Разбуженная поцелуем

3

Возвращаясь с рыбалки, Дэвис намеренно сделал крюк и пошел к дому через большое поле, пестреющее цветами. Как давно он не дарил женщине цветы! Казалось, с тех пор прошли целые столетия. И теперь, в предвкушении сюрприза, он с волнением и трепетом ожидал момента, когда в глазах Камиллы поочередно промелькнут удивление, восторг, смущение и благодарность.

Всю ночь Дэвис проворочался с боку на бок, сминая и комкая простыню, будто она была виновата в том, что Камилла отправилась спать, не пожелав ему спокойной ночи.

Ему льстило восхищение Камиллы. Наивное и трогательное в своей непосредственности и безоглядности. Она не скрывала, что испытывает к своему спасителю не только благодарность, но и нечто большее. Чувство, столь же глубокое, как любовь. Безусловно, Камилла не могла быть влюблена в него. Это немыслимо. Они ничего не знают друг о друге. Возможно, она ошибочно принимает свою признательность за любовь. Или чувствует себя обязанной человеку, спасшему ее жизнь. Значит, ему во что бы то ни стало нужно разубедить ее. Камилла должна знать – и верить – что ничем ему не обязана. Что она вольна уйти в любой момент. В конце концов он сделал все от него зависящее, чтобы помочь ей. Полное выздоровление и восстановление Камиллы – дело времени.

Тогда зачем он нарвал ей целую охапку полевых цветов? Почему так волнуется и репетирует речь, которую произнесет при вручении букета? Об этом Дэвис предпочитал не думать. Потому что он мог строить догадки только о чувствах Камиллы.

Относительно собственных переживаний и эмоций у Дэвиса не было логических предположений. Чем, как не порывом души или чрезмерной импульсивностью, объяснить свой последний поступок? Что странного в желании мужчины сделать женщине приятное, доставить ей удовольствие? Цветы – это всего лишь цветы. И ничего больше. Приятная мелочь, знак внимания. Теперь осталось убедить в этом Камиллу.

Вопреки опасениям Дэвиса Камилла восприняла его подарок спокойно. С видимым безразличием она поставила букет в стеклянную банку, поскольку отыскать в бывшем охотничьем домике вазу оказалось непосильной задачей. Дэвис почувствовал во рту привкус обиды, но затем упрекнул себя за излишнюю самонадеянность. А какой реакции он ожидал? Что Камилла повиснет у него на шее от восторга из-за каких-то полевых цветов?

Камилла же в свою очередь украдкой посматривала на Дэвиса. Может быть, она зря была с ним так сурова? Зачем она скрыла свой восторг? Почему не поцеловала Дэвиса в благодарность за букет? Лучше поздно, чем никогда. Она решительно подошла к приунывшему мужчине и, обняв его за шею, поцеловала в губы.

От неожиданности Дэвис не сразу сообразил, что нужно делать. Лишь через мгновение он раскрыл губы и обхватил тонкую талию Камиллы руками. Страстный, глубокий поцелуй вверг его в давно не испытываемое возбуждение. Язык Камиллы дерзко ворвался в его рот. Мягкие губы ласкали, покусывали и нежно щекотали его потрескавшиеся от ветра губы. Прерывистое дыхание Камиллы стало его дыханием. Камилла и Дэвис потеряли счет времени. Сколько продолжалось безумие: секунду? десять?..

– Спасибо, – с загадочной улыбкой произнесла Камилла после того, как оторвалась от губ Дэвиса. Секундой позже, заметив его смущение, она добавила: – Прекрасные цветы.

– Пустяки. Проходил мимо и…

– Все равно спасибо, что вспомнил обо мне, – не дав ему договорить, произнесла Камилла.

– Чем ты занималась? – Дэвис сменил тему разговора, чтобы избавить себя от еще большего смущения. Он и без того чувствовал себя прыщавым мальчишкой, впервые пригласившим одноклассницу в кино.

– Немного прибралась, приготовила обед… – Камилла пожала плечами. – Так и день пролетел.

– Наверное, мне скоро придется съездить в город. Продукты заканчиваются. Я не рассчитывал, что…

– …Что нас будет двое, – помогла ему с корректной формулировкой Камилла.

– Да. Обычно мне хватало продовольствия на пару недель, а то и больше.

– Я постараюсь экономить.

– Еще чего! Тебе сейчас нужны силы для восстановления здоровья. Завтра же поеду в Касл-хилл. Напиши список всего необходимого. Ну-у-у, ты понимаешь, о чем я. – Дэвису было неловко спрашивать Камиллу о том, что ей нужно. Он и без того прекрасно понимал, что она чувствует себя скованно и некомфортно в его одежде. Кроме того, Камилле требовалась косметика, гигиенические средства.

Насколько он помнил, полочка в ванной и туалетный столик Мелани ломились под тяжестью разнокалиберных баночек, тюбиков и бутылочек. А у Камиллы не было ничего, кроме мыла, ваты, бинтов да медицинского спирта.

