Путеводная звезда

Глава 17

- Почему ты спросила об Алине? – поинтересовалась я, поправив головной убор, который состоял из вышитого серебром бархатного ободка и прозрачной вуали, спадавшей до плеч.

Повернулась перед большим зеркалом, не узнавая себя в подаренном Махметом наряде. Традиционное платье горянки сделало меня другой. Более сильной, независимой.

Украшенный речным жемчугом лиф белого платья плотно обнимал плечи, красиво обрисовывал грудь. Широкая юбка скользила по бедрам, падала на пол, полностью скрывая стопы. Вышитый серебром кушак подчеркивал тонкую талию. Небольшой кинжал в ножнах, закрепленный на поясе, добавлял уверенности.

- Она осматривала тебя, - загадочно улыбнулась Амира, отметив, с каким изумлением я изучаю свое отражение. – Алина была тяжело ранена, - неожиданно, уже серьезным тоном добавила она. – Ее отбил отряд Махмета.

- Ранена? – оторвалась я от созерцания незнакомки в зеркале. – Когда?! Как?!

- Насколько я поняла, она скрывалась у кого-то из местных, - отведя взгляд, ровно и как-то холодно начала Амира. - Ее выследили, захватив детей женщины, которая ее прятала, заставили сдаться. А потом….

Она замолчала, а я, прижав ладонь ко рту, молила Заступницу, чтобы ошиблась в своих подозрениях.

Все, как я и предполагала когда-то. Алина была готовым к схваткам воинам, но чужую жизнь, тем более жизнь ребенка, ценила больше, чем свою.

Тот, кто отправил шавок по ее следу, об этом хорошо знал.

Барон Метельский….

Я медленно выдохнула в ожидании продолжения и мысленно поблагодарила Заступницу, что она не дала произнести слов, за которые мне теперь было бы стыдно.

- Малышню она спасала, - Амира вновь посмотрела на меня. Теперь с грустью, - но сама истекала кровью. Махмет сказал, что ее даже умирающую насиловали. Живой она им была не нужна.

Я сглотнула, чувствуя, как на глазах вновь выступают слезы.

Вот через них я и «увидела» длинный шрам на руке, который заметила, когда Алина снимала перчатки….

- Она же себя не пожалела! – воскликнула я, связав слова Амиры с тем, чему была свидетелем.

Не нежность – бережность, с которой коснулся Григорий руки магианы.

Решительность, с которой Алина направилась к нуждающемуся в ее помощи Андрею.

Холодная отстраненность, с которой муж смотрел ей вслед.

Бледность, на ее лице….

- Она удивительная женщина, - Амира подошла ко мне, взяла за руки. – И ты – тоже.

Я невольно нахмурилась, не связывая одно и другое. А в голове билось: какая же я дура! Да как же могла?!

- Я иду к ней, - вырвала я ладонь.

Амира легко перехватила запястье, заставив остановиться:

- Сашко рассказал о ваших приключениях. Если к кому тебе и надо идти, так к мужу. Он всю ночь просидел с тобой рядом. Извелся….

Ее голос казался спокойным, но я чувствовала все, что пряталось за произнесенными словами. Ее беспокойство, забота, сожаление….

- Я – глупая? – через силу улыбнулась я, боясь даже представить, что пережил Георгий, увидев меня. Грязную, с темными, коротко обстриженными волосами.

А еще Сашко и… едва живой князь.

- Ты просто еще очень молода, - засмеявшись, прижала она меня к себе. – А еще ты – мужественная, - шепнула она. – И я даже знаю, в кого!

- В кого? – принимая ее шутливый тон, чуть отстранилась я.

- Скоро узнаешь, - вновь хохотнула она, отпуская меня. – Красавица….

- Глупая красавица, - стараясь, чтобы в моих глазах не было заметно грусти, хмыкнула я. Потом все-таки не удержалась и добавила: - Я хотела бы иметь такую сестру, как ты.

Она как-то потерянно замерла, посмотрела на меня… взгляд был странным, словно она пыталась проникнуть мне в самую душу, потом улыбнулась… улыбка казалась мягкой и такой светлой:

- Ты уже моя сестра.

Всего мгновение. Тихое, уютное, похожее на вечер у камина в кругу родных и близких….

Короткое мгновение…. Так хотелось раскрыться перед ней, дать понять, насколько дорога она стала мне за эти дни, но Амира решила по-своему. Пока я подыскивала слова, схватила меня за руку, буквально дотащила до двери и… выставила в коридор.

- Эвелин….

Растеряться я не успела. Только подобрала юбку, на которую едва не наступила, да подняла голову… тут же наткнувшись взглядом на стоявшего неподалеку Георгия.

