Глава 7

Около десяти часов зазвонил телефон. Чарльз взял трубку.

– Где тебя черти носят? – раздраженно набросился Чарльз на Балтера. Чарльз говорил тихим голосом, стараясь не разбудить Джейн. Она уснула на кушетке.

Перед этим она уложила Тома, приняла душ, а как раз когда он уже решил, что она пошла спать, присоединилась к нему в гостиной в ожидании звонка Джо.

Чарльз приготовил ей горячий шоколад, а себе налил двойную порцию виски. Он сел рядом с ней, но никто из них не касался друг друга. Даже их разговор был осторожным и уклончивым из-за напряженности, связанной с ожиданием сообщения о местонахождении Джека. В конце концов Джейн задремала и уснула. Чарльзу спать не хотелось. После того его сна после обеда от одной мысли о сне ему становилось нехорошо.

Сейчас, видя спокойно спящую Джейн, Чарльз радовался, что телефонный звонок не потревожил ее. Он повернулся, чтобы сосредоточиться на разговоре.

– Я только что получил твою записку. Я был в Бостоне. Что происходит? – спросил Балтер.

– Джек Грэм. Где он находится? – спросил Чарльз сразу о деле.

– Ты что, шутишь? – спросил после небольшой паузы Балтер. – Ты же знаешь, где он.

– Я знаю, где он должен быть. Но Джейн утверждает, что видела его сегодня на пляже…

– Что?!

– Он собирался похитить Тома, по ее словам, – докончил свою фразу Чарльз.

– Это невозможно! – Но в голосе Балтера слышалась тревога. – Грэм здесь.

– Именно об этом я и говорил ей, но сам Господь Бог не смог бы убедить ее, раз уж она верит, что видела его.

– Послушай, Чарльз, сейчас уже поздно, – сказал он успокаивающим голосом, который Чарльз часто слышал в тех случаях, когда Балтер подозревал, что история непомерно раздута. – Давай подождем до утра и обсудим это! Ты, еще раз поговоришь с ней, когда она отдохнет и хорошенько подумает о том, что, по ее мнению, произошло.

– Она не свихнулась, Джо!

– Откуда ты можешь знать? Что касается причин, что ты по-настоящему знаешь о ней? Может, она страдает манией преследования, глотает какие-нибудь пилюли или страдает галлюцинациями?

– Можно сказать все что угодно, – парировал Чарльз, чувствуя, как напрягаются у него обычно сдерживаемые нервы. Он вспомнил ее безотчетный страх за ребенка. – Не нужно превращать ее в какую-то чокнутую, если ты не можешь ответить на мой вопрос.

– Ну не надо становиться в позу защитника, – произнес Балтер и сделал паузу. Потом с удивлением в голосе спросил: – Боже милостивый, Чарльз, ведь ты не позволил накинуть на себя брачные поводья, правда?

– Чарльз не собирался делать вид, что не понимает, на что намекает Балтер, но его возмутил вопрос. Ты спрашиваешь меня, не сплю ли я с ней? – поинтересовался он спокойно и хладнокровно.

–, Послушай, – Балтер прочистил горло, – я знаю, что это не входило в твои планы. Но о добрых намерениях можно забыть. Черт возьми, ведь она неплохо смотрится! Вы находитесь в тесном помещении. Почему бы вам не пожениться? Гормоны ведь остаются гормонами… Ну, это вполне понятно!

С трудом Чарльз воздержался от бранных слов.

Произнесенные Балтером слова «гормоны» и «понятно» переводились так: «валяй, делай, это будет хороший секс». Однако Чарльз чувствовал, что «секс» с Джейн будет означать «любовь». Возможно, что при холодном определении оба этих понятия означают одно и то же, но на самом деле между ними огромная разница. Секс удовлетворяет похоть, занятия любовью – душу.

Было бы гораздо проще опровергнуть аргументы Балтера, но они мучили его самого. Глубоко запрятанное в нем похотливое желание не могло заставить его исключить возможность того, что занятия любовью с Джейн могут открыть некоторые из запечатанных ранее путей, ведущих к его душе.

