Русалка из Винсема

3

Корнелиус Мидволд в безупречном строгом костюме стоял в дверном проеме и смотрел на изумительную фигурку в чудесном платье, на которое падали лучи заходящего солнца.

Как были выразительны бедра Беатрикс, как влекуще выглядела декольтированная грудь. Стройные сильные ноги выглядели неотразимо в туфлях на высоких каблуках.

Беатрикс тоже разглядывала Мидволда и не сдержала улыбки.

— Корнелиус, ты тоже неплохо выглядишь, — без обиняков сказала она ошарашенному адвокату. Платье придавало ей смелости. Да, она понимала, это платье открывало секреты ее тела, но в этом не было ничего страшного. Главное, она нравится своему потенциальному жениху, определенно нравится.

Легкий макияж подчеркивал нежные черты ее лица, она чувствовала себя сошедшей со страниц популярного глянцевого журнала.

Адвокат наконец обрел дар речи.

— Поразительно! Такой контраст с твоими потертыми джинсами, сапогами, рабочими перчатками, комбинезонами, да с той черной шляпой ковбоя!

— Не забывай, я — садовник. Но иногда могу выглядеть, что надо. Выглядеть хорошо. Ну, ты одобряешь?

— Еще бы! — восхищенно проговорил он, медленно описывая вокруг нее круги.

Беатрикс смущенно потупилась. Не хватало еще, чтобы он понял правду: она старалась именно для него. На самом деле она стояла сконфуженная, робкая, а рядом находился человек, который в ее глазах был таким роковым, неотразимым, потрясающим… Она даже попыталась оправдаться, сказав, мол, приготовилась к вечеринке, чтобы ему было не стыдно с ней там показаться.

Мидволд остановился напротив нее, улыбка осветила его лицо.

— Мисс Робинсон, полагаю, вы выглядите бесподобно. Какая там к черту вечеринка! Вы созданы для роскошного званого вечера. Прошу прощения за все мои слова, бестактные замечания по поводу вашего прошлого внешнего вида.

Она закусила губу, стараясь не покраснеть. Когда его взгляд окутал ее всю с головы до ног, как будто незримый волшебный плащ, девушку пронзила догадка: ему не удалось оценить ее по достоинству раньше. Мидволд не воспринимал свою подопечную, как обворожительную женщину, а сейчас его взгляд, окутывая, одновременно и раздевал. Лишь несколько мгновений назад она впервые осознала то, как приятно стоять перед мужчиной, показывая все свои достоинства. И чуть было не выпалила: «Корнелиус! Зачем нам вечеринка! Обними меня — и дело с концом!».

Но Беатрикс не сделала этого, не совсем же она сошла с ума. Разве фиктивные невесты атакуют фиктивных женихов страстными предложениями?

Смущение ее прошло. Пусть теперь смотрит. Оказывается, это доставляет удовольствие.

— Мне очень приятно, что тебе понравилось, как я выгляжу. Сегодня меня увидят незнакомые люди. Мне хотелось бы, чтобы все они отнеслись ко мне как к твоей…

Тут она запнулась, но потом с трудом нашла слова и продолжила:

— Все-таки я, так сказать, твоя будущая жена.

— Да, тебя заметят, и еще как… — сказал он. — А что ты об этом так робко говоришь?

Корнелиус наконец сел в кресло, расслабился и вытянул ноги. Словно избавился от наваждения. И тут же вспомнив, спросил деловым тоном:

— Что за срочное дело было ко мне?

Беатрикс подробно рассказала о своем разговоре с Константином Ван дер Меем. Мидволд, не вставая с кресла, стащил с себя пиджак и галстук, бросил их на стол и задумался.

— Представляешь, он по сути дела мне угрожал, этот агрессивный братец, — добавила она.

— Думаешь, этот мистер подслушал наш разговор?

— Нет. Если бы он был рядом при нашем разговоре, я бы это заметила. Он появился после того, как ты исчез за дверью кафе… Почему ты так спокоен, Корнелиус?

Адвокат пожал плечами.

— Потому что не испытал новых ощущений. Я ведь постоянно сталкиваюсь с подобными делами, угрозами, исходящими от всяких мерзавцев. Да и день у меня сегодня был тяжелый.

