Развод. (не)фиктивная любовь (СИ)

Глава 4. Я отношусь к тебе честно

— Я поеду.

Это совсем не то, что я хочу сказать своему мужу. Но злить его чревато. Между нами не только болезненное прошлое, но и годы поверхностного общения чисто про Сару.

Грозовой возмужал, стал матерее, и что если опаснее он тоже стал?

Проверять это на собственной шкуре я не хочу. Мне и так хватило того, как развернулся этот вечер.

— Куда? — он впивается в меня этим вопросом.

— К дочери, — иду наименее рисковым путем. Не могу же я ему сказать, что хочу как можно быстрее оказаться подальше от него.

— С кем Сара?

— С моей мамой.

— Я так и думал, — кивает он. — Это хорошо. Людмила Викторовна позаботится о внучке. Джек, ко мне, — зовет он лабрадора, что уже успокоился и сидит рядом со мной как защитник.

— Не понимаю, — сердце начинает биться в горле.

На самом деле все я понимаю. Он хочет, чтобы я сегодня осталась здесь. В его доме. После того как до меня здесь свободно располагалась его любовница.

— Что ты не понимаешь?

— Ты сказал, что моя мама позаботится о Саре… — мой голос начинает выдавать волнение.

Я проигрывала в голове миллион возможных сценариев того, как пройдет наша встреча. И ни в одном из них у Артура не было ко мне такого странного интереса.

Я не обманываюсь и понимаю, что дело тут не в симпатии и не в большой и чистой любви.

Но что именно чувствует ко мне Грозовой, я не понимаю. Ненависть? Так я ничего не делала для того, чтобы стать его врагом. Желание полного контроля? Тогда он бы не держал меня за тысячи километров от себя столько лет.

— Ты останешься здесь, со мной, пока моя свекровь заботится о Саре. Уверен, она тоже по ней скучала. Завтра утром мы вместе поедем за дочкой. Хочу, чтобы она увидела родителей вместе. Это важно для ребенка.

Я цепенею.

Пес Грозового тем временем охотно перемещается от меня к своему хозяину.

— То есть, ты готов дать дочери видимость того, что мы семья. Но сам и не хочешь проявить и каплю уважения ко мне? Как это, Артур? Ты меня запутал.

Зря я, наверное, поднимаю такие темы. Но как я могу молчать, когда на кону наша с ним дочь и ее будущее?

— С чего ты решила, что я тебя не уважаю? — погладив пса, он выпрямляется, представая передо мной в своей жесткой мужской красоте.

У меня внутри все заклокотало от его вопроса.

— Потому что с первого дня я не видела от тебя ни одного хорошего поступка, — говорю как есть, на что муж вдруг хмурится, словно мои слова его удивили.

— Ты сказала, что я тебя запутал, Марьяна. Это не так. Ты сама себя путаешь. Я не отношусь к тебе плохо. Я отношусь к тебе честно.

У меня снова наступает ступор. Я часто моргаю, чтобы отогнать слезы, которые нельзя показывать такому, как он.

— Честно? — переносица начинает гореть, а в уголках глаз всё-таки скапливаются предательские слезы.

— Да, честно. Вижу, что тебе это не нравится. Но ты уже взрослая девочка, должна знать, как работают вещи. Я не буду ездить тебе по ушам, чтобы только ты не ревела.

— Я не реву, — выходит зло и обиженно.

— Я не дебил, Марьяна.

Прикусываю губу, чтобы не огрызнуться. Он не дебил, он кое-кто намного хуже.

Если раньше Артур с горем пополам, но иногда проявлял себя как настоящий человек с эмоциями и чувствами, то возраст превратил его в отца.

От него веет холодом за километр. Не представляю, как с ним можно заниматься любовью, когда ему не знакомо само понятие любви. Но судя по его бурной личной жизни, всех все устраивает.

Артур уходит вместе с Джеком. Из коридора доносится звук его голоса, словно он отдает псу какие-то команды.

А я стою ни живая, ни мертвая.

Грозовой прямо сказал, что сегодня я остаюсь здесь.

Проблема в том, что «здесь» — это самое последнее место на земле, где я хочу быть.

И ослушаться его рисковое дело, ведь он потом припомнит.

Хлопает дверь, я выглядываю в окно и вижу, как Артур повел Джека во двор. С губ срывает выдох облегчения.

Не тратя время, я выхожу из спальни и принимаюсь исследовать этаж. Меня волнует одно: найти комнату, в которой я смогу переночевать.

Правда, за первой дверью оказывается кабинет Грозового. Сначала мне даже кажется, что мне это чудится, потому что когда мы женились, у Артура не было никаких дел, для которых ему бы понадобился кабинет.

Напоминаю себе, что прошло много лет. И вполне возможно, он либо перенял часть бизнеса отца, либо создал что-то свое. Почему нет?

В любом случае долго на пороге я не стою, и, поддавшись любопытству, захожу вовнутрь.

Направляюсь к его рабочему столу, чувствуя нарастающее в груди сердцебиение.

В полумраке на отполированной поверхности вижу рамку с фотографией. Подношу к лицу, так чтобы на снимок падал свет из коридора.

Горло тут же обхватывает когтистая лапа агонии, которую я еще никогда не испытывала.

Зачем? Зачем ему именно это фото?