Рожденный Грешником

Глава 21

Когда Дориан сказал, что сообщит, я должна была догадаться, что легко не будет.

Мы вчетвером находимся в нашем номере и спорим с кирпичной стеной, известной, как Легион, о его бестолковом соглашении пойти на самоубийство и найти покойного брата короля, Николая Скотоса.

Конечно же, Ли не слышит ничего, кроме звука собственного голоса, повторяющего постоянно его глупые рассуждения. Его жизнь - слишком высокая цена, чтобы заплатить за меня, невзирая на последствия.

Я того не стою, и каждый раз, когда пытаюсь сказать ему об этом, он меня игнорирует.

- Мы найдем другой путь, - умоляю я. - Ты даже не знаешь, будет ли полезна информация, которую они предоставят. Ты можешь пожертвовать своей жизнью просто так.

- Послушай её, - призывает Тойол, - Откуда нам знать, что мы можем остановить Призыв? Раньше никогда такого не происходило.

Легион, даже не потрудился посмотреть на нас. Он просто продолжает чистить оружие, хотя оно с ночи все безупречно вычищено.　

- Тогда пришло время узнать. Я не для того посвятил жизнь Се7мерке, чтобы при первых трудностях, бежать от них. Я сказал, что защищу тебя, значит, я это сделаю. Или умру, пытаясь защитить.

Разочарование пронизывает мой голос, и я подхожу так близко, что ощущаю жар, исходящий от его могучего тела.

- Но нет никакой гарантии, что ты сможешь, Ли. И я не хочу, чтобы ты махнул рукой на все, над чем так упорно трудился - боролся - ткнув пальцем в небо. Прошу. - Рискнув и подойдя еще ближе, я осторожно опускаю руку ему на плечо.

Сначала Ли вздрагивает от моего вторжения, но прежде чем я успеваю отстраниться, он кладет руку на мою и удерживает.

Не знаю, что это, возможно ощущение кожи к коже или просто эмоции из-за пережитого дня, но я слышу, как, признаюсь.

- Я не боюсь, Ли. Я не боюсь умереть.

Его голос тихий и с оттенком скрытой печали.

- Ты готова отказаться от себя?

- Если на, то пошло - да. Если это значит, что ты будешь жить - да.

- Ну, а я нет. - Разорвав обжигающее прикосновение, он смотрит на оружие, лежащее на столе.

Я бросаю умоляющий взгляд через плечо на Феникса. Он должен достучаться до него. Он не может позволить другу - брату - рисковать всем ради меня.

Легион слишком важен для Се7мерки. Слишком важен для...

В моей голове эхом звучит голос, но не тот, который шепчет приказы, причиняющие боль и несущие за собой жестокость. Это не голос моей совести. Это голос хрупкой королевы с глазами ночи и дня.

"Ужин в ресторане в приватной столовой в семь. Тогда все будет раскрыто. Верь, Иден".

А затем она исчезает, прежде чем я успеваю понять, что она незаметно прокралась в разум.

- Ужин в семь. Внизу, в ресторане, - вытаращив глаза и побледнев, повторяю я.

- Как ты узнала? - спрашивает Тойол.

- Габриэлла сказала. Она... только что проникла в мой разум, так же как делаю я.

Но качественнее, должна признать. Ее контакт прошел безупречно. Я даже ничего не почувствовала. Он, казался, таким ненавязчивым, словно она просеялась через мои мысли или воспоминания. А ее голос такой четкий, словно она стояла передо мной и шептала на ухо.

Если без моего позволения Габриэлла могла проникнуть в мою голову, ... на что она ещё способна?

Как легко она могла бы заползти в самые пыльные, темные уголки моей души и раскрыть секреты?

Как невероятно просто ей удалось бы уличить меня в том, что на самом деле я собой представляю и что сделала?

Паника, сжимая горло, душит по объяснимым причинам. Я не знаю, смогу ли справиться со всем этим. Не могу позволить ей или еще кому-то в этом роде просто так залазить в мою голову. Это не только будет, стоит Легиону жизни. Это будет стоить мне... всего.

Мы соглашаемся оставить разговор на потом, и я благодарна, что есть несколько минут побыть наедине с собой и подготовиться к ужину. Ненавижу признавать, но мне страшно. Легион говорит, что хочет защитить меня или умереть, пытаясь защитить.

