сэр Моррис. - Даже еще задолго до того, как умер старый Малмерсток.

Возглас Тома с трудом вырвался наружу из пересохшего горла.

- Я...

- А почему ты до сих пор не сделал ей предложения? - не дослушал его объяснений Филипп.

- Она ни за что не пойдет за меня. Хотя теперь все возможно. Мы очень хорошие друзья, - успокоил себя Том. - Мы оба уже не в том возрасте, когда любовь столь безрассудна.

- Филипп, как тебе показался Париж? - сменил тему разговора сэр Моррис.

- Словами не расскажешь, сэр! Мои чувства к Парижу и к моим парижским друзьям невозможно передать, это надо осязать!

- Я так и думал. Но, в конце концов, все дороги ведут к дому.

- Хотелось бы, однако, чтобы эта дорога оказалась как можно длинней, ответил Филипп. - Когда я соберусь обратно, тебе обязательно нужно будет поехать со мной, отец.

- Боюсь, что для этого я стал слишком стар, - сказал сэр Моррис и извиняюще улыбнулся.

- Слишком стар? Абсурд! Маркиз де Шато Банво потребовал от меня клятвы, что во второй раз я без тебя не приеду. Тебя ужасно хочет видеть де Ришелье. Да Бог знает сколько еще людей...

- Де Ришелье? Где же ты с ним встречался, мой мальчик?

- В Версале. Он был очень любезен со мной, узнав, что я твой сын.

- Еще бы. Так, значит, ты бывал и в Версале!

- И довольно часто.

- Филипп, я в самом деле начинаю верить, что ты превратился в настоящего повесу. И что же тебе особенно понравилось в Версале?

- Всего не перечислишь, - ответил Филипп.

- А женщины?

- Что за любопытство! Конечно, но никогда ничего серьезного.

- У маленького Филиппа совсем нет сердца?

- Кто вам сказал такую чушь? - Филипп даже воинственно подвинулся вперед.

- Саттерсвейт написал нечто в этом роде.

- Маленький Филипп с разбитым сердцем? Им всем безумно хотелось разузнать, кто же эта неизвестная!

- Значит, твое сердце по-прежнему принадлежит Клеоне? - сэр Моррис бросил на сына проницательный взгляд.

- Только ей, - просто ответил Филипп.

- Я рад. Я очень хочу, чтобы вы поженились, Филипп.

- Сэр, я имею точно такие же намерения.

Глава XIV

НЕОБЪЯСНИМОЕ ПОВЕДЕНИЕ ГОСПОЖИ КЛЕОНЫ

- Франсуа, там кто-то внизу желает видеть мсье. Франсуа стряхнул пылинку с белоснежных кружев на рукаве.

- Кто это?

- Кажется, это отец мсье, - мрачно ответил Жак. Франсуа резко одернул кружева.

- Отец мсье! Сию минуту, бегу.

Он мгновенно выскочил за дверь и пулей слетел вниз по лестнице в библиотеку. Его стремительное появление даже несколько напугало сэра Морриса. Он поднял свой лорнет, чтобы получше разглядеть это миниатюрное создание. Франсуа отвесил низкий поклон.

- Мсье, любимая хозяин Франсуа изволят иметь дело с парикмахером. Не соизволит ли мсье подниматься в комнату хозяин?

Сэр Моррис улыбнулся и перешел на французский, чтобы не мучить бедного лакея.

- Конечно. Вы мне покажете дорогу?

Лицо Франсуа расплылось в блаженной улыбке.

- О, мсье говорит по-французски! Если мсье последует за мной?

- Мсье последует, - кивнул сэр Моррис и поспешил за Франсуа в роскошную спальню Филиппа. Франсуа мгновенно поднес ему стул.

- Мсье не будет сердиться, если придется немного подождать? Мсье Филипп будет очень скоро. Мсье понимает, ведь это визит парикмахера!

- Серьезная причина, - согласился сэр Моррис,

- О да, мсье. Я - камердинер мсье Филиппа!

- И вас зовут Франсуа, я угадал?

- О да, мсье. Неужели мсье Филипп говорил обо мне? - он посмотрел на сэра Морриса с неподдельным любопытством.

- А как же! Он мне много про вас рассказывал, - заулыбался сэр Моррис.

- Он, должно быть, говорил, что я... маленькая мартышка?

- Он никогда не говорил подобных вещей, - заверил его сэр Моррис. - Он говорил, что приобрел настоящее сокровище в лице своего камердинера.

- Что вы говорите! - Франсуа потер свои пухлые ладошки. - И он ничуть не ошибся, мсье. Я очень хороший камердинер... О! Действительно, очень хороший!

Он просеменил к кровати, подобрал сатиновый жилет и любовно повесил его на спинку стула.

- Это жилет мсье Филиппа, - прощебетал он.

- Я вижу, - сказал сэр Моррис. - Мой сын так поздно валяется в постели?

- Ах, нет же, мсье! Как можно так подумать о мсье Филиппе! Это потому, что пришли парикмахер и портной, сразу! Они очень расстроили мсье Филиппа своей непонятливостью. Он объяснял им почти целый час, а они так и не поняли, чего от них хотят. - Франсуа многозначительно посмотрел на сэра Морриса. - Они решительно ничего не поняли! Такие тупые! Естественно, мсье Филипп пришел в ярость!