– Тебе чертовски повезло, что ты не здесь, а то бы у меня появилось желание посчитать тебе зубы. – Сделав паузу, он затем продолжил: – Я хочу знать, черт возьми, где находится Грэм. Твое предположение, что он не уедет из Харбора, пока не сможет заполучить своего сына, может оказаться неверным.

Балтер ответил на вопрос Чарльза:

– Последнее сообщение о Грэме поступило ко мне перед самым отъездом в Бостон. Поверь мне, Грэма не было нигде близко от вас.

– Ты его видел или говоришь на основании какой-то информации, полученной не из первых рук?

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду совершенно достоверные сведения о том, что Грэм находится там, где ты сказал. – Они оба привычно избегали упоминания в своем разговоре название Челси. Эта мера предосторожности на случай, если телефон прослушивается. Чарльз знал, что добился своего. Комиссар полиции Балтер нес главную ответственность за всякое расследование: как почет, деньги, знаки отличия при успехе, так и осуждение при неудаче.

– Ты всегда отличался способностями надевать на других хомут, – прорычал Балтер.

– Горло не перетру, Джо! Всего несколько вопросов о Джеке, которые ты сможешь лично проверить. Ты должен был это сделать после смерти Анны, помнишь? – Чарльз прислонился к стене и постарался не обращать внимания на то, что он сравнивает, поскольку он продолжал помнить весь ужас, написанный на лице Джейн.

Неважно, сколь часто он напоминал себе, что это были другие обстоятельства, другая женщина, он не мог удержаться от сравнения. И в том и в другом случае Чарльз не защитил их от опасности.

Еще раньше на пляже ответственность Чарльза за Джейн и Тома выходила за рамки его служебных обязанностей и даже за рамки личной вины, которую он принял на себя в знак покаяния после смерти Анны. Теперь он как бы вновь переживал весь тот кошмар, связанный со смертью Анны, а сейчас с Джейн…

o– Ты сравниваешь то, что произошло с Анной, и настоящий случай? – поинтересовался Балтер и стал защищать своих сотрудников и результативную методику расследования дел в его подразделении.

Чарльз слушал, но отметил, что Балтер ловко обошел одно дело, которое, как знал Чарльз, было расследовано не так уж успешно.

– А как вы тянули с нахождением убийц Анны? А сейчас ты уверен, что твое решение нанять меня является достаточным? Почему ты отказываешься верить, что Джейн могла видеть Грэма на пляже? Не потому ли, что не готов арестовать его?

– Черт побери, Чарльз…

– A что касается дела о моей жене, то, если я не ошибаюсь, твой департамент не мог установить местонахождения ублюдка, который убил Анну. Приводились различные оправдания – от нехватки людей до косвенных улик. Если бы я ждал, когда назначенный тобой детектив что-то найдет, Карл Метто и его подлые дружки давно бы смылись.

– Хорошо, черт с ними, хорошо, – тяжело вздохнул Балтер. – Признаю, что, если бы ты не работал как вол по делу своей жены, то главная прокуратура штата не признала бы Карла виновным.

– Спасибо тебе, – ответил Чарльз с оттенком сарказма.

А теперь ты чуть-чуть подожди, Чарльз, – сказал встревоженный Балтер. – Ты находишься с женщиной и ребенком, и точка. Мне меньше всего нужно, чтобы ты занимался посторонними делами.

– Успокойся. Я делаю то, для чего меня наняли. Но я не собираюсь допускать, чтобы с Джейн и Томми случилось то же самое, что и с Анной. Понятно?

– Я бы мог сказать, что ты принимаешь этот случай слишком близко к сердцу или что ты не совсем объективен.

– Не надо.

– Хорошо, – задумчиво ответил Балтер. – О'кей. Давай разберемся, что там у тебя получилось. С самого начала.

Чарльз рассказал, что произошло во второй половине дня, и признался, что заснул, но при этом подчеркнул, что, когда он нашел Джейн, она была сильно испугана.

– Если бы ты не спал, а был с ней и ребенком, то такой ситуации вообще не возникло бы, – прервал Балтер.

