Рожденная летать

Глава 2

Хотя обычно Рид оставлял свою машину где придется, на этот раз он воспользовался стоянкой аэропорта, отдал ключи Бэл и, взяв вещи, пошел к самолету.

Шейла вошла в комнату, где они переодевались. В косметичке было все необходимое. Она проверила содержимое сумочки и положила туда щипцы для завивки.

Из шкафа с дюжиной летных комбинезонов Шейла взяла пару запасных костюмов. Если полет продлится неделю, она сможет их выстирать. Затем положила в сумку белье, пару джинсов, вязаный свитер и платье для коктелей. Мать всегда учила дочерей быть готовыми к любым неожиданностям. Для сна была только пара красных шелковых пижам. Шейла нахмурилась. Пижамы она не любила и взяла лишь верхнюю часть. Она запихнула в сумку косметичку и туфли и направилась в приемную. Бэл вручила ей копию плана полета, деньги и, поцеловав на прощание, пожелала удачи.

Возле ангара Рид встретил Медведя, и они обменялись рукопожатием. Никто из знакомых даже не догадывался, что у этого пожилого, но крепкого на вид человека больное сердце. Высокий и широкоплечий, он всегда был энергичен. Его каштановые волосы слегка подернулись сединой, а ясные бирюзовые глаза, которые унаследовали его дочери, светились жизнелюбием и радушием.

Мужчины перебросились парой слов о весенней погоде. Во время разговора Рид часто ловил взглядом Шейлу, возившуюся с самолетом.

Медведь наблюдал за Ридом. У него вызывал симпатию этот молодой человек, отцовское сердце подсказывало, что его малышка будет в безопасности, однако возможный риск, связанный с необычным заданием, настораживал.

– Задание будет не очень опасным, да? – спросил он. Ответить прямо на этот обычный перед полетом вопрос Рид не решился.

– Если возникнут осложнения, я отправлю Шейлу домой с каким-нибудь сопровождающим.

Медведь нахмурился. Такого ответа он не ожидал. Рид всегда напрочь отвергал любую возможность риска, но сегодня был не так категоричен.

Шейла окликнула Рида. Пора! Мужчины понимающе переглянулись.

– Если возникнут проблемы, сообщите, – сказал Медведь. – Я найду друзей, которые проводят дочь домой.

– Слушаюсь, сэр! – ответил Рид.

– Счастливого полета, – пожелал на прощание Медведь. Под его пристальным взглядом молодой человек подошел к самолету и занял кресло рядом с пилотом. Старик был почти уверен, что одна из его дочерей, сама об этом не подозревая, скоро найдет свое счастье.

У Шейлы было несколько претендентов на ее сердце. Она встречалась с молодыми людьми, некоторые пытались завязать более серьезные отношения, но Шейла до сих пор давала отставку своим поклонникам. По ее мнению, они не обладали мужеством, честностью и умом в той степени, чтобы она могла долго выдерживать их общество. Этим обладают не многие мужчины, и Медведь понимал, что Коннорс из их числа.

Кабина самолета была сравнительно небольшая, даже меньше, чем кажется со стороны. Пилот и пассажир оказались ближе друг к другу, чем этого хотелось бы Шейле.

Однако она не допускала, чтобы кто-то или что-то отвлекало ее от полета.

Связавшись с диспетчерской, Шейла приготовилась к взлету. «Пайпер-саратога» была для нее словно ребенок. Летать Шейла училась на модели «пайпер-чероки». Самолеты были очень похожи. Она привычно пробежала руками по рукояткам управления, окинув взглядом приборную доску. Кабина вздрогнула от заработавшего двигателя, и Шейла, получив разрешение на взлет, вывела машину на взлетную полосу.

– Готовы? – Шейла бросила короткий взгляд в сторону пассажира и, отметив, что ремень безопасности пристегнут, а Рид спокоен, дала полный газ.

