Расставание не для нас

Вдруг Фенстон схватил ее за волосы сзади. Она закричала. Он поймал ее руку и оторвал пальцы от скользкой ручки. Они били друг друга по рукам в борьбе за замок.

Он дышал как-то судорожно, как сумасшедший, и оказался сильнее, чем она думала. Может, это безумие придало ему сил?

Она возобновила попытки вырваться, но он так крепко вцепился ей в руку, что у нее потекли слезы.

– Пусти меня! – закричала она.

Он отбросил ее от двери в глубь комнаты. От этого толчка она не удержалась на ногах и, споткнувшись о мешок штукатурки, налетела на козлы. Ударилась и, перегнувшись, повисла было на них, но они свалились вместе с ней и сбили ведро с краской.

Отгоняя подступавшую дурноту, Джесс поднялась на четвереньки. Фенстон наклонился над ней и рукой пригнул ее голову к полу.

– Сука… сука… – прохрипел он. – Я покажу тебе, какой я мужчина!

– Роджер-пять?

– Да, – отозвался Бен.

– Это Роджер-два. Вижу красный автомобиль, движется в направлении Восточного округа на очень большой скорости.

– Сближайтесь и перехватите его.

– Не выйдет. Он гонит как с цепи сорвавшись.

– Тогда следуйте за ним. Я в трех минутах от вас. Следите за ним и сообщите, если он изменит направление. Другим машинам подтянуться к названному району.

Услышав хор подтверждающих получение приказа голосов, Бен сунул на место рацию и сконцентрировал внимание на езде по темным, скользким от дождя улицам.

Рейф повернул за угол. Наконец-то Пойнт-стрит! Он чуть не проскочил мимо, когда в последний момент заметил автомобиль Джесс. Резко нажал на тормоз, дал задний ход, остановился, выскочил и бросился к входной двери.

Влетев в холл, он вдруг услышал ее жалобные крики, от которых у него в жилах заледенела кровь. Но, слава богу, она жива! Продвижение по темному незнакомому дому было не из легких, но он справился, добравшись до запертой двери в спальню.

Он только раз попробовал ручку, а потом ударом ноги вышиб дверь. Свет из коридора за его спиной осветил комнату. Он кинулся внутрь. Фенстон, нагнувшийся над Джесс, вздернул голову и обернулся к Рейфу с таким животным страхом в глазах, что Рейф просто почуял его носом.

– Я сейчас убью тебя, Фенстон!

С высоты своего громадного роста он схватил подонка и затряс, как собака мертвую крысу. Фенстон завизжал. Разъяренный Рейф ударил его об стену. Фенстон сполз бы вниз, но удар кулаком в живот пригвоздил его к стене. Обнажив в свирепом оскале зубы, Рейф яростно уставился на мучителя своей жены.

– Отпусти его, Рейф! – прокричал от разбитой двери Бен Торп. В руке у него был пистолет. – Рейф! – Ему пришлось несколько раз повторить его имя, прежде чем оно пробилось сквозь затуманенное яростью сознание Рейфа.

Медленно Рейф опустил кулак. Фенстон с тихим повизгиванием шлепнулся на пол. Один из помощников Бена кинулся присмотреть за ним, а Рейф с тревогой склонился над Джесс. Она лежала на боку, поджав колени.

– Рейф? – проговорила она слабым голосом.

Он обхватил ее руками и посадил, нежно прижимая к своей промокшей от дождя груди.

– Я здесь, Джесс. Он больше не будет к тебе приставать. Никогда.

– С ней все в порядке? – Бен топтался рядом.

– По-моему, да. Просто очень испугалась.

– Она не порезалась? Тут все засыпано осколками. Судя по всему, она разбила светильник.

Рейф улыбнулся, ласково отведя рукой влажную прядь со лба.

– Узнаю свою девочку. Умница! Со всем справится, всегда что-нибудь придумает.

– Рейф, отвези меня в больницу.

– В больницу?

– У меня течет кровь.

Он быстро оглядел ее лицо, грудь, голый живот, но не увидел следов крови.

– Она, наверное, порезала стеклом руки и колени, – предположил Бен.

