Глава 22

В субботу Синди и Либерти поднялись рано. Синди была так возбуждена, что предложила не жадничать и поехать на запись на такси. Накануне она даже отменила свидание с охранником по имени Мус. Тем самым у Либерти появилась возможность ввести сестру в курс всего, что произошло за время ее пребывания у матери.

— Вот это да! — воскликнула Синди, внимательно выслушав сестру. — Она наконец решилась открыть тебе правду об отце, и оказалось, он давно умер? Вот чертовщина! Что же она раньше не рассказала?

— Она никому не рассказывала.

— Арета всегда грешила на менеджера какого-то клуба, где она пела.

— А теперь оказывается — ничего подобного.

— Позвоню-ка я маме, — заявила Синди. — Послушаем, что она на это скажет.

— Ни в коем случае! — остановила Либерти. — Не надо ей ничего говорить. Дайан не хочет, чтобы об этом знали.

— Это еще почему? Потому что у него была семья?

— Что ты меня-то спрашиваешь? Я и так в себя никак не приду.

— Но ты же хочешь его найти, так?

— Ты меня не слушаешь, что ли? Он умер, Синди, умер!

— А ты уверена, что она тебе правду сказала? Германия черт-те где, и если бы она пела с Айзеком Хейзом, моя мама бы точно знала. — Не дав Либерти себя остановить, Синди взяла трубку, набрала номер Ареты и включила громкую связь. — Привет, мам, — сказала она. — Скажи: Дайан когда-нибудь была на гастролях в Германии с Айзеком Хейзом?

— Если бы Дайан ездила в Европу, я бы наверняка знала. И тем более, если бы с Айзеком Хейзом. Аллилуйя! Это же бог! Я один раз была на его концерте. Голый, весь в золотых цепях, тело блестит от пота. Е-мое! Не мужик, а сплошная плоть. Я бы не прочь…

— Мам, не надо со мной говорить о сексе. Противно!

— А почему ты вдруг спрашиваешь?

— Потому что Дайан наговорила Либерти, что была на гастролях с Айзеком Хейзом.

— Можешь мне поверить, детка, такого не было.

— Но ты же не все о ней знаешь? Ты жила в Атланте, она — в Нью-Йорке.

— Солнышко, — твердо заявила Арета, — если бы мою сестрицу понесло за океан, вся семья бы знала. Обо всем хорошем она нас всегда информировала.

— Это точно? — переспросила Синди, переглянувшись с сестрой.

— Да, девочка, абсолютно точно.

— Спасибо, мам. Да, и еще: я буду сниматься в видеоклипе. Увидишь меня по телику. Что скажешь?

Что?! — завопила Арета. — Это дело надо отметить. Жду вас с Либби у себя в воскресенье. Запеку по такому случаю курочку.

— Мам, съемки как раз в воскресенье.

— Ну и что? Как освободишься — сразу ко мне. Поняла?

Синди положила трубку, и они с Либерти стали переваривать услышанное. Решили, что либо Дайан сочиняет, либо Арета вообще не в курсе дела.

А пока они на такси отправились на съемки.


На студии собралась приличная группа хорошеньких, аппетитных толстушек. Хореограф по имени Бенни Кассола, молодой человек латиноамериканского происхождения с затянутыми в хвост блестящими черными волосами, пытался выстроить их шеренгу.

— А ты? — ткнул он в Синди. — Участвуешь?

— Конечно! — торопливо ответила та.

— Сейчас я покажу несколько ключевых движений. Держись естественно, расслабься и слушай музыку. И побольше сексуальности. Чем больше, тем лучше. От тебя ничего не требуется, только потряхивай своими прелестями. Как желе.

— Чем-чем? — переспросила Синди, делая вид, что не понимает, о чем речь.

— Да всем, что есть.

Синди обвела взглядом студию. Повсюду были мужики — музыканты, рекламщики, инженеры, операторы. Она никогда не стеснялась раздеваться перед мужчинами, но это было другое.

