Расправа в замке Бельфорсбрук

— Здравствуйте, уважаемый мистер Мейсон.

В гостиную вошёл убелённый сединами господин старше среднего возраста с приятным мягким тембром голоса и приветливой улыбкой.

— Майкл Томсон, к вашим услугам, — представился хозяин дома и протянул Мейсону руку. — Очень рад познакомиться с вами.

— И вам добрый день, мистер Томсон. Благодарю за выделенное для меня время, — Мейсон ответил рукопожатием.

— Знаете, согласился на встречу сразу же. О вас ходят такие легенды.

Мейсон улыбнулся.

— Не слушайте никого, это преувеличение.

— Скромность — редкое качество. Как добрались? — поинтересовался мистер Томсон.

— Благодарю, хорошо. Если позволите, я бы хотел поговорить с вами.

— Пожалуйста, присаживайтесь. Мы с супругой вас ждали.

— У нас гость, — услышал Уильям женский голос.

Он встал, приветствуя миссис Томсон.

В гостиную вошла женщина. Мейсон взглянул на неё и отметил:

«Ухожена, элегантно одета, выглядит безупречно. Хозяйка дома», — догадался сыщик.

— Приятно познакомиться.

Мейсон встал, поцеловал даме руку и сказал:

— Благодарю, сударыня, за радушный приём.

— Нам так много о вас рассказывали. Мы представляли вас совсем другим.

— Каким?

— По рассказам друзей вы напоминали музейный экспонат.

— Вот только не это. Поверьте, сударыня, я обычный живой человек.

— Да, действительно. Приятное удивление. Слава Богу, вы совсем другой и располагаете к общению.

— Благодарю.

— Мистер Мейсон, что вам предложить: чай, кофе, соки с десертом? Если голодны, приглашаю отобедать с нами.

— Искренне признателен. Сожалею, сударыня. Время поджимает. Приехал поговорить.

— Простите, заболталась.

— Ничего.

— Слушаем вас внимательно, — сказал мистер Томсон.

— Скажите, пожалуйста, в вашем доме бывал молодой человек по имени Эгберт Мор?

— Эгберт, ну конечно. Этот тот молодой человек, который во время одного из сеансов увидел свою мать. Помнишь, дорогой? — спросила миссис Томсон.

— Лучше не вспоминать, — помрачнел супруг.

— Отсюда, пожалуйста, поподробнее, — попросил Мейсон. — Каждая деталь имеет большое значение.

— Честно признаюсь вам, мы после того сеанса долгое время приходили в себя и даже не помышляли, чтобы сесть за стол. Такого было потрясение. Так больше и не провели ни единого сеанса, несмотря на уговоры друзей.

— Что так? Произошло нечто неординарное?

— Не поверите.

— Поверю. Мне нужно знать всё, поэтому, если не трудно, вспомните, пожалуйста, как дело было.

— Знаете, такое и вспоминать не хочется, но коль скоро вы приехали, слушайте. Этот молодой человек переживал не лучший период в своей жизни. Он очень нуждался, жил в долг, действительно бедствовал.

— Чем вы это можете объяснить?

— Как чем? Он проиграл всё состояние, которое получил от своего дяди. Карточный стол, рулетка — это болезнь. Ρедко кто, однажды попробовав, способен остановиться. У Эгберта была зависимость, он бредил этим. Смириться, отказаться от этой идеи не хотел, поэтому искал пути, как вернуть деньги.

— Не попытались поговорить с ним?

— Повторяю, он бредил этим. Бесполезно вести беседы, если тебя не хотят слышать. Уверяю вас, если бы ему удалось выиграть и вернуть прежнее состояние, и это бы не помогло. Он бы и их промотал.

— Почему он не пошёл к дяде и не признался?

— Этого мы не знаем. Не исключено, что его заела совесть. Как знать? В чужую душу не заглянешь. Однажды его привёл к нам знакомый. Он присутствовал на сеансе, но ему не понравилось, и он исчез надолго. К нам обратился его знакомый и попросил, чтобы мы поговорили с медиумом, он у нас главный. Ρечь шла о том, чтобы медиум провёл сеанс специально для Эгберта. Знакомый хлопотал за него, объясняя, что у его друга тяжёлое положение. Просил помочь. Я поговорил с нашим медиумом, и он согласился. Когда Эгберт пришёл во второй раз, медиум перед сеансом побеседовал с ним и решил, что будет вызывать дух его матери, её звали Маргарет.

— И что? Как прошёл сеанс, удалось получить результат?

— Такого жуткого состояния не помню ни на одном сеансе.

— Сочувствую.

— Благодарю.

Томсон закрыл глаза, настраиваясь.

— Мы сидели за круглым столом с закрытыми глазами, крепко держась за руки. Медиум стал вызывать:

— Маргарет, Маргарет, Маргарет, если вы слышите меня, подайте знак.

Через несколько мгновений затрясся стол, за которым мы сидели. Фаянсовое блюдечко стало подбрасывать одним боком кверху. Загудел ветер в комнате. Задрожали окна, двери, стены. Затем появился какой-то странный гул, и ощущение, что над головами пронеслось что-то, шелестя.

— Я здесь, — услышали мы.

У всех пошёл мороз по коже.

Медиум продолжал:

— Маргарет, ваш сын Эгберт здесь, он очень нуждается в вашей помощи. Вы готовы помочь своему сыну?

— Даааа, — прозвучал сип на выдохе.

— Ему нужны деньги, много денег. Спасайте Эгберта, — повысил голос медиум.

— Я приоткрыл глаза и увидел в подвешенном состоянии страшилище. Она была в каком-то бесформенном широком свободном прозрачном платье голубовато-серого цвета, с распущенными, седыми, сбившимися в клочья, колтуны волосами и взглядом смерти. Да-да, смерти.

— Мама, мама, ты пришла, — прошептал Эгберт, не открывая глаз.

— Здесь я, — просипела она. — Хочешь, я заберу тебя с собой, там нет забот, нет хлопот. Тишина, покой. Зачем тебе этот мир, где нет любви? Одни деньги. На что они тебе?

— Забери меня, хочу с тобой… — заплакал Эгберт как ребёнок.

— Не могу передать вам, что я пережил. Никогда не забуду этого. В комнате появился тяжёлый зловонный запах, знаете, как в подземелье, где никогда не убирают, не проветривают, и долго стоит вода. Я почувствовал, что задыхаюсь. Мне стало плохо, я потерял сознание. Медиум быстро завершил сеанс, призрак исчез, испарился, мы и не заметили как. Друзья открыли форточку. В комнату влилась струя свежего воздуха. Меня перенесли в другую комнату и уложили на кровать. Жена послала за доктором. Скажу вам, зрелище не для слабонервных.

— Мистика какая-то. Представляю ваше состояние. Сочувствую от души. А что Эгберт? Как он перенёс?

— Никак. Успокоился довольно быстро или не показывал вида, не могу сказать. Кто его знает? Мы не так близко были знакомы. Покидая нашу квартиру, напоследок бросил нам, как упрёк: «Я же говорил, что из этой затеи ничего не выйдет. А он меня уговорил».

Мы его не принуждали, не заставляли и не приглашали, а он остался в обиде на нас.

— И больше он не появлялся у вас?

— Нет.

— А призраки?

— Что вы, мы в этот же день вернулись сюда, в свой дом. На той квартире больше не появлялись. Боязно и не хотим осложнений. Здоровье дороже. Мы занимались этим только потому, что друзья попросили. Им любопытно стало, что из этого может получиться. Не смогли отказать. Потом очень пожалели. После тех событий болели.

— Понятно. Ну что ж. По крайней мере, информацию я получил. Благодарю вас за содержательную беседу и прошу меня извинить, что заставил вспомнить и пережить заново. Не знал. Мне очень жаль.

— Ничего. С тех пор стараюсь об этом не думать. Те события остались в прошлом.

— И правильно делаете. Хорошо, что в прошлом. Ещё раз благодарю. Вынужден покинуть вас.

— Будете в наших краях, без церемоний приходите, будем рады.

— И я рад знакомству.

Прошло несколько дней, Мейсон поехал к графу Мору. Он предварительно с посыльным отправил ему записку. И получил приглашение.

— Дорогой граф Альберт, позвольте вам представить Уильяма Мейсона. Он сыщик, расследует дело об убийстве, — сказала Увенхильда, встречая Мейсона.

— Ρад знакомству, — граф подошёл и подал Мейсону руку.

— И я рад познакомиться с вами, наслышан о ваших победах, — Мейсон ответил рукопожатием.

— Проходите, пожалуйста, присаживайтесь. Хотелось бы узнать, в чём обвиняется мой племянник?

— Ни в чём. Он не является фигурантом дела. Насколько мне известно, был знаком с семьёй барона Уокера. Но хотите верьте, хотите нет, в этом вопросе существует несоответствие, поэтому момент знакомства Эгберта с одним из баронов семейства Уокер вызывает у меня большие сомнения.

— Ах, вот о ком идёт речь. Достойнейшая семья. Знавал погибшего. Мне очень жаль. Мистер Мейсон, поделитесь, пожалуйста, какие отношения у покойного племянника были с погибшим? Очень интересно.

— Вы понимаете, меня смущает один немаловажный факт. Барон Уокер, который насильственно был убит, другое поколение, а его предки, тем более. Ваш племянник никак не мог быть знаком с тем бароном Уокером, историю которого мне рассказал ныне живущий брат погибшего.

— Мистер Мейсон, послушайте, что скажу. Вы на правильном пути, — вступила в разговор Увенхильда.

Граф повернулся к ней и от удивления не смог вымолвить ни единого слова.

— Задача не из простых. И всё же, думаю, я смогу вам помочь отыскать в стоге сена маленькую незаметную иголочку, — замысловато намекнула она.

Граф не выдержал и спросил:

— Дорогая, вы говорите загадками. Я чего-то не знаю? Вы занимались расследованием преступлений?

— Нет, дорогой граф Альберт. У меня к вам просьба. Пожалуйста, если можно потерпите. Я поговорю с мистером Мейсоном и расскажу вам, каким образом я узнала, как ему помочь. У меня от вас секретов нет.

— Хорошо, дорогая. Я не претендую на первенство. Уделите внимание нашему гостю, а мы с вами в любой момент уединимся и побеседуем по душам, — улыбнулся граф.

— Вот и славно. Мистер Мейсон, запоминайте, если хотите, записывайте.

— Вы правы, так надёжнее.

— В те далёкие времена, когда история только зарождалась, жил один господин. Он отличался нечистоплотностью на руку, несмотря на своё происхождение и неразборчивостью в случайных связях. На стороне у него росли дети, о которых он понятия не имел, ибо те, с которыми он проводил время, знали, что на него можно рассчитывать только как на похотливого любовника. Кто мог из женщин, избавлялся от внебрачных беременностей. Остальным приходилось хуже. Они пристраивали своих новорожденных в монастыри, в семьи бедных людей, посулив им большие средства на содержание, или прибегали к самому отвратительному варианту — подбрасывали в поле под дерево или оставляли рядом с трактиром. Так однажды в семье графа Мор, который жил в те далёкие времена, появилась приёмная дочь. Её нашли на конюшне. Графиня уговорила графа, и девочку взяли в семью, растили, как свою дочь, она считалась аристократкой. Но гены сыграли злую шутку, и в шестнадцатилетнем возрасте у неё случился роман с пастухом. Девушка забеременела. Сами понимаете, позор для аристократической семьи. И тогда её приёмный отец, гуманный благородный граф, принимает решение, даёт мальчику свою фамилию. Таким образом, простолюдин наполовину получил графский титул и соответственно имя — Эгберт Мор. Намёк ясен или продолжить?

— Что? Так тот, кто проклял семью Уокеров, оказывается, был однофамильцем покойного племянника графа Мора? — не выдержал Мейсон, опередив Увенхильду.

— Совершенно верно. Всё было именно так.

— Φантастика. В жизни не догадался бы. Как вы узнали?

— Ночью во сне задала вопрос и получила ответ.

— Так просто?! — спросил изумлённый Мейсон.

— Вы гадалка?! — вскочил граф.

— Нет, что вы. С раннего детства вижу и чувствую разные события. Чаще они приходят ко мне во сне. Иногда вижу только фрагменты историй с финалом. А бывает и так, спрашиваю и получаю ответ. Повтор случается, когда что-то угрожает в ближайшее время, и меня предупреждают об этом. Могу подсказать людям, чтобы предотвратить беду. Вот так я узнаю истину.

— Вы меня обезоруживаете. Как это понимать?

— Почему обезоруживаю? Я от вас ничего не скрыла.

— Простите, граф, что вмешиваюсь, позвольте я поясню вам. Увенхильда от рождения получила редкий дар. Его надо оберегать. А знаете, почему?

— Нет, — раздражённо ответил граф.

— Если Увенхильда рядом, она способна заранее сообщить человеку о надвигающейся опасности, и у него есть шанс спастись. Такое дано избранным. Советую принять к сведению то, что вы сейчас узнали.

— Хорошо, я последую вашему совету, мистер Мейсон. Благодарю. Так вы ещё и оберег в доме? — восхищённо посмотрел граф на свою будущую жену.

— Не знаю, никогда об этом не думала.

— Граф, жму вашу руку, ваши выводы заслуживают уважения, — сказал Уильям.

Γраф Мор сидел задумавшись. Он пропускал через себя то новое, с чем ранее никогда не соприкасался на жизненном пути.

— Увенхильда, не знаю, как благодарить вас. Вы мне очень помогли. Выручили. Не представляете, сколько времени мне пришлось бы затратить, чтобы найти всех этих людей. Имеется в виду ныне живущих. Со всеми встретиться, побеседовать. Найти документальное подтверждение этим фактам. Я и сейчас проверю наличие их в имеющихся документах, но это мизерная работа, по сравнению с тем, что мне предстояло. Бабушка Годива была права, когда рекомендовала мне обратиться к вам за помощью. Вам действительно дана невиданная духовная сила. То, что является предметом нашего разговора, произошло давно, не менее полувека назад, а может быть и больше, а вы сумели не только воспроизвести в памяти минувшие события, но и изложить их достоверно. Я потрясён! Не знаю, как благодарить. Вы позволите, буду обращаться к вам за советом в трудных ситуациях.

— Пожалуйста. Всегда рада помочь. Приезжайте.

— Мистер Мейсон, благодарю вас за визит, за очень интересную обстоятельную беседу. Вы столько истин мне открыли, поражён. Позволю себе пригласить вас отобедать с нами.

— Благодарю. Надо ехать. Но покидаю вас с чувством глубокой благодарности.

