Расправа в замке Бельфорсбрук

— Благодарю вас, — Мейсон взял письмо и быстро прочёл. — Теперь всё понятно. Господа, представьте, это то самое письмо, которое написала невестка барона, чтобы заставить сэра Уокера скоропалительно покинуть родных и вернуться домой. К тому времени её план созрел, и она торопилась все механизмы привести в действие.

— Дорогая, тебе лучше? — Гарольд не сводил с Элисон глаз.

— Да, благодарю.

— Мистер Мейсон, получается письмо оставалось в доме? Как же я не нашла его? — недоумевала девушка.

— Да, мисс Уокер. Но вам не в чем себя упрекать. Полагаю, ночной посетитель был здесь не единожды, он выбросил письмо из шкатулки с другими бумагами, в поисках совсем другого документа, скорее всего, завещания. Торопился. Таким образом, письмо оказалось под кроватью барона и баронессы, поэтому вы его не нашли. Уверен, за документами в шкатулке охотилось немало претендентов, многие желали наследовать ваше имущество. Другое дело, что в отличие от страстного желания, прав у них на это нет. Успокойтесь, мисс Уокер. Я подошью этот документ в дело. Теперь письмо не пропадёт.

— Благодарю. Мистер Мейсон, поясните, пожалуйста, я не совсем вас понимаю. Завещания ведь не было. Отец с матерью внезапно покинули нас, о чём идёт речь?

— Вы ошибаетесь, мисс Уокер. Завещание было. Речь идёт о документе, который подготовил ваш брат по просьбе отца.

— Почему я о нём ничего не знаю?

— Отец не успел сообщить вам. Полагаю, если бы не случилось несчастье, Георг непременно поставил бы вас в курс дела в день естественной смерти вашего отца. Сами понимаете, фактически ваш брат не успел этого сделать.

— Вот оно что. А где завещание сейчас?

— Это мне предстоит узнать. Как вы знаете, в шкатулке его нет.

— Одни загадки. Когда всё это кончится наконец? — расстроилась Элисон.

— Обещаю вам, что кончится. Точную дату не берусь назвать, не от меня зависит, но всё делаю для того, что бы как можно скорее завершить расследование.

— Благодарю вас, мистер Мейсон.

— Вам лучше? — спросил сыщик.

— Да, немного лучше. Γолова всё еще кружится.

— Прошу вас, не надо ни о чём волноваться. Ρасследование продолжается. Я ни на минуту не останавливаюсь. Преступник будет пойман. Вы мне верите?

— Всем сердцем, — ответила Элисон.

— Герцог Γарольд, у меня к вам просьба.

— Да-да, я весь во внимании.

— Пожалуйста, выведите свою невесту на свежий воздух. Поверьте, на прогулке она почувствует себя гораздо лучше.

— Вы правы. Дорогая, мистер Мейсон дал дельный совет.

— Хорошо, Гарольд. Оденусь и пойдём. Я ещё слаба.

— Я помогу тебе.

— Господа, покидаю вас, много дел.

— Жду вас с хорошими новостями, мистер Мейсон.

— Непременно, мисс Уокер.

Мейсон по своим каналам узнал адрес подруги детства Мейбл Уокер.

— Нутром чувствую, она многое знает. Нельзя откладывать эту встречу, поеду к ней прямо сейчас.

Он по дороге заехал в контору и с порога предупредил помощницу:

— Линда, если меня будут спрашивать, договаривайтесь на завтра после обеда. Сегодня я занят.

— Хорошо, мистер Мейсон, всё выполню.

Дженнифер — богиня

Дверь открыла горничная.

— Вы к кому?

— Дженнифер Уилсон здесь живёт? — спросил сыщик.

— Здесь. Как доложить?

— Мистер Мейсон.

— Хорошо, сейчас доложу. Проходите в дом.

— Благодарю, — он прошёл в дом, снял верхнюю одежду и набросил на руку.

Сыщик осмотрелся, всё в доме дышало и разговаривало языком его владелицы. Мейсон повернулся и остолбенел, ему навстречу по лестнице спускалась необыкновенно красивая, яркая, элегантная, обаятельная молодая женщина. Её природа одарила сполна. Великие живописцы знали толк в истинной красоте, поэтому спешили запечатлеть на своих полотнах именно таких представительниц эпохи возрождения. Мейсон не мог оторвать от неё глаз.

«Какой огонь! Взгляд одухотворенный, ласкающий, — подметил сыщик. — Она способна очаровать и свести с ума любого мужчину. Женщина моей мечты. Какое декольте… божественное тело. Как устоять перед богиней? Чудо, как хороша. Только бы не потерять голову. Стоп, Уильям, ты здесь по делу, не отвлекайся, — услышал он внутренний голос. — Да-да, нельзя отвлекаться», — одёрнул себя сыщик.

— Добрый день, мистер Мейсон. Мне доложили, что вы хотите видеть меня, — сказала красавица и протянула ему руку.

— Совершенно верно, мисс Дженнифер, я к вам, — произнёс Мейсон, подошёл к хозяйке и поцеловал ей руку. Тонкий аромат духов в сочетании с богатством её тела опьянил его. Он на мгновение замлел.

«Господи, как устоять перед этой женщиной?» — думал Мейсон. Он наконец встретил ту, которая могла бы составить его счастье, напоить незабываемыми мгновениями, подарить ему радость близкого духовного и телесного соприкосновения.

Мейсону не терпелось поговорить с ней на темы, которые никак не связаны с расследованием, но он был при исполнении и это тяготило.

«Уильям, придержи поводья», — приструнил себя Мейсон.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — отрезвила его хозяйка.

— Благодарю, сударыня. Я расследую очень запутанное дело. Речь идёт об убийстве барона и баронессы Уокер, а также их старшего сына.

— Краем уха что — то слышала. Однако я так занята своими делами, планами, концертами, что не вдавалась в подробности. А что, собственно, привело вас ко мне? Как вы понимаете, к делу я не имею отношения.

— Вы нет, в этом я уверен. У меня и мысли такой не было.

— Тогда чем я могу быть вам полезна? Я ведь не криминалист. О музыке могу с вами поговорить, сколько угодно, пожалуйста, — улыбнулась красавица.

— Всё верно. Скажите, мисс Дженнифер, давно вы видели подругу детства?

Она на мгновение остановила на нём свой взгляд.

«Господи, сейчас она растопит меня взглядом, какое испытание», — промчалось в голове у Мейсона. Он успевал анализировать и посмеиваться над собой. Ирония была свойственна его натуре и в этой ситуации спасала.

— Понимаю, озадачил вас. Объясню. Убийство произошло в доме родителей мужа вашей подруги детства.

— Вы имеете в виду Мейбл?

— Вы правильно меня поняли.

— Очень сожалею. Уважаемая семья. Почтенные, прекрасные люди. Всего два раза имела честь видеть их, когда они приезжали поздравить Мейбл с днём рождения на квартиру, которую купил Георг. До этого — на венчании, больше мы не встречались. Печальная история. И кому понадобилось устраивать этот фарс?

— Почему фарс?

— Иначе не назвать. Скажите мне на милость, кому могли помешать эти люди? Потомственные аристократы, тихие, мирные, сама доброта.

— Вот это мне предстоит выяснить. Расскажите, пожалуйста, о вашей подруге.

— Вы подозреваете Мейбл? — широко раскрыв глаза, спросила Дженнифер.

— Идёт процесс. Расследование продолжается. Под подозрением все. Собираю материал, показания, факты, взвешиваю и иду дальше. Когда будет объявлен убийца, вы узнаете. На данный момент я приехал к вам побеседовать.

— Понимаю. Слушаю, что вас интересует?

— Абсолютно всё, начиная со словесного портрета и заканчивая женскими секретами.

— Вы слишком многого ожидаете от меня. Забыли, я ведь тоже женщина.

— Ни в коем случае я не забыл об этом. Вы женщина с большой буквы! И вы рядом, так близко. Жаль, что я при исполнении, — Мейсон нарушил правила, которые в самом начале карьеры сам придумал и вознёс в ранг закона.

— Изволите шутить? Вы смущаете меня.

— Отнюдь, нисколько. Всего лишь между делом высказал своё мнение. Вы божество! На мой взгляд, красивее вас нет, вы поистине произведение искусства. По крайней мере, я не встречал таких женщин. Понимаю, сударыня, нарушаю правила этикета, но вот не сдержался. Казните меня.

— Не выдумывайте. Спасибо за столько лестных комплиментов. И всё же воздержитесь от таких эпитетов, не то я подумаю, что вы под маской сыщика пришли ко мне свататься, как в комической опере, — расплылась в улыбке красавица и оголила ряд белоснежных зубов.

— Побойтесь Бога. Когда я приду к вам свататься, наверняка буду выглядеть иначе: праздничнее, торжественнее и элегантнее. Как можно в такой ответственный момент шутить? — с обидой в голосе спросил Мейсон.

— Договорились, ловлю вас на слове, — засмеялась Дженнифер. — Пошутили, теперь можно и о деле поговорить, — мягко перевела она разговор на другую тему.

Уильям оценил и это.

«Умна, ловка, изобретательна, всё при ней».

Он собрался с мыслями и вернулся к делу.

— Расскажите, пожалуйста, в какой семье росла Мейбл, какой она была в детстве, юности? Всё, что помните.

— Попробую.

— К сожалению, она не выделялась в гимназии в силу отсутствия женственности. Даже в маленьких девочках можно проследить зачатки истинной женщины.

— Полностью с вами согласен.

— Долговязая, несуразная, необщительная. С ровесницами отношения не складывались. Мы подружились только потому, что косвенно являлись родственницами по материнской линии. Пока в семье Мейбл всё было хорошо, наших родителей связывали коммерческие узы. Потом, как вы знаете, её семья разорилась. Это сразу сказалось на отношениях с другими семьями. Αристократы держатся обособленно и дружат только с людьми своего круга. Такое понятие, как поблажки, не котируется в их среде. Не нами это придумано. Вот поэтому семья Мейбл осталась за бортом. Конечно, это сказалось на её характере. Мейбл сразу закрылась, ушла в себя, обозлилась на весь мир. Стала чураться девочек. Общий язык быстро и легко находила с представителями противоположного пола. Если что не по ней, бунтовалась, могла кулаки пустить в ход. Походила на дикарку.

— Доходила до рукоприкладства?

— Да-да. Не удивляйтесь. По какой причине её семья разорилась, не знаю, сама была подростком, только помню, что её родные очень тяжело переживали новое положение в обществе. Это произошло резко, в один момент навалилось, обрушилось на них горе. В результате банкротства отец за короткое время утратил друзей, прежние связи, привычное окружение и, как результат, родители не смогли создать детям достойный уровень жизни. Помню, потихоньку, в тайне от всех носила Мейбл продукты, какие — то вещи. Выручала деньгами. Она не смогла смириться с тем, что случилось. Больше всех не мирилась с нынешним положением, ибо потеряла надежду, что обретёт то, о чём мечтала. В грёзах она не отказывала себе ни в чём. Кроме неё у родителей было еще трое детей. Дома Мейбл все называли маленьким тираном. Она вымещала на младших братьях и сестре все недовольства. Господь не одарил её красотой, привлекательностью, женским обаянием. Повзрослев, она не изменилась ничуть. Поведением Мейбл скорее походила на мужчину, нежели на женщину. Игнорировала воспитанных барышень из аристократических семей, они вызывали у неё раздражение и негодование.

Амбиции захлёстывали сознание, поэтому спонтанно, не задумываясь над последствиями, она совершала непристойные поступки. Родные приходили в ярость. Но приструнить сорвавшуюся с цепи Мейбл не сумели. Всё в её жизни происходило вопреки, назло другим.

Первый роман у неё случился довольно рано, со студентом. Юношу звали Робертом, он не знал до неё женщин. Жил с мамой, отца своего никогда не видел, надо сказать, семья бедствовала. Мейбл не обратила внимание на тот факт, что юноша беден, из другого круга. Представляете, в лютые морозы, в стужу бегала к нему на свидания. Когда догадалась, что беременна, нашла бабку-повитуху. Та так постаралась, что подруга осталась бездетной. Я говорила ей этого не делать, но разве она послушает.

Узнав об этом, она обозлилась на весь мир и стала мстить всем подряд. Но свою мечту стать богатой и знатной не утратила. Всегда хотела быть независимой.

— Простите, что перебиваю…

— Ничего, понимаю.

— Скажите, мисс Дженнифер, а роман с юношей на этом закончился?

— Нет. Мне думается, что она любит его и сейчас. Признаться не хочет.

— Вы считаете, что Мейбл и после венчания поддерживала отношения с ним?

— А что ей мешало это делать? Георг дал ей полную свободу. Во-первых, супруг был очень занят, много клиентов, приходилось вести довольно сложные дела. Во-вторых, он любил её, и этим всё сказано. Она пользовалась его добротой.

— Вы правы. Продолжайте, пожалуйста. Простите, что перебил.

— Георг её не ограничивал ни в чём и не контролировал. Это был аристократ до мозга костей, воспитание ему не позволяло читать женщине нотации, поэтому закрывал глаза на её поведение.

— Сожалею, что всё так случилось.

— Да и я с глубоким сожалением и состраданием отношусь к этой трагедии. Прекрасная семья.

— Вы остановились…

— Да-да, я отвлеклась. Мейбл долго думала, как подступиться и осуществить любой ценой то, о чём мечтала. Случайно по какому-то вопросу оказалась на приёме у старшего сына Уокеров. После знакомства с ним, она поняла, что это её последний шанс. Изловчилась и сблизилась с Георгом. Сумела влюбить в себя. Но изначально знала, что замужество для неё временное явление — очередная ступень к достижению цели, по этой причине о семье на долгий период не помышляла, тем более, хорошо знала, что у неё никогда не будет детей, а это рано или поздно оттолкнёт от неё Георга. Уж и не знаю, как ей удалось, но неожиданно я получила приглашение на их венчание. Вот так.

— Скажите, мисс Дженнифер, а с первой любовью она поддерживала отношения, когда поняла, что Георг готов жениться на ней? — пристально глядя на собеседницу, спросил Мейсон.

— Мистер Мейсон, вы меня восхищаете.

— Чем?

— Как вы догадались?

— Значит, их связь продолжалась?

— Да.

— И после замужества тоже?

— И после. Она его любила, первые отношения, сами понимаете, такое не забывается. Для Роберта она всегда делала исключение.

— Первая любовь врезается в память. Согласен. Хорошо, пойдём дальше.

— Вы сами всё знаете, что произошло дальше. Мейбл венчалась с Георгом.