Отступило все и сразу. Непонятная обида, непонимание, подспудная усталость, которая чувствовалась даже после хорошего отдыха. Сомнения, неверие, горечь…. Все это стало таким мелочным, незначительным, по сравнению с тем, что я видела его.

Единственного мужчину, которого выстрадала, вымолила у Заступницы, доказав, что верна клятве, данной у алтаря.

Вот только как произнести это? Как объяснить, что все сказанные и не сказанные вчера слова были лишь тенью, оставшейся на душе после долгого и тяжелого пути? Как дать понять, что мое сердце билось и продолжает биться только для него одного….

Мне не пришлось ни говорить, ни объяснять, ни доказывать. Не знаю, что увидел он во мне, но всю тяжесть этого мига, все недомолвки взял на себя, сделав первый шаг навстречу. А потом еще один, и еще….

- Я едва с ума не сошел, когда увидел тебя здесь, - обнимая крепко, до выбитого из груди дыхания, хрипло выдавил он из себя. – Такую хрупкую, беззащитную…. Я ведь знал, куда отправился Сашко. Догадывался, насколько тяжелым было его задание….

А я слушала его слова и таяла, не осознавая – чувствуя, что вот это и было счастьем. Просто замереть, прижавшись к груди любимого мужчины. Впитывать в себя его беспокойство и… гордость. Ощущать жар его тела, который становился с каждым мгновением все сильнее и сильнее, грозя вырваться из оков сдержанности и опалить нас обоих той безудержностью, для которой нет, и не может быть преград.

- Я люблю тебя, - дождавшись короткой паузы, отозвалась я. Приподнялась на цыпочки, желая большего, чем он мне уже дал. – Люблю….

- Эва… - Георгий чуть отступил, нежно сжал мое лицо сильными, слегка шершавыми ладонями. – Эва….

В глазах было все! И радость, и неверие, и решимость….

- Кхм… - раздалось совсем рядом.

Я резко отскочила, прикрывшись вуалью. Георгий обернулся, укоризненно качнул головой.

- Прошу меня простить, - улыбкой отметив мое замешательство, произнес заставший нас врасплох Махмет, - но князь Ахмет ждет вас. И не смущайтесь так, - обратился он ко мне, - чужое счастье в этом доме не вызывает зависти. Только радость.

- Махмет… - Георгий приблизился ко мне, отвел от лица полупрозрачную ткань. – Не слушай его, солнышко, он привык, что у него нет отбоя от прекрасных барышень, вот и ведет себя несколько фривольно.

- Солнышко? – вместо того чтобы возмутиться, удивленно переспросил Махмет. Внимательно посмотрел на меня… в его глазах что-то мелькнуло, как будто отозвалось горьким воспоминанием, но улыбка стерла впечатление, оставив сомневаться, было ли то, что я заметила. – Действительно, - вроде как, не веря самому себе, протянул он, - солнышко.

- Махмет… - не скрывая угрожающих ноток, протянул Георгий. – Это солнышко – моя жена!

В ответ княжич многозначительно хмыкнул, но что хотел этим сказать, я не поняла. Одно знала точно - интерес в очередном его взгляде, брошенном в мою сторону, был совсем не мужским.

Георгий это тоже заметил, нахмурился, собираясь что-то спросить, но Махмет не дал, настойчиво отрезав:

- Давай не будем заставлять князя ждать.

Муж, молча, согласился. Вместо того чтобы согнуть руку, предлагая на нее опереться, Георгий приобнял меня за плечи, чуть прижимая к себе.

Идти так было не совсем удобно, но я это едва замечала. Главное, что он рядом. Главное, что мы – вместе.

В душе было тихо и покойно, словно нежарким летним днем, да на берегу неспешно несущей свои воды реки. И хотя я понимала - это еще далеко не конец, с каждым шагом по этому дому росла уверенность, что вот теперь все будет хорошо. Отступят невзгоды, Георгий сумеет очистить свое имя, мы вернемся домой, я возьму на руки дочь….

- Этому дворцу уже более двухсот пятидесяти лет, - очень своевременно сбил меня с мысли Махмет. – Его построил мой предок, князь Давид для своей жены Мзиа. – Он на мгновение обернулся, одарив меня лукавой улыбкой: - По-нашему, солнце.

- Ты не рассказывал мне об этом, - несколько ворчливо заметил Георгий.

- Не было повода, - отмахнулся Махмет. – В этом дворце родился их первенец, которого они назвали Резо. Он-то и стал князем Лазариди, одним из трех старших князей, своим союзом образовавших Ритолию.

- А почему их три? – поинтересовалась я, неожиданно для себя увлекшись историей.

- По числу больших долин, - Махмет сбавил шаг, поравнявшись с нами. – Зимой, когда закрываются перевалы, они оказываются отрезанными друг от друга.

