Реванш

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Бэл вошла в огромный особняк эпохи Регентства на Данбертон-стрит, и отец тут же появился в холле.

Она подошла и чмокнула его в щеку.

– Я пыталась тебе дозвониться из Рима, но с твоим телефоном что-то случилось.

– Просто я его отключал. Все в порядке? – Она заметила, что он смотрит на нее скорее с надеждой, чем с волнением.

– Да, все отлично, – ей удалось произнести это вполне убедительно.

Петер Грант широко улыбнулся.

– Я так и знал, что это буря в стакане воды. Влюбленные имеют обыкновение делать из мухи слона.

Когда до Бэл дошло, что он все понял совсем не так, как было на самом деле, она начала отчаянно трясти головой, но отец продолжал:

– А Родерик не приехал с тобой? Я подумал, что он…

– Отец, – наконец прервала она его. – Ты ничего не понял. Мы с Родериком не помирились.

– Нет? Тогда почему ты так быстро вернулась? Я был уверен, что он позвонил тебе и…

– Ничего подобного. Давай лучше присядем. Это длинная история.

Теперь уже действительно забеспокоившись, Петер Грант последовал за дочерью в уютную гостиную, окна которой выходили в ухоженный сад. Комната была светлой и хорошо проветренной, французские окна распахнуты навстречу вечернему бризу. Низкое солнце светило сквозь ветви деревьев, отчего на полосатых обоях отражались тени листьев.

Усевшись, Бэл уже вознамерилась приступить к рассказу, но отец забеспокоился:

– Если ты собираешься остаться на ужин, то лучше уже сейчас сообщить миссис Пиггот.

– Нет, я не останусь.

– Может, тогда по бокалу шерри?

– Лучше не надо, я за рулем.

Заняв кресло напротив, Петер Грант оглядел дочь изучающим взором, потом проговорил:

– Не пойму, в чем дело, но ты как будто изменилась.

Изумившись его проницательности, Бэл подтвердила:

– Я действительно изменилась. С нашей последней встречи вся моя жизнь перевернулась. Знаю, что это звучит слишком банально, – она постаралась улыбнуться, – но именно это произошло.

Почувствовав настоящую растерянность за, казалось бы, легким тоном, он предложил:

– Расскажи мне все по порядку.

Вечерний ветерок теребил мягкую пепельную прядь возле ее щеки. Отбросив ее назад, Бэл начала свой рассказ издалека.

– Когда Родерик предложил мне стать его женой, я думала, что люблю его… но сейчас я влюбилась, по-настоящему влюбилась, в другого человека. И теперь чувство к Родерику кажется мне простой симпатией.

– А-а… так значит, из-за этого мужчины ты разорвала помолвку?

Она покраснела.

– В какой-то степени – да.

Бэл хотела рассказать отцу всю правду, но потом решила, что кое о чем лучше все же умолчать. Это не только расстроит его, но и сформирует предвзятое отношение к Эндрю, а для нее было очень важно, чтобы они понравились друг другу.

– Так кто же он? – заинтересовался Петер. – Давно ли ты его знаешь?

– Его зовут Эндрю Шторм. Познакомились мы совсем недавно… Наверное, это любовь с первого взгляда, каким бы глупым это тебе ни показалось.

– Почему глупым? Я влюбился в твою мать с первого взгляда, – выражение его лица смягчилось. – Позже она говорила мне, что и с ней произошло то же самое.

Затем резко, словно устыдившись проявленных эмоций, произнес:

– Итак, расскажи мне про Эндрю Шторма. Сколько ему лет?

– Тридцать с небольшим. Он банкир и бизнесмен.

– Богат?

– Очень. Ведет дела по всему миру.

– Странно, что я о нем не слышал.

– В каком-то смысле он очень… – она немного замялась, – очень замкнутый человек.

Заметив что-то необычное в голосе дочери, Петер быстро спросил:

– Он не женат?

– Нет, – помотала головой Бэл.

