Растопить ледяное сердце

Глава 10

Гидеон ехал в северную часть города. Сидевшая рядом Лора хранила зловещее молчание.

Гидеон нервно кашлянул. Он мысленно все еще видел себя, распростертого на полу ее кухни, терзаемого страстью и желанием. Как, черт побери, он собирается пережить все это? А еще психолог.

Конечно, лучше всего было бы восстановить их прежние отношения на равных. Вести себя нормально.

– Полагаю, как только все разрешится, вы вернетесь в Штаты? – спросил Уэллес, решив завязать вежливый разговор.

Лора пожала плечами.

– Не сразу. Я должна поехать в Лондон и там пригладить растрепанные перышки. У одного из моих дядей возникли проблемы с профсоюзом. Затем я должна отправиться в Шотландию и почистить перышки там. Одна из компаний другого дяди только что получила большой контракт на строительство судов. Не на постройку суперлайнера, конечно, – со знанием дела продолжала она, – такие контракты в наше время уходят в Швецию и другие места. Но они получили заказ на постройку яхт. Вы понимаете, этих символов престижа у нуворишей. Очень прибыльный. После этого я должна отправиться во Францию – у моего третьего дяди большое парфюмерное предприятие. Предполагаю, они хотят назвать духи моим именем или уговорить меня провести большую рекламную кампанию. Но сначала они должны посмотреть, достаточно ли я красива.

Лора говорила таким будничным тоном, что Гидеон иа секунду отвлекся от дороги и взглянул на нее. Она смотрела в окно, и никаких признаков высокомерия на ее лице он не заметил.

– Вы это серьезно? – сказал он, и что-то похожее на страх прозвучало в его голосе.

Какая женщина из его знакомых могла быть так беспристрастна к своей внешности?

Лора тоже старалась вести себя так, словно между ними ничего не произошло. Не потому, что она хотела забыть это утро – она все еще не утратила ощущения его близости.

Для ледяного истукана он оказался удивительно теплым. Нет, будет проще, если она перестанет постоянно воображать, что занимается с ним любовью.

Она заставила мысли вернуться к действительности.

– Конечно, серьезно, – честно призналась она. – Выпуск новых духов может стоить миллионы и принести еще больше миллионов. При условии, что сумеете правильно подобрать упаковку и рекламу. Все знаменитые женщины продают духи, и иногда это кажется так просто. Только подумайте, все известные королевы экрана имеют свои ароматы. Французская компания желает слияния с американской – звучит и выглядит хорошо. Если они сочтут меня достаточно интересной, то захотят использовать в рекламе. По крайней мере так, кажется, думает мой дядя, хотя не потратил столько слов, чтобы сказать это.

Гидеон вздохнул.

– Сколько же у вас дядей?

– Три. Все имеют разные куски вангилдеровского пирога.

– А ваш отец?

– Мой отец не так давно умер.

Гидеон стиснул зубы.

– Мне очень жаль.

– Мне тоже, – просто сказала Лора.

– А какие отношения у него были с пирогом Ван Гилдеров?

– Пирог принадлежал ему.

Гидеон сглотнул.

– О! – Ему трудно было даже представить такое богатство.

– Или по крайней мере это так выглядело. Что в Америке одно и то же, – поправилась Лора. – Он был на виду, от него все исходило, – улыбающееся лицо компании Ван Гилдера.

В нескольких словах она объяснила, что отец был плейбоем с добрым сердцем, филантропом, любимцем общества.

– А он не считал эту роль немного… – Гидеон искал подходящее слово, которое не звучало бы снисходительно.

– Пустой? – сухо подсказала ему Лора. – Иногда. Но он добывал контракты, которые его младшие братья превращали в доллары. Он играл в гольф с сенаторами и промышленниками, которые смазывали машину, позволявшую компаниям Ван Гилдера расширять зоны влияния и прочее. То, чем занимался отец, было так же важно, как и то, что делали дяди.

– И кто же теперь собирается этим заниматься?

– Я.

Гидеон почувствовал, как машина чуть вильнула в сторону, и взял себя в руки. Он подъехал к многоквартирному дому; выключив мотор, посмотрел Лоре в лицо.

– Это огромная ответственность, – тихо заметил он.

Лора дернула плечом.

– Он оставил мне акции. Оставил мне свое дело. И маленькая богатая американка собирается отрабатывать свои мультимиллионы.

Гидеон различил в голосе девушки чуть заметную тревогу. Черт, будь он на ее месте, в его голосе тревога была бы более заметна! И вдруг он посмотрел на их расследование с ее позиции.

Лора заметила его взгляд.

– Что? – тихо спросила она.

