Пылкая ревнивица

Глава девятая

Синди прекрасно понимала, что думает Томас по поводу их отношений. Или, по крайней мере, чувствовала, что недалека от истины. Теперь, когда они муж и жена, Райс не видел причины, которая помешала бы ему спать с ней.

Весь день Томас был необыкновенно нежен и предупредителен. Люсинде с трудом верилось, что его поведение — не более чем вежливость. Но сама она все глубже погружалась в водоворот противоречивых ощущений. Если они опять займутся сексом, то в один прекрасный день, который, возможно, не за горами, Райс устанет от нее, ибо никогда ее не любил. И что тогда?

Брак формальный, вспомнились Люсинде слова Томаса, но даже такой союз не выживет без любви. Однако ее озадачило и удивляло собственное поведение — Синди не могла сопротивляться непреодолимому желанию. Она сама страстно хотела Томаса.

Будь Люсинда лет на десять старше, с солидным опытом общения с мужчинами, она, видимо, восприняла бы их отношения столь же цинично, как, очевидно, и Райс. Оглядываясь назад, она поняла, что вела себя наивно, открыто проявляя эмоции.

Синди вздохнула. Она не сумела противостоять искушению, Томас — первый в ее жизни мужчина. Как объяснить ему, что та ночь стала возможной только потому, что он для нее слишком много значит?

Погрузившись в нелегкие размышления, Синди неподвижно стояла посреди номера. Услышав голос мужа, она вздрогнула от неожиданности.

Оглянувшись, Люсинда заметила, что Томас смотрит на нее с интересом и некоторым раздражением.

— Что с тобой происходит? — поинтересовался он.

— Ничего, — сказала она поспешно, надеясь, что разговор закончится. И нервно добавила: — Просто задумалась.

Вздохнув, Томас подошел к жене, и ей пришлось сделать усилие, чтобы не отпрянуть или, что гораздо хуже, не броситься в его объятия.

— У тебя самый скверный, самый паршивый, самый непоследовательный характер, который мне когда-либо приходилось видеть, — произнес Райс. — Десять минут назад ты шутила и смеялась, а сейчас ведешь себя так, будто наступает Судный день. — Он положил руки на плечи жены, и та замерла.

— Да? — Она попыталась засмеяться. — Просто у меня, кажется, разболелась голова.

— Неужели? — сухо промолвил муж. — Могла бы придумать что-нибудь получше.

— Но у меня действительно болит голова, — упрямо настаивала Люсинда. — Ты убежден, что в твоих словах я постоянно ищу второй смысл. А почему ты сам не веришь мне?

— Потому что твои утверждения никогда нельзя принимать за чистую монету, — проговорил Томас, нежно массируя ей плечи, — во всяком случае, когда речь заходит о наших отношениях. Ты весело болтаешь о книгах, музыке или природе, но как только разговор хотя бы отдаленно принимает личный характер, твои мыслительные процессы резко замедляются.

— Ты опять принимаешь меня за неразумное дитя, Том. А я женщина, которая носит ребенка! — парировала Синди.

— Только здесь. — Муж коснулся ладонью ее живота и почувствовал, как отреагировало тело на его прикосновение. Тихо засмеявшись, он пробормотал: — И здесь. — Рука скользнула вниз, к складкам легкой юбки.

Она дернулась и резко сказала:

— Это не игра!

— Я знаю, — тихо ответил Томас. Он молча смотрел, как жена подошла к окну и стала задергивать шторы. Она чувствовала, нужно что-то сделать, чтобы разрушить тягостное напряжение. Сложив на груди руки, Люсинда повернулась к мужу, прислонившись к подоконнику.

— Прости, но я не могу с тобой спать. Просто не могу. — Ей очень хотелось произнести фразу твердо и уверенно, но в голосе прозвучала мольба. Томас нахмурился.

— Почему? — спросил он прямо.

— Иначе перестану уважать себя. Я себя ненавижу, — ответила Люсинда тихо. — Я знаю, тебе, наверное, трудно понять. Получается какая-то бессмыслица. Мы уже спали вместе, и говорить о каких-то угрызениях совести поздно, тем более теперь, когда я ношу твоего ребенка, но…

— Но мы однажды занимались любовью, — произнес муж глухим голосом, — и ты надеялась, что после этого все будет прекрасно. А вышло по-другому. Я правильно тебя понял?

