Раскрась мой мир (СИ)

Глава 11

Полуденное осеннее солнце пробивалось в опустевший класс через тюлевые занавески, украшенные разноцветными бабочками, скользило по стендам, завешанным детскими поделками, аппликациями из пластилина, бумаги, семян.

— Антошка больше не появлялся? — спросила Олеся.

Пользуясь окошком в расписании, подруга заскочила ко мне и сейчас сидела прямо на столешнице одноместной парты, свободно болтая ногами. Порою мы позволяли себе такое хулиганство, уверенные, что начальство в лице заведующей по учебной части не засунет нос в класс для детей со сложным диагнозом. Моего бывшего она называла исключительно "Антошкой" в честь конопатого тезки из известного мультика, что не желал копать картошку.

Я мотнула головой, услало облокотилась на учительский стол. С неприятной встречи прошла неделя. Олеся помогла мне поставить мозги на место. В вечную любовь бывшего верилось с трудом, его визит объяснялся только нарисовавшейся перспективой халявного жилья. По слухам, что собрала подруга, он месяц назад растался с пышногрудой блондинкой и теперь кочевал по друзьям.

— Дарин, а давай в кафе, пятница, конец недели, — Олеся спрыгнула с парты, улыбнулась.

Предложение было очень соблазнительным.

— Можно, — отказываться не хотелось, даже если подобные траты мне сейчас нежелательны.

— Я тогда тебя наберу после занятия, — кивнула подруга.

— Хорошо…

На столе завибрировал телефон. Я поспешно потянулась за "трубкой". Олеся показала пальцами шаги в сторону двери, за которой через секунду скрылась. Номер на экране смартфона был мне не знаком.

— Алло…

Пара секунд тишины.

— Пертова Дарина Викторовна? — мужской голос на другом конце звучал тихо, преодолевая преграды плохой сотовой связи.

— Да…

— Вас беспокоят из банка…

Сердце пропустило пару ударов, я замерла, ожидая ответа.

— Вы подавали заявку на иппотечный кредит в размере одного миллиона рублей…

— Да, подавала, — пробормотала я, запоздало понимая, что мужчина не спрашивал, а утверждал.

— Вам отказано…

— Сердце ухнуло вниз, а горло сдавило неприятным спазмом.

— Почему? Я же предоставила все документы, — голос предательски дрожал и был совсем не убедительным, — моих доходов хватит для погашения кредита в указанные сроки…

— Дарина Викторовна, — проговорили в трубке.

Я замерла.

— Вам не нужен этот кредит.

— Почему?! С чего вы взяли?!

Наглость говорившего сбивала с толку.

Мужчина в трубке усмехнулся. Разговор походил на какой-то абсолютно не смешной розыгрыш. В голове мелькнула мысль о телефонным мошенниках, что навешивают кредины на доверчивых граждан.

— Дарин… — мужской голос прозвучал до боли знакомо, мне показалось, что сердце перестало биться, — ты и правда меня не узнала?

Слова застревали в пересохшем от волнения горле, чтобы выдавить его имя мне потребовалось усилие:

— Семен…

Пара секунд молчания позволила запустить замершее в волнении сердце.

— Спускайся, мать Тереза, я жду тебя внизу…

Разговор оборвался.

Схватив рюкзак, я ментулась к двери, не задаваясь вопросами откуда Семён взял мой номер, узнал о кредите и появился в холле коррекционной школы. По лестнице я слетела едва не сбив коллегу из соседнего кабинета. Пара дверей и вот он узкий коридор соединяющий два крыла школы, пустующий после звонка, напротив раздевалки деревянная скамейка, а на ней мужчина: классические брюки с ровными стрелками, начищенные до блеска ботинки, стильное пальто, небрежно расстёгнутое, под которым виднеется рубашка нежно серого цвета. Он не вписывался в помещение казённого учреждения, казался пришельцем из другого мира или видением разыгравшегося воображения. Замедлив шаг, я попыталась усмирить сбившиеся дыхание, пару раз моргнула, словно сидевший на скамье Семён и правда мог оказаться моей разыгравшейся фантазией. Он повернул голову на звук моих шагов, в стеклах солнцезащитных очков застыл блик коридорной лампы. Сердце болезненно сжалось в груди: операция ему не помогла.

