Пять слагаемых счастья

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

В день отъезда дети грустили. Они встали на рассвете, чтобы успеть искупаться, а потом бродили по замку, прощаясь с тем, что им дорого.

Пирс последовал их примеру и попрощался с портретом королевы Виктории.

Внизу Сьюзи готовила блинчики.

Придется нам научиться самим печь их у себя на ферме.

Если бы Шенни осталась, она могла бы печь их…

Хватит думать о Шенни!

Дети сидели за столом, болтали и кормили собаку блинами.

Может, купить им собаку?

Пирс встретился взглядом со Сьюзи, и та просияла.

– Чудесная идея!

– Что? ― удивилась Венди.

– Я говорю, у твоего папы появилась чудесная идея. А сегодня вы все отправляетесь смотреть на дельфинов.

Глаза детей засияли. Каждый день Сьюзи придумывала им новое развлечение. Песочные замки, воздушные змеи, местный аквариум и многое другое.

– Думаю, сегодня ничего не получится, ― рассудительно сказал Дональд. ― Дорога занимает три часа, а нам нужно добраться домой, пока не стемнело.

– Сейчас только девять. Вещи вы уже собрали. За вами приедут через полчаса. Пообедаете на пляже, и к часу дня вы уже уедете отсюда. Мы все рассчитали.

– А ты не идешь с нами? ― спросила Венди. Дети привыкли к замечательной Сьюзи, полюбили и ее мужа. Они думали, что будут сильно скучать.

– Нам нужно подготовить комнаты для детей, которые приедут сюда после вас.

– Особенные дети? ― расстроилась Венди.

– Не такие особенные, как вы, ― успокоила ее Сьюзи с улыбкой, но ее глаза блестели. ― Я буду скучать по вас. Ребята, возвращайтесь скорее.

Вот еще один человек, который открывает свое сердце для всех, кто в этом нуждается, подумал Пирс. Как Руби и Шенни. Могу ли и я так же?

– Ладно, ребята. Теперь идем смотреть на дельфинов и домой.

– Шарики не опустятся до их приезда?

– В инструкции написано, что они не опустятся в течение двадцати четырех часов.

Руби надувала шарики с помощью баллона с гелием, а Шенни завязывала ленточки.

– Один уже падает.

– Нужно крепче привязывать ленточки. Как ты думаешь, нам хватит еды на всех?

– Едой занимается мама Дуэйна.

– Мне не очень нравится имя Дуэйн, ― скривилась Руби. ― Тебе нравятся имена моих мальчиков?

– Нравятся. ― Шенни нахмурилась. ― Ты сама выбирала имена?

– Четырем из них просто повезло, ― улыбнулась Руби. ― А вот Коннор, Дарси и Доминик попали ко мне младенцами, и мне пришлось дать им имена героев моих любимых романов.

– Ты назвала мальчиков именами героев романов? ― поразилась Шенни.

– Да, а что? По крайней мере оригинально. Правда, девочки? Сьюзи, Кирсти, вы согласны?

– Конечно, ― ответила Сьюзи. ― Кирсти, перестань сюсюкаться с Ангусом и помоги с лентами.

Ворота были украшены воздушными шарами.

– Смотрите, шарики! ― воскликнула Эбби.

– Думаете, кто-то рад, что мы возвращаемся? ― спросила Эбби.

Сами дети не очень радовались возвращению. Скоро им снова идти в школу, и еще неизвестно, как к ним отнесутся местные жители и их отпрыски.

– Может, няня, которую нашла Руби, уже здесь? ― предположил Пирс.

– Я скучаю по Шенни, ― сказала Эбби.

– Она же не няня.

– Она лучше, чем няня, ― заметил Брайс. Пирс был полностью с ним согласен.

– Под навесом стоит какая-то машина, ― заметил Дональд. ― Но это не машина Шенни.