— Приезжайте к нам, здесь вам рады. Познакомлю вас с малышами. Сейчас они спят.

— Непременно приеду познакомиться. Детей я люблю.

— Приезжайте без предварительной договорённости, — пригласил граф, провожая гостя.

На следующий день, завершив утренний приём больных, Эдгар Кортни, собрался и поехал к барону Эвансу.

«Побеседую с девушкой, с отцом, назначу лечение и поспею к вечерней трапезе, отец давно просил меня приехать», — Эдгар составил план действий на текущий день.

Он добрался быстро без задержек в дороге. Дверь открыл дворецкий.

— Здравствуйте, доложите, пожалуйста, барону Эвансу, что приехал Эдгар Кортни — врач.

— Слушаюсь, сэр.

Эдгар передал дворецкому верхнюю одежду.

— Проходите, пожалуйста, в гостиную, сэр.

— Благодарю вас.

Через несколько минут походкой озорного юнца к нему навстречу сбежал по лестнице барон Эванс.

— Мистер Кортни, вы оказали мне большую честь своим вниманием и участием. Вы не можете себе представить, как я вас ждал, — барон протянул Эдгару руку. — Присаживайтесь, пожалуйста.

— Благодарю, сэр, за радушный приём, — ответил рукопожатием Эдгар. — Выполняю данное мной обещание. Уильям проникся к вам и вашей дочери глубочайшим уважением и искренней симпатией, он меня очень просил помочь. Считает вашу дочь чудесной девушкой.

— Да, мистер Мейсон особенный человек. Мало того, что много наслышан о чудесах, которые он творит в своей области, так еще убедился в его незаурядных личностных качествах. Редкий человек.

— Мы ведь с Уильямом как братья. Росли вместе. По отцу состоим в родстве.

— Вот оно что.

— Да. С самого детства вместе. Он мне очень дорог.

— Ну, теперь понятно. Он тоже к вам привязан, прекрасно относится, высоко ценит вас как врача. Чувствуется, что гордится вами.

— Благодарю. Мы с ним как одно целое. Раньше, когда не было такой загруженности у него и у меня, виделись ежедневно. Сейчас, если выпадает счастье, хоть раз в неделю, лечу к нему.

— Понимаю. Что может быть дороже таких отношений.

— Знаете, Уильям очень тепло отзывался о вашей дочери, называл её милейшим созданием и сказал, что в ней есть что-то такое, что не поддаётся описанию.

— Благодарю. Вы знаете, она действительно неземное создание, вы сами убедитесь в этом. А вот болезнь… сделала своё дело. И от этого очень горько.

— Не огорчайтесь, я приехал, побеседую с ней и решу, что лучше назначить.

— Возлагаю на вас большие надежды.

— Обещаю, я постараюсь ей помочь.

— Спасибо вам.

— Барон, где я могу увидеть вашу дочь?

— Оставлю вас на несколько минут, пойду, приведу её. Захотите побеседовать здесь, я мешать не буду. У нас есть оранжерея, можете пройтись с ней туда, как пожелаете. Места много, найдём.

— Не сомневаюсь. Хорошо, жду встречи с вашим ангелом — хранителем.

— Как это вы правильно сказали. Она действительно держит меня на земле, — поделился барон и удалился.

Эдгар, ожидая барона с дочерью, рассматривал картины на стенах. Он увлёкся и не заметил, как Эванс с дочерью спустился в гостиную. Услышав шёпот за спиной, он обернулся и обомлел, застыл в изумлении. Ничего более прекрасного, светлого, чистого ему не приходилось видеть. В этот день Эмили хорошо выглядела. После встречи и прогулки с Мейсоном у неё было хорошее настроение. Она пересказывала отцу сказки и рассказы, которые Уильям ей поведал. Стала улыбаться, посвежела. И действительно, Эмили напоминала ангела — воплощение чистоты и доброты. Золотые локоны, спадали водопадом на плечи и спину, лучезарные глаза восторженно смотрели на мир. Маленький алый ротик приковывал внимание, улыбка очаровывала. Эдгар стоял в растерянности. Девушка располагала к общению, его душа потянулась к ней.

Но вскоре он собрался, склонив голову, представился девушке:

— Эдгар Кортни, к вашим услугам, сударыня.

Эмили улыбнулась ему, изящными движениями присела в реверансе и мягким голосом произнесла:

— Эмили Эванс, спасибо, что навестили, мистер Кортни.

— Эмили, я вас оставлю. Мистер Корни самый близкий друг мистера Мейсона, он расскажет тебе много интересного.

— Хорошо, отец. Не задерживайтесь, пожалуйста.

— Вы побеседуйте, я скоро вернусь.

— Не беспокойтесь, пожалуйста, я не дам скучать вашей дочери, — дал понять Эдгар барону.

— Вот и прекрасно, — одобрительно ответил барон и ушёл.

Человеческое внимание — лучшая терапия

Эдгар с первой встречи понял, какая объёмная работа предстоит. По дороге домой он продолжал думать, взвешивать. Он искал единственно верный вариант, который принесёт пользу новой пациентке. Эдгар планировал по дням то, что, на его взгляд, Эмили сможет осилить. Ему очень захотелось помочь девушке. Он возжелал увидеть её такой, какой она была до болезни.

Надо сказать, беседуя с девушкой, он был очарован чистотой её души, необыкновенной хрупкостью и большим сердцем. Эмили восхитила его трогательным отношением к людям.

Мысли об Эмили преследовали, не давая переключиться на другие дела. Поэтому, вернувшись домой, он ещё долго размышлял. Что-то пробудилось в его душе, какие-то неведомые, незнакомые доселе чувства, которых он не знал, не испытывал ни к одному пациенту.

— Как жаль, что ей пришлось пережить потрясения. Ранимая душа приняла на себя удар, — рассуждал он. — Нет, на первом этапе лекарственную терапию задействовать не буду. Попробую воспользоваться проверенным методом. Достаточно её «накормили» лекарствами в лечебнице. Она так молода, вся жизнь впереди, предстоит стать матерью… надо постараться помочь без порошков и микстур. Так будет гуманнее и правильнее. А дальше — посмотрим. Добавить порошки никогда не поздно, — решил Эдгар. — И всё-таки откуда это рвение и непонятное волнение? В другом случае с такой же клиникой не замедлил бы назначить традиционное лечение. Многое бы дал, чтобы объяснить самому себе, что меня задело за живое, что тронуло мою душу? В первое мгновение морозец пробежал по телу, покалывая иголочками. Стало как-то не по себе. Словно взял на руки младенца и ощутил его тёплое дыхание. Какой-то трепет, он не знаком мне. А за ним сердцу стало так сладко. Кто знает, не выдумал ли я всё это? Нет, и всё же что-то зародилось в душе нежное и проникновенное. Неужели… не может быть, — не верилось ему.

Эдгар терзался догадками и, наконец, подвёл черту:

— После утреннего приёма, поеду, надо поговорить с бароном Эвансом.

Сказал и сделал.

Эдгар подъехал к замку. Немного прогулялся по парку. Ему хотелось внутренне собраться. Направился к входу. Не успел подойти, дверь открылась, и ему навстречу вышел барон Эванс.

— Мистер Кортни, какая приятная неожиданность. Вчера, уходя, вы не обмолвились, что уже сегодня посетите нас вновь. Очень рад, — барон протянул руку. Эдгар тут же ответил рукопожатием.

— Вы к Эмили? — посмотрел на него барон.

— Нет, мне нужно поговорить с вами. Если не торопитесь, прогуляемся по парку.

— Пожалуйста, я не тороплюсь. Всё успею, день только начался.

— Слушаю вас.

— Вчера, после встречи с пациенткой, не был готов принять решение, как именно поступить в случае с вашей дочерью, из тех соображений, что хотел взвесить все за и против, проанализировать, тщательно обдумать и принять единственно правильное решение.

— И что вы можете сообщить мне? — барон чеканил каждое слово. Он опасался, что Эдгар откажет.

— Хочу предупредить. Всё, что предприму, только во благо вашей дочери, поэтому сохраняйте полное спокойствие, если конечно, доверяете мне.

Барон готов был принять от врача помощь. Мейсон вызывал у него доверие, и его рекомендации было вполне достаточно. С другой стороны — результат, после первой же встречи дочь воспрянула духом. И этот фактор стал определяющим.

— Полностью доверяю. Вы знаете, после вчерашней встречи Эмили встала в чудесном настроении. А это о многом говорит. Я давно её такой не видел. Не успел вам рассказать.

— Обнадёживающие новости. Искренне рад слышать.

— Не церемоньтесь, прошу вас, говорите, как думаете, я всё пойму, как надо.

— Благодарю за доверие. Вот, что я решил. В моей практике есть давно изученный и многократно опробованный метод, который даёт очень хорошие результаты. Представьте, практиковал даже с детьми. Вот хочу начать с него.

— Любой вариант, предложенный вами, пойдёт ей во благо. Я хорошо разбираюсь в людях, поэтому могу отличить доктора, несущего больным исцеление от желающего нажить состояние на больных, не задумываясь о результате. Вы относитесь к первой категории. Повторюсь, я доверяю вам.

— Тронут.

— Слушаю вас внимательно, мистер Кортни.

— Так вот. Обычно я провожу этот метод на фоне лекарственной терапии. Но в случае с Эмили, буду проводить лечение без порошков и микстур, по крайней мере, на начальном этапе.

— Это как? — удивился барон.

— Мистер Эванс. Мы подошли к самому ответственному моменту. Позвольте мне немного посамовольничать.

Эванс развернулся и пристально посмотрел на Эдгара.

— Мистер Кортни, что вы имеете в виду?

— Ничего плохого. Я напугал вас. Что вы, и мысли плохой не было, как можно? Я хочу проводить занятия с Эмили на прогулках, в поездках, путешествиях, посещая старинные и необычные места, где история, природа и красота тесно переплелись между собой. Там душа отдыхает и открывается. А мне необходимо добиться именно этого. Иначе говоря, хочу вытащить наружу из души Эмили всё наболевшее, что не даёт покоя, тревожит сердце, будоражит мозг скорбными мыслями. Удалить навсегда картины, которые потрясли её сознание и нанесли травму. В замкнутом пространстве действенного результата добиться сложнее.

— Вот оно что. Так вы оказывается учёный — маг человеческих душ.

— Учёный… есть немного. Мой профессор уже который год настаивает, чтобы я представил комиссии свой труд, который написал еще в студенческие годы. Практикую много и усердно, а науку забросил. Не хватает времени, чтобы защититься.

— Это как Господь возлюбил и пожалел мою доченьку, если прислал избавителя в вашем лице. Я не зря молюсь, — открылся барон.

Эдгар засмущался.

— Благодарю, мистер Эванс. Вы несколько преувеличиваете мои скромные заслуги.

— Не думаю.

— Скажите, вы принимаете моё предложение?

— Я всё приму из ваших рук, — он замешкался, — позволю себе маленькую вольность… поступайте так, как велит вам профессиональный долг и воспитание дворянина.

Эдгар замер, он не ожидал такого поворота. Намёк барона был не ко времени, рановато.

— Всё возможно, не так ли? — смягчил барон, увидев растерянность собеседника.

— Боюсь вызвать у вас подозрение. Мы мало знакомы. Но молчать тоже не вижу смысла. Привык быть честным до конца. Ваша дочь — чистейший ангел. Поверьте, я очень хочу ей помочь.

Эдгар терялся в догадках, не понимая, как барону удалось заглянуть в его мысли, он сам еще не разобрался толком.

Барон же в свою очередь был человеком умудренный жизненным опытом, хорошим стратегом.

— Я вас правильно понял, действуйте. Если вам потребуется моя помощь, обращайтесь.

— Очень рад, что нашёл в вас понимание и расположение.

— Мистер Кортни, я тоже был молодым и точно так же, как и вы, впервые увидев мать Эмили, на которую дочка очень похожа, с первого взгляда понял, что это ангел во плоти. Дорогой мой, мне пора, должен ехать. Знайте, к нам вы можете приезжать в любое время. Я страстно желаю, чтобы Эмили выздоровела и обрела всё то, что заслуживает.

— Именно из тех же самых соображений я принял такое не тривиальное решение. У нас с вами одна задача и одно желание — помочь Эмили. Обещаю, вечером она будет возвращаться домой. Всё будет зависеть от дальности поездки. Даю слово, вы будете знать, где мы проводим время.

— Хорошо, полагаюсь на вас.

— Смею вас заверить, я позабочусь о ней.

Мейсон приехал в замок и с порога заявил Якову:

— Вы знаете, какая мысль мне пришла в голову?

— Пока нет.

— Надо пригласить людей для уборки в подвальном помещении. Так завещание и найдётся. Нам с вами это не осилить.

— Сделаем. Сегодня же попрошу мисс Элисон отправить им заказ на уборку подземелья.

— Примерно знаете, сколько на это понадобится времени?

— Отправить сообщение или дождаться людей?

— Второе.

— Не знаю. Обычно они быстро приезжали.

— Тогда сделаем так. Я не буду терять времени, поеду заниматься неотложными делами, а вы, Якоб, сообщите мне, пожалуйста, как только они приедут. Можете послать человека с запиской или приезжайте сами, милости прошу, буду рад видеть вас в своём доме.

— Благодарю, сэр, за ваше отношение. Вы право смутили меня, но мне приятно, зачем скрывать? — раскраснелся Якоб.

— У мисс Элисон есть мой адрес. В случае если не застанете меня на месте, оставьте сообщение у моей помощницы. Она передаст.

— Не беспокойтесь, мистер Мейсон, всё выполню.

Мейсон решил довести дело до конца и снова приехал в больницу. Он быстро нашёл доктора.

— Здравствуйте, доктор Вотчерс. Есть новости?

— Здравствуйте, мистер Мейсон. Да, новости ожидают вас, — улыбнулся он.

— Надеюсь, хорошие?

— Да, только хорошие. Во-первых, профессор осмотрел вашу больную и согласился перевести её в свою клинику.

— Действительно, прекрасная новость. Сколько я должен заплатить за лечение и пребывание миссис Браун в его клинике?

— Все финансовые вопросы обсудите с профессором Блеером. Но, насколько я понял, у них существует какая-то программа для таких больных, поговорите с ним. Я не вникал.

— Где я могу найти его?

— В клинике он бывает каждый день. Вот возьмите, у меня осталась его визитка.

— А как же вы?

— При случае попрошу другую, — приветливо улыбнулся ему доктор.

— Замечательно. Что больная, как её дела, самочувствие?

