Разбуженная поцелуем

2

Незнакомка открыла глаза настолько неожиданно, что Дэвис, наблюдавший за ней в течение последних десяти минут, вздрогнул и едва не уронил миску с теплой водой. Промывая раны дезинфицирующим раствором, он чувствовал дрожь в пальцах, отвыкших от работы с больными. Волнение было настолько сильным, что поначалу Дэвис вообще отказался от мысли самостоятельно обработать раны, однако в предупреждение заражения и воспалительных процессов он все же собрал всю свою волю в кулак и приступил к работе.

– Кто вы? – тихо, одними губами спросила женщина охрипшим голосом.

Справившись с первым удивлением, Дэвис пояснил ей, каким образом она оказалась в его доме.

– Вы… вы врач? – женщина попыталась поднять руку, но та бессильно упала на кровать.

– Бывший, – угрюмо ответил Дэвис, снова взяв в руки тампон, смоченный в растворе.

Не хватало еще отвечать на расспросы неудачливой самоубийцы. С него хватит Маркеса, при каждом удобном – как и неудобном – случае напоминавшего о том, что он не имеет права лечить больных.

– У вас хорошие руки. – Женщина закрыла глаза.

Она молниеносно запечатлела образ спасителя. Ей не было надобности смотреть на него, чтобы видеть строгие, волевые черты лица, загорелую кожу, темные волосы, выглядывавшие из-под ковбойской шляпы, и мускулистое тело здорового мужчины. Джинсы и теплая клетчатая рубашка придавали Дэвису еще большую мужественность. Он был похож скорее на героя вестерна, чем на человека начала двадцать первого века.

Через мгновение ее заставил очнуться вопрос:

– Меня зовут Дэвис, а вас?

– Меня? – переспросила она таким тоном, словно впервые в жизни столкнулась с подобным вопросом. Даже изувеченное лицо передало смятение и растерянность, которые переполняли незнакомку. – О боже… я ничего не помню… ничего. Абсолютная пустота. Дыра вместо памяти. Я… я…

Соленые слезы разъедали свежие раны, но женщина, похоже, не замечала боли. Она заметалась по постели. Сбросив с себя шерстяной плед, она поняла, что абсолютно нагая.

– Я не нашел на берегу вашу одежду, – смущенно пояснил Дэвис, старательно отводя глаза в сторону. За долгие годы работы в госпитале он привык относиться к обнаженному женскому телу равнодушно. Прелести пациенток волновали его кровь не более чем стакан апельсинового сока, выпиваемый им ежедневно вместо завтрака. – Наверное, ее сорвало течением и унесло вниз… Простите, но я снова вас накрою. Не хочу, чтобы вы простудились. – Дэвис вновь закутал женщину в плед, тщательно подоткнув его по бокам.

– Я ничего, ничего не помню… Как я оказалась в реке?

Дэвис молча пожал плечами.

– Что со мной?

– Общее переохлаждение организма, множественные ушибы, ссадины и гематомы. На первый взгляд ничего серьезного. У вас есть хронические заболевания?

На сей раз плечами пожала она.

– Где мы?

– В моем доме… в пятнадцати милях от Касл-хилла.

Женщина едва заметно вздрогнула, хотя и не смогла объяснить даже себе самой, какие воспоминания ее связывают с близлежащим городом.

– Возможно, у вас есть муж и дети. Они будут вас искать, – предположил Дэвис.

– У меня есть кольцо?

– Что?

– Я спросила, есть ли на моей руке обручальное кольцо. Я не могу поднять голову.

– Нет. У вас нет кольца, – без промедления ответил Дэвис. Упоминание о муже и детях было выстрелом в небо. Ему просто хотелось, чтобы кто-нибудь приехал и избавил его от проблемы. Проблемы, даже имени которой он не знал.

– Вы вызвали «скорую»?

Дэвис покачал головой.

– Почему?

– Ливень. Сюда никто не сможет добраться, по крайней мере, до следующего утра.