— Привет, — я остановилась напротив, прислонилась к стене.

Нас разделяла всего пара шагов.

— Привет, — на губах парня появилась знакомая усмешка.

— Оперция тебе не помогла? — я запоздало поняла, насколько глупым был этот вопрос.

— Как видишь, — усмешка на лице Семена стала шире.

— Как ты меня нашел? — это тоже было не так важно.

— Ты хотела взять кредит в банке моего отца…

Бывают же такие совпадения?

Я нервно облизала губы, совершенно не зная, что ещё сказать. Его последняя записка говорила о том, что история курортного романа закончена, но парень сидит здесь в холле школы, повернув голову на звук моего голоса и создавая до боли правдивое ощущение нацеленного взгляда.

— Почему ты сбежала? — произнес он.

Я пожала плечами, но спохватившись прошептала:

— Не знаю, мне показалось, что так будет лучше.

— Кому? — Семён "не сводил с меня взгляда".

— Тебе… — я запнулась, но все же заставила себя выдавить, — мне.

— Стало лучше? — парень не юлил, бил в лоб, не стесняясь казаться бестактным.

Как впрочем и всегда…

— Нет.

Семён протянул руку, развернул ладонью ко мне. "Я не хочу, чтобы ты была просто голосом из темноты," — шепнула память слова, которые он говорил мне ещё в санатории. Для принятия решения потребовалось меньше секунды. Его теплые пальцы нежно сжали мою ладонь, парень потянул на себя, заставил шагнуть ближе.

— Ты даже не представляешь как фигово было мне, — он без стеснения нашел второй рукой мою талию, притянул еще ближе опустил голову, трогательно касаясь лбом моей груди.

— А как же записка? — шепнула не сумев побороть желание к нему прикоснуться.

Мои пальцы в ласковом жесте легли на затылок Семена, утонули в мягких волосах.

— Ты обидела меня, — молодой человек усмехнулся, коснулся кончиком носа вязаной кофты, вдохнул, словно желая ощутить мой запах, — а когда я обижен — совершаю не менее обидные поступки.

Я на пару мгновений опустила веки, погрубже вдохнула знакомый аромат. Иногда, позволяя себе мечтать, что парень найдет меня, приедет, я представляла, во что он будет одет, как будут уложены его волосы, какую позу он примет, ожидая меня у подъезда или выйдя из своего автомобиля, как посмотрит… Не посмотрит. Но разве это важно?

— Хочу чтобы сейчас ты уехала со мной, — шепнул Семён, его руки скользнули на спину, прижали сильнее, — пообещай, что забьешь на все и поедешь…

В прошлый раз я промолчала.

— Обещаю, — мой голос немного дрожал от волнения, — только куртку заберу…

Я услышала как парень усмехнулся:

— Только быстро, мать Тереза, а то я снова решу, что ты сбежала.

В раздевалку я залетела пулей, сунула ноги в осенние ботинки, набросила куртку, выскочила обратно в коридор, на ходу обвязывая вокруг шеи теплый шарф. Казалось, если я буду медлить, Семён исчезнет подобно миражу в пустыне. Но парень никуда не делся, терпеливо ждал меня там же.

— Готова, — произнесла чуть запыхавшийся от волнения и спешки голосом.

Семён нащупал скамью, поднялся, тут же нашел стену, другую руку протянул мне:

— Пойдем, там на улице машина…

Я поспешно перехватила его ладонь, придержала за локоть, легонько повернула в сторону выхода. Парень по-прежнему не пользовался тростью. Видимо, мне придется приложить не мало усилий, чтобы уговорить Семена приобрести этот полезный атрибут для передвижения незрячих людей. На улице я внимательно огляделась по сторонам, надеясь увидеть расхаживающего от безделья взад и вперёд Толика. Но его не было ни у крыльца, ни у калитки, только за воротами стояла большая черная машина.

