Развод. Я хочу стать мамой (СИ)

Глава 1.

Арина. Пять лет назад

– Ты написала заявление в полицию? – раздаётся встревоженный голос подруги в динамике.

– Да, – лепечу, озираясь по сторонам. Телефон скользит в мокрой ладони, губа пульсирует.

– И где ты сейчас? К папе поедешь?

К отцу нельзя. Он увидит мою разбитую губу, синяки на животе и шее. Будет переживать. А хуже всего – сорвётся, рванёт к Кириллу и, не дай бог, грохнет его из охотничьего ружья. Не хочу, чтобы папу посадили из‑за какого-то мудака.

Нет, до вчерашнего вечера Кирилл был нормальным. Полгода – всё гладко. А потом… срыв.

После которого он сегодня утром спокойно встал и ушёл на работу. Ни извинений, ничего.

Но даже если бы ползал у ног – не простила бы.

Поднял руку раз – поднимет и второй.

Теперь мне нужно забрать у него ключи. И поехать к подруге в общагу, пока всё не уляжется.

– Можно к тебе?

– Уф-ф, у нас коменда лютая, ты же знаешь. Я попробую переговорить, может, войдёт в наше положение.

– Спасибо, – выдыхаю и слабо улыбаюсь, хотя внутри трясёт.

Осталось решить несколько проблем. Вот почему сейчас направляюсь к зданию администрации, на работу к уроду.

Издалека вижу Кирилла. Вот тебе и первая любовь, увлечённость. Козёл в чистом виде. Стоит, как ни в чём не бывало, и ждёт, будто точно знал, где я пройду. Ну да, мой универ рядом, но на парах я сегодня не была.

Неужели он думал, что после такого у меня будут силы идти на учебу?

– Всё, перезвоню, – шепчу, отключаясь. Целеустремленно направляюсь к парню.

Может, стоило просто исчезнуть, больше не видеться с ним, но у нас есть незаконченные дела.

Увидев меня, Шевченко улыбается, распахивает руки, будто сейчас обнимет. От вида его ладоней меня бросает в дрожь.

Я делаю шаг назад и протягиваю свою ладонь.

– Ключи от квартиры.

Мы живём на съёме – у меня. И раньше я думала, что это нормально, но до вчерашнего вечера. Да я для него просто вещь. Захотел – избил. Захотел – выкинул.

Да только я выкину его раньше.

– Ариш, ну не дуйся, – включает милый тон. Не пробивает. Я не из тех, кто прощает мудаков. – Я вчера перегнул, но ты сама…

– Ключи, – говорю жёстче, непоколебимо глядя на него.

И вот тут из него опять черти полезли. Хмурится, шагает ближе.

– Что, ударишь на людях? – усмехаюсь, угадывая его мотив. Он только хватает меня за запястье и дёргает на себя. Взгляд падает на мою шею, где синюшные отпечатки его пальцев. – Давай. Одно заявление в полиции уже лежит. Второе хочешь?

– Ты написала на меня заяву? – глаза у него становятся круглыми, как у рыбы.

– Для государственного служащего, который по карьерной лестнице карабкается, кайфовая перспектива, да? – улыбаюсь уголком губ, чувствуя маленькое сладкое удовлетворение. – Побои сняты, отпечатки тоже. Так что если хочешь разойтись мирно – просто отдай ключи от квартиры.

Мне нужно вернуть ключи хозяйке. А потом съеду. Так намного надежнее.

Он вдруг хватает меня за шею. Я машинально вытягиваю её, словно черепаха, зная — среди прохожих он ничего мне не сделает. Хотя… ему, похоже, плевать на чужие взгляды.

— Что ты такая противная? — шипит сквозь зубы и слегка сжимает. Всё равно больно — вчерашние синяки ноют, как старые, капризные. — Ты же сама виновата. Была бы поотзывчивее — я бы тебя не ударил. А ты язык за зубами не держала, и…

— Что здесь происходит? — раздаётся стальной голос, и сбоку будто вырастает скала. Мы одновременно оборачиваемся. Перед нами — мужчина: высокий, широкоплечий, взгляд холодный, расчётливый. И весь этот ледяной взгляд сейчас вонзается в Кирилла. — Шевченко, объяснись.

— Да всё в порядке, Август Викторович, — Кирилл отшатывается от меня, как от кипятка. Он искренне пугается, завидев мужчину.