– Вы преступник?

– Нет, не беспокойтесь. А теперь вам нужно поесть. Я приготовил мясной бульон, – ушел от неприятной темы разговора Дэвис.

– Вы живете здесь один?

– Да.

Интонация Дэвиса насторожила женщину, и она не рискнула продолжать расспросы.

– Давайте придумаем мне имя.

– Я буду называть вас так, как вы пожелаете. Какое имя вам нравится: Камилла, Лора, Стефани?..

– Камилла подойдет.

– Хорошо, Камилла. Вот мы и познакомились. Может, перейдем на «ты»?

Она согласно кивнула.

– Когда вспомнишь свое настоящее имя и…

– Я не хочу вспоминать прошлое, – упрямо заявила новоиспеченная Камилла.

– Я бы тоже с удовольствием забыл свое, – откровенно признался Дэвис.

В его голосе прозвучало столько боли и искренности, что сердце Камиллы сжалось.

– Я помню одно: я не хотела больше жить. – В глазах Камиллы вновь блеснули слезы.

– А теперь? Что-нибудь изменилось? – осторожно спросил Дэвис.

– Меня мучила совесть, и я думала, что искуплю вину, когда… Но даже Господь не пожелал меня принять. Я не нужна ни земле, ни небесам. Я никому не нужна.

Дэвис вздохнул и бросился к плачущей женщине. Бульон подождет. Он взял ее за плечи и слегка потряс.

– Не говори так. Ты… ты нужна мне, Камилла.

– Ты говоришь так, чтобы меня утешить. Зачем тебе женщина, которая даже не в состоянии подняться с постели? У которой болит все, кроме волос на голове… Каждый вздох отдается глухой болью где-то внутри…

– В легкие попала холодная вода. Возможно воспаление. Я сделаю тебе пару уколов.

– Нет, мне не нужны никакие уколы. Мне вообще ничего не надо… Зачем только ты меня вытащил из воды?!

Истерические нотки в голосе женщины вынудили Дэвиса изменить тактику.

– Во-первых, это ты причалила к моему берегу. – Дэвису даже думать не хотелось о том, какую историю раздул бы Маркес, обнаружь у дома заклятого врага обнаженный труп женщины. – А во-вторых, ты действительно мне нужна. Я тоже одинок.

Камилла с робкой надеждой подняла на него глаза, и Дэвис готов был поклясться, что разглядел за ссадинами и синяками радостную улыбку.

День тянулся бесконечно долго. Камилла изнывала от скуки и тревоги. Дэвис отправился на охоту четыре часа назад, пообещав вернуться как можно скорее. Что будет с ней, если он нарушит свое обещание? Она с трудом приподнимает голову, чтобы съесть тарелку супа, приготовленного ее заботливым спасителем. Если с Дэвисом случится беда, она не сможет не только помочь ему, но и позаботиться о себе.

Сердце гулко стучало, отдаваясь в висках. На лбу Камиллы выступили крупные бусины пота. Еще час – и я сойду с ума от волнения, подумала она.

Интересно, всегда ли спасенные начинают боготворить своих спасителей? В случае с Дэвисом было именно так. Камилла была очарована этим молчаливым и задумчивым мужчиной. Что она знала о нем? Только лишь то, что он когда-то был врачом и жил в Касл-хилле. Возможно, она тоже жила там и даже была его пациенткой… Вот было бы забавно узнать, что он уже не в первый раз спас ей жизнь. Впрочем, нет… что за глупости. Камилла была уверена, что не забыла бы отзывчивого доктора, повстречайся она с ним раньше. Да Дэвис и сам узнал бы ее – у него ведь не отшибло память после затянувшегося купания в холодной реке.

Камиллу поначалу не удивило то, что молодой привлекательный мужчина живет отшельником в какой-то лесной глуши, в маленькой хижине, мало похожей на современные городские жилища, оснащенные по последнему слову техники. В доме Дэвиса не было даже телевизора, зато было много книг.

