Роковая ошибка

Глава 3

— Итак, что вы теперь намерены делать? — невозмутимо осведомился Ли.

— Не знаю.

Трейси прошла в каюту, рассеянно взяла расческу и переложила на полочку у зеркала. Девушка сообразила, что он переступил порог и теперь наблюдает за ней, и резко обернулась к нему.

— Капитан Гаррат, — в отчаянии заговорила она, — вы должны понять, насколько это все меняет! Примите меня обратно!

Ответ был немедленным и категоричным:

— Нет.

Трейси обреченно смотрела на него:

— Тогда что же мне делать?

— А ваша семья не может вам выслать телеграфом деньги на обратный проезд в Англию?

— У меня не осталось никого из родных. По крайней мере, — добавила она, припомнив свой разговор с главным инженером, — я так думаю.

— Понятно, — отозвался он. — А у вас самой такая сумма не наберется?

Трейси вскинула голову:

— Докторам, как вы знаете, деньги не очень-то легко достаются. Может, я и смогла бы наскрести на обратный билет, но тогда я останусь без гроша в кармане.

— Чем вы занимались до того, как решили устроиться на «Звезду Атлантики»? — внезапно спросил он.

— Врачебной практикой, — коротко ответила Трейси.

— А до этого?

— Год стажировалась в больнице, при которой училась.

Капитан задумчиво рассматривал ее.

— Звучит неплохо. Почему бы вам не подумать о том, чтобы несколько месяцев поработать в Кейптауне? Хороших врачей там не хватает так же, как и всюду.

— Что определенно не увеличивает ваши шансы найти там незанятого врача, — не удержавшись, заметила Трейси.

Он пожал плечами:

— Справлюсь. Вы так и не ответили на мой вопрос.

— Не вижу смысла. Насколько мне известно, чтобы остаться в Южной Африке, нужно иметь либо поручителя, либо достаточные средства на проживание. У меня нет ни таких средств, ни каких-либо знакомых на этом континенте вообще и в Кейптауне в частности.

— Может, у вас и нет, — согласился он, — а у меня есть. Супружеская пара по фамилии Брэнсом. Поселились там около пяти лет назад. Они примут вас, если я попрошу, и помогут найти работу.

— Вы готовы помочь мне? — не поверила Трейси.

У него насмешливо искривились губы.

— Не совсем. Просто это избавит от многих неприятностей. — Он прошелся по ней взглядом. — Да и вам не придется возвращаться к тому, от чего вы бежите.

Трейси оцепенела.

— Почему вы решили, что я от чего-то бегу?

— Можете назвать это интуицией, если хотите.

— А не подсказывает ли вам эта же самая интуиция, от чего именно я так хочу убежать? — потребовала она у него ответа.

— Я бы сказал, скорее всего от мужчины, — невыразительно проговорил он. — Может, от какого-то бедолаги, который возомнил, что нашел свою золотую жилу.

Гневно сверкнув глазами, Трейси выпалила:

— Может, что-то в этом роде вас самого восстановило против женщин?

Он застыл на месте, лицо приняло жесткое выражение.

— Я ничего не имею против женщин, — проговорил он. — В определенных случаях без них просто не обойтись. — Он отметил легкой улыбкой румянец, вспыхнувший на щеках доктора Редферн. — Сегодня же телеграфирую Брэнсомам. Не волнуйтесь, они не откажутся приютить соотечественницу.

С этими словами он повернулся и вышел.

Трейси осталась стоять на месте, сжав руки в кулаки. Ли Гаррат не выбирал выражений, с кем бы он ни разговаривал. Что он за человек? Ведь должно же у него за холодной, жесткой внешностью человека биться живое сердце?

Шли дни, и сырой холод английской зимы стал лишь воспоминанием. Трейси наслаждалась сверкающей синевой моря и неба, все более и более жарким солнцем. Большую часть свободного времени она проводила на палубе. Постепенно кожа девушки слегка загорела. Ей это очень шло, особенно по контрасту со светлыми волосами.