— Мисс Дженнифер, я не знаю всех подробностей убийства, поэтому каждая деталь может пролить свет.

— Этого я тоже не знаю, поэтому помочь не смогу. Единственное, что услышала от Мейбл, когда она меня навещала, что произошло несчастье, и ей пришлось вызвать письмом родителей мужа, сообщив, что Георг получил тяжёлую травму и находится при смерти. Как разворачивались события потом, не скажу. Уехала, предстояли ответственные концерты, длительные гастроли, долгое время мы не виделись.

— Вам не показалось это надуманным?

— Знаете, я так занята своими делами, что мне некогда было задумываться. Помню, что тогда сказала ей: «Барон с баронессой очень милые и доброжелательные люди. Они непременно вернутся, что бы помочь и поддержать тебя».

Она мне на это ничего не ответила. Мы вынужденно прервали беседу, потому что ко мне приехал импресарио, и мы с Мейбл распрощались.

— И больше вы её не видели?

Дженнифер внимательно и глубоко, пронизывая взглядом, посмотрела на Мейсона.

— Вы ведь всё знаете, зачем допытываетесь? — спросила она с укоризной. — Это не красит вас.

— Поверьте, если бы я умел читать мысли на расстоянии, не задавал бы, на ваш взгляд, глупых вопросов.

— Подождите меня здесь, я отлучусь ненадолго.

— Как вам будет угодно.

Вскоре Дженнифер вернулась. В руке она держала старинные часы на цепочке.

— Вот они. Мейбл просила спрятать и никому не показывать. Не хотела оставлять у себя, она уговорила. Не считаю, что должна скрывать что-либо от вас. Хотите, можете их забрать. Я не знаю, чьи они, но хранить у себя чужую вещь не намерена. Это не этично. Мейбл куда — то пропала, давненько носа не показывала. Что там у неё, не знаю. Да мне и некогда заниматься выяснениями. Захочет, заберёт у вас.

— Вы не боитесь осложнений? — спросил Мейсон.

— Каких?

— Она может прийти и потребовать у вас эти часы.

— Думаю, что она не придёт. Скорее всего, сотворила опять что — то, если не появляется. Прячется. Она всегда так: натворит и исчезает. Потом проходит время, снова появляется, как ни в чём не бывало.

— Ну и подруга вам досталась.

— Мы уже давно не дружим, так, знакомые, не более того.

— Мисс Дженнифер, вы позволите посмотреть часы?

— Пожалуйста, — она протянула ему часы.

— Благодарю.

Мейсон взял часы, осмотрел со всех сторон.

— Старинные, филигранная работа, чувствуется рука мастера, — подметил он.

Сыщик открыл и увидел надпись: «Дорогому моему наследнику — старшему сыну Ричарду Энтони Уокеру от отца в день совершеннолетия».

— Часы именные.

— Что вы говорите? И кому они принадлежали?

— Барону Уокеру — отцу Георга.

— Непонятно, как они попали к ней?

— Мне лично всё понятно.

— Сделайте одолжение, поделитесь своими умозаключениями. Пролейте свет…

— Всё очень просто. Мейбл их украла, сняла с мёртвого барона.

— Боже, какой ужас! Не может быть. Как это бесчеловечно.

— Полностью с вами согласен. К сожалению, но это факт.

— До чего опустился человек, — недоумевала Дженнифер.

— С вашего позволения премного благодарю за беседу и удаляюсь. Если позволите, мисс Дженнифер, я обязательно навещу вас. Но в следующий раз мы с вами поговорим на другую тему, обещаю.

— Пожалуйста. Мне будет приятно. Я вам поиграю.

— О, благодарю, обязательно воспользуюсь вашим гостеприимством, сыграем в четыре руки, если не возражаете. Сам обожаю музицировать.

— Напротив, буду очень рада.

— С вами так хорошо, но надо ехать, дела.

— Счастливо вам, удачно завершить расследование.

— Премного благодарен.

После этих слов Мейсон приблизился к молодой особе, пронзительно посмотрел на неё, поцеловал руку и удалился. На прощание Дженнифер наградила его ласкающим взглядом.

По дороге Мейсон решил, что ему во что бы то ни стало нужно встретиться с первой любовью Мейбл. Так он и сделал.

Первая встреча с Робертом Брауном

Уильям навёл справки и узнал адрес.

— Добрый день, — обратился он к мужчине, который открыл ему дверь.

— Здравствуйте, — ответил на приветствие Роберт Браун, впуская Мейсона на порог.

Сыщик узнал его. Он представлял любовника Мейбл именно таким.

— Простите, что без приглашения. Приехал к вам по делу. Я Уильям Мейсон, занимаюсь расследованием убийства барона Уокера и членов его семьи. Мне необходимо поговорить с вами. Пожалуйста, уделите мне время.

Мужчина явно не ожидал увидеть у себя сыщика.

— Позвольте, а что вы ищите у меня? — пошёл в наступление Роберт Браун. — Я с этими людьми не знаком.

— Охотно верю.

— Ну вот.

— Однако это не помешало вам состоять в отношениях с Мейбл Уокер. Не так ли?

— Когда это было?

— Этот момент требует уточнения. Может быть, вы не будете держать меня на пороге? — спросил Мейсон.

— В комнате мама, она отдыхает. Не хочу ей мешать. Я, собственно, всё сказал. Добавить нечего, — выпроваживал он Мейсона.

— Вы уверены? Даю вам время подумать.

— Мне не о чем думать. Ничего нового не скажу, — упрямо стоял на своём Браун.

— Зря вы так. Я дал вам шанс, ваше дело использовать его в своих интересах или упустить эту возможность. Хотите, что бы к вам пришли полицейские с наручниками, пожалуйста. До скорой встречи, — Мейсон не попрощавшись с Робертом вышел.

«Как надо плохо думать о людях, чтобы совершать преступления и не нести за них ответственности. Теперь у меня нет доли сомнения, что это он приезжал в замок вместе с Мейбл и помогал ей. На снегу по дороге к экипажу были мужские следы помимо женских. У мужчины шаг шире, он мог в два приёма добраться до экипажа и ожидать Мейбл там. Он соучастник, и я докажу это», — думал Мейсон, поведение Брауна задело сыщика за живое. Мейсон надел перчатки, поднял ворот и вышел за порог.

Неожиданно Мейсона посетила удивительная мысль:

«Надо обследовать подвальное помещение замка, я там еще не был. В таких местах, как правило, прячутся вековые тайны. Преступники могли воспользоваться подвалом, что бы остаться незамеченными и наследить там. Еду туда».

Чудеса — воскресшие покойники…

В поисках истины Уильям приехал к замку. На центральной площади города часы били ровно шесть вечера.

— Поздновато, конечно. Рассчитать объём работы не представляется возможным. Сколько потребуется времени на обследование подвальных помещений, не знаю. Ночью займусь анализом. Сейчас только улики, — планировал Мейсон.

Сыщик подошёл к полукруглой арке и позвонил в колокольчик. Открыл дворецкий.

— Добрый вечер, мистер Мейсон.

— И вам, Якоб, добрый вечер, — рассеянно ответил сыщик, продолжая о чём — то думать.

— Доложить мисс Уокер о вашем визите? — спросил дворецкий. Вопрос отрезвил Мейсона.

— Нет-нет, благодарю. Я к вам.

— Слушаю вас, мистер Мейсон, — вытянулся в струнку Якоб.

— Якоб, если я не ошибаюсь, в замке есть подвальные помещения.

— Да, сэр. Самый нижний этаж.

— Для каких целей он предназначен?

— Там находятся напитки, вино в бочках, повар хранит скоропортящиеся продукты и готовые изделия, которые требуют охлаждения. Примерно так.

— Целый этаж отведён под кухонные нужды?

— Почему? Есть помещение для вещей, мебели, которыми в данный момент не пользуются. Они остались еще с тех времён, когда барон с баронессой их приобретали на заказ. И разная другая утварь. Многие вещи хранятся там.

— Ясно. Якоб, я нуждаюсь в вашей помощи.

— К вашим услугам, мистер Мейсон.

— Пожалуйста, возьмите лампаду. Мне необходимо обследовать подвальные помещения.

— Прошу простить, мистер Мейсон, боюсь, за один вечер не управимся.

— Ничего. Приеду завтра, послезавтра, это очень важно. Понимаете?

— Слушаюсь. Я готов, только схожу за лампадой.

— Сделайте одолжение.

— Мистер Мейсон, — дворецкий хотел что-то сказать, но не знал, как лучше выразиться. Он медлил.

— Говорите, что у вас?

— Простите, сэр. Хочу предупредить. На вас дорогая одежда, а там давно никто не наводил порядок. Раньше приезжали люди, которых приглашал барон Уокер, с тех пор, как его нет с нами, госпожа не вызывала никого и уборку там не проводили. Думаю, вам не следует спускаться вниз в дорогих вещах.

— Что вы предлагаете?

— Надо переодеться.

— Во что? Я ничего с собой не брал, весь день в поездках по делам.

— Если вы не будете возражать, я позову мисс Элисон, она подберёт вам из гардероба её покойного брата. В замке в его комнате остались вещи, по размеру они вам будут впору.

— Нет, я не буду возражать. Другого выхода нет. Дело — прежде всего.

— Тогда подождите меня здесь. Поднимусь к ней и попрошу, чтобы она вынесла вам.

— Хорошо, Яков, спасибо за заботу.

— Что вы мистер Мейсон, это мой долг предупредить. Присядьте, пожалуйста.

Спустя несколько минут в гостиную вошла Элисон.

— Добрый вечер, мистер Мейсон.

— Приветствую вас, мисс Уокер. Озадачил я вас.

Мейсон подошёл к ней и поцеловал руку.

— Ни в коем случае. Якоб мне вкратце рассказал, чем вы хотите заняться. Вот, возьмите, пожалуйста. Это вещи моего ушедшего брата. Заказывала у самого лучшего в городе портного Георгу на день рождения тем летом, когда случилось несчастье. Он любил, когда я ему покупала обновки. Мы с ним были близки по духу и очень дружны. Вручить не успела, — загрустила Элисон.

— Простите меня, испортил вам настроение.

— Ничего. К этому привыкнуть невозможно. Переоденьтесь, чтобы не запачкать дорогие вещи. Якоб прав, вам не надо спускаться вниз в своих вещах.

— Благодарю вас, мисс Уокер, вы очень добры.

Элисон подошла к Мейсону и передала ему вещи.

— Рядом с гостиной одна из гостевых комнат, можете переодеться там.

— С вашего позволения, воспользуюсь ею.

— Пожалуйста, — ответила Элисон и спросила, — я могу быть свободна?

— Да-да, конечно. Благодарю.

Мейсон быстро переоделся.

— Якоб, вы приготовили лампаду?

— Да, мистер Мейсон.

— Тогда пошли.

По дороге Мейсон поинтересовался.

— Якоб, на этот этаж можно проникнуть с улицы?

— Вы имеете в виду подвал?

— Да.

— Можно. У подвального этажа два выхода: один прямо на улицу, но он очень неудобный по причине низких потолков, выбираться трудно. Второй — по винтовой лестнице со стороны чёрного входа.

— Это на половине прислуги?

— Совершенно верно.

— Мы сейчас можем проделать этот путь, мне нужно всё увидеть своими глазами?

— Можем.

— Тогда пошли.

— Слушаюсь, мистер Мейсон.

— Сколько времени примерно на это понадобится?

— Никогда не замерял. У вас есть часы?

— Я понял вашу мысль, спасибо, воспользуюсь советом.

Мейсон достал из кармана брюк толстую позолоченную цепь, на которой держались часы, открыл крышку и сказал:

— Шесть часов сорок пять минут. На обратном пути проверю.

— Я вам напомню, мистер Мейсон, не беспокойтесь.

— Спасибо, Якоб. Могу отвлечься.

Они проследовали все закоулки, вышли на территорию флигеля прислуги, Мейсон осмотрел всё, что его интересовало, наконец, подошли к витой лестнице и стали спускаться вниз.

— Ещё немного и последний пролёт. Там спуск в подвальный этаж.

— Лабиринты, самому не найти.

— Зовите, когда нужна помощь.

— Договорились, Якоб. Вы мне очень помогли.

Они спустились в самый низ, оставалась всего одна ступенька.

— Якоб, посветите, пожалуйста, плохо видно.

— Держитесь за перила, мистер Мейсон.

В подземелье стоял сырой, затхлый запах. Повсюду висела паутина. На стенах встречались насекомые. Мейсон учуял в воздухе запах плесени.

— Да, здесь требуется большая уборка. Якоб, как давно здесь не убирали?

— Более полутора лет, можно сказать около двух.

— Чувствуется.

— Да, мистер Мейсон. Отдел вин гораздо дальше. Надо ещё дойти туда, — между делом объяснял дворецкий.

— Поднимите, пожалуйста, лампаду.

— Смотрите, смотрите. Там кто — то есть, — испуганно обронил Якоб, и застыл.

— Где? Вам почудилось, — Мейсон перевёл взгляд на дворецкого.

— Вот там мелькнула тень.

— Вы уверены?

— Да, я отчётливо видел.

— Только призраков нам не хватало.

— Мистер Мейсон, мне не показалось. Пройдёмте вглубь.

Послышался шорох.

— Вы слышали? — спросил Мейсон.

— Да.

— Якоб, думаю, нам надо притаиться здесь за колонной и дождаться, когда они проявятся, — тихо сказал Мейсон.

— Мистер Мейсон, вы всерьёз полагаете, что в подвале завелись привидения?

— Знать наверняка не могу. Проверить надо.

— Хорошо, подождём.

— Молчим.

Им недолго пришлось ждать. Вдали мелькнула фигура и подала знак рукой: «Идите за мной».

— Вы видели? — спросил Мейсон.

— Видел.

— Нам подали знак.

— Совершенно верно, мистер Мейсон.

— Кто бы это мог быть? Один из предков барона Уокера почему-то ожил? — сыронизировал Мейсон.

— Нет, сэр, насколько я разглядел, эта была тень самого барона Уокера. В этом фраке мы его хоронили, он его очень любил и надевал по особым торжественным случаям.

— Тень самого барона?! Вы ничего не путаете?

— Нет, сэр. С этим человеком я прожил бок о бок целую жизнь.

— И что же теперь нам делать?

— Не знаю, мистер Мейсон. Наверное, идти за ним.

— Идёмте, он хочет нам что — то сообщить, у него, наверное, есть, что рассказать нам.

— Вы шутите, сэр или пугаете меня? — возмутился дворецкий. — Я старый человек и с ушедшими в тот мир не привык иметь дело.