— В общем-то, да, — нервно кивнула она. — Может, нами руководили ложные мотивы, — пустилась она в путаные объяснения, — но зачем повторять ошибку?

— Иначе говоря, ты не хочешь выполнять супружеские обязанности?

— Называй это как тебе угодно, — ответила Синди. — На самом деле ты оказался со мной из-за неудачного стечения обстоятельств. Женщина, к которой ты испытываешь желание, — Реджина.

— Да перестань же в конце концов вспоминать ее! — зарычал Томас, и жена с опаской покосилась на дверь. — Посмотри мне в глаза, — приказал он, быстро подойдя к Люсинде, — и признайся, что тебя больше не влечет ко мне.

Томас коснулся ее лица, и, хотя в голосе слышался гнев, его пальцы были удивительно нежными. У Синди участилось дыхание, и, быстро опустив глаза, она стала внимательно рассматривать пол.

— Спать с мужчиной, к которому испытываешь страсть, — животный инстинкт. Это грех, — едва слышно пробормотала она.

— Естественное желание ты называешь грехом? Но мы же не случайные знакомые. Мы скреплены брачным союзом.

— К сожалению.

Томас тихо выругался и произнес ровным голосом, стараясь держать себя в руках:

— Пойду приму душ. И будь спокойна — я не стану тебя принуждать. Ты обольстительная женщина, Люси, однако даже твое очарование имеет предел.

— Понимаю. — Она могла бы уточнить, что желание тоже имеет предел. Оно сжигает, как огонь, но угасает очень быстро, если нет любви.

Томас ушел в ванную, закрыв дверь. Люсинда быстро разделась, достала белую кружевную рубашку и улеглась в кровать.

Она уже засыпала, когда вдруг почувствовала, что муж, кажется, намерен попытаться доказать свою правоту, что она, дескать, желает его. Но тут Томас внезапно отвернулся, и скоро его дыхание стало ровным. Какое-то время жена прислушивалась, стараясь определить, действительно ли муж спит, но веки тяжелели, и она провалилась в сон…

Среди ночи Люсинда неожиданно проснулась. Светящийся циферблат будильника показывал начало четвертого. Она не сразу поняла, что ее разбудило. Оказалось, муж положил руку на нее. Она попыталась освободиться от теплой тяжести, но почувствовала, что Томас теснее прижался грудью к ее спине. Синди опять пошевелилась, но мужская рука сжала крепче. Движение было чисто рефлекторным. Райс продолжал дышать глубоко и ровно. Жена медленно повернулась к нему лицом и, хотя в комнате еще не рассвело, увидела, что Томас на нее смотрит.

Люсинда охнула от удивления и неуверенно проговорила:

— Ты не спишь? — И недовольно подумала: тонкое наблюдение.

— Угадала, — сказал Томас, убирая руку и отворачиваясь от жены.

— Здесь прохладно, — проговорила она, недоумевая, зачем затеяла беседу среди ночи.

— Давай выключу кондиционер, — вежливо предложил муж.

— Нет, — возразила Люсинда, — тогда будет слишком жарко, а если открыть окна, налетят комары.

— Как скажешь… Почему ты ведешь какой-то странный разговор спозаранку?

Она и сама не знала. Ей просто хотелось снова тесно прижаться к мужу и почувствовать его сильное тело.

— Давай-ка лучше спать, — предложил он. — Если я придвинусь слишком близко, оттолкни меня.

— Том…

— Что?

Мысли Люсинды путались. Как сказать мужу, что она хочет его, думала она в смятении. Безразлично, что произойдет завтра. Какое искушение — лежать рядом и не коснуться его притягательного тела!

Синди протянула руку и дотронулась до мужа, чувствуя, как он сразу напрягся. Томас поймал ее руку и произнес:

— Сейчас не время для таких игр.

— Я не играю, — прошептала Люсинда.

— Ты сама себя не понимаешь, — возразил муж. — То сражаешься со мной не на жизнь, а на смерть, а в следующую минуту готова заниматься любовью. Так дело не пойдет, Люси. Я не послушный мальчик для твоих прихотей.