Гидеон покачал головой:

– Ничего. Просто… вручение премии Ван Гилдера. Это было ваше первое появление на публике в качестве нового главы Ван Гилдеров, не так ли?

Губы Лоры дрогнули.

– Да. И только посмотрите, как хорошо я начинаю.

Уэллес вздохнул:

– Я и понятия не имел, как много это значит для вас. Я думал, вы просто самоуверенны.

Лора рассмеялась:

– Ха, спасибо. Но в мою работу входит контроль над гласностью, из-за этого я должна разобраться с кражей. Если я не могу без оплошностей сделать такую простую вещь, как вручение научной премии…

– Ну-ну, – мягко заметил он, – не ваша вина, что какой-то вор стащил кубок. До сих пор в газетах даже не упоминалась премия Ван Гилдера, если не считать обычного краткого сообщения.

– Знаю. Но может разразиться скандал, – с тревогой сказала Лора. И вдруг совершенно неожиданно для себя жалобно прошептала: – Я скучаю по отцу. Мне так его не хватает.

– Я знаю, – кивнул Гидеон. – Горе длится дольше, чем думают некоторые. Я хорошо знаю, что вы чувствуете.

– О, в самом деле? – рассердилась Лора.

Она была не в состоянии смириться с притворным сочувствием.

Гидеон пристально посмотрел на нее:

– Да, знаю. Я потерял обоих родителей, они погибли в катастрофе, когда я был студентом. Мне было девятнадцать, я имел семью и дом. Мгновение – и все исчезло.

Лора почувствовала, что бледнеет. Она не представляла, как бы справилась, если бы потеряла еще и мать. И свой дом. Она прикусила губу.

– Вот поэтому для вас так важен колледж?

Гидеон задумался. Забавно, что он так не думал. А это действительно было так очевидно. Классическая психология. Потерял одну семью – ищи другую. Он грустно улыбнулся:

– Полагаю, что так.

Лора сдержала наполнившие глаза слезы.

– Значит, теперь настала моя очередь извиниться. Я приняла вас за еще одного самодовольного британца. Такого, кто живет в оксфордском колледже только для того, чтобы показать, какое он необыкновенное, умное, привилегированное существо.

Гидеон смущенно заерзал на сиденье.

– Не подозревал, что я так выгляжу.

– Не вы, нет, – поспешно сказала Лора. – Просто так случилось, что я увидела сразу весь комплект, и мне не пришло в голову посмотреть по сторонам. Простите. Я уверена, вы любите колледж Св. Беды не меньше, чем я люблю свой дом.

Гидеон мысленно вернулся к тому моменту, когда вчера утром вошел в столовую колледжа. Или это было позавчера? Время, казалось, потеряло свои ориентиры. Он вспомнил, какой странно незнакомой выглядела комната. И каким чужим он чувствовал себя в ней.

– Интересно. – Уэллес задумался, и Лора с любопытством поглядела на него.

Может быть, пора ему двинуться с места. Не стал ли он пленником Св. Беды, как хорошо сохранившееся насекомое в дорогом, надежном куске янтаря? Если бы он столкнулся с реальным, жестоким миром Лоры, как бы он там выжил?

Неожиданно Гидеон осознал свою ограниченность. Прежде чем он решил стать учителем, у него были другие достойные идеалы и мечты – как и положено очень молодым и наивным людям.

Он начал студентом с намерением работать в области практической психиатрии. И не просто заниматься обычными для богатых неврозами, а серьезной, важной работой – изучением болезней мозга. Что же случилось с его идеалами и мечтами?

Уэллес тряхнул головой. Не все сразу. Сначала найти кубок. А затем – кризис среднего возраста!

Он заметил озадаченный взгляд девушки и вздохнул:

– Вы заставили меня сомневаться в себе самом.

И сомневаться в правильности мнения о ней. Избалованной богатой девчонке?

Почему-то он так о ней не думал. Уже не думал. У нее свои проблемы, как и у него свои. У Лоры была ответственность перед семьей. Перед образом жизни. Как и у всех других.

Лора тоже чувствовала, что они только что «перешли реку». Она инстинктивно чувствовала, что они больше не противостоят друг другу.

Девушка глубоко вздохнула и усталым жестом отвела волосы от лица. Иногда случались моменты, когда ей не хватало отца, с которым она могла бы поговорить. И посоветоваться. Услышать, что все будет хорошо. Глупо, конечно. Она взрослая женщина, слава Богу.

Гидеон взглянул на свою спутницу, озабоченно сведя брови. Ему хотелось погладить ее щеку и сказать что-нибудь стоящее. Но вместо этого он растерянно сказал:

– У вас усталый вид. Надеюсь, вы высыпаетесь.