Но как долго он будет проявлять ко мне милость, после того, как узнает, что я натворила? Буду ли я все еще достойна спасения?

Я встряхиваю головой, надоело мучить себя вопросами, только потому, что слишком труслива, чтобы ответить на них. Дело пошло и если я сейчас вмешаюсь, то могу лишь сделать хуже... всем нам.

Но все же, я должна попробовать. Не для себя или моих эгоистичных побуждений. А ради Легиона. Хоть раз, я должна поступить правильно.

Поскольку я собиралась налегке, то держу платье и босоножки, которые мне положила в сумку Лилит. Я поправляю волосы и макияж, придавая себе более смелый и гламурный образ с красными губами и распущенными локонами.

Я вспоминаю слова Легиона, сказанные ранее, и про себя улыбаюсь, прикасаясь рукой к ложбинке на горле. Он сказал, что я очаровательна. Ничего не могу с собой поделать, но интересно, будет ли он чувствовать это после сегодняшнего вечера.　

Мы спускаемся в ресторан, в тишине, задумавшись, что уготовит для каждого из нас этот ужин. Габриэлла сказала, что все раскроется, и пока меня это пугает и одновременно не терпится узнать, что она имела в виду.　

Что они надеются найти и как? Должна признать мир Темных и Светлых зачаровывает меня. Знать, что такая безграничная сила существует на земле, незамеченная ходит среди людей веками, кажется мне нереальным.

Несколько дней назад я была потерянной девушкой, которой управляли боль и гнев. Сегодня, я собираюсь поужинать с убийцами демонов и сверхъестественной королевской семьей. О, и я "спящая" бомба самого дьявола.

Изысканный ресторан отеля выглядит именно так, как я и представляла.

Изобилие мясных блюд и дорогих вин, атмосфера шика, но не удушающего. Однако, когда мы подходим к стойке менеджера зала, не успев произнести и слова, нас быстро проводят в приватную зону.

В отличие от утренней встречи, семья Скотос в меньшем составе, отсутствуют Александр и малыш Николай. Все непринужденно беседуют за бокалом красного вина и мясных закусок.

- Добро пожаловать, - встречает нас Дориан почти с теплой улыбкой на лице - если это можно назвать улыбкой. Он может дёрнуть уголком рта, но в этом движении есть что-то чересчур грешное... чувственное, чтобы относиться к веселью. Не думаю, что он играет.

Думаю, что он не способен выглядеть менее греховно-соблазнительным, даже когда и не пытается.

Нам предлагают присесть и наслаждаться вечером, совсем не так как было утром. Я смотрю на Легиона, который наблюдает за приветствием с непроницаемым, расчетливым видом, но все же усаживается напротив колдуна.

Я следую его примеру и сажусь справа от него. Тойол садится возле меня, а Фениск с левой стороны от Легиона.

- Ну что ж, когда мы все удобно устроились... - начинает Дориан, взбалтывая красное вино в бокале. - Надеюсь, вы с пользой провели остаток дня. Иден, ты впервые в Спрингс?　

Легкая светская беседа? Серьезно?

Мне кажется, я упускаю что-то - какой-то скрытый смысл в его словах. Или, может быть он пытается просто проявить доброжелательность. Жизнь и обстоятельства сделали из меня скептика.　

- Да, - отвечаю я.

- Тебе здесь нравится?

Официант подходит к нам с двумя на выбор бутылками вина. Прежде чем я могу подумать, что выбрать, Легион жестом указывает на красное.

- Учитывая, что я не покидала отель с момента приезда, и то, что успела посмотреть, понравилось. Не сравнится с южными районами Чикаго.

- Ах, Чикаго. Как давно я там был. Может нам стоит наведаться туда, Габриэлла?

Королева кивнула.　

- Я никогда не была в Чикаго. Единственное что о нем знаю это чикагская пицца в глубокой форме, Кабз и Канье Уэст.

- Видишь! - взвизгиваю я, забываясь и толкая Легион в бок. - Он сокровище Чикаго!

Он вздрагивает от удара, его серебристые глаза расширяются от недоумения, без сомнения, интересуясь, совсем ли я потеряла разум. Затем, он также поражает меня, качая головой и - может быть - ухмыляясь.　

- Клянусь жизнью, вы все понятия не имеете, что такое музыка.

