Рената Витали

ГЛАВА 13

Доверьтесь себе. Вы знаете больше, чем думаете.

Доктор Бенджамин Маклейн Спок

РЕНАТА ВИТАЛИ

Я не была уверена, что Дамиан появится в библиотеке в тот вечер, но он опередил меня. К тому времени, как я открыла экземпляр "Пророка" Кахлила Гибрана, Дамиан уснул на диване напротив меня.

Мои глаза пробежались по его телу, изучая его так, как я обычно не могла. При его росте, его ноги свисали с края, а мускулистая фигура едва помещалась на диване. Он закинул руку за голову, задрав нижнюю часть рубашки. Я увидела V-образный разрез на его трениках и прикусила губу. Черт возьми. Таких мужчин, как он, в Коннектикуте не делают.

— Ты не читаешь. — Я вернула свое внимание к его лицу. Его глаза все еще оставались закрытыми, и он выглядел так, словно спал. Он приоткрыл один глаз. — Если ты не собираешься читать, то какой в этом смысл?

Мои брови сошлись, и я придвинула книгу ближе к груди.

— Я не думала, что ты придешь.

Гнев, который я увидела на его лице на кухне, все еще оставался в моей памяти. Я была не права, вмешавшись в его жизнь таким образом, но я не жалела об этом. Не так сильно, как следовало бы. Анджело Де Лука нужно было опустить на десятую ступеньку.

— Мы больше не будем этим заниматься?

Я хотела спросить, что именно это было. Но это перешло бы негласную черту, поэтому я вздохнула, подтянула колени к груди, открыла "Пророк" и начала читать. Дыхание Дамиана снова выровнялось, когда я читала ему на сон грядущий.

Мой взгляд метался между страницами и его телом, пока я читала:

— Вневременное в тебе осознает безвременье жизни. И знает, что вчерашний день — лишь сегодняшнее воспоминание, а завтрашний — сегодняшняя мечта.

— А у тебя есть мечты? — Его слова заставили меня вздрогнуть. Не только потому, что я думала, что он спит, но и потому, что его вопрос зашел туда, куда, как я думала, мы никогда не зайдем.

Мы никогда так не разговаривали. Конечно, мы говорили о таких вещах, как отсутствующие родители, но мы не говорили о том, каково это — иметь отсутствующих родителей. Та грань, которую я не хотела переступать? Он только что переступил ее обеими ногами.

Я сдержала вздох.

— Да. — Я мечтала о любящих родителях, нормальной жизни, комнате, полной книг, и о ком-то, с кем их можно разделить. Мне показалось, что непредвзятый наблюдатель сказал бы, что у меня есть два последних пункта. Эта мысль испугала меня, и я проговорила: — Я мечтаю уехать отсюда. Убраться отсюда и бежать так быстро, как только смогу.

— Убежать?

— Да.

Его глаза оставались закрытыми, а руки сцеплены на животе.

— Маленькие слова для того, кто привык говорить большие.

Если честно, я думала, что он чувствует то же самое. Как он мог жить с Анджело Де Лука и не хотеть сбежать?

Я откинула волосы с лица и уставилась на его закрытые глаза и медленно поднимающуюся и опускающуюся грудь.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду то, как ты разговариваешь с моим отцом, и ты это знаешь.

— О.

— Не стоит так с ним разговаривать.

— Я знаю.

— Если ты думаешь, что делаешь мне одолжение, то ты ошибаешься. Что, по-твоему, произойдет после всего этого? Ты раззадориваешь Анджело, а он никак не может успокоиться. Он не создан, как мы с тобой. Он — кипящий котел с плотно приклеенной крышкой. Мы можем приподнять крышку. Мы можем выпустить пар. Мы можем выпустить свой гнев. А он не может. Пока не дойдет до кульминации, и кто-нибудь не пострадает.

— Кто пострадал? — Я снова осмотрела его, отметив, как он лежит на трех плюшевых одеялах, его тело более жесткое и менее расслабленное, чем мне показалось вначале. Его ровное дыхание? Не сон, а скорее способ не дать ему пошевелиться и усугубить травмы. — О. Я… — Я не знала, что сказать, но в голове эхом пронесся звук, как Анджело бьет своего сына.

Он спас меня от ответа, поднявшись на ноги. Его движения заставили меня вздрогнуть, но он смирился с этим. У меня отвисла челюсть, когда я увидела, как багровые пятна пропитали бока его серой рубашки и затянулись на спину.

Мой взгляд упал на диван. Одно из одеял было окрашено в яростный красный цвет. Я не удивилась бы, если бы оно пропитало три толстых одеяла и черную ткань дивана. Я не могла понять, зачем он пришел сюда. В библиотеку. Ко мне.

