С любовью, Смерть

— Скромничает, как обычно, — констатировал Лекс и забросил в пасть цветку фисташку. Бутон снова схлопнулся, и внутри него что-то жутко заскрежетало, перемалывая.

— Чем вы это чудо поливаете? — непрофессионально отвлеклась от бумаг я.

— Чем получится, — пожал плечами Лекс. — Вчера Эрн в него стопку коньяка плеснул, думали, помрет.

— Цветок?

— Не. Эрн. Коньяк паленый был. А этой твари хоть бы что.

— Он прогрыз тебе дыру на куртке, — заметил Ад, перебирая распечатанные данные.

— А то ты не помнишь, как я на Посвящении в студенты пытался твой галстук пожевать.

— То есть, у вас это семейное? Успокаивает. — Компьютерщик перевел взгляд на нас. — Простите моего друга, он часто бывает не собран.

— Я просто коммуникабельный.

— Как я вас понимаю, — улыбнулась я Аду, окинув взглядом Рана, который медленно надвигался на цветок, держа в вытянутой руке монету. — Да что ж ты делаешь? Это ж растение, а не копилка.

— А вдруг, — в два голоса отозвались Ран и Лекс. Мы с Адом одновременно закатили глаза и сочувственно друг другу покивали.

Пока оба наших недоразумения на скорость пытались сунуть палец в бутон и успеть выдернуть в целости, я пробежала глазами по бумагам.

— Раз вас заинтересовали эти фамилии, я взял на себя смелость проглядеть еще кое-какую информацию, с ними связанную. Вероятно, это вас тоже заинтересует, — и Ад вытащил самые нижние листки на верх стопки. — Ныне эти эксперименты не проводятся, но кажется, кому-то они не дают покоя. Там в конце мелькает совсем свежее число, несмотря на то, что сам процесс датирован десятком лет назад.

— То есть, кто-то сейчас активно хочет эти опыты "воскресить"?

— Выходит, да. Я выхватил личную переписку, но, к сожалению, опознать, кто и с кем общался в ней, мне не удалось — включились системы обнаружения, и мне пришлось отключаться, чтобы не засекли.

— И распечатать не успели, да?

Ад с сожалением кивнул:

— Пару страниц только. В ближайшую неделю мне туда лучше не лезть. Вероятно, они смогут отловить сигнал, но, если попытаются вычислить, то он уведет их примерно на самую высокую точку Сильверитовых гор. Сменить адрес я могу, но повторяющиеся атаки явно не останутся незамеченными.

— Вот он, вроде бы, сейчас просто объяснил, почему не может зайти на сайт снова, а на деле — навытрепывался на месяц вперед, — хохотнул Лекс. — Ай, — таки цапнувшего его за палец Фредди Ад осторожно погладил по бутону и даже, кажется, улыбнулся. — Нет, вы посмотрите, он его еще и поощряет.

— Грех не поощрить того, кто приносит пользу, — спокойно отозвался компьютерщик. — Еще какая-нибудь информация интересует?

Мы переглянулись с напарником. Удачу попытать все же следовало.

— Есть такая Коллекция Темной Крови. Нам нужны все возможные данные о ней — в открытом доступе она практически отсутствует.

Ад нахмурился, вспоминая.

— Тринадцать статуэток или что-то такое?

— Тринадцать коллекций, — поправила я. — Про нее очень мало информации. Но ведь она должна где-то быть. Там, куда, к примеру, не полезут наши правоохранители. Куда они просто не догадаются пролезть или куда их не пустит. Может быть, есть какие-нибудь тайные базы данных об артефактах, или сайты, где сидят древние-древние маги, которые знают что-то…

Компьютерщик оживился. Не сказать, что это сильно отразилось на его лице, но за очками сверкнуло что-то совершенно нездоровое. "Сложно выполнимая работа, радость-восторг".

— А что именно интересует? У кого найти, где купить, как избавиться?..

— Как избавиться, — аж выкрикнула я, и Ран дернул меня за рукав, призывая к тишине. Дожилась. — Да, есть ли возможность избавиться от проклятий. Либо уничтожить саму коллекцию.

Глубоко в душе я еще верила, что все можно обратить. Найти бы зацепку. Ведь создатель статуэток наверняка должен был предусмотреть вариант, что ему самому или его потомкам в руки попадет одно из проклятий. Он ведь понимал, что создает не одноразовую игрушку, вкладывал в это магию, силу, кровь…

Пусть даже информация эта не поможет нам — но, может быть, сумеет спасти тех, кто еще только может пострадать. Однажды ведь наш круг замкнется, и все начнется по новой.

— Вы можете оставить свой номер или адрес электронной почты, и, если мне удастся вновь что-нибудь подобное перехватить, я вам сообщу, — оживленно предложил Ад.

Я торопливо начеркала на листке бумаги и то, и другое и протянула парню.

— Вот вырастил ведь на свою голову, — Эрн снова вынырнул из сумрака. — Нет, ты глянь. Ничего же не сделал, а уже номерок стрельнул. Вот уж верно говорят, "в тихом омуте черти моются".

— Эрн. Так не говорят, — холодно поправил его компьютерщик.

Я усмехнулась, глядя как забегали масленые глазки Эрна, и какая работа мысли отобразилась на его лице в поисках достойного ответа. В итоге он лишь огорченно махнул рукой, явно забыв, зачем приходил, и испарился.

— В принципе, это все. Простите, если разочаровал.

— Что вы, — заверила я парня. — Все отлично. Даже больше, чем было необходимо. Если вдруг что найдете еще — звоните в любое время дня и ночи. Ран, идем. У нас на второй ужин сегодня пища для мозгов.

Фредди прощально клацнул бутоном и вновь притворился спящим. Ад, торопливо пожав нам руки, снова погрузился в свою цифровую вселенную, а Лекс проводил нас до лестницы и еще долго махал вослед.

— Интересные ребята, — заговорил напарник, когда мы отошли на достаточное расстояние от тайного обиталища. — А главное — полезные. И у них много всяких штук любопытных…

— Нет.

— Что "нет"?

— Мы не станем заводить себе такого "Фредди".

— Но я ведь ни слова…

— Нет. Я просекла, к чему ты ведешь.

— А вот и нет.

"А вот и да" — вопреки всему отобразилось на его обиженной физиономии.

Путь домой пролегал вдоль печально знакомых домов. Ран изредка бросал на меня косые взгляды, словно бы намекая, что появление плотоядной росянки в доме способно заживить даже самые глубокие душевные раны, но, уловив мою странную задумчивость, резко свернул с основной трассы в проулок.

— Ты куда? — опомнилась я.

— Решил, что пора. Иначе мы так и не соберемся.

Машина остановилась напротив дома Вигельсонов.

Я потянулась было открыть дверь, но, засомневавшись, обернулась на Рана. Хоть он тоже не выглядел уверенным, в глазах его читалась очень веская мотивация. Смелости, чтобы снова войти в этот дом после случившегося с Лиамом, никогда не будет достаточно. Поэтому и нужно просто взять и прийти — спонтанно. Без сборов и подготовок, чтобы не успеть найти себе очередную отмазку.

— Поздно ведь уже, — предприняла последнюю попытку избежать этого я.

— Свет горит в окнах. И чья-то тень за шторами перемещается. Значит, не спят. Просто извинимся, спросим про деньги, убедимся, что лечение дает результаты. И все.

И все. Кивнув, я последовала за ним по выложенной камнем дорожке.

На стук отозвались не сразу. Мне представилось, как супруги сейчас переглянулись: "Кого там принесло в такое время?", засомневались, стоит ли открывать, раз никого не ждут. Лишь спустя несколько секунд за дверью раздались тяжелые шаги.

— Если вы что-то продаете, то нам ничего не нужно.

— Мы работали с вашим сыном, — торопливо отозвался Ран. — Мы хотели только узнать…

Дверь распахнулась.

Господин Вигельсон изменился. Пусть неуловимо, но все же. Ссутулились плечи, потускнел взгляд… Словно с последней нашей встречи прошло лет десять, а не несколько дней.

— О, молодые люди, здравствуйте. Чем обязаны вашему визиту?

— Вы уж простите, что мы так поздно, — кротко улыбнулся Ран. — Проезжали мимо, решили поинтересоваться о самочувствии госпожи Вигельсон…

Мужчина на несколько секунд замер, видимо, взвешивая: волнует ли нас ее самочувствие после смерти сына или же просто состояние здоровья?