- Мсье Филипп не хочет быть похожим на остальных? Франсуа сиял. Он был готов раскрыть любые тайны, чтобы выставить своего хозяина в лучшем свете:

- Конечно, мсье. Мсье Филипп должен иметь все по своему вкусу.

В этот момент в комнате появился Филипп, облаченный в роскошный шелковый халат. Выглядел он крайне разгневанным. Но когда увидел отца, сразу успокоился. - Это вы, сэр? Я не заставил вас долго ждать?

- Пустяки, минут десять, не более того. Вы расправились с вашим портным? Филипп рассмеялся.

- Почти! Франсуа, оставь нас.

Франсуа поклонился и покинул спальню с видом человека, обремененного кучей всяких дел. Филипп присел за туалетный столик.

- Что скажете насчет моего уникального Франсуа? - спросил он.

- Меня чуть удар не хватил от его внезапного появления, - улыбнулся сэр Моррис. - Маленький чертенок.

- Зато ему нет равных. Вы встали нынче рано?

- Филипп, уже полдень! Я успел навестить Клеону. Филипп взял пилочку и принялся осторожно чистить ногти.

- Как она?

- Филипп, я очень обеспокоен.

- Неужели? - Филипп принялся еще более сосредоточенно наводить блеск на ногтях. - Чем же?

- Я не могу понять ее, бедняжку! Готов поклясться, что она умирала от тоски, пока тебя не было. Филипп быстро посмотрел на отца.

- В самом деле?

- Я думал так, по крайней мере, дома. Черт возьми, я даже в этом не сомневался! Но сейчас... она так изменилась. - Он насупился и посмотрел на сына. Тот по-прежнему пыхтел над своими ногтями. - Она пребывает в прекрасном расположении духа, говорит, что каждая минута ее пребывания здесь полна радости. Пока я там был, принесли сразу три послания от ее поклонников. Она была в восторге! Когда же я заговорил о тебе, она не выказала ни малейшего интереса. Как ты сумел довести ее до такого состояния, Филипп?

- Я предстал перед ней в том обличье, в каком она хотела меня видеть, вот и все. Я решил проверить ее и изобразил типичного воздыхателя. Поначалу это ее удивило, потом рассердило. Меня это обнадежило. Я подумал: "Я не нравлюсь Клеоне в новом своем качестве, возможно, она предпочитает меня таким, каков я есть на самом деле". Я подождал леди Малмерсток. Клеона была поблизости. Она была, как вы справедливо заметили, совершенно другой. Я предположил, что она притворяется; позже я изменил свое мнение. Она смеялась и флиртовала со своим поклонником, но была совсем не против, когда я восхвалял ее красоту, она требовала прочесть ей обещанный мадригал. Когда я это сделал, она была очень довольна. Затем она поинтересовалась у тети, не считает ли та меня страшно ветреным созданием. Потом подошел молодой Винтон, который, насколько я понял, влюблен в нее по уши. Она улыбалась ему, как это и положено. С того момента она не проявляла более никаких чувств. Она мила с любым, кто к ней обращается, я - не исключение. Вы говорите, что не понимаете ее? Я тоже! Она больше не та Клеона, которую я знал, и совсем не та, что я люблю. Она ничем не отличается от Клотильды де Шошерон. Очаровательная и остроумная. В таких мужчины влюбляются без ума, но на таких никогда не женятся. - Филипп говорил ровно и спокойно, без напыщенности и волнения.

Сэр Моррис наклонился вперед, положив руку на колено.

- Филипп, но это же совершенно не тот тип женщины! Вот чего я никак не могу взять в толк! Филипп безразлично пожал плечами.

- Вы говорите, не тот? Я определенно начал в этом сомневаться. Она и раньше флиртовала... с Банкрофтом, например... - Это только чтобы позлить тебя! - Возможно. Но теперь она не ставит целью вызвать во мне ревность. Я это знаю точно.

- Тогда, если причина в другом, я вообще ничего не понимаю.

- Не исключено, что ей просто-напросто все это нравится. Ей доставляет огромное удовольствие исключительное внимание к собственной персоне. Возможно, что и во мне она любила преданность и почитание, но никак не меня самого.

- Клеона на это не способна!

- Сэр, вы сами в этом убедитесь. Присоединяйтесь сегодня к нам. Мы с Томом приглашены вечером на обед к даме его сердца.

- Салли тоже приглашала меня. Я непременно буду. Черт возьми, какая муха укусила эту крошку? Филипп положил немного румян на щеки.

- Если вы мне подскажете ответ, сэр, я буду вам бесконечно благодарен.

- Значит, она все еще волнует тебя, Филипп? Даже теперь? - он обратил внимание, что у Филиппа слегка дрожали руки.

- Волнует? - переспросил Филипп. - Пожалуй, что да, сэр. И еще как!

Леди Малмерсток неодобрительно посмотрела на свою племянницу.

- Ты веселишься сверх всяких приличий, - высказала она свое мнение.

- Тетя Салли, но я не могу быть занудой, мне так хорошо! - воскликнула Клеона.

Леди Малмерсток поправила на своей пухлой ручке сползавший браслет.