Лора жестко рассмеялась.

– Едва ли. Я начинаю сомневаться, что мы когда-нибудь выпутаемся из этой истории, – добавила она мрачно.

И подумала, имела ли она в виду пропавший кубок или что-то совершенно другое.

Гидеон взглянул на почти пустую дорогу, снова снизил скорость и, взяв руку Лоры, быстро пожал ее. Жест получился довольно неуклюжим, но забавным и очень трогательным. Он странным образом успокоил Лору и даже немного развеселил.

– Не беспокойтесь. Все уладится, – сказал он, подумав, что мог бы сказать что-то менее банальное, если б постарался. – При вашем участии в расследовании они не осмелятся еще что-нибудь сделать.

– Ха, неужели вы в это верите? – рассмеялась Лора. – Не понимаю, с чего вы взяли, что у меня в жизни все получается, – обиделась она.

Гидеон широко улыбнулся.

– Возможно, от того, что вы всегда уверены в успехе. Мне кажется, вы способны схватить жизнь за горло и встряхнуть, – совсем как терьер хватает крысу.

– Большое спасибо! Называете меня собакой? – поддразнила она.

Гидеон рассмеялся.

– Конечно, нет. А если бы назвал, то вы были бы французским пуделем в бриллиантовом ошейнике, выкрашенным по моде в розовый цвет, подстриженным и причесанным в стиле «пом-пом».

– О, замолчите! Я была бы дрожащим пушистым комочком, ищущим доброго хозяина.

– О да. Спорю, вы никогда в жизни не были дрожащим пушистым комочком, – усмехнулся он.

И хотя Лора понимала, что Уэллес подшучивает над ней, какая-то уверенность в его голосе задела ее за живое.

– Здесь вы ошибаетесь, – решительно возразила она. – Поверьте, я получила свою долю страха и разочарований. Однажды, когда мне было пять лет, я упала с качелей в школьном дворе и сломала ногу. Я была в таком шоке и мне было так больно, что я даже не смогла позвать на помощь своих подруг. Они продолжали играть вокруг меня, а я пыталась притвориться, что ничего не случилось. И только когда учитель позвал нас, а я не могла даже шевельнуться, меня отвезли в больницу. Прошло всего около часа, пока они не нашли мою мать, и она тут же приехала за мной, но для меня этот час тянулся, как годы, поверьте.

Гидеон крепко сжал руль. Он знал, какими тяжелыми могут быть детские травмы. Он бы не удивился, узнав, что ей до сих пор снятся кошмары.

– Могу поспорить, все доктора и сестры прыгали вокруг вас, – осторожно, вызывая ее на продолжение рассказа, сказал он.

Лора улыбнулась:

– Ну, было немного. Затем была… – она на секунду задумалась, хочется ли ей говорить об этом, но продолжала: —…моя первая любовь.

На минуту острый взгляд Гидеона остановился на ее лице и затем устремился на дорогу. Он понимал, что, отвернувшись от Лоры, поможет ей чувствовать себя свободнее.

– О? Судя по вашему тону, она не увенчалась успехом? – осторожно предположил он.

– Нет, – коротко подтвердила девушка. – Мальчик встречает девочку. Девочка сражена. Мальчик обещает ей все сокровища мира, пока она платит за них. Отец девочки откупается от мальчика. Мальчик покидает девочку. Девочка получает хороший урок. Как вы думаете, можно сделать из этого голливудский фильм?

– О, обязательно, – весело ответил Гидеон.

Он прекрасно понимал, что ее шутливая манера всего лишь маска, очень хорошая маска, но она ни на секунду не обманула его.

– Как вы полагаете, кто бы сыграл вас? Джулия Робертс?

– По меньшей мере Джулия Робертс.

– Вы, должно быть, страдали, – просто сказал Гидеон, и Лора бросила на него короткий взгляд.

Пожала плечами.

– Я преодолела это, – беззаботно ответила она.

– После грубого удара, нанесенного вашей самоуверенности, – осторожно предположил он. – и после того как поняли, чего следует ожидать от жизни. После того как несколько ночей проплакали в подушку. Не говоря уже о том, что еще глубже забились в свою раковину и остались с убеждением, что нельзя доверять мужчинам, и этот страх омрачит ваши будущие отношения с мужчиной. Я прав?

– Хм, профессор Уэллес, можно подумать, что вы психолог!

– Вы сообразительны.

– А разве нет?

Гидеон включил левый поворот, зная, что они недалеко от своей цели, и пожалел, что у него оставалось мало времени, чтобы поговорить с Лорой еще.

До того момента он никогда не представлял Лору Ван Гилдер легкоранимым подростком, получившим тяжелые удары и перенесшим их. Такой же, как и все остальные люди.