Он встал, подошел к бару, окинул взглядом десятки бутылок и предложил:

— Хочешь выпить?

— Да… Конечно… Спасибо… Нет!

Беатрикс все время ощущала: она должна реагировать на его предложения безошибочно. Чтобы Корнелиус Мидволд не подумал о ней лишнего, не решил, что перед ним легкомысленная дурочка…

— Нет, так нет, — спокойно согласился он. — А я немного выпью.

Адвокат смешал для себя виски с содовой, уселся в кресло, снова с наслаждением вытянул свои длинные ноги и лениво посмотрел на нее.

— В общем, Беатрикс, такое дело. Если кто-нибудь докажет, что я каким-то боком повлиял на дело Кристиана Ван дер Мея и тот включил меня в свое завещание, я могу сказать своей карьере «прощай». Я уже пытался тебе говорить об этом утром в кафе.

Беатрикс опустилась в кресло, стоящее рядом.

— То есть тебе есть что терять…

Он рассматривал на свет стакан с виски.

— Понимаешь, я должен сделать какой-то выбор. Самое лучшее и Правильное для меня в этой ситуации, это наплевать на поместье.

Девушка раскрыла рот, глаза ее расширились… В одно мгновение радостное настроение улетучилось.

— Это правда. Ни дом, ни земля, ни цветочные поля, ни каналы с лодками мне не нужны. У меня все есть.

Беатрикс Робинсон встала, подошла к бару, плеснула в стакан бренди.

Корнелиус смотрел на ее действия с удивлением. Она вернулась со стаканом к своему креслу, уселась и мрачно произнесла:

— Слов нет.

— Хорошо. Раз слов нет, в тишине мне будет удобнее разговаривать. Причина, из-за которой я хотел бы не заниматься этим делом, тебе, надеюсь, окончательно ясна. А что до других причин… — Он выдержал паузу, в глазах его появился стальной блеск. — Я отдаю должное твоей упорной борьбе, Беатрикс, за права твоих стариков. Но сам могу со спокойной совестью признаться, что не вынуждал Кристиана включать меня в завещание. Кроме того, Кристиан Ван дер Мей давал Константину право подписывать некоторые документы. Так что я тоже буду продолжать борьбу.

Он встал, посмотрел на гостью испытующим взглядом.

— Слышишь, я буду продолжать борьбу. И для этого мне нужна твоя помощь.

— Какая?

— Сколько раз можно объяснять? Мы должны заключить фиктивный брак.

— Фиктивный?

— А какой же еще? Поверь, я не намереваюсь причинить тебе зло, боль. Конечно же фиктивный. Успокойся!

Беатрикс прижала руки к груди и тихим голосом произнесла:

— Я согласна.

— Отлично! — Корнелиус отставил в сторону стакан, пересек комнату и достал нечто из ящика письменного стола. Это был футляр из голубого бархата.

— Примите от всего сердца, дорогая! Теперь это ваше.

В тоне Корнелиуса звучали нарочито-театральные нотки. Опять издевается? Беатрикс с недоумением взяла в руки голубую коробочку.

— Мне пришло в голову, что твое согласие мы должны обставить самым невероятным, романтическим образом, — с улыбкой в глазах произнес Корнелиус. — Открой-ка.

Она осторожно приподняла крышечку футляра и охнула. В нежной небесной глубине, в шелковых складках Беатрикс увидела прекрасное колечко с бриллиантом, выполненное в античном стиле.

— Что это?

— То, что ты видишь. Обручальное кольцо.

— Откуда оно у тебя?

— Давным-давно мне подарила его любимая тетка со всеми прочими драгоценностями, сказав: «Мой мальчик! Вся эта невысокая горка бриллиантов, изумрудов, сапфиров и золота достанется твоей жене». Тетка обожала широкие жесты, — небрежно пояснил Корнелиус. — Примерь.

Смущенная Беатрикс с завороженным видом надела колечко на безымянный палец левой руки. Бриллиант словно испускал тончайшие, пронзительные лучи, они, казалось, тихо-тихо звенели в тишине комнаты. Девушке показалось, что на руку к ней опустилась волшебная звезда… Украшение пришлось впору.

