Роза алая, роза белая

Глава десятая

- Доброе утро, милорд.

Было очень рано, когда Моргана вошла в комнату Ранульфа с овсянкой и горячим напитком из молока, вина и пряностей, который повариха приготовила специально для него. Она не удивилась, найдя мужа полностью одетым. Ранульф - человек действия, более привычный к безумной скачке по полям в мужской компании. Несмотря на недавний кризис, он не выглядел больным, хотя его лицо теперь казалось еще более резко выточенным.

Восемь дней выздоровления и безделья среди вышитых льняных простыней сделали Ранульфа раздражительным, но он уже почти не чувствовал боли и был готов к сражению, по меньшей мере к словесному. Он с отвращением взглянул на овсянку и жестом остановил Моргану.

- Благодарю за ваши заботы, но будьте добры отослать назад это блюдо, сударыня. Я больше не хочу, чтобы со мной возились, как с ребенком. Сегодня я отправляюсь на охоту.

Несмотря на его огромные размеры, Моргане на мгновение показалось, что Ранульф похож на надувшегося непослушного мальчишку, спорящего с няней. Хотя она и волновалась, что он разбередит рану, ей с трудом удалось сдержать улыбку.

- Как пожелаете, милорд.

Ранульф подошел к ней, взял из ее рук блюдо с овсянкой и поставил его на сундук. Он ожидал возражений, и ее уступчивость сбила его с толку. Ясные синие глаза с подозрением уставились на жену.

- Вы очень кротки сегодня.

- Да, милорд. Я в последнее время научилась этой добродетели.

Он усмехнулся.

- Маленькая кокетка. Вы так же много… или, точнее, так же мало знаете о кротости, как и я. Я привык к вашему острому языку, и эта перемена наполняет мою грудь дурными предчувствиями.

Теперь они оба улыбались, и настроение этой минуты окутало их внезапным ощущением близости. Так и должно быть между мужем и женой, думала Моргана. Легкость и смех, нежное подтрунивание. И, пожалуйста, Господи, сделай, чтобы так было всегда.

Ранульф нарушил чары, как обычно в эти дни. Он резко отвернулся и выглянул в окно. Море и небо смешивались мелькающими оттенками синего и золотого, но далеко на севере появилась линия темных облаков. Она проследила за его взглядом.

- Наверное, к ночи будет дождь. А Элва уверяет, что гораздо раньше, она чувствует своими костями.

- Дождь или солнце, приятно будет скакать за гончими. Я люблю свежую оленину.

Моргана не ответила и стала складывать рубашку, которую он забыл на кровати. Любой предлог, чтобы остаться рядом с ним, пока не найдутся волшебные слова. Слова, которые сотрут память о прошлом и позволят им начать сначала. Может, все еще наладится, хотя она сомневалась в этом.

Пока ее муж выздоравливал, она многое узнала о нем: он был умен и умел управлять замком, это удивляло и радовало ее; он был прекрасным игроком в шашки, хотя и не мог сравниться с ней; и волосы на его шее так восхитительно завивались. Он так же высоко ценил ученость, как и ловкость в бою; предпочитал пряную пищу и обожал засахаренные фрукты; а годы скитаний заставили его мечтать о том единственном месте, которое он мог бы назвать своим домом. А самое неприятное ее открытие - он так же вспыльчив, как и она, и вряд ли она вправе осуждать этот его недостаток.

Моргана очень хотела извиниться за скандал из-за лютни Оуэна Гриффина, но не знала, как избежать неловкости напоминанием. В глубине души она верила в легенду о человеке, который владеет старинной лютней, потому что она пришлась ему по руке.

Ранульф насвистывал веселую мелодию, думая о предстоящей охоте, и Моргана увидела предлог, который искала.

- Мой дедушка пел мне эту песенку, - сказала она. - Так приятно слышать ее снова, но еще лучше было бы услышать ее под аккомпанемент лютни.

Ранульф не взглянул на Моргану.

- Дэффид сыграет вам ее сегодня за ужином.

Вопрос закрылся, как будто захлопнулась дверь, и Моргана поняла, что обида Ранульфа не прошла. Она искала любой предлог, чтобы остаться, и заметила, что порыв воздуха из камина разбросал пепел по полу. Моргана взяла маленькую щетку, но Ранульф остановил ее нетерпеливым жестом.

