Разделённые

Глава 3. Лучезар

Почему мне так душно?

Обжигают лучи.

Чувствую себя лишним,

Меня тянет к ночи́.

Ощущение холода до сих пор на руках,

Волнуется сердце, дрожь на губах.

Я ощущал себя так, словно прожил тысячу солнц и уже устал от этого мира. В этот восход я решил не появляться в поселении и ушёл за его пределы, где росло самое большое золотое древо. Я любил сидеть под кроной фруктарии, наслаждаясь одиночеством. Здесь никто не стремился привить мне своё мировоззрение и заставить принимать и выполнять законы.

Я закрыл глаза, откинув голову назад. Слишком резко. Макушку больно царапнула грубая кора. Поморщившись, я слегка пригладил взъерошенные волосы рукой и, открыв глаза, уселся поудобнее.

Мой гелифет ярко блеснул в лучах копии Солнца.

В голове вновь всплыли слова брата о том, что я не должен появляться возле Ока. Лишение возможности наблюдать за жизнью людей было для меня самым большим наказанием, я не представлял свою жизнь без ровной глади, в которой отражался мир смертных.

Мои зубы сжались, а лицо искривилось, показывая моё недовольство и безысходность. Теперь я смогу бывать возле Ока только в первый час восхода, когда в поселении все ещё спят.

— Я так и знал, что найду тебя здесь.

Яркий и звонкий голос Лучесвета резко разрушил блаженную тишину. Я приоткрыл один глаз, лениво наблюдая за тем, как мой невыносимый брат вприпрыжку идет ко мне.

— Зачем искал? — спросил я, как только он остановился.

— Подумал, странно, что тебя не видно, — просто ответил Лучесвет. — Прошлый восход ты так красиво играл на лучене, я заслушался.

— Ты пришёл только для того, чтобы сказать мне это? — я вовсе не хотел быть грубым с ним, но меня раздражала навязчивость брата, тем более сейчас, когда я хочу побыть один.

— Не только… — Лучесвет вдруг опустил голову, вся его фигура как-то сгорбилась, и он стал казаться меньше. — Можешь рассказать мне про Око? Что ты в нём видишь… почему тебе нравится смотреть в его гладь?

— Коль интересно, сам посмотри, — фыркнул я.

— Я… мне боязно, — брат с мольбой посмотрел на меня. — Мне нравится твоя непокорность правилам, хоть я никогда не смогу быть таким как ты, но… я хочу понять тебя.

Это признание стало для меня большой неожиданностью. Прежде среди всех братьев Лучесвет выделял только Солариса.

— Ну, я вижу жизни людей, — проговорил я, сложив ноги и оперившись о колени локтями. — Слушаю их музыку, разговоры. Мне нравится наблюдать за их взаимодействиями. — Чем больше я говорил, тем больше мой голос приобретал звонкие нотки.

— Знаешь, они делают несколько действий, не понятных мне, например «объятья». Зачем они обнимаются? Хотел бы я попробовать, но знаешь, не с кем. Смертные мужчины обычно обнимают женщин, но у нас их нет.

Лучесвет как-то странно смотрел на меня, мне показалось, что в его глазах и вовсе промелькнул неподдельный страх. Я хотел продолжить свой рассказ, но остановился. Что-то в поведении брата меня насторожило. С чего вдруг Лучесвет стал интересоваться Оком и тем, почему оно мне дорого?

Выждав немного, я притворно громко засмеялся.

— Видел бы ты свое лицо, Лучесвет! Неужто и впрямь поверил в эти бредни?!

— Так ты… лгал?

— Я решил пошутить над тобой, — произнёс я, стараясь сделать свой голос и позу как можно расслабленнее. — Ты же всё время над кем-то шутишь, вот и я решил.

— Это шутка?.. — брат уставился на меня не верящими глазами, но спустя мгновение из его уст вырвался расслабленный вздох. — Ясно-о, хорошо, что это шутка, — Он слегка выпрямился. — Тогда какая истинная причина того, что ты смотришь в Око?

— Свет нашего прародителя, — сказал я то, что хотел бы услышать от меня каждый Старейшина. Кто бы ни подослал ко мне Лучесвета, он останется доволен. — Мне нравится смотреть, как он отражается от домов смертных, как играет на водной глади и освещает тот мир. Я… скучаю, ведь Солнце навещает нас так редко. Поэтому мне важно смотреть в Око.