– Критика принимается, – угрюмо сказал Чарльз.

– Я должен был сказать тебе это. – Голос Балтера несколько смягчился. – Ты можешь быть упрям как осел, но ты не увиливаешь и не прячешься, когда тебе поручают какое-то дело. Сколько часов ты уже ругаешь себя за то, что заснул?

– Еще мало, – ответил он прямо. – Можешь ли ты мне дать неопровержимые данные о местонахождении Джека? Где он мог быть около четырех часов дня сегодня?

– Тебе нужно алиби, парень, да? – Да. – Я перезвоню тебе, – сказал Балтер после некоторого молчания.

– Можешь звонить в любое время.

– Я позвоню тебе сразу, как только точно узнаю. Держись, Чарльз, – добавил Джо на прощание.

Чарльз повесил трубку и облокотился на стойку. Он еще раз повторил про себя, что Джек должен был быть в Харборе. Ему хотелось верить, что таящийся в глубине души Джейн страх, будто Джеку удастся заполучить ребенка, вызвал в ее сознании правдоподобную иллюзию.

И все же он не мог полностью исключать возможности, что Джек мог найти их.

Чарльз выключил свет на кухне и направился в гостиную, где Джейн все еще спала на кушетке. Несколько мгновений он пристально смотрел на нее. Ему вспомнилось замечание соседок, что она одинока и не может доверять мужчинам. Этому есть причины, подумал он с сожалением. Сначала Роберт предал ее, а потом ей пришлось быть свидетельницей того, как ее сестра связалась с Грэмом. После того как он сказал сестрам Конрад о помолвке, его поступки свидетельствовали чертовски о многом, и это происходило с досадной регулярностью.

В этой связи ему припомнился тот страстный поцелуй, когда его язык так глубоко проник ей в рот. Тогда он обещал повторить его, но этого не случилось.

Припомнился ужас, охвативший его однажды в ее комнате. Он понял тогда, что его поцелуи могут привести к большему, то есть она очень просто окажется в его постели.

Вспомнил, что ему было легче отвечать на вопросы Джейн о полицейском расследовании дела Джека, чем говорить о растущей между ними близости.

Самым забавным из всего этого была покупка обручального кольца. Ни от одного из этих поступков он не мог легко отделаться, и все же покупка кольца шла вразрез с его логикой. Это было сделано чисто импульсивно, говорил он сейчас себе, поскольку любое другое объяснение выходило бы за рамки правдоподобности. А какое, к черту, отношение имеет кольцо при фиктивном браке к доверию Джейн к нему?

Не думай об этом случае, Олден! Считай его чисто импульсивным! Ты избавил ее от дешевого колечка, от которого зеленеет палец.

Когда он смотрел на нее из окна полицейского участка в Харборе, в его душе что-то дрогнуло. Он попытался отогнать от себя возникающее чувство или представить его, как простое сексуальное влечение. Но это ему не удалось.

Он поежился, его разум пытался найти хоть малейшее определение этому. Он на мгновение закрыл глаза.

Он хотел доказать Джейн, что она может доверять ему.

Но его желание, чтобы она доверяла ему, неосуществимо. Сейчас он понимал это.

Держи дистанцию, напомнил он себе. Думай о ней, как об обычном клиенте! Сосредоточься на тех днях, когда она исчезнет из твоей жизни! Тогда можно будет расслабиться, может быть, взять отпуск, завязать неглубокие, ни к чему не обязывающие отношения. Никого не впускать к себе в душу, никаких намеков на влюбленность. Влюбленность? Это слово застряло у него в голове, как будто требовало расшифровки. Ни в коем случае! Ни за что!

Сейчас он стоял совсем рядом с ней, отбросив всякую чепуху о любви, и наблюдал, как она спит. Он погрузился в более сексуальные раздумья; странно, но это было намного безопаснее, чем думать о том, чтобы влюбиться. И все же он благоразумно подавил в себе страстное желание коснуться ее.

