Расставание не для нас

Приглушенные голоса проникли сквозь боль в притупленное, одурманенное лекарствами сознание Джессики. Она через силу разлепила тяжелые, будто налитые свинцом веки. В палате царил полумрак, но дневной свет все же просачивался сквозь щели опущенных жалюзи и казался болезненно резким. Потребовалось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к свету.

У ее кровати стоял Рейф Маклеон. С ним был его младший брат Джейк, которого Джессика сразу узнала, несмотря на то что последний раз видела его много лет назад. Рейф не отрывал от нее пристального взгляда. Джейк, похоже, был чем-то сильно встревожен.

Хотя Джессика потеряла счет времени и не знала, который теперь час, она решила, что, должно быть, это утро следующего после роковой автомобильной аварии дня. Не так давно медики больницы Святого Эндрю перевели ее из реанимации в обычную палату. Ее осмотрела группа врачей, специализирующихся каждый в своей области, и ей сообщили, что состояние ее тяжелое, но не угрожающее. Несовместимых с жизнью травм нет. У нее сотрясение мозга, перелом ключицы и предплечья и множественные ссадины и ушибы. Ну и, разумеется, шок, который она, к счастью, уже почти пережила.

Джессика, конечно, была счастлива, что осталась жива и со временем полностью поправится. Но никто не упоминал о Кейт. Едва только Джессика пришла в себя, она стала настойчиво расспрашивать о Кейт, но лишь когда ее состояние стабилизировалось и стало ясно, что угрозы для жизни нет, ей сообщили, что Кейт Маклеон погибла на месте от удара при столкновении. Какой-то молодой идиот выскочил из-за поворота на красный свет и врезался в их машину.

Джессика была пристегнута, но все равно ее по инерции швырнуло вперед, на ветровое стекло. Она сильно ударилась головой, лицо ее было разбито и порезано, нос и губы распухли. Поломанные плечо и рука были в гипсе.

Но все эти повреждения и травмы казались такой мелочью по сравнению с тем, что жена Рейфа погибла.

Меньше чем за сутки Рейф Маклеон изменился так, что его с трудом можно было узнать. Красивое лицо исказилось от горя. Он был растрепан, небрит, глаза его потухли. Если бы Джессика не знала Рейфа всю свою жизнь, если бы его лицо не было ей так дорого, она, возможно, приняла бы его за совсем другого человека.

Джессика Стивенс работала агентом по продаже недвижимости и помогала чете Маклеон выбирать дом, но работала исключительно с Кейт. В течение последних двух недель они осмотрели несколько зданий, но один дом, вызывавший особое восхищение Джессики, понравился и Кейт. Она в него просто влюбилась, и ей не терпелось узнать, что скажет по этому поводу Рейф.

Рейф Маклеон и Джессика Стивенс вместе учились в школе, но после ее окончания ни разу не виделись до того момента, когда вчера они с Кейт зашли к нему в офис «Маклеон и сыновья» – их семейной бурильной компании.

– Ба! Да это же Зубрилка Стивенс! – воскликнул Рейф, вставая из-за стола. Вначале он пожал ей руку, а потом быстро и крепко обнял.

– Здравствуй, Рейф! – ответила она, улыбаясь своему школьному прозвищу. – Рада тебя видеть.

– Куда ты запропастилась? Почему ни разу не приехала на ежегодную встречу одноклассников? – поинтересовался Рейф, окидывая ее любопытным взглядом. – А ты великолепно выглядишь!

– Не могу поверить, что ты назвал ее этим ужасным прозвищем! – возмутилась Кейт.

– Так мы дразнили ее в школе. Она была тощей, в очках и вечно что-то зубрила, – объяснил Рейф жене, затем снова повернулся к Джессике. – Ты ведь не обиделась, нет?

– Ну конечно же нет, – засмеялась Джессика. – Уж если я сносила это прозвище, будучи чувствительным, застенчивым подростком, то уж, думаю, теперь, став взрослым и зрелым человеком, как-нибудь выдержу. А что до встреч одноклассников… Вначале была учеба в колледже в Далласе, потом работа. Как-то не удавалось выкроить время, чтобы приехать.

Рейф окинул ее одобрительным взглядом.

– Ты и в самом деле прекрасно выглядишь, Джесс. Я слышал, что и дело твое процветает.

– Спасибо. Да, мне нравится иметь собственное дело. Несколько лет я работала в агентстве недвижимости «Твой дом» в Далласе в качестве агента, поднабралась опыта и открыла собственное дело. Но что это мы все обо мне, – спохватилась она. – Я слышала, вас можно поздравить?

– Я сказала Джесс о ребенке, – объяснила Кейт. – И Джессика убедила меня, что, несмотря на то что мы ограничены в средствах из-за трудностей в компании, сейчас самое удачное время для покупки дома.

– Так мне доставать чековую книжку? – улыбнулся Рейф жене.

– Пока нет. Мы с Джессикой хотим, чтобы ты поехал посмотреть дом, который она вчера мне показала. По-моему, он просто чудо. Ты поедешь?

– Как, прямо сейчас?

– Да, Рейф, пожалуйста!

– Извини, радость моя, но сейчас я никак не могу. Через полчаса у меня важная встреча с представителем страховой компании.

Кейт разочарованно вздохнула.

– Ну ладно. А может быть, завтра?

– Или даже сегодня, но попозже, – предложил он. – А тем временем почему бы тебе не поехать взглянуть на дом еще раз? Когда моя встреча закончится, я позвоню тебе на мобильный и, если вы все еще будете там, тоже подъеду, идет?

Улыбающаяся Кейт обняла Рейфа за шею и чмокнула в губы.

– Я люблю тебя. А ты полюбишь дом.

Обхватив ее руками за талию, он крепко прижал ее к себе.

– Очень может быть, но не сильнее, чем тебя. Итак, буду ждать твоего звонка.

Проводив их до двери, он помахал им на прощание. Это было последний раз, когда Кейт и Рейф видели друг друга, прикасались друг к другу.

А теперь Кейт мертва.

При виде убитого горем Рейфа Джессика почувствовала, как больно сжимается сердце.

– Рейф, мне очень жаль, – прохрипела она. – Так жаль… – Ей хотелось протянуть руку и прикоснуться к нему, но ее плечо и рука были в гипсе. А может, Рейф пришел обвинять ее в том, что она небрежно вела машину? Может, винит ее за аварию? А вдруг она и вправду виновата?

– Я… мы его даже не увидели. – Ей самой ее голос показался каким-то слабым и чужим. – Просто страшный удар, грохот… и…

Рейф опустился на стул у ее кровати. Он совсем не походил на человека, которого она увидела накануне. Высокий, властно-внушительный, сейчас он ссутулился. За одну ночь морщины избороздили его лицо. Глаза покраснели. В них не только отражалась потеря, из них как будто ушла жизнь. Они не отражали света, словно он тоже умер.

– Я хочу знать о Кейт. – Голос его сорвался, но он постарался справиться с собой. – В каком она была настроении? Что говорила? Какими были ее последние слова?

Джейк застонал.

– Рейф, прошу тебя, не надо.

Рейф не обратил внимания на слова брата.

– Скажи мне, Джесс: что она делала, что говорила, когда… когда этот недоносок убил ее?

Джейк прижал пальцы к вискам. Он был очень расстроен, быть может даже не меньше, чем брат. Маклеоны были дружным семейством, всегда поддерживали и защищали друг друга. Джессика понимала, что они все должны быть обеспокоены состоянием Рейфа. Но она могла разделить и чувство Рейфа, который испытывал потребность знать, какими были последние минуты жизни его жены.

– Кейт смеялась, – прошептала Джессика.

От болеутоляющих ее речь сделалась медленной и невнятной. Трудно было подобрать нужные слова, еще труднее выговорить их. Но Джессика изо всех сил старалась быть понятой, потому что знала, как важно для Рейфа каждое слово, которое ей удастся произнести.

– Мы говорили о доме. Она… она так радовалась ему.

– Я намерен купить этот дом. – Рейф вскинул на Джейка дикий взгляд. Купи за меня этот дом. Кейт хотела его, и она его получит.

– Рейф…

– Купи этот проклятый дом! – взорвался он. – Неужели ты не можешь сделать это для меня?!

– Хорошо.

Джессика сглотнула.

– Как раз перед перекрестком… Кейт спросила меня… в какой цвет покрасить… детскую комнату.

Рейф закрыл лицо руками.

– О господи!

Слезы просочились между его пальцами и потекли по кистям. Это было открытым свидетельством его горя, и оно заставило Джессику страдать еще больше.

– Рейф, – глухо прошептала она. – Ты винишь меня?

Не отнимая ладоней от лица, он покачал головой.

– Нет, Джесс, нет! Я виню Бога. Он убил ее. Убил моего ребенка. Почему? За что? Я так любил ее… так любил… – Он разрыдался.

Джейк подошел и успокаивающе положил ладонь на плечо брата. Джессика увидела, что в глазах молодого человека тоже стоят слезы. Казалось, он тоже испытывает сильнейшие душевные муки. Недавно Джейк попал в газеты, потому что его обвинили в поджоге гаража их компании. Вскоре обвинения были сняты, а истинные виновники угодили за решетку, но было видно, что это испытание не прошло для него бесследно.

Джессика пыталась найти для Рейфа слова утешения, но они не приходили. Да и существуют ли на свете такие слова, которые могут утешить человека, только что потерявшего самое близкое и дорогое, что у него было?

Господи, как же мне помочь ему?

Собственная беспомощность наполняла ее отчаянием. Она смотрела на склоненную голову Рейфа, всеми силами желая коснуться его, обнять и вобрать в себя его муку.

И прежде чем снова провалиться в благословенное забытье, Джессика поклялась, что когда-нибудь каким-то образом она вернет Рейфу Маклеону нормальную жизнь.

– А сейчас, леди и джентльмены, самый трудный, самый опасный, самый захватывающий номер. Вот почему мы приберегли его напоследок.

Голос ведущего разносился над низкой ареной и зрительскими рядами «Колизея» в Мэрисвейле.

Джессика взглянула на двух своих гостей, с удовлетворением отметив, что они выглядят довольными. Удачная мысль – привести их на родео! Что может быть более уместным, чем непосредственное знакомство с техасской жизнью и техасскими развлечениями?

– Десять секунд! Ровно столько надо продержаться ковбою на спине быка, – продолжал вещать ведущий. – Так мало, удивитесь вы? Но, поверьте, это самые долгие десять секунд, какие только можно вообразить!

Супружеская пара из Огайо, затаив дыхание, смотрела, как огромный бык вынесся по настилу на арену. На его вздымающейся спине рискованно устроился ковбой. Пара секунд – и ковбой уже валяется в пыли, стараясь увернуться от копыт быка. Как только ему удалось встать на ноги, он бросился к ограде, перемахнул через нее и предоставил двум парням, переодетым клоунами, завлечь быка назад, в ворота.

– Леди и джентльмены! – провозгласил ведущий. – Похоже, нашему следующему участнику придется несладко. Но этот ковбой не боится злого быка. По правде говоря, чем труднее удержаться, тем больше, похоже, ему это нравится. Он много лет участвовал в родео, но потом ушел. Вернулся полтора года назад, и его ничуть не испугало, что он на десяток лет старше большинства ковбоев, которые объезжают быков. Он из Центрального Техаса. Здесь есть кто-нибудь из Литл-Спрингса? Если да, то предлагаю вам поболеть за смельчака из вашего города Рейфа Маклеона, который сейчас появится из ворот номер шесть на Сатане!

– О боже! – вскричала Джессика и вскочила с места.

Распахнулись ворота, и пегий бык вырвался на арену, взбрыкивая задними ногами и бешено мотая головой.

Джессика увидела, как стетсон слетел с головы Рейфа и приземлился в пыль под молотящими копытами. Он держал левую руку высоко вскинутой, как того требовали правила. Рука беспомощно взметнулась, когда бык взбрыкнул, а тело Рейфа, высоко взлетев, вернулось на спину быка и сотряслось от удара.

Толпа дико кричала, подбадривая Рейфа. Ему удалось усидеть секунд пять, хотя они показались Джессике пятью годами. Прежде чем прозвучал сигнал, животное пригнуло голову так сильно, что она почти коснулась земли, потом резко вскинул ее. В этом движении было столько необузданной силы, что Рейф не удержался.

Он увернулся от копыт, перекатившись на бок. Один из клоунов выскочил вперед и ударил быка по носу резиновой палкой. Бык фыркнул, топнул копытом, и клоун отскочил в сторону, показав ему «нос».

Казалось, что все это шутка, и толпа зрителей рассмеялась. Однако серьезность работы клоуна стала очевидной, когда его тактика не сработала.

Бык развернулся, ноздри его раздулись. Рейф, стоявший спиной к быку, поднял с земли свою шляпу и похлопал ею по ноге. Ему предостерегающе крикнули, но слишком поздно. Бык бросился на него, опустив голову.

Рейф быстро отскочил в сторону, успев увернуться, чтобы его не пропороло рогом, но бычья голова все-таки задела его плечо и он упал. Зрители хором ахнули, когда передние копыта опустились прямо на грудь Рейфа.

Джессика закричала, потом зажала рот рукой. Она в ужасе смотрела, как Рейф лежит, распростершись в красно-коричневой пыли, явно без сознания. Двое помощников верхом на лошадях выскочили из ворот, один из них накинул лассо быку на рога. Хорошо обученная лошадь галопом ускакала за ворота, утянув за собой упирающееся животное. Пока один отважный клоун погонял его сзади метлой, другой опустился на колени рядом с раненым ковбоем.

Джессика перешагнула через несколько пар ног, спеша добраться до ближайшего прохода. Она грубо отталкивала всех, кто оказывался у нее на пути. Проигнорировав табличку «посторонним вход воспрещен» на широкой металлической двери, она толкнула ее. Пыль ударила в ноздри, забив легкие, но Джессика не обращала внимания. Увидев маячок кареты «скорой помощи», она побежала через лабиринт загонов и перегородок.

Наконец она добежала до носилок, на которых лежал Рейф, по-прежнему без сознания. Им занимались два медика. Один вставил иглу в вену на сгибе локтя. Лицо Рейфа было неподвижным и бледным.

– Нет! – Она упала на колени рядом с носилками и потянулась к безжизненным пальцам. – Рейф!

Кто-то схватил ее сзади за локти и заставил подняться. Обернувшись, она уставилась в нелепо раскрашенное лицо одного из клоунов родео.

– Кто вы? – спросил он.

– Друг. Как он? Что с ним?

– Думаю, сломано несколько ребер, да оглушен немного. Пару дней будет чувствовать себя нелучшим образом, но жить будет.