— Не подумал бы, — тихо проговорил брат, но я его услышал. — Ты же не любишь правила, а ведь их создал наш прародитель. Но при этом говоришь, что скучаешь по нему.

— Правила — это правила, а Солнце — это Солнце, — проговорил я. — Мне просто не нравится следовать не зову сердца.

— Ясно, — кивнул Лучесвет. — Ну, ладно, отдыхай, пойду я.

— Хорошо, — я вновь прижался спиной к стволу фруктарии и, когда он отошёл на достаточное расстояние, произнёс. — Кто же подослал тебя ко мне, брат?

Хоть мне и было интересно, я не хотел в этом разбираться. Главное, что тот, кто подослал, получит желаемый ответ. Мне вдруг захотелось пойти наперекор судьбе и совершить что-то такое, от чего дух захватит!

Сейчас прекрасное время, никто не станет меня искать вплоть до захода, а копия Солнца только недавно показалось из-за горизонта.

Я поднялся, сорвал с ветви яграз и, надкусив его, пошёл прочь от поселения. Ещё не придумав, что делать, я просто бесцельно шёл вперёд. Доев плод золотого древа, я запрокинул голову к небу, слегка щурясь от света клона прародителя. Мгновение, и мои глаза широко распахнулись.

В мою голову пришла воистину сумасшедшая идея, ничего подобного прежде я не совершал. Я обернулся, чтобы убедиться в том, что за мной нет преследования. Если я попадусь на таком, страшно представить, каким будет наказание.

Оглядев окрестности, я быстрым шагом направился к границе. Той самой, где день превращается в ночь.

Прошло совсем немного времени, как я пожалел о своем решении, но отступать было не в моих правилах. Да и чего мне бояться? Это место очень далеко от поселения, никто случайно не увидит, а если будут искать, то навряд ли пойдут именно сюда.

Моё сердце учащенно забилось, когда я увидел, как яркий день резко сменяется тьмой ночи. Незабываемый контраст двух противоположностей. Земли по ту сторону выглядели чужими и пугающими. Некстати вспомнились рассказы Старейшин, и я начинал понимать, почему их зовут Дикими, они полностью оправдывали своё название.

Один взгляд на тёмную землю внушал чувство страха и что-то ещё, что я пока не мог понять. Но это второе чувство заставляло меня идти дальше. Я хотел проверить свои возможности, проверить самого себя на храбрость. Мои братья уже давно бы бросились прочь, да что там, им бы и в голову не пришло идти к границе, ведь само упоминание Диких Земель внушало страх братьям.

Я подошёл уже почти вплотную к темноте. По коже пробежали мурашки от прохлады, что веяла из-за границы. Я хотел было протянуть руку, но резко отдёрнул, как только услышал чей-то вскрик.

Я повернул голову и увидел стоящую возле границы, в шагах двадцати от меня, дочь Луны.

Все рассказы Старейшин казались мне сейчас бредом больных. Она вовсе не походила на тех ужасных созданий с черной душой, о которых говорили члены Сияющей Общины. Лунница казалась мне хрупкой и безобидной, это впечатление подкрепляли её испуганные голубые глаза, обрамлённые дрожащими чёрными ресницами. Она прижимала руки к груди, и по её сжатой позе было видно, что она боится пошевелиться.

Я невольно скользнул взглядом по её коже, она имела голубой оттенок, схожий с цветом неба в тот краткий миг, когда копия Солнца опускался за горизонт, прежде чем тут же снова взойти с другой стороны.

Женщина — именно так люди называли таких, как она. Ещё подобных звали девушками, и мне почему-то казалось, что второе ей подходит лучше, нежели первое.

— Лучехей, — произнёс я привычное мне приветствие, нарушая напряженную тишину.

Лунница молчала, при звуке моего голоса она лишь сильнее сжалась. Я заметил, как трясутся её ноги, руки, мне показалось, что я вижу, как трепещет её душа.

— Тебе не нужно меня бояться, — проговорил я, слегка улыбнувшись. — Ты пришла посмотреть на территорию Вечного Дня? Мне тоже стало интересно посмотреть на ваши Дикие… — я запнулся, ей наверняка не понравится, как солнечники называют её дом. — Я хотел сказать, на ваши тёмные земли.

Девушка молчала, не отводя от меня взгляда, и тогда я решился подойти чуть ближе. Мои движения были медленными, чтобы не спугнуть это удивительное и нежное создание.

