Рождественская сказка

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Мистер Квотермен, одна леди только что оставила для вас некий предмет и сказала, что вам лучше знать, как с ним обращаться.

Эван Квотермен неохотно оторвался от чтения очередного месячного отчета. Он был составлен из рук вон плохо, и Эвану хотелось поскорее дочитать его и вызвать к себе провинившегося подчиненного; у него совсем не было времени, чтобы играть в непонятные игры с таинственной незнакомкой, передавшей ему посылку.

— Просто оставьте это на своем столе, — велел он. — Я посмотрю, когда смогу.

Квотермен неопределенно махнул рукой, нахмурился и снова погрузился в чтение отчета. Неужели на свете не осталось добросовестных работников?

Альма взглянула на свой стол, чтобы удостовериться, что предмет лежит там в целости и сохранности.

— Боюсь, я не смогу этого сделать.

Он тяжело вздохнул. Конечно, Альма содержит свое рабочее место в идеальном порядке и совершенно искренне полагает, что два лишних листка бумаги нарушат гармонию и перевернут все вверх дном. Безусловно, приятно иметь такого аккуратного секретаря. Но иногда эта сумасшедшая страсть к порядку раздражает.

Эван поморщился:

— Тогда суньте посылку в ящик!

— Я не могу этого сделать!

Что-то в ее голосе заставило Эвана поднять голову. Секретарша выглядела обескураженной. И это удивило его.

— И в чем же дело? — полюбопытствовал Эван.

Альма уважала своего босса и всегда старалась не доставлять ему излишнего беспокойства. Но сейчас она была в растерянности.

— Дело в том, что это ребенок.

От неожиданности он выронил отчет из рук.

— Вы шутите…

Она выпрямила свои худенькие плечи и, стуча каблучками, вышла из кабинета.

Эван замер на месте, уставившись в открытую дверь.

— Тогда я не…

Альма снова вошла в кабинет, держа в руках корзину с ребенком.

— …я не понимаю…

Голос Эвана предательски задрожал. Он не помнил, как встал, вышел из-за стола, подошел к Альме и с недоверием взглянул в лицо младенца. Ребенок гукал и пускал пузыри — видимо, был в хорошем настроении.

Только этого ему сегодня не хватало! Эван ошарашенно поднял глаза на Альму.

— Чье это?

Альма спокойно посмотрела начальнику в глаза. Даже если бы она была в курсе дела, все равно не стала бы распускать язык.

— Судя по всему, ваше. Записка была сверху, — она указала на клочок бумаги, приколотый булавкой к распашонке ребенка.

У Эвана отвисла челюсть.

— У меня нет детей, — возразил он. Он и не собирался их иметь, несмотря на то что сам вырос в достаточно большой семье. Он считал детей обузой и решительно не понимал, чем других мужчин так привлекает роль отца семейства.

Это была чья-то жестокая шутка.

— Теперь есть, — возразила Альма. И хотя она старалась сдержать улыбку, он понял: она всегда знала, что Эвану Квотермену, главному экономическому советнику корпорации Донована, присуще не только рвение на работе, как думают окружающие.

Эвану не понравилось это выражение лица Альмы. Уж она-то должна знать, что, если босс что-то сказал, этому смело можно верить. В его мире не существовало лжи и притворства.

Ребенок захныкал и привлек внимание Эвана.

— Выхода нет…

Впервые за несколько лет Альма увидела своего босса подавленным.

— Вернее, выход есть, но… — Он выглядел ошеломленным. Пытался собраться с мыслями и подойти к проблеме логически, как будто все это было частью его работы, а не внезапно свалившейся на него неприятностью. — Женщина, которая принесла ребенка, как она выглядела?

— Высокая, стройная, с длинным шарфом на шее и в темных очках. — Альма неопределенно пожала плечами. — Она ушла так быстро, что я не смогла ее остановить.

Эван вздохнул и провел рукой по своим темным волосам. Какова бы ни была причина всего происходящего, в основе лежала ошибка, ужасная, вопиющая ошибка. Он чисто теоретически не мог быть ответственным за это пискливое явление жизни.

У Альмы затекли руки, а Эван, похоже, не собирался брать у нее ребенка, поэтому женщина поставила корзину с младенцем на рабочий стол его предполагаемого папаши.

— Возможно, записка все прояснит, — сказала она, аккуратно отколола бумагу от распашонки и протянула ее Эвану, растерянно стоявшему рядом.

Действуя как во сне, он постарался взбодриться и взял послание. Ему все еще казалось, что он вот-вот проснется и кошмар кончится.

Но записка была адресована именно ему.

«Эван, я долго тебя искала, иначе я бы принесла тебе твою дочь намного раньше. Я провела с ней шесть месяцев, но материнство не для меня. Надеюсь, ты обеспечишь Рэйчел гораздо лучшую жизнь, чем я».

Он перевернул листок, но там ничего не было — ни подписи, ни имени, никакого указания на отправительницу записки.

— И больше ничего? — все еще не веря, спросил Эван и посмотрел на Альму. — Неужели это все? Она что-нибудь сказала?

Альма отрицательно покачала головой.

— Я уже все вам передала. Она хотела, чтобы я вручила вам ребенка.

Альма наверняка что-то забыла, что-то упустила. Его брат однажды рассказывал ему нечто подобное: люди могут выдать себя одним словом, одним движением, надо только проследить.

— Ее слова, — потребовал он, — повторите мне ее слова, Альма.

— «Скажите мистеру Квотермену, что он знает, как обращаться с этим, лучше, чем я», — повторила Альма.

По выражению ужаса на его лице секретарша поняла, что незнакомка сильно переоценила возможности мистера Квотермена.

— Но я не знаю, что делать с ребенком, — запротестовал он.

Эван в смятении принялся разбирать бумаги на столе, словно ища в них ответы на вопросы, мучившие его в данный момент.

Затем он медленно поднял голову, посмотрел на Альму и предпринял последнюю, безнадежную попытку:

— Альма, вы женщина…

Секретарша развела руками.

— Это вовсе не значит, что я знаю о детях больше, чем вы.

— Но у вас же должен проявляться материнский инстинкт…

— Нет, не должен. У нас с Джорджем нет детей.

Альма достала салфетку, но, вместо того чтобы вытереть слюни с лица ребенка, протянула ее Эвану. Он неохотно взял салфетку и начал вытирать ротик Рэйчел, как будто это было пятно на ковре.

Альма взглянула на младенца. Ее присутствие в кабинете не было столь необходимым — у босса много дел.

— В данной ситуации, мистер Квотермен, — сказала она, пятясь к двери, — я думаю, лучше всего связаться с агентством по усыновлению детей. Хотите, я все устрою?

Альма была уверена, что Эван согласится. И он ее не разочаровал.

— Да.

Он посмотрел на ребенка. Рэйчел. Это имя ничего ему не говорило. А все потому, что она не его дочь, убеждал он себя.

Внезапно Рэйчел потянула к нему свои крохотные ручки, улыбнулась и издала звук, очень похожий на смех. У нее были темно-зеленые глаза. Как и у него. А что, если?..

— Нет, — вдруг сказал Эван, глядя на Альму.

Секретарша, удивленная, остановилась в дверях.

Эван попытался сосредоточиться, но впервые в жизни не смог. Если он обратится в агентство, сколько будет забот с оформлением всех бумаг! А вдруг судьба действительно сыграла с ним злую шутку и Рэйчел — его дочь? Значит, придется воспитывать ее.

Тем более что на карту была поставлена его репутация. Все должно держаться в строжайшем секрете.

— Не звоните в агентство, — сказал он Альме.

— Я думаю, вы совершаете ошибку, мистер Квотермен, — предупредила она.

— Возможно.

Эван медленно приходил в себя. В три часа у него совещание с президентом компании Донованом и представителем одной японской фирмы. У него есть еще четыре часа, чтобы привести свою жизнь в порядок.

Задыхаясь от волнения, он поднял корзину с девочкой. Ребенок засмеялся. Эван подумал, что выглядит как человек, несущий в корзине бомбу, а не младенца.

— Альма… — начал он, остановившись у ее стола. — Я ненадолго отлучусь.

Альма вздрогнула.

— Вы вернетесь к совещанию?

Он вскинул брови и сердито уставился на нее.

— Разве я когда-нибудь пропускал совещания?

Она, прищурившись, глядела на ребенка, ее губы были плотно сжаты. Все ее существо словно говорило: «Это ваши проблемы».

— Но вы раньше никогда не отлучались из офиса в середине рабочего дня.

— Ни слова об этом, Альма, — сурово произнес он. — Никому. Если я от кого-нибудь что-то услышу, буду знать, кто об этом рассказал.

Он никогда ничего не повторял дважды.

— Поняла. Что мне сказать, если кто-нибудь будет вас искать? — спросила она.

— Сочините что-нибудь. Что-нибудь правдоподобное.

Она усмехнулась.

— У меня не настолько хорошее воображение.

У меня тоже, подумал он, глядя на Рэйчел. Она не может быть его дочерью. Он не хотел иметь детей. И даже если бы у него и обнаружился ребенок, то только из-за любовной истории, а не ошибки. А он никогда не влюблялся. Он желал этого, надеялся, но чуда, о котором постоянно твердил его брат Дэвин, с ним не произошло.

Однако его брат-близнец в пору юности успел влюбиться столько раз, что хватило бы на них обоих.

У меня нет детей, думал Эван, глядя на Рэйчел.

Она не могла быть его дочерью.

Все вокруг было как в тумане, мысли путались. Единственное, что он ясно помнил, — это то, как резко завизжали тормоза какой-то машины, а он, будто в оцепенении медленно осознавая, что только что чудом избежал гибели, отъехал к тротуару и понял, что плохо пристегнул ребенка к детскому сиденью.

Фактически вообще не пристегнул. Заводя мотор, он проклинал свою роскошную красную спортивную машину, сиденья в которой были абсолютно не приспособлены к перевозке детей.

Он ехал по улицам Сан-Франциско с ребенком на переднем сиденье и думал, что он первым делом сделает, добравшись домой. Малышка в корзинке что-то тихо лепетала.

Снова и снова он повторял себе, что, возможно, Рэйчел и не его ребенок. Когда это было? Полтора года назад? Он мог по пальцам пересчитать тех, с кем состоял в интимной связи в то время. Круг «подозреваемых» в материнстве постепенно сужался. Но проблема в том, что ни одна из его знакомых не была жгучей брюнеткой.

Он взглянул на Рэйчел. Маленькие дети обычно лысые, а у нее целая копна черных, как вороново крыло, волос.

Как и у него. О Господи, совсем как у него! Он совершенно забыл, что сам был брюнетом.

У него засосало под ложечкой. Что же он делает? Ведь он уважаемый в мире бизнеса человек. Только сейчас этого человека не интересовали биржевые маклеры и курсы валют, сейчас ему больше всего на свете хотелось найти кого-нибудь, кто знает, как управляться с маленькими детьми.

Остановившись на красный свет, Эван подумал, что все-таки нужно было позвонить в какое-нибудь агентство и снять с себя груз ответственности за младенца.

Только выход ли это?

Слишком много вопросов. Вопросов, на которые он не мог ответить. Его оставили в дураках.

А что, если вся эта история выплывет наружу? Корпорация, где он работал, занималась внедрением новейших технологий, но сам Донован был консервативен, в своих служащих ценил прежде всего безукоризненное поведение, и Эван одобрял такую позицию.

И если история с Рэйчел привлечет чье-то внимание, ему придется нелегко. Члены совета директоров гордились имиджем своей компании, впрочем, как и Адам Донован, несомненно благоволивший к Эвану и лично заинтересованный в его карьере.

А теперь этот ребенок… Вдруг кто-то просто решил над ним подшутить? Тогда они не знают, что играют с огнем, подумал Эван.

Но где-то в глубине его сознания мелькала мысль, казавшаяся невозможной. Что, если…

С «если» он разберется потом. Сначала нужно найти кого-нибудь, кто бы позаботился об этом беспокойном существе в корзине. А уж потом он займется поисками вероломной матери.

Но это уже дело Дэвина. Его брат был частным детективом, специализировавшимся на поиске пропавших; Дэвин непременно найдет таинственную незнакомку и уличит ее в фальшивых притязаниях.

Только Эвану не хотелось просить об этом брата. И не потому, что тот откажется или проболтается, просто Эван всегда гордился тем, что справится сам с чем угодно.

У «что угодно» был большой объем легких, и всю дорогу оно постоянно орало и всхлипывало. Эван даже опустил стекло, чтобы другие водители тоже слышали вопли ребенка и пропускали машину.

Всю свою жизнь он пытался доказать, что всегда поступает более ответственно, нежели Дэвин. Дэвин всегда был легкомысленным, «без царя в голове».

На лице Эвана появилось некое подобие самодовольной ухмылки. Почему же именно его обвиняют в отцовстве и именно ему приносят ребенка, которого он никогда не хотел?

Открытое окно не помогло. Крики Рэйчел только раздражали Эвана. Сейчас он чувствовал себя абсолютно беспомощным. Решения так и не было, но по крайней мере он уже приехал домой. В ушах звенело.

— Приехали, приехали, — попытался он угомонить Рэйчел.

Ребенок всхлипнул несколько раз и, будто успокоенный его голосом, затих. Он почувствовал нечто вроде временного облегчения. Смешно, что такая мелочь может так много значить.

— В опере, — пробормотал он, — тебе определенно нужно петь в опере.

Эван остановился около своего дома и заглушил мотор. Его заинтересовал ребенок, но не тот младенец, который лежал в корзине, а ребенок, шедший по дорожке. Краем глаза он видел, как она приближалась, маленькая четырехлетняя девчушка, очень упрямая и любознательная. С тех пор как он три месяца назад переехал в дом по соседству, этой девочке, живущей с матерью, определенно хотелось узнать о нем все что можно. Он давно заметил, что его лаконичные, односложные ответы на ее вопросы вовсе не отбивали у маленькой соседки охоту спрашивать. Наоборот, в ее головке возникало еще больше вопросов.

«Пожалуйста, только не сейчас!» — про себя взмолился он.

— Привет.

Встав на цыпочки, Элизабет Джин Уолкер заглянула в открытое окно.

Эван подумал, что она, наверное, слопала немало конфет — на его безупречно отполированном автомобиле остались липкие отпечатки детских пальчиков.

— У тебя есть ребенок! — Либби не спускала своих огромных, удивленных глаз с Рэйчел. — Вот не знала!

— У меня нет детей. Это не мой. — Он положил руку на ручку дверцы и выжидающе посмотрел на Либби. — Отойди, пожалуйста, мне нужно выйти из машины.

Пританцовывая, девочка отступила назад, все еще внимательно изучая младенца. На этой неделе она отрабатывала пируэты и была твердо уверена в том, что станет балериной.

— Если не твой, значит, ты его украл? — Она задыхалась от волнения.

Эван был рад, что хоть кто-то получал от всего случившегося удовольствие.

— Нет, кое-кто отдал мне его. — Он вышел из машины и хлопнул дверцей.

Без всякого смущения Либби обошла автомобиль, как тень следуя за ним.

— Значит, это подарок?

Где же мать маленького чудовища? Неужели она не знает, что ее дочь вертится то тут, то там и терроризирует соседей?

— Нет, не совсем.

Он уставился на Рэйчел. Эван решил не вытаскивать ее из корзины, чтобы ребенок не испачкал ему новый пиджак.

Либби вытянула шею, чтобы получше рассмотреть его лицо.

— Что ты будешь делать с ребенком?

— Я не знаю, — нахмурился он.

Эван не любил чувствовать себя идиотом, но он все еще не представлял, как ему следует поступить. Черт возьми, у него скоро совещание! У него нет времени сидеть дома и играть в «дочки-матери» с чужим ребенком.

Либби кружилась около него. Ругаясь про себя, он положил обе руки ей на плечи и аккуратно отстранил девочку с дороги.

Она взглянула на него, и вдруг ее бледное личико осветила улыбка, делавшая ее просто прелестной.

— Тебе нужна помощь? — участливо поинтересовалась она.

Вот бы сейчас с неба спустилась Мэри Поппинс, подумал он и, сам удивившись своей внезапной инфантильности, ответил:

— Да, мне нужна помощь. — Он поднял с сиденья корзину с Рэйчел. — Мне просто необходима помощь. Я…

Эван огляделся, ища глазами Либби и намереваясь отправить ее домой, но девчушки уже и след простыл.

Что ж, по крайней мере хотя бы этот четырехлетний монстр исчез. Меньше всего ему хотелось сейчас слушать болтовню Либби.

Следовало бы настоять на том, чтобы Альма ему помогла. Он был зол на самого себя, что так быстро сдался. В конце концов, она женщина! А женщины знают, что нужно делать в таких случаях.

Бог свидетель, он был растерян.

Ребенок заливался веселым смехом, пока Эван нес его в дом.

— Да, смейся, смейся. Ведь на сегодняшнем совещании не решается вопрос о твоей карьере. Кто же ты, черт тебя побери?

В ответ Рэйчел только радостно зачмокала.

С трудом сохраняя равновесие, Эван пытался открыть входную дверь. Сегодня явно не лучший его день.

Клэр Уолкер уже десять минут сидела, напряженно уставившись в экран компьютера. Сегодня она ничего не могла придумать. И вообще у нее перестало что-либо получаться с тех пор, как она взялась сочинять подходящий лозунг для компании, производящей спортивное снаряжение. Ее не покидало ощущение какого-то панического страха. Так было всегда, когда она не могла ничего сообразить.

С тех пор как час назад она вошла в эту небольшую комнату, служившую ей одновременно и спальней и рабочим кабинетом, она вставала каждые пять минут — то чтобы выключить плиту, то чтобы вытереть пыль с полок.

Клэр ненавидела пыль, но вытирала ее только тогда, когда она скапливалась на мебели в невозможных количествах. И вообще она ненавидела все, что хоть на секунду отвлекало ее от работы.

Господи, что же делать? — паниковала она.

Пришло время немного отдохнуть. Возможно, ей следует забросить работу до полудня, а после обеда дела пойдут сами собой?

Эта мысль была омрачена другой, внезапно пришедшей на ум: ей надо помыть холодильник.

Она отключила компьютер и пообещала себе, что, когда включит его в следующий раз, ее голова уже будет полна новых, блестящих идей.

Задняя дверь оглушительно захлопнулась, и весь дом задрожал. Маленький ураган Либби, с нежностью подумала она.

— Мама, мама, пойдем скорее!

Клэр слегка улыбнулась. Она привыкла к бесконечным воплям Либби. «Пойдем скорее» могло означать все что угодно: срочный призыв подойти и посмотреть на богомола в саду, птичку, кормящую птенцов в гнезде на сосне, или интересный мультик по телевизору. Клэр очень быстро поняла, что, каким бы громким ни был крик, это вовсе не означало, что земля перевернулась. Когда тебе четыре года, жизнь полна сюрпризов.

Клэр вышла в коридор.

— Что на этот раз, Либ?

Через несколько секунд появилась Либби. Она задыхалась, ее щеки горели, а золотистые кудрявые волосы разметались.

— Нашему соседу нужна помощь.

Клэр удивленно вскинула брови. Да, это было действительно особенное «пойдем скорее». Неужели он в самом деле просил ее о помощи? За все эти три месяца она не обменялась и парой слов с этим красивым, казавшимся таким загадочным, мужчиной. Она здоровалась с ним несколько раз, но он только сдержанно кивал в ответ. Больше ничего. И если бы однажды курьер по ошибке не доставил ей письмо, предназначавшееся ему, она бы даже не знала его имени.

С тех пор как он переехал, она видела его в основном рано утром, когда сосед шел к машине, и поздно вечером, когда он выходил из нее. Она ни разу не заметила, чтобы он стриг газон или выносил мусор. Он держал садовника и почти не бывал дома. Что касается мусора, Клэр сомневалась, что в его идеальном мире мог быть какой-нибудь мусор.

Клэр схватила рвавшуюся бежать назад Либби.

— Что значит — ему нужна помощь?

Она не могла представить мистера Квотермена нуждающимся в помощи и посылающим за ней Либби. Разумеется, девочка не обманывала, но что-то в этой истории было не так.

— Я спросила его, и он ответил, что ему очень нужна помощь, — нетерпеливо объяснила девочка.

— Что-то стряслось? — поинтересовалась Клэр.

Либби вся дрожала от возбуждения.

— Он украл ребенка!

Глаза Клэр расширились от удивления.

— Что он сделал?!

С детской непосредственностью Либби повторила:

— Дядя украл ребенка. Он говорит, что это не его. И ему нужно помочь. — Либби потянула мать к выходу. — Пошли, мам, ты сможешь помочь ему лучше всех!

— Конечно, ты относишься ко мне с предубеждением, но продолжай. Я люблю, когда мне льстят.

Либби нравилось, когда ее мама говорила с ней по-взрослому, используя длинные, незнакомые слова.

— Что это значит — предубе… что?

— Я объясню тебе это попозже, когда у нас будет время.

Клэр не терпелось убедиться в достоверности истории Либби. Она ни за что бы не решилась нанести Эвану Квотермену «добрососедский» визит как раз тогда, когда у него были неприятности.

Оказалось, ей не надо было стучаться, чтобы удовлетворить свое любопытство. Эван все еще пытался открыть заднюю дверь, в его руках была корзина с ребенком.

— Ты права, у него ребенок. — Клэр была потрясена. Возможно, он в разводе, подумала она. А теперь бывшая жена неожиданно уехала из города. Тогда это объясняет внезапное появление ребенка.

— Я же тебе говорила, мама! — Либби отпустила руку матери и побежала к Эвану.

В колледже Эван много занимался спортом и умел держать равновесие, но он все еще не мог вставить ключ в замок, мешала корзина.

— Видишь, — торжествующе объявила Либби, стоя позади Эвана, — я привела помощь!

Эван сердито выдохнул и уже собрался сказать Либби, чтобы она держалась от него подальше.

— Я не… — он не договорил, поймав удивленный взгляд своей соседки.

Несмотря на осень, босая, в коротких черных шортах, очаровательная блондинка выглядела скорее как старшая сестра Либби. Глядя на нее, было невозможно даже предположить, что она мать Либби.

Эта женщина была сногсшибательна. В ее огромных глазах светилось неподдельное изумление.

— Вам что-то нужно? — холодно спросил он.

Безусловно, он вовсе не был мистером Сама Любезность, но отчего-то эта неловкая грубость не обидела Клэр, а только рассмешила — так нелепо выглядел мужчина: злой, измученный, с ребенком на руках… Очевидно, он совершенно не знал, как нужно правильно держать маленьких детей.

Он, наверное, не в восторге от детей, решила Клэр. Что касается ее, она всегда была от них без ума, и теперь ей просто не терпелось взять на руки этого несчастного малыша, по иронии судьбы доставшегося ее бесчувственному соседу.

— Нет, — в конце концов ответила она. — Но мне думается, вам нужна моя помощь.

— Спасибо, Господи, — прошептал он, протягивая ей ребенка. Но вместо корзины она взяла у него ключи и отперла входную дверь.

Тяжело вздохнув, он вошел, бережно неся перед собой корзину. Затем повернулся к Клэр.

Она кивнула на ребенка.

— Полагаю, это ваш? Похож. — Она проигнорировала Либби, дергавшую ее сзади за свитер.

Эвану не хотелось обсуждать свои личные проблемы с этой женщиной. Наконец он неохотно отозвался:

— Предположительно.

— Предположительно? — ошеломленно переспросила она, глядя на плачущую Рэйчел. Ведь ребенок так похож на Эвана. Те же глаза, волосы. Она посмотрела на него. — Это девочка или мальчик? И кто мать ребенка?

Вместо того чтобы ответить, он отвернулся и поставил корзину на журнальный столик.

— Это девочка. А кто ее мать, я не знаю.