Я понимающе кивнула. О том, что горцы народ горячий, за которым нужен глаз да глаз, я не забывала.

- Спустя полвека к ним присоединились еще пятеро, но их владения были значительно меньше, потому их называют младшими, но на княжеском совете они имеют такое же право голоса.

- Но не право решения, - добавил Георгий, чуть сильнее сжав мои плечи.

- Но не право решения, - с усмешкой подтвердил Махмет. Опять посмотрел на меня. Весело. Задорно. – Про княжичей, которые в большинстве сами за себя, вы уже знаете.

Моя ответная улыбка вряд ли была добродушной. Встречу с Рахматом и… его безумной женой едва ли удастся забыть скоро.

Чтобы хоть как-то сгладить всколыхнувшиеся воспоминания, скользнула взглядом по череде парадных портретов, висевших на стене широкого коридора, по которому мы шли. Традиционная одежда горцев подчеркивала выражения лиц. Капельку надменных, с безграничной уверенностью во взгляде - у мужчин. И загадочных, полных неразгаданных тайн – у женщин.

Их красота была разной. Резкой, похожей на лезвие клинка или яркой и безудержной, как пылающий в ночи огонь. Для кого-то она стала похожей на свет луны, с легким флером очарования в мягких, ускользающих чертах. Или светлой, теплой, солнечной.

Красота их была разной, но в чем-то схожей, выдавая родство крови.

- А вот это, - Махмет остановился, не дойдя пару шагов до последней в этом крыле двери, - брат князя Ахмета, его жена - Екатерина Суворова и их дочь, Татьяна.

Я бы и хотела не вздрогнуть, но не получилось.

Воспоминание пробило яркой вспышкой…. Зимний вечер, вьюга за окном, добродушное потрескивание огня в камине, и небольшие рисованные портреты, которые она доставала из шкатулки.

Тот лежал в самом низу, завернутый в кусочек белого атласа. Красивая женщина и девочка лет девяти, похожая на свою мать.

Тонкие, мягкие черты лица. Серо-голубые глаза, смотревшие на мир спокойно, с мужеством, достойным мужчин. Русые, отливающие золотом волосы, уложенные в отнюдь не детскую прическу.

А еще… серьги в ушах княгини Лазариди, искусно выписанные художником, похожие на раскрытый хвост диковинной птицы. Точно такие же, как те, что привез мне в подарок Георгий после одной из своих поездок в горы.

Сказать что-либо мне не удалось. Махмет открыл дверь и, улыбнулся, глядя на меня и произнес… так, как будто он уже и не надеялся это произнести:

- Добро пожаловать домой.

- А теперь приглашаю всех за стол! – с несколько натянутым воодушевлением произнес князь, разворачиваясь к нам от окна. Пока рассказывал историю, связавшую меня и род Лазариди, так и стоял… глядя на горные вершины, проступающие над вершинами деревьев. – И хотя это не совсем правильно, мне будет приятно, если ты станешь называть меня дедом, - подошел он ко мне.

Протянул руку, предлагая опереться. Когда я поднялась, на мгновение прижал к себе, дав ощутить крепость своего тела. А ведь давно за шестьдесят….

- Извини, девочка, - отпустил он меня, - но я обещал Элеоноре, что без нужды в твою жизнь не полезу. Хоть и считал, что не права, но ответить на ее благородство и жертвенность своим обманом не мог.

Что ответить я так и не нашла, продолжая оставаться под впечатлением его повествования.

Каждое слово, каждое произнесенное им имя, откликались во мне странным сожалением. Все это могло быть моим с самого рождения, но стало таким лишь теперь, сорвавшись звуками с чужих губ.

А еще – злостью! На весь этот несовершенный мир, где смерть частенько служила платой за любовь и верность. Где одни решали судьбы других, где….

- Все не так страшно, - теперь князь сжал мою ладонь, как будто догадывался о том, что творилось в моей душе.

Если по совести, то должна была радоваться, но сердце болело. Выло от случившейся так давно несправедливости.

Алихану тогда было около двадцати, Иракли – на шесть лет старше.

Случайность или нет, но с дочерью графа Суворова он познакомился на переговорах, которые вел по приказу отца. Война шла слишком долго, успев потерять свой смысл.

Для любви хватило одной встречи. Несколько дней спустя оба стали залогом мира. Хрупкого, ненадежного….

Судьба им отвела десять лет, отдав смерти в один день. Муж и жена…. На эшафот они взошли вместе, разделив на двоих и свой последний день.

- Это они прокляли Ишхнели? – обернулась я к Амире, вспомнив, что та говорила о жене своего брата.

Безумие…. Цена предательства.

В комнате кроме меня и Амиры били еще трое. Князь Алихан, наследный княжич Махмет и Георгий.