Свободного времени было много. После того как ее пребывание на борту корабля перестало быть новостью, команда словно сговорилась относиться к ней со снисходительностью и легким недоверием, как она и предчувствовала. Те, кто вообще обращался к врачу, делали это с явной неохотой, принимая от нее помощь только после того, как народные средства не помогали, причем любое улучшение состояния после этого чаще объясняли собственным крепким здоровьем. От такого отношения пациентов у нее опускались руки, но поделать с этим Трейси ничего не могла. Она сумела проникнуть в твердыню, укрепив позицию женщин в вопросе эмансипации. Нельзя же ожидать, что мужчины, подобные этим морякам, сразу и без возмущения воспримут вторжение в мир, который до сих пор был чисто мужским.

— Нужно только время, — заверил ее Питер, когда однажды днем Трейси призналась, что ощущает свое поражение. — Поверьте, в таком отношении нет ничего лично против вас.

Они стояли рядышком у поручней, бросая чайкам кусочки черствого хлеба и печенья. На горизонте виднелась темная полоска, быстро увеличивающаяся в размерах, — остров Мадейра. «Звезда» плыла мимо. Кейптаун был единственным портом, куда она должна была зайти, прежде чем отправиться в холодные воды Антарктики.

— Вас тоже возмущает мое вторжение в мужской мир? — поинтересовалась Трейси.

Прицелившись, она кинула кусочек хлеба мелкой чайке, но прямо в воздухе его перехватила крупная птица, которая, судя по внешнему виду, вполне могла обходиться без еды не меньше месяца.

— Ну и обжора! — вскричала девушка.

— Выживают сильнейшие, — заметил Питер. Он всмотрелся в разрумянившееся лицо собеседницы, ее блестящие глаза, прядь золотых волос, выбившуюся на ветру, и его собственная улыбка стала шире и теплее. — Разве по моему виду скажешь, что я возмущен?

— Нет, — призналась девушка. — Но, возможно, вы просто хорошо скрываете свои истинные чувства.

Питер ответил в том же легком тоне:

— В данный момент это мне ни к чему. Чего мне всегда не хватало во время плавания, так это женского общества. От того, что вы на борту, повседневная жизнь стала совсем другой. — Он ей улыбнулся. — Если уж на то пошло, я заметил, насколько короче мы оставляем бороды в этом сезоне, а сегодня утром даже видел, как Майк подравнивает свою. Вот уж действительно редкое событие!

Трейси засмеялась:

— Вы не ответили на мой вопрос, но все равно продолжайте. Это прибавляет мне уверенности в себе!

— Взгляните на себя как следует в зеркало, и уверенности в себе у вас будет хоть отбавляй, — мгновенно отозвался он. — Трейси, вы очень красивая девушка. Вряд ли я первый говорю вам об этом.

— Если это и так, то всех остальных я забыла. — Она скомкала бумажный пакет, в котором лежал хлеб, и показала его кричащим чайкам: — К сожалению, больше ничего не осталось.

Питер мягко спросил:

— Вы так говорите из скромности или вы действительно до сих пор мало встречались с парнями?

Трейси вдруг поняла, что в первый раз за двадцать четыре часа, если не больше, она вспомнила о Дереке, причем без особой боли. Конечно, когда-нибудь так и должно было случиться. Исцеление должно было прийти со временем. Вот только она не предполагала, что это может случиться так быстро. Так насколько же глубоки были ее чувства на самом деле?

— Если вы имеете в виду что-то серьезное, то да, действительно мало, — сказала она наконец. — В медицинском институте не было времени на романы с большой буквы.

— Но теперь-то есть. И у вас есть из чего выбирать — целый корабль моряков. — Питер улыбался, но в его голосе проскальзывала странная настойчивость. — Испытываете ли вы к кому-нибудь особое расположение?

Она сдержанно улыбнулась в ответ:

— Даже если бы и испытывала, что с того? Я здесь задержусь ненадолго.

— Это верно. — Выражение его лица изменилось. — Я все время забываю об этом.

После паузы Питер спросил:

— Вы уже решили, что будете делать, когда мы доберемся до Кейптауна? Вы примете предложение шкипера?

— Не уверена, что оно все еще действительно.