— Не бойся, — шепнула Либерти и легонько подтолкнула ее к остальным девушкам. — У тебя все получится.

— Ну да, — хмыкнула та. — Задница будет вываливаться из штанов, а эти гориллы станут пялить на меня глаза, как на свиную тушу.

— Зато мы на настоящей сцене. Это дорогого стоит.

— Тебе хорошо, тебя же не заставляют раздеваться, — заметила Синди. — А меня заставляют.

В динамиках зазвучала песня в исполнении Прыткого Джимми.


Толстые девчонки — это отпад!

Толстуху трахнуть всегда я рад!

Аппетитный пончик — глаз не отвести!

Худые умирают от за-вис-ти.


Все в таком духе.

— Блин! — возмущенно зашипела Синди. — Это же песня о толстухах. А я не толстая, а женственная! Я и без них знаю, что у меня есть лишнее мяско, но это не значит, что я жирная. Вот влипли!

— Расслабься и получай удовольствие, — посоветовала Либерти. — Это тоже опыт.

— Опыт! Нужен мне такой опыт, как же! — ворчала Синди.

Собрав всех девушек, Бенни стал показывать главные движения — качнуться, потрясти телами, повертеть попой. Синди моментально усвоила свою роль.

Либерти стояла в сторонке и, как завороженная, следила, как Бенни с повадками пантеры кружит вокруг девушек, сам — воплощенная грация и стиль.

— Каждой из вас надо проявить свою индивидуальность, — наставлял он упитанных танцовщиц. — Вы должны все время двигаться, излучать сексуальность и главное — делать все это без напряжения. Все получится, девочки.

Синди внимательно разглядывала остальных. При своих девяноста килограммах веса она оказалась едва ли не самой изящной в группе, что сразу придало ей уверенности.

Убедившись, что девушки усвоили нехитрые движения, Бенни передал их в руки гримеров.

— Идем! — Синди потянула Либерти за собой в большую гримерную, где уже сосредоточенно хлопотали несколько визажистов и парикмахеров.

— А ну-ка, — окликнула Синди высокая красивая женщина, — иди сюда. Садись.

— Я? — переспросила Синди, не уверенная, что обращаются к ней.

— Да, да, ты. Меня зовут Беверли. Прошу в мое кресло.

— Здравствуйте, а я — Синди.

— Хорошо, Синди. — Беверли стала доставать кисточки. — У тебя очень симпатичная мордашка. А мы сделаем ее еще красивее. — Она взглянула на Либерти, которая встала возле кресла. — А ты кто такая?

— Я ее сестра.

— Смотришь, как бы никто не обидел? — спросила, зевая, Беверли.

— Поздно спать легли? — заботливо спросила Либерти.

— Да… В «Гэтсби» заглянули. Лучшее место в городе.

— Ого! — воскликнула Синди. — Я читала о нем в журнале. Это там Пи Дидди давал банкет?

Беверли кивнула.

— Была я на том банкете, — небрежно похвалилась она, словно говоря: «Подумаешь, велика важность!»

— Ого! — возбудилась Синди. — Вы ходите по таким крутым местам, потому что гримируете знаменитостей? Вот это я понимаю!

— Я гримирую того, кто мне платит, — поправила Беверли и намочила ватный тампон каким-то составом. — Сегодня вот вам личики рисую. А на той неделе буду работать на фотосессии с Вивикой Фокс. Для «Гламура».

— Вы гримируете Вивику Фокс? — восхитилась Синди. Беверли уже вовсю трудилась над ее физиономией. — Обожаю ее!

Беверли снова глянула на Либерти.

— Тебе надо выщипать брови, — посоветовала она.

— А чем они вам не нравятся?

— Чересчур густые. Слишком выделяются на твоей красивой мордашке. Надо с ними что-то сделать. Сразу преобразишься.

— А я думала, густые брови сейчас в моде, — стала оправдываться Либерти.