- Гм! - сказала она. - Это старомодно и совсем неприлично, дорогая. Я бы сказала больше - это буржуазно.

- Никогда бы не подумала! - ответила Клеона. - Кто так думает?

- Все так считают. Чтобы соответствовать моде, необходимо выглядеть томной и умирающей от скуки.

- Значит, я выгляжу не модно, - рассмеялась Клеона. - Не забывайте, тетя, я ведь захолустная провинциалка!

- Не говори глупостей, - поучительно произнесла тетя. - Кое-кому это может не понравиться.

- Я не улавливаю, к чему вы клоните? - заинтересовалась Клеона.

- И не пялься на меня так, - со вздохом ответила тетя. - Все твое очарование в... непосредственности.

- Я и не знала! - Клеона сделала вид, что это очень ее удивило.

- Или было в нем, - добавила леди Малмерсток. Она одернула рукав и закрыла глаза.

- Было? Тетя Салли, я настаиваю, чтобы вы мне рассказали, что все это значит!

- Дорогая, ты все прекрасно понимаешь.

- Нет, я ничего не понимаю! Я, я... тетя Салли, да проснитесь же наконец!

Глаза ее попечительницы неохотно открылись.

- Хорошо, раз уж ты этого хочешь, я тебе скажу. Ты теряешь свое достоинство, вертя хвостом перед всяким. Щеки Клеоны порозовели.

- Я... о! Я ни перед кем не верчу хвостом! Я... Тетушка, как вы даже могли подумать такое?

- Очень просто, - ответила попечительница. - Иначе стала бы я тебе об этом говорить. С приездом этого мистера Филиппа Жеттана в тебе тут же проснулись все повадки коварной обольстительницы. Я не думаю, что это красит тебя, хотя могу и ошибаться.

- У меня нет ничего общего с Ф... с этим мистером Жеттаном!

- Прошу прощения, дорогая моя, но я как раз думаю, что что-то было. Если тебе хочется привлечь его внимание...

- Но, тетя! - Клеона буквально взвизгнула.

- И я бы хотела, чтобы ты оставила эту дурную привычку все время прерывать меня, - устало и обиженно произнесла тетя. - Я сказала, что если тебе хочется привлечь его внимание, то следует прибегнуть к более утонченным и менее заметным способам.

- К-как вам не стыдно, тетя Салли! Привлечь его внимание? Я его ненавижу!

Сонные карие глаза несколько оживились.

- Так вот откуда дует ветер? Что же он такого сделал? - в ее голосе прозвучал определенный интерес.

- Он совершенно ничего не сделал. Он... я...

- Тогда чего он не сделал, что следовало бы?

- Тетя Салли... Тетя Салли... вы... я не буду отвечать! Он просто ничтожество! И он мне вовсе даже не симпатичен!

- По твоему поведению я бы предположила обратное, - заметила попечительница. - А ты уверена, что он все-таки влюбится в тебя?

- Мне даже в голову это не приходило! Я... почему я должна об этом думать?

- Чтобы насладиться его зрелищем у твоих ног, а потом ты его отшвырнешь прочь. Нужно отомстить, дорогая моя, обязательно отомстить!

- Как вы можете говорить такое, тетя! Это... это все неправда!

Леди Малмерсток невозможно было сбить с толку. - Все, что я смогла понять об этом Филиппе, это то, что он ее из тех, кем можно запросто вертеть. Я думаю, что он очень любит тебя. Будь осторожна, дорогая моя. Мужчины с таким подбородком, как у него, очень опасны. Насмотрелась я на таких. В итоге такие всегда добиваются того, что задумали. - Добиваются! - презрительно поморщилась Клеона. - У него на уме нет ничего, кроме тряпок и его поэм!

Леди Малмерсток посмотрела на племянницу ленивым взглядом.

- Кто же тебе это сказал, Кло?

- Никто. Я сама все прекрасно вижу!

- В мире нет ничего более ослепленного, чем. молодая женщина, нравоучительно продолжала тетя. - Век живи - век учись. Твой Филипп...

- Но он совсем не мой! - почти в слезах взмолилась Клеона.

- Ты меня отвлекаешь, - пожаловалась тетя. - Твой Филипп далеко не так глуп. Но он коварен. Уже только один его подбородок говорит сам за себя. Мой тебе совет: не связывайся с ним, дорогая; он роковой мужчина и погубит тебя. Это самый страшный тип мужчины; старый Джереми Флетчер был таким же. Боже мой, как давно это было!

- Он... он такой же роковой, как и его дядя?

- Слава Богу, что нет. Томом можно вертеть, как вздумается, - размышляла тетя. - Очень жаль, что Филипп не такой.

- А я вам говорю, что они одинаковы! Если... если бы он был более мужественным, может быть, он мне тогда хоть капельку нравился! Я люблю, чтобы мужчина оставался мужчиной, а... а не затасканной куклой!

- Как сильно ты изменилась! - со вздохом отметила тетя. - А мне всегда казалось, что все было совершенно иначе. Разве не ты отослала своего Филиппа, чтобы он стал щеголем?