— Ты не похожа на ту, кто решился бы нарушить закон прародителей, — я неловко улыбнулся, тут же пожалев о своих словах. Вот кто меня за язык тянул? Она же не брат, она… дочь Луны. С ней нужно говорить осторожнее.

— Ты не похож на дикаря, — вдруг выдала лунница.

Я резко замер. Дикаря?! Так они тоже считают нас дикими? Думают, что у нас черная душа?

— Правда, внешне похож, только волосы не горят, — продолжила девушка.

Я невольно провёл рукой по голове. А разве волосы должны гореть? Мои глаза без стеснения изучали фигуру лунницы, в то время как она не отводила взгляд от моего лица. Её голос не был похож ни на что, что я слышал раньше. Тихий, мелодичный, но с лёгкой дрожью от страха. Он напоминал мне мелодию лученя, когда я играл на нём в одиночестве, стараясь воссоздать нежную музыку, в то время как все мои братья любили весёлую и энергичную.

— Ни у кого из нас не горят волосы, — усмехнулся я. — А про вас наши Старейшины говорят, что вы, хоть и прекрасны внешне, ужасны душой. Ваша главная черта — уныние.

— Нет, нет! — воскликнула она и отрицательно замотала головой. — Правда, быть может, данное описание подходит лично мне, но не моим сёстрам.

— Почему ты так считаешь? — вопросил я, подойдя ещё ближе. — Я не вижу в тебе уныния или чего-то плохого.

— Я… — лунница запнулась, заправила длинный синий локон за слегка заострённое ушко и продолжила. — Я боюсь, всего боюсь… мои сёстры говорят, что я трусиха. Я всё время нахожусь в своем лунодоме.

— Лунодом?

— Место, в котором я живу.

— Ясно, — я серьёзно посмотрел в её глаза. — Нет ничего плохого в том, чтобы бояться. Может, если бы эта черта была у меня, я бы не доставлял столько проблем Старейшинам.

— Кажется, Старейшины везде одинаковые, — она слегка улыбнулась, а я замер, не в силах отвести взгляда от её губ. — Везде ругаются на юных.

— Д-да, — я резко отвернулся и, в попытках отвлечься, выпалил. — А у вас всегда так темно?

— Всегда, — кивнула лунница, тоже посмотрев туда. — Вечная Ночь.

— А мы зовем свои земли территорией Вечного Дня, — проговорил я, стараясь говорить ровно.

Я не знал почему моё сердце так сильно бьётся, а голос грозит сорваться и выдать сильное волнение.

— Старейшины называют ваши земли Горящими, — она вновь посмотрела на меня. — Они говорили, что вы дикари, бегающие туда-сюда и всё разрушающие.

— И как, похож я на того, кого они описывали? — нервно засмеялся я.

— Совсем нет, ты… хороший, — произнесла лунница, вглядываясь в моё лицо, словно ловя каждую эмоцию.

Я не знал, что на это ответить. Мне вдруг показалось, что я наконец-то не чувствую себя одиноким, что я нашёл того… вернее ту, кто меня понимает.

— Ты тоже хорошая, — тихо проговорил я.

Девушка, услышав мои слова, смутилась, кожа на её щеках потемнела, и она сделала шаг назад.

— Ты ещё придёшь сюда? — задал я волнующий меня вопрос.

— Мне нельзя, это нарушение закона.

— Но ведь сейчас ты здесь.

— Да, — лунница опустила взгляд. — Но не по своей воле, одна из сестёр сказала, что мне нужно прийти сюда, чтобы побороть свои страхи. Она расскажет об этом Старейшинам, и они начнут ко мне хорошо… ай!

Я и не заметил, как подскочил к ней и, схватив за плечи, хорошенько встряхнул. Её кожа была холодной, мои пальцы стало неприятно покалывать, но я не отпустил её.

— О чём ты думала?! — мой голос сорвался на крик. — Она просто хочет тебя подставить! Старейшинам нельзя о таком рассказывать!

Девушка молча смотрела на меня испуганными глазами, замерев в моей хватке.

— Всё отрицай, поняла меня? — продолжил я, не замечая, что в порыве эмоций перескочил границу. Тьма диких земель окутала меня словно вода, когда в неё погружаешься с головой. — Что бы они ни сказали, всё отрицай! Говори, что была в своем лунодоме и ничего не знаешь! Стой на том, что никогда бы не нарушила закон!

— Мне больно, — вдруг тихо сказала она, отведя от меня взгляд.