Похоже, это полицейская машина! Похоже, мне устроят еще один допрос… Но тогда при чем здесь шарики на воротах? Пирс глубоко вздохнул.

– Ладно. Давайте выясним, что здесь происходит.

– Думаешь, что-то страшное? ― спросила Эбби.

– Шарики страшными не бывают.

– Зато няни бывают, ― прошептала Венди.

– У нас только один выход ― пойти и посмотреть самим.

Они выбрались из машины и подошли к задней двери. Пирс не успел дотронуться до ручки двери, как она распахнулась, и его оглушило множество звуков.

Позже он смог описать происходящее одним словом.

Хаос.

Звуки волынки, свистки и гудки, ликующие возгласы, взрывы хлопушек…

Люди. Много людей.

Кто-то подхватил детей и внес их в дом.

Сьюзи и Эбби.

Сьюзи?!

Хэмиш и Дональд.

Руби забрала Бесси из его рук. Здесь был Блейк. Он уже посадил Брайса к себе на плечи.

Разве Ник не должен быть в Мексике?

И Дуэйн ― парень из супермаркета. Его мать. Фармацевт и доктор.

Полицейские. Соседи и люди, которых Пирс едва знал.

И вся команда из замка.

Шенни с трудом пробралась к Венди и обняла ее.

– Венди, наконец-то ты со мной.

Дуэйн держал перед собой поднос с огромным тортом, покрытым шоколадной глазурью.

И надписью: «Добро пожаловать домой!»

Пирс огляделся. Людей было так много, что они не помещались в комнате, и многие заглядывали в окна с улицы.

Дуэйн наконец-то сказал:

– Мы все хотим поприветствовать вашу семью. ― Он запнулся. ― Мама говорит…

– Его мама говорит, мы ужасно обошлись с вами, ― мать Дуэйна подошла к сыну. ― Мы все. Среди нас жили пятеро сирот, и… Мы поступили жестоко, но больше это не повторится.

– Мам…

– В общем, мы хотели встретить вас как следует. Мы уже познакомились с вашей Ольгой, она замечательная. Не то чтобы Шенни не замечательная, но Ольга больше подходит на роль няни. Она всегда будет получать скидку в нашем супермаркете.

Ольга.

Пирс оглянулся в поисках Шенни. Он никогда раньше не видел ее в таком наряде. В шикарном длинном светлом платье с глубоким вырезом она выглядела такой счастливой.

Что ж, отчего бы ей быть несчастной? Она вернула свои деньги, вернула свою жизнь. Она может ехать обратно в Лондон.

Шенни направлялась прямо к женщине, стоявшей рядом с Руби.

Это и есть Ольга?

Если эта женщина на самом деле их новая няня, то она выглядела совсем не так, как Шенни. Средних лет, полноватая, в джинсах, которые ей явно узки, огромной рубашке и ковбойских сапогах.

– Привет, ― поздоровалась она.

– Вы Ольга? Наша новая няня?

– Если вы примете меня на работу, ― с робкой улыбкой ответила Ольга. ― Решать вам. Руби знает, что я была на мели. Раньше я часто давала временный приют детям, но однажды попалась на краже в магазине. Шоколад, понимаете? У одного ребенка был день рождения, а мой бывший муж вынес из дома все деньги. Теперь мне нельзя быть приемной матерью, но я никогда снова не стану воровать, клянусь!

Все вокруг изумленно замолчали. В тишине было слышно, как мать Дуэйна глубоко вздохнула.

– Я знаю, что не возьмешь, ― громко произнесла Руби. ― Думаю, ты как нельзя лучше подойдешь на роль няни для детей Пирса.

– А я не знаю другого человека, который бы так же хорошо разбирался в людях, как Руби, ― добавила Шенни.

Почему-то все взгляды были устремлены на мать Дуэйна.

– Что ж, если Шенни ручается за вас, тогда все в порядке, ― твердо сказала она. ― Предложение о скидке в десять процентов еще в силе, а если у кого-то из детей будет день рождения, а у вас не окажется денег, приходите ко мне до того, как решите снова заняться криминалом.