— Оно великолепно, — прошептала мисс Робинсон.

Корнелиус взял ее за кончики пальцев, внимательно рассмотрел кольцо, словно видел его впервые, затем нежно поцеловал руку Беатрикс и… буднично добавил:

— Ладно, дорогая, колечки колечками. Теперь мне необходимо принять душ и переодеться.

На все про все Мидволду хватило четверти часа.

Адвокат появился перед своей невестой в просторном льняном пиджаке, белой рубашке, зеленых брюках. Он выглядел полностью экипированным для похода на любое мероприятие.

Его черные волосы были тщательно уложены, в руке новоиспеченный жених держал бутылку французского шампанского.

— Я готов. А ты?

Беатрикс встала, поправила платье, взволнованно спросила:

— Нам далеко идти?

Он еще раз оглядел ее фигурку, густые замечательные волосы, собранные в пучок. Красивая девушка!

— Недалеко. Поедем на лифте. Мои друзья занимают пентхаус с огромным балконом и изумительным видом на Амстердам… Ты нервничаешь?

— Честно говоря, да. Даже подташнивает от волнения.

— Ты разве не посещала званые вечера?

— Громко сказано. Вечеринки — да. И уж, конечно, не бывала в пентхаусах, из которых вид на миллион долларов. Но это ничего.

— Полагаю, такая самоуверенная девушка как ты быстро справится с волнением и составит мне достойную партию.

Он еще раз смерил ее взглядом с ног до головы.

— Спасибо, Корнелиус.

— Беатрикс, тебе нетрудно произвести нужное впечатление на кого угодно в любых обстоятельствах. Никто не скажет о тебе ничего плохого. Ты — моя помощница из бригады спасателей. Только что не в комбинезоне…

— Спасибо.

Теперь ее улыбка была достаточно язвительна.

— Я действительно умею управлять собой. Единственное, что немного мешает: как-то не привыкла чувствовать себя невестой.

— О! Как будто у тебя не было опыта.

Мисс Робинсон на мгновение прикрыла глаза и тихо произнесла:

— Корнелиус, поверь, абсолютно никакого.

— Теперь будет… Главное, помни, что мы — одна команда. И начинаем войну с Константином Ван дер Меем.

Корнелиус стал откупоривать бутылку с шампанским. Беатрикс с глубокой печалью подумала о том, как все происходящее не похоже на ее девичьи мечты. Одна команда… война… помощница из бригады спасателей — и ни слова о любви. Этому человеку неизвестны романтические устремления. А как бы ей хотелось услышать что-нибудь ласковое!

Как все девушки в мире, Беатрикс мечтала о том, что ее избранник в один прекрасный день объяснится ей в своих искренних чувствах, волнуясь, путая слова, краснея, бледнея, может быть, даже встав на одно колено. Или нет, лучше подняв ее на руки и осыпая поцелуями. А потом она хотела бы, чтобы ее возлюбленный внезапно преподнес ей букет цветов, лучше роз. Ей так нравятся розы! И она, счастливая, утопила бы в нежных благоухающих лепестках лицо, залитое стыдливым румянцем. Кроме того, жених с невестой должны постоянно держать друг друга за руки и мечтать о доме, о детях, о предстоящих планах и намерениях. В этом случае Беатрикс сказала бы ему: «Любимый, я хочу, чтобы мы дожили до дремучей старости и умерли в один день!».

— Твое здоровье, дорогая! — донесся до нее голос Корнелиуса. И в следующую секунду она приняла из его рук бокал золотого шампанского.

— Твое здоровье, дорогой, — убитым голосом произнесла девушка. — Тебе вся эта процедура кажется забавной…

— Беатрикс, где твое чувство юмора?

— Мне не до смеха, — горько призналась она. Нет, ни за что нельзя говорить ему, что он ей нравится. Даже больше, чем нравится. Поэтому тут же нашлась, что ответить: — Я боюсь козней Константина.

— Волков бояться — в лес не ходить! — бодро проговорил Корнелиус и одним махом осушил бокал. Потом он взял розу из вазы, стоящей на столе, оборвал стебель и прикрепил ее к платью. Кажется, он сделал это довольно нежно. Или ей показалось?

