Глава 15

Джулиана удалилась в свою комнату, думая об Айане и о нежном поцелуе, который тот запечатлел на ее щеке несколько минут назад.

Он вел себя безупречно последние несколько дней. Они разговаривали, смеялись, играли, делили радости и печали. Он изо всех сил старался угодить ей и не поднимал снова тему брака.

Тем не менее, Джулиана очень серьезно размышляла, стоит ли ей выходить за него замуж. О, ей хотелось отказать ему, чтобы досадить отцу и проучить Айана за привычку совать нос не в свое дело, но если бы все дни с ним были такими же возвышенными, как этот… Как она могла отказаться от такого счастья?

Со вздохом прислонившись к двери комнаты, она прижала пальцы к губам. И хотя ее это пугало, она не могла отрицать того, что, возможно, любит его так же, как он ее, если верить его словам.

Стук прервал ее размышления.

С позволения Джулианы вошла горничная, прошуршав дверью по плюшевому ковру и присев в реверансе. Маленькая молчаливая женщина помогла ей снять одежду и надеть отороченный кружевом белый пеньюар, который заботливо прислала Эмили, а затем причесала волосы Джулианы, прежде чем оставить ее наедине со своими мыслями.

Стоит ли ей выходить замуж за Айана? Как жаль, что у нее нет с собой дневника, чтобы довериться ему. Несмотря на их размолвки в прошлом, сейчас она не могла найти ни одной веской причины для отказа. То, что он сделал, чтобы предотвратить их опрометчивый брак с Джеффри, было глупо, но он поступил так из лучших побуждений. Она также считала, что тот Айан, которого она узнала сегодня, больше не будет вести себя подобным образом. Он не солгал о болезни отца. В сущности, с тех пор как отец перестал гулять и снова начал пить, его тело стало обрюзгшим, а лицо – красным. Теперь она понимала, почему Айан был обеспокоен. Да, он попросил Байрона Рэдфорда прекратить ухаживать за ней. Но если бы Байрон действительно собирался на ней жениться, он бы не обратил внимания на просьбу Айана.

Она всегда знала Айана как властного, привыкшего повелевать человека, но у него было доброе сердце, и он прекрасно разбирался в людях. В конце концов, он узнал о намерениях Питера Хэвершема. Если он любил, то любил всем сердцем. Он не скрывал своего отношения, и Джулиана восхищалась открытостью его чувств. Она полагала, что не смогла бы вести себя с такой прямотой, если только не ощущала безграничного доверия.

Отсюда вытекал вопрос: доверяет ли она Айану? В основном да. Почти безоговорочно. И все же оставалось маленькое сомнение.

Но ее беспокоило то, что у нее вообще были какие-то сомнения.

Джулиана слишком хорошо себя знала, чтобы обманываться. Неужели она еще полностью не оправилась после предательства Айана пять лет назад? Может, это кажущаяся подозрительность событий с тех пор, как он приехал в Индию, заронила сомнение в ее душу? Хотя его честное имя в деле о болезни ее отца было-восстановлено, где-то внутри ее оставалась смутная неуверенность.

Или, может, она не доверяла самой себе? Такая острая реакция ее тела, ума и даже сердца не давала ей покоя. Ей нравилось быть сдержанной, но с Айаном все ее самообладание охотно улетучивалось. Один его поцелуй заставлял ее напрочь забыть о своих стремлениях, страхах, о приличиях. Такая уязвимость не сулила ничего хорошего для ее души. Несмотря на разумный план, которого она какое-то время придерживалась, она не могла заставить себя выйти замуж за другого мужчину, к которому она испытывала бы только вежливые чувства.

Вздохнув, Джулиана пересекла комнату, подошла к камину и уставилась на маленькие язычки пламени. Каким образом она могла ответить на предложение Айана меньше чем через два дня? Могла ли она выйти за него замуж, рискуя, что он обманул ее или что он будет контролировать ее будущее? Что, если она откажет ему и он уйдет или, того хуже, женится на другой? Джулиана боялась, что станет похожей на призрак Каролины Линфорд, чье сердце обливалось кровью в тоске по тому, что могло бы быть. Послышался еще один легкий стук в дверь. Она была уверена, что это, должно быть, вернулась горничная, пока не услышала совершенно другой голос, который эхом прокатился под сводами комнаты.

– Джулиана, ты не спишь? – прошептал Айан.

В удивлении она уставилась на дверь. Он не ушел к себе? Чего он хочет? Чего он может хотеть в столь поздний час?

– Нет.

Словно услышав подозрение в ее голосе, он сказал:

– Я забыл отдать тебе рождественский подарок.

С некоторым удивлением Джулиана поняла, что она тоже не вручила ему свой подарок. Она оглянулась и заметила завернутый в голубой шелк сверток рядом со своим ридикюлем. Должно быть, кто-то из слуг принес его в эту комнату, прежде чем она поднялась сюда.

– Мы можем обменяться подарками утром, – предложила она.

Он колебался.

– Я бы не хотел, чтобы мои родители присутствовали при этом. Можно я подарю его тебе сейчас?

В его тихом шепоте зазвучали умоляюще нотки. Зная об отвращении, которое его отец, казалось, питал к этому празднику, и понимая, с каким презрением он отнесется к подарку, который она приготовила для Айана, Джулиана решила, что тоже предпочитает обменяться подарками без свидетелей.

Но будет неприлично – или неразумно – пригласить его в свою комнату. Она была слишком хорошо осведомлена о его мужских чарах.