Что он имеет в виду? Может, он сумасшедший? Она взяла корзину и протянула ему.

— Так она может упасть. Нужно быть осторожней. Что значит — вы не знаете?

Как же к нему попал ребенок?

— Я уже сказал. — Эван недовольно уставился на Клэр. Его руки были снова заняты. — Ее просто оставили у меня в офисе, на столе у моего секретаря.

Он взглянул на часы. Черт возьми, у него очень мало времени! Остался один-единственный шанс.

— Послушайте, вы хорошо ладите с детьми? — в отчаянии спросил Эван.

Клэр положила руку на голову своей дочери.

— Как видите.

— Отлично. Не хотите заработать немного денег?

Она нахмурилась. Она могла бы сказать ему, что ему следует сделать с его деньгами — потратить их на предполагаемую дочь. Но в этом месяце у Клэр было трудно с финансами.

— Что вы можете мне предложить?

ГЛАВА ВТОРАЯ

У него не было времени, чтобы разбираться с этой чрезмерно любопытной, едва знакомой женщиной с горящими глазами. Придется ей довериться.

— Что я могу предложить, — начал он, — это то, что если кто-то позаботится о… — тут он замялся.

Эван внезапно осознал, что забыл имя ребенка. Его раздражало это непонятное изумление в глазах женщины. Проклиная про себя все на свете и придерживая корзину одной рукой, он порылся в кармане и выудил оттуда записку. Он решил сохранить эту бумажку, чтобы потом, когда он найдет виновницу ситуации, в которую попал, сличить почерк и потребовать объяснений.

— …Рэйчел, — закончил он, прочитав записку, и взглянул на Клэр с нескрываемой надеждой, ожидая ее согласия.

Либби стояла рядом с матерью и глазела на клочок бумажки в его руке. Мама научила ее читать, но это письмо, по мнению Либби, было написано на каком-то непонятном языке: слишком много закорючек и загогулин.

— Тебе пришлось записать имя ребенка? Ты его что, не знаешь? — Либби наморщила лоб, пытаясь понять, почему дядя так странно себя ведет. — Все знают имя своего ребенка, — уверенно произнесла она. — А тебе пришлось его записать. — Она посмотрела на Эвана с некоторым снисхождением. — У тебя плохое запоминание?

— Память, — поправила Клэр, погладив дочь по голове.

— Память, — как эхо повторила Либби. Она не обижалась, когда ее поправляли. Мама говорила, что на ошибках учатся, а Либби очень нравилось учиться.

Эван чувствовал себя так, как будто на него обрушился потолок. Ему казалось, что эти женщины намеренно ему досаждают.

— У меня хорошая память, и это не мой ребенок, — раздраженно проговорил он, сам до конца не понимая, кого хочет в этом убедить — себя или Либби.

Клэр непроизвольно отодвинула дочку подальше от этого вспылившего вдруг мужчины.

— Кричать не обязательно, — резко сказала она, тоже повысив голос.

Неужели эта женщина думает, что он способен ударить ребенка? Да что же такое, черт возьми, происходит?! Да, он зол, но это вовсе не означает, что он чудовище!

— Я не кричу, — почти заорал Эван и, вдруг осознав, что все-таки кричит, тихо повторил: — Я не кричу. Просто у меня выдалось ужасное утро.

Она уловила нотки отчаяния в его голосе. Он был смущен и пытался это скрыть. Почти сочувствуя, Клэр подумала, что сосед, конечно, понятия не имеет, как обращаться с ребенком.

— Я сочувствую вам, — еще тише произнесла она.

Она жалеет его? Нет, только не это! Ему не нужна жалость — ему нужна няня.

— Слушайте, а ведь я даже не знаю вашего имени, — вдруг вырвалось у него.

— Я не удивлена.

В конце концов, он никогда даже не пытался заговорить с ней, когда их пути пересекались. Скорее наоборот. Когда она его видела, он всегда куда-то спешил, видимо, считая обычный обмен любезностями абсолютно лишней формальностью.

— Маму зовут Клэр, — торжественно объявила Либби. — У нее еще есть другое имя, такое же, как у меня. Уолкер. А как тебя зовут?

Либби и раньше спрашивала, как его зовут, но он никогда не отвечал, и она подумала, что сейчас подходящий момент, чтобы все узнать, раз они заговорили об именах.

Клэр. Это имя напоминало ему что-то старомодное, что-то надежное, возможно, удачный брак.

— Квотермен, — сказал он, не сводя глаз с Клэр, — Эван Квотермен.

Она слегка улыбнулась.

— Как дела, Эван Квотермен?

— Отвратительно, — честно ответил он.

Отчаявшись дотянуться до своей пятки, Рэйчел снова заплакала. Эван тяжело вздохнул:

— Так что, Клэр, вы мне поможете?

Он все еще не прояснил условия сделки, а она знала, что заключать устные соглашения слишком рискованно.

— Помочь в чем?

Она что, специально притворяется дурочкой?

— Вы позаботитесь о ребенке? О Рэйчел.

Она не ответила, и Эван протянул ей корзину. Она взяла ее, потому что стало жаль ни в чем не повинного ребенка.

— Если будете так кричать, она у вас станет заикой. — Клэр обращалась с младенцем с такой же нежностью, как и с Либби.

Она глядела на маленькое, сморщенное личико, и ее лицо светилось.

— Все в порядке, милая, — сказала Клэр, проведя рукой по мокрой щеке младенца. — Теперь у тебя есть я, и тебе больше не придется иметь дело с мистером Ворчуном.

Клэр подняла глаза на Эвана и сразу посерьезнела.

Ему было все равно, что о нем думали, главное — она согласилась ему помочь.

Что-то подсказывало Клэр, что она пожалеет об этом. Но она не могла просто так отвернуться от ребенка. Клэр крепко сжала зубы, приготовившись извлечь из всего этого максимальную выгоду.

— На сколько мы договариваемся? На час? На два?

Он мог солгать ей, но он ненавидел ложь.

— Для начала, — сказал он, следя за выражением ее лица, — до вечера.

Для начала? Что это значит? Чем закончится история, которая началась, когда она посчитала своим долгом пойти и помочь своему соседу?

— Я не… — Клэр покачала головой.

Не долго думая, он взял ее за руки.

— Послушайте, я же сказал, что заплачу вам. Серьезно. Я заплачу вам, сколько захотите. Просто я… — Он чувствовал себя идиотом. — Просто я попал в ужасное положение.

Мысль о возможном отцовстве действительно убивала его, подумала Клэр и посмотрела на Рэйчел. Рэйчел была удивительно похожа на него. Те же черные волосы, те же зеленые глаза. У маленьких детей глаза в основном голубые, а у нее зеленые. Разве это не доказательство родства?

— Я понимаю.

У Эвана словно гора с плеч свалилась.

— У вас, наверное, насморк, — добавила она.

— Насморк?

Он не понял ее намека, но только потому, что в результате пережитых потрясений плохо соображал.

Клэр указала на Рэйчел:

— Вашей дочери следовало бы сменить подгузник еще пятнадцать минут назад, мистер Квотермен.

— Сменить подгузник? — вымолвил он, беспомощно озираясь. Неужели Клэр думает, что он будет менять подгузники? Он даже не знал, как они выглядят.

Закоренелый холостяк, подумала Клэр. Жалость окончательно заполонила все ее существо. Жалость к младенцу, а не к Эвану.

— Пойдемте со мной, — скомандовала она и пошла к выходу. Он остался стоять на месте. Она обернулась и выжидающе уставилась на него. — Ну?

Это только сон. Кошмарный сон. В любую секунду он проснется и поймет, что заснул от скуки, читая чей-то дурацкий отчет.

Но пробуждения не произошло. К собственному ужасу, он осознал, что все происходящее — реальность.

Чьи-то маленькие пальчики уцепились за его запястье. Либби потянула его за рукав.

— Мама велит идти.

Он что, собака?

Эван неохотно последовал за Клэр, с некоторым удовольствием отметив про себя, что у нее отличная фигура.

— Кажется, у меня остались старые ползунки Либби, — сказала Клэр, входя в свою гостиную.

Все еще держа Эвана за руку, Либби возразила:

— Я не ношу ползунки, мама.

Клэр попыталась сгладить неловкость:

— Уже нет, но ты их носила, когда была в возрасте Рэйчел. Все носили, милая, — она взглянула на Эвана. — Даже мистер Квотермен.

Мысль о том, что этот высокий, строгий дядя когда-то пользовался пеленками, повергла Либби в шок. Она безуспешно попыталась сдержаться, но не сумела и начала тихо хихикать, а потом и вовсе расхохоталась.

Клэр поставила корзину с ребенком на кофейный столик; большой и квадратный, он, казалось, мог выдержать и слона.

— На самом деле ползунки, которые я вам одолжу, самые обыкновенные. Это все, что было мне доступно, — сказала Клэр. — Вы приглядите за Рэйчел, пока я схожу в гараж и поищу там коробку с пеленками и ползунками.

— Но я… — робко начал он. Она исчезла прежде, чем Эван успел закончить фразу. Он подумал, что скорее в Африке выпадет снег, чем ему удастся хоть раз договорить в присутствии этих двух дам. Клэр Уолкер была себе на уме, как и ее дочь. Он не мог решить, кто его больше раздражает.

Эван поморщился: Клэр права, пора менять подгузник.

Он взглянул на Рэйчел. Ну хорошо, предположим, она прелесть, но как может такое прелестное создание так скверно пахнуть?

И словно в ответ на молчаливое недовольство Эвана Рэйчел начала плакать. По-настоящему плакать.

А вдруг ей больно? — запаниковал он. И что же теперь делать?

Либби опять потянула его за рукав.

— Хочешь, я ее подержу? — предложила она. — Я очень хорошо умею держать разные вещи. Например, кошку, даже если она царапается. — Либби протянула руки.

— Нет, нельзя.

Эван очень живо представил себе, как она уронит корзину. Несмотря на всю бурлящую в ней энергию, Либби выглядела ненамного больше младенца.

— У тебя есть кошка? — спросил он.

Он огляделся, ища признаки присутствия в доме животного: поцарапанная мебель, безнадежно испорченные обои…

У него была аллергия на кошачью шерсть, но сейчас он ничего не чувствовал. Возможно, у него действительно начинается насморк.

Лучезарная улыбка на лице Либби померкла.

— Была, но убежала, — сказала она и так глубоко вздохнула, что Эван поразился, как столько воздуха помещается в этом хрупком тельце. — Мама сказала, что то, что ты любишь, иногда пропадает. Просто пропадает. А ты ее не видел? — окрыленная внезапной надеждой, спросила девочка. — Она белая, красивая и мягкая.

— Нет, я ее не видел. — Сейчас он бы предпочел держать в руках кота и чихать. — Пойди посмотри, что задержало твою мать.

Но Либби не двинулась с места и покачала головой. Дядя такой смешной!

— Глупый, ее ничего не держит. Она свободная.

— Я хотел сказать, что… — Эван запнулся. Он абсолютно не знал, как разговаривать с кем-то, кто едва достает ему до пояса.

Ему нужно самому пойти и поискать Клэр. Несколько секунд он думал, не оставить ли Рэйчел с Либби. Рэйчел не способна перевернуть этот громадный стол, зато Либби очень любопытна. Придется взять ребенка с собой.

Когда он снова поднял корзину, Рэйчел посмотрела на него с удивлением и на секунду замолчала. Ее глаза были широко раскрыты и казались невероятно большими. Сейчас она напоминала Эвану его сестер. Он внезапно осознал, что Рэйчел похожа на Пег в младенчестве, но тут же отогнал эту мысль. Все малыши похожи друг на друга.

Клэр говорила что-то о гараже. Эван обратился к Либби:

— Где у вас гараж?

Либби сдержанно улыбнулась, совсем как мать.

— Снаружи.

Спокойствие, только спокойствие!

— Я имею в виду, как вы попадаете туда изнутри? Куда пошла твоя мать?

Он выговаривал каждое слово медленно, словно боялся потерять терпение.

— Я уже здесь, — объявила Клэр. — Вы по мне скучали?

Эван выглядел взбешенным. Судя по всему, его все злит, особенно она сама. Такие, как он, всегда обвиняют в своих неудачах других. А жаль, подумала Клэр, ведь он миляга.

Эван обернулся на звук ее голоса.

— Вы можете ее сейчас забрать? — почти потребовал он.

— Пока нет, — невозмутимо ответила она, — у меня руки заняты.

— Что это вы притащили?

Она несла огромную коробку, через плечо было перекинуто шерстяное одеяло, а позади что-то катилось и гремело.

— Вот решение ваших проблем.

Пока Клэр искала ползунки, она наткнулась на старую колыбельку Либби и подумала, что это может пригодиться. У Эвана, разумеется, нет детской кроватки. Она же может многое одолжить. Например, некоторые предметы детской мебели, которые Либби не успела разломать. Клэр все еще надеялась, что когда-нибудь всем этим воспользуется другой, более тихий ребенок. Она хотела иметь много детей.

Клэр придвинула колыбельку к дивану.

— Думаю, пока вы ничего не решили, мы займемся переодеванием здесь.

Затем она разложила ползунки и пеленки на кофейном столике и постелила простыню на диван.

— Отлично, кажется, мы готовы.

— Замечательно. — Он поставил корзину с ребенком на столик рядом с ползунками и уже собирался потихоньку ретироваться, когда Клэр вдруг сказала:

— Не так быстро, Эван.

Ну что еще ей нужно?

— Но я…

— Вы должны посмотреть, как все делается.

Нет, это никогда не кончится!

Эван уставился на Клэр. Общение с соседкой не доставляло ему особого удовольствия.

— Что делается?

Он либо непроходимо туп, либо невыносимо упрям. Или и то, и другое.

— Как пеленают ребенка.

Почему она думает, что он хочет знать, как это делается?

— У меня нет времени.

Если он играет в эти игры, чем она хуже?

— Хорошо, а у меня нет времени возиться с Рэйчел. — Она подняла корзину и протянула ее Эвану. — Извините, но таковы мои условия.

Возможно, это из-за запаха он ничего не соображает. О чем она говорит?

— Какие условия?

Клэр поморщилась. Она почувствовала нотки отчаяния в его голосе и поняла, что нужно быть твердой.

— Я вам потом скажу. — Она взяла Рэйчел и принялась менять ей подгузник. — Но я действительно хочу показать вам, как переодевать ребенка.

Он ни за что не дотронется до нее!

— Переодевать во что?

Клэр снисходительно посмотрела на него.

— В чистые подгузники и ползунки.

— Вы имеете в виду, с нее надо снимать мокрые?

На его лице был написан неподдельный ужас. Он лучше спрыгнет с крыши небоскреба, чем поменяет Рэйчел ползунки.

Либби открыто хихикнула. Клэр тоже не удержалась от улыбки.

Очень аккуратно она положила Рэйчел на середину простыни и сняла с нее мокрый подгузник.

— Вот как это делается. Вы об этом не имеете понятия, а другого времени, чтобы научиться, у вас нет.

Она что, чокнутая?

— Зачем мне учиться?

Клэр отложила в сторону грязный подгузник и взглянула на него. Она отвечала терпеливо и спокойно, будто объясняла маленькому ребенку что-то, находящееся за гранью его понимания.

— А вы знаете, что количество подгузников и пеленок, которые вы меняете ребенку, обратно пропорционально его возрасту? — Она задумалась на секунду. Все-таки математика никогда не была ее любимым предметом. — А может, и прямо пропорционально. В любом случае чем меньше дети, тем чаще их надо переодевать. Так что с Рэйчел придется повозиться.

Хорошо, он все понял. Только зачем это ему?

— Но ведь вы собираетесь…

— Помочь вам. — Клэр разбила вдребезги последнюю надежду, которую он лелеял. — Я не намерена быть временной няней. У меня есть работа.

— Работа? — повторил Эван. — У вас?

Этого было достаточно, чтобы Клэр рассвирепела. Она всегда считала себя спокойной и сдержанной, но сейчас ей нанесли оскорбление.

— Вы так говорите, как будто не верите мне. Позвольте узнать, почему.

Словно в ответ, Эван взглянул на ее длинные ноги, на то, во что она была одета. Клэр очаровательна, но деловые женщины так не выглядят. Ей скорее пристало красоваться на обложках журналов, чем заключать выгодные сделки.

— Просто так, — сказал он и посмотрел на часы. Возня с младенцем заняла больше времени, нежели он предполагал. Ему еще надо подготовиться к совещанию. — Послушайте, меня действительно поджимает время.

— Вы постоянно это говорите. — Было очевидно, что она не очень-то ему верит. — Потерпите. Рэйчел должна что-то для вас значить, иначе ее бы у вас не было.

Ну вот, приехали, из пункта А в пункт Б, подумал Эван.

— Что у вас за логика такая?

— Это моя логика, — объяснила Клэр. — Ну что, начнем? — Она отошла от простыни.

— Чем я могу помочь? Я хочу помочь! — настаивала Либби.

Втиснувшись между Эваном и ребенком, она вертела в руках чистые ползунки.

Напрасно Эван надеялся, что Клэр прикажет дочери отойти и замолчать.

— Принеси мне салфетки, Либ. Надо ее вытереть, — объяснила она Эвану, как будто он знал, о чем идет речь. — И еще набери немного теплой воды, детка! — крикнула она вслед дочери. — И не расплескай.

Ожидая дочь, Клэр ласково мурлыкала с ребенком.

Смотри-ка! Глупости говорит, а у нее получается, думал Эван, глядя, как постепенно успокаивается Рэйчел.

Клэр положила девочку на животик и повернулась к Эвану:

— Что ж, приступайте.

Внезапно его затошнило.

— Приступать?

Он ведет себя так, как будто у него тыква вместо головы!

— Переоденьте ее, — потребовала Клэр. — Шоу начинается.

Он протянул было руку, но вдруг резко отдернул. Он не может через это пройти. Ни за какие деньги.

— Я не… Я никогда… — Он беспомощно посмотрел на Клэр, пятясь назад. — Сколько вы хотите за каждый подгузник?

— Вы ведете себя глупо, — ответила она и, снисходительно вздохнув, принялась за дело сама. — Смотрите и учитесь.

Рэйчел начала громко сопеть и дрыгать ножками. Эван подумал, что этим она только осложняет процесс.

— Либби? — позвала Клэр.

— Я здесь, мам, — отозвалась девочка и протянула матери коробку салфеток и мокрое полотенце.

Эван и не заметил, как она появилась.

Клэр взяла протянутые ей принадлежности и аккуратно разложила их на столе.

Эван заставил себя посмотреть, но все равно ничего не увидел: туман застилал ему глаза.

— Вот гадость! — воскликнула Либби.

На этот раз Эван был готов с ней согласиться.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Первое, что он сделал, вернувшись в офис, это позвонил Дэвину. Возможно, глупо с его стороны, тем более что брат сейчас находился на расстоянии четырехсот миль. Но Эван знал, что найти мать подброшенного ребенка способен только Дэвин. У его брата был талант по поиску пропавших людей. И расстояние здесь не проблема.

Почему Дэвин тратил свою жизнь на поиск людей и достигал цели всеми правдами и неправдами, стояло за гранью понимания Эвана. Но впервые в жизни Эван был искренне рад, что его брат решил стать частным сыщиком.

Как только он услышал, что на другом конце провода сняли трубку, тут же спросил:

— Ты занят?

Последовала пауза, и на секунду Эван испугался, что разговаривает с автоответчиком Дэвина. Он вовсе не в настроении общаться с безмозглой машиной и уже был готов повесить трубку, как вдруг услышал:

— Зависит от того, кто интересуется. Если потенциальный клиент, ответ будет «нет»; если конкурирующая фирма пытается узнать, как у меня идут дела, ответ — «да». Следовательно, правда где-то посередине.

Эвану даже не нужно было видеть сейчас лицо Дэвина, он и так знал, что его брат гримасничает. У него абсолютно идиотское чувство юмора.

— Дэвин, это я, Эван, — сказал он, дрожа от нетерпения.

Довольное «хм» на том конце провода убедило Эвана в том, что все это время его брат знал, кто звонит.

— И тебе тоже привет, братец, — ответил Дэвин. — Тебя что, не учили, что, прежде чем набрасываться на человека, надо с ним хотя бы поздороваться?

— Не тебе меня этому учить. — Эван всегда жил по правилам и никогда ничего не забывал. Поэтому все происшедшее за день не могло иметь к нему никакого отношения. Как же это несправедливо! О Боже! Он всегда предохранялся. За исключением одного раза…

Фруктовый вкус коктейля «майтай» [1], полумрак каюты — Эван сам до конца не понял, как вышло, что он вдруг потерял над собой контроль, поддавшись желанию.

Нет, он решительно не хотел верить, что одна ночь виновата во всех его бедах.

— Послушай, — резко сказал Эван, — я позвонил не для того, чтобы обсуждать правила этикета.

Дэвин понял, что его брат раздражен.

— Приятно слышать. А зачем ты звонишь?

Эван изо всех сил сжал в руке телефонную трубку.

— Мне нужно, чтобы ты кое-кого нашел.

Если Дэвин и был удивлен просьбой брата, он ничем это не выдал.

— Ладно, и как же зовут «кое-кого»?

Эван вспомнил про записку. На ней не стояло подписи.

— Я не знаю.

Это осложняло дело, но, что касалось поиска пропавших, для Дэвина не было ничего невозможного.

— Описание?

Эван чувствовал себя полным дураком и представлял, как нагло ухмыляется сейчас Дэвин.

— У меня его нет. Вернее, у меня есть несколько предположений, но ничего определенного.

— Эван, ты в порядке? У тебя что, проблемы?

Обычно у Эвана не было проблем. Но сейчас по тону его голоса Дэвин определил, что что-то случилось. И это «что-то» сломило Эвана, иначе он бы ни за что не обратился к брату за помощью.

Эван фыркнул:

— Если бы тебе подбросили ребенка и сказали, что он твой, ты бы назвал это проблемой?

Дэвин присвистнул.

— Кто-то подбросил тебе ребенка?

Он что, оглох?

— Я, кажется, только что это сказал, — огрызнулся Эван.

Дэвин не был тугодумом, но со временем он понял, что нельзя делать поспешных выводов, нужно быть до отвращения дотошным и методичным. А это означало поставить все факты в хронологической последовательности.

— И ты не являешься его отцом?

— Да. — Эван ответил быстро и, почувствовав, что солгал, заколебался. — Я не думаю, что он мой… Я… Я не знаю.

Вот это уж действительно Эван вляпался. Но Дэвин точно знал, что сейчас не время обсуждать пикантные подробности личной жизни брата.

— И человек, которого необходимо найти, это… — Он ждал ответа.

Кажется, Дэвин решил позабавиться!

— Мать ребенка, естественно.

Дэвин уловил нотки озлобления в голосе брата.

— У тебя есть идеи, кто она, Эван? Что угодно, что может мне помочь?

Эван провел рукой по волосам. Если он хочет, чтобы Дэвин нашел эту стерву, он должен сказать брату всю правду.

— Я думаю, что это девушка, которую я встретил на корабле во время круиза. Певичка.

Он и предположить никогда не мог, что способен флиртовать с едва знакомой женщиной и тем более спать с ней. Или это она его соблазнила? Эван попытался вспомнить, но не смог.

— Ух ты, Эван! Ты, оказывается, ловелас. А я-то считал, что ты женат на своей работе. — Дэвин рассмеялся. — Парень, я никогда не думал, что ты способен на такое!

Если бы Эван мог, он бы уже давно повесил трубку, но сейчас не время обижаться. Дэвин нужен ему. Ему также необходимо было соблюдать конспирацию.

— Послушай, ни слова об этом девочкам и маме, ты меня понял?

— Ори громче, а то в Сан-Франциско еще не услышали. — Дэвин помолчал, словно что-то обдумывая. — Пошли мне доллар.