— Корнелиус! Ах ты, темная лошадка! Где пропадал, признавайся… Компания вся в сборе. Мы уже решили, что ты заработался.

Адвокат Мидволд и Беатрикс стояли в просторном холле на последнем этаже высотного здания. Дверь в квартиру была распахнута, на пороге их встречала хозяйка — Катрин Кампверсе. От нее буквально летели искры радости, лицо светилось радушием и восторгом. Хозяйка оказалась очаровательной толстушкой, с потрясающей улыбкой в сто зубов, одетой в элегантное платье. Она не могла стоять на месте, а все время двигалась в такт музыке, которая наполняла квартиру.

Корнелиус подтолкнул вперед Беатрикс. От внимательных глаз Катрин не ускользнуло присутствие обручального колечка на пальце девушки.

— Ах ты, котеночек! Как тебе удалось это сделать? Столько было потрясающих претенденток на твое место, и все их попытки пошли прахом. Дай я тебя расцелую!

От мадам Кампверсе пахло дорогими духами и разгоряченной от танцев кожей. Она смачно чмокнула Беатрикс в щеку.

Корнелиус смотрел на эту сцену, ни одним мускулом лица не выдавая собственных эмоций. Девушка в момент поцелуя Катрин почему-то вспомнила, как пальцы адвоката коснулись ложбинки между ее грудей, когда он прикреплял к ее платью цветок. Она не могла вспомнить выражения его глаз в тот волнующий момент, а как бы ей хотелось, чтобы в ее адрес были произнесены ласковые слова! Чтобы в ее сторону был брошен нежный взгляд. Нет, даже незнакомая ей Катрин Кампверсе была в тысячу раз искреннее, чем он…

Девушка оглянулась и не увидела рядом Корнелиуса. Он уже прошел в квартиру, стоял у окна громадной гостиной и был увлечен разговором с пожилым господином. Тот был одет в костюм с иголочки, в петлице пиджака торчала белая гвоздика, его безупречно начищенные туфли утопали в длинном ворсе темно-зеленого ковра. Интересно, кто он — банкир, судовладелец, чиновник мэрии? Беатрикс заметила, что господин время от времени одобрительно посматривал на нее и с улыбкой что-то говорил Корнелиусу.

Девушка подошла к дверям, ведущим на огромный балкон. Она никогда в жизни не видела Амстердам с такой высоты. Сказка, да и только!

Глазам открывалась широкая панорама города: далеко на западе сверкали воды морского пролива, белели корпуса кораблей, торчали портовые краны. Внизу, среди куп деревьев, вздымались шпили соборов и остроконечные крыши старинных зданий. По набережным каналов двигались люди, похожие на гномов в разноцветных одеждах.

Ни один звук не доносился снизу. Казалось, балкон плывет в воздушном океане. Ноздри Беатрикс уловили запах цветущих лип, йода, водорослей и того неповторимого аромата, который дарит чутким существам вечерний воздух солнечного заката над портовым городом.

На балкон вышли и другие гости. Нет, они не вышли, а вырвались на воздух пестрой толпой. На некоторых из них были маскарадные одеяния. Беатрикс искренне рассмеялась, увидев мэра города так близко от себя, одетого в костюм пирата. На боку у него висела сабля, на плече сидел живой попугай.

На дамах были древнегреческие хитоны, средневековые платья из тяжелого бархата и нежного шелка. Некоторые господа облачились в костюмы Арлекино, Пьеро, мушкетеров…

— Как здорово! — воскликнула Беатрикс, обнаружив в толпе Корнелиуса, и уцепившись за его локоть. — Посмотри, какие замечательные наряды! Я словно попала в сказку!

— Дорогая, в этой сказке твой костюм — лучший! Ты — настоящая Золушка, превратившаяся в принцессу! — проговорила услышавшая ее слова радушная хозяйка. Ее полное добродушное лицо светилось неподдельным восторгом. Катрин Кампверсе обняла Корнелиуса и сказала:

— Дорогой, как тебе удавалось держать в секрете свою помолвку с этой прекрасной девушкой? Ты — скрытный мальчик, но как замечательно поступил, приведя ее сегодня в наш дом! Беатрикс напоминает мне южный цветок, чудом занесенный в северные края… Откуда вы, дитя?