— Не поверите, как только я подкорректировал ей лечение, и мы ввели другой рацион, она ожила. Можете удостовериться в этом сами. Представляете, она попросила, чтобы её посадили. Сестра милосердия, когда услышала её просьбу, не поверила своим ушам.

— Трудно поверить. За короткий срок вы сумели добиться таких улучшений. Фантастика, — восторгался Мейсон.

— Сходите в палату и увидите сами.

— Не знаю, как мне вас благодарить. Вы сделали невозможное.

— С вашей помощью. Без вас ничего бы этого не случилось.

— Я маленький человек, не так много могу. А вы врачеватели. Доктор Вотчерс! Мне бы хотелось пожертвовать средства для ваших больных, а вы сами определитесь, кому помочь в первую очередь. Я вам доверяю, — Мейсон вынул из внутреннего кармана плаща приготовленную заранее сумму и протянул её доктору.

— Мистер Мейсон, мне как-то неловко, вы уже помогли нам.

— Пожалуйста, не отказывайте мне, тем более что в прошлый раз, как вы знаете, деньги были выделены на лечение и другие нужды моей подопечной, миссис Браун.

— Хорошо, я возьму, если вы настаиваете, но тогда и сейчас суммы чрезмерно большие. Мы привыкли к символическим вложениям в нашу клинику.

— Привыкайте. Дарую от всего сердца, поверьте. У нас в семье благотворительность всегда стояла на первом плане.

— Удивительно и похвально, одновременно. Скажу больше, у меня ваши слова сомнений не вызывают, я с первого раза понял, какой вы щедрый и неравнодушный человек. И всё же…

— Вы знаете, больных много, к сожалению, охватить всех вряд ли у меня получится, но даже если эти деньги помогут считанным людям, будет благо.

— Конечно, вы абсолютно правы. Хотите навестить свою подопечную?

— Безусловно. Принёс ей кое-что для настроения.

— Не буду вас больше задерживать и утомлять, но знайте, мы вам всегда рады и глубоко признательны.

— Благодарю вас.

Мейсон, воодушевлённый хорошими новостями, вошёл в палату и увидел миссис Браун. Она сидела на постели и читала. Он направился к ней.

— Как я рад, что вам лучше, — сказал он и поставил рядом с ней пакет.

— Мистер Мейсон, я ждала вас.

— Да? Вы меня порадовали, миссис Браун.

— С тех самых пор, как вы впервые навестили меня, происходят чудеса: я почувствовала со стороны врача, сестёр милосердия особое внимание и заботу. Для меня готовят, как по заказу. Полагаю, в обеспеченных семьях эти блюда подают на обед или ужин. Я же привыкла скромно питаться, поэтому сейчас каждый день, как праздник. Представляете?!

— Отдалённо, — и он засмеялся.

Собеседница была погружена в свои мысли, по этой причине пропустила его намёк.

— Кроме этого доктор Вотчерс назначил мне инъекции, и у меня появился аппетит. Признаюсь вам, я уже успела забыть, что это такое. Более того, силы стали возвращаться ко мне. Вы волшебник?!

— Ни в коем случае. Обыкновенный смертный. Очень захотелось вам помочь выбраться отсюда и из той ситуации, в которой вы оказались, не имея к ней ни малейшего отношения. Как говорится: «Без вины виноватые».

Миссис Браун повернула голову в сторону окна.

— Вы правы, не по моей вине это случилось. Честно говоря, меня здесь навещали плохие коварные мысли, думала, что жизнь кончилась, — она опустила голову, достала из кармана платок, стараясь незаметно промокать глаза.

— Вот это вы зря. Будем решать вопросы постепенно, по мере поступления. Скоро вас переведут в клинику к профессору Блееру. Затем будем думать, что делать дальше.

— Вы волшебник, я уже поняла это. Слышала о его клинике. Не смогу оплатить, к сожалению. Оставьте меня здесь, пожалуйста.

— Пусть финансовые вопросы вас не волнуют. Не ваша забота, беру на себя.

— Не думаю, что это решение будет справедливым по отношению к вашей семье. Зачем нести такие растраты?

— На сегодняшний день у меня нет семьи.

— Но мне и здесь неплохо, честное слово. Поставят на ноги и слава Богу. Мне не так много надо, тем более одной, — она посмотрела на него, в её взгляде он прочитал глубокую скорбь.

— Не могу согласиться с такой постановкой вопроса. Коль скоро вы затронули эту тему, внесу ясность. Поскольку ваш сын не был инициатором совершённого преступления, попал под влияние преступницы и пошёл у неё на поводу, полагаю, можно будет вести разговор о смягчении ему наказания. Как вы понимаете, миссис Браун, решать это будет суд. Я же cо своей стороны, из уважения к вам и, понимая всю тяжесть создавшегося положение, могу помочь найти самого лучшего защитника и оплатить его услуги.

Женщина, не отрываясь, слушала его, жадно впитывая в себя всё то, что он говорил.

— Вы согласны? — спросил Мейсон, глядя ей в глаза.

Она молчала, боясь перевести дыхание и проронить слово.

— Что-то не так? Сами понимаете, делаю это из самых добрых и хороших побуждений.

— Вы святой, — наконец, выговорила она.

— Ой, что вы, — засмущался Мейсон. — Но я действительно сочувствую вам всей душой, что правда, то правда.

— Как мне благодарить вас, — она взяла двумя руками его руку и хотела поднести к губам.

— Что вы, зачем? Успокойтесь, пожалуйста. Не стоит благодарности.

Миссис Браун с трудом сдерживала набежавшие эмоции.

— Сколько суждено жить, буду молить Бога о вас.

— Благодарю. Значит, вы согласны. Принял к сведению. А вы, пожалуйста, лечитесь, поправляйтесь, приходите в себя. Для вас это задача номер один. Всё остальное подождёт.

— Постараюсь. Теперь у меня есть цель — ради чего жить.

— Вот и славно. Позвольте откланяться, дела ждут. Подумайте, что бы вам хотелось, чтобы я принёс в следующий раз.

— Спасибо вам. Вашими трудами и заботами у меня всё есть. Я ни в чём не нуждаюсь.

— Тогда я сам решу этот вопрос.

Мейсон нагнулся и поцеловал ей руку.

— Очень буду вас ждать.

— Приду, будьте уверены.

Мейсон выполнил обещанное

Когда вопрос возницы настиг Мейсона, он переступал порог престижной клиники, что находилась в сердце Лондона.

— Сэр, вас ожидать?

— Да, пожалуйста, я не задержусь.

Первым делом Мейсон нашёл кабинет профессора Блеера — главврача клиники. Ему понадобилось уточнить у него некоторые моменты.

— Доброе утро, уважаемый мистер Блеер, — сказал он, входя в кабинет. — Я Уильям Мейсон.

— Доброе утро, мистер Мейсон. Входите, пожалуйста, присаживайтесь.

— Благодарю. Вчера к вам перевели миссис Браун, вы её консультировали в благотворительной больнице.

— Да, я помню.

— Хотел бы переговорить с вами, у вас найдётся несколько минут?

— Конечно. Как я понял, вы опекун больной.

— Не совсем так. Помогаю одинокому человеку.

— Ваш поступок заслуживает уважения. В сопроводительных, в том числе, платёжных документах было указано, что именно вы оплатили её пребывание в нашей клинике. Мне о вас рассказывал доктор Вотчерс из благотворительной клиники. Вы и там отличились щедрыми пожертвованиями. Что ж, похвально.

— Благодарю за высокую оценку, но мне бы не хотелось предавать огласке эти детали. Зачем больному человеку знать не столь важные подробности. На мой взгляд, в этом вопросе заслуживает внимания совсем другой аспект. А афиши оставим для театральных подмостков.

— Осмелюсь спросить, что именно вы имеете в виду?

— Имеет ли место положительная динамика в результате полученного лечения.

— Не могу не согласиться. Справедливо подмечено. Мистер Мейсон, будут какие-то пожелания, просьбы? Со своей стороны, обязуюсь держать под контролем всё, что связано с вашей подопечной.

— Благодарю. У меня только одна просьба — держите меня в курсе дел. Если что понадобится, не церемоньтесь, обращайтесь ко мне. Пожалуйста, вот моя визитная карточка, — Мейсон достал из внутреннего кармана плаща карточку и передал профессору Блееру.

Профессор ознакомился и сказал:

— Спасибо. Исчерпывающая информация. Хорошо, приму к сведению.

— Во всём остальном я полностью полагаюсь на вас, ибо доверяю. С вашего позволения, откланяюсь, спешу. Не подскажете, в какой палате находится моя подопечная?

— Минуту, — профессор открыл журнал, провёл пальцем по строчкам и ответил, — в пятнадцатой. Это на первом этаже. Мы её положили поблизости к посту, чтобы она постоянно была на виду и под контролем.

— Благодарю вас, — сказал Мейсон и вышел.

Он быстро миновал коридор, затем пост сестры милосердия и обнаружил нужную палату. Мейсон приоткрыл дверь и с порога увидел миссис Браун. Она сидела на кровати, её взгляд был обращён куда-то вдаль. Уильям подошёл к ней, больная встрепенулась.

— Мой спаситель пришёл, — заулыбалась миссис Браун.

— Как самочувствие? Устроились хорошо?

— Вашими молитвами. Чувствую себя гораздо лучше, благодаря вашим заботам, устроилась прекрасно, как в раю. Здесь действительно рай по сравнению с предыдущей больницей.

— Вот видите, как хорошо, а вы не хотели. Консультировать и наблюдать вас будет сам профессор Блеер, он светило в медицине. Я только что с ним беседовал. Повторюсь, он, как специалист, в полном смысле слова для больных творит чудеса. Так что вы, миссис Браун, в надёжных руках.

— Да вы самый настоящий волшебник. И все чудеса происходят только благодаря вам. Сколько буду жить, буду благодарить вас за всё, что вы для меня сделали.

— Не думайте об этом. Поверьте, это мелочи. Лечитесь, набирайтесь сил, приходите в себя. Вот здесь фрукты. Вам нужно наверстать упущенное, чтобы восстановить здоровье, поэтому не отказывайте себе ни в чём. Тем более что в этой клинике существует такая возможность, — Мейсон поставил рядом с больной большой пакет.

Миссис Браун взяла его за руку и сквозь слёзы проговорила:

— Надо поклониться низко в ноги вашим родителям за то, что они вырастили такого сына.

— Пожалуйста, успокойтесь, вам ни к чему волнение. Благодарю вас за добрые слова, я передам родителям то, что сейчас услышал, им будет приятно.

— Если не затруднит, выполните мою просьбу. Я бы и сама с великой радостью это сделала, да не дано мне. Видите, я плохая мать, чего-то не учла, не доглядела… мой сын оказался неудачником и, вдобавок ко всему, преступником.

— Не говорите так. Он вас любит. Оступился, да. Попал под пагубное влияние, согласен, но это поправимо. Правда, не уверен, захочет ли он осознать свои ошибки и измениться.

— Если останется жив, задумается. Иного не дано, — эти слова мисс Браун произнесла с каменным неживым выражением лица.

— Над этим вопросом я работаю. Как только решение найдётся, сообщу вам.

— Мистер Мейсон, я в неоплатном долгу перед вами, как мне вас благодарить? — она пробуравливала его взглядом.

Мейсону стало не по себе.

— Что-то понадобится, скажите доктору, мне передадут. Договорились?

Миссис Браун в ответ кивнула головой.

— Мне пора. Старайтесь больше отдыхать, благо условия здесь позволяют. Да, и ещё. Если действительно настроены на выздоровление, гоните от себя скорбные мысли.

— Благодарю за всё, — повторила миссис Браун. — Простите, устала.

— Всё, исчезаю. Отдыхайте, — Мейсон направился к выходу.

— Пожалуйста, умоляю вас, будьте осторожны, — услышал он на ходу.

Мейсон оглянулся и посмотрел на неё. Каким-то странным непонятным чувством это женщина стала близка ему, у него защемило сердце.

— Я постараюсь. Благодарю вас.

Мейсон ехал на встречу со старейшиной адвокатской гильдии, специалистом высочайшего класса в области юриспруденции. В студенческие годы Мейсон не пропускал ни одной лекции любимого учителя.

Уильям нарочно отложил другие дела, чтобы эта встреча состоялась.

Адвокат Брайн Метью жил в том районе Лондона, где обосновались состоятельные люди: коммерсанты, врачи, дантисты, ювелиры и юристы. Он мог себе это позволить. В этом особняке он прожил не один десяток лет. Метью дожил до преклонного возраста и до сих пор пользовался уважением и большим авторитетом в кругу высшего общества. Его имя было у всех на устах, он считался профессионалом высокого класса и глубоко порядочным человеком. Понятия честь и совесть были знакомы Метью с раннего детства. Сейчас он практиковал мало, но в консультациях никому не отказывал и о благотворительности не забывал. Брайн помнил о добрых делах своего отца — барона Метью и следовал его примеру повсеместно.

Мейсон относился с глубоким уважением к нему и высоко ценил своего учителя. Они подружились очень давно. Ещё тогда, в университете, Брайн разгадал в красивом, обаятельном, интеллигентном респектабельном юноше будущего сыщика, сразу разглядел в нём большой талант и всячески поддерживал стремление юноши во чтобы то ни стало осуществить детскую мечту. Более того, Брайн счёл своим долгом побеседовать с лордом Мейсоном наедине, разъяснив ему, что Всевышний наградил Уильяма редчайшим дарованием, и лорд, будучи человеком образованным, после беседы с Брайном понял, что нельзя сыну мешать. Уильям об этом разговоре не знал. Но всегда чувствовал особое расположение и поддержку учителя. Через долгие годы он пронёс в своём сердце чувство глубокой благодарности к учителю.

Мейсон подъехал к особняку, расплатился с возницей и направился к входу. Он позвонил в колокольчик. Дверь открыла служанка.

— Добрый день, Мари.

— Здравствуйте, мистер Мейсон. Барон дожидается вас.

— Я вроде бы поспел ко времени.

— Да. Позвольте, я приму ваши вещи.

— Благодарю, Мари. Что дворецкий сегодня выходной?

— Нет, сэр, он приболел. Барон поручил мне встречать гостей.

— Понятно. Барон Метью у себя?

— Да, он в кабинете.

Мейсон прошёл прихожую, затем по коридору к лестнице и поднялся на второй этаж. Неожиданно дверь кабинета открылась, и ему навстречу вышел учитель.

— Уильям, дорогой. А я направился встретить тебя. Ты, как всегда, пунктуален, по тебе можно сверять часы.

