Глава 2

Кэтлин вернулась в отель как раз к раннему ужину. Единственное, что она смогла сделать, так это заручиться поддержкой француза Эдуарда Морока.

Эдуард — чье социальное положение она излишне завысила, так как он был хорошо и дорого одет и, очевидно, являлся близким другом Паоло ди Рини, — поначалу был нестерпим, заставив Кэтлин почти насильно выпить вторую чашку крепкого черного кофе сразу вслед за первой, затем, по возвращении в студию, где она допрашивала Паоло, чуть смягчился. А после того как Эдуард предложил ей место в моторке, он перестал казаться столь недоступным, каким представлялся поначалу.

Отказавшись принять сигарету у графа, она взяла у Эдуарда; он же, поднеся ей огонь, уселся рядом на широком диване в студии и стал откровенно ее рассматривать. Она потягивала кофе — густой и крепкий, приготовленный по-турецки, а он извинился, что не уверен, любит ли она именно такой.

— Паоло — не самый гостеприимный хозяин, — заметил он, бросив взгляд исподлобья на хмуро шагавшего взад и вперед графа. — Он сам предпочитает, чтобы его развлекали. Была бы тут Бьянка, все было бы по-другому.

— Бьянка?

— Сестра Паоло.

— Ах да, конечно.

Но на самом деле Кэтлин не интересовали другие члены семьи ди Рини. Хватало своих проблем, с которыми надо было разобраться. Она просто не могла уехать, не разрешив их.

— Сможет синьорина ди Рини дать мне адрес сестры? — спросила она с надеждой.

Эдуард не отвечал, а Паоло, метавшийся словно пантера в клетке, вдруг остановился как вкопанный, словно ему что-то пришло в голову.

— Ну как же! — воскликнул он. — Бьянка и Арлетт всегда дружили, и она должна знать, где найти вашу сестру! После обеда она будет у парикмахера, а вечером мы ждем к ужину нескольких друзей. Вы, мисс Браун, должны к нам присоединиться, и, уверен, Бьянка вам расскажет все, что знает.

Он смотрел на нее, как кот, случайно обнаруживший сметану. Но Кэтлин колебалась:

— Я могла бы прийти завтра и повидаться с синьориной…

— Нет, сегодня вечером, я настаиваю! Если дело для вас важно, нечего ждать. Эдуард захватит вас у вашего отеля часов в девять и доставит сюда. Если вы будете жить в Венеции продолжительное время, то привыкнете к нашим водным маршрутам, но для одинокой молодой женщины это не самый удобный способ путешествовать. Уверен, Эдуард будет рад составить вам компанию.

Кэтлин поглядела на Эдуарда, тот утвердительно кивнул:

— Разумеется. — Тон был безразличным, словно это поручение не являлось для него ни удовольствием, ни наказанием.

Паоло, подойдя к буфету, достал бутылку коньяку и плеснул немного себе в кофе.

— Ну, договорились. — Кэтлин показалось, что он даже потер руки. Затем уставился на нее, сверкнув белозубой улыбкой. — Кстати, синьорина, как называется ваш отель?

Она ответила, и он просто возликовал. Девушка случайно остановилась в одном из самых дорогих венецианских отелей — произошло это, вероятно, вследствие того, что английский клерк из турфирмы, проведав о сумме ее наследства, решил, что она, бесспорно, может себе это позволить.

— О, вам должно быть там очень удобно. Собственно, когда мы не желаем развлекаться в палаццо, то устраиваем там приемы… они всегда чрезвычайно милы. Не так ли, Эдуард?

— Весьма, — довольно цинично подтвердил Эдуард.

— Моя сестра превосходная хозяйка, и хотя я обманываю ее ожидания на каждом шагу, она же меня никогда не подводит. На нее можно положиться.

— Большая удача для холостяка, — не удержалась от замечания Кэтлин.

Эдуард поглядел на нее с удивлением, потом слегка нахмурился.