Она лежала, свернувшись калачиком в уголке кушетки, спрятав ноги под длинным халатом кофейного цвета. Халат был из атласной ткани, поэтому Чарльзу не нужно было касаться его, чтобы понять, что он не может быть таким мягким, как ее тело. Ее волосы были отброшены назад и свободно лежали поверх воротника халата. Кроме царапины на щеке, ничто на ее лице не напоминало о недавно пережитом стрессе.

Возможно, потому что была глубокая ночь, или потому что Джейн так спокойно уснула вблизи от него, или потому что он знал, что она не может расспрашивать его, загоняя в угол и заставляя раскрыться перед ней, но, какими бы ни были причины, Чарльз не вступал в спор со своими размышлениями. Он дал волю своей фантазии, представив, что она стоит около его кровати, распахивает халат, позволяя ему любоваться своей наготой, а потом сбрасывает халат на пол.

– Ты настоящее чудо! – прошептал бы он.

– Я хочу тебя! – промурлыкала бы она.

– Покажи мне!

Потом она подошла бы к нему чувственной походкой, залитая сюрреалистическим лунным светом, излучая желание, и он заключил бы ее в объятия. Его руки с удовольствием скользнули бы по ее бедрам, его губы коснулись бы слегка влажного треугольника курчавых волос, медленно и нежно поднялись бы по ее животу и приникли бы к сладостному теплу ее грудей. Жилка на ее шее затрепетала бы быстрее, губы раскрылись бы в безмолвном призыве, а кончик языка задрожал бы от страсти и нетерпения. Подняв ее на себя, он почувствовал бы, как сладостно ее бедра охватывают его тело, увидел бы, как она откинула голову назад, и почувствовал бы, что она жаждет ощутить его в своем теле.

Держа ее за бедра, он начал бы древний ритм любви, обещающий обжигающее облегчение во всем теле. Вверх, вниз, до полного блаженства…

– Боже мой! – пробормотал Чарльз, настолько захваченный своим воображением, что вынужден был закрыть глаза, чтобы отогнать обуревавшие его видения. На его лбу выступили капельки пота. От покалывания в паху у него заломило даже в костях. Что он в конце концов делает? Пытается совершенно сойти с ума? Он сделал несколько неглубоких вдохов и выдохов, чтобы восстановить нормальное дыхание. Бред какой-то! Это не просто чувственный, быстропроходящий порыв, а нечто более глубокое, имеющее гораздо большее значение.

Он провел рукой по лицу, чувствуя раздражение, оттого что вызвал в себе такие острые желания. У него не должны рождаться такие мысли; это не те мысли, которые должны быть.

Чарльз отвернулся от нее и пошел к двери на веранду. Он заставил себя стоять под порывами холодного соленого воздуха до тех пор, пока ветер не охладил его тело и не успокоил его возбуждения.

Спустя какое-то время он вернулся в комнату и посмотрел на нее. Она лежала в прежнем положении. Он подумал, стоит ли ему разбудить ее, но решил не тревожить и оставить все как есть. Совершенно искренне он не доверял сам себе и боялся коснуться ее. Кроме того, ей, по-видимому, было хорошо. Дыхание было ровным и глубоким, и Бог знал, как ей был нужен сон.

Он проверил, закрыта ли дверь, ведущая на веранду, и собирался сделать себе еще один коктейль, когда услышал крик Тома.

Чарльз вздрогнул от неожиданного крика и быстро устремился в комнату малыша. Томми стоял в своей кроватке, судорожно сжимая в руках одеяло. Его глаза были широко открыты, и он был готов разразиться громким плачем. Чарльз пригладил волосы мальчика.

– Ну что, тигренок, я думал, что ты спишь…

– Дя-дя… Пло-хой дя-дя… – пролепетал он, заикаясь и протягивая свои ручки к Чарльзу.

– Что, приснился страшный сон, тигренок? – спросил Чарльз, беря его на руки и крепко прижимая к себе.

Томми попытался сказать «Джейн», а у него вышло «Жен».

– Она крепко спит. Я думаю, что нам не стоит будить ее, как ты считаешь? – Том просто посмотрел на него, в его глазах было уже меньше страха. – Как ты относишься к тому, чтобы мы с тобой прогнали прочь плохого дядю? – тихо спросил Чарльз.