- Оставьте, - сказал он с оттенком прежней резкости. - Вы не должны прислуживать мне, когда у вас столько собственных дел.

Дел у нее и вправду накопилось много, но Моргана поняла, что ей вежливо предложили уйти. Она подавила разочарование и попробовала снова:

- Да, действительно. Сегодня мы собираемся перетряхнуть сундуки с бельем и провести учет необходимого к празднествам, которые состоятся уже через две недели.

Каждое лето рыцари и мелкие дворяне, состоящие в вассальной зависимости от Морганы, приезжали в замок Гриффин. Они возобновляли вассальную присягу во время официальной церемонии в парадном зале. Гости оставались на несколько недель среди музыки, пиров и турниров.

Моргана поставила щетку на место.

- А потом мы с Бронуин и леди Уинифред навестим добрых монахов святого Тристана и отвезем им припасы, в которых они так нуждаются.

Золотистые брови Ранульфа сошлись на переносице.

- Неразумно сейчас отправляться так далеко. В окрестностях видели неизвестных всадников.

- Несомненно, путешествующие купцы или паломники. Сэр Десмонд уверяет, что опасности нет.

- Для мужчины размеров и силы Десмонда, но не для благородной дамы, - решительно сказал Ранульф. - Вы возьмете эскорт.

- Конечно. - Моргана подошла к двери и открыла ее. - С нами поедет Дэффид.

- Дэффид! - воскликнул Ранульф. - Совсем мальчик. Я запрещаю вам выезжать без защиты. Вы возьмете Седрика и нескольких вооруженных всадников.

- Как пожелаете, милорд. А сейчас я должна идти, нехорошо заставлять ждать леди Уинифред. - И Моргана, забрав овсянку, удалилась.

Оказавшись в коридоре и закрыв за собой дверь, она позволила себе радостную улыбку. Впервые за много дней у нее появилась надежда, что ее мольбы услышаны: мужчина, желающий избавиться от жены, не будет заботиться о ее безопасности и настаивать на вооруженном эскорте. Напрашивается единственный вывод: он не так равнодушен к ней, как кажется.

Моргана поспешила в свою комнату, не заметив двух юных слуг, ослепленных ее сияющей улыбкой.

С продуваемой ветром вершины восточной башни Ранульф следил за маленькой кавалькадой, исчезающей в лесу. Он снова увидит их, когда они появятся на поляне перед воротами аббатства, и он не собирался покидать свой пост, пока они не окажутся в безопасности. Легко было отличить Моргану в синем плаще, отороченном горностаем и серебром, и он не мог не заметить, что она скачет в дамском седле так же изящно, как в мужском.

Он бы предпочел, чтобы она отложила этот визит до тех пор, когда он сможет сопровождать ее, но не было смысла снова ссориться с ней. Хорошо, что она хоть не стала перечить, когда он предложил вооруженный эскорт. Странное для столь строптивой женщины послушание, хотя нельзя не признать, что за последнюю неделю она сильно помягчела. Несомненно, Моргана что-то задумала. Такой мед в голосе! Что бы могла значить эта внезапная поездка в монастырь?

Невозможно понять женщин с их уловками, в особенности его жену. Каждый раз она предстает иной: то нежной и милой, пробуждающей все его покровительственные инстинкты, то смелой и дерзкой по-мужски. И воинственности ей не занимать - только разит она словами, а не мечом. У него остались шрамы, подтверждающие это.

Впрочем, можно понять ее негодование. По рождению и воспитанию она гораздо выше его. Ее родословную можно проследить по кельтской линии до древних королей. К тому же она умна, хорошо образована и богата. Награда для принца. И брак дал ему законную власть над всеми ее владениями, все права, кроме права наследования: замок Гриффин перейдет только ее детям, а если их не будет, то другим кровным родственникам. Его это не волнует. В данный момент он хочет лишь душевного покоя.

Нет, это правда лишь отчасти. Он все еще хочет ее, да поможет ему Бог!

