Рождественское обещание

Глава 14

Когда Джулиана приехала домой, отец ждал ее в библиотеке. На его побагровевшем лице было серьезное выражение, которое она так ненавидела. Его сердитый взгляд говорил, что, хотя ей скоро исполнится двадцать четыре, он по-прежнему оставался родителем, а она – ребенком. И ей лучше быть послушной девочкой.

– Добрый вечер, папа.

Она была преисполнена решимости быть вежливой.

– Ты снова ездила в Эджфилд-Парк одна.

Это было обвинение, а не вопрос. Джулиана не видела смысла отрицать это.

– Да.

– Люди точно начнут судачить, – проворчал он, взболтав виски в стакане, который держал в руке. – Такое поведение говорит о тебе, как о легкомысленной особе.

– Хм-м… – Она постучала по подбородку, словно в глубокой задумчивости. – Я полагала, что меня сочтут независимой.

Отец издал мерзкий саркастический смешок.

– Кто ценит это в женщине? Это приносит одни неприятности.

Джулиана стиснула зубы. Нет уж, она не попадется на эту удочку. Он хотел, чтобы она начала спорить с ним. Тогда он смог бы изложить все свои доводы и заставить ее слушаться. Будучи маленькой девочкой, она каждый раз ловилась на этот трюк. Но сегодня ее не проведешь.

Отец сделал порядочный глоток бренди.

Выгнув тонкую бровь, она спросила:

– Может, тебе не следует столько пить?

– Молчи, девчонка. Ты не уйдешь от ответа.

Она с явным осуждением вгляделась в его покрытое белыми пятнами красное лицо.

– Кажется, ты уходишь от более важной темы. Ты перестал гулять каждый день, не так ли?

– Это все проклятый холод. И это не твое дело, – ощетинился он. – Я пришел, чтобы поговорить о том, что ты шатаешься по Линтону, пренебрегая приличиями.

– Мне казалось, ты хочешь, чтобы я проводила время с Айаном, – невинно заметила она. – Ты передумал? – Он нахмурился от ее хитрого хода.

– Нет. Он прекрасный человек и станет не менее прекрасным мужем.

– Возможно.

Джулиана знала, что ее уклончивый ответ почти доведет его до белого каления. Она едва сдержала улыбку при этой мысли.

– Никаких «возможно» по этому поводу! – проревел он. – Ты дважды ездила к нему и в этот раз совсем без сопровождения. Вы двое проводите очень много времени вместе. Все в Линтоне полагают, что ты намерена выйти за него, как тебе и следует поступить. – Он снова отхлебнул бренди. – Когда ты прекратишь вынуждать его бегать за тобой, назначишь день свадьбы и покончишь с этим?

Вполне возможно, после сегодняшнего дня она скоро так и сделает. Они с Айаном начистоту поговорили о том, что ее волнует. Он выслушал, кивнул, а затем сумел рассмешить ее, так что между ними не осталось ничего, что могло бы ее тяготить. Они веселились и смеялись, забыв обо всем. Он не к чему не принуждал ее, не просил ничего, чего она не хотела дать. Да, она уже серьезно рассматривала возможность выйти за него замуж.

Но она скорее отрежет себе язык, чем доставит удовольствий отцу, рассказав ему об этом.

Подавив гнев, Джулиана ослепительно улыбнулась ему и протянула руку к своему любимому роману Диккенса.

– Ты узнаешь о моем выборе на Рождество, после того как я сообщу о нем Айану. Не раньше.

Лицо отца пошло ужасными красными пятнами. Он наклонился и грубо схватил ее за руку. От его дыхания несло бренди, запах был резким, и от него некуда было деться. Его светло-карие глаза сузились от злости, усиленной действием алкоголя.

– Ты выйдешь за него замуж, Джулиана. Я не потерплю, чтобы все в Линтоне снова шептались о тебе, твоей матери и обо мне. Ты отказываешь ему, словно капризный ребенок. Сделай зрелый выбор на этот раз. Выйди за равного тебе по положению, за состоятельного мужчину.

– А что, если я не хочу этого? Что, если я хочу дождаться следующего сезона, чтобы поймать в свои сети другого мужа? – поддела она его.