- Тетя, он не мой Филипп, я повторяю! И я... ничего подобного не делала... А если и делала, то сделала большую глупость, о чем сама не подозревала. Сейчас же я бы предпочла любить властного, настоящего мужчину. - В молодости мы все такие, - закивала тетя. - С возрастом ты начнешь тянуться к чему-то среднему. Я сама чуть не вышла за этого Джерри Флетчера. Но, к счастью, вовремя образумилась и предпочла Малмерстока. Царствие ему небесное, бедняжке. Теперь я, вероятно, выберу Тома. Клеона залилась истерическим смехом.

- Тетя, вы неисправимы! Как у вас только язык поворачивается говорить такое?

- Не нравится? Но я всегда была такая. Красавицей меня назвать было трудно, но успехом я всегда пользовалась. Я доставляла своей матери много волнений. Хотя все это было напускное. Но я всегда оставалась на виду. Я была мила и романтична, совсем как ты сейчас, любовь моя. Но я вела себя, безусловно, иначе! Все напускное!

- Но почему, тетя, разве и сейчас все напускное?

- Нет. Сейчас это уже вошло в привычку и стало гораздо легче, дорогая. Но мы отвлеклись. Вернемся к тому, о чем мы говорили...

- Я вас очень прошу, не надо больше обо мне, - взмолилась Клеона. - Я не знаю, какой бес в меня вселился, но... Ой! Звонят в дверь!

Леди Малмерсток с трудом поднялась со стула.

- Уже? Кло, мой парик в порядке? Из-за этих мужчин я даже не успела поспать сегодня днем. Хороший же я буду иметь нынче вид. Ну, кто там пришел, дорогая?

Клеона выглянула в окно.

- Это Джеймс и Дженнифер, тетя. Я так давно не видела Дженни.

Леди Малмерсток еще раз внимательно посмотрелась в зеркальце.

- Эта детка тоже живет в деревне?

- Да, Дженни Винтон просто прелесть. Она здесь вместе с мистером Винтоном уже несколько недель. Я так рада, что она сумела уговорить его взять ее с собой!

Клеона пошла встречать гостей,

- Дженни, дорогая! Дженнифёр была почти на полголовы ниже Клеоны. У нее был застенчивый вид и выразительные серые глаза, которые хорошо сочетались с ее волосами соломенного цвета. Она обвила шею Клеоны.

- Кло, дорогая, как ты элегантно выглядишь! - прошептала она.

- А ты, Дженни, стала еще красивей! - не уступала ей Клеона. - Тетя Салли, это моя дорогая Дженнифёр! Дженнифёр сделала реверанс.

- Здравствуйте, мадам, - пролепетала она испуганным голоском.

- Рада тебя видеть, дитя мое. Присаживайся рядом со мной. - Тетя Салли похлопала рукой по дивану. - Ты впервые в городе, дорогая? Дженнифер присела на краешек дивана, с благоговейным почтением разглядывая напудренный парик леди Малмерсток.

- Да, мадам. Это так восхитительно.

- Надо думать! Ты уже, наверное, успела посетить множество балов?

- Н-нет, - маленькое личико омрачилось. - Папа не любит ходить в гости, пояснила она.

Клеона устроилась на стуле напротив них. Ее шелковое платье переливалось при каждом движении.

- Тетя, нам непременно нужно взять с собой Дженнифёр к Дерингам на следующей неделе! - живо произнесла она. - Ты ведь не откажешься, милая?

Дженнифер засмущалась и опустила глаза.

- Определенно, - кивнула головой наставница. - Конечно, она пойдет с нами! Джеймс, присаживайтесь! Знайте, что меня очень утомляет вид возвышающихся надо мной людей, противный мальчик! Дорогая моя, ты так похожа на своего брата! Тебя заинтересовал мой парик? Правда он ужасен?

Дженнифер смутилась.

- О, я бы так не сказала, мадам. Мне...

Леди захихикала.

- Конечно, он ужасен. Клеона говорит, что это немыслимое сооружение, не правда ли, любовь моя?

- Говорила, и не отказываюсь от своих слов! - сказала Клеона, в ее глазах плясали шаловливые искорки. - Хотя этот парик менее уродливый, чем предыдущий.

- Видишь! - леди Малмерсток обратилась к Дженнифер. - Какая она у меня дерзкая баловница, ты со мной согласна?

- Разве наша Клеона может быть дерзкой? - не выдержал Джеймс.

- Она такая и есть, - кивнула наставница. - Кокетка.

- О! - Дженнифёр была шокирована.

- Не обращай внимания! - вмешалась Клеона. - У тети иногда бывает такое ворчливое настроение, ты сама видишь.

Дженнифёр осмелилась сдержанно засмеяться. Она перестала пожирать глазами парик и посмотрела на Клеону.

- Ты... ты кажешься совсем другой, - сказала она. Клеона встряхнула своими золотистыми волосами.

- Это потому, что тетя Салли обрядила меня в эти чудесные наряды, возразила она. - Я ничуть не Изменилась! - При этом она засмеялась, но как-то не слишком убедительно. - Разве не так, Джеймс?

- Ничуть, - с готовностью подтвердил тот. - Как всегда, самая прекрасная!

- Я этого не потерплю, - сурово сказала леди Малмерсток. - Вы вскружите ребенку голову.