С самого начала было маловероятно, что дама столь богатая и красивая безмолвно смирится с подобным браком. А ведь только глупец жаждет женщину, которая им пренебрегает. Однако их случай более серьезен, так как трения между людьми их положения - не просто неприязнь между супругами. Возникшие разногласия вобьют клин между их приверженцами, разобьют тех на два лагеря, приведя к вражде и неизбежному хаосу. Брак Ранульфа и Морганы начался неудачно, и, может, он виноват не менее, чем она. Надо было, как следует ухаживать за нею, а то и наградить ребенком, как цинично советовал король. Крошечный наследник сплотил бы их подданных в неразрывное целое. Так бы поступил настоящий политик.

- К черту политику! - Ранульф ударил кулаком по каменной стене. Моргана, как колючка, впилась в его плоть, высасывала из него кровь. Как ни пытайся, невозможно изгнать ее из своих мыслей, позабыть о ней хотя бы на несколько минут. Чьи-то шаги оторвали его от мучительных раздумий.

- Вот ты где! - воскликнул Десмонд, подходя к нему. - А я тебя обыскался!

Ранульф отвернулся от продуваемого парапета.

- Я решил подышать свежим воздухом и побеседовать с Оуэном. Мне надо чаще показываться на людях, чтобы прекратить нелепые слухи.

Десмонд встревожено взглянул на него, но как будто удовлетворился тем, что увидел.

- Ветер здесь режет как нож, - сказал он, успокаиваясь, - но это не страшно такому старому боевому коню, как ты. Что касается слухов, то никто не подозревает неладного, поскольку леди Моргана почти не выходила из твоей комнаты. Люди с пониманием относятся к медовому месяцу.

Десмонд умолк и зашагал вдоль парапета.

- Впрочем, есть и другие, более интересные слухи.

Ранульф насторожился.

- И какие же?

- Тут попахивает колдовством. Один крестьянин ударил жену, она упала на камень и умерла. Два рыбака не вернулись после вчерашнего шторма.

- Трагические события. Но при чем тут колдовство? Вспыльчивый нрав и разбушевавшаяся стихия нередко вредят людям.

- Хотел бы и я так думать. - Десмонд ударил кулаком по ладони другой руки. - Однако вспомни о том, как не заживала твоя рана. Говорят, около деревни появлялась двухголовая собака, - он понизил голос, - а прошлой ночью ведьма, окутанная синим огнем, выплясывала на южной стене замка.

- Глупости! - Ранульф потуже запахнул плащ. - Я не понимаю, почему тебя так беспокоит эта суеверная чушь. Если мы начнем расспросы, то наверняка выясним, что никто ничего не видел, а только слышал от кого-то другого.

Десмонд неловко пожал плечами.

- На сей раз, Ранульф, у нас есть свидетель, готовый поклясться, что своими глазами видел ведьму в синем огне.

- И кто же этот шутник, узревший такое диво?

- Узревшему такое диво не до шуток. - Десмонд отвернулся с горестным вздохом. - Этот свидетель - я.

Моргана, в сопровождении Бронуин, леди Уинифред и вооруженного эскорта, без происшествий достигла ворот аббатства святого Тристана. Привратник впустил их, и Моргана с радостью увидела, что двор очищен от мусора, а многие постройки отремонтированы. Посовещавшись с Ранульфом и сэром Диллисом, она отправила каменщиков, плотников и кузнецов, чтобы помочь добрым монахам. Стук топора по дереву и лязг металла доказывали усердие помощников.

Моргана заметила, что многие монахи и послушники, вернувшись из лесных убежищ, усердно обрабатывали остатки затоптанного огорода. Они исхудали, их ветхие рясы болтались на костлявых телах. Многие из пожилых и слабых здоровьем монахов умерли от болезней и холода. Рабочих рук стало вдвое меньше. Нет, не скоро жизнь монастыря вернется в старое русло.

Пожилой настоятель и его помощник поспешили встретить гостей:

- Добро пожаловать, леди Моргана, добро пожаловать! Добро пожаловать, леди Уинифред.

- Приветствую вас, святой отец. Я вижу, многое изменилось со времени нашего последнего посещения, когда мы искали у вас убежища.

- Да, - ответил брат Эван, - благодаря вам и милорду. Мы поминаем вас и сэра Ранульфа и всех ваших храбрых воинов в наших молитвах, миледи, и будем делать это каждый день, пока последний из нас не покинет эту землю.