Он бросил на нее презрительный взгляд:

– Ты не имела успеха в Лондоне в этом месяце. У меня нет оснований полагать, что через несколько месяцев ситуация изменится. Для всех, кто имеет вес в обществе, ты женщина из хорошей семьи и с приличным состоянием, которая сбежала с простолюдином. Твой брак был не чем иным, как скандалом. Ни один мужчина, который может сравниться с Айаном, не женится на тебе, кроме самого Айана.

Злые слова отца точь-в-точь повторяли слова, сказанные Питером Хэвершемом в Лондоне. Очевидно, они говорили правду. Она хотела выпалить, что, возможно, она выйдет замуж за другого простолюдина, на этот раз с деньгами. Может, за какого-нибудь процветающего торговца. Это заявление привело бы отца в ярость, заставив метать гром и молнии. Но ее угроза была бы пустой. Любой простолюдин, который женился бы на ней, сделал бы это из-за титула и звонкой монеты, а не из любви к ней. Джулиана не хотела получить еще одного равнодушного мужа вроде Джеффри.

– Я выйду замуж за человека, которого выберу сама, – дерзко ответила она, переполненная желанием запустить чем-нибудь в его отвратительно требовательное лицо.

Отец ткнул острым пальцем в ее сторону:

– Ты выйдешь замуж за Айана, или я позабочусь о том, чтобы ты пожалела о своем вызывающем поведении.

В качестве маленького бунта и из желания сбежать от отца после их вчерашней ссоры Джулиана поднялась рано и отправилась из Харбрука в Эджфилд-Парк к Айану.

Странно, но она была уверена, что тот самый человек, который послужил причиной раздора между ней и отцом, сможет утешить ее. В подобной мысли не было логики, но это не могло поколебать ее уверенность.

Она приехала чуть за полдень и обнаружила, что Айан дома. Виконт читал, потягивая кофе. Он выглядел джентльменом до кончиков ногтей в двубортном фраке цвета морской волны – под цвет глаз. Его шелковый шейный платок был бледно-голубым. Высокий воротничок белой накрахмаленной рубашки обвивал мощную шею. Узкие табачного цвета брюки и сверкающие черные ботинки довершали элегантный вид. Ее взгляд прошелся по его блестящим, волнистым, темным волосам. При виде его длинных, сильных пальцев и мускулистых рук все внутри ее затрепетало.

– Джулиана, Как чудесно снова тебя видеть. – Он поднялся, чтобы поприветствовать ее. – Я не ожидал… С тобой все в порядке?

Он нахмурился, озабоченно сдвинув брови.

Сгорая от стыда, что он заметил, как она разглядывала его, Джулиана резко отвела взгляд, притворившись, что ее интересует кофе.

– Я опять поссорилась с отцом.

– Сожалею…

Он пересек комнату, подошел к ней и усадил на диван. Через мгновение он сидел рядом, держа ее за руку, словно она была ребенком, который нуждался в утешении.

– Я поступила глупо, приехав сюда, чтобы поговорить с тобой, ведь ты и есть причина нашей ссоры. – Внезапно слезы навернулись у нее на глаза. Джулиана не могла припомнить, когда она чувствовала себя такой беспомощной. – Но ты мой единственный друг.

Комната превратилась в расплывчатое пятно, и Джулиана отвернулась.

Нежным прикосновением пальцев Айан вложил носовой платок в ее ладонь. Она поднесла его к глазам, проклиная свою внезапную слабость. Он дотронулся до ее лица, повернув к себе, так что ей снова пришлось посмотреть на него.

– Нет причин для слез, любимая. Твой отец чем-то напоминает тебя. – Он мягко улыбнулся. – Он упрям, но видит логику, если ему все объяснить.

Она замотала головой, даже не дослушав его.

– Я все логично объяснила. Я сказала ему, что хочу выбрать мужа, подождать, пока буду готова к этому шагу. – Она вздохнула, обескураженная. На душе у нее было неспокойно. – Он решительно настроен немедленно выдать меня замуж и не менее твердо решил, что моим мужем должен быть ты.

– Я знаю. – Он взял ее руки в свои. – Он просто хочет видеть, что ты устроена в жизни и окружена заботой.

Джулиана высвободила руки и поднялась.

– Я совершила ошибку, приехав сюда. Следовало ожидать, что ты примешь его сторону.

С силой потянув ее за руку, он усадил ее обратно на диван рядом с собой.

