Рассвет над Темзой

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

— Не может быть! — гневно воскликнул Карло. — Я этому не верю!

— Вот и я сказал то же самое! — согласился с ним Сол. — Однако врачи опасаются за ее жизнь и, если она в ближайшее время не придет в сознание, будут готовить ее к операции.

— Где она?

— Вот в этой палате. Мне велели выйти, так как доктора что-то делают с аппаратами и приборами. Вы бы видели, сколько разных устройств подключено к ней! — На минуту он закрыл глаза, затем продолжил: — Врачи сказали, что у нее сильная черепно-мозговая травма и что если она даже придет в себя, то никого не узнает и не будет знать, кто она и как ее зовут.

Карло отвернулся, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы.

— Доктора бессильны ей помочь и считают, что смерть может наступить в любой момент, — продолжал Сол. — Правда, они прямо, об этом не говорят, но это видно по их озабоченным лицам и фразам, которыми они обмениваются между собой.

В этот момент дверь палаты, где лежала Делла, открылась, и появилась медсестра.

— Синьор Хэдли…

— Они пришла в себя?! — спросил Сол изменившимся от волнения голосом.

— Нет, но вы можете пройти к ней.

Сол быстро прошел в палату. Карло попытался пройти за ним, но медсестра остановила его:

— Извините, синьор, но пройти к больной может только один посетитель…

Карло посмотрел через плечо медсестры и увидел неподвижно лежащую на кровати Деллу.

В следующее мгновение дверь закрылась, и видение исчезло.

Карло провел в больнице весь день. Он сидел в коридоре, уставившись в пол, стараясь ни о чем не думать, но мысли с быстротой молнии сменялись одна другой. Делла вернулась к нему, и они снова могли бы быть вместе… А теперь она умирает, и с ее смертью его жизнь лишится всякого смысла…

Временами ему казалось, что он сходит с ума.

Когда в очередной раз у палаты Деллы появилась медсестра, он уже был на грани истерики.

— Что с ней? — бросился Карло к ней.

— У нее опасное ранение головы, и нам придется ее оперировать, — окинув понимающим взглядом своего собеседника, ответила та. — У нее также повреждены глаза, но, насколько это опасно, мы пока не знаем.

— Можно мне к ней зайти?

— Ну, хорошо, — смягчилась девушка. — Если состояние больной ухудшится, нажмите красную кнопку у изголовья.

Она ушла.

Отпустив Сола в буфет, Карло сел у кровати, не сводя глаз с Деллы. Он наклонился к ней так близко, что его дыхание касалось ее щек.

— Ты помнишь тех двух влюбленных, что застыли навек, крепко обняв друг друга? Я знал уже тогда, что однажды и мы обнимемся так же, как они… Ты подумала тогда о том же? Где ты сейчас, любимая? Ты идешь по туннелю, в конце которого горит яркий, ослепительный свет? Но ведь я рядом с тобой, и я прошу тебя вернуться. Прошу тебя, вернись! Я люблю тебя! — Он осторожно взял ее за руку, и их пальцы слились воедино. — Ты слышишь меня? Дай мне знать. Пошевели пальцами, если ты слышишь меня.

Но Делла не двигалась.

Дверь приоткрылась, и мужчина в белом халате, заглянув в палату, удивленно уставился на Карло.

— Я вас раньше не видел. Кто вы?

Карло поднялся.

— Я ее муж, — ответил он.

Кругом непроглядная тьма. Иногда она сгущалась и становилась непроницаемой, иногда нарушалась цветными вспышками.

Когда самолет потерял высоту и врезался во взлетно-посадочную полосу, она от страшной боли потеряла сознание. Потом на несколько секунд пришла в себя и почувствовала такую резь в глазах, что побоялась открыть их.

Кто-то громко крикнул:

— Давай подгони сюда «скорую», быстро!

Затем другой голос тихо произнес:

— Нет, эти уже умерли, посмотри там, есть ли кто живой?

Она то приходила в сознание, то опять впадала в забытье. Боль постепенно ушла, и осталось только ощущение странной пустоты. Ей казалось: она летит куда-то среди черного неба и жизнь ее остается где-то сзади… Все дальше и дальше. Как же она устала! Но вот впереди блеснул яркий свет, и Делла сразу поняла: скоро наступит облегчение и она сможет обрести спокойствие.

Внезапно перед ней появился Карло… он звал ее, умолял вернуться к нему, говорил, что не сможет без нее жить, и даже назвал себя ее мужем… Делла попыталась понять, что он здесь делает, но мысли путались, и в конце концов она решила, что это, в сущности, не столь важно. Раз она принадлежит ему, раз он любит ее и ждет, значит, ей действительно нужно вернуться…

Сол появился через два часа с заспанным, помятым лицом.

— В кафе мне так захотелось спать, что я ничего не мог с собой поделать, — сказал он в свое оправдание.

— Не терзай себя, — ответил Карло. Он был благодарен Солу за то, что тот так надолго оставил его наедине с Деллой.

— Ну как, все без изменений? — спросил Сол.

Только Карло собрался ответить, как в палату вошли доктор и медсестра. Изучив показания приборов, доктор удивленно покачал головой:

— Ничего не понимаю. Как такое могло произойти. Самое настоящее чудо. Не ожидал ничего подобного!

— Что случилось? — нетерпеливо воскликнул Карло.

— Непонятно почему, но жизненно важные показатели организма неожиданно резко улучшились. Работа сердца, дыхание, кровяное давление… все стало лучше. Давайте попытаемся отсоединить установку искусственного дыхания. Если ваша жена сможет дышать самостоятельно, значит, появилась надежда на ее выздоровление.