Камилла ничего не помнила о своей прошлой жизни, но готова была отдать голову на отсечение, что прежде ни один мужчина не читал ей вслух перед сном роман Маргарет Митчелл. Она обожала непокорную и целеустремленную Скарлетт с юных лет, но с прискорбием должна была отметить, что не обладает и половиной ее силы воли и мужества. Скарлетт никогда бы не бросилась вниз головой с моста из-за каких-то там угрызений совести. Она предпочла бы подумать о них завтра.

На крыльце послышались тяжелые шаги, выдававшие в их обладателе уверенного и твердого духом человека. Да, Дэвис был именно таким. Камилле казалось, что она знает его всю жизнь.

Дэвис появился в комнате с тяжелым рюкзаком, через который были переброшены две подстреленные куропатки.

– Привет, Камилла. Не успела заскучать без меня? – с довольной усмешкой спросил Дэвис. Он был рад удачной охоте, а потому даже физическая усталость казалась ему приятной и расслабляющей.

– Успела.

– Как чувствуешь себя?

– Лучше, чем выгляжу, – стараясь придать голосу бодрости, ответила она.

Накануне вечером, поддавшись на ее уговоры, Дэвис принес зеркало. То, что она увидела, не просто испугало Камиллу. Она была в шоке. Ее лицо было обезображено до неузнаваемости. Даже если бы она встретила человека из прошлой жизни – что само по себе нереально с учетом ее нынешнего местонахождения, – тот ее все равно не узнал бы.

– Не переживай. Ссадины и синяки пройдут, – мягко произнес Дэвис, присев на край ее кровати.

Он явно не решался начать разговор. Бегающий взгляд и легкая дрожь в пальцах не укрылись от наблюдательной Камиллы, и она спросила:

– Что-то случилось?

– Тебе нельзя больше здесь оставаться.

– У тебя неприятности из-за меня? – Голос Камиллы зазвенел, она едва не разревелась, как обиженный ребенок. Неужели Дэвис откажется от нее? После того как заставил ее поверить в то, что она нужна ему?

– Пока нет, но… – Он опустил голову и тяжело вздохнул.

Мысли о Маркесе преследовали его все утро. Вдруг он решит нанести ему визит и обнаружит в доме изувеченную женщину? Учитывая извращенное воображение шерифа и его ненависть к нему, нетрудно представить, какую огласку получит в Касл-хилле история спасения Камиллы. Пусть горожане и не питали к Маркесу особых симпатий и изначально были на стороне овдовевшего хирурга, но байка о пленнице отшельника заставит их содрогнуться.

– Пожалуйста… нет. – Камилла вцепилась в руку Дэвиса с неожиданной для нее силой. – Не прогоняй меня. Я хочу остаться здесь.

– Тебе нужно в больницу.

– Разве ты не доктор?

– Я ведь уже говорил, что…

– Что не практикуешь, но… Дэвис, для меня ты лучший в мире врач.

– У меня нет необходимых медикаментов. Вдруг начнется заражение или еще что-нибудь… Я не смогу тебе помочь.

– Ты мне уже помог.

– Камилла, это неразумно.

– Дэвис, ты забыл, что я пыталась покончить с собой? Это, по-твоему, разумно?

– А если тебя начнут искать?

– Не начнут.

– Почему ты так уверена? Ты ведь сказала, что ничего не помнишь о своем прошлом. Ты меня обманула? – Голос Дэвиса стал строже. Он посмотрел Камилле в глаза, дожидаясь ответа.

– Нет, я бы никогда… О, Дэвис, я никогда, никогда не обману тебя. Ты спас мне жизнь. Ты был так добр ко мне… Слезы обжигали израненную кожу щек. Пожалуйста, позволь мне остаться! Через пару дней я уже смогу самостоятельно передвигаться по дому… я буду готовить тебе еду и убирать.

– Камилла, ты вовсе не обязана… – слабо возразил Дэвис, но она не дала ему закончить:

– Я так хочу.