– Я не принимаю ничью сторону. Я объясняю тебе, чего хочет твой отец. Возможно, твой гнев уменьшится, если ты поймешь, что им движет. Он желает тебе только добра.

– Почему ему никогда не приходило в голову, что я намного лучше знаю, что мне нужно, чем он?

– Это противоречит мужской логике, – поддразнил он ее. Затем его лицо стало серьезным, словно он хотел, чтобы она поняла его. – Мужчин с детства приучают, что их долг – заботиться о семье. Твой отец понимает, что он не может до бесконечности обманывать смерть. Каждый день приближает его к тому времени, когда он оставит тебя наедине с этим миром и твоей судьбой. Я полагаю, он хочет знать, что рядом с тобой есть тот, кто может и будет заботиться о тебе, пока ты сама не покинешь этот мир. Если тебе и есть за что его винить, так это за чрезмерную опеку. Уверяю тебя, у него нет других, более низменных мотивов.

Откинувшись на спинку дивана, Джулиана рассеянно уставилась на оборки своего фиолетового, отделанного кружевом платья. Она пыталась поставить себя на место отца. В какой-то степени она понимала ход его мыслей. Но в своей потребности увидеть ее устроенной в жизни он высокомерно полагал, что она слишком глупа, чтобы самой позаботиться о собственном будущем.

Это было ударом по ее самолюбию.

– Я понимаю, что его мотивы вовсе не низменные, – наконец сказала она и, подняв глаза, увидела заботливое выражение на мужественном, резко очерченном лице Айана. – Но от этого его давление на меня не становится меньше.

– Закрой уши и не слушай его, – предложил Айан, пожав плечами.

Джулиана почувствовала, как ее глаза округлились, а рот открылся.

Айан засмеялся:

– Не надо так удивляться. Я просто предлагаю, чтобы ты поменьше думала о желаниях своего отца и прислушалась к голосу сердца. Подумай об узах, уготованных тебе судьбой, которые будут длиться всю жизнь. Если ты решишь выйти за меня замуж, так пусть это произойдет по любви, a не потому, что твой отец заставил тебя.

Заяви Айан, что завтра его обезглавят, она не была бы более изумлена. Ему было важно, чтобы она вышла за него по любви? А не потому, что они с отцом требовали этого? Она никогда не думала, что он скажет что-нибудь подобное. Никогда. Неужели она так сильно ошибалась насчет него?

Эти проклятые, постыдные слезы снова вернулись и теперь жгли ей глаза. Бог знает, может, у нее и нос покраснел.

– Не надо, – прошептал он. – Я честно стараюсь изо всех сил развеселить тебя, а ты собираешься пролить здесь море слез. Ну что мне с тобой делать?

Джулиана рассмеялась, несмотря на смущение.

– Так как ты мой старый друг, боюсь, тебе придется терт петь мои причуды.

– Да уж. Кто еще решится на это, учитывая, какие они… причудливые?

– Это не по-джентльменски с твоей стороны так дразнить меня.

Он упер большие кулаки в свои узкие бедра.

– Тебе нравится это во мне? Признайся!

– Никогда!

Она вздернула подбородок. Айан снова рассмеялся:

– Тебе стало лучше, любимая?

На ее лицо снова набежала тень, но, по правде, ей действительно стало немного легче на душе от их разговора. Да, она чувствовала смущение от того, что плохо думала о нем. Но боль, вызванная словами отца, немного утихла.

Она кивнула.

– Очень хорошо. – Он снова взял ее руку в свою. – Джулиана, это решение касается только нас двоих. Знаю, ты должна принять его, но я хочу, чтобы ты была уверена в том, что я люблю тебя и не собираюсь посягать на твою свободу или пренебрегать твоим мнением. Эти качества – неотъемлемая часть того, что так привлекает в тебе мужчин, особенно меня.

Неужели он говорит серьезно? Ее сердце забилось, окрыленное надеждой. Она продолжала изучать его пристальным задумчивым взглядом.

– Тогда почему ты всегда пытался переделать меня в соответствии со своими желаниями?

Айан улыбнулся:

– Разве можно винить человека за то, что он пытается идти легким путем? Ждать, когда ты перестанешь упрямиться, – задача не из легких.