Томми засопел и так крепко обнял Чарльза, что у него в горле возник какой-то комок.

Какое-то время он походил по комнате, успокаивая мальчика, но когда попытался положить его в кроватку, Томми вцепился в него и вновь заплакал.

– Ш-ш-ш, все хорошо! – прошептал Чарльз, боясь, что малыш разбудит Джейн. Однако Чарльз не хотел оставлять ребенка одного с его кошмарами. – А что, если мы с тобой найдем уютное местечко, а я расскажу тебе интересную историю? – Чарльз вспомнил, что его бабушка любила рассказывать ему как бы настоящие истории, когда ему было шесть лет. У него бывали ночные кошмары после гибели его родителей в автобусной катастрофе.

Томми теснее прижался к нему. Чарльз проверил Джейн.

Она спала почти в той же позе. Поскольку Джейн расположилась на кушетке, а его кровать была завалена в беспорядке разбросанной одеждой вперемежку с ежедневными отчетами, которые он позднее должен был передать Балтеру, Чарльз пошел с ребенком в комнату Джейн.

В ее спальне он не зажег огня и не снял полностью покрывало с аккуратно застланной кровати. Он просто взбил подушки, растянулся на них и устроил возле себя Тома.

– Я уверен, что ты не знаешь историю про «Маленькую машину, которая все могла».

Том устроился поудобнее, его маленькие ручки крепко держали Чарльза за рубашку. Чарльз не знал, каким образом история про стойкость машины может оказаться полезной, но, поскольку это была единственная история, которую он хорошо запомнил, он думал, что она сделает свое дело. Так как главная задача заключалась в том, чтобы успокоить ребенка и отогнать– от него страшный сон, Олден подумал, что следует применить тот же прием, который он использовал в своей конторе частного сыска.

Он обнял Тома и начал рассказывать историю про детей, которую он когда-то слышал от своей бабушки. Она говорила ему, что ребенок живет в чудесном мире фантазий. «Когда у тебя будут собственные дети, Чарльз, рассказывай им как можно больше фантастических историй».

Его собственные дети! Он старался не обращать внимания на медленно возникавший в его сознании образ. Понятие «иметь детей» противоречило клятве, данной им самому себе несколько лет тому назад: не делать таких вещей, за которые приходится платить слишком высокую цену.

Понятие «иметь собственных детей» приобрело новую форму. Он зажмурился, но картина не исчезала.

В закрытом уголке его души стоял образ Джейн, она разбила одну из клятв, которые он дал себе в трудную минуту. Она будет носить под сердцем его ребенка!

* * *

Было далеко за полночь, когда Джейн появилась в дверях своей спальни, хлопая глазами от удивления при виде открывшейся перед ней картины. Мужчина и мальчик спали на ее кровати! Она почувствовала себя немного Златовлаской из сказки, только друзья-медведи пришли теперь к ней в дом.

Она вошла в комнату, раздумывая, как бы высвободить Томми из объятий Чарльза так, чтобы не разбудить их обоих. Остановившись на мгновение, не отрывая глаз от спящих, она почувствовала, что глаза у нее повлажнели: эта сцена глубоко тронула ее.

Томми свернулся калачиком около Чарльза, как если бы тот олицетворял собой защиту от всех зол в мире. А Чарльз держал его так, как если бы быть крепостью для него было таким же естественным, как дыхание. Он обнимал ребенка не сильно, но надежно. Любой, включая и Джека, кто попытался бы коснуться его, должен был бы иметь дело с Чарльзом.

Она вспомнила реакцию Тома на пляже, когда она увидела Джека. Ребенку передался ее страх, и он сразу почувствовал недоброе. Но никогда Томми не опасался Чарльза. Возможно, была небольшая неуверенность вначале, как естественная настороженность любого ребенка к незнакомому человеку, но ничего похожего на тот ужас, который вселил в него Джек.