Одно было ясно – он не сомневался, что ее встреча с охотником за приданым оставила в ее душе глубокий безобразный шрам. Сознавала она это или нет. Такие шрамы плохо заживают. Такие шрамы не видны.

Гидеон тяжело вздохнул, затем подъехал к обочине и остановился. Когда он выключил мотор, Лора посмотрела на небольшой многоквартирный дом.

– Так где мы? – спросила она, переходя на более безопасную почву и решительно прогоняя из головы откровенные признания, сделанные за последние несколько минут.

Еще будет время поговорить о них позднее.

– Доктор Жюли Нгабе. Ее дом как раз за углом.

– Вы трудились как пчелка, – заметила она, выходя из машины и демонстрируя свои длинные ноги.

Гидеон с жадностью следил за ее движениями.

– О, даже усерднее, – самодовольно ответил он.

Девушка вопросительно подняла черную бровь.

Уэллес запер автомобиль и, шагнув к ней на тротуар, протянул руку. Он сделал это не думая. И Лора так же бессознательно взяла ее. В этот холодный и сырой ноябрьский день они шли по усыпанному листьями тротуару, держась за руки.

– Э, да, – сказал Гидеон.

Ее рука так уютно устроилась в его руке. Не маленькая, не хрупкая, не холодная, Он чувствовал, что именно такую руку он мог бы держать всю жизнь.

Лора подумала, не следует ли ей отнять свою ладонь. Ей этого не хотелось.

– Что же еще вы выяснили? – небрежно и с некоторым вызовом спросила она.

Гидеон честно ответил на этот вызов:

– Я узнал, что в колледже доктора Нгабе, колледже Св. Иоанна, заканчивается срок ее гранта.

– Это хорошо или плохо?

Гидеон пустился в долгие объяснения:

– Научная работа по гранту – это не постоянная должность преподавателя. Он предоставляется на какой-то срок, от года до трех или пяти. Он может быть неоднократным. Скажем, колледж хочет испытать некоего ученого. Этот ученый имеет хорошую репутацию, хорошо выполняет свою работу, но он еще молод, и не известно, что из него получится. Ему или ей предоставляют грант на научно-исследовательскую работу. Они становятся активными членами колледжа, им разрешают преподавать и пользоваться оборудованием, принимать активное участие в жизни колледжа.

– Но по окончании срока колледж может, если захочет, избавиться от них, – быстро сообразила Лора.

– Правильно. Но все не так плохо. Например, возьмите какого-нибудь вашего соотечественника. Он или она приезжают сюда в качестве стипендиатов Родса. Получают хорошую степень. Сейчас все они нацеливаются на профессорскую должность, скажем, в Йеле. Но конкуренция велика. Трехгодичная работа в Оксфорде обеспечивает хорошую характеристику и мощную поддержку при продвижении по служебной лестнице. Оксфорд получает способного преподавателя с хорошим образованием, который привлечет других стипендиатов Родса и надолго сохранит контакты с Оксфордом. Через три года он отправляется в Йель и начинает свою карьеру, а Оксфорд получает нового стипендиата. Все выигрывают.

– Если? – спросила Лора.

Ибо была уверена, что в этом сценарии должно быть какое-то «если».

– Если только стипендиат на самом деле не захочет остаться в Оксфорде навсегда и получить постоянный пост. В таком случае его жизни в колледже не позавидуешь.

– Но ведь колледж ею доволен, – возразила Лора.

– Ну и что?

Лора взглянула на Уэллеса. Не часто ей приходилось смотреть на мужчин снизу вверх. Она обнаружила, что это ей даже нравится.

Ей нравилось, что серый дневной свет не мог приглушить серебряный блеск его волос. Что серый туман уступал перед яркостью его холодных синих глаз. Ей нравилось идти рядом с ним. Нравилось, как смотрели на них прохожие.

Она заставила себя сосредоточиться.

– Вы говорите, что колледж Св. Иоанна не хочет предоставлять Жюли Нгабе второй грант?

– Я так слышал. У меня есть друг в ее колледже.

«Могу поспорить, что есть», – подумала она, немного ревнуя.

Почему-то она была уверена, что этот друг – женщина.

– Понятно. Но я думала, что номинация на премию Ван Гилдера даст ей шанс на новое продвижение.

Гидеон улыбнулся:

– Вы не знаете Оксфорда. То, что ваш совет по премиям, возможно, считает очень важным, здесь таковым не считается. В Оксфорде достаточно самодовольных профессоров, которые, держась за собственное место, все свое время посвящают тому, чтобы сделать жизнь невыносимой для перспективных и молодых.