Настроение у Беатрикс было замечательное, и она легко отвечала на прямые вопросы.

— Здесь, в этом городе родились мои родители, мои дедушка с бабушкой, так что экзотические страны не имеют ко мне отношения, так же, как и я к ним.

Их окружили маски. В руках Катрин оказался микрофон.

— Господа пираты, рыцари и мушкетеры! Хочу представить вам своих друзей — Корнелиуса Мидволда и его невесту Беатрикс Робинсон!

Раздались аплодисменты. Квартет музыкантов в углу громадной гостиной сыграл веселую мелодию. Глаза Беатрикс горели, в голове пронеслось: «Может быть, не все так уж и плохо в жизни, как мне кажется?».

Сильные руки Корнелиуса легли ей на плечи, мисс Робинсон оказалась в центре танцующего круга.

— Как ты себя чувствуешь, дорогая?

— Замечательно, — прошептала девушка и уткнулась лицом в широкую грудь адвоката. Ей не показалось это стыдным, пусть все здесь видят, что она и он — одно целое.

— Признаться, я тоже чувствую себя замечательно. Казалось, что к своим тридцати шести годам мне уже удалось многое постичь. Но я заблуждался и начинаю понимать это только сейчас.

Звучала музыка, мелькали лица, маски, мелодия занимала почти все существо Беатрикс. Корнелиус оказался замечательным партнером. Он будто родился для танцев. Его ладони, казалось, еще немного и прожгут ее талию насквозь. Тягучая, сладкая истома, сильное желание внезапно возникли в каждой клеточке тела. Она окончательно поняла, что хочет быть с ним, хочет стать его настоящей женой, единственной возлюбленной.

Нежные пальцы Корнелиуса коснулись ее груди. Он взял розу, прикрепленную к ее лифу, и украсил ею волосы девушки.

Беатрикс в этот момент почувствовала, как груди отозвались на мимолетное прикосновение мужских пальцев, и соски их напряглись. Дыхание ее прерывалось, ноги ослабли, да что там ноги! Она вся ослабла, еще бы одно мгновение — могла бы потерять сознание, повиснуть у него на руках. Но он, похоже, не понимал, что невеста по-настоящему принадлежит ему, любит его, и ее сжигает невыдуманная страсть…

Словно почувствовав это, Корнелиус нагнулся и поцеловал ее в голову. Как было сладко чувствовать ауру мужского обаяния, быть под защитой сильного человека, обвивать и сжимать руками атлетически сложенное тело, так замечательно двигающееся в ритме мелодии. Она ощущала запах Корнелиуса — замечательный, единственный на свете мужской запах, который ей хотелось вдыхать бесконечно, и сердце ее радовалось жизни.

— Ты что-то сказала? — спросил вдруг адвокат.

— Разве?

Он остановился, но не отпускал ее, держал в объятиях.

— Может быть, мне только показалось. А вообще, все твои мысли видны на лице.

— У меня сегодня день, полный сюрпризов, — тихо сказала Беатрикс.

Он улыбнулся и еще раз поцеловал ее, на этот раз в щеку.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила девушка.

— Хорошо. Только очень хочется есть, — просто признался он. — Константин Ван дер Мей мог бы отбить у меня аппетит, но, как ни странно, во мне проснулись новые силы. Думаю, хозяева угостят нас чем-нибудь вкусненьким.

Минуя танцующие пары, они пробрались к шведскому столу, накрытому в соседнем зале.

Беатрикс на мгновение оторопела, увидев «чего-нибудь вкусненькое», как выразился Корнелиус. Великолепная сервировка, нежных оттенков салфетки, столовые приборы, сверкающие в свете длинных свечей, аппетитные блюда… Господи, чего здесь только не было! Все это поднимало настроение, и действительно Беатрикс страшно захотелось перекусить.

Она выбрала себе — как всегда — салат и кусочек лосося.

— Ты никогда не ешь никакого мяса? — удивился адвокат.

— Никогда. И мне не нравятся такие вопросы. Я же не спрашиваю тебя, почему ты навалил на тарелку гору ветчины?