Джулиана хлопнула его по плечу, чувствуя нарастающую радость. Она поспешила с выводами, когда, вернувшись из Индии, обнаружила, что ее отец выглядит здоровым. С тех пор Айан был исключительно справедлив и добр. О да, он был властным. Ничто и никогда этого не изменит, боялась она. Но за его грозной силой скрывалось, в сущности, доброе сердце, то, чего всегда недоставало Джеффри. То, чего ее отец даже не понимал.

Теперь Джулиана ценила это намного больше, чем когда-либо могла представить.

– Мой упрямый характер и я говорим тебе спасибо за то, что ты выслушал нас.

– Я проснулся сегодня с единственной мыслью – видеть тебя счастливой.

Он говорил это с долей иронии, но лицо его оставалось абсолютно серьезным. В сущности, он выглядел так, словно каждое его слово действительно шло от сердца.

Она улыбнулась:

– Можно сказать, что тебе это удалось, по крайней мере, в данный момент.

– Я на самом деле счастлив. – Он взял ее руку и сжал ее. – Иногда ты выглядишь такой потерянной, словно маленькая девочка, которая не может найти свою куклу.

Прежде чем она успела возразить, он внезапно застыл на месте.

– Ах да. Куклы. Возможно, ты сумеешь мне помочь. Стой здесь.

Сказав это, Айан пулей вылетел из комнаты. Джулиана, наблюдавшая его стремительный уход, нахмурилась. Не может быть, чтобы он начал интересоваться куклами!

Но через три минуты Айан вернулся с куклой в руках. В его больших руках она казалась совсем крошечной.

Одетая в голубое бархатное платье тонкой работы и такого же цвета высокую шляпку, фарфоровая кареглазая кукла являла собой восемнадцать дюймов утонченной красоты. На ней даже были блестящие лайковые туфельки и светлые чулки. О таком подарке мечтала каждая маленькая девочка.

– Что ты думаешь?

Он протянул ей игрушку.

Она сдвинула брови, изучая прелестную куклу.

– Она невероятно красива. Но не староват ли ты для таких вещей?

Джулиана постаралась скрыть улыбку в голосе и на лице. Айан ухмыльнулся:

– Это единственная женщина, которая меня слушается. – Только потому, что она не может говорить.

– Я не подумал об этом.

Он притворился смущенным. Они расхохотались. Глубокое удовлетворение завладело ее душой. Расслабившись, она откинулась на спинку дивана.

Он снова взял куклу своей ручищей и усадил ее на диван рядом с собой.

– Я купил ее в Лондоне для дочери моей тети Джорджианы, Лорел. В прошлом месяце ей как раз исполнилось четыре года. Не думаю, что ты ее видела.

– Не видела. Она живет в Кембридже?

– Да. Я собираюсь подарить ей эту куклу от имени Санта-Клауса. Ты полагаешь, она ей понравится? Владелец магазина сказал…

– Успокойся, – заверила его Джулиана. – Малышка Лорел будет в восторге. Нет такой девочки, которой она бы не понравилась.

Айан улыбнулся с неподдельным облегчением. Его так сильно волновало счастье и хорошее мнение ребенка? Достаточно и того, что он позаботился о таком роскошном подарке девочке, которую едва ли видел чаще чем раз в год.

Бессердечный человек не сделал бы и малой толики того, что сделал он для этой малышки. Ее собственный отец даже не подумал бы о рождественском подарке для ребенка.

– Спасибо, – прервал Айан ее мысли. – Теперь, когда я знаю, что угадал с подарком, мне гораздо лучше.

– Именно так. На самом деле, ты сделал просто… чудесный выбор.

Джулиана добровольно потянулась через небольшое пространство, разделявшее их, и взяла Айана за руку. Она почувствовала тепло его пальцев, скользнув по ним своей рукой. Его ладонь была горячей и сухой. И довольно жесткой. Это были идеальные руки для мужчины. Она слышала о том, какое удовольствие мужчина может доставить женщине такими прекрасными руками. Джеффри никогда не дарил ей ничего подобного.

Она почувствовала жар, представив Айана за этим занятием.

Он сжал ее руку.

– Чудесный выбор? Я? – Он погладил ее по щеке. – Нет, я уверен, это твоя заслуга.

