Роман с соседом по комнате

— Может быть, — честно сказал он.

Я положила лицо на руки, и Джош похлопал меня по спине.

— Но что, черт возьми, я знаю об отношениях? — напомнил он мне.

— Очевидно, примерно то же самое, что и я, — сказала я, не убирая рук от лица.

— Неправда.

Джош заставил меня поднять на него глаза.

— В твоей жизни есть хорошие отношения. У тебя есть я, Эмили и остальные домашние, которые любят тебя. А еще у тебя есть Риган и Джоана, верно? Они твои подруги. Хорошие подруги.

Чувство вины заставило меня поморщиться. Я была с ними совсем нечестной. Все это время я заставляла их верить, что являюсь частью команды, в то время как сама искала пути для побега. От них, от работы, от театра. Мои глаза смотрели вперед, мимо них. Я полностью выпускала из поля зрения все то, что уже было прямо передо мной.

— Да, может быть они хорошие подруги, но я чертовски дерьмовая для них, — признала я и рассказала Джошу о предложении работы и что думала о его принятии.

— Так не принимай его, — просто сказал он.

— Это то, чего я хочу. Или как я думала, хочу.

Я снова опустила голову.

— Я не знаю, чего хочу.

— Думаю, знаешь.

Джош снова похлопал меня, идеальный старший брат.

— Думаю, ты точно знаешь, чего хочешь.

Глава 31

Шейн

— Что с тобой? — голос Меган вывел меня из тумана, в котором я потерялся. Подняв на нее глаза, до меня дошло, что я совершенно рассеян и пялюсь в свою тарелку уже бог знает сколько времени. — Ты слышал что-нибудь из того, что я сказала?

— Прости, сестренка, — сказал я ей. — Я немного отвлекся.

— Ага, еще бы, — фыркнула она. — Ты думаешь о чем-то своем еще с того момента, как вошел в дверь.

Мы ужинали в маленьком итальянском местечке рядом с ее общежитием, и я мог думать только об Элли и как будет паршиво вернуться домой и увидеть, что ее вещей нет.

Я получил от нее сообщение по дороге к Меган, в котором говорилось, что она собирается приехать и забрать свои вещи. Мои пальцы зависли над телефонной клавиатурой, мне хотелось спросить, переедет ли она в другое место или останется в гостинице, или еще лучше — сказать ей, что я совершеннейший идиот и поступил как придурок и может быть она сможет подождать в квартире, и я найду способ все исправить.

Но я не написал ничего. Я вообще не ответил. Ведь что хорошего из этого может выйти? Она не собирается находиться в Нью-Йорке даже несколько недель. Я не знал, почему она думала о получении новой квартиры, так как был уверен, что она примет это предложение о работе загородом. Она ведь этого хотела.

И я не мог встать у нее на пути. Это было бы нечестно.

— Шейн! — голос моей сестры снова вывел меня из мыслей. — Ты так и не слушаешь меня.

Я поморщился.

— Прости-прости, — извинился я, изо всех сил пытаясь сосредоточить свое внимание на ней. — Хорошо, ты можешь начать сначала? Пожалуйста.

Меган разочарованно вздохнула. Я не мог винить ее. Сегодня вечером я на самом деле был паршивым спутником.

— Почему бы нам не поговорить о том, почему ты такой угрюмый и замкнутый, — спросила она, наматывая спагетти на вилку. — Что ты сегодня испортил?

Я нахмурился.

— Как ты узнала, что я что-то испортил?

— Потому что это ты, — лаконично сказал Меган.— Ты всегда что-то портишь.

— Я обижусь.

Я показал ножом на нее.

— Я не навредил тебе, ведь так?

— Посмотрим. Мои проблемы могут не всплывать на поверхность много лет.

Я закатил глаза.

— Да, и почему я не захотел поделиться проблемами в отношениях с кем-то таким же понимающим и сопереживающим как ты?

Меган засияла, и я тут же понял, что допустил ошибку. Я повесил голову.

