Расцвет империи: Жена якудзы

Часть 3

— Он не сказал тебе, зачем я нужна ему сегодня? — спросила Джен у Микки.

Она сидела в саду особняка, в котором провела уже неделю своей жизни, катая по коленям бутылку с водой.

— Господин не отчитывается мне, — с улыбкой ответил он.

— Мне страшно, Микки. — Дженнис повернулась в его в сторону и слегка прищурила глаза от яркого дневного солнца. Прикрываясь рукой от свет, попросила: — Присядь рядом, совершенно не вижу тебя из-за этого солнца. — Убрав руку, постучала по небольшой скамье ладонью, показывая, куда именно должен был сесть Микки.

— Давайте, я просто встану с другой стороны.

Дженнис взглядом следила за Микки, пока он быстро переходил на другую сторону от солнца, чтобы ей было удобней на него смотреть.

— Ты не садишься, потому что тебе нельзя или не хочешь?

Микки кивнул головой:

— Дистанция, вы жена моего оябуна.

— Это действительно правда?

Все, что скажет тебе твой оябун, ты должен выполнять не раздумывая?

Дженнис слегка наклонила голову в бок и, прищурив глаза, внимательно наблюдала за Микки.

— Что правда?

— Иерархия в семье? Мне стало интересно, что или кто такие якудза. Прости, если я где-то могу задеть тебя, но всю информацию я узнавала из интернета. — Она не отводила взгляд от Микки. — Вы действительно следуете всему, что говорит… — Дженнис закусила губу, вспоминая необходимое слово. — Оябун?

— Традиционная японская иерархическая система оябун-кобун. Я «приемный сын» моего «приемного отца». — Микки сделал шаг вперед, чтобы Дженнис было лучше его слышно. — Есть кодекс чести дзинги, преданность и уважение.

— Но ты не японец, не японец и… Барнс. Почему якудза, это как-то странно? — Дженнис, продолжая смотреть на Микки, открыла бутылку с водой.

— Его отец японец.

Дженнис нахмурила брови и сделала глоток уже теплой воды из бутылки.

Бред, не похож он на японца, даже если бы его отец был японец, то гены бы проскальзывали в его внешности. Явный американец: высокий, статный, голубоглазый мужчина. Странно.

Дженнис поставила бутылку на колени и закрутила крышку.

Приемный сын?

— Микки, сколько тебе лет?

— Двадцать один.

Ты даже младше меня.

— Такой юный, а уже якудза. Твои родители знают об этом? — Дженнис перевела взгляд в сторону и закусила внутреннюю сторону щеки, ожидая ответа.

— Я сирота, попал в подростковую исправительную колонию из-за мелких грабежей, а после, когда вышел, меня приметил один якудза.

— Извини.

Дженнис нахмурила брови и тихим, еле слышным голосом попросила прощения у Микки.

— Не переживайте, все нормально. Моя семья теперь тут, — улыбнулся он. — Как и ваша тоже, вы ведь жена господина.

Семья?

Дженнис печально смотрела на зеленый ухоженный газон.

Моя семья меня бросила, ввязалась в вот это, а я теперь откупаюсь.

— Я хотела жить спокойной жизнью, — она вновь посмотрела на Микки. — У меня была работа, свои мечты и планы на будущее. Мой отец вошел в вашу семью и потянул за собой сестру. Вляпался в неприятности и погряз по уши в долгах, а я теперь откупаюсь. Я просто залог, — усмехнулась она, а на глазах появились еле заметные слезы. — Как ты думаешь, я умру тут?

— Госпожа… — замер Микки.

— Называй меня просто Дженни, хотя бы когда мы одни. Пожалуйста.

— Хорошо… Дженни.

Микки растерянно смотрел на нее, будучи не в состоянии даже подбодрить. Ведь он понимал, что по всем законам якудза провинившийся должен быть наказан. Но она была залогом, и ее судьбу он знать не мог.

— А у тебя тоже есть… эта… — Дженнис прикусила губу и защелкала пальцами. — …кондзёу.

— Ты много статей прочла о нас? — усмехнулся Микки. — Есть небольшой набросок на плече, я еще не дорос то полного покрытия тела рисунком.