Джессику лишь отчасти успокоил диагноз клоуна. Откуда он может знать, а вдруг у Рейфа какие-то внутренние повреждения?

– Не следовало ему выступать сегодня, – продолжил клоун, пока носилки задвигали в карету «скорой помощи». – Говорил я ему, не стоит влезать на быка в таком состоянии. Да еще на этого дьявола во плоти. Не зря его Сатаной кличут…

– В каком состоянии? – перебила его Джессика.

– Что? А, так с бодуна. Вчера вечером мы здорово набрались. Рейф еще не совсем пришел в себя.

Джессика не стала дожидаться дальнейших откровений. Она забралась в машину, как раз когда медик уже собирался закрыть дверцу. Он открыл было рот, чтобы возразить, но, увидев решительное лицо Джессики, передумал. Через пару секунд машина уже выезжала из конюшен «Колизея».

– Я так рада, что вы благополучно добрались до гостиницы. – Прижав к уху мобильник, Джессика извинялась перед супружеской парой из Огайо за то, что бросила их на родео. Скорее всего, она потеряла клиента, но ей было наплевать. Если бы вместо пары из Огайо она принимала президента и первую леди, то поступила бы точно так же.

Отключившись, Джессика снова вернулась к сестринскому посту и в сотый раз спросила, нет ли новых сведений о состоянии Рейфа Маклеона. В этот момент из палаты вышел доктор, и сестра направила Джессику к нему.

– Вы родственница? – спросил молодой врач.

– Нет, просто близкий друг. У мистера Маклеона нет родственников в Мэрисвейле. Он из Литл-Спрингса.

– Гм. Ну, он наконец пришел в себя. Удар по голове был довольно сильным, но, к счастью, ничего непоправимого не случилось.

– Но я видела, как бык взгромоздился ему на грудь…

– Да, у него перелом нескольких ребер, но внутренние органы, к счастью, не задеты. Через несколько дней он будет практически здоров, правда пока не слишком бодр. Разумеется, я бы не советовал ему какое-то время ездить на быках.

– Можно мне его увидеть? – спросила Джессика.

– Только на несколько минут. Сейчас ему лучше поменьше разговаривать.

– Я ненадолго.

– Ему только что ввели сильное болеутоляющее, так что он все равно скоро уснет.

– Тогда, если не возражаете, я бы хотела остаться с ним на всю ночь.

Доктор нахмурился. Джессика смотрела ему прямо в глаза. Ее взгляд говорил, что она не отступится. Покупатели, продавцы, агенты по сдаче жилья внаем – всем им приходилось встречать этот твердый взгляд карих глаз. Девять из десяти уступали.

– Наверное, большого вреда от этого не будет, только разговоры сведите к минимуму.

– Хорошо, доктор. Спасибо. В какой он палате?

Рейфа поместили в палату на двоих, но вторая кровать не была занята. Джессика на цыпочках подошла к кровати.

Впервые за эти два года она взглянула в лицо Рейфа Маклеона. Когда Джессика вышла из больницы, Кейт Маклеон уже похоронили, а через некоторое время после похорон Рейф уехал из города в неизвестном направлении. Поговаривали, что он присоединился к переезжающему из города в город родео. А еще ходили слухи, что он стал прикладываться к бутылке.

– О, Рейф, что ты с собой сделал? – горестно прошептала Джессика, глядя на него. Не удержавшись, она осторожно запустила пальцы в его темную шевелюру, отведя назад волнистые пряди, упавшие на влажный лоб.

Несмотря на то что заметно постарел, он по-прежнему оставался самым красивым мужчиной из всех, кого знала Джессика. Так она считала еще с тех пор, как впервые увидела его в школе. Он покорил ее с первого взгляда, и все последующие годы ее отношение к нему оставалось неизменным.

Озорной темноволосый мальчуган с серыми глазами, прирожденный заводила и отличный спортсмен превратился в потрясающего мужчину. В лице его читалась сила, а в квадратном подбородке – упрямая гордость, граничащая с воинственностью, присущей всем мужчинам семейства Маклеон. Они были знамениты своим вспыльчивым нравом и готовностью постоять за себя.

Вдруг его рука шевельнулась и беспокойно дотронулась до повязки на груди. Испугавшись, как бы он не повредил себе, Джесс поймала его руку, притянула обратно на простыню и там удержала.

Его ресницы дрогнули, веки приподнялись. Вначале он никак не мог понять, где находится и что произошло, но потом, кажется, узнал ее. Она успокаивающе сжала его пальцы. Он попытался заговорить, но из горла вырвался лишь слабый хрип. Но прежде чем вновь провалиться в забытье, сумел пробормотать:

– Зубрилка?

Рейф ругался с медсестрой, когда Джессика вошла в его палату. Он прервал поток обвинений и удивленно воззрился на Джессику, потом снова начал препираться:

– Оставьте меня в покое, говорю я вам! Когда я захочу помыться и побриться, то сделаю это сам. А сейчас уйдите, чтобы я мог одеться.

– Одеться? Мистер Маклеон, вам еще не разрешено вставать!

– Вот как? Посмотрим!

Джессика решила, что пора вмешаться.

– Может быть, когда мистер Маклеон выпьет чашку кофе, у него возникнет желание привести себя в порядок.

Медсестра явно обрадовалась поводу ретироваться. Джессика осталась с Рейфом наедине. Лицо его было мрачнее тучи.

– Я решил, что ты мне приснилась, – заметил он.

– Нет. Как видишь, я действительно здесь. – Она налила ему кофе и протянула чашку.

Он взял и рассеянно сделал глоток.

– И что, позволь узнать, ты тут делаешь?

– Вчера я случайно оказалась на родео, где ты выплясывал на том быке. Привела туда супружескую пару из Огайо. Они собираются жить в Мэрисвейле и присматривают здесь домик.

– Это объясняет, что ты делала на родео. А что ты делаешь здесь, в больнице?

– Мы с тобой давно знаем друг друга, Рейф. Рядом не было никого, кто бы присмотрел за тобой. Твои родные не простили бы мне, если бы я не поехала с тобой в больницу. И я сама никогда не простила бы себе.

Он отставил в сторону пустую чашку.

– Собираешься читать мне нотации?

– Нет.

Рейф хмыкнул.

– Этим ты отличаешься от моей родни. Они обожают читать мне нотации. Все хотят спасти меня от меня самого. А я только хочу, чтобы меня, черт побери, оставили в покое!

– Они любят тебя.

– Моя жизнь принадлежит мне! – гневно воскликнул он. – Кто они такие, чтобы указывать мне, как жить, а?! – Он перевел взгляд на Джессику и, немного успокоившись, продолжил: – Ты настоящий друг, Зубрилка, и именно потому, что мы хорошие друзья, я прошу оставить меня там, где нашла.

– И что бы я была за друг, если бы покинула тебя в час беды?

– Но если ты тут останешься надолго, может случиться что-то по-настоящему ужасное, чего бы мне очень не хотелось.

– Например? – усмехнулась она.

– У меня дар наживать врагов.

Джессика посерьезнела.

– Никогда, Рейф.

– Ты уже позвонила моим родным?

– Нет. Я хотела сначала спросить тебя об этом.

– Не звони им.

– Думаю, они хотели бы знать, Рейф.

– Они узнают достаточно скоро и сделают из этого проблему.

– Ничего удивительного, ты же мог погибнуть.

– Невелика была бы потеря.

– Для тебя – возможно, но не для них.

Он раздраженно отвернулся.

– Послушай, Джесс…

– А что случилось с Зубрилкой?

Рейф повернул голову и внимательно оглядел ее. В детстве рыжие волосы с возрастом стали светло-каштановыми с золотистым отливом. Они по-прежнему завивались и были непослушными, но она научилась искусно укладывать их. Очки сменились контактными линзами. Годы с пластинками, выпрямляющими зубы, подарили ей идеальную улыбку. Худое как щепка тело в конце концов налилось и стало женственным. Она все еще была тонкой, но со всеми привлекательными изгибами и выпуклостями во всех нужных местах.

Теперь Джессика Стивенс уже не выглядела тем книжным червем, которого все ребята звали Зубрилкой. В те годы, когда самые популярные девчонки ее класса становились участницами спортивных и танцевальных команд, она была председателем дискуссионного клуба и президентом лингвистического общества.

В то время как ее более фигуристых одноклассниц короновали как победительниц конкурсов красоты, она получала награды за выдающиеся успехи в учебе. Родители говорили ей, что это важнее, но Джессика была достаточно сообразительна, чтобы понять, что это не совсем так. Она променяла бы все свои грамоты на одну усеянную фальшивыми бриллиантами диадему и коронационный поцелуй президента класса Рейфа Маклеона. Мало кто знал, что ученица, удостоенная чести произнести речь прощания со школой, мечтает о чем-то ином, кроме признания ее академических достижений. Действительно, ну кто бы мог подумать? Зубрилка она и есть Зубрилка.

Но теперь Рейф пересмотрел свое мнение. Оценив ее внешность, он сказал:

– Почему-то прозвище «Зубрилка» не подходит такой хорошо сложенной леди, как ты.

– Спасибо.

– Не за что. Ну так вот, я говорил…

– Ты давал мне понять, чтобы я не приставала к тебе.

Рейф пригладил рукой непослушные волосы.

– Это не значит, что я не ценю все, что ты сделала, Джесс. Ценю.

– Но ты просто хочешь, чтобы тебя оставили в покое.

– Именно.

– И ты мог бы спокойно упиваться своими страданиями.

– Опять угадала. А сейчас, если ты не хочешь стоять тут, пока я буду вылезать из постели в одной только повязке на ребрах, я бы посоветовал тебе попрощаться и уйти.

– Но ты же не собираешься уйти из больницы?

– Собираюсь.

– Но тебя сегодня утром еще даже не осмотрел врач!

– А что нового он может мне сказать? Я и так знаю, что у меня сломано несколько ребер. Ничего такого, что не прошло бы после пары дней в постели. Но уж лучше я проведу это время в таком месте, где можно достать бутылку виски.

Он с трудом сел. От боли перехватило дыхание, на глаза навернулись слезы.

– Но как ты собираешься уехать отсюда? В таком состоянии ты не сможешь вести машину.

– Справлюсь.

– И наверняка при этом угробишь себя.

Он повернул голову и пронзил ее взглядом.

– Наверное, мне следовало бы взять у тебя уроки безопасного вождения…

Он не мог бы сказать или сделать ничего, что причинило бы ей большую боль. Она съежилась под ударом этих слов. Кровь отхлынула от головы, и Джессика почувствовала себя на грани обморока.

В ту же секунду, как у него вырвались эти слова, Рейф уронил голову и вполголоса длинно выругался, после чего в комнате повисла осязаемая тишина. Наконец он поднял голову.

– Прости, Джесс!

Она нервно сжимала и разжимала руки, невидящими глазами уставившись перед собой.

– Меня постоянно терзает мысль, винишь ли ты меня в том несчастном случае…

– Не виню. Клянусь тебе!

– Сознательно, может, и нет, но в глубине души…

– Да нет же. Я ляпнул глупость, прости. Говорил же, что превращу тебя во врага. – Он беспомощно вскинул руки. – Порой меня охватывает такая злость на весь свет, что я свирепею и вымещаю свою ярость на том, кто попадется под руку. Поэтому я плохой собеседник. Поэтому хочу, чтобы меня просто оставили в покое.

Его душевная боль была так очевидна, что ей легко было простить его за этот выпад. Он походил на раненого, загнанного в угол зверя, который не позволяет приблизиться к себе тому, кто хочет ему помочь. В течение двух лет после смерти Кейт он зализывал свои раны. Они еще не зажили. Если ничего не предпринять, то никогда и не заживут. Рейф больше не в состоянии помочь сам себе.

– Ты настаиваешь на том, чтобы уйти из больницы?

– Да, – подтвердил он. – Даже если придется выползать отсюда на четвереньках.

– Тогда разреши мне отвезти тебя домой, в Литл-Спрингс.

– Даже и не думай.

– Образумься, Рейф. Куда ты пойдешь?

– Найду куда. Но домой я возвращаться не хочу, – упрямо повторил он. – Пожалуйста, уходи и оставь меня в покое.

Однако Рейф не знал, что Джессика может быть такой же упрямой, как и он.

– Не хотела касаться этого щекотливого вопроса, Рейф, но ты не оставляешь мне выбора. Встает вопрос о деньгах.

Несколько мгновений он озадаченно смотрел на нее, потом проворчал:

– О каких таких деньгах?

– О тех, что понадобились, чтобы тебя сюда приняли и лечили. Я за все заплатила.

– Что-что?

– У тебя в бумажнике не оказалось страховки. Мы не нашли там и сколько-нибудь существенной наличности, поэтому заплатила я.

Рейф прикусил губу. Было видно, что он растерян.

– Ты получишь свои деньги обратно.

– Разумеется. Как только мы приедем в Литл-Спрингс, ты сможешь снять их со своего счета в банке или взять взаймы у брата.

– Джесс… – начал он, намереваясь спорить.

– Я не брошу тебя на произвол судьбы, Рейф. По моим сведениям, ты слишком много пьешь. Как ты сможешь выздороветь, если не будешь как следует заботиться о себе?

– А мне наплевать, выздоровею я или нет.

– А мне нет.

– Почему?

– Потому что я хочу получить обратно свои шестьсот пятьдесят восемь долларов. – Сказав это, она направилась к двери и распахнула ее. – Я пошлю медсестру, чтобы она помогла тебе одеться.

Рейф отказался лечь на заднее сиденье машины, как Джессика ему предлагала, но с того момента, как они выехали за ворота больницы, голова его лежала на подголовнике. Глаза его оставались закрытыми, хотя он не спал.

Прошло только полчаса поездки, весь путь занимал два с половиной часа. Утренний час пик уже миновал, но погода все ухудшалась, осложняя обстановку на дорогах. С неба падала коварная смесь дождя и мокрого снега, которая не редка для Центрального Техаса в конце зимы.

Джессика неотрывно смотрела вперед, на дорогу, и мертвой хваткой сжимала руль, на минимальной скорости ведя машину.

– Я наняла человека, который в конце недели отведет твой пикап в Литл-Спрингс. К тому времени, когда ты сможешь сесть за руль, он будет уже там.

– Все такая же деловая, а?

– То, как ты это сказал, наводит на мысль, что это не комплимент.

– О, я ценю твои деловые качества. Просто большинство мужчин побаиваются самоуверенных деловых женщин. – Он повернул к ней голову. – Поэтому ты так и не вышла замуж? Не нашла себе ровню в том, что касается мозгов?

Как она могла сказать ему, почему не вышла замуж! Потому что так и не нашла мужчину, который мог бы сравниться с ее рыцарем девичьих грез?