— Еще не навалил. Только наваливаю, — отозвался Корнелиус довольным голосом. — Хочешь вина?

— Хочу.

Как было там замечательно! Беатрикс и Корнелиус, подобно озорным детям, жевали, прихлебывали из бокалов, смеялись. Развеселившийся жених заговорщицки сообщил, что у него на сегодняшний вечер есть одна серьезная задача — перепробовать все блюда, стоящие на шведском столе. Беатрикс попыталась подсчитать, сколько закусок, салатов, тарелочек с тарталетками и бутербродами находится перед ними, сбилась со счета и в который раз рассмеялась.

Вскоре к ним присоединились другие гости, и мисс Робинсон с раскрасневшимися щеками, совершенно никого не стесняясь, стала разглядывать жующий народ.

— Смотри, Корнелиус, вон тот султан явно любит рыбу! Придвинул к себе блюдо и уплетает! А вон та дама в тяжелом наряде королевы никак не может дотянуться до бутербродов с черной икрой!

— Ты — расшалившаяся девчонка. Во-первых, это не султан, а хозяин всех холодильников в амстердамском порту. Можно считать, что, безусловно, вся рыба принадлежит ему. А та дама в костюме королевы — вице-президент аэроклуба, в котором я учусь летать на вертолете. На всех остальных, ладно, можешь махнуть рукой, они члены моего гольф-клуба, — строгим голосом пытался урезонить девушку адвокат. — Комментарии на подобных вечеринках неуместны. Каждый ведет себя так, как ему хочется.

— И мэр с попугаем тоже член твоего клуба?

— Мэр — естественно, попугай — нет, — пошутил Корнелиус. — Наш гольф-клуб — старейший в городе. И сегодня, забыл тебе сказать, ты присутствуешь на юбилее этой популярной в элитных кругах организации.

Потом они снова танцевали, прижимаясь друг к другу так, что у Беатрикс сбивался пульс и пересыхало в горле. Разгоряченные выходили они на балкон и любовались угасающим вечером.

На небе Амстердама словно на детской переводной картинке медленно проявлялись звезды. Огни в порту напоминали загадочные далекие костры.

— Между прочим, у меня есть такая мысль, — сказал Корнелиус, когда они в очередной раз вышли на свежий воздух. — Я предлагаю тебе провести здесь всю ночь, не уезжать домой.

Беатрикс нахмурилась, задумалась. Она как-то забыла, что ей пора возвращаться. Но сейчас… Перспектива катиться по ночному шоссе в холодной машине, надо признаться, ее мало вдохновляла.

— А как это можно сделать? — спросила она. Конечно, вопрос ее прозвучал немного глупо.

Корнелиус понизил голос и ответил с ироничной улыбкой:

— Как сделать? Просто. У меня есть свободная спальня. Для гостей.

— Очень мило с твоей стороны, — с шутливым полупоклоном проговорила Беатрикс. А у самой бешено забилось сердце! Как? Она останется с ним наедине, ночью, в одной квартире? После того, как он при всех назвал ее своей невестой? После того, как он пару раз прикреплял к ее платью и волосам розу? После того, как они целовались, танцевали, стояли на балконе так близко друг к другу, что она ощущала не только его спокойное горячее дыхание, но почти каждую клеточку мужественного тела? Прилично ли это — ночевать с ним вместе? Она же — фиктивная невеста, а в будущем — фиктивная жена.

Беатрикс неуверенно кивнула головой.

— Хорошо, — сказал Корнелиус. — Кстати, завтра суббота, а по субботам я езжу к своей матери. И, наверное, будет правильно, если мы поедем туда вместе.

Девушка хотела задать вопрос, а что же она там должна делать? Но в эту минуту к ним подошел господин, который представился Генрихом Кампверсе.

Это был хозяин квартиры, муж Катрин, здоровенный детина. В противоположность своей хохотушке-жене он почти не улыбался. У Генриха было такое мрачное выражение лица, будто у него болели зубы. Но при этом он оказался очень разговорчивым. Кажется, господин Кампверсе начал говорить с Корнелиусом и Беатрикс, еще в дверях, только направляясь к ним.