— Ваша школа, учитель, — расцвёл в улыбке Мейсон.

Встречи с учителем всегда доставляли ему чудесные эмоции.

— Проходи, пожалуйста. Рассказывай, как дела, что лорд, леди Мейсон, как они поживают? Присаживайся, чай будешь?

— Можно. Но не обязательно. Отец и матушка, слава Богу, здоровы, часто спрашивают о вас.

— Я навещу их. Надо выбраться, сыграть с лордом партию в шахматы, заодно услышать новости светской жизни из уст леди Мейсон. Давненько не виделись.

— Они вам будут очень рады.

— Надо, надо, ты прав. Что ты молчишь, расскажи, как у тебя дела? Осунулся, похудел.

— Работаю, не поднимая головы, денно и нощно.

— Что так?

— Очень трудное, запутанное дело попалось. Конца не вижу. Рою, рою, а из всех дыр высовываются новые детали. Всё так запутано.

— Убийство?

— Да. Скажите, вы знавали барона Уокера?

— Да, конечно. Мы ведь были коллегами. О, прекрасный человек, а какой гениальный ум. Всегда восторгался тем, как он вёл своих подопечных. Так ты ведёшь это дело? Такое расследование не для слабонервных, скажу тебе. Да, не завидую. Представляю, как тебе непросто. Ты знаешь, кто преступник? — расспрашивал учитель.

— Да, думаю, что мыслю в правильном направлении. Обещаю рассказать во всех подробностях, когда завершу расследование и окончательно передам дело полицейским для оформления и передачи в суд.

— Ты себе не изменяешь. Всё такой же целеустремлённый. Мне твой подход к делу понравился ещё тогда, когда ты только начинал практиковать. Я тогда активно работал и был в курсе всех твоих успехов.

— Благодарю вас, сэр, за высокую оценку.

— Что тебя привело ко мне на этот раз? Нужен совет или помощь?

— Помощь, не буду лукавить.

— И не надо, мы так давно дружим, что можем себе позволить оставаться искренними. Рассказывай, я внимательно слушаю.

— По делу проходит некто Роберт Браун, он соучастник преступления. Речь идёт о первой юношеской любви, вот и не сумел отказать, пошёл на дело вместе с преступницей.

— Тяжесть его участия? Что ему грозит?

— В лучшем случае пожизненное, в худшем — высшая мера. Речь идёт о преднамеренном убийстве.

— Понятно. Не густо. Выбор мал. Почему ты решил ему помочь, мотивы?

— У него осталась одинокая мать, больная пожилая женщина. Ей некому помочь. Я взял на себя заботы, устроил её в частную клинику, навещаю, контролирую процесс, но она не переживёт смерти сына. Мать не виновна, что у сына всё так сложилось. Если бы вы взялись, думаю, удалось бы избежать виселицы. Возможно, уменьшить срок. В деле есть кое-какие моменты, как у нас принято говорить, смягчающие вину, которые можно использовать в целях доказательства. Готов оплатить любую сумму. Женщину жалко.

— Я всё понял. Возьмусь, но знай, только ради тебя.

— Благодарю вас, сэр, — обрадовался Уильям.

— О деньгах не заикайся. У тебя денег не возьму.

— Как же так? Почему?

— А вот так. Ты можешь себе позволить благотворительные акции. А я, твой учитель, возьму деньги, нет, Уильям. Хочешь, чтобы я помог, принимай мои условия. Нет, обращайся к другому защитнику.

— Сдаюсь. Спорить не буду.

— Вот это правильно, тем более что со мной спорить бесполезно, — заулыбался учитель. — Договариваемся так. Поскольку работа не требует отлагательств, будь добр завтра с утра, примерно к десяти часам привези мне дело. Я посмотрю, почитаю, ознакомлюсь и выберу, что мне нужно. Обязуюсь, через два дня верну всю папку.

— Да хоть через неделю. У меня есть черновики, наброски моих записей, планов. В папке оригиналы документов и чистовики моих записей.

— Вот и хорошо. Значит, подержу подольше, не буду торопиться, так я досконально поработаю со всеми документами. Посмотрим, что там можно найти и использовать в работе. Всё, что найду, в помощь. А ты, вот что. Не забудь привезти мне медицинские заключения из больниц, где его мать находилась. Мне нужно видеть мнение врачей о состоянии её здоровья. Не плохо бы также включить в документ плохие жилищные условия. Ну, ты знаешь, что я имею в виду.

— Всё сделаю, посижу ночью и подготовлю отчёт. К утру на вашем столе будут все бумаги. Прямо сейчас на обратном пути заеду в клинику, попрошу доктора подготовить заключение.

— Значит, договорились. А сейчас давай пить чай, хватит о делах, — барон позвонил в колокольчик, через несколько минут в кабинет вошла служанка с подносом.

— Спасибо, Мари. Ты ничего не забыла?

— Нет, сэр, всё, как велели. Любимое лакомство мистера Мейсона успели приготовить, — и она улыбнулась.

— Спасибо тебе. Я тобой доволен.

— И от меня примите слова благодарности, Мари. Да и на кухне передайте, пожалуйста, тронут их вниманием.

— Что вы, мистер Мейсон. Это всё барон. Он вас так любит. Вы здесь желанный гость.

— Благодарю. Мне очень приятно.

— Ишь, разговорилась. Ступай. Спасибо.

Служанка ушла.

— Вы меня балуете, учитель.

— Давай, наслаждайся, небось, и поесть некогда.

— Вы правы, совсем некогда.

— Приятного чаепития.

— Благодарю вас, сэр. И вам от души желаю. Я у вас всегда душой отдыхаю.

— Так в чём же дело, приезжай чаще и без повода.

На обратном пути Мейсон заехал в клинику. Он нашёл доктора, которого прикрепили к миссис Браун и попросил, чтобы он подготовил медицинское заключение, на основание тех документов, которые были получены ранее и состояния больной на текущий момент. Уильям подробно объяснил, с какой целью понадобились эти документы. Доктор выслушал его, отнёсся с пониманием и ответил:

— Я понял вас. Посидите, пожалуйста, сейчас подготовлю. Если бы вы предупредили меня об этом вчера, мне было бы проще выкроить время. Понимаю, ваша просьба носит срочный характер, постараюсь не задерживать вас. Но прошу учесть, полной картины не будет, больная только пару дней, как поступила к нам. По указанию профессора Блеера проводим ей дополнительное обследование, более глубокое, параллельно продолжаем терапию, начатую в той больнице. Но вы не волнуйтесь, я обосную записями и заключениями из предыдущей больницы.

— Простите меня, что без предупреждения озадачил вас. Адвокату срочно понадобились медицинские заключения о состоянии больной. Что найдёте нужным, то и укажите, в крайнем случае, после выписки приложим полное заключение.

— Хорошо, мистер Мейсон, я так и сделаю.

— Очень вам благодарен за понимание. С вашего позволения, пока вы будете готовить документ, побеседую с миссис Браун.

— Да, пожалуйста.

В палате было тихо, соседка миссис Браун прогуливалась в больничном парке, поэтому больная в одиночестве лежала и перелистывала книгу.

— Здравствуйте, миссис Браун.

Больная, услышав голос Мейсона, приподнялась, села и сказала:

— Я так вам рада, мистер Мейсон.

— Взаимно. Вижу, вы посвежели.

— Доктор разрешила мне в сопровождении сестры милосердия выходить в парк на непродолжительные прогулки.

— Какие хорошие новости. А я тут по дороге захватил вам вкусную выпечку. В Лондоне есть чудесная кондитерская, она очень знаменитая, славится на весь город. Кстати, она находится неподалёку. Все в восторге от изделий, которые там выпекают. Насладитесь с чаем, и сразу улучшится настроение. Вам понравится, я уверен.

— Не ожидала. Ещё и угощение принесли. Я благодаря вам ощущаю себя барыней, — заулыбалась миссис Браун.

— Вы и есть, — Мейсон на мгновение запнулся, но вскоре нашёлся и добавил, — уважаемая дама.

— Всем сердцем благодарю вас за ваше внимание и доставленную радость.

— И ещё принёс интересную книгу, романы любите?

— Ну конечно, кто же их не любит?

— Вот и хорошо.

Миссис Браун подняла на него глаза.

— Вижу, есть новости.

Мейсон посмотрел на неё и подумал:

«Как глубоко эта женщина чувствует».

— Вы правы. Есть и хорошие.

— Не может быть, — оживилась больная.

— Может, как видите. Мой учитель — выдающийся адвокат, согласился защищать вашего сына, и, представьте, безвозмездно.

— Как это?

— Вот так. Не всё продаётся и покупается.

— Чудеса, да и только. Знаете, а я как раз хотела попросить вас съездить ко мне домой.

— Зачем? Вам нужны носильные вещи?

— Нет, меня здесь обеспечивают.

— Тогда зачем? Сейчас время на вес золота.

— Там на этажерке в маминой шкатулке хранятся мои сбережения. Их не много, но, по крайней мере, они покроют ваши расходы. И это будет правильно. Вы постоянно тратите немалые деньги на меня. Я буду очень довольна, если вы возьмёте мои сбережения. Мне так будет спокойнее и душа отдохнёт от переживаний по этому поводу.

— Даже и не думайте. Поверьте, я хорошо зарабатываю, причём своим трудом. Могу позволить себе помочь одинокому человеку. А ваши сбережения вам ещё пригодятся, будьте уверены, так что, пусть дожидаются лучших времён. И ещё. Если бы вы были знакомы с моей матушкой, вы бы знали, скольким людям — совершенно чужим, она помогла и помогает по сей день. И будет это делать, потому что без этого не может. Теперь вы понимаете, какие гены унаследовал ваш покорный слуга. Считайте, что это у меня наследственное. Думаю, знаете, такое не искоренить.

— Вы достойный сын своих родителей, — уважительно подчеркнула собеседница.

И вдруг в глазах миссис Браун забегали искорки — смешинки, и она изменившимся голосом произнесла:

— Открою вам страшную тайну. Я им немножечко завидую, — и миссис Браун впервые засмеялась. Мейсон не ожидал таких перемен в настроении своей подопечной и засмеялся вместе с ней.

— Вот видите, стоило принести хорошие новости и вы ожили, заулыбались, посмеялись от души. Это радостно наблюдать.

Хочу, чтобы вы знали, на свободу вашего сына так быстро не отпустят, не ведаю пока, какой он получит срок, но сейчас цель одна — спасти ему жизнь. И мой учитель это сделает.

Взгляд миссис Браун застыл. Она перевела дыхание и, наконец, произнесла холодно без эмоций:

— Этим он спасёт и мою жизнь.

— Ну вот, вы опять расстроились. Поймите, адвокат должен изучить дело, найти смягчающие вину обстоятельства и мотивировать ими. Прикладывается целый ряд дополнительных документов, чтобы всё выглядело убедительно для судьи. В общем, это рутинная работа, вам её знать ни к чему. Но я верую в хороший весомый результат, потому что этот адвокат творит чудеса.

— Чтобы этот человек не сделал, я приму, как подарок свыше.

— Мистер Мейсон, — услышал Уильям и повернулся в сторону двери.

— Я здесь, — ответил он и увидел на пороге палаты доктора.

— Всё, что вы просили, готово. Вот заключение, возьмите.

— О, благодарю вас за труд.

Мейсон подскочил к доктору и взял у него документы.

— Остальное при выписке, — уточнил он.

— Конечно-конечно. Спасибо вам.

После этого доктор ушёл.

— Миссис Браун, мне пора. Предстоит покорпеть ночью, много работы. Обещал завтра утром доставить учителю все документы, которые он попросил и папку с оригиналами. Надо бежать.

Уильям подошёл к больной и спросил:

— Что вам принести в следующий раз?

— Себя, — улыбнулась ему миссис Браун.

— Хорошо, учту ваши пожелания. Вы не уточнили в упаковке или так подойдёт? — пошутил Мейсон.

— Нагнитесь, пожалуйста, — попросила миссис Браун.

Мейсон нагнулся к ней, и она по — матерински ласково поцеловала его в лоб. Мейсон взял её руку, поднёс к губам и поцеловал.

— Храни вас, Господь, — проговорила больная.

— И вас, миссис Браун, — ответил он и ушёл.

Третьего дня утром мисс Райт передала Мейсону послание, в котором сообщалось:

«Дорогой друг и помощник, мистер Мейсон. Убирать подвальные помещения приедут на следующей неделе, а именно во вторник рано утром. Если вы пожелаете присутствовать, милости прошу.

С пожеланием добра и глубоким уважением, мисс Элисон».

«Очень хорошо. Спланирую так, чтобы весь день высвободить. Там работы непочатый край. Полагаю, на сей раз, мы поставим большую жирную точку. В противном случае, не представляю, где еще может быть завещание», — рассуждал Мейсон.

Сыщик прибыл в замок во вторник ранним утром.

— Доброе утро, мистер Мейсон. А мы только сейчас вас вспоминали, — сообщил дворецкий.

— Доброе утро, Якоб. Надеюсь, не ругали? — улыбнулся Уильям.

— Что вы, сэр, как можно? Γоспожа всегда говорит о вас очень хорошо, в каждое слово вкладывая свои проникновенные и добрые чувства.

— Так это же прекрасно, Якоб. Благодарю, вы мне подняли настроение. Что-то я сегодня сонный.

— Так гляньте на часы, сэр. Не выспались, конечно.

— Ничего, на старости лет отосплюсь, — грустно пошутил Мейсон.

— О, долго придётся ждать. Вы ещё такой молодой.

— Что делать, Якоб. Скажите, люди уже работают?

— Да, уже час, как начали.

— О, как рано. Пойду, переоденусь, и спустимся вниз. Я должен всё увидеть своими глазами.

— Пожалуйста, сэр. Готов вас сопровождать.

— Меня это вдохновляет.

— Вы шутник, сэр.

— Бывает, под настроение. Но сейчас не шутил, чистая правда. Должен заметить, вы умеете подбодрить, Якоб. Спасибо вам.

— Не за что, сэр. Буду вас ждать здесь.

— Хорошо, лампады не забудьте, пожалуйста, сегодня пасмурно.

— Возьму, мистер Мейсон, я помню.

Они достигли нижнего этажа. Со стороны картинной галереи раздавался глухой шум.

— Слышу, их там много?

— Не считал, примерно человек десять-двенадцать.

— Чего удивляться, помещений сколько. Сомневаюсь, что они уложатся за один день.

— Так их ведь никто не торопит.

— Ну да. Пойдёмте, посмотрим.