– Особенно женщин? – с обидой сказала Лора.

– Нет. Они отвратительно относятся ко всем. Старый лев защищает свою территорию от молодого.

– Но должны же быть в колледже Св. Иоанна и хорошие люди. Они же вредят сами себе.

– Согласен. И если бы доктор Нгабе получила премию, место было бы ей обеспечено, в этом я не сомневаюсь. Но она не получила. И я подумал, насколько она огорчена и до чего могла бы дойти в минуту отчаяния.

– Вы хотите сказать, украсть кубок? – прямо сказала Лора.

Гидеон вздохнул:

– Кажется маловероятным. Но она могла считать, что берет только то, что ей причитается. Своего рода утешительный приз.

– Хм-м. Удобная позиция с точки зрения психологии. А как насчет более простой грязной денежной проблемы. Не думаю, что у доброго доктора большой доход.

Они уже подошли к дому. Это был скромный, прилегающий к соседнему дом, в прекрасном состоянии и с маленьким ухоженным садиком.

– Вы думаете, она не знает обо всем? Я имею в виду удар, который готовит для нее колледж? – с любопытством спросила Лора.

– Почему бы нам не спросить ее? – пожал плечами Гидеон.

– Да. Что ж, приступим.

Дверь открыла сама Жюли Нгабе. На ней был яркий оранжево-изумрудно-зеленый тюрбан и такой же расцветки широкое развевающееся платье. Как и всегда, она выглядела красавицей и сохраняла свой благородный и отчужденный вид. Рядом с ней Лора почувствовала себя оборванкой и неженственной.

– Профессор Уэллес. Как приятно вас снова видеть, – любезно сказала, доктор Нгабе. – И мисс Ван Гилдер. Пожалуйста, входите. Я не ожидала гостей. Извините за беспорядок в доме.

Жилище выглядело безукоризненно. Ни пылинки, ни единой вмятины на диванных подушках.

– Чай?

– Спасибо, – сказал Гидеон и позволил ввести себя в гостиную и усадить на большой мягкий диван.

Когда хозяйка вышла в кухню, гости растерянно переглянулись.

– Будет непросто, не так ли?

Это было еще мягко сказано. И скоро Лора в этом убедилась. Жюли Нгабе вернулась с идеально приготовленным индийским чаем и дорогими вафлями и печеньем.

– Я полагаю, вы удивляетесь, что мы здесь делаем, – не подумав, сказала Лора, немного сбитая с толку невозмутимым спокойствием хозяйки квартиры.

Жюли Нгабе коротко улыбнулась и наклонила голову.

– Это касается Огентайнского кубка, – перехватил эстафету Гидеон. – Мы подумали, известно ли вам, что он украден?

На одно короткое мгновение длинные красивые руки, взявшие фарфоровый чайник, застыли. Затем доктор Нгабе спокойно наполнила первую чашку.

– Нет, впервые об этом слышу. Я сегодня не читала газет.

– Понятно. Но этого нет в газетах, доктор Нгабе. Св. Беда пытается… э… держать ситуацию под контролем. Мы надеялись вернуть кубок, избежав огласки.

Доктор Нгабе пристально посмотрела на коллегу.

– Звучит вполне разумно, – ничего не выражающим тоном сказала она.

В ее голосе не слышалось и намека на осуждение, но тем не менее Гидеон покраснел.

Лора посочувствовала ему. Доктор Нгабе умела без труда заставить собеседника чувствовать себя глупым, неуклюжим, уродливым и смешным. Она вела себя так спокойно, так сдержанно, что нетрудно было ее представить в роли опытного вора.

Только одно не вызывало сомнений – если кубок у этой женщины, то она, независимо от обстоятельств, не собирается возвращать его.

Лора прикусила губу, затем взяла печенье и отвернулась.

– Вы не заметили ничего странного в тот вечер? – продолжал Гидеон.

– То есть когда украли кубок? – Доктор Нгабе позволила себе удивиться. – Конечно, нет. В присутствии стольких людей. Ведь он был совсем рядом, в холле?

– Да, – кивнул Уэллес.

– Тогда тот, кто взял его, сильно рисковал, – заметила доктор Нгабе то, что было и так очевидным. – Любой мог выйти из зала и поймать вора.

Гидеон кивнул:

– Да. Это был акт отчаяния, в этом нет сомнения. Или, возможно, гнева?

Глаза доктора Нгабе блеснули. Затем она изящно наклонила голову.

– Или, как вы говорите, гнева.

– Вы были удивлены тем, что премию получил я, доктор Нгабе? – спросил Гидеон.

Ему было неудобно допрашивать эту гордую, замкнутую женщину.

Уэллес заметил, что доктор Нгабе замерла.