Девушка вскоре узнала, что у ее будущего фиктивного мужа есть сестра по имени Шарлотта. Она также поняла, что мать Корнелиуса занимала пост генерального судьи округа. И уж чуть было не упала со стула, услышав, что конь, выигравший кубок Амстердама в прошлом году, принадлежал Корнелиусу!

Под грузом этой информации Беатрикс вышла подышать ночным воздухом и тут же попала в объятия Катрин Кампверсе.

— Малышка, ты так хороша! А мы все рады, что Корнелиус наконец-то нашел свое счастье! — щебетала та.

Мисс Робинсон почувствовала — сейчас самое время порадовать Катрин, и призналась ей, что восхищена квартирой супругов Кампверсе. Несколько комплиментов дались легко, потому что шли от чистого сердца.

Хозяйка пентхауса была в курсе, что Беатрикс стала владелицей замечательного загородного поместья, завещанного ей известным банкиром. Но ее взгляд на помолвку оказался поразителен:

— Уж я-то знаю потенциальных невест Корнелиуса. Поверьте мне, малышка, они не стоят вашего мизинца.

— Почему? — простодушно поинтересовалась Беатрикс.

— Я так думаю! — засмеялась госпожа Кампверсе и грациозно, как только умеют делать полные женщины, сделала несколько танцевальных па под чарующие звуки оркестра. — Ах, я так люблю развлекаться — ходить в театр, танцевать! Вы тоже полюбите! Теперь вы — украшение нашего дружеского круга!

Плыла восхитительная ночь.

— Пора уходить. — Беатрикс почувствовала, как Корнелиус положил ей руку на плечо.

— С удовольствием, дорогой.

Тот нежно поцеловал девушку. Они распрощались с хозяевами, гостями, вошли в сверкающий огнями лифт.

После карнавальной, взвинченной атмосферы дома супругов Кампверсе, воздух в квартире Корнелиуса показался им прохладным, даже немного отрезвляющим.

— Я никогда не была на таком замечательном вечере, — проговорила счастливая Беатрикс.

Она остановилась в центре гостиной, скинув с ног новые туфельки. До чего приятным показалось ей прикосновение мягкого ворса роскошного паласа. Что с ней? Да просто смертельно устала!

Корнелиус протянул Беатрикс бокал шампанского.

— Нет, только не стоя! — Девушка упала в кресло и начала следить за пузырьками, поднимающимися со дна бокала.

— Ты была само вдохновение. Произвела потрясающее впечатление на всех гостей, а Катрин просто от тебя без ума, — довольно проговорил адвокат.

— Это только потому, что пришла вместе с тобой.

Он кинул на нее проницательный взгляд. Мисс Робинсон отпила глоток шампанского и сказала:

— Но все-таки, я чувствовала себя немного Золушкой.

— Это еще почему?

— Дорогой, я не играю в гольф, не летаю на вертолетах, у меня нет собственной конюшни. Моя мать не занимает должность генерального судьи округа. Когда мы приедем к твоей матери, о чем я буду с ней разговаривать?

— Не волнуйся, предстоит обычная легкая весьма доброжелательная беседа, — спокойно проговорил он. — Ей достаточно знать, что ты — моя невеста.

Беатрикс отставила бокал.

— Ну, какая я невеста… Мы ведь ненастоящие муж и жена.

Помолчав, он сказал:

— Ты когда-нибудь была влюблена?

— Не знаю. Сейчас мое прошлое так далеко. Как туманный берег моря.

Он улыбнулся.

— Зато будущее тебе ясно, да?

Она посмотрела на него из-под ресниц, но промолчала.

— А что касается визита к моей матери завтра, — продолжил он, — то тебе нечего беспокоится. Ложись сейчас спать.

— Корнелиус, постели мне в гостиной, — внезапно попросила она. — Пожалуйста.

— Почему ты не хочешь идти в спальню?

— Мне… мне… кажется, здесь будет лучше.

— Беатрикс, не заставляй меня делать глупости. Там нормальная постель, ты отдохнешь. А в гостиной, ну мало ли что? Утром я встану рано, случайно разбужу тебя.

Она задрала вверх подбородок.

— Нет! Кстати, перед сном я люблю смотреть телевизор. Сейчас лягу на этот диван, и буду смотреть ночной канал. Или лучше поступлю по-другому: буду сидеть до утра в этом кресле.