– Нет, не в этом дело. Скорее отвезите меня в больницу. – Она волновалась все сильнее. – Пожалуйста, скорее!

– Джесс, я знаю, ты очень испугалась. Ты через такое прошла…

– Рейф, у меня маточное кровотечение. – Полными слез глазами она посмотрела ему в глаза и прошептала: – Я беременна.

Дождь все шел. Сквозь мокрое стекло Рейф глядел в черную безысходную ночь за окном. По отражению он увидел приближавшихся к нему брата и Бена.

– Я только что из участка, – сказал шериф. – Думаю, тебе захочется узнать, что Фенстон в тюрьме. Завтра с утра ему будет предъявлено обвинение.

– В попытке изнасилования?

– В убийстве первой степени.

У Рейфа все свело внутри. Они что, хотят таким образом сообщить ему, что Джесс умерла? Он медленно повернулся к ним и прохрипел:

– Что?

– Я послал своих людей к нему домой. Они нашли там его жену. Она была мертва уже несколько часов. Он задушил ее.

Рейф с нажимом провел рукой по лицу, расправляя напряженные мышцы.

– Бог ты мой!

– Джесс действительно стоило его бояться, – продолжал Бен. – Она даже по телефону почувствовала, что он опасен. Я себя скверно чувствую из-за того, что сомневался в ней. – Он замялся. – А сейчас, если вы не против, я пойду к Энн. Она очень расстроена…

– Да, конечно. – Рейф кивнул.

Бен побрел прочь, оставив братьев наедине.

Несколько минут они молчали, не находя подходящих слов. В конце концов молчание нарушил Рейф:

– Мне очень жаль, что все это омрачило день рождения твоей дочери.

– Но ведь ты не виноват, что дело так обернулось. Виновник в тюрьме. С него и спрос.

У Рейфа невольно сжались кулаки.

– Джейк, он ведь мог убить ее.

– Но не убил.

– Если бы я не успел вовремя…

– Но ты успел. Теперь она в безопасности.

Они не упоминали о ребенке, которого носила Джесс. Возможно, будет еще один пострадавший от безумия Фенстона. У Джейка родился первый ребенок, а второй ребенок Рейфа может в тот же день умереть. Ему невыносима была даже мысль об этом.

У Рейфа сжалось горло, и он никак не мог проглотить застрявший в нем комок. Джейк положил ему руку на плечо.

– Послушай, Рейф, с Джесс все будет в порядке. И с ребенком. Я это знаю. Чувствую. Вот увидишь, все так и будет.

Рейф кивнул, но эти слова не убедили его, Джейк видел. Последние два года подорвали веру Рейфа в свою удачу.

Оставив брата, Джейк пошел к собравшимся в комнате ожидания родственникам.

Рейф повернулся спиной к освещенному коридору, его настроению больше соответствовал мрак за окном.

«Я беременна». Сначала он просто растерянно уставился в карие глаза Джесс. Потом локоть Бена привел его в чувство.

– Рейф, ты слышал, что она сказала?

Рейф сгреб Джесс в охапку и понес сквозь разломанную дверь спальни. Бен последовал за ним, предложив довезти их на полицейской машине.

Он держал Джесс на коленях на заднем сиденье машины, но эта дорога в больницу казалась ему какой-то нереальной, словно он наблюдал за собой со стороны. Джесс ничего не говорила, только смотрела на него настороженными, полными слез глазами.

В приемном покое ее сразу положили на каталку и увезли. С тех пор прошло уже два часа. Бен успел съездить в участок, разобраться с Фенстоном, но до сих пор им не сказали ни слова о состоянии Джесс.

Что они там так долго делают? Может, не могут остановить кровотечение? Может, ей сделали срочную операцию? Может, ее жизнь и жизнь ребенка в опасности?

– Нет! – Рейф не сознавал, что простонал это слово вслух, пока не услышал звук своего собственного голоса, молящего судьбу, молящего Бога.