Его гондола была в действительности моторной лодкой, высокоскоростной и весьма комфортабельной. Он помог ей туда забраться и устроиться и сам занял место рядом, помахав Паоло, смотревшему на них с балкона. Мотор заработал, и Кэтлин отметила про себя, что уже почти стемнело.

Стелящийся свет вечерней зари подобно золотистому шелку ложился на воду, а в небесах еще боролись краски. Когда они проплывали под мостами, становилось очень темно и вместе с тем теплело; казалось, эта теплота, скапливавшаяся за день в пролетах и арках, теперь окутывала их. Кэтлин уже могла безошибочно распознать запах каналов, но он не был ей неприятен… в нем было нечто волнующее и необычное, хотя она и знала, что запах идет от сточных вод и особенно ощутим при низком приливе, но он не мешал ей наслаждаться этой вечерней прогулкой.

Этому не мешало ни присутствие сидевшего рядом Эдуарда Морока, ни осознание того, что до сих пор ее миссия доказывала лишь свою бесплодность. Это вообще-то была ее первая заграничная поездка в двадцать два года, что выпадало из обычного порядка вещей, имея свою особую ценность. Но было бы бесчеловечно забыть даже на короткий срок об Арлетт, живя своей собственной жизнью.

Морок, поначалу сидевший очень тихо, внезапно заговорил с ней:

— Это ваш первый визит в Венецию, мадемуазель?

— Да, — ответила она почти охотно, — собственно, я вообще впервые за границей.

— Вот как?

— Мне, конечно, всегда хотелось путешествовать, но пока это не представлялось возможным.

— То есть ваше финансовое положение было таково, что вы не могли помышлять об этом? — Она поглядела на него искоса, подумав, что он, верно, подслушал ее признание в получении наследства. — Путешествия дорогостоящи и хотя расширяют кругозор, но взамен требуют больших денег.

— Да, к счастью, теперь я могу делать многое из того, что мне всегда хотелось и о чем я когда-то не могла и подумать.

— Вам повезло.

— Вы встречали мою сестру, мистер Морок? — Она вновь поглядела на него искоса.

— Несколько раз.

— Вы, случайно, не представляете, где я могла бы начать ее поиски?

— Боюсь, что нет, мадемуазель. — Его голос был настолько невыразителен, что она подумала о его полной незаинтересованности.

— Вы, полагаю, хорошо знали старую графиню?

— Очень хорошо, она была моя крестная.

— Вот как.

Темнота незаметно сгущалась, их словно окутывала бархатная мантия. Они скользили по воде плавно и быстро… Кэтлин с каким-то сожалением глядела на далекие огненные точки первых звезд; вероятно, в прежние времена, когда гондолы медленно скользили от одного дворца к другому, это было восхитительно. Она представила себе вечерние наряды, отражающиеся в воде огни и голос чьей-то гитары…

— Задумались? — спросил Морок, заинтригованный бледностью ее лица.

Слегка усмехнувшись, она подтвердила его предположение.

— Сюда бы приехать, мисс Браун, лет пятьдесят или даже двадцать тому назад, когда ритм жизни был тише. А сегодня здесь такая же лихорадка, как и повсюду в Европе. Но и при этом в Венеции есть что предложить туристам, я уверен, пожив здесь хотя бы несколько дней, вы увезете в Англию богатые впечатления. Тут много соборов и архитектурных сооружений различных эпох, и, побывав в каком-нибудь готическом дворце, вы обретете вкус к такого рода жилищу, особенно к тем, что на северной стороне Большого канала или во Дворце Кадоро; они того стоят. Если у вас страсть к музеям, то я порекомендую Дворец Кверини, и вас вполне удовлетворят изящные искусства в академии. Если хотите купить золотую вещицу, это лучше сделать в Лидо, а если вы любитель ночных заведений, их здесь предостаточно.

— Вы прямо путеводитель, — звонко рассмеялась Кэтлин, — либо хотите получить комиссионные за продажу венецианских сокровищ.