Напряжение спало, и все облегченно рассмеялись.

Эй, я даже не поговорил с ней, подумал Пирс. Но местное общество, похоже, уже приняло Ольгу.

– Сдавайся, дружище, ― тихо сказал Дуэйн, не выпуская торт из рук. ― Всегда решают женщины.

Это уж точно.

Пирс снова поискал взглядом Шенни. Она наблюдала за ним. Шенни понимала, что произошло минуту назад, Пирс видел это по ее глазам.

Она предоставила ему замену самой себе.

Люди вокруг скандировали:

– Торт! Режьте торт!

Пирс держал нож, а дети положили ладошки на его большую руку, и так, все вместе, они отрезали первый кусок.

Праздник официально начался.

На самом деле праздник оказался больше похож на ярмарку, с гонками на ослах, прыжками в мешках, различными соревнованиями и другими развлечениями. Угощения было столько, что съесть это все не представлялось возможным. Пирс ходил по своей ферме словно во сне, наблюдая, как жители городка обнимают его детей, развлекают их и веселятся вместе с ними.

Для человека, который всю жизнь провел в одиночестве и гордился этим, все происходящее казалось почти нереальным.

Его братья, Блейк и Ник, хлопали его по плечу, подшучивали над ним, но в их глазах Пирс видел настороженность: Они, как и он сам, выросли в тяжелых условиях, ценили уединение и привыкли отвечать только за себя. То, что происходило с Пирсом, тревожило их.

Наконец дети устали, и Пирс уложил их спать. Когда он спустился вниз, уборка уже началась. На улице еще продолжался праздник, а в доме уже мыли, чистили, вытирали ― работа кипела.

И руководила всем Руби. Увидев, как Пирс спускается по лестнице, она отбросила полотенце в сторону, подошла к нему и, прежде чем он понял, что происходит, крепко обняла его. Пирс снова почувствовал себя шестилетним мальчиком.

Он никогда не позволял себе слишком сильно привязываться к Руби, но она всегда обнимала его просто так, не требуя ничего взамен. Понимала ли она, как много эти объятия значили для него?

– Спасибо, ― сказал Пирс, когда она отпустила его.

– Благодарить надо Шенни, а не меня.

– Ты нашла Ольгу.

– Она настоящее сокровище. Ей так же сильно нужна семья, как и тебе.

– Мне не нужна семья.

– Уже нет… ― Руби просияла. ― О Пирс, это такое счастье!

– Я не…

– Ну конечно, нет, ― перебила его Руби, пресекая все его попытки поспорить с ней. ― Ладно, мы тут все уберем, а ты найди Шенни.

– Это она все организовала?

– Шенни и Сьюзи вместе.

– Где она?

– Сказала, что пойдет поболтать с быком.

– Что она сказала?

– Она уверяла меня, что это очень милый бык.

Дьявол.

В ту же секунду Пирс выбежал из кухни и кинулся к загону.

Она сидела на воротах загона. Если бы бык занервничал, она бы успела спрыгнуть на землю, но Пирс все равно не мог спокойно смотреть на ее фигурку рядом с огромным быком.

– Шенни!

– Привет, ― ответила девушка, не поворачивая головы, как будто ждала его. ― Я как раз объяснила Клайду, что простила его. Он не виноват в произошедшем. Дуэйн мне все рассказал. Это все глупые и жестокие местные дети. Они просто слушали, о чем говорят их родители, и решили взять все в свои руки… ― девушка вздохнула. ― Так легко сделать человека изгоем.

– Они не хотели, ― Пирс подошел к Шенни.

– Нет, хотели. Тебе еще повезло, что они вовремя остановились.

– Все благодаря тебе.

– Я всего лишь сказала им правду. Это было легко. Если бы ты сам рассказал им…

– Но как я мог?