— Это больно?

— Раньше рисунок набивали тупыми палочками с краской, сильно вгоняя их в кожу. Сейчас все упростили, и применяется обычная тату-машинка. Терпимо.

Интересно, у Барнса забито рисунком все тело?

— Если я проживу длинную жизнь, ты покажешь мне свой рисунок, когда забьешь полностью свое тело? — спросила Дженнис с улыбкой.

— Обязательно, но только на празднике Сандзя-Мацури. В обычные дни якудза не имеет права показывать всем свои татуировки. И только в этот праздник, который проводится в Японии, можно оголять тело на людях.

— Тогда договорились, — Дженнис прищурилась и, поднявшись со скамьи, прижала к себе бутылку с водой. — В котором часу я должна быть готова?

— К восьми.

К восьми.

Дженни кивнула головой и улыбнулась.

— Тогда я пойду к себе.

— Конечно, вас… — Микки запнулся, — …тебя проводить до комнаты?

— Ничего со мной не случится, этот дом набит охраной и камерами, доберусь.

Дженнис помахала Микки бутылкой и, развернувшись, спокойно направилась по небольшой каменной дорожке в сторону входа в дом.

— Вам не жарко в такую погоду ходить в длинных штанах и кофте с такими же длинными рукавами? — спросил Микки напоследок, глядя на жену своего оябуна. А после перевел взгляд на крышу здания, наблюдая, как двигается одна из камер.

Восемь вечера. Дом Мэттью Барнса.

— Мне нравятся пунктуальные люди, они живут дольше.

Барнс смотрел на подходящую к нему Дженнис, которая, кинув на него мимолетный взгляд, тут же перевела его себе под ноги.

— Добрый вечер, — она еле слышно поприветствовала его.

— Пошли.

Барнс быстро развернулся на месте и направился прочь из дома, слыша, как Дженнис плетется позади него.

Живут дольше?

Она шла за Барнсом и смотрела в его спину.

Сколько на твоем теле рисунков? Скольких ты убил, если так легко говоришь о смерти?

Дженнис дернула головой, пытаясь отогнать пугающие мысли.

Не думай о таком.

Дженнис видела, как перед Мэттью водитель открыл дверь. И теперь смотрел на нее, ожидая, когда она подойдет ближе.

— Спасибо.

Дженнис благодарно кивнула водителю и села на заднее сиденье автомобиля рядом с Барнсом.

Дверь закрылась. Водитель, быстро обежав машину, сел за руль и через пару мгновений тронулся с места.

— Могла бы надеть что-то… — Барнс осматривал Дженнис, взглядом скользя по черным широким и длинным — до пяток — брюкам, заправленной в пояс такой же черной широкой рубашке, слегка расстегнутой на одну пуговицу под шеей… — что-то более привлекательное.

— Я не люблю, чтобы на меня пялились, — опустив взгляд на ладони, замком сложенные на коленях, тихо ответила Дженнис.

Личико смазливое, а на теле изъян?

Барнс вскинул бровь и недовольно отвернулся в сторону окна.

— Будь все время у меня на виду. — Дженнис еле слышно угукнула. — Можешь отказываться от алкоголя, который тебе будут предлагать другие, это делается лишь для того, чтобы подмазаться ко мне. Но если выпить тебе предложу я, то отрицательный ответ слышать не должен. Никогда.

Нужно проверить твое тело, это не вызывающее никаких чувств тряпье не дает мне покоя.

— Ты поняла меня.

— Да, господин, — дрожащим голосом ответила Дженнис, поглаживала палец на своей руке.

— Вопросы есть?

— Я умру?

Дура! Дура! Дура!

Дженнис закусила внутреннюю сторону губы, боясь сделать вдох. Барнс молчал.

— Не сегодня.

В таком виде и умирать должно быть стыдно.

Машина плавно припарковалась у одного из заведений Лас-Вегаса и, заглушив мотор, водитель вышел из автомобиля.

Не сегодня? Значит, я все же умру.