В первый раз он улыбнулся естественно, сверкнув в темноте белыми зубами.

— У меня нет особого интереса к чему-то венецианскому, мисс Браун, просто нравится знакомить иностранцев с сокровищами столь удивительного города. В конце концов, не для этого ли все они сюда приезжают? Или большинство из них, — добавил он, вспомнив о цели ее приезда.

— Я приехала сюда с определенной целью, но посмотреть на Венецию тоже хочу, — призналась она, — было бы глупо не сделать этого, правда?

— Все зависит от того, насколько вы будете заняты.

Они добрались до пристани, он помог ей выйти и проводил до отеля, где они расстались при входе.

— Надеюсь, вам не доставит особого труда забрать меня немного позже? — спросила она.

— Вовсе нет, мадемуазель, — разуверил он ее, — буду вас ждать.

— Вы ведь не итальянец? — не смогла удержаться от вопроса Кэтлин.

— Нет, в моих жилах течет немного итальянской крови, но вообще-то я француз… нормандец. Во мне есть даже примесь британской, — усмехнулся он, легко коснувшись ее руки.

— Так вы гражданин Европы?

— Скорее, гражданин мира.

— И живете в Венеции?

— Временами.

Они расстались, и она посмотрела, как он сбежал вниз, к парковочной площадке, и уселся за руль щегольского белого автомобиля с низкой посадкой. По пути двое встречных вежливо с ним раскланялись, а персонал отеля был с ним особенно почтителен. Следствием этого явилось и повышенное внимание к ней, что нельзя было объяснить лишь тем, что она новоприбывшая хорошо обеспеченная англичанка.

Когда Эдуард позвонил ей без четверти девять, она была готова и ждала его. Кэтлин переоделась в стройнившее ее платье кремового шелка, поверх накинула легкий плащ, шуршавший при ходьбе. Духи с цветочным запахом придавали ей удивительный шарм, она казалась очень хороша — с коротко подстриженными шелковистыми волосами светло-шатенового цвета, и необыкновенно красивыми глазами. Морок так и уставился на нее, порывисто восклицая:

— Да вы красавица, мисс Браун… сплошное очарование!

— Благодарю. — От улыбки на щеках образовались маленькие ямочки. Кэтлин разглядывала Эдварда также с интересом, поскольку в безупречном вечернем костюме он более заслуживал титула — такого старого и уважаемого, как у ди Рини, — чем сам перепачканный краской ди Рини, хотя у графа было несомненно красивое лицо. — Мне бы никогда не пришло в голову, что вы можете делать комплименты.

— Вот как? — спросил он, взяв ее за руку. В залитом светом вестибюле отеля, где толпились хорошо одетые посетители, такая пара привлекала внимание. — Это вы меня сегодня днем застали врасплох.

— Вы ведь как будто меня не одобрили, не так ли?

— Просто я подумал, вы одна из его дамочек.

— Очевидно, одна из тех, кем он пренебрег и кто хотел бы получить на этот счет разъяснения.

— Возможно.

— Что, у него их так много? — поинтересовалась Кэтлин. — Арлетт было легко его заинтересовать?

— Боюсь, очень легко.

Они подошли к пристани, но, к своему удивлению, девушка увидела не скоростной катер, как ожидала, а гондолу с тем же самым гондольером, опиравшимся на старинное венецианское весло. Они сели на настоящие старинные сиденья, и Кэтлин, сияя от возбуждения, с восхищением поглядела на своего спутника.

— Это же великолепная старинная гондола! — сказала она.

— Решил вас ублажить, этот вид транспорта в наши дни исчезает. Она принадлежит одному моему приятелю — очень старому лодочнику, главное — в ней нет течи.

Когда они отчалили, он придвинулся ближе и накинул ей на колени легкое покрывало.

— На воде ночью прохладно, а вы одеты легко, — заметил он, — жалко, если вы простудитесь при первом же посещении Венеции. Мы, должно быть, немножко опоздаем, но они, я уверен, поймут, когда я объясню причину… и, вероятно, удивятся.