«Было ли это просто замешательством?» – подумал Гидеон.

– Нет. Вы были самым сильным кандидатом из всех нас. Конечно, через несколько лет… – Женщина тактично пожала плечами, но было ясно, что она хотела сказать.

Доктор Нгабе не считала, что могла бы проиграть любому.

Гидеон кивнул:

– Да, согласен. Итак, вернемся к краже. Вы не заметили, не покидал ли кто-нибудь зал на некоторое время?

– Вы выходили, – сказала хозяйка дома.

И не было ли намека на улыбку на ее непроницаемом смуглом лице?

Гидеон наклонил голову:

– Да. Кто-нибудь еще?

– Мы имеем в виду в основном тех из нас, кто слышал, как ваш декан говорил о неполадках в сигнализации, насколько я понимаю? – спокойно спросила она, делая несколько глотков чая.

Лора наблюдала за доктором с нескрываемым восхищением. Это превосходная игра или что-то еще?

– Да, – подтвердил Гидеон. – По определенным причинам.

Казалось, доктор Нгабе задумалась. Она молчала, оставаясь неподвижной в течение нескольких секунд.

– Сэр Лоуренс вообще не выходил из зала. Выходила доктор Дойл, но только на несколько минут. Дольше всех, думаю, отсутствовала доктор Олленбах.

– А вы сами? – Этот вопрос задала Лора.

Ей удалось найти правильный тон, и вопрос не прозвучал грубо.

– Нет. Как и сэр Лоуренс, я ни разу не выходила из комнаты, если не считать того, что я отправилась домой, конечно, – добавила она.

Лора взглянула на Гидеона. Это была мысль. Не прихватил ли с собой кубок вор, когда выходил из колледжа?

Но нет. Наверняка нет. Это было бы равно самоубийству. Чем позднее, тем более возрастала вероятность того, что кто-то из гостей тоже выходил из зала и мог застать вора на месте преступления.

Значит, она просто напускала тумана? Лора верила, что эта женщина на такое вполне способна. Любой, кто мог так уподобляться сфинксу, заслуживал пристального внимания.

Однако Гидеон не был склонен слышать что-то подозрительное в равнодушном тоне доктора. Он знал, что по утонченности, умению оставаться вежливой и почтительной в любых обстоятельствах доктору Нгабе не было равных.

– Вы получили вашу первую степень доктора философии в Найроби, я не ошибаюсь? – Уэллес неожиданно переменил тему.

– Да. – Если она была удивлена, то ничем не показала этого.

– А теперь вы собираетесь получить эту степень в Оксфорде, – продолжил разговор Гидеон. – Я очень хочу прочитать вашу диссертацию, как только ее опубликуют.

– Спасибо.

– И это правда, – мягко сказал Гидеон. – Я уверен, она заслуживает, чтобы ее прочитали.

Его взгляд встретился с взглядом карих глаз Нгабе. Он не мог понять, сердится ли она на него, подозревая, что это лишь покровительственная похвала, или искренне довольна получить ее от человека его положения.

Уэллес вздохнул. Сомнений не было. Если эта женщина совершила кражу, она ничем себя не выдаст. Все же Гидеон не может так просто отказаться от попытки.

– Ваша работа здесь заканчивается в конце следующего весеннего семестра, не так ли, доктор Нгабе? – как бы между прочим спросил он.

– Да.

– Надеюсь, потом вы могли бы получить другой пост в колледже Св. Беды. Я уверен, что лорд Джон-Джеймс не будет против еще одного психолога.

Лора сразу поняла, что это был умный тактический ход. Если доктор Нгабе ухватится за эту мысль, то они поймут, что ей известно, что колледж Св. Иоанна собирается выкинуть ее вон.

Доктор Нгабе вежливо улыбнулась.

– Это очень лестно для меня, профессор Уэллес, – ответила она.

«И это, – с разочарованием подумала Лора, – был еще более умный тактический ход».

Они не узнали абсолютно ничего.

Гидеон тоже понимал, что бьется головой о каменную стену. Он допил чай, немного поговорил о психологии и затем встал, чтобы извиниться и уйти.

Лора поняла его намерение, и добрый доктор проводила их до дверей. Направляясь к машине, Лора не могла избавиться от гнетущего ощущения дежа-вю.

– Мы уже проходили через это, – мрачно заметила она.

– Знаю, – согласился он. – И насколько мы продвинулись вперед? – Они забрались в машину, и Уэллес включил мотор. – Куда теперь?

– Почему бы не вернуться к вам? – предложила она. – Вместе подумать и определить, чего мы добились. Затем мы можем найти преподавателя, который делал снимки в тот вечер. Хотя не знаю, какая нам будет польза от них. Только если мы не скрытые экстрасенсы и не узнаем преступника, взглянув на его или ее фотографию?