— Якоб, я вас не пугаю. Рассуждаю вслух.

— Ну что ж, пойдёмте, хотя я не думаю, что это правильное решение.

— Якоб, я могу сходить один, если это занятие вызывает у вас неприятные чувства и негативные ассоциации. Мне не привыкать. Работа такая. Хотя справедливости ради должен заметить, не так часто приходиться встречаться с живыми призраками.

— Одного я вас не отпущу, и не думайте. Я за вас в ответе. Откуда мы знаем, а вдруг преступник там спрячется.

— Якоб, благодарю за заботу. Вы мыслите, как настоящий сыщик. Хотите, возьму вас в помощники?

— Стар я. На покой пора, какой из меня помощник?

— Не выдумывайте. Ещё поживёте.

— Мистер Мейсон, вам не кажется, что мы его спугнули?

— Всё возможно. Поэтому говорю, давайте спрячемся куда-нибудь и понаблюдаем отсюда, иначе только зря потеряем время. В таких делах нужна железная выдержка.

— Мистер Мейсон, этаж большой, вытянутый, нам ночи не хватит, что бы всё осмотреть.

— Предлагайте.

— Идёмте вперед, чего нам бояться?

— Бояться нам точно нечего и некого, у меня с собой оружие.

— Тогда пошли.

Когда Мейсон с дворецким дошли до помещения, где хранились бочки с вином, Якоб поднял руку с лампадой вверх и провёл рукой из одной стороны в другую.

— Здесь никого нет.

— Вперёд.

Они шли вдоль холодного подвала, с обеих сторон в специальных нишах хранились большие деревянные бочки с краниками.

— Якоб, это вино уже вызрело, настоялось, готово для подачи или это новый залив?

— Здесь всё для подачи. Дальше увидите бочки с вином нового урожая, — ответил дворецкий.

Через мгновение Якоб остановился.

Мейсон посмотрел на него и не понял, что случилось. У дворецкого был испуганный вид.

— Посмотрите туда, — прошептал Якоб.

— Куда? — настороженно спросил Мейсон.

В это время скрипнула дверь.

— Слышали?!

— Да. Кто-то закрыл за собой дверь.

— Я говорил вам…

— Якоб, чего вы испугались, ветер гуляет в помещении, вот дверь и закрылась. Кстати, куда ведёт та дверь?

— В следующий отсек подвала.

— Позвольте, я проверю.

Яков отошёл в сторону, что бы не загораживать сыщику, в этот момент Мейсон увидел на одной из бочек лежал исписанный лист, который бросался глазами. Издали текст был неразборчив.

— Смотрите, послание. Кто-то прикрепил. Стойте тут, дальше я сам.

— Будьте осторожны, сэр.

— Посветите мне.

Мейсон на цыпочках приблизился к бочке и увидел послание вблизи.

Он быстро пробежал глазами:

«Господа!

Не теряйте время. В день убийства вместе с Мейбл приезжал мужчина. Он ей помогал. Застали нас врасплох. Когда Мейбл на повышенных тонах разговаривала с нами, он незаметно подсыпал в чай порошок. Разъярённая Мейбл стукнула кулаком по столу, чашка опрокинулась. Наша любимая кошечка слизнула с блюдца и на месте умерла. Будьте осторожны. Передайте Элисон, что завещание надёжно спрятано в тайнике. Ваш барон Уокер».

— Тааак. Час от часу не легче. Барон подал весточку, — проговорил сыщик, осмысливая происходящее.

— Не может быть. Немыслимо, — на лице Якоба нарисовался страх и растерянность. На лбу выступили капельки пота.

— Почитайте сами. Кстати, гляньте, это почерк барона? — спросил Мейсон.

Якоб подошёл ближе, прочитал послание и остолбенел.

— Якоб, вы не ответили на мой вопрос, это его почерк?

— Его, его, — ответил Якоб машинально.

— Это вы с испуга или действительно узнали почерк барона?

— Сэр, признаюсь, мне жутко осознавать, что это правда, но по всему почерк покойного барона.

— Вот вам и сюрпризы пожаловали, поздравляю. Самое неприятное, что бывает в расследовании. Всё только начинается и в придачу с привидениями. Вот этого я никак не мог ожидать.

— Ну как же так? Я сам присутствовал на похоронах барона… — недоумевал растерянный и ошеломлённый дворецкий.

— Дорогой мой, в этих вопросах я не специалист. Одно могу утверждать, что видел это послание своими глазами. Думаю, нам следует забрать его, что бы оно никому другому не попалось на глаза. Мы ведь не можем быть уверенными, что это помещение не посещают другие люди.

— Сэр, у меня мелькнула мысль…

— Это замечательно. Значит, еще не всё потеряно, если мы с вами в такой обстановке продолжаем мыслить, как и подобает здравомыслящим людям. Вы большой молодец, Якоб, если в такой ситуации способны трезво анализировать и блистать идеями… поделитесь, пожалуйста, — повторился Мейсон.

— Не могу поверить в привидения, а что если кто-то нас разыгрывает? — предположил дворецкий.

— Хорошая мысль, и она достойна, чтобы мы её взяли на заметку. Благодарю. На розыгрыш мало похоже, на предупреждение скорее. Тогда надо понять, как и когда послание барона попало в руки чужого человека. Все знают, что я занимаюсь расследованием. Таким образом, люди стараются помочь.

— А кто-то и навредить.

— Совершенно верно.

— Вы хотите сказать, что за нами следят?!

— И такое возможно. И это очень близко к истине. Чему вы удивляетесь?

— А если это подделка?

— Тогда я отдам специалистам для уточнения. Мой друг в университете очень увлекался этой областью и по сей день специализируется в этом направлении. Он порой нас так удивляет и всегда помогает. Покажу ему. Только для этого попрошу у мисс Уокер оригинал почерка барона.

Мейсон подошёл, аккуратно, не нарушая целостности послания, снял лист, сложил и спрятал во внутренний карман сюртука.

— Да, проверить не помешает. Ну и дела. Выходит, если бы вы не проявили желания сегодня осмотреть этот этаж, мы бы и не знали, что барон дожидается нас, чтобы сообщить такие важные факты. Трудно поверить.

— Барон проявил смекалку. Захотел нам помочь. Скажу вам, Якоб, послание — это улика. И если сведения подтвердятся, а я обязательно проверю, нелегко будет преступникам отделаться от наказания. Это я вам заявлю официально.

— Никогда бы не поверил, если бы не увидел всё своими собственными глазами, — Якоб никак не мог успокоиться, поэтому находился в растерянности.

— Думаете только вы, я точно также от души посмеялся, если бы мне кто-то стал рассказывать нечто подобное. Хотя справедливости ради замечу, что, будучи студентом, изучал и такие случаи. Профессор, который читал нам лекции, утверждал, что павшие от руки убийцы находятся в центре внимания расследования, и это передаётся им энергетически. Вот они и заявляют о себе, совершая необычные поступки, вылазки, желая помочь следствию, для восстановления справедливости.

— Не могу прийти в себя. Вы убили меня наповал этим заявлением.

— Якоб, успокойтесь, пожалуйста. Ничего страшного не случилось. Всё хорошо, мы с вами целы и невредимы и ещё при очень веской улике. Сейчас возвращаемся назад. Завтра я приеду рано утром и вот тогда обследуем весь этаж. Чует моя душа, нечисто здесь, не исключено, что нас поджидают и другие находки.

— Слушаюсь, мистер Мейсон. Буду вас ждать. Уверен, эта ночь потеряна для меня, — тихо произнёс Якоб, и судорожный озноб пробежал по его лицу.

— Что так? Вы такой впечатлительный? — Мейсон невольно улыбнулся.

— Между прочим, ничего смешного не вижу, — с обидой в голосе произнёс Якоб. — Я стар и знаете, как-то не привык в повседневной жизни иметь дело с мертвецами. Меня это пугает, мороз бежит по коже.

— Понимаю вас и сочувствую. Уверяю вас, я тоже в повседневной жизни не привык встречаться с мертвецами, разве что с убитыми или в морге. Но это совсем другое. Мы ведь еще ни в чём не убедились. Не паникуйте, пожалуйста, раньше времени и не вздумайте пугать мисс Элисон. Она этого не переживёт.

— Что вы, сэр, разве я не понимаю.

— Поверьте, вам надо успокоиться, отвлечься, и всё пройдёт, честное слово.

— Простите, сэр, не могу согласиться, этот вопрос вызывает у меня большие сомнения и опасения.

— Будем надеяться, что вы справитесь, — Мейсон посмотрел на дворецкого, и ему по — человечески стало его жалко. Сыщика душил смех, хотелось расхохотаться от внешнего вида Якоба, но он сдержался, чтобы не обижать старого человека.

Дворецкий, находясь под впечатлением пережитого, никак не мог прийти в себя.

На следующий день рано утром Мейсон отправился в Бристоль. Он всю ночь думал о послании барона. Внутренний голос подсказывал ему, что на этом сюрпризы не закончились. Мейсон очень быстро собрался и, не завтракая, уехал в замок Бельфорсбрук.

Погода стояла сырая, ненастная.

«Нарушаю все правила, так незаметно поселюсь в этом замке. Дело приняло новые очертания, последний поворот труднообъяснимый, но я обязан довести работу до желаемого результата. Иначе расследование может затянуться надолго. Буду действовать, а там увидим», — рассуждал Мейсон в пути.

Он добрался без осложнений.

— А, мистер Мейсон, доброе утро, вы сегодня так рано, — заметил дворецкий.

— Вы думаете, оно будет добрым? — вместо приветствия спросил Мейсон, снимая верхнюю одежду. — Как вы себя чувствуете, Якоб? Я всю ночь работал и думал о вас.

— Спасибо, сэр, сегодня лучше.

— Вот видите, я же говорил вам. Если вы свободны, можем заняться делом.

— Полагаю, сэр, вы не успели позавтракать.

— Вы угадали, — удивился Мейсон и посмотрел на дворецкого. — Что я так исхудал за ночь, что вы обратили на это внимание?

— Нет, мистер Мейсон, на часах пять часов тридцать минут.

— И что?

— В приличных домах завтрак подают к девяти, — подчеркнул дворецкий.

— Из этого вы сделали вывод, что я голоден.

Якоб замялся.

— Бывают исключения.

— Хотя вы правы, я не успел позавтракать, очень торопился, предстоит многое сделать. У меня сегодня назначены встречи.

— Если позволите, я принесу вам чашку чая, а потом займёмся делами. Это не займёт много времени.

— Благодарю за заботу. Несите, Якоб. Вы правы. Пожалуй, чай я выпью.

— Сию минуту, мистер Мейсон.

— Одна просьба, вы могли бы захватить две лампады?

— Одну для вас?

— Совершенно верно.

— Конечно, мистер Мейсон, я подготовлю.

Через двадцать минут они спускались в подвал.

— Как же здесь сыро, пробирает до костей.

— Мистер Мейсон, это помещение не отапливается.

— Ничего, Якоб, я потерплю. Думаю, нам надо направиться вон в тот отсек, мы вчера там не были.

— Хорошо, мистер Мейсон.

— Напомните, что там находится?

— Там стоит старая мебель, другие вещи рассредоточены, разная рухлядь.

— Вот это я и хочу посмотреть.

Из подвала на улицу выходили небольшие окна, на них были ставни, но ими никто не пользовался.

— Смотрите, здесь окна.

— Да, сэр.

— Почему тогда не проветривают помещение?

— Летом мы проветриваем, зимой нет. Барон Уокер сам следил за этим. Он любил во всём порядок. Аккуратистом был. С тех пор, как его не стало, никто не следит за подвальными помещениями.

— Давайте подойдём вон туда, — Мейсон показал рукой направление. — Вижу там разная утварь. Пойду посмотрю. Что-то мне подсказывает, что здесь нас ожидает сюрприз.

— Осторожно, сэр, не споткнитесь.

— Благодарю, Якоб. Вы так заботливы. Это трогает мою душу, — между делом говорил Мейсон. — Не знаю, как выразить слова благодарности.

— Не стоит, сэр.

— Из окон, между прочим, дует ветер.

— Рамы старые, ничего удивительного.

— Смотрите, Якоб, одно окно не до конца заперто.

— Действительно.

— Кто-то здесь побывал, смотрите, следы грязи на подоконнике.

— Вы правы, сэр.

Мейсон поднёс лампаду ближе и заметил в углу, где окно не было плотно закрыто, тонкую серебряную цепочку. От старости она потемнела. Одно звено перетёрлось, поэтому цепочка разорвалась и упала.

— Яков, вот вам вторая улика. Соучастник Мейбл проник через это окно. От усилия, которые он предпринимал, чтобы проникнуть внутрь здания, порванная цепь соскользнула, да так незаметно, что он даже не почувствовал и поэтому не обратил внимания.

— Должен сказать, вы удачливый человек и большой труженик, мистер Мейсон. За сутки вторая находка.

— Спасибо, Якоб, мы с вами работаем. А тот, кто ищет, всегда находит. Согласен, что это большая редкость, чтобы подряд две улики. Повезло.

— Посмотрите, сбоку болтается маленький медальон, — сказал дворецкий.

Мейсон осмотрел его.

— Медальон женский, простенький и довольно старый. В нём что-то есть, по весу чувствую.

Мейсон нашёл застёжку, нажал, и медальон открылся. На одной стороне хранился рисунок головки молоденькой женщины с усталым угнетённым взглядом и печальным выражением лица. На второй половине медальона — улыбчивый круглолицый пухленький малыш. С обратной стороны выгравированы литеры: VB под женским обликом и RB — под изображением младенца.

— Вот теперь придется поломать голову, чтобы понять, что всё это значит. Скорее всего, первые буквы имени и фамилии.

— Склоняю голову перед вами, сэр. Лишний раз убеждаюсь, как сложна ваша работа.

Мейсон продолжал думать, поэтому не ответил дворецкому.

— Якоб, мне надо уйти.

— Мы уже закончили, мистер Мейсон? Так быстро?

— Да, я вас покину, мне срочно надо кое-что проверить. Извините, время не ждёт. Я ещё вернусь, дело не терпит отлагательств.

— Понимаю, сэр. Продолжим завтра. Или вы вернётесь сегодня, сэр?

— Вернусь, когда освобожусь. Якоб, послушайте, я оставляю послание у вас. Пожалуйста, покажите его мисс Элисон и попросите, чтобы она сравнила с другими письмами, которые были написаны бароном Уокером. Завершу дела и заеду за ответом, так и передайте.

— Будет сделано, мистер Мейсон, можете ехать спокойно, всё передам. Хотя…

— Что не так?