— Проблемы в отношениях? — спросила она.

— Дай я перефразирую, — попытался я, но она уже наклонилась вперед.

— Что произошло между тобой и Элли? Что ты натворил?

Я посмотрел на нее.

— Если я скажу, что не хочу говорить об этом, ты отстанешь?

— Ни за что, — сказала она с улыбкой. — Так же как и ты не отстаешь по поводу всего, что касается колледжа. Считай, что это месть.

— Я едва ли могу подумать, что желание того, чтобы ты пошла в колледж, и желание обсудить незначительные загвоздки в моей личной жизни сопоставимы.

— Но так и есть.

Меган двигала свое кресло до тех пор, пока не приблизилась ко мне.

— Ок, Большой брат. Выкладывай. Расскажи мне все. Как ты оттолкнул Элли?

Я вздохнул.

— Во-первых, это не твое дело, а во-вторых, я не отталкивал ее.

— Тогда что произошло? — потребовала объяснений Меган. — Вы, кажется, так подходите друг другу.

При этих словах я приподнял брови.

— Ты шутишь? Мы полные противоположности. Она вся состоит из составления списков и планирования, а я хочу просто плыть по течению.

— Ага, и это течение довело тебя до этого. Отсутствие девушки. Отличная работа.

— Элли не моя девушка.

Я провел рукой по волосам.

— Мы просто иногда встречались. А теперь нет. Это все.

— Так ты просто дуешься из-за того, с кем просто иногда встречался? — кажется, Меган это не убедило. — Ты такой врун.

— Ок, хорошо, она мне нравится. Все? Она забавная, хорошенькая, умная, и мне даже нравятся все списки, которые она составляет, буквально обо всем на планете.

Признание вырвалось из меня еще до того как я успел остановить его.

На мгновение Меган замолчала.

— Вау. Ты ее любишь.

— Это нелепо. Мы едва знаем друг друга.

— Конечно, потому что никто не влюбляется в того, с кем только познакомился.

— Люди постоянно путают страсть с любовью, — напомнил я ей.

— Так все эти чувства по отношению к Элли — всего лишь страсть? — давила Меган. — Это все?

«Черт побери».

— Не важно, — пробормотал я. — Даже если бы что-то и было, она не заинтересована в чем-то серьезном.

— Так ты сказал ей, что любишь ее?

— Нет, — медленно сказал я, и до меня дошла эта ужасная мысль.

Я ничего не сказал Элли. Я предположил, что ей это неинтересно, но и не спрашивал. Возможно ли, что я ошибаюсь? Что у меня было неверное предположение? Я вспомнил, какой расстроенной Элли была этим утром, в мастерской. Она спросила, почему я сказал арендаторам не сдавать ей жилье. Она пыталась спросить, хочу ли я, чтобы она осталась? Я неправильно истолковал ситуацию?

Дерьмо. И я просто позволил ей уйти, ничего не сказав. Не рискнув. Я был трусом. Большим глупым трусом.

Вслух я произнес:

— Я идиот.

— Ага, — подтвердила Меган, похлопав меня по плечу. — Но даже идиоты заслуживают любви.

Элли

Перед своим отъездом Джош продлил бронь в Плазе на пару дней.

— Так тебе не придется возвращаться в квартиру, если ты не хочешь, — сказал он мне.

Его великодушие положило начало первым слезам. Которые превратились в целый день рыданий.

К тому времени, когда надо было идти в театр на вечернее представление, мне удалось вывести все слезы из своего организма. Ну, или мне так казалось. Лицо было опухшим, глаза красными, но, кажется, в моих слезных протоках ничего не осталось. Направившись в театр, я опустила подбородок, в надежде не встретить никого до начала представления. Если смогу пройти через проверку и потом в будку, мне удастся избежать каждого, кто может спросить, почему я выгляжу так несчастно.

К несчастью, я была недостаточно быстрой для того, чтобы избежать встречи с Риган.