- Согласен, - поддерживает Дориан, поднимая бокал в приветствии. - От половины из той хрени, которую слушает Габриэлла и Морган у меня кровоточат уши. Я не позволю маленькому Нико вырасти, не узнав, что такое музыка.

- Хей! Не надо меня сюда впутывать! - смеется Морган, и делает вид, что собирается кинуть в Дориана маслиной. - У меня превосходный вкус в музыке. Правда, Ларс?

Высокий, светловолосый бог с глазами оттенка золота ласково гладит ее по волосам и ярко улыбается.　

- Ты такая красивая. Я люблю тебя.

- Лжец! - лепечет она, играючи смахнув его руку. - Почему ты не говорил, что ненавидишь музыку, которую я слушаю?

- Потому что ты такая счастливая, когда ее слушаешь. А я так счастлив, видеть тебя такой.

Выражение обожания на его лице... нежные слова, слетающие с чувственных губ... и Морган, почти растекается лужицей на полированном деревянном полу, и я ее не виню за это.

- Ты должен признать, - присоединилась к разговору Габриэлла, заметив, что ее подруга занята, выпучив глаза на своего ухажера, - что не вся современная музыка такая уж плохая.

- Согласен, - кивает Тойол, - Я и сам фанат 21 века. На сама деле у Иден есть хорошие плейлисты. Помимо Кенье, конечно.

Все они смеются надо мной, и я не виню их. Легион, кажется, смягчился, а я должна признать, что семья Скотос совсем не плохая. Они почти, кажутся... нормальными. Людьми, даже.

Как и ожидалось, ужин прошел великолепно. Самые сочные, самые нежные стейки, лобстер, маслянистые, хрустящие овощи и мягкий, взбитый картофель падают на огромных блюдах в семейных традициях, с лучшими, которые я только пробовала, винами.

Далеко от дешевого, фруктового алкогольного напитка, который я и сестра брали по пятничным вечерам. Я ужасно скучаю по ней, но я не позволяю думать об этом. Сейчас она в безопасности, в достатке и под защитой.

Я не могла дать ей все это многие годы, которые она провела рядом со мной, хотя сестра единственный человек в моей жизни, заслуживающий все эти блага. Но это сделал Легион. И, по его словам, он сделал это ради меня.

Не знаю, что и думать по этому поводу, но я благодарна.

И вот я ужинаю, смеюсь и болтаю с королевской семьей. Столько еды я, наверное, видела только на канале Food Network, и пью вино, которое, вероятно, стоит больше, чем моя недельная зарплата.

Я ненавижу то, почему здесь и зачем сунулась в этот мир мифов и фэнтези.

Но часть меня настолько поражена этим. Это словно я впервые в жизни увидела цвета, а у вкусов и звуков больше нет оттенка нищеты и преступности.

И если у меня не так много времени осталось на этой земле - в качестве девушки или еще кого - я буду ценить данный подарок, даже если он упакован в проклятье.　

- Иден, я надеюсь, ты оставила место для десерта, - говорит Габриэлла, после того как мы заканчиваем с ужином. Я не могу вспомнить, что столько ела... когда-нибудь вообще.

В доме Се7мерки еда была вкусной, но я всегда слишком нервничала или была напугана, чтобы действительно объедаться. Крошечная часть во мне начинает переживать, пока я думаю о том, сколько времени провел Джин за плитой, готовя для меня.　

Он даже не может съесть половину приготовленной еды, но ему нравилось кому-нибудь - какому-то человеку - готовить.　

Я смотрю на свой живот. Я так наелась, что выгляжу, как на восьмой неделе беременности.

- Десерт? Ты хочешь, чтобы я лопнула?

Прямо на реплике, входит официант с подносом, усыпанным всевозможными десертами, о которых можно только мечтать.

Торты на любой вкус и с разными начинками, красивые печенья и ватрушки, а нежный заварной крем заменил оставшиеся блюда с мясом и моллюсков. Я таращила глаза, когда заметила робкую улыбку через стол.　

- Я люблю сладкое, - пожимая плечами, говорит Дориан. Вот он почти выглядит, как человек и, казалось бы, безобидный и совершенно безупречный.

Я понимаю, что Габриэлла видит в нем. Слепая может это увидеть. Но в нем есть нечто такое, что заставляет меня не доверять этому непринужденному очарованию и пугающей внешности. Он кажется нереальным. А скорее миражом.　