Приоткрыв дверь, она выглянула в темный коридор. Айан почти слился с тенями. Серые и черные тона очерчивали его мужественный нос и впалые щеки. Его глаза, светившиеся синим огнем даже в темноте, смотрели на нее с искренним желанием угодить, но в них было что-то еще, тщательно сдерживаемое и опасное.

Она определенно не могла его впустить. Не могла позволить ему удовлетворить ее любопытство или любую другую потребность.

Его шейный платок и сюртук исчезли. На нем по-прежнему оставалась белая накрахмаленная рубашка, но верхние пуговицы были расстегнуты, открывая взору интригующий блеск упругой золотистой кожи. Он закатал рукава, обнажив загорелые руки с темной порослью волос. Коричневые брюки плотно облегали узкие, мускулистые бедра. Он стоял, привалившись к стене, и смотрел на нее.

Джулиана сглотнула. С тех пор как Айан появился в Индии почти полтора года назад, она обнаружила, что ей трудно противиться его мужскому обаянию. Сегодня ночью, окутанная темнотой и намеком на интимность, которую подразумевало его небрежное одеяние, она обнаружила, что это невозможно.

В то время как его взор скользил по ней, обжигая и лаская, Джулиана поняла, что на ней нет ничего, кроме пеньюара, такого легкого, что коснись он ее, она, несомненно, почувствует жар и шероховатость его ладоней сквозь ткань. Она сглотнула.

– Мы… мы не можем стоять здесь вот так. Кто-нибудь увидит. Слуги…

– Все уже давно легли спать. Сейчас за полночь.

– Да, конечно. Если ты передашь мне свою коробку, я передам тебе свою, и мы сможем…

– Джулиана! – позвал он. Он говорил с нежностью, его голос был полон обаяния и мужской силы. – Хотя бы выйди в коридор. Я изо всех сил постараюсь сдерживать свое… желание покуситься на твою честь.

Услышав мрачный юмор в его голосе, она не смогла сдержать улыбку.

– Если ты в этом уверен…

– Думаю, я смогу себя контролировать, пока ты будешь разворачивать подарок. Но если ты станешь возиться слишком долго, я буду вынужден взять тебя силой.

Тихо рассмеявшись в темноте, Джулиана открыла дверь пошире и шагнула в коридор. Она была благодарна ему за то, что своей шуткой он снял возникшее между ними напряжение.

– Ты неисправим, – пожурила его она.

– Уверен, это сильно тебя беспокоит.

От вида его ленивой улыбки теплый вихрь пробежал по ее телу. Джулиана получала огромное удовольствие, вот так поддразнивая его, и, казалось, это добавляло новые грани этому идеальному дню.

Повернувшись, она достала подарок для Айана и протянула ему.

– Открой, – предложила она. – Это изготовили тебе на будущее.

Айан бросил на нее вопросительный взгляд своих проницательных глаз и принялся осторожно разворачивать сверток, с головой уйдя в это занятие. Она с волнением наблюдала, как он вынул подарок из коробки. Понравится ли он ему? И почему ей так важно, чтобы это произошло?

Держа подарок, вывеску из меди и дерева, перед собой на вытянутых руках, виконт всматривался в него в темноте. Он прищурился и нахмурился.

– Тебе не нравится? – спросила она, не на шутку расстроенная такой реакцией.

– Я не могу ее прочитать, – поправил он ее. – Слишком темно.

Джулиана заколебалась, но затем открыла дверь пошире, жестом указав на стол прямо за дверью.

– Я еще не потушила лампу.

Акстон послал ей мимолетную улыбку, проскользнув мимо нее. Он нагнулся к приглушенному золотистому свету. Через минуту его пальцы, легко касаясь меди, нащупали вверху подкову.

– Хилфилд-Парк!

Он поднял глаза и посмотрел на нее, крепко сжимая дощечку в руках. В его глазах читались одновременно признательность и восхищение.

– Ты запомнила это название?

– Конечно. Я знаю, как много значат мечты, когда ты чувствуешь, что у тебя нет ничего, кроме них.

Он задумчиво кивнул:

– У меня нет слов, чтобы выразить свою благодарность. Твоя вера в меня… – Он мягко улыбнулся. – Я тронут. Я буду ценить ее не только потому, что она украсит мое будущее, но и потому, что ты сказала, что понимаешь мою цель. Слишком много лет я страстно желал начать разводить самых быстрых лошадей на земле, которую я сам купил. Когда-нибудь, надеюсь, что скоро, я добьюсь своего. И это будет первая вещь, которую я повешу в своем поместье. Спасибо.

Его красноречие согрело ее душу не меньше, чем его искренняя благодарность, возможно, потому что и то и другое шло от сердца.

– Пожалуйста, – мягко сказала Джулиана. И это слово было сказано от всей души.

Отставив коробку и вывеску в сторону, Айан с серьезными глазами приблизился к ней и протянул ей маленькую квадратную коробочку.

– Счастливого Рождества, – пробормотал он. – Но его глаза, казалось, молили об одобрении.

Джулиана медленно сняла яркий красный бант и белую, шелковую обертку. Внутри лежала коробочка, на которой было выгравировано имя известного лондонского ювелира. Затаив дыхание, она подняла взгляд на напряженное лицо Айана.

– Открой, – подбодрил он ее.

Внезапно задрожавшими пальцами Джулиана подняла крышку. В золотистом свете газовой лампы в коробочке сверкнуло изящное золотое ожерелье, на котором спереди в форме овала было выгравировано ее имя. Оно было изумительно красиво.