— Ошибаешься, милая, — возразила Беверли, нанося Синди на лицо дорогой увлажняющий крем от Питера Томаса Роса.

— Ох ты, как приятно, — проговорила Синди. Ей было приятно, что за ней ухаживают.

— Теперь косметика ляжет ровно, — пояснила Беверли. — Всегда надо сперва увлажнить лицо. За черной кожей требуется особый уход.

— Я запомню.

— А тобой, — Беверли повернулась к Либерти, — займусь, если время останется. Мигом все лишнее уберем.

— Не уверена, что я хочу, — замялась Либерти.

— Брови — эхо как лобок, — невозмутимо объявила Беверли. — Уход тот же самый.

Либерти с Синди ошеломленно переглянулись в зеркале. Неужели им не послышалось?

Загримированная, Синди была похожа на героиню столь модных нынче утренних телепрограмм, когда кого-то из публики приводит в порядок профессиональный стилист. А когда Фантазия принесла ее смехотворный наряд, оказалось, что он прекрасно подчеркивает ее роскошные формы.

— Ты неотразима, — похвалила Либерти, вместе с сестрой возвращаясь на площадку. — Поверь мне, ты в сто раз красивее всех этих девчонок.

— Правда?

— Слушай меня!

— Что-то у меня мандраж.

— Да ты что? Перестань! У тебя же нервы железные! Ты нервничаешь, только если кавалера на субботу не нашла.

Синди расплылась и выставила вперед свой необъятный бюст.

— Да! Я такая! Завоевательница мужских сердец. Вон сколько у меня роскошного тела!

Когда все было отрепетировано, появился наконец сам Прыткий Джимми со свитой. Внешне он был похож на Снупа Дога и на Джонни Деппа. Вроде ничего выдающегося, но что-то в нем было, это что-то подчеркивал и его прикид — мешковатые приспущенные штаны, пиратская бандана на голове и большие черные очки.

Девушки сгрудились вокруг, беззастенчиво пожирая его глазами. Из динамиков продолжала грохотать песня. Он запел под фонограмму, а режиссер, молодой афроамериканец по имени Малик, с черными дредами и очень белыми зубами, принялся объяснять Бенни, какое место на сцене должны занимать девушки.

Либерти с любопытством наблюдала за происходящим. У Синди, несомненно, были железные нервы. Сама Либерти ни за что не смогла бы красоваться в этаком символическом одеянии перед таким количеством незнакомых мужиков и трясти задом перед камерой. Синди же держалась так, словно проделывала это уже сотни раз.

И тут, откуда ни возьмись, появился он. Деймон Доннел. Собственной персоной!

Либерти окаменела. Неужели ей повезло — она оказалась в том же месте, что и Деймон Доннел, и при этом не в роли его официантки! Это было невероятно!

Вокруг него суетились люди, кто-то уже тащил кресло, кто-то издалека махал ему рукой — в общем, все кинулись лизать большому человеку задницу.

— А что, Деймон Доннел имеет к этому клипу какое-то отношение? — наклонилась она к одному из ассистентов, который вился вокруг нее и все предлагал встретиться.

— Босс! — уточнил тот. — Конечно, имеет. Прыткий Джимми ведь у него записывается!

— Серьезно?

— Познакомиться хочешь? — предложил ассистент и придвинулся к ней ближе.

— Еще бы!

— Если вечером пойдешь со мной — все устрою.

— Я помолвлена, — предостерегла она.

— Что-то кольца не видно.

— Кольцо продето в нос моему жениху. Ассистент насупился.

— Умная, да?

— Стараюсь, — сухо бросила Либерти, издалека наблюдая за Деймоном. Расслабленный, уверенный в себе, он был живым воплощением успеха.

Через какое-то время он поднялся и подошел к столу с закусками. Поняв, что это шанс, Либерти чуть не вприпрыжку кинулась к нему.