- Уже вскружилась! - воскликнула Клеона. - Я неисправимая кокетка! Ой! Звонок! Кто-то пришел! Джеймс, посмотрите, кто это? Подглядывать - плохо, но я вам разрешаю. Ну, быстрей же!

Джеймс занял наблюдательную позицию у окна.

- Слишком поздно, - сказал он. - Кто бы они ни были, но они уже зашли.

- Увидите, это, верно, Томас, - решила леди Малмерсток. - Интересно, насколько он успел растолстеть после нашей последней встречи?

Дженнифер прыснула: ей еще никогда не приходилось встречать такой эксцентричной и экстравагантной дамы, как эта старая леди.

- А сэр Моррис тоже придет? - поинтересовалась она.

- Я сказала, чтобы он обязательно пришел, - ответила старая леди. - Ты ведь его хорошо знаешь?

- О, конечно! - выдохнула Дженнифер.

- Сэр Моррис и мастер Жеттан, - объявил маленький паж-негритенок.

- Явился! - произнесла тетя Салли, поднимаясь с дивана. - Где твой сын? озадачила она сэра Морриса прямо с порога. Сэр Моррис поцеловал ей руку.

- Салли, вы становитесь совершенно несносной, - парировал он.

- Моррис, от вас все равно ничего приятного не услышишь. Я желаю видеть только Филиппа. Он говорит столько любезностей, он так со мной почтителен... Ах, вы тоже приехали, Том?

Томас отвесил глубокий поклон.

- У вас все в порядке, Салли?

- Вы невежливы, - ответила она. - Разве по мне не видно, что я в полном порядке? Спешу вас обрадовать, вы начинаете худеть!

Томас вытянулся и даже попытался подобрать живот.

- В самом деле, дорогая? Леди выразила явное одобрение.

- Вы, верно, занимаетесь упражнениями! - воскликнула она. - Если вы будете продолжать в том же духе, то через месяц за вас можно будет выйти замуж!

- Я был бы очень счастлив, дорогая, - сказал Том совершенно серьезно.

- Не переживайте, однажды это обязательно произойдет! - она перехватила удивленный взгляд Дженнифер и захихикала. - Том, ведите себя прилично! Вы шокируете ребенка!

- Я - шокирую? Но что я успел сделать? Ее скорее шокирует ваша прямолинейность!

Сэр Моррис тем временем подошел к Клеоне. Она протянула ему руку, и он сделал вид, что поцеловал ее. Она ее тут же отдернула.

- Ах, нет, только не так! - воскликнула девушка. - Сэр Моррис!

Он улыбнулся, глядя на ее вспыхнувшее личико.

- По правде говоря, дорогая моя, вы так мало стали напоминать ту маленькую Клеону, какой я вас знал, что уже просто не решаюсь позволять себе какие бы то ни было вольности.

Ее губы неожиданно задрожали, она схватила его за рукав.

- Только вы не говорите мне этого, сэр! Я такая же, как и прежде! Я...

- Что там делает Клеона? - заинтересовалась леди Малмерсток. - Никак с Моррисом опять целуется? Ее слова совсем довели бедную Клеону до слез.

- Вы, тетя Салли!.. У вас сегодня очень странное чувство юмора!

Сэр Моррис осторожно освободился от вцепившейся в него маленькой ручки и повернулся к застывшей в реверансе Дженнифер.

- О, Дженни? Вот это неожиданность! Как твои дела, малышка?

- Благодарю вас, сэр, прекрасно, - ответила она. - Я так счастлива, что, наконец, попала в Лондон.

- В первый раз - это всегда незабываемо! Где же вы остановились?

- В Кенсингтоне, у нашей бабушки. Леди Малмерсток взяла Тома за руку.

- В Кенсингтоне, вот бедняжка! - пробормотала она. - Ради всего святого, вы сядете наконец?! Что вы, Моррис, этот стул для меня слишком низок. Я сяду на диван.

Том пристроился поблизости. Остальные разделились на пары: сэр Моррис подвел Дженнифер к стульям, стоящим вблизи камина, Клеона и Джеймс уселись около окна. Через пять минут колокольчик в третий раз известил о прибытии очередного гостя, приведя бедняжку Дженнифер в полное расстройство чувств. Негритенок сообщил о прибытии мистера Филиппа Жеттана, который не заставил себя долго ждать, тут же появившись на пороге.

Сэр Моррис почувствовал, как Дженнифер от удивления чуть не упала со стула. Она уставилась на него, словно перед ней стоял не живой человек, а по крайней мере, сразу три привидения. Филипп подошел к хозяйке, опустился на одно колено, чтобы поцеловать ей руку. На нем был элегантный красно-коричневый камзол с отделкой цвета червоного золота. Дженнифер подумала, что ничего более роскошного и восхитительного ей никогда раньше не доводилось видеть. Она даже совершенно позабыла, что некогда они играли вместе.

- Я, кажется, немного опоздал, мадам! - сказал Филипп. - Тысяча извинений!

- Прощаю вас, - кокетливо ответила леди Салли. - Вы написали мне оду? И не пытайтесь оправдываться, что второпях забыли ее принести!