— Август? — шепчу, не веря. Разве это не замминистра? И не босс Шевченко? Он. Точно он. Я столько раз слышала, как мой бывший ругался на него и искал способ подлизаться, что выучила это имя наизусть.

— Это моя девушка, — лепечет Кирилл, уже путаясь в словах. — Она… ну… чуть-чуть извращенка, знаете ли. Пришли, попросила схватить её за шею, и…

Интересно, поверит?..

Конечно. Мужики как всегда выходят сухими из воды.

— Хватит, — обрывает Август. Его взгляд скользит по моему лицу, задерживается на шее и — зачем-то ниже, будто там что-то найдёт. А найдёт, если задрать майку.

Только подумав об этом, внутри всё болезненно сжимается. Я хватаюсь за живот, стискиваю ткань футболки — губы сами кривятся.

— Кажется, вы переборщили со своими игрищами, — голос мужчины становится жёстче. — Девушке нужна медицинская помощь.

— Да ничего ей не надо, — Кирилл снова лезет, хватает меня за запястье. Я дёргаюсь, пытаясь вывернуться.

— Отпусти, придурок, – шиплю на него.

— Отпустите, Шевченко, — гулко приказывает тот же голос. На секунду я благодарна ему — он не отворачивается, не бросает меня.

И ведь этот прихвостень слушается, пугливо пятясь назад.

— Я уйду. Отдай только ключи, — выдавливаю, мечтая поскорее закончить этот цирк.

Кирилл мнётся. Не знает, как выкрутиться. Понимает, в каком свете стоит перед своим боссом. А мне его ни капли не жалко. Ни грамма.

— Поторопитесь, у меня мало времени, — спокойно произносит Август Викторович и бросает взгляд на часы. — Мне нет дела до ваших семейных разборок, но это происходит перед зданием администрации. Быстрее.

Шевченко нехотя суёт мне в ладонь связку ключей. Металл холодит, как лёд.

— Вот и решили. Как тебя зовут? — это уже мне.

— Арина, — выпаливает язык раньше головы.

— Пойдём, — кивает он в сторону стоянки. — Отвезу тебя в больницу.

Город вокруг гудит, как улей; люди смотрят и отворачиваются.

Я бы хотела отказать, доехать сама, но… Внутри и правда что-то болит.

Делаю шаг в сторону, за мужчиной. Пока не знаю, поеду ли с ним, но поблагодарить за помощь стоит. И ухожу, ощущая взгляд бывшего парня на своей спины.

Чувствую, так просто это не закончится…

***

Друзья, всем добро пожаловать в мою новинку

Будет больно, будет неприятно, будет сложно. Надеюсь, вам понравится!

Не забудьте поставить звёздочку на книгу, добавить в библиотеку, чтобы не потерять историю!

Домой сегодня точно нельзя. Нельзя-нельзя. Надо где-то переждать, переночевать, пока Кирилл не утихнет и полиция не возьмётся за дело.

Мы доходим до какой-то крутой тачки — зеркальная, чёрная, как ласточка. Мне, будущему учителю начальных классов, о такой только мечтать.

— Садитесь, — кивает он на пассажирское сиденье, открывая свою дверь.

— Спасибо за помощь, но дальше я сама, — привычно упрямлюсь. Раньше и так было тяжело принимать чужую помощь, а теперь ещё сильнее. Во всём ищу зло. Даже сейчас.

— Садитесь, — чеканит уже злее и твёрже. — Не хочется быть как ваш парень, поэтому прошу по-хорошему.

Это он так просит?

— Отвезу в больницу. Ничего более.

— Зачем вам эти заморочки, замминистр?

— Ненавижу эту грязь, — морщится, снова смотрит на мою шею, где по-прежнему горит кожа. — Считайте, хочу исправить косяки своих сотрудников. Только больница. Никаких расспросов, ничего личного.

Нельзя доверять мужикам. Нельзя-никак. Кирилл тоже поначалу был хорошим. Прямо принц на картонном коне. Правда, меня всё время что-то тихо тянуло за рукав и шептало: люблю ли я его? Правильно ли, что я с ним?

Я вздыхаю — и отчего-то решаюсь довериться ещё раз. В больницу и правда надо.

Сажусь. Достаю телефон. Знаю, что с моей позиции это нагло, но…

— Я включу запись нашего разговора, — говорю. Больших шишек надо бояться ещё сильнее. Они безбашеннее: знают, что им всё простительно, пока не доказано обратное.