– Есть множество способов, ― раздраженно ответила она. ― Например, можно было положить конец сплетням в супермаркете. Просто спросил бы у местных кумушек совета, какой стиральный порошок лучше использовать, потому что у тебя пятеро детей, а ты ничего в этом не понимаешь. Если бы ты так сделал, она бы встали на твою сторону еще несколько месяцев назад!

– Я не мог…

– Открыть душу людям? Мне ли этого не знать. ― Шенни наклонилась и почесала Клайда за ухом.

– Шенни…

– Да?

– Ты не могла бы… ― он замолчал.

– Не могла бы ― что?

Пирс не отвечал.

– Так что же, Пирс?

Он не мог сказать. Собственные мысли пугали Пирса. Его жизнь уже не принадлежала ему одному. У него пятеро детей, теперь еще появилась няня, осужденная за кражу в магазине, которая, похоже, будет зависеть от него не в меньшей степени, чем дети. Еще есть Руби.

А сегодня, когда он укладывал Дональда спать, мальчик обнял его. Подумать только, Дональд! Обнимая его в ответ, Пирс сам чуть не расплакался.

Катастрофа.

С другой стороны, все не так уж плохо. Он даже начал получать удовольствие от такой жизни.

Но Шенни… У нее было то, что Пирс недавно потерял. Независимость.

– Пирс! ― позвала Шенни.

– Все собираются пить кофе, ― сказал Пирс.

Слова, уже готовые сорваться с языка, так и не были произнесены. Он почувствовал, как Шенни немного отодвинулась от него.

– Ты искал меня, чтобы спросить, хочу ли я кофе?

– Да. Еще я волновался за тебя из-за Клайда.

– Ты думал, я войду прямо в загон? Я еще не совсем сошла с ума.

– Я не хочу, чтобы ты зря рисковала.

– Думаешь, я люблю рисковать?

– Да, думаю.

– Потому что я не боюсь любить?

– Да.

– Но ведь это хорошо, ― сказала она так тихо, что ему пришлось наклониться, чтобы расслышать ее. ― Я вылила ведро ледяной воды на обнаженных людей, и это одно из самых ярких впечатлений в моей жизни. Я получила назад свои деньги, и все благодаря милому Блейку. У тебя чудесные братья! Ник пригласил меня на свидание.

У Пирса перехватило дыхание. Ник. Как он мог?

– Ты же не пойдешь?

– Я занята, ― важно ответила девушка. ― Я открываю свою галерею.

– В Лондоне?

– В Сиднее. У меня будет очень модная и популярная галерея. И еще я решила купить собаку.

– Собаку? Ты заслуживаешь кого-нибудь получше.

– Правда? ― Шенни удивленно повернулась к нему. ― А что может быть лучше собаки?

– Ну…

– Пятеро детей? ― Она с улыбкой дразнила его. ― И Ольга?

– Шенни…

– Кофе, ― напомнила Шенни и резко спрыгнула с ворот. Пирс инстинктивно поймал ее и прижал к себе.

Она не двигалась, просто смотрела на него в замешательстве.

Потом она пришла в себя. Пирс увидел, как выражение ее лица изменилось, словно она приняла какое-то решение.

Шенни насмешливо посмотрела на него, затем охватила ладонями его голову и притянула к себе так, что их губы соприкоснулись.

Она уже третий раз целует меня.

Нет, это не поцелуй. Это вызов.

Шенни крепко обнимала его и продолжала целовать, нравилось ему это или нет. Пирс должен был сопротивляться, но не мог.

Он не двигался и не отвечал ей, но поцелуй становился все глубже и глубже. Затем она отстранилась, все еще сжимая его голову руками.

– Трусишка, ― прошептала она и вновь поцеловала его.

И что он должен был сделать? Она бросила ему вызов, и он не мог не принять его.

Один поцелуй, пообещал себе Пирс. Только один, и все будет кончено. У нее начнется своя жизнь, а у него своя.