— Смотрите, смотрите.

— Что такое?

— Вы видели?

— Нет. Якоб, что случилось?

— Наш барон…

— Что, говорите.

— Вон, у той колонны барон Уокер.

— Где? Никого не вижу. Якоб, у вас галлюцинации начались. Вы его постоянно замечаете.

— Зачем вы так, сэр. Обижаете.

— Ну, простите, не хотел, вырвалось от неожиданности. Вы его действительно видели?

— Как вас, только за той колонной.

— И что нам теперь делать? Опять искать записку? — отчаялся Мейсон.

— Наверное.

— Вы серьёзно?

— Вспомните, как было в прошлый раз.

— Вы правы. Пошли искать, ничего другого не остаётся.

— Смотрите, смотрите.

— Куда?

— Ну, вот же он, машет.

— Почему я не вижу, будто пелену на глаза надели?

— Не знаю. Идёмте за мной.

Они прошли несколько метров и никого не увидели.

— Вам не померещилось часом?

— Нет. Я его отчётливо видел.

— Мистер Мейсон, — услышали они.

— Зовут вас, — всполошился Якоб. — Сэр, не ходите один, опасно.

— Спокойно, Якоб, нам нельзя терять чувство самообладания.

— Как-то не по себе, сэр.

— И мне. Но докопаться надо, иначе мы никогда не найдём это завещание.

Не успел Мейсон договорить, как услышал приближающийся шум.

— Что это, Якоб?

— Рабочие, наверное.

— Почему так шумно?

— Сейчас спросим.

Им навстречу вбежали люди.

— Почему так шумно? — спросил у них Мейсон.

— Мы бежали к вам.

— Скажите, вы по дороге сюда никого не видели?

— Нет.

— Точно?

— Если бы кого-то встретили, то сказали бы. Зачем нам скрывать? — удивился один из рабочих.

— Слушаю вас.

— Хотели спросить, что с этим делать?

— С чем?

Один из рабочих протянул Мейсону большой прямоугольный пакет. Сверху он был упакован, как для пересылки, и на нём стояла сургучная печать.

— Что это? — спросил Мейсон, принимая пакет.

— Откуда нам знать.

— Где нашли?

— За одной из картин.

— Завещание, — предположил Мейсон и увидел надпись, сделанную знакомым почерком. Этот же почерк был в записке, которую они нашли раньше.

Мейсон прочёл вслух:

«Нашим дорогим детям Георгу, Лиз и Элисон с любовью от отца и матери».

— Якоб, мы, кажется, нашли.

— Неужели, сэр?

— Спасибо вам большое, что принесли. Вы нам очень помогли, — поблагодарил Мейсон рабочих.

— Не за что. Мы должны вернуться и продолжить работу.

— Да-да, пожалуйста. Благодарю. Больше не задерживаем.

Рабочие ушли.

— Мистер Мейсон, что думаете с этим делать?

— Ломаю голову — вскрыть пакет или отнесём мисс Элисон?

— Думаю, надо посмотреть, что там внутри.

— Вы правы. А вдруг, там что-то другое, а мы зря обнадёжим мисс Элисон.

— Всё правильно. Надо проверить.

— Жаль, нет ножа.

— Есть, сэр. Я всегда ношу с собой маленький нож, мало ли что может понадобится во дворе.

— Давайте.

Якоб протянул ему нож.

— Вот спасибо.

Мейсон осторожно вскрыл конверт и вытащил оттуда упакованный документ. Он приоткрыл, пропустив шапку, ниже увидел «Завещание».

— Ура, Якоб, мы победили. Благодарю вас за службу и помощь.

— Всегда рад быть полезным.

— Пойдёмте к мисс Элисон, обрадуем её.

— Да, конечно, сэр. Очень ценная находка. Ей будет приятно. Не сомневаюсь.

— Теперь можно со спокойным сердцем отчитаться перед мисс Элисон и дело считать закрытым.

— Да, мистер Мейсон. Поздравляю вас от всей души. Вам пришлось тяжело поработать, чтобы все узнали правду о злодейской расправе, которую учинили над несчастными бароном Уокером, баронессой и Георгом. Вы молодец. Великое дело сделали.

Якоб за это время проникся к Мейсону добрыми чувствами. Он понимал, сколько сил, энергии, старания понадобилось сыщику, чтобы разрубить, рассечь этот Гордиев узел. Якоб уважал Мейсона и по — человечески симпатизировал ему. Ещё его подкупало одно качество, которое было присуще Мейсону. Несмотря на то, что по происхождению Уильям был потомком аристократического знатного рода, он никогда не кичился этим и не давал понять другим, что стоит на несколько голов выше. Мейсон никогда не опускался до того, чтобы унизить человека, даже если тот оказывался преступником. Правду в глаза говорил, но не унижал.

— Благодарю, Якоб. Не отрицаю, много нервных клеток я оставил в поисках истины. И немало седых волос прибавилось на моей голове. Всё так.

Мейсон с Якобом поднялись наверх и вошли в гостиную. Элисон сидела на диване и что-то читала.

— Доброе утро, мисс Элисон, — поздоровался Мейсон.

Девушка оторвалась от книги, обвела взглядом обоих и ответила:

— И вам, мой незаменимый помощник, утро доброе. С Якобом мы сегодня уже здоровались. Вижу, потрудились на славу, вернулись уставшие и голодные.

— Вы догадливы. Очень уставшие и позавтракать не успели, тоже верно. Но все усилия не зря, вернулись не с пустыми руками.

— Нашли?! — вскочила Элисон с дивана и как маленькая захлопала в ладоши.

Мейсон в ответ кивнул головой.

— Не может быть. В подвале?

— Да, за картиной лежал документ, рабочие передали его нам.

Якоб вмешался.

— Не поверите, сам барон Уокер помогал нам.

У Элисон изменилось выражение лица.

— Якоб прошу вас, мне невыносимо слушать эти загробные истории. Потом сама не своя: спать не могу, есть не могу, ни о чём другом думать тоже не могу. Как ни стараюсь, всё время эти мысли бередят мозг, — расстроилась девушка.

Мейсон повернулся к Якобу и сделал ему знак глазами.

— Бога ради, простите, сударыня, с языка слетело. Умолкаю, — шёпотом произнёс дворецкий. Он почувствовал себя неловко. Ему было не по себе, что, не посоветовавшись с Мейсоном, начал разговор на болезненную тему.

— Самое главное, что есть результат. Подробности опускаем, — подытожил сыщик.

— Я могу посмотреть? — спросила Элисон.

— А для чего мы так скрупулёзно, кропотливо, старательно и так долго искали этот документ?

— Как нехорошо с моей стороны, я отвлеклась и не предложила вам сесть, — спохватилась Элисон. — Садитесь, пожалуйста. Прошу меня простить, что сразу этого не сделала.

Мейсон выглядел очень уставшим. Он не спал две ночи подряд, было много работы, встал из стола с рассветом.

— Благодарю, — сыщик присел на диване.

Якоб смотрел на него, делая знаки.

— Что, Якоб?

— Мистер Мейсон, простите, что напоминаю.

— Говори. Слушаю.

— Вы забыли переодеться. На вашей одежде паутина.

Мейсон опустил глаза на одежду.

— Ой, да, вы правы. Что значит не спать две ночи. Уже иду в гостевую комнату, там оставил свои вещи. А вы передайте мисс Элисон завещание.

Якоб подошёл к Элисон и передал ей документ.

— Обратите внимание на надпись, которую оставил ваш отец на упаковке, — сказал Мейсон и ушёл.

— Благодарю, Якоб, дождусь мистера Мейсона, и мы все вместе посмотрим. Мне почему-то боязно одной открывать пакет.

— Не волнуйтесь, сударыня, всё плохое позади.

— Понимаю. И всё же как-то тревожно.

— Со временем это пройдёт.

— Надеюсь, что все эти события не будут преследовать меня всю жизнь.

— Не думайте об этом, всё наладится, — услышала она голос Мейсона, который направлялся к ней. — У вас прекрасный избранник, он любит вас. Совсем скоро вы переедете в его поместье и будете жить, как и подобает даме высшего света.

— Спасибо вам. Мистер Мейсон, всё как-то не получалось, — замешкалась она, — вы так были заняты. Пожалуйста, примите, здесь вознаграждение за вашу работу.

Элисон подошла к Мейсону, ласково заглянула ему в глаза и сказала:

— Вы спасли мне жизнь, кроме этого, вы спасли честь нашей семьи, а это дороже всего на свете. Не найду столько слов благодарности, чтобы высказать вам, что чувствую.

Мейсон принял конверт.

— Благодарю.

Он нагнулся и поцеловал ей руку. Она погладила его по голове и произнесла.

— Не знаю, имею ли на это право, но очень бы хотела, чтобы вы были моим братом.

— Вы на всё имеете полное право. Я готов стать вашим названным братом.

— Как это чудесно! — заулыбалась Элисон.

— Пожалуйста, сестрица, уделите внимание пакету с документом, — намекнул Мейсон.

Взгляд Элисон стал серьёзным и сосредоточённым. Она опустила глаза на пакет, который держала в руках, и прочитала надпись на упаковке:

«Нашим дорогим детям Георгу, Лиз и Элисон с любовью от отца и матери».

Элисон увидела это и разрыдалась.

— Ну что вы. Не надо. Всё ведь хорошо, — успокаивал Мейсон.

— Простите меня, пожалуйста, так больно за них. И мне их так не хватает.

— Вот это понять могу. Рана еще долго будет напоминать о себе. Вас должно успокаивать то обстоятельство, что вы — большая молодец, в таком критическом положении не растерялись, не остановились, не опустили руки, не успокоились на том, что вам сообщили в полиции, а пришли ко мне. И вот как результат преступники задержаны, их будут судить по всей строгости закона, вам ничего не угрожает. Справедливость восторжествовала. Ваша сестра скоро вернётся домой. Вы благополучно обвенчаетесь с вашим избранником, и всё будет замечательно.

— Да, вы правы. Всего этого могло не быть, если бы не вы. Хочу, чтобы знали. Вы — член нашей семьи. Желанный близкий большой друг, теперь уже и названный брат, с вашего позволения.

— Да-да, мы же договорились.

— Двери нашего дома всегда открыты для вас. Вам здесь очень рады и ждут с нетерпением. Мы все полюбили вас и сроднились с вами за это время. Вы мой лучший советчик, я счастлива, что Господь привёл меня к вам.

— Взаимно и благодарю сердечно. Тоже рад знакомству, — Мейсон был несколько смущён. Столько тёплых слов ему никто не говорил в знак благодарности за работу.

— Мисс Элисон…

— Мы ведь договорились, для вас я Элисон, как для моей сестры Лиз.

Он на какое-то мгновение замолк, но вскоре собрался и продолжил.

— Тогда я не мистер Мейсон, а Уильям.

— Хорошо, дорогой брат, буду называть вас по имени.

Якоб смотрел со стороны на эту трогательную сцену и не верил своим глазам.

— Так вот, дорогая Элисон, считаю, сейчас самое время наладить отношения с бароном Стюартом Уокером, вашим дядей. Я был у него. Он очень тоскует по брату. Так нежно, тепло, по — доброму отзывался о вас. Одинокий человек, поверьте, он близок вам по духу. Уверен, примет вас с распростёртыми объятиями и будет счастлив тем, что вновь обрёл вас.

— Уильям, вы ясновидящий?

— Почему? На чём основываются ваши доводы?

— Я в последние дни думала об этом. У нас с дядей Стюартом с детства была взаимная любовь. Порой отец, смеясь, говорил, что я больше дядина дочь, нежели его.

— Вот видите. Я не далёк от истины.

— Поэтому я и спросила, не ясновидящий ли вы.

— Нет. Объясняю. Как вы думаете, сестрица, почему сын лорда возжелал всю свою жизнь заниматься частным сыском? Поверьте, мне была уготовлена иная участь.

— Вне всяких сомнений, — она задумалась. — Полагаю, это призвание.

— С самого детства мой внутренний голос посылал мне подсказки, он диктовал мне что, где, как и почему. В университете то, что другие достигали только методом глубокого детального анализа, тяжёлого труда и потери времени, я добивался мгновенно, ибо знал ответы на вопросы.

— Так выходит, вы гениальны? — заключила Элисон.

— Не знаю, как это назвать. По мере того, как мой профессионализм рос, аппетит, вызываемый самим процессом, становился еще сильнее. Вы правильно заметили, милая Элисон, это моё призвание. Не могу сказать, что лорд Мейсон принял моё решение мгновенно, однозначно нет, ему потребовалось время, чтобы осознать. Но когда моё имя появилось на устах у знати, и до него докатились лестные мнения, он успокоился.

— Нелегко вам пришлось.

— Ерунда всё это. Надо было оправдать доверие. Главное — результат в работе. Достигаешь конечной точки в деле и понимаешь, что ты не зря живёшь и многое можешь. Правда, потом долгое время прихожу в себя. Работа изматывает. В период следственных действий тружусь на износ.

— И это происходило на наших глазах. Правда, Якоб?

— Да, мисс Элисон, я уже говорил мистеру Мейсону, что тяжёлая работа ему досталась.

— Всё хорошо, друзья. Теперь бы только поспать.

— Пожалуйста. В гостевой комнате можно, наверху есть комнаты свободные. Там убрано и постелено. Идите и отдохните, сколько душе угодно. Пока еще доберётесь домой, а тут всё к вашим услугам. Только сперва, пожалуйста, позавтракайте. Не годится, так себя изматывать и морить голодом. Глядишь, не останется сил меня под венец повести, — Элисон расцвела в улыбке.

Мейсон посмотрел на неё, улыбнулся в ответ и сказал:

— О, до этого я успею отдохнуть. Но вы правы. Надо подкрепиться чем-нибудь лёгким и немного поспать. Коль скоро вы так любезны и добры, милая сестрица, с благодарностью принимаю приглашение.

— Так я принесу завтрак мистеру Мейсону, — вызвался Якоб.

— Отдыхайте, Якоб, позову Кэтрин.

— Я вроде не устал, как знаете. Могу быть свободен?

— Конечно. И большое вам спасибо, за помощь Уильяму.

— Что вы, госпожа. Это мой долг.

— Посидите, сейчас дам распоряжение Кэтрин. Она принесёт завтрак.

— Благодарю.

— Якоб, вы тоже не завтракали.

— Благодарю, мисс Элисон, я на кухне. Мне там сподручнее.

Элисон отлучилась и вскоре вернулась.

— Кэтрин уже идёт.

Вслед за ней в гостиную вошла служанка с подносом.