— Привет! — она выскочила сзади меня, и я вскрикнула. Громко. И уронила свою папку.

— О, мой бог.

Риган наклонилась, чтобы поднять папку.

— Прости, ты в порядке?

Я прижала руку к бьющемуся сердцу.

— Да, все нормально.

Я откинула волосы назад.

— Прости за это, — пробормотала я, понимая, что мой пронзительный крик был немного неуместен.

— Джоана постоянно говорит, что мне надо носить «громкие» украшения, — сказала Риган с извиняющейся улыбкой. — Я и ее напугала пару раз.

Она пристально посмотрела на меня.

— О, Элли, ты плакала?

— Ничего, — сказала я, но, не успев отвернуться, обнаружила себя стиснутой в больших медвежьих объятиях. Для кого-то такого худого как она, Риган обладала недюжинной силой.

— Джоана!

Продюсер появилась на пороге театра, и Риган помахала ей.

— У Элли плохой день.

— О.

Джоанна опустила на меня глаза.

— Сюда, сюда.

Она погладила меня по голове.

— Все будет хорошо.

Я не могла не улыбнуться при попытке ледяной блондинки быть заботливой, особенно, так как Риган продолжала улыбаться Джоане, как будто она сдала на отлично тест или что-то типа того.

— Это было не так сложно, да? — спросила она.

Джоанна засопела.

— Это казалось ненужным.

— Я ценю это, — сказала я ей и увидела, что выражение ее лица немного смягчилось.

— О, ну, хорошо.

Джоана, прищурившись, посмотрела на меня.

— Почему ты плакала?

— Я больше не плачу, — сказала я, в надежде, что они забудут об этом. Но Риган была слишком умной и слишком наблюдательной, чтобы отступить.

— Что-то с Шейном? — спросила она.

Мои плечи поникли, и Риган сочувствующе вздохнула.

— Прости, милая.

Она снова обняла меня.

— Он — придурок, — добавила Джоанна, а потом замолчала. — Так?

Я покачала головой.

— Нет, — я почувствовала, как снова наворачиваются слезы. — Это я дура.

— Не может быть, — спорила Риган. — Ты замечательная.

От ее добрых слов мне стало еще хуже по поводу предложения работы, которое я скрыла от них. У меня было ощущение, что если я расскажу им, они даже близко не будут такими же понимающими и сочувствующими. Я не винила их.

— Что случилось? — спросила Джоана, показывая непривычную заинтересованность в моей личной жизни.

Даже Риган окинула ее удивленным взглядом.

Пожав плечами, Джоанна сказала:

— Что? Мне нельзя быть любопытной? Моя любовная жизнь скучна — я хоть развлекусь, участвуя в жизни Элли.

Под моим взглядом она замолчала.

— Прими мои соболезнования по поводу потери.

Риган повела меня в передний ряд и жестом показала, чтобы я села. В том, чтобы рассказать им не было ничего такого, поэтому я села.

— Это подразумевалось как случайная связь, — начала я, и Джоана фыркнула.

— Ну да, это никогда не работает. Но продолжай, — сказала она.

Я стрельнула в нее глазами.

— Несколько недель назад это был бы хороший совет.

— А ты спрашивала моего совета по поводу своей личной жизни несколько недель назад? — захотела знать Джоана. Когда я не ответила, она подняла подбородок.

— Это то, что я думаю.

— Но это не осталось случайным, да? — спросила Риган мягко. — Ты влюбилась в него.

Я кивнула.

— Я не виню тебя, — сказала Джоана. — Он даже близко не такой ужасный как большинство здешних мужчин.

Исходившие слова от Джоаны были как высокая похвала.

— Так что произошло? — спросила Риган.

Я рассказала про то, как вернулась домой после разговора с братом в легком опьянении и не помнила разговор, который, скорее всего, был с Шейном о нашей сделке. А потом я рассказала им про следующее утро и ссору по поводу квартиры.

Когда я закончила, обе молчали.