– Готов! – ответил он, стараясь перекрыть шум ревущего двигателя.

Рид никогда не уставал восхищаться Шейлой. Это была настоящая леди с нежным обликом и женским очарованием. Как ни странно, он доверял ей больше, чем мужчинам, с которыми ему доводилось летать, а среди них были лучшие пилоты страны. Коннорс знал, что у этой женщины за хрупкой внешностью скрываются бесстрашное сердце и стальной характер. За ней прочно укрепилась репутация одного из лучших пилотов коммерческих линий. Но, к великой досаде Рида, они не были даже друзьями.

А хуже всего было то, что его неудержимо тянуло к Шейле. Он желал ее с того самого момента, как они впервые познакомились. Ни Ди, ни Карла не пробуждали в нем подобных чувств. Несмотря на разные прически, тройняшки были очень похожи, но только Шейла вызывала в нем огонь желания. Стремясь разобраться в себе, Рид несколько раз встречался и с Ди, и с Карлой. Однако эти свидания принесли ему больше разочарования, чем радости. Даже обнимая одну из сестер, Коннорс не испытывал и сотой доли того волнения, которое ощущал, сидя рядом с Шейлой в кабине самолета.

– Взлетели! – воскликнула Шейла, когда самолет, пробежав по взлетной полосе, взмыл в необъятное небо. Ее охватил дикий восторг. Сердце чаще забилось в груди, в каждой клеточке ее тела поселилась необъяснимая легкость освобождения от земных уз. Такое случалось в каждом полете, хотя их было не менее сотни.

Риду передалось ее возбуждение. Он всегда поражался этой восторженности, над которой ничто не властно.

Набрав высоту, Шейла взяла курс на северо-запад, включила автопилот и позволила себе отвлечься. В «саратоге» она чувствовала себя так же удобно, как другие в автомобилях.

Погода стояла великолепная. Зима, чуть более холодная и влажная, чем обычно, в любой момент могла смениться весной, которую Шейла всегда ждала с нетерпением. Весна – ее любимое время года, а любимый месяц – апрель. Они летели на северо-запад, и Шейла беспокоилась, что весна там более поздняя, чем в Виргинии. Ей очень не хотелось застрять из-за снегопада в каком-нибудь аэропорту с таким пассажиром.

Рид любовался пейзажем, похожим на лоскутное одеяло, но, почувствовав, что самолет лег на курс, посмотрел на Шейлу и улыбнулся, заметив на ее лице след помады.

– Вас кто-то поцеловал в щеку, – сказал он, стирая пятно рукой. Ее кожа была такой же нежной на ощупь, как и на вид.

Шейлу как будто пронзил электрический разряд. Она пыталась казаться невозмутимой, когда он осторожно стер помаду, но дыхание у нее перехватило.

– Мама забыла про помаду, когда целовала меня на прощание, – пояснила Шейла, пытаясь за безразличным тоном скрыть волнение. – Разве она отпустит меня без поцелуя!

Рид вспомнил свою мать. Та тоже никогда не отпускала его без поцелуя. Когда он подрос, мама делала это так, чтобы не видели его приятели, но никогда не забывала поцеловать его на прощание.

– У вас замечательная мать. Ей не тяжело работать на фирме? – спросил Коннорс, чтобы развеять грустные мысли.

Вопрос смутил Шейлу. Много раз они летали вместе, но всегда их беседы ограничивались общими темами и не касались личной жизни.

– Иногда мне жалко, что она без остатка посвятила себя нашей фирме, пожертвовав общественной работой, – призналась Шейла. – Мама всегда любила общество, благотворительность и клуб бриджа, но я ни разу не слышала от нее жалоб на работу в авиакомпании.

– Наверное, ваш семейный бизнес обязан энергичности вашего отца? – спросил Рид. Он уже слышал кое-что об истории этой компании, но его больше интересовала роль Шейлы.