— Кэтрин, приветствую вас, — поздоровался с ней сыщик.

— Здравствуйте, мистер Мейсон. Ρада вас видеть. Пожалуйста, ваш завтрак.

Кэтрин аккуратно переставила блюда с подноса на стол. Налила в чашку чай из расписного пузатого сервизного чайника.

— Сахар добавить? Вам кусочком или россыпью?

— Нет-нет, спасибо. Я со сдобной булочкой.

— Приятного аппетита, — пожелала служанка.

— Мисс Элисон, я принесла чай и для вас.

— Прекрасно, благодарю, Кэтрин, с удовольствием разделю трапезу с мистером Мейсоном.

— Мы, кажется, договорились.

— Да-да, конечно. С удовольствием выпью чай с Уильямом, — поправила она себя.

Кэтрин посмотрела на Элисон и не поняла, чего это вдруг она стала обращаться к Мейсону по имени. Но это не входило в её обязанности служанки, поэтому она взяла поднос и ушла.

— Благодарю, Кэтрин, — сказала Элисон. — И я пожелаю вам, названный братец, приятного аппетита.

— Благодарю. Взаимно.

— Давно хотел поговорить с вами о Кэтрин.

— Что-то не так?

— Напротив, всё так.

— Тогда спокойно слушаю.

— Помните, я ездил к ней домой?

— Помню, вы тогда искали её у родителей, потом у подруги.

— Совершенно верно. Так вот, у меня состоялся с ней очень подробный разговор. И именно тогда она поделилась со мной, что мечтает поехать учиться.

— Да? И что привлекает Кэтрин? Кембридж?

— Очевидно.

— Какая специализация?

— Юриспруденция, в частности, адвокатура.

— Выбор серьёзный. Ρазве эта профессия женская?

— Понимаю ваше удивление. Действительно, в этой области трудятся представители сильного пола. Но, если душа просит, а сердце горит мечтой, почему не попробовать?

— Согласна.

— Вы бы отпустили служанку на учёбу? Она боится обмолвиться.

— Почему? Разве я произвожу впечатление неприступной крепости?

— Я бы не сказал. Не забывайте, пожалуйста, она здесь служанка. Семья оказалась в затруднительном положении, срочно нужна была помощь, и Кэтрин устроилась в Бельфорсбрук, чтобы зарабатывать деньги и поддержать родных. Если бы не это обстоятельство, она бы предпочла учёбу.

— Какой вы молодец. Занимались расследованием и попутно о людях не забывали. Похвально. А я вот ничего не знала.

— И это не удивительно. Девушка устраивалась на работу с определённой целью, поэтому не стала рассказывать вам о своих мечтаниях. А то, что не поделилась, объяснимо. Опасалась вызвать гнев госпожи. Порядок для всех один, и она это отчётливо понимала.

— Эту ошибку легко исправить. Выделю Кэтрин стипендию. Будет учиться заочно, пока не найду ей замену.

— Решение, заслуживающее большого уважения. Собственно, я не сомневался, что именно так вы поступите. Если бы Кэтрин осмелилась поговорить с вами на эту тему, уверен, итог был бы таким же.

— Можете не сомневаться, мой названный братец. Мечты должны сбываться, это я точно знаю.

— Очень верно сказано. Полностью согласен. Всем сердцем благодарю за завтрак, приятную компанию и беседу по душам. Пора и честь знать.

— А как же отдых?

— Поеду домой. Там и отдохну. Дам распоряжение мисс Райт, чтобы на ближайшие два-три часа отменила или перенесла все встречи.

— Очень правильное решение. Вы будете навещать меня, Уильям?

— Обязательно. И вы, милости прошу в гости.

— Приеду вместе с Гарольдом.

— Принято. Когда соберётесь к барону Стюарту, шепните мне по секрету, поеду с вами. Ему будет приятно. Обещал барону, а вот всё никак не получалось навестить.

— Это поправимо. Непременно сообщу.

— Элисон, у меня для вас есть новость.

— Да?

— Я скоро женюсь. Хотите познакомиться с моей избранницей?

— Вы ещё спрашиваете? Очень хочу.

— Обещаю, навестим вас, но сначала я обязан представить её лорду и леди Мейсон.

— О, это большое событие.

— Долг обязывает. Ничего не поделаешь.

— Ничего, вы справитесь. Желаю вам, чтобы всё прошло в атмосфере доверия и благодушия.

— Какие удивительные пожелания. Признателен вам всей душой.

— Уверена, вы всё сделали для того, чтобы родные остались довольны вашей избранницей.

— Думаю, да. Откланяюсь и поеду. Клонит в сон. Повторюсь, благодарю за приятную беседу и за ваше доброе отношение, — сказал на прощание Мейсон.

— Якоб принесите, пожалуйста, мистеру Мейсону его вещи.

— Сию минуту, сударыня.

С этого дня Эдгар каждый день приезжал к Эмили, и они отправлялись путешествовать. Эмили уставала, он это видел, поэтому перерывы были запланированы. После дальних поездок Эдгар останавливался у своих друзей либо родственников. Он предупреждал об этом барона Эванса, оставлял адрес, только после этого отправлялся в путь. Поздно вечером они возвращались.

Там, вдали от обыденной жизни, суеты и хлопот он беседовал с ней, много рассказывал о природе, загадочных явлениях, которые происходили и происходят время от времени.

Мейсон называл друга ходячей библиотекой, так много он знал. Эдгар поведал девушке легенды, несущие в себе исторический контекст либо увлекал историями о древнейших цивилизациях, обычаях, ритуалах разных народов. Не забывал Эдгар сказки с романтическим завершением. Эмили слушала, затаив дыхание. Внимала ему, познавала и раскрепощалась, раскрываясь для него с иной стороны, внезапно привнося в беседу какой-то новый штрих. Порой Эмили на ходу сама сочиняла другую развязку сюжета. Ей было хорошо рядом с ним. Её душа шла ему навстречу, доверчиво раскрывая объятия. На этом этапе их взаимоотношений она не отдавала отчёт, что с ней, нет, Эмили растворялась в той атмосфере, которую создавал Эдгар. А он уводил её всё дальше и дальше от прежних переживаний, которыми она жила последние два года. Слепо следуя за ним, она незаметно избавлялась от всего горького, печального, тягостного и беспросветного, что держало в тисках, не давало дышать и думать о другом. Теперь её поглотила атмосфера сиюминутной радости, восторга, вселенского счастья. Она больше не жила в страхе, напротив, возвращаясь домой, считала часы и минуты, когда вновь позвонят в дверь, и на пороге окажется её спаситель. Эти поездки стали истинным исцелением для неё. С каждым новым днём Эдгар убеждался в правильности своего выбора.

Как-то он увёз её далеко. И там посвятил свой рассказ Восточной Англии.

— Здесь места иные, не похожие на те, где мы с вами уже успели побывать, — начал свой экскурс Эдгар. — Древние мегалиты, например, Стоухендж даже в своем молчании красноречиво говорят о том, что эти места имеют свою историю, уходящую вглубь времен. Заселение Англии началось еще в доисторические времена; кельты, пришедшие в Британию за несколько сот лет до нашей эры, оставили на память о себе гигантские меловые фигуры. Они расположены, в основном, на холмах и сделаны при помощи известняка, засыпанного в глубокие траншеи. Местные жители постоянно обновляют их, не дают зарасти дёрном, и белые лошади скачут по холмам Англии уже не первую тысячу лет. Земли Восточной Англии славятся своим плодородием, на этой территории весьма развито сельское хозяйство и промышленность. Самые старые британские города находятся здесь, старинные замки загадочны и неприступны, а рядом, создавая интересный контраст, зеленеют знаменитые английские луга. Обширные территории графств Линкольн, Кембридж и Колридж знамениты своей историей и людьми. Колридж знаменит самым большим в Европе норманнским замком, а в Линкольне поражают великолепием известные соборы.

— Знаете, когда я была совсем малюткой, отец искал кормилицу для меня. Не поверите, нашёл в этих местах. Она не так долго жила с нами. Я вредничала и рано отказалась от грудного молока. Но отец мне неоднократно рассказывал о ней.

— Видите, я не зря вас сюда привёз. Какие хорошие воспоминания, — сказал Эдгар.

— Очень хорошие. От них так тепло на душе стало.

— Это замечательно, что удалось вызвать в вас добрые милые сердцу воспоминания и чувства.

— Да, благодарю. Это действительно так. Удивляюсь, как вам это удалось.

Прошёл месяц с небольшим. Весь этот период Эдгар не навещал друга. Уильям забеспокоился.

— Куда Эдгар пропал? Не случилось ли чего-то непредвиденного?

Мейсон не стал откладывать и нагрянул к другу без предупреждения и предварительной договорённости.

— Дружище, хорошо, что я тебя застал. Ты пропал, не появляешься, совсем забыл обо мне. У тебя всё в порядке?

— Прости, Уильям, задыхаюсь, очень много работы. Ночами тоже работаю, составляю план для каждого больного. Много дел, разрываюсь.

И тут Эдгар переключился на другие мысли и лукаво посмотрел на Мейсона.

— Ты забыл, я выполняю твою просьбу, — между делом намекнул Эдгар.

Мейсон пристально посмотрел на друга и поинтересовался:

— И как обстоят дела на романтическом фронте?

— Ты, как всегда, прозорлив и попал в точку. Собственно, ничего другого от тебя не ожидал.

— Чёрт возьми, я по назначению тебя направил, а? Что скажешь? — у Мейсона в глазах запрыгали смешинки от удовольствия.

— Представь, я впервые в жизни влюблён, ты разоблачил меня, сдаюсь.

— Вот это да! Как же Эмили? Что она?

— Пока не знаю. Мы еще не беседовали с ней на эту тему.

— Эдгар, ты, что с луны свалился? Дружище, кто же на эту тему беседует? Ты объяснился, рассказал ей о своих чувствах?

— Ещё нет, никак не решусь.

— Почему?

— Боюсь напугать. Я ведь не знаю, как она настроена. Молчит.

— Ты меня удивляешь. Инициатива должна исходить от мужчины, или ты до гробовой доски хочешь проходить в коротеньких штанишках и чтобы няньки тебе нос утирали? — рассердился Мейсон. — Почему кто-то должен решать за тебя? Удивляюсь. Ты всегда был смелым. В науке достиг невиданных высот. В высшем свете тебя чтут не только как представителя аристократического семейства, но в первую очередь, как выдающегося врачевателя. А рядом с юной девой растерялся? Это на что похоже? Ты её любишь? Ответь мне.

— Не могу выразить словами, как люблю. Не представляешь, я стал стихи сочинять, — на щеках у Эдгара зардел румянец от волнения.

— Стихи — это прекрасно, послушаю с большим удовольствием.

— Слушай.

И Эдгар с чувством прочитал:

Мейсон слушал как зачарованный.

— Ты талантлив во всём. Что любовь творит с людьми. Удивительное чувство. Молодец, дружище, браво. Я так не умею. Мда… Лирическое отступление завершено. Сейчас о другом. Объясни, в чём тогда дело? Или ты опасаешься, что барон откажет? Для этого нет причин. Что касается происхождения, вы равны. Ты такой же аристократ, как и он.

— Не в этом дело. Он не откажет, я знаю. Барон прекрасно ко мне относится.

— Растолкуй бестолковому, в чём причина? Откуда эта неуверенность?

— Сам не знаю.

Мейсон на мгновение задумался.

— Так, я понял, что надо делать. Не будем терять времени. Одевайся, командовать парадом буду я.

— Зачем одеваться? У меня до приёма еще достаточно свободного времени.

— Говорю тебе, одевайся. Поеду сватать тебя, — засмеялся Мейсон. — В этой роли я ещё не выступал. Я вас познакомил, мне и венчать.

— Уильям, брось свои шуточки, мне плакать хочется.

— Ты что совсем ум потерял? Одевайся, говорят тебе. Ты знаешь, моё время дорого стоит. Будешь перечить, развернусь и уйду, — строго предупредил Уильям.

Последние слова Мейсона отрезвили Эдгара, он понял, что друг не шутит, и послушно ушёл переодеваться.

Друзья приехали к замку барона Эванса, когда часы на центральной площади оповещали жителей, что пора трапезничать — наступило обеденное время, таким образом, пожелав им «приятного аппетита».

Дворецкий впустил друзей в дом, принял у них верхние вещи и степенно доложил:

— Барон Эванс не так давно вернулся, он в своём кабинете.

— Пожалуйста, передайте барону, что мистер Кортни и мистер Мейсон прибыли к нему для приватной беседы.

— Слушаюсь, сэр, — ответил дворецкий и ушёл.

— Пойдём, присядем. В ногах правды нет. Я чертовски устал, с самого утра намотался, — предложил Мейсон.

— Ты садись, я постою. Нервничаю.

— Ну, как знаешь, — не успел Мейсон подойти к дивану, к ним по лестнице спустился барон Эванс.

— Друзья, что стряслось?

— Добрый день, дорогой барон. Успокойтесь, пожалуйста, плохие известия остались в прошлом, — внёс ясность Мейсон.

— Честно говоря, когда слуга объявил, что вы приехали вдвоём, сердце забилось.

— Нет-нет, всё хорошо.

— Могу я спросить, по какому вопросу вы прибыли вместе?

— Вы всё можете, мистер Эванс. Сегодня ваш день.

— Мистер Мейсон, вы говорите загадками. Как мне вас понимать?

— Насколько я понял по ситуации, ваша милая дочь здорова. Лечение пошло ей на пользу, с чем я вас поздравляю.

— Благодарю безмерно. Поверьте, моё сердце переполнено самыми добрыми чувствами по отношению к вам. Вы правы, мистер Кортни исцелил мою Эмили, она вновь весела, жизнерадостна. Всё время поёт. Столько света и тепла давно не было в нашем доме.

— Вот видите, я слов на ветер не бросаю, — Мейсон не знал, как перейти к главной теме.

— Да, мистер Кортни сделал невозможное, я уже и не чаял, — барон подошёл к Эдгару, пожал ему руки и дрожащим голосом произнёс:

— Я ваш должник по гроб жизни. Просите, всё, что пожелаете, исполню тотчас.

«Ну, наконец, гора с плеч», — обрадовался Мейсон.

— Что вы, что вы, барон, ничего не надо. Во-первых, я выполнял свой профессиональный долг, а во-вторых… сделал это по зову сердца, — ответил ему Эдгар, потупив взор.

— И всё же, — барон смотрел на Эдгара, не отводя глаз, словно подсказывая, как поступить. Он видел, что молодой человек немало смущён.