– По правде говоря, один раз я была помолвлена, – призналась Джессика. – Мы даже назначили дату свадьбы. Но незадолго до нее я все отменила.

Он удивленно вскинул брови.

– Почему? Вы оказались несовместимыми в постели?

– Напротив, мы были вполне совместимы.

Он склонил голову набок.

– Трудно представить тебя в постели с мужчиной.

– Какие приятные слова, – саркастически заметила она.

– Наверное, это потому, что в старших классах ты ни с кем не встречалась.

– Не потому, что не хотела. Просто меня никто не приглашал.

– Но ведь тебя интересовала тогда только учеба.

– Едва ли.

– Такое было впечатление.

– Впечатления бывают обманчивыми. Я мечтала быть красивой и пользоваться популярностью, мечтала стать подружкой какого-нибудь суперпарня, как и любая старшеклассница.

– Гм.

На некоторое время в машине установилась тишина, чему Джессика была только рада: дорога была уже не просто обледенелая, а превратилась в настоящий каток.

Довольно скоро, однако, Рейф застонал и приложил руку к ребрам.

– Больно, хоть волком вой.

– Прими еще одну таблетку.

– Лучше останови машину, я куплю бутылку виски.

– Категорически нет. Во-первых, нельзя мешать спиртное с лекарствами, а во-вторых, я не позволю тебе покупать спиртное, пока ты со мной.

– Ну так, если помнишь, я не рвался быть с тобой! – закричал он. – Ты сама влезла в мои дела. А теперь я хочу выпить и хочу сделать это прямо сейчас!

Джессика плавно нажала на тормоз и остановила машину у обочины. Оторвав онемевшие пальцы от руля, она повернулась к нему лицом.

Он не ожидал пощечины. Ее холодная ладонь резко ударила по заросшей щетиной щеке.

– Будь ты проклят! – Она дрожала всем телом. В глазах стояли невыплаканные слезы. – Будь ты проклят, Рейф Маклеон, за то, что ты самый бесчувственный, самый эгоистичный болван из всех, каких только знал свет! Посмотри на мои руки! – Она поднесла их к самому его носу, повернув ладонями вверх. – Они мокрые, потому что я боюсь до смерти! Неужели ты не понимаешь, что мне вообще нелегко водить машину в любых обстоятельствах, но особенно в таких условиях, как сегодня?! Я боюсь, что каждая встречная машина врежется в нас! Я живу в постоянном страхе, что со мной снова это случится. Особенно когда пассажир сидит в моей машине там, где сидела Кейт! Я тоже была в машине, Рейф, когда тот парень вылетел на красный свет. Меня до сих пор преследуют кошмары, в которых я слышу визг тормозов, чувствую удар и заново ощущаю страх смерти. Мне пришлось долго лечиться у психотерапевта, прежде чем я смогла снова сесть за руль. – Судорожно вздохнув, она замолчала, потом тихо продолжила: – Да, ты не просил меня помогать тебе. Но я считала, что обязана сделать для тебя хотя бы это: благополучно доставить тебя домой, к твоим родным, где ты сможешь как следует прийти в себя! – Она потрясла перед его лицом сжатым кулаком. – Но, видит бог, ты мог бы по крайней мере заткнуться и прекратить это чертово хныканье!

Джессика остановилась перед квартирой Рейфа, держа в руках пакеты из супермаркета. Сквозь дверь до нее доносились голоса:

– Думаю, лучше нам его не будить. Раз он не проснулся, когда мы вломились сюда и подняли такой шум, значит, он нуждается в хорошем сне.

– Но как он попал сюда, мама? И откуда нам знать, сколько таблеток он принял?

– Джейк, успокойся, – произнес третий голос. – Баночка с таблетками почти полная, он не мог выпить много. Энн права, сейчас ему лучше поспать.

– Не нравится мне эта его повязка на груди, – сказала Энн Маклеон. – Совершенно ясно, что ему надо находиться в постели. Подождем, когда он проснется, тогда и узнаем, кто привез его.

– Скорее всего, очередная подстилка, – пробормотал Джейк.

С Джессики было достаточно. Она перехватила одной рукой пакеты, другой нажала на дверную ручку и ввалилась в комнату под тяжестью сумок с припасами. Три головы резко повернулись в ее сторону, три пары глаз уставились на нее.

– Мисс Стивенс!

– Здравствуйте, миссис Маклеон.

– Джейк, возьми пакеты, – распорядилась Энн, подтолкнув вперед своего ошеломленного младшего сына.

– Джесс, какого черта ты здесь делаешь?! – Джейк освободил ее от покупок и сгрузил их на барную стойку, отделявшую маленькую кухню от гостиной.

Джессика положила свою сумочку и ключи на стул, заваленный невскрытыми письмами.

– Позволь уверить тебя: я не очередная подстилка Рейфа, – заметила она, снимая пальто.

– Мне очень жаль, что ты это услышала, но что происходит? Хозяин дома сообщил нам, что Рейф заявился, но его пикапа здесь нет, а сам он один и в полной отключке.

– И в бинтах, – добавила Лиза, жена Джейка. – Это серьезно?

– Он, конечно, чувствует себя неважно. Но повреждение не опасно. Вчера вечером на родео в Мэрисвейле его ударил бык. – Джессика вкратце поведала им о том, что произошло.

Выслушав ее, Энн опустилась на диван.

– Слава богу, что вы оказались там, мисс Стивенс, и взяли на себя труд позаботиться о нем.

– Пожалуйста, зовите меня Джесс. – Она помолчала. – Я не могла поступить иначе.

После этих слов наступила тишина. Было ясно, что помощь Джессики была слабой попыткой расплатиться за то, что она была за рулем, когда погибла Кейт.

Лиза первой нарушила молчание:

– А что в пакетах?

– Еда. В холодильнике не было ничего, кроме банки сардин. А в шкафах вообще пусто. Кроме того, я купила чистящие и моющие средства.

Энн провела пальцем по журнальному столику, собрав толстый слой пыли.

– По-моему, здесь не убирались с тех пор, как умерла Кейт.

– Совершенно верно. Не убирались.

Все повернулись к угрюмому Рейфу, стоявшему в дверях в банном халате, в вороте которого виднелись бинты.

– И гости сюда тоже не приглашались, – добавил он. – И это меня устраивает. Так что теперь, когда вы закончили обсуждать меня и мои недостатки, можете выметаться отсюда к черту и оставить меня в покое!

Энн, сохранившая гибкость, несмотря на свои пятьдесят пять лет, вскочила на ноги.

– А теперь послушай меня, Рейф Маклеон. Я не допущу, чтобы в таком тоне со мной разговаривали мои дети. Мне наплевать, что ты такой большой. – Она засучила рукава, словно готовилась вступить с ним в драку. – Ты выглядишь так непрезентабельно, что мне почти стыдно признаться, что ты мой старший сын. И, кроме того, от тебя воняет. Квартира эта – свинарник, не пригодный для жилья. Все это должно измениться немедленно, – отчеканила она. – Я сыта по горло твоей жалостью к себе самому, твоим нытьем и постоянным хмурым видом. Я устала ходить вокруг тебя на цыпочках. Когда ты был маленьким, я делала для тебя то, что считала полезным. И вот теперь, похоже, вновь пришла пора воспользоваться моими материнскими прерогативами. Нравится тебе или нет, это для твоей же пользы. – Она выпрямилась в полный рост. – Иди побрейся и прими душ, а я начну варить куриную лапшу.

Рейф постоял минуту в нерешительности, потом его гневный взгляд уперся в Джессику.

– Это все ты виновата! – С этими словами он повернулся и скрылся в спальне. Дверь за ним с грохотом захлопнулась.

Джессика невольно отступила на шаг, как будто он ударил ее. Сама того не замечая, она приложила руку к груди.

Лиза подошла к ней и обняла за плечи.

– Я уверена, он не имел в виду то, что ты подумала, Джесс.

– Мне так не кажется, – прошептала Джессика.

Джейк попытался успокоить ее:

– Он говорил не о несчастном случае, Джесс, а о том, что ты навлекла мамин гнев на его голову.

– Он не в себе, Джесс. – Воинственность Энн поулеглась. Она ласково улыбнулась. – В глубине души он наверняка благодарен вам за то, что вы были с ним вчера и помогли сделать то, что он действительно хотел сделать – вернуться домой. Вы дали ему возможность подчиниться вам и все же не потерять лицо. Мы все должны быть вам благодарны. И Рейф тоже.

Джессика неуверенно улыбнулась, потом взяла свое пальто и ключи.

– Раз вы здесь, я могу попрощаться.

– Я провожу тебя до машины.

– Ни к чему, Джейк, – сказала она, поспешно отворачиваясь, чтобы они не увидели ее слез. – Я попозже зайду узнать, как он. До свидания.

То, что еще недавно было мокрым снегом, сейчас обернулось холодным, противным дождем. Джессика осторожно вела машину: капли дождя на ветровом стекле и ее собственные слезы делали дорогу почти невидимой.

Когда поздно вечером того же дня кто-то позвонил в дверь, Рейф разразился проклятиями. После того как его квартиру пропылесосили, вымыли и вычистили, она наконец стала чистой, пустой и безмолвной. Оказавшись наедине с собой и неотступной болью в ребрах, он доедал обед в благословенной тишине.

Он подумал было, что не станет открывать дверь, но потом в слабой надежде, что это может оказаться Джейк, тайком притащивший ему что-нибудь покрепче чая или кофе, Рейф все-таки поднялся и прошлепал босыми ногами к двери.

На пороге стояла Джессика с букетом цветов. Насколько он помнил, ему еще никогда не приходилось видеть ее в джинсах. Ноги ее казались длинными и стройными. Под короткой джинсовой курткой была надета футболка – нечто весьма далекое от деловых костюмов, в которые она обычно одевалась.

Волосы она распустила. Вместо аккуратно собранного пучка по ее плечам рассыпались локоны цвета темного пламени. Они были усеяны каплями дождя, которые в ярком свете фонаря на крыльце переливались как осколки бриллиантов. Ему не особенно нравились рыжие волосы, но он заметил, что ее волосы очень красивы.

Почти единственной знакомой деталью были очки. Все годы в школе Зубрилка Стивенс носила очки. Сейчас, по-видимому, время от времени она сменяла их на контактные линзы.

– На улице холодно, – сказала она.

– Ох, извини.

Он отодвинулся, и она проскользнула мимо него в дом.

– Ты один?

– К счастью.

Закрыв дверь, Рейф повернулся к ней. Ее глаза обеспокоенно скользнули по нему, и ему захотелось улыбнуться. Чтобы сделать матери приятное, он принял ванну, побрился, но не стал одеваться и по-прежнему был в халате. Старая дева вроде Джесс, наверное, не привыкла разговаривать с босыми, голоногими и гологрудыми мужиками. Рейф почувствовал ее неловкость и решил, что поделом ей за то, что заявилась туда, куда ее не звали.

– Это тебе. – Она протянула ему букет.

Он взял цветы и положил их на журнальный столик.

– Спасибо, но я предпочел бы бутылку виски.

Джессика покачала головой.

– Пока ты принимаешь болеутоляющее – нет.

– Эти пилюли не снимают боли.

– Если тебе так больно, надо обратиться в больницу.

– Я говорил не об этой боли, – пробормотал он, направляясь на кухню, где остался недоеденный обед. – Хочешь?

– Чили? – Она с отвращением уставилась в миску с мясом, тушенным по-техасски, с острым красным перцем. – А что случилось с куриной лапшой, которую приготовила тебе Энн?

– Я ел ее на ланч, но второй раз подряд она мне в глотку не полезет.

– Не думаю, что это то, что тебе сейчас нужно.

– Не нуди. – Он опустился на табуретку и отправил в рот еще одну ложку. Подняв голову, кивнул в сторону другой табуретки, приглашая ее сесть.

Она сбросила куртку и села.

Очистив миску до дна, он оттолкнул ее от себя. Джессика встала и отнесла ее в мойку. Там она тщательно ополоснула ее и поставила в посудомоечную машину. Потом вернулась к журнальному столику, взяла цветы и поставила их в высокую вазу, которую поместила на кухонный стол прямо перед ним.

– Нет смысла обрекать их на преждевременную смерть только из-за того, что ты идиот, – сказала она, снова устраиваясь на табуретке.

Рейф хмыкнул.

– Пропадаешь зазря, Джесс. Из тебя получилась бы чудесная женушка. Ты такая… – Он замолчал и вгляделся в нее попристальнее.

– Что у тебя с глазами? Ты плакала?

– Плакала? Конечно нет. Меня что-то линзы стали беспокоить. Пришлось их вынуть.

– Линзы… Ты внешне очень изменилась по сравнению со школой.

– Несколько двусмысленный комплимент, но все равно – спасибо.

Он перевел взгляд на ее грудь.

– Ты больше не плоскогрудая.

– Все равно ничего примечательного.

Он нахально хмыкнул.

– Ты не права. Хотя, конечно, не сравнить с моей последней шлюшкой… Как бишь ее? А, неважно. Вот у кого были сиськи…

Джесс хладнокровно сложила перед собой руки и наклонилась к нему.

– Послушай, Рейф, давай я избавлю тебя от усилий, которые ты тратишь на то, чтобы оскорбить меня. Не существует такого оскорбления, которого я не слышала бы, начиная с того, что меня звали Четырехглазой Куриной Ножкой, Занудой, Зубрилкой и Морковкой. Так что ты можешь вести себя как подонок по отношению ко мне, и даже это меня не оскорбит. Я знаю все плохие слова, и ты не можешь сказать ничего, что меня возмутило или шокировало бы. Я понимаю, что твоя потенция не умерла вместе с женой, хоть тебе этого, наверное, хотелось бы. У тебя есть физические потребности, которые ты удовлетворяешь с теми бабенками, что оказываются в данный момент под рукой. Я тебя за это не хвалю и не осуждаю. Сексуальность – естественное человеческое качество. Каждый из нас распоряжается ею по-своему. Но вокруг тебя люди, которые беспокоятся о тебе, а ты упорно отвергаешь их и злоупотребляешь их добрым отношением к тебе. Но я не позволю тебе так поступать со мной. У меня есть более подходящие и намного более приятные способы проводить время. – Она встала, потянулась за курткой и надела ее. – Жаль, что тот бык не двинул тебя хорошенько по твоей тупой башке. Может, вбил бы тебе немного ума.

Она направилась к двери, но он поймал ее за полу куртки и удержал.

– Извини, пожалуйста, останься ненадолго.

Обернувшись, она бросила на него возмущенный взгляд.

– Зачем? Чтобы ты снова попытался шокировать меня своими гнусностями?

– Нет! Чтобы я не был таким чертовски одиноким.