Она взяла его с бархатной подушечки, на которой оно покоилось, и поднесла к свету. И тут она увидела, что это было не просто ожерелье, а медальон. Открыв его, она увидела миниатюру Айана и маленький локон его волос – в соответствии с распространенным обычаем многие невесты получали такой подарок от своих суженых.

Прежде чем гнев от такой наглости овладел ею, Айан сказал:

– Если ты не захочешь носить его как знак того, что ты приняла мое предложение, носи его в знак нашей дружбы. Я буду счастлив, просто зная, что ты обо мне думаешь.

Досада в его голосе давала понять, что он искренне и глубоко переживает. Его лицо выражало то же самое, и Джулиана обнаружила, что не может на него злиться.

– Ты действительно согласишься остаться моим другом, если я отвергну твое предложение? – с вызовом спросила она.

Печаль исказила черты лица Айана, На мгновение он закрыл глаза.

– Если ты этого хочешь. Мне это не понравится, но я с уважением отнесусь к твоему желанию. Как ты говоришь, это твой выбор.

Потрясение пронзило ее сердце. У нее перехватило дыхание Он понял – наконец! Мощная волна чего-то, чему она не знала названия, прокатилась по ее телу, принеся с собой прилив страстного желания. Через мгновение голос разума вкрался в ее мысли, изо всех сил стараясь умерить ее пылкий порыв. На этот раз она отмахнулась от него.

Вместо этого она прильнула к Айану и обняла его. Ни секунды не колеблясь, он заключил ее в свои объятия, крепко прижав к себе. В этот момент Джулиана испытывала близость к Айану, чувствовала, что они каким-то образом связаны. Но она не стала противиться этому чувству.

Виконт прошептал ей на ухо:

– Возможно, я никогда не мог выразить это, но ты озаряешь мою жизнь светом. Без тебя я живу только наполовину.

Айан уловил самую суть того чувства, которому она пыталась найти определение последние несколько дней.

– Я испытываю то же самое, – сказала она. Ее губы были в нескольких дюймах от его пахнущей мускусом, покрытой золотистым загаром шеи.

Запах дерева, бренди и мужчины окутал Джулиану, переплетясь с нежностью, согревавшей ее грудь. Сильное желание дотронуться губами до обнаженной теплой шеи охватило ее. На мгновение она застыла, борясь с этим желанием. Посчитает ли он ее развязной? Понравится ли ей это?

Сквозь ее паническую нерешительность прорвалась одна мысль: Айан не раз целовал ее и позволял себе другие вольности. Конечно, ей можно один разок уступить своему порыву. Подавив в себе все мысли, Джулиана нагнулась и прижала влажные губы к местечку между ухом и ключицей.

Она почувствовала, как Айан застыл. Его пульс бешено забился под ее губами. Пальцы на ее талии напряглись.

Заинтригованная такой реакцией, Джулиана снова поцеловала его в шею.

Сначала Айан молчал и ничего не делал. Наконец он отстранился, чтобы посмотреть на нее. И не просто посмотреть. Его взгляд проник сквозь глаза в ее душу, отчаянно выискивая что-то.

Не зная наверняка, чего он хочет, она смущенно улыбнулась.

Но прежде чем она смогла придать лицу соответствующее выражение, он притянул ее обратно, вплотную к тверди своего тела. Затем Джулиана почувствовала его губы у себя за ухом, на изгибе шеи, на скулах, тая от его поцелуев.

Наконец его рот оказался в нескольких дюймах от ее рта.

– Джулиана?

Его шепот не просил ни о чем особенном, и в то же время в нем слышалась мольба. Но она не хотела разговаривать или отвечать на вопросы. Потому что сейчас ей хотелось только одного – ощущать безопасность и радость, которую дарили его объятия.

Она закрыла глаза и прильнула к его губам.

Их губы встретились в едином порыве дыхания. Айан обвил ладонями ее голову, в то время как его пальцы завладели спутанной массой ее волос, словно пытаясь притянуть ее ближе. Он раскрыл ее губы легким, но настойчивым прикосновением, его язык скользнул в глубь ее рта и встретился с ее языком, подбадривая и воспламеняя ее. Она растворилась в нем, ощущая его вкус на своих губах, чувствуя, как его запах будоражит и распаляет кровь. Джулиана, не колеблясь, отвечала на поцелуи, не сдерживая желания, бурлившего внутри.

Она ощущала, как в ней распускается, переполняя ее, потребность в его близости. Это чувство было ново для нее, но женское начало внутри ее узнало, что означает эта кружащая голову, растущая истома.

Рука Айана скользнула по ее шее вниз, пробежала пальцами по позвоночнику, погладила изгиб талии и обвила бедро. Везде, где он касался ее, тело отзывалось трепетом, пробуждаясь, повинуясь прихотям его прикосновений.

Его беспокойные губы оторвались от ее рта, настойчиво проложили путь к ее подбородку и скользнули вниз. Вздох застрял у нее в горле. Но на этом он не остановился. Она осознала всю глубину его настойчивости, когда виконт прижал свои губы к ее шее, нежно потянул зубами мочку уха и остановился на выпуклости затылка. Его дыхание щекотало ей кожу.

Она чувствовала, что живет. По-настоящему живет. Ее сердце бешено билось. Кровь пульсировала внутри ее, и она чувствовала, как желание сосредоточивается в самой чувственной части тела.