Прошло четыре дня, и наступило двадцать третье декабря. Рождественское настроение вернулось к Джулиане в тот день, который она провела с Айаном. Однако осознание того, что через два дня наступит праздник и ей придется дать ответ Айану на его предложение, наполняло ее волнением. Она хотела сказать «да». Но что-то удерживало ее. Возможно, всему виной было ворчание отца по поводу того, что ей лучше выйти замуж за этого парня. Она не была уверена.

Тем не менее, когда Айан пригласил ее отужинать вместе с ним и его родителями этим вечером, она подумала, что лучше пойти. Возможно, это рассеет ее сомнения и она сегодня примет решение.

Не обращая внимания на тихо падающий снег, она запрыгнула в карету и устроилась поудобнее, приготовившись к спокойной поездке в Эджфилд-Парк. Луга, обычно покрытые пышной растительностью из вереска и утесника, теперь покоились под снежным покрывалом. Зима на этом побережье выдалась необычайно холодная, но Джулиана не имела ничего против. Слишком хорошо она помнила адскую жару Индии.

Когда она приехала, Айан почти сразу вышел ей навстречу. Он окинул ее изучающим и нежным взглядом.

– Ты приехала. Спасибо. Я боялся, что погода будет ужасной.

– Она не хуже, чем вчера, – заверила его девушка. Его вид говорил, что она не убедила его. Он пожал плечами.

– Ужин почти готов. Ты проголодалась? – с двусмысленной улыбкой спросил он, понизив голос, и хитро посмотрел на нее.

Она засмеялась:

– Прекрати. Я не признаюсь, что голодна, пока ты ведешь себя подобным образом.

– Какая жалость. Полагаю, мне придется удовольствоваться рождественским пудингом.

– Вот именно.

Через несколько мгновений она присоединилась к лорду и леди Калкотт, его родителям, которые в полной тишине ожидали их, сидя за пышно накрытым столом. Слуги сновали по комнате со всевозможными блюдами, от которых текли слюнки. На гарнир к жареной утке и запеченной треске подали сельдерей и зимние овощи. Джулиана ела до тех пор, пока не почувствовала, что скоро лопнет.

– Оставь место для пудинга, – прошептал Айан, наклонившись к ней.

– В меня больше ничего не влезет, – пробормотала она в ответ. – Но если ты действительно хочешь получить удовольствие, то не должен от него отказываться.

– Пудинг – это то, что мне надо.

«Пока», – сказали его глаза. Но его явно интересовало большее, гораздо большее.

Когда через несколько минут принесли сладкое, интерес Джулианы возрос. А когда вышел шеф-повар, чтобы поджечь блюдо и украсить его веточкой остролиста, ее рот наполнился слюной, несмотря на полный желудок. Насыщенный запах изюма, мускатного ореха и сидра витал вокруг угощения. Она с удовольствием приняла свою порцию.

После того как они доели десерт, мужчины удалились. Джулиана повернулась лицом к матери Айана.

– Ваш шеф-повар творит чудеса. Все блюда были очень вкусными, особенно пудинг.

Эмили улыбнулась:

– Я так рада, что тебе понравилось. Айан спросил, можно ли подать традиционный ужин, чтобы он мог разделить его с тобой.

Легкое удивление согрело ее сердце. Рождество – благословенная пора, и Айан хотел разделить с ней его традиции? Должно быть, она дорога ему, если он хочет этого. Джулиана всегда считала, что она для него всего лишь вещь, которую он стремится заполучить. Наверное, она заблуждалась. Возможно, ее желания и чувства имели значение. По ее телу разлилось приятное тепло. Окрыленная надеждой, Джулиана внезапно осознала, что хотела бы провести этот день именно с ним.

Совершенно ясно, что, с тех пор как несколько месяцев назад Айан приехал в Бомбей, он стал ей дорог.

– Я польщена, – наконец сказала Джулиана.

– Он счастлив. Когда Айан допьет свое виски, мы нарядим елку, поиграем в святочные игры, развесим чулки и, может, немного попоем хоралы.

– Ваш муж не присоединится к нам? – спросила она. Но, увидев, что лицо Эмили исказилось от боли, она тут же пожалела о своих словах.

– Боюсь, это нам не грозит. По крайней мере сейчас.