Джесс не может умереть. Не может! Она слишком дорога ему. Он не может потерять ей сейчас, когда только понял, насколько она ему дорога. Ему вспомнилось, о чем спросил его Джейк сегодня днем. Он спросил: «Что самое плохое может с тобой случиться, Рейф? Самое худшее?»

Возможно, он знал ответ на этот вопрос уже тогда. Телефонный звонок Лизы помешал ему в тот момент сформулировать ответ, а сейчас он сам задал себе этот вопрос.

Четкий ответ сразу же пришел ему на ум? После гибели Кейт, потери их ребенка худшее, что могло с ним случиться, это полюбить снова. Со всем остальным он мог справиться.

Пьянство, травма на родео, профессиональное и личное банкротство… Какое бы несчастье ни уготовила ему судьба, он принял бы его как должное, потому что считал, что лучшего не заслужил. Считая себя частично виновным в смерти Кейт, он искал наказания. Он лелеял несчастья, как душевнобольной садовник, который предпочел бы сорняки цветам. Ничего не могло случиться с ним худшего, чем потерять семью… Ничего. Кроме одного: полюбить еще раз.

Это он не может перенести!

Он не может снова нуждаться в женщине! Не может вынести, что его снова любит женщина! Не может вынести зачатие!

Он ударил кулаком по холодному кафелю стены и прижался к ней лбом. Стиснув зубы, крепко зажмурился, борясь с этим внезапным осознанием правды.

Он полюбил Джесс. И не может себе это простить.

Не может начать сначала.

Как последний дурак, он отверг ее, когда был больше всего ей нужен. Повернулся к ней спиной, когда она была беременна и напугана. Из-за чего? Из гордости. Никому не нравится, когда им манипулируют. Но история с домом теперь больше казалась ему проявлением любви, чем манипулированием. Он был упрям как осел и не хотел принять простую и очевидную вещь: Джесс любит его, а он любит ее.

Если это и есть его преступление, так ли уж оно ужасно?

Он рассмотрел свой грех со всех сторон, даже с точки зрения Кейт. Она не пожелала бы ему другого. Ее способность любить была такой огромной, что она первая велела бы ему полюбить снова, если бы знала, что им назначено судьбой.

Почему же он так с этим боролся? Почему продолжал наказывать себя? Он полюбил изумительную женщину, которая чудесным образом любит его. Что в этом плохого?

Ничего.

Он поднял голову и повернулся. В конце коридора из палаты Джесс вышел врач. Рейф двинулся к нему широкими шагами.

– Послушайте, док, – хрипло сказал он, не дав врачу открыть рот, – спасите ее! – Он припер изумленного доктора к стене. – Мне все равно, сколько это будет стоить, сделайте все что нужно, чтобы она осталась жива! Поняли, док? Даже если… – Он замолчал, с трудом сглотнул и продолжил: – Даже если это приведет к гибели ребенка. Спасите мою жену!

– Этого не понадобится, мистер Маклеон. С вашей женой все будет хорошо.

Рейф смотрел на него, широко открыв глаза. Счастливый поворот судьбы застал его врасплох.

– С ней все будет хорошо?

– Да, и с ребенком тоже. Когда она упала на козлы, у нее в матке лопнул кровеносный сосуд. Он был слабеньким, из-за беременности на него оказывалось необычное давление. Кровотечение было небольшое, но достаточное, чтобы испугать миссис Маклеон, что вполне естественно. Мы его перевязали. Я сделал УЗИ, чтобы удостовериться, что все в порядке. Плод никоим образом не пострадал. – Он мотнул головой в сторону палаты, из которой только что вышел. – Она настояла принять душ. Сейчас сестра помогает ей с этим. Когда они закончат, можете зайти и повидаться с ней. Я рекомендую несколько дней постельного режима. После этого, думаю, беременность будет протекать совершенно нормально.

Рейф поблагодарил доктора, и тот удалился. Рейфа окружила его семья. Энн плакала в три ручья. Конни, которая приехала незадолго до этого, шмыгала носом. Бен нервно вытирал платком лоб.

Джейк хлопнул Рейфа по спине.

– Ну, что я тебе говорил? Когда ты начнешь мне доверять?