— Прости! — воскликнул я, тут же разжав пальцы и убрав руки за спину. — Я просто разволновался, не хочу, чтобы ты пострадала… я хочу видеть тебя… ещё.

Лунница отошла от меня на несколько шагов, после чего произнесла:

— У меня с моей сестрой Астрой натянутые отношения, но я не думаю, что она стала бы так поступать.

— Не будь такой наивной, прошу! — я попытался вразумить её, но благоразумно остался стоять на месте. — Сделай так, как я тебе говорю и увидишь, как она будет сердиться.

— Почему я должна верить тебе и сомневаться в своей сестре? — вдруг спросила она.

— Это очевидно, — я сложил руки на груди, думая о том, что дочь Луны ведет себя глупее, чем новорожденные солнечники. — Подходить к границе запрещено законом, а ты сейчас здесь, значит нарушила указ наших прародителей. Тех, кто не следует писаниям в Книге Солнца, наказывают, понимаешь?

— У нас нет Книги Солнца…

— Но есть своя! — перебил я девушку. — Одумайся, прошу, пока не поздно, пока можно всё исправить!

— Хорошо, — лунница обняла себя за плечи, сделала ещё пару шагов в сторону от меня и произнесла. — И что же мне делать?

Её голос дрожал от страха, как и всё её тело, и я тут же пожалел о том, что накричал на неё. Но иначе было нельзя, она была через чур безобидной, наивной и не помышляла ни о чём плохом. Поэтому, несмотря на то, что у них натянутые отношения, она не верила, что родная сестра могла её так подставить

— Вернуться в свой лунодом так, чтобы никто не заметил, и заняться тем, что обычно делаешь, — проговорил я. — И ждать… когда к тебе придут, отрицай всё, что они будут говорить.

— Я не была у границы, не нарушала закон, я была здесь, — произнесла дочь Луны кивая. — Я поступлю так, как ты сказал, и посмотрю, как при этом себя будет вести Астра.

— Да, — неприятный холодок пробежал по моей коже, и я наконец осознал, что перешёл черту. Быстрее мысли я перескочил на свою сторону границы и расправил плечи, почувствовав тепло солнечных лучей. — Потом, как всё уладится, приходи к границе в это же время. Я буду ждать тебя.

— Хорошо, — кивнула девушка и резко побежала прочь, в глубину своих тёмных земель.

Когда её силуэт грозил растаять в темноте, я вдруг вспомнил, что забыл задать самый важный вопрос.

— Эй, подожди! — крикнул я, всем сердцем надеясь, что она услышит.

Дочь Луны обернулась, в недоумении посмотрев на меня.

— Как твоё имя? — спросил я.

— Лунолика, — ответила девушка, и её голос донёсся до меня, словно нежная мелодия, звучавшая сквозь ветер. — А твоё?

— Лучезар.

Лунница в очередной раз кивнула, подарила мне вторую свою лёгкую улыбку и скрылась в ночи.

Несмотря на то, что копия Солнца, как всегда, не жалело для нас, его сыновей, своего тепла, я его словно не чувствовал. Перед глазами мелькал образ Лунолики, пальцы ещё помнили нежность её кожи, а тело ощущало прохладу ночи.

Мои губы невольно растянулись в улыбке. Я так и знал, что все рассказы Старейшин — сущая чушь! Дочери Луны вовсе не были черны душой, хотя насчет сестры Лунолики я сомневался. Если она решила так подставить свою сестру, значит её душа отнюдь не светлая.

Я продолжал идти к поселению, но почему-то не напрямик, предпочитая огибать неровные янтарные гряды, которые, оказывается, были и здесь. Обычно мы ходили добывать янтарь в янтарногорье, которое находилось с другой стороны поселения, в непосредственной близости от него.

Пройдя ещё несколько шагов, я остановился и посмотрел на границу, которая сейчас была так далеко, что еле улавливалась. Я надеялся, что не пройдёт и пары восходов, как я вновь увижу дочь Луны.

Стоило мне зайти в поселение, как дорогу преградил один из Старейшин. Едва сдержав разочарованный вздох, я посмотрел в светло-янтарные глаза Солнсвета. Он стоял, уперев руки в бока, с таким видом, что я сразу понял — так просто меня не отпустят.

— Вижу, ты ходишь без дела, — произнёс он, и я невольно поморщился от его слов. — Давай-ка найдем тебе занятие!

Старейшина не спрашивал, он утверждал, и от этого ситуация становилась всё более безнадёжной.