— Вы скажите, если мы не вовремя, мы не обидимся, честное слово.

— Нет-нет, все в порядке. Вы проходите. Быть может, чаю? — Видно, что воспитание для господина Вигельсона было превыше всего, поэтому мы от души поблагодарили его, но отказались. Незваные гости, старые воспоминания… Ситуация и без того была неловкой.

— Деррин, кто там? — послышался тихий женский голос, и к нам вышла сама госпожа Вигельсон. Точнее, конечно, это мог быть кто угодно… из тех, на кого Лиам похож чуть ли не как две капли воды.

— Добрый вечер, — мы оба вытянулись по струнке. — И вы тоже нас извините за позднее вторжение, мы работаем в Тринадцатом Департаменте…

— О, так вы работаете с нашим мальчиком, — улыбнулась женщина одними уголками губ.

— Работали, Марта, — болезненно скривившись, поправил супругу господин Вигельсон. Она лишь отмахнулась:

— Как мне приятно с вами познакомиться. Вы ведь вероятно в курсе, какую помощь оказал нам ваш Департамент, как мы ему благодарны… — в глазах ее заблестели слезы, Ран поспешил усадить ее на диван и успокоить.

— Конечно. Мы за этим и пришли. Увидеть, что вы поправляетесь, убедиться, что деньги попали по адресу…

— По адресу, ребятки, — закивала она. — Вы уж простите… я в не очень подобающем виде для гостей…

— Что вы, — напарник воссиял. — Прекрасно выглядите. Если уж это неподобающий для гостей вид, то представляю, как вы сражаете их в подобающем…

— Спасибо, милый молодой человек. Как ваше имя?

— Ран, — кивнул напарник. — Рад наконец-то познакомиться. Мы, в общем-то, и не хотели вас долго отвлекать, все узнали, убедились, успокоились и, пожалуй, пойдем…

— Постойте, — Марта ухватила его за запястье. — Расскажите мне…

— Марта, — укоризненно отозвался ее супруг. — Они ведь не за этим пришли…

— Вы наверняка знаете, — в глазах ее отразилась мольба, а я больше всего испугалась, что она сейчас начнет расспрашивать о подробностях смерти. — Ведь должны знать… Вот про эту программу новую среди Департаментов, о которой нам на днях рассказывали…

— О, молодые люди, вы простите, моей супруге пора пить лекарства, — вдруг очень живо начал сбагривать нас господин Вигельсон. — Идем, дорогая. Захлопните дверь за собой сами, хорошо? И простите еще раз…

— Да все в порядке, — заверила его я и опомнилась: — А где Джерри?

Не мог же пес никак не отреагировать на чужих в доме.

— Тот странный молодой человек сказал, что так надо… — вновь заговорила Марта, но Деррин снова подхватил его под локоть, явно неприятно сжав его пальцами.

— У ветеринара он. Для асты утрата владельца тяжелый стресс, поэтому… Ветеринар сказал, что так надо, да. Еще раз простите.

Количество "еще раз простите" перевалило через все границы норм, поэтому из дома мы с напарником вышли сильно озадаченными.

— Мне ведь не показалось?

— Не показалось, — качнула головой я. — Двоим ведь показаться не может?

— Что за программа Департамента?

— Предлагаю попытать завтра Тиан. Потому что если и она не знает — то мы будем обязаны выяснить, кто и зачем дурит бедную пожилую пару в такой момент. Какой-то "молодой человек" к ним ходит. И асты почему-то нет…

— Может, вернемся, припрем их к стенке? — кровожадно предложил Ран. — Не очень люблю, когда меня держат за идиота без моей на то подачи.

— Не думаю, что сейчас это поможет. Предлагаю как-нибудь в другой день к ним заглянуть. Вдруг господина Вигельсона не будет дома?

— Тоже верно, — согласился Ран, убирая руку от жезла. — Все. Совесть чиста. Мозг перегружен. Едем домой, моя леди.

— Тиан вообще представления не имеет, о какой программе вещают Вигельсоны, — влетела в кабинет я, хлопнув дверью. — Говорит, самой теперь любопытно, пообещала залезть "повыше", покопаться.

— Перепугалась, поди, что раз ее не просвещают, значит, хотят потихоньку сплавить, а на ее место кого-нибудь более подходящего посадить?

— Подходящего — для чего? — Я взяла папку с очередным делом из стопки.

— Не знаю. Для "неизвестной программы".

— А я вот думаю — может, мы вообще зря к Вигельсонам прицепились? А что если это просто побочное действие лекарств? Вдруг у женщины галлюцинации? Расстройство психики? Слышал, как она спрашивала про Лиама? "Вы работаете с нашим мальчиком". Работаете.

— Думаю, супругу было бы проще сказать нам "простите, это все лекарства", а не затыкать ее, бедную, едва ли не насильно выволакивая вон из комнаты и выгоняя нас.

— А может, у нее это признак того, что какой-нибудь приступ вот-вот начнется? — пожала плечами я.

— Так и скажи, что просто хочешь отмахаться от лишней заботы.

— А может и хочу, — я вздохнула. — У нас сейчас и без того проблем хватает. Проклятия, расследование, в которое мы зачем-то влезли…

— Не "зачем-то", моя леди, а чтобы узнать, причастна ли "наша" коллекция к смерти людей и кто в этом, вероятно, мог быть замешан.

— И ты понимаешь, что если все подтвердится — а оно уже и так почти подтвердилось — твоему отцу придется, мягко говоря, несладко?

Холодный блеск пробежал в глубине зеленых глаз.

— Я это переживу.

— Двадцать один труп. Один пропавший. И твой отец, — констатировала я, перекладывая листки. — Это ведь не может быть совпадением, верно?

— Пропавший тоже может быть трупом, — пожал плечами Ран. — А может и не быть. Значит, проклятиями мог с тем же успехом заведовать и он. Так что там насчет экспериментов?

— Сам взгляни.

Напарник уткнулся в бумаги, я вчиталась в распечатку диалога. Обсуждение отказа по какому-то проекту. Заумные фразы, явно рассчитанные на то, что диалог может быть прочитан кем-то нежеланным, поэтому — никакой конкретики. И любопытное подобие перепалки на второй странице.

"Мы не можем позволить себе возвращаться к этому, есть другие методы, и мы не первый год твердим вам об этом".

"Вы хотя бы открывали мои исследования для приличия?"

"Ваше упорство завидно, но не похвально".

"Я так понимаю, не только ваше решение здесь играет роль".

"Все верно. Коллеги со мной солидарны".

"Я могу услышать мнение коллег на этот счет?"

"Все будет в официальном отказе".

"Где гарантия, что этот официальный отказ действительно будет официален?"

"Вы ставите под сомнение нашу честность?"

"Я ставлю под сомнение Вашу честность".

"…"

Здесь, видимо, Ада и заметили. Не сказать, что переписка что-то объяснила, потому как различных фанатиков с "гениальными" идеями в Совет лезет сотни, а то и тысячи, но, по крайней мере, позабавила.

— А ведь кто-то реально хочет возобновить эксперименты, наподобие… моего, — нахмурился Ран, откладывая бумаги в сторону. — Совет категорически против. Но раз Совет против, значит… Черт. Ведь если сейчас попытаться припереть отца к стенке, мы можем все только испортить.

— Лир?

— Вариант, но…

Вместо возражений заиграла мелодия сотового. Номер был незнакомый, и я, посомневавшись несколько мгновений, все же ответила.

— Добрый вечер, простите, что беспокою. Ваш номер дал мне Лиам…

Поперхнувшись воздухом, я едва не заглушила кашлем дальнейшую речь собеседника.

— …не могли бы мы с вами встретиться? Скажем, через полтора часа, у западных ворот Графитового сквера?

— Не могли бы, — машинально отрезала я, лицом подавая Рану какие-то странные сигналы. Немудрено, что Ран ничего не понял, поскольку мне и самой было неясно, что же я пыталась ими донести. Видимо, намекала, чтобы он помог мне правильно отреагировать.

Номер дал Лиам. Вероятно, когда-то давно. Странно, что этот некто звонит именно сейчас, именно сегодня.

— Мне нужна помощь. Прошу, приходите.

И звонок прервался.

— Вот сейчас я вообще ничего не поняла, — честно призналась я. И, пересказав услышанное в трубке, повторно набрала номер в надежде, что мне ответят что-нибудь более подробное. Но нет. Телефон уже был отключен.