— Он больше не упоминал об этом?

— Ни слова, — покачала головой Трейси, но добавила справедливости ради: — Правда, и возможности не было. Я его вижу только в столовой.

— Он мог бы найти такую возможность, если бы действительно имел в виду то, о чем говорил, — заметил третий помощник.

— Возможно, его друзьям не хочется принимать меня, — предположила она, — а он не знает, как сказать об этом.

— Только не шкипер. Он не стал бы увиливать. Скорее он намеренно заставляет вас мучиться неизвестностью.

— Это что же, в наказание за беспокойство? — поинтересовалась она с мягкой насмешкой. — Неужели он на это способен?

— Я знаю не больше вашего. Но предсказать, как он себя поведет, действительно трудно.

— А кто-нибудь знает его?

— Если только Майк. Вам, наверно, уже известно, что они вместе плавали на «Звезде» как старпом и второй помощник, прежде чем… — Он замолчал, нахмурился и поглядел вниз. — Мы ложимся в дрейф. Какого дьявола?..

— Доктор! — К ним, запыхавшись, подбежал молоденький паренек, явно напуганный. — Вы нужны на корме, — выдохнул он, — один из ребят упал за борт!

Не успел он договорить, а Трейси уже мчалась по палубе в сторону кормы. Питер, задержавшийся, чтобы выяснить, где именно это случилось, догонял ее.

К тому времени, как они вдвоем добежали до места происшествия, у поручней собралась толпа. Трейси, не церемонясь, расталкивая мужчин, пробралась вперед как раз вовремя, чтобы увидеть, как на воду спустили шлюпку.

— Где он? — спросила девушка у ближайшего соседа. — Вы его видите?

— Вон там. — Палец указал на белесое пятно, то появляющееся, то исчезающее из виду, которое могло быть чем угодно. — За ним прыгнул Арне Хольст. Он хорошо плавает и не даст парнишке утонуть.

Арне действительно не дал ему утонуть, но уходили драгоценные минуты, пока тонувшего и спасателя подняли на шлюпку, а затем на корабль. Парень лежал с закрытыми глазами и посиневшим, заострившимся лицом. Он не дышал, хотя сердце еще слабо билось. Не теряя времени, Трейси склонилась над неподвижным промокшим телом и начала делать искусственное дыхание рот в рот.

Шли секунды, но он не проявлял никаких признаков жизни. Трейси не останавливалась, отказываясь признать поражение. От усилий у нее кружилась голова; юбка промокла от воды, стекающей с одежды парня, но она этого не замечала. Она не осмеливалась остановиться даже на секунду, чтобы проверить, бьется ли сердце. Нужно действовать, пока существует хоть малейшая надежда вернуть человека к жизни.

При первом едва заметном самостоятельном движении тощей грудной клетки зрители, сгрудившиеся вокруг, облегченно вздохнули. Еще один самостоятельный вздох, и парнишка закашлял, потом словно поперхнулся, перевернулся на живот, и его вырвало.

Трейси устало смахнула с лица непослушную прядь волос. Кто-то подошел к ней. Подняв глаза, она обнаружила рядом Арне Хольста. Грубое, точно вытесанное из камня, лицо разломила пополам широкая улыбка. Видимо, Арне чувствовал особую привязанность к пареньку, которого он спас от смерти.

— Теперь я несу его — да? — спросил он у Трейси, и она кивнула:

— Несите его во врачебный кабинет.

Пока норвежец поднимал уже полностью пришедшего в себя паренька, девушка встала, отжала промокшую юбку и, подняв глаза, обнаружила, что на нее устремлены дружелюбные взгляды всех стоявших.

— Отличная работа, — сердечно проговорил Питер, шагая рядом с ней, когда она последовала за Арне. — Вы спасли ему жизнь.

— Только потому, что его вовремя заметили и вытащили из воды, — отозвалась она. — Вы не знаете, что случилось?

— Точно сказать не могу, но, видимо, Арне был на шлюпочной палубе, когда услышал всплеск. Должно быть, он испытал настоящий шок, когда обнаружил, что это его собственный сын Бёрре.

