Радости любви

Глава 4

Питер постарался сдержать обещание, данное Фионе. Он пытался быть любезным с Куин. Но это оказалось не так просто. По каким-то причинам она невзлюбила его. Каждый раз, когда она смотрела на Кимбла, в ее глазах читалась неприязнь. Взгляд светло-карих глаз становился колючим и явно враждебным.

Питер грыз кончик красного карандаша, совсем позабыв про письменные работы, которые должен был проверять. Он пристально смотрел из окна классной комнаты на то, как зима постепенно входит в свои права. Трава все еще была зеленой, но уже поредела, ветви деревьев, на которых не осталось ни единого листочка, казались ужасно одинокими.

Студенты тихо шуршали бумагой, пытаясь решить трудную задачу, слышался шепот тех, кто не обращает внимания на правила. Но даже это не могло отвлечь Питера от его мыслей.

Вчера он случайно столкнулся с Куин, когда выходил из дома, направляясь в спортзал. Только он обогнул крыльцо, как она вышла из задней двери. В руках у нее был целлофановый пакет с мусором. Питер поспешил к девушке со словами:

– Давайте я вам помогу!

Ее взгляд стал холодным, как утренний воздух. Она упрямо покачала головой, крепко вцепившись в пакет:

– Я сама.

– Да бросьте, Куин! – Кимбл попытался взять у нее пакет.

– Я же сказала, я сама. – Она вздернула подбородок, всем своим видом выражая негодование.

Питер считал себя терпеливым человеком, но отказ Куин принять оливковую ветвь вывел его из равновесия.

– Вы только меня так невзлюбили, или ненавидите всех мужчин?

Как только эти слова сорвались с губ, ему захотелось дать себе пинка. «Куда же подевались мои добрые намерения?»

Что-то мелькнуло в глубине ее глаз, и едва заметная улыбка заиграла на губах.

– Скорее это вы сделали все, чтобы мне не понравиться, мистер Кимбл.

Питер ощутил легкую дрожь, встретив ее спокойный взгляд. Ему было неприятно признаться себе в том, что она была права. Откуда ей было знать, как он сожалел, что так вел себя при их первой встрече? Но теперь он лучше понимал ее положение и действительно хотел познакомиться поближе.

– Мне будет приятно, если вы станете называть меня Питер. Мистер Кимбл – так зовут меня мои ученики. – Он улыбнулся. – Послушайте, извините меня. Я вел себя как полный идиот, правда?

– Можно сказать и так.

– Может, начнем все сначала? Постараемся стать друзьями.

– Зачем?

Этот прямой вопрос вызвал у Кимбла восхищение. Черт! Она не собиралась сдавать позиций.

– Думаю, ваша тетя была бы счастлива, если бы мы подружились. Это достаточно веский довод?

Куин отвернулась, но Питер успел заметить, как краска смущения и вины залила ее лицо. Она вздохнула, и ее дыхание превратилось в легкое облачко на холодном ветру.

Чего он хочет? Пакет с мусором был тяжелым, а он заставлял ее стоять здесь, вместо того чтобы позволить выкинуть эту тяжесть. Он потянулся за пакетом, и на этот раз Куин не стала возражать.

– Наверное, вы правы. Мне кажется, ради тети нам надо хотя бы попытаться вести себя как цивилизованные люди, несмотря на то что мы оба друг другу не симпатизируем.

Он еле сдержал резкое замечание, готовое сорваться с губ. Что ж, он сделал все, что смог. Если Фиона спросит, он скажет ей, что пытался, но Куин явно не настроена на дружеские отношения.

– Хорошо, мисс Риордан. Будем вести себя цивилизованно. А теперь, если не возражаете, мне пора. Я уже опаздываю.

Не глядя на нее, Питер зашагал к мусорному контейнеру, с размаху опустил туда пакет с мусором, захлопнул крышку и направился к машине.

Даже сейчас, спустя более чем двадцать четыре часа, он чувствовал, как от воспоминания об этой встрече в нем закипает кровь.

Куин Риордан.

Что же такого было в этой женщине, что заставляло его сердце так биться? Почему она так чертовски упряма? Он же извинился, не так ли? Сказал, что сожалеет. Что еще нужно этой несносной женщине?

И почему он никак не может выкинуть ее из головы?

«Потому что она тебе нравится».