Отец даже не скрывал своего облегчения.

– Ну и какой он?

– Умный, самоуверенный, интеллигентный, с практичным умом.

– Самоуверенный?

– У него свои взгляды по большинству вопросов, – честно призналась она.

– Значит ли это, что он высокомерен с женщинами?

– Просто он уверен в себе, – сказала она только половину правды.

– Где ты его первый раз увидела?

– В ресторане во время обеда, а потом познакомилась у Бентиков.

– Значит, он друг Родерика?

– Деловой знакомый.

– Как он выглядит?

– Очень привлекателен…

Она остановилась, подбирая нужные слова для описания, но отец уже задавал наводящие вопросы.

– Низкий?

– Высокий. Более шести футов.

– Блондин?

– Брюнет.

– И, конечно, потрясающе красив, – поддразнил ее отец.

– Да, но не как телегерой. У него слишком волевое лицо, а фигура как у супермена.

– Продолжай.

Бэл смягчилась и засияла.

– Глаза дымчатого цвета, губы могут улыбаться, но могут и решительно сжиматься, а еще у него такой голос, просто…

Отец усмехнулся:

– Да-а, ты попалась.

Краснея и тоже смеясь, она согласилась:

– Заметно, правда?

Внимательно изучая ее лицо, он сделал вывод:

– Такое впечатление, что тебе шестнадцать и влюбилась ты первый раз.

– Мне двадцать три, но влюбилась я первый раз.

Неожиданно посерьезнев, отец сказал:

– Я просто не хочу, чтобы ты страдала.

– Постараюсь, – весело пообещала Бэл.

Она собиралась с силами, чтобы выложить последнюю, самую важную новость – о предстоящей свадьбе, когда отец проницательно заметил:

– Ты рассказала мне уже все о человеке, которого любишь, но упустила самое главное. Что чувствует он? Любит ли он тебя?

Не обращая внимания на пронзивший ее приступ боли, она улыбнулась:

– Он хочет на мне жениться. Вообще-то мы уже помолвлены, – торжественно сообщила Бэл, разжимая кулак и вытягивая вперед руку с кольцом.

Петер аж присвистнул.

– Быстро парень работает. И, судя по размеру изумруда, он далеко не беден.

– Это совсем не повлияло на мое решение выйти за него, – обиделась Бэл. – Единственное, что меня смущает, то, как это произошло. Я не хотела причинять боль Родерику и его родителям…

Петер нахмурился, на его лице появилось озабоченное выражение.

– Если вплоть до субботы ты была помолвлена с Родериком, а сейчас… только понедельник, то когда вы успели обручиться и купить кольцо?

Бэл глубоко вздохнула.

– Знаю, это звучит невероятно… Мне самой с трудом во все это верится. Но у Эндрю есть частный самолет, он последовал за мной в Рим. А кольцо – это семейная реликвия, принадлежавшая его бабушке-итальянке…

– Итальянец? Фамилия у него английская.

– Его мать была итальянкой, а отец англичанином. Эндрю родился и вырос в Англии, хотя по-итальянски тоже говорит прекрасно. – Она перевела взгляд на камень. – А кольцо он подарил мне на обратном пути в Англию и настоял, чтобы я его носила.

Немного подумав, Петер медленно произнес:

– Никто не может осуждать тебя за то, что ты разорвала первую помолвку, разобравшись в своих чувствах, но не лучше ли в этих обстоятельствах со второй подождать хоть какое-то время?

– Ну, я…

– Иначе Родерик окажется в дурацком положении, и люди начнут думать Бог весть что. Если бы вы подождали месяц-другой…

– Отец, – решительно произнесла она. – Послушай меня, пожалуйста. Ни Эндрю, ни я не хотим ждать.

Петер покачал головой.

– Зачем торопиться? Испытайте свою любовь временем. И если она выдержит испытание, к Рождеству можно объявить о помолвке, а весной…

– Мы решили пожениться как можно быстрее. Именно поэтому мы и вернулись сегодня в Лондон.