— Делай, что хочешь, — усмехается он, заводя мотор. Такой самоуверенный.

Не думала, что увижу его вживую. Только слышала о нём и только гадости. Фамилия… какая у него там? Пятницкий, кажется. А имя у него странное… Август.

— Когда это произошло? — вдруг спрашивает он на повороте. Сразу понимаю о чем он – моё избиение.

— А вроде говорили, без расспросов… — кусаю губу и тут же шиплю, закусив ранку.

— Точно, — будто вспоминает. — Не хочешь — не отвечай. Но после подобного — он будет уволен.

Ого. Такого эффекта я не ожидала. Даже не знаю, что делаю больше – радуюсь или волнуюсь. Потому что весь гнев потом он может выплеснуть на меня.

— Вы даже не знаете, что произошло. Может, я и правда извращенка? — бросаю глупо. Пытаюсь понять этого человека. Какие цели он преследует.

— Извращенки не отшатываются при виде рук, — ровно отвечает. — Я невольно стал свидетелем с самого начала.

Я отворачиваюсь к окну. На секунду становится стыдно. Посторонние люди видели это, наблюдали – чем же закончится.

— Извините, — почти шепчу.

— Ты же не виновата, — опять стойко звучит.

— Как считает он — очень даже виновата, — хмыкаю, пряча дрожь за смешком.

— Молчи лучше. Слишком много говоришь и вызываешь вопросы. А мне нельзя их задавать.

Из горла вылетает лёгкий смешок. Поворачиваюсь к нему. Август. Забавное имя, всё-таки.

— У вас случайно братца Февраля нет?

— Есть младший братец Май, – усмехается.

Я округляю глаза. Серьёзно?

— Женат, — добавляет сухо.

— Да мне неважно, — фыркаю. Но факт смешной. Будь у них сестра, как бы её звали? Октябринка? Рубрика «странные вопросы в самый неподходящий момент» продолжается.

Мы проезжаем остановку.

— Можете высадить меня здесь, — показываю на знак. — Сяду на метро, доеду за десять минут.

— Я же сказал, что довезу, – упрямо перебивает меня, будто реально чувствуя вину за то, что натворил его сотрудник.

— Вы же спешили, — напоминаю, хоть и приятно, что кто-то не бросает на полдороги. Мне бы научиться не дёргаться от каждого резкого звука. И верить понемножку. Хотя бы до ближайшей больницы.

– Спешил. Хотел отвезти вас в больницу. Вы побои сняли?

На последнем вопросе ещё сильнее сжимает руль. Замечаю это непроизвольно.

– Сняла. И заявление в полицию написала, – отвечаю тихо, будто боюсь спугнуть собственную смелость.

– Удивительно… Обычно женщины молчат о таком.

Дуры потому что.

– У вас был такой опыт? – напрягаюсь, сжимаю сумку так, что белеют пальцы.

– Упаси господь. Он только бил? Не изнасиловал? – голос у него глухой, злой не на меня, а куда-то мимо.

– А вы говорили, что вопросов не будет…

– Чёрт, – выдыхает он и отворачивается на секунду, как будто стыдно за вопрос. Я вдруг ловлю себя на улыбке: от этого становится легче. Он не выглядит злодеем. И хоть дружить я с ним не собираюсь, можно ведь чуть-чуть приоткрыть душу перед незнакомцем?

– Вчера он пришёл злой. Хотел секса, а я не дала. Поэтому и избил.

Машина резко останавливается. Чего это он? Замечаю, как впереди загорается красный.

– Серьёзно?! – выпаливает с эмоциями. Громко так, будто искренне удивлён.

– Вот до чего доводят ваши проблемы на работе, – шучу без злобы, криво.

– Поверить не могу, что рядом со мной работают такие ублюдки, – чеканит он, взгляд не отрывает от дороги. Я вздыхаю и отворачиваюсь к окну: там живой город, люди, у которых сегодня обычный день. У меня – нет.

После этого мы почти не говорим. Максимум, что он спрашивает: не дует ли мне и не мешает ли музыка.

Через пятнадцать минут мы доезжаем до больницы. Я выхожу, благодарю его ещё раз за помощь и спешу к огромному зданию.

И я понимаю, что с этим мужчиной мы больше не увидимся.