Наступила гнетущая тишина, показавшаяся Солу и Карло вечной. Но вот грудь Деллы пришла в движение, и она задышала!

— Есть! — радостно закричал доктор. — Вот уж в рубашке родилась!

Не выдержав напряжения, Карло быстрыми шагами вышел из палаты, чтобы никто не видел навернувшиеся на глаза слезы. В коридоре он долго стоял у окна, содрогаясь от глухих рыданий, стараясь усилием воли вернуть утраченное самообладание.

— Карло!

Он обернулся и увидел мать, которая шла к нему с другого конца коридора, протягивая к нему руки.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Карло хриплым голосом.

— Как Делла? — вопросом на вопрос ответила мать.

— Пока еще в очень тяжелом состоянии. Только что стала дышать самостоятельно. Но в сознание еще не приходила, и врачи подозревают, что ей грозит полная слепота.

— Будь терпеливым, сынок. Выздоровление займет много времени, так что я привезла тебе сумку с одеждой и бритвенные принадлежности. Я знала, что ты не оставишь ее в беде. — Хоуп отдала ему сумку, добавив: — Звони, когда сможешь. Держи меня в курсе, сынок.

Когда она ушла, Карло вернулся в палату Деллы и стал слушать, что говорил доктор.

— Показания улучшились, но победу праздновать еще слишком рано, — сказал тот. — Как вы знаете, у нее был сердечный приступ.

— Я не знал, — глухо произнес Карло.

— Приступ был в первый день, средней тяжести, но в ее положении даже малейшее недомогание может привести к серьезным последствиям.

Только через два дня врачи объявили, что жизни Деллы ничего не угрожает. Сол и Карло по очереди дежурили у постели больной. С каждым днем показания приборов улучшались, все говорило о том, что больная шла на поправку.

Когда на следующий день Карло пришел в палату, чтобы сменить Сола, тот весь сиял от счастья.

— Мама пришла в сознание, а потом заснула.

— Что-нибудь сказала?

— Немного, — ответил парень. — Когда я взял ее за руку и сказал, что это я, Сол, она поняла меня. У нее вполне ясный ум.

— Ты сказал ей, что я тоже здесь?

— Нет, так как ей нельзя волноваться. Доктор сказал, что у нее должен быть щадящий режим.

Это было веской причиной, но разочарованию Карло не было границ.

Он несколько часов просидел у постели Деллы, умоляя ее очнуться и поговорить с ним, но она так ни разу и не пришла в себя. Когда пришел Сол, он поговорил с ним немного, а затем направился к двери, чтобы пойти немного поспать. И вдруг услышал за спиной:

— Сол…

Голос был такой слабый, что Карло даже вначале подумал, что это ему померещилось.

— Сол, ты здесь? — повторила Делла.

— Я здесь, мама, — быстро ответил ее сын, садясь на стул у ее постели.

— Я думала, ты ушел.

— Нет, я буду с тобой столько, сколько нужно.

— Какой же я была глупой… Мне так жаль… Поддалась смехотворным мечтам…

— Каким мечтам?

— Несбыточным. Я вообразила…

Сол повернулся и через плечо посмотрел на Карло. Тот беззвучно, одними губами, дал ему понять, чтобы он сказал матери о нем.

— Я должен кое-что сказать тебе, — проговорил Сол, повернувшись к Делле. — Здесь был Карло. Он приехал сюда, как только узнал о случившемся.

Карло ожидал, что она улыбнется, но вместо этого она застонала.

— И ты позволил ему прийти сюда?! — прошептала она срывающимся голосом. — Обещай мне, что этого больше не повторится!

— Мама…

— Обещай, что больше не пустишь его на порог! Обещай!

— Я думал, что ты все еще…

— Все еще что?

— Сама знаешь, что! — ответил расстроенный Сол.

— Что я все еще люблю его?

— Да, именно это я и имел в виду.

Карло весь напрягся в ожидании ее ответа. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Делла ответила.

— Конечно, я люблю его, — едва слышно сказала она. — И всегда буду любить его. Но от одной мысли, что он увидит меня в таком состоянии, меня бросает в дрожь. Не пускай его сюда, слышишь?

Солу ничего не оставалось, как сказать:

— Клянусь, что не пушу его сюда. — Он видел, как огорченно Карло махнул рукой. Сол пристально посмотрел на него, как бы говоря: «Что мне еще оставалось делать?!»

— Он не должен видеть меня! — кричала Делла. — Обещай мне… Обещай мне… — И она громко разрыдалась.

— Обещаю, мама, обещаю. Не волнуйся. Я его не пущу сюда. Успокойся. Но мне кажется, ты не права. Видит Бог, он любит тебя.

— Разве ты не понял, почему Карло не должен увидеть меня в таком плачевном состоянии? Хочу, чтобы он запомнил меня такой, какой я была на церемонии награждения. Я была хороша в том черном платье для коктейлей. И он был там и видел меня… Я уже никогда не буду такой потрясающе красивой, как тогда. Но теперь это не имеет значения, так как он никогда не узнает, во что я превратилась. Пусть он запомнит меня такой, какой я была в тот вечер. Вот чего я хочу, Сол.

— Подумай о себе, мама, — возразил он.

— Я смогу преодолеть любые испытания, если буду знать, что у него все хорошо. Я не могу позволить себе тянуть его вниз, словно камень на шее.

— Но сможешь ли ты жить одними воспоминаниями? — взволнованно спросил Сол.

Делла улыбнулась.

— О, у меня самые замечательные воспоминания на свете, — мечтательно проговорила она.

Сол обернулся, чтобы посмотреть, что с Карло, но того уже не было в палате.