Карандаш неожиданно треснул. Треск эхом прокатился по пустой комнате. Несколько учеников пристально посмотрели на Питера. Он выдержал взгляд, пока те не опустили глаза к своему заданию. Повернувшись к окну, он снова задумался о том, что его так тревожило. Ему не нравилась Куин. Вовсе нет.

Она привлекла его, потому что он узнал историю ее жизни. Вот и все. Ничего больше. «Ну да, конечно. Лги самому себе. Ты же это умеешь». Невероятно глупо, но она ему действительно нравилась. Эта мысль не давала ему покоя. Она была первой женщиной, которая привлекла его внимание с тех пор, как умерла Кристина. Питер сразу отогнал мысли о бывшей жене. Прошло уже три года, но он никак не мог смириться с ее смертью. Да и как он мог? Он был виноват в смерти жены и ребенка. Ему не было оправдания.

Он не имел никакого права обращать внимание на кого бы то ни было. А особенно на такую запутавшуюся в своих проблемах, неприятную, неблагодарную женщину, как Куин Риордан.

«Ты что, спятил, Кимбл? Тебе что, не хватает неприятностей? По-моему, у тебя их и так предостаточно».

Он знал также и то, что Куин Риордан, с ее большими глазами, мягкими губами, была проблемой с большой буквы.

Спустя несколько дней после возвращения в Шагрин-Фоллз Куин наконец оправилась от смены часовых поясов, адаптировалась ко времени в Огайо и быстро втянулась в повседневные заботы.

По утрам она вставала не позже шести сорока пяти и торопилась спуститься вниз, чтобы приготовить кофе раньше, чем проснется тетя. Сначала Фиона была недовольна. Она говорила, что нет никакой необходимости для Куин подниматься в такую рань, но племянница не обращала внимания на ее слова и делала все по-своему.

Обычно она готовила завтрак, потом шла к тете, чтобы помочь ей одеться. Фиона возражала, уверяя, что ей не нужна помощь.

– Даже если это занимает вдвое больше времени, – убеждала старушка, – я могу одеться сама.

– Ну пожалуйста, тетя Фиона, – отвечала Куин, – мне нравится помогать тебе.

– Ну хорошо, – ворчала Фиона, но ворчание ее было добродушным.

Потом они неторопливо завтракали, читая одну газету на двоих. После завтрака Куин наводила порядок на кухне, а тетя принималась за работу, к которой у нее в этот день лежала душа. Куин же поднималась к себе, принимала ванну и одевалась. Остаток дня она проводила за домашними заботами.

После обеда Куин требовала, чтобы тетя ложилась отдохнуть. Фиона опять начинала ворчать, но племянница настаивала на своем.

– Чем больше ты будешь отдыхать, тем быстрее ты поправишься, – уверяла она.

Фиона в конце концов перестала жаловаться и смирилась. Как только тетушка укладывалась спать, укрывшись теплым пледом и положив телефон на ночной столик, Куин шла на прогулку.

Дни стояли солнечные и прохладные. Она бродила по знакомым с детства местам, прогуливалась по парку Риверсайд и кормила там уток. Она взбиралась по лестнице к водопадам, где шум падающей воды успокаивал ее. Где бы она ни появлялась, ей повсюду встречались знакомые. Куин чувствовала, что здесь ее дом.

Она добрела до школы и остановилась напротив. От нечего делать она стала гадать, в какой комнате преподает Питер Кимбл. Она все еще не могла представить его в роли учителя. Куин отогнала от себя мысли о постояльце. После их последней встречи Куин решила, что жизнь станет намного приятнее, если избегать его.

Она заглянула во все магазины на Мэйн-стрит: в «Сэсси Кэт», где был большой выбор изделий ручной работы, в книжный магазин «Файерсайд» с его любезными продавцами. Особенно ей понравился магазин «Поп-корн», где Куин купила ирис, помадку и сладкий поп-корн для Фионы. Она наверняка не устоит перед соблазном!

Потом Куин присела в бельведере на пересечении трех улиц и наблюдала, как куда-то спешат горожане и туристы. Шагрин-Фоллз привлекал толпы шумных туристов, и, хотя Куин знала, что туристический бизнес – выгодное дело, ей не давала покоя тоска по добрым старым временам, когда городок не был столь популярен.

Дважды за первую неделю она обедала вместе со своей подругой Линдой. Они сплетничали и хихикали, как когда-то в школе.