– Я уже его написала, – опустив глаза, призналась Камилла.

– Тогда неси скорее сюда.

Камилла выскользнула из его объятий – он и не заметил, что до сих пор обнимал ее, – и отправилась в другую комнату. Через пару минут она вернулась с крошечным листком в руках.

– Это все?

– Я решила, что ты и без того тратишься на меня.

– Камилла, что за чепуха? Иди и составь нормальный список всего, что тебе действительно требуется. И укажи размер своей одежды и обуви. И не забудь про белье.

Камилла молча кивнула и снова упорхнула из комнаты. Дэвис тем временем приступил к осмотру кастрюль и вскоре остановил выбор на рыбе в сметанном соусе с картофелем в качестве гарнира.

Сияющая Камилла появилась перед ним как раз к концу трапезы. На сей раз в ее руках был тетрадный лист, исписанный, правда, только с одной стороны.

– Дэвис, я тебя разорю.

– Вряд ли. – Он пробежал взглядом неровные строчки, пару раз улыбнувшись.

– Ты живешь в лесу и…

– Камилла, в прошлой жизни я был весьма преуспевающим врачом. Поверь мне, пара женских платьев меня не разорит.

– Я бы хотела поехать с тобой, но…

– Боюсь, это не самая хорошая идея, – сухо ответил Дэвис, смахивая со стола хлебные крошки.

– Да-да, не подумай, что я хочу создать тебе проблемы… но я буду скучать без тебя.

– Не волнуйся. Я уеду всего на полдня. Представь, что я где-нибудь поблизости ужу рыбу.

Камилла натянуто улыбнулась, попытавшись скрыть терзавшее ее сомнение и беспокойство. Интуиция – столь развитая у женщин – подсказывала, что поездка Дэвиса в город положит конец их спокойному существованию.

Дэвис приосанился, прочистил горло, проверил, все ли в порядке с банкой чая, которую он держал в руках, и лишь затем нажал на кнопку звонка. После пронзительного гудка дверь распахнулась, и на пороге появилась женщина лет шестидесяти в мохеровом костюме цвета спелой сливы.

– О, Дэвис, не верю своим глазам! – радостно воскликнула она, сжав довольно рослого мужчину в своих объятиях.

– Марта, я тоже рад тебя видеть. Это тебе. Помню о твоем диабете…

– Скорее проходи в дом. Надо же, какая неожиданность. Я уж думал, ты совсем позабыл старушку Марту, которая держала тебя вот на этих самых руках. Ишь что выдумал – с гостинцами пришел. Разве ты не знаешь, что для меня самая большая радость – увидеть и обнять тебя?

Не успел Дэвис закрыть за собой дверь, как Марта суетливо забегала по дому в поисках угощения любимому крестнику. Не прошло и пяти минут, как перед Дэвисом выросла целая гора из конфет, пирожков и яблок. Чтобы не обидеть хозяйку, Дэвис принялся жевать пирожок. Как же он соскучился по ее стряпне!

– Как ты похудел! – запричитала Марта. – Ешь побольше, бери еще пирожок. Небось в своем лесу травками да корешками питаешься?

– Что за фантазии? Ты ведь знаешь, что я регулярно приезжаю в город за продуктами. И, между прочим, всегда заглядываю к тебе.

– Мог бы чаще заглядывать, – обиженно заметила Марта, подливая себе и Дэвису чай. – Как ты там?

– Все по-преж… – Дэвис не смог обманывать Марту. Тем более что он пришел просить ее о помощи. – Со мной кое-что произошло, – начал он издалека.

– Ты заболел? Поранился? Отравился?

Дэвис рассмеялся.

– Марта, что за пессимистичные мысли?

– Я по твоим глазам вижу, бесстыдник, что ты скрываешь от меня какую-нибудь неприятность.

– Видишь ли… не знаю даже, как и сказать… в общем, в моем доме сейчас живет одна женщина и…

– Неужели нашлась такая же ненормальная, как и ты, которая согласилась жить в лесу, вдали от благ цивилизации?

– Нет-нет, она попала ко мне случайно.

Марта скрестила на груди руки и откинулась на спинку стула, дав понять, что намерена вынести приговор только после того, как выслушает историю Дэвиса до конца.

Когда он закончил рассказ о Камилле, Марта уже вовсю плакала. Ей было так жаль бедняжку Камиллу, которая даже имени своего настоящего не помнит, что она тут же пообещала Дэвису помочь во всем, о чем он только попросит. От ее проницательного взгляда не укрылось волнение, с которым Дэвис говорил о Камилле. Он мог сколько угодно клясться, что в его жизни не будет другой женщины после Мелани, но умудренная жизненным опытом Марта знала, что человек не в силах противостоять любовным чарам. Дэвис уже влюблен в Камиллу, хоть и не понимает всей силы собственных чувств.