Но сейчас…

Он целовал ее так, словно не хотел никогда отпускать. Так, словно до этого не целовал ни одну женщину. В поцелуй он вложил всю свою страсть, свое желание быть любимым.

Она должна знать, что он чувствует. Она должна почувствовать это…

Шенни стала его второй половинкой. Она была той, кого он уже не надеялся найти. Он и не подозревал, что существуют такие, как она.

Он все продолжал целовать Шенни, не в силах отпустить ее.

Шенни…

– Кофе! ― Дуэйн кричал так громко, что мог разбудить и мертвого. Он стоял на залитой огнями веранде, пристально вглядываясь в темноту. ― Эй, ребята, кофе готов! Шенни, Руби говорит, ты должна отвезти ее домой, и если ты не придешь как можно скорее, она уснет прямо здесь. А мама говорит, что все могут остаться до завтрака, но яиц на всех не хватит.

Все кончилось.

Шенни сделала шаг назад, растерянно и испуганно глядя на Пирса.

Она испугана?

Пирс легко дотронулся до ее щеки.

– Эй, не переживай. Я от тебя ничего не требую.

– Нет?

– Это совсем ничего не значит.

– Что не значит?

– Поцелуй. ― Слова давались ему с трудом. Дуэйн все еще стоял на веранде, но скоро ему надоест торчать там и он придет сюда за ними.

– Это просто… поцелуй?

– Ну конечно. Что же это еще может быть?

– И ты не хочешь…

– Эй, мне и так есть о ком заботиться, ― сказал он, стараясь, чтобы голос не дрожал. ― Мне больше никто не нужен.

Пирс видел ― или ему только показалось? ― что страх в ее глазах понемногу уходит, а его место занимает гнев.

– Я не собиралась навязываться.

– У нас бы никогда… ― Он помолчал. ― Нет.

– Могло бы получиться, Пирс.

– Мне не нужны отношения.

– Но у тебя пятеро…

– Вот именно. Разве этого не достаточно? ― Ему было очень тяжело, но он мог не сказать. Он не имеет права втягивать ее в свои проблемы. ― Уходи, Шенни, ― мягко сказал он. ― Уходи, пока не поздно.

– Предлагаешь мне бежать от тебя?

– Да.

– Ты бы на самом деле хотел снова стать свободным?

– Конечно.

– Эй, ребята, вы где? ― голос Дуэйна звучал неуверенно. Он предполагал, что они там, но не слышал их.

– Я не… ― начала Шенни, но замолчала. ― Пирс…

– Нет, ― сказал он так громко, что Дуэйн услышал.

– Вот вы где. А вас все ищут. Мама спрашивает, может, ей вернуться утром и принести яйца к завтраку?

– Нет, ― повторил Пирс.

– Нет? ― растерянно переспросил парень.

– Все едут домой, ― сказал Пирс, пристально глядя в глаза Шенни.

– Все?

– Ольга может остаться.

– Как великодушно с твоей стороны, ― пробормотала Шенни. ― Но не забудь, твои братья прилетели с другого континента.

– Это ты их пригласила.

– Нет, Руби. Она сказала, что беспокоится о тебе, и они сразу же приехали. ― Шенни помолчала. ― Блейк очень милый. И Ник тоже.

– Не смей идти с ним на свидание.

– Почему это?

– Он разобьет тебе сердце.

– Это невозможно.

– Ну конечно. Это ведь уже сделал Майк.

– Знаешь, раньше я думала, так и есть. Но я ничего не знала о любви и разбитом сердце. Теперь знаю.

– Шенни…

– Если ты на самом деле не хочешь меня, я уйду, ― решительно сказала она и повернулась в сторону дома. ― Я иду, Дуэйн. И скажи маме, чтобы не беспокоилась о завтраке. В доме достаточно еды для семьи Пирса. А больше никто не остается.