По вечерам Куин и Фиона обычно усаживались в гостиной и разговаривали. Им нужно было многое наверстать из упущенного. Они говорили о работе Куин, о Джиме. Фионе было интересно все.

– Ты говорила, у тебя замечательная новая квартира, – однажды вечером сказала Фиона. – Как бы я хотела ее увидеть!

– Может быть, когда ты выздоровеешь, ты ее увидишь. Но Куин знала, что Фиона больше не решится на заграничную поездку. Они обе это знали.

– Если ты выйдешь замуж за Джима, то, наверное, никогда не приедешь домой. – Фиона приуныла.

Куин прикусила нижнюю губу. Она знала, что тетушка права.

Джим жил в Вайоминге. У них с братом было ранчо, и он постоянно говорил, что вернется туда, как только выйдет в отставку. Он рассказывал, как ей понравятся огромные пустоши, как она будет сражена красотой пустынной местности, которая дышит миром и покоем. Он так описывал свой дом, что Куин заразилась его энтузиазмом. Но сейчас она уже не была так уверена.

– Я еще ничего не решила, – тихо произнесла она.

«Но скоро тебе придется сделать выбор».

Невысказанная мысль витала в воздухе. И в глубине задумчивых тетиных глаз Куин увидела все ту же грусть, которая, как она догадывалась, светилась и в ее глазах.

– Куин, я не хочу, чтобы ты за меня беспокоилась, – сказала Фиона. – Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

Но будет ли она счастлива с Джимом? Вот в чем вопрос.

В пятницу днем, в конце первой недели, которую Куин провела дома, она потеряла счет времени, прогуливаясь днем, и задержалась в городе дольше обычного. Она вернулась домой в начале пятого. Когда она шла по подъездной дорожке по направлению к задней двери, сзади взревел мотор. Это был джип Питера Кимбла.

За последнюю неделю Куин не видела соседа. Она слышала, как он ходит в комнате по соседству, наполовину боясь, наполовину ожидая, что он зайдет к ним. Но Кимбл не заходил. Куин рассказала об этом тете, на что та ответила:

– Может, он думает, что ему здесь не будут рады? У Куин почти вырвалось:

– Какой чувствительный! Фиона смягчилась:

– Может, он просто хочет, чтобы мы больше времени проводили вместе? Он очень внимательный молодой человек.

«Ну да, – подумала племянница, – а коровы умеют летать!»

Куин отошла в сторону, чтобы Питер мог проехать к гаражу. Она решила подождать, пока он поставит машину и выйдет. Ведь в противном случае будет слишком непорядочно с ее стороны зайти в дом, не сказав ни слова. В конце концов, он же по-своему попытался навести между ними мосты.

Через несколько минут Кимбл выбрался из джипа, и их взгляды встретились. Сегодня на нем опять были голубые джинсы и все те же старые кроссовки. Темно-зеленая водолазка, на которую была накинута поношенная коричневая куртка-пилот, подчеркивала цвет глаз. С серьезным лицом он подошел к Куин.

Как же обратиться к нему на этот раз? Она не могла заставить себя произнести его имя, но и обращение «мистер Кимбл» звучало бы нелепо, особенно в данной ситуации.

– Привет, – наконец произнесла она.

– Привет.

Он не улыбнулся. Его взгляд был настороженным, но по крайней мере не холодным.

– Гуляли?

Она кивнула:

– Да.

– Прекрасный денек. Как раз для прогулки.

– Да, – снова повторила она.

«И почему я молча не ушла к себе, как собиралась? Нам нечего сказать друг другу».

Он засунул руки в карманы куртки.

– Значит, вы хорошо устроились.

– Да.

Да что же это такое! Неужели ей нечего сказать, кроме этого «да»?

Он кивнул.

В воздухе повисла напряженная тишина. Куин изо всех сил старалась придумать, что сказать. Все равно что. Вконец отчаявшись, она выпалила:

– Тетя соскучилась по вас. Надеюсь, это не моя вина, что вы избегаете нас.

Он нахмурился, и что-то промелькнуло в глубине его глаз.

Питер опустил голову и носком ботинка поддел камушек. Когда он снова посмотрел на Куин, взгляд его был спокоен.

– Значит, я снова желанный гость? – В его тоне, как и в самом вопросе, слышалось осуждение.

Куин неловко переминалась с ноги на ногу.

– Это ведь не мой дом, Питер.

– Ты не ответила на мой вопрос.