Отец онемел, словно получил удар в челюсть.

Около минуты оба хранили молчание, и в тишине было слышно даже их дыхание. Затем, постепенно выходя из замешательства, он спросил:

– Наверняка у такой спешки есть причина?

Он был человеком с определенными понятиями о приличиях, и Бэл не могла рассказать ему правду, поэтому постаралась ответить как можно беззаботнее:

– Просто мы очень хотим быть вместе. Эндрю получит специальное разрешение, и мы надеемся пожениться в четверг в десять тридцать.

– Где состоится церемония?

– В церкви святого Джила.

– Я очень рад, что вы выбрали именно эту церковь. Там я венчался с твоей матерью.

Поспешно поднявшись на ноги, он подошел к окну и затуманенным взором посмотрел на дрозда, плескавшегося в обмелевшей луже.

Бэл не без удовольствия сообщила ему:

– Это был выбор Эндрю. Он знаком со священником. – И, немного смутившись, продолжила: – Церемония будет очень скромной, но Эндрю хочет, чтобы на мне было длинное белое платье и вуаль.

Отец повернулся с улыбкой на устах.

– Из уважения к традициям, да? Это делает ему честь. Ты же не тайком выходишь замуж, значит, все должно быть как полагается.

Испытав некоторое облегчение, Бэл решилась спросить:

– Пап… ты будешь посаженым отцом?

– Конечно. А потом устроим тут небольшую вечеринку, правда? Миссис Пиггот запрыгает от радости, узнав, что ее таланты потребуются для такого праздника… А я воспользуюсь своим родительским правом купить тебе подвенечный наряд.

Расплакавшись, Бэл вскочила и обняла его за шею.

Отстранив дочь от себя, Петер извлек из кармана аккуратно сложенный носовой платок.

– Рекомендую поскорее успокоиться, а то в любую секунду может войти миссис Пиггот… а ты знаешь, как она любит хорошую мыльную оперу.

Бэл послушно промокнула глаза и вытерла нос.

– Кстати, насчет ужина… я должна бежать. Эндрю ждет меня к половине восьмого.

– Ты ужинаешь у него дома?

– Я теперь живу у него дома, – призналась Бэл. – Он сказал, что с удовольствием предоставит в мое распоряжение любую из комнат для гостей, – уже на ходу оправдывалась она. – Поскольку у нас очень много дел перед свадьбой и слишком мало времени, я уже освободила свою квартиру и отдала ключ.

Петер нахмурился.

– Если вы хотите придерживаться традиций, то не забывайте, что в день свадьбы жених не должен видеть невесту до того, как она появится в церкви.

– А я об этом даже не подумала!

– И вообще невеста должна ехать в церковь с отцом. – Улыбнувшись, он добавил: – Ты мой единственный ребенок, и я хочу воспользоваться своим правом.

Она обняла его.

– Тогда, может, в среду вечером я привезу платье сюда и переночую последнюю ночь здесь?

– А с этим не возникнет проблем? – встревожился отец.

– Конечно, нет, это идеальное решение.

– Великолепно! – Петер не скрывал своей радости.

– Мне с трудом верится, что через три дня я уже буду замужем.

– Между прочим, – вспомнил отец, – наверно, мне придется подыскать нового директора по европейскому маркетингу?

– Все произошло так быстро, что мы этого еще не обсуждали, но как-то Эндрю проговорился, что не хотел бы, чтобы его жена работала.

Немало удивив ее, Петер заметил:

– Это самое лучшее, что ты рассказала о нем. Я всегда мечтал побольше времени проводить с твоей мамой. – И, отбросив все опасения, спросил: – Итак, когда я с ним познакомлюсь?

Она улыбнулась.

– Чем скорее, тем лучше. Поехали со мной сегодня.

Он помотал головой.

– Я договорился насчет партии в кегли и уже поздно отменять ее.

– А завтра вечером?