И все они сейчас смотрели на нас….

- Заступница, - тихо, но четко, уверенно, ответила она. – Екатерина магом не была, а Иракли к моменту казни уже не говорил. Пытая, ему отрезали язык.

Не хотела, но вздрогнула, вновь ощутив, как сильные руки Алихана дают поддержку, в которой я так нуждалась.

Страшное время….

То же самое я могла сказать и о нашем.

Моя бабушка была подругой Екатерины. Настолько близкой, что почти, как сестры.

К тому времени она уже овдовела, взвалив на себя не только оставленные ей на попечение мужем дом и усадьбу, но и сына, которому только исполнилось четырнадцать.

О потере не скорбела – в отличие от Екатерины, сильных чувств к супругу не испытывала, так что утрата тяжким камнем ей на грудь не легла. Да одиночество не тяготило, скорее, радовало. Хватка и крепкий характер у бабушки были смолоду, полученная свобода пришлась, как нельзя кстати.

Теми самыми… Красинскими, заводы стали уже под ее управлением.

Как к ней попала моя мать – дочь Екатерины и Иракли, Алихан не знал, как и другие считал, что ребенок сгинул, сбежав при аресте.

О том, что она жива, ему стало известно только после моего рождения. Исполняя последнюю волю умирающей воспитанницы, бабушка рассказала все князю.

Кто был моим отцом, он узнал уже сам. Федор Игнатьевич Красин. Женатый, имеющий сына, но влюбленный в тихую и слишком скромную Татьяну.

- Я хотела бы побыть одна, - избегая взгляда Георгий, попросила я у князя.

Мужа ни в чем не винила… да и не в чем было винить, кроме как в близости к той власти, что переломала жизни тех, кого я и не знала, но находиться с ним рядом сейчас оказалось выше моих сил.

Все слишком остро. Надрывно!

- Ты - голодна, - нахмурился Алихан. Качнул головой… - Не надо было мне торопиться….

Возможно, был и прав, но все случилось так, как случилось….

- Я покажу тебе беседку в саду, - с той же естественной простотой, которая уже успела меня подкупить, вступил в разговор Махмет. – А Амира прикажет принести молока и лепешки….

Когда я кивнула, первым направился к выходу из кабинета, посчитав, что моего согласия ему больше, чем достаточно.

Останавливать нас… меня никто не стал.

Даже Георгий… хотя я и надеялась.

Бабушка… бабушка….

Она не была радостным человеком – ее улыбку я видела не часто, но мне с ней было тепло. Любить, не говоря ни слова о своих чувствах, она умела. Исподволь заботиться. Быть рядом, когда нужна. Терпеливо объяснять, помогая в произнесенных фразах, во взглядах, в поступках, видеть то, что скрывалось за ними.

Учила терпению, выдержке, целеустремленности, умению идти до конца, даже когда не оставалось сил…. Мужеству быть верной….

Даже смертью своей она преподнесла мне пусть и последний, но самый главный урок. Прежде чем уйти, ты должен сделать все и… чуточку больше. Попади я в дом отца хоть на год, но раньше, могла бы и сломаться, не вынеся его холодности.

Но именно она… самая дорогая, самая близкая, лишила меня имени и родных, ни оставив после себя ни намека на то, кем я в действительности была.

Имелись ли у нее на то основания или ею двигало стремления стать для меня всем….

Ответа на этот вопрос я не знала. И… не узнаю никогда.

Кружка с молоком продолжала стоять на столике, как и лежавшая на глиняном блюде лепешка. Есть я хотела, но где-то там… словно одна «я» осталась в доме, еще не сделав последний шаг к тому разговору, а вторая настолько ушла в прошлое, что совершенно забыла о настоящем.

Время подбиралось к полудню, солнце стояло высоко, лишая мир теней. Лишь свет, для которого все четко и однозначно….

Я вышла из беседки, встала на нижней ступеньке, так и не сойдя на дорожку, которая вела к небольшому пруду. Черта, через которую оказалось сложно переступить….

У этой черты имелось даже имя.

Георгий….

Граф Георгий Орлов, выбранный отцом, чтобы стать мне мужем….

Знал ли он, кем я была на самом деле? Тогда, когда согласился назвать меня своей женой.

Или об этом ему стало известно позже? И стало ли?

И меняло ли это что-либо для меня?

Вопросы! Вопросы. Вопросы….

И как ответ - стоявшая на столе обтянутая бархатом шкатулка. Серьги, колье….

Его подарок….

Подарок князя Алихана, который он выдал за свой.

- А так ли это важно?

- Что? – резко обернувшись, переспросила я.

- Так ли важно то, что не дает вам покоя? – перефразировал свой вопрос Сашко.