Рейф принимал все эти знаки внимания и достойно, как он надеялся, отвечал на них, но глаза его были прикованы к двери палаты. Как только из нее вышла медсестра, он извинился и рванул туда.

Небольшой ночник горел у изголовья кровати, и свет его, проходя через волосы Джесс, делал их единственным трепещущим пятном жизни в сумраке комнаты.

– История повторяется, – сказала она, когда Рейф подошел. – Я вспоминаю другой раз, когда ты приходил ко мне в больницу.

– Сейчас ты выглядишь лучше, чем тогда.

– Ненамного.

– Намного.

– Спасибо. – Она отвела глаза и несколько раз моргнула, но это не помогло. Крупные слезы выкатились из-под ресниц и скатились по щекам.

– Тебе больно, Джесс? – Рейф наклонился к ней пониже. – Этот ублюдок ударил тебя?

– Нет. – Она сглотнула слезы. – Ты успел как раз вовремя.

– Он за решеткой. – Рейф решил не говорить ей пока об убийстве Роуз Фенстон. – Не трать на него своих слез.

– Я плачу не поэтому. – Ее нижняя губа задрожала, и она прикусила ее, пытаясь унять эту дрожь. – Рейф, я знаю, что ты чувствуешь по поводу того, чтобы иметь другого ребенка. Я не хотела тебя обманывать. Клянусь, не хотела! Про дом я действительно скрыла от тебя, но не лгала насчет противозачаточных таблеток. Я стала принимать их сразу, как только мы решили пожениться, но, наверное, чтобы подействовало, их надо пить заранее. Это произошло в нашу свадебную ночь. – Она помолчала. – Ты думаешь, я тебе лгу?

– Нет. Я… э… был очень силен той ночью, когда… ну ты знаешь.

Она подняла на него глаза.

– Мне очень жаль, что так случилось, Рейф. – Ее губы снова задрожали.

– Ты в этом не виновата.

– Нет, я говорю о ребенке. О том, что ты чувствуешь себя в ловушке. Я знаю, что ты об этом думаешь. Ты думаешь, что я сначала привязала тебя к себе деньгами, а теперь ребенком, которого, как ты сам говорил, никогда не захочешь. – Она слизнула из уголка рта набежавшие слезы.

– Ты должна была сказать мне о том, что беременна, Джесс.

– Я не могла.

– Тебе всегда хватало мужества говорить мне все что угодно.

– Я никогда раньше не чувствовала себя такой уязвимой. Я узнала об этом, когда ты был в Далласе. Поэтому у меня не было аппетита и я так сильно похудела. Из-за этого я не стала принимать таблетку, которую ты мне давал. Я уже тогда знала и должна была тебе рассказать, но ты так сердился из-за дома… А потом началась эта история с Фенстоном… – Она вцепилась в простыню. – Я хочу, чтобы ты знал: я не свяжу тебя. Ты волен уйти, Рейф. Я ничем, никакими условиями не стану удерживать тебя, если ты решить покончить с нашим браком.

– Ты хочешь избавиться от меня?

– Конечно нет.

– Тогда молчи. Я хочу сказать, как сильно люблю тебя. – Он улыбнулся ее ошеломленному, растерянному виду, наклонился к ее лицу и поцелуем высушил слезы на щеках. – Я люблю тебя, Джесс. Клянусь Богом, люблю! Он благословил нас с тобой.

– Я думала, ты больше в него не веришь.

– Я всегда верил. Просто был зол на него.

– Рейф, – выдохнула она. – Ты правда любишь меня?

– Всем сердцем!

– А я люблю тебя столько, сколько себя помню.

– Я знаю, – мягко отозвался он. – Я понял это только сейчас. Я не такой догадливый, как ты. Мне понадобилось время, чтобы разобраться во всем. Например, я до сих пор не могу понять, почему ты не сказала мне о ребенке. Я бы понял.

– Разве?

– А разве нет?