К тому же Марта не разделяла всеобщего восторга по поводу Мелани. В отличие от многих, знавших супругов Харт поверхностно, она не считала Дэвиса и Мелани идеальной парой. Возможно, потому, что внешне они выглядели слишком уж идеально. Мелани была красива, общительна и умна. Она стремилась со всеми поддерживать ровные, хорошие отношения. Скандалы и слухи никогда не касались ее имени. С городским судьей, мэром и шерифом она была на дружеской ноге. Регулярно устраивала для них и их жен званые ужины. Мелани состояла во всех благотворительных обществах Касл-хилла, начиная с помощи бездомным животным и заканчивая сбором средств на установку альтернативных источников энергии.

Однако за семь лет брака у Дэвиса и Мелани не было детей. Что тому стало причиной, Марта не знала. Она стеснялась задать жене крестника прямой вопрос, опасаясь ранить ее чувства. Дэвис мечтал о детях – это Марта знала наверняка. Мелани всегда восторгалась чужими детьми, но неизменно отказывалась взять на руки.

Марте порой казалось, что Мелани вообще не любит Дэвиса. Куда больше собственного мужа она любила то положение, которое заняла, став миссис Харт и переселившись в шикарный особняк в самом фешенебельном районе Касл-хилла. С пожилой Мартой, заменившей Дэвису обоих погибших родителей, Мелани была любезна, но холодна. Это была та отстраненная любезность, которую требовали от Мелани положение и правила приличия. Разумеется, Марта была вынуждена поддерживать хорошие отношения с Мелани, пусть в них и недоставало тепла и любви.

– Мне неловко просить об услуге, но не могла бы ты купить для Камиллы одежду? Боюсь, на меня будут косо смотреть в магазине.

– Без проблем. Ты знаешь ее размеры?

– Да. И не надо так на меня смотреть, я просто-напросто попросил Камиллу написать их мне на бумажке. – В подтверждение своих слов Дэвис достал из кармана пиджака сложенный вдвое листок и протянул крестной, чья фантазия, по его мнению, и без того разгулялась. – Ты не могла бы отправиться в магазин прямо сейчас?

Марта укоризненно посмотрела на Дэвиса.

– Я и без твоих напоминаний знаю, что у тебя нет лишней минуты для старой Марты, которая любит тебя как родного сына.

– Камилла будет волноваться из-за моего долгого отсутствия.

– Нашел отговорку, – усмехнулась Марта. Она тяжело поднялась со стула. Уперла руки в бока и назидательным тоном заявила: – Жди меня здесь. Постараюсь управиться побыстрее. Разумеется, только ради твоей ненаглядной Камиллы. Надеюсь, ты потрудишься познакомить меня с ней до первых аккордов свадебного марша.

Дэвис плотно сжал губы. В словах Марты содержалось не только шутливое предупреждение, но и прозрачный намек-напоминание о скоропалительности его свадьбы с Мелани. Дэвис и сам не успел опомниться, как оказался с обручальным кольцом на пальце. С Мелани, молоденькой медсестрой, он познакомился в начале октября, и еще до Рождества они поженились. Даже несмотря на отсутствие родителей, со стороны жениха оказалось значительно больше гостей. Гостей невесты можно было в прямом смысле слова пересчитать по пальцам: сиротливо жавшиеся друг к другу родители да пара подруг по колледжу. Мелани объяснила это желанием устроить скромную церемонию в кругу близких родственников и друзей. Правда, это не помешало ей отправить свадебные приглашения, украшенные белыми розами, всем городским шишкам.

– Не беспокойся, Марта, если мы с Камиллой решим пожениться, ты узнаешь об этом первой. – Дэвис намеренно сделал акцент на слове «если», словно само предположение было нелепостью.

– Ловлю тебя на слове. И уже бегу за одежкой для твоей Дюймовочки. Судя по размерам, она стройная и довольно высокая женщина. Сколько ей лет?

Дэвис пожал плечами.

– На вид около тридцати.

– Была ли она замужем?

– Кольца нет, но… Впрочем, сама Камилла уверяет, что бросилась в реку от терзавшего ее чувства вины и одиночества.

– А тебе не приходило в голову, что она может быть преступницей и ее разыскивает полиция? – с обеспокоенным видом спросила Марта. – Если этот проныра Маркес, дымящий как паровоз с утра до ночи, пронюхает об этом, тебе несдобровать.

– Не мог же я оставить ее без помощи!

Марта сделала несколько глубоких вдохов-выдохов.

– Ладно, Дэвис, не беспокойся. Что-нибудь придумаем. От меня Маркес ничего не узнает. Если кто-нибудь спросит, зачем мне малоразмерные вещи, скажу, что ко мне приехала племянница из Далласа.

– Спасибо, Марта. – Дэвис встал, подошел к женщине и крепко обнял ее. От нее исходило знакомое с детства тепло и спокойствие. Как же они были необходимы Дэвису!