— Так это его сын! — Трейси приостановилась, припомнив выражение лица моряка, когда он поднял паренька.

— А вы не знали? Это его первый сезон. Арне никогда бы не простил себя за то, что взял его в рейс, если бы с ним что-нибудь случилось.

Они подошли к лестнице между палубами, и Питер остановился:

— Пойду-ка я лучше доложу обо все шкиперу. Попросить кого-нибудь из стюардов принести вам платье?

— Да, пожалуйста, — с благодарностью отозвалась она. — Скажите, пусть принесет любое.

Когда она вошла в кабинет, с Бёрре уже сняли мокрую одежду и завернули в большое толстое одеяло. С поразительной быстротой, свойственной молодости, юноша уже почти оправился от пережитого. Он жизнерадостно ей улыбнулся и снова поднес ко рту чашку с горячим шоколадом, которую ему моментально организовал Джо Серджент.

Арне восторженно тряс ее руку, не замечая, что причиняет ей боль.

— Вы спасли моего мальчика, — говорил он. — Спасибо. Вы хороший доктор.

— Вы приобрели себе друга на всю жизнь, — заметил Джо после того, как норвежец ушел, оставив сына до утра отходить на больничной койке от пережитого. — Пойду постелю постель. — Джо подмигнул Бёрре. — Придется вам, молодой человек, давать объяснения по поводу сегодняшнего происшествия. Когда твой отец оправится от потрясения, он обязательно выяснит, чем ты в такое время занимался наверху.

Скорее всего, Бёрре не понял фразы дословно, но смысл сказанного до него дошел полностью. Он моментально скис.

— А ты знаешь, что он там делал? — спросила Трейси, следом за Джо направляясь к дверям.

— Догадываюсь, — ответил тот, — но могу и ошибаться. Поэтому, с вашего позволения, доктор, я ничего не скажу.

Он открыл дверь, собираясь выйти в коридор и пройти к кладовке, где хранилось белье, но тут же отступил назад, давая дорогу капитану:

— Простите, сэр, я не слышал ваших шагов.

Трейси, застигнутая врасплох, прислонилась к переборке и внезапно вспомнила о растрепанных волосах и промокшей юбке. Серые глаза окинули ее взглядом, на мгновение встретились с ее глазами и перескочили на паренька, который все еще сидел на стуле, закутавшись в одеяло.

Капитан произнес по-норвежски короткое, резко звучащее предложение. Бледные щеки юноши покрылись румянцем, пока он пытался встать. Отрывистой командой Ли заставил его снова сесть и повторил первое сказанное предложение явно с вопросительной интонацией. Бёрре ничего не ответил, глядя то на пол, то в разные стороны — словом, куда угодно, но только не на капитана. В крепко стиснутой челюсти парнишки угадывалось упрямство, но Трейси показалось, что она уловила мольбу, когда Бёрре мельком взглянул в ее сторону.

— О чем вы его спрашиваете? — потребовала она ответа, и Ли медленно повернул к ней голову.

— Я хочу знать, что произошло, — отрывисто сказал он.

— По-моему, с этим вопросом можно немного повременить. Ему нужен покой.

— Это очень важно, — холодно проговорил он. — Я намерен добиться ответа.

Не раздумывая, Трейси встала между капитаном и юношей.

— Почему? — дерзко бросила она ему. — Потому что из-за него на пятнадцать минут сбился график движения судна? Простите, капитан Гаррат, но я настаиваю: мой пациент должен прийти в себя после перенесенного шока, прежде чем вы начнете расспрашивать его.

Наступила минутная напряженная тишина, пока серые глаза сверлили ее взглядом. Затем с ледяным самообладанием он произнес:

— Через пятнадцать минут мы поговорим об этом у меня* в каюте.

Джо, который слышал весь разговор из коридора, вернулся в кабинет с охапкой постельного белья всего через несколько секунд после ухода капитана. Он с любопытством взглянул на Трейси, но, увидев выражение ее лица, от комментариев воздержался. Подошедший стюард принес ей розовое льняное платье. Она предоставила Джо стелить постель и укладывать Бёрре, а сама переоделась в кабинете. По крайней мере при разговоре сможет держаться хоть с каким-то достоинством.