— Значит, надо ехать, — констатировал Ран. — Совпадения всякие бывают, но здесь явно что-то интересное. Если тебе будет проще, я притаюсь в кустах с косой, а потом ка-ак выпрыгну…

— И добьешь нашего таинственного незнакомца… инфарктом.

— Для разнообразия, — пожал плечами напарник. — Вообще есть подозрение, что это может быть Вигельсон — вдруг решил побеседовать с нами с глазу на глаз, без супруги.

— Мне в любом случае не по себе. Куда мы влезли?

— Рано паниковать. Может, это Ад вообще? Или кому ты там номерок свой вчера дала.

— Голос не его. Я бы сказала, он больше на Эрна похож, но тоже нет…

— Значит, Графитовый сквер, западные ворота. Могу сходить один, если ты так боишься.

За "боишься" напарник едва не поймал упаковку скрепок в голову. Знал чем зацепить.

— Один ты точно никуда не пойдешь. Вместе так вместе.

Спустя сорок минут мы, уже довольно беспечно болтая, вывалились из кабинета, понервничали возле застрявшего где-то лифта, плюнув, отправились по ступенькам пешком… и на площадке третьего этажа наткнулись на Тиан.

На очень бледную Тиан.

— Я как раз за вами. Арислана, Ран…

Планшет выскользнул из ее рук и хлопнулся экраном на пол, но, кажется, она даже не заметила.

— Пойдемте, вы должны это сами увидеть…

Ран любезно придержал начальницу под локоть, опасаясь, как бы она в обморок не хлопнулась, а я, подобрав планшет, мдамкнула, изучив росчерки трещин на экране, и направилась следом.

— Что за загадочность? Почему сразу-то не сказать?..

— Посмотри. Вон же, у окна. — Женщина кивнула в сторону подоконника.

Рядом с вазой красовалась знакомая до боли статуэтка.

— Т'амниир, — выдохнула я. — "Вечная ночь".

— Что это значит? — Тиан пыталась заглушить страх в голосе, но получалось плохо. — Девочка моя, ты ведь знаешь, что это значит?..

— Что ты тоже теперь одна из нас, вот что это значит.

"Авадис шан'ст диенне нимое, риесер т'амниер".

— …как только погаснут звезды, начнется вечная ночь.

Виски снова вспыхнули болью. Это начинало надоедать. То ли Хранителям пожаловаться?.. Отправят на обследования ведь по цепочке, а это время. Которого у меня, быть может, и вовсе уже не осталось.

— О чем ты? — вздрогнула Тиан.

Ран посерьезнел.

— Это… из песни какой-то. Наверное. — Вопрос поставил меня в тупик. — Но сейчас меня беспокоит другое. Как она вообще в твой кабинет попала? Сюда ведь только сотрудники могут зайти, да и то — ты ведь, уходя, все запираешь? Дверь же не была взломана?

— Не была. Но я не знаю. Даже понятия не имею, кто и как. И… И почему? За что мне-то? — вдруг взорвалась начальница.

— А мне за что? — излишне холодно отрезала я. — Нас кто-то выкосить хочет, вот и все. И кому наш Департамент дорогу перейти мог, я не представляю.

— Ой ли не представляешь, — прокомментировал Ран, выискивая какие-нибудь намеки, откуда статуэтка здесь взялась. — Сама подумай, кому мог перейти дорогу "Департамент, забирающий души".

— Проблемные души, — поправила его я.

И вздохнула. Людям нет разницы, из каких побуждений забирают их близких, верно? Когда это происходит с чужими — все хорошо и правильно. Едва касается их лично, напрямую — "мир несправедлив". И почему-то не те уроды, что убили человека, а те, кто душу пришли забирать. Вот эта логика одновременно и объясняла все, и заставляла негодовать, почему так?

Начальница с мольбой взглянула мне в глаза:

— И что мне теперь делать?

— Собраться, что. Не быть тряпкой.

Отчего-то ее расклеенность меня злила. Будто бы только у нее мир рушился. Будто бы она ежедневно не видела людей, которые носят на себе свое проклятие, как рабочую униформу, продолжая жить так, словно ничего не случилось.

Поэтому мы и понимали, что сейчас все зависело от Искателей и Менталистов. А нас, в случае чего, уже никакой бункер не спасет.

И это обреченное "что мне теперь делать?"…

Не вести себя так, словно твоя беда страшнее наших, для начала. Не вынуждать людей с тем же "диагнозом" подбирать слова утешения для тебя, в то время как им самим оно может быть необходимо.

Я, вероятно, только потому и держусь, что не задумываюсь, как же быть. Потому как ответ на этот вопрос я никогда не найду, а время потрачено будет впустую.

— Это ничего не меняет, Тиан. Абсолютно. Ты можешь и без проклятия, переходя дорогу, попасть под асфальтоукладчик. В моей квартире и без проклятия могло прорвать трубы. Аллен и без проклятия мог двинуться на своих убеждениях. И если ты начнешь бояться статуэтки, значит, ты проиграла. Я очень хочу сказать тебе что-нибудь успокаивающее, но… у меня не выходит. У меня нет на это сил. Прости.

Страх в глазах начальницы сменился непониманием, непонимание — обидой, обида же довольно быстро погасла, и прозвучало тихое:

— Да нет, это вы простите. Все же ты права, моя девочка. Видимо, я так часто думала о том, что проклятье преследует тебя, и представляла, что будет, если вдруг я стану следующей жертвой, что сейчас… Помутнение какое-то.

— Это нормально. Главное соберись теперь. — Я вымученно улыбнулась.

Ран тихо ухмыльнулся себе под нос. Видимо, повеселили мои рассуждения, так странно противоречащие нашему недавнему разговору. Тому, в котором я кричала о его безответственности, а в ответ получала лишь "я с этим уже больше десяти лет живу, и ничего".

— Вызову менталистов тогда, пусть приобщат к расследованию. — Тиан немного ожила. — Спасибо. Спасибо, что ни разу еще меня не подвели.

— Как умеем, — пожала плечами я. — Подождать с тобой или можем идти?

— Идите. Вы и так уже задержались из-за меня, — кивнула начальница и вздохнула над разбитым экраном планшета, словно другие беды для нее резко перестали существовать.

— Ты ведь все равно переживаешь из-за этой статуэтки, — произнес Ран, заводя мотор. — Хотя я восхищен, моя леди — как ты припечатала собственного руководителя.

— Как бы не аукнулось потом, — вздохнула я. — Благодарности благодарностями, а вот премию выписать может и забыть.

— Да брось, Тиан же адекватная. Вспомни, сколько я с ней сцеплялся.

— И когда у тебя последний раз была премия?

— Ну… так-то давно. Но это не связано, я уверен.

— Это ты так думаешь, — хмыкнула я. — А Тиан, может, маскирует свою "мстю" за сроками. Вот накосячил ты в июне, а она себе в ежедневнике на август пометила "не придержал дверь лифта — лишить премии". И большими буквами: "Не забыть".

— Угу, и приписка ниже "накося выкуси, белобрысый". Знаешь, я б поржал. Надо будет как-нибудь выкрасть у нее ежедневник. Или в планшет подсмотреть.

— И хочется тебе зря расстраиваться лишний раз?

— Чего сразу расстраиваться? А вдруг она там мое имя в сердечки обводит?

В ответ на мой несдержанный смешок, напарник насупился:

— Что? Она одинокая женщина, а я… это просто я. Все может быть.

— Тиан была замужем дважды. В третий-то раз она уж поди не ошибется с выбором.

— Ты повторяешься в комплиментах, я такой от тебя уже слышал, — пробубнил Ран. — А вообще, почему ты уверена, что это Тиан ошибалась в мужьях, а не мужья в Тиан?

— Женская солидарность, бессмысленная и беспощадная, — пожала плечами я.

— Женская вредность, жестокая и продуманная, — не то возразил, не то подыграл напарник.

К Графитовому скверу мы подъехали с небольшим опозданием. Успели бы вовремя, не встреться нам Тиан, но уж чего, а эту ситуацию мы никак предугадать бы не смогли.

На первый взгляд нас уже никто не ждал, но стоило пройти ворота, как кто-то тихо позвал из полумрака.

Ран был прав. Вот только я все равно удивилась, когда в тени деревьев, за стеной из высоких кустарников, обнаружился господин Вигельсон.