Куин не понимала, отчего она чувствует себя виноватой. В конце концов, не она же все это начала. Именно он вел себя с ней как с прокаженной.

– Ну…

– Послушайте, Куин, мне не хочется врываться к вам с Фионой без приглашения. Если вы не желаете меня видеть, я не буду навязываться. «Черт!»

– Мы… мы будем рады вам в любое время.

Куин почувствовала облегчение, как; только произнесла эти слова вслух. Она поняла, что ей не нравится чувство враждебности, возникшее между ними. Он ответил не сразу, и Куин добавила:

– Вы были правы тогда. Моя тетя очень высокого о вас мнения, и она была бы рада, если бы мы поладили. Мы оба взрослые люди, и я не вижу никакой причины, по которой мы не смогли бы стать если не друзьями, то хотя бы добрыми соседями. От нас не требуется становиться закадычными друзьями, но мы могли бы перестать задевать друг друга, не так ли?

Питер посмотрел на собеседницу долгим взглядом. И когда Куин уже начала думать, что он снова собирается сказать что-то неприятное, чтобы вконец разозлить ее, он улыбнулся.

По-настоящему улыбнулся! Улыбались даже его глаза.

Кимбл протянул руку:

– Хорошо, Куин, договорились. На мгновение она замерла от удивления, но потом улыбнулась в ответ и тоже протянула руку. Они важно обменялись рукопожатием.

– Не хотите зайти и выпить с нами чашечку горячего шоколада?

– Звучит неплохо. Буду через несколько минут. Его зеленые глаза прямо-таки светились теплотой. Войдя в дом, Куин сказала себе, что Питера она пригласила по одной причине – ей хотелось показать тете, что она не избегает его. Только и всего.

Питер умылся, почистил зубы и причесался. Но, взяв в руки одеколон, он внезапно осознал, что делает, и поставил его на место.

Пару минут спустя, Кимбл постучался в заднюю дверь дома Фионы и вошел в теплую кухню. От запаха свежеиспеченного яблочного пирога у него сразу потекли слюнки.

Фиона подняла голову и улыбнулась:

– Здравствуй, Питер. Рада тебя видеть.

– И я тебя.

Он подошел к столу, наклонился и поцеловал ее в щеку. Ее запах напомнил ему о матери, которая умерла двенадцать лет назад.

Куин только вошла в кухню. Она сняла куртку. Щеки ее все еще румянились от прохлады. Питер подумал, что девушка выглядит гораздо лучше, чем неделю назад. Круги под глазами исчезли, лицо округлилось, как будто Фиона только и делала, что откармливала ее. В этот день Куин надела голубые джинсы и ярко-красный свитер, который подчеркивал маленькую округлую грудь.

Питер быстро отвел глаза. Если бы она заметила, как он уставился на ее грудь, то, наверное, решила бы, что он извращенец. Кимбл улыбнулся своим мыслям.

Куин подошла к шкафу.

– Я приготовлю горячего шоколада.

– Я, пожалуй, допью чай, – сказала Фиона. – Питер, хочешь яблочного пирога? Сегодня утром приходила Элинор и испекла нам парочку.

– Ты же знаешь, я никогда не откажусь от угощения. Немного погодя все трое уселись за стол. Питер с удовольствием подцепил ложечкой кусок пирога.

– А как же вы? – спросил он женщин.

– Не хочу портить аппетит, – ответила Фиона. Куин улыбнулась:

– Я тоже.

– Сегодня утром Куин приготовила нам овощной суп по-домашнему, – сообщила Фиона. – Не хочешь поужинать с нами? Супа хватит на всех.

Питер хотел. И если бы здесь не было Куин, он бы не колебался ни минуты.

– Я не знаю. – Он поднял глаза и встретился взглядом с Куин.

«Хочешь, чтобы я остался?» – спрашивали его глаза.

– Вы же знаете, мы будем рады, – сказала девушка со смущенной улыбкой. Ее светло-карие глаза потеплели, когда он улыбнулся в ответ.

Питер почувствовал, как у него засосало под ложечкой. В эту минуту он понял, что Куин Риордан – это не просто проблема, а большая проблема. Если бы у него была хоть капля разума, он бы повернулся и выбежал из задней двери и не возвращался бы, пока Куин не села на самолет, направляющийся в Стокгольм.

Конечно, если бы у него была эта капля разума. Но увы.