— Я иду в лучедом, — проговорил я, стараясь, чтобы мой голос не дрогнул под внимательным взглядом одного из самых сильных солнечников. — Мне хотелось бы отдохнуть.

— Уставшим не выглядишь, — отмахнулся Солнсвет и вдруг засмеялся.

Его смех из-за грубого низкого голоса напоминал падение камней.

— И всё же…

— Идём! — не дав мне договорить, Старейшина схватил меня за запястье левой руки и потащил за собой. — Твои братья сейчас меряются силой, пытаются поднять здоровенный камень. Присоединяйся к ним.

Мне ничего не оставалось, как покорно кивнуть. С Солнсветом не могли спорить даже другие члены Сияющей Общины, а я и подавно. Он редко внимал чужому мнению. Часто давал бессмысленные задания юным солнечникам, которые те честно пытались выполнить, дабы угодить ему. Многие мечтали быть такими же сильными. Солнсвет мог одной рукой поднять здоровенный камень, и к подобной мощи стремились почти все.

Я никогда не понимал, зачем иметь такую силу. Неужели только ради того, чтобы покрасоваться перед остальными?

Белая накидка поверх оранжевого лучодэ Старейшины то и дело развевалась от ветра, создавая ощущение, будто он бежит. Светло-золотистые волосы были короче моих, и торчали подобно траве, что пучками росла возле лучедомов.

Пройдя в глубь поселения, а после свернув к небольшим скалам, что краснели на фоне яркого голубого неба, мы подошли к группе лонерисов, которые бегали вокруг огромного валуна.

Один из них устало привалился спиной к скале и со страхом взирал на Старейшину.

— Никто из вас так и не смог его поднять? — разочарованно вопросил Солнсвет, пнув ногой валун. — Он же лёгкий.

— П-простите, — пролепетал другой лонерис и опустил голову, демонстрируя всем свою ярко-красную макушку.

— Ладно, можете расходиться, — вдруг сказал Старейшина и, обернувшись ко мне, добавил. — Твоя очередь показать свою силу, я жду.

Мне было это не нужно. Я с лёгкой завистью смотрел на братьев, которые в спешке уходили, не забывая поклониться члену Сияющей Общины. Переведя взгляд на Солнсвета, я покорно подошёл к булыжнику и честно попытался его поднять. Камень оказался настолько тяжёлым, что на моих запястьях тут же проступили вены, а спина отдала болью.

— И ты туда же, — махнул рукой Старейшина. — А твой сольхан говорил, что ты сильный.

— Я сильный, — буркнул я, расправляясь и потягивая руки. — Просто таскать каменюки — не моё!

— Ты как со старшими разговариваешь? — возмутился Солнсвет, и ярый взгляд его глаз заставил меня присмиреть. — Только и делаешь, что без дела слоняешься по поселению. Я хотел тебя хоть к чему-то приобщить.

— Извините, — выдавил я из себя. — Больше такого не повторится, спасибо за вашу заботу, но я хочу сам решать, чем мне заниматься.

Не дожидаясь ответа, я опустил голову и пошёл в сторону центра поселения. Мне стало казаться, что мой сольхан разговаривал обо мне не только с Лучни-йаром, но и с этим любителем каменюк. Неужели я доставляю ему столько переживаний и хлопот, что он решил попросить помощи Старейшин? Все эти разговоры ни к чему хорошему не приведут.

Отойдя на приличное расстояние и удостоверившись, что за мной никто не наблюдает, я забрался на крышу одного из лучедомов и, распластавшись, уставился в небо.

Голубое — совсем как глаза Лунолики.

Мои мысли вновь вернулись к границе. Я обязательно приду туда снова в то же время, буду там каждый день ждать её…

Моё сердце кольнула тревога. Девушка казалась наивной и совершенно безобидной, сможет ли она справиться с той, что хотела подставить её? Не в моих силах было помочь ей, всё, что я мог — предупредить и посоветовать, как действовать. Теперь же остается лишь надеется на лучшее.

— А вот и наш неугомонный лучик, — услышал я снизу.

Мои руки непроизвольно дернулись. И как только Соларис нашёл меня?

Мгновение, и на крыше стоял сам обладатель голоса. Он с интересом взирал на меня сверху вниз, я так и лежал на спине.

— Тебя с самого восхода не было видно, — продолжил брат. — А потом я услышал от Лучесвета, что ты находишься не в поселении. Мне стало интересно, — его золотистые глаза блеснули. — Я сумел вытрясти информацию из этого недоумка, он мне всё рассказал, хочешь и тебе расскажу?