— Я не вижу Толика, — повернулась я к Семёну.

— Он в машине наверное, — бросил парень, — там у ворот должен быть черный Лексус.

В марках автомобилей я совсем не разбиралась, предположив, что лексусом является та самая большая черная машина, я повела Семена к воротам, помогла выйти за калитку. Парень двигался неуверенно, видимо не успев запомнить этот маршрут. На удивление Толик не поспешил покинуть салон, чтобы отмочить что-нибудь типа "Нашлась пропажа" и принять у меня своего подопечного. Поравнявшись с передней дверью я заглянула в салон, но водительское место пустовало. Неужели Толик даже в незнакомом городе умудрился куда-то сбежать.

— Его нет, — я повернулась к Семёну, добавила растерянно первое, что пришло в голову, — может за сигаретами отошёл…

Парень улыбнулся, достал из кармана пальто брелок, с помощью которого водители снимали сигнализацию с автомобилей, нажал на кнопку заставляя машину услужливо "пикнуть".

Невероятная догадка заставила сердце забиться быстрее. Я замерев наблюдала за тем как парень тянется к очкам, снимает их уверенным жестом, складывает дужки небрежным движением, поднимает глаза, немного щурится от осеннего солнца.

— Ты… видишь… — выдохнула с восторгом и страхом, — видишь.

— Вижу, — улыбнулся Семён.

Его взгляд впервые был направлен на мое лицо, а не блуждал где-то за спиной. Первым желанием было снять с плеча рюкзак и вмазать прямо им по этой довольно улыбающейся физиономии. Я уже потянулась к плечу, чтобы осуществить задуманное, но душу окатило безумным страхом: он видит… меня. Вместо лямки портфеля рука вцепилась в ворот куртки, сжала, словно это могло помочь скрыть от Семена бесформенный дутик и длинный шарф грубой вязки, абсолютно не сочетающийся по стилю со всем, что сейчас было на мне надето. Я растерянно закусила нижнюю губу, опустила взгляд, чувствуя как щеки предательски краснеют, пробормотала:

— Зачем…

Семён молчал. Я набрала в лёгкие побольше воздуха, заставила себя вновь поднять на парня глаза, добавила:

— Ты меня обманул.

Он улыбался, а его внимательный взгляд скользил по моему лицу.

Зачем он мне соврал?

— Я никуда с тобой не поеду, — голос захлебнулся предательским всхлипом.

Я шагнула в сторону, но рука Семена легла на стекло машины, не давая мне возможности трусливо сбежать.

— Была готова уехать со слепым, а теперь…

— Хватит, — рука по детски скользнула по носу, приглушая новый всхлип, — почему ты все время издеваешься! Почему нельзя просто…

Семен наклонился ко мне, его горячая ладонь требовательно стиснула затылок, не дала отвернуться, а в следующую секунду его губы накрыли мои, повторяя тот крышесносный поцелуй, что сводил с ума в ночных воспоминаниях.

Проще не придумаешь.

Его вторая рука опустилась на талию, прижала крепче к мужской груди. Эти объятия и эти губы говорили убедительнее пылких признаний.

Я поеду с ним. Забью на все и поеду. Сейчас.