– Вспомни день, когда я привезла тебя домой, в твою квартиру. Помнишь, как мы заспорили, когда я сказала, что тебе пора кончать горевать, что это тебя разрушает. И ты ответил: «Когда ты потеряешь любимого человека, когда потеряешь ребенка, только тогда ты сможешь говорить мне о том, что я разрушаю себя». Только появилась угроза, что я потеряю тебя, я поняла, как обессиливает сердечная боль, как при этом распадается на части жизнь и ты с нею. Я поняла тогда, как ты себя чувствовал после смерти Кейт. Наверное, какой-то инстинкт самосохранения заставляет нас уйти в себя, когда мы думаем, что никому не нужны.

– Больше у нас этой проблемы не будет.

– Нет, больше не будет.

Он поцеловал ее глубоко и нежно и удивился, как это до сих пор не понимал, что особый вкус ее поцелуя – это любовь. Он знал, что никогда не пресытится ею.

– Может быть, ты была права, Джесс, когда не стала говорить мне о ребенке, – прошептал он. – Не думаю, что до настоящего момента я был готов услышать это.

– А теперь, когда ты знаешь о нем, что ты думаешь?

Своей большой ладонью он накрыл ее живот.

– Мне очень нравится мысль, что у нас будет ребенок. Выздоравливай скорее, чтобы мы могли отправиться домой втроем.

– Домой?

– Домой.

Все Маклеоны собрались в доме на ранчо, чтобы отпраздновать три недели со дня рождения малышки Кэтрин, дочери Джейка и Лизы. Ради такого случая Энн испекла огромный шоколадный торт.

Девочка, прикрытая одеяльцем, жадно сосала материнскую грудь. Гордый отец смотрел на это, готовый помочь в любую минуту.

– Знаешь, чего я хочу дождаться? – лукаво спросила Конни.

– Полегче, сестренка! Ты никак не научишься помолчать, когда надо. – Рейф накручивал на палец локон волос Джесс и что-то нашептывал ей на ухо, но оторвался от этого приятного занятия, чтобы предостеречь сестру.

Не обращая внимания на Рейфа, Конни продолжала дразнить второго брата:

– Я не могу дождаться того момента, когда какой-нибудь парень попытается приударить за Кэтрин. Хочу присутствовать при этом, чтобы полюбоваться тогда на тебя, Джейк.

Джейк взял ребенка из рук Лизы, чтобы она могла застегнуть блузку, и яростно сверкнул глазами в сторону сестры.

– Я убью любого сукина сына, который только подумает приблизиться к моей дочери!

Все рассмеялись. Воспользовавшись тем, что все отвлеклись, Рейф наклонился и поцеловал Джесс в губы, и его будто током ударило, когда ее язык скользнул ему в рот.

– Прекрати, – простонал он ей на ухо. – Я и так уже… – И испытал удовольствие, глядя, как румянец залил ей щеки.

Энн ревновала ко всем, кто держал ее внучку хоть немного дольше, чем она. Как только Кэтрин насытилась, она забрала малышку из рук отца и понесла в колыбельку, которую недавно достали с чердака. В этой колыбели Энн баюкала троих своих детей.

– Бог мой, Кэтрин, а ты стала тяжелее! – воскликнула она, улыбаясь малышке.

– Ничего удивительного, – сказал Джейк. Он обнял Лизу, которая прижалась к нему. – Ее так бесподобно кормят!

– Откуда ты знаешь, что это бесподобно? – спросил Рейф, озорно подмигивая.

Но Джейк не дал загнать себя в угол и отбил атаку:

– Не думаешь же ты, что я позволю своей дочери есть то, чего сам не попробовал раньше?

– Джейк! – с ужасом воскликнула Лиза.

– Мальчики! – укорила их Энн.

Рейф откинул голову и захохотал так, что маленькая Кэтрин вздрогнула.

Джейк принял невинный вид.

– Но, Лиза, дорогая, ты же сама меня просила…

– Немедленно прекратите! – возмутилась Энн, тщательно скрывая улыбку.

Вскоре в гостиную вошел Бен Торп. Ему предложили торт и кофе, и он только успел сделать первый глоток, когда Рейф начал громко принюхиваться.

– Чем это пахнет? – Он повел носом в сторону Бена.

– Бен, по-моему, это от тебя пахнет. – Он притворился удивленным. – Чего ради ты так напомадился?