Своими теплыми пальцами Айан спустил кружевной край ее пеньюара и покрыл поцелуями плечо. Он прикусил зубами ее кожу и провел языком по покалывающему месту.

Джулиана никогда в жизни не испытывала ничего подобного.

Она никогда не довольствовалась пассивной ролью, поэтому снова прильнула губами к открытой ее взору стороне его шеи. Приблизившись, Джулиана вновь вдохнула мускусный запах мужчины, запах желания. Зачарованная, она дразнила его плоть зубами и языком.

– Да, – выдохнул он, притягивая ее ближе.

Затем он нагнулся, и его руки занялись маленькими пуговками ее пеньюара, пока не образовался глубокий вырез в форме буквы «V», открыв взору округлости ее груди и ложбинку между ними.

– Ты так прекрасна, – прошептал он.

Виконт положил ладонь на ее грудь и приподнял ее, ощущая набухшую тяжесть. Большим и указательным пальцами он нежно сжал ноющую, напряженную вершинку. Сладострастные ощущения молнией пронзили ее живот и устремились вниз.

Она выгнулась навстречу его обжигающему прикосновению, со вздохом откинув назад голову. Айан был подобен бушующему пламени ада. Его тело повторяло каждый изгиб ее фигуры, его жадные губы впивались ей в шею, в плечо, в то время как его большой палец поглаживал ее напрягшийся, твердый сосок.

Джулиана даже не заметила, как пеньюар соскользнул с ее плеча, полностью открыв одну грудь золотистому свету лампы и его жадному взгляду. Виконт смотрел ей прямо в глаза, и на его лице застыло вопросительное выражение. Это был вопрос, на который она не знала ответа; она знала только, что пока не готова отказаться от его чудесных прикосновений.

Она потянулась из-за его спины, чтобы закрыть дверь. Та захлопнулась с легчайшим звуком, почти не нарушив тишину зимнего сочельника.

Едва этот звук достиг ушей Джулианы, рука Айана проследовала к другому ее плечу, прикрытому пеньюаром. Он спускал его, пока отделанный кружевом ворот не замер на округлостях ее груди. В его обжигающем взгляде девушка ощутила пыл желания и неудовлетворенности; она почувствовала то же самое, когда он снова нежно накрыл ладонью ее грудь, и только тонкая ткань разделяла их.

Стон, вырвавшийся из груди Айана, отозвался в каждой клеточке ее тела. Она изнывала от желания почувствовать его руки на своем теле, ощутить, как они касаются обнаженной плоти, смягчают мучительное томление.

Где-то в глубине затуманенного сознания Джулиана понимала, что поступает предосудительно. Но сейчас ей было все равно. Она слишком долго была одинока и доверяла Айану так, как никогда не доверяла Джеффри. Более того, то, чему они с Айаном предавались сейчас, казалось таким правильным, таким необходимым ей.

И Джулиана поняла, что в какой-то момент влюбилась в него. Она больше не могла выносить разлуки с ним.

Вскрикнув, Джулиана схватилась за пеньюар и потянула его вниз, пока тот, соскользнув с ее бедер и коснувшись колен, не упал на пол.

Она стояла обнаженная.

Рука Айана опустилась вниз. Но его глаза… О, эти синие глаза не просто пристально смотрели на нее, они прикасались, ласкали, пожирали, жаждали ее. С хладнокровным лицом, горящим решимостью, Айан отступил назад. Прежде чем Джулиана успела почувствовать разочарование, он стащил свою белую накрахмаленную рубашку через голову и швырнул ее на пол.

Она стояла в немом благоговении. Словно высеченный из камня, он предстал перед ней во всей красе своих упругих мускулов. Тонкая поросль темных волос на груди почему-то добавляла загадочности его облику. Горячее желание разгадать эту тайну, дотронуться до его золотистой кожи и доставить ему удовольствие пронзило ее.

Вытянув руку, Джулиана дрожащими пальцами прикоснулась к нему. Как она и подозревала, плоть под ее ладонью была горячей и твердой. Мысли вихрем промчались в ее голове, сердце отчаянно колотилось. Сокровенное место между ее бедрами пульсировало от желания.

Джулиана провела по выпуклому рельефу его груди, над соском. Она восхищенно разглядывала ее, затем подняла взгляд на его лицо и увидела, что его лицо напряглось. Она еще раз проделала то же самое. Айан шумно втянул в себя воздух.

Тут он схватил ее запястье и опустил ее руку вдоль тела. Неуверенная, возбужденная, она подчинилась его молчаливому желанию. Он обвил ее талию, положил ладонь ей на спину и осторожно притянул ее ближе. Сердце, словно молот, забилось в ее груди. Легким, ласкающим прикосновением кончиков пальцев он спустился к ее ягодицам и прижал ее к своему телу. Она чувствовала каждый дюйм его возбужденной плоти, прижатой к своему животу, твердой и молчаливо-требовательной.

Джулиана открыла рот, не зная, что именно хочет сказать. Айан покончил с ее колебаниями, запечатав ей рот горячим поцелуем, который одновременно требовал и умолял. Она растворилась в его ритме, его вкусе, в пожаре, которым горели их тела. Безудержная чувственность бурлила внутри ее, ее язык переплелся с его языком, не просто отвечая на поцелуй, но подстраиваясь под него и желая большего.

Айан откликался на каждое ее движение, разжигая внутри ее огонь. Ее кожа мучительно остро реагировала на самое неуловимое его прикосновение. Она выдохнула ему в рот, когда кончик его пальца дразнил и томил ее сосок.