— Вот это я понимаю, неожиданная встреча, — прокомментировал Ран.

— Так это все-таки вы звонили?

— Это я просил позвонить, — тихо исправил меня мужчина, запуганно озираясь по сторонам. — Вы простите, что все так таинственно…

— Давайте ближе к делу. Я так понимаю, вы нас позвали не для того, чтобы извиняться за вчерашнее или пытаться объяснить поведение жены. Уж простите за резкость, — высказался Ран. — Мне не очень нравится, когда мою напарницу выдергивают незнакомцы для встречи поздним вечером в самом дьяволом забытом месте.

— Я вас понимаю, молодой человек, — кивнул Деррин. — Дело в том, что… Быть может, вы мне сможете объяснить, что происходит в ваших Департаментах?

— В каком плане?

— Марте нельзя сейчас волноваться. А к нам уже дважды приходил странный молодой человек, который предлагал… — Господин Вигельсон набрал побольше воздуха в легкие. — Предлагал вернуть нашего мальчика.

— То есть? — вздрогнула я. — Что за молодой человек? Он представился?

— Сказал, что является сотрудником секретного отдела Последнего Департамента, хорошо знал Лиама, скорбит об утрате… И их отдел проводит испытания. Для этих испытаний нужно было наше согласие, чтобы получить тело Лиама. И, мол, у них есть возможность его вернуть.

— В смысле, воскресить?

— Он говорил, что это не совсем верная формулировка. Они возвращают тело, душа будет немного изменена… Марта, кажется, не до конца понимает всю опасность. Меня же это пугает, на самом деле. Не верю я, что так действительно наш Лиам вернется. Кто-то в его оболочке — может быть. Но это ведь и то страшно — что там сейчас с этой оболочкой уже…

Мужчина спешно извлек платок из нагрудного кармана и промокнул глаза.

— Простите. Но вы ведь из Департамента. Что вы знаете? Можно ли верить? Бывает ли такое?..

— Для начала хотелось бы узнать, почему вы не рассказали об этом вчера, а решили поиграть в шпионов сегодня?

— Мне кажется, что за домом следят. А вдруг это информация настолько секретна, что они убьют нас с супругой? Или того хуже… Откажутся проводить с Лиамом эту процедуру?

— Не хочу вас огорчать, — отстраненно отозвался Ран. — Но здесь действительно что-то не то. Они не берут такие оболочки…

Я видела, что напарник не может подобрать подходящего для описания слова. Да и как скажешь отцу, хоть и без нас прекрасно все понимающему, что "оболочка вашего сына уже достаточно разложилась, нет таких способов, которые могут собрать человека заново"?

— А какие у них были условия?

— В целом, ничего особенного они не просили… Только разрешение.

— Простите, а где вы работаете?

Ран, кажется, о чем-то догадался. Я же пока не догоняла ни мысли Рана, ни ход событий в целом.

— В Арбитраже. Но какое это имеет отношение?..

— Мило, — констатировал напарник. — Арбитраж — довольно влиятельная структура. Опасаюсь, что в один прекрасный день с вас потребуют что-нибудь, связанное с вашей работой, что вам очень не понравится. К примеру, повлиять на решение по делу. Либо же проголосовать за что-то, за что в здравом уме никто голосовать не будет. "В благодарность". Авансом. Только и сына вы не получите. А если получите, то уже явно не Лиама.

Лицо мужчины посерело. Ран только что убил в нем последние крохи надежды, и это было… больно.

— Я… Да. Я так и думал. Понимал. Но… — Голос господина Вигельсона дрогнул. — Зря мы…

Земля вылетела у меня из-под ног, сменившись кустами. Вместо Деррина и деревьев — звездное небо перед глазами. Я даже не поняла за эту долю секунды, что произошло, только рефлекторно выкинула вперед руку, в которую тут же вонзились невидимые клыки. Едва подавив крик, я перекатилась в сторону, уже осознавая, кто вновь явился по нашу душу.

Было ли связано это с господином Вигельсоном или же оказалось чистым совпадением, попыткой выловить нас, как давно желанную добычу, я не имела представления, но после последнего столкновения со жнецами, сейчас я ощущала только холод, пожирающий душу. Мне действительно было страшно — как тогда, на испытании, где жнец был всего лишь иллюзией.

Лязгнула коса. Ран задвинул Деррина за спину и принял боевую стойку. Только дрогнули его зрачки, улавливая, откуда ждать следующий выпад.

Сорвав перчатку с разодранной руки, я наугад припечатала воздух и с облегчением услышала шипящий звук, обозначающий, что попала. После чего метнулась к Рану, прикрывая собой господина Вигельсона с другой стороны.

— Что происходит? — севшим голосом спросил Деррин. — Кто это?

— Успокойтесь, — небрежно бросил Ран, — вам ничего не грозит. Это за нами.

— А ему точно ничего не грозит? — шепотом спросила я у Рана. Сомневаюсь, что Деррин не услышал, но страх настолько его одолел, что он никак не отреагировал.

Ран непроизвольно дернул плечом, но отозвался уверенно:

— Точно.

Черный силуэт выплыл из кустов, оставляя за собой тропу увядшей травы. Поднял руку, скрытую в широких лохмотьях рукава, протянул ко мне… И пусть внешне я была олицетворением спокойствия и бесстрашия, но где-то внутри весь мой ужас собрался в чугунный шар и обвалился в пятки, тем самым лишив меня возможности шелохнуться, убежать, сделать хоть что-нибудь.

Росчерк лезвия прошел ровно по тому месту, где только что стоял жнец. Ран выругался, зашел к нападавшему сбоку… Жнец черной молнией переметнулся напарнику за спину, я даже вскрикнуть не успела, но Ран пригнулся, сделав косой подсечку.

— Что-то эта тварь больно умная, — прошипел напарник, прокатившись по траве, когда очередной удар рассек воздух. — Как думаешь, это единичный случай или нам теперь ждать целую колонию эволюционировавших жнецов?

— Надеюсь, единичный. — Я вздрогнула. Коса прошлась в считанных сантиметрах от меня, не позволяя жнецу приблизиться.

— Уведи лучше Деррина и сама спрячься.

— С ума сошел? Я тебя здесь не оставлю, — отважно возразила я.

Хруст кустов сменился руганью. Коса вылетела из рук Рана, и напарник, перекатившись через голову, устремился вслед за ней.

Жнец, воспользовавшись замешательством, вырос словно из-под земли рядом со мной. Прорези желтых глаз сверкнули в черноте под изодранной тканью, я отступила на шаг, отбив первый выпад жнеца и едва не пропустив второй.

Наверное, так бы мы и пятились до самой ограды, если бы жнец вдруг не замер, пристально вперившись в меня своим взглядом — и прямо у себя в голове я услышала голос: тихий, шипящий, монотонный…

…не только во тьме есть монстры, не только свет спасает. Есть те, кто слышит песнь нашей памяти, есть те, кто идет, ведомый ей. Мы стихия. Мы были, есть и будем. И множиться будут ряды наши, покуда вы боитесь. Покуда страхи ваши поглощают разум и душу, оставляя лишь пепел. И теперь ты слышишь…

— Я вам немного помешаю. — Ран наградил опавшее к моим ногам тело жнеца еще одним ударом, после чего отозвал косу и выдохнул. Ему почти удалось изобразить бесстрашную невозмутимость — все испортил жезл, который он сумел заткнуть за пояс лишь с третьей попытки.

— Что это было? — Господин Вигельсон задом пятился к выходу из сквера. — Что за дьявольское отродье?..

— Жнец, — представил нападавшего Ран. — Прошу не любить и не жаловать. Но как я уже говорил, их не волнуют обычные живые люди. Мы для них куда "вкуснее". Арис, ты в норме?

— Как ни странно, — отозвалась я. Укусы затягивались, первый шок прошел, холодный рассудок успокаивал, что он на месте, все в порядке, мы не будем больше биться в истерике подобно инфантильной девице.

— Мне… Я… Я ведь знал, что нельзя связываться с вами, — выпалил господин Вигельсон и, развернувшись, почти бегом скрылся за воротами.

— Может вас подвезти? — участливо выкрикнул вслед ему Ран.

— Просто оставьте меня и мою семью в покое, чудовища, — донеслось до нас уже из темноты. — Сумасшедшие…

— Вот нормально, — хмыкнула я. — Он нас затащил в самую задницу города через подставное лицо с фальшивым номером, поведал о возможностях воскрешения Лиама, и мы же при этом сумасшедшие. Хочется верить, что жнеца не он на нас науськал.