— Полагаю, за этим ты и пришёл, — хмыкнул я, заведя руки за голову, чтобы было удобнее лежать.

— Верно, — Соларис широко улыбнулся. — Он сказал, что вся Сияющая Община обеспокоена твоим поведением.

— А твоим? — не выдержав, спросил я.

— В отличии от тебя, я не доставляю проблем, — разведя руками, ответил брат. — Я же не виноват, что наш прародитель наградил меня красотой и умом. — Он огляделся по сторонам, словно в поисках того, кто подтвердит его слова, но мы были на крыше лучедома, и кроме нас здесь никого не было. — Ну, ты и сам это знаешь, — Соларис вновь перевёл взгляд на меня.

— Да, да, — я чуть прикрыл глаза и постарался говорить как можно серьёзнее. — С твоей красотой поистине никто не может сравниться.

— Во-о-от! — довольно протянул Соларис, и его тон источал чувство собственного великолепия. — Я знал, что ты умный! — брат слегка ухмыльнулся. — Но почему же ты идёшь против закона, знаешь же, чем это грозит…

— А ты никогда не сомневался в писаниях Книги Солнца? — вопросом ответил я, с вызовом посмотрев в золотистые радужки брата. — Нам слишком много всего нельзя!

— Ты говоришь, как новорождённый, — Соларис сложил руки на груди, впервые тон его голоса звучал так осуждающе. — Много всего нельзя? Да ты, должно быть, шутишь! Нам нельзя бывать на границе света и тьмы, нельзя предаваться унынию и не уважать Старейшин — это, по-твоему, много?

— Почему нельзя на границу? — воскликнул я, вставая.

— Потому что там тьма-а! — протянул солнечник, смотря на меня так, словно я ляпнул самую большую глупость в его жизни. — Об этом все знают: во тьме свет гаснет, а мы сыновья Солнца, — Соларис многозначительно тыкнул пальцем по направлению моей груди. — Ты сын Солнца, не забывай об этом.

— Мне кажется, тебя тоже подослали ко мне, — вздохнув, проговорил я и вновь разлегся на крыше. — Вы все пытаетесь заставить меня мыслить иначе.

— Не подсылали меня, — в голосе брата послышались обиженные нотки. — Просто я захотел поговорить с тобой, узнать, почему ты не следуешь законам.

— Они бессмысленные, — проговорил я и протянул руку так, словно пытался дотронуться до неба. — Я не понимаю их.

— Рано или поздно, но тебе будет плохо от этого, — вдруг сказал брат и, отвернувшись от меня, стал слезать с крыши.

— Я знаю, — тихо произнёс я, когда Соларис отдалился от лучедома.

Я всегда знал, что мой характер и мои убеждения ни к чему хорошему не приведут. В нашем мире нет ничего ужаснее, чем нарушить законы, прописанные в Книге Солнца. Наш прародитель создал её, дабы уберечь своих детей, но от чего? Я собственными глазами видел представительницу тьмы, но её душа, несмотря на то, где она живет, светлая. Её голубые глаза смотрели со страхом, но в них не было и капли той злости, про которую часто говорили Старейшины. Они все ошибаются!

В этот восход меня больше никто не беспокоил, казалось, что братья и члены Сияющей Общины внезапно потеряли ко мне интерес. Тем лучше. Как только наступит следующий восход, я отправлюсь к границе.

Я пробыл на той крыше около двух часов и всё это время изучал голубое небо, которое теперь напоминало мне её.

Вернувшись в свой лучедом, я неожиданно почувствовал себя подавлено, словно стены лучовника давили со всех сторон. Я не знал, почему так себя чувствую, да мне и не было важно. Сейчас все мои мысли были только о границе, о тьме, о голубых глазах и о том, как несправедливы Старейшины, и как они неправы…

Я завалился в глянку, понимая, что мне нужно отдохнуть. Я не мог идти на границу в таком состоянии. Вдруг кто-то из братьев решит проследить за мной? Нужно иметь светлый ум и хорошую реакцию, а для этого нужно поспать… Я закрыл глаза и спустя некоторое время погрузился в сон. Впервые я спал настолько умиротворенно. Во сне я вновь стоял на территории тьмы.

Примечания автора | глоссарий

Гелифет — украшение на шею. Обычно сделано из янтаря.