– Я не Кларк Кент, – усмехнулся Гидеон.

Сев в машину, Гидеон понял, что ему не хочется ехать в колледж Св. Беды. Он подавил свое нежелание и быстро выехал на дорогу, ведущую к Вудсток-роуд.

Проходя мимо охраны, мемориала погибшим в войне, через Арку Беккета, они заметили, как странно неподвижен воздух вокруг колледжа. Как будто само здание застыло в ожидании какого-то события.

Гидеон провел Лору в свою просторную квартиру и закрыл за собой дверь. Лора помнила, что последний раз она была в этой комнате сразу же после того, как обнаружила пропажу кубка. Она была в шоке и нуждалась в убежище.

Сейчас было почти четыре часа. Темнело.

Она смотрела, как Гидеон направился к окнам и задернул длинные бархатные занавеси. Уверенно двигаясь в темноте, он зажег лампы и подошел к бару.

– Бренди?

– Да, пожалуйста.

Лора опустилась на диван. Гидеон протянул ей бокал и подошел к камину. Служителем уже были приготовлены поленья. Хотя радиаторы поддерживали, в комнате тепло, Лора обрадовалась веселому огоньку, вспыхнувшему в камине. Скоро запылал огонь. Огонь и бренди согрели, гостью. Забавно, что до этого она не сознавала, как замерзла.

Гидеон устало растянулся на белом меховом ковре перед камином. Он часто лежал здесь, но для Лоры, ожидавшей, что он подвинет поближе к ней кресло или, еще лучше, сядет рядом на диван, это оказалось полной неожиданностью.

Она смотрела, как он вытянулся, словно длинный поджарый белый медведь, и как огненные блики играют, красиво меняя цвет его волос, и глаз, и щек. Глядя на огонь, Гидеон вздохнул.

– Что же, давайте подведем итоги. Олленбахи определенно заинтересованы в деньгах и, может быть, испытывают финансовые затруднения. Между мужем и женой существует некоторая напряженность. По-моему, она готова на все, лишь бы он был счастлив, и, мне кажется, он дорого ей обходится.

– Согласна, – сказала Лора.

Она не отрываясь смотрела на профиль Уэллеса.

От близости огня Гидеону стало жарко, и он через голову снял свитер. Шерсть наэлектризовала его волосы, и они, словно облачко, сотканное из паутины, колебались над его головой.

Он оперся на локти, вытянув нога во всю длину.

– С другой стороны, это вполне может быть доктор Нгабе. Ей было необходимо получить премию, чтобы сохранить свое место в Оксфорде, и когда она узнала, что не получит ее… кто знает? К тому же, если ей так необходимо остаться здесь, она могла бы воспользоваться случаем обеспечить себя неплохой суммой денег, надеясь стать независимой и финансировать собственную работу.

– И у нее хватит смелости, – вставила Лора. – У нее получится все, что она захочет сделать. Хладнокровная. Уравновешенная. Умеющая держать себя в руках.

Гидеон вздохнул:

– Но готова ли она психологически пойти на такой риск? Я просто не представляю доктора Нгабе в этой роли. Если бы ее поймали, она бы оказалась в тюрьме. И конечно, потеряла бы всякую надежду на Оксфорд. Не могу представить, что она пошла на это. Она как личность не подходит для преступления.

– И не будем забывать о вашей драгоценной докторе Дойл, – язвительно сказала Лора. – В ее возрасте сохранить фигуру и лицо стоит кучу денег.

Гидеон взглянул на гостью, удивленный ее ядовитым тоном.

– Марта? Марта в Оксфорде уже много лет. Дольше меня. У нее безупречная репутация. Она написала великолепную диссертацию на степень доктора философии и уже много лет является постоянным членом одного их старейших колледжа города. Она кажется достаточно надежной. Кроме того, я никогда не слышал, чтобы она нуждалась в деньгах. И у нее нет дорогостоящих тайных пороков, насколько мне известно.

«Уж тебе-то известно, не так ли?» – сердито подумала Лора, скривив губы.

– Вы ее защищаете? – усмехнулась она.

Гидеон свел брови.

– Марту? Нет, не очень. А что?

Лора покраснела.

– Ничего.

Гидеон повернулся на локте, чтобы лучше ее видеть. Странное выражение вдруг появилось на его лице. Полуулыбка-полунедоверие.

– Вы ревнуете? – с изумлением спросил он.