– Наша мечта наконец осуществилась. Я и сестры с детства хотели летать. Мама желала, чтобы мы окончили колледж, удачно вышли замуж и родили ей много внуков. Но тратить время и деньги на колледж нам казалось безумием.

– Это, вероятно, было ударом для вашей мамы.

– Какое-то время она сердилась, а потом сама предложила под аэродром часть принадлежащей ей плантации. Начальный капитал составили деньги, отложенные на наше обучение, да и у отца были сбережения. У мамы оказался талант к бизнесу.

– Кажется, вы начали работать сразу после школы. Как вам удалось уговорить людей летать с такими молодыми пилотами?

– Мы открыли фирму только через два года после окончания школы, – пояснила Шейла. Она чуть убавила газ и улыбнулась Риду. – Первые несколько лет мы в основном возили грузы, а не людей. Ди получила лицензию и давала уроки вождения самолетов. Чтобы выжить, приходилось заниматься чем угодно, но когда люди поверили в нас, дела резко пошли в гору.

Рид пользовался услугами этой авиакомпании чуть больше двух лет и видел постоянный рост популярности компании «Прескотт». Их база находилась недалеко от округа Колумбия, и многие чиновники, экономя время, часто обращались в эту фирму.

– Итак, ваша мама решила, что семейного бизнеса для вас достаточно, пока вы не выйдете замуж, осядете и подарите ей внуков? – переспросил он ее.

– Мама давно отказалась от своих прежних идей, – пояснила Шейла.

– А Бэл из большой семьи?

– Нет, она единственный ребенок. Ни у кого из моих дедушек и бабушек не было двойни или тройни, зато моя прабабушка – из тройняшек.

– Наследственность?

– По крайней мере в нашей семье, – ответила Шейла.

– А вы когда-нибудь думали о собственных детях? – При мысли о Шейле с ребенком на руках Рид испытал странное волнение.

– У меня не было времени, – отрезала она. – Выскочить замуж и заиметь детей – такая участь меня никогда не прельщала. Не думаю, что я хотела бы нести такую огромную ответственность сразу перед тремя крошками.

Рид был того же мнения. Любовь – это огромная ответственность. Любить того, кто полностью зависит от тебя, – мука, и он старался защитить себя от подобных сложностей, избегая людей, слишком волнующих его… людей вроде этой летчицы.

Шейле было любопытно узнать о прошлом Коннорса, о его семье и личной жизни. Она бы удивилась, если бы узнала, что он был женат.

– А вы сами из большой семьи? – спросила Шейла.

– Нет, – только и услышала она. Он поерзал в кресле и спрятал глаза за темными очками.

Коннорс дал ей понять, что не намерен откровенничать, но сам пытался заглянуть в ее жизнь, и Шейла решила не отступать.

– Вы были когда-нибудь женаты?

Рид застыл. Он редко обсуждал свое прошлое и личную жизнь. Эти воспоминания, кроме головной боли, ничего не вызывали.

– Я женился сразу после института, – бесстрастно ответил он. – Это длилось два года, и они были самыми длинными в моей жизни.

Шейла не сдержалась:

– А дети были?

Вопрос вызвал короткий удар в сердце, но Конторе уже закалил себя на этом. Его ответ прозвучал бесцветно:

– У меня нет детей.

Шейла решила прекратить расспросы. Конторе никого не хотел допускать в свою личную жизнь. Он всегда поражал ее замкнутостью и независимостью.

В кабине самолета надолго воцарилась тишина, нарушаемая только мерным гудением двигателя. Оба были благодарны друг другу за это молчание. Рид заговорил первым:

– Может быть, эта поездка нарушила ваши планы? Бэл сказала, что полетов у вас нет, но вы могли иметь личные дела.

– Она не спрашивала меня о моих планах, – ответила Шейла, – но не секрет, что при моей работе личная жизнь отступает на второе место.