- Я позабыл? Никогда! Это - моя лучшая ода! Вот! - он торжественно вручил старушке аккуратно перевязанный свиток, украшенный фиалками.

- Вы прелестный мальчик! - горячо воскликнула та, внимательно изучая свиток. - О, фиалки! Как мило! Как вы догадались, что это мои любимые цветы?

- Я почувствовал это, - торжественно ответил Филипп.

- Я в этом не сомневаюсь, мой мальчик! Но как все же это прелестно! Пока фиалки не завянут, я не решусь его развязывать. Том, посмотрите, как это изумительно! Представляете, Филипп посвятил мне оду!

- Я вижу, - мрачно сказал Том. - Послушай, прохвост, как ты посмел завладеть сердцем моей дамы?

- Милый дядя, это - выше меня! - быстро возразил Филипп.

Леди Малмерсток уже показывала свиток сэру Моррису.

- Вы представляете, он посвятил оду моему парику, он даже написал ее по-французски!

- Оду чему? - переспросил Том.

- Парику, Том! Моему парику! Вас тут не было, когда мы обсуждали с ним мой парик. Клеона сказала, что у меня слишком большой и жуткий парик. Филипп же с ней не согласился. Он много говорил про мой парик и пообещал написать оду! Филипп, я бесконечно рада, но, кажется, забыла поблагодарить вас?

Филипп, склонившийся над рукой Клеоны, обернулся.

- Ваш взгляд, мадам, красноречивее всяких благодарностей! Коих, я, впрочем, недостоин: я счел за честь написать это.

- Подумать только! - воскликнула леди, глядя то на Тома, то на сэра Морриса. - Филипп, подойдите и представьтесь Дженнифер. Или вы уже знакомы?

Филипп выпустил руку Клеоны и повернулся к Дженнифер.

- Дженнифер! Ну конечно, мы знакомы! - он подошел к ней. - Дженни, дорогая, я несказанно рад вас видеть!

Та молча смотрела на него, широко раскрыв глаза.

- Филипп? Неужели это т... вы? - прошептала девушка в замешательстве.

- Разве вы меня не помните? Дженни, умоляю, не расстраивайте меня! Не мог же я так сильно измениться за это время?

- Вы изменились, - честно призналась она тихим и робким голосом. - Очень!

- Ничуть, я клянусь, что вы заблуждаетесь! Отец, вы мне позволите присесть на ваше место и побеседовать с милой Дженнифер?

Филипп занял освободившееся место.

- Я полагаю, что мне следует называть вас теперь мистер

Жеттан! - сказала Дженнифер.

- Дженни, если вы будете так жестоки, то...

- Что же вы сделаете?

- Посвящу четверостишье вашим прекрасным глазам! - рассмеялся Филипп. - В самом деле? Мне это будет очень приятно, мистер

Жеттан, - улыбнулась Дженни.

- Я напишу стихотворение завтра к полудню, - быстро ответил Филипп, - если вы не прекратите именовать меня столь чопорно!

- Да, но...

- Дженни, перестаньте судить по моему глупому наряду, еще раз клянусь вам, я ничуть не изменился!

- Кло мне ответила точно так же, когда я сказала, что она изменилась...

- Не может быть! - Филипп бросил взгляд в сторону ничего не подозревающей Клеоны. - Она вам действительно так и сказала?

- Да, но ведь она изменилась, вы со мной не согласны?

- С ног до головы, - медленно произнес Филипп по-французски.

- Что вы сказали? - всполошилась Дженнифер.

- Дурацкая привычка, Дженни. Я весь день болтаю по-французски, это многих задевает.

- По-французски? Вы говорите по-французски? Как это прелестно! воскликнула Дженнифер. - Скажите же скорее что-нибудь еще, я вас очень прошу!

- Свет твоих прелестных очей пронзил мое несчастное сердце, - он с улыбкой поклонился.

- А что это означает?

- Не нужно вам этого знать, - мрачно ответил Филипп.

- Ой! Но мне так хочется! - не отставала она.

- Я сказал что ваши глаза прекраснее всего на свете.

- Вы так сказали? Но это... это же ужасно! А вы не забудете... как вы обещали... вы мне посвятите... помните, вы раньше говорили?

- Четверостишье? Теперь, думаю, уже нет. Это должно быть никак не меньше сонета. И обязательно - цветы. Жаль только, что сейчас не сезон для ваших любимых цветов!

- Разве? А какие мои любимые цветы?

- Незабудки. Она задумалась.

- Нет, пожалуй, я не очень сильно люблю незабудки. А у меня может быть другой любимый цветок?

- Тогда подснежник.

- Ой, мне он страшно нравится! - Дженни счастливо захлопала в ладоши. - Но для подснежников теперь уже поздно?

- Боюсь, что да! - ответил Филипп. - Но если вы согласитесь ждать, то я тотчас отправлюсь за ними хоть на другой конец света!

Дженнифер захихикала.

- Но вы ведь не можете этого сделать, правда? Клеона! Клеона!

Клеона подошла к ней.

- Да, Дженни? Наверное, мистер Жеттан наговорил тебе кучу комплиментов?

- Н-нет, то есть, я хотела сказать, да! Он мне сказал, чтобы я продолжала называть его Филиппом. И что он... собирается написать сонет про мои глаза и скрепить его подснежниками! Мистер Ж... Филипп, а вы знаете, какой любимый цветок у Клеоны?