Несколько минут спустя мужчины снова присоединились к дамам и проводили их в гостиную. Когда Айан погладил ее пальцы, которые она положила на его руку, Джулиана заметила, что его родители даже не прикоснулись друг к другу.

Внутри гостиной около камина лежало приготовленное заранее рождественское полено. Кто-то разложил чулки, которые нужно было повесить над камином, вдоль спинки дивана. Большая не наряженная ель стояла в углу возле заиндевевшего окна. Беглый взгляд на ночной пейзаж подтверждал, что снег падал на протяжении всего вечера. В общем, складывалась идеальная рождественская картина.

Джулиана тепло посмотрела на Айана. Его взгляд – блуждающий, беспокойный, горящий – был прикован к ней. В его глазах светилась любовь… и надежда. Еще она увидела в них голод, вызванный отнюдь не пудингом, и почувствовала внутри ответную пульсацию.

– С чего начнем? – спросила Эмили у собравшихся.

Отец Айана, лорд Калкотт, опустился в массивное кресло со стаканом бренди в руке. На его лице было выражение скуки и только. Он явно не собирался вносить предложения.

Айан выжидающе посмотрел на нее:

– Джулиана?

– Может, с чулок?

– Блестящая идея, – заметил Айан.

Они принялись за работу, заботливо повесив каждый чулок, как говорилось в песне «У нас был Святой Николай». Рядом с ней Эмили напевала «Вперед, кто верует в Христа». Айан подхватил песню. Джулиана хотела сделать то же самое, но знала, что ее голос только все испортит. Вместо этого она с удовольствием слушала, как они выводят мелодию.

– Вот, – сказала Эмили, отступив, чтобы полюбоваться на творение их рук. – Теперь, если Санта– Клаус обронит золотые монетки, спускаясь по дымоходу, они попадут прямо сюда.

Лорд Калкотт фыркнул:

– Ты слишком стара, чтобы верить в подобную чепуху. Кроме того, – добавил он, вставая, – этот висит криво.

Он с мрачным лицом подошел к камину и поправил один чулок, не переставая ворчать.

– Вы стоите под омелой, – сказал Айан родителям.

Джулиана посмотрела вверх и поняла, что это действительно так.

Внезапно его мать занервничала:

– Откуда она взялась?

– Я повесил ее сегодня утром, – признался Айан.

– Я не могу идти против традиций, – настоял лорд Калкой и наклонился к Эмили, глядя на ее губы.

В последний момент та отвернулась, подставив мужу свою гладкую щеку. После того как он запечатлел на ее щеке короткий поцелуй, Эмили отстранилась и начала теребить медальон на своей шее.

– Ну, вы двое стоите почти под ней. Может, вам стоит позволить себе праздничный поцелуй?

– Мы не совсем под ней. Это было бы нечестно, – заявила Джулиана, не желая целоваться с Айаном на глазах у его родителей.

– Верно, – прошептал ей Айан. – Но ночь еще не закончилась.

От удивления дрожь стремительно пробежала по ее телу. Джулиана обернулась и увидела, что Айан стоит позади нее с многозначительным выражением на лице. Ее обдало жаром. Дрожь превратилась в трепет.

После того как прошло несколько напряженных секунд, Эмили предложила сыграть в игру «Схвати дракона».

Они позвали слуг, и те принесли большую серебряную миску и наполнили ее бренди и изюмом. Эмили поставила ее на стол между диваном и стульями. Все уселись, наблюдая, как Айан зажег бренди от свечи и вспыхнуло пламя.

Джулиана и Эмили хором начали:

– Он идет с горящей чашей, ждет, когда ты дань отдашь. Лови! Хватай! Дракона!

Айан подхватил:

– Ты помногу не бери и не жадничай смотри. Лови! Хватай! Дракона!

– Давай, Джулиана, – подбодрила Эмили. – Ты первая.

Они продолжили петь, в то время как Джулиана сунула руку в объятую пламенем миску и выхватила горящую изюминку. Она быстро засунула горячую ягоду себе в рот и закрыла его, погасив огонек. Вкусная мякоть лопнула у нее во рту – сладкая, обжигающая, сочная. Ее пальцы горели огнем.

– В следующий раз тебе придется быть проворнее, – сказал Айан.

– А ты сможешь сделать это быстрее? – с вызовом спросила она.

– Смотри.