– Отлично.

Уже на пороге она сказала:

– Я позвоню тебе, чтобы договориться о месте и времени. Если я тебе понадоблюсь, то у Эндрю пентхаус в Ламбек-билдинг на Парк-лейн. К сожалению, телефон я пока не знаю.

Она чмокнула его в щеку и уже на выходе спохватилась:

– Я так сосредоточилась на собственных новостях, что чуть не позабыла спросить про Эллен. Она связалась с тобой?

– Нет.

Бэл тяжело вздохнула.

– Она звонила мне, когда я вылетала в Рим, и обещала позвонить тебе.

– Ты сказала ей про акции?

– Нет, спешила.

– Ну ничего. В любом случае, пока она в Париже, она не сможет сделать какую-нибудь глупость… Она не упомянула, где остановилась?

– Отель «Колберт». Кажется, это рядом с Елисейскими Полями.

– Я сам позвоню ей, чтобы быть абсолютно уверенным… Да, и еще, Бэл, не волнуйся насчет Родерика. Ты нашла свою настоящую любовь, и это самое главное. Будь счастлива.

Довольная, что отец так хорошо воспринял новости, Бэл вела машину по дорогам вечернего Лондона в сторону Парк-лейн. Когда она подъехала к гаражу в Ламбек-билдинг и остановилась около шлагбаума, из стеклянной будки вышел симпатичный молодой человек в голубой униформе, Банкрофт, наверное.

Прежде чем она успела передать ему слова Эндрю, он вежливо поинтересовался:

– Мисс Грант? Мистер Шторм просил меня дать ему знать, как только вы подъедете. Пожалуйста, проезжайте.

Шлагбаум тут же поднялся.

Кивнув в знак благодарности, она проехала в гараж к боксу под номером три и не удержалась от улыбки, припарковывая свой старенький «кавальер» между лимузином и «ягуаром».

Потом направилась к лифтам. Двери ближайшего распахнулись, и на пороге появился Эндрю. От одного его вида ее сердце учащенно забилось, посылая радостные импульсы по всему телу. Чтобы скрыть свое состояние, она воскликнула:

– Банкрофт оказался таким красавцем!

Эндрю взял ее за руку и ввел в лифт. Когда двери закрылись, он прижал ее к стене и задал вопрос:

– Ты пытаешься заставить меня ревновать?

Подняв на него глаза, она, затаив дыхание, ответила вопросом на вопрос:

– А что, у меня получается?

– Рекомендую не экспериментировать. – Он наклонился, чтобы поцеловать ее. Это был долгий, глубокий поцелуй, который прервался, только когда лифт остановился и открылись двери.

Еще ошеломленная поцелуем, Бэл тем не менее заметила, что ее ведут по коридору с мраморным полом. Потом они оказались в просторном холле, элегантном и вместе с тем уютном: камин, в это время года заполненный цветами, и несколько забитых до отказа книжных шкафов. Огромные, до пола, окна вели на террасу, откуда открывался вид на Гайд-парк.

– Кухня и столовая налево, там же черный ход и помещение для слуг. Спальни здесь.

Он провел ее сквозь двойные двери в широкий коридор с окошками наверху и сверкающим паркетным полом. Как ни странно, пол не был покрыт ковром, а был устлан простенькими вязаными ковриками.

Она заметила свои чемоданы около антикварного столика, представлявшего собой великолепное сочетание красного дерева и овального зеркала в позолоченной раме.

– Моя экономка в отпуске, так что тебе придется распаковываться самой… Комнаты для гостей в той стороне, – он открыл несколько дверей, – выбирай сама. А это хозяйская спальня.

Пройдя в светлую комнату, стены которой были окрашены в цвет слоновой кости, Бэл некоторое время смотрела в окно, выходившее на террасу, потом повернулась к Эндрю.

– Я предпочитаю эту.

– Ты хочешь выгнать меня в другую комнату?