- Неужели кто-то ещё голоден, - издеваюсь я.

- Говори за себя, - фыркает Тойол, ставя перед собой тарелку со сладостями. Я смотрю на Легиона, который делает то же самое, пока почти-как-цивилизованный Феникс оседает на скромную порцию крем-брюле со свежей малиной, посыпанной сахарной пудрой.

- Думаю, что впаду в пищевую кому, если съем еще хотя бы кусочек. - Я глажу свой живот и пытаюсь сделать глубокий вдох.

- Ты еще этого не пробовала.

Я слышу слова, но не понимаю их, пока не появляется фруктовый пирог в нескольких сантиметрах от моих губ, поднятый на самом кончике пальца Легиона. Я перевожу взгляд на его омуты, сверкающего серебра, в которых клубится ожидание.　

Это часть всего этого? Игра, которую он играл, чтобы успокоить короля и убедить его помочь нам?

Я смотрю на остальных, которые сверлят нас взглядами, хотя они слишком вежливые, чтобы смотреть открыто. Они ждут, чтобы увидеть, буду ли я играть по правилам и добровольно ли я с Се7меркой или по принуждению.

Или возможно они хотят увидеть, если в убийце демонов что-то большее, чем гласит о нем легенда.

Так медленно, что можно сосчитать каждый вдох и выдох, я наклоняюсь и раскрываю губы. На вкус пирог влажный и слоистый, когда Легион мягко скользит им между моих зубов, он с полуприкрытыми глазами смотрит и ждет моей реакции. Я даю ему то, что он жаждет, стон удовольствия.

- Хорош, да? - Его голос скользит по мне подобно меду.

- Очень.

- Еще?

- Да. - Слово не более чем глубокий вздох.

Он снова кормит меня, и я слизываю все до крошки с его пальцев. Кожа Легиона сладкая, как сахар и горячая, как он сам.

В голове проносятся воспоминания того, что я не могла знать. Я пробовала его прежде. Не знаю, как, но ощущение его пальцев на моих губах, прослеживающих линию моих губ... я знаю это точно так же, как знаю собственное имя.

- Думаю, не подходящее время, чтобы обсуждать дело, - вставляет Дориан, его тон звучит зловеще.

Его слова возвращают меня к реальности, и я отворачиваюсь, отстраняясь как можно дальше от Легиона, как будто это останется не заметным.　

- Конечно, нет, - сдержано отвечаю я.

- Так как мы смогли договориться об условиях, то я считаю, что уместно начать, да? Ты готова, Иден?

- Да. Но я хотела бы пересмотреть условие. - Я чувствую, как Легион рядом со мной напрягается, но я не сдамся. - Поиски твоего брата приведут Легион к самоубийству. Это неразумно, и я думаю, ты это знаешь. Легион лидер Се7мерки. Без него, информация о моем Призыве может быть бесполезной.

Дориан качает головой, обдумывая мое заявление.　

- Возможно. Но это не изменит нашего условия. Тем не менее, возможно есть кое-что, с помощью чего можно избежать смерти.　

- И что же это?

- Только время покажет - время, которого у нас нет. И я не думаю, что смогу обратить его.

- Обратить его? - морщусь я.

- Есть... варианты. - Я не пропускаю, как Дориан кидает быстрый взгляд на Сайруса, который прятался за дверью. Он зловеще стоит на месте, сливаясь со стеной, как живая статуя.

Один из смертоносных эффектов хищника, как легко было бы устранить ничего не подозревающую жертву, пока они проходят мимо него, не подозревая о скрытой опасности, ждущей в тени.　

- В любом случае, это то, что мы хотим, и мы не станем просить такую высокую цену за наши услуги, если бы это не было крайне важно. Мы понимаем об ужасных последствиях, но я уверен, ты сможешь понять.

У тебя также есть кто-то, о ком ты заботишься - ради кого ты пойдешь на всё - даже если это пойдет против твоих самых хрупких, человеческих инстинктов.　

Ему даже не надо лезть ко мне в голову, чтобы понять, что задел за живое. Сестра. Он знает о сестре. А значит, он может использовать ее против меня, если дойдет до дела.　

- Прошу прощения, но это что... угроза?