— Искренне надеюсь на это, — отозвалась Кэтлин.

Ей нравилась тьма, опутывавшая город, рябь на воде, струившийся из старинных зданий, стоявших по берегам, неяркий свет. Сейчас под многочисленными мостами было совсем темно, слышалось лишь мерное шлепанье весла, погружавшегося в чернильную глубь воды, и легкое поскрипывание старой деревянной обшивки. После дневной жары запах воды был не столь отчетлив, зато нафталинная затхлость исходила от старинного бархата подушек, лежавших на жестких сиденьях. Но Кэтлин предпочитала эти мелкие неудобства старины комфорту грубой современности. Ночью дворцы смотрелись необыкновенно романтично, каждый со своим собственным причалом и фонарем, мерцающим наверху красивых мраморных лестниц, ведущих к массивным подъездам. Ночью канал казался привлекательней, чем днем, по пути их обгоняли группы людей, тоже собиравшихся на ужин в ночной Венеции. Парочки махали им руками — шумные компании явно были навеселе, и рев их моторок заглушал плеск весла гондольера.

— Старина привлекает к себе некоторое внимание, но комфорт остается за современностью. Надеюсь, в этом вы со мной согласны?

Но Кэтлин с ним не соглашалась. Она действительно ждала сегодняшнего вечера… не забывая об Арлетт среди всех этих венецианских красот.

Палаццо ди Рини было залито светом, словно в ожидании торжества. Кэтлин едва смогла признать в нем то обшарпанное здание, которое видела при свете дня. Выходящие на канал балконы были особенно иллюминированы, и она впервые увидела в свете ярких огней изумительные корзины цветов.

Паоло ди Рини ожидал их на ступеньках. В отличие от Эдуарда, предпочитавшего традиционный черный смокинг, он был одет в кипенно-белый. Без перепачканных джинсов Паоло выглядел подлинным итальянским аристократом, он приветствовал Кэтлин с чрезвычайной изысканностью. Девушке даже показалось, что он сейчас поцелует ей руку. Когда он помогал выбираться из лодки, она увидела его смеющиеся глаза, в которых читалось восхищение.

— Вы так красивы, — шепнул он, — вы, англичанки, просто как… цветы!

И тут он действительно поцеловал ей руку, она торопливо ее отдернула. Так с ней обращались впервые, и Кэтлин вовсе не была уверена, что ей это понравится… будь то граф ди Рини или любой другой мужчина. Губы его были прохладны, он пожирал ее глазами, в глубине которых теплился странный огонек.

Его сестра вышла их встретить. Увидев ее, Кэтлин поняла, что подразумевала Арлетт, когда писала, что Бьянка «само совершенство». От нее исходили волны пренебрежения, и по отношению к Кэтлин она была не особенно дружелюбна, словно принуждая себя к гостеприимству. Но столь показная снисходительность смягчалась необычной красотой и нежным голосом. Как и брат, она говорила по-английски безупречно, и поскольку Кэтлин была англичанкой, Бьянка не делала попыток перемежать свою речь итальянскими словами, хотя с Эдуардом Мороком обменялась несколькими французскими фразами. Фигура ее должна была порадовать ее портного; длинное вечернее платье, изукрашенное богатой золоченой вышивкой, жемчуга на шее, естественно, натуральные. Она была очень схожа с братом, только волосы отливали огненно-красным, а кожа заставляла вспомнить про теплый белый бархат и девонширские сливки. Огромные, красиво посаженные глаза были поистине прекрасны, но лишены того чувственного огня, что горел у Паоло. Хотя, может, он был слишком глубоко запрятан.

— А, Эдуард! — воскликнула она, когда тот склонился к ее руке. Голос звучал слегка обиженно, в то время как его темные глаза взирали на нее чуть лукаво. — Следовало предупредить меня, что ты будешь после обеда, тогда бы я отменила свой визит к парикмахеру. Уже больше недели, как ты забыл о нашем существовании.