— Сэр, полагаю мы люди взрослые, в прятки играть не будем. Эдгар страстно влюблён в вашу дочь. Места себе не находит. Мечтает соединить с ней судьбу, — без предисловия пошёл в наступление Мейсон.

— Да?! Почему я об этом ничего не знаю, — удивился барон.

— Вас целую неделю не было. Подумалось, мы обидели вас чем-то, — обратился барон к Эдгару.

— Ни в коем случае. Ему понадобилось время, чтобы обдумать, взвесить ситуацию. Барон, простите, вы его мало знаете. Он у нас застенчив, поэтому я приехал вместе с ним. Вы согласны отдать Эмили за моего единственного друга? — в упор спросил Мейсон.

В гостиной повисло гробовое молчание. Барон от внезапности заявления Мейсона оторопел. Друзья переглянулись.

— Мистер Эванс, Уильям сказал вам правду. Я люблю вашу дочь, не сомневайтесь, и готов сделать всё, чтобы Эмили была счастлива, — Эдгар почувствовал, что наступил решающий момент в разговоре. — С первого взгляда она покорила меня, не могу жить без неё. Не был уверен, что найду понимание в вашем лице, поэтому пропал на неделю и медлил. Весь извёлся, не знал, как заговорить с вами на эту тему. Уильям помог. Кто знает, если бы не он, стоял бы я сейчас перед вами.

— Молодец, мистер Мейсон, — одобряюще посмотрел барон на Уильяма. — Что же вы так долго молчали?

— Не решался, не знал, как вы воспримите моё предложение. Сэр, прошу руки вашей дочери. Пожалуйста, не отказывайте мне.

— Да, я сочту за счастье и великую честь обрести сына в вашем лице, — бросился к нему барон и обнял по-отцовски. — Скажу откровенно. Отношения Эмили и Георга носили чисто дружеский характер, любви не было. Привязанность, да. Они выросли вместе. Привыкли друг к другу. К вам, мистер Кортни, она относится с благоговением.

— Она вам сама сказала об этом?

— Зачем? Всё и без слов понятно. Вы взгляните на неё и сами увидите. Эмили вся светится от счастья.

— Благодарю вас. Вы сняли груз с души моей. Думаю, я изрядно постарел и посидел за истекшую неделю.

— Что вы, друг мой. Вы еще молоды, не печальтесь об этом.

И тут барон вспомнил:

— Постойте, вы с Эмили говорили, она знает о ваших намерениях?

— Ещё не говорил.

— Сделаем так. Вы остаётесь у нас обедать, за трапезой обсудим детали предсвадебных хлопот. А сейчас, позову Эмили, поговорите с ней. Я ведь не знаю, что она думает по этому поводу.

— Хорошо, мистер Эванс.

Барон ушёл.

— Уильям, я так волнуюсь.

— Это пройдёт. Я тоже волновался, когда просил руки Дженнифер. Всё ждал, что она назовёт меня повесой и откажет, пожелав попутного ветра.

— Как с женщинами нелегко.

— И не говори. Но ради любви… — Мейсон умолк и в миг вознёсся в своих чувствах далеко-далеко. Эдгар смотрел на него и не верил, что его друг сыщик безумно влюблён.

В это момент на лестнице показалась Эмили, она напоминала сказочную фею, которая парила в воздухе. Девушка выглядела превосходно: легчайшее пышное платье в бледно-сиреневых тонах ей очень шло. Покатые плечи и соблазнительное декольте прикрывала прозрачная шифоновая накидка. Она вуалировала складочку, которая магнитом притягивала к себе, прикрывала девичью грудь и вызывала загадочность. Золотистые локоны струились и развевались в воздухе. Очаровательная улыбка озаряла нежнейшее личико. Всё говорило о том, что девушка летит навстречу своему счастью. Эмили спустилась и сразу же звонким голоском заговорила:

— О, кого я вижу. Мистер Мейсон, как давно вы нас не навещали, нехорошо забывать старых друзей, — укоризненно с лукавством посмотрела она на Мейсона.

Уильям подошёл к ней, поцеловал руку и стал оправдываться.

— Что вы, мисс Эмили, разве можно? Я всегда помню о вас. Работа забирает всё время. Ничего не успеваю.

— Мне очень жаль, успела соскучиться.

— До глубины души тронут.

— Всё расспрашивала мистера Кортни о вас, он мне много секретов поведал, — заулыбалась Эмили.

— Надеюсь, сударыня, ничего такого, что могло бы уронить меня в ваших глазах.

— Что вы? Он вас так любит, вы для него как брат, а ещё пример и эталон для подражания.

— Ну что вы. Какой из меня эталон? А в остальном так оно и есть, мы с ним братья, он не солгал вам. Эмили, как вы себя чувствуете?

— Прекрасно, и это благодаря мистеру Кортни.

— Эмили, нам нужно поговорить, — нервно произнёс Эдгар. — Пожалуйста, отойдёмте в сторону на минутку, — вмешался он в разговор, у него лопнуло терпение, и во что бы то ни стало, хотел переключить внимание Эмили на себя.

— Что за секреты от друга? Говорите, я вас слушаю.

— Простите, разговор серьёзный. Я настаиваю, пожалуйста, отойдёмте в сторону.

— По этой причине вы целую неделю отсутствовали? — упрекнула она Эдгара.

— Да, отсутствовал. Мне понадобилась пауза.

— Что ж, говорите. Не думаю, что у вас от единственного друга есть секреты, или я ошибаюсь? — игриво посмотрела она на Эдгара, и он смутился.

— Эдгар, я присяду. А ты поговори с мисс Эванс, — выручил Мейсон и отошёл.

Эдгар воспользовался подсказкой друга подбежал к девушке, взял её за руку и, глядя прямо в глаза, буквально выпалил:

— Я люблю вас. Вы слышите, люблю вот уже месяц с небольшим. Я потерял покой. Не могу спать, есть, дышать. Даже когда ночами работаю, тоже думаю о вас. Это какое-то наваждение. Прошу вас, умоляю, не отказывайте мне, станьте моей женой, — взмолился Эдгар.

С лица Эмили сошла улыбка. Она сосредоточено вглядывалась в глаза Эдгара, ища в них подтверждение его словам. Эмили подошла к нему ближе.

— Вы мне правду сказали? Может быть, вы пожалели меня?

— Истинную правду. Не знал, как начать, как рассказать о своих чувствах, поэтому пропал и медлил. Если бы не Уильям, не ведаю, когда бы решился открыться вам.

— Почему? Я не вызываю у вас доверия? Мы ведь друзья…

— Не о том мы говорим. Боялся за вас. Вы были не здоровы.

— А как сейчас? Что вы как мой доктор, можете сказать. Я ведь ваша пациентка, — провоцировала его Эмили.

— Как врач я убеждён, что сейчас вы совершенно здоровы и можете позволить себе всё, что найдёте нужным. Больше в услугах врача вы не нуждаетесь, заверяю вас, — Эдгар нервничал. — Вы не ответили мне. Я просил вашей руки у барона Эванса, он дал согласие. Что скажете вы? Моя судьба в ваших руках.

Мейсон понял: «Когда на таком высоком градусе наступает решающий момент, финал предсказать невозможно». Уильям переживал за друга.

Но в этот момент Эмили одним штрихом сняла напряжение у всех.

Она повернулась в сторону стола. А там барон хлопотал и давал последние распоряжения служанке.

— Если мой дорогой отец доверяет вам свою единственную дочь, стало быть, так тому и быть, — она до последней минуты интриговала всех. Подошёл барон.

— Эмили, ты утомила наших гостей. Баловница моя, позволила себе пошутить, пошалить и ладно. Дело серьёзное.

— Эмили, я жду, вы не ответили мне, — терял терпение Эдгар. — В последний раз прошу вас, будьте моей женой. Вы согласны? — повторил он.

Девушка подошла к нему совсем близко и спросила:

— Эдгар, неужели вы так близоруки, что до сих пор не поняли, как я отношусь к вам? Не хочу вас больше мучить. Я даю вам согласие. Буду вашей половиной, сколько мне предначертано свыше.

— О Господи, наконец, ты услышал меня, — в порыве чувств юноша подхватил девушку на руки и громко воскликнул:

— Ура, теперь я самый счастливый человек на свете.

Мейсон смотрел на эту сцену и думал: «Ну вот, Эдгар, и твоё время пришло».

Барон прослезился, не мог говорить. Немного переведя дыхание, он пригласил:

— Господа, прошу всех к столу, — произнёс барон, промокая платком глаза.

За столом Эдгар отважился обратиться к барону:

— Мистер Эванс, хотел бы поделиться с вами.

— А со мной?

— И с вами, дорогая Эмили.

— Да, пожалуйста, Эдгар. Я могу вас так называть?

— Конечно, сэр. Вы всё можете. Так вот. Не далее как в этом месяце состоится венчание Уильяма с его избранницей. Вы знаете, как он мне дорог. В связи с этим возник вопрос. Вы не будете возражать, если мы с Эмили обвенчаемся вместе с ними в один день, час и в том же храме?

— Скажите, пожалуйста, почему я должен возражать? На мой взгляд, прекрасная идея.

— С этого дня и так каждый год мы все вместе будем праздновать наш день, — радовался Эдгар.

— Чудесно придумано. Полностью поддерживаю и одобряю, — согласился барон.

— По этому поводу я сочинил стихотворные строки. Это посвящается вам, моя любимая. Эдгар повернулся к Эмили и зачитал:

Мейсон вышел из экипажа и замер. Перед его глазами предстала удивительная, сказочная, красивейшая картина. Небосклон зрительно разделился на две половины. В одной — мрачные, местами серые и чёрные мазки заполонили пространство, беспросветным и безнадёжным казалось всё вокруг. В другой части — огромная птица с великолепным пушистым опереньем радостно голосила на весь мир и медленно спускалась к земле, даруя надежду. Её пёрышки-пушинки мелкими вкраплениями распределились на лазурно-голубых небесах, нежились и подпрыгивали на проплывающих мимо лёгких белоснежных ажурных облаках, создавая столько света и волшебного сияния, что Мейсон не выдержал и воскликнул:

— Что это? Никак чудеса! Всевышний творит, расписывая небеса богатейшими по красоте картинами. Я счастлив. Жизнь прекрасна! В таком состоянии души я смело могу идти к своей любимой.

Дженнифер готовилась к визиту, предстояла встреча с лордом Мейсоном и его супругой — леди Мейсон. Уильям договорился с родителями и с минуты на минуту должен был заехать за ней. Девушка очень волновалась. Аристократка до мозга костей тщательно и без спешки подбирала туалет и украшения. Дженнифер часто выезжала на балы и пышные приёмы в сопровождении родителей, как обязывает этикет. Ей не привыкать было к высшему свету. Она была прекрасно воспитана, образована и c детства вращалась в кругу знати. Нельзя забывать, что посплетничать любили все, особенно те, кто изнывал от безделья. Поэтому между собой с самого детства Дженнифер называли ребёнком-вундеркиндом, её личности уделяли немало внимания. Какие только не строили предположения, предсказывая её будущее.

К моменту встречи с Мейсоном её имя гремело, оно не сходило с афиш и со страниц самых дорогих изданий. Девушку считали выдающейся пианисткой. И несмотря на это перед визитом какое-то непонятное волнение овладело ею. Это состояние не было свойственно её натуре, она искала объяснение и не находила его.

Вошла служанка.

— Сударыня, мистер Мейсон приехал.

— Проси.

Через несколько минут постучались в дверь.

— Уильям, входите, не заперто.

— Вы готовы, дорогая…

И он, не договорив, застыл, как вкопанный. Перед ним стояла обворожительная женщина, её красота покоряла и сбивала с ног, истинное божество. На ней было роскошное платье в изумрудных тонах. Ткань, переливаясь, играла на свету, привлекая и притягивая к себе. Глубокое декольте с изогнутыми линиям по направлению к плечам вводило в коллапс. Декольте было оторочено оборкой с изумительной вышивкой, это обращало на себя внимание. Платье облегало фигуру девушки так, что ни один мужчина не смог бы устоять перед ней и не возжелать эту женщину. Лебединая шея, пышная грудь и тонкая талия создавали незабываемый образ. К платью было подобрано колье и серьги с изумрудами. Даже элегантные ботиночки на шнуровке также были тиснённые тканью в тех же тонах, под стать платью. Туалет был продуман до мелочей.

Волосы собраны и аккуратно уложены на макушке. По бокам струились локоны, спадая на грудь. На затылке привлекали внимание и очаровывали мелкие завитушки. Её горячие медовые глаза взывали к нему. Ротик сводил с ума. Мейсон развернулся и вышел из комнаты, ему нужна была пауза, чтобы прийти в себя. Дженнифер расстроилась и спросила вдогонку.

— Уильям, что-то не так? Я очень старалась.

Он остановился, повернулся и посмотрел на неё.

— Что вы дорогая.

— Тогда почему вы уходите?

Мейсон вернулся.

— Когда вижу вас, теряю рассудок и самообладание, как вы не понимаете. Не представляете, как вы прекрасны. Никогда я не встречал похожих на вас, тем более таких, как вы. Вы чудо, моя богиня!

— Скажите тогда хоть одно словечко. Как вам мой наряд? Я могу в нём показаться на глаза лорду и леди Мейсон?

— И вы еще спрашиваете? Вы покорите их с первого взгляда.

— Уильям, я не менее упряма, вы не ответили, как вам мой наряд?

— Восхитительно, изумительно, моя богиня! Всё подобрано идеально, с большим вкусом, даже если захотят придраться, не найдут причин.

— Уильям, вы сегодня какой-то не такой…вы чем-то расстроены?

Мейсон ушёл в свои мысли и не ответил ей.

Сын лорда сам в этот день немало нервничал. Он готовился представить лорду и леди Мейсон свою избранницу. Сыщик заранее продумал каждую деталь своего туалета, подобрал булавку для жабо на сорочке, запонки с бриллиантами на манжетах. Он знал, что как старшему сыну в семье ему предстоит после отца носить титул лорда. Это тяготило его, но иного выбора судьба не предоставила. Мейсон смирился с этим. Но порой утешал себя тем, что уступит титул своему младшему брату, который, как и отец, чувствует себя аристократом в полной мере. В отличие от Уильяма брат любит политические дебаты, готов наследовать и нести этот титул без промедления. Но вслух своими мыслями Уильям не делился, боясь быть непонятым. После него у родителей родились две девочки-близняшки и брат. Разница в возрасте между ним и сёстрами была один год, а с братом — два года. Сестёр Мейсона, как и его самого, провидение не обошло стороной, щедро наградило от природы. Одна сестра, Джейн, занималась наукой, она с детства была увлечена темой происхождения жизни на земле, затем в университете её стал волновать животный мир и разные цивилизации. Под управлением профессора кафедры Джейн проводила исследования клеток живых микроорганизмов на наличие рефлексов. Вторая сестра, Виктория, занималась на архитектурном факультете, прекрасно лепила и создавала скульптуры. А вот брат готовил себя к карьере пэра, хотел выступать в парламенте. Отец знал об этом, но не поощрял его выбор, ибо сам всегда держался вдали от политики.