Ком в горле не давал спокойно вдохнуть воздух, а руки начали дрожать. Дверь открылась с ее стороны, и Дженнис медленно вылезла из машины, слыша, как Барнс так же открыл дверь и вышел с другой стороны. Развернувшись, она увидела небольшую красную неоновую вывеску на японском языке: «あなたの兄弟の家».

— Простите, — она обратилась к водителю, придерживающему для нее дверь, — а что тут написано?

— Anata no kyōdai no ie, — медленно проговорил мужчина написанное на японском языке. — Что в переводе означает «Дом твоего брата».

— Это бар?

— Можно и так сказать.

Дженнис медленно отошла от автомобиля, направляясь за Барнсом.

— Спасибо, — обернулась она и легким кивком поблагодарила водителя.

Дверь в заведение была приоткрыта и Дженнис вошла внутрь. Ступени резко уходили вниз и она, прищурив глаза от непривычного красного неонового цвета и придерживаясь за стену, аккуратно спускалась вниз, следуя за так называемым мужем.

— Здравствуйте, господин.

— Добрый вечер, господин.

— Рады вас видеть сегодня.

Дженнис шла следом за Барнсом и наблюдала, как люди приветствовали его, порой слегка кланяясь. Множество мужчин азиатской внешности подходили к нему и здоровались на японском языке.

Это ведь японский?

Дженнис шла следом за Барнсом, и пару человек, кинув на нее взгляд, так же поклонилась ей, в ответ от неожиданности она сделала тоже самое. Удивленные взгляды тех людей были направлены на нее.

Что не так? Это ведь приветствие, почему они на меня так смотрят?

— Можешь сесть тут.

Барнс повернулся к Дженнис и легким движением головы указал на пустой столик.

— Да, — тихо согласилась она и, не обращая никакого внимания на других, присела на то место, за которым ей сказал разместиться Барнс.

Столик был окружен несколькими диванчиками, расставленных вокруг него полумесяцем, тем самым затрудняя обзор на бар. Разместившись в самом дальнем углу, Дженнис, слегка поджав руки, откинулась на мягкую спинку дивана и наблюдала за происходящим, которое порой открывалось перед ее глазами.

Темное помещение в красных, синих и черных оттенках, странная совершенно непонятная для нее музыка и множество людей азиатской внешности, которые разговаривали то на понятном для нее языке, то переходили сразу на японский. Но Барнса она не видела. Положив ногу на ногу, Дженнис слегка покачивала ступней и, прикусив губу, рассматривала людей.

Они все якудза?

Взгляд бегал с одного на другого.

Они ведь ничего мне не сделают, правильно? Он говорил, что никто не смеет трогать жену оябуна, кроме него самого.

Дженнис увидела, как Барнс присел за дальний столик и начал общаться с другими мужчинами, которые подливали ему алкоголь.

— Watashitachi no kyōdai no tame ni! — выкрикнул один из мужчин, сидевших за столом рядом со своим оябуном, и поднял небольшой стакан, осушив его до дна.

И чего он такое сказал, что все сразу выпили? Маты какие-то.

Несколько людей прошли мимо столика Дженнис и, кинув на нее взгляды, начали общаться между собой на японском.

Не нужно было учить французский, японский, как я погляжу, второй язык Лас-Вегаса.

Дженнис проводила мужчин взглядом.

Но кто знал, что моя жизнь так повернется.

— Могу я угостить прекрасную одинокую даму коктейлем?

Пьяный мужчина, придерживая в руках стакан с алкоголем, присел рядом с Дженнис.

Это новые неприятности?

Она нервно сглотнула слюну.

Он говорил тебе, что ты можешь отказаться от того, что предлагают мне другие

— Нет, спасибо, — тихо проговорила Дженнис, вспомнив слова Барнса, сказанные ей в машине, и натянуто улыбнулась.

— Почему такая крошка одна? Ты работаешь в этом заведении? Я раньше тебя не видел.

Мужчина средних лет, не выпуская стакан с алкоголем из пальцев, подвинулся к ней. Дженнис, наоборот, медленно отодвинулась от него, ощущая негативную энергетику, исходящую от пьяного мужчины.