– Вот ухе нет! – вскипела Лора, со стуком ставя бокал и опускаясь на колени рядом с ним. – Меня просто тошнило, когда она флиртовала с вами в общественном месте, вот и все. Рестораны существуют, чтобы в них поедали пищу. А не раздевали мужчин глазами, – сурово закончила она.

– О, это! – Гидеон рассмеялся. – Марта родилась кокеткой и проделывает это со всеми мужчинами.

– Замолчите! – приказала Лора.

Его смех как-то странно действовал на нее. У него были такие белые крепкие зубы. Такой звучный возбуждающий смех, что, казалось, на него откликается все ее существо.

Неожиданно смех замолк. Гидеон посмотрел на Лору, увидел, как потемнели ее глаза, и покачал головой.

– Лора, нет, – сказал он, но в его голосе уже не слышалось силы.

Она толкнула его на ковер и накрыла своим телом.

– Я думал, мы пришли к соглашению, – слабо запротестовал он.

– А я солгала, – с хрипотцой в голосе ответила она и поцеловала Гидеона.

Ее руки, зажатые между ними, пробирались к пуговицам его рубашки и расстегивали их. Его тело, нагретое огнем камина, теперь пылало совсем другим жаром.

Ее губы прижались к его губам. Он судорожно вздохнул.

– Лора!

Она целовала, ласкала языком его шею, ямочку под горлом, и он закрыл глаза.

– Лора, – снова прошептал он.

Вздох.

Стон.

Восторг.

Она стянула с его плеч рубашку, обнажая грудь, покрытую тонкими серебристыми волосками. Гладила, щекотала, ласкала его кожу, и Гидеон вздрагивал от прикосновений, словно через его тело пропускали электрический ток.

Она целовала его плечи, покусывала мочку уха и двигалась по телу все ниже и ниже, пока ее язык не пробрался в его пупок.

Гидеон застонал, содрогаясь.

– Пожалуйста, – сказал он, не понимая, о чем просит.

Лора просунула руку к вздувшемуся бугорку в его джинсах и с силой сжала его. Она чувствовала, как он твердеет и пульсирует.

Гидеон издал долгий, почти болезненный стон, и она с лихорадочной быстротой расстегнула пояс и молнию. Прежде чем он успел что-то сообразить, Лора стянула с него сапоги и полностью раздела его, отшвырнув в сторону ненавистные ей джинсы.

Она поцеловала его колено. Невероятно. С каких это пор колено стало эрогенной зоной? Затем она целовала его бедра, вздрагивающие мускулы, и он понял, что с этой женщиной все его тело – одна эрогенная зона.

Настало время убедиться, что с ней происходит то же самое!

Лора ахнула от удивления, неожиданно оказавшись лежащей на спине, а над ней нависла его серебряная голова. Его губы овладели ее ртом, а язык вел себя как мародер-завоеватель.

Она чувствовала, как исчезает с ее тела одежда и теплые, с длинными пальцами, чувственные руки ласкают ее кожу…

Она вздохнула долгим вздохом блаженства от неясного прикосновения этих рук к ее груди. Словно сквозь туман, она видела склонившуюся над ней голову Гидеона и чувствовала горячий влажный язык, впивавшийся в ее пупок.

У нее вырвался стон, и, неожиданно широко раскинув ноги, она подняла их и обхватила ими его поясницу.

Гидеон тихо вскрикнул. Какую-то долю секунды он сопротивлялся. Затем опустился на нее, и их тела слились, как две половины одного целого.

Глаза Лоры расширились, она чувствовала, как он входит в нее, заполняя, давая наслаждение и требуя того же от нее. Она сжала его внутри себя и увидела, как широко раскрылись и затуманились его глаза.

– Лора, – произнес Гидеон.

Твердо.

Уверенно.

Удовлетворенно.

Она смотрела ему в лицо, крепко упираясь пятками в его ягодицы, не оставляя ему шанса ускользнуть.

Высокий, холодный, высокомерный человек исчез. На его месте был ее любовник. На его лбу блестели капли пота, лед синих глаз растаял, превратившись в озера страсти. Он тяжело дышал, хватая ртом воздух.

Она знала, что и ее лицо, должно быть, выражает такую же глубину чувственности и желания.

Любовь и страсть.

Алчность и щедрость.

Она чувствовала, что теряет контроль над своим телом.

– Гидеон! – вырвался у нее крик.

Изгибаясь, она вцепилась ногтями в его спину.

Гидеон вскрикнул. Больше он не издал ни звука, его тело таяло и вливалось в жаждавшую его горячую глубину ее тела.

Обессиленный, он рухнул на Лору, в его ушах все еще звенел ее крик.

Лора приняла его в свои объятия. Ее руки с нежностью отвели волосы с его висков.

Как же чудесно было растопить этого ледяного истукана.