Он стоял лицом ко мне, его глаза не отрывались от моих, а одна рука сжимала переднюю часть его рубашки. Его пальцы стянули рубашку через голову. Я не осмелилась сосредоточить на них внимание. Я с ужасом наблюдала, как он отбрасывает рубашку в сторону и поворачивается, его движения были медленными и, несомненно, болезненными.

Его спину испещряли сердито-розовые пересекающиеся линии. Некоторые из них украшала засохшая кровь, но другие все еще кровоточили. Красные дорожки стекали по его спине ручейками, словно капли дождя.

Я покачала головой и мысленно умоляла его отвернуться от меня.

— Почему ты не смыл кровь?

Он повернулся ко мне и вскинул бровь.

— Она у меня на спине. Я не могу дотянуться до нее сам. Поездки в больницу — не вариант. Ближайшая — в соседнем городе, а там не так много знакомых Де Лука. Мне нужно, чтобы кто-то договорился, чтобы я просто поехал туда.

Вот так. Именно так синдикат Де Лука держал Дамиана в секрете все эти годы. Он жил в Девилс-Ридж, городе, почти на сто процентов связанном с мафией. Они хранили его тайну, потому что принадлежали к синдикату, а Витали и другие четыре синдиката никогда бы не стали шпионить, потому что давно списали семью Де Лука со счетов.

Я покачала головой.

— Так заставь их. Если только Анджело не позволит тебе, в таком случае пошли его на хрен. Пусть этот ублюдок гниет в тюрьме.

— Он бы вышел в мгновение ока.

— Но тебе бы оказали медицинскую помощь. У тебя на спине останутся шрамы, Дама. — Я поняла свою оплошность с опозданием на секунду. Я должна была называть его Дэй. Как угодно — буквально как угодно, только не Дамой.

— Дама? — Он сделал шаг ко мне, в его глазах застыла сталь. — Я — Дама, а ты — рыцарь? Думаешь, ты смелая, разбудив Анджело, рыцарь? — То, как насмешливо он произнес слово "рыцарь", спровоцировало меня.

В глубине души я знала, что не должна была ничего говорить Анджело. Это была ошибка, которую я осознала слишком поздно. Но я все равно стояла на своем.

— Кто-то должен был.

— Нет, Рената. — Он покачал головой, в его глазах читалось что-то похожее на отвращение. — Именно такого поведения я ожидал бы от Анджело, а не от того, кто рассуждает об аполлоническом и дионисийском в контексте "Рождение трагедии" так, что Ницше стыдно.

Как ему удалось заставить меня так стыдиться себя?

Я опустила голову и уставилась на ковер, в который впились пальцы ног.

— Ты можешь надеть свою рубашку?

— Почему? Последствия твоих действий слишком тяжелы для тебя?

Я проигнорировала его провокацию. Я просто не могла больше смотреть на шрамы. Он повернулся, но я все равно уловила несколько ударов ресницами по его бокам.

— Пожалуйста, — взмолилась я.

Он на мгновение уставился на меня, прежде чем двинуться с места. Медленно. Так медленно. Его колени были частично согнуты, руки протянуты к рубашке на земле, когда я сказала:

— Подожди.

— Да?

Я нагнулась, взяла его за рубашку, а затем потянулась к его руке. Я знала, что если скажу ему, куда планирую его отвести, он откажет мне. Поэтому я повела его в ванную комнату в нашем холле, идя медленно, чтобы он мог держать спину.

— Принцесса…

Я открыла дверь.

— Позволь мне помочь тебе.

— Как будто ты помогла, поговорив с Анджело?

— Прости, ладно?! Я была в бешенстве.

Он горько рассмеялся.

— Я не понимаю, почему. Обычно ты невозмутима. Ты та девушка, которая украла мой телефон, не моргнув глазом.

— Я не крала…

Он прервал мое отрицание.

— Ты не та девушка, которая злится.

Я бросила его рубашку на землю, взяла полотенце и окунула его в бассейн, чтобы промокнуть.

— Я слышу его. Каждую ночь, когда он приходит в твою комнату, я слышу его через вентиляционное отверстие, разделяющее наши комнаты. Не льсти себе и не думай, что мой гнев направлен на тебя. Если бы избивали кого-то другого, я бы тоже злилась за него. Я могу сохранять спокойствие, но это не значит, что мне нельзя сопереживать.

— Позволь мне прояснить ситуацию, принцесса. Мне не нужна твоя помощь.

— Хорошо. Я поняла. Но позволь мне промыть твои раны.

Его взгляд упал на мокрое полотенце в моей руке.

— У тебя есть десять минут.

Мои глаза проследили за его загорелой кожей. По твердым ребрам его пресса. Его выпуклые бицепсы. Он был сложен как воин, худой, но крепкий, и он позволил своему отцу разорвать его. Я не понимала этого.