Его кивок был раздражающе самоуверенным.

На мгновение Айан замер, глядя на пляшущие в миске языки пламени. Затем неуловимым движением сунул руку в огонь, выхватил горящую ягодку и, подбросив в воздух, отправил себе в рот.

– Видишь, – он вытянул руки, – никаких обожженных пальцев.

– Вам нет равных, милорд, – проворковала она, похлопав ресницами в шутливом обожании.

– Ну… – Он засмеялся. – Если вы с легкостью признаете этот очевидный факт…

– Мы можем отправить его в Бедлам сейчас, когда на носу Рождество? – спросила она у его матери. – Или нам следует позволить бедняге еще немного насладиться своими иллюзиями?

– Пусть он останется, – с каменным лицом произнесла Эмили. – До сих пор он был безобиден. Джулиана не смогла сдержать улыбку.

– До сих пор. Мы должны внимательно за ним наблюдать.

– Ты права, – согласилась Эмили.

– Довольно! – воскликнул Айан. – Давайте вернемся к игре.

Троица играла, пока весь изюм не был съеден. Лорд Калкотт Наблюдал за ними с равнодушием, которое, полагала Джулиана, было несколько наигранным.

Когда игра подошла к концу, сопровождаемая хихиканьем и клятвами отомстить, Эмили предложила начать наряжать елку. Джулиана охотно согласилась. Елка, яркая, со свежим запахом хвои, была ее любимым символом праздника, символом природы и покоя.

– Нам потребуется твоя помощь, – сказала ей Эмили. – Мы в первый раз наряжаем елку, а так как у тебя в роду был немец, то ты разбираешься в этом намного лучше, чем мы.

Джулиана кивнула.

– Трудно поверить, что эта традиция совсем недавно появилась в Англии. Я всю свою жизнь наряжала елки.

– Еще одно досадное обстоятельство, за которое мы должны благодарить принца Альберта, – пробормотал лорд Калкотт.

– Нет, это меня ты должен благодарить, – с вызовом сказал Айан. – Я захотел елку. Джулиана обожает их.

И снова Джулиана почувствовала легкое удивление. Он принес новую праздничную традицию в свой дом просто потому, что она ей нравится? Слезы подступили к ее глазам. Только усилием воли она не дала им пролиться.

У Айана было такое щедрое сердце. От этого ее собственное казалось ей подозрительным, темным и скупым. Она взяла его за руку и сжала ее, желая ощутить его тепло и близость.

– Тебе стоит тратить поменьше усилий на такие пустяки, – наставительно произнес его отец, – и побольше на заботу о своем будущем. Скоро Новый год. Ты теряешь драгоценное время.

Внезапно Айан напрягся. Его поза стала агрессивной. Он загородил Джулиану своей спиной и оказался лицом к лицу с отцом.

– Это мое будущее и мое время.

Лорд Калкотт пожал плечами, как будто ему было все равно. Но Джулиану не обмануло его нарочитое безразличие – она увидела решимость на его лице.

Однако какое отношение его решимость имеет к жизни Айана, она не знала.

– Если ты имеешь хоть малейшее намерение выйти замуж за этого болвана, избавь нас всех, и особенно Айана, от сильной головной боли, и поскорее.

С этими резкими словами лорд Калкотт вышел из комнаты. Джулиана уставилась ему вслед в немом изумлении. Казалось, ни Эмили, ни Айана такое поведение нисколько не шокировало.

– Он терпеть не может праздники и, кажется, получает наслаждение, портя другим удовольствие, – сухо произнесла Эмили.

Но Джулиана заметила, что ее трясет от ярости. Айан со своей стороны притворился, что ничего не случилось.

– Что нам потребуется, чтобы нарядить елку?

– Е-елку срубили сегодня? – заикаясь, спросила Джулиана, пытаясь забыть неприятный эпизод с отцом Айана.

– Да. Я сам сделал это сегодня днем.

Он выглядел вполне довольным собой. Джулиана, полная решимости забыть грубый выпад лорда Калкотта, улыбнулась Айану.

– Она просто прекрасна. А раз она такая свежая, мы можем украсить ее свечками. Если вы испекли имбирные пряники в форме человечков, мы можем сделать из них гирлянду. – Увидев, что Эмили кивнула, она продолжила: – И ленточка – красная, если есть. Это всегда красиво.