– Камилла, если ты что-то скрываешь от меня, то…

– Дэвис, клянусь, что знаю о себе не больше тебя. Просто я сердцем чувствую, что мне лучше здесь, с тобой. Я ведь не зря бросилась в реку. В другом месте мне не было жизни.

– Хорошо, ты можешь остаться у меня.

Камилла наградила Дэвиса благодарным взглядом. Как давно никто не смотрел на него с такой нежностью и… Любовью? Нет, это всего лишь благодарность, признательность. Камилла вообразила, что чем-то обязана ему. Нужно срочно ее разубедить. Ему не нужна безвольная рабыня, которая будет днем выполнять все его прихоти, а ночами плакать в подушку, кляня судьбу.

– Камилла, ты сможешь уйти в любую минуту.

– Я знаю, – прошептала она и погладила его по руке.

Мерцающий свет зажженных свечей создавал в комнате удивительную игру света и тени. По деревянным балкам прыгали причудливые фигурки каких-то сказочных существ, перенося Камиллу и Дэвиса в другой мир. Мир, в котором не было боли, страданий, предательства, мести и одиночества. Бутылка красного вина подходила к концу, а ужинавшие мужчина и женщина ощущали приятное волнение в крови. Камилла сидела напротив Дэвиса в глубоком кресле, обложенная со всех сторон подушками.

– Ну как? – робко спросила она, заметив, что Дэвис проглотил последний кусок рыбы.

Сегодня состоялся долгожданный дебют – Камилла приготовила ужин. В честь этого события они с Дэвисом решили устроить маленькое торжество.

– Очень вкусно. Спасибо, дорогая.

– Теперь не жалеешь, что позволил мне остаться?

– Ты так говоришь, будто я назначал тебе какой-то испытательный срок, – усмехнулся Дэвис, заметно захмелевший от вина.

Он так давно не пил спиртное, что поначалу вино показалось ему кислятиной. И он даже пожалел, что отдал за него немалые деньги. Правда, это было несколько месяцев назад, когда Дэвис только перебрался в охотничий домик. Тогда даже он сам не предполагал, что застрянет в лесной глуши. Поначалу он рассчитывал провести за городом неделю-другую, чтобы немного прийти в себя и отдохнуть от сочувственных или осуждающих взглядов соседей и коллег. Он загрузил багажник хорошими винами, креветками, сыром и беконом, словно отправлялся на пикник.

Лишь по прошествии недели он понял, что не готов к возвращению в город. Цивилизация страшила его. Вопреки его ожиданиям он нисколько не соскучился по газетам и телевидению. Охота и рыбалка заменили ему субботний покер и бильярд с приятелями. Креветки и пармезан казались неуместной роскошью. Хотелось простой человеческой пищи: рыбы, мяса, картофеля, фасоли. Пить в одиночку у Дэвиса не было ни малейшего желания, поэтому вино так и стояло в погребе. До сегодняшнего вечера. Увидев, сколь успешно идет на поправку его пациентка, Дэвис решил это отпраздновать.

– Расскажи мне о себе, – попросила Камилла.

Дэвис пожал плечами. Раньше, еще до женитьбы на Мелани, когда женщины обращались к нему с этой традиционной просьбой, он ловко переводил стрелки и просил свою собеседницу о том же самом. В глубине души Дэвис был уверен, что женщина именно для того и просит его рассказать о себе, чтобы сделать то же самое. Сама себя не похвалишь… Однако с Камиллой все было иначе. Впервые Дэвис встретил женщину, которая попросила его рассказать о себе именно для того, чтобы услышать ответ. Она и в самом деле хотела лучше узнать своего спасителя. Мужчину, в которого влюбилась с первого взгляда. Дэвис был для нее загадкой, ключ к которой она не знала где искать.

Почему образованный привлекательный мужчина стал добровольным отшельником? Может быть, он совершил преступление и теперь прячется в лесной глуши от правосудия? Нет, Дэвис не похож на маньяка или грабителя.