Неистовая и зачарованная, Джулиана быстро провела руками от его плеч к обтянутым льняной материей ягодицам и прижала его бедра к своим. Его мужское естество уперлось в ее лоно, повергнув ее в пучину наслаждения. Она вскрикнула.

В ответ Айан застонал, прерывисто дыша.

– Ты… ты совершеннее, чем любая мечта…

– Ты совсем не такой, каким я тебя представляла… – прошептала она. – Ты удивительный.

И снова их губы встретились. Покачнувшись в его объятиях, Джулиана почувствовала, как кровать уперлась сзади ей в ноги. Она откинулась на мягкую, уютную перину, увлекая Айана за собой, благодарная, что есть место, где она может ощутить его близость, дать волю страсти внутри ее, которой она была не в силах больше сдерживать.

Айан очутился сверху, окутав ее своим жаром и пряным запахом. Он взял ее лицо в свои ладони и осыпал требовательными поцелуями ее обнаженные плечи, покусывая ключицы, впадинку у основания шеи. Опускаясь все ниже и ниже, его губы ласкали ее кожу, пока у нее не осталось сомнений, что та, должно быть, пульсирует от желания.

Ободряющий полушепот вырвался из груди Джулианы. Она открылась ему. Широко раскинув руки, она выгнулась ему навстречу, разумом тщательно контролируя каждый импульс своего тела.

Айан хватался за каждую возможность, которую она дарила ему. Он принялся медленно водить языком по вершинке ее груди. Он снова начал описывать круги вокруг ее затвердевшего соска, пока она не почувствовала немой крик плоти о большем. Как будто услышав эту мольбу, он просунул руку ей под плечи и приподнял, словно она была лакомством, которое он собирался съесть. Он сосал напрягшуюся вершинку, пока у нее не перехватило дыхание.

Медленно, целуя и исследуя ее, он прокладывал путь вниз по ее телу, к нежной поверхности ее живота, к покрытому тенью изгибу талии. Его язык выводил круги в ее пупке, в то время как рука ласкала крутой изгиб бедра.

Большим пальцем Айан провел по выступающей косточке ее бедра. От водоворота сладострастных ощущений она шумно вздохнула. Джулиана была уверена, что ничто не возбудит ее сильнее.

Он слегка коснулся пальцами ее разгоряченного лона, и она поняла, что ошибалась.

В этот момент каждая ее клеточка вопила от бушующей в ней жизни. Она одновременно была пламенем и льдом. Она желала его – одному Богу известно, как сильно. Каждое его прикосновение воспламеняло ее еще сильнее, заставляя терять контроль над собой.

Его палец осторожно исследовал ее нежную плоть. Она смутно подозревала, что мужчина может вот так касаться женщины, но никогда не испытывала этого в действительности. Джулиана почувствовала, как ее лоно увлажнилось под его пальцами, и одобрительное бормотание Айана обрадовало ее – по крайней мере, пока его прикосновение, сосредоточившееся на самой чувствительной точке, чуть не довело ее до взрыва наслаждения. Ее кожа покрылась бисеринками пота.

В этот момент она хотела только одного – чтобы Айан заполнил пустоту, которая, словно пропасть, разверзлась внутри ее.

Джулиана опустила руку вниз и потянула за пояс его бриджей. Он замер, затем ласково убрал волосы с ее лица, поймав ее взгляд. Он пристально вглядывался в самую глубину ее глаз, выискивая что-то.

– Ты уверена? – спросил он низким, напряженным голосом.

– Да.

Казалось, даже шепот причинял ей боль. Он улыбнулся с такой нежностью, что сердце Джулианы упивалось его заботой.

– Правда?

– Да. – Она поцеловала его теплые губы. – Да.

На мгновение он скатился с нее. В тусклом золотистом свете она наблюдала, как он сбросил с себя оставшуюся одежду. На несколько секунд ее взору предстали его затвердевшая мужская плоть и мускулистые бедра, прежде чем он снова накрыл ее своим телом.

Казалось, не было ничего естественнее, чем раздвинуть бедра шире и позволить ему расположиться между ними. В этот момент ею правили чувственные ощущения: его волосы, слегка щекочущие нежную внутреннюю поверхность бедер, все великолепие его мощной груди, открывавшееся ее взору, его прерывистое дыхание, губы, ищущие ее рот…

Джулиана до боли отчетливо ощущала каждый дюйм его плоти, прижатой к ней. Тем не менее, пустота в глубине ее лона ныла от желания, чтобы он заполнил ее. Она приподнялась навстречу ему, зная, что ведет себя бесстыдно, и понимая, что ее это не волнует – до тех пор, пока он утолял ее чувственный голод.

– Полегче, – прошептал он.

Протестующий стон вырвался из ее груди, пока Айан не сжал ее бедра и не приподнял их навстречу себе. Затаив дыхание, она ждала – ее сердце стукнуло раз, другой, третий. Наконец Айан уперся своим естеством в набухшее отверстие ее лона и начал медленное вхождение. Волна наслаждения захлестнула ее, когда она потянулась ему навстречу, чтобы целиком принять его в свои глубины. Но он двигался с такой осторожностью, так медленно, что Джулиана подумала, что умрет, прежде чем он полностью войдет в нее. Сгорая от нетерпения, она приподняла свои бедра навстречу ему и одним резким толчком вобрала в себя каждый дюйм его естества.

Неготовая к таким сильным ощущениям, она выдохнула от жгучего блаженства. Зарычав, Айан крепче сжал ее бедра.