– Красная, мама? – спросил Айан.

– Думаю, это не проблема. Эмили снисходительно улыбнулась.

Через несколько минут слуги собрали все, что требовалось, и троица приступила к украшению. Айан, будучи самым высоким, наряжал верхушку. Эмили и Джулиана поделили между собой пышные бока нижней части дерева.

Со смехом они нанизывали имбирных человечков на нитку, съедая их отломившиеся руки и ноги. Айан пожурил их за прожорливость, хотя делал то же самое. Наконец ель стояла перед ними – высокая, во всем великолепии своего праздничного убранства. Айан протянул Джулиане и матери по свече и зажег их от своей. Затем они начали зажигать миниатюрные свечки, прикрепленные к ветвям.

Эмили запела:

– Ночь тиха, ночь свята. Люди спят, даль чиста…

Джулиана почувствовала, что полностью прониклась атмосферой праздника. Блаженное чувство покоя разлилось по ее венам, словно патока, напомнив ей, почему она так сильно любила эту пору. Это было время всепрощения. Это было время посвятить себя любимым людям, особенно тем, которых она обделяла своей любовью в течение года.

Она бросила взгляд на Айана, который подпевал матери. Они зажгли оставшиеся свечи на елке и отступили назад, словно желая засвидетельствовать почтение великолепному зрелищу своей песней. Джулиана быстро задула свечу и стремительно подошла к стоящему поблизости роялю.

Закончив эту песню и заиграв «Бог отдыхает с вами, счастливые джентльмены», она почувствовала, как глубокое умиротворение проникло в каждую клеточку ее тела, вытеснив гнев и обиду. Все ссоры этого года больше не имели значения. Эти радостные мгновения были идеальными. Не важно, каким способом Айан привез ее домой из Индии и с какой целью, в данный момент она ощущала вспышку счастья и была вне себя от радости, находясь рядом с ним. Она хотела, чтобы эта минута длилась вечно.

Когда отзвучали последние ноты песни, Эмили улыбнулась им обоим:

– Счастливого Рождества.

Поцеловав Айана в щеку и нежно обняв Джулиану, Эмили вышла из комнаты, оставив молодых людей наедине.

Взгляд его голубых глаз остановился на ней, искрящийся и серьезный. Казалось, ее сердце вот-вот растает.

– Спасибо, что в этот вечер ты была со мной.

– Спасибо, что ты подумал обо мне.

Вдруг она почувствовала робость, зная, что эта внезапная скованность отразилась на ее лице.

Он взял ее руки в свои.

– Мне и в голову не пришло бы провести этот вечер с кем-нибудь другим. Все было идеально. – Он сглотнул и посмотрел на их сцепленные руки. – Я так и представляю, как я провожу каждый праздник – и каждый будний день – вместе с тобой.

Слова Айана так глубоко тронули Джулиану, что она едва могла дышать. Сегодня все было безупречно. Теперь она тоже могла видеть проблески будущего, наполненного его любовью, их совместной радостью.

Возможно ли, что она сможет познать такое счастье, это чувство полного удовлетворения, если примет его предложение?

Через минуту Эмили тихо постучала в дверь и снова вошла в комнату.

– Джулиана, я не хочу огорчать тебя, но боюсь, с заходом солнца начался ужасно сильный снегопад. Думаю, тебе не следует сегодня вечером возвращаться в Харбрук.

Нахмурившись, Джулиана кинулась к окну. И тут же поняла, что Эмили права. За окном было белым-бело, снег покрывал все предметы в поле зрения; пласт снега толщиной в несколько дюймов лежал на перилах. Снегопад по-прежнему был нешуточный.

– Мы, конечно же, будем рады, если ты останешься здесь, – продолжила Эмили. – Я прикажу, чтобы тебе приготовили комнату, а утром первым делом пошлю человека к твоим родителям, чтобы они не волновались.

Изумленная, но вынужденная согласиться, Джулиана кивнула:

– Д-да, благодарю вас за гостеприимство.

Эмили улыбнулась. Ее ясные глаза светились мудростью.

– В этой семье тебе всегда рады.

Произнеся эти ободряющие слова, Эмили снова вышла.

С некоторым замешательством Джулиана подумала, что чувствует себя так, словно она часть этой семьи.