— Subete no hito no tame ni!

Где-то в конце большого помещения вновь послышались крики и звон стаканов.

— Я знаю каждую красотку в этом баре, кто твой сутенер? Я хочу с ним обсудить кое-что.

Мужчина продолжал подвигаться к Дженнис, а она отсаживалась от него, все ближе подбираясь к краю диванчика. Ее взгляд быстро переместился на большую компанию людей в дальнем углу бара, которые продолжали что-то отмечать и принимать алкоголь. Барнс не смотрел в ее сторону.

Дженнис вновь перевела взгляд на пьяного мужчину. Его рубашка была заляпана пятнами от алкоголя, волосы были с проседью и с просветом лысины на макушке.

Они ведь с ним ничего не сделают, если он до меня дотронется? Правда ведь?

Она нервно смотрела то на незваного соседа, то на Барнса.

— Прошу вас, отстаньте от меня. Я не работаю в этом баре, я пришла сюда вон с теми людьми.

Дженнис доползла до края и быстро пересела на другую сторону дивана, оказавшись напротив мужчины.

— С ними? — переспросил мужчина, направив затуманенный взгляд на шумную компанию. — Так якудзы зарабатывают на таких крошках как ты хорошие деньги. Сколько ты берешь за час?

— Мистер… — Дженнис умоляюще посмотрела на него. — Прошу вас, отстаньте от меня, я не шлюха.

— Все женщины в этом заведении шлюхи, кто-то дороже, кто-то дешевле.

— Я жена якудзы. — Пытаясь остановить мужчину от возможной расправы, Дженнис пошла на крайние меры, рассказав кем именно она приходится одному из тех, кто сидел за большим столом.

— Вас теперь так учат отвечать? Не хочешь со мной трахаться?

Дженнис с отвращение смотрела на пьяного лысеющего мужчину в возрасте, пивной живот которого выпирал из-под рубашки.

Ты думаешь я согласилась бы спать с тобой? Даже не будь я девственницей, и к тому же сильно пьяной, я бы не согласилась спать с таким отвратительным человеком. Сейчас я трезва как стекло, и даже мысль об этом вызывает у меня огромное отвращение.

— Прошу вас, давайте закончим наш разговор, и вы оставите меня одну. Я не хотела бы с вами проводить оставшийся вечер. Простите, — спокойно сказала Дженнис, смотря на мужчину.

Но тот, придерживаясь свободной рукой за стол, поднялся с дивана и подошел к ней.

— Вежливая шлюха, ты должна раздвигать ноги перед тем, кто готов заплатить тебе деньги. А теперь оставайся одна, я больше не желаю тратить на тебя время, найдутся более привлекательные и снисходительные крошки. — Он пошатнулся, и Дженнис вновь немного отодвинулась, при этом не сводя с него настороженного взгляда.

— На, освежись, — мужчина поднял стакан с алкоголем над ее головой и легким движением кисти перевернул его.

Дженнис прикрыла глаза, ощущая, как прохладная жидкость стекает струями по лицу.

Стакан с грохотом упал на стол и покатился к краю. Мужчина усмехнулся и, в последний раз взглянув на Дженнис, направился в сторону лестницы, ведущей к выходу из заведения.

Руки Дженнис дрожали, но она продолжала сидеть с закрытыми глазами, чувствуя, как мокрые пряди волос противно липнут к лицу.

Нужно пойти умыться, пока это не увидел Барнс.

Она протерла глаза пальцами и поднялась с места.

— Может, вам воды? Сока?

Дженнис открыла глаза и посмотрела на стоящего перед ней японца, который протягивал ей несколько салфеток. Отрицательно покачала головой и, протянув к нему дрожащую руку, взяла предложенные салфетки.

— Лучше не идти туда сейчас. — Мужчина попытался улыбнуться. — Присядьте, я принесу вам чего-то горячего, это успокоит.

— Почему? Что не так?

Дженнис удивленно смотрела на мужчину. Затем ее взгляд зацепился за его кисть, и она заметила, что на одном из мизинцев не хватало фаланги. Ком застрял в горле, и она с трудом его проглотила.