Он рассмеялся.

— Упрямая девочка!

— Не смейся! — продолжала настаивать Беатрикс. — У себя дома я частенько засыпаю в кресле. Прямо перед телевизором. Ничего страшного.

— Не капризничай. А впрочем, спи, где хочешь. Сейчас принесу тебе одеяло и подушку. У тебя есть, во что переодеться на ночь?

— Ммм… Нет.

— Оставайся здесь. Я тебе сейчас что-нибудь найду.

Беатрикс напряглась. Неужели предложит ей ночную сорочку в кофейных кружевах, которую несколько часов назад она разглядывала в ванной комнате?

Но он принес простую белую рубашку, свою рубашку, а вовсе не то проклятое шелковое неглиже, касавшееся тела страстной женщины-вамп. А еще он притащил одеяло и подушку.

— Спасибо, — сухо поблагодарила она. — Прости, что причиняю тебе беспокойство.

Он сунул рубашку ей в руки и ущипнул за подбородок.

— Странная ты девчонка. Хотел бы я знать, какие в голове у тебя мысли.

Ее губы дрогнули. Она стояла, не дыша, напротив излучающего энергию и силу взрослого тридцатишестилетнего мужчины и чувствовала, вот сейчас может случиться нечто такое, что или оттолкнет их друг от друга или, наоборот, заставит броситься в объятия.

Весь день Беатрикс думала об этом. Понимала, как он опасен для нее, как интересен, изыскан, разносторонне образован, понимала, как ему легко одним движением ресниц толкнуть ее в постель и, шутя, овладеть ею.

Она закрыла глаза и почувствовала, как его длинные крепкие пальцы коснулись основания ее шеи, нежно тронули локоны ее волос.

Эффект от прикосновения был чудесен. Она ощутила всем телом волну нарастающего жара. Господи! Как она устала, обессилена и как одновременно необыкновенно сексуально напряжена.

Да, да, сомнений не оставалось. Она была сексуально напряжена. Но от чего? От простого прикосновения его пальцев к шее?

Горячая волна страсти прокатилась по ее спине. Как жаль, что эти прикосновения столь легки и коротки. Неужели он издевается над нею? Беатрикс где-то читала, что настоящие мужчины овладевают женщинами в порывах огненной страсти. А Корнелиус… Его прикосновения показались ей даже робкими, словно перед ней стоял нецелованный юноша, боящийся отказа.

Она подняла на Корнелиуса полуприкрытые ресницами глаза и прочитала в его взгляде понятный без слов вопрос: «Будешь ты со мной спать или нет?».

В какой-то момент хотела ответить: «Да. Делай, что хочешь, милый Корнелиус. Люби меня. Заставь меня плакать, кричать, смеяться, петь. Потому что я уверена, я чувствую, у тебя хорошо будет все получаться — целовать меня, ласкать, проникать внутрь…»

Но Беатрикс проглотила свой полный страсти монолог. Похоронила его в глубине души. Фиктивная жена не должна требовать того, что диктует любовь.

— Я хочу спать, — вот что сказала она на самом деле.

Огонек зажегся в его глазах и погас.

— Хорошо, Золушка, — мягко вымолвил он и поцеловал ее губы. — Спокойной ночи.

Коварный тип, зачем он поцеловал ее? Играл, честное слово, играл! До последнего мига ждал ее порыва. Думал, поцелуй сломит неприступное сердце мисс Робинсон, которая на самом деле уже в полушаге от другой фамилии — миссис Мидволд…

Разумеется, она отвратительно спала. Провалилась в забытье только перед самым восходом солнца. Ей снились отвратительные сны, будто она в глухом лесу и убегает от диких зверей, а цепкие лианы захлестывают петлями ее уставшие ноги.

Рубашка Корнелиуса жгла тело: девушка даже во сне ощущала это. Лучше бы его руки обнимали ее, а не чистая ткань касалась ее спины, живота, груди…

А уже в десять часов субботнего утра она сидела на переднем сиденье «порше», совершенно разбитая, не выспавшаяся, — рядом, за рулем, невозмутимый адвокат — и ехала знакомиться с матерью Корнелиуса.