Три года спустя…

Июльское солнце медленно прятало свои лучи за крышами кирпичных домов коттеджного поселка. Вечерний ветер, скользнувший через решетчатые стенки деревянной беседки, заставил зябко натянуть на плечи шерстяной плед. Чай с лимоном, что заботливо приготовила для меня Любовь Викторовна — домработница отца Семена, бессовестно остывал. Чтобы старания женщины не были напрасны, я заставила себя поднести чашку к губам, вдохнула приятный аромат, помедлила пару секунд прислушиваясь к организму: не отзовется ли тошнотой. Не отозвался, значит, можно смело пить. Теплый напиток разлился по телу неподдельным блаженством, а отсутствие желания бежать в уборную позволило расслабленно откинуться на спинку плетеного кресла, подтянуть на сидение ноги, принимая излюбленную позу. Я даже бросила смелый взгляд на аппетитные плюшки, аккуратно выложенные на узорчатые блюдо и густо посыпанные сахарной пудрой. Но передумала, подобная смелость точно обернулась бы для меня забегом на короткую дистанцию. Сделав ещё один глоток, я поставила чашку обратно. Невольно задержала взгляд на переливающемся в свете лампы узоре кольца. Память незаметно унесла в день, где в безумно красивом зале Санкт-Петербургского ЗАГСа Семён после официальных слов клятвы новобрачных надел это ювелирное чудо на мой безымянный палец…

— Дариночка… — голос домработницы Михаила Сергеевича вернул меня в реальность.

— Да, Любовь Викторовна… — я улыбнулась женщине, что сейчас ставила на стол вазу с фруктами.

— Всё хорошо? — она бросила быстрый взгляд на чашку, посмотрела на меня с выражением искреннего сочувствия. — Тошнит?

Я мотнула головой.

— А давай я тебе морсика…

— Спасибо, Любовь Викторовна, — я поспешила остановить женщину, — чай очень вкусный, просто пью глотками, боюсь…

Домработница понимающе покивала, заботливо поправила край пледа, направилась к дому. Скоро должны были приехать Семён с отцом, поэтому женщина занималась приготовлением ужина. Мои попытки помочь по хозяйству Любовь Викторовна отсекла ещё на первой неделе, поэтому сейчас мне ничего не оставалось, как послушно сидеть под теплым пледом, изображая принцессу на горошине.

С улицы донёсся звук приближающейся машины. Охранник поспешил выйти из своего домика, чтобы открыть ворота. Я спустила ноги с кресла и даже по старой привычке приподнялась, но тут же опустилась обратно. Если я встречу Семена у ворот, он снова будет ворчать. Врач частной клиники, что вел мою непростую беременность строжайше запрещал любые нагрузки. Под нагрузками подразумевалось таскание тяжестей, перелеты, переезды, дальние прогулки… Но для Семена "нагрузкой" считалась даже пара шагов до ворот проделанных мною без его контроля. Лучше посидеть, чтобы любимый муж не сетовал, на мою неосмотрительность.

Эта беременность не была чудом, она стоила большого терпения и упорства: клиники, врачи и операция искусственного оплодотворения, после которой я пару недель лежала пластом. И теперь, чтобы долгожданный малыш появился в нашей семье, мне придется терпеть некоторые неудобства и перестраховываться даже там, где это может показаться лишним.

Служебная иномарка въехала во двор. Толик выскочил из салона, поспешил к багажнику, зашуршал пакетами. До меня донеслось его привычное ворчание о доплате за услуги носильщика продуктов. Семён вышел из машины говоря что-то о кредитных линиях, процентной ставке и условиях получения. Отец вышедший с другой стороны, дополнял его фразы, кивал, поправлял. Михаил Сергеевич ещё до нашей свадьбы повысил сына до начальника отдела кредитования, а год назад поднял до заместителя управляющего, и насколько я могла судить с руководящей должностью мой супруг справлялся весьма успешно.

— Витаминки будущей маме, — Толик проходивший мимо беседки с объемными пакетами ловко вытащил из одного огромный апельсин, бросил мне, после чего, подмигнув скрылся в доме.

— Привет, родная, — Семён быстрым шагом вошёл в беседку, наклонился ко мне, коснулся губами волос, опустился в соседнее кресло, протянул ладонь, осторожно коснулся чуть округлившегося живота, — как ваши дела?

— Всё хорошо, — я улыбнулась мужу, кивнула подошедшему к нам хозяину дома. — Добрый вечер, Михаил Сергеевич.