Эван решил, что ослышался. Дэвин, как всегда, несет чепуху. И если это шутка, то вовсе не смешная.

— Что?

— Пошли мне доллар, — медленно повторил Дэвин. — Тогда ты станешь моим клиентом и у меня не будет права разглашать твои секреты, даже под пытками.

Настойчивость была у них в крови.

— Ты найдешь эту женщину, а я пошлю тебе больше, чем доллар. Я оплачу тебе все расходы. — Он не хотел, чтобы у Дэвина сложилось о нем превратное мнение. — Я не нуждаюсь в благотворительности.

Ничего не изменилось. Эван очень упрям. Слишком упрям.

Дэвин вздохнул.

— На случай, если ты сегодня еще не смотрелся в зеркало, Эван, — мы братья. Мы семья, и то, что происходит между нами, то, что мы помогаем друг другу, нельзя назвать благотворительностью.

— Все равно. Я лучше заплачу тебе.

— Я не возьму денег, — в голосе Дэвина прозвучали нотки раздражения. Некоторые вещи Эван никогда не усвоит, подумал он и приступил к делу: — Сколько ребенку?

— Знаешь ли, я не очень хорошо в этом разбираюсь…

Дэвину нужен был ответ. Эван замялся.

— Около шести месяцев.

Брат быстро прикинул в уме:

— Мне нужен список имен, номера телефонов и адреса всех женщин, с которыми у тебя была связь в последние два года.

Эван горько усмехнулся.

— Списка не получится. — Он ждал, что ехидный братец как-то это прокомментирует, но тот не стал ерничать.

— Хорошо, значит, будет меньше работы. У меня есть еще одно задание в данный момент.

Так Дэвин сейчас работает! Конечно, у него не хватит времени на собственного брата.

— А как насчет певички с корабля? — Это первым делом, подумал Дэвин. — Расскажи про нее.

Что рассказать?

— У меня нет ни адреса, ни номера телефона. Я даже не знаю точно ее имени. Она представилась Сиреной.

— Оригинально, — отозвался Дэвин. — Вот здесь и начинается работа детектива, дорогой братец. — Он постучал карандашом по столу. — Как назывался корабль? И еще мне нужно название туристического агентства. Пришли мне все это по факсу, когда будет готово.

— У меня уже готово. Я прямо сейчас могу все тебе рассказать.

Эван перечислил имена своих женщин.

Их было всего три. Он вспомнил все детали, которые казались ему важными, включая и то, что две из них, насколько он знал, сейчас состояли в гражданском браке, а может, уже и официально вышли замуж. Он давно с ними не общался.

— Ты прав, — согласился Дэвин, — список недлинный. Уверен, что никого не забыл?

Эван знал, что Дэвин не имел в виду ничего дурного, но ему все равно не нравились выходки брата.

— Это у тебя, а не у меня под дверью стоят женщины.

Дэвин с улыбкой подумал, что брат ничуть не изменился. Все такой же несговорчивый и категоричный. Но сам Дэвин стал другим: его больше не интересовали шумные вечеринки и слишком доступные, готовые на все женщины. Он посерьезнел и, пожалуй, поумнел. А сердцем его все больше и больше завладевала одна-единственная женщина.

— Это только потому, что ты такой зануда, — заявил Дэвин. — Слушай, как я уже сказал, я сейчас расследую другой случай, но, если тебе нужно, прямо сейчас сажусь на самолет и через сорок пять минут буду у тебя.

Неожиданное предложение. И великодушное. Эван лишь неловко кашлянул и сказал:

— Просто найди ту, кто заварил всю эту кашу. Да, кстати, у меня есть записка. — Он вдруг осознал, что ни слова не сказал про записку. — Ничего особенного, но по крайней мере у нас есть образец ее почерка. Он поможет тебе, когда ты найдешь эту женщину.

Дэвин усмехнулся. Эван явно торопит события.

— Ты, наверное, думаешь, что я волшебник.

Впервые за целый день Эван позволил себе улыбнуться. В конце концов, может, все не так уж плохо.

— Нет, я думаю, что ты мошенник.

— Ты определенно знаешь, как польстить человеку. Пошли мне записку по факсу. Я сделаю, что смогу, и перезвоню тебе, — пообещал он.

— Спасибо.

Эван больше ничего не мог сказать. Положив трубку, он снова набрал номер брата и попытался засунуть записку в факс.

В дверь постучали. На пороге появилась Альма. Вид у нее был весьма обескураженный, когда она увидела, что шеф возится с факсом. Обычно он этим не занимался.

— Да? — Он воровато огляделся и спрятал записку в карман.

Альма умирала от любопытства, но сдерживала себя.

— Мистер Донован и джентльмены из Японии ждут вас в конференц-зале.

Неужели он забыл?

Черт возьми, а он еще не послал факс. Как же все не вовремя! Адам Донован не будет никого ждать, тем более человека, которого он опекает.

— Скажите им, что я сейчас приду. — Эван даже не глядел в сторону секретарши. Он сгреб в кучу все свои папки — только бы ничего не забыть.

Дело близилось к вечеру, и легкое раздражение сменилось настоящей яростью. Есть вещи, которым нет прощения. Она согласилась ухаживать за дочерью Эвана Квотермена, а он, наверное, убежден, что из жалости к Рэйчел она возьмет на себя все заботы. Было очевидно, что этого мужчину больше интересовал бизнес, чем собственная дочь. Клэр удивлялась, как это Эван вообще догадался обратиться за помощью, он ведь мог просто посадить ребенка перед телевизором и спокойно вернуться в офис.

Но он этого не сделал. С другой стороны, он ведь оставил Рэйчел на несколько часов, а не дней.

Клэр подошла к окну, выходящему на улицу, уже в седьмой раз, с тех пор как три часа назад Либби легла спать. Уложить дочку оказалось непросто: сегодня она была еще более неугомонна, чем обычно, — никак не могла наглядеться на малышку. В отличие от Эвана Квотермена.

Клэр даже шторы раздвинула, чтобы не пропустить приезд соседа. Но было тихо. Маленькая улица, на которой они жили, погрузилась в сон. Где же он, черт возьми? Она вовсе не обязана сидеть и ждать, пока он соблаговолит забрать свою дочь. Это его дочь, а не ее. Нет никакого сомнения: Рэйчел даже улыбалась, как Эван, — сияла улыбкой.

Клэр вдруг очень захотела снова увидеть эту улыбку. Малышка всхлипнула. Клэр быстро подбежала к кроватке: если маленькая заплачет, то разбудит Либби.

И все же Либби неплохо справляется с Рэйчел. Она обращается с ней как с младшей сестренкой.

— Тсс, я здесь, я здесь, тихо, милая, — ласково прошептала она.

Клэр взяла крошку на руки. Слава Богу, сухая, — с облегчением подумала она. Подгузники, которые она нашла, уже закончились. В четыре часа, захватив с собой обоих детей, Клэр совершила набег на ближайший супермаркет, чтобы купить еще подгузников и молока. У Рэйчел оказался отличный аппетит.

— Тебе примерно шесть месяцев, значит, ты не должна уже просыпаться так часто по ночам. — (В ответ Рэйчел опять всхлипнула.) — А я-то думала, что только Либби плохо спит.

Либби было четыре года, а она все еще вскакивала несколько раз за ночь и звала мать.

Она наклонилась к кроватке и взяла Рэйчел на руки. Всхлипы прекратились.

— Отлично, я, кажется, знаю одну замечательную колыбельную песенку, только обещай мне заснуть, ладно?

В ответ Рэйчел шмыгнула носом и преданно прижалась своей маленькой головкой к плечу Клэр.

Клэр тихо засмеялась:

— Подлизываешься? Не думай, что я падка на лесть. Вовсе нет. И не старайся манипулировать мной. У меня есть собственная дочь. И мне этого более чем достаточно, спасибо за предложение. Это всего лишь на одну ночь, поняла?

Где же Эван? Он должен был вернуться несколько часов назад…

Он, наверное, полагал, что имеет право развлекаться, пока она сидит с его ребенком.

Жалкий, никчемный, эгоцентричный…

Нет, она не должна обвинять Эвана Квотермена в отсутствии интереса к судьбе собственной дочери лишь потому, что несколько лет назад Джек бросил ее, Клэр, когда она сообщила ему о своей беременности. Не все такие негодяи, как Джек. Она горько усмехнулась. Как быстро может умереть любовь, которой, казалось, не будет конца.

Рэйчел задремала на плече у Клэр. Женщина вдруг почувствовала, как все ее существо наполняется безграничной нежностью к крохотному, беззащитному человечку. Она не должна привязываться к этому ребенку, слишком уж часто она теряла то, что любила. Вот объявится Эван и заберет у нее Рэйчел. Клэр постаралась не думать об этом. Надо думать о том, что она зла на Эвана. Она звонила ему домой уже несколько раз, но неизменно попадала на автоответчик. Звонить в его офис было также бесполезно. Эван включил факс. Должен же он быть где-то…

Рэйчел заворочалась и захлюпала носом.

— Я знаю, знаю, — ласково сказала Клэр. — Я обещала тебе песенку. Что ж, слушай…

Возможно, пение отвлечет их обеих от мысли, что Эвана нет рядом.

Наступило утро, а Эван так и не появился. Это была последняя капля. Изо всех сил пытаясь подавить ярость, Клэр одела Либби, бросила в сумку все, что может пригодиться Рэйчел, и посадила их обеих в свою машину.

Если Магомет не идет к горе, гора сама поедет в офис к этому чертову Магомету, думала Клэр.

Глубоко вздохнув, она повернула ключ в замке зажигания. Нельзя садиться за руль в таком ужасном состоянии, хотя, если бы позади машины стоял Эван Квотермен, она бы с удовольствием дала задний ход.

Либби была сильно возбуждена и все время прыгала на сиденье.

— Значит, Рэйчел останется у нас? Он ведь за ней не приехал.

Клэр крепко сжала губы, чтобы не сказать что-то, о чем она потом пожалеет.

— Да, я знаю, но нет, мы не можем оставить Рэйчел. Мы с тобой будем жить вдвоем, поняла?

Либби кивнула, но Клэр знала, что дочка ничего не поняла.

— А зачем мы опять куда-то едем? У нас снова кончились подгузники?

— Нет, это из-за Рэйчел. — Клэр мысленно порадовалась, что на улице мало машин. Сейчас ей не хватало только застрять в пробке. — Мы едем в офис к мистеру Квотермену, чтобы напомнить ему, что прошлой ночью он забыл кое-что у нас дома.

Он даже к себе домой не вернулся. Она не спала всю ночь и ждала его. Утром Клэр подошла к его дому и постучала, ответа не последовало. На крыльце лежала свежая утренняя газета.

Либби не сдавалась:

— Но если Рэйчел ему не нужна, тогда мы сможем оставить ее у себя, да, мам?

— Нет, Либби. Она ребенок, а не бумажник, который ты нашла на улице. Мы не можем отнести ее в бюро находок и надеяться, что ее никто не хватится.

Либби снова мало что поняла, но на всякий случай все равно кивнула.

— Я знаю.

Клэр слегка улыбнулась. Либби не виновата в том, что у нее такое большое сердце.

— Тогда ты должна знать, что мы не можем так поступать с людьми.

Глаза Либби засияли надеждой.

— Значит, мы можем удочерить ее?

Клэр вздохнула. Слово «удочерить» всегда будет причинять ей боль, но сейчас не время об этом думать.

— Неправильно, солнышко. Кстати, где ты об этом услышала?

Они никогда не говорили об удочерении. На то были причины. Ведь не Либби, а именно Клэр удочерили. Отец Клэр скрывал от нее эту маленькую подробность, пока не оказался на смертном одре.

— По телевизору, — ответила Либби.

Конечно, ей следовало догадаться: Либби впитывает все, что слышит, как губка. Возможно, нужно проследить, что дочка смотрит по телевизору.

Клэр припарковала машину возле внушительного здания. При въезде на площадку для парковки висела табличка с надписью: «Для гостей».

Она не чувствовала себя гостьей. Она чувствовала себя разъяренной женщиной, которую обвели вокруг пальца.

— Отлично, мы приехали, — объявила она.

Придерживая Рэйчел одной рукой, а другой схватив за руку Либби, Клэр направилась в офис Эвана. Хвала небесам, она успела взять у него визитную карточку, прежде чем он исчез вчера.

Она гордо маршировала по коридору и, безусловно, так бы и влетела в кабинет к Эвану, если бы не женщина, сидящая за столом в приемной.

Взглянув на детей, Альма немедленно вскочила и преградила путь в кабинет Эвана.

— Туда нельзя!

Но Клэр была вовсе не намерена отступать перед секретаршей Эвана Квотермена. Ее глаза сузились, и она с явным презрением оглядела Альму.

— Я здесь, чтобы увидеть Эвана Квотермена, и увижу его тотчас же. — Она кивнула на ребенка в своих руках. — Это его проблема, а не моя.

Альма попятилась и заглянула в кабинет начальника.

— Мистер Квотермен, они размножаются, как кролики, — жалобно протянула она.

Эван поднял глаза. Его голова раскалывалась. Ему казалось, что сейчас в ней больше информации, чем в его персональном компьютере. Вчерашнее совещание плавно перетекло в ужин, который закончился только к утру. У него даже не было времени заехать домой. Эван провел остаток ночи на диванчике в офисе, а потом принял душ в небольшой ванной комнате. Но до сих пор он чувствовал себя как выжатый лимон.

— О чем вы?

— О детях, — как-то очень неестественно сказала Альма.

— О детях?..

О Боже, во время всей этой суматохи с новым назначением он совершенно забыл о Рэйчел! Эван застонал.

Когда в дверях появилась Клэр, он застонал еще громче: в ее руках был младенец.

— Кажется, вы что-то у нас забыли?

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В следующую секунду в кабинет, словно ураган, влетела Либби и завизжала так, как будто увидела салют на День Независимости. Через несколько мгновений она уже вертелась возле Эвана и что-то быстро и путано говорила.

— Ты что, забыл про Рэйчел? Мама считает, что забыл. Я подумала, ты хочешь оставить ее нам. Я хочу маленькую сестренку, но мама говорит, что на этот раз она сначала должна выйти замуж. И еще она говорит, что нам и так хорошо, но я думаю, что, если у нас будет Рэйчел, нам станет еще лучше. Так ты хочешь отдать нам Рэйчел?

— Либби, замолчи. — Клэр положила руку на плечо дочери и отстранила ее от Эвана. Она только сейчас заметила, что тот выглядит разбитым и больным.

Он беспомощно поглядел на Клэр. Все его тело будто одеревенело, в голове шумело.

Как же он мог забыть, что нужно забрать Рэйчел? Легко, потому что он пытался выкинуть из головы эту злополучную историю с подброшенным ребенком.

— Мне действительно невероятно жаль. — Эван выглядел таким несчастным, что Клэр почувствовала, как недавняя ярость постепенно сменяется обычным раздражением.

Он ненавидел оправдываться, но другого выхода не было.

— Да, я забыл, — признался он, глядя на Либби. — Но у меня сейчас куча проблем на работе.

— Черт вас возьми! — воскликнула Клэр.

Он вдруг подумал, как, наверное, хорошо, когда эти необычайные голубые глаза горят любовью, а не ненавистью. Такие, как она, достойны обожания, таким в древности поэты посвящали стихи, а атлеты — победы… Но нет, он не позволит себе увлечься.

— У нас с вами временное соглашение, мистер, не так ли? — Клэр протянула ему Рэйчел. — Вот ваша дочь, Квотермен.

Он вздрогнул.

— Она не…

Хватит притворяться. Пора признать: Рэйчел его дочь.

— Вы за нее отвечаете, — добавила Клэр.

Из братьев-близнецов дамским угодником всегда слыл Дэвин, но, пока они росли, Эван кое-чему у него научился. В конце концов, что он теряет?

— Да, но вы так хорошо со всем справляетесь, — сладко произнес Эван.

Она не любила лесть. Зачем он так явно любезничает с ней?

— Если вы думаете, что таким образом сможете меня очаровать, то ошибаетесь — вам еще предстоит много над собой поработать.

После этих слов Эван словно пришел в себя.

— Слушайте, я на работе. Что вам нужно?

Клэр прижала Рэйчел к себе.

— Для начала было бы неплохо, если бы вы прервались на некоторое время, вместо того чтобы беспрестанно работать.

Он уставился на нее. Она ненормальная.

— Вы что — предлагаете мне уволиться?

— Я предлагаю вам взять небольшой отпуск, — выдохнула Клэр.

Он подумал о вчерашнем совещании и о том, как много дел поручил ему Донован.

— Сейчас?!

Вопрос прозвучал так, как будто он был королем Великобритании, а она требовала, чтобы он отрекся от престола. Несмотря на его высокомерный тон, Клэр решила не сдаваться.

— Прямо сейчас. Время не ждет.

— Вы правы, — пытаясь быть полезной, вмешалась Альма, — у мистера Квотермена совсем нет времени, он завален делами.

Эван сурово взглянул на секретаршу. Почему эта женщина все еще здесь и слушает? Ей что, больше нечем заняться?

Клэр удовлетворенно кивнула. Она так и думала.

— Да, а теперь мистер Квотермен собирается взять несколько отгулов и отдохнуть.

Ее непререкаемость взбесила Эвана.

— Какое вы имеете право мною командовать?!

Клэр усмехнулась. Он напыщенный, самодовольный индюк, и она не даст ему ни малейшего шанса.

— Я женщина, с которой вы оставили своего ребенка.

Он хлопнул ладонями по столу и беспомощно откинулся назад в кресло.

— Я уже говорил вам: это не мой ребенок.

Она сыта по горло его бесконечными оправданиями. В такие моменты Квотермен до тошноты напоминал Джека, отрицавшего, что Либби его дочь. Неужели Джек думал, что она способна даже взглянуть на другого мужчину, будучи безумно влюбленной в него? И Эван так легко от всего отрекается.

Клэр смерила его уничижительным взглядом:

— Посмотрите на Рэйчел и честно скажите, что она не ваша дочь. — Она взглянула на ребенка. Да Рэйчел с Эваном будто бы нарисованы одной кистью! Как же он может отрицать свое отцовство? — Только честно!

Эван услышал тихий вздох со стороны двери и инстинктивно взглянул на Альму. Женщина пятилась к выходу.

— Я только пойду посмотрю, можно ли как-то перенести встречи, которые вы пропустите, пока будете отдыхать, — пробормотала она, исчезая.

О нет, это может дойти до Донована. Эван почувствовал, как петля затягивается на его шее.

— Я не могу взять отпуск! — крикнул он вслед секретарше.

Клэр заслонила собой дверной проем.

— О да, вы можете, вы должны, и вы сделаете это.

Либби вцепилась в рукав его пиджака, прежде чем он успел сказать Клэр, что он думает о ней и ее приказаниях. Девочка серьезно посмотрела на него и доверительно зашептала:

— Тебе лучше послушаться, когда она так говорит. Если у мамы такой плохой голос, значит, она злится.

Эван, прищурившись, поглядел на Клэр. Невозможная женщина!

— А что скажет твоя мама, услышав мой плохой голос?

— Я уже слышала. — Либби обратилась к матери: — И он не такой уж плохой.

— Либби, пожалуйста, помолчи. Это наше дело — мое и мистера Квотермена.

Либби поморщилась: они кое-кого забыли.

— И Рэйчел. Не забудьте Рэйчел! — Она перевела глаза с матери на Эвана. Девочке удалось то, что никак не удавалось Клэр: она умудрилась пристыдить его. Он действительно хотел, чтобы о Рэйчел позаботились, просто сам не желал в этом участвовать.

Клэр заметила, что в Эване произошла перемена. Казалось, он раскаивается. Возможно, она слишком рьяно набросилась на него, но она делала это ради Рэйчел, а не потому, что Эван Квотермен напоминал ей о Джеке.

— А ведь знаете, она права, — тихо согласилась Клэр. — Вы забыли. Мы оба забыли.

То, что она упомянула и себя, немало удивило Эвана.

— Да, я знаю, — ответил он и покраснел. Ведь это не на нее он злился. Во всем виновато стечение обстоятельств. Или он сам. — Извините, но сейчас действительно нельзя брать отпуск.

Этот парень, похоже, женат на своей карьере. У него нет времени на воспитание маленького, розового существа, лежащего у нее на руках.

— Сейчас век компьютеров, — зачем-то напомнила Клэр. — Вам не обязательно торчать в офисе, если дома компьютер.

Она не понимает, подумал Эван и вслух произнес:

— Но не могу же я просто…

Он выдохся. В конце концов, идея с компьютером не так уж плоха. У него есть все нужные коды, и он владеет достаточной информацией, чтобы работать в любом месте. Возможно, он и возьмет несколько отгулов. К тому же у него нет выбора. Разве он отдаст Рэйчел в приют? Даже если это облегчит ему жизнь, он не имеет права так быстро сдаться.

Теперь Клэр было искренне жаль Эвана. Он похож на зверька в ловушке. Квотермен совсем не умеет очаровывать женщин, но в этом-то и есть его настоящее обаяние. Потом она будет сожалеть, но…

— Послушайте, давайте заключим сделку. Вы весь день трудитесь как проклятый, чтобы пораньше прийти домой и по крайней мере научиться менять подгузники, а я буду ухаживать за Рэйчел, пока вас нет.

Она сама предложила свою помощь? Он не верил своим ушам. И это после того, как намекнула, что ему не удастся купить ее услуги!..

Эван ошеломленно смотрел на нее. Неужели она собирается его спасти?

— Вы мне поможете?

Ну вот, опять этот странный взгляд!

— Пока вас нет дома, — повторила Клэр. — Всего несколько часов в день, вам понятно, мистер Квотермен?

— Да! Мне все понятно.

Эван был безмерно благодарен ей. Это означало, что ему не нужно рыться в справочниках и искать няню.

Он с надеждой посмотрел на Клэр.

— А сейчас вы отвезете ее обратно домой?

Очень аккуратно, даже ласково он оторвал Либби от своего пиджака. К его удивлению, девочка не протестовала.

— А вы приедете пораньше? — спросила Клэр.

Условия их соглашения слишком жесткие, и он знал это. Какой странный у нее взгляд.

— Я приеду пораньше, — пообещал он.

Либби снова подбежала к нему, схватила его за руки и одарила потрясающей улыбкой, словно он был ее лучшим другом. Как раз этого ему и не хватало.

— Точно? — Глаза Клэр с подозрением сузились.

У Эвана было такое чувство, будто она видит насквозь все его попытки ее обмануть. Но он больше не собирался лгать.

— Я должен поговорить со своим начальником.

— У тебя есть начальник? — восхищенно спросила Либби. — А мама сама себе начальник.

Он в этом не сомневался.

— Это потому, что никто не может указывать ей, что делать, а что нет.

— Я рада, что мы поняли друг друга, — усмехнулась она и поймала Либби, прежде чем та успела повалить книжную полку. — А теперь мы, пожалуй, удалимся. Будем ждать вас у себя дома. Да, и вот еще что, — добавила она на случай, если Квотермен решит повторить вчерашний фокус: — Если вы не появитесь в назначенное время, я не колеблясь вернусь сюда, и тогда уж вам не поздоровится!

— Не задержусь ни на секунду. Можно задать вам вопрос: ваш отец случайно не военный?

— Нет, а что?

— Вы отдаете приказания, как настоящий сержант.

Ну, на это есть причина, подумала она.

— Просто мне пришлось стать самостоятельной, когда я была еще совсем ребенком.

Ее отца, очень модного нейрохирурга, вдовца, редко можно было застать дома. Экономка, которую он нанял, чтобы следить за хозяйством, не могла заполнить пустоту в душе Клэр. Девочка была предоставлена самой себе.