Глядя на него из-под длинных шелковистых ресниц, она мягко произнесла:

– Я бы предпочла, чтобы ты остался.

– Ты просишь?

– Прошу.

– Люблю женщин, которые точно знают, чего хотят.

Заключив ее в объятия, он приподнял ее лицо на уровень своего собственного и, крепко поцеловав, поинтересовался:

– Голодна?

Опустив лицо, она пробормотала:

– В каком смысле?

Он ответил традиционно:

– Могу предложить все что угодно. Еду или…

Она подняла голову и смело встретила взгляд его серых глаз.

– Тебе не кажется, что для ужина еще рановато?

Ее слова вызвали поток нежности, на которую она ответила с неожиданной для самой себя страстью. Они начали раздевать друг друга – им не терпелось избавиться от лишних преград.

Он снял с нее юбку, блузку, белье с немыслимой легкостью, в то время как она успела справиться только с его рубашкой и галстуком.

Немного отстранившись от него, она проговорила:

– У меня плохо получается.

Помогая ей, он покусывал мочку ее уха.

– Прошлой ночью ты была так подавлена, что не собиралась пробовать еще раз.

– Ничего подобного, – возразила она, вспоминая свой отклик на его ласки.

– Ты была разочарована?

– Конечно, нет. Это было великолепно.

– Второй раз будет еще лучше.

И он постарался выполнить обещание.

На сей раз не было томительно-медленного обольщения, быстро возрастающее желание стремительно влекло их за собой, пока не растворилось в бурном всплеске эмоций. А потом, отдыхая в его нежных объятиях, Бэл избавилась от последних сомнений в правильности своего выбора.

Через некоторое время он прервал умиротворенное молчание вопросом:

– Как прошла встреча с отцом?

– Даже лучше, чем я могла предположить.

Пока его пальцы блуждали по ее плоскому животу вокруг маленького пупка, по светлой коже бедер, она вкратце пересказывала ему содержание их беседы.

– Сперва он был в шоке, но, когда узнал, что бракосочетание состоится в церкви, где венчались они с мамой, подобрел. Он собирается устроить небольшой прием на Данбертон-стрит… Еще он спросил, когда вы сможете познакомиться, и я предложила завтра вместе поужинать. Надеюсь, ты не против?

– Ммм… – Теперь все проходило медленно.

Он совершал по ее телу эротическую прогулку, наслаждаясь сам и доставляя удовольствие ей. Когда биение их сердец и дыхание нормализовались, Эндрю поднялся с кровати и, накинув короткий халат, исчез за дверью, а через несколько минут вернулся с двумя стаканами охлажденного сока. Принимая у Бэл пустой стакан, он сообщил:

– Ужин будет готов минут через двадцать, так что, если хочешь, можешь сначала принять душ.

Пока Бэл искала свои вещи, в одной из гостевых ванных послышался шум воды. Она тут же почувствовала соблазн открыть дверь и присоединиться к Эндрю. Но, вспомнив его дразнящее «Надо оставить кое-какие удовольствия на потом», удержалась от искушения.

Ванная, смежная с хозяйской спальней, представляла собой роскошное помещение огромных размеров, выдержанное в лимонных тонах, где умещались не только душ и джакузи, но и обычная ванна. Приняв душ и одевшись, Бэл прошла в стильную, Г-образной формы кухню, где уже был накрыт ужин на двоих с бутылкой красного вина.

Эндрю в полотенце, обмотанном вокруг стройных бедер, помешивал что-то в кастрюле, одновременно следя за микроволновой печью. Тут же стояла стеклянная миска с нарезанным зеленым салатом.

– Когда ты научился готовить?

– Путешествуя по земному шару.

Бэл с удовольствием вдохнула аппетитный запах.

– Чем так вкусно пахнет?

– Это соус пиццайола.

– И что туда входит?

– Свежие томаты, оливковое масло и чеснок.

– И все?

Он хитро улыбнулся.

– Поцелуй меня, и я сообщу тебе секретный ингредиент.