— Мистер Доннел! — окликнула она, набравшись наглости. Она боялась, что будет хромать. Ну почему она оделась так небрежно — какие-то джинсы с майкой?!

— Да? — обернулся он. — Мы знакомы?

— Я Либерти. Я работаю в кофейне рядом с вашим офисом и каждое утро подаю вам кофе. — Она торопилась, слова путались. — Но вообще-то я певица, я хорошо пою. Мне только нужен шанс. Я думала, может… может, вы найдете время меня прослушать.

Он очень медленно оглядел ее своими темно-дымчатыми глазами. Либерти впервые видела его без черных очков. Таких проникновенных глаз она ни у кого не видела.

— Да, я тебя помню, — наконец изрек он, теребя бриллиантовую серьгу в левом ухе. — Ты та девушка, которая на днях упала. Все обошлось?

Она была поражена, что он ее помнит.

— М-мм… Рука еще забинтована, видите? — пролепетала она. — Но ничего, заживает потихоньку. Мне уже лучше, а нога…

— А здесь ты что делаешь? — перебил он и взял себе морковку.

— Моя сестра участвует в записи. Танцует.

— Нравится песня? — спросил он, откусывая морковку. Он по-прежнему не сводил с Либерти глаз.

— Правду или наврать?

— Валяй, — сказал он с усмешкой. — Что бы ты ни сказала, я знаю: это хит.

— Зачем тогда вы меня спрашиваете? — возразила она. К ней вернулось самообладание.

— Из интереса.

— Музыка мне нравится, а слова ужасные, — быстро проговорила она.

— Неужели? — Он пригвоздил ее взглядом. — Чем же они тебе не нравятся?

— Они дискриминационные по отношению к женщинам. Сексистские слова.

— Я так не думаю. Не вижу в них ничего такого…

— И зря. Вы не правы.

— Я не прав? — Деймон поразился, что какая-то девчонка осмелилась с ним спорить.

— Да.

— В таком случае весь рэп такой.

— В большинстве случаев. Все время о насилии и как бы женщин побольше унизить.

— Рэп — это свобода, милочка.

— Нет. Рэп — это унижение женщин.

— А тебе не доводилось слышать о рэпперах-женщинах?

— Мне нравится Мисси Эллиотт и Куин Латифа, их ранние вещи. А вообще я больше люблю авторов-исполнителей — ну, типа Норы Джонс и Алисии Кейс. Я тоже пишу.

— Да кто сейчас не пишет?

— Я вам говорю: я хорошо пою.

— И еще ты очень самоуверенна. — Он посмотрел ей в глаза. И долго не отводил взгляда. — Ну, вот что. Надо тебе ко мне подъехать, — изрек он наконец.

— Правда? — задохнулась она.

— Я не привык шутить. — Он полез в карман и достал визитку.

— В офис прийти? — спросила она, изучая карточку.

— Сними трубку, позвони моей секретарше, Фей, скажи, что я велел тебе прийти. Она назначит время. Не забудь кассету прихватить.

Все было как во сне. И этот сон случился благодаря тому, что Синди позвали сниматься в видеоклипе. Вот это удача! Она и мечтать о таком не могла!

— А когда позвонить?

Он снова смерил ее взглядом. Наконец-то она начала для него существовать.

— Не затягивай с этим, — ответил он.

Подошел режиссер, Малик, скользнул по ней взглядом, быстро понял, что она не из важных особ, и обратился к Деймону.

Тот отвернулся от Либерти, и она поняла, что разговор окончен.

Вот это да! Столько всего случилось, и все — за два дня! Сначала — мамино признание, теперь — вот это. Она говорила с самим Деймоном Доннелом, и он предложил ей прийти к нему в контору и показать, что она умеет. И даже визитку дал!

«Спокойно, — сказала она себе. — Может, еще ничего не выйдет».

Но как оставаться спокойной, когда события разворачиваются с такой бешеной быстротой? Это невозможно!

Загрузка...