– И ни одного друга, которого бы огорчило ваше отсутствие?

– Ни одного, кто бы понимал, что значит для меня работа.

– Вам нужно иметь хоть одного единомышленника, – заключил Рид. Как это ни глупо, но он надеялся, что у нее нет мужчины.

Шейла коротко взглянула на своего пассажира. Лицо спокойно, глаза скрыты темными очками. Она не могла понять его. То ли это было осуждение ее поведения с мужчинами, то ли обычное замечание. Она решила взять инициативу на себя.

– А вас кто-нибудь ждет с нетерпением? – Вопрос был задан обманчиво нежным тоном.

Ответная усмешка Коннорса показала, что он оценил ее игру.

– Сдаюсь, – шутливо сказал он. – Клянусь больше не задавать подобных вопросов, если вы обещаете то же.

Шейла улыбнулась:

– Похоже на сделку, но условия принимаются.

Рид снова улыбнулся и устроился поудобнее в кресле.

– Я верный слуга Дяди Сэма, полностью принадлежу своей стране, и на женщин у меня не остается времени.

Шейла хмыкнула. Может, он и одинокий, но очень привлекательный мужчина. Она была уверена, что у него находится время на женщин. Изредка он приглашал Ди в кино, с Карлой ходил на бейсбольные матчи. Только ее он вообще никуда не приглашал. Все же ей было приятно, что Коннорс чувствует себя с ней непринужденно и шутит. По мнению сестер, Рид обладал чувством юмора, но только сегодня Шейла убедилась в этом.

– Я, пожалуй, вздремну, – сказал Рид, вытягивая затекшие ноги.

Он подумал, что лучше прекратить разговор с Шейлой. Находясь на задании, не следует подвергать себя и окружающих лишнему риску. В данном случае он должен обеспечить безопасность очень важного свидетеля, некоей дамы, которая находилась под защитой федеральных властей.

– Далеко еще до Питсбурга?

– Около часа. Вы можете немного поспать, – сказала Шейла. Она слегка расстроилась, что их беседа прервалась, но не обиделась.

– Сколько вы думаете пробыть в Питсбурге? Целый день? – Утром Шейла была слишком раздосадована, чтобы обсуждать детали полета.

– Вероятно, нет. – Рид не мог объяснить, что играет роль приманки, и не важно, сколько они пробудут в городе.

Как только он сделает пару звонков и убедится, что за ним следят, его задача будет выполнена.

– В Питсбурге мы задержимся до утра или мне придется сразу запросить разрешение на вылет до Колумбуса? – Шейла вспомнила, что ее мать говорила о заказанных гостиницах во всех городах.

– В Колумбусе у меня заказан номер в отеле при аэропорте, – объяснил Рид. – Хорошо бы вылететь из Питсбурга около пяти вечера.

– В таком случае я пошлю запрос по радио на вылет сразу же, как только мы войдем в зону контроля питсбургского аэропорта. Задержки не будет.

Рид кивнул и, скрестив на груди руки, откинулся на спинку кресла, показывая, что собирается спать.

Шейла смотрела в безоблачное небо, пока не услышала ровное и глубокое дыхание Рида. Ей захотелось получше рассмотреть его. Она никогда не видела его спящим. Глаза скрыты темными очками, но на губах застыла едва заметная улыбка. Смуглое лицо пленяло своеобразной неброской красотой.

Взор Шейлы привлекли его губы. Во сне Рид немного приоткрыл их, и Шейлу охватило странное желание поцелуя. Однако она одернула себя: неделя предстоит долгая. Работы по горло, и ей нет дела до его губ.

Коннорс совершенно ясно дал понять, что не считает Шейлу привлекательной, его больше интересовали сестры. Ей казалось, что Коннорс из тех мужчин, которые не способны на глубокое чувство. Он был слишком сильным и сложным. По-видимому, Рид станет собственником той женщины, которая сделает ошибку, влюбившись в него.