— Но ты никогда не разговаривала с ним по поводу своих чувств? — подчеркнула Риган.

— Как я могла? Он уже внес ясность, что не заинтересован в чем-то большем, чем то, что между нами было.

Кажется, Риган это не убедило.

— Ты в этом уверена? Потому что, похоже, что он хотел, чтобы ты осталась.

Я уставилась на нее.

— В какой вселенной?

— Он сказал арендатору не сдавать тебе жилье, — напомнила мне Джоана. — Немного нечестно, но попытка мне нравится.

— Но потом он перезвонил им. Он хотел избавиться от меня.

— Ты уверена, что вы на самом деле разговаривали о своих отношениях в ночь, когда ты вернулась пьяная? — спросила Риган. — А что если нет? Что, если вы оба предполагали — одно и то же, и неверно — друг про друга?

Я закусила нижнюю губу. Мне хотелось верить Риган.

Но в то же время, имело ли это значение? Я все равно уезжаю. Или нет?

Риган и Джоана оставили меня наедине со своими мыслями. Мыслями, которые становились все более противоречивыми и запутанными. Хотела ли я новую работу? Хотела ли уехать из Нью-Йорка?

Джош утверждал, что я уже знаю, чего хочу, но я не знала. Понятия не имела. Поэтому я сделала то, что делала всегда, когда у меня была проблема. Составила список. Большой.

Глава 32

Элли

Ночь закрытия всегда была для меня горькой радостью, но эта казалась больше горькой, чем радостной. Даже после тех дней, проведенных в составлении списков и планировании, я ничуть не приблизилась к пониманию того, что делать. Каждый раз, входя в театр «Дыра в стене», я чувствовала покой и принадлежность к этому месту. Но не могла избавиться от душевных мук, когда задумывалась о том, насколько близко приблизилась к своей мечте и отказалась от нее ради более теплых и туманных чувств.

Когда я уже была готова уходить из театра, позвонили родители. Мы редко разговаривали во время приезда сюда Джоша и Эмили, но эти разговоры были напряженными. Знаю, они надеялись, что я выйду из самолета вместе с братом и племянницей, и я не могла заставить себя признать, что думала об этом. Часть меня хотела вернуться домой. Но я видела, что это сделало с Джошем, — видела, каким несчастным он был, и боялась, что если вернусь, то застряну там так же, как он.

Но я не собиралась отказываться от него.

Все остальное, с другой стороны…

— Джош сказал нам, что вечером последняя ночь представления, — сказала мама.

— Ага, — ответила я, телефон был прижат к уху плечом, так как я надевала свои любимые черные балетки. — Ночь закрытия.

— А еще он сказал, что представление действительно пользуется популярностью, — добавил папа.

Популярность — не то слово, которое я бы использовала для описания Ригановской версии «Пришествие снежного человека». Постановка хорошо продавалась и получила восторженные отзывы, но не было столь же популярна, как «Кошки», «Злая» или мамина любимая — «Призраки оперы».

Несмотря ни на что, я гордилась этим, и стоя здесь и глядя на себя в зеркало, я поняла, что это было чувство причастности: я была не просто помощником режиссера шоу. Я помогла в том, чтобы оно было.

— Знаешь, мы просили Джоша поговорить с тобой о возвращении домой, — неуверенно начала мама.

Я вздохнула. Я действительно была не в настроении для этого разговора.

— Знаю, мам. Мы говорили об этом, и…

— Он сказал нам, что мы ошибались, — перебила мама.

Я уставилась на телефон.

— Что?

Это было последнее, что я ожидала услышать от нее.

— Он сказал нам, что мы не поддерживаем тебя в твоих желаниях, — добавил папа. — Что мы не видим, что ты делаешь в Нью-Йорке. Как усердно работаешь. И насколько это важно для тебя. Он сказал, что нам следует прислушаться к тебе.

Я не знала, что сказать.