— Уильям, где вы? Вы со мной?

— Да, моя богиня, задумался на мгновение, простите. Я здесь, с вами.

— Вы мне правду сказали или щадите из жалости?

— Совершенную правду, клянусь, Дженнифер, вы выглядите безупречно, — серьёзно ответил Мейсон.

Девушка ласково улыбнулась ему.

— Я очень старалась, — смущаясь, произнесла она.

— Поверьте, я оценил.

— Тогда мы можем ехать, — повеселела Дженнифер. — Уильям, признаюсь вам, я что-то очень волнуюсь.

— В ответ на искренность вашу, откроюсь. Сам не люблю все эти большие приёмы, балы, церемонии. Но делать нечего. Обязаны отдать долг моим родным. Ничего другого нам с вами не остаётся. А ещё порой тяготит лондонский сезон, с его нескончаемой чередой балов и выездов ко двору, пышных приемов, посещений оперы, балета, концертов, вы же знаете, он считался и считается одним из самых дорогих в Европе. Аристократы посещают, чтобы себя показать, обсудить новые сплетни, что я вам рассказываю, вы и без меня всё это знаете.

— Уильям, вы ведь любите музыку, почему тогда вас тяготит выезд в оперу?

— Меня тяготит рутина. Не люблю подчиняться. В оперу надо ездить, когда душа просит.

— Правильно.

— А наши аристократы стремятся к одному: себя показать и на других посмотреть. Опера как таковая их мало волнует. Меня маленького всегда возили с собой. Отец утверждал, что аристократ с раннего детства должен быть приучен к выездам в свет.

— И мне приходилось, будьте уверены. Да и сейчас выезжаю. Положение обязывает.

— Мда…

— Не печальтесь, друг мой, завтра мы едем с визитом к моим родным. Я точно так же как и вы считаю, что это наш долг.

Кстати, родители приедут на приём к лорду сами, за ними заезжать не нужно.

— Какое счастье встретить неподражаемо красивую женщину, к тому же наделённую гибким умом. Не каждому мужчине дано это.

— Вы недалеки от истины.

— Что вы имеете в виду?

— Как вы не понимаете, вместо меня ждали наследника, поэтому матушка, пока носила, вложила в меня вместе со своими мыслями и чаяниями всё, что должно соответствовать наследнику барона Уилсона. Вот и результат.

— Это было бы непоправимой ошибкой природы, если бы на вашем месте родился мальчик, — возмутился Уильям.

— Согласна. Вы забыли, нам с вами еще предстоит пережить приём в доме лорда Мейсона после венчания.

— Не напоминайте, умоляю. Лучше бы остаться наедине с вами, моя богиня.

— У вас всё впереди, Уильям, — потупила она взор. — Вы ведь решились соединить со мной свою судьбу.

— Мечтаю об этом днями и ночами.

— Потерпите, пожалуйста, еще немного.

— Терплю, как видите. Вы готовы, моя леди?

— Да, можем ехать, только наброшу меховой палантин, надену шляпку и перчатки.

— Вам помочь?

— Спасибо, я справлюсь.

— Жду вас внизу.

— Хорошо, Уильям, я скоро буду.

Лорд Мейсон по случаю помолвки сына собрал у себя сливки общества.

— Событие неординарное, — делился он с супругой в её спальне.

— Что вас смущает, друг мой? — спросила леди Мейсон, застёгивая серьги.

— Ничего. Хочу увидеть, кого, наконец, выбрал наш сын.

— Наш мальчик решил сделать нам сюрприз. Только и сказал, что мы будем довольны.

— Вот это мне непонятно. К чему все эти тайны?

— Дорогой, давайте отнесёмся к его выбору с должным уважением. Уильям — человек чести и долга, он не приведёт в наш дом кого попало. Готовьтесь к приятной неожиданности, — мудрая леди Мейсон хорошо знала своего сына, поэтому доверяла ему.

— Вас послушаешь, хочется жить, невзирая на возраст.

— Так в чём же дело? Кто вам мешает? Живите и наслаждайтесь.

— А подагра? Вы забыли о ней?

— Ах да, ваша подагра. Давайте не будем омрачать хороший день, — уводила она мужа от навязчивых мыслей. — Идёмте, нам пора. Скоро гости начнут съезжаться. Надо посмотреть, ничего ли слуги не забыли. Всё ли есть на столах.

— Да-да, вы правы, — ответил лорд и подал супруге руку.

Для угощений был отведён зал, в центре которого буквой «П» стояли столы, а по периметру на металлических подвесках с потолка свисали большие фонари, внутри которых были зажжены длинные толстые свечи. На столах в разных концах стояли канделябры с зажжёнными свечами. От этого зал казался объёмнее, светлее и теплее.

В центре в кадушках зал украшали зелёные растения.

Лорд обошёл столы, осмотрел и заключил:

— Здесь всё в полном порядке.

— Я вам говорила, слуги постарались.

— Очень хорошо. Яства будут вносить в порядке очередности.

— Как всегда.

Уильям помог Дженнифер выйти из экипажа, который лорд заботливо отправил за ними.

— Пойдёмте, дорогая, я проведу вас в свою комнату. Там снимите верхние вещи, немного отдохнёте.

— Хорошо, Уильям.

Они поднялись по центральной лестнице, прошли лабиринтами по коридору, чтобы остаться незамеченными.

— Заходите, пожалуйста. Эти апартаменты ваши. Ρаздеваемся, в гардеробной оставляем вещи и только после этого пойдём здороваться с лордом и леди. Я могу вам помочь?

— Да, пожалуйста, — ответила Дженнифер и по очерёдности передала Уильяму палантин, шляпу и перчатки.

Мейсон повесил в гардеробной вещи Дженнифер, быстро снял с себя меховой полушубок, цилиндр и шарф пристроил рядом.

— Ну вот, теперь мы можем показаться на глаза моим родным.

— Боязно.

— Ничего не бойтесь. Вот увидите, они полюбят вас, как свою дочь. Пойдёмте.

Мейсон предложил своей избраннице руку, и они отправились в тронный зал.

— Что-то Эдгар задерживается, — Мейсон не успел выговорить, как откуда ни возьмись вырос Эдгар.

— О, явление, я только о тебе вспоминал, ты лёгок на помине. Откуда ты взялся, не слышал, чтобы тебя объявляли?

— А я по знакомству без объявления, — захихикал Эдгар.

— Как это? Такого высокого гостя церемониймейстер не заметил? Не поверю.

— Я попросил.

— Вот интриган.

— Ни в коей мере. Хотел сделать сюрприз.

Эдгар подошёл к Дженнифер и поцеловал ей руку.

— Теряюсь в догадках, где этот повеса нашёл такой бесценный клад? — произнёс Эдгар, съедая глазами девушку.

— Тебе не положено знать. Тем более что там, где я нашёл, больше таких нет, — ответил Мейсон другу, подшучивая над ним.

— Это почему же не положено?

— Тебе невесту преподнесли на блюдечке, искать не пришлось, — укоризненно посмотрел на друга Уильям.

— Намёк твой понял. Ты действительно сделал мне бесценный подарок. Признателен всем сердцем, — Эдгар приложил руку к груди и склонил голову.

— И с каких таких пор я повеса?

— Игра слов, не более того.

— Всё, пошутили, хватит валять дурака. Нам пора, лорд и леди заждались.

— Друзья, что это за словесная дуэль? Как маленькие, ей Богу.

— Что вы, Дженнифер, это мы так разминаемся, когда предстоит что-то очень важное и ответственное. Вы поближе познакомитесь с Эдгаром, поймёте, что он хороший. Вы обязательно с ним подружитесь.

— Не сомневаюсь.

По дороге Уильям заметил леди Мейсон в зале для торжеств, она хлопотала у накрытых столов.

— Матушка, как я рад вас видеть, — направился к ней Уильям.

Леди Мейсон оторвала глаза от стола и замерла. Уильям подошёл ближе, поцеловал ей руку, но она не отрывала глаз от Дженнифер, которая присела в реверансе. Несколько минут царило молчание.

— Что-то не так? — спросил он у матери.

— Что ты, Уильям, сынок. Всё именно так, — наконец выговорила она и подошла к девушке.

— Очень, очень вам рада, милая моя. Мы так долго вас ждали. Уильям, где ты нашёл это чудо? — повернулась леди Мейсон к сыну.

— Матушка, слава Богу, вы успокоили меня. Мы с Дженнифер очень волновались.

— Зря волновались. Ещё сегодня утром я уговаривала твоего отца, что ты сделаешь правильный выбор, и теперь сама убеждаюсь в этом. Здравствуйте, моя милая, добро пожаловать, — сказала леди Мейсон, подходя к Дженнифер. — Отныне и навсегда будьте частью и украшением нашей семьи. Собственно, вы таковой уже сейчас являетесь, заверяю вас в этом. Не надо волноваться, — леди обняла девушку. — Пойдёмте, отец заждался. Он только что удалился отсюда. Хотел сам проверить, как прислуга накрыла столы.

— Пойдёмте со мной, — позвала за собой детей леди Мейсон.

— Матушка, где сёстры, брат?

— Они собираются, скоро будут.

Лорд Кеннет Мейсон прохаживался в раздумьях в оранжерее.

— Мой дорогой, познакомьтесь. С этого момента у вас появилась ещё одна дочь — само очарование.

Лорд, услышав слова супруги, очнулся от своих мыслей, повернулся к супруге и, увидев Дженнифер, онемел. Несколько минут он стоял, не сводя с неё глаз.

— Господи, это настоящее сокровище, — заговорил лорд, подходя к девушке. — Уильям, поделись, в каких краях ты нашёл это создание? Спасибо, сынок, ты преподнёс нам поистине королевский подарок.

Мейсон заулыбался, глядя на избранницу.

— Представьте, я не искал. Провидение послало. Отец, я знал, что вы с матушкой должным образом оцените мой выбор.

— А как иначе? Это же неописуемая красавица, которую можно встретить только на полотнах великих мастеров. Голубушка, мой сын прожужжал нам все уши. Признаюсь, полагал, что в любовной лихорадке он несколько преувеличивает. Но теперь своими глазами вижу. Вы — чистейший и редкий бриллиант. Смело входите в наш дом и нашу семью. Здесь всё для вас.

— Благодарю, сударь. Тронута и польщена. Уильям несколько завысил оценку. Но я благодарна вам и леди Мейсон за очень тёплый радушный приём. На вашу откровенность отвечу тем же. Мы с Уильямом очень волновались перед приездом к вам.

— Зря, — вставила реплику леди Мейсон.

— Моя супруга права. Вы зря волновались. У вас не было ни малейшей причины для беспокойства. Уверен, все гости влюбятся в вас с первого взгляда, как мы с супругой.

— Благодарю, сэр. Мне, право, неловко.

— Будьте спокойны. Мы с вами. Уильям вручаю тебе твою избранницу, идите вместе по жизненному пути и радуйте нас внуками.

Дженнифер раскраснелась от смущения.

— Благодарю, отец, за этим задержки не будет. Мы с Дженнифер

настроились на тройню, — весело засмеялся Уильям.

— Молодцы! Так держать, — расцвёл в улыбке лорд.

— Кеннет, дорогой, нам пора. Гости заждались.

— Уже идём. Дорогие, направляемся в тронный зал.

Торжество привлекло внимание многих представителей высшего света. Все стремились увидеть будущую невестку лорда.

Экипажи прибывали один за другим к центральному подъезду. Выйдя из экипажа, толпились разодетые и высокопоставленные бароны, маркизы, герцоги, графы, князья с супругами, обмениваясь приветствиями. Церемониймейстер только и успевал объявлять вновь прибывших. Дворецкий не успевал принимать вещи. Слуги помогали ему.

Гости проследовали в тронный зал, где должна была состояться помолвка.

Чета Мейсонов приветствовала каждого из гостей в отдельности.

Кто-то из гостей ранее прибывших не выдержал и подошёл к лорду.

— Дорогой лорд, хочу выразить вам свой восторг.

— Благодарю.

— Ваша новоиспечённая дочь поразила моё воображение. Уверен, что не только моё. Все в кулуарах только и говорят о чарующей красоте невесты вашего Уильяма. Выбрал под стать вам.

— Да, Дженнифер — редкий бриллиант. Сам не ожидал.

— Какая пара, примите мои восхищения.

— Благодарю.

Нашёлся гость, который оказался рьяным поклонником Дженнифер. Когда все проследовали в тронный зал, он не постеснялся и упросил её что-нибудь исполнить. Девушка не смогла отказать. Она приблизилась к роялю, села, настроилась, и в зал полились божественные ласкающие слух и душу звуки. Все присутствующие умолки и замерли. Никто не проронил ни единого слова, пока она играла. Мейсон обвёл глазами зал. Посмотрел на отца и мать, которые, не отрываясь, слушали его избранницу. Уильям понял: «Моя Дженнифер — волшебница! Она заворожила взыскательную и требовательную знать, а это дорогого стоит».

И действительно. До этого момента в зале ощущалось напряжение. Все бароны, графы, маркизы и другие представители высшего света то и дело перешёптывались между собой, поглядывая на девушку, оценивали её, обмениваясь репликами. Дженнифер почувствовала, что её буквально раздевают глазами. Но стоило ей прикоснуться к роялю, с каждым новым звуком придирчивые, изучающие, завистливые взгляды и настороженное отношение исчезли. На лицах публики поначалу появился интерес, который очень скоро сменился блаженством и сопереживанием великой музыке. Дженнифер блистательно исполняла, вкладывая в нюансировку и детализацию фразы всю свою душу, умение, талант и темперамент. Как только она завершила и сняла руки с клавиатуры, зал вздрогнул, его оглушили бурные овации. Все присутствующие поднялись со своих мест и аплодировали ей стоя. Долго не стихали выкрики «браво». Дженнифер скромно поклонилась, овации не прекращались. Лорд довольно посмотрел на супругу, дочерей, на сыновей, давая понять: «Это победа».