Рейф и сам не знал, почему так неприкрыто честен с ней. Может, потому, что она была так же честна по отношению к себе самой. В глазах всех остальных людей Джессика Стивенс была успешной привлекательной женщиной. Однако когда она смотрела в зеркало, то видела там долговязую девицу в очках с волосами цвета морковки и пластинками на зубах.

– Пожалуйста, Джесс…

Джессика смягчилась и вернулась на свою табуретку. Она высоко держала голову, но, после того как их пристальный взгляд в глаза друг другу растянулся на долгие секунды, нижняя губа ее начала подрагивать.

– Ты все-таки винишь меня в смерти Кейт, да?

Рейф поймал обе ее руки и сжал между своими ладонями.

– Нет, – ответил он со спокойной настойчивостью. – Нет. Я никогда не хотел, чтобы у тебя создалось такое впечатление. Мне жаль, если это все-таки случилось. Я виню только того идиота, который вылетел на красный свет. Виню Бога, но не тебя. Ты тоже пострадавшая. Я увидел это сегодня, когда мы ехали домой.

Он уставился на их руки, но вряд ли видел их по-настоящему.

– Я так любил Кейт.

– Знаю.

– Но ты не можешь понять… Никто не может понять, как сильно я ее любил. Она была добрая и чуткая. Никогда не поднимала шума, не переносила, чтобы кто-нибудь расстраивался. Она умела дразнить так, что было смешно, но совсем не обидно. Она никогда никому не делала больно. Нам было невероятно хорошо вдвоем. – Он набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. – А потом ее не стало. Так внезапно. Так необратимо. Осталась только пустота в том месте, где была она. – Он почувствовал, как у него в горле встал ком – свидетельство того, что его мужество небеспредельно, и с трудом сглотнул.

– Рейф…

– И ребенок, Джесс… Мой ребенок! Он погиб. – Глаза его наполнились жгучими слезами. Рейф отпустил руки Джесс. – Господи…

– Поплачь, тебе станет легче.

Он ощутил ее руку на своем плече.

– Если бы только я поехал с вами, как она хотела, этого, возможно, и не случилось бы.

– Ты не можешь быть в этом уверен.

– Почему я не поехал?! Если бы поехал, может, сидел бы там, где была она. Может, тогда погиб бы я, а она выжила бы и родила нашего ребенка. Жаль, что я не погиб вместо нее. Я хотел этого…

– Нет, не хотел. – Резкий голос Джессики заставил его вскинуть голову. – И если ты еще раз скажешь что-то подобное, я снова дам тебе пощечину.

– Но это правда, Джесс.

– Неправда! – Она категорически покачала головой. – Если ты и в самом деле хотел умереть, то почему не похоронен рядом с Кейт?! Почему не нажал на спусковой крючок или не бросился на машине с моста?! Не взял в руки опасную бритву или не проглотил горсть таблеток?! – Она вскочила, дрожа от возмущения и продолжая наступать на него. – Есть десятки способов покончить с собой. Пьянство, шлюхи и родео – среди них. Но, можешь не сомневаться, это чертовски медленный способ саморазрушения. Пока что единственное, что тебе хорошо удалось, это совершенно расклеиться и испортить жизнь всем окружающим.

Он тоже встал.

– И какого дьявола ты позволяешь себе со мной так разговаривать?! Когда ты потеряешь человека, которого любишь, когда потеряешь ребенка, только тогда будешь иметь право говорить, что я расклеился! А до той поры – убирайся из моей жизни и оставь меня в покое!

– Отлично! Но прежде я скажу тебе еще кое-что. Ты не чтишь памяти Кейт! Твое горе бессмысленно и неконструктивно! За то недолгое время, что я знала Кейт, я знала ее как очень жизнелюбивого человека. И она буквально боготворила тебя, Рейф. С ее точки зрения, ты не мог ошибиться. Интересно, осталась бы у нее хоть капля уважения к тебе, если б она видела, во что ты превратил свою жизнь с тех пор, как ее нет? Приятно ли было бы ей узнать, что ты совершенно раскис? Я в этом сильно сомневаюсь.

Он с такой силой стиснул зубы, что даже челюстям стало больно.

– Я сказал – убирайся!

– Я ухожу. – Она порылась в сумочке, достала оттуда сложенный листок и положила его на стойку. – Вот расписанный по пунктам счет из больницы, который я оплатила за тебя. Надеюсь, завтра я получу по нему сполна.

– Ты же знаешь, что у меня нет денег…

– Тогда советую тебе достать их. Доброй ночи!

Она не стала ждать, чтобы он проводил ее, и решительно вышла под дождь, громко захлопнув за собой дверь.

– Сучка! – пробормотал он, смахивая счет на пол. Он злобно пнул его, но резкое движение отдалось острой болью в ребрах. Поморщившись, он заковылял в спальню, к баночке таблеток на тумбочке.

Вытряхнув одну таблетку и возвращая пузырек на место, он подумал, что все эти таблетки можно принять одновременно. Никогда прежде ему такое даже в голову не приходило.

Рейф опустился на край кровати. Выходит, Джесс права? Если бы он серьезно хотел уйти из жизни, когда погибла Кейт, почему не сделал этого? У него было полно возможностей. Но ведь он даже ни разу не подумал о самоубийстве. Где-то в самой глубине души он, должно быть, ощущал, что жить все-таки стоит. Но для чего?

Джесс оказалась права и в другом отношении: он не чтил памяти Кейт своим теперешним образом жизни. Странно, что посторонний человек, а не кто-то из родных так хорошо его понял и угадал, на какие кнопки нажать, чтобы заставить его опомниться.

Кейт гордилась его планами. После ее смерти у него не осталось планов, не считая желания выпить достаточно, чтобы чувства притупились и память затуманилась. Жизнь его превратилась в бесплодный круговорот распутства, пьянства, азартных игр, драк, родео. Он выигрывал деньги и просаживал их. Переезжал с места на место, бесцельно скитаясь, нигде надолго не останавливаясь, чтобы не поворачиваться лицом к тому, от чего он убегал.

Рейф поднял глаза к их с Кейт свадебной фотографии. Улыбающийся жених на фотографии теперь даже внешне не походил на него. Больше того, он над ним издевался. Как наивен он был тогда, считая, что жизнь дается с гарантией вечного счастья! Он всмотрелся в светлую красоту Кейт, прикоснулся к уголку ее улыбки и устыдился того позора, которым покрыл ее память.

По словам матери, он вконец исчерпал терпение близких, оттолкнул всех своих друзей, он остался абсолютно без средств, спал с женщинами, которых наутро даже не мог вспомнить. Он пал так низко, что дальше некуда.

Пришло время собраться. Жизнь не станет приятной, что бы он ни делал, но можно не сомневаться: хуже, чем сейчас, уже не может быть.

Завтра он поговорит с Джейком и узнает, как идет их бизнес и вообще есть ли у них еще бизнес. Увидится с матерью и поблагодарит ее за куриную лапшу. Наскребет денег, чтобы расплатиться с Джесс. Это будет началом. Он будет жить одним днем.

Но сейчас, подумал он, поднимая фотографию к губам и целуя изображение, он еще один раз поплачет о Кейт.

– Черт побери, Конни! – воскликнул Рейф, когда его младшая сестра направила машину прямо на выбоину. – Поездка верхом на быке просто цветочки по сравнению с тем, как ты ведешь машину. – Он осторожно дотронулся до своих ноющих ребер.

– Извини, – бросила Конни. – Когда я в прошлый раз была в городе, этой ямки здесь не было. И тебя, между прочим, тоже. Последний раз мы слышали о тебе, что ты то ли в Аризоне, то ли еще где-то.

Рейф был рад ее видеть. Она позвонила в дверь, когда он, проснувшись после неожиданно спокойной ночи, варил себе кофе. Поскольку он по-прежнему был без колес, то попросил ее отвезти его в офис компании, как только примет душ и оденется.

– Как часто ты приезжаешь домой? – поинтересовался Рейф.

– Примерно раз в два месяца. Но когда мама вчера позвонила и сказала, что ты дома, я все бросила и приехала.

Рейф взглянул на ее лицо в профиль. Она сильно повзрослела с того времени, когда он последний раз по-настоящему смотрел на нее.

– Ты отлично выглядишь, сестренка, – искренне сказал он.

– Спасибо. – Она дерзко подмигнула. – У меня хорошая наследственность. Не притворяйся, будто не знаешь, что мы на редкость привлекательное семейство. Все мои подружки, бывало, просто слюнки пускали на вас с Джейком. По-моему, вы двое – причина, по которой у меня было так много друзей. То есть подруг. Парней вы распугивали.

– Парней распугивала ты, – отозвался Рейф, посмеиваясь. Он уже давно не смеялся, и на какое-то мгновение это его удивило. – Ты никак не могла научиться флиртовать, Конни.

– Если ты хочешь сказать, что я никогда не обмирала при виде бицепсов, то ты прав. Слава богу, Фрэнк от меня этого не ожидает.

– Фрэнк?

– Ты не знаешь о Фрэнке? А да, тебя же не было дома, когда он приезжал со мной.

– Ты привозила его домой? Звучит серьезно.

– Официально мы не помолвлены, но решено, что поженимся.

– Решено кем? Тобой или им?

Она бросила на него возмущенный взгляд.

– Нами обоими. Он сейчас учится на врача. Мы, наверное, подождем, пока не начнется его интернатура, тогда и поженимся. Он хочет стать стоматологом и зарабатывать кучу денег.

– А ты уже решила, что будешь делать со своим дорогостоящим дипломом? Или тебе достаточно стать миссис Фрэнк… или как там его?

– Конечно нет! Я никогда не буду целиком зависеть от мужчины. Я хочу сделать карьеру, как Лиза. Ей удается сочетать работу со счастливой семейной жизнью. Очень счастливой, если судить по глуповатой ухмылке Джейка. Даже после двух лет брака наш брат все еще без ума от своей жены.

– Могу его понять, – задумчиво пробормотал Рейф.

Конни или не расслышала его, или решила оставить замечание без ответа.

– И вообще я еще не совсем решила, чем хочу заняться. Моя специализация – бизнес. Хочу стать богатой и самостоятельной, как твоя одноклассница Джессика.

– А она такая?

– Что, богатая? Должно быть. Она получает всяческие премии. Лучший агент по продаже недвижимости. Лучшая деловая женщина года. Вот так-то. Почти каждый месяц ее фотографии появляются в газете, потому что она продает больше всех домов. Мама сказала, что вчера она выглядела просто потрясно.

– Потрясно?

– Что, по-моему, удивительно, если принять во внимание, как нелегко ей было поправиться после аварии. Кажется, ей даже пришлось делать пластическую операцию, чтобы убрать шрам со лба. Ей сейчас… сколько? Сколько и тебе, да? Тридцать пять? Кажется, именно в этом возрасте все начинают портиться? Я имею в виду – женщины. Вы-то, мужчины, с возрастом становитесь только привлекательнее. Но, возвращаясь к Джессике Стивенс… Не думаю, что несколько возрастных морщинок поколеблют ее самоуважение. Да и вообще, с чего бы ей беспокоиться? Она и так великолепна!

– Великолепна? Зубрилка? – Рейф был поражен. Он никогда не употребил бы этот эпитет применительно к Зубрилке Стивенс, но у женщин свои понятия о красоте.

– Ну вот и приехали. Джейк здесь, так что я тебя просто высажу, а то мне еще нужно выполнить несколько маминых поручений.

Рейф улыбнулся сестре и поблагодарил ее за то, что она подвезла его. Он вошел в контору. Хотя он не был здесь уже много месяцев, ничего не изменилось. Даже запахи были все те же: от затхло-плесневелого духа старых карт и геологических схем до аромата свежесваренного кофе. Уютное тепло комнаты, казалось, заключило его в объятия, как любящий родственник, с которым он давно не виделся.

Джейк склонился над потрескавшимся письменным столом, пальцами одной руки барабаня по заваленной всяким хламом столешнице. Когда Рейф вошел, он поднял голову с нескрываемым удивлением.

– Похоже, дело серьезное, – заметил Рейф.

– Ты даже себе не представляешь насколько. Как ты сюда попал?

– Конни. – Рейф скинул куртку и стряхнул с нее капли дождя. – Утром она заехала ко мне. Я так рад был ее видеть. Она стала такая… – Он попытался подобрать подходящее слово, но так и не сумел.

– Взрослая, – закончил за него Джейк.

– Точно. Но по-прежнему балованный ребенок. Кстати, кто этот ее Фрэнк? Похоже, я единственный член семьи, который не имел удовольствия с ним познакомиться.

Джейк болезненно поморщился.

– Какое там удовольствие! Добропорядочный слабак. Единственная причина, по которой он ей нравится, так это то, что она из него веревки вьет.

– Если он на ней женится, ему придется туго.

– Ты попал в точку. Мы устраивали ей столько шуточек, когда она была маленькой, что она научилась отвечать тем же.

Братья рассмеялись, но смех их сделался печальным, когда оба почувствовали неловкость из-за поднимающейся волны чувств.

– Господи, как хорошо, что ты вернулся, – хрипло проговорил Джейк. – Мне очень тебя не хватало, Большой брат.

– Спасибо, – ответил Рейф, откашливаясь. – Я только надеюсь, что смогу остаться. То есть я хочу сказать… не могу обещать…

Джейк взмахнул рукой, показывая, что понимает.

– Я не жду, что ты сразу же окунешься с головой. Не спеши.

Рейф кивнул. После короткой неловкой паузы он кивнул в сторону компьютера и разбросанных вокруг него бумаг.

– Как бизнес?

– Хуже некуда. – Джейк встал, отошел к окну, протер запотевшее стекло и снова повернулся лицом к Рейфу. – Я не уверен, что ты в твоем теперешнем состоянии готов это услышать.

– А когда-нибудь в другое время буду готов?

– Нет.

– Тогда говори прямо.

Джейк вернулся к столу и плюхнулся в кресло.

– Если не произойдет чуда, нам придется регистрироваться по одиннадцатой главе о банкротстве. И очень скоро. – Джейк устремил взгляд в пол. – Прости, брат, я не смог удержать компанию. Те несколько предприятий, которые у нас шли, развалились, когда ты уехал.

– Черт побери, не извиняйся! Это не твоя вина.

– У наших бывших клиентов дела обстоят не лучше. Я из кожи вон лез, пытаясь найти новых заказчиков из других штатов, у которых был бы рабочий капитал, но дело в том, что большинство независимых нефтяников в наши дни либо разорились, не выдержав конкуренции, либо были поглощены крупными нефтяными корпорациями. Оборудование большую часть времени простаивает без дела. Но и это еще не самое худшее. – Джейк тяжело вздохнул. – Я не мог оставить бригаду на регулярной зарплате, когда она просто простаивала, поэтому мне пришлось ее распустить. Это было очень тяжело, Рейф! Думаю, дед с отцом перевернулись в гробах. Ты же знаешь, как они были преданы людям, которые работали на них. Но мне не оставалось ничего, кроме как снять их с оплаты.