— Твой брат на самом деле гордится тобой, — сказала мама, и я услышала слезы в ее голосе. — И он сказал, что нам надо доверять тебе. Ты знаешь, что делаешь.

— Джош — хороший брат, — выдавила из себя я, чувствуя усталость.

— Милая, мы гордимся тобой, — сказал папа. — Прости, что не говорили тебе это достаточно.

— Спасибо, папа, — прошептала я.

— Мы просто переживаем за тебя. Но твой брат прав. Нам нужно доверять тебе. Потому что ты всегда была той, что знала, чего хочет. Маленькая девочка, которая шла за этим, несмотря на то, насколько невыполнимым это казалось.

Прошло много времени с тех пор, как я чувствовала себя как та маленькая девочка. Той, что чувствовала уверенность идти за тем, чего хотела. Потому что я потеряла из вида желаемое. Я считала значимой идею работать на Бродвее — и я позволила ей стать важнее дружбы. И любви.

Потому что это то, чего я хотела. И это было передо мной на протяжении несколько месяцев, а я не видела, потому что смотрела мимо. Я чувствовала себя дурой. Но к счастью, дурой, для которой еще не все потеряно.

— Мама. Папа, я очень люблю вас, но мне надо идти, — сказала я им, мое сердце было переполнено. Кажется, они, в конце концов, поняли меня. А я поняла себя.

— Ни пуха, ни пера, милая, — пожелал папа.

У меня в горле образовался комок.

— Спасибо.

— И позаботься о своем брате, — быстро добавила мама, прежде чем я успела повесить трубку.

— Подождите, что?

— Он переезжает в Нью-Йорк. Он не сказал тебе? Он говорит, это твоя идея.

Папа замолчал.

— Это тебе на пользу. То, что ему нужно.

Я мысленно улыбнулась.

— Я только была толчком. Все остальное придется делать ему самому.

Но я не сомневалась, что он сделает.

Попрощавшись в последний раз, я схватила вещи и направилась к метро. Я скрестила пальцы, чтобы мне досталось место, потому что мне нужно было написать письмо, в котором я вежливо откажусь от предложения работы, которая возможно привела бы меня на Бродвей. Потому что у меня уже была работа моей мечты.

***

Актерский состав стоял на сцене, пока занавес опускался. Каждой актрисе был подарен букет цветов, затем подошли Джоанна и Риган и присоединились к ним. Обе женщины стояли там, Риган одновременно улыбалась и плакала, а Джоана выглядела в высшей степени счастливой. У них были полные руки роз, Джоанна подняла руку, и в комнате воцарилось молчание, аплодисменты стихли.

— Огромное спасибо, — сказала она. — Мы так гордимся этой постановкой — самой первой и определенно не последней, которую вы увидите на этой сцене. Я хочу воспользоваться возможностью и поблагодарить актерский состав и нашего невероятного режиссера, — Джоанна повернулась к Риган. — Ты действительно единственный человек в мире, который смог придумать и воплотить все это.

Риган рассмеялась и вскрикнула, так как Джоанна обняла ее. Сжав букет роз, она сделала глубокий вздох, еле-еле собравшись, прежде чем заговорить.

— Большое спасибо, Джоанна. Твоя вера в меня с самого начала позволила этому представлению быть настолько странным, насколько это только было возможно.

Публика рассмеялась, и Джоанна игриво закатила глаза. Риган перевела дыхание и продолжила.

— Большинство из находящихся здесь сегодня знают, что эта постановка — плод любви для всех стоящих тут людей. Но вы, скорее всего, не знаете обо всей той работе, что была проделана за сценой. Наша изумительная команда, наши дизайнеры, наш театральный персонал, все те, кто следил, чтобы все прошло гладко.

Потом глаза Риган встретились с моими — каким-то образом отыскав меня в темноте.

— Но есть один человек, который заслуживает отдельной признательности. Когда мы с Джоанной наняли ее, то говорили, что я — душа, Джоанна — мозг, а она — мускулы. Но думаю, все согласятся, что наша замечательная помощница режиссера, Элли, на самом деле сердце постановки — и всего театра.