- Во все нет, - хладнокровно отвечает он. - Но семья для меня — значит всё. Для нас. Это всё что у нас есть. И когда ты глава одного из сильнейших ковенов, как наш, то нужно знать своих друзей, так же хорошо, как и врагов. Хотел бы думать о вас, как о друзьях. В конечном итоге, мы бы тут сейчас не сидели.

- Мой супруг пытается сказать, - вмешивается Габриэлла, прежде чем бросить колкий взгляд на короля. - Мы хотим помочь вам - что и сделаем. Но взамен нам нужна помощь Се7мерки. В частности, Легиона. Мы бы не просили, если бы был другой путь.

- Подождите, - хмурюсь я. - Так вы что, знали, что нам нужны ваши способности? Вы знали, что мы придем просить? - Теперь все это так очевидно. Если Легион единственный, кто может найти брата короля, то почему они сами не пришли? Если только они уже знают...

- Твое будущее продолжает меняться, - говорит Габриэлла, подтверждая мои подозрения. - Я не ясновидящая, но я это чувствую. Когда я взяла твою руку... я подключилась к твоей жизненной силе. И увидела комнату под землей. Цемент был под моими босыми ногами - твоими, то есть. И я - ты - находилась там голой.　

Во рту мгновенно пересыхает, и кровь приливает к лицу, стуча в ушах. Мой пульс бешено бьется, пока я слушаю, как Габриэлла озвучивает мои худшие опасения.

Это сон. Повторяющейся ночной кошмар, который я вижу каждую ночь с того дня, как увидела первые седые пряди. Это был мой восемнадцатый день рождения, когда я впервые пережила этот кошмар. Тогда это была всего лишь вспышка - проблеск бледной, дрожащей кожи, укус холодного лезвия, тонкая струйка теплой крови.　

Со временем кошмар становился все более четким, пока не стал похож на фильм о настоящих убийствах, который постоянно проигрывался ночь за ночь. И неважно, сколько раз я чувствовала его руки на себе и запах крови, витавший в воздухе, я бы никогда не привыкла к этому.

Сон до сих пор пугал меня до слез и оставлял впоследствии задыхающейся от рыданий. Чтобы я не делала, чтобы облегчить ужас - снотворное, чаи, алкоголь, даже наркотики - я все еще не могла побороть страх, перед тем как закрою глаза.　

До того, пока не появился Легион.

Кошмары до сих пор мучают меня, но раз в четыре, ужасных, года я видела что-то еще, когда закрывала глаза.

Я видела свет и слышала смех. Чувствовала тепло и доброту, и безопасность. И сильнейшее желание, которое до сих пор никогда не испытывала.　

- Там рядом с тобой, кто-то присутствует - следит за тобой, - говорит Габриэлла, возвращая меня в реальность.　

- Да, - дрожащим голосом отвечаю я. Я неловко ерзаю на стуле от пристальных взглядов других. Они все слушают, как мои самые мрачные, самые кровавые части души выворачивают на обеденный стол.

- Ты убиваешь их. Убиваешь всех их.

- Да. - Ком в моем горле такой большой, что я сомневаюсь, что слово можно разобрать.　

- И он... он берет тебя. И ты хочешь этого. Ты умоляешь его. - Габриэлла выглядит пораженной, словно ей больно. Словно она может чувствовать мучения моих жертв, пока я приказываю им уродовать друг друга, после чего глубоко вонзаю клинок внутрь их искалеченных тел.　

Я должна была догадаться. Ответ лежал прямо передо мной все это время. Это был не просто кошмар. Это - пророчество.

- Ты ведь вначале ему сопротивлялась? - спрашивает молодая королева, пристально разглядывая мою изорванную в клочья душу. - Ты не хотела, чтобы тебе это нравилось. Ты не хотела его. Но ты ничего не могла подделать.

- Кто? - спрашивает Легион, впервые заговорив с того момента, как Габриэлла начала распутывать мои самые большие страхи. Я чувствую, как его глаза светятся от ярости, сжигая меня.

- Люцифер. - Мой голос не более чем сломленный шепот. Я произношу слова на автопилоте, не чувствуя даже их на языке. Если я начну думать об этом, то все станет слишком реально.

- Я убиваю их всех. Сестру. Логана. Маму. Всех, кого я когда-либо знала. Я смотрю и смеюсь, пока они рвут себя на части, после чего я проливаю их кровь на свою обнаженную кожу. Почти каждую ночь... почти каждую ночь я вижу этот сон.