Вздохнув, она повернулась и вышла из кабинета. Эван последовал за ней. Рэйчел захныкала. Проголодалась, заключила Клэр.

— Мы будем вас ждать, — еще раз повторила она, проходя мимо стола Альмы.

— Звонит мистер Донован, — сообщила секретарша, пристально наблюдая за Клэр с детьми, садящимися в лифт, и за Эваном, который их провожал. — Возмутительно, — фыркнула она.

— Что бы я без вас делал, Альма! — пробормотал Эван, возвращаясь в кабинет.

— А я уже собиралась снова ехать в офис, — сказала Клэр Эвану.

Он захлопнул за собой дверь и проследовал за ней в гостиную. Прошло уже три часа с тех пор, как она нанесла визит в офис. По крайней мере ему удалось предотвратить второе ее появление на работе.

О нет! — подумал он, когда Либби бросилась к нему навстречу и обхватила его ногу своими ручонками. Она действительно считает его своим лучшим другом.

Лучшим другом? Он вдруг ощутил всю тяжесть груза, который лег на его плечи.

— Пришлось закончить несколько срочных дел, прежде чем я смог уехать, — объяснил он Клэр.

— Можешь сесть рядом со мной, — предложила Либби.

Через минуту Эван уже сидел на диване.

— У вас здесь тоже срочное дело, — спокойно сказала Клэр, — не забыли?

Возможно, нужно быть с ней полюбезней, и тогда она сама станет помягче, мысленно предположил Эван. И попытался улыбнуться.

— Да, но ведь я оставил дело в надежных руках.

— Вы, бесспорно, весьма обаятельны, — съязвила Клэр, — но этого недостаточно для того, чтобы уговорить меня взять Рэйчел на ночь.

— На ночь? — тупо переспросил Эван. Такая мысль даже не приходила ему в голову.

Клэр кивнула:

— На ночь. Ночь — это такое время суток, когда люди спят. Знаете, некоторые думают, что рано или поздно можно стать отличными родителями, только не все понимают, что для этого мало читать умные книжки и советоваться с психологами. Это как особый дар, благословение.

Ему показалось, что слово «благословение» здесь не совсем уместно.

— На ночь… — Внезапно у него во рту пересохло. — У меня есть хотя бы один шанс?

У него был такой жалкий вид, что она с трудом удержалась от улыбки.

— Ни единого.

Не может же она оставить его одного с ребенком! Он не знал, что делать.

— Но, Клэр, вы разбираетесь в детях лучше меня.

Да он просто заговаривает ей зубы!

— Вам не удастся меня одурачить.

Увидев, как Эван запаниковал, она решила немного сдать позиции.

— Вот что: остаток дня я проведу в вашем доме и к вечеру вам можно будет выдать диплом эксперта по подгузникам. Или по крайней мере вы научитесь их менять.

Это уже что-то. Он покачал головой в знак согласия и вынул из кармана чековую книжку.

— А теперь позвольте выписать вам чек.

Неужели этот человек думает, что у всего есть цена? Она еле сдержалась, чтобы не закричать на него.

— Я просила вас об этом?

До чего же она упряма!

— Нет, но я предположил…

Это была его первая ошибка.

— Впредь воздержитесь от подобных мыслей, — предупредила Клэр. — Потому что в основном ваши суждения абсолютно неверны. Я помогаю вам исключительно из жалости к Рэйчел. Знаете, вы самый черствый, самый бесчувственный человек, которого я когда-либо встречала. Вы ужасный отец. — Эван тяжело вздохнул, и Клэр снова чуть не прыснула со смеху. — Но в любом случае вы отец, это очевидно.

Эван поморщился. Что это она такое сказала?

— Очевидно?

Все-таки он непроходимо глуп!

— Это уже ваши проблемы. — Она взяла ребенка на руки. — Что ж, а теперь пора переходить к водным процедурам.

Либби взвизгнула от восторга:

— Мы будем плавать, да, мам?

Клэр тихо засмеялась.

— Только если забудем сменить Рэйчел подгузник.

Эван застонал.

— Думаю, вам это понадобится.

Эван приоткрыл один глаз. Как же он хотел, чтобы его оставили в покое. Время тянулось бесконечно долго. Пока Клэр ходила на кухню подогревать очередную порцию молока для бездонной бочки, маскирующейся под ребенка, он прилег вздремнуть на диване.

— Это кофе. — Она протянула ему чашку. Похоже, ему не помешает немного взбодриться. Эван взял чашку обеими руками, чтобы не уронить. После проведенной им бессонной ночи он чувствовал себя полностью разбитым.

— Я надеялся на что-нибудь в этом роде. Спасибо.

Клэр уложила Рэйчел в кроватку и села рядом с Эваном.

— А у вас неплохо получается управляться с крошкой, — заметила она.

Он вдруг ощутил странное возбуждение. Было ли это воздействие кофеина, или все оттого, что рука Клэр слегка касалась его руки?

— Я стараюсь, — пробормотал он и выпил глоток бодрящего напитка. Почему она здесь? Почему помогает ему? Ведь он ничего для нее не значит… Эван решил, что причина в том, что его соседка очень любит командовать. — У вас большой опыт в обращении с детьми, да?

Она приняла его вопрос в штыки:

— Вы имеете в виду то, что я одинокая женщина, не пользующаяся успехом у мужчин? Синий чулок? Вы ошибаетесь. Я не одинока, у меня есть Либби. Я свободна от обязательств.

Ну вот, опять он что-то не так сказал. Целый день она цепляется к нему, как будто он виноват в неудачах ее личной жизни. Он устал от нескончаемых кормлений, переодеваний, укачиваний и всхлипов. Наконец Рэйчел заснула, и он надеялся, что она проспит всю ночь.

Для чокнутого сержанта она неплохо готовит кофе, подумал он.

— Мне искренне жаль мужчину, который осмелится посягнуть на вашу свободу, — вырвалось у него. — Мне кажется, вас кто-то сильно обидел в прошлом, а сейчас вы просто срываете на мне свою обиду.

— Неправда, — возразила Клэр.

Он пожал плечами. Возможно, он все не так понял.

— Простите, я только предположил…

Клэр покачала головой, на ее губах играла улыбка.

— Ну вот, вы опять строите какие-то непонятные предположения.

Наверное, это от усталости, хотя она определенно интересовала его.

— Хорошо, тогда я спрошу.

Она усмехнулась:

— Валяйте, спрашивайте. Может быть, я даже отвечу.

Да у нее полно секретов! Он взглянул на Либби, прикорнувшую в кресле. Никогда прежде он не встречал такого неугомонного ребенка.

— Либби сказала, что на этот раз вы выйдете замуж, прежде чем рожать ребенка. Что это значит?

Либби слишком болтлива. Клэр неуверенно повела плечами. Готовится к битве, заключил Эван.

— Если вы спрашиваете, замужем ли я, ответ, по-моему, очевиден. Если вы спрашиваете, была ли я замужем, когда родилась Либби, ответ тот же: нет.

— Он вас бросил, — догадался он.

Она нахмурилась.

— Не думаю, что это вас касается. — Клэр помолчала. В конце концов, ей нечего стыдиться. Кому должно быть стыдно, так это Джеку. — Он удирал так быстро, что только пятки сверкали, — горько улыбнулась она. — Недолго прожила его «вечная любовь».

Клэр казалась абсолютно невозмутимой, но, сдавалось ему, вопрос этот ее здорово задел.

— Нам лучше без него, — закончила Клэр.

Только дурак мог не уловить нотки горечи в ее голосе.

— А Либби знает? Знает, как вам тяжело?

Зачем он лезет ей в душу?

— Нет, она думает, что я счастлива. Она еще слишком мала, чтобы посвящать ее во взрослые неурядицы. Это мелочи.

— Вы уверены?

— Абсолютно. — Разве он может понять, что творится в ее душе? — По крайней мере так ей никогда не придет в голову мысль, что я ненавижу ее отца.

А может, она все еще любит его? — предположил Эван, но побоялся спросить об этом вслух.

— А вы действительно ненавидите?

— Уже нет, — честно призналась она. — Мне жаль его. Возможно, он упустил самое важное в своей жизни. — Клэр посмотрела на спящую дочь. — Он потерял своего ребенка.

Эван обратил внимание на выражение ее лица: она была сосредоточена на каких-то своих мыслях. Это естественно, ведь она мать-одиночка — участь не из приятных.

— А еще неоплаченные счета, бессонные ночи…

— И это тоже, — согласилась Клэр. — Он никогда не увидит, как она вырастет, как пойдет в школу… Она никогда не поцелует его в щеку своим влажным ротиком, никогда не скажет ему: «Я люблю тебя, папочка!», а это многого стоит, поверьте мне.

— Верю, — признался он.

Он больше не чувствовал усталости, ему нравилось слушать эту женщину.

— Вы говорите так, будто действительно счастливы быть матерью.

— Сверх всякой меры.

— А как же карьера? Как же успех?

Клэр поморщилась. Возможно, когда-нибудь он поймет.

— Вы не слышали? Я счастлива. У меня замечательная дочь. Это и есть настоящий успех, мистер Квотермен, — она указала на Либби, — а вовсе не продвижение по служебной лестнице.

Она намекает на него. На какое-то мгновение ему показалось, что они сблизились, но он ошибся.

— Это вы так думаете.

— Да. Хотелось бы, чтобы и вы так думали. — Она встала. — Что ж, нам с Либби пора домой, уже поздно.

Он немедленно вскочил с дивана.

— Вы уходите?

Она рассмеялась:

— Я буду в соседнем доме. Запишите мой телефон. Звоните, если понадоблюсь.

Он посмотрел ей в глаза:

— В этом нет необходимости.

— Вы уверены? — удивилась она.

Он с трудом справился с внезапно охватившим его желанием заключить ее в свои объятия.

— Да. Ты нужна мне. Здесь. Сейчас.

От его слов у нее почему-то закружилась голова и засосало под ложечкой. Она опустила ресницы.

— Мистер Квотермен, мы едва знакомы.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Эвану понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. Клэр удивленно смотрела на него, и этот взгляд заставил его забыть, что он хотел сказать. Он словно тонул в ее прекрасных голубых, сводящих с ума глазах.

Внезапно он запаниковал: Рэйчел спала, но кто знает, как долго это продлится.

— Послушай, — хрипло начал Эван, — я не смогу остаться с ребенком один, у меня недостаточно опыта.

Он положил руку на плечо Клэр, а потом, осознав, что делает, вздрогнул и густо покраснел.

Она вспомнила, как несколько лет назад сама возвращалась домой из больницы с крохотной Либби на руках и какой потерянной и опустошенной себя чувствовала. Ей было так плохо, что, казалось, ничто на свете не могло ее порадовать. Но время шло, и раны затягивались.

Клэр улыбнулась и решительно поглядела на него:

— В первый раз всем сложно.

Возможно, ей следует остаться и помочь ему. Но почему-то хотелось доказать этому мужчине, что не все будут выполнять то, что он приказывает. Впрочем, он по крайней мере пытается что-то сделать, тогда как Джек просто сбежал.

— Не волнуйся, у тебя все получится.

Черт возьми, она должна чувствовать себя виноватой из-за того, что оставляет неопытного, беспомощного мужчину одного с маленьким ребенком на руках. Ее моральный долг — помочь ему.

А может, она хочет поиграть с ним, посмотреть, как он будет мучиться? Пусть так! Эван расправил плечи и выпрямился, как заключенный перед казнью.

— Ты представляешь, насколько это будет… ужасно для меня? — спросил он и взглянул на Рэйчел.

Ребенок лежал тихо. Только бы он проспал до утра. Никакая сила не заставит его подойти к кроватке, пока глазки Рэйчел закрыты.

— Справишься, — приободрила Эвана Клэр.

Они оба сильно устали. К тому же Клэр боялась, что, если он еще раз попросит ее остаться и посмотрит на нее своими печальными зелеными глазами, она уступит. А она не могла. Из-за этого мужчины и его ребенка она потеряла два дня. В конце концов, у нее своя жизнь, и настало время к этой жизни вернуться.

Она подошла к дочери и слегка потрясла ее за плечо.

— Пойдем, Либби, — зашептала она, чтобы не разбудить спящую Рэйчел, — нам пора.

Девочка вскочила. Клэр взяла ее за руку и увлекла к выходу.

— Мы можем взять Рэйчел с собой? — неуверенно спросила Либби.

— Нет, не можем, — спокойно объяснила Клэр. — Теперь о ней будет заботиться мистер Квотермен.

— Он? — засомневалась Либби.

«Вот-вот, я тоже в этом сомневаюсь», — мысленно поддержал маленькую соседку Эван. Даже четырехлетний ребенок заметил, что у него нет опыта. Так почему мать такого гениального ребенка не может понять этого?

Он взглянул на Клэр в надежде, что она смягчится.

— У него все будет в порядке, — сказала та и потащила упирающуюся Либби к двери.

— Я совсем не устала, мама. Почему мы не можем остаться и помочь мистеру Квотермену?

Да, не могли бы вы помочь мистеру Квотермену? — подумал Эван и как можно более жалобно посмотрел на Клэр. И хотя он дал себе слово, что не станет унижаться…

— Останьтесь, а? — тихо попросил он.

Но Клэр была непреклонна. Он стелется перед ней, хотя она ему даже не нравится.

Уже в дверях она обернулась:

— Может, все-таки запишешь мой телефон?

Зачем? Она наверняка не ответит на его звонки.

— Давай, — вздохнул он и записал номер.

Он напоминал ей ребенка, который изо всех сил притворяется, что боится темноты, только потому, что хочет, чтобы родители побыли с ним подольше. Повинуясь какому-то непонятному импульсу, Клэр поднялась на цыпочки и поцеловала Эвана в щеку.

Эван ошеломленно повернул голову, и… на мгновение их губы соприкоснулись. Клэр отпрянула и залилась краской. Вопреки ее желанию это произошло. Бессознательно она провела кончиком языка по своим губам.

— Ты справишься, — прошептала она.

— Да, — так же тихо ответил он.

Он надеялся, что справится. Но сейчас его голова была занята другим. Когда ее губы на секунду прильнули к его губам, ему показалось, что через него пропустили двести вольт, так велико было желание. Нет, не может быть. Он попытался проанализировать случившееся.

— Ты меня поцеловала? — спросил Эван. Или у него слишком разыгралось воображение?

— В щеку, наудачу, — быстро объяснила она. — А ты подпрыгнул.

Все происшедшее — ужасная ошибка. Просто ошибка. Естественно, она не собиралась его целовать, а он ее — тем более. Тогда почему он разочарован?

«Я устал, — сказал он себе, — и ничего больше».

— Сегодня был тяжелый день, — пробормотал Эван.

Ничтожное оправдание. Клэр, наверное, решила, что он ни на что не способен. Он не мог с этим смириться. Прямо здесь, прямо сейчас он обнимет и поцелует ее со всей страстью, на какую только способен. Хотя нет, не сейчас, сначала нужно уложить Либби спать.

Эван провел рукой по волосам. Какое-то безумие, подумал он. Клэр улыбалась. Она не до конца поняла, что же все-таки произошло между ними, но, что бы то ни было, ей это понравилось.

— Нам, пожалуй, пора, — сказала она и, решительно взяв Либби за руку, вышла.

Эван стоял и обреченно смотрел, как за ними закрывается дверь. Ему казалось, он теряет рассудок.

К несчастью, Рэйчел словно почувствовала отсутствие Клэр и тут же проснулась, оповестив об этом Эвана громким криком. От неожиданности он вздрогнул и воскликнул: «О, Боже, нет, только не это!»

Уходя, Клэр слышала, как завопила Рэйчел и как отреагировал на это Эван. Некоторое время она боролась с желанием вернуться и помочь ему. Нет, у нее слишком много дел, тем более что Эван не маленький ребенок и должен сам со всем справиться. В конце концов, она провела бессонную ночь, и ей необходим отдых. К тому же она едва знает Эвана. Все так запуталось: ребенок, который, может быть не его, женщина, оставившая этого ребенка…

— Мы не поможем дяде? — спросила Либби, оглянувшись на дом Эвана.

— Нет, — твердо ответила Клэр. — Он и сам справится. Он никогда не научится обращаться с Рэйчел, если мы будем все время ему помогать.

Но Либби совсем не была уверена, что ее беспомощный сосед не подведет.

— А если он не справится? — обеспокоенно спросила она.

— Тогда он позвонит, — успокоила дочку Клэр.

Эван хотел позвонить. Несколько раз он хватался за телефонную трубку и даже набирал номер Клэр, но, не дождавшись гудка, нажимал на рычаг.

Нет, черт побери, он не сдастся, он не доставит удовольствия этой женщине тем, что будет просить ее о помощи. Он справится.

Я не справлюсь, думал он несколько часов спустя, это все сон, кошмарный сон.

Ему приходилось менять мокрые подгузники каждые полчаса. Он пытался поговорить с Рэйчел, но в ответ она только мешала ему, дрыгая ножками и что-то лепеча.

Эван взглянул на часы: половина четвертого. За прошедшие сутки он спал всего пять минут, а на шестой минуте был безжалостно разбужен Клэр.

— У нас осталось всего два подгузника. Юная леди, вам надо быть экономнее, а мне умнее. Пожалуй, я вложу немного денег в компанию, которая производит эти штуки.

Казалось, на этот раз Рэйчел внимательно его слушает. И Эван готов был поклясться, что она понимает каждое его слово.

Он поменял ей очередной подгузник и тяжело вздохнул. Корзина для мусора уже давно была заполнена до краев. При случае он обязательно ее выкинет, как-нибудь в следующем месяце.

С большим удовольствием он отметил, что научился менять подгузники.

— Знаешь, детка, — обратился он к Рэйчел, — а ведь я справляюсь с этим не хуже заботливой мамочки. Может, мне сменить профессию и стать нянькой? А теперь постарайся продержаться сухой хотя бы пять минут, договорились?

Очень аккуратно он взял Рэйчел на руки, отнес в спальню и уложил в стоявшую там колыбельку. Малышка заплакала.

— Мне все равно, ты слышишь? Можешь плакать сколько угодно. Я ложусь спать, — предупредил он.

Девочка продолжала плакать. Он демонстративно выключил свет и вышел из комнаты. Рэйчел все еще плакала. Убеждая себя, что он абсолютно прав, Эван направился в свою комнату, закрыл за собой дверь и лег. Ее плач преследовал его. Отчаявшись заснуть, он накрыл голову подушкой и попытался отвлечься от детских воплей. И тут он подумал о Клэр. У нее теплые губы. Он и сейчас чувствовал их случайное прикосновение. Эта женщина сводила его с ума… Эван решил подумать о чем-нибудь хорошем и не смог. Шепча проклятия, он сбросил одеяло и устремился в спальню к Рэйчел. Она стала плакать громче, или ему это только почудилось? Чем он заслужил такое? Как бы ему хотелось сесть в машину и уехать подальше от этого дома…

О чем же он думает? Он не способен на предательство. А Рэйчел уже однажды предали.

Эван распахнул дверь в спальню. Возможно, малышке неудобно и следует купить ей новую, более комфортабельную кроватку, чем та, которую дала Клэр.

— Хорошо, хорошо, твоя взяла, я здесь. Тсс, все в порядке, я тут. — Он взял ее на руки и принялся укачивать, как показывала ему Клэр. — Черт с ним, с этим Донованом и его компанией, — сказал он Рэйчел. Она тихо всхлипнула и вдруг перестала плакать.

Какая же она беспомощная! Еще совсем кроха и не умеет манипулировать мужчинами, как некоторые женщины. Он внезапно понял, что улыбается.

— Прошло уже больше года с тех пор, как я в последний раз провел целую ночь в обществе леди.

Он был готов поклясться, что видел, как Рэйчел улыбнулась. И тогда что-то произошло с ним, что-то защемило в груди, и он почувствовал непонятный трепет. Объяснив это простой усталостью, он покачал головой и включил стереосистему. Если уж они все равно не спят, почему бы не насладиться приятной музыкой?

Зазвенел будильник, и Клэр проснулась. Было почти шесть часов утра. Проспала, огорченно подумала она. Она привыкла вставать в пять, но так устала за прошедший день, что не смогла заставить себя проснуться вовремя. Клэр зевнула и потянулась. Эван так и не позвонил. Она была уверена, что он позвонит, но телефон молчал всю ночь. Она встала и подошла к телефонному аппарату, убедилась, что он исправно работает. Если бы кто-нибудь позвонил, она бы непременно услышала. Значит, никто не звонил.

Теперь Клэр действительно обеспокоилась. Ей не следовало оставлять Эвана одного с ребенком. Бог знает что могло произойти за ночь. Ужасные картины всех мыслимых и немыслимых бед и несчастий пронеслись в ее голове.

Она быстро оделась и разбудила Либби. Девочка с восторгом приняла сообщение о том, что они скоро опять увидят Рэйчел. О своих страхах Клэр ей не стала рассказывать.

— Сегодня наша очередь сидеть с Рэйчел? — поинтересовалась Либби, пока Клэр завязывала ей шнурки. — Эван уже поиграл с ней ночью.

— Я бы не назвала это игрой, детка, — сказала Клэр и представила себе реакцию Эвана на эти слова Либби.

На улице дул ноябрьский ветер. Клэр закутала Либби в теплое пальто, но сама не взяла куртку — нервничала так, что не чувствовала холода. Схватив Либби за руку, она поспешила к соседскому дому.

Если что-нибудь случилось с Рэйчел, это целиком моя вина, подумала она и позвонила в дверь. Ответа не последовало. Она позвонила еще раз — и снова тишина. У Клэр перехватило дыхание, и она нажала на кнопку звонка в третий раз. Наконец дверь открылась.

На пороге стоял Эван Квотермен. Он выглядел ужасно. Обычно аккуратно причесанные, волосы его торчали в разные стороны, он побледнел и осунулся. Сейчас этот большой мужчина почему-то напомнил ей потерявшегося в огромном магазине ребенка. Его дорогая шелковая рубашка была вся в пятнах, а пуговица на правом рукаве вообще оторвалась, как будто он только что с кем-то подрался. Изо всех сил стараясь сдержать ехидную улыбку, она любезно осведомилась:

— Ты что, спал в одежде?

— Кто спал? Я спал? Да она плакала всю ночь как заведенная! — Он тяжело вздохнул.

Тут он заметил Либби, вцепившуюся в джинсы матери и глядящую на него своими огромными, полными любопытства глазами.

Судя по всему, он неплохо справился, подумала Клэр, но кажется таким измученным и… беззащитным.

Клэр вошла в дом и закрыла за собой дверь.

— Ты выглядишь так, будто провел ночь в аду.

Он недовольно фыркнул:

— Ты имеешь в виду, что уже утро?

На этот раз она все-таки засмеялась.

— Да, ты справился. Я же говорила, что справишься. Ладно, — сказала Клэр и протянула руки, — дай мне Рэйчел.

Эван сперва взглянул на Клэр, а потом на ребенка, которого держал на руках.

— Я не думаю, что смогу когда-нибудь отдать ее.

Клэр покачала головой и забрала у него Рэйчел.

— Ух ты, — вырвалось у нее, — она сухая. Я потрясена.

Его глаза слипались, ему стоило огромных усилий держать их открытыми.

— У меня кончились подгузники, — пробормотал Эван и хотел сказать еще что-то, но не мог вспомнить — что.

— В моей машине лежит еще одна коробка.

Он с благодарностью посмотрел на нее.

— Ты святая.

— А ты подлиза, — ответила Клэр и взяла его за руку. — Пойдем, я отведу тебя в постель.

Эван глубоко вздохнул и последовал за ней, еле передвигая ноги.

— Это предложение? — поинтересовался он и вдруг осознал, что только что произнес. Он думал об этом всю ночь. Ему чертовски нравилась эта женщина.