– Что тебя интересует? Мое прошлое?

– Если не хочешь о нем говорить, то не надо. Меня больше интересует, что ты думаешь о своем будущем.

– Я живу только сегодняшним днем. У меня есть крыша над головой и еда.

– И ты счастлив?

– Не знаю… но, по крайней мере, я не чувствую себя несчастным.

– Ты, как и я, знаешь, что такое несчастье, не так ли? – Заметив колебания Дэвиса, Камилла продолжила: – Ничего не отвечай. Я не хочу будить плохие воспоминания.

– Мои или твои? – задал провокационный вопрос Дэвис.

Он заметил, что Камилла всячески защищает себя от воспоминаний. Стоило ему завести разговор о ее прошлом, как она замыкалась в себе или переходила на другую тему. Его прежние пациенты, страдающие амнезией или потерявшие память в результате несчастного случая, напротив, старались как можно скорее восстановить картину прошлой жизни. Они складывали ее, словно мозаику, находя все новые и новые кусочки в снах, в знакомых местах, в фотографиях, в рассказах родственников и друзей.

– Дэвис, неужели ты бы не хотел забыть прошлое? Окажись ты на моем месте, стал бы ты копаться в собственных мозгах, чтобы вспомнить причину боли и страданий, толкнувших тебя к самоубийству?

Он лишь покачал головой. В какой-то степени Дэвис даже завидовал Камилле. В отличие от него ее не мучили ночные кошмары и бесконечные внутренние вопросы о том, смог бы он спасти Мелани, если бы сам не оказался в реанимации. Возможно, ее угрызения совести были бы еще ужаснее и невыносимее.

– Только глядя в будущее, можно забыть прошлые страдания, – тихо произнесла Камилла, посмотрев Дэвису в глаза. – Я хочу помочь тебе, Дэвис.

– Почему?

– Потому что тем самым я смогу помочь и себе.

– А я знаю одну психологическую игру. Мне трудно сказать, насколько она достоверна, но мы можем попробовать, – предложил Дэвис чуть более веселым тоном.

– Что нужно делать? – охотно отозвалась Камилла.

– Так, минутку… сейчас вспомню. – Дэвис в задумчивости постукивал указательным пальцем по губам. Две глубокие морщины, появившиеся на лбу, мгновенно добавили ему лет пять. – Нужно призвать на помощь воображение.

– И все?

– И все.

– Слава богу, а то я уже испугалась, что ты заставишь меня прыгать через скакалку, – пошутила Камилла.

– Через несколько дней ты сможешь и прыгать, – обрадовал ее Дэвис. – Кстати, завтра мы попробуем снять часть повязок.

Он принялся внимательно разглядывать ее лицо, и Камилла смущенно отвела глаза. Ей было стыдно, что мужчина, который ей симпатичен, видит ее безобразие. Впрочем, Дэвис относился к ней только лишь как к пациентке. Как бы она ни старалась, он не замечал в ней женщину. Да и как он мог разглядеть в гадком утенке лебедя? Старая фланелевая рубашка и парусиновые шорты Дэвиса не добавляли ей женской красоты и очарования. Камилла не решалась попросить его о новой одежде, понимая, что Дэвису придется за покупками ехать в город, следовательно, она останется на полдня одна. К тому же ему придется придумать более или менее правдоподобное объяснение, зачем холостяку понадобилась женская одежда. Возможно, его даже заподозрят в нездоровых наклонностях.

– Ну что, попробуем?

– Я готова. – Камилла выпрямилась и положила руки на стол. Теперь она была похожа на прилежную ученицу, жадно ловившую каждое слово любимого учителя.

– Я только возьму листок и карандаш.

Дэвис поднялся со стула и пошел к письменному столику, сиротливо ютившемуся у окна. Обычно Дэвис за ним читал.

– Надеюсь, мне не придется писать сочинение на тему, как я провела лето, – нервно усмехнулась Камилла.