– Ты убьешь меня, – прошептал он.

Обычно Джулиана быстро нашлась бы что ответить. Но когда Айан вышел и наполнил ее снова и снова, она обнаружила, что не может сформулировать ни единой мысли. Она была слишком занята, подстраиваясь под его ритм, сливаясь в поцелуе с его ищущими губами.

Они идеально подходили друг другу. Она никогда не представляла, что такое блаженство может подарить акт, который всегда вызывал в ней только раздражение. Но этот стремительный прилив крови, сладострастных ощущений к месту, где соединялись их тела, подтверждал, что то, как Айан касался ее, было совершенно ново для нее, как и ее стремление доставить ему ответное удовольствие.

Лежа сверху, он продолжал пронзать ее тело. Его движения становились менее осторожными, по мере того как его дыхание становилось все тяжелее. Джулиана разделяла все, что он переживал, чувствуя, что стоит на краю чего-то, чему она не знала названия, но чего отчаянно желала.

Внезапно Айан выпустил ее бедра и, просунув руки ей под плечи, притянул к себе. Их тела слились – грудью, животом, бедрами. Джулиана резко втянула в себя воздух, ощутив эту новую, кажущуюся предельной близость.

– Наклонись ко мне, – прерывисто прошептал он ей на ухо.

Джулиана выполнила его просьбу, и когда он снова погрузился в нее, она подумала, что сейчас взорвется от этой абсолютной близости.

Но вновь наслаждение захлестнуло ее.

Внезапно из ее горла вырвался крик, в то время как мучительно-сладостное ощущение, не похожее ни на одно другое, которое она когда-либо испытывала, стремительно поднялось по ее бедрам к пылающей точке между ними. Жаркое и напористое, оно вонзилось глубоко в ее лоно, пока она не почувствовала, что пульсирует от наслаждения.

Напрягшись и застонав, Айан выкрикнул ее имя и стремительно вошел в нее. Его резкие толчки только усиливали ее удовлетворение. Он исторг долгий, гортанный крик и замер – с бешено бьющимся сердцем и кожей, мокрой от пота.

Он был внутри ее, снаружи и в ее сердце. Джулиане показалось, что она сейчас расплачется. Как только слезы наполнили ее глаза, Айан поднял голову и посмотрел на нее.

Легким прикосновением он убрал влажную прядь волос с ее лица.

– Любимая, не надо расстраиваться. Я…

– Я не расстраиваюсь, – прошептала она в перерыве между тихими всхлипываниями. – Я никогда не была увереннее, что поступила правильно.

– Потому что это действительно правильно.

Его голос был низким, убедительным, полным чувства. Он подкрепил свою клятву нежным поцелуем.

Джулиана не могла остановить слезы, да и не хотела, и она плакала, в то время как Айан держал ее в своих объятиях, пока их не сморил сон.

* * *

Одевшись для предстоящего дня, Айан вышел из своей комнаты через час после восхода солнца, сгорая от желания увидеть Джулиану. Сегодня они должны договориться о дне бракосочетания. При мысли об этом он улыбнулся. Боже, она была великолепна прошлой ночью, ее тело было так искренне в своем желании и наслаждении. Их соитие таило в себе искру волшебства, словно сама судьба благословила его. Он едва мог дождаться момента, когда снова заключит ее в свои объятия.

Но он подождет.

Предыдущая ночь была одной из самых изумительных в его жизни, но они, конечно, не могли снова подвергать ее риску зачатия, прежде чем обменяются клятвами. О ней достаточно судачили и злословили в светском обществе Девоншира. Да, они с Джулианой позволили страсти увлечь их за собой, но ответственность должна стоять превыше всего остального, пока они не станут мужем и женой.

Однако в их брачную ночь… Его тело напряглось, когда он представил все, что мог показать ей, все, что они могли испытать вместе на протяжении всей жизни.

Айан направился на кухню. Слишком взволнованный, чтобы есть, он наспех перекусил булочкой с кофе и устремился в библиотеку.

Пока он изо всех сил старался сосредоточиться на газете, в комнату медленно вошла Джулиана. Она выглядела удивительной, полной надежды и неуверенной. Его сердце переполнилось нежностью.

Он поднялся, подошел к ней и взял ее руку в свою:

– Доброе утро. Как ты себя чувствуешь? – Она вспыхнула.

– Немного разбитой, но отдохнувшей. Он улыбнулся ее честности.

– Этого следовало ожидать.

Смущенно кивнув, она спросила: – Когда ты ушел?

– Вскоре после того, как ты уснула, – прошептал он. – Я не хотел рисковать, ведь кто-нибудь мог обнаружить нас вместе.

Облегчение мелькнуло на ее бледном лице, из ее тела исчезла скованность.

– Хорошо, что ты подумал об этом. – Он заправил прядь волос ей за ухо.

– Не стоит до свадьбы давать людям повод для сплетен.

Улыбка сползла с ее лица. Между бровями у нее залегла глубокая складка.

– Свадьбы? Но мы… я… я не давала согласия ни на какую свадьбу.

Айан отпрянул и уставился на нее со все возрастающим замешательством.

– Прошлой ночью мы… Ты же не намерена… Ты не похожа на женщину, которая делит постель с мужчиной, не будучи за ним замужем, Джулиана.

Она заколебалась, ее мысли явно путались.

– Нет, но я также не похожа на женщину, которую насильно толкают к алтарю.

– Толкают? Я просто предположил, что после того, что произошло между нами, ты потребуешь, чтобы я поступил с тобой по чести.