Филипп встал и предложил свой стул Клеоне.

- Зачем вы спрашиваете, Дженни, ведь это наверняка роза.

Клеона села. На ее губах появилась натянутая улыбка.

- Роза? А вам не кажется, что это слишком напыщенный цветок, сэр?

- Ах, мадемуазель, вам, должно быть, не встречалась роза, которая еще только начала распускаться!

- О-ля-ля, сэр! Я поняла ваш намек! Я забыла поблагодарить вас за букет, что вы прислали мне сегодня утром!

Филипп посмотрел на фиалки, что были приколоты у нее на груди.

- Но я не посылал вам никаких фиалок, - сказал он недоумевающе.

Глаза Клеоны вспыхнули негодованием.

- Я имела в виду не эти. - Она небрежно притронулась к цветам. - Эти мне прислал сэр Дерик Брендерби.

- Ему очень повезло, мадемуазель. Я извиняюсь, что не догадался сделать того же!

- Почему же? Наоборот, вам очень повезло. Госпожа Энн

Натли весь вечер вчера носила ваши гвоздики.

Клеона поймала себя на том, что слишком заинтересованно и явно смотрит ему в глаза. Она поспешила перевести взгляд, в горле у нее немного пересохло. На какое-то мгновение ей почудилось, что перед ней стоит прежний Филипп, угрюмый и бесхитростный, немного смущенный. Если бы...

- Мистер Же... Филипп! Научите меня говорить по-французски!

- Обязательно, дорогая моя.

Комок в горле тут же исчез; минутная теплота в голубых глазах бесследно растворилась. Клеона повернулась к Джеймсу, который не отходил от нее ни на шаг.

Глава XV

ЛЕДИ МАЛМЕРСТОК ВЫБИРАЕТ МУЖА

- Ты представляешь, вчера утром он мне это принес самолично, с подснежниками! Ума не приложу, где он сумел их ради меня достать! Кло! Они ведь уже давно сошли! Но он все же сумел это сделать! А какие стихи! Я милее ничего не слышала, Кло, дорогая! Он сравнивал мои глаза с зеркальной гладью лесных озер-близнецов! Правда, это прекрасно?!

Клеона дернула плечиком.

- Это не слишком оригинально, - сказала она.

- Тебе не нравится? - спросила Дженнифер разочарованно.

Клеона пожалела, что расстроила бедную Дженни.

- На самом деле очень нравится. Так ты говоришь, что мистер Жеттан сам привез стихи?

- Именно! Он оставался у нас почти целый час, говорил со мной и с моим папой. Представляешь? Он просто умолял меня, чтобы я подарила ему хотя бы один танец в среду! Это так мило с его стороны!

- Очень, - без энтузиазма согласилась Клеона.

- Никак не пойму, зачем он сделал это? - продолжала Дженнифер. - Джемми говорил мне, что он без ума от госпожи Натли. Кло, она, действительно, такая красивая?

- Я не знаю. Наверное, да.

- Филипп учит меня говорить по-французски. Это так тяжело, он смеется над моим акцентом. А ты говоришь по-французски, Кло?

- Немного. Но я не сомневаюсь, что мой акцент также развеселил бы его.

- Я так не думаю! Я спросила его, считает ли он тебя красивой, и ты знаешь, что он мне ответил?

- Дженни, но нельзя же спрашивать такие вещи!

- Что ты! Его это ничуть не смутило. Ни капельки! Он просто рассмеялся, он все время смеется. Ты представляешь, Кло! И он ответил, что, наверное, так думают абсолютно все. Разве это не дерзко?

- Очень, - ответила Клеона. Дженнифер придвинулась к подруге.

- Клеона, хочешь я открою тебе один секрет? На лице Клеоны появилась горькая усмешка.

- Секрет? Какой секрет? - поинтересовалась она.

- Кло, у тебя такой напряженный вид! Я наверняка знаю, что Джеймс в тебя влюблен!

Клеона мгновенно расслабилась и с облегчением рассмеялась.

- Не вижу в этом ничего смешного, - обиженно сказала подруга.

- Дорогая, прости меня, но я не это имела в виду. Я, конечно, знала, что Джеймс увлечен мною.

- Неужели? Ой, как интересно! И ты собираешься за него замуж? - голос Дженнифер дрожал от волнения.

- Дженни, ты задаешь ужасные вопросы! Нет, не собираюсь.

- Кло, но он же любит тебя! Разве он тебе не нравится?

- Дело не в этом. Джеймс только думает, что любит меня. Он еще очень молод. Я... Расскажи лучше мне про свой наряд, дорогая!

- Для бала? - Дженнифер снова оживилась. - На мне будет белое шелковое...

- Сэр Дерик Брендерби! Дженнифер запнулась на полуслове. Вошел высокий кривоногий мужчина.

- Милая госпожа Клеона! Рад, что застал вас дома! Целую ручки!

Клеона с улыбкой поспешила убрать руки от слишком назойливого поцелуя своего поклонника.

- Сэр Дерик, познакомьтесь, это госпожа Дженнифер Винтон.