Я потеряла дар речи. Риган махнула мне со сцены.

— Элли, идем сюда.

Светооператор подтолкнула меня локтем, и я встала, дрожа. Пока я шла к сцене, все люди вокруг меня начали хлопать. Когда я дошла до Риган, она протянула мне букет цветов и крепко стиснула в объятьях.

— Я так рада за тебя, — накрыв микрофон свободной рукой, сказала она мне. Ей удалось выдавить жалкую улыбку. — Заполучить тебя даже на одну постановку было честью для нас.

Я уставилась на нее.

— Тебе известно о другой работе?

Она кивнула.

— И я понимаю. Ты отличный помощник режиссера. Ты достойна великой постановки и великой команды.

— Я рада, что ты так считаешь. Потому что я никуда не собираюсь. Я уже нашла свою команду.

Риган взвизгнула, а потом обняла меня так крепко, что мне стало тяжело дышать.

— Она остается! — завопила она.

Джоанна потерло ухо.

— Рада слышать, — сказала она, улыбнувшись по-настоящему. — Поговорим о твоем контракте потом.

Я с ухмылкой кивнула. Однажды став продюсером, будешь им всегда. Боже, я люблю это место.

***

После того, как театр опустел и большая часть актерского состава отправилась праздновать в ближайший бар, я делала последний обход. Завтра мы будем убирать декорации, начнем заново с чистого листа. И я не могла дождаться.

Собрав цветы, я отправилась в лобби и обнаружила, что не одна. Засунув руки в карманы, там стоял Шейн.

Мое сердце екнуло.

Направившись ко мне, он сказал:

— Привет.

Я поправила цветы, вдруг начав чувствовать невероятную неловкость.

— Привет, — ответила я.

— Отличное шоу, — сказал он, остановившись передо мной. Он был достаточно близко для того, чтобы коснуться меня. Но он не сделал этого. Как и я.

— Ты видел шоу?

У меня во рту пересохло, и я была уверена, что он чувствует биение моего сердца, раздающегося в тишине лобби.

Он кивнул.

— И слышал речь после.

— Я не ухожу из театра. Отказалась от предложения работы.

Он улыбнулся.

— Могу поспорить, Риган и Джоанна рады этому.

Я кивнула. Прямо сейчас меня интересовала не их реакция.

— Что ты думаешь об этом? — спросила я, ненавидя то, как тихо звучал мой голос.

— Ну…

Шейн выудил кусок бумаги из кармана.

— Это значит, мне надо внести небольшие изменения.

Я прищурилась, пытаясь прочитать вверх ногами.

— Это… это список?

Он ослепил меня улыбкой.

— Видишь ли, — он подошел ближе, и я почувствовала на щеке тепло его дыхания, — кое-кто однажды сказал мне, что нет в мире проблемы, которую нельзя было бы решить с помощью старого доброго списка.

— Кое-кто? — я почувствовала нехватку воздуха, у меня подкосились коленки.

— Кое-кто очень умный.

Он протянул руку и заправил выбившуюся прядку мне за ухо.

— И красивый.

Он запечатлел там поцелуй.

— И добрый.

Он поцеловал меня в подбородок.

— Хочешь знать, о чем этот список?

Я кивнула, потому что, кажется, утратила способность говорить.

— Это мой список причин, почему я буду хорошим соседом по комнате.

Я удивленно посмотрела на него. Соседом по комнате?

Но он подмигнул мне.

— Первое.

Он поднял палец.

— Потому что я всегда буду готовить ужин. Второе: потому что я многое делаю по дому.

Шейн подвигал бровями.

— Третье: я очень хорошо согреваю постель. Четвертое.

Он поднял глаза.

— Вот этот пункт мне надо пересмотреть. Четвертое: я прослежу за тем, что буду путешествовать с тобой, куда бы ты не направилась по работе. И пятое.