— Кстати о жнеце. Он что-то не торопится растворяться.

Мы оглянулись на оставшуюся от твари субстанцию, которая за такое время обычно уже исчезала не то впитывалась в землю, не то развеивалась по ветру, не то просто растворяясь в пустоте.

— Как-то не нравятся мне такие жнецы. Словно они что-то соображать начинают. Слишком увертливые, слишком ловкие…

— И слишком болтливые. Он со мной говорил, — нехотя созналась я.

Брови Рана удивленно изогнулись дугой.

— Когда?

— Когда медлил и почему-то не убивал. Хотя мог. Я его слова слышала… внутри головы будто.

— Это… — Ран растерянно почесал затылок. — Это не очень хорошо.

— Видимо, они устали умирать каждый раз при встрече с тобой, — предположила я. — А вообще нам тоже лучше бежать, пока не застукали. На кого сваливать-то будешь в случае чего? На господина Вигельсона?

— Запросто. Так и скажу: "Не поверите, сам в шоке. Он ка-ак выхватил трость, да ка-ак оприходовал ирода проклятущего по хребтине его богомерзкой…"

Шутку я оценила. Мысленно. Но было не до веселья.

— А ты не боишься, что он тебя кому-нибудь выдаст?

— Предлагаешь нагнать его и запугать, что с ним будет то же самое?

— Нет. Нагнать и попросить никому не рассказывать.

— Знаешь, моя леди, мое внутреннее чутье подсказывает, что он даже не в курсе, что стал свидетелем чего-то экстраординарного. Тут же как с детьми: если ребенок выругался, а взрослые принялись вслух ужасаться, то чадо понимает, что что-то в этом слове такое "магическое" и необычное есть. И начинает его повторять — либо чтобы вновь произвести фурор, либо просто из вредности. Но если взрослые не подают вида, то дите быстро слово забывает, поскольку ничего интересного в нем не оказалось.

— Ты подпольно получал звание детского психолога?

— Я как-то не мог уснуть, а мозгу срочно понадобилось выяснить, как много спят морские котики, сколько ступеней до высокого Хротгара, как вычислять дискриминант и что делать, если ребенок матерится. Последнее вылезло в предложенных на сайте статьях, я не смог упустить такую возможность для саморазвития. Шесть тысяч семьсот пятьдесят пять, кстати.

— Чего? — вновь не уследила я за блуждающей мыслью напарника.

— Ступеней. До Хротгара. Ну, это так, чтобы ты знала.

— Даже не буду выяснять, что это.

— Могу рассказать, — уже у машины предложил напарник. — Очень интересно, между прочим.

— Сейчас ничего не сможет заинтересовать меня больше, чем желание вычислить того, кто наведывается к Вигельсонам.

— Можно слежку за домом поставить. У меня где-то была крохотная камера для записи утех различных…

— Начинаю думать, что Вигельсон был не так уж и не прав, называя тебя сумасшедшим.

— Ну, не меня, а нас — это во-первых. Во-вторых, мне всегда было интересно, чем Чип и Дейл занимаются, когда меня нет.

Мотор "Агресты" мягко заурчал, и машина двинулась с места.

— И чем же? — вяло отозвалась я, понимая, что напарник теперь не уймется.

— Не поверишь. Спят. От этих псов моя жизнь буквально зависит, а они спят.

— Если ты так беспокоишься за свою жизнь, мог бы выпускать их, как делают другие владельцы аст.

— Вот еще. А если они пострадают? Я же себе этого не прощу.

— А что если пострадаешь ты? Что будет с ними?

— Будут питаться отборными деликатесами у Лира. Огребать от его кошака. Жизнь асты прекрасна и удивительна даже с адекватным хозяином. К тому же, я уверен, ты тоже не оставишь их без заботы.

— Дурак.

— Это еще почему? — улыбнулся Ран.

"Потому что я, скорее всего, свихнусь, если мне снова придется сидеть у твоей кровати не зная, очнешься ты или нет".

— …я все равно не понимаю, — резко переключилась я, — как связаны наши проклятия и почему я не могу забрать твою душу.

— Вообще-то ты ее давно забрала, — усмехнулся напарник. — Не в физическом, правда, смысле. А вообще я ведь хотел нормально объяснить, но ты была немного на взводе. Это, так называемая, "иерархия проклятий". Не может простое "несчастье" уничтожить саму "смерть".

— Значит все-таки твоя душа…

— На месте, моя леди. Нет в этом никаких секретов и тайн.

— Ты поэтому меня не боишься?

— Не поэтому. Тебя я никогда не боялся.

В задумчивости я прикусила губу, любуясь на мелькающие за окном огни.

— Почему?

— Очевидно же, — спокойно отозвался Ран, не отводя взгляда от дороги.

— Для меня — не совсем.

— Сама подумай. Я не боюсь своего отца, который способен сдать меня на опыты и наградить проклятьем. Не боюсь брата, который, чтобы спасти меня от отца, готов на все. Не боюсь чокнутых мутных душ, от которых вообще неизвестно чего можно ожидать. Не боюсь ни смерти, ни проклятий — я к ним привык. Не боюсь твоей "карающей длани", потому что… — На секунду взгляд его потерялся, дрогнули зрачки. — Потому что за тебя я боюсь намного больше, чем тебя.

Дрогнуло сердце. Забилось загнанной в клетку птицей. Застряло в районе солнечного сплетения такое глупое, но закономерное очередное "почему?", когда Ран, все так же не глядя на меня, произнес контрольное:

— Потому что люблю. И больше ничего не имеет значения, уж прости.

— За что? — тихо спросила я, растерявшись окончательно.

Перекручивала услышанное в мыслях, пытаясь найти подвох, уловить привычную шутливую нотку, обнаружить хоть малейший намек на то, что это не всерьез.

И не находила ничего.

Только какую-то тоскливую обреченность.

Ран молчал. Я протянула руку, желая коснуться его, но приятель вздрогнул и отстранился. С досадой качнул головой, указал на дорогу, мол, не сейчас, не отвлекай, мы ведь разобьемся — хотя не помню, чтобы раньше это его останавливало.

Трижды я порывалась что-то ответить. Трижды терпела фиаско. Не вязались слова в предложения, а чувства не облекались в слова. Только странное тепло разливалось там, где жила душа.

Непривычное, но знакомое.

— Элгерт. Я не знаю, кто ты, но ты меня уже бесишь, — сообщил Ран листку бумаги и нервно отшвырнул в сторону папку с нашими данными по экспериментам и экспериментаторам.

Весь вчерашний вечер напарник провел перед ноутбуком, погруженный в свои мысли. Не то жалел о сказанном, не то представлял, что ни к чему хорошему это не приведет, не то просто боялся, что однажды я отвечу — и это будет совсем не то, что ему бы хотелось услышать. Усложнял все мой мозг, попеременно предлагающий то кинуться ему на шею с криком "Я тоже тебя люблю", то убежать на несколько лет в горы и подождать, пока все затихнет.

Страшно даже подумать о том, что многие его шутки на самом деле были вовсе не шутками. Сколько раз я называла его балбесом в ответ на очередное "Ты разбиваешь мне сердце, моя леди" — и не замечала очевидного. Проще было отмахнуться, сказав: "Это же Ран, он всегда такой". Все верно. Всегда. Сколько я его помню.

Мысли эти нисколько не помогали расследованию, поэтому, стараясь вернуться в рабочий ритм, я раз за разом вычерчивала на листке ненавистные уже инициалы. Элгерт. Т. "Т.Э."

Кара пришла в районе обеда совершенно расстроенная. Мы просили поузнавать по всем доступным ей каналам хоть что-нибудь, что выведет нас на этого товарища неопределенного пола, но судя по печали в глазах — у нее ничего не вышло. Более того, когда она попыталась зайти в базу специальных данных, ее довольно быстро отловили и попросили впредь не хулиганить. Будет разрешение с пятью печатями — милости просим, мол. Хорошо хоть отделалась предупреждением, без выговора, штрафа или чего похуже.

— А может, черт с ним, с этим Элгертом? — вздохнула я, в очередной раз выводя "Т.Э." на листке перед собой.

— Он — единственный, кто пока позволяет мне сомневаться в отцовской причастности, — отрезал Ран.

— А что если мы напрасно зациклились на этом списке?