Моргана сердечно поблагодарила монахов.

- Я привезла вам дары для монастыря в благодарность за помощь вашу и Господа в избавлении от врага.

Моргана вручила брату Эвану кошелек с золотом и серебром и кивнула на остальные дары: мешки с зерном, бочонок бренди, корзины с овощами и бесценными сушеными фруктами вместо похищенных грабителями, а также соленой олениной, дичью и свежей рыбой.

- Благодарим вас, леди Моргана, от всего сердца и будем неустанно молиться за здравие ваше и благополучие.

Монахи проводили гостей в главное здание и предложили им освежиться. Затем Моргана выразила желание посетить придел Богоматери, где она и Бронуин провели ночь под защитой Ранульфа.

Пока леди Уинифред охала и ахала над прекрасным витражом, появившимся после ее последнего визита, а Бронуин восхищалась раскрашенными деревянными статуями с позолоченными нимбами и коронами, Моргана вознесла хвалу Господу за исцеление Ранульфа. Затем она тоже обошла церковь, восхищаясь прекрасной резьбой по дереву и камню.

Моргана вспомнила, как в последний раз, когда она была здесь, Ранульф планировал спасение замка, а она видела лишь человека, увлеченного спасением полученных через брак богатств. Как она повзрослела и изменилась с тех пор, как поумнела! Самое трудное теперь - заставить Ранульфа увидеть эти перемены и поверить в их искренность.

Будучи мишенью интриг и обольщения придворных дам, он привык не доверять женским уловкам. И хотя он провел с Морганой много приятных часов, его настороженность не проходила; казалось, он не собирался предпринимать никаких шагов, чтобы разрушить барьеры между ними. Моргана глубоко задумалась. Только один план приходил ей в голову. И чем больше она обдумывала его, тем привлекательнее он казался. Если Ранульф не хочет брать на себя инициативу, это предпримет она. Она отбросит свою гордость и сделает первый шаг.

Приняв решение, она вдруг почувствовала себя веселее, моложе. Как впервые влюбленная девушка. Солнечный свет струился сквозь цветные стекла, такой же радостный и сверкающий, как уверенность, наводнившая ее душу. Ей не терпелось вернуться и воплотить свой план в жизнь.

Она огляделась, вспомнив об остальных. Жена кастеляна в глубине церкви усердно расшифровывала надпись на мраморном камне в стене. Леди Уинифред не умела ни читать, ни написать собственное имя, пока Моргана не узнала об этом и не предложила обучить ее. Теперь леди Уинифред чувствовала себя такой же образованной, как сама королева.

Лязг шпор возвестил о появлении Седрика. Он поклонился Моргане:

- Миледи, поднимается сильный холодный ветер. Нам лучше поторопиться с возвращением, пока не разразилась буря.

- Конечно. Я соберу всех, и встретимся во дворе.

Вскоре она, попрощавшись с монахами, уже покидала аббатство. Небо потемнело, и пронзительный ветер дул в спину, заставляя женщин плотнее кутаться в плащи с капюшонами. Когда они огибали деревню, Моргана приказала Седрику остановиться.

- Мне надо взять мази у целительницы. Я не задержу вас надолго.

- Как прикажете, миледи.

И Седрик, и его люди были слишком дисциплинированны, чтобы выказывать скуку, сопровождая дам в монастыри и крестьянские хижины. Но некоторые коротко натянули поводья и перекрестились, когда увидели, чей дом выбрала для посещения их новая хозяйка. Лачуга стояла поодаль от деревни, рядом с лесом. Они уже слышали о двухголовой собаке и синей ведьме на крепостном валу. А что касается старой карги, живущей здесь, то тут слухов было в избытке.

Леди Уинифред с отвращением огляделась и не изъявила желания сопровождать Моргану.

- Дурное место, и наверняка полно блох. А запах!… Давайте уедем, леди Моргана. Мне тут не нравится.

- Я зайду лишь на минуту. Мазь уже наверняка готова.

Не успел отряд остановиться, как старуха появилась в дверях своей хижины. Она подождала, пока Седрик помог даме спешиться. С возрастом ее зрение ухудшилось, и она приняла новую гостью за Бронуин.