Она уже собралась повиноваться, как раздался телефонный звонок.

– Кто бы это мог быть?

– Это, наверное, отец… Я послушаю, ладно?

Прежде чем она успела что-либо сказать, мужской голос, явно не принадлежащий ее отцу, произнес:

– Я только что обнаружил там ошибку.

Бэл молча передала трубку Эндрю.

– Да? – кратко отозвался он и, услышав голос звонившего, немного растерялся. – Да… Хорошо, что предупредил…

Бэл слегка нахмурилась. Странно, голос на другом конце провода показался ей до ужаса знакомым.

– Ладно, скорее всего, с этим не возникнет проблем.

Повесив трубку, Эндрю проверил шипящее мясо и спросил:

– Итак, на чем мы остановились? Ах да, ты собиралась поцеловать меня:

Бэл надеялась, что он упомянет, кто звонил, но он явно этого делать не собирался, а сама она не решалась спросить. Твердо сказав себе, что это ее не касается, она привстала на цыпочки и коснулась губами его загорелой щеки.

– И это ты называешь поцелуем? – шутливо возмутился он. – Кажется, мне придется дать тебе несколько уроков по искусству поцелуя.

– Постараюсь быть прилежной ученицей.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся он, – у тебя в этой области несомненный талант.

Наблюдая, как он раскладывает еду, она подумала, что, когда дело доходит до словесных сражений, она всегда остается в проигрыше.

С обычной своей учтивостью он выдвинул ей стул, положил на тарелку свиную отбивную с салатом, наполнил бокалы.

Бэл попробовала соус и заметила:

– Ты так и не назвал мне этот таинственный ингредиент.

– Пусть это будет стимулом для хорошей учебы.

За ужином он рассказывал ей о своих путешествиях, увлеченно описывая разные далекие страны, в которых жил и работал. После еды они взяли кофе, пошли с ним в гостиную и, усевшись рядышком на диван, слушали концерт Родриго.

Когда чудесная мелодия кончилась, Эндрю коснулся ее щеки длинными пальцами.

– Последние десять минут ты изо всех сил пытаешься не зевать. Так что, я думаю, нам лучше лечь пораньше.

Он повернул ее к себе лицом и, поцеловав в кончик носа, сказал:

– У тебя завтра трудный день. Придется выбирать платье и прочее… Кстати, где собираешься его покупать?

– Еще не думала… Может, в «Хэрроудсе»?

– Все, что присмотришь, запиши на мой счет.

– Отец сказал, что он купит мне платье.

Красивое лицо Эндрю ожесточилось.

– Я более чем счастлив сам позаботиться о нуждах своей жены.

– Но ведь я пока не твоя жена, – напомнила она. – И вообще, это привилегия отца – заботиться о приданом дочери.

– Ладно-ладно, – буркнул Эндрю.

Дотронувшись до его руки, она попросила:

– Не злись, пожалуйста. Я не могу обижать папу… – после чего смущенно добавила: – И, честно говоря, я вообще не понимаю, в чем проблема.

Минуту они молчали, затем, неохотно улыбнувшись, он признался:

– Может, я просто хочу добиться психологического перевеса.

Бэл окончательно запуталась.

– Не понимаю, зачем?

– Ну… я же знаю, что его ты любишь, а меня нет.

– А ты хочешь, чтобы я любила тебя? – Бэл затаила дыхание.

– Да… – (От этого тихо произнесенного слова холодок пробежал по ее жилам, и она вздрогнула.) – Я хочу стать властелином не только твоего тела, но и сердца.

Ведь она с самого начала знала, что в нем сидит собственник, тогда почему же это простое заявление так насторожило ее?

Покачав головой, она постаралась сказать как можно спокойнее:

– Я всегда считала, что безоглядная любовь разрушает отношения. Это еще опаснее, чем ее полное отсутствие.

– Пожалуй, ты права.

Она с трудом сглотнула.

– В нашей ситуации прохладность чувств даже спасительна.