— Сложи паззл. Дано: несколько человек, проклятых Коллекцией Темной Крови, сама коллекция, которая то ли есть у отца, то ли нет — вспомни слова Лира. И куча трупов по числу статуэток прямо рядом с отцом. И, что самое страшное, у него есть мотивы в обоих случаях.

— Ты про одно, кажется, забываешь. У тебя ведь самого проклятие из отцовской коллекции. Он бы никому ее не отдал. Для начала потому, что двух хозяев у проклятий быть не может — то есть ему для начала нужно было бы замкнуть круг. Но ты ведь жив.

— Магия развивается. Появляются все новые артефакты. Не удивлюсь, если уже есть какой-нибудь способ передать Коллекцию до завершения цикла.

— Ты все-таки думаешь, что отец кого-то покрывает? Но зачем ему это?

— Спроси чего полегче.

"Т.Э."

— Слушай. — Я даже вздрогнула от всплывшего воспоминания. — Это может быть совпадением… Но я ведь у твоего отца эти инициалы видела. На ручке его гравировка. "Рагнару, в день пятисотлетия Совета. Т.Э", что-то такое.

— О как, — только и выдохнул Ран. — Все страннее и страннее.

— Может быть, съездишь к нему? Под каким-нибудь благовидным предлогом. Пошаришь в кабинете, найдешь эту ручку словно бы случайно, да спросишь между делом, кто это.

— А если не найду? Он может оставлять ее на работе. "Специальная ручка для раздачи автографов".

— Он ее приносил с собой к менталистам. Тоже "автографы" раздавал?

— Угу. Ну, допустим, она при нем или дома. Если он никуда за город не укатил, то смотаюсь "в гости" после работы. Но откуда ты про гравировку знаешь?

— Мы пересеклись у менталистов в день, когда Дервику подкинули проклятие. До нас в том же кабинете с сержантом Ликом твой отец беседовал и, видимо, случайно ручку на столе оставил.

— Это может быть зацепкой. Хорошо, что вспомнила.

— А еще это может быть совпадением. Но лучше убедиться, — заключила я.

В кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом бумаги. Я переложила уже третью папку к готовым делам, когда пиликнул мой телефон.

— О, Ад нарисовался, — проговорила я, открыв сообщение.

— И что пишет?

— Чтобы проверила почту как можно быстрее и удалила письмо.

Так быстро свои пароли я еще не вводила. Все пересланное компьютерным гением быстро полетело в печать, а само послание растворилось прямо у меня на глазах, едва я забрала из принтера последний лист.

— Чудеса компьютерных махинаций, — с некоторым восторгом в голосе заключила я. — Письмо с самоуничтожением, видал?

— Видимо, он в тебя совсем не верил, раз предупредил, но все равно перестраховался, — хохотнул Ран. — Ладно. Допустим, это была несмешная шутка. Что там?

— Он нашел… историю создания Коллекции Темной Крови, — полушепотом произнесла я и жадно вперилась взглядом в слова, надеясь во второй же строчке найти ответ на вопрос, как же ее уничтожить.

Ответа не было. Были вырезки из мемуаров — судя по виду, древние, как мир. Текст перемежался символами и схемами, слова из общепринятого языка смешивались с малопонятными иероглифами…

Но чем дольше я смотрела на этот текст, тем сильнее мне казалось, что я понимаю, о чем в нем говорится.

— "…и кровь есть пища его, и тьмою насытится он, и всем по заслугам воздаст…"

Ран сунул нос в бумаги тоже.

— И что это нам дает?

— Сейчас узнаем. Так. Если верить записям, то некий Аверий, волхв Саверенский, активно планировал некое "мероприятие". Лунные фазы расписаны, местоположение… Заполярье.

— Серьезный малый, — с уважением присвистнул Ран. — Это ж как он туда в те века добирался?

— Он же волхв. Мало ли чего он там нашаманить мог. Но в этом определенно есть логика — чем ближе к земной оси, тем сильнее концентрируется магия, соответственно, если задумываешь какое-то глобальное колдунство, то лучше места не подобрать. Далее. "Два раза по десять оберегов и один еще". Двадцать один.

— Не знаешь, почему мне захотелось Ада расцеловать?

— Догадываюсь. Он, кажется, действительно нашел нам всю теорию создания проклятий. Только тут неполный текст. Запись последняя гласит, что начерчен круг, расставлены обереги, "энергия тьмы вырваться грозится, да близится полночь". Схемы. Зарисовки.

— Смотри. Септаграмма в круге. По три точки на каждом из концов.

— Думаешь, на них и расставлялись статуэтки?

— Как вариант. А ниже? Что там написано?

Я развернула листок и рядом со знакомым до боли символом прочитала: "Авадис шан'ст диенне нимое, риесер т'амниер".

— "…как только погаснут звезды, начнется вечная ночь", — озвучила я для Рана.

— А ниже?

"Саарда миелле теит. Д'аенар авенна реста ниел нерре маи".

— "Многовековое несчастье идет пятам. Многоликая смерть имеет множество образов, но ни один из них не будет твоим". Он продумывал значения каждой из фигурок. Да так подробно, что, кажется, точно знал, кому какая должна достаться. Выходит, если следовать его схеме и описаниям — чертится септаграмма, расставляются все фигурки, откуда-то берется темная материя — если я правильно понимаю, что он имеет в виду темную материю. И… Это что? Кольцо какое-то.

— Знакомое, — мрачно отозвался Ран. — Мы такое кольцо извлекли из тайника в тридцатиметровой статуе, помнишь? "Оковы Кукловода". Только приведенное в более человеческий вид. С нормальной огранкой.

— Помню, — кивнула я. — А что там на последней странице?..

Судя по лицу Рана, что-то совсем безрадостное.

— Это уже не дневник. Скорее, вырезка из заметок ученика его, что ли. И здесь сказано, что все пошло не по плану. Кровь, смешанная с темной материей, должна была зарядить статуэтки магией, растворившись в ней, но вместо этого материя охватила тело самого волхва, использовала его в качестве проводника, на живую ломая его и перекраивая. И получилось… Автор заметок не дает этому названия. Он это зарисовал.

Передо мной упал лист бумаги, на котором уже полустертыми от старости линиями была набросана безликая фигура, похожая на человека в длинном черном балахоне с закрытым лицом.

— Жнец?

— Похоже на то. То есть, выходит… Он стал их прародителем?

— Если верить этим бумагам и если мы все верно понимаем, его поглотила темная материя.

— А это та же самая материя, что встретилась нам в проходе к архиву?

— Вероятно, только вспомни про Заполярье. Про то, насколько сильнее может оказаться эта материя там. Удивительно, что этого не учел сам господин Аверий.

— Это было давно, в ту пору он вполне мог считать, что Земля плоская.

— Тогда зачем целенаправленно туда тащился, если не ради мощи?

— Может, он людей не любил. Решил проклясть всех коллег, чтобы не вздумали его там тревожить своими перемещениями, а после — построить уютное иглу и зажить счастливо в окружении медведей.

— Интроверт восьмидесятого уровня, — усмехнулась я.

— И закуска по совместительству. Пока одно только непонятно — если Аверий оказался первым жнецом, то откуда взялись остальные?

— Могу только предположить, что его творчески одаренный ученик, — я постучала ногтем по рисунку на заметках, — донес всю собранную-отобранную информацию до какого-нибудь другого мага-волшебника-волхва. А тот — не будь дураком — решил повторить, будучи полностью уверенным, что учел все ошибки предшественника. О. Или еще лучше — ученик мог выдать все исследования за свои. Или решил продолжить изучение. Или…

— Или его сожрало жестокое общество суровых волхвов. Но я все же предлагаю разобраться с насущной проблемой, а потом восстанавливать хронологию событий давно минувших лет. Если интерес останется еще.

— Честно говоря, сомневаюсь. Если мы когда-нибудь одолеем наши проклятия — то я сделаю все, чтобы избегать даже упоминаний о них. И о коллекции. И об Аверии. Черт с ними, со жнецами. Они уже настолько изменились — и продолжают меняться — что искать способы избавления еще и от них все равно, что воду в дуршлаге носить.

— А представь — мы бы могли стать теми, кто навсегда освободит Собирателей от гнета жнецов, — Ран так гордо задрал нос, словно уже всех ото всего освободил.