Шенни уехала сразу после кофе. Она помогла тете сесть в машину. Руби оглядывалась до тех пор, пока огни фермы не скрылись из виду.

– Ненавижу прощания, ― прошептала Руби. ― Это неправильно.

Она посмотрела на расстроенное лицо Шенни.

– Извини, дорогая.

– Не твоя вина, что он упрямый, независимый и трусливый червяк.

– Тебя так это задело?

– Да, похоже на то.

– Ты сильно его любишь, да? ― осторожно спросила Руби.

– Больше жизни. И даже чуть больше, чем его детей.

– О Шенни…

– Но я справлюсь. Я должна справиться. Мама и папа возвращаются уже завтра, и я смогу попасть в свою спальню.

– Пирс?

Он вернулся к тому месту, где сидела Шенни, когда он нашел ее. Все гости давно разошлись, остались только Блейк, Ник и Ольга, но он пожелал им спокойной ночи и ушел. Должно быть, они уже спят.

Только не Блейк. Он был старше Пирса на два года и взял на себя роль старшего брата.

– Здесь на веранде есть пиво.

– Мне не нужно пиво.

– Нет, нужно, ― возразил Блейк. ― Ты ничего не пил на празднике, я заметил. Ты выглядел так, будто за тобой гнались демоны. Остальные веселились, а ты весь вечер ходил, как убитый.

– Эй, я не…

– Нет, ты даже улыбался. Те, кто не знает тебя так хорошо, как я, ничего не заметили.

Интересно, как Пирс отреагирует, если ему сказать, что он и сам ничего не заметил, пока Руби не шепнула ему:

– Поговори с братом. Он влюблен в Шенни, но не хочет признаваться в этом даже самому себе.

Личные разговоры всем братьям давались с трудом, но ради Руби и Пирса Блейк решил рискнуть.

Он открыл две банки с пивом, и какое-то время братья сидели в тишине. Пирс выключил свет на веранде, и Блейк решил не включать его.

– Руби говорит, ты влюблен в Шенни, ― наконец сказал Блейк, и Пирс чуть не подавился пивом.

– Какого черта?

– Еще она говорит, ты очень упрямый.

– Да что она знает?

– Руби знает нас лучше, чем кто-либо другой. Она приютила нас и подарила свою любовь, не прося ничего взамен.

– Она просто чудо.

– Шенни сказала, мы должны снять ограничения на квартиру Руби. Она говорит, что это жестоко.

– Шенни права.

– Кажется, она ничего, ― осторожно сказал Блейк. ― Она очень понравилась Нику.

– Скажи Нику, чтобы он оставил ее в покое.

– Сам скажи, братишка. Но если она тебе не нужна, в чем тогда проблема?

– Она заслуживает кого-то лучше, чем мы.

– А что не так с Ником? Он неплохо выглядит, зарабатывает кучу денег. Женщины без ума от него.

– Да, но ты же нас знаешь. Мы не очень-то любим… близкие отношения.

– Мне кажется, ты уже меняешься, ― заметил Блейк. ― Пятеро детей. О чем ты только думал?

– Если бы ты видел Морин, ты бы не спрашивал. У меня не было выбора.

– Может, и не было. Только ты мог бы отвезти их в Сидней, найти там няню, устроить их в детский сад и школу. Ты бы сохранил свою свободу и независимость, но ты остался здесь, потому что понял, в чем именно нуждаются твои дети.

– Это слова Руби.

– Да, ― согласился Блейк. ― Она сказала, ты влюблен в Шенни, так почему бы тебе не сделать ей предложение и покончить с этим?

– Потому что она согласится.

Вот он и сказал это. То, о чем он так долго старался не думать.

– Думаешь, она тоже тебя любит? ― спросил Блейк.

Пирс заметил, что брат не спрашивает, любит ли он Шенни, как будто и так это знает. Неужели все настолько очевидно?

– Возможно, ― наконец ответил он. ― Она очень эмоциональна.

– Шенни мне очень понравилась.