Всего несколько минут назад она проснулась на кушетке от головной боли. Все ее тело затекло, и ей было холодно. Она села и растерла ноги, раздумывая над тем, что ей хотелось бы сказать Чарльзу.

Она хотела принять аспирин от головной боли. Но в тот момент, когда она увидела Чарльза и Тома, она забыла и про аспирин, и про головную боль.

Джейн тихонько подошла к кровати. Ей было интересно, звонил ли Джо Балтер и почему Чарльз и Томми спят в ее постели.

Она посмотрела на свою левую руку. Хотя кольцо и было настоящим, то, что оно олицетворяло, реальным не было. Она и Чарльз представлялись супругами, и все трое казались счастливой семьей на отдыхе. Однако за исключением Джека, бриллиантов в золотом кольце, все остальное было миражом. Подделка.

Фальшивка.

Тогда почему сцена перед ее глазами – Чарльз и Томми – выглядит столь явно реальной? Она поискала на прикроватном столике пузырек с аспирином, нашла его и сунула в карман халата.

Взглянув еще раз на спящих, она решила провести остаток ночи на кушетке и нагнулась, чтобы поднять с пола пикейное покрывало, которое Чарльз уронил на пол.

– Джейн? – спросил он хриплым от сна голосом. Он пошевелился и потянул к ней руку. Его пальцы коснулись ее халата, и рука скользнула вверх по ее бедру. Она застыла от этого неожиданного жеста, но была уверена, что его прикосновение было скорее случайным, чем намеренным. Наверное, он был в полусне.

– Простите, – прошептала она, не двигаясь. – Я не хотела будить вас.

– Томми приснился страшный сон. Тревожить вас я не хотел. С вами все о'кей? – Он погладил ее по заду, а потом его рука скользнула по ее бедру, когда она выпрямилась. Конец покрывала был у нее в руке, но большая его часть лежала еще на полу. На какое-то мгновение ей захотелось так же, как Том, свернуться калачиком возле Чарльза.

– Я чувствую себя хорошо, только немножко болит голова. Мы поговорим утром, – сказала она, кашлянув.

– Я сейчас уйду, и вы сможете лечь.

– Я могу спать на кушетке.

– Не глупите! – сказал он и добавил тихо: – Когда я спал здесь, мне приснились вы. – В его голосе прозвучало волнение. Она подумала, что если бы его сон продолжался, то сейчас он был бы с ней. Он посмотрел на Тома. – Как вы думаете, можно ли отнести Томми в его кроватку, не разбудив?

Она ничего не ответила, думая над его словами о том, что он видел ее во сне. Его рука продолжала оставаться на ее бедре, все больше приводя ее в смятение.

– Джейн! Вы вполне проснулись?

– О да, конечно! Как раз я думаю о том, как лучше сделать это.

– Зайдите с другой стороны, а я попытаюсь выскользнуть с этой стороны так, чтобы вы смогли обнять его.

Она сделала, как он сказал. Чарльз попытался приподняться, сесть и освободить свою руку, обнимавшую ребенка. Джейн села на край кровати и наклонилась к ним. Она медленно подвела одну руку под маленькое тельце, а другую руку попыталась просунуть между грудью малыша и боком Чарльза.

– Осторожнее, – прошептал он. – По-моему, его пальчики все еще крепко держат мою рубашку.

Вы можете немножко подвинуться? – прошептала она. Он отодвинулся, и она глубже просунула свою руку, отыскивая пальчики Тома, сжимавшие его рубашку. Вместо этого ее рука ощутила голый живот Чарльза. Она замерла и тут же поняла, что ей следовало не придавать этому никакого значения и сделать вид, что не знает, где ее пальцы.

Он глубоко вздохнул, отчего мышцы его живота подтянулись, а ее рука непроизвольно скользнула ниже его пупка.

– Не шевелитесь! – сказал он срывающимся голосом.

– У меня получилось это не нарочно!

– Слава Богу!