Он убрал листок и взял мое лицо в свои руки.

— Пятая причина: потому что я не хочу жить там, где нет тебя.

— Шейн.

Вышло шепотом, но он не еще не закончил.

— Знаешь, что сказала Риган? О том, что ты сердце театра? Я точно знаю, что это значит. Потому что ты и мое сердце тоже.

У меня сперло дыхание.

— Я люблю тебя, Элли.

Мир закрутился в головокружительных кругах вокруг меня, когда Шейн взял меня на руки и поцеловал. Я поцеловала его в ответ. Когда мы прервались, оба казались немного оглушенными.

— Что ты думаешь о моем списке? — спросил он.

— Мне он нравится. А еще, я люблю тебя.

Он улыбнулся и взял мою руку.

— Что теперь, Элли?

Я снова поцеловала его.

— Идем домой.

Эпилог

Элли

6 месяцев спустя

Две недели репетиций, и уже все разваливается. Для костюмов была доставлена не та ткань, у главной актрисы было пищевое отравление, а нелестная статья о Джоанне и ее напряженных отношениях с семьей оказалась на первой полосе светской хроники. Все были напряжены и истощены, включая меня.

Но когда я переступила порог нашей новой квартиры, стало казаться, что все проблемы исчезли. Особенно когда я очутилась в объятиях одного работяги-разнорабочего, который только что закончил распаковывать последнюю коробку.

Я арендовала квартиру, которую нашел риэлтор Джоанны, что отлично сработало, так как незадолго до этого Лиз вернулась из своего шоу за городом. Она, казалось, была рада, что ее ошибка закончилось так хорошо для нас, но я не могла не заметить огонек в ее глазах, когда она сказала, что всегда считала, что мы будем хорошей парой. Если бы я не знала лучше, то подумала, что она все спланировала. Но опять же, Лиз не могла придумать, как выбраться из бумажного пакета. Могла ли она придумать такую сложную авантюру?

— Ммм, — я прижалась носом к горлу Шейна. — Опилки.

Он поцеловал меня в лоб.

— Опилки?

— Ты пахнешь опилками, — сказала я ему. — Мне это нравится.

— Да, — он шлепнул меня по попке. — Неудивительно, что моя мастерская взбесила тебя в первый раз, когда мы…

Я заткнула его, накрыв его губы своими. Шейн, казалось, был не против, сжав мое лицо руками, его язык погрузился в мой рот. Обхватив его за талию, я притянула его к себе, чувствуя, как он твердеет и пульсирует возле моего живота.

— Плохой день? — спросил он, когда мы отстранились друг от друга.

Я прижалась носом к его челюсти.

— Становится намного лучше.

Он ухмыльнулся, и прежде чем я успела что-то сказать, подхватил меня на руки. Я вскрикнула, когда он отнес меня в ванную и закрыл дверь, прижав меня к ней.

— Бьюсь об заклад, тебе бы не помешал… — он начал расстегивать мне рубашку. — Горячий… — прижался своими бедрами к моим. — Длинный…

Его рот опустился вниз, язык скользнул по лямке моего лифчика.

— Душ.

— Ммммм.

Я потянула его майку вверх и через голову.

— Я люблю горячий, длинный душ.

Я скользнула рукой вниз по его джинсам. Я почувствовала, как Шейн стонет у меня на плече, пока он стаскивал мою рубашку по рукам вниз. Она упала на пол, и он быстро поработал над моим лифчиком и джинсами, а потом отстранился. Я захныкала от разочарования, но он просто откинулся назад и включил душ, быстро вернувшись, чтобы поцеловать меня, его руки жадно сжимали мои бедра.

Ванная наполнилась паром, Шейн скользнул рукой по моему животу и в трусики, обнаружив, что я мокрая, такая мокрая для него.

— О, детка, — пробормотал он, проводя по мне длинным мозолистым пальцем. — Я собираюсь сделать твой день намного лучше.