— Нет, это приказ, — спокойно ответила Клэр. — Где твоя спальня?

Он не чувствовал ног от усталости.

— Можешь оставить меня прямо здесь, я и на полу полежу.

Она рассмеялась и наугад выбрала дверь. И оказалась права: это была его спальня, в которой, как и во всем доме, царил полный хаос.

— А ты неплохо устроился, — сказала она.

— А ты знаешь, что я не спал всю ночь? И прошлую ночь, кстати, тоже.

Теперь ему казалось, что он вообще никогда не спал. Она уложила его в кровать и заботливо укрыла одеялом.

— Доброй ночи, папочка.

— Но она не… — попытался возразить он.

— Знаю, знаю, — тихо сказала она. — А сейчас тебе надо поспать.

— Ты будешь здесь, когда я проснусь? — засыпая, пробормотал он.

И уже сквозь сон услышал ответ:

— Да.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Постепенно сознание возвращалось к нему. Пахло свежесваренным кофе и, кажется, весной. С сожалением Эван вспомнил, что весна была далеко позади. Позади был и День Всех Святых, когда дети наряжаются в сказочных героев и ходят по домам, выпрашивая конфеты и, если повезет, тыквенные пироги. На дворе стояла поздняя осень, почти зима.

Отчего же он проснулся? В доме царила полная тишина, но именно это его и беспокоило. Он не слышал ни всхлипов, ни веселого лепета. Эван открыл глаза и подумал, что, может быть, все это был дурной сон: ребенок, беспорядок, бессонная ночь. Просто дурной сон… А потом он взглянул на свою помятую одежду и понял, что все это явь. Кто-то оставил ему ребенка и назвал его отцом. И если бы не помощь соседки-блондинки…

Сделав над собой усилие, он вздохнул, сел на кровати и беспомощно обхватил голову руками. Во рту пересохло, голова раскалывалась. Его все еще преследовал запах кофе и весны. Что за черт? В его комнате должно пахнуть как в помойной яме. Он посмотрел в угол, где стояла корзина для мусора: она была девственно чиста. До него медленно дошло, что в спальне убрано, на ковре не валялся опрокинутый флакон с тальком, все вещи лежали на своих местах. Было даже чище, чем обычно. Эван снова огляделся вокруг и окончательно смутился. Наверное, опять грезит. Сильно сомневаясь, в своем ли уме, Эван встал, подошел к двери и, как только ее открыл, сразу услышал вопль Либби:

— Он проснулся!!!

Прежде чем Эван успел сказать хоть слово, Либби налетела на него и немедленно принялась громко болтать. Похоже, пока он спал, ее заставляли соблюдать тишину, и теперь девочка набросилась на него с удвоенной энергией.

— Мама сварила для тебя кофе, — объявила Либби и потащила его на кухню. — Она просила меня сказать ей, если ты проснешься, но не будить тебя. Я и не будила. Мама говорит, что, когда веду себя хорошо, я становлюсь совсем взрослой. Как ты думаешь, я взрослая?

Либби задавала так много вопросов, что Эван с трудом мог понять, чего она хочет. У него голова шла кругом от всего происходящего. Единственное, на что отреагировал его мозг, было слово «кофе». Возможно, этот напиток поможет ему прийти в себя. Когда он пришел на кухню, на столе его уже ждала чашка. Хвала небесам, подумал Эван и, взяв чашку в руки, сделал несколько глотков.

— Осторожно, горячо, — предупредила Клэр.

Но Эван не слушал. Очень медленно он допил кофе, наслаждаясь каждым глотком обжигающего напитка. Затем поставил чашку на стол и огляделся. Он помнил, что оставил кухню в удручающем состоянии: все шкафы были открыты, полотенца разбросаны по полу — и все из-за того, что ночью он пытался подогреть бутылочку для Рэйчел; но сейчас в кухне не было и следа разгрома. Вся посуда вымыта и поставлена на места, полотенца выстираны и поглажены, разлитое молоко вытерто, мебель блестела. Это вообще не похоже на его кухню. Она творит чудеса, подумал он и снова посмотрел вокруг. Он всегда восхищался способностью людей наводить порядок. Прошлой ночью он, кажется, утратил эту способность, и все из-за шестимесячного ребенка.

Он посмотрел на Клэр — она колдовала у плиты.

— Скажи, тебя можно нанять на постоянную работу? — полушутя спросил он.

Она искоса взглянула на него и, лукаво улыбнувшись, ответила:

— У тебя денег не хватит.

— Да, наверное. — В его взгляде светилось уважение: Клэр преуспела в том, что у него никогда не получалось. — Как ты умудрилась?

— Я старалась, — ответила Клэр и налила ему еще одну чашку кофе. — Постарайся не обжечься на этот раз. — Она дотронулась рукой до его подбородка, осмотрела его обожженные губы. — Ничего, жить будешь, — Клэр улыбнулась.

Его рассудок был затуманен, и он не знал, отчего это: из-за Рэйчел и проведенной с ней бессонной ночи или из-за присутствия Клэр. Скорее всего, по обеим причинам.

— Ты могла бы и не убираться, — начал он.

Мог бы просто сказать спасибо, подумала она и неопределенно пожала плечами.

— Знаешь, нам тоже надо есть и пить. — Очень ловко, одной рукой, она переложила содержимое сковородки на блюдо и поставила его на стол. — Либби и я отлично подкрепились, мы съели тостики с апельсиновым соком, а тебе я приготовила омлет. Яйца и помидоры — вот все, что я нашла в твоем холодильнике.

Очевидно, он не из тех, кто ест дома, поэтому и холодильник у него пустой.

— Я сейчас вернусь, — сказала Клэр и пошла в гостиную, чтобы проверить, как там Рэйчел.

Это какое-то волшебство, подумал он, глядя на омлет. Последний раз он ел блюдо домашнего приготовления в гостях у матери.

— Спасибо тебе за кофе и за завтрак.

— Что? — отозвалась она из соседней комнаты. — Я тебя не слышу.

— Я сказал, — повторил он, повысив голос, — что благодарен тебе за заботу. — А где ребенок? — спросил он, когда Клэр вернулась.

— Спит, за ней присматривает Либби, похоже, эти двое не могут оторваться друг от друга. Я думаю, Либби полезно заняться делом.

Клэр присела за стол, поставив стул так, что краем глаза могла наблюдать за дочерью и Рэйчел в гостиной. Либби смышленая девочка, но еще слишком мала.

— Знаешь, это хороший знак. Я имею в виду, что ты спросил у меня про ребенка. Наверное, я была к тебе несправедлива. — Он посмотрел ей в глаза, и она объяснила: — Ты будешь отличным отцом.

Она слишком торопится. Он все еще не признал, что Рэйчел его дочь.

— Я просто стараюсь поступать правильно. Я забочусь о ней, пока не выясню, что же все-таки происходит.

Кажется, я поспешила с комплиментами, подумала Клэр.

— Ты все еще утверждаешь, что она не твоя дочь?

Эвану не понравилось, как она это сказала.

— Я не утверждаю — я уверен. — Он вдруг заколебался и подумал, что ложь не лучший выход из положения. — По крайней мере я так думаю. До вчерашнего дня я никогда не видел Рэйчел, я даже не знал, что она существует. Какая-то женщина оставила корзину у моего секретаря и сказала, чтобы ее передали мне. В корзине оказалась Рэйчел.

Клэр вскинула брови.

— И часто женщины так с тобой поступают?

Он не знал, поверит она ему или нет, но от всей души желал, чтобы поверила.

— Нет, не часто. На самом деле со мной такое впервые.

— И ты действительно не знаешь, кто… — Клэр запнулась.

Что она себе вообразила? Что он обыкновенный ловелас, направо и налево раздающий женщинам обещания и не выполняющий их? Он считал женщин коварными существами и никогда их не понимал. Как не мог понять и Клэр.

— Конечно, я не знаю, — ответил Эван. — Я все-таки не частный детектив. — Он взглянул на стоящую перед ним пустую чашку — он бы не отказался от еще одной порции кофе. — Это скорее специальность моего брата, чем моя.

Клэр посмотрела в гостиную. Либби ворковала с проснувшейся Рэйчел, и последней это, кажется, очень нравилось.

— Он похож на тебя?

Эван вспомнил о Дэвине.

— Я бы так не сказал. Мы близнецы, но очень разные и совсем не похожи.

Значит, у Эвана тоже есть двойник. По крайней мере он знает о его местонахождении. А вот она до прошлой недели и не подозревала, что у нее есть сестра-близнец. И с тех пор, как друг отца сообщил ей это, Клэр была полна решимости найти ее.

— Значит, он дружелюбен, приветлив с людьми? — Взглянув на Эвана, она смутилась. — Прости, но ты не можешь не признать, что порой бываешь слишком суров. Если бы ты был доктором, наверняка обходился бы со своими пациентами жестоко.

— Но я не доктор. Я до предела занятой человек. И у меня даже нет времени разобраться в нынешней ситуации.

Ну вот, он опять за старое! И выглядит как побитая собака.

— Ты же взял несколько отгулов, забыл? Твоя секретарша договорилась, что тебя не будет на работе неделю.

Внезапно он осознал смысл ее слов.

— Неделю? — повторил он таким тоном, как будто его только что приговорили к смерти.

Взглянув на его лицо, Клэр не удержалась от улыбки.

— Ничего, все будет в порядке. — Она встала, взяла его тарелку и пошла к мойке. — Как ты себя чувствуешь? Ты спал как мертвый.

— Я как будто заново родился, — ответил Эван и снова ощутил запах весны. — Ты заходила ко мне в комнату, пока я спал?

— Только чтобы убраться. Не думаю, что использованные подгузники, которые ты оставил в корзине для мусора, стоит хранить вечно.

Эван озадаченно наблюдал, как Клэр двигалась по его кухне. Казалось, она родилась в его доме, даже он не ориентировался здесь так легко. Наверное, она везде чувствует себя как дома.

— Спасибо, — только и мог выговорить он, хотя этого было явно недостаточно, чтобы отблагодарить Клэр.

— Не за что.

Возникла напряженная пауза.

— Что ж, — продолжила Клэр таким тоном, как будто вела обычную светскую беседу, — ты, наверное, знаешь, кто является матерью Рэйчел?

Он подозревал. Вряд ли это мог быть кто-нибудь еще. Если Рэйчел вообще была его ребенок.

— Дэвин выясняет это для меня.

— Дэвин? — Она повернулась и посмотрела на него.

— Мой брат. Он частный детектив.

Эван сам себе удивлялся. Почему он рассказывает ей об этом? Как правило, он никогда не распространялся о своей семье.

Клэр глядела на него прищурившись и пыталась представить его рядом с братом. Но не смогла.

— Только без шуток. Он действительно не такой, как ты?

Эван усмехнулся.

— Мы похожи как день и ночь.

Дэвин был днем, а он сам — ночью. Женщины в основном предпочитали день.

Ею завладело любопытство. Интересно, где живет его брат?

— Здорово, наверное, когда тебе есть с кем поговорить по душам. — Ведь Клэр провела детство и юность в полном одиночестве и по-настоящему хотела иметь брата или сестру. Одна мысль о том, что все эти годы у нее была сестра, а она об этом даже не подозревала, приводила ее в смятение. — Должно быть, вы были очень близки в юности.

Эван задумался на секунду.

— Скорее, я был близок с одной из своих сестер.

— Сестер? — Она вытерла руки и снова присела. — Сколько же вас в семье?

Неужели ее это и в самом деле интересует? — усомнился Эван.

— Четверо, считая меня и не считая моих родителей. А у тебя? — неожиданно спросил он.

Как правило, он не вмешивался в личную жизнь людей. В отличие от Дэвина он не одолевал их бесконечными вопросами. Но с Клэр все было иначе. Эта женщина возбуждала в нем небывалое любопытство.

— Двое, — твердо ответила Клэр. — Либби и я.

Не следовало ему об этом спрашивать.

— Я имел в виду…

— Я знаю, что ты имел в виду. Мне было всего шесть лет, когда умерла мама. Отец был хирургом, и я его почти не видела.

— Был? — осторожно спросил он.

— Был, — тихо повторила она. — Он умер еще до того, как родилась Либби.

У нее не было бабушки и дедушки, с которыми можно было оставить дочь. Вначале это огорчало Клэр, но со временем она привыкла.

— Либби — это все, что у меня есть, — закончила Клэр.

— Все? — зачем-то переспросил он.

Она пожала плечами.

— Меня удочерили, — сказала она. — Наверное, поэтому я так беспокоюсь о Рэйчел. Нас обеих бросили. — Ее голос предательски задрожал. — Моя родная мать отдала меня чужим людям, а мой приемный отец так и не смог со мной сблизиться.

Она грустно улыбнулась. Эвану вдруг захотелось обнять ее и защитить от всего мира. С ним такое впервые, и ему это нравилось.

— Когда я была маленькой, то думала, что все это оттого, что я сделала что-то не так. Отец был милым человеком. И только. У меня было все, чего можно пожелать. Кроме любви. А без любви никакие богатства мира не нужны. Он просто не мог любить дочь, в которой не текла его кровь, я была для него чужой. Он признался в этом перед смертью и попросил прощения.

Она плотно сжала губы. Прошли годы, а воспоминание об этом все еще причиняло ей боль.

— Мне кажется, он не хотел меня удочерять, это была идея его жены. А потом она умерла и оставила меня на его попечении. Бедняга, он так и не смог стать хорошим отцом.

Улыбка сострадания тронула ее губы, когда она подумала о Дугласе Уолкере. В конце концов, он ни в чем не виноват. Он просто был не в состоянии любить кого-то помимо своей жены.

— Он был потрясающим нейрохирургом, но не слишком чутким человеком.

— Ты простила его?

— Разумеется. Что еще оставалось? К тому же мне стало легче, когда я узнала, что он не любил меня не из-за того, какая я. Дело было вовсе не во мне.

Эван подумал, что другая женщина ни за что бы не простила, хотя бы из чувства мести.

Клэр вздохнула. Она слишком много говорит.

— Вот и вся моя история.

— Не совсем. — Эван посмотрел в сторону гостиной.

— Прибережем это на следующий раз. — Клэр резко встала и придвинула стул к столу. — Что ж, ты поел и выспался, нам с Либби пора идти.

Ему не хотелось, чтобы она уходила.

— Послушай, мне нужно связаться с офисом. Я только позвоню, — быстро объяснил он. — Побудешь здесь, пока я закончу?

Клэр чувствовала себя неловко. Может зря она все рассказала ему? Она сделала это не для того, чтобы Эван жалел ее, — просто хотела, чтобы он задумался о судьбе Рэйчел. А сейчас ей нужно домой.

— Ты надолго?

— Не очень.

Клэр решила пока накормить Рэйчел.

— Ладно, иди звони в свой офис, а я побуду здесь. Можешь принять душ и переодеться.

Привыкший аккуратно одеваться, Эван смутился.

— Я выгляжу ужасно, да?

Клэр улыбнулась.

— Не ужасно, просто ты весь помятый и неумытый. — Она расправила воротник его рубашки. — Я поищу чистую у тебя в шкафу.

Эван поймал ее руку, и у него перехватило дыхание. Он собирался сказать ей, что не следует этого делать, но передумал, с удивлением осознав, что хочет этого.

— Я ценю твою заботу, — сказал он и посмотрел ей в глаза.

— Что-нибудь еще? — выжидающе спросила Клэр.

Он наконец понял, чего хотел все это время.

— Еще? Я снова хочу тебя поцеловать.

Клэр почувствовала, как бешено заколотилось ее сердце. Кажется, она опять влипла. Ей нужно немедленно уйти.

— Хорошо, — согласилась она. — Мне погладить твою рубашку?

— Не надо, — ответил он и поцеловал ее.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Эвану было нелегко объяснить то, что он чувствовал. Но это и не имело особого значения. Что бы он ни сказал, она бы все равно не поверила. Ему нравилось целоваться с Клэр. И он хотел целовать ее еще и еще. Эван был так увлечен, что забыл обо всем на свете, даже о том, что сейчас ему меньше всего нужно связываться с женщинами. У него на руках младенец, и, если это действительно его ребенок, придется разбираться с его матерью. На Эване лежал огромный груз ответственности, ни один адвокат не был в состоянии ему помочь.

Перед тем как поцеловать Клэр, Эван Квотермен чувствовал себя как парашютист перед прыжком с самолета. И он прыгнул.

У Клэр кружилась голова, ей хотелось убежать и спрятаться, она словно потонула в его объятиях. Сквозь поток сознания она услышала тоненький голосок, звавший ее:

— Мама, Рэйчел хочет есть.

Призыв Либби разлучил их. Ошеломленный Эван отступил назад, не в силах вымолвить ни слова. Он смотрел на Клэр с восхищением. Она была невероятно привлекательна: высокая, идеально сложенная блондинка, способная свести с ума любого мужчину.

Клэр в это время думала, что все в ее жизни опять пошло наперекосяк.

— Я пойду покормлю ее, — пробормотала она и вышла из комнаты. Он кивнул ей вслед.

Возможно, ему следует принять холодный, отрезвляющий душ.

Либби стояла в дверном проеме и наблюдала, как ее мать работает.

— Ты еще не закончила? — нетерпеливо спросила она.

За прошедшие два часа она задавала этот вопрос каждые пять минут. Клэр на секунду оторвалась от компьютера. Впервые с тех пор, как Эван Квотермен и его дочь вторглись в ее жизнь неделю назад, ей удалось поработать над планом презентации, который позарез нужно было закончить до следующей недели и сдать как раз перед Днем Благодарения. Если компании, на которую она работает, понравятся ее идеи, они примут ее в штат. А это много значит для нее и Либби. Она и так потеряла кучу времени, разбираясь с проблемами Эвана Квотермена. Одно воспоминание о нем заставляло ее трепетать. Ей не нужны лишние неприятности, надо держаться от него подальше.

Первые дни своего вынужденного отпуска Эван не давал ей покоя — звонил каждый час, просил совета или помощи. Он все еще боялся оставаться с Рэйчел на ночь. Клэр терпеливо отвечала на все его звонки, давала советы, поддерживала его и убеждала. Она часто приходила к нему, и это нравилось Либби. Да и самой Клэр пришлось признать, что Рэйчел была чудесным ребенком. В этом состояла другая проблема: она начала привязываться к дочери Эвана. Брат Эвана все еще разыскивал мать Рэйчел, и Клэр теперь боялась, что ей будет очень больно расставаться с малышкой. Каждый раз, как только она входила в комнату, девочка протягивала к ней ручки. Лишь бессердечный человек мог оставаться равнодушным к этому маленькому существу. А у Клэр определенно было сердце.

Рядом с Эваном она не находила себе места. Старалась отвлечься и не думать о том, как сильно она хочет, чтобы он ее снова поцеловал. С иронией вспоминала те времена, когда была уверена, что больше никогда не сможет никем увлечься. Самое смешное, что она действительно так считала. И хотя она обожала Либби и любила свою работу, ей всегда чего-то недоставало, какая-то часть ее души была пуста. Она не могла понять, что же она в самом деле почувствовала, когда Эван поцеловал ее. Наверное, ей было просто приятно. Она не оттолкнула его только потому, что остолбенела на какое-то время, ведь у нее не было мужчины с тех пор, как Джек ее бросил. Но тогда это был ее сознательный выбор. А теперь даже страшно представить, что будет дальше. К тому же Эван явно заинтересован в ней только как в няне для своего ребенка. Если бы это было не так, он бы опять попытался ее поцеловать. Но Эван, казалось, и не думал ни о чем подобном. Оно и к лучшему, убеждала она себя. У Эвана ребенок, ему нужно найти мать этого ребенка, кто бы она ни была, в его жизни нет места для Клэр.

— Мама, ты слышишь меня? — Она и не заметила, что Либби повисла на спинке ее стула.

— Конечно, милая.

— Тогда что я сказала? — спросила Либби.

— Ты спросила, когда я закончу.

Сомнения Либби по поводу того, что мама ее не слушает, тут же рассеялись.

— Хорошо, — сказала девочка. — Так ты готова?

Клэр вздохнула.

— Нет, пока нет.

— А вдруг мы ему понадобимся?

— Тогда он позвонит, — обнадежила дочь Клэр. — Он все время звонит.

Либби обняла мать за шею.

— Но не сегодня. Наверное, что-то случилось. — Девочка, судя по всему, беспокоилась о Рэйчел. — Она такая маленькая, мам, — заныла Либби. — Что, если он сделает что-нибудь не так?

Дочка слишком впечатлительная, подумала Клэр, вся в меня.

— Все в порядке, Либби, просто он научился за ней ухаживать, вот и все.

Эван как раз занимался поисками няни, которая могла бы приступить к работе в понедельник. Постепенно он возвращался к прежней жизни.

Либби заглянула в глаза матери.

— Пожалуйста, мам, для меня. Мы можем пойти и проверить?

Пора ей научиться отказывать Либби. Клэр уже хотела сказать «нет», но вместо этого выключила компьютер и встала из-за стола.

— Ладно, но только на этот раз.

Не дослушав до конца, Либби исчезла. Клэр слышала только, как хлопнула входная дверь.

— Либби, подожди меня! — крикнула она вдогонку дочери.

Когда она подошла к дому Эвана, девочка уже вовсю трезвонила в дверь. Даже если Рэйчел и спала, теперь она точно проснулась. Клэр с трудом оттащила Либби от дверного звонка. В этот самый момент дверь распахнулась.

— Прости, пожалуйста, — извинилась Клэр и покраснела. — Это была идея Либби. Она беспокоилась, что сегодня ты ни разу не позвонил, и подумала, что тебе нужна наша помощь. А я сказала ей, что ты уже научился обращаться с Рэйчел.

Клэр не хватало смелости взглянуть ему в лицо. Наконец она все-таки решилась.

— Ты выглядишь ужасно, — вырвалось у нее. — Все в порядке? — Клэр дотронулась рукой до его лба. — Нет, определенно не в порядке. Эван, ты весь горишь! — Не дожидаясь приглашения, она вошла в дом. — Почему ты мне не позвонил?

Клэр огляделась в поисках Рэйчел. В гостиной ребенка не было.

Он действительно чувствовал себя плохо со вчерашнего вечера, и с каждой минутой ему становилось все хуже и хуже.

— Я боялся, что ты посчитаешь меня слабаком.

Этот ответ разозлил ее.

— Из-за того, что ты болен? Но это же глупо!

Туман застилал ему глаза. Глупо? Да он и был глупым! Не то что Дэвин. Дэвин всегда был умницей. У Дэвина было все: восхищение, уважение окружающих — все.

— Я не хотел, чтобы ты подумала, что я глупый, — промямлил он.

Да, он действительно болен, решила Клэр.

— И доказал обратное. Отправляйся в постель!

Он минуту смотрел на нее, пытаясь понять, что же она сказала, а потом ответил:

— Не могу, мне надо заниматься ребенком, Рэйчел.

У него подкосились ноги, и, чтобы не упасть, он оперся на ее плечо. Клэр с трудом устояла — Эван был слишком тяжелым.

— Я знаю.

Клэр не могла понять мужскую логику. Эван спрашивал ее обо всем, начиная с того, какой должна быть температура молока в бутылочке, и кончая тем, что делать, когда отрываются липучки на подгузниках, это с ним почему-то случалось регулярно. Он задавал ей даже те вопросы, на которые знал ответы, а теперь, когда ему действительно была нужна ее помощь, он не позвонил. Почему?

— Вот видишь, мама, видишь, я же говорила тебе, что что-то случилось, — радостно щебетала Либби.

— Да, детка, говорила.

В любую минуту он может упасть, с ужасом подумала Клэр.

— Сбегай и посмотри, как там Рэйчел, милая, — попросила она Либби. Ей не хотелось, чтобы девочка вертелась под ногами. — Я отведу мистера Квотермена в постель.