- Итак, моя милая леди, ты вернулась. Входи, входи. Я могу угадать, что привело тебя. Тебе снова понадобилось любовное зелье.

- Любовное зелье! Я пришла совсем за другим. Мне нужен ваш бальзам, добрая женщина.

Моргана и Бронуин вошли внутрь. Хижина стала еще грязнее, чем раньше, толстый гусь подошел вразвалку и с гоготом клюнул юбку старухи.

- Отстань, негодяй! - Старуха схватила щетку и выгнала птицу на улицу, затем достала горшочек с запечатанной крышкой. - Вот, я уже приготовила новый бальзам, миледи.

- Чудесно.

- Говорят, твой новый лорд хворает, миледи. Неужто так сильно, что без этой мази не обойтись?

- Нет, но она так хороша, что я хотела бы иметь ее на всякий случай.

Ее слова как будто удивили старуху, и она зажевала беззубыми деснами.

- Ну, тогда не хочешь ли еще чего? У меня есть славные притирания, делают лицо белым как снег. Или тебе это не нужно?

Моргана не проявила к притираниям никакого интереса, и старуха, приблизившись, понизила голос:

- Может быть, какой-нибудь леди в замке нужен сильный любовный напиток? Один проезжий купец дал мне такой в обмен на редкие травы. Сказывал, из самого Китая, самые жесткие сердца смягчает.

Моргана отрицательно покачала головой.

- Я избегаю подобного колдовства.

Взяв маленький горшочек, она положила его в кошелек и направилась к двери. Когда она выходила, серебряная отделка ее плаща зацепилась за гвоздь. Розетка, украшенная жемчугом и ее крестом, упала на пол, длинный шлейф замел ее в пыль, оставив незамеченной среди мусора.

Моргана вышла, но Бронуин задержалась. Госпожа доверяла ей, и она знала о перемирии супругов. За последнюю неделю Моргана глубоко полюбила мужа. В чувствах же сэра Ранульфа Бронуин не была так уверена. Перемирия нарушаются, и как только сэр Ранульф окрепнет для путешествия, то может уехать, как грозился. Он заберет с собой своих людей и разрушит все ее планы и надежды. Бронуин неуверенно посмотрела на старуху.

- Этот напиток, о котором вы говорили, он сильнее, чем тот, что купила я?

- Да, сильнее. Намного. Сравнить, так тот будет как пламя свечи, а этот - как солнце.

Старуха заковыляла, но не к грубой полке с рядами горшков и корзинок, а к тюфяку на козлах, служившему ей постелью. Вернувшись, она сунула в руку Бронуин крохотный флакон с бледно-сиреневой жидкостью.

- Пять капель в эль или воду - сегодня, затем еще по две каждый день целую седмицу. На восьмой день вольешь весь остаток.

Бронуин кивнула. Она расстегнула внутренний карман плаща и вытащила из маленького бархатного кошелька серебряную монету. К ее удивлению, старуха отпрянула.

- Оставь свои монеты, дитя. Для кого мне это хранить? Похотливые деревенские парни обойдутся и без любовных напитков.

После еще нескольких попыток Бронуин сдалась, поблагодарила старуху, положила монету на подоконник и вышла, с облегчением вдохнув прохладный воздух, показавшийся особенно свежим после мерзости хижины. Застегнув бархатный кошелек, она с помощью Седрика села на лошадь, и все отправились к дороге, бегущей вдоль моря.

Когда кавалькада приближалась к замку, человек в одежде лесника вышел из-за деревьев. Он выступил на середину дороги так неожиданно, что Моргана испугалась за его жизнь. Седрик жестом остановил двойную колонну, первые два всадника нацелили на него копья.

- Прочь с дороги, негодяй!

Но лесник не обратил на них внимания. Моргана заметила, что он держится слишком гордо для крестьянина и, хотя насторожен, не испытывает ни страха, ни благоговения.

- Опустите копья, я не замышляю ничего плохого. У меня послание для леди Морганы из замка Гриффин.

Он поднял крепкую руку, показывая кожаный свиток, перевязанный веревкой и скрепленный большим куском зеленого воска.

Моргана узнала печать и так удивилась, что не обратила внимания на гладкую речь посланника.

- Я возьму это, - сказала она, не в силах одолеть любопытство.

Один из всадников принял свиток.