– М-да, – протянул Рейф. – Приятного мало. А как наши личные финансы?

– Пришлось потратить часть папиных накоплений. Мама и Лиза умеют разумно тратить деньги. Несколько месяцев назад я продал жеребенка. Это помогло. Мы можем, наверное, продержаться еще месяцев шесть, прежде чем ситуация станет критической. Конечно, чем дольше «Маклеон и сыновья» будет оставаться неплатежеспособной, тем более уязвимым будет наше личное положение.

Рейф обескураженно вздохнул.

Джейк тем временем продолжил:

– И это еще не все. Думаю, тебе лучше узнать все до конца. – Он встретил взгляд брата, не отводя глаз. – Банк требует вернуть кредит. На прошлой неделе звонил Роджер Уэст и сказал, что их больше не устраивает выплата по процентам. Им необходимо, чтобы мы значительно уменьшили основную часть нашего долга. – Джейк развел руками. – Средств просто нет, Рейф. У меня нет денег даже на то, чтобы оплатить проценты.

– Я думаю, ты даже готов подумать о том, не переспать ли с Шэрон Уэст. (Шэрон, избалованная дочка банкира, имела виды на Джейка и пыталась женить его на себе.)

Джейк рассмеялся.

– Черта с два! Лиза бы меня убила. – Он самодовольно ухмыльнулся. – Что тут скажешь? Моя женушка от меня без ума!

– Судя по тому, что я слышал и видел сам, влечение ваше взаимно.

Смутившись, Джейк опустил голову.

– Да. Несмотря на то что дела обстоят так скверно, я счастливее, чем считал возможным.

– Хорошо, – серьезно отозвался Рейф. – Это очень хорошо.

Снова наступила тишина. Усилием воли Рейф стряхнул с себя меланхолию и вернулся к делу.

– Одна из причин, по которой я пришел сегодня сюда, это узнать, нет ли в кассе денег. Оказалось, что я в долгу у Джесс.

– У Джесс Стивенс? За что?

– Она оплатила мой больничный счет. Одному богу известно, как я смогу с ней расплатиться.

Джейк встал и направился к сейфу. Погремев ключами, он открыл его и достал чековую книжку.

– Это твое, – сказал он, вручая ее Рейфу.

– Что это? – Рейф недоуменно уставился на брата.

– Рейф, я продал тот дом, который ты велел мне купить, когда погибла Кейт.

У Рейфа все внутри окаменело. Он совершенно забыл об этом. Он настоял, чтобы брат купил дом, который смотрела Кейт в день катастрофы. Оглядываясь назад, он понял, что это было инстинктивной реакцией на ее гибель. Больше он об этом не вспоминал и конечно же никогда не намеревался жить в том доме.

Он открыл книжку. Там была только одна запись – вклад. Размер его потряс человека, считавшего себя неимущим.

– Господи, откуда все это?

– Страховка Кейт.

Рейф уронил книжку, как будто она обожгла ему пальцы. Он вскочил с кресла и отошел к окну, туда же, где чуть раньше стоял Джейк.

– Я не знал, что делать со страховкой, когда прислали чек. Тебя уже не было, поэтому я расписался за тебя и на эти деньги купил тот дом. Примерно год назад ко мне пришла Джессика. У нее появился клиент, который хотел приобрести эту недвижимость. Она решила, что ты можешь захотеть продать дом, поскольку явно не намереваешься жить в нем. Тебя невозможно было поймать, поэтому я должен был сам принять решение. Я решил, что деньги тебе не помешают. Надеюсь, я правильно поступил? – неуверенно добавил он.

Поворачиваясь, Рейф потер шею сзади.

– Угу, ты поступил правильно. Мне не нужен был этот дом после смерти Кейт. Единственная причина, по которой я заставил тебя купить его, это то, что Кейт хотела приобрести именно этот дом.

– Я понимаю. Так что, – добавил Джейк, повеселев, – у тебя теперь есть небольшой запасец, о котором ты не знал.

– Мы воспользуемся им, чтобы выплатить по кредиту.

– Спасибо, Рейф, но это только капля в море. Проценты он покроет, но ведь нам надо позаботиться и об основной сумме. На этот раз они уже говорили жестко.

– Я подумаю, что можно предпринять. Может, если я переговорю с Роджером и заверю его, что вернулся и готов снова заняться делами, мы отсрочим платежи еще на несколько месяцев.

– Желаю удачи, но только не слишком-то надейся на это.

Рейф взял ключи от одного из пикапов, принадлежащих компании. Отъезжая от конторы «Маклеон и сыновья», он думал о том, долго ли она еще просуществует. Сможет ли он, старший сын, простить себе, если она разорится?

Секретарша Джесс показалась ему какой-то чокнутой. Стриженная под мальчика, в каких-то невероятной формы очках и уродливых клипсах в ушах, она производила впечатление психа. Бедж, приколотый к ядовито-лимонной блузке, гласил, что ее зовут Ози. Кстати, и имечко подходящее…

– Чем могу вам помочь?

– Мне нужно увидеть Джесс.

– К сожалению, мисс Стивенс сегодня не будет, – сообщила она Рейфу.

Он мог бы оставить чек у секретарши, но ему хотелось испытать удовлетворение, вручая его ей лично. Она так отбрила его вчера, что ему хотелось отдать чек в ее маленькие жадные ручки и на этом закончить их деловые отношения. Ему было неловко чувствовать себя ее должником.

Настроение было паршивое. Беседа с Роджером Уэстом получилась крайне неприятной, как и предсказывал Джейк. Банкир не просто пытался защитить себя от контролеров. Рейф заподозрил, что он затаил обиду на Маклеонов за то, что Джейк когда-то отверг его блудную дочь.

– А где она живет? Видите ли, у меня к мисс Стивенс личное дело. Не подскажете ее адрес?

Ози оглядела его с ног до головы. Очевидно, экзамен он выдержал, потому что она достала листок и написала адрес.

Рейф взглянул на адрес, но не смог припомнить указанного места, хотя вырос в Литл-Спрингсе и юность провел на его улицах.

– Где это?

Ози вкратце объяснила ему дорогу, и он отправился в путь.

Дворники, расчищая лобовое стекло от дождя и снега, работали с двойной нагрузкой. Кое-где попадались наледи, и машину пару раз заносило. Он выругал Джесс за то, что она живет у черта на рогах. Его семья тоже жила за городской чертой, но по крайней мере та дорога была ему знакома.

Наконец он свернул на Парк-лейн. По обеим сторонам дороги густо росли кусты жимолости. Переулок заканчивался тупиком. Других домов на ней не было. В конце проезжей части стоял дом из некрашеного дерева в обрамлении сосен и других деревьев.

Рейф остановил пикап и вышел. Подойдя к двери, он снял перчатку и нажал на кнопку звонка. Внутри послышался перезвон.

Через минуту Джесс открыла дверь. Она, казалось, удивилась, увидев его.

– Рейф?

– Я думал, псих тебе позвонит…

– Откуда ты знаешь про психа? Прошу прощения… – Смутившись, она покачала головой и отступила назад, приглашая его войти. – Как ты узнал, где я живу? Проходи. Хочешь чаю?

Она провела его в одну из самых поразительных комнат, какие он когда-либо видел. Потолок был на высоте второго этажа. У одной стены камин, в котором ярко горел огонь. Другая стена из сплошного стекла, от дубового пола до потолка высотой футов в двадцать.

Бар островком отделял обширное пространство жилой комнаты от кухни. Она была оборудована всей современной техникой. На уровне второго этажа с трех сторон проходила галерея, на которую, как он догадался, выходили двери спален.

– За той стеной, где камин, еще одна комната, – объяснила Джесс, очевидно заметив его заинтересованность. – Я использую ее в качестве кабинета. Наверху две спальни и две ванные.

– Ты говоришь как агент по продаже недвижимости.

Она улыбнулась.

– Наверное, привычка.

– Ты давно здесь живешь?

– Какое-то время.

– Не боишься жить одна в таком большом доме и в таком отдаленном месте?

– Не очень. В доме есть система безопасности. Я привыкла к одиночеству.

– Что ж, у тебя очень милый дом.

– Спасибо. Давай свое пальто.

Он заколебался, не рассчитывая долго задерживаться здесь. Однако огонь в камине выглядел заманчиво. После такой дороги можно немного посидеть и отогреться.

Рейф выбрался из пальто, снял вторую перчатку и отдал все Джесс. Пока она убирала одежду, подошел к камину и протянул обе руки к дружелюбным языкам пламени.

– Как приятно, – сказал он, когда Джесс подошла к нему.

– А я подумала, что по такой погоде вряд ли кто захочет осматривать дома, поэтому решила пока заняться бумагами. – Джесс была одета в зеленую трикотажную юбку, серо-зеленый свитер и пушистые серые тапочки, в которых ее ноги утопали по щиколотки. Перехватив его удивленный взгляд, она улыбнулась. – Шутливый подарок моей секретарши.

– Она чокнутая.

Джесс рассмеялась.

– Вы знакомы с Ози?

– Я заходил в контору. Она объяснила, как найти твой дом.

– На самом деле она только притворяется такой, чтобы никто не догадался, какая она умная. К тому же я всегда жалуюсь, что у меня мерзнут ноги.

Рейф неожиданно осознал, что их беседа с Джесс продолжается дольше, чем любая из его бесед с женщинами после смерти Кейт. После того как он спрашивал, что она пьет, произносилось очень мало слов до того момента, как он ронял скупое «благодарю» и оставлял ее на смятой постели. Эта мысль заставила его поморщиться.

Джесс неверно истолковала его гримасу и спросила:

– Ребра болят?

– Немного. Я весь день мотался и не принимал обезболивающих.

– Хочешь чего-нибудь выпить? Может, бурбон с водой?

– Спасибо, Джесс. – В его словах звучала искренняя благодарность за оказанное доверие, а не только за предложенную выпивку.

– Бурбон обезболивает не хуже таблеток. А кроме того, таблетку нельзя потягивать, сидя у камина, – добавила она с улыбкой. – Положить лед?

– Просто воды. – Он поблагодарил ее, когда она протянула ему стакан.

Джесс забралась в кресло с ногами и, кивнув в сторону камина, предложила Рейфу сесть там, лицом к ней.

– И раз уж ты рядом, подбрось полено-другое в огонь. Это плата за выпивку.

Положив несколько поленьев в камин, Рейф сел на коврик, повертел в руках стакан и сказал:

– У меня в кармане чек на ту сумму, что ты заплатила за меня. Я хотел не просто отдать тебе долг, но сделать это лично, чтобы поблагодарить за все, что ты сделала для меня.

Она опустила глаза на свой стакан.

– Я вела себя некрасиво. Сорвалась. Разозлилась, когда ты сказал, что хотел бы умереть. Это было глупо, Рейф.

– Теперь я это понял.

– Поэтому не стоило так торопиться вернуть мне деньги. Можно было сделать это в любое другое время.

Он невесело рассмеялся.

– В другое время денег у меня могло и не оказаться. Если бы ты не продала тот дом, у меня не было бы ни единого паршивого цента…

– Значит, ты обо всем уже знаешь и не возражаешь? Джейк беспокоился…

Он кивнул.

– Я не собирался жить в нем. Я даже не вспомнил о нем, пока Джейк не просветил меня. – Он выпрямился и попытался улыбнуться. – Поэтому сегодняшним чеком ты обязана своему искусству торговца недвижимостью. – Он достал чек из кармана рубашки и подал ей.

– Спасибо. – Джесс, даже не взглянув на сумму, положила чек на столик. – За твое быстрое выздоровление! – Она подняла стакан.

Несколько мгновений они молчали, слушая потрескивание горящих поленьев и редкий стук снежных хлопьев в окна.

– Кто рассказал тебе о телефонных звонках?

Рейф взглянул на нее вопросительно.

– О каких звонках?

Настала ее очередь смутиться.

– Когда ты вошел, то упомянул о психе. Я подумала, что ты говоришь о том психе, который названивает мне.

– Я имел в виду твою секретаршу Ози.

– Ах вот как…

– Тебе кто-то названивает?

– Угу.

– Кто?

– Я не знаю. Если б знала, то нашла бы его и потребовала прекратить.

– Что он говорит?

– О, он любит говорить всякие гадости и тяжело дышать в трубку.

– А что ты?

– Бросаю трубку.

– Он звонит тебе только на домашний?

– Да.

– И как часто?

– По-разному. Может не объявляться неделями, а потом позвонить несколько раз за вечер. Когда это становится невыносимым, я отключаю телефон.

– Сегодня он звонил?

– Дважды, – ответила она небрежно. – Мне это досаждало, я ведь старалась сосредоточиться на работе.

– Ты слишком легкомысленно к этому относишься, Джесс. Ты сообщила Бену?

– Шерифу? Нет, – замотала она головой, будто само это предположение было смехотворным. – Возможно, это просто какой-то подросток, который возбуждается, произнося непристойности на ухо незнакомой женщине. Если бы у него была хоть капля мужества, он бы говорил их ей в лицо.

– Что именно он говорит?

– Весьма неоригинальные вещи. Ему хотелось бы увидеть меня обнаженной, ну и тому подобное.

Когда она скромно опустила ресницы, Рейф отметил, что сейчас Зубрилка великолепна почти так, как описывала ее Конни. В мелькающих отсветах камина ее кожа, казалось, просвечивала. Высокие скулы отбрасывали тень на впадины щек.

Поймав себя на таких мыслях, которые уже сто лет не посещали его, Рейф смутился, отвел глаза и хотел было одним глотком прикончить содержимое стакана, но, вспомнив о принятом вчера вечером решении, передумал, поставил его на коврик и поднялся.

– Ну, не буду больше отвлекать тебя от работы.

– Тебе необязательно уходить. – Разогнув длинные стройные ноги, Джесс тоже встала. – У меня нет жесткой необходимости закончить работу к сроку…

Рейф взглянул поверх ее головы на стеклянную стену.

– Погода совсем испортилась. Мне надо возвращаться в город.

– А как насчет обеда? У тебя есть какие-то планы?

– Да в общем-то нет.

– Что скажешь насчет бифштекса? – Джесс описала руками круг. – Примерно такого вот размера. И такой толщины. Среднепрожаренный…

Обед с Джесс… Вообще обед с женщиной… Почему-то это казалось ему гораздо более интимным общением, чем выпить несколько рюмок и забраться в постель – что и было его единственным контактом с женщинами после смерти Кейт. Не надо было ни о чем задумываться. Никаких бесед. И уж во всяком случае никаких обязательств!