— Я десять лет проработала в Департаменте, а жнеца впервые встретила лишь обзаведясь проклятием. Часть наших коллег с ними вообще до сих пор ни разу не пересекалась. И более того — чуть ли не уверена, что их не существует. Поэтому давай вернемся к основной нашей проблеме.

— Как скажешь, моя леди. Тогда я предлагаю рискнуть — и повторить схему Аверия в обратном порядке. По сути, должно сработать. Если этот бедолага наполнял статуэтки силой при помощи темной материи…

— …и жнеца в роли проводника, — мрачно напомнила я.

— …то где искать темную материю, я знаю, где хранятся "Оковы Кукловода" — тоже. Кровь, смешанная с темной материей… О. Можно из Кары выжать.

— Чудовищно звучит. И по сути своей — бред. Во-первых, сначала нам нужно найти всю коллекцию. Во-вторых, где ты достанешь жнеца, которого еще и сможешь использовать проводником? В-третьих, судя по тому, что Коллекция зовется именем Темной Крови — использовать ее может быть опасно. У меня как минимум два жутких варианта развития событий есть: Коллекция "сдетонирует" и без замкнутого круга — раз. Два — Кара получит двадцать одно проклятие на свою голову одновременно.

— Жнецов я не боюсь.

— Ты не боишься. Но как ты хочешь уговорить хотя бы одного из них работать на нас?

— "Выгоранием". И косой.

— С косой все понятно. Но "Выгорание"?..

— Мне иногда кажется, что ты прогуливала обучение. Хотя точно помню твой черный хвост на четвертой парте среднего ряда.

— Что это такое, я помню. Я имею в виду, как оно тебе поможет.

Казнь. Используется редко, но жутко. Последний раз ее применяли лет этак восемь назад против собирателя душ, который развлечения ради умерщвлял людей. Просто потому, что в какой-то момент он решил, что это ему сойдет с рук "по статусу". И еще потому, что, скорее всего, был психом.

Мы регенерируем довольно быстро, так что убить собирателя нелегко, но можно. Поэтому в систему казней и было введено "Выгорание". Магический огонь, целиком заполняющий помещение, обработанное зельями и изрисованное нужными символами. Ту часть оболочки, с которой не справлялось пламя, выжигали зелья. Ту часть дара, с которой не справлялось пламя и зелья, дожигали символы.

— Как-как. Запрем жнеца и будем пытать. Боюсь, у нас скоро просто не останется других вариантов. Я поеду к отцу сейчас же, если ты не против. Вечера дожидаться не стану. Узнаю, кто этот таинственный Т.Э. Выясню судьбу Коллекции. Пусть он мне ее даст прямо в руки, чтобы я убедился, что это не подделки и не иллюзии.

— Ты забываешь, какие бывают подделки. Сам создатель от оригинала не отличит.

— Ничего, я иногда бываю очень внимательным. В крайнем случае, убедительным.

Ран набросил рубашку поверх футболки, попутно набирая номер отца.

— Дома?.. Отлично. Заскочу через полчаса?.. Ничего не случилось. Один, да. Нет. До встречи.

— Интересуется, не припрусь ли я за компанию? — хмыкнула я.

— Да. Видать, не хочет менять домашний пушистый халат на халат официальный.

— И тапочки в виде розовых зайчиков на зайчиков строгих, в галстуках?

— Именно так. — Ран откланялся на пороге и уже сделал было шаг за дверь, как вслед ему донеслось мое возмущенное:

— Куда в одной рубашке? На улице вообще не лето, замерзнешь.

— Ну ма-ам… — протянул напарник, беззаботно рассмеявшись. — Брось, моя леди. Я ведь на машине.

И вынырнул в коридор.

Вот так и учись о нем заботиться.

Бумаги, пересланные Адом, я, на всякий случай, спрятала в сумку и попыталась сосредоточиться на работе. Собрать мысли воедино у меня уже не получалось. Между сухими строками отчетов я видела септаграммы, вместо протоколов мелькали описания проклятий. Нужно будет сказать Рану, что если мы хотим обратить реакцию, то и септаграмму следует чертить против часовой стрелки. Хотя тут, думаю, мы обратимся за помощью к профессионалам. Не сами же мы будем все это проделывать.

Я успела разобрать вчерашние завалы, почти раскидала сегодняшние, прикинув фронт работ на завтра, и опомнилась только услышав голос Тиан с порога.

— Арис, девочка моя, а где Арандар? Битый час не могу до него дозвониться.

— По делам уехал, — отозвалась я, откладывая очередную папку в сторону. — А зачем он тебе?

— Хотела попросить его передать отцу кое-какие бумаги для Совета.

Мне показалось, или начальница как-то замялась, отвечая?

— А просто в Совет эти бумаги переслать нельзя?

— Можно. — Тиан вздохнула. — Но в общем порядке рассматривать их будут очень долго. Надеялась, хоть в этот раз получится немного обойти систему. Ладно, если объявится, скажи, что я его искала.

— Что значит "если"? — хохотнула я и поинтересовалась: — А какие бумаги, если не секрет?

— Небольшое предложение по улучшению работы Департаментов, ничего особенного.

— Впиши туда еще от моего имени "давать всем проклятым сотрудникам оплачиваемый отпуск". Только в слове "проклятые" ударение правильно поставь во избежание недопонимания.

— Отличная идея, — заулыбалась начальница. — Я так давно не была в отпуске…

Едва дверь за ней закрылась, рука моя невольно потянулась к телефону. Ран, долгое время не отвечающий на звонки — это странное явление. Если только опять телефон после беседы с отцом не расколотил.

Из трубки донеслось звонкое "Абонент временно недоступен". Набрала повторно. "Абонент временно недоступен". Повторно. "Абонент вре…"

Я нервно скинула набор номера, в нетерпении постучала пальцами по столешнице и совершила единственный разумный в данной ситуации, как мне показалось, поступок. Позвонила самому адекватному из Нуаров.

— Лир, привет.

— Арислана. Рад слышать. Чем обязан звонку?

— Прости, что отвлекаю… Ты не в курсе, Ран у отца сейчас? Мы с начальницей не можем до него дозвониться уже второй час.

— Был там, когда я час назад тому звонил.

— Тогда почему он недоступен?

— Арис, ты вспомни, в какой век мы живем. Телефон разрядился, может быть. Или они спустились в отцовские подвалы, а там связь местами плохо ловит. Не переживай, ты Рана, что ли, не знаешь? Все с ним в порядке, скоро появится.

— Если вдруг ты на него наткнешься раньше… — Я замялась на доли секунд. — Не говори, что я тут места себе не нахожу, ладно?

Лир расхохотался.

— Вы оба такие милые. Ладно, не скажу. Но можно хоть понамекаю?

— Лир.

— Ладно, ладно. Можешь на меня положиться. Чем-нибудь еще могу быть полезен?

— Боюсь, пока нет.

— А жаль. Тогда позволь откланяться. На меня уже на совещании странно смотрят.

— Что ж ты сразу не сказал, что занят? Все, счастливо, исчезаю, извини.

— Счастливо. Ничего страшного, без меня они все равно не начнут. Верно, судари?..

Неловко получилось. А хотя чего я вообще распереживалась, в самом-то деле? Ран ведь всего на пару часов пропал, не дней же. Но дурное предчувствие заглушить было тяжело.

Я отложила в сторону телефон, еле подавив желание набрать напарнику еще раз.

Ладно. Раз до отца он доехал, значит, и обратно ко мне дорогу найдет.

Арис, работай. Отключи мозг и работай.

Но Ран не объявился ни через час, ни через два. Я с трудом дождалась конца рабочего дня и пулей вылетела из офиса, на бегу надевая пальто и вызывая такси.

Продиктовав водителю адрес, я припала к окну машины, внимательно вглядываясь в прохожих, словно надеясь увидеть напарника среди них. Хотя по логике — вот что ему делать сейчас одному на улице без машины и без куртки?

Звонок поместья Нуаров едва не охрип от моего натиска. Ворота с издевательским скрежетом наконец-то ме-едленно открылись, словно по ту сторону сильно сомневались, впускать меня или нет.

— Добрый вечер, — бросила я с порога, скинув капюшон. Дворецкий чинно раскланялся. — Господин Рагнар у себя?

— Да, госпожа Кэр.

— Проводите меня к нему, будьте добры. А Ран здесь?

— Господин Арандар заходил сегодня. Но вы его уже не застали, к сожалению — он уехал пару часов назад.