Она внимательно посмотрела на него и подумала, что никогда он не выглядел таким неприступным. В то же время она почувствовала, что он старается скользнуть вниз, чтобы ее рука оказалась выше. То ли из-за того, что она неправильно рассчитала, где находится ее рука, то ли потому, что она думала только о глухих ударах своего сердца, она передвинула свою руку не в том направлении. Единственно, на что натолкнулась ее рука – была расстегнутая пуговица джинсов…

– Черт возьми, Джейн, что вы пытаетесь сделать! – Это определенно прозвучало не вопросом.

– Я просто стараюсь вытащить… Казалось, что он перестал дышать.

Потом второй смысл сказанного ею вдруг дошел до нее.

– Я не имела в виду…

– Убедите в этом мое тело! Господи… – Он вздохнул так, что защемило в сердце. Потом быстрым движением изменил положение тела, оказавшись между ней и Томом. Схватил ее за руку, а другой своей рукой осторожно разжал пальчики ребенка и освободил свою рубашку. Она обхватила Тома, качая и успокаивая его. Он открыл полусонные глазки, повел ими по сторонам, потом закрыл их и продолжал спать.

Чарльз спустил ноги с кровати и встал. Его джинсы были действительно расстегнуты, так же как и его рубашка. Не глядя на Джейн, он стал искать ногами на полу свои кеды.

Она не хотела, чтобы он злился. Кроме того, она хотела переговорить с ним еще кое о чем.

– Не уходите, – прошептала она.

Он резко вздернул голову, уставившись на нее, и она знала, что он совершенно не ожидал услышать от нее такого.

– Дайте мне уложить ребенка, и я сразу же вернусь назад.

Через некоторое время она вернулась, отмахнувшись от робких сомнений, что ее предыдущая фраза не была слишком разумной. Но ведь нужно принять во внимание и то обстоятельство, что она всегда теряла присутствие духа, оставаясь просто наедине с ним.

Когда она вошла, он сидел, развалившись в кресле, далеко от кровати. Лампа у изголовья была включена, но ее свет не смягчил его настроения.

Он выглядел недовольным, взъерошенным и настороженным. Рубашка была еще расстегнута. Она поймала себя на том, что ее взгляд скользнул вниз, к уже застегнутой пуговице на джинсах. У нее возникло странное ощущение, что Чарльз Олден считал необходимым быть осторожным с нею. Это озадачило ее, но в то же время придало ей храбрости. – Понимаете, я не касалась вас, нет, почти дотронулась до вас, ненамеренно.

– Я иду спать, – сказал он, рывком поднимаясь с кресла.

– Нет, пожалуйста, подождите! – Она оправила складки своего халата. – Вы не верите мне!

– Я верю вам.

– Нет, вы не верите! Вы считаете, что я соблазнительница или делаю вид, что не понимаю происходящего.

– Джейн, ради Бога!..

– Разве не поэтому вы злитесь? – сказала она, сделав по направлению к нему один шаг.

Чарльз глубоко вздохнул и тихо сказал:

– Вы не принадлежите к типу скромных женщин. Вы слишком открыты в своих эмоциях.

– Это открытие вы наверняка сделали сегодня днем на пляже во время моей истерии, – проговорила она серьезно, наклоняя свою голову. Надо сказать ему, просто сказать, что хотела покончить с этим!

Чарльз взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в лицо.

– Вы ведь не собираетесь умерить свою дерзость, не так ли? Это открытие я сделал не на пляже. Я знал это, когда поцеловал вас в Харборе.

– О!

Пристально глядя ей в глаза, Чарльз нежно спросил:

– А вы не почувствовали, что мне понравилось, где была ваша рука? Что я чертовски хотел, чтобы вы коснулись меня? Разве до вас не дошло, что ошибка была моя, а не ваша? Ведь я мечтал о вас, и если бы ваша рука опустилась на несколько дюймов ниже… – Он неожиданно прервал свои слова. – Неважно! Я уверен, что вы поняли общую идею!

Он отпустил ее, но она дотронулась до его руки и сцепила свои пальцы с пальцами Чарльза.

– Спасибо, – прошептала она.

– За что?

– За то, что вы поступаете со мной так честно! Ведь вы знаете, что большинство мужчин не поступило бы так!