Выглядел он необычно. Не так, чтобы совсем, но для этого места – точно. Темный кафтан с длинными откидными рукавами, как и туника под ним, отделанный изысканной тесьмой, вряд ли был здесь привычным нарядом.

- Воспитанник графа Шуйского… - окинув внимательным взглядом этого нового, незнакомого для меня Сашко, ухмыльнулась я.

Понимала, что получилось едва ли не зло, но демонстрировать светские манеры мне в этот момент совершенно не хотелось.

- Рахмат не ошибся - приемный сын. Я попал к нему совсем ребенком, - Сашко моего тона словно и не заметил, - так что выбор у меня был небольшой. Либо быть съеденным в степи шакалами, либо….

- Простите, - искренне попросила я, чувствуя неловкость. Всего лишь миг, но теперь моя резкость выглядела совершенно неуместной. – Кажется, я растерялась под ворохом произошедших событий.

- Звучит, как приглашение дать вам совет, - улыбнулся Сашко. Подошел ближе, позволяя увидеть залегшие под глазами тени.

Этот тоже умел… идти до конца. Делать все и… даже чуточку больше.

- Другому может и не позволила бы, но вам….

Еще вчера я обращалась к нему на «ты»…. Сегодня я жалела, что лишилась той легкости, с которой доверила ему себя.

- Тогда тем более воспользуюсь этой возможностью, - он взял мою ладонь, с изяществом придворного щеголя поднес ее к губам, но не коснулся, просто держал, согревая дыханием. – Жизнь становится проще, когда ты начинаешь оценивать ее с точки зрения потерь. Это помогает дорожить тем, что имеешь.

- Вы говорите обо мне и Георгии? – уточнила я, ловя себя на том, что его вмешательство в столь личное, каковым являлись мои взаимоотношения с мужем, нисколько не коробит.

Поиск причины такого доверия трудности не вызывал. То самое, о чем он только что сказал…. Оценка с точки зрения потерь….

- Тогда стоит упомянуть и об обретениях, - добавила я, еще не решив для себя ничего, но уже ощущая, что на душе стало если и не легче, то значительно увереннее.

- Верное замечание, - выпустив мою ладонь, засмеялся Сашко…. – И позвольте представиться: виконт Александр Шуйский младший.

- Графиня Эвелина Орлова, - посмотрела я на него благосклонно. Тон не выдержала, тут же поинтересовавшись: - Вы не были у князя? Как он?

Выражение лица Александра изменилось. Отстраненность сделала его более суровым, вновь показав ту суть воина, которую я уже не раз в нем замечала.

- А вы не хотите его увидеть? – после короткой заминки спросил он. – Я мог бы вас сопроводить….

Я – не хотела, но… чувствовала, что нуждаюсь в этом визите, способном поставить точку в одной истории и… начать другую.

Андрей спал. Лицо было бледным, но без того налета, которое дает понять, что пора прощаться. Руки лежали поверх одеяла, которым он был укрыт.

Уставшие руки уставшего от борьбы человека.

На стуле рядом с его кроватью сидела молодая девушка. Еще одна представительница рода Лазариди…. Чтобы в этом не сомневаться, хватило одного взгляда.

Алина тоже была в комнате. Дремала в кресле.

Стоило посмотреть в ее сторону, как открыла глаза….

Я, насколько это было возможно, легко улыбнулась, приложила палец к губам.

Мы еще успеем поговорить…. Я еще успею произнести слова благодарности и… извинения.

Она в ответ кивнула и вновь закрыла глаза, пользуясь минутами покоя.

- Госпожа Эвелин, - юная красавица встала и подошла к нам, - я – Наиль, дочь наследного княжича.

- И моя троюродная сестра, - на этот раз улыбнуться оказалось легче. – Как он? – не дожидаясь подтверждения, кивнула на Изверева.

Подойти ближе даже не попыталась, заметив, как твердо стояла девушка на нашем пути. Воин, готовый защищать свое….

Сердце кольнуло, но уже не болью – радостью. Каждому в жизни нужна путеводная звезда. У меня не получилось стать ею для Андрея. Возможно, Наиль повезет больше.

- Он – справится, - ни на миг не задумавшись, твердо ответила девушка.

Лазариди….

Понимание, что я – одна из них, не пронзило меня молнией, не ударило осознанием ответственности, заставив выпрямить и без того прямую спину. Оно просто вдруг пришло, встало рядом, став той незримой опорой, тем ощущением, что за мной мощь этого рода…. Мужчины, женщины… даже дети.

И – горы, которые сделали их такими.

Горы, которые сделали меня такой.

- Он – справится, - повторила я за ней. С той же несокрушимой уверенностью, с которой говорила и она. Подошла ближе, приобняла, не пропустив ее легкое сопротивление: - Береги его, - прошептала, надеясь, что Сашко не услышит.