— Почему ты не сопротивляешься? — Я прижала полотенце к его спине, заставляя себя продолжать, когда его тело напряглось.

— Не лезь в мои дела, Витали.

Отлично. Вполне справедливо. Он не доверял мне, а я не доверяла ему. Сообщение получено. Вместо того чтобы разговаривать с ним, я сосредоточилась на своей работе. Свежую кровь было достаточно легко отмыть, но засохшая кровь не поддавалась. Я могла бы потереть ее, но это было бы болезненно для него.

— У тебя есть перекись водорода?

Он покачал головой.

— Нет.

Мой взгляд переместился на бассейн.

— Снимай штаны.

— Слушай, ты привлекательная, но…

Господи, помилуй.

— Нет, я имею в виду, сними штаны, чтобы ты мог отмочить засохшую кровь.

Я включила водонагреватель, а когда повернулась, он едва успел спустить штаны на несколько дюймов. Я не могла представить, как ему больно. Не говоря ни слова, я оттолкнула его руки в сторону и медленно спустила штаны с его ног. Мы оба ничего не сказали, пока я сидела на корточках, полностью отдавая себе отчет в том, какой интимный вид открывается. Его боксеры должны были остаться, иначе я не смогла бы ничего сделать.

Когда я отступила назад, его глаза не отрывались от меня, пока я стаскивала рубашку через голову. Когда Анджело зашел ко мне в ванную, Дамиан не удосужился поглазеть на мое тело. Сегодня же он беззастенчиво разглядывал меня.

Его глаза ползли по моему телу, он неотрывно следил за тем, как я стягиваю с ног треники, пока не предстала перед ним в черных кружевных трусиках и подходящем по размеру бюстгальтере. Единственные милые вещи, которые я когда-либо носила.

Если уж на то пошло, он специально проверял меня. Чтобы я чувствовала себя так же неловко, как, я уверена, он чувствовал себя, принимая от меня помощь. Я смотрела, как он заходит в бассейн. Ему должно было быть больно, но он этого не показывал. Как всегда, стоически.

Это не должно было быть эротичным, но мое сердце билось в груди, пока я плыла к нему. Он наблюдал за мной, его внимание было так сосредоточено на мне, пока я обходила его, пока не встала у него за спиной. Набрав в ладони воды, я позволила ей стечь по его коже. После нескольких повторений засохшая кровь начала очищаться.

Его мышцы напряглись, когда я провела по ним рукой. Впервые в жизни я почувствовала себя не в своей тарелке. Я вытеснила эмоции из головы и схватила флакон с шампунем.

— Что ты делаешь?

Я открыла бутылку и выдавила немного на руку. Образовав пену, я провела руками по его голове. Его кожа была горячей на ощупь.

— Держу пари, ты не принимал душ и не сможешь поднять руки достаточно высоко, чтобы вымыть волосы, по крайней мере еще один день.

Я ожидала, что он будет сопротивляться, но он не стал. Поэтому я вмассировала шампунь в его волосы, потратив на это больше времени, чем нужно. Пальцы на ногах заострились, и я приподнялась, пытаясь, но с трудом, достать до его головы. Моя грудь едва не наткнулась на его раны, поэтому я отступила назад и подошла к нему спереди.

С этого ракурса мы не могли не смотреть друг на друга, пока я проводила руками по его волосам. Я все еще стояла на цыпочках, но на этот раз он помог мне. Его рука обхватила мою спину, и он прижал меня к своей груди. Мои соски запульсировали под лифчиком. Они прижались к его голой груди через тонкую ткань.

Его дыхание обдувало мое лицо, когда я массировала его кожу головы. Он закрыл глаза. Я воспользовалась этой возможностью, чтобы изучить его. Четкая линия челюсти. Высокие скулы. Он мог бы стать моделью или кинозвездой, если бы сбежал из этого города, сбежал от этой мафиозной жизни, как я всегда хотела.

— Прости, — прошептала я. — Трудно расслышать. Понимаешь? Каждую ночь это трудно расслышать.

Он ничего не ответил. Я набрала в ладони воды и вылила ее ему на голову. Когда вода стала прозрачной, я отступила назад.

Его глаза распахнулись.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала.

— Хорошо. — Я решила, что должна ему услугу.

— Проследи, чтобы я не заснул. У меня может быть сотрясение мозга.

— Он ударил тебя по голове?

— Ударил. Сбоку. Мои волосы скрывают это. Синяков нет.

— Ему это не сойдет с рук.

— Не сойдет.

И если бы я не была так сосредоточена на его боли и на том, как близко мы находились, я бы поняла, что означают его слова. У Дамиана был план, как отомстить Анджело. Может быть, даже уничтожить его. Это было предательством, и он только что признался мне в этом.

Доверие.

Он доверял мне, а я даже не осознавала этого.