— Мисс Элисон уехала, у неё встреча. Когда будет дома, не сказала.

— Ладно, возьму с собой.

— Покажете позднее?

— Да.

Они вернулись в гостиную. Мейсон ушёл в гостевую комнату, быстро переоделся. Через несколько минут он сидел в экипаже.

— Счастливой дороги, сэр, — дворецкий вышел проводить его.

— Благодарю вас.

«Нет полной уверенности, а вдруг, она его видела…» — рассуждал сыщик, в его мыслях не было ясности.

— Что-то я очень устал. Не нравится мне это. Ну и дело досталось, — произнёс он тихо, поднял ворот плаща и прикрыл глаза.

Он направлялся к Дженнифер.

Дверь открыла служанка.

— Простите за вторжение. Мисс Дженнифер дома?

— Да, сэр. Но она сегодня вечером уезжает.

— Пожалуйста, доложите, Уильям Мейсон по срочному делу, я не отниму у госпожи много времени.

— Хорошо, мистер Мейсон, сейчас доложу.

Мейсон наспех снял верхнюю одежду и набросил на руку.

Вскоре Дженнифер спустилась к нему.

— Мистер Мейсон, не ожидала вас так скоро увидеть. Что на сей раз вас привело ко мне?

Горничная подошла к нему. Он передал ей плащ, цилиндр и шарф.

— Доброе утро, мисс Дженнифер, счастлив снова видеть вас. На сей раз, очень срочные дела заставили побеспокоить.

— А помните, Уильям, вы пообещали мне, что придёте помузицировать со мной в четыре руки, а сами нарушаете данное вами слово. Нехорошо это, — заулыбалась девушка и сразила Мейсона наповал.

«Боже, я схожу с ума. Богиня! Чудо во плоти. Как мне быть?» — терзался сыщик сомнениями, находясь в плену чар Дженнифер.

Он с трудом собрался с духом.

— Каюсь. Вы абсолютно правы, сударыня. Сам себя не узнаю, нарушаю правила приличия и свою старую привычку — держать слово. Простите, чрезвычайные обстоятельства. Это дело оказалось не похожим ни на одно их тех, которыми я занимался в прежние годы. Представьте, ночами корплю над документами, анализирую, ищу зацепки.

— Не извиняйтесь, я ведь понимаю, что вы при исполнении. Напротив, хотела заметить, что мы с вами в этом очень похожи. Я тоже, когда начинаю что-то новое, загораюсь и пока не получаю результат не успокаиваюсь.

— Благодарю вас, за понимание, вы чудо.

— Слушаю вас. У вас ко мне есть вопросы?

— Один.

— Да, пожалуйста.

Мейсон вынул из кармана медальон на порванной цепочке.

Посмотрев на хозяйку дома, он спросил:

— Сударыня, Вы случайно не знаете, что означают эти инициалы и, кто эти люди?

— Показать можете? — спросила Дженнифер.

— Да, конечно,

Мейсон протянул девушке медальон.

Дженнифер взяла в руки медальон, открыла, посмотрела на женщину, затем на малыша и сказала:

— Вы знаете, черты лица малыша напоминают Роберта Брауна. Думаю, это он и есть. Я его, конечно, в этом возрасте не видела, по чертам лица догадалась. Есть сходство. Кто рядом с ним, не знаю.

— Мужчина, которого любила Мейбл Уокер? — не верил своим ушам Мейсон.

«То, что я предполагал, неужели удача?» — проскользнуло в голове у Мейсона.

— Да, это он.

— А женщина?

— С этой женщиной не знакома. Если порассуждать… можно легко предположить, что это его мама. Обычно мамы надевают детям в младенческом возрасте вот такие медальоны, чтобы они не потерялись. Маленькое уточнение, как вы понимаете, речь идёт о бедных семьях.

— Вы мне подали прекрасную идею. Благодарю вас.

Мейсон, взвесив её слова, пришёл в восторг.

— Ну, конечно, мама. Действительно существовала старая добрая традиция в малообеспеченных семьях — надевать младенцам медальон с изображением матери. Какая вы умница, Дженнифер. Я ваш пожизненный должник. Это то, что нужно. Как же я не догадался сразу?

— Но вы же не видели Роберта, поэтому не могли догадаться, кто изображён, к тому же, в младенческом возрасте. А я видела его вблизи, поэтому сразу поняла, о ком идёт речь.

— Повторюсь, я ваш пожизненный должник.

— Ловлю вас на слове, — засмеялась девушка.

— Согласен, на всё согласен. Простите, если скажу нелепицу, молчать больше не в силах. Понимаю, разговор не ко времени, могу вызвать гнев, протест и недоумение с вашей стороны и всё же. Молчать больше нет сил. Дженнифер, знаю, выгляжу в ваших глазах глупо.

«Зачем такое длинное предисловие, — подумала Дженнифер. — Он так взволнован. Что это с ним?»

Мейсон, уйдя в свои переживания, продолжал:

— Чтобы ни случилось, запомните, я рядом и в любую минуту готов прийти к вам на помощь.

— Вы думаете, мне грозит опасность? — забеспокоилась девушка.

— Нет-нет. Не знал, как начать. Я люблю вас, — вырвалось у него, Мейсон, наконец, признался. — Люблю страстно, всей душой. Как это ни банально, люблю всей своей плотью и кровью. Потерял голову и самообладание в первое мгновение, как увидел вас. Мечтаю о вас, томлюсь ожиданием новой встречи. А тут, как назло, запутанное и очень сложное дело. Не получается урвать момент, чтобы увидеть вас. Умоляю, если я вам не противен, позвольте мне быть рядом. Станьте моей половиной.

— Вы делаете мне предложение руки и сердца? — тихо спросила Дженнифер, не глядя ему в глаза. Он своим предложением застал её врасплох.

— Да-да. Будьте моей женой, — повторил он. — Люблю вас всем своим существом, с первого взгляда. Не могу дышать без вас. Никогда не был легкомысленным, но и никогда никого не любил. Это чистая правда. Вы перевернули моё сознание, я всё время возвращаюсь в мыслях к вам, вашему божественно красивому личику, вашему ласкающему голосу. Вы неотразимы, я вас обожаю. Кроме этого, вы мне очень близки по духу. Ни с кем я не чувствовал себя таким счастливым, как рядом с вами. Знаю, мы мало знакомы, но ждать я не могу, — на одном дыхании выпалил он.

— Это так неожиданно, — заговорила девушка.

— Понимаю.

— Но и я должна вам кое-что сказать.

Мейсон напряжённо ждал.

— Только не убивайте сразу, пожалуйста, — с придыханием проговорил он, и в его голосе появилось волнение и неуверенность.

— Нет-нет. Напротив. Вы мне не безразличны, Уильям. Я тоже с первой встречи почувствовала в вас родственную душу, — сказала она, потупив взор.

— Боже, какое счастье! — воскликнул он. — Я так боялся, что вы сейчас меня выставите за порог. Родная моя, вы станете моей женой?

— Как вы спешите. Дайте мне немного времени, прошу вас. Всё это так неожиданно. Я совсем вас не знаю.

— Готов ждать, сколько пожелаете. Только не отвергайте меня и скажите, моё положение не безнадёжно?

— Нет, — тихо ответила она и засмущалась.

— Дженнифер, родная, закончу дело и повезу вас знакомить с отцом — лордом Кеннетом Мейсоном и с матушкой, конечно. С первой минуты, как увидел вас, появилось страстное желание познакомить вас с моими родными. Ничего подобного со мной никогда не случалось. Только не говорите, что закипела молодая кровь, поэтому я принял скоропалительное решение. Поверьте, нет, это совсем другие чувства. Я сражён вами наповал.

— Хорошо, Уильям. Я поеду с вами, чтобы встретиться с вашим отцом и матушкой, — с осторожностью ответила она.

— Слава Богу. Вы знаете, у меня очень хорошая матушка. Не сомневаюсь, она вам понравится. С ней так легко. Самое интересное, что она на ходу находит общий язык с людьми другого круга, и они её принимают, как ровню.

— Буду рада знакомству. Это говорит о высокой степени её духовности. Редким людям удаётся такое. Вдвойне приятно. А сейчас простимся. Сегодня я уезжаю на гастроли. Вечером поезд. Вернусь через неделю. Мне нужно уложить партитуры, платья и многое другое. Гастроль внеплановая, попросили в целях благотворительности.

— Понимаю. Благими делами занимаетесь, как моя матушка.

Дженнифер внимательно посмотрела на него.

— Благодарю за сравнение. Одна просьба, пожалуйста, давайте перенесём этот разговор. Я действительно очень тороплюсь.

— Как пожелаете, моя богиня. Всё, улетаю. Благодарю всем сердцем, вы осчастливили меня. Нет в мире человека, у которого было бы такое превосходное настроение, как у меня сейчас, и на сердце так чудесно пели птицы. Неужели я, наконец, нашёл ту единственную, о которой мечтал ночами. Представьте, не верится.

Мейсон обеими руками обнял Дженнифер и очень нежно прикоснулся к её губам, проникновенно заглянув в глаза, он ей сказал:

— Вы моё божество! Никому не отдам. Вы моя навсегда.

Склонил голову и поцеловал руку.

— Не прощаюсь. Приеду через неделю. Но знайте, буду томиться в разлуке.

— Я скоро вернусь. На сей раз короткая гастроль.

— Неделя — целая вечность.

— Не скучайте.

— Очень буду скучать. Но мне пора.

С этими словами Мейсон удалился.

Мейсон выжидал у дома Роберта Брауна. Ему срочно нужно было поговорить с его матерью, но наедине. Наконец, Роберт вышел из дома и направился в противоположном направлении.

«Теперь, можно», — мысленно скомандовал Мейсон.

Дверь открыла немолодая женщина всё с тем же угнетённым взглядом и усталым лицом.

— Вы к кому? — спросила она, всматриваясь в лицо Мейсона.

— К вам.

— Ко мне?! — удивилась женщина. — Не припомню, чтобы мы были знакомы.

— Вы правы, мы не знакомы. Для этого я пришёл, — ответил ей Мейсон. — Позвольте мне войти.

— Входите, — не испытывая большого желания, впустила его женщина.

— Благодарю.

Мейсон прошёл в комнату.

— Позвольте мне сесть.

— Садитесь.

— Госпожа Браун. Чтобы наш разговор носил доверительный характер, представлюсь вам. Зовут меня Уильям Мейсон. Я сыщик. Последнее время занимаюсь расследованием довольно запутанного и сложного дела.

— Простите, мистер Мейсон, полюбопытствую, какое отношение всё это имеет ко мне?

— Справедливо подмечено. — Попробую растолковать. Вы в курсе, что у вашего сына был роман с девушкой из другого круга?

— Да, я знаю, Роберт любил в юности одну девушку. Когда это было? Сколько лет прошло с тех пор.

— Прошу вас, не торопитесь с выводами.

— Я чего-то не знаю? — испугалась она.

— Очевидно. Но сейчас не об этом.

Мейсон подошёл к ней и протянул руку, в которой лежал медальон.

— Скажите, миссис Браун, это ваша вещица? Посмотрите, пожалуйста.

Миссис Браун сначала странно посмотрела на Мейсона, затем надела пенсне и перевела взгляд на руку. И вдруг она ахнула:

— Где вы нашли? Это мой медальон, который я надела Роберту, когда он родился. Не так давно он его потерял и сокрушался по этому поводу. Я думаю, цепь состарилась, разорвалась и упала, он не успел почувствовать. Вот так находка. Спасибо вам. Вы принесли мне большую радость.

— Всё так и было.

— Ой, спасибо вам. Вот Роберт обрадуется.

— Почему вы не спрашиваете, где я нашёл ваш медальон?

Миссис Браун посмотрела на него сквозь пенсне, напряжённо о чём-то думая.

— Что вы хотите этим сказать?

— Только то, что эту цепь я обнаружил в замке Бельфорсбрук. Да — да, там, где было совершено злодейское преступление — расправа над семьёй барона Уокера.

— Не может быть, — произнесла она, медленно опускаясь на стул.

— Миссис Браун, расскажите мне, пожалуйста, о вашем сыне.

— Что вы хотите услышать от меня?

— Всё, что найдёте нужным, расскажите, пожалуйста.

Мать Роберта тяжело дышала.

— Я знала, что рано или поздно что-то произойдёт, я чувствовала. Материнское сердце обмануть нельзя.

— Что вы имеете в виду?

— Его отношения с этой…

— Скажите, каким был ваш сын в детстве?

— Роберт всегда был хорошим покладистым мальчиком. Я рано овдовела и растила сына одна. Мы жили очень скромно, сами понимаете. По образованию я верстальщица. Но работу по специальности найти не удавалось. Подрабатывала случайными заработками. Где уборкой, где сиделкой у неизлечимо больных людей, а порой на побегушках. Что подвернётся, ни от чего не отказывалась. Ρоберт никогда ничего у меня не требовал. Никогда ничего не просил. Видел, как мне тяжело. Когда стал старше, чем мог, помогал мне. Секретов от меня не держал. Так мы и жили, душа в душу. Пока он не познакомился… — она замолкла. Мейсон не торопил её.

— Когда познакомился с Мейбл, сразу поделился. Она часто приходила к нам. Оставалась на ночь, хотя я не приветствовала таких отношений. Роберт знал это.

— Миссис Браун, что вы можете сказать о миссис Мейбл?

— Миссис, — с ухмылкой произнесла она. — Ничего хорошего. Злая, дерзкая, жестокая. Манеры хуже, чем у простолюдинов. Однажды шла по улице и видела, как она издевалась над кошечками. Подошла ближе, спросила у неё:

— Зачем ты так? Они не причинили тебе ничего плохого. Посмотри, какие они бедные, несчастные. А она мне в ответ:

— Чего вы за них заступаетесь? Они что, ваши? Ещё неизвестно, кто из нас более несчастный. Посмотрела на меня взглядом полным пренебрежения и отвращения. Нервно засмеялась и убежала. Знаете, она как зверёк загнанный была. Человеческого я в ней ничего не замечала. И на сына влияла очень плохо. Он стал раздражительным, нервным. Стал пререкаться со мной. Наступил период, когда Роберт ради неё готов был бросить учёбу в университете, чтобы стать чернорабочим и содержать гулящую барышню. С большим трудом его отговорила. Мне потребовалось немало сил для этого. Не зря болею.

— А вы знали, что Мейбл носила ребёнка от Роберта?