— Нет, ты не мальчик, — тихо сказала она и придвинулась к Тому. Нашла его губы и, проведя по ним языком, смело вторглась в его рот. Но муж не ответил на ее порыв, только сильнее сжал Синди.

— А как же ненависть к самой себе? Ведь она, по твоим словам, обязательно возникнет, если ты прикоснешься ко мне? — спросил Томас ледяным тоном. Жена промолчала, и он отпустил ее. — Или в теплой постели да еще в темноте ты решила, что сумеешь с собой договориться? — В голосе мужа слышалось столько презрения, что у Люсинды на глазах выступили слезы.

— Я даже не думала об этом.

— Вот в том-то и заключается твоя проблема..

Синди в ярости отвернулась от мужа и выскользнула из постели. Его слова больно ударили по самолюбию. Что ж, она заслужила пощечину.

— Куда ты, черт побери? — Томас сел, полагая, что Люсинда направляется в ванную.

А она совсем растерялась. Ей следовало разобраться в своих чувствах. Синди уже сомневалась, что поступает правильно, отказываясь от его любви, от счастья, пусть даже призрачного и временного.

— Мне нужно подумать, — произнесла Люсинда напряженно. Томас не сразу сообразил, что она выходит из комнаты.

Синди побежала. Вдруг она представила, как он рывком вскакивает с постели и начинает лихорадочно одеваться, и побежала еще быстрее, через пустой холл на первом этаже в парк, а затем вниз, к пляжу.

Было тепло и тихо, лишь негромко стрекотали кузнечики. Длинная ночная рубашка очень мешала, и Люсинде пришлось на бегу подхватить подол. В абсолютной темноте виднелась полоска воды. Синди направилась к морю, чувствуя, что здесь станет легче. Она оглянулась и заметила быстро приближающегося мужа. Он, конечно, увидел ее, но не окликал.

Люсинда повернулась, сделала шаг вперед и упала на каменные ступеньки, скатившись с них.

Сжавшись в комок, она лежала у лестницы, закрыв глаза, и ожидала, когда появится Томас. Мгновение спустя oн оказался рядом. Наклонившись, спросил:

— С тобой все в порядке? — Голос звучал очень встревоженно. Когда муж попытался подмять ее, Синди застонала.

— Я не могу двигаться, — прошептала она.

— Дурочка, зачем бежала как сумасшедшая? — продолжал Райс. — Может, ты вывихнула лодыжку? — И не дожидаясь ответа, он очень бережно, как ребенка, поднял жену и медленно понес к отелю. Люсинда прильнула к мужу.

В отеле Томас с кем-то переговаривался, но голоса доносились смутно, как будто через стекло.

— Мы пойдем к врачу, — услышала она, — не волнуйся.

— Я не видела ступенек, — тихо пожаловалась Синди, — помнила, что они есть, но поскользнулась.

Держа ее на коленях, Томас сидел в холле на диване.

— Не надо вызывать врача, — говорила ему Синди слабым голосом. — Давай подождем до утра. — Тело у нее ныло, беспокоила дергающая боль в животе. Она старалась о ней не думать, с ужасом отгоняя возможное объяснение.

— Люси, послушай меня, — ласково, но твердо произнес Томас. — У тебя небольшое кровотечение, очень маленькое, требуется немедленная помощь. Я отправил за врачом администратора отеля, он скоро вернется.

— Кровотечение? — На глазах Люсинды мгновенно выступили слезы. Она попыталась сесть, но муж удержал ее, нежно прижав к груди.

— Прости меня, — хрипло проговорил он. — Черт, это я во всем виноват.

— Мне не следовало торопиться, — пробормотала Синди. Однако Томас приложил палец к ее губам. Хотя его лицо казалось спокойным, Люсинда заметила, что палец слегка дрожит.

Прибыл доктор и, взглянув на нее, велел супругам следовать за собой. Они молча вошли в маленький, но хорошо оборудованный кабинет.

— Итак, что случилось, милая леди? — спросил врач.

Люсинда посмотрела на невысокого худощавого человека с приятным смуглым лицом и сказала:

— Извините, что пришлось побеспокоить вас в такой ранний час.