– Не волнуйся. Я не собираюсь тебя экзаменовать.

Возвращаясь на свое место, Дэвис остановился за спиной Камиллы и, склонившись, поцеловал ее в макушку.

Ее сердце едва не выскочило из груди. Пусть это не романтический поцелуй в губы, но это их первый поцелуй. Значит, она ему не отвратительна. Он не брезгует прикоснуться к ней губами… Мысли и мечты так захватили воображение Камиллы, что она не сразу сообразила, что Дэвис уже начал тест.

– Эй, о чем замечталась, красавица? – Дэвис лукаво подмигнул ей и повторил: – Тебе нужно только описать то, что ты видишь, и сказать, какие мысли, чувства и ассоциации у тебя вызывает возникшая картинка.

– Ничего не поняла… но давай начнем, – смущенно ответила Камилла.

– Ты находишься в саду. Какой он? Светлый, темный, малоинтересный, красивый?..

Камилла даже ойкнула от удивления. Она и не представляла, что это будет так просто. Перед ее глазами тут же возник большой яблоневый сад, залитый солнечный светом и наполненный птичьим пением. Она незамедлительно сообщила об этом Дэвису.

– Тебе приятно находиться в нем?

– Еще бы! Я гуляю по тропинкам и собираю в плетеную корзинку осыпавшиеся яблоки. Можно будет потом сварить вкусное повидло, – с довольной улыбкой закончила она.

– Так, теперь ты в лесу. Какой он? Тебе страшно или, может быть, весело?

Лицо Камиллы мигом помрачнело. Брови сдвинулись, лоб пробороздили морщины.

– Да, мне страшно. Кажется, я уже заблудилась. Не знаю, куда пойти… – Она тяжело задышала и ускорила речь. – Это темный-темный лес. Наверняка в нем живут волки. И они охотятся за мной. А я… я не знаю, куда бежать и не понимаю, почему бегу. Я ведь ничего плохого не сделала. Почему же они травят меня?

– Ты видишь выход? – успокаивающим тоном спросил Дэвис.

– Не знаю… теперь, кажется, что там все-таки есть просветы. Может быть, если пойти прямо-прямо, то я встречу по пути кого-нибудь, и он выведет меня на светлую опушку, где растет земляника.

– Может быть, – согласился Дэвис, сделав на листке еще несколько пометок. – Итак, ты в поле. Какое оно? Ты с радостью остаешься на месте или стремишься убежать подальше?

– Это большой цветочный луг. Я иду и собираю полевые ромашки. – На лице Камиллы появилась улыбка. Напряжение сменилось спокойствием. – А спешить зачем?

– Ты в пустыне, – продолжил Дэвис. – Жарко палит солнце, очень душно. Ты бредешь по песку из последних сил, тебе тяжело. И вдруг – на твоем пути кувшин с водой. Что ты сделаешь?

– Как – что? Начну пить, умываться. Просто удивительно, как мне повезло с этим кувшином. Ничего вкуснее холодной воды не пила! Надеюсь, это волшебный кувшин и вода в нем никогда не закончится.

Дэвис улыбнулся, но попытался скрыть улыбку, опустив голову.

– Аналогичная ситуация. Ты в пустыне. Жарко палит солнце, очень душно. Ты бредешь по песку из последних сил, тебе тяжело…

– Мне уже и правда жарко и душно, – со смехом вставила Камилла, расстегнув пару верхних пуговиц на рубашке.

Взгляд Дэвиса невольно скользнул в образовавшийся вырез, спустился по ложбинке… Он поспешно отвел глаза, вовремя остановив себя. Камилла заметила его интерес и сменившее его смущение и мысленно поздравила себя с маленькой победой. Неужели Дэвис все-таки разглядел в ней женщину?

– …и ты опять видишь на своем пути кувшин. Но на этот раз в нем золото. Что ты сделаешь?

Камилла пожала плечами.

– Не знаю. Лучше бы в нем была вода… но раз уж золото, пожалуй, я его с собой возьму. Буду тащить, пока будут силы.