— Знала. Роберт ко мне пришёл и стал упрашивать, чтобы я её уговорила не делать аборт. Разве она послушает? Она не захотела со мной даже поговорить. Роберт очень переживал, когда она избавилась от ребёнка, позднее открылось, что у неё детей больше никогда не будет. Он места себе не находил, для него это было равносильно трагедии. Сын безумно любил Мейбл и собирался соединить с ней судьбу. Роберт так и не понял её истинной сути. А я сразу раскусила.

— Вы знали, что он пошёл с ней на убийство? — резко перевёл разговор Мейсон на интересующую его тему.

— Что?! О чём это вы?

— К сожалению, это так, миссис Браун. Поэтому мне нужно было поговорить с вами с глазу на глаз, чтобы вы были готовы…

— К чему?

— К самому страшному.

— Его арестуют, да? А потом отправят в Брикстон?

— Вы правы, поначалу в эту тюрьму, но это в лучшем случае, — намекнул Мейсон.

— Вы на что намекаете? — застыла мать Роберта в оцепенении. — Нет-нет, только не это. Не смогу пережить, — зарыдала она.

— Простите, но в любом случае, вы бы узнали правду. Соберитесь с силами. Факты — упрямая вещь. Ищите хорошего защитника, чтобы наказание смягчили. Хотя не уверен. Прошу меня простить, что принёс вам плохую новость. Медальон пока отдать не могу, он фигурирует в деле.

Миссис Браун сидела молча, не двигаясь, с закрытыми глазами. По щекам бежали слёзы. Её лицо застыло.

— Это конец, — медленно произнесла она.

— Сожалею, что всё обернулось таким образом. Если нужна будет помощь, обращайтесь, поищу вам помощника, — предложил Мейсон и ушёл.

Мейсон ехал в замок Бельфорсбрук. Готовился поговорить с Элисон.

«Даже и не знаю, как преподнести ей эту новость. Как отреагирует, поймёт ли?», — он терялся, не знал, как начать.

Когда экипаж прибыл к месту назначения, Уильям не сразу направился к дому. Ему понадобилось время, чтобы всё обдумать.

— Здравствуйте, Якоб. Мисс Элисон дома? — с порога спросил сыщик.

— Здравствуйте, мистер Мейсон. Госпожа дома.

— Пожалуйста, доложите, что мне необходимо поговорить с ней.

— Слушаюсь, сэр. Сейчас доложу.

Мейсон снял вещи и передал их дворецкому.

Якоб наблюдал за ним и понял: «Ρазговор предстоит непростой».

Спустилась мисс Элисон. Мейсон подошёл к ней и поцеловал ей руку.

— Не хотел вас беспокоить, но поверьте, очень нужно показать вам кое-что.

— Не смущайтесь, бога ради. Всё понимаю, у вас такая работа. Слушаю вас внимательно, — Элисон с некоторых пор стала относиться к Мейсону, как к члену семьи. Она привыкла к его ежедневным визитам, беседам с ним. Ей импонировало общество Мейсона, с ним она чувствовала себя спокойной и уверенной. А самое главное, она убедилась в том, что защищена.

— Благодарю вас. Хочу сообщить, что мы с Якобом в последнее время обследуем помещения, расположенные на нижнем этаже. И вот, что мы нашли, — Мейсон вынул из внутреннего кармана сюртука сложенный вчетверо лист и передал его мисс Элисон.

— Пожалуйста, почитайте. Мне необходимо точно знать, эта записка написана рукой вашего отца барона Уокера?

Элисон глубоким пристальным взглядом посмотрела на Мейсона.

— Пожалуйста, это очень важно, — повторил сыщик свою просьбу.

Элисон перевела взгляд на лист и пробежала глазами текст.

— Что всё это значит? — испуганно спросила она. — Как это понимать?

— Прошу вас только об одном, ответьте, пожалуйста, это почерк вашего отца?

— Похоже, очень похоже. Но есть некоторые расхождения.

— Так-так, где именно? Пожалуйста, подробно остановитесь и укажите на расхождения. Это очень важно.

— Вот посмотрите. У отца был очень красивый каллиграфический почерк, он всегда так писал, сколько себя помню. Особенно заглавные буквы он выводил с завитушками, украшая текст, что ли.

— Допускаю. И что?

— В этой записке не везде присутствуют такие штрихи.

— Возможно, он торопился?

— Всё может быть. Только в шкатулке этого письма не было. Где вы нашли его?

— Внизу, в том отсеке, где расположены вина.

— Ничего не понимаю. Когда же отец мог написать это письмо? И почему оставил его там? Вы пугаете меня. Не знаю, что и думать.

— Опять я вас расстроил. Простите. Не хотел показывать, но как разобраться без вас? Почерка вашего отца никогда не видел. Не знаком с особенностями его. Хорошо, вы разъяснили, спасибо. Оригинала на руках не было, для того, чтобы сравнить. Обстоятельства вынудили обратиться к вам. Мисс Элисон, так вы подтверждаете, что почерк в записке совпадает с почерком вашего отца.

— Похоже, да, но полной уверенности нет.

— Так, головоломки продолжаются.

— Я покажу вам письма отца, документы, которые он составлял собственноручно, и вы сможете сравнить. Боюсь ошибиться.

— Если ничего другого не остаётся, поступим таким образом, — снимал напряжение Мейсон.

— Сейчас принесу.

Через несколько минут Элисон принесла связку писем, которые в разное время барон писал семье, когда уезжал по срочным делам.

— Вот, смотрите, это письмо было написано еще тогда, когда отец сватался к маме. А вот это, когда уже я появилась на свет. А вот, например, это несколько лет тому назад.

Мейсон взял письма и стал сверять.

— Сударыня, гляньте, вот точно такая же буква, словно копия с последней записки.

— Да, вы правы.

— Думаю, всё зависело от настроения и времени.

— Что вы имеете в виду? — спросила она.

— Ничего особенного. Когда ваш отец располагал временем, он выводил украшения, когда же торопился, писал без завитушек.

— Действительно, похоже, что вы правы. Я просмотрела письма разных лет и только сейчас обратила внимание, что в каких-то письмах присутствуют завитушки, в других не так выразительно.

— Вот видите.

— Так что же это получается. Что отец встал из могилы, чтобы помочь нам найти завещание? — занервничала Элисон.

— На этот вопрос ответа нет. Будем думать и наблюдать.

— Боже, как страшно.

— Бояться вам нечего. Он вас и там любит и печётся о вашем благосостоянии.

— Бедный отец, — заплакала Элисон.

— Сударыня, мы договаривались с вами на заре нашего знакомства, что вы не будете расстраиваться.

— Я постараюсь успокоиться.

Мейсон нагнулся и поцеловал ей руку.

— Дайте срок, мисс Элисон, и вам станет легче, — успокаивал он её.

— Очень на это надеюсь.

Ночью мысли донимали сыщика, не давая заснуть. Уильям поднялся, сел за стол и стал анализировать, рисуя персонажей преступления и что-то чертя на бумаге. Он всегда так размышлял.

— Действие разворачивалось, как на сцене — стремительно и по нарастающей. Итак. После возвращения барона и баронессы убийца приходит в замок. Естественно, её впускают, слуги ничего не подозревают, им её планы неведомы. Мейбл сильно нервничает. Теперь в лицах.

— А, Мейбл, как хорошо, что пришла. Присаживайся, пожалуйста, выпей с нами чаю. Ты голодна? — барон улыбнулся ей, поднялся и вышел из-за стола, желая поухажить за гостьей.

— Нет, — сухо отвечает она.

— Георг еще в больнице? Как это случилось? Расскажи. Мы, как получили твоё письмо, мгновенно уехали домой. Рассказывай, не томи. Как его самочувствие? Есть улучшения? Что врачи говорят?

— Ехал на велосипеде… — больше ни слова.

Барон не унимается.

— Какая досада. И как он себя чувствует сейчас? — повторил свой вопрос тесть. — Мы хотим поехать в Лондон, навестить его. Ты сопроводишь нас?

Мейбл молчит.

В разговоре отец Элисон замечает, что с невесткой что-то происходит. Он взглядом изучает и переглядывается с супругой. Оба не понимают, что с ней, почему она сама не своя.

— Ты сегодня какая-то встревоженная? Случалось, что? С Георгом? Ты что-то от нас скрываешь?! — разволновался барон.

— Не спрашивайте.

— Вижу, что с тобой что-то неладное. Поделись, мы ведь не чужие. Поможем. Ты же знаешь, как мы к тебе относимся.

Мейбл теряет терпение, начинаются выяснения, она дерзка с бароном, отвечать на его вопросы не входит в её планы. На авансцене появляется сопровождающий. Глазами подаёт знак Мейбл. Барон не понимает, как могли впустить в замок чужого человека. Назревает конфликт, который подводит к кульминации.

— Что происходит, кто впустил постороннего? — барон нервно звонит в колокольчик.

Мейбл медлит, градус напряжения нарастает, её помощник пользуется моментом, и пока продолжаются выяснения между бароном и Мейбл, незаметно подсыпает порошок в чай, в надежде, что барон с баронессой выпьют, и на этом всё закончится. Но нет, барон не успокаивается, он видит, что невестка ведёт себя недопустимо, опять делает попытку выяснить. Она приходит в ярость, забывается, грубит, выдержка отказывает ей, она взрывается, вынимает револьвер и выстреливает в барона, попадает в голову, он падает замертво. Баронесса от неожиданности вскрикивает, страх и ужас отражается на её лице, она зовёт на помощь и бежит к входной двери, но Мейбл не собирается останавливаться на этом. Невестка приближается к баронессе, извергая в её адрес: «Ничего не поможет, пойдёте вслед за бароном. Я так решила».

Баронесса предпринимает попытку выбежать за порог, почти приближается к выходу, и тут звучит ещё один выстрел, после которого она падает замертво вблизи от входной двери.

Слуги при этом не присутствовали, они знали, что пришла близкая родственница. Кэтрин загодя накрыла на стол, подала чай с угощением и ушла. Поварёнок задержался, он всё видел, на его глазах произошло убийство, с ним ещё предстоит побеседовать.

Убийца забирает часы барона и исчезает, по дороге домой Мейбл прощается с сопровождающим. Случайно замечает Георга, который ехал на велосипеде домой, на обеденный перерыв.

— Вот и ты. Пойдёшь следом за ними, — хладнокровно выстреливает мужу в спину и быстро уходит с места преступления. Таким образом, расчистив себе дорогу к наследству баронов. Теперь ей нужно добраться до архива с документами и счетов в банке. Она едет к Георгу на работу. Посещает кабинет мужа, отпускает секретаршу под невинным предлогом. Находит завещание и уничтожает его, но она не знает, что это не оригинал. Барон был прозорливым человеком и посоветовал сыну спрятать оригинал завещания в тайнике, о котором знал только он и Георг. Мейбл об этом ничего не знала.

В конторе Уокеров забирает все деньги, которыми клиенты расплачивались с Георгом за работу, векселя, вот теперь двери банка открыты для неё, снимает со счетов все накопления, второпях собирается и покидает город. Похоже, очень похоже, что всё было так. Но чует моё сердце, что по какой-то неведомой для меня причине, она вернулась назад домой.

— Предстоит работа — найти подтверждение каждому пункту, — рассуждал Мейсон. — Как только буду уверен в правильности каждого пункта в отдельности, поеду на задержание. Охо-хо-хо, Уильям, работёнка на сей раз тебе досталась не из рядовых, можно подумать она раньше была лёгкой. Но в данном случае есть опасение совершить ошибку, множество заковырок, споткнуться проще простого. Надо тысячу раз перепроверить все имеющиеся факты. И взвешенный, тщательный анализ. Только так.

Мейсон собирался к Мейбл. Он долго взвешивал, обдумывал свой визит. Примирялся, как подступиться к ней. Сыщик отчётливо понимал, что с учётом личностных качеств преступницы с ней не просто будет найти общий язык. Мейсон был хорошим стратегом, он стремился получить признательные показания. И несмотря на то, что весь доказательный материал по делу был собран и тщательно проверен, он всё же считал, что преступницу нужно заставить покаяться в содеянном, хотя бы ради тех, кто пострадал по её вине.

Накануне Мейсон с посыльным отправил Паркеру письмо, в котором говорилось:

«Если вы намерены самолично задержать убийцу и соучастника убийства барона и других членов семейства Уокер, соизвольте прибыть к двенадцати часам пополудни по такому-то адресу».

Ниже следовал подробный адрес.

Паркер, получив письмо, разозлился не на шутку.

— Что он себе позволяет? Я что ему мальчишка на побегушках? Выскочка, бежит впереди паровоза, — негодовал он.

Мейсон, подъезжая к дому, где жила Мейбл, осмотрелся по сторонам и сразу же приметил Паркера с группой полицейских. Он тут же набросал ему записку.

Уильям не торопился выходить из экипажа, взвешивал каждый последующий свой шаг. Ему подумалось:

«Человек при исполнении, а не понимает, что рядом с домом толпиться нельзя, преступница может их заметить из окна, и тогда мой план рухнет. — Обязательно ему нужно маячить на видном месте. Не наигрался в детстве».

Мейсон вышел из экипажа, не давая Паркеру проронить ни единого слова. Сыщик поднёс к губам указательный палец и одновременно другой рукой протянул инспектору лист, на котором было написано: «Идите за мной, только тихо. Несколько человек оставьте здесь. У двери её квартиры не толпиться, чтобы не бросаться в глаза. Рассредоточьтесь по лестничной площадке. Когда я войду в квартиру, молча, проследуйте за мной и останьтесь у входной двери. Слушайте внимательно, о чём я буду говорить с ней. Составьте протокол её показаний, потом дадите ей подписать. Подам знак, когда забирать преступницу. Будьте наготове. Учтите, она вооружена».

Паркер недоумевал:

— Убийца — женщина?! Никак не мог подумать.

Тем временем, Мейсон подошёл к двери квартиры, где жила Мейбл и тихо постучал. Никто не открыл. Тогда он постучал сильнее. Дверь скрипнула и немного приоткрылась.

— Что угодно? — не показываясь, почти беззвучно сквозь зубы процедила Мейбл, изменённым голосом.

— Добрый день, — сказал Мейсон и толкнул рукой дверь, она распахнулась.

В этот момент он услышал:

— Кто вы? Я вас не приглашала.

— Мистер Мейсон, если будет угодно, — спокойно ответил сыщик.

Появилась Мейбл.

— Вы?! Что вы тут делаете и как нашли меня?

— Значит, вы в курсе, что я веду расследование?

— Знала, что найдёте меня. Одним днём раньше — одним позже значения не имеет, — отрешённо проговорила она.

Мейсон понял, страх застелил ей глаза, захватил в плен душу, заставил опустить руки.

— Позвольте мне войти?