— Тысяча извинений, — отвечал он крайне вежливо, — если тебе показалось, Бьянка, что я пренебрегаю вашим домом. Но я был очень занят, а тебе надо бы заглянуть в мою мастерскую и посмотреть кое-что.

— Хорошо, — ответила она, отдернув руку, которую он, казалось, вознамерился задержать в своей, и обратилась к другим гостям. — Это мисс Браун, — представила она Кэтлин, — сестра той другой мисс Браун, что некоторое время была компаньонкой моей тетушки.

Кэтлин заметила, что окружающие отнеслись к ней с любопытством. Большинство из них — а всего их было где-то человек двенадцать, преимущественно молодых людей, похожих на ди Рини, и двое-трое постарше — смотрели на нее задумчиво, или так ей показалось. И все-таки за их улыбками скрывалось что-то такое, чего она не могла до конца понять.

Апартаменты, которые занимали граф с сестрой в палаццо, — а Кэтлин обнаружила большое количество совершенно пустых помещений, — были весьма нарядными, обилие же цветов было подтверждением того, что дело происходило на теплой и солнечной итальянской земле. После ужина некоторые приглашенные пошли в студию графа посмотреть его картины, которые едва ли заслужат признание потомков. Аперитив был подан в великолепный зал, буквально заваленный музейными редкостями.

Кэтлин усомнилась в подлинности Тинторетто и Тициана, но решила, что если это так, то ди Рини повезло, в случае нужды. Обстановка же в столовой скорее напоминала дешевые декорации. Тем не менее она впервые в жизни сидела за одним столом с юной женщиной в бесчисленных бриллиантах и юношей в рубашке с изумрудными пуговицами, за столом, уставленным серебром и венецианским стеклом. Даже если б все это и не являлось фамильным наследством, достигнутый эффект заставлял вспомнить семейство Борджиа и их развлечения, особенно при взгляде на красавцев сестру и брата.

После ужина уже в салоне подали кофе и ликеры, и Бьянка расслабилась на кушетке, обтянутой сатином, покуда официант в белом разносил кофе. Кэтлин отказалась от ликера и решила, что поступила правильно — особенно после шампанского, которое ее заставили выпить за ужином и к которому она не привыкла; но здравый смысл подсказывал ей отвечать отказом на каждую новую попытку наполнить ее бокал.

Паоло, частенько поглядывавший на нее с другого конца стола, улыбавшийся и махавший ей рукой, после ужина обратил на нее особое внимание. За столом Эдуард сидел справа от Бьянки, и потом она воспользовалась правом держать его при себе. Словно избалованная, роскошная, кремового цвета кошка с огненными волосами, возлежала она на тахте восемнадцатого века, а Эдуард сидел у нее в ногах и развлекал, томно улыбаясь непроницаемыми темными глазами. По контрасту с другими присутствовавшими мужчинами он держался отчужденно и загадочно, но, видимо, не по отношению к Бьянке, широко расставленные глаза которой словно гипнотизировали его, посылая тайные сигналы; было ясно, что она решила оставить его при себе хотя бы на этот вечер. Что до самого Морока, то он был откровенно пассивен и не перечил желаниям очаровательной хозяйки. Эдуард легко и просто смирился со своей участью.

После ужина Паоло подчеркнуто намеренно присоединился к Кэтлин, хотя всячески увиливал от ее вопросов. Как ни старалась, она не смогла извлечь ничего, что могло бы пролить свет на исчезновение сестры. Очевидно, и Бьянка тоже не желала вступать ни в какие дискуссии по поводу Арлетт.

Когда Кэтлин спросила Паоло, не сможет ли синьорина ди Рини помочь ей в поисках исчезнувшей внезапно Арлетт, он лишь пожал плечами и покачал головой, улыбаясь с сожалением.