Обед же, напротив, требовал участия разума. Личного общения и соблюдения светских приличий. Например, смотреть ей в глаза, когда говоришь, да и самому что-то говорить… Он не был уверен, что готов к этому.

Но это же всего лишь Зубрилка, в конце концов. Он знает ее с пяти лет. В последние несколько дней она была ему хорошим другом. Разве он не может оказать ей эту единственную любезность?

– Поджарь бифштекс с кровью – и на этом договоримся.

Она широко улыбнулась, и улыбка сделала ее лицо лучистым.

Извинившись, Джесс пошла переодеться во что-нибудь более удобное и через несколько минут вышла, одетая в спортивный костюм и те же тапочки. Да еще сменила линзы на очки.

Когда бифштексы уже шипели на домашнем гриле, Джесс поручила Рейфу приготовление зеленого салата, пока сама приглядывала за картошкой, запекающейся в микроволновке. Через несколько минут они уже сидели за стойкой бара и поглощали простую, но восхитительно вкусную пищу.

– Боюсь, у меня нет десерта, – сказала Джесс, убирая посуду, – но вон там на полке стоит банка, в которой припрятано шоколадное печенье.

Зазвонил телефон, и Джесс заспешила к аппарату. По дороге она заметила Рейфу.

– Вы должны быть польщены, мистер Маклеон, я не всякого угощаю своим шоколадным печеньем… Алло?

Она улыбалась Рейфу, поднося трубку к уху. Но он увидел, как эта улыбка померкла через несколько секунд после начала разговора. Она быстро повернулась к нему спиной.

Бросив салфетку на стол, он вскочил с табурета и тремя прыжками пересек комнату.

Прежде чем он успел отобрать у нее трубку, она швырнула ее обратно на рычаг, а потом навалилась на нее, как будто хотела прижать крышку мусорного бака, наполненного чем-то отвратительным.

Значит, она отнюдь не так легко относится ко всему этому, как пыталась его уверить, подумал Рейф. Джесс была явно расстроена, лицо побледнело.

– Это он?

– Да.

– Все то же?

– Не совсем. – Кровь вернулась к ее лицу, разлившись по щекам розовой волной. – На этот раз он стал говорить, что… э… чего хотел бы от меня… для своего удовольствия.

– Чертов извращенец!

Рейфа и его брата воспитывали в уважении к женщине. Родители вкладывали в них рыцарское благородство и ответственность в интимных отношениях. В дни холостяцкой юности они с Джейком переспали с множеством женщин, но всегда только с теми, кто сам этого хотел. Отец учил их, что если дама говорит «нет», то это значит «нет». Джентльмен никогда не навязывает себя даме, ни при каких обстоятельствах.

Для Рейфа телефонная порнография была именно таким навязыванием, и то, что Джесс подвергается этому насилию, приводило его в ярость.

– И эту хрень ты вынуждена выслушивать?!

Она кивнула и пошла к кухне.

Он поймал ее за руку и повернул к себе.

– Как долго?

– Несколько месяцев, – ответила она.

– Ты не должна мириться с этим. Смени номер телефона. Пусть Бен установит на твоем телефоне определитель номера.

Он увлекся и не сразу заметил, что все еще держит ее за руку и притянул ее к себе так близко, что их тела соприкасаются. Опустив ее, Рейф шагнул назад. Прочистил горло и попытался придать голосу некоторую авторитарность:

– Я думаю, тебе следует что-то предпринять.

Джесс вернулась к бару и стала вытирать тарелки.

– Я считала, что через некоторое время, если буду просто бросать трубку, ему надоест и он перестанет звонить.

– По-видимому, ты ошиблась.

– Да, наверное. – Она убрала тарелки в шкаф. – Ты так и не попробовал печенье. Угощайся.

– Не хочу никакого печенья, – раздраженно ответил он. Рейф и сам не мог бы объяснить, почему сердится на нее за то, что она так беспечно отмахивается от этой неприятности.

– Тогда почему бы тебе не сварить кофе? Пока я закончу с посудой? Кофемолка вон там.

Рейф понял, что она больше не хочет говорить о телефонных звонках. Он поставил кофе. Напиток сварился как раз к тому времени, как Джесс закончила с посудой. Поставив на поднос чашки с кофе и тарелку с печеньем, она попросила его отнести все в комнату. Они заняли свои места у огня, в который Рейф подбросил еще поленьев.

– Как дела в компании?

Он пожал плечами с философским видом.

– Похоже, очень скоро наше положение станет предметом всеобщего обсуждения.

– Настолько серьезно?

– Боюсь, что да. – Он уставился в огонь и задумчиво сунул в рот печенье. – У нас нет новых контрактов. Банк потерял терпение и требует вернуть деньги, взятые много лет назад. Они проявили щедрость и долго ждали, но теперь наше время истекло. Джейк сделал все возможное, от меня же ему не было никакой помощи, – добавил он с горечью.

– Рейф…

Он поднял голову и взглянул на нее. Она водила пальцем по краю кофейной чашки. Почувствовав его взгляд, подняла глаза.

– Позволь мне вложить деньги в вашу компанию.

Несколько мгновений он непонимающе смотрел на нее, а затем хрипло и безрадостно рассмеялся.

– А я-то думал, что ты сметливая деловая женщина. Зачем тебе делать такую вопиющую глупость?

– Потому что я верю в тебя и Джейка. Вы изобретательны, умны и старательны. В конце концов вы придумаете что-нибудь для возрождения своего дела. И тогда я получу прибыль на свои вложения.

Прежде чем она закончила, Рейф уже непреклонно качал головой.

– Я не могу позволить тебе сделать это, Джесс. Это будет похоже на милостыню, а мы еще не так низко пали. На этом этапе мы еще способны сохранять остатки гордости. Кроме того, если бы нам нужен был партнер, мы давно бы уже обдумали это. У нас были предложения, но мы их всегда отклоняли. Мой дед начал дело в сороковых. Отец с дядей продолжили его. Мы – третье поколение. «Маклеон и сыновья» семейное предприятие, и мы собираемся сохранить его таковым.

– Понимаю, – тихо сказала Джесс.

– Я ценю твое предложение, но просто не могу принять его.

– Есть один выход. – Она твердо посмотрела ему в глаза. – Ты мог бы жениться на мне.

Только через несколько мгновений Рейф обрел дар речи. Его изумленный взгляд не отрывался от ее лица.

– Что?!

– Ты хочешь, чтобы я повторила? – спросила Джесс. – Хорошо. Я сказала, что ты можешь спасти свое дело и сохранить его семейным, если женишься на мне. Потому что тогда все, что у меня есть, будет твоим.

Он положил недоеденное печенье на тарелку, стряхнул с пальцев крошки и встал. Быстро взял пальто, натянул его и зашагал к двери.

– Ты не считаешь, что предложение заслуживает некоторого обсуждения? – спросила Джесс, идя за ним.

– Нет.

Она догнала его прежде, чем он открыл дверь.

– Рейф, пожалуйста! Если у меня хватило смелости сделать это предложение, то ты мог бы проявить достаточно мужества, чтобы поговорить о нем.

– Зачем попусту терять твое и мое время?

– Мне не кажется, что обсуждение моего будущего напрасная трата времени.

Он хлопнул перчатками по ладони, пытаясь сообразить, как убраться отсюда, не оскорбив ее чувств.

– Джесс, я не знаю, что заставило тебя произнести такую невероятную вещь. Не могу себе представить, что у тебя на уме. Мне бы не хотелось думать, что ты шутишь.

– Это не шутка. Это серьезно.

– Тогда ты не оставляешь мне иного выхода, кроме как ответить: спасибо, нет.

– Даже не обсудив?

– Нечего обсуждать. Эта идея не заслуживает обсуждения.

– Не согласна. Я не предлагаю первому встречному жениться на мне, подчиняясь минутной прихоти. Если бы я считала эту идею неосуществимой, то и не заикнулась бы о ней.

– Эта идея неосуществима.

– Почему?

– Черт побери! – пробормотал он в отчаянии. – Ты вынуждаешь меня быть недобрым.

– Если у тебя есть возражения, не бойся оскорбить мои чувства. Вчера я сказала тебе, что хорошо защищена от оскорблений.

– Ладно, – сказал он, переминаясь с ноги на ногу. – Буду откровенен. Я не хочу снова жениться. Никогда.

– Почему?

– Потому что у меня уже была жена. У меня был ребенок. Я потерял их. Никто не может занять место Кейт. И, помимо всего этого, я не люблю тебя.

– Я не могу даже надеяться занять место Кейт, во всяком случае я бы этого и не хотела. Мы совершенно разные. Я никогда и не воображала, что ты меня любишь, Рейф. Люди женятся по самым разным причинам… Думаю, любовь среди них не на первом месте.

Он удивленно уставился на нее.

– Но какого черта ты этого хочешь?! Зная, что я тебя не люблю, что я все еще люблю свою жену, почему ты делаешь мне такое предложение?

– Потому что даже в наше время, независимо от того насколько прогрессивно мы мыслим, если женщина не замужем, она белая ворона. А я устала от одиночества. Мне уже тридцать пять, а женщина, которая в таком возрасте все еще не замужем, старая дева, особенно если она живет одна и редко бывает на людях… – Она опустила голову и мягко добавила: – Особенно если она зовется Зубрилкой Стивенс…

Рейф пробормотал ругательство. Он мог бы возразить, что прозвище больше не подходит ей, но она подумает, будто он просто жалеет ее.

– Знаю, что я не сногсшибательная красавица, Рейф. Моя фигура тоже не предел мечтаний. Но я могу дать тебе то, в чем ты нуждаешься больше всего.

– Деньги? – уколол он ее.

– Дружеское общение.

– Заведи собаку.

– У меня на шерсть аллергия. Кроме того, мы говорим о том, что необходимо тебе, а не мне, – сказала она. – Мы ведь друзья, не так ли? Мы всегда ладили. Мне кажется, из нас получится хорошая команда.

– Если хочешь быть членом команды, займись спортом.

Его сарказм не обескуражил Джесс.

– Ты странствуешь уже почти два года, и, хотя не признаешь этого, мне кажется, тебе до смерти надоело жить отшельником. Я могу дать тебе стабильность. У меня есть дом, я люблю его, но было бы намного лучше делить его с кем-нибудь.

– Возьми кого-нибудь на квартиру.

– Я и пытаюсь.

– Я имел в виду другую женщину.

Она рассмеялась невеселым смехом.

– Бог знает, что скажут обо мне сплетницы в Литл-Спрингсе, если здесь поселится другая женщина.

Он признал ее правоту. Вообще говоря, люди ограниченны и всегда ищут скандал – даже там, где его нет. Но это проблемы Джесс, не ему их решать.

Все же его рыцарские чувства требовали отказать ей помягче. Он уважал ее за одну только отвагу, которая потребовалась ей для обсуждения с ним вопроса о замужестве. Должно быть, это было не так-то легко. Ей пришлось проглотить немало гордости.

– Послушай, Джесс…

– Подумай, Рейф. – В ее глазах был вызов.

– Не о чем думать.

– О компании.

Он упер руки в боки и наклонился к ней.

– Ты что, не понимаешь, что делаешь? Ты пытаешься купить себе мужа!

– Если меня это не волнует, почему это беспокоит тебя? У меня куча денег – гораздо больше, чем мне нужно. Что мне с ними делать? Кому я их оставлю? Какой толк в том, чтобы добиваться успеха, если я не могу поделиться прибылью с кем-нибудь, кто в этом нуждается?

Лихорадочно натягивая перчатки, он сказал:

– Уверен, что существует много мужчин поблизости, которые будут счастливы заполучить тебя и твои деньги.

Она положила ладонь на его локоть.

– Ты действительно думаешь, что в этом все дело? Ты полагаешь, я жила бы с тобой под одной крышей, если бы ты согласился пойти ко мне на содержание? Ни за что на свете, Рейф Маклеон! Я знаю, ты будешь продолжать так же упорно работать, как и всегда. Я не пытаюсь отнять у тебя мужество или гордость. Я не хочу быть мужчиной в доме. – Ее голос смягчился. – Я не хочу состариться в одиночестве, Рейф. Думаю, что и ты не хочешь. И раз уж ты не можешь жениться по любви, то с тем же успехом можешь жениться и ради денег.

Несколько мгновений он пристально смотрел на нее, потом покачал головой.

– Я не подхожу тебе, Джесс.

– Подходишь. Ты как раз тот человек, который мне нужен.

– Это я-то? Сломленный? Со скверным характером? Тоскующий вдовец? Зачем я тебе? Я сделаю тебя несчастной…

– Сегодня вечером мне было хорошо с тобой.

Она просто не давала ему возможности с честью выйти из положения. Единственное, что теперь оставалось, резко сказать «нет» и убраться.

– Извини, Джесс. Мой ответ – нет. – Он рывком распахнул дверь и вышел в пургу.

Когда Рейф он приехал домой, квартира была темной и холодной. Он разделся, почистил зубы, принял обезболивающую таблетку и залез в ледяную постель.

Зубрилка Стивенс! Ничего более смехотворного я не слышал… Тогда почему же мне совсем не смешно?

Утром к нему пришел брат.

– Вчера вечером я несколько раз тебе звонил, но тебя не было дома. Кстати, когда ты наконец купишь себе мобильный?

– Постараюсь сегодня. А что, ты меня проверяешь?

Джейк выглядел смущенным.

Рейф пожалел его.

– Я обедал не дома.

– Обедал? – удивился Джейк. А можно узнать где?

– У Джесс.

– У Джесс?!

– Я поехал, чтобы возместить ей больничные расходы, и она пригласила меня остаться на ужин.

– О… – Джейк был явно озадачен и не знал, что сказать. – Э… как прошла встреча в банке вчера?

– Роджер Уэст сукин сын.

– Ты только сейчас начал это понимать?

– Я не виню его или банк за то, что они хотят получить назад свои деньги. Я не могу выносить это выражение сочувствия на его ханжеской роже. Мне кажется, он получает удовольствие от наших трудностей. Как бы мне хотелось взять большую коробку с наличными, со всей суммой, и плюхнуть ему на стол.

– Черт, я бы тоже этого хотел. – Джейк уныло хмыкнул. – Да только это случится, когда рак на горе свистнет, верно?

Рейф нервно побарабанил кончиками пальцев по столу.

– Ты вчера сказал, что только чудо вытащит нас из этой ловушки.

– Ну да, что-то вроде ангела с небес.

– Э… – Рейф прокашлялся. – А что, если бы ангел милосердия был похож на… Джессику Стивенс?

Джейк нахмурился.

– Что это значит? Какое отношение имеет Джесс к нашим трудностям?