– Это все, что мне нужно, – пробормотал он. – Хвалебная песнь в честь сексуального возбуждения!

Казалось, что он нависает над ней. Его волосы были спутаны ото сна, а на щеках проступила щетина. В своей расстегнутой рубашке и в приспущенных на бедрах джинсах он казался чертовски сексуальным и мужественным. Она поймала себя на том, что ей хочется, чтобы он продолжал признавать, что она его возбуждает. Она чувствовала, что разрывается на части от смущения, как если бы в ней было два человека: осторожная Джейн Мартин и слишком любопытная Джейн Олден. Вторая не существовала в действительности, но именно она восхищала ее. Здравый смысл советовал ей позволить ему уйти. Здравый смысл подсказывал ей, что завтра будет достаточно времени, чтобы поговорить с ним. Но Джейн Мартин была мудрой, осмотрительной и осторожной. Джейн Олден была женщиной в Челси. Она носила вызывающе дорогое кольцо, полученное от мужчины, которого едва знала. Эта женщина целовалась слишком страстно и была куда более дерзкой.

Джейн Олден взяла его за руку, чтобы повести к кровати.

Он немедленно воспротивился.

– Что вы еще затеяли, черт возьми?

– То, чего я хотела с того момента, как проснулась на кушетке.

– Послушайте…

– Нет, это именно то, чего я хочу от вас!

– Прекратите это! – сказал он, загораживая от нее кровать.

Она посмотрела на него с удивленной улыбкой. Никогда она еще не видела его таким ошеломленным.

– Я хочу поговорить с вами!

– Поговорить? Вы должно быть, шутите? Мужчины и женщины не ложатся в постель, чтобы поговорить!

Она наклонила голову набок.

– Иногда ложатся. Так же как мужчины и женщины занимаются любовью во многих местах, помимо спальни, мужчины и женщины занимаются в постели не только сексом.

– Я не из таких, – кратко ответил он.

– Тогда для вас это будет совершенно новым опытом. В конце концов, на что будет похожа жизнь, если мы всегда будем делать привычные вещи в одних и тех же привычных местах?

– Почему у меня такое чувство, что я охотно лезу в ловушку?

Она поднялась на цыпочки и прошептала:

– Обещаю не возбуждать вас!

– Тогда давайте ляжем немедленно! – прошептал он, в отчаянии поднимая руки.

Через несколько мгновений они лежали бок о бок. Чарльз заложил руки за голову и уставился в потолок. Джейн вытянулась рядом с ним. Ее сердце громко стучало, а пальцы бездумно перебирали покрывало.

– Говорите! – пробормотал он напряженным голосом.

Теперь она была сдержанной, отбросив в сторону прежние добродушные поддразнивания.

– Простите меня! – И прежде чем он смог как-то прореагировать, она продолжила скороговоркой: – Простите меня! Вечером я вела себя с вами неблагоразумно. Визжала и шарахалась от вас, как будто вы собирались наброситься на меня! Я понимаю, что вы, должно быть, думаете, что вам попалась какая-то странная женщина, и я бы не стала винить вас, если бы вы решили сказать Джо, что с вас довольно.

– Дорогая…

Она почувствовала, что он расслабился впервые с тех пор, как они легли рядом.

– Вы не должны проявлять ни великодушия, ни любезности по поводу случившегося, Чарльз. Я вела себя ужасно. Фактически моя истерика, вероятно, причина того, что Тому снятся страшные сны. У меня нет никакого права обвинять вас в том, что вы покинули нас. Ведь это я сама ошиблась в номере спасательной станции.

Идите ко мне… Я не хочу, чтобы вы находили для меня оправдание, и не хочу, чтобы утешали меня.

– Вы хотите, чтобы я сошел с ума и стал бранить вас или называть истеричкой, которая виновата в кошмарах мужчины?

– Пожалуйста, не шутите с этим!

– Тогда перестаньте упрекать себя за совершенно нормальную реакцию. Вы думали что встретили Джека…

– Я говорю не о том, что убегала от Джека. Я говорю о том, что мне хотелось бы убежать от вас!

Загрузка...