— Входите, коль пришли.

Мейсон вошёл и оставил открытой дверь. Паркер проследовал за ним в сопровождении двух полицейских и остался ждать у входа, как просил сыщик.

Мейсон прошёл в квартиру.

— Что вам от меня нужно?

— Пришёл познакомиться и поговорить.

— О чём? Нам не о чем говорить.

— Я полагал, что правды и чистосердечного признания от вас не услышать.

— Ваши упрёки неуместны. Я никому ничего не должна, тем более, давать отчёт о своих действиях, — парировала она, рассчитывая на последний шанс.

— На вашем месте я бы не огрызался, а выслушал всё, что вы обязаны услышать, прежде чем…

— Угрожаете?

— Не об этом речь. Давайте поговорим.

— Говорите.

— Ответьте мне, зачем вы убили барона и баронессу?

Мейбл вскинула на него злобный ненавистный взгляд.

— Ах, вот вы о чём решили поговорить со мной? Это ещё доказать нужно, — огрызнулась она. — У вас нет и быть не может ничего против меня.

— Вот здесь вы ошибаетесь. Вы, наверное, предположили, что я пришёл поговорить с вами о моде или о капризах лондонской погоды? — сыронизировал сыщик. — Хочу услышать ответ на свой вопрос. — Даю вам последний шанс. Чистосердечное признание облегчит вашу участь. Вопрос повторить?

— Почему, почему? За ненадобностью. Теперь понятно? Получили, что хотели? — закричала она.

— Стало быть, вы взяли на себя функцию судьи или Господа Бога: кого карать, а кого миловать? Что вы имели в виду, когда решили, что им больше не надо жить? Поясните непросвещённому. Сделайте одолжение.

— Они меня раздражали. От их благочестия исходил душок, меня тошнило и тянуло на рвоту. Надеюсь теперь понятно?

Мейсон невозмутимым тоном спросил:

— Благочестие, по — вашему, это что?

— На мой взгляд, отживший рудимент.

— Выходит, вы на них за что-то обижались, если наточили такой зуб?

— Обижаться — удел горничных, — произнесла она иронично и нервно расхохоталась, — а я леди, забыли или напомнить?

«Мания величия», — смекнул сыщик.

— Есть еще одна хорошая поговорка: «На обиженных воду возят», — сказал Мейсон и посмотрел ей в глаза. — Подскажите, пожалуйста, с каких таких пор вы леди? А догадываюсь, с тех самых пор, как венчались с Георгом Уокером, не так ли?

Мейбл вскипела:

— Это вы о семье моих родителей? Какое вам дело до них?

— Ваши родители ни в чём не виновны, им самим пришлось нелегко, но они, в отличие от вас, не утратили чувства собственного достоинства, самоуважения, и им бы в голову не пришло поднять на кого бы то ни было руку, тем более сводить счёты с ни в чём не повинными людьми. Отдаю должное их воспитанию, — Мейсон медлил, столько всего хотелось ей сказать, поставить на место. Он стоял на том, что она должна услышать правду. Мейсон собрался с духом и начал:

— Вы порочны, такое не передаётся генетически. Уверен, ваши близкие прививали вам самое лучшее. Они не несут ответственность за вашу ущербность. За то, что вы вобрали в себя чуждые им дурные качества. Если супруги Уокер не пришлись вам по вкусу, могли бы с ними не общаться, никто не принуждал вас насильственно видеться с ними. Зачем же было лишать людей жизни?

— Это моё личное дело, что делать и как поступать, я у вас совета не спрашивала. Вы мне не указ.

— Очень жаль. Мужа своего вы тоже не любили до такой степени, что исподтишка убили прямо на улице.

— Оставьте меня, не хочу продолжать этот бессмысленный разговор. Вы не пастырь, а я не монашка, чтобы меня поучать.

— А вы не являетесь верующим человеком, пастырь вам не поможет. К сведению, отпевать убийцу никто не станет, имейте в виду. А вам грозит высшая мера наказания.

— Не ваше дело, — дерзила она.

— Коль скоро я занимаюсь расследованием убийства достойнейшей семьи, мне до всего дело. И к мнению убийцы не обязан прислушиваться. Вы признаётесь в совершённом вами преступлении? — Мейсон с трудом сдерживал себя.

Она молчала.

— Хорошо, тогда пойдём по порядку. Хотите услышать свидетельские показания: служанки, горничной, посудомойки, поварёнка, самого барона, наконец.

Мейбл распахнула глаза от удивления. Последнее заставило её опомниться.

— Какого ещё барона, мёртвого?

— Да, представьте. Мёртвые порой тоже оставляют показания.

Она застыла.

— Итак, я продолжаю. Показания поварёнка, который присутствовал и видел, как вы учинили расправу над бароном и баронессой. А вы ведь обманным путём заставили их вернуться домой. Не так ли? Вдобавок с мёртвого барона сняли именные часы. Я их нашёл у вашей подруги — пианистки Дженнифер. Она подтвердила, что вы просили их спрятать у неё в доме.

— Тварь, — выругалась Мейбл.

— Ай, как некрасиво и так не подходит леди, — усмехнулся Мейсон.

— Список длинный, буду читать до конца дня. Что касается последнего. Этим словом вы перечеркнули понятие «леди», ибо дама, получившая воспитание и образование в достойной семье, никогда бы не позволила себе так обозвать подругу детства, тем более жена наследника барона, — Мейсон упрямо и последовательно вёл свою линию поведения.

— Предатели, все предатели, — вырвалось у неё.

— Так как, читать показания?

— Не надо. Не хочу вас слушать.

— Предъявите оружие убийства. Гильзы нашли, где револьвер? — повысил голос Мейсон.

— Ищите, найдёте, будет ваш, — кривлялась Мейбл. — Мне всё равно.

— Паркер, — позвал Мейсон, — будьте так добры, пожалуйста, пригласите полицейских, — попросил Мейсон.

Мейбл вздрогнула.

Сию минуту Паркер оказался в комнате.

— Вы всё слышали?

— Да, мистер Мейсон.

— Успели записать показания?

— Да, мистер Мейсон. Всё успел.

— Пусть распишется.

Паркер подошёл к Мейбл, протянул ей лист с показаниями и карандаш.

— Во избежание осложнений советую расписаться, — сухо сказал он.

— Пожалуйста, — Мейбл поставила свою закорючку под текстом и швырнула Паркеру лист с карандашом.

— Вот это вы зря, — сказал Паркер. — Я не сын лорда, как мистер Мейсон, и церемониться с вами не стану. Со мной разговоры короткие.

— Не ваше дело, — закричала преступница.

— Пусть полицейские обыщут квартиру, — скомандовал Мейсон.

— Хорошо, мистер Мейсон. Всё будет сделано, — ответил инспектор и отлучился за полицейскими.

— Господин Паркер, пока идёт обыск, ознакомьтесь, пожалуйста. Это папка, в которой находятся все документы по этому делу, я отдаю их вам для завершения следственных действий и передачи дела в суд. Не затягивайте, пожалуйста.

— Хорошо, мистер Мейсон. Попрошу помощника, он подошьёт к документам эти показания. Обещаю, в ближайшее время дело будет в суде.

— Всё верно.

Вошли полицейские.

— Как успехи?

— Всё посмотрели, осталась кладовка.

В этот момент Мейбл прошибла молния, она рванулась в их сторону.

— Держите её, — крикнул Паркер.

Полицейские сработали отменно. Тут же защёлкнулись наручники. Мейбл, издавая дикий вопль и тяжёло дыша, сникла.

— Осмотрите кладовую. Оставьте задержанную здесь, никуда она не убежит, — дал указание Мейсон.

— Сейчас осмотрим, мистер Мейсон, — сказали полицейские и удалились.

Паркер увлечённо читал документы, как роман.

— Мейсон, чем дольше я с вами знаком, тем больше удивляюсь вам.

— Чему именно?

— Как вы догадались, что преступление совершила женщина? Мы столько времени убили на расследование, провозились с этим делом и оказались в тупике.

— Давайте поговорим на эту тему в другой обстановке. Обещаю вам ответить на все вопросы, если хотите, прочитаю лекцию вашим сотрудникам со всеми подробностями этого дела. Будем считать это обменом опыта, — улыбнулся Мейсон.

— Очень хорошо. Я и сам послушаю. Учиться никогда не поздно.

Мейсон посмотрел на инспектора и не верил таким переменам.

— Золотые слова. Полностью с вами согласен. Ну, поторопимся, нам сегодня еще предстоит задержать её соучастника.

Мейбл метнула глазами в сторону Мейсона.

— А что вы думали? Всё против вас.

Она молчала.

Вошли полицейские. Один из них держал в руках большой кусок плотной ткани, похожей на мешковину, из которой выступала увесистая часть какого-то предмета.

— Нашли? — спросил Мейсон.

— Да. Вот, посмотрите, — они развернули ткань, Мейсон и Паркер увидели револьвер.

— Что и требовалось доказать, — с облегчением подвёл черту Мейсон. — Вот вам и вещественное доказательство. Забирайте её и с чистым сердцем, все козыри у вас в руках. Не удивлюсь, если после этого дела вы получите повышение по службе и приличное вознаграждение, а в дальнейшем повышенное денежное содержание. Удачи вам, Паркер, — пожелал Мейсон. — Через час встречаемся возле дома её помощника, адрес я вам указал в письме.

— Да, мистер Мейсон, я видел. Отвезём её в отделение и следом за вами.

— Жду, — ответил Мейсон и быстрым шагом удалился из квартиры.

— Мистер Мейсон… — позвал Паркер.

— Не сейчас, я тороплюсь, нужно сегодня успеть многое, насыщенный день, встретимся у дома её помощника, там поговорим, — спускаясь по лестнице, ответил ему сыщик.

Перелистаем несколько страничек назад. Немного терпения, и вы, мой дорогой читатель, всё поймёте.

С детства Уильям Мейсон дружил с Эдгаром Кортни. Он любил друга, как брата, ничего не утаивал от него, часто беседовал с ним на волнующие темы. Друзья по духу были очень близки. Эдгар также являлся выходцем из высокопоставленной семьи, был обучен хорошим манерам, владел одиннадцатью иностранными языками. Он берёг семейные традиции, с глубоким уважением относился к своим корням. Как и Уильям, Эдгар выбрал свою профессию по призванию. После окончания учёбы успешно практиковал. Его считали прекрасным незаурядным доктором, ему доверяли. Карьера Эдгара шла в гору. За короткое время его клиентура увеличилась в несколько раз.

Мейсон гордился другом, внимательно выслушивал его мнение, обращаясь к нему за советом.

И на сей раз Уильям договорился с Эдгаром, что тот приедет в момент задержания Мейбл и оценит преступницу с медицинской точки зрения. Эдгар прибыл к назначенному времени, незамедлительно прошёл в квартиру после Мейсона, сделав знак Паркеру, что он приехал с сыщиком. Паркер понял и одобрительно кивнул головой.

Эдгар тихо стоял в стороне, наблюдая за преступницей. Когда Мейбл увели, Мейсон проронил всего одну фразу:

— Сейчас тороплюсь. Подъедешь ко мне вечерком? Надо поговорить.

— Обязательно. Есть очень интересная находка. Думаю, она подскажет тебе нужное направление и поможет сделать верное заключение о психическом состоянии преступницы.

— Спасибо тебе. Ты молодец. Очень рад. Буду ждать. Разыграем партию в шахматы и поговорим.

— Буду, — ответил Эдгар и ушёл.

Мейсон быстро спустился вниз, вышел на улицу и полной грудью вдохнул свежий воздух.

— Ах, как хорошо. Теперь Браун. Ну что ж. Пора завершать, — произнёс Мейсон, сел в экипаж, возница дожидался его, и они уехали.

Вечером после ужина, сидя у камина, друзья разговорились.

— Эдгар, поделись впечатлениями.

— С большим удовольствием.

— Что тебе удалось заметить?

— Начну с анатомии.

— Любопытно.

Заметив удивлённый взгляд друга, Эдгар пояснил:

— Послушай до конца, спокойно, не перебивая, и ты всё поймёшь.

— Слушаю.

— Дама явно с отклонениями от нормы, но не до такой степени, чтобы признать её невменяемой.

— Меня это вполне устраивает. Считаю, что она должна понести тяжкое наказание. Так что же тебе удалось выхватить из всей сцены задержания? — Мейсон чувствовал, что друг заметил что-то очень необычное, о чём он собирался рассказать ему.

— Слушай и запоминай. На латинском языке это называется Prоcеrus — мышца гордецов.

— Что-что? Как ты сказал? — привстал от неожиданности Мейсон.

— Садись. Место расположения называется «мышца гордецов».

— Какое странное и в то же время красивое название, никогда не слышал. Сгораю от нетерпения, спешу узнать, что сие означает.

— Prоcеrus — мышца гордецов, — повторил друг. — Это всего-навсего пирамидальный мускул.

— Всего лишь мускул? А по названию подумалось что-то из области изобразительного искусства.

— Не торопись с выводами. Знаю, что ты неравнодушен к полотнам великих мастеров, но в данном случае это из другой области. Так вот, сокращаясь, мускул опускает кожу надпереносья, образуя у корня носа поперечные складки. Обычно мышцы — правая и левая, работают одновременно. Они тянут вниз кожу между бровями, образуя, главным образом, вертикальные складки и сближая брови внутренними концами вниз, понимаешь, опускают внутренние концы бровей. Теперь самое главное и это напрямую имеет отношение к данной личности и выводам, которые напрашиваются.

— Ты имеешь в виду преступницу?

— Ну а кого же? Мы ведь о ней ведём разговор. Слушай и запоминай. Действие этих мышц придает лицу выражение жестокости, чрезвычайного гнева, глубоко упрятанного в душе, представь, угрозы и большого недовольства тем, что происходит.

— Вот оно что. Потрясающе! А я-то всё время думал, беседуя с ней, почему у неё такое свирепое, звериное выражение лица. Теперь всё понятно. Благодарю, что так подробно разъяснил. Это многое объясняет.

— Ещё не всё.

— Неужели?

— Да. Второй аспект. Ты не заметил, как она ведёт себя?

— Конечно, я обратил внимание, что она развязна, самоуверенна, к людям относится пренебрежительно, без малейшего уважения.

— Вот-вот. Её поведение характеризуется следующим образом.

— И как это называется по-научному? — перебил друга Мейсон.

— Не торопись. В медицине абсолютно всё имеет объяснение и своё чёткое название. Это не что иное, как амикошонство. Иначе говоря, фамильярное обращение, бесцеремонность, вольность, развязность, еще говорят, панибратство. Слышал?