– Ну и напоследок. Ты идешь своей дорогой по каким-то делам. И вдруг прямо на тебя бежит большая злая собака. Что ты сделаешь?

– Постараюсь убежать и спрятаться. – Камилла на секунду задумалась. На лоб вернулись морщинки. – А рядом никого нет, да?

Дэвис кивнул.

– Тогда у меня никаких шансов… – Внезапно уныние Камиллы сменилось веселой улыбкой. – А я обернусь и увижу тебя. Ты такой большой и сильный, что мне никакие собаки будут не страшны. Даже самые злые, вот.

– Камилла, важно, что будешь делать ты, – настаивал Дэвис, но она категорично замотала головой и упрямо повторила:

– Дэвис, ты ведь сказал, что я могу представить, что захочу. Я вижу тебя с большой палкой. Собака увидит тебя, поймет, что лучше не связываться, и убежит, поджав хвост. А теперь отвечай: что все это значит? Это ведь какая-то проверка, не так ли? У меня, наверное, с головой не в порядке?

– Что за чепуха, Камилла? Ты абсолютно нормальная. Просто кое о чем у тебя свои представления, а у меня, например, свои. Жаль, что я не попросила тебя отвечать вместе со мной. Так было бы справедливее и честнее. В следующий раз не отвертишься.

– Договорились. А теперь слушай по порядку. С садом у тебя полная идиллия. Яблочки, птички… Это твое представление о детстве. Видимо, ты была счастливым ребенком.

Камилла молча пожала плечами, и Дэвис продолжил:

– Лес – твое видение взрослой жизни. Темный и страшный, населенный волками. Хорошо хоть ты видишь спасительный выход.

– Мне кажется, что я его уже нашла, – тихо добавила Камилла, бросив украдкой взгляд на сосредоточенного Дэвиса.

– Дальше было поле. Это то, как ты видишь свою старость. Опять все размеренно и спокойно.

– Что там с кувшинами? – Камилла едва сдерживала зевоту. Она и не заметила, как пролетело время. Они сели ужинать в семь, а сейчас стрелки часов указывали на двенадцать.

– Кувшин с водой – твое отношение к любви. Ты выпила воду не раздумывая, а кто-то мог пройти мимо, решив, что это мираж.

– А ты, Дэвис? Что бы ты сделал с кувшином? – опередила его Камилла.

– Выпил бы, но не так быстро, как ты. Жизнь научила меня осторожности. Сначала бы посмотрел, что там за вода, не тухлая ли, не отравленная.

– Но выпил бы? – Камилле было страшно услышать в ответ «нет», но она не могла не задать самый главный для нее вопрос. Способен ли Дэвис полюбить? Есть ли у нее шанс завоевать его сердце?

– Куда бы я делся. Организм требует свое.

– А мне не нужны никакие проверки. Я сразу поняла, что этот кувшин с водой – то, что надо.

– Ты и с другим кувшином не прогадала. Золото выдает твое отношение к браку. Ситуация с собакой может пролить свет на твое отношение к проблемам. Ты вздумала убежать.

– Нет-нет, я сначала думала, что смогу убежать, а потом… за моей спиной был ты.

– Камилла, я ведь не буду всегда решать твои проблемы. Одно дело – твои фантазии, а другое – жизнь.

– Если ты будешь рядом, то никакие проблемы мне не страшны.

– Камилла, это несерьезно.

– Ну и пусть. Я не хочу быть такой же серьезной, как ты, и обнюхивать воду. Если мне хочется пить, а передо мной кувшин с водой, я пью. Обливаясь, захлебываясь от нетерпения… Так что, Дэвис, тебе придется принять меня такой, какая я есть.

Закончив фразу, Камилла медленно поднялась с кресла и направилась к кровати. Дэвис остался сидеть. Его чувства были в смятении, он был поражен, напуган и потрясен. Какая женщина живет с ним под одной крышей!