- Но ты знаешь, что может все изменится. У тебя есть власть, чтобы изменить свое будущее. - Габриэлла мельком смотрит на Легиона, но я знаю, что он видит. Ничто не ускользнет от его глаз.　

- Мы ничего не можем сделать, чтобы остановить это? - спрашивает он.

Габриэлла выдыхает, прежде чем откидывается на спинку стула.　

- В ближайшее время ты увидишь следующий знак своего Призыва. После чего, он придет за ней. Если только...

- Если только что? - почти рычит Легион.

- Если она только не захочет чего-то большего, чем, то зло, которое взывает к ней. Любое влечение привлечет ее к нему... сильное. Более сильное, чем какая-либо магия, которой мы можем только владеть, чтобы остановить его. Таким же образом как она может согнуть волю людей, он может согнуть и ее. Она должна бороться с ним. Она должна жить для чего-то большего, тогда она захочет убить его.

- Когда это произойдет?

- Не могу сказать. Наступят холода, но снег еще не ляжет. Мне жаль, но это всё что я вижу.

Здорово. Мы торговали жизнью Легиона за то, что я, по большей части, уже знаю. Однако, есть способ бороться с этим. А учитывая полное недоумение на лице Легиона, он не знал, что это вообще возможно.　

- Но есть кое-что еще...- говорит уставшим голосом Габриэлла.

- Когда я была ...обычной девушкой... Дориан рассказывал мне историю, которую слышал. Речь шла о ребенке, который будет править преисподней, вызывать из нее все зло и направлять на землю. Тысячелетние войны, приносящие бесконечные смерти и болезни. Все это коварство и зло будут гулять по земле до тех пор, пока не искоренит добро.　Дитя будет воплощением зла, отмеченный зверем. Антихрист.

Я открываю рот, но ни звука не вырывается. Обхватив горло, я задыхаюсь от невысказанных слов. Я знаю эту историю. Откровение. Конец света.

- Хочешь сказать, что Иден антихрист?

Королева изящно качает головой.

- Нет. Дитя будет прямым потомком того, кого ты называешь Хозяином. Люцифера.

- Мы, черт побери, его так не зовем, - сквозь зубы говорит Легион. - Так он родит наследника.

- Да, - кивает она. Потом она переводит свой пронзительный взгляд на меня, впиваясь этими глазами со всей мощи Солнца и Луны. - И я думаю, что она станет его матерью.　

Его матерью. Моя судьба заключается в рождении антихриста. Нести семя ненависти и разрушения в своей утробе.

Приступ тошноты скручивает мой живот, вызывая холодные капли пота на груди и шее. Я собираюсь потерять контроль прямо здесь, за этим столом. Прямо перед сверхъестественной королевской семьей и убийцами демонов. Я боялась их, в то время как мне суждено стать самым смертоносной из всех них.

Я не знаю, что собираюсь делать, пока встаю на ноги и иду в сторону дверей.

Я понятия не имею, куда я иду, но знаю, что должна выбраться отсюда. Мне необходимо покинуть эти стены, уйти прочь от их испытывающих и полных сочувствия глаз.　

Я так устала быть предметом для обсуждения. Надоело быть раненным ягненком среди монстров. Когда сама чудовище. Я тот ночной кошмар, от которого пыталась сбежать.

Не знаю, следует ли за мной Легион, да я и не оглядываюсь, чтобы проверить. Я просто знаю, что больше не могу сидеть дальше и быть их фриком из шоу-уродцев.

Я играла эту роль всю свою жизнь. И так же, как мои ночные кошмары, легче не станет.　

Я не останавливаюсь, пока не оказываюсь у дверей нашей комнаты, и понимаю, что у меня нет ключей от нее. Дав волю рыданию, который я сдержала в горле, пока выбегала из столовой, я оседаю на пол, побежденной, сломленной потерянной девушкой. Не знаю, смогу ли когда-нибудь найти свой путь.　

Первая слеза скатывается по щеке, когда резное дерево против моей спины поддается назад, и я падаю. Тревожные звоночки звучат в голове, пока я встаю, чтобы встретиться с незваным гостем в дверном проеме.　

Я даже не успеваю закричать, когда он дергает меня внутрь.