— Знакомое определение. Конечно, слышал и сталкивался сам.

— Не сомневался, что ты знаешь, о чём идёт речь. Тут слилось всё воедино. Ты знаешь, она не считается с мнением и чувствами других людей. Её это не волнует. Самый настоящий самодур.

— Ты забыл, она женщина.

— Извини, ты прав, получается, самодура. И что важно, своими чувствами она не управляет, поэтому все её действия происходят спонтанно. Захотелось — никто и ничто не остановит.

— Какие ценные детали. Молодчина, как я тебе благодарен, собственно, как всегда.

— Не за что. Обращайся, всегда рад помочь и быть медицинским экспертом в твоих расследованиях.

— Знаю, дружище. Ты мой самый большой помощник.

— Не преувеличивай. Самому интересно. У тебя по делу проходят такие персонажи, в своей практике я бы никогда не столкнулся. Нужный и полезный опыт.

— Давай, переходи ко мне на службу, нагружу тебя.

— О, какое предложение. Нет, дружище, Уильям, я своих больных не брошу. А ты, пожалуйста, обращайся без церемоний.

— Я только этим и занимаюсь. Единственная возможность тебя увидеть, в домашней обстановке посидеть, поговорить с тобой. Пошли в столовую. Я тут давеча купил чудесный индийский чай по случаю, знакомый не так давно вернулся из странствий, привёз мне.

— Всегда готов. Действительно, чай — хороший сувенир. Понимаю, ты заплатил за него, но всё равно приятно, что человек не забыл о тебе.

— Очень приятно. Ну что, идём дегустировать чай?

— Конечно.

— Вот и чудесно. Когда еще посидим вот так.

— Да, времени катастрофически не хватает. А помнишь раньше, часто виделись, ещё успевали куда-то съездить.

— Конечно, помню. Бывает, ложусь заполночь и вспоминаю те времена.

— Давай возобновим встречи, допустим, в выходной вечерком.

— Прекрасная идея. Готов попробовать, а вдруг получится, — настроился Мейсон.

— Не думаю, что два-три часа будет так уж накладно для нас. В итоге всё оправдается нашим общением. Нельзя упускать счастливые моменты, которые дарует жизнь, — уговаривал Эдгар.

— Полностью с тобой согласен. Попробуем обязательно, — пообещал Мейсон.

Мейсон заехал в контору, ему понадобились документы и медальон, который он вместе с Якобом нашёл в подземелье замка Бельфорсбрук. Предстояло задержать сообщника Мейбл, после этого он передаст инспектору Паркеру вещественные доказательства. Уильям просматривал документы, но как-то неспокойно было у него на душе, какое-то странное смятение поселилось и не давало сосредоточиться.

— Это что такое? Какие еще сомнения могут возникать? Все факты твердят об одном — убийца Мейбл. Все улики и показания против неё. В чём тогда дело? Непонятное чувство, что оно хочет сообщить мне? Чего я не учёл? Проведена большая кропотливая работа, итог ясен. Я что-то пропустил? — Мейсон рассуждал, задавая самому себе вопросы, чтобы найти зацепку. — Стареешь, дружище Мейсон, а? Сам себя одёргивать стал. Однако надо подумать, чего я не сделал.

Он лихорадочно искал ответ.

— Нашёл, ура, эврика, до сих пор не съездил в контору Уокеров. Это единственное, из того, что было запланировано. Моё упущение. Заработался. Помощница Георга не последний человек в этом деле. Элисон говорила, что барон её очень ценил. Еду туда, остальное потом, — принял решение Мейсон.

Он вышел из своего кабинета и обратился к миссис Ρайт:

— Линда, если господин Паркер будет спрашивать меня, пожалуйста, скажите ему, что я уехал по срочному делу. Пусть ожидает меня у дома Роберта Брауна.

— Хорошо, мистер Мейсон. Не извольте беспокоиться, всё передам.

— Благодарю, — ответил Мейсон и выбежал на улицу. Он торопился. Чутьё подсказывало ему, то, что он услышит из уст помощницы Георга, станет определяющим в завершение расследования. Сыщик остановил экипаж и уехал.

И действительно, помощница многое знала. Барон Уокер считал её членом семьи.

Агнесс Робинсон была дочерью его лучшего друга — барона Ральфа Робинсона. Агнесс всегда с большим пиетом относилась к барону Уокеру и членам его семьи. Завершив учёбу, она пришла к отцу и категорично заявила:

— Отец, вот теперь я смело смогу применить свои знания на практике.

— Согласен. И где бы ты хотела трудиться?

— У дядюшки Ричарда.

— В конторе барона Уокера?

— Да.

— Ты образованная девушка, что с твоими знаниями делать в конторе моего друга? Я люблю Ричарда, но не представляю, чем он может тебя занять?

— Это значения не имеет. Дядюшка Ричард — умнейший человек, прекрасно разбирается в юриспруденции. Лучше практики для себя не вижу.

— Ты бы и сама могла уже практиковать.

— Нет, отец, еще не время.

— Если ты так считаешь, мешать не буду. Поговорю с Ричардом. Ты уверена, что у него найдётся должность для тебя?

— Как я могу быть уверенной? Спросить можно. Одно знаю точно — соглашусь на любые условия.

— Если так, препятствовать не буду. В добрый час, — пожелал отец.

— Благодарю вас, — ответила Агнесс и прильнула к отцу. Он нежно обнял её и тихо сказал?

— Ты у меня совсем взрослая. Я и заметить не успел, как ты выросла.

Барон Ρобинсон поговорил с другом. И барон Уокер без особых раздумий принял Агнесс на должность секретарши. Прошло время, его помощница миссис Линтон уволилась по состоянию здоровья, и Агнесс стала референтом и помощницей барона.

Она не понаслышке знала, что такое юриспруденция. Занималась долго и кропотливо, считалась перспективной студенткой. Барон в ней души не чаял, был ею очень доволен, полностью доверял и при встрече с другом, бароном Робинсоном, нахваливал от души.

Мейсон прибыл в контору Уокеров, когда на центральной площади города часы пробили ровно три часа пополудни.

Служанка Кэтрин ничуть не преувеличила, когда описывала Мейсону на словах внешний вид старинного здания, в котором находилась юридическая контора барона Уокера. Внутреннее убранство выглядело строго, но привлекательно и со вкусом. Мебель подбиралась со знанием дела, соответствовала стилю дизайну помещений и была удобна для посетителей.

— Добрый день, миссис Ρобинсон. Думаю, вы обо мне слышали. Меня зовут Уильям Мейсон, веду расследование убийства барона и членов его семьи, — представился Мейсон, входя в контору.

— Конечно, мистер Мейсон. Наслышана о ваших успехах. Мисс Элисон мне много о вас рассказывала. Она вами очень довольна.

— Приятно слышать.

— Чем могу быть полезна? — поинтересовалась миссис Робинсон.

— Уделите мне, пожалуйста, время, возникла необходимость поговорить с вами.

— Да, пожалуйста. У меня как раз перерыв. Вы прибыли вовремя.

— Простите, что задаю этот вопрос, — начал Мейсон, но Агнесс опередила его, и он остановился.

— Вы вправе спрашивать всё, что найдёте нужным.

— Благодарю за доверие. Итак, вы продолжаете трудиться после смерти барона Уокера и его сына?

— Безусловно. Перестала бы уважать себя, если бы в такой страшный час уволилась.

— Тогда напрашивается вопрос. Кто-то заменяет Георга?

— В этом нет необходимости. Как у барона Уокера, так и Георга всегда был помощник — давний ученик барона, правда, он давно стал профессором. Барон и Георг полностью ему доверяли. Он вёл и ведёт все дела. Кроме этого, барон и мне доверял вести некоторые иски. Моя компетентность не вызывала у него вопросов и сомнений.

— Это другое дело. Стало быть, вы продолжаете трудиться так, будто ничего не случилось?

— А как можно иначе? Мы чтим память покойных, но речь идёт о деле всей жизни барона, его он передал по наследству своему сыну. Покажу вам картотеку клиентов, вы сразу поймёте, что у нас нет ни малейшего шанса закрыть контору. На мой взгляд, всё предельно ясно.

— Да, вы правы. Признаюсь, я не был посвящён детально в то, как складывался рабочий процесс в конторе. Но из того, что вы рассказываете, складывается впечатление, что вы сохраняете и высоко несёте марку и сейчас.

— Именно так. Разрушить гораздо проще, нежели создать. Вы согласны?

— Да. Миссис Робинсон, расскажите, пожалуйста, как складывались отношения у Георга и его супруги, я имею в виду до венчания. Позволю себе спросить, у Георга были знакомые, подруги, возможно, невеста до встречи с миссис Мейбл?

— Вот вы о чём. Не зря мисс Элисон вас так хвалила. Вы смотрите в корень дела.

Мейсон улыбнулся.

— Благодарю. Что вы можете сообщить следствию?

— К вашему сведению, вы близки к истине.

— Даже так, это обнадёживает. Слушаю, я весь во внимании. Вы меня заинтриговали.

— Георг всегда был скромным и порядочным человеком. Ничего удивительного, получил такое воспитание. Как вы выразились, знакомых или подруг у него не было. Он преданно отдавался делу отца, был очень занят, не до романов ему было. Но в кругу близких друзей его родителей была очаровательная девушка, само совершенство. Её он знал с детства, они дружили. Когда они достигли возраста совершеннолетия, их отношения заметно изменились. Георг любил её, это было заметно. Звали девушку Эмили. Её отец, барон Кевин Эванс, очень богатый и всеми уважаемый человек, знаменитый фабрикант в Англии.

— Слышал о нём. И в газетах его имя частенько на первых полосах.

— Да.

— И что случилось с его дочерью?

— Молодые думали пожениться, все этого события ждали с нетерпением… — миссис Робинсон замолчала.

— Вы меня пугаете, что с девушкой? Она жива?

— Слава Богу, жива. Но как в жизни бывает, в какой-то момент появилась в конторе Мейбл и счастье молодых в одночасье рухнуло. Она мне с первого взгляда не понравилась, я сразу поняла, что эта женщина не достойна стать супругой сына барона. Однако, в силу воспитания, промолчала.

— Вот так сразу всё рухнуло?

— Разве вы не знаете, как змея вползает в барские покои, чтобы устранить соперницу и занять тёпленькое местечко, — образно намекнула миссис Робинсон.

— Догадываюсь, о чём вы. Вы поэт, миссис Робинсон. Так восхитительно описали, как в романах.

— Благодарю за сравнение. В юности увлекалась, любила читать любовные романы.

— Похоже, что так. И как быстро это произошло?

— Довольно быстро. Несчастный Георг даже не успел опомниться, как оказался в ловушке, в сетях этой…

— Да, неожиданно. А как же невеста?

— Тяжёлый нервный срыв и лечебница.

— Невообразимо.

— Да. К сожалению, вылечить её не смогли. Родные периодически забирали её домой из лечебницы, но она, бедняжечка, очень страдала. Потрясение оказалось слишком сильным, вот она и не справилась.

— Остаётся только посочувствовать. Жаль девушку.

— Да, что мы и делаем. Собственно, у неё кроме отца, никого нет. Родственников у них много, я имела в виду самых близких.

— Печально. А что же барон Уокер, он не попытался повлиять на сына?

— Представьте, применил все знания и опыт в дипломатии, которые ему было присущи. И действительно, его аргументы могли убедить кого угодно. Но Γеорг будто оглох. Был непреклонен. Нет, он вёл себя пристойно. Только не соглашался с доводами. Вы знаете, было заметно, что он сам очень страдал, переживал, что всё обернулось таким образом, но какая-то невероятная неведомая сила притягивала его к Мейбл, что для всех членов семьи и их окружения явилось большим удивлением, вызвало немало вопросов и толков. А он в её присутствии терял дар речи, в глазах огонь, млел, умолкал, никогда не перечил, даже, когда она позволяла себе не вполне достойное поведение. И в тоже время его лицо покрывалось малиновыми пятнами, будто он стыдился чего-то.

— Да, в этой истории сплошные загадки. С какой стороны не взглянешь, пропасть. Подбираешься с другого конца, запутано и переплетено. У меня подспудно родилось странное чувство, что кто-то, разрабатывая план действий, умышленно нагромоздил препятствия, чтобы следствие в них увязло.

— Всё может быть. Преступники изобретательны. Разве вы не знаете?

— Миссис Робинсон, скажите, а что с этой девушкой сейчас?

— Всё то же.

— Так беспросветно?

— Насколько я знаю, да.

— Поговорить с её родными можно, как думаете?

— Можете. Не уверена, что им известно больше, чем мне. Попробуйте, а вдруг…

— Вы не подскажете, где они живут?

— Подскажу. Замечу, в обществе семья барона Эванса считается одной из самых уважаемых, их почитают, но вот такое несчастье. Кто мог предвидеть? Сейчас найду адрес, посидите.

Миссис Робинсон подошла к столу. Надела пенсне. Посмотрела документы в одной папке, затем в другой.

— Нет, не здесь. Наверное, в кабинете Георга. Сейчас вернусь.

— Я подожду.

Она ушла в кабинет и через какое-то время вышла, держа в руках лист.

— Вот здесь я написала вам адрес. Попробуйте.

— Благодарю, вы мне очень помогли.

— К сожалению, я мало что могу. Пусть вам повезёт.

— Премного благодарен, миссис Ρобинсон, — сказал Мейсон и ушёл.

Уильям не стал откладывать и поехал к барону Эвансу.

На подъезде его встречал величественный замок, который стоял на возвышенности, как на пьедестале, в окружении ухоженного парка. Неподалёку от него раскинулся красивый пруд, с весны и до конца лета он был усеян кувшинками и лилиями, что создавало уют.

Местами отражение замка мелькало в воде, это навеяло сыщику неуловимые сюжеты, которые вереницей пронеслись у него в голове.

— Прекрасно! Как природа облагораживает нашу повседневную жизнь. Скоро начнутся ночные заморозки, и пруд затянется тонким слоем льда. Тогда замок обретёт зеркальное отражение, — продолжал фантазировать Мейсон, заряжаясь удивительной энергией вдохновения.

В этот период года зелени не было. Однако замок манил своей недосягаемой красотой, от него веяло стариной, которая притягивала взор.

Мейсон огляделся по сторонам.

— Хорошо здесь, райский уголок. Представляю, как чудесно здесь летом, когда вокруг всё утопает в зелени. Настроение отличное, можно приступать к своим прямым обязанностям.

Он подошёл к входу, позвонил в колокольчик.

Дверь открыл пожилой дворецкий. Его лицо обрамляли широкие седые бакенбарды.