- Сберегу, - клятвой отозвалась она. И… добавила: - Сестра.

Из комнаты я вышла, не произнеся больше не слова. Сашко последовал за мной, став тенью.

Мое белое платье…. Его черный кафтан….

- Вы ведь здесь тоже из-за магического серебра? – не останавливаясь, спросила я.

Коридор, по которому мы шли, был пуст. Лишь он и я.

В каждом своем шаге, в каждом действии я видела потаенный смысл. Имелся он на самом деле или нет, но для меня сейчас все было важным. Даже вот эта возможность задать вопрос и услышать на него ответ, не опасаясь, что мне не позволят этого сделать.

- Из-за магического серебра? – вроде как удивился он. – О чем вы говорите?

Я не обернулась, не пропустила смех в его голосе.

Кто – он, а кто – я….

Это происходило само собой. Незаметно складывались кусочки разбитой мозаики, находились разгадки, открываясь, словно всегда лежали прямо передо мной, но лишь теперь… теперь, когда я была к этому готова, позволили себя увидеть.

…но сказать точно не получится, пока не станет понятно, зачем именно император отправил сюда Изверева….

К этому выводу пришла не я – Струпынин, но даже когда произнес вслух, принять у меня не получилось. Все встало на свои места лишь сейчас.

Император не ссылал князя, обрекая, как подстрекателя на верную гибель. Изверев был… разведчиком, личным посланником, глазами и ушами Ксандра….

А Георгий?

С Георгием так просто не получалось, пусть я видела сходство в их судьбе. Обвинения…. Для одного с него начался путь в горы, для другого….

У Изверева не было семьи. У графа Орлова – жена и дочь.

- Вам, наверное, послышалось, - я остановилась у окна. Это выходило не в сад, а на передний двор. Впрочем, здесь более уместным было другое название – дворцовая площадь.

- Вы еще хотите побыть одна? – Сашко… виконт Александр Шуйский младший не дошел до меня пары шагов.

Избавиться не торопился, скорее, намекал, что время для рефлексий закончилось и наступило другое – для новой жизни.

Наверное, был прав, но я решила позволить себе еще несколько минут слабости.

Всего лишь несколько минут….

- Вы не могли бы сказать графу, где оставили меня? – несколько чопорно протянула я, давая понять, что это одиночество уже не будет для меня столь трагичным.

- С огромным удовольствием, графиня, - поклонился он и… направился дальше по коридору.

Я слышала шаги: четкие, уверенные, но продолжала стоять, разглядывая подъездную дорожку, дугой подбиравшуюся к крыльцу и убегающую вновь, но уже к другим воротам. Большую клумбу. Похожие на пики остроконечные деревья, стоявшие, как стражи. Мужчин в черных, серых, бурых черкесках.

Это был незнакомый мне мир, но я больше не чувствовала себя здесь лишней.

Да – я так и не знала его законов, но разве это могло стать препятствием между им и мною?

Мысль самой себе показалась кощунственной. У меня был муж! У меня была дочь. У меня был… дом, в который я так хотела вернуться!

- Так не должно было случиться, - встав у меня за спиной, произнес Георгий.

Не оправдывался, не объяснял… просто ставил в известность.

Несколько часов назад он сказал, что чуть с ума не сошел, когда увидел меня здесь, а я ответила, что люблю….

С тех пор ничего не изменилось, но обернуться и броситься в его объятия было невозможно.

Пока невозможно….

- Я не могла не пойти за тобой, - сглотнув вставший в горле ком, отозвалась я.

Мужчины в черных, серых, бурых черкесках…. Воины, у каждого из которых была своя женщина. Мать. Сестра. Возлюбленная. Жена. Дочь….

- Я надеялся, что дяде удастся тебя удержать, - его голос все-таки дрогнул, прорвавшись тем, что он пытался скрыть.

Нет, не виной…. Пониманием, что знай он, как все обернется, все-равно обязан был бы уйти.

У каждого из нас был свой путь. И – своя ноша.

- Ты мне расскажешь? Все?

Его ответ я знала, еще не закончив говорить.

- Нет, - коротко бросил он. Но добавил, когда пауза уже стала невыносима: - Не сейчас.

Трудно сказать, чего ожидал, но когда я резко развернулась, сделала шаг к нему, несдержанно бросив: «Я не могу больше ждать», - растерянным не выглядел.

Это было физически больно. Пытаться вспомнить, где находилась моя комната, в которую, как оказалось, уже перенесли его вещи. Идти, впиваясь пальцами в ставшую спасением руку. Усмирять дыхание, разрывавшее грудь. Прикусывать губы…. Встречаться с чужими взглядами, когда пересекали наполненные людьми холлы….