- А теперь отойди.

Лесник отступил к краю дороги.

Моргана взяла у солдата послание. В другой ситуации она бы сунула письмо в плащ и прочитала его в замке, но осторожность повелевала ей прочитать послание немедленно. После мгновенного колебания она сломала печать и развернула свиток. Внутри был листок тонкой бумаги. Черными чернилами, дерзкой мужской рукой было написано:

«Прекрасной леди Моргане мои нежнейшие приветствия.

Я слышал, что новый брак необычайно Вас огорчает. Если это правда, пошлите мне одно лишь слово, моя любовь. Не бойтесь. Я избавлю Вас от сэра Ранульфа ради нашей любви.

Вечно Ваш, Линдси».

Печать лорда Линдси была и на самом письме, прямо под его размашистой подписью. Моргана не сомневалась, что письмо настоящее. Ну и наглец! Прищурившись, она взглянула на посланца и вдруг узнала его: Гай Майклсбэри, хвастливый рыцарь, закадычный друг Линдси. Дерзкий поступок. Но у них подобные шутки в ходу, так что дивиться нечему.

Сэр Гай стоял перед ней и с циничной ухмылкой следил за ее замешательством. Одно ее слово - и он мертвец. Оба они это знали. По установленным законам, посланника нельзя задерживать. Опознать его при таких обстоятельствах было бы неблагородно, и, если бы он погиб, замок Гриффин был бы наказан королем и церковью.

Моргана не знала этих воинов достаточно хорошо, чтобы предугадать их реакцию, и, если Седрик и остальные узнают, что перед ними сэр Гай, они могут убить его на месте. Майклсбэри понимал ее затруднение, и его улыбка становилась все шире. Замешательство продолжалось долю секунды, и она приняла решение.

- Вот мой ответ, - она порвала короткий документ на дюжину кусков и бросила на ветер.

Неожиданно охотничьи рожки возвестили о приближении охотников. С криками и смехом они вырвались на луг с другого конца леса, Ранульф и сэр Диллис - во главе. Охота удалась. На ужин будет оленина и пироги с крольчатиной. Заметив отряд Морганы, сэр Диллис снова задул в рог.

Гаю Майклсбэри этого было достаточно. Он растворился в лесу, где один из людей Линдси держал наготове его лошадь.

- Их слишком много, - пробормотал посланник Линдси, когда к нему присоединилась еще дюжина всадников. - Но наше время придет.

Тем временем Моргана и ее маленький отряд поскакали навстречу охотникам. Только один из новых людей, недавно принятых на службу сэром Диллисом, Гарт, крикнул, что его лошадь повредила копыто, и он догонит их, как только сможет. Седрик кивнул, и Гарт отстал, притворившись, что осматривает копыто коня, но, как только кавалькада скрылась за поворотом дорога, он стреножил животное и побрел по дороге, собирая обрывки, брошенные леди Морганой.

Гарт не знал еще, как использует эти клочки, - подобно большинству рыцарей, он не умел читать и даже имя свое написать не мог. Зато хитрости ему было не занимать, и что-то (может быть, странное ощущение, что он где-то уже видел этого лесника, причем не так давно) подсказывало ему, что эти кусочки бумаги могут обернуться для него немалой корыстью.

Он искал их на дороге и в лесу. И к тому времени, когда оба отряда встретились, Гарт уже собрат все, кроме двух длинных крайних полосок, которые будто сквозь землю провалились. Зря я теряю время, подумал он, возвращаясь к мирно пасущейся лошади. Ветер наверняка унес их к морю или какой-нибудь зверек утащил в нору.

Лошадь проглотила пучок травы и приветливо заржала, когда всадник, спрятав обрывки под кожаную куртку, вскочил в седло.

Гарт, новичок в этих краях, никому не был предан. В тридцать один год он не имел ничего, кроме сильных рук, но не собирался всю жизнь подчиняться чужим приказам и сейчас радовался, что наконец-то ему улыбнулась удача. Он найдет кого-нибудь, кто прочитает ему эту писульку, а дальше видно будет. Послав лошадь в галоп, Гарт смешался с арьергардом охотничьего отряда. Одна из горничных, Мелва, заигрывает с ним последние дни. И она хвасталась, что умеет читать и считать, что ее научила сама леди Моргана. Девица расскажет ему, что написано на этих клочках, и тогда он подумает, какую из них извлечь пользу. Никто как будто не заметил его отсутствия.