Я прислонилась головой к двери, пока он ласкал меня. Я была так близка к краю, но прежде чем смогла дойти до него, Шейн стащил трусики с моих ног, последовав за ними на пол. Потом он накрыл меня своими губами, язык заменил пальцы, и уже спустя несколько долгих горячих касаний его языка я содрогалась от удовольствия.

Мои ноги стали ватными, но прежде чем они могли выдать меня, Шейн схватил меня и отнес в душ. Горячая вода полилась на нас, когда я взяла его твердый член в руку, и он захватил один из моих сосков ртом. Вскоре мы оба застонали, но Шейн убрал мою руку.

— Пока нет.

Он протянул руку и достал презерватив, который оставил на полке.

— Я хочу быть внутри тебя, когда кончу, — сказал он, натягивая латекс на член.

Потом он развернул меня, мои руки уперлись в стену душа, его пальцы сжали мои бедра, когда он вошел в меня. Его стон отдавался эхом в моих ушах, когда он входил и выходил из меня, каждый толчок приближал все ближе и ближе к сладкому блаженству. Его пальцы сплелись с моими, они прижимались к плитке, когда он резко брал меня сзади.

Другая его рука скользнула вниз, по моему животу между моих ног, где он касался меня в нужных местах, чтобы отправить — задыхаясь и задыхаясь — через край. Спустя всего несколько толчков он последовал за мной, и я услышала его хриплый крик освобождения.

Я почувствовала, что его голова покоится между моими лопатками, а его рука обвилась вокруг моей талии, его сила — единственное, что удерживало нас в вертикальном положении. Наконец я смогла нормально встать и повернулась к нему лицом, целуя его лоб, щеку, челюсть.

— Это был великолепный день, — промурлыкала я, пока по нам все еще стекала вода.

***

Позже, когда мы сушились, я заметила, что Шейн ведет себя необычно тихо. Все еще завернутая в полотенце, я забралась к нему на колени и уткнулась лицом в шею.

— Как прошел твой день? — спросила я, отступив назад.

— Неплохо, — ответил он, проводя рукой вверх и вниз по моей обнаженной ноге. — Много новых заказов.

— Это здорово

Его бизнес процветал, особенно после того, как Джоанна упомянула о его работе в одном из интервью, которые часто давала, чтобы представить одну из многих благотворительных организаций своей семьи.

— Сегодня я кое-что получила от Джоша, — сказал я ему. — Он прислал мне список нескольких квартир, чтобы я посмотрела.

Шейн поднял бровь:

— Список? Ты наверно в восторге.

Я ущипнула его за руку.

— Я просто рада помочь. Как там Меган?

— Хорошо, — Шейн накрутил прядку моих мокрых волос на палец. — На этой неделе она решила, что будет специализироваться на истории.

— Больше никакой морской биологии? — спросила я. С тех пор, как она решила, что театр — не ее, Меган переключалась с одной специализации на другую, сводя его с ума.

Шейн вздохнул.

— Надеюсь, она поймет, чего хочет.

— Уверена, что так и будет, — поднимаясь, сказала я ему

Но прежде чем я успела отойти, Шейн схватил меня за запястье и потянул к себе, под моими руками была его обнаженная грудь, твердая и мокрая.

— Кстати по поводу того, чего хотят люди, — сказал он, протягивая руку к нашему прикроватному столику и выдвигая ящик. — Это заняло у меня больше времени, чем следовало бы, но я знаю без сомнения, что я хочу, чтобы ты, Эллисон Лоусон, была в моей жизни всегда.

Он вытащил маленькую резную коробочку. Открыв ее, я нашла там кольцо со сверкающим бриллиантом.

— Боже мой! — ахнула я.

— Элли, — Шейн подвинул меня к кровати и опустился на одно колено передо мной. — Я люблю тебя. Ты выйдешь за меня?

И впервые в жизни мне не нужен был список, чтобы сказать, что делать.

— Да, — я поцеловала его. — Да, выйду.

Конец