Когда за нами закрылась дверь, отрезая от всех, позволяя забыть о приличиях, о том, что где-то возможно нас ждали, легче не стало, если только жарче. Сорванные оковы выпустили стихию, в которой горели мы, в которой плавилось все, к чему прикасались наши пылающие тела.

Его тело…. Мое тело…. Его сильные, настойчивые руки…. Сыпавшиеся с губ проклятия, когда он боролся с непривычными застежками, освобождая меня от вороха одежды.

Мое прерывистое дыхание, в котором судорожное «люблю» было похоже на требовательное «хочу». Нетерпение, от которого внутри все скручивалось в тугой узел.

…вспомни, как это, когда страсть тела все глупые мысли из головы изгоняет….

Эта страсть настоялась на разлуке и обреченности, точно зная, каково это… когда уже не надеешься ощутить его тяжесть на себе, впиться губами в губы, срывая стоны и деля вздох на двоих. Почувствовать, как он входит в тебя… сдерживаясь из последних сил, чтобы не ворваться, клеймя сладостным: «Моя!».

Очнулась я лишь на миг, уже лежа на кровати. Георгий замер надо мной, поднявшись на вытянутых руках. Крепкие плечи, линии вен на напряженных мышцах…. Взгляд… темный, всепоглощающий, неистовый….

- Скажи! – хрипло потребовал он, не отводя от меня глаз.

- Люблю! – выгнулась я, пытаясь дотянуться, дотронуться, вернуть себе то, чего лишилась.

- Нет… - качнул он головой. – Скажи! – приказал не жестко, но… безжалостно, давая понять, что не шевельнется, пока не услышит….

И я ответила… избавляясь от разлуки, от горечи, от тех дней, когда металась между верой и отчаянием, от недосказанности и непонимания.

Избавляя не только себя – нас обоих:

- Ты – мой!

Может ли быть что-то большее, чем любовь?

Наверное – нет….

Возможно – да! То, для чего слов больше не надо….

Несколько дней…. Нет, не счастья – тишины. Для счастья не хватало Аленки, беспокойство о которой отравляло мое неспешное существование.

Казалось, все хорошо….

Хорошо не было. Для понимания этого достаточно оказалось понаблюдать за тем, как вели себя мужчины. Внешне – не придерешься, но напряжение прорывалось то излишне резким жестом, то взглядом, украдкой брошенным на подставку для магической почты.

Все они чего-то ждали….

Чего? Об этом я не могла даже догадываться. Лишь подыгрывать, делая вид, что ничего не замечаю.

Вряд ли могла их провести, но… так всем оказалось проще.

Через четыре дня после того, как я появилась в Тибрасе, во дворец князя Алихана прибыл Иван. Был не один, Струпынина сопровождали граф Илинский и Трофим Соров. Оба – дознаватели Канцелярии розыскных дел.

В первый момент я испугалась – ведомство, в котором они служили, даже без вины вызывало не самые приятные чувства, а уж в случае Георгия их появление вполне могло обернуться непредсказуемыми последствиями, но дружеские объятия и похлопывания по спине слегка успокоили. Если и было что-то за несколько натянутыми улыбками, то не столь уж неотвратимое.

А потом как-то стало не до размышлений. Соров заметил Алину, стоявшую рядом со мной. Посмотрел не веря… повторяя для них двоих нашу с Георгием встречу. Сделал шаг….

Это было не трогательно, это было яростно. Когда вот так… невозможно идти дальше… невозможно не кинуться навстречу друг другу.

От откровенности… обнаженности чувств, пробивало дрожью. От взглядов, наполненных невысказанных слов, хотелось кричать, прерывая эту пытку.

Как они не понимали?!

Это оказалось несложно. Просто взять Алину за руку и повести за собой, разделив и на них ту мудрость, которую я обрела здесь, в горах. Если любишь….

В том, что они любили, сомнений у меня не было.

Когда мы все вернулись в дом, они так и стояли... но теперь уже вдвоем.

Иван привез весточку из Виноградово. Граф Илинский - новости из столицы.

От первой на душе стало легче. Аленка росла здоровой, радовала кормилицу хорошим аппетитом, а графа Горина – улыбкой, которой встречала его, узнавая среди других.

Дочка…. Несмотря на неопределенность ситуации, я точно знала, что скоро ее увижу.

Сердце матери….

Сердце любящей женщины….

Мое сердце больше не разрывалось, найдя покой в любви, которой хватало на всех.

С новостями все было значительно хуже. Мне так показалось…. В городе шли аресты. Среди тех, кто попал в подвалы, были и высокопоставленные чины самого розыскного департамента.