Эван, с трудом понимая, что происходит, почему-то решил, что она заигрывает с ним.

— Тсс, — прошептал он, — здесь твоя дочь. — Он снова начал падать.

Клэр усмехнулась.

— Похоже, у вас начинается бред, мистер Квотермен.

Он отрицательно покачал головой.

— Мое сознание чисто как стеклышко. Ты хочешь, чтобы я был в постели, и я хочу от тебя того же, поняла?

Либби с удивлением взирала на Эвана.

— Мама, он думает, что ты тоже заболела? Ты такая же красная, как и он.

Клэр в этом не сомневалась. Это его слова вогнали ее в краску.

— Просто мне тяжело, милая. Дядя очень большой. А теперь пойди и посиди с Рэйчел, Либби. Побудь с ней, пока я тебя не позову. — Она обратилась к Эвану: — Пойдем, большой мальчик, я отведу тебя в кровать.

Очень осторожно она подвела его к лестнице, стараясь не думать о том, как они будут карабкаться вверх.

Эван глубоко вздохнул.

— А ты сильная, — похвалил он и отключился.

Ну вот, теперь она его точно не дотащит. Клэр принялась хлопать его по щекам.

— Придите в себя, мистер Квотермен, в конце концов, я не олимпийский тяжеловес, и тебе придется мне помочь… Сначала одной ногой, потом другой… Ты меня слышишь? Не смей засыпать!

Ее слова доносились до него как будто издалека.

— Не называй меня так, — пробурчал он. — Мои учителя всегда называли меня «мистер Квотермен», но ты не моя учительница.

— Конечно, я не твоя учительница, — ответила она. До дверей его спальни оставалось всего несколько шагов.

— Это хорошо. Хочешь пойти со мной на свидание?

Он ведет себя как идиот, подумала она. А если вспомнит об этом завтра — будет чувствовать себя еще хуже.

— Господи, неужели тебе так плохо? Должна признать, Либби вовремя притащила меня сюда. Она решила, что раз ты не позвонил, значит, что-то стряслось. А я думала, ты научился справляться сам.

— Нет, не научился. Я думаю только о тебе.

Опять он ее недопонял. Надо остановить его, пока он не сказал чего-то, о чем потом пожалеет. Но, на беду, ей хотелось, чтобы он это сказал. Он просто бредит, убеждала она себя.

— Неужели?

— Да, — ответил он. — Ты такая красивая, и я хочу тебя снова поцеловать.

Бредит он или нет, но звучит вполне правдоподобно.

— Прекрати болтать, лучше смотри себе под ноги, мы уже почти пришли.

— В этом-то и проблема. Всю свою жизнь я смотрел себе под ноги, — пожаловался Эван. — И что я за это получил?

— Ну, не знаю. Красивый дом, например, — предположила она.

— Конечно, красивый дом… Много денег… Карьеру гораздо лучше, чем у Дэвина… Но что в этом хорошего? Я совсем один.

Он точно бредит, решила она. Нельзя воспринимать его слова всерьез.

— Ты не один. У тебя есть Рэйчел.

— Рэйчел, — тихо повторил он. — Я не знаю, есть ли у меня Рэйчел. Возможно, она и не моя дочь. Возможно, все это ошибка. Большая ошибка.

Клэр наконец дотащила его до постели.

— По крайней мере у меня есть ты, — вдруг добавил он и уронил голову на подушку.

— Ты сам не знаешь, что говоришь. Эван! — позвала она.

Но Эван не ответил. Он потерял сознание.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Ему казалось, что он весь в огне. Невыносимый жар пожирал его изнутри. Он пытался открыть глаза, но не мог. Он не знал, где он, что с ним, он даже не мог пошевелить рукой. Он вообще ничего не чувствовал, кроме жара. Но потом ему показалось, что кто-то придерживает его голову и что-то холодное касается его губ и стекает по подбородку.

Клэр несколько раз накрывала больного одеялом, но он его сбрасывал. Она принесла губку и таз с холодной водой. Когда она обтирала его, ему будто становилось легче.

Рэйчел? Где Рэйчел? — думал он. Ему нужно заботиться о Рэйчел, ее нельзя оставлять одну. Он нужен Рэйчел.

— Рэйчел! — громко позвал он. Этот крик отнял у него последние силы. Кто-то должен услышать его, должен помочь.

Клэр. Клэр должна помочь.

— Клэр, — прошептал он и снова провалился в темноту.

Очень медленно Эван открыл глаза. Он больше не чувствовал жара. Только кружилась голова. Он лежал в своей комнате. В ней царил полумрак, но света не было. Уже утро, подумал он и перевел взгляд на окно. Дождь. Полдень и дождь.

Он не помнил, как оказался в постели, ему было так плохо, что он вряд ли добрался туда самостоятельно. Значит, кто-то ему помог. А потом он увидел Клэр. Она сидела в кресле рядом с его кроватью и, кажется, дремала. Это не мог быть сон. Эван собрал все свои силы и попытался сесть на кровати, но не смог и застонал. Его стон разбудил Клэр. Мгновенно она вскочила на ноги и склонилась над ним. Дотронувшись рукой до его лба, облегченно вздохнула и улыбнулась.

— Привет, — нежно проговорила она. — Добро пожаловать обратно.

Обратно? Он что, где-то был? Эван попытался вспомнить, но не смог.

— Что ты здесь делаешь? — хрипло спросил он.

Клэр повела плечами. Наверное, я заснула, подумала она. Такая редкость, когда оба ребенка тоже спят.

— Я сижу с тобой, — ответила она и поцеловала его в лоб, как это делала его бабушка, когда он был маленьким. — Наконец-то температура спала.

В течение этих долгих двух дней Эван находился в ужасном состоянии, она уже собиралась снова звонить доктору Ричмонду и просить его, чтобы он опять приехал.

Его голова постепенно прояснялась. Но он пока еще не до конца понимал, что происходит.

— Я не помню, как попал в постель.

— Ты отключился еще до того, как я успела тебя уложить, — засмеялась Клэр.

Она его уложила? Когда это случилось?

— А пижама? — спросил он. — На мне не было пижамы.

Клэр избегала встречаться с его глазами. Ей пришлось его переодеть. И воспоминание о том, что она видела его голым, смущало ее.

— Мне пришлось тебя переодеть, — безразличным тоном произнесла она.

— Ты меня переодела? — еле сдерживая улыбку, переспросил Эван.

Она тоже улыбнулась.

— Не волнуйся, я делала это с закрытыми глазами.

— Зря, — сказал он, — я бы глаза закрывать не стал.

Клэр покраснела.

— Рэйчел… — вдруг вспомнил Эван.

А ведь он к ней привязался, с удовлетворением отметила про себя Клэр.

— Сейчас с ней Либби. Когда я последний раз ходила туда, они обе спали. Тебе повезло, что Либби еще слишком мала и не понимает, сколько может заработать, сидя с твоим ребенком.

Эван откинулся на подушку. Он и не помнил, когда в последний раз болел.

— Сколько часов я был в отключке?

— Скорее, дней.

На секунду он замер.

— Дней?!

Она кивнула:

— Дней. Сегодня вторник.

— Это невозможно!..

— Хочешь посмотреть газету? — предложила она.

Эван не мог в это поверить: он просто взял неделю отпуска, чтобы посидеть с Рэйчел, и не думал, что заболеет.

— Я же должен быть на работе!

— Непредвиденные обстоятельства, не волнуйся, ты ни в чем не виноват, — пожалела она его. — И не беспокойся насчет работы. Я позвонила Альме и все ей объяснила. А мистер Донован сказал, чтобы ты не выходил на работу, пока не поправишься. И еще он велел тебе передать, что нет ничего страшного в том, что ты заболел. На работе все будет в порядке.

Она говорила так, будто она и Донован были старыми друзьями. Эван не мог вспомнить, чтобы кто-нибудь когда-нибудь разговаривал с этим человеком по-дружески. Все думали, что Донован не способен беседовать о чем-нибудь кроме работы.

— Ты разговаривала с Донованом?

Почему он так удивлен?

— Очень милый человек. Он сказал, что счастлив, что ты находишься в таких надежных руках.

Эван не знал, что и думать.

— Скажи, если бы меня уволили, ты бы об этом узнала?

— Тебя не уволили, — уверенно произнесла Клэр. Она решила не упоминать, что Донован ею очень заинтересовался и даже захотел встретиться. — Твои идеи произвели такое впечатление на японскую корпорацию, что они согласились инвестировать вашу компанию, так сказал мистер Донован. Поэтому ты будешь лежать в постели, пока полностью не восстановишься.

Здорово! Сейчас он был бы не в состоянии подняться на ноги, даже если бы очень захотел.

— У меня вопрос: что это? — он указал на повязки на своих запястьях. — На наручники вроде не похоже.

У него появилось чувство юмора, подумала она. Это о многом говорит. В следующий раз он, возможно, проявит еще какие-то человеческие качества.

— Это компрессы, — ответила Клэр. — Когда тебе стало плохо, пришлось импровизировать. Доктор Ричмонд сказал, что это была хорошая идея.

Эван решил, что у него слуховая галлюцинация. Или она ведьма. Доктора никогда не приезжали на дом.

— Сюда приходил врач? Как тебе это удалось?

Ей понравились нотки восхищения в его голосе.

— Доктор Дэвид Ричмонд. Он был лучшим другом моего отца. Поэтому он приехал, как только я позвонила… Я думаю, он все еще сожалеет о том злополучном случае.

— Злополучный случай? Его что, обвинили в халатности?

Что за доктора она ему вызвала?

— Нет, это был другой злополучный случай. Однажды он рассказал кое-что, о чем мне не следовало знать. Правда, он думал, что мне известно. Отец же предпочел не рассказывать мне об этом до самой своей смерти.

Эвана охватило любопытство. За что же чувство вины так мучило этого доктора? Он не удержался и спросил:

— Что он тебе рассказал?

Клэр неопределенно повела плечами и взглянула на него. Он чужой, нет причины рассказывать ему о своей личной жизни. Но ей нужно перед кем-то выговориться. Вздохнув, она перевела взгляд на окно. По стеклу стекали капли дождя. Совсем как слезы, подумала она.

— Он сказал: «Интересно, как поживает твоя сестра?» У меня не было сестры, и я решила, что он меня с кем-то перепутал, и сказала ему об этом. Доктор очень удивился. «Разве ты не знаешь? — спросил он. — Твой отец сказал, что знаешь». Мне кажется, отец так всего и не рассказал мне. Я знаю только, что у меня есть сестра-близнец. Отец не хотел меня удочерять, а мама хотела. Когда мать заговорила о второй девочке, мою сестру уже удочерили. А узнать, кто это сделал, невозможно. Представляешь, на свете есть кто-то, как две капли воды похожий на меня. Только она, скорее всего, об этом и не подозревает…

Эван не любил выслушивать подробности чьей-то личной жизни, но с Клэр все было иначе. К своему удивлению, он понял, что хочет знать о ней все. Впервые в жизни он был похож на своего брата.

— Ты начала говорить о докторе Ричмонде, — мягко напомнил он.

— Да, о докторе Ричмонде, — тихо повторила она и, вдруг смутившись, резко поднялась на ноги — пора посмотреть, как там девочки. — Во всяком случае, он заехал и сделал тебе укол, чтобы сбить температуру. У тебя был сильный жар.

Она долго сомневалась, прежде чем вызвать врача: Эвану не понравится, если его вдруг отправят в больницу.

— Доктор велел мне присматривать за тобой, что я, собственно, и делала. Ты вел себя вполне пристойно.

Ее шутливый тон не мог его обмануть: Клэр явно стыдилась своей откровенности.

— Ты была со мной все это время?

— У меня не было выбора. Нам с Либби пришлось переехать к тебе… Знаешь, ты очень тяжелый.

Постепенно к нему возвращалась память. Он вспомнил, как она поднимала его по лестнице.

— Послушай, разве няня для Рэйчел не приступила к работе вчера?

— Она даже в дом отказалась зайти, когда узнала, что ты болен: дескать, ты не платишь ей за то, что она рискует заразиться. Вообще-то она мне не понравилась. Думаю, тебе следовало получше выбирать.

Клэр подошла к двери и вдруг вспомнила что-то важное.

— Ах да, еще звонил твой брат. Он сказал, что все еще пытается разыскать Мэрилин.

— Мэрилин? Кто такая Мэрилин?

Это имя ничего ему не говорило.

— Мэрилин Шеффер. Так звали девушку с корабля. Сирену. Предполагаемую мать Рэйчел.

Наконец до него дошло. Речь шла о женщине, которая перевернула его жизнь вверх дном, но лица которой он почти не помнил.

— Ага, — только и сказал он.

Был ли он разочарован, что Дэвин все еще не может найти эту женщину?

— Дэвин сказал, что она уволилась с работы. Ее бывший начальник не знает, где она, мисс Шеффер съехала с квартиры, которую снимала. Но у Дэвина есть список ее знакомых, и сейчас он над этим работает. У него очень приятный голос.

Эван кивнул. Он был уверен, что Дэвин флиртовал с Клэр. Между ним и его братом всегда стояла какая-то невидимая преграда, которую никто из них не мог преодолеть.

— Некоторые говорят, что по телефону наши голоса очень похожи. А на самом деле нет.

Клэр почувствовала ревность в его голосе.

— Ладно, хватит разговоров, попробуй заснуть. — Она взглянула на часы. — Теперь, когда тебе лучше, я могу вернуться к работе. — Она поколебалась, говорить ли ему правду, и решила, что рано или поздно он все равно узнает. — Я работаю на твоем компьютере, но не беспокойся, я ничего не сломаю, просто я не могу быть сразу в двух местах, а мне нужно закончить проект презентации.

Он был слишком слаб, чтобы возражать.

— Я бы хотел многое тебе сказать, но на ум приходит только одно: спасибо.

Она улыбнулась и, перед тем как выйти из комнаты, как-то таинственно произнесла:

— Это только начало.

Эван не помнил, как заснул. Дождь перестал. Из гостиной доносились голоса Клэр и Либби. Кажется, Либби просилась к нему, а Клэр ей в этом отказывала. Да, если Клэр приняла решение, ее невозможно переубедить.

— Милая, мне действительно нужно, чтобы ты приглядывала за Рэйчел. А мистер Квотермен все еще болен. К нему заходить нельзя.

— Но ты же к нему заходишь, — запротестовала Либби.

— Я взрослая, — сказала Клэр.

— Но ты все равно можешь заболеть, — настаивала Либби.

Из Либби выйдет отличный адвокат!

— Тогда ты сможешь позаботиться обо мне, — заметила Клэр.

В голосе Либби звучала неподдельная радость:

— Я могу, правда?

Эван усмехнулся: Либби надеялась, что Клэр заболеет и она станет главной в доме.

— А теперь возвращайся к Рэйчел, ты ей нужна.

— Да, мама.

Раздался топот маленьких ножек.

— У тебя здорово получается, — сказал Эван, когда Клэр вошла в комнату. — Ты не приказываешь — ты уговариваешь.

Он ничего не понимал в воспитании детей, но думал, что Клэр избрала верную тактику.

— Дети любят, чтобы их уважали, они совсем как взрослые. Ладно, пора тебе возвращаться к жизни. — Она поставила на тумбочку поднос. — Я сварила куриный бульон. И еще есть яблочный сок и чай, а если ты будешь себя хорошо вести, на десерт я угощу тебя вишневым желе.

— Я не люблю куриный бульон, его обычно пересаливают.

Ему стало лучше, и он начал капризничать, подумала Клэр.

— Что ж, кто-то, может быть, и пересаливает, но только не я.

Эван был в полной уверенности, что сейчас уже никто не готовит. Его сестры не знали даже, как вскипятить воду.

— Ты сама сварила бульон?..

— Можешь себе представить, я умею готовить, — с нарочито шутливым пафосом произнесла она.

Суп действительно потрясающе пах.

Как ей все это удается?

— У меня ничего не было в холодильнике.

— Это был мой цыпленок. — Она протянула ему ложку. — А теперь помолчи и поешь, тебе нужно набираться сил.

— Хорошо, — согласился он.

— Дружок, у тебя есть аппетит, скоро ты встанешь на ноги. — Она приподняла подушки, чтобы он мог сесть.

У него немного закружилась голова.

— Прости, — извинился он. — Я и не думал, что настолько ослаб.

— Тебе просто нужно поесть, — пробормотала она. — Если хочешь, я могу тебя покормить.

Звучало весьма заманчиво, но он отказался:

— Спасибо, я и сам справлюсь.

— Хорошо, крутой парень, позови меня, если понадоблюсь.

— Почему бы тебе не остаться и не поговорить со мной? — попросил он. — Расскажи мне о проекте, над которым ты работаешь.

— Ладно, если хочешь. Это рекламный ролик для компании «Эстетик атлетикс», — начала она. — Я себе представляю это так…

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Либби затаила дыхание и посмотрела на мать.

— Мама, мама, ты меня слушаешь?

Клэр только что уложила Рэйчел спать и теперь сидела на диване, вытянув ноги.

— Да? Прости, милая. Я прилягу на минутку, ладно?

Либби была удивлена. Что-то не так. Клэр никогда не ложилась посреди дня. И она всегда слушала, что говорила ей дочь. Либби почувствовала, что проголодалась. Она потрясла мать за плечо:

— Мама?

Клэр пыталась открыть глаза, но не могла.

— Только минуточку, одну минуточку, — пробормотала она. — Обещаю, что проснусь и послушаю тебя, только дай мне минуточку.

Она свернулась калачиком. Ее бросало то в жар, то в холод, но у нее не было сил, чтобы встать и взять одеяло.

— Мама! — прошептала Либби.

Не получив ответа, она развернулась и побежала наверх в комнату, где находился отец Рэйчел. Он не такой хороший, как мама, но он взрослый. А взрослые знают, что делать. Последние четыре дня ей не позволяли к нему заходить, потому что он болел, но сейчас с ним все в порядке. Вчера вечером Клэр разрешила ему спуститься и поесть вместе с ними. За ужином они много шутили и смеялись. Либби нравилось сидеть за столом вместе со всеми и смеяться. Она не сказала маме, но прошлой ночью она на секундочку представила, что их сосед — ее папа, а Рэйчел — сестра. Возможно, если она очень постарается, так и будет. Мама всегда говорила ей, что нельзя отказываться от своих мечтаний. Потому что и мечты иногда сбываются. А мама никогда не ошибалась.

Эван был рад наконец снять пижаму, ему надоело лежать в кровати и ничего не делать. Впервые за несколько лет у него было время, чтобы почитать и подумать.

Он прилагал все усилия, чтобы стать самым лучшим специалистом, но времени для удовольствий не оставалось. Еще пару недель назад весь смысл его жизни заключался в работе.

Эван вздохнул и вдруг замер. За ним наблюдали. Он определенно чувствовал на себе чей-то испытующий взгляд. Когда-то Дэвин объяснил ему, что, когда за тобой кто-то следит, по спине бегут мурашки. Сейчас было именно так. Эван повернулся, ожидая увидеть Клэр, ее смеющиеся глаза и потрясающую улыбку, но вместо этого увидел Либби. Она вся запыхалась, как будто быстро бежала, ее лицо было встревожено.

Что-то стряслось, подумал Эван и улыбнулся девочке.

— Привет.

Либби кивнула в ответ. Забавно, как за эти несколько дней он привязался к любознательной малышке.

— Мама сказала, что к тебе можно заходить, — сообщила Либби, опасаясь, что он прогонит ее прежде, чем она успеет сказать, что мама заснула посреди дня.

— Да, ко мне уже можно заходить. — Он огляделся в поисках тапочек. — Как дела? — спросил он.

Либби ответила так, как ее учила мама:

— Очень хорошо, спасибо.

— Ты уверена? Ты вроде бы расстроена?

Либби подошла к его кровати, плюхнулась рядом с ним и шумно вздохнула. Совсем как ее мать, подумал он. Клэр, наверное, была такой же, когда была маленькой девочкой.

— Мистер сосед, почему мама меня не слушает?

Он решил попросить Либби называть его Эван, но сейчас она, кажется, нуждалась в его помощи.

— Я не знаю, Либби, может, она просто задумалась. Ей приходится заботиться обо всех нас и к тому же работать.

Он знал, что значит работать часами без отдыха, и не представлял, как Клэр справляется со всеми своими задачами. Когда же она спит?

— Я помогаю с Рэйчел, — перебила его Либби. — Я умею менять подгузники, это здорово. — Либби скорчила забавную рожицу и схватилась за живот.

Он рассмеялся.

— Твоя мама сейчас с Рэйчел?

Либби тряхнула головкой.

— Нет, Рэйчел спит, а мама в гостиной на диване.

— Ты имеешь в виду, что она просто сидит? — Эван встал с кровати — он решил спуститься и присоединиться к Клэр.

— Нет, она вроде как лежит.

— Лежит? Твоя мать? Ты меня не обманываешь?

Глаза Либби презрительно сузились.

— Я никогда не обманываю, — оскорбленно возразила она. — Мама лежит на диване.

Скорее всего, просто устала, подумал Эван.

— Что ж, спустимся и посмотрим. — Он взял Либби за руку.

— В чем дело? — спросила девочка, когда они спустились. Почему мистер сосед так нервничает? Она пришла к нему, чтобы он накормил ее, но он этого не сделал.

Нет необходимости пугать Либби, надо ее успокоить, думал Эван. К тому же Клэр наверняка просто отдыхает.

— Ни в чем, — ответил он, — просто хочу поговорить с твоей мамой.

— Мама хорошо о тебе заботится, — с гордостью заметила Либби. — Мама обо всех хорошо заботится.

— Не обо всех. Не думаю, что мама хорошо заботится о себе.

А потом он увидел Клэр, лежащую на диване. Он отпустил руку Либби и быстро подошел к ней. Клэр была очень бледна. Он тихонько потряс ее за плечи, тогда она приоткрыла глаза и застонала.

— Я прилегла на минуточку, — объяснила она.

— Клэр… — сказал Эван и оглянулся на Либби. — Клэр, мне кажется, ты больна.

— Нет, — слабо запротестовала Клэр, — я в порядке, я просто немного устала. Я только чуть-чуть полежу, и все будет хорошо.

На ее щеках горел лихорадочный румянец.

— Клэр, сколько пальцев я держу?

Она попыталась сосредоточиться.

— Три, — ответила она. — И отстань от меня, пожалуйста.

— Милая, сейчас ты отправишься прямо в постель. Не упрямься, тебе нужно лечиться.

— Нет. — Собрав последние силы, она поднялась, и в ту же секунду ноги ее подкосились, Эван едва успел ее подхватить.

— Мама! — испуганно вскрикнула Либби.

— С ней все в порядке. Ей просто нужно немного отдохнуть, правда, Клэр?

— Отдохнуть, — повторила она. — Только не думай о том, чтобы переодевать меня.

— Я только об этом и думаю.

В ее глазах вспыхнула тревога. Сейчас не время ее дразнить.

— Я достану тебе пижаму, а переоденешься ты сама.

— Ты ужасно хитрый, — пробормотала Клэр.

— Я знаю, — согласился Эван. Он поднял ее на руки и понес в спальню.

— Нет, — возразила она, — не надо этого делать.

— Я уже это сделал. — Он посмотрел через плечо, зная, что Либби следует за ним по пятам. — С ней все будет в порядке, Либби, — уверенно сказал он, заметив слезы в глазах девочки.

— Ты не можешь этого сделать, — настаивала Клэр, — ты слаб и болен.

— Вовсе нет, ты оказалась отличной сиделкой, и я уже прекрасно себя чувствую. Я только ощущаю вину из-за того, что ты тоже заболела.

— Это не твоя вина.

— А мама поправится? — жалобно спросила Либби.

— Конечно.

— Я буду за ней ухаживать, — громко заявила Либби.