— Здравствуйте, сэр, — поздоровался дворецкий, одним взглядом оценил Мейсона и отошёл сторону, пропуская его в помещение.

— Добрый день. Уильям Мейсон, приехал повидаться с бароном Кевином Эвансом.

— Пожалуйста, сэр, раздевайтесь.

Мейсон передал дворецкому цилиндр, плащ с пелериной и шарф.

— Прошу, присаживайтесь, пожалуйста, сейчас доложу.

— Благодарю вас.

Спустя несколько минут в гостиную вошёл немолодой, но представительный, крепкого телосложения человек. Внешний лоск в его туалете обращали на себя внимание, однако глаза выдавали душевные переживания.

Мейсон поднялся.

— Моё почтение, мистер Эванс. Прошу меня извинить, что побеспокоил и нагрянул без предупреждения. У меня есть оправдание. Расследую убийство барона Уокера и членов его семьи. О, простите, не представился, Уильям Мейсон.

— Очень приятно. Похвально, что Элисон не остановилась и пригласила вас, мистер Мейсон.

— Она жила в страхе, очень тяжело переживала утрату. Сейчас настроена решительно.

— Так и надо. Вы не представляете, какая это была семья. Мне очень не хватает общения с бароном. Всегда деликатный, внимательный, умнейший человек, что говорить. Общество потеряло незаурядную личность, а я лично — большого друга.

— Вы знаете, я беседовал с помощницей барона, она также высоко отзывалась о нём.

— Не удивительно. Агнесс много лет служит у них. Предана их делу.

— Мистер Эванс, вы позволите, я задам вам несколько вопросов.

— Да, пожалуйста, вы за этим приехали.

— Простите, что вынужден коснуться неприятной темы.

— Вы вправе.

— Пожалуйста, расскажите о вашей дочери, отношениях Георга и Эмили.

Эванс тяжело вздохнул.

— Какие могут быть отношения у юной нетронутой, неопытной аристократической девушки с другом, в последствие женихом?

— Понимаю, щепетильная тема.

— Поймите, они с раннего детства дружили. У них был один круг общения с юного возраста. Я чтил и любил барона Уокера и членов его семьи. Когда дети повзрослели, появилась симпатия, Георг стал чаще бывать у нас. Молодые прогуливались на лошадях, вместе выезжали в свет на балы. Повторюсь. У них было много общих интересов. Наши семьи долгие годы связаны многолетними крепкими дружескими узами. Знаете, такие тёплые дружеские отношения двух именитых семей. Как правило, они перерастают в родственные. Так и случилось. Георг сделал Эмили предложение, попросил у меня руку и сердце дочери. Мы с бароном приветствовали решение детей соединить судьбы, тем более что я знал, как дочь любит Γеорга.

Кевин Эванс остановился. Желваки заходили на лице. Он подбирал слова.

— В одночасье всё куда-то исчезло. Георг перестал навещать нас. Много работал, часто оставался ночевать на работе. Так, по крайней мере, он говорил отцу. На самом деле эта женщина нагло вклинилась в его жизнь, закрутила ему голову, у них случился роман и что-то там ещё, и он потерял почву под ногами. Георг был глубоко порядочным человеком. После близости с женщиной не мог поступить иначе, я его понимаю. Барон Уокер беседовал с ним, для этого приезжал в контору, просил, умолял опомниться. Но, увы и ах…

— А что же Эмили? Как она, не желала объясниться с женихом?

— Поначалу мы всячески старались оберегать её. Выдумывали небылицы, отправляли на отдых. Предупреждали всех в её присутствии не проболтаться. Знаете, мир слухами полнится. Она узнала случайно, у неё случился припадок. Находилась какое-то время в лечебнице, потом я забрал её домой.

— Жуткая история. Жестоко с ней поступили.

— Разве о ней кто-то думал? Георг потерял голову, понятно. А эта женщина, насколько я знаю, для неё другой человек ничего не стоит и не значит. Жажда к наживе, вот, что двигало ею. Никакой любви не было, даже намёка. Я точно знаю.

— Придерживаюсь вашей точки зрения. Мистер Эванс, рискну спросить, вы не позволите побеседовать с вашей дочерью?

— Вы думаете, она сможет пролить свет? Она ведь больна.

— Давайте попробуем. Увидим, что ей трудно, тут же прекращу, обещаю вам.

— Хорошо, но, учтите, под вашу ответственность, — строго предупредил барон.

— Уверяю вас, сделаю всё, чтобы не причинить вашей дочери вред.

— Полагаюсь на вас. Посидите, приведу её.

Мейсон отвлёкся, на этажерке лежал последний номер утренней газеты, которую он не успел купить. Сыщик подошёл к этажерке и стал читать, не заметил, как в гостиную вошли мистер Эванс с дочерью.

— Эмили, дорогая, позволь тебе представить мистера Мейсона. Он помощник мисс Элисон.

Бледность и застывшее выражение лица девушки на какой-то момент обескуражили Мейсона.

«Мумия», — пронеслось у него в голове.

— Очень рад знакомству, мисс Эмили. Мейсон подошёл и поцеловал девушке руку.

— Вы к нам надолго? — губами спросила она, при этом её лицо оставалось неподвижным.

— Не думаю. Вот приехал навестить и побеседовать.

— И о чём мы будем говорить? — спросила девушка.

— Эмили, присядь, дорогая, — предложил отец.

Девушка послушно села на диван.

— Вы сегодня выходили на прогулку? — спросил Мейсон.

— Нет.

— Здесь так хорошо, свежий воздух. Если хотите, прогуляемся.

Девушка посмотрела на отца.

— Как ты себя сегодня чувствуешь? — спросил он.

— Хорошо.

— Хочешь, прогуляемся на лужайке вместе с мистером Мейсоном.

— Отец, вы пойдёте?

— Конечно.

— Тогда и я пойду.

— Ты посиди здесь, поговори с мистером Мейсоном, тем временем принесу твою шубку со шляпкой.

— Хорошо, я посижу.

Эванс посмотрел на Мейсона одобряюще, давая понять, что сыщику удалось подобрать к дочери ключик.

Барон удалился.

— Эмили, скажите, вы куда-то выезжаете?

— Редко.

— Где были в последний раз?

Девушка задумалась. Мейсон смотрел на неё, не отрываясь. И вдруг он заметил, как выражение лица девушки изменилось. Она стала показывать указательным пальцем на кого-то, кого в гостиной не было и проговаривать по слогам:

— Она громко кричала на барона, на его супругу, вынула револьвер и вдруг, бух, бух, — девушка схватилась за голову. — Дядюшка Ричард упал безжизненно. А в голове дыра, представляете? И оттуда кровь, много крови и такая тёмная, как те помои, что кухарка выливает в конце дня, — она заплакала навзрыд и закрыла лицо руками.

— Эмили, дорогая, не надо, пожалуйста, успокойтесь, — Мейсон понял, девушка явилась нежданным свидетелем страшного действа.

Вернулся отец.

— Что случилось?! — испугался он, увидев состояние дочери.

Мейсон поднялся и подошёл к Эвансу.

— Мистер Эванс, не поверите мне, если я скажу, что ваша дочь, оказывается, присутствовала…

Эванс не дал ему договорить.

— Зачем вы её об этом спрашивали? — разозлился он.

— Что вы, я и не думал говорить с ней на эту тему. Она сама.

— Ей нельзя волноваться.

— Я потрясён. Бедная, что ей пришлось пережить.

— Да, вот поэтому последствия тяжёлые, — подытожил Эванс.

— Эмили, — обратился к девушке Мейсон, — пойдёмте на прогулку. На воздухе так легко дышится. Посмотрите, за окном прекрасный парк, красивый пруд. Идёмте, я сопровожу вас. Вам там сразу станет лучше, — предложил Мейсон, стараясь любыми путями увести девушку от страшных мыслей.

Эванс помог дочери одеться, и они вывели её на прогулку. Девушка успокоилась. Поначалу Мейсону удалось увлечь её рассказами о природе.

— Эмили, скажите, вы любите сказки? — невзначай спросил Мейсон.

Лицо девушки просветлело.

— Очень люблю. А как вы узнали?

— Мне показалось, что такая чудесная мечтательная девушка должна любить то, что всегда радует, приносит добрые чувства, навевает грёзы — дивные эмоции.

— Мне няня каждый вечер перед сном читала сказки. Они меня убаюкивали, как колыбельная. Так хорошо на душе было, легко, спокойно и сладостно, — грустно улыбнулась она. — А почему вы спрашиваете?

— Вы знаете, когда я был маленьким, в нашем замке служил камердинер. Так вот, он был знатным сказочником. Такие загадочные истории рассказывал мне, сёстрам, потом младшему брату. Он их сам выдумывал.

— Что вы говорите? — удивилась Эмили.

— Представляете? Я был поражён и очарован тем, как он в ролях передавал каждую новую сказку. По сей день помню.

— Да? У вас хорошая память.

— Работа обязывает всё держать в памяти.

— Вот оно что.

— Хотите, я расскажу вам несколько разных историй, пока не надоест.

— Что вы, как можно. Нет, мистер Мейсон, мне не надоест, расскажите, пожалуйста.

— С удовольствием.

Барон был свидетелем их оживлённого разговора и не верил тому, что происходило у него на глазах. Он горящими глазами смотрел на Мейсона. Его сердце переполнилось благодарными чувствами к нему.

Барон незаметно кивнул сыщику в знак одобрения. Мейсон ответил взглядом.

— Ваше желание для меня закон, отправляемся в путешествие, — ответил он девушке.

И Уильям увёл Эмили в удивительный неповторимый сказочный мир, где на каждом шагу случались забавные приключения, волшебные превращения, загадочные персонажи и обязательно у каждой сказки был счастливый конец.

Эмили слушала чуть дыша. Мейсон сумел заинтересовать девушку, и она погрузилась в прекрасные незабываемые переживания.

В этих историях добро всегда побеждало зло. Девушка чувствовала себя счастливой. Ей нравились его сказки и то, как он преподносил их. Эмили вслушивалась в каждое слово, не прерывая рассказчика. Прогулка прошла замечательно. Перед уходом Мейсон сказал Эвансу.

— Мой близкий друг прекрасный специалист в области психиатрии. Поговорю с ним, попрошу, чтобы он навестил вас и поговорил с пациенткой. Он большой знаток, верю, что поможет.

— Это было бы прекрасно, мистер Мейсон.

— Скажу вам, как на духу. В юности, если бы встретил Эмили, женился бы на ней. Стар для неё, да и обстоятельства изменились, сердце моё занято. Она неземное создание, чистейший бриллиант. Не опускайте руки. Мой друг обязательно поможет. Думаю, её надо вывести из состояния, которое преследует после тех событий, увидите, она выздоровеет.

— Не знаю, как благодарить. Вы подарили мне надежду, — расчувствовался барон Эванс. — Премного признателен. Буду ждать с нетерпением весточки от вашего друга.

— Договорились. Надежду терять никогда нельзя.

— Благодаря вам, буду жить надеждой, так её жаль, сердце кровью обливается, глядя на неё.

— Сочувствую вам.

— Благодарю. Вы настоящий друг. Заезжайте к нам, наш дом открыт для вас.

— Благодарю. Постараюсь выкроить время.

Мейсон ехал и рассуждал:

— Как же так, почему никто не сказал, даже не намекнул о том, что Эмили в тот день была в замке? Что-то здесь не так, не вяжется с показаниями свидетелей. Надо будет еще раз поговорить с бароном Эвансом, он-то должен знать, как его дочь оказалась в тот день в замке. Сейчас разговор был не к месту, найду время.

Платок, чей он?

Мейсон приехал к замку Бельфорсбрук, когда часы на центральной площади Бристоля били ровно шесть утра. Их бой эхом разносился по всей округе, поэтому обитатели замка отчётливо слышали его позывные. Уильям подумал, надо многое успеть.

Он быстрым шагом миновал парк, проследовал к полукруглой арке и позвонил в колокольчик. Дворецкий открыл дверь незамедлительно.

— Доброе утро, Якоб.

— И вам, мистер Мейсон, утро доброе. Что так рано?

— Дела покоя не дают.

— Не жалеете вы себя.

— Якоб, пожалуйста, принесите лампаду, пойдём на прогулку в подземелье, — попросил сыщик.

— Сию минуту, сэр.

— А я этим временем переоденусь.

— Хорошо, мистер Мейсон.

— Какой здесь тяжёлый запах, — не удержался от реплики Мейсон, спускаясь вниз.

— Сырость.

Когда они миновали последнюю ступень, Яков поинтересовался:

— Позвольте спросить, сэр.

— Да, пожалуйста, Якоб.

— Что на сей раз искать будем?

— Не догадываетесь?

— Признаюсь, нет.

— Пойдёмте, по дороге поговорим.

— Хорошо, мистер Мейсон, как скажете.

— Искать будем документ.

— Вот как? Насколько мне известно, барон Уокер не хранил в подвале документы.

— Возможно. Но куда-то пропало завещание, которое барон и баронесса оставили своим детям. Мисс Элисон искала среди документов в шкатулке и не нашла. В конторе его тоже нет. У преступников проводился обыск, его не нашли. Где-то оно должно быть.

— Где-то есть, нам неизвестно. Имеете представление, как выглядит этот документ?

— Имею, но в общих чертах. Приходилось держать в руках подобного рода документы. Но конкретно этот документ не видел.

— Конечно, этот документ никто не видел, кроме барона с баронессой и Георга.

— Ещё помощница в конторе видела, она же с ним работала.

— Ну, да.

— Якоб посветите, пожалуйста, вот здесь. Нет, показалось. Давно хочу спросить.

— Что именно, сэр?

— В замке сохранилась картинная галерея предков барона?

— Безусловно. Большая и представительная галерея. Никому и в голову бы не пришло отдавать или продавать ценную коллекцию. Она находится в отдельном помещении, но тоже на этом этаже.

— Давайте сходим туда.

— Пожалуйста, сэр, сходим.

Они миновали очередную колонну. Свет из окна упал на неё и осветил. В это мгновение Мейсон заметил на полу около колонны белую, прозрачную, обрамлённую кружевами и оборками ткань.

— Похоже на дамский платок, — произнёс он.

— Где, сэр?

— Да вот же, — Мейсон подошёл и поднял платок.

— Взгляните, Якоб. В центре гладью вышиты две литеры «E.E.». В замке есть женщины, имя и фамилия которых начинается именно так?

— Надо подумать.

Через несколько минут, Якоб сказал:

— Затрудняюсь сказать, сэр. Ничего путного в голову не приходит.