Бен подавился куском торта и бросил на Рейфа убийственный взгляд. Щеки Энн порозовели от смущения. Рейф никому, даже Джейку, не сказал о случайно увиденном страстном объятии матери и Бена. Но удержаться и не поддразнить их было выше его сил.

Поднявшись на ноги, Рейф потянул Джесс за собой. С ночи, когда родилась Кэтрин, они с Джесс спали в одной постели, он обнимал ее, говорил о своей любви, но ему не было разрешено выразить ее физически. Это сводило его с ума, но какое это было восхитительное безумие! Его тело все время звенело от желания. Он двигался в розовом тумане радостного возбуждения, которое превращало его ночи в волшебство, а дни в пылкое предвкушение.

Дела в компании по-прежнему шли неважно, но теперь Рейф был уверен, что постепенно они преодолеют все трудности, потому что Джесс во всем поддерживала и подбадривала его.

Обняв жену, он сказал:

– Что ж, пожалуй, нам пора домой.

– Зачем это? – поинтересовался Джейк с ангельским выражением лица. – Пора баиньки?

Не обращая на него внимания, Рейф наклонился к матери, которая укачивала его племянницу, и поцеловал в щеку.

– Пока. Спасибо за торт.

– До свидания, сынок.

Их глаза встретились. Он знал, что мать ищет в его глазах остатки боли, которая так долго наполняла его. Не найдя их, она улыбнулась и повернулась к женщине, которая принесла ее сыну новое счастье.

– Джесс, как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно, спасибо. Рейф обо мне хорошо заботится. Он не дает мне поднимать ничего, тяжелее вилки. – Когда они были уже в машине и ехали домой, она заметила: – Они думают, что я шучу, когда говорю, что ты не даешь мне ничего делать самой.

– Я должен защищать тебя и ребенка. Однажды я чуть было не проглядел вас. Больше никто и никогда не посмеет причинить вам боль.

– Рейф, только ты один можешь причинить мне боль.

– Как это?

– Если когда-нибудь разлюбишь меня.

Он взял ее руку, положил себе на бедро и накрыл своей ладонью.

– Этого никогда не случится.

Лес, окружавший их дом, зеленел весенней листвой. Тюльпаны и крокусы, посаженные Джесс год назад, цвели вдоль дорожки, ведущей к двери.

Войдя, Рейф подошел к стеклянной стене и посмотрел на открывающийся вид.

– Я люблю этот дом.

– Я знала, что ты полюбишь его.

Он повернулся и обнял жену.

– Я люблю его почти так же сильно, как тебя.

– Почти?

Он расстегнул ее блузку и сдвинул ткань в сторону. Его руки погладили шелковистую кожу.

– У тебя есть некоторые преимущества, с которыми трудно соревноваться…

После долгого поцелуя она прошептала:

– Сегодня утром доктор дал зеленый свет.

Рейф резко вскинул голову.

– Ты имеешь в виду, что мы можем…

– Если будем осторожны.

Он подхватил ее на руки и побежал по лестнице, перескакивая через две ступеньки.

– Почему ты мне раньше не сказала?

– Потому что мы были приглашены на день рождения Кэтрин.

– И потеряли два часа. – Положив ее на постель, он стал срывать с себя одежду. Она помогала ему смеясь. Когда он совсем разделся, протянула руку и погладила его. Он застонал и с рекордной скоростью избавил ее от одежды, потом положил голову ей на живот и поцеловал. – Как там мой ребеночек?

– Хорошо. Растет во мне.

– А ты как?

– По-сумасшедшему счастлива и безумно влюблена.

– Господи, я тоже. – И он влажно поцеловал ее в губы.

– А-ах, – выдохнула она, выгибаясь навстречу.

Наслаждение от слияния их тел было просто оглушительным. Рейф захлебывался в сверкающих волнах экстаза, ритм которых совпадал с темпом ее нежных, пульсирующих сокращений.

А в глубине его сознания, над всем этим сладостным счастьем, отчетливо звучала мысль о том, что жизнь прекрасна, что ему нравится жить… И любить Джесс, свою жену.