Когда перед уходом она заглянула в палату к Бёрре, паренек встретил ее робкой, но благодарной улыбкой.

Трейси покачала головой:

— Не знаю, что там случилось, но очень сильно подозреваю, что ты занимался не делом. Нет, — добавила она, заметив тревожный взгляд, — я ни о чем не собираюсь тебя расспрашивать. Оставим это до завтра.

Прошло ровно четырнадцать с половиной минут, когда она постучала в дверь капитанской каюты. Ли отвернулся от иллюминатора с мрачным выражением лица.

— Прежде чем начинать разговор, я хочу, чтобы вы запомнили одно, — сразу заговорил он. — Нравится вам это или нет, но пока вы находитесь на борту этого корабля, вы обязаны выполнять мои распоряжения. Это ясно?

— Не совсем. — Гордость помогла ей заговорить с твердостью. — Там, где дело касается моих пациентов, я обязана сама принимать решение.

— С этим я не спорю. Дело не в том, что вы не позволили мне расспросить этого парня, а в том, как вы это сделали. Вы позволите себе говорить таким тоном с врачом или медсестрой больницы перед пациентом?

— Нет, — подавленно призналась Трейси, — не позволю. Простите меня.

— Но вы по-прежнему считаете, что поступили правильно?

Трейси покраснела.

— Имеет ли значение, что я считаю?

— В этом случае имеет, — резко заявил он. — Капитан должен быть полностью уверен во всех членах своего экипажа.

Сунув руки в карманы, он долго смотрел на нее, прежде чем заговорил снова:

— Как вы думаете, почему я решил задать вопрос Бёрре Хольсту именно тогда?

— Н… не знаю.

— В таком случае будьте добры выслушать. У юнг существует давняя традиция. Любой новичок должен пройти испытания, прежде чем его признают своим. Некоторые испытания достаточно безобидны, и я готов смотреть на это сквозь пальцы. Зато другие уже не так безопасны, и я их запретил. — Он помолчал. — К ним относится короткое, но очень рискованное хождение по перилам в определенном отсеке корабля. Сказать, где именно?

Трейси поглядела на него с испугом:

— Вы хотите сказать, что, возможно, Бёрре упал за борт, когда пытался пройти по перилам?

— Вот это я и хотел выяснить. Я прошел прямо к нему в надежде, что после испытанного шока у него развяжется язык.

— Вот оно что. — Трейси вдруг почувствовала себя маленькой и беззащитной. Видимо, следовало опять извиниться, но что-то подсказывало ей, что любая попытка принести извинения вызовет у него только презрение. — Что вы теперь собираетесь делать?

Он пожал плечами:

— Докопаюсь до правды, даже если для этого придется нагнать страх божий на каждого глупого юнца! Я не допущу, чтобы это повторилось, да еще, быть может, с более трагическим исходом.

Он уловил секундное изменение в выражении лица Трейси и улыбнулся с каким-то мрачным весельем:

— Не нужно так переживать о сохранности их шкуры. Порка привязанного к мачте давным-давно вышла из употребления.

— Рада слышать, — парировала она. — У вас все?

— Не совсем. — Ли сделал два шага по направлению к письменному столу, взял сложенный листок бумаги и протянул ей: — Это касается вас.

Трейси приняла его с нелегким чувством, что все повторяется снова. Однако на этот раз содержание радиограммы оказалось совершенно другим:

«Прости за молчание. Последние пять дней были в Иоганнесбурге. С нетерпением ждем доктора Редферн.

Джанет».

Она не сразу подняла голову. Значит, с его стороны задержка была непреднамеренной. Лучше от этого ей не стало.

— Я благодарна вашим друзьям за то, что они готовы помочь мне, — ровным голосом проговорила Трейси. — И вам тоже, капитан. Большое спасибо.

Он едва заметно поклонился:

— Рад услужить.

Трейси с облегчением вышла на палубу. Было плохо — стало еще хуже. Чем скорее она сойдет с корабля, тем лучше.