— Я бы не выбрал такую специальность, если бы не был к этому готов, — проговорил он, внимательно исследуя ушибы. — Вижу, вы беременны. — Синди кивнула. — Мне нужно осмотреть вас, убедиться, что нет осложнений. — Доктор посмотрел на Томаса. — Вы останетесь? — Тот спокойно кивнул. Отведя волосы со лба жены, взял ее за руку.

Она буквально вцепилась в мужа. Как внезапно все произошло. Совсем недавно она находилась в комнате, пытаясь разобраться в своих чувствах, а в следующую минуту — упала с предательски неровных ступенек.

Доктор задавал вопросы, Люсинда отвечала равнодушно, измученная, исчерпавшая запас сил. Наконец он выпрямился, его лицо выражало серьезную озабоченность.

— К счастью, милая леди, переломов нет, но кровотечение не останавливается. Вы, к сожалению, можете потерять ребенка.

Такого исхода Синди боялась больше всего. Услышав, что ее опасения подтвердились, она крепко зажмурилась и застонала. Сквозь прикрытые глаза услышала резкий вопрос Томаса:

— Я бы хотел знать определенный диагноз.

Люсинда желала заткнуть уши, зарыться в песок, как страус, чтобы до нее не доносился разговор. А доктор между тем продолжал с явным сочувствием:

— Обычно падение во время беременности не ведет к тяжелым последствиям, потому что плод надежно защищен, но бывают и неудачные случаи. Вашей жене необходимо обследование.

— Так начинайте, — быстро сказал Томас.

— Невозможно, — мягко ответил доктор. — Я договорюсь с коллегами из местной больницы. — Он начал укладывать маленький саквояж. Почему врачи обязательно ходят с черными саквояжами, неожиданно пришло в голову Люсинде, а не с красными или зелеными?

Взглянув на Синди, доктор ободряюще сжал ее руку.

— Больше никаких прогулок по пляжу, милая леди, — посоветовал он. — Поднимайтесь к себе и ложитесь. Я оставил свой номер телефона, ваш муж может позвонить в любое время, если вы себя неважно почувствуете.

Когда супруги вернулись к себе, часы показывали пять утра. На горизонте медленно занимался рассвет. Через три часа в отеле вовсю закипит жизнь.

Томас уложил жену на кровать. Люсинда молча смотрела на мужа. Он стянул с себя рубашку, бросил на стул, потом сел рядом.

— Постарайся уснуть, — промолвил он.

— Да разве можно спать? Я идиотка, — проговорила она бесцветным голосом. — Ты прав. Прежде, чем что-то делать, следует подумать. Ре джина наверняка бы так не поступила. Никогда бы не бросилась бежать на пляж и, конечно бы, не упала.

— Перестань казнить себя. Подождем результатов, — мягко утешил ее Томас.

— Если я потеряю ребенка, то никогда не прощу себе. — Люсинда непрерывно сжимала и разжимала пальцы. Томас осторожно положил на ее руки ладонь.

— Не думай о плохом, — угрюмо проговорил муж. По его подавленному тону она догадалась, что он думает о том же.

— Мы поженились ради ребенка, и если его не будет… — Синди пришлось сделать паузу. — Если ребенка не будет, — она глубоко вздохнула, — зачем вообще нужен брак?

Ничего не ответив, Томас встал, засунув руки в карманы, и стал мерить комнату шагами.

— Лучше не заниматься предположениями, — сказал он наконец, останавливаясь у кровати и пристально глядя в глаза жене.

— И тем не менее возможен печальный исход, так что давай не будем притворяться. Ты сам говорил, что я стараюсь избегать неприятностей. Думаю, ты прав, я слабая женщина.

— Ты себя недооцениваешь.

— Правда? — печально улыбнулась Люсинда. — Вряд ли. Хотя сейчас чувствую, что я медленно освобождаюсь из кокона, в котором замыкалась от любых бед.

— Ты считаешь такую перемену трагической неизбежностью? — Томас опять присел на краешек кровати. — Вообще-то в коконе неплохо.

— Не надо, Том, — умоляюще попросила жена.

— Когда я был маленьким, — продолжал муж, — то пытался иногда представить беззаботную жизнь. — Помолчав, добавил: — И иногда думал о тебе.

— Обо мне?

— Да, я узнал о тебе от моей матери. Постоянно представлял, насколько приятно там, на другой стороне.