А вот Георгий после этих известий стал значительно спокойнее, словно давая подсказку. Его нахождение здесь имело к этому самое непосредственное отношение.

Но напряжение спадать не торопилось. Усиленная охрана, стража, которой во дворце стало значительно больше.

Еще три дня в подступающей к горлу тревоге. Заверения мужа, что скоро все закончится, подталкивали задать вопрос: что именно и как скоро, но я молчала, понимая - ему сейчас тяжелее, чем мне.

И… ночь, когда он не пришел в апартаменты, оставив меня одну терзаться сомнениями.

Все разрешилось утром. Я только успела забыться в наполненном волнением сне, как меня разбудили выстрелы и крики. Испугаться не успела, в спальню вошел Георгий.

Произнес он только одно слово: мир!

Мир!

От имени Вероссии соглашение с Ритолией подписал граф Георгий Орлов, доверенное лицо императора Ксандра. Горное княжество представляли князья Алихан Лазариди и Заур Сааканзе.

Двое из трех старших князей….

Немного успокоилось всё только к вечеру. Суета, поздравления…. Все понимали, что это – только начало, но когда есть надежда, идти вперед становится легче.

Я сидела в саду, сбежав от людей, присутствие которых хоть и не тяготило, но добавляло душевного беспокойства. На их лицах была радость, я же не могла заставить себя искренне улыбаться, понимая, что все закончилось, но далеко не для всех.

Первым меня нашел Махмет, принес кружку с молоком и булочки, которые специально пекли для гостей, не привычных к пресным лепешкам. Затем подошли Алина с Трофимом. Иван. Владимир. Сашко….

Последним оказался Георгий.

Вошел в беседку, без предисловий протянул желтоватый лист бумаги.

Письмо было от отца….

Несколько привычно сухих строчек, за которыми я видела то, что он тщательно пытался от меня скрыть. Чувство вины за все, что произошло до моего рождения.

Еще одна точка…. Прости… выписанное ровным и четким почерком. И короткая приписка дрогнувшей рукой: я люблю тебя, дочь!

- Это не все, - внутрь Георгий не вошел, продолжая стоять на верхней ступеньке. – Твой брат арестован за участие в заговоре против империи.

- Что?! – медленно поднялась я, не до конца понимая смысл сказанного мужем. – Какой заговор?!

Георгий качнул головой… сожалея:

- О многом сказать не могу, но целью группы, в которую он входил, был подрыв авторитета императора. Недовольство в армии, бунт среди уставшего от войны населения. Не обошлось и без княжичей, которые были весьма заинтересованы в ослаблении Вероссии.

Короткая пауза позволила не только перевести дух, но и поверить. Рахмат, князь Ишхнели, Эдуард, который, как я теперь понимала, был прекрасно осведомлен о моем родстве с Лазариди….

Вряд ли список был столь коротким, но сейчас я благодарила Заступницу, которая уберегла меня от больших знаний.

- Все началось, когда мы заключили договор с князьями на продажу магического серебра, - добавил Илинский, похоже, заметив, что я пусть и слегка, но расслабилась. – Мы не хотели войны, но были вынуждены ее начать.

- Вы – знали? – я посмотрела на Владимира, потом перевела взгляд на Ивана, сидевшего потупившись.

О чем спрашивала, они должны были догадаться. О Георгии, которого я оплакивала столько дней.

- Нет, они не знали, - вместо Владимира ответил муж. – Ставки оказались очень высоки - против императора выступили те, кто по долгу службы должен обеспечивать его безопасность и порядок в империи. Поэтому о реальном положении дел были осведомлены лишь особо доверенный люди.

- Вы – рисковали, - подал голос Иван. Тяжело посмотрел на Георгия….

- Больше, чем ты думаешь, - счел нужным вставить свое слово Сашко.5d4aa3

Подданный другой империи….

- А барон Метельский? – помогла я Георгию сместить акцент.

Прошлое оставалось прошлому, нам же стоило задуматься о будущем.

Георгий ответил чуть заметной улыбкой, которая не только разгладила его лицо, но и смягчила висевшее в беседке напряжение.

- Вина барона Метельского, как одного из организаторов, бесспорна, - его взгляд сместился на Алину. – Доказательства вполне надежные. Того, что он уже совершил, достаточно, чтобы отправить на плаху.

- А Раевский? – вспомнила я еще одно имя.

Улыбка Георгия стала шире. Он подошел ближе, несмотря на присутствие посторонних, взял мои ладони в свои, поднес к губам:

- Все – закончилось. Для тебя, для Алины, для князя Изверева, для всех нас…. Мы возвращаемся домой….

Вздохнуть с облегчением я не успела. Сашко… Александр Шуйский решил, что его слово должно быть последним.

Наверное, был прав….

Все только начиналось….