Что-то отталкивающее и подозрительное промелькнуло на ее лице.

– Или ты просто надеялся, что, затащив меня в постель, ты не оставишь мне другого выбора?

Смятение и боль сжали его сердце. Да, однажды он подумывал об этом, но прошлой ночью все вышло совершенно спонтанно.

– Это несправедливо. Ты первая меня поцеловала. Ты… ты ни разу не запротестовала. Я даже спросил, уверена ли ты, и ты ответила «да». Дважды! Что я должен был думать?

– Возможно, что мне был нужен любовник, – с вызовом ответила она.

Айан всплеснул руками:

– Почему я должен был так подумать? Если тебе просто требовался любовник, то в Индии, я уверен, у тебя была масса возможностей обзавестись им. Или сказать мне на борту «Хоутона», что в моем лице ты ищешь только любовника. Но ты поехала в Лондон, чтобы найти мужа. Ты отказала Питеру Хэвершему, хотя он заплатил бы тебе за то, чтобы ты стала его любовницей. Ты порядочная женщина, которая никогда в своей жизни не имела любовника. Отчего ты предположила, что я поверю, будто ты поступила так низко?

– Я просто… была с тобой прошлой ночью, – наконец сказала она, – не думая о каком-то определенном исходе или последствиях.

Джулиана была наименее безрассудным человеком из всех, кого виконт знал, и он ни на секунду не поверил ей.

– Кстати, о последствиях: что, если ты забеременеешь?

Джулиана застыла, поджав губы.

– Мы поговорим об этом, если это случится.

– Нет, – возразил он, схватив ее за руки. – Я хочу жениться на тебе. После прошлой ночи я не могу поступить как предатель.

– Оставь свои преувеличенные понятия о долге, – выпалила она. – Не будет никакой свадьбы, пока я не соглашусь на это.

Айан открыл рот, чтобы ответить, но вместо этого раздался стук в дверь.

– Что? – рявкнул он.

– Лорд Браунли здесь. Он хочет видеть вас, милорд. Заколебавшись, Айан потер рукой внезапно уставшие глаза. Он пристально посмотрел на Джулиану. Как она могла не хотеть свадьбы? Он был так уверен, что прошлой ночью она по-своему приняла его предложение. Вся радость которую он познал с той минуты, как заключил ее в свои объятия, испарилась, словно оказавшись погребенной в неглубокой могиле, имя которой «надежда».

– Милорд? – позвал Хармон из-за двери.

– Проклятие! – выругался виконт. – Проводи его сюда.

– Ты не должен ничего рассказывать моему отцу о прошлой ночи, – набросилась на него Джулиана.

– Ты полагаешь, я стал бы?

Она оставила без ответа его негодующее замечание, молча повернувшись лицом к двери. Дай она ему пощечину, Айан и то не чувствовал бы себя более оскорбленным.

Через несколько минут лорд Браунли вошел в комнату. Поступь его была тяжелой, лицо – красным. Он окинул их обоих долгим взглядом.

– Доброе утро, Айан и Джулиана, – поприветствовал он их.

– Папа, ты хорошо себя чувствуешь?

Морщинка залегла между ее бровями, и Айан понимал почему: Браунли выглядел изможденным.

– Хорошо, насколько это возможно, учитывая твое отсутствие. Но я вижу, вы оба в порядке, несмотря на снег.

Айан кивнул соседу.

– Как ты добрался сюда? – спросила Джулиана.

– Верхом на лошади. Девочка, я полагаю, мы должны серьезно обсудить перспективу твоего замужества с Айаном. После ночи, проведенной здесь, весь Линтон наверняка снова начнет сплетничать о тебе.

Джулиана нахмурилась:

– Отчего? Здесь были его родители, слуги…

– Верно, – уступил он, схватившись за живот. – Но…

– Папа, ты уверен, что с тобой все в порядке? – Джулиана не смогла сдержать вопрос. Отец выглядел усталым, лицо ею побагровело.

– Не пытайся сменить тему, юная леди. Ты проводила много времени с Айаном. После прошлой ночи все будут полагать, что вы поженитесь, а если вы этого не сделаете, они начнут шептаться и строить домыслы.

Гнев закипел внутри ее и подступил к горлу.

– Я не выйду замуж только для того, чтобы успокоить любителей распускать язык. Какие тут можно строить домыслы? Разве мужчина и женщина не могут быть друзьями?

– Нет, если они оба не женаты.

Ее отец был циничен, но в глазах светского общества он был прав. Джулиана знала это, но это все равно ее раздражало.

И все же разве после прошлой ночи они с Айаном не стали больше чем друзьями? Она понимала, что ей следует, выйти за него замуж. Но ей казалось, что отец с Айаном снова делают все возможное, чтобы затащить ее к священнику.

– Я не приму «нет» в качестве ответа, Джулиана. Не в этот раз. Твоя мать больше не вынесет сплетен.

Джулиана разинула рот от такого хитрого хода. Вплетать сюда уязвимость матери было коварнее всего. Затем отец переключил свое внимание на Айана.

– Постарайся привезти ее домой как можно скорее. Помоги ей вернуть нашу карету в Харбрук. Возможно, по пути ты сумеешь хоть немного вразумить ее.

Подмигнув Айану и сурово взглянув на нее, он ушел. Джулиана чувствовала, что сейчас закричит.

Она повернулась к Айану и скептически посмотрела на него.