Любопытно, размышляла Люсинда, а как воспитывался Томас? Всегда ли обладал удивительной уверенностью в себе, или она появилась позже, вызванная суровой необходимостью? Скорее всего, верно и то, и другое. Райсу уготована судьба победителя, и богатая среда вряд ли бы изменила его.

— Мы принадлежали к разным мирам, Томас, и каждый должен вернуться обратно. Кроме ребенка, мы ничем не связаны. — И Люсинда быстро отвернулась, чтобы не разрыдаться.

— Что бы ни случилось, ты свободна, — отрывисто сказал муж, поднимаясь.

— Правда? — В голосе Синди не звучало ни надежды, ни радости. Чувствовалось лишь холодное отчаяние. Зачем ей свобода, если рядом не будет этого мужчины?

Однако Томас понял вопрос по-своему и заговорил сдержанно, но жестко:

— Надеюсь, теперь уснешь со спокойной душой? Постарайся отдохнуть. К девяти часам отправимся в больницу, осталось немного. Я пойду искупаюсь.

— В море?

— Да. — Томас криво усмехнулся. — Ты скорее уснешь без меня.

— Но ты ведь тоже устал, — запротестовала Люсинда.

— Ты даже не представляешь, как легко привыкнуть обходиться без сна. Я много работаю, но быстро восстанавливаю силы. Чего, видимо, не скажешь о тебе.

— Наверное.

Райс засмеялся, хотел что-то добавить, но раздумал.

— Я скоро вернусь. — И ушел, тихо закрыв дверь.

Улыбка сползла с лица Люсинды. Она легла на подушки, положив руки на живот, и уставилась в потолок. Ее ожидало обследование, но вообще-то следует успокоиться. Мучительные вопросы о том, правильно или нет она поступила, выйдя замуж, и как ей предстоит жить с человеком, который не любит ее, теперь позади. Синди отныне свободна.

Но облегчения Люсинда не испытывала. Она старалась представить себе, как будет проводить время без Томаса. Но, увы, ей это не удавалось. Он оставил слишком глубокий след в душе, одиночество принесет сильную боль.

Люсинда все же уснула, но спала беспокойно, пока ее не разбудил муж. Наверное, он вернулся давно, потому что успел переодеться в светлые брюки и полосатую рубашку с короткими рукавами.

— Мне нужно принять душ, — сказала жена.

— Тогда торопись. Через пятнадцать минут придет такси, — посоветовал Томас.

В ванной она заметила, что кровотечение не остановилось, и мысленно стала готовиться к худшему. Хоть бы доктор, который показался добрым человеком и толковым врачом, тоже оказался в больнице, с надеждой подумала Люсинда.

— Пора, — позвал из-за двери Томас. Она торопливо заплела косичку и надела легкое джинсовое платье.

— Тебе лучше? — спросил муж, когда Люсинда вернулась в спальню.

Она покачала головой и честно призналась:

— Я смертельно боюсь. У меня нет сил.

— У меня хватит сил для обоих, — почти неслышно пробормотал Томас, беря ее за руку…

Супруги подъехали к небольшому больничному зданию. Когда их провели в комнату ожидания, волнение Люсинды дошло до предела.

На столе лежали старые журналы. Рассеянно взяв один из них, она стала листать его, почти не различая слов. В комнате сидели две беременные женщины, переговариваясь низкими голосами с приятным акцентом. Рядом с ними находилась девочка лет пятнадцати, которой следовало быть в школе, а не здесь.

Услышав свое имя, Люсинда автоматически взяла мужа за руку, и они вошли в маленький темный кабинет.

— Расслабьтесь, — приказал доктор, — выпрямите ноги, пожалуйста. Не бойтесь, я не сделаю больно.

— По-моему, все в порядке, — сказал он, закончив осмотр.

— Я не потеряю ребенка? — спросила робко Синди, и врач впервые улыбнулся.

— Не думаю. Но на вашем месте я бы перестал прыгать с лестницы…

На улице невыносимо палило солнце. Водитель, которого Томас попросил ожидать их столько, сколько потребуется, умирал от жары и обмахивался газетой.

Каким прекрасным показался Люсинде мир!

— Люси, — сказал муж, когда супруги сели в машину, — нам нужно поговорить.