Он ничего не ответил, и Бэл поспешила сменить тему разговора:

– А ты что делаешь завтра? – Втайне она надеялась, что он вызовется сопровождать ее.

– Мне надо уладить кое-какие дела.

– А… Тогда, может, пообедаем вместе? – предложила она и тут же мысленно себя отругала. Ведь сама же настаивала на прохладности чувств, а теперь пристает с обедом!

Словно не заметив ее промаха, Эндрю холодно сказал:

– Навряд ли я освобожусь к обеду. Советую тебе перекусить в «Хэрроудсе».

Стараясь скрыть разочарование, Бэл согласилась.

– Да, конечно, я не подумала. – Она притворилась, что зевает. – Что ж, пожалуй, ты прав, мне действительно пора спать.

Не желая ссориться по пустякам, он предложил:

– Может, тебе позвонить отцу и договориться насчет завтрашней встречи?

– А что ему сказать?

– Пригласи его в «Морро Маренго»… скажем, к семи тридцати.

– «Морро Маренго»? – Это был самый новый и самый дорогой ресторан в Лондоне, недавно вошедший в моду.

– Луи Морро мой друг, – сухо объяснил Эндрю. – Мой банк инвестировал его.

– Нетрудно догадаться, – заметила она, поднимая трубку.

Если отец и удивился выбору места, то не показал виду, ограничившись только фразой:

– Отлично, я буду.

– Как кегли?

– Ужасно, – весело сказал он. – Лучше бы не ходил.

– Ты связался с Эллен? – поинтересовалась Бэл.

– Нет, она уже не проживает в «Колберте». Заплатила по счету и съехала в субботу вечером. Хотя дома ее, кажется, тоже пока нет.

– Постой, я только что кое о чем вспомнила. Таксист звонил в дверь, поэтому я слушала ее вполуха, но она что-то говорила о потрясающем французе по имени Жан-Клод, который пригласил ее на свою виллу в Эперне…

Петер застонал.

– Неужели ты думаешь, что она отправилась туда?

– Если даже отправилась, то рано или поздно она все равно вернется домой. – Бэл пыталась успокоить отца. – И ты успеешь поговорить с ней, опередив врагов.

– Надеюсь, – согласился Петер. – Но сейчас творится что-то странное, словно кто-то, уверенный в своей победе, затаился и чего-то ждет. Однако контрольный пакет акций пока что у нас.

– Вот именно. Во Франции никто не подобьет Эллен на глупость, так что не волнуйся, – бодро сказала она.

– Пожалуй, ты права. Волноваться рано. Ну ладно, увидимся в полвосьмого. Я с нетерпением жду встречи со своим будущим зятем.

Когда Бэл передала эти слова Эндрю, он возразил:

– Наоборот, это я жду с нетерпением встречи со своим будущим тестем.

Банальная, казалось бы, фраза, но в ней ощущался скрытый смысл. Ладно, не глупи, нетерпеливо перебила сама себя Бэл. В отличие от большинства мужчин, Эндрю просто-напросто непредсказуем. К тому же не может обойтись без иронии, которая проскальзывает в улыбке, в голосе, даже в прикосновении.

Нет, здесь что-то совсем другое, что-то пугающее…

Чтобы отвлечь от тревожных мыслей, Эндрю начал целовать ее, а когда она вздрогнула в ответ на его прикосновение, пробормотал:

– Я жду не дождусь нашего первого урока, но предлагаю провести его в постели.

– Слушаюсь, учитель.

Он встал и потянул ее за руки, поднимая.

– Иди вперед, а мне надо еще позвонить.

Когда он присоединился к ней в просторной кровати, она уже почти погрузилась в сон, несмотря на обещанное прилежание.

Убирая прядь волос с ее разрумянившегося лица, он поцеловал ее в губы и нежно поинтересовался:

– Устала?

– Да. – Развернувшись в его объятиях, она прошептала: – Но не слишком.