Ранульф остановил коня перед Морганой и поклонился.

- Приятная встреча, миледи! Нам повезло, как видите.

- У нас будет прекрасный ужин, - ответила Моргана, довольная, что охота не повредила здоровью мужа. Не подозревая, что Судьба и Гарт заинтересовались ее делами, она передала монастырские новости, не упомянув о странной встрече на дороге.

Леди Уинифред думала об ужине и о том, что олень и две оленихи добавят работы кожевникам и что надо бы попросить у леди Морганы пару новых туфель, а того лучше - две.

Вскоре всадники умолкли. Моргана обдумывала встречу с переодетым посланником. Линдси, может, и не замышлял ничего, кроме бравады, но Ранульф мог усомниться в ее преданности, поскольку она не приказала воинам схватить сэра Гая. Необходимо придумать какую-нибудь правдоподобную историю, если начнутся расспросы. В данный момент Моргана хотела одного: чтобы Ранульф не сердился и не подозревал ее. Это могло окончательно все разрушить.

Она опасалась, что ее муж заподозрит, будто она все это время обменивалась посланиями с Линдси. Мужчины - странные и неразумные создания, склонные в любом видеть соперника. Даже если этот соперник преследует нежеланную жену.

Она тайком взглянула на Ранульфа. На фоне далеких штормовых облаков его волосы казались золотым нимбом, а профиль, очерченный солнцем, был так прекрасен, что у нее перехватило дыхание. Он - настоящий мужчина, не из тех, кто тратит время на галантные речи или на рифмы, посвященные женским глазкам. Он обладает качествами поважнее: быстр в мыслях и действиях, честен и справедлив, пылок и нежен в любви. Он никогда не станет вздыхать под освещенным луной балконом, но всегда готов защитить честь женщины и ее владения своим мечом. Боже, как она его любит!

В это же время Ранульф думал о том, какой утомительной и восхитительной была охота… и как прекрасна его жена, с порозовевшими от холода щеками и сверкающими, словно аквамарины, глазами. Он вдруг подумал, что бы она сделала, если бы он спешился перед входом в замок, схватил бы ее на руки и понес наверх в спальню. Растаяла бы она снова, как в ту единственную незабываемую ночь? Выдохнула бы его имя?

Скорее расцарапала бы мне нос в кровь, маленькая злючка! - подумал он и усмехнулся. И все же, может, стоит попробовать!

Когда они приблизились к воротам, Моргана не могла не сравнить свои чувства с теми, какие испытывала, вернувшись из Лондона совсем недавно. Тогда она была в гневе и восставала против своего мужа и боялась его людей. А теперь между ними мир и ее чувства к Ранульфу изменились совершенно. Она взглянула на него из-под опущенных ресниц. Найдется ли из мужчин хоть один, который мог бы так быстро оправиться от ранения, причем столь тяжелого? Все больше и больше он казался ей героем из старых легенд, принцем-воином, сильным и дерзким, как сама жизнь. И, как сама жизнь, нежным.

Он человек, достойный власти, и все его поступки справедливы и разумны, под стать характеру. Он обладает острым умом и чувством юмора. И эти покрытые шрамами сражений руки извлекали такие сладкие звуки из лютни и были так нежны и уверенны, когда ласкали ее.

При воспоминании об их единственной ночи она почувствовала мучительную боль желания. Как же она была глупа и упряма, как ослеплена гневом и страхом, если могла думать, что Ранульф считает ее пешкой в своей игре! Она знала теперь, как сильно заблуждалась из-за неудачного опыта первого брака.

Господи! Еще один только шанс! Ее настроение улучшилось. Мольбы о выздоровлении мужа услышаны, и, если сегодняшняя молитва дойдет, их пошатнувшийся брак будет спасен. Господь помогает возлагающим на Него надежду, это известно всем.

Моргана весело миновала подъемный мост. Она бы так не радовалась, если бы знала, что в нескольких шагах позади в кожаной сумке на поясе Гарта покоятся клочки бумаги, которые скоро станут угрозой ее счастью и жизни.