– Она меня просто жалеет.

– Эй, я видел, как она смотрела на тебя, когда ты пошел укладывать детей спать, ― возмутился Блейк. ― Я, конечно, не очень хорошо во всем таком разбираюсь, но это точно была не жалость.

– Правда? А что же?

– Настоящее вожделение, ― с удовольствием ответил Блейк. ― И что-то еще. Ты же считаешь ее привлекательной? А она влюблена в тебя по уши. Итак, что мы имеем? Ты застрял на этой ферме с пятью детьми. Если у тебя появится жена, хуже тебе точно не будет. Возможно, это именно то, что сделает вас обоих счастливее. Ну же, брат, тебе нужна счастливая семья! У тебя есть дети, теперь тебе необходима жена.

– Неужели ты думаешь, я могу взвалить на нее такую ношу? ― взорвался Пирс.

– А почему нет, я не понимаю!

– Потому что она слишком добра. Она жалеет моих детей, знает, что они сейчас переживают. Шенни как Руби ― она понимает людей. Шенни открывает свое сердце всем, кто в этом нуждается, не думая о последствиях. Но она художница, профессионал в своем деле. Я могу просить ее выйти за меня замуж и заботиться о пятерых детях?

– Она всегда может отказаться.

– Не может. У нее слишком доброе сердце.

– Значит, ты собираешься защищать ее также, как мы пытались защитить Руби, ― заметил Блейк. ― Подумай, сработало ли это? Мы сделали Руби несчастной, и именно Шенни открыла нам глаза. Кстати, она умная женщина и понимает, что у тебя есть домработница и ей не придется самой убирать весь дом и готовить для всех.

– Но она будет убираться и готовить, уверяю тебя.

– Я не вижу, в чем проблема.

– Дьявол, Блейк, неужели, окажись ты на моем месте, ты бы сделал ей предложение? Я и так перед ней в огромном долгу и не хочу быть ей обязан еще больше!

– Ты считаешь, она сделает тебе одолжение, если выйдет за тебя замуж?

– Ну конечно!

– А ты попробуй и посмотри на ее реакцию.

– Об этом не может быть и речи, ― отрезал Пирс.

– Хочешь, чтобы я спросил ее?

– Не глупи.

– Я серьезно. Я бы мог пригласить Шенни на обед и как бы между делом задать вопрос… ну, чисто гипотетически…

– Я же сказал, нет.

– Тогда пусть Ник спросит.

– Нет!

– Значит, спроси сам.

– Я не могу, ― уныло ответил Пирс. ― Во что тогда превратится ее жизнь?

– В хаос, я с тобой согласен, ― сказал Блейк, залпом допил пиво и поднялся с кресла. ― Но она же вполне может отказаться.

– Я не собираюсь делать ей предложение.

– Поступай как знаешь. Руби попросила меня поговорить с тобой, и я сделал все, что мог. Но я вижу, ты любишь Шенни, и если ты не сделаешь ей предложение, это сделает кто-то другой.

– Пусть делает.

– Ник?

– Я его убью.

– Понятно, ― усмехнулся Блейк. ― Если не хочешь, чтобы я вмешивался, попроси Руби.

– Нет.

– Ты не хочешь жениться на Шенни?

– Хочу, конечно. Но предложение ей делать не собираюсь. У нее своя жизнь.

Тишина. Кажется, даже сам дом спит. Но в одной из спален на втором этаже у открытого окна сидит Венди ― как раз над верандой, где разговаривают Пирс и Блейк…

– Если ты не сделаешь ей предложение, это сделает кто-то другой.

– Я не собираюсь делать ей предложение.

Венди посидела еще немного, затем легла в постель и закрыла глаза.

– …если ты не сделаешь ей предложение, это сделает кто-то другой.

– Я не собираюсь делать ей предложение.

Девочка вспоминала случайно услышанный разговор снова и снова.

…это сделает кто-то другой… Но кто?