— Мы оба будем.

Очень аккуратно Эван положил Клэр на кровать, его беспокоила ее бледность.

Клэр заворочалась, у нее болела спина. Нужно встать, подумала она, но не смогла.

— Тебе надо работать, а ты будешь за мной ухаживать, — снова попыталась возразить она.

— У меня есть компьютер, и Донован сказал, чтобы я не выходил на работу, пока не поправлюсь. Так что еще несколько дней я могу посидеть дома.

Оставалось только надеяться, что к тому времени она поправится.

— Это здорово, — сказала Клэр, уже не слыша его.

Она нашла в себе силы, чтобы переодеться в пижаму, которую Эван положил на край кровати, а потом залезть под одеяло. Ей следовало бы вернуться к себе домой, но сейчас ее дом казался ей недосягаемым, хотелось только закрыть глаза и заснуть. Так она и сделала. А когда проснулась, в голове у нее шумело, в комнате было темно. Клэр попыталась понять, который сейчас час. Наверное, ночь, заключила она.

У нее нет времени, чтобы лежать в постели. Столько всего нужно сделать: позаботиться о детях, подготовить проект презентации, — ей во что бы то ни стало нужно встать. Она протянула руку, чтобы включить свет, но вместо этого опрокинула лампу. Клэр застонала и села в кровати, ей казалось, что если она не будет придерживать голову, то та упадет и укатится. Внезапно ее ослепил свет.

— Немедленно в постель, — велел Эван.

— Это твоя постель, — сказала она и внезапно осознала, что действительно больна. — А где будешь спать ты?

— Здесь, — сказал Эван.

Мысль о том, что он будет лежать рядом с ней, привела ее в ужас.

— Не волнуйся, я пошутил, я буду спать в одной из комнат для гостей, пока ты не поправишься.

— Я не из-за этого волнуюсь. Я… мне столько всего нужно сделать.

— Например? — спросил он.

Она подумала, что он с ней слишком резок. Почему? Наверное, ему тяжело справляться с двумя детьми, пока она лежит здесь больная.

— Мне нужно заняться Либби и Рэйчел. — Даже больная она думала о них. Мать бросила дочку, а Клэр печется о ней, как о своем собственном ребенке.

— Нет, не надо. Они сыты, переодеты и абсолютно счастливы. Что-нибудь еще?

— Моя работа, — слабо произнесла она.

— Ты меня удивляешь. Не ты ли твердила мне, что, если я побуду дома несколько дней, работа никуда не убежит?

— Твоя, может, и не убежит, а моя — висит на волоске. Если я не попаду на презентацию, кто-нибудь другой получит ее.

Как он ее понимал!

— Когда твой последний срок?

— Завтра. — Она произнесла это таким тоном, как будто завтра состоится ее казнь.

Она не поправится к завтрашнему дню. На секунду Эван задумался. Когда Клэр рассказывала ему о своем проекте, она упомянула, что офис ее компании находится в Сан-Франциско. Надо только найти адрес.

— Твоя работа закончена?

— Да, я ее распечатала, но не могу отправить по электронной почте. Этот проект нужно доставить персонально.

— Я не собирался отправлять его по электронной почте. — Он подумал, что сможет нанять курьера, но знал, что такие вещи отвозят лично. — Я доставлю его. Это самое меньшее, что я могу для тебя сделать.

Клэр решила, что ослышалась.

— Ты?..

Он улыбнулся, глядя на нее.

— Я. Благодаря тебе я снова чувствую себя человеком.

— Девочки… — Она все еще не была уверена, что Эван сможет о них позаботиться. И взять их с собой он тоже не может: он и пяти минут не продержится с ними за пределами дома.

Эван пожал плечами.

— Я возьму их с собой.

Неужели это Эван Квотермен? — подумала она.

— Ты?

— Я справлюсь.

Клэр бы, конечно, поспорила с ним, но не было сил.

— Хорошо, спасибо тебе. Но ты уверен? — последний раз спросила она.

— Да. — По крайней мере он на это надеялся. — А сейчас тебе нужно отдохнуть.

Ему не пришлось повторять дважды. Прежде чем он успел сказать еще что-нибудь, она заснула. Эван поправил ей подушку и вышел из комнаты.

Ему повезло: он сумел найти общий язык с Либби, девочке нравилось, когда с ней обращались как со взрослой. И еще больше ей нравилось, когда ей говорили, что она оказывает кому-то неоценимую помощь. Этому Эван научился у Клэр. Зато теперь Либби действительно помогала ему с Рэйчел.

Когда Клэр проснулась на следующее утро, все тело болело. Она хотела позвать Эвана, но, к ее удивлению, в доме было тихо. Оглянувшись, она заметила на тумбочке записку. Неужели он действительно уехал? Клэр взяла листок и прочитала:

«Поехал отвозить твой проект в „Эстетик атлетикс“. Дети со мной. Скоро вернемся.

Эван».

Клэр оставалось только ждать.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Клэр всегда была оптимисткой. Но иногда ее терзали непонятные предчувствия и подозрения. Так было, когда Джек бросил ее. Во время беременности ее никто не поддерживал. У нее не было ни мужа, ни любовника, ни даже семьи. Если бы не помощь доктора Ричмонда и не доброта некоторых друзей ее отца, она бы не смогла оплатить больничные счета. Либби родилась недоношенной и первые несколько дней после своего рождения нуждалась в особом уходе. Доктор Ричмонд убедил Клэр принять деньги в качестве подарка. Она приняла их с благодарностью. Когда родилась Либби, она как раз оканчивала колледж, и ей пришлось отдать последние деньги за ясли. Денег от отца почти не осталось. Ей пришлось продать родительский дом, чтобы оплатить все его долги. У Клэр не было ничего. Ничего, кроме Либби, этого маленького коттеджа, в котором они жили, и упорства. Казалось, этого достаточно.

Но, заболев, она вдруг потеряла последнюю надежду. Теперь Клэр боялась, что контракт с «Эстетик атлетикс» никогда не будет подписан и им с Либби не на что будет жить. В компании явно не обрадуются, увидев, что вместо нее пришел ее сосед с двумя детьми на руках. Черт возьми, где же Эван? Где дети? Когда Либби вернется, ее будет слышно во всем доме. Либби никогда не была тихим ребенком, даже когда спала. Так где же она?

Клэр натянула на себя одеяло и от всей души пожелала заснуть. Она и сама не заметила, как это произошло, потому что, когда она в следующий раз открыла глаза, в ее комнате уже была Либби.

— У тебя получилось, мама, получилось! — Заметив, что Клэр проснулась, Либби подбежала к ней и схватила ее за руку. — Тебе лучше?

— Что получилось, милая?

Она с трудом могла оторвать голову от подушки, отчего-то ей не становилось лучше.

Затем в комнату вошел Эван, взял Либби за руку и увел.

— Пойдем, Либби, ты же знаешь, тебе нельзя здесь находиться, — ласково, но строго сказал он.

Либби готова была расплакаться.

— Но она моя мама.

Эван вздохнул: Либби тоже могла заболеть.

— Она всегда будет твоей мамой, но сейчас ей нужно отдохнуть. — Он поднял девочку на руки. — И мне нужно, чтобы ты помогла с Рэйчел.

Клэр видела, как Эван выносил Либби из комнаты, и слышала их разговор.

— Ладно, но, когда маме станет лучше, ты мне об этом скажешь, договорились?

— Договорились, — пообещал Эван.

— Что она имела в виду, когда сказала, что у меня получилось? — спросила Клэр, когда Эван вернулся.

Эвану доставило огромное удовольствие сообщить Клэр новость:

— Ты получила контракт. Поздравляю!

— Это здорово, — пробормотала Клэр, снова засыпая.

Она не была уверена, но ей показалось, что кто-то засмеялся.

Определенно ей все это приснилось. Она не могла поверить, что действительно подписала контракт с «Эстетик атлетикс».

Ей пригрезилось, что они с Эваном отмечают это событие. Светит солнце, играет приятная музыка, и они танцуют. Эван обнимает ее, и ей тепло. А потом он целует ее, и она чувствует, что больше не может сдерживать свои эмоции. Эмоции, которые она подавляла, с тех пор как Джек оставил ее.

Теперь ей казалось, что она смотрит в зеркало и видит в отражении себя, Эвана и Рэйчел с Либби. Дети смотрят на них и улыбаются. И вдруг внутри у Клэр все перевернулось. Она ощутила, как сильно Эван любит ее…

Тут она проснулась. Ей не хватало воздуха, а сердце бешено колотилось. Она не могла понять, где находится, и оглянулась вокруг в поисках солнечного света и Эвана, но не увидела ни солнца, ни зеркал, ни Эвана. Это была не ее спальня, это была спальня Эвана. Окончательно придя в себя, Клэр осознала, ей просто все приснилось.

На ней была пижама, его пижама. Клэр вспомнила, что сама надела ее перед тем, как отключиться. Беспомощно она откинулась на подушку. Они любили друг друга в ее сне, она и Эван. Она дотронулась рукой до лба — температура спала. Она лежит здесь и видит сны, а в это время дети с ним. Бог знает что с ними происходит! Наверное, они голодные и неумытые. Нужно встать и пойти к ним. Глубоко вздохнув, Клэр сползла с кровати и по стенке направилась по коридору. Пройдя примерно половину пути, она остановилась, услышав Эвана. Он что-то читал вслух, кажется сказку. Двигаясь на голос, Клэр подошла к двери и приоткрыла ее.

Он сидел в кресле с Либби на коленях. Постель была разобрана и ждала девочку, а Эван терпеливо читал Либби ее любимую книжку.

Он сходил ко мне домой и принес ее, подумала Клэр.

— «Принц и Золушка жили долго и счастливо». — Эван захлопнул книгу и выжидающе посмотрел на Либби.

Девочка заерзала у него на коленях.

— Еще, пожалуйста, — попросила она.

Знакомое начало, но он был к этому готов.

— Ты должна сдержать свое обещание. Мы договорились: еще одна сказка, и ты идешь в постель. Я прочел тебе сказку, так что ложись спать. — Он спустил девочку на пол.

Либби грустно и нарочито громко вздохнула.

— Ладно.

Когда она легла в постель, Эван укрыл ее и подоткнул одеяло.

— Ты молодец. Ты ведь хочешь вырасти и стать большой, сильной и хорошенькой, как твоя мама, правда?

— Мама красивая, а не хорошенькая, — поправила Либби.

Эван улыбнулся:

— Да, красивая.

Прищурившись, Либби подозрительно посмотрела на него:

— Тебе нравится моя мама?

Он не видел причин отрицать это.

— Да, она славная.

— Она как Золушка, да?

Эван притворился удивленным:

— Ты имеешь в виду, что она тоже шьет наряды для мышей?

Либби захихикала.

— Нет, глупый, я имею в виду, что она много работает.

— Да, она у нас работящая.

Вдохновленная тем, что он с ней соглашается, Либби продолжила свою болтовню:

— Ей нужен принц, который бы женился на ней.

Эван представил, как бы Клэр отреагировала на такое заявление. Дала бы понять, что она свободная, ни от кого не зависящая женщина. Никаких принцев! Это немного расстроило его. Не потому, что он не был похож на принца, а потому, что он искренне желал о ней позаботиться. Впервые Эван ощутил, что ему хочется о ком-то заботиться.

— Не думаю, что это так. Твоя мама вполне самостоятельная женщина.

Так и есть, подумала Клэр. Слова Эвана смутили и обескуражили ее.

— Мама говорит, каждому человеку нужна его вторая половинка, — сказала Либби, у которой все еще не шла из головы идея с принцем.

Он помолчал.

— Твоя мама очень мудрая.

Чувствуя, что он собирается уходить, Либби остановила его своим следующим вопросом:

— Хочешь стать ее принцем?

Эван рассмеялся:

— Я не похож на принца.

— Неправда, — восторженно заявила Либби. — Для нас с Рэйчел ты настоящий принц!

Эта бесхитростная болтовня четырехлетней фантазерки растрогала его.

— Рэйчел слишком мала, чтобы иметь свою точку зрения, — мягко объяснил он.

— Нет, она думает так же, как и я, — настаивала Либби. Она была уверена, что, когда Рэйчел вырастет, они будут как две сестры-близняшки.

Эван не собирался спорить с Либби. С девочкой нужно быть дипломатичным.

— Рэйчел сейчас спит, и тебе тоже нужно заснуть.

Глаза Либби слипались, но она не сдавалась.

— Я совсем не сонная, правда, — щебетала она. — Ты останешься со мной, пока я не усну?

Он очень устал, и у него было много дел. Весь последний час, который он просидел с Либби, ему следовало провести у компьютера.

— Хочешь, я оставлю свет включенным?

Либби замотала головой. Она знала, что сказочные монстры не боятся света, их отпугивают только взрослые.

— Нет, останься, пожалуйста.

В ее голосе было столько мольбы, что Эван не смог устоять. Он вспомнил далекое детство, когда точно так же боялся темноты.

— Хорошо, но обещай мне, что ты постараешься заснуть.

Она закивала.

— Обещаю. Я засыпаю быстрее, когда мама читает мне.

— Хитрюшка, — улыбнулся он. — Либби, если ты будешь продолжать в том же духе, то когда-нибудь обязательно станешь президентом.

Либби заважничала. О президентах пишут в учебниках и говорят по телевизору. Наверное, здорово быть президентом. Она посмотрела на Эвана.

— А если стану, ты все равно будешь читать мне сказки, мистер сосед?

— Только если ты прекратишь называть меня мистером соседом.

— А как ты хочешь, чтобы я тебя называла?

— Просто Эван.

— Эван… — гордо повторила она. — Ты будешь читать мне на ночь сказки, когда я стану президентом, Эван? — снова спросила она.

— Безусловно. — Он поудобнее устроился на кровати, взял книгу и начал читать.

Тихо Клэр вернулась в спальню Эвана. На ее губах играла улыбка. Зря она волновалась о детях.

Эван уже думал, что Либби никогда не заснет: он прочитал ей две сказки, прежде чем ее глазки окончательно закрылись. Он устал от долгого чтения, но ему понравилось общаться с девочкой, он и не подозревал, что способен на такие чувства. Любовь и забота. Конечно, он заботился о своей собственной семье, он бы все сделал для своей матери, для сестер Пег и Кристл и даже для Дэвина. Не то чтобы он не любил Дэвина, когда они росли вместе, просто он всегда был в тени брата. Дэвин умудрялся очаровывать всех, кого встречал. Все любили Дэвина. Когда люди встречали Эвана, более скромного и застенчивого, они всегда удивлялись разнице между братьями. Эван часто убеждал себя, что он не нуждается ни в дружбе, ни в восхищении, что в жизни главное — успех. И ему удалось в это поверить. Но сейчас все иначе. Ему пришлось заботиться о младенце, и он встретил женщину, которая перевернула всю его жизнь. Да и в чем вообще заключалась его жизнь? Бесконечные презентации, факсы, доклады, монитор компьютера, люди, которых он встречал на совещаниях и лица которых он никак не мог запомнить, — и все это ради шестипроцентного годового дохода. Каким-то образом все это время ему удавалось жить без любви, а потом он познакомился с Клэр. Она и Либби представляли собой одно целое. И он понял, что тоже хочет иметь семью.

Эван зашел в комнату, в которой спала Рэйчел. Он знал, что опасно подходить к ее кроватке: она может проснуться, но все-таки рискнул. Он наклонился над ней и прислушался к ее тихому дыханию. Комнату освещал ночник, который Либби помогла ему найти в гараже Клэр. Эван вообще был поражен, как умело Либби помогала ему. Что бы он без нее делал! Клэр, наверное, думала то же самое. Она очень здорово помогла ему, и он не знал, чем отплатить ей за ее доброту. Какая женщина захочет связаться с мужчиной, у которого на руках младенец, тем более что у женщины свой ребенок?

Свой ребенок. Была ли Рэйчел его дочерью? Он не знал. Но сейчас он просыпался ночью, как только она начинала плакать. Если она не плакала, он все равно просыпался и бежал проверять, все ли с ней в порядке. Когда он попросил Дэвина найти мать Рэйчел, он надеялся, что ему удастся заставить эту женщину признаться, что Рэйчел не его дочь, и забрать ее. А теперь он желал найти ее, чтобы получить законное разрешение на опеку над ребенком. Странно, как такое маленькое существо смогло так быстро завладеть сердцем взрослого и рассудительного мужчины. По правде говоря, Клэр и Либби он также отдал частичку своей души. Но ничего большего он не мог предложить Клэр: она была слишком упряма.

— Возможно, из нас с тобой получится отличная семья, — прошептал он Рэйчел. К его удивлению, она на секунду открыла глаза, слегка улыбнулась и снова заснула. Сердце чуть не выпрыгнуло у него из груди. Очень тихо он вышел и закрыл за собой дверь.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

— И куда же ты, интересно, собралась?

Клэр замерла и резко обернулась. Позади нее стоял Эван. Она и не слышала, как он подкрался.

— Вниз, я должна вытащить индейку из холодильника и разморозить ее.

Наверное, птица уже превратилась в ледышку. Клэр надеялась, что в супермаркете еще можно купить свежую. Она совсем потеряла счет времени. Но все равно ей не было прощения. Клэр густо покраснела.

— Я забыла, что сегодня День Благодарения, — призналась она.

Ей очень шел румянец на щеках.

— Индейка уже разморожена и печется в духовке. Кое-кто, в отличие от тебя, не забыл, что сегодня праздник, — с улыбкой сказал он.

Эван решил, что ему нужно приготовить индейку, еще когда он возвращался из «Эстетик атлетикс». Тогда он заехал в супермаркет и, с одним ребенком под мышкой, другого держа за руку, словно метеор пронесся по магазину, закупая все необходимое.

Клэр уставилась на него, как будто он только что сказал ей, что получил «Оскара».

— Ты готовишь обед на День Благодарения?!

— Мы готовим, — поправил он. — Либби помогает. — Маленькая девочка принимала живое участие во всем, что он делал, и ему это нравилось. — На самом деле она мною руководит. Интересно, от кого это в ней?

Воображение Клэр нарисовало картину: Эван на кухне пытается приготовить что-нибудь помимо кофе.

— Вы готовите обед?..

Эван наморщил лоб.

— Я же тебе только что все объяснил. После болезни ты что-то плохо соображаешь.

Зачем он все это делает? Пытается отблагодарить ее за помощь? Поэтому заботится о ней, возится с Либби, читает ей на ночь сказки… Она и не ожидала, что Эван способен на такое.

— Тебе что, некуда поехать? А твоя мама, сестры, брат?

Он как-то говорил, что они все живут в Южной Калифорнии. Он и Рэйчел уже должны быть на пути туда. А они все еще здесь. Это значит… Она вдруг ощутила смутную надежду.

Это первый праздник, который он проводит вдали от своей семьи, но он сделал свой выбор. Он знал, где и с кем хотел бы провести День Благодарения.

— Они обойдутся и без меня. Я подумал, кому-то следует остаться с тобой и девочками.

«С тобой и девочками». Клэр нравилось слышать такие слова. Еще немного — и она, пожалуй, влюбится в этого парня. Хотя кого она обманывает? Она уже в него влюблена. Только ему вовсе не обязательно об этом знать.

Она знала, что он откажется, но ради приличия все-таки предложила:

— Я чувствую себя намного лучше, так что вы с Рэйчел еще вполне можете успеть на самолет.

Он не помнил, как подошел к ней и заключил ее в свои объятия.

— А если я не хочу уезжать? — спросил он, убирая волосы с ее лица. Она не отталкивала его. Это был хороший знак. Возможно, она нуждалась в нем так же, как и он в ней. — Если я нахожусь именно там, где хочу находиться? — продолжил он. — Что, если мне нравится чистить картошку, хотя я совсем не умею этого делать? Что, если я все на свете готов отдать, чтобы стоять на этом самом месте и просто смотреть в глаза самой потрясающей женщине, которую я когда-либо встречал?

Ее сердце было готово выпрыгнуть из груди.

— Похоже, после болезни ты тоже плохо соображаешь.

Эван покачал головой. С ним все в порядке. Впервые за последние годы.

— Как раз наоборот: после болезни я поумнел.

Клэр приблизилась к нему.

— Тогда в чем, собственно, проблема? — Боже, о чем она говорит? — Я имела в виду, что…

— Я знаю, что ты имела в виду. — Он провел рукой по ее щеке. — Это значит, я могу тебя поцеловать.

Клэр замерла в предвкушении. Если он ее не поцелует, она сделает это сама.

— Не зли меня.

— Мне нравится, когда ты злишься, — сказал он и поцеловал ее.

Он мечтал об этом все время, пока она лежала больная. Он хотел эту женщину. Он хотел провести с ней всю свою жизнь, слишком много она для него значила.

Тяжело дыша, Эван на секунду отстранился.

— Маме лучше? — раздался голос у них за спиной.

Эван улыбнулся и посмотрел на дверь.

— Намного лучше, дорогая, — пробормотала Клэр.

Это все, что Либби хотела услышать. Она подбежала к матери и, когда та к ней наклонилась, доверительно зашептала:

— Пойдем со мной. Эван совсем не умеет резать картошку.

— Милая, его зовут мистер Квотермен. Не слишком ли ты фамильярна?

— Он сказал, что я могу называть его Эван.

Интересно, подумала Клэр, что произошло между ними, пока я болела?

— Почему бы тебе не рассказать мне обо всем, что я пропустила, а я пока порежу картофель.

Он взял ее за руку.

— А ты в состоянии?

В ответ Клэр улыбнулась.

— Я же сказала: я в порядке. У меня голова кружится от безделья, особенно теперь, когда я вообще осталась без работы.

Эван нахмурился.

— С чего ты взяла?

Ей не хотелось сейчас об этом говорить, чтобы не испортить себе праздник. Повернувшись, она проследовала вниз по лестнице. Ему совсем не обязательно видеть разочарование в ее глазах.

— «Эстетик атлетикс» не заключила со мной контракт, а другой работы на примете у меня нет. — Она пожала плечами. — Ничего, что-нибудь непременно подвернется. Не пропадем.

Он все еще ничего не мог понять.

— Каким образом ты умудрилась потерять этот контракт? Они заключили его с тобой только два дня назад.

Она резко обернулась и уставилась на него.

— Они только?.. Что?.. Когда?

Она ничего не помнит, подумал Эван. А он-то удивился, что Клэр ни слова об этом не сказала.

— В тот день, когда я отвозил твой проект. Я ведь сообщил тебе, что ты получила постоянную работу, когда вернулся.

Она получила работу? Невероятно. От удивления она широко раскрыла глаза.

— Значит, это правда? Значит, мне это не приснилось?

Он рассмеялся и утвердительно закивал головой: вот почему она предпочла не говорить об этом!

— Твоя работа произвела на них большое впечатление.

Эван скрыл, что ему пришлось встречаться один на один с самим президентом компании «Эстетик атлетикс», чтобы убедиться, что проект Клэр оценен по заслугам. Ей бы совсем не понравилось такое вмешательство в ее дела. А ему достаточно было видеть этот счастливый блеск в ее глазах.

— Они выписали тебе чек, потому что очень боялись, что ты предложишь свой проект другой компании. Копию контракта тебе пришлют в начале недели. Теперь ты сотрудник весьма респектабельной фирмы. — Он улыбнулся и добавил, зная, как она любит чувствовать себя независимой: — Ты можешь работать там, пока сама не захочешь уволиться.

Клэр издала крик радости и бросилась на шею к Эвану.

— Правда?

Он обнял ее:

— Правда.

Ему нравилось держать ее в своих объятиях, ощущать биение ее сердца. Он наклонился к ней и тихо спросил:

— Когда ты сказала, что приняла все это за сон, ты имела в виду, что я тебе снился?

Загадочная улыбка скользнула по ее губам.