Якудза отошел от нее и направился в другую сторону.

Почему я не должна идти туда?

Дженнис задумчиво смотрела в сторону уходящего японца, а затем медленно перевела взгляд на другой конец помещения. Барнс опирался локтями на стол и, придерживая пальцами стакан с алкоголем, пил его, не оборачиваясь в ее сторону. Нескольких мужчин, находившихся ранее за столом, не было, отчего шум, ранее доносившийся от столика, стал заметно тише.

Не правда ведь?..

Дженнис сжала салфетки в руке и медленно присела на диванчик.

Они ведь не убьют его? Это все просто так, для устрашения?

Пальцы начали дрожать еще сильнее. Она глянула на пустой стакан, лежащий на столе.

Не правда?

— Пожалуйста, — вернувшийся японец поставил перед ней небольшую чашку с кофе. Выпейте, кофе вкусный, — улыбнулся напоследок и направился прочь от ее столика.

Больше за остаток вечера, который Дженнис, не пойми для чего, провела в этом заведении, к ней никто не посмел подойти. Кофе так и остался не допитым.

Бандиты, сидевшие вокруг Барнса, заметно напились. Он же держался на ногах лучше всех. Проходя мимо Дженнис, молча кивнул ей, давая понять, что вечер окончен, и та, незамедлительно поднявшись со своего места, направилась за ним.

Прощания с оябуном были такие же долгие, как и приветствия, и Дженнис, уже сидя в автомобиле, краем глаза наблюдала, как каждый из присутствующих якудз пожимал руку Барнсу, а после кланялся.

По дороге домой Барнс не проронил ни единого слова, а лишь откинув голову на спинку сиденья, дремал, прикрыв глаза.

— Господин.

Дженнис первой нарушила тишину в тот момент, когда они уже вступали на лестницу дома.

Ее тихий голос отвлек Барнса от мыслей, крутившихся в голове, и он обернулся в её сторону.

— Тот мужчина… — она не смотрела на якудзу, шедшего рядом.

— Правила есть правила.

Барнс даже не дослушал ее вопрос. Ответил сразу, понимая, что именно она хотела узнать у него.

Они повернули вместе в одну сторону в нужный им коридор.

— Мою собственность никто не имеет права трогать.

Барнс не смотрел на Дженнис.

Добравшись до своей спальни, она замерла у двери, нервно теребя пальцы.

Он мертв?

Волна страха окутала ее.

— Спокойной ночи… — Дженнис запнулась, но продолжила, не поднимая на Барнса взгляда, — …господин.

Немного склонила голову, развернувшись, аккуратно открыла дверь и быстро проскользнула внутрь комнаты.

— Правила есть правила, мое значит мое. — Барнс поднес пальцы к глазам и легко их потер. Голова немного кружилась от выпитого алкоголя. — Хоть ты и залог на выплату долга, но принадлежишь мне.

Он зевнул, прикрываясь рукой.

Не хочу сегодня спать один.

Сделав шаг вперед, толкнул дверь в спальню Дженнис и вошел внутрь.

Дженнис в комнате не было, и лишь шум воды давал понять, что она принимает душ.

Стянув пиджак, Барнс откинул его на пол и медленно подошел к широкой постели. Галстук полетел следом за пиджаком. Расстегнув пару верхних пуговиц на рубашке, Барнс завалился на кровать и уткнулся лицом в подушку. Веки слипались. В комфортной постели он быстро расслабился, усталость окутала тело.

Шум воды прекратился, и через пару минут дверь ванной открылась, на мгновение впуская неяркий свет в спальню и тут же вновь возвращая приятную темноту. Дженнис, потирая глаза, подошла к постели. Завязав поплотнее пояс халата, медленно подняла одеяло и залезла под него. Казалось, что веки буквально стали свинцовыми, стоило ее голове коснуться подушки. Дженнис медленно выдохнула, надеясь быстро заснуть после очередного стрессового дня.

Но уже через секунду ее глаза резко распахнулись: она ощутила, как тяжелая мужская рука легла на живот, а не замечаемый ею Барнс повернулся на бок, продолжая наслаждаться сном.