– Никакого, кроме… – Рейф принужденно рассмеялся. – Она предложила свою помощь.

– Бог мой, Рейф, самое последнее, что нам нужно сейчас, это еще один заем.

– Она… э… предлагает не совсем заем. Это больше похоже на вложение капитала.

– Ты хочешь сказать, что она желает купить долю в деле? Стать партнером? – Джейк вскочил и забегал по комнате. – Нам ведь не нужен еще один партнер, а? Ты не передумал насчет этого, нет?

– Нет.

– Вот и хорошо, я тоже не передумал. Дед и отец хотели, чтобы бизнес оставался семейным. Удивительно, что Джесс пришло такое в голову. Я, конечно, ценю ее желание помочь, но, надеюсь, ты объяснил ей, что мы не хотим посторонних в нашем бизнесе?

– Да, я объяснил, но…

– Подожди, – перебил его Джейк, – надеюсь, она не планирует захват силой? Она не собирается заплатить банку и войти в компанию даже против нашей воли? Кошмар! Я как-то не подумал об этом.

– Джесс тоже, наверное, не подумала, – сказал Рейф. – Она предлагает совсем другое.

– Что же она предлагает?

Теперь уже Рейф не мог избежать прямого ответа.

– Она предложила жениться на ней.

– Что?!

– Жениться.

– Кому?

– Мне, – проворчал Рейф. – Кому же еще, черт возьми, по-твоему?!

– Я не знаю, что и думать…

– Ладно, она сделала мне предложение.

– Джессика Стивенс сделала тебе предложение? Я в это не верю.

– Придется поверить.

Джейк в ужасе уставился на брата. Потом подозрительно прищурился.

– Постой… Где ты вчера был? Что вы там делали?

– Не то, что ты думаешь. Мы обедали и пили кофе.

– Вы не…

– Нет!

Последовала долгая пауза, во время которой Джейк пристально смотрел на Рейфа, а тот старательно избегал его взгляда. Наконец Джейк спросил:

– Она говорила серьезно?

– Мне так показалось.

– Черт побери, – пробормотал Джейк.

– Она привела целый ряд доводов. Дружба, стабильность и прочая чепуха. И, конечно, деньги.

Джейк изумленно покачал головой, потом начал смеяться.

– Не могу поверить в это. Она действительно сказала, что даст тебе денег в обмен на то, что ты на ней женишься?

– Что-то вроде этого. Другими словами.

– Ты что-нибудь понимаешь? Я слышал, что, когда речь идет о деле, у нее мертвая хватка. Кто бы мог подумать, что она пойдет на такой шаг? Что ты ей ответил? Я имею в виду, – он замолчал и подмигнул, – полагаю, ты отказался?

– Именно это я и сделал.

Рейф встал и начал ходить по комнате. По какой-то необъяснимой причине смех Джейка вызвал у него раздражение. Он внезапно почувствовал, что должен защитить и оправдать предложение Джесс.

– Тебе не следует смеяться над ней! – гневно бросил он. – Если бы она разделась передо мной догола, то и в этом случае ей не потребовалось бы больше смелости, чем на то, что она сделала.

Джейк поймал брата за руку.

– Рейф, не может быть, чтобы ты думал именно о том, о чем, как я подозреваю, ты думаешь.

Рейф посмотрел в изумленные глаза брата и, к собственному удивлению, сказал:

– Это выход из нашего затруднительного положения…

Джейк безмолвно уставился на него, потом приблизил лицо вплотную к лицу Рейфа.

– Ты совсем рехнулся?! Неужели пинок того быка превратил твое серое вещество в желе?

Рейф стряхнул руку брата и отвернулся от него.

– Подумай и назови хоть одно полезное дело, которое я сделал с тех пор, как умерла Кейт. Не можешь? Никто не может. Ты мне это говорил в глаза. Моя пассивность поставила семейное дело на грань банкротства. Я старший сын, и, если «Маклеон и сыновья» вылетит в трубу, это будет на моей совести всю оставшуюся жизнь. Я должен сделать все, чтобы не допустить этого.

– Даже жениться на женщине, которую не любишь?

– Да.

– Ты не позволил мне жениться на Шэрон Уэст два года назад, чтобы спасти нас от разорения. Ты думаешь, я позволю тебе совершить такой же опрометчивый поступок?

– Ты в этом вопросе не имеешь права голоса. – Он внезапно понял, что горячо защищает план Джесс. С каких это пор? Должно быть, его подсознание обдумывало это всю ночь. В какой-то момент он решил, что ее идея не так уж фантастична.

Джейк выругался.

– Ты еще не пережил смерть Кейт, Рейф. Как ты можешь даже думать о том, чтобы связаться с другой женщиной?

– Я не собираюсь связываться. Во всяком случае, духовно. Джесс это знает. Она знает, что я все еще люблю Кейт, и готова довольствоваться дружбой.

– Чушь! Ни одна женщина не согласится довольствоваться дружбой.

– Джесс согласна. Она не принадлежит к романтичным натурам.

– А почему? Я скажу тебе. Потому что она старая дева, которая в качестве последнего средства хочет купить себе мужа.

– Она не старая дева. – У Рейфа вызвало беспричинную ярость то, что Джейк высказал вслух те самые мысли, которые приходили ему в голову двенадцать часов назад. – Такой преуспевающей женщине, как Джесс, нелегко найти мужчину, которого бы не отпугивал ее успех. – Этот аргумент только что пришел ему в голову, и он был необычайно доволен им.

– Ладно, тогда подумай вот о чем, – сказал Джейк. – Возможно, она вдобавок искупает свою совесть. Вспомни, она вела машину, когда погибла твоя жена.

Рейф побелел от гнева. Его серые глаза приобрели холодный блеск графита.

– Джесс не виновата в той аварии.

– Я знаю, Рейф. Ты тоже знаешь. Но знает ли она? Примирилась ли с этим? Не пытается ли совершить милосердный поступок, чтобы снять с себя груз вины, даже если сама взвалила его на себя?

Рейф задумался, прежде чем ответить:

– Ну и что, даже если так? Мы все равно оба выиграем от этого брака. Каждый из нас получит то, что хотел. Компания снова возродится, а у Джесс будет муж и чистая совесть.

Джейк вскинул руки в изумленном жесте.

– Тебе хотя бы нравится эта женщина?

– Да, очень, – откровенно признался Рейф. – Мы всегда хорошо с ней ладили.

– Хорошо ладили. Гм… А спать ты с ней хочешь?

– Я об этом не думал.

– А стоило бы подумать. Уверен, что она подумала. Я справедливо считаю, что секс является частью сделки. Переспать со случайной партнершей и уйти на следующее утро – это совсем не то, что спать с женщиной после брачных обетов.

– Спасибо за совет, Маленький братец, – фыркнул Рейф. – Я его запишу.

– Черт возьми, Рейф, я только пытаюсь заставить тебя все обдумать. Ты выплатишь банку долг немедленно, но будешь связан с Джесс на всю жизнь. Если только не планируешь бросить ее после того, как она выполнит свою часть договора.

– Я никогда этого не сделаю!

– Но ты сказал, что все еще любишь Кейт.

– Люблю.

– Значит, всякий раз, ложась с Джесс в постель, ты будешь делать это из чувства долга или, того хуже, из жалости. Это будет благотворительное…

– Если ты закончишь это предложение, я тебя ударю. – Указательный палец Рейфа нацелился в грудь брата. – Не смей говорить о ней так!

Джейк отступил на шаг и пораженно уставился на старшего брата.

– Ты ее защищаешь, Рейф! Это значит, что ты уже принял решение, не так ли?

В то же мгновение Рейф понял, что так оно и есть.

– Спасибо, что пришел, Бен.

Энн Маклеон проводила шерифа Бена Торпа на кухню. Он принадлежал к числу близких друзей семьи. На протяжении всех лет брака Зака и Энн Бен был добрым другом им обоим. Зак умер несколько лет назад от рака желудка, после чего Бен как бы взял шефство над семьей Маклеонов. В случае необходимости на него можно было положиться. Как сейчас, например.

– Что происходит? Ты показалась мне расстроенной.

Он снял китель, бросил его на спинку стула, потом сел. Энн поставила перед ним кружку с кофе.

– Спасибо. Так что случилось?

Рейф женится.

Бен уже поднес чашку к губам. Неожиданное сообщение Энн заставило его вздрогнуть, и он обжегся горячим кофе.

– Женится?! – воскликнул он.

– Да, Бен, я так огорчена. Не знаю, что и делать.

– На ком? На какой-нибудь охотнице за деньгами?

– Нет-нет, ничего подобного, – ответила Энн, печально качая головой. У нее была короткая модная стрижка. Энн можно было дать на десяток лет меньше ее возраста. Ее стройная фигура вызывала зависть ровесниц, а голубые глаза были живыми и ясными. Сейчас их затуманила забота о старшем сыне.

– Он женится на Джессике Стивенс.

Потрясающие новости так быстро следовали одна за другой, что просто опасно было пить горячий кофе. Бен поставил кружку.

– Джессика Стивенс… черт побери!.. Вот ирония судьбы!

– Да.

– Как это вышло?

Энн рассказала ему все, что ей было известно.

– Он сказал, что они решили зарегистрировать брак у судьи Лорнера послезавтра. Предложил, чтобы Конни не уезжала, если хочет присутствовать на церемонии. И еще, что Джесс хочет, чтобы ее родители приехали из Далласа.

Бен недоуменно покачал головой. У него было крупное лицо с грубоватыми чертами, но он считался привлекательным. Шевелюра у него все еще была пышной, хотя и наполовину седой. Десятки женщин в Литл-Спрингсе многие годы охотились за ним. Время от времени он встречался с некоторыми из них, но характер работы и время, которое она отнимала, не позволили ему жениться. Он считал мальчишек Маклеонов своими детьми, поэтому сейчас разделял озабоченность Энн. Он не забыл, как страдал Рейф после гибели жены.

– Хочешь, чтобы я поговорил с ним?

– Ничего хорошего из этого не выйдет, – печально ответила Энн. – Сегодня утром Джейк пытался воззвать к его здравому смыслу, но все без толку. Никому эта идея не нравится, но я не хочу, чтобы это вызвало раскол в семье именно теперь, когда мы только что вернули Рейфа. Он может захлопнуть перед нами дверь и никогда больше не открыть ее. – Ее глаза наполнились слезами.

Бен перегнулся через стол и накрыл ее руку своей.

– Я и не знал, что Рейф так хорошо знаком с мисс Стивенс.

– Они учились вместе в одном классе. После школы они не встречались, потому что ее родители переехали в Даллас. Они с Рейфом снова встретились только тогда, когда Кейт начала подыскивать дом – как раз перед своей гибелью… Пойми меня правильно, Бен. Я не против Джесс возражаю. Я считаю ее совершенно очаровательной. Она стала красивой женщиной, и ее ум всегда был острым как бритва. – Энн нахмурилась. – Поэтому я не понимаю, зачем она это делает. По словам Джейка, это Джессика предложила Рейфу жениться на ней, а не наоборот.

– Не может быть!

Энн рассказала Бену все, что узнала от Джейка.

– Он женится на ней ради денег, – произнес Бен, когда она закончила. – Он идет на это, чтобы спасти компанию.

– По-видимому. Вот почему я так расстроена. Сознательно или нет, но мы с Заком заложили в Рейфе чувство ответственности. Он всю ношу взваливает на себя.

– Это обычная история со старшим сыном, Энн.

– Да, наверное. Вот и Рейф берет на себя решение всех проблем. Возможно, он чувствует себя виноватым, что последние полтора года пренебрегал своими обязанностями в бизнесе. И это его способ возместить потери. Я надеялась, что его возвращение домой будет означать для него начало новой жизни. Но я не рассчитывала, что это примет такую форму. Он обрекает себя на годы несчастливой жизни, чтобы спасти компанию. Он обрекает на эту жизнь и Джесс. Не могу себе представить ее мотивов. Но у меня нет и тени сомнения, что он все еще любит Кейт. Точно так же, как и мы с Заком… Я же не перестала его любить, когда он умер.

Бен незаметно убрал свою руку.

– Знаешь, я обещал Заку присматривать за ребятами. У меня так и чешутся руки схватить Рейфа за шиворот и хорошенько потрясти, чтобы вернуть ему здравый смысл, а потом выпороть как следует. Хотя бы за то, что заставил тебя так нервничать все эти месяцы.

– Возможно, он дал бы тебе сдачи. – Энн коротко рассмеялась. – Они уже не дети, Бен. Они взрослые. Они сами принимают решения, и я мало что могу сделать даже тогда, когда мне кажется, что они совершают ужасную ошибку. – Ее бледная улыбка погасла, она поглядела в лицо своего верного друга. – Ох, Бен, о чем только думает Рейф, идя на такое?

Ожидая у дверей комнаты судьи, Рейф тоже гадал, о чем только он думает, идя на такое. Последние дни прошли в такой суете, что у него просто не было времени осознать происходящее.

Джесс приняла его решение более хладнокровно, чем он ожидал. Вскоре после спора с Джейком он отправился к ней в контору, где застал ее за разбором документов. Как только Ози вышла, он сказал:

– Думаю, тебе в голову пришла хорошая мысль. Давай поженимся.

Он не ожидал, что она бросится ему на шею и покроет его лицо страстными поцелуями или что упадет ему в ноги и будет клясться в вечной преданности. Но он все же ожидал большего проявления энтузиазма, чем простое рукопожатие.

– Прежде чем мы ударим по рукам, я хочу поставить одно условие, – сказал он. Ему показалось, что у нее перехватило дыхание, хотя лицо ее оставалось спокойным. – Я выплачу тебе до последнего цента всю сумму, которую ты вложишь в «Маклеон и сыновья».

– В этом нет необходимости.

– Для меня есть. И для этого заключается наш брак. Если ты не согласна, сделка не состоится. Мне на это может понадобиться много лет, но ты получишь свои деньги обратно.

– Это будут наши деньги, Рейф. Но если ты так на это смотришь, пусть так и будет.

Они скрепили соглашение совсем не романтичным деловым рукопожатием. С этого момента все покатилось как снежный ком. Они уведомили свои семьи и наметили день бракосочетания.

Рейф поспешил освободить квартиру, в которой они жили с Кейт. Ему не понадобилось много времени, чтобы упаковать вещи и перевезти их к Джесс. Переезд отрезал ему путь к отступлению – возможно, именно поэтому он и спешил переехать. Теперь мосты были сожжены.

Во время переезда возник один неловкий момент.

– Это моя спальня, – сказала Джесс, открывая дверь в большую уютную комнату. Спальня не поражала современным стилем, как остальное убранство дома. Она была женственной – приятное сочетание уюта и простора.