— Мне жаль, синьорина, но Бьянка так же ничего не знает о местонахождении Арлетт, как и я. Поверьте, мы бы рады вам помочь, но боюсь, не в силах. Да и сестра ваша не обязана была информировать нас, куда направляется.

— То есть вы даже не имеете представления, в Италии ли она вообще?

— Ни малейшего.

При этом Бьянка взглянула на брата, как отметила Кэтлин, весьма благосклонно. Она лишь качнула головой, потом поднялась и направилась к ним.

— Мисс Браун, — заговорила она, — вы так похожи на свою сестру, что всякий раз, глядя на вас, я испытываю шок. — Она грациозно присела, сложив руки на коленях. — Сколько времени вы предполагаете пробыть в Венеции?

— Вообще-то понятия не имею.

Бьянка задумчиво рассматривала свою сигарету, потом разогнала рукой дым, словно тот мешал ее общению с юной англичанкой.

— Должно быть, жить в отеле довольно скучно, — заметила она, — особенно когда путешествуешь одна.

Кэтлин молча кивнула.

Брат с сестрой переглянулись, и Бьянка неожиданно нежно улыбнулась и предложила:

— Почему бы вам не переехать к нам? — Кэтлин даже усомнилась в правильности услышанного. — В палаццо так много места, что просто смешно вынужденно жить в отеле; к тому же мы все-таки чем-то связаны благодаря вашей сестре. Если бы тетушка была жива, она бы обязательно настояла на том, чтобы вы приехали сюда.

— Это очень любезно с вашей стороны, синьорина, — запинаясь, ответила Кэтлин, — но в отеле мне достаточно удобно. Собственно, удобнее и быть не может. — Она подумала с определенной толикой цинизма, что, если бы Бьянка ди Рини увидела квартиру на Кромвель-роуд в Лондоне, которую она делила с матерью и которую обе недолюбливали после загородного дома, который у них был в бытность ее отца ворчестерским священником, она бы не удивилась, что современный венецианский отель со всей своей роскошью и налаженным механизмом — только плати! — потряс Кэтлин своим комфортом.

Бьянку это не убедило, и она сделала новую попытку.

— Но такой юной особе не стоит страдать из-за гостиничных неудобств, — запротестовала она, — и если вы еще не знаете языка…

— Я немного говорю по-итальянски, — ответила Кэтлин скороговоркой.

— А! — Нетерпеливым жестом Бьянка загасила сигарету в пепельнице. — Но вы не говорите свободно и потому в некотором смысле уязвимы. А здесь так много всего, что Паоло и я могли бы вам показать. Знания туристов о Венеции всегда ограниченны. Мы же можем показать вам Венецию изнутри, как она есть. Если вы не торопитесь домой в Англию, можете оставаться здесь сколько пожелаете…

Эдуард Морок поднялся, пересек комнату и, подойдя к ним, заговорил довольно решительно, извинившись, что прервал их беседу.

— Боюсь, мне пора, и если мисс Браун собирается доставить мне удовольствие препроводить ее в отель…

Бьянка нетерпеливо отмахнулась от него.

— Эдуард, — сказала она, — я отказываюсь тебя отпускать, нам с тобой еще о многом надо переговорить. А сопроводить мисс Браун может Паоло — он ведь и так собирался это сделать, правда, Паоло? — обратилась она к брату.

— О чем речь, — подтвердил тот и, подставив руку, помог Кэтлин подняться. — Пойдемте, мисс Браун, вы ведь не откажете мне в удовольствии проводить вас? А Эдуард с сестрой обсудят личные проблемы. Так мы идем?

Кэтлин почти с мольбой оглянулась на Эдуарда — ей и в голову не приходило, что она может вернуться в отель с кем-то другим, — но тот, после короткого колебания, сделал выразительный жест, отпустив ее на волю судьбы. Она почувствовала, как покраснела, словно ее вверили кому-то менее достойному, и, повернувшись, чопорно ответила графу:

— Благодарю за любезность.

Загрузка...