— Вполне возможно.

— И часто я тебе снился? — взволнованно произнес он.

Она высвободилась из его объятий.

— Не заставляйте меня применять силу, мистер Квотермен, мне нужно идти резать картофель.

Клэр направилась на кухню и увидела Рэйчел, сидящую на непонятном сооружении, издали напоминающем детский стульчик. Девочка размазывала по подносу то, что когда-то называлось завтраком.

Эван взял полотенце и принялся вытирать ручки Рэйчел.

— Моя сестра Пег любит рисовать, наверное, Рэйчел унаследовала свой талант от нее.

Клэр застыла в недоумении.

— Что?! Впервые слышу из твоих уст, что Рэйчел — твоя дочь.

Эван подумал, что, если бы не было Клэр, Рэйчел стала бы главной женщиной в его жизни.

— Да. Я решил, что это действительно так. Иначе мать Рэйчел не оставила бы ее мне. Она бы просто потребовала денег. К тому же, — добавил он, с нежностью глядя в лицо дочери, — она невероятно похожа на моих сестер, когда они были маленькими.

— Ты помнишь, какими твои сестры были маленькими? — удивилась Клэр. — А ты, оказывается, способен на какие-то чувства. Я рада, что заблуждалась на этот счет.

Он мог бы промолчать, но знал, что никакие отношения нельзя строить на лжи, даже на маленькой.

— Моя мама очень любит рассматривать семейные фотографии. Я видел снимки сестер, когда они были в возрасте Рэйчел: у нее их глаза, зеленые и красивые.

— У нее твои глаза, — поправила Клэр.

Он покачал головой и принялся играть с Рэйчел.

— У мужчин не бывает красивых глаз.

Я смутила его, подумала Клэр и вслух сказала:

— Неправда. У тебя красивые глаза. И добрые. Глядя в них, я думала, что, возможно, не такое уж ты и животное.

— Что еще ты обо мне думала?

Вместо ответа она поглядела на дочь. Ей не хотелось говорить об этом в присутствии Либби.

— Ладно, у нас еще масса дел, хватит прохлаждаться. — Он начал выкладывать на стол купленные им к празднику продукты. — Что нам нужно сделать, чтобы все это можно было есть?

Клэр открыла один из шкафов и достала оттуда фартук.

— Похоже, я поправилась как раз вовремя.

— Это самый лучший День Благодарения в моей жизни, — со вздохом сказала Клэр. Она сидела на диване рядом с Эваном и наблюдала, как весело пляшет пламя в камине.

Обед был давно приготовлен и съеден, посуда вымыта и расставлена по местам. Пока Клэр укладывала Рэйчел, Эван поиграл с Либби. Когда Клэр вернулась, то выяснила, что Эван добился невозможного: он утомил Либби. Она свернулась калачиком на диване рядом с ним и попросила разрешения остаться еще ненадолго. Когда разрешение было получено, девочка мгновенно заснула.

Дети спали, сама Клэр сидела, положив голову на плечо к Эвану. Если это не счастье, тогда я не знаю, что это, думала она.

— Было здорово, да? Мы чудесно провели время. — Эван лениво потянулся. Давно он не чувствовал себя таким умиротворенным, и все благодаря Клэр. Эта женщина завладела его сердцем, завоевала его любовь… Любовь?

— Думаю, твоей семье не очень пришлось по душе, что ты проводишь День Благодарения здесь, со мной, — сказала Клэр, чувствуя себя немного виноватой.

Эван улыбнулся своим собственным мыслям. Он все еще слышал слова матери, когда позвонил ей, чтобы извиниться, что не сможет провести праздник с семьей.

— Она все мне простит, как только познакомится с тобой, — ответил Эван, нежно целуя Клэр в макушку.

— Со мной? Зачем?

Он хотел подождать еще, прежде чем говорить об этом, но, кажется, подходящий момент настал. Он ждал этого мгновения всю свою жизнь и не намерен был его оттягивать.

— Я хочу, чтобы ты познакомилась с моей семьей. Уверен, вы с Либби им понравитесь. — Он взглянул на спящую девочку. — Моя мать мечтает, чтобы все ее дети создали свои семьи и подарили ей внуков.

— Не думаю, что она будет в восторге от Либби, девочка слишком неспокойна.

— Ты не знаешь мою маму. Она влюбится в Либби, как только увидит ее.

Клэр посмотрела на него, понемногу начиная понимать скрытый смысл его слов.

— Почему она должна влюбляться в Либби?

Он нежно дотронулся до ее губ.

— Я думал, это очевидно.

У нее перехватило дыхание. Боясь нарушить волшебство момента, она прошептала:

— Иногда люди не понимают самых очевидных вещей. Объясни мне, пожалуйста.

Если бы он только обладал даром Дэвина, который всегда знал, что сказать!

— Мне трудно подобрать слова, Клэр, я лучше выражаю свои мысли на бумаге.

Он и не думал, что ему будет так трудно сказать ей об этом.

— Хорошо, тогда напиши мне.

— Что?

— Напиши мне, — повторила она, — просто напиши: милая Клэр, я хочу сказать тебе, что…

— И о чем же мне писать дальше? — спросил он, улыбаясь.

Она вздохнула. Кажется, это сложнее, нежели она предполагала.

— О том, почему ты хочешь познакомить нас со своей семьей и почему твоя мама влюбится в Либби.

— Что ж, моя мама влюбится в Либби, потому что в Либби нельзя не влюбиться.

— Это значит, что ты тоже влюбился в нее?

Ему нравилось дразнить ее:

— Вполне возможно.

— Я засчитываю этот ответ как «да», — решила она. — А почему мы должны познакомиться с твоей семьей?

— Потому что они очень милые люди.

— Хорошо, тогда почему они должны познакомиться с нами? Только не говори, что это потому, что мы очень милые люди, иначе я тебя побью.

Эван кивнул.

— Я это запомню, учту на будущее. Они должны познакомиться с тобой не только потому, что ты милая, но также потому, что ты необходима мне.

— Насколько необходима? — не отставала она. — Как няня или домоправительница?

— Немножко больше.

— Немножко? — Она приблизилась к нему.

Господи, она сводит его с ума!

— Ну хорошо, намного больше. Удовлетворена?

— Нет, но уже близко.

Его улыбка посерьезнела.

— Может, сходим ко мне в комнату и посмотрим, как можно решить проблему с твоей неудовлетворенностью? Если ты заметила, у меня вместительная кровать.

Клэр посмотрела на Либби.

— Эван…

— Ты боишься, она проснется и застанет нас вместе?

Возможно, она старомодна, но она прежде всего беспокоилась о Либби.

— Да.

— Ей придется к этому привыкнуть.

Клэр не хотела задеть его чувства. Он должен понять, как ей тяжело. Да, она любит его, но у нее есть Либби.

— Эван, это не значит, что я не хочу. Я хочу, впервые за долгие годы, но мне кажется, Либби еще очень мала, чтобы вникать во все тонкости отношений между мужчиной и женщиной.

Эван протянул руку и погладил Либби по волосам.

— Она у нас сообразительная, а большинство детей понимают, что их родители должны спать в одной постели.

— Родители? — ошеломленно переспросила Клэр.

До чего же она недогадлива.

— Да, знаешь, мама, папа. — Он указал на себя, а потом на нее. — Ты и я.

— Стоп, стоп, что ты такое говоришь?

— Я же сказал, мне трудно говорить, — объяснил Эван и замолчал на секунду, давая ей возможность собраться с мыслями. — Ты выйдешь за меня замуж? — внезапно выпалил он.

Она не знала, как реагировать на его неожиданное предложение.

— Ты уверен? — глупо спросила она. — Когда ты принял такое решение?

— Прямо сейчас. Я прошу тебя выйти за меня замуж.

Она легонько ударила его рукой по плечу.

— Я не об этом спрашиваю тебя, дурачок. Я спрашиваю, когда ты принял решение на мне жениться?

— Где-то между тем, когда ты уложила меня в постель, и тем, когда я обнял тебя сегодня утром.

Но почему ты спрашиваешь? Я что, пропустил крайний срок?

— Нет, просто… я не… это… — Клэр сдалась. — У меня нет слов.

— Это хорошо, потому что слова здесь не нужны. — Он посмотрел ей в глаза. — Я люблю тебя, Клэр. Можешь не отвечать прямо сейчас, только скажи мне, что ты обо всем об этом думаешь.

Ей казалось, она слышит биение собственного сердца.

— Да.

— Ты хочешь сказать, что не собираешься обдумывать мое предложение? — спросил он, не ожидая такого скорого ответа.

— Не собираюсь.

Он смутился и снова спросил:

— Ты не будешь обдумывать?

Вечно все ему надо объяснять по слогам!

— Ответ «да», Эван. Да, я выйду за тебя замуж.

Он боялся, что ослышался.

— Ты ведь находишься в трезвом уме и твердой памяти, да?

— Да, — засмеялась она. — Мое сердце готово выпрыгнуть из груди каждый раз, когда я вижу, как ты занимаешься с Рэйчел или читаешь сказку Либби.

— Когда ты слышала, чтобы я читал Либби? — удивился он.

— Ты читал ей «Золушку».

— О, это облегчает мне задачу. Я читал ей «Золушку» четыре вечера подряд.

— В тот вечер ты сказал, что я красивая.

Он вспомнил: ему казалось, что кто-то ходит по коридору, но он решил, что это игра его воображения.

— Ты подслушала?

— Нет, — немного обиделась Клэр. — Я спешила тебе на помощь. Я как раз пробиралась по коридору, держась за стенки. Во всяком случае, я рада, что ты меня не видел. И я рада, что слышала, как ты обо мне говорил.

— Я тоже рад.

Он чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

— Ну, чем хочешь заняться? У нас вся ночь впереди, — продолжил он.

Клэр вздохнула и прильнула к его груди.

— Просто посидим у огня и послушаем, как дышит Либби.

— Забавно, я сам хотел это предложить, — сказал Эван и поцеловал Клэр.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

— В этом году мы наряжаем две елки, да, мама? — спросила Либби, вешая на пушистую ветку блестящий шарик.

— Да, милая, — сказала Клэр, распаковывая коробку с серебряным дождем.

Елка была не очень большая, но Либби любила, когда украшений много.

— Почему Эван не хочет, чтобы была одна елка? — настаивала Либби, вертя в руках игрушечного Санта-Клауса.

Клэр подозревала, что до этого Эван вообще никогда не ставил елку в своей гостиной, поэтому она старалась угодить ему, украшая рождественское дерево разноцветными гирляндами и фонариками. Рождество было на носу, вот почему вчера они все вместе съездили и купили елку, которую выбирала Либби. Клэр была рада, что ее дочь и Эван подружились.

— Потому что мы все собираемся провести Рождество с его семьей, а у них будет большая-пребольшая елка, но Эван все равно хочет, чтобы у него стояло свое дерево.

— Мама, а нашему деревцу не будет одиноко, пока мы будем гостить у семьи Эвана?

— Знаешь, когда мы вернемся, мы притворимся, что снова Рождество, и отметим его еще раз, — приободрила дочку Клэр. — Деревце и не догадается, что что-то не так. Как тебе моя идея?

— Здорово! — воскликнула Либби и уцепилась за свитер Клэр. — Ты самая лучшая, мама!

— Я об этом все время говорю, — рассмеялась Клэр. Она подняла голову и увидела в дверях Эвана. Он был явно чем-то озабочен. — Что стряслось? — обеспокоенно спросила она. Клэр знала, что только что звонили по телефону. На следующее утро они должны лететь в Калифорнию. Неужели планы изменились? А может, он просто передумал и не хочет знакомить ее со своей семьей? И хотя она любила его и согласилась выйти за него замуж, маленькая частичка ее еще была готова к любым неожиданностям. Она была реалисткой.

Клэр выжидающе посмотрела на Эвана.

— Это Дэвин, — сказал он и взглянул на елку, которую с таким энтузиазмом украшала Либби.

В детстве Дэвин всегда превращал этот процесс в веселую игру. Если бы не Клэр, сам Эван и не подумал бы про елку.

Он поднял на руки и обнял Либби, когда та подбежала к нему.

— Он сказал, что заедет через несколько минут.

— Дэвин? — не поняла Клэр. — Разве он не в Калифорнии?

— Судя по всему, нет. — Он подошел к Клэр и взял ее за руку. — Он наконец-то нашел мать Рэйчел.

— О Боже, Эван, она хочет вернуть Рэйчел?

Клэр знала, что Эван готов бороться за дочь до победного конца, но судебные тяжбы могли продлиться несколько месяцев, а то и лет, и это было бы тяжело как для маленькой девочки, так и для Эвана.

— Было плохо слышно. Дэвин только сказал, что все объяснит, когда приедет.

Эван явно нервничал. Она ласково провела рукой по его волосам.

— Все будет в порядке, Эван. Если она хочет вернуть Рэйчел, мы устроим ей «райскую жизнь», — твердо сказала Клэр. — В наше время многие отцы сами воспитывают детей, а она, мать, бросила свою дочь.

Эван промолчал. Возможно, Клэр не поняла его.

Она понизила голос, чтобы Либби не услышала ее:

— Ты ведь хочешь оставить Рэйчел у себя?

Она еще спрашивает! Эти шесть недель, проведенные с ребенком, теперь казались ему вечностью. Он уходил на работу, Клэр оставалась с Рэйчел, и каждый вечер он спешил обратно, к своей семье. Он не мог представить свою жизнь без Клэр, Либби и Рэйчел.

— Конечно, хочу.

Клэр подошла к нему и обняла. Она не хотела, чтобы он видел ее слезы. Мужчины не понимают слез радости, они думают, что плакать можно только от боли.

— Тогда приготовься к борьбе, Эван Квотермен, потому что у тебя есть мы. — Она посмотрела на дочь: — Ведь так, Либби?

Девочка утвердительно затрясла головой и стала танцевать около елки.

Дверь открылась, как только раздался звонок. Как Эван и предполагал, на пороге стоял его брат. Они приветствовали друг друга так тепло, как никогда прежде. В глазах брата Дэвин заметил что-то, что видел теперь в своих глазах каждый день, бреясь перед зеркалом. Наверное, счастье.

— Как дела? — спросил Дэвин, снимая пиджак. Он не привык к зимним холодам и никогда не любил тепло одеваться.

— Это ты мне расскажешь, — ответил Эван, думая о том, придется ли ему звонить адвокату.

Дэвин усмехнулся.

— Помнишь, я рассказывал тебе о своем последнем деле, над которым работал?

О своем последнем деле? Но ведь он обещал помочь в поисках матери Рэйчел! А Эван-то надеялся, что его брат сдержал свое обещание!..

— Женщина, которую я искал, оказалась твоей соседкой. Ты знаком со своей соседкой?

Эван удивленно вскинул брови. На что это Дэвин намекает?

— Да, и очень близко, а что?

Близко. Так вот почему в его брате произошла такая разительная перемена! Боже мой, подумал Дэвин, неужели такое и вправду случается? Но прежде чем он успел что-то сказать, позади Эвана появилась Клэр, ей очень хотелось познакомиться с братом своего будущего мужа и, конечно, узнать о матери Рэйчел.

— Привет, — она протянула Дэвину руку, — я…

— …Клэр Уолкер, — перебил ее Дэвин. — Господи, это невероятно, вы как две капли воды похожи на нее.

— На кого? — Клэр взглянула на Эвана. — И откуда вы знаете мое имя?

— Мама, Эван что, раздвоился? — спросила Либби, глядя на Дэвина.

— Нет, милая, это его брат-близнец Дэвин, — ответила Клэр. И когда Эван успел рассказать о ней своему брату?

— Я думаю, нам всем лучше присесть, — предложил Дэвин.

— Не тяни, Дэвин, просто расскажи мне про мать Рэйчел.

Эта информация, конечно, очень важна для его брата. Эван действительно изменился. Раньше он хотел найти эту женщину, чтобы вернуть ей ребенка; а теперь ему нужно было получить только ее официальный отказ от родительских прав. Если бы кто-нибудь спросил Дэвина, что он думает по этому поводу, он бы ответил, что на его брата кто-то здорово повлиял. Теперь он увидел Клэр, и все встало на свои места.

— Все в порядке, — успокоил брата Дэвин. — Она была по-настоящему удивлена, что ты начал ее искать и даже захотел оставить себе Рэйчел. Она заявила, что не сможет быть хорошей матерью, и отдала мне все необходимые бумаги. Она просто хочет, чтобы о Рэйчел позаботились.

Дэвин протянул брату большой конверт, а сам не мог отвести глаз от Клэр. Между нею и женщиной, которую он оставил дома, не было абсолютно никакой разницы.

Эван открыл конверт и прочитал документы. Это было даже больше, чем он рассчитывал. Рэйчел принадлежала ему по закону, и у него была Клэр, с которой он собирался обвенчаться в День Святого Валентина. Это и было настоящее счастье. Он посмотрел на брата. Он знал, что Клэр была красива, но Дэвин уставился на нее как на привидение.

— Так о чем ты там говорил? — На всякий случай Эван обнял Клэр. — Какое отношение Клэр имеет к делу, которое ты расследуешь?

— Клэр и есть тот человек, которого я ищу. — Что? — удивилась Клэр.

— Мисс Уолкер, вы знаете о том, что вас удочерили?

Клэр кивнула.

— Да. Мой отец сказал мне об этом перед смертью. Меня удочерили, когда мне было два года. Вы говорите о моей сестре?

— Мама, у тебя есть сестра? — удивилась Либби.

— Да, близняшка.

— Ты тоже раздвоилась, да, мама?

— Нет, милая. — Клэр посмотрела на Дэвина. — Вы знаете, где моя сестра? — почти шепотом спросила она.

— Блэр узнала о вас совсем недавно, нашла среди вещей своей приемной матери фотографию вас двоих с вашей настоящей матерью. Судя по надписи на обратной стороне, вам обеим было год и одиннадцать месяцев. Вот она и решила вас найти.

Клэр не знала, что и думать. Часть ее всегда верила, что когда-нибудь это произойдет, ей всегда не хватало ее второй половины.

— А моя родная мать? — спросила она.

Дэвин не любил сообщать плохие новости.

— Сожалею, но она умерла от рака почти сразу после вашего удочерения, — объяснил он. — У нее никого не было, кто бы мог о вас позаботиться.

Значит, меня не бросили, подумала Клэр и заплакала.

— Когда я смогу увидеть сестру?

Дэвин встретил Блэр, когда она наняла его, чтобы найти свою сестру. Они влюбились друг в друга с первого взгляда. Он попросил ее выйти за него замуж. А теперь он собирался сделать ей самый лучший подарок на свете. Два дня он готовил Блэр к новости. И вот теперь этот момент настал.

Дэвин вышел из машины и закрыл за собой дверцу.

— Пойдемте, — сказал он Эвану, Клэр и детям, которые ждали его около дома. — Для нее это будет огромный сюрприз.

Они встретились около особняка тетки Блэр Бэт. Все были взволнованны. Эван крепко держал за руку Либби, чтобы девочка не помешала встрече сестер, разлученных двадцать два года назад.

— Мама придет через несколько минут, я обещаю, — терпеливо объяснял Либби Эван.

Либби тоже нервничала, но делала то, что ей говорили. Мама сказала, что скоро они с Эваном поженятся и он станет ее папочкой.

Клэр неуверенно последовала за Дэвином. У Блэр была семья, думала Клэр. Наверное, это здорово. У Блэр были братья и сестры и огромный дом. Клэр даже немного завидовала ей, но все же радовалась, что хотя бы у одной из них была полноценная жизнь.

А потом Клэр увидела ее. И вдруг у нее перед глазами промелькнул фрагмент далекого детства: она и как две капли воды похожая на нее девочка, сидящая напротив. И это не отражение в зеркале. Это кто-то еще, у кого такие же глаза, такие же волосы… Это ее вторая половина. И вот они снова вместе, снова одно целое.

— Я и не знала, что ты существуешь на свете, — рыдала Клэр, обнимая сестру. — Мне казалось, я придумала тебя.

— Мне казалось то же самое, — сквозь слезы проговорила Блэр. — Но ты здесь, ты настоящая… Чем мне отблагодарить Дэвина за то, что он нашел тебя? Он рассказал тебе? — вдруг спросила Блэр. — Дэвин рассказал тебе про нашу мать?

Клэр кивнула.

— Он рассказал тебе, что наша мама не бросила нас, что она любила нас? Это так много для меня значит.

— Да, он все мне рассказал, — хрипло ответила Клэр.

Либби наконец вырвалась из рук Эвана и подбежала к женщинам.

— Мама?

Они улыбались одинаково. Клэр наклонилась к дочери и взяла ее на руки.

— Либби, познакомься со своей тетей Блэр.

— Привет, Либби, как дела? — приветствовала племянницу Блэр.

— У тебя лицо как у мамы, это волшебство? А у него — как у Эвана, — девочка указала на Дэвина. — Вы люди из космоса?

Эван, смеясь, подошел к ним.

— Наверное, это моя вина. Прошлой ночью мы с ней смотрели «Звездный путь», — объяснил он.

— Нет, милая, — сказала Блэр. — Мы из Калифорнии, и мы твоя семья.

— Вот подожди, это еще мама нас не видела. — Дэвин забрал Рэйчел у Эвана. — Вот уж действительно веселенькое Рождество!

— Это самое счастливое Рождество для всех нас, — сказала Клэр.

ЭПИЛОГ

Блэр сидела в церкви, в которой ровно месяц назад они с Дэвином обвенчались. Сейчас здесь выходила замуж ее сестра. Они встретились меньше двух месяцев назад и тут же стали лучшими подругами. Они разговаривали по телефону по нескольку раз в день. Дэвин шутил, что сестры обогатили телефонную компанию на несколько миллионов долларов. Но Клэр и Блэр обе знали, что он за них искренне радовался.

Клэр выглядела великолепно.

— Ты готова? — спросила сестру Блэр.

Клэр глубоко вздохнула и улыбнулась. Это был не сон. Все были настоящие. И Эван, и Рэйчел, и Блэр.

— Я никогда ни к чему не была так готова. Спасибо, что одолжила мне своего дядю.

— Должен же кто-то отвести тебя к алтарю. К тому же он не мой дядя, он наш дядя. Все мое — теперь твое, ты же знаешь.

— Сплетничаете о своем старом дядюшке? — спросил неизвестно откуда появившийся дядя Джон и посмотрел на Клэр. — Знаете, леди, вы обе потрясающе выглядите. Между прочим, Клэр, парень, который ждет тебя у алтаря, жутко нервничает. Как вы умудрились выйти замуж за мужчин, которые ничем друг от друга не отличаются? Как же вы будете их различать?

Клэр рассмеялась.

— Мы никогда их не перепутаем, дядя Джон, — уверила Блэр. — Дэвин улыбается по-другому.

— А у Эвана на руках маленький ребенок, — добавила Клэр.

— А вдруг он любит Рэйчел больше, чем тебя? — спросил дядя Джон, хитро улыбнувшись.

— Оно и к лучшему. — Глаза Клэр сияли.

Заиграл орган.

— «Свадебный марш». — Блэр схватила сестру за руку. — Ты прекрасно выглядишь.

— Что ж, леди, кажется, пора, — сказал дядя Джон, подавая руку Клэр.

Дэвин стоял возле Эвана у алтаря. Так же, как и Эван стоял рядом с ним месяц назад. Блэр нервничала даже больше, чем на собственной свадьбе, а ее сестра выглядела абсолютно спокойной.

— Встретимся, когда ты будешь уже замужем, — сказала сестре Блэр.

— Нервничаешь? — спросил дядя Джон.

Клэр покачала головой.

— Нет, я счастлива.

И дядя Джон повел ее к Эвану. Тот стоял у алтаря очень красивый, и Клэр знала, что будет любить этого человека всю жизнь.