Его взгляд упал на кровать, и он тотчас почувствовал себя не в своей тарелке.

– А где моя?

– Там.

Она указала на закрытую дверь на противоположном конце галереи. Именно туда Рейф перевез свои пожитки. Джесс не предложила разделить с ней комнату, и он почувствовал облегчение: ему не пришлось отказывать ей.

С тех пор как Джейк упомянул о необходимости спать с ней, Рейф много размышлял об этом. Она не заговаривала на эту тему в открытую, но явно рассчитывала и на сексуальные отношения. Сперва он не мог себе представить, как ляжет в постель с Зубрилкой Стивенс, но когда привык к этой мысли, то рассудил, что это должно быть совсем неплохо. Он мужчина со здоровыми сексуальными потребностями. Рассматривая ситуацию с прагматической точки зрения, он решил, что сможет время от времени спать с ней без особых трудностей.

Общая спальня, однако, это слишком большая интимность. Несмотря на то что он собирался дать клятву и перед лицом назвать своей женой Джесс, в его сердце женой навсегда останется Кейт. Он может периодически делить ложе с Джесс, но спать будет в другой комнате.

Благодаря удачной перемене погоды родители его будущей жены приехали накануне вечером и пригласили его, Джесс и всю его семью на обед в загородный клуб. Они испытывали такое явное облегчение оттого, что их единственная дочь не останется старой девой, что Рейфу стало неловко за Джесс. Их лица были единственными счастливыми лицами за столом.

Надо отдать должное Энн: она сделала все возможное, чтобы и в напряженной атмосфере создать праздничное настроение. Бен Торп тоже присутствовал и оказывал моральную поддержку. Лиза также поддерживала беседу, когда она угасала, но ее нервозность проявлялась в колоссальном аппетите, что и стало предметом шуток. Джейк вел себя сдержанно, но его сердитый взгляд выдавал его мысли. Было очевидно, что, по его мнению, брат совершает ужасную ошибку.

Глядя на женщину, стоявшую сейчас рядом, Рейф спрашивал себя: так ли это? Смотреть на Джесс было очень приятно: она выглядела настоящей красавицей. На ней был белый шерстяной костюм, казавшийся мягким и похожим на подвенечное платье, несмотря на строгость покроя. На голове красовалась маленькая шляпка с вуалью, под которой искрились и улыбались ее карие глаза.

– Нервничаешь? – спросила она.

– Мне неловко, – ответил он. – Не хватило времени купить новый пиджак. Этот меня обтягивает.

Она протянула руку и провела по его широким плечам.

– Это плата за то, что у тебя такие широкие плечи.

Рейф непроизвольно дернулся, но не был уверен, что причиной тому неожиданное прикосновение Джесс, так похожее на прикосновение жены, ибо служащий выбрал как раз этот момент, чтобы объявить, что судья ждет их.

Они стояли в тихом, отделанном деревянными панелями зале, и струны памяти потянули Рейфа назад, в прошлое, к чудесной, освещенной свечами свадьбе в церкви – его и Кейт. Когда Кейт скользила по проходу в своем белом платье, она выглядела такой красивой, что дух захватывало. Они поклялись в любви и верности до самой смерти…

– Берешь ли ты, Рейф Маклеон, Джессику Стивенс в законные супруги?

– Вопрос вырвал Рейфа из сладких грез и вернул в действительность. Он уставился на судью, который недоуменно смотрел на него. Потом поглядел на обращенное к нему лицо Джесс.

– Да.

Судья задал тот же вопрос Джесс. Она отвечала тихим торжественным голосом. Они обменялись простыми золотыми кольцами, которые вместе купили накануне. Судья провозгласил их мужем и женой, затем сказал Рейфу:

– Можете поцеловать новобрачную.

И сердце Рейфа пропустило один удар.

После смерти Кейт он спал с многими женщин, но не целовал ни одну из них. Поцелуй казался слишком личным, слишком интимным даже в сравнении со слиянием тел.

Он повернулся к Джесс и взял ее руками за плечи. Слегка наклонил голову, замер. Небольшое собрание людей, казалось, одновременно затаило дыхание.

Он не мог смотреть Джесс в глаза, потому что не хотел увидеть в них тревогу или осуждение. Он сосредоточился на ее губах, они были очень красивы. Цвета персиков в саду, когда они уже созрели для того, чтобы срывать их. Мягкие на вид и слегка дрожавшие.

Он наклонил голову и коснулся их своими губами. Они были достаточно податливыми, чтобы пробудить его любопытство, и достаточно соблазнительными, чтобы пробудить осторожность. Он поддался первому чувству и прижался к ним чуть крепче. Затем быстро отстранился.

Она улыбнулась.

Он тоже. Но улыбка застыла у него на губах.

К счастью, его поспешно обняла мать Джесс. Мистер Стивенс с энтузиазмом жал ему руку, приветствуя нового члена их небольшой семьи. Говоря что-то соответствующее случаю, он рефлекторно провел языком по губам и был потрясен, ощутив вкус Джесс.

– Когда твои возвращаются в Даллас?

– Утром.

Рейф помог Джесс снять пальто и повесил его на вешалку у входной двери… У их входной двери.

– Почему так быстро?

– Им кажется, что их пребывание в городе помешает нашему медовому месяцу.

– Вот как? – Он снял пиджак, довольный, что наконец избавился от него, подвигал плечами и распустил узел галстука. – Открыть шампанское?

– Почему бы и нет? – Голос ее был веселым, но в нем слышалось напряжение. Она пошла за бокалами. – Очень предусмотрительно со стороны Лизы и Джейка дать нам с собой шампанское. Особенно в свете предубеждения последнего против нашего брака.

– Почему ты так решила? – Он открыл бутылку и налил в бокалы.

– Ты шутишь? Только слепой не заметил бы его неодобрения. Он хмурится всякий раз, когда смотрит на меня.

– Он не на тебя хмурится, а на меня. Его опасения не относятся к тебе. Он боится, что я сделаю нас обоих несчастными.

– А ты?

Их глаза встретились. Он понимал, что в ее вопросе не было ни кокетства, ни легкомыслия.

– Я сделаю все от меня зависящее, чтобы этого не случилось, Джесс.

– Мне этого достаточно. – Глядя друг другу в глаза, они пили холодное шампанское. – Хочешь есть?

– Немного. – Провожая взглядом Джесс, которая пошла на кухню, Рейф отметил, что узкая юбка костюма ладно облегает ее и у нее красивые ноги. Он еще больше распустил галстук и подивился, почему в комнате так жарко. Чтобы отвлечься от растущего беспокойства, он сказал: – А потом, как Джейк осмеливается критиковать меня, когда дело касается выбора жены? Лиза была замужем, когда они познакомились.

– Я помню. Тогда это вызвало большой скандал. Его алиби в деле о поджоге подтвердила замужняя женщина, у которой он провел ночь.

– Были смягчающие обстоятельства.

– Да, я знаю. Глядя на них сейчас, никто не усомнится, что они созданы друг для друга. – Открыв холодильник, она воскликнула: – О, вот это да! Посмотри, Рейф! – Джесс достала большую корзинку, полную сыра, свежих фруктов и конфет. – Здесь записка. – Открыв белый конверт, она прочла вслух: – «С любовью и пожеланиями счастья». Это от твоей мамы и Конни. Как мило!

Видя удовольствие на лице Джесс, разворачивающей продукты, Рейф преисполнился благодарности к матери и сестре за то, что подумали об этом.

– Хочешь сыру? – Она протянула ему кусочек швейцарского сыра.

Он съел его из ее руки и ощутил спазм в желудке, когда почувствовал прикосновение ее пальцев к губам.

– Спасибо.

– Пожалуйста. Новобрачные обычно проделывают это со свадебным тортом.

– Надо было купить торт.

– Не имеет значения. Я люблю поступать нетрадиционно. – Она улыбнулась, но он почувствовал оттенок грусти в ее голосе, который быстро исчез. – Ты останешься голодным, если я буду скармливать тебе по кусочку. Почему бы тебе не затопить камин, а я пока соображу нам что-нибудь. Я слишком нервничала и поэтому ничего не ела за ланчем.

К тому времени, как огонь ярко запылал в камине, Джесс вернулась с двумя тарелками, наполненными порезанной ветчиной, сыром и дольками фруктов. Она сбросила туфли и сняла жакет от костюма, удобно устроившись в кожаном кресле.

Солнце уже закатилось за горизонт, и небо за стеклянной стеной стало густо-лавандового оттенка. А в доме их обволакивало тепло камина. Джесс сияла так же ярко, как огонь, заметил Рейф, опустошая тарелку, приготовленную ею. Блузка на ней была из шелка и выглядела мягкой. Она дразняще прилегала к телу, но была скорее скромной, чем вызывающей.

– Рейф?

Ее неуверенный голос заставил его поднять глаза от ее груди.

– Ты гадаешь, как я выгляжу без одежды?

Его челюсть отвисла, и несколько секунд он так и сидел. Затем закрыл рот и усмехнулся.

– Наверное да, подсознательно. А сознательно я думал, как красиво ты смотришься в свете камина. Цвет твоих волос гармонирует с ним.

– Я не напрашивалась на комплимент.

– Я знаю.

Она взяла свой бокал шампанского и, глядя на пузырьки, произнесла:

Не думаю, что тебя когда-нибудь интересовало, как я выгляжу без одежды.

– На самом деле интересовало.

– Неужели? Когда?

– Пожалуй, когда мы были в одиннадцатом классе. Это было в конце года. В день раздачи наград. Ты шла через сцену, чтобы получить одну из своих многочисленных грамот. Будучи старостой класса, я сидел на сцене. Ты прошла прямо перед прожектором, и на несколько секунд я увидел твой силуэт. Помню, тогда, как и положено любому семнадцатилетнему парню, я подумал: а как ты выглядишь голая?

Она рассмеялась низким, гортанным смехом.

– А я все гадала, заметил ли ты. – Его потрясенное выражение лица заставило ее снова рассмеяться. – Когда я шла мимо тебя, то нарочно выпятила грудь.

– Серьезно? Но зачем?

– Наверное, пыталась привлечь твое внимание. Ничего у меня не вышло, – заметила она, стряхивая крошки с юбки. – Твое любопытство оказалось не настолько сильным.

– Ну, я же тогда с кем-то встречался. Кажется, с Молли…

– Нет, с Региной Калверс.

– А, верно. С Регги. Мы расстались как раз перед выпускным классом.

– А потом ты стал встречаться с Дорой Флауэрс.

Он покачал головой.

– Как ты все это помнишь?

– Я помню, – мягко сказала она. Допив шампанское, она поднялась с кресла. – Хочешь конфет или оставим их на завтра?

– На завтра. Я наелся.

Она по-девчоночьи улыбнулась.

– Ладно. Будет что предвкушать. – Бросив жакет и туфли там, где сняла их, Джесс направилась к лестнице в колготках. – Я пойду наверх.

– Хорошо.

– Так я жду тебя? – В ее голосе прозвучали вопросительные нотки.

– Да. Я только… э… погашу огонь.

Она поднялась по лестнице и скрылась за дверью своей спальни.

Рейф вытер вспотевшие ладони о брюки, затем собрал тарелки и отнес их на кухню. Проверил, закрыта ли входная дверь, включил сигнализацию. Загасил огонь в камине.

Когда делать уже было нечего, подошел к бару, достал бутылку виски и только тогда направился в свою комнату.

В прилегавшей к ней ванной Рейф налил виски в стакан и одним глотков проглотил его. Спиртное разлилось по телу приятным теплом и немного заглушило тревогу.

Как, черт возьми, он выберется из этого положения?! Будь проклят Джейк! Либо брат абсолютно прав, либо он вложил эту мысль в голову Рейфа и она прочно засела там. В любом случае кратковременная связь совсем не то, что первая брачная ночь.

Женщина, ожидавшая его в соседней спальне, не просто теплое тело. Она является личностью, у нее есть сердце, которое не заслужило, чтобы его разбили. Но он мог дать ей так мало и опасался, что этого будет недостаточно.

Проклятье, она хорошо знает его! Она сама на это напросилась. Сказала, что примет то, что он может дать, и не ожидает ничего большего.

С этой мыслью он снял рубашку, но остался в брюках. Снял туфли и носки. Почистил зубы. Побрызгал на себя немного туалетной воды. Для ровного счета опрокинул в себя еще одну порцию виски.

Выйдя из комнаты, Рейф направился по галерее к спальне Джесс. Постучал в закрытую дверь.

– Войди, Рейф.

По комнате были расставлены свечи и вазы с живыми цветами. Комбинация запахов была чудесной, такой же опьяняющей, как виски.

Его глаза обежали комнату и остановились на Джесс. Она представляла собой ангельское видение, стоявшее около широкой кровати. На ней была шелковая сорочка персикового цвета. Под ней ясно вырисовывались контуры тела. Волосы были распущены. Они просвечивали в пламени свечей. Но взгляд ее глаз не был ангельским, вовсе нет!

Рейф застонал про себя. Она старалась создать особенную обстановку, типичную для брачной ночи любящих друг друга людей.

Она, несомненно, надеялась, что теперь он должен взять инициативу на себя. Рейф быстро пересек комнату и подошел к ней. Он знал, что ему положено сказать что-нибудь приятное.

– Мне нравится… эта вещица, – показал он на ее сорочку.

– Спасибо. Я надеялась на это.

Теперь должен последовать поцелуй. Ладно. С этим он справится. Обняв, он притянул ее ближе, но так, чтобы их тела не соприкасались, и поцеловал сначала в лоб, потом в щеку и, наконец, накрыл ее губы своими.

Ее губы призывно открылись. Дыхание ее было сладким и чистым. Он почувствовал, что его охватывает любопытство. Следует ли признать это и удовлетворить его?

Но нет. Нет смысла заходить дальше, чем необходимо. Он решительно сжал губы и поднял голову. Это был самый сухой и бездушный поцелуй из всех возможных. И все же его сердце колотилось.

Это предательское сердцебиение заставило его признать, что то чувство, которое не позволило ему поцеловать ее более интимно, было страхом – холодным, откровенным страхом того, что если он начнет, то не сможет остановиться. Он уже попробовал ее сегодня на вкус, и этот вкус оставался на его губах много часов. Если он уступит сейчас этой внезапной жажде…

Джесс вопросительно взглянула на него, с улыбкой скрестила руки на груди и медленно спустила с плеч тонкие бретельки ночной сорочки, сдвигая их до тех пор, пока не оказалась обнаженной до тонкой талии.

Ее груди были высокими, округлыми и бледными. У нее были самые розовые соски, какие он когда-либо видел. И самые чувствительные. Потому что от прикосновения воздуха они тут же сморщились и потемнели.