– Мне давно уже пора привыкнуть к его поведению, но он каждый раз поражает меня. А ты… ты ни слова ему не сказал!

– А что ты хотела, чтобы я сказал? Думаю, он прав. – Ярость захлестнула ее, смешанная со стыдом и чувством, что ее предали.

– Да, это в твоем духе, – фыркнула она. – Ты точно такой же, как он. Отвези меня домой. Сейчас же!

Молчание сгустилось между ними словно непроницаемая стена, пока карета скользила по свежевыпавшему снегу в Харбрук. Джулиана скрестила руки на груди, явно разгневанная.

Айан заскрежетал зубами, но не от холода. Прошло то время, когда он старался понять ее, когда выслушивал ее рассказы о своих горестях и подозрениях. Он честно сделал ей предложение, а после прошлой ночи настаивал на том, что хоть сейчас готов жениться на ней, раз уж скомпрометировал ее. Большинство женщин испытали бы облегчение, даже волнение. Но не Джулиана. Она обвинила его в том, что он силой пытается затащить ее в сети брака, а потом уперлась хуже упрямого осла.

Проклятие, он совсем не понимал эту женщину.

– Что в действительности мешает тебе выйти за меня замуж? – спросил он, разрушая невидимую стену между ними. – После прошлой ночи стало ясно, что ты не ненавидишь меня. Тебе несвойственно заводить мимолетные любовные связи. И я уверен, что, несмотря на то что ты сказали отцу, ты не хочешь, чтобы весь Линтон сплетничал о тебе. Так почему ты продолжаешь отказывать мне?

Уязвленная, она повернулась к нему, вздернув острый подбородок. Ее светло-карие глаза превратились в льдинки, под стать поджатым губам.

– Меня ни капли не удивляет то, что ты не понимаешь. Как быстро ты бросился играть в галантность и уверять меня, что женишься на мне после того, как я стала падшей женщиной. Ты собирался соблазнить меня?

Он уставился на нее:

– Ты не помнишь, что первая поцеловала меня? – Холод в ее глазах превратился в мороз.

– Поцелуй вряд ли может служить приглашением в мою постель. Нет, ты превосходно справился с задачей пролезть туда, обольстив меня, раз уж я дала тебе такую возможность.

– Обольстив? Если бы я задумал соблазнить женщину, которую люблю, то только из желания разделить с ней радости плотской любви, а не для того, чтобы заманить в ловушку. Ты одновременно упряма и оторвана от действительности. Что, если, проснувшись этим утром, я сказал бы, что больше не заинтересован в женитьбе на тебе? Ты бы сочла меня последним негодяем.

– Но по крайней мере ты был бы честным негодяем.

Ее слова ранили Айана в самое сердце. Что бы он ни говорил и ни делал, она никогда не захочет услышать его. Не поможет ни его любовь, потому что она предостаточно пренебрегала ею. Ни то, что он разделил с ней рождественские традиции, потому что она, казалось, позабыла о том, как этот праздничный вечер сплотил их. И уж конечно, не физическая близость, потому что теперь она была полна решимости очернить их особенную ночь подозрениями и обвинениями.

С него хватит.

– Как тебе угодно. Сдаюсь. Забудь, что я вообще предлагал тебе выйти за меня замуж. Забудь все. По крайней мере, так я наконец обрету хоть какой-то покой. По крайней мере, это лучше, чем выслушивать постоянные обвинения во лжи и в том, что мы с твоим отцом сделаны из одного теста. Я пытался любить тебя, помочь тебе устроить твое будущее. Ты не смогла увидеть разницу. Так что я сдаюсь.

Джулиана сердито уставилась на него, прищурив глаза.

– Не смотри на меня так! – выпалил он. – Это не тактический ход. У меня больше нет сил. Пока ты не помиришься с отцом, ты никогда не поверишь, что мы не властные деспоты. И я не стану делить жизнь с той, кто так слепа и настолько зависит от своего страха.

– Я не завишу от страха! – выкрикнула она. – Когда ты давал мне основание доверять тебе? Когда? Ты лгал мне каждый раз, когда считал это удобным или полезным. Если я не доверяла тебе, то только потому, что ты сам все для этого сделал.

Гнев, смешанный с грустью, охватил его, тяжким камнем ложась на сердце. Она никогда не полюбит его, не доверится ему, не поверит, что он действовал в ее интересах. Она никогда не выйдет за него замуж. Он побился бы об заклад, что она никогда не простит его за попытку отговорить ее от брака с Джеффри Арчером. Упрямая женщина.

Он всегда хотел жениться на ней, но только не теперь, когда недоверие железной стеной встало между ними. Для него лучше будет забыть ее и переключить свое внимание на кого-нибудь попроще, вроде кузины Байрона из Йоркшира – как там ее зовут? Маргарет? Впрочем, какая разница? Как бы ее ни звали, он мог жениться на ней, основать Хилфилд-Парк и забыть своенравную леди Арчер, словно ее никогда не существовало.

Когда показался Харбрук, Айан, ухмыльнувшись, повернулся к ней.

– Ты никогда не могла понять, что я просто старался увести тебя от беды. Ты видела только ложь, не важно, какие причины стояли за ней. – Он покачал головой. – Прошлой ночью я подумал, что мы идеально подходим друг другу. Теперь я понимаю, что чертовски ошибался. – Раздраженно вздохнув, виконт небрежно взмахнул рукой, указав на ее дом. – Иди живи одна, если это доставляет тебе удовольствие. Я больше не буду пытаться завоевать тебя.

Загрузка...