При взгляде на отца Семена первым, что бросалось в глаза, был статус и угадывался он не в другом костюме и модных наручных часах, это скорее была особая энергетика, что излучал мужчина. Когда Семён нас познакомил, я первые дни робела, беседуя с ним или просто оставалась наедине. Сам же мужчина принял меня очень тепло и вскоре даже стал называть дочкой. А будущему внуку он радовался даже больше Семена.

— Добрый вечер, Дариночка, — хозяин дома опустился в кресло с другой стороны стола, — как самочувствие. Если снова весь день тошнило, я позвоню Максиму Павловичу.

— Сегодня тошнило меньше, — улыбнулась я, положила ладонь поверх ладони Семена, — не беспокойтесь, все хорошо.

— Честно врешь? — хитро прищурился он.

Я мотнула головой, подобно маленькой девочке.

— Смотри, дочка, — Михаил Сергеевич шутя погрозил мне пальцем, поднялся, — пойду переоденусь, скажите Любе, чтобы накрывала ужин.

Отец Семена направился к дому, следом поднялся и мой муж.

— Последую примеру отца. Не скучай, — он поцеловал меня в щеку, улыбнулся.

— Скажу про ужин… — я тоже хотела встать, но рука Семена легла мне на плечо.

— Сиди. Я сам пройду через кухню, — произнес супруг, послал мне весьма говорящий взгляд из-за тонких стекол очков.

После операции зрение Семена хоть и вернулось, но ушло в небольшой минус, поэтому теперь ему приходилось носить очки. В них парень больше не походил на мажорчика, а стильный брючный костюм и новая прическа превратили его в состоятельного молодого мужчину.

Я весьма красноречиво вздохнула.

— Не обижайся, — Семён ласково взял мою руку, коснулся ее нежным поцелуем, — это временно…

Он зашагал к дому, а через пару секунд скрылся на крыльце. Я снова подтянула ноги к груди, устроила подбородок на коленях, закуталась в шерстяной плед. Какие могут быть обиды, когда с тебя в буквальном смысле сдувают пылинки. Конечно в продолжении нашей сказки были споры, препирательства и даже пара крупных ссор, потому что нет на свете ничего идеального.

— Дарин, передашь Михаилу Сергеевичу, что я уехал и утром буду как обычно, — приветливо улыбающийся Толик возник из-за спины, присел на краешек кресла.

— Конечно передам, — я улыбнулась ему в ответ, хотела было предложить остаться с нами на ужин, но передумала: Толик всегда отказывался от подобных предложений.

— Но ты знаешь, — мужчина изобразил жест телефонного звонка, — если что, я на связи и прилечу, как ветер, по первому зову.

Если что-то случится, мой муж, как ветер домчит меня куда угодно.

Толик подмигнул мне, поднялся с кресла и быстрым шагом отправился к машине. Я проследила взглядом, как служебная иномарка скрывается за воротами.

— Не успела соскучиться? — знакомые руки обняли мои плечи, к виску прикоснулись ласковым поцелуем, а потом я услышала любимый голос над ухом, — хочешь прогуляться пока Люба накрывает ужин?

— Очень…

Мне тут же протянули руку, на смену тёплому пледу опустилась горячая ладонь.

Мы медленно шагали по выложенной декоративной плиткой тропинке, что огибала участок загородного дома, из травы доносился стрекот сверчков, нарушая тишины июльского вечера. Семён делился событиями прошедшего дня, его рука поддерживала мой локоть, словно я могла оступиться здесь на ровной дороге. Три года назад я так же водила Семена по тропинкам санатория. Помнится, слепой парень просил добавить красок в его почерневший мир, но как это ни странно раскрасил сам мою жизнь цветами, которых в ней никогда не было.

Говорят, что чудес на свете не бывает, а все, что происходит в нашей жизни — лишь случайные закономерности, ставшие следствием череды принятых решений. У меня на этот счёт другое мнение… Чудеса нам создают люди, дарят их незаметными жестами любви тепла и заботы, раскрашивая мир, что часто блекнет под грузом неприятностей и проблем, яркими красками. И все что нужно нам — позволить им делать это…

Конец