Кажется, Брендерби заметил ее только после этих слов. Он поклонился, в ответ Дженни присела в реверансе и спряталась за спиной подруги.

Сэр Дерик уселся на стул.

- Госпожа Клеона, вы ни за что не догадаетесь о причине, что привела меня к вам.

- Чтобы увидеть меня? - с хитрым видом осведомилась Клеона.

- Эта причина существует всегда! Но сегодня есть еще один повод.

- По-моему, сэр, и первого повода было бы вполне достаточно, - ответила она, опустив глаза.

- Это самый прекрасный повод. Но другой также касается вас.

- О-ля-ля! Сэр, вы меня уже заинтриговали! Не тяните!

- Я готов встать перед вами на колени и просить, чтобы вы подарили мне танец в среду!

- Я, право, затрудняюсь вам что-либо сказать! - Клеона покачала головой. Боюсь, что все танцы уже обещаны.

- О, не говорите так, моя дорогая! Все, кроме одного!

- Но я, право, сомневаюсь! Ничего не могу вам обещать.

- Но вы оставите мне надежду?

- Не могу лишить вас ее, - сказала Клеона. - Может быть, Дженнифер согласится танцевать с вами.

Сэр Дерик, скрывая огорчение, поклонился Дженнифер.

- Я могу надеяться, что вы меня осчастливите?

- Спасибо, сэр, - заикаясь, ответила она. - Если вам это доставит удовольствие.

Сэр Дерик отвесил поклон и забыл о ее существовании.

- Как вам идут мои розы! - вернулся он к разговору с Клеоной. - Я не смел и надеяться, что буду удостоен такой чести.

Клеона взглянула на бледно-желтые бутоны.

- Так это ваши? Я позабыла, - сказала она достаточно жестко.

- О, Клеона! Клеона подняла глаза.

- Вы забываетесь, сэр!

- Госпожа Клеона! - быстро исправился Брендерби, сглаживая свою промашку глубоким поклоном.

В эту минуту леди Малмерсток вошла в комнату, опираясь на руку мистера Жеттана.

- Филипп, вы нагоняете на себя тоску! Вы же прекрасно понимаете, что в ваших словах нет и доли правды! Ох ты, Господи! Да здесь настоящий прием. Приветствую тебя, Дженни! Дорогой сэр Дерик! Так рано? Надеюсь, вы уже знакомы с мистером Жеттаном?

Мужчины поклонились друг другу.

- Я очень рад вас видеть, леди Малмерсток, - сказал Брендерби. - Жеттан, по-моему, я вас видел вчера. Вы не играли в карты у Грегори?

- Вчера? Вчера... Нет, вчера я был с отцом у Уайтов. Мадемуазель, ваш неизменно покорный слуга! Малышка!

- Бонжур, мсье! - смущенно ответила Дженнифер.

- Мадемуазель делает огромные успехи, - сказал он.

- Успехи? - от счастья у Дженни поплыло перед глазами.

- Вне всякого сомнения! А как дела у мадемуазель?

- Прекрасно, огромное вам спасибо, сэр. Леди Малмерсток опустилась в огромное кресло.

- Я думаю, что не помешаю вам? - спросила она. - Кло, ты не видела, куда я подевала свою вышивку? - она обратилась к гостям. - Я вышиваю без узелков. Это очень утомительно, но поднимает настроение, когда видишь плоды своего творчества, не так ли?

Клеона и Брендерби бросились к столу искать потерянную вышивку. Клеона украдкой поглядывала через плечо на тетю и Филиппа.

- Тетя Салли изумительно вышивает, - сказала она. - Не верьте ей, она делает это с огромным вдохновением. Клеона принесла тете вышивку.

- Спасибо, дорогая. - Тетя тут же отложила вышивку в сторону. - Я вам сейчас расскажу один секрет. Филипп, вы его уже знаете и можете не слушать.

Филипп встал рядом с ней, облокотившись на спинку кресла.

- Благодарю за доверие, тетя!

- Ты выдаешь мой секрет!

- Хорошо! Я нем, как рыба. Но вы не можете мне запретить, чтобы я оставался глух к звучанию вашего мелодичного голоса.

- Когда я стану твоей тетей, я с тобой очень серьезно поговорю о кокетстве с пожилыми женщинами, - сурово сказала она.

Клеона захлопала в ладоши.

- Ой, тетя Салли! Вы собрались замуж за мистера Жеттана?

- По крайней мере, за одного из них. Надеюсь, что этот, - улыбнулась она Филиппу, - женится на другой. Мне он совершенно не нужен.

- Я украду вас прямо на пороге церкви! - воскликнул Филипп.

Холодок пробежал по спине Клеоны. Она механически поздравила тетю. Как сквозь туманную пелену она слышала голоса Дженнифер и Брендерби. Они наперебой интересовались, на ком собрался жениться Филипп: уж не на Энн Натли, ведь она премиленькая. Когда Филипп, наконец, подошел к Клеоне, она уже взяла себя в руки, напропалую любезничая с сэром Дериком. Она едко парировала все колкости Филиппа, смеялась комплиментам сэра Дерика. Тогда Филипп переключился на разговор с Дженнифер. Но за ним следили демонстративно безразличные, рассерженные и ревнивые голубые глаза.