Пока дворецкий флегматично отстукивал похоронный марш в дверь кабинета Нуара-старшего, я вынесла вторую створку ногой и фурией влетела внутрь.

— Куда. Вы. Дели. Рана?

Меня охватывала неконтролируемая злость. Как бы я ни старалась сохранять хладнокровие, презрение, написанное на лице хозяина дома, окончательно выбивало меня из колеи. Я и так хотела обвинить его во всех смертных грехах, а тут еще и память услужливо выдавала их мне по списку, первым в котором значилась "Многоликая смерть".

— Нисколько не сомневался в ваших манерах, госпожа Кэр, — холодно отозвался Рагнар, нехотя оторвав взгляд от монитора ноутбука. — Неужели забыли про элементарные нормы приличия? Хотя бы о том, что, к примеру, нужно здороваться?

— Не до расшаркиваний, уж извините. Если вы думаете, что я не в курсе того КАК вы беспокоитесь о собственном сыне — так знайте. Я в курсе. Я знаю все причины, по которым вы так о нем печетесь. И методы — тоже знаю. И уж поверьте — нет никакого желания изображать из себя леди перед психопатом, который готов убить собственного сына потому, что тот не захотел сидеть на поводке.

Слова рвались наружу сами, не давая себя обдумать. Словно кто-то другой завладел моим рассудком и считал, что он единственный сейчас прав. Беспокойство за напарника, гнев при виде холеной физиономии его отца, страх, что если у того хватило дури проклясть сына, то одному дьяволу известно, на что он вообще способен… Что если Ран узнал что-то, что не должно было всплыть?

— Убить? — Рагнар медленно поднялся с кресла. — Думай, что и кому говоришь, девчонка. Как ты смеешь приходить с обвинениями в мой собственный дом? Или думаешь — если спишь с моим сыном, то имеешь право дерзить мне?

— А какое вы имеете право обращаться с ним, как с игрушкой? — Мой голос сорвался. — Я прекрасно знаю, что вы пытались с ним проделать до того, как он стал собирателем душ. И могу вам сказать, что вы — паршивый отец и настоящий трус. Уж извините мою прямоту и невоспитанность. Премию "Отец года" вам точно не получить. Где Ран? Что вы с ним сделали?

— Излишняя эмоциональность никогда вас до добра не доводила. Прошу покинуть мой дом и забыть сюда дорогу.

— Я не уйду, пока не узнаю, где мой напарник.

— Я позову охрану, и вас вынесут даже не спрашивая, хотите вы того или нет.

— Не боитесь, что я сама могу вынести кого угодно раньше? — Опаленный отпечаток ладони вырисовался на лакированной поверхности стола. Я сама толком не уловила миг, в который успела остаться без перчатки.

— Угрозы? Прекрасно. Уверен, Искателям будет очень интересно взглянуть на вас с такой стороны. Придет день, когда вы приползете ко мне на коленях просить прощения за свои слова, только я посмеюсь вам в лицо — и снова вышвырну.

— Я знаю, что вы прокляли Рана, а теперь трясетесь за каждый его шаг, — совсем уж выкрикнула я, словно пытаясь голосом разбить бронированную стену непонимания Рагнара. — Он поехал к вам еще в обед и с тех пор его телефон недоступен, на связь он не выходит. Что я должна думать?

— Что вы ему, наконец-то, надоели так же, как и мне. А теперь — покиньте мой дом. Если мне придется вновь повторять эту просьбу — вам будет очень неприятно.

Руки сами собой сжимались в кулаки. Мне хотелось вцепиться в шею Нуара-старшего, но в то же время где-то в подсознании та самая, относительно разумная я, велела не творить глупостей. Даже своими криками я делала только хуже, но злость моя уже неслась снежным комом, не разбирая дороги.

— Просто ответьте. Он здесь?

— Он уехал.

— А если я вам не верю?

— Ваши проблемы.

С десяток секунд мы старались испепелить друг друга полными ненависти взглядами, пока я резко не развернулась и не вылетела в коридор с криком: "Ран. Ран, где ты?"

Боюсь представить, насколько это по-идиотски выглядело — и насколько мне было на это плевать. Лишь бы напарник нашелся. Просто нашелся. Да пусть он даже просто позвонит сейчас, пусть мне придется идти и извиняться перед его отцом за свое невменяемое поведение, а потом, пряча глаза, бежать как можно дальше от этого дома. Но только найдись, Ран.

Охрана меня встретила на пути в подвал. Подхватила под локти и потащила к выходу. Отбиваться я уже не стала. Я все же успела оббежать полтора этажа, но ни самого напарника, ни его следов не обнаружила.

— Да отцепитесь вы, — дернула я плечами. — Сама уйду, можете не провожать. Но если я узнаю, — я выхватила взглядом стоящего за спинами горилл Нуара-старшего, — что вы причастны к исчезновению Рана, я вернусь. И вот тогда вы действительно пожалеете…

— Неужели вы думаете, что если я захочу закрыть собственного сына, то буду держать его в коттедже в центре города? — насмешливо донеслось мне вслед.

И не дожидаясь реакции, меня буквально вышвырнули за ворота. От приданного ускорения я не устояла на ногах и рухнула прямо коленками в лужу.

Дождь моросил с особым цинизмом. Встав, я попыталась стряхнуть грязь, но сделала только хуже, размазав ее по ткани, после чего наградила железные ворота тремя пинками и выхватила из кармана телефон.

Ран по-прежнему недоступен.

А я так зла, что готова спалить к чертям весь город.

И на себя зла. И на отца его. И на самого Рана — в первую очередь.

А если этот придурок умчался ловить жнецов на живца? А если поймал не он, а его?.. Это на него надо было сигнализацию ставить, а не на меня, как грозился он после того, как у "Агресты" отказали тормоза.

И по выключенному телефону никак расположение не определить.

Я обреченно уселась прямо на мокрый бордюр и пролистала список контактов. В нем оказалось не так уж и много имен, несмотря на то, что сам аппарат со мной довольно давно. Сложно мне было сходиться с людьми, подпуская к себе ближе, чем на расстояние вытянутой руки: мне всегда нужна гарантия, что я успею выхватить их души раньше, чем они смогут навредить моей.

Не знаю, почему я не хотела звонить Сиале и Дервику. Вероятно, не представляла, чем они смогут помочь кроме бодрого "успокойся, не волнуйся, держись, найдется". Но ведь ни один человек на свете еще не перестал переживать благодаря дружескому совету "не переживай".

Кара? Нет. Несмотря на то, что в последнее время отношения наши стали чуть теплее, я по-прежнему ожидала от нее какого-нибудь подвоха. Или того хуже — она сама может впасть в панику, и уже мне придется успокаивать ее.

Лир… А вот Лир способен сделать так, что я окончательно раскисну, тогда как моя боевая злость — это единственное, что сейчас не дает мне кануть в бездну отчаяния.

— Ты уже дома, Тиан?

Даже если начальница и удивилась звонку, то виду не подала.

— Только зашла. Что случилось, моя девочка? Что-то с Арандаром?

— Не знаю. Можно мне приехать? — И нечто настолько жалкое мелькнуло в голосе, что самой от себя стало противно. "Заберите меня из-под дождя, я бездомная и никому не нужная животина, мой хозяин пропал, и я не знаю, куда мне приткнуться".

— Конечно-конечно. Сообщением скину адрес.

— Спасибо. Сейчас такси поймаю. Гроза начинается… — зачем-то выдохнула я, прежде чем сбросить разговор.

Одноэтажный дом с мансардой выглядел вполне дружелюбно, но я все равно мялась у калитки, не решаясь зайти внутрь.

Арис, поздно метаться, ты уже сдала себя с потрохами, когда звонила. Тиан все понимает. Она с таким воодушевлением разрешила тебе приехать, словно нуждалась в компании чуть ли не больше тебя самой. Тем более, она уж точно знает, как не дать тебе сжечь к чертям весь город и отговорить испепелять душу Нуара-старшего.

— Прости, что я так внезапно, — разуваясь у порога, проговорила я. — Просто… Я не знаю, что делать.

— Что-нибудь придумаем, не переживай. Будь как дома. Хочешь чай? Или воды, может быть?

Я села на угловой диван в кухне, пока Тиан суетилась вокруг, и уронила голову на руки.

— Ты точно не представляешь, куда он пошел? Тем более, не слишком ли ты переживаешь из-за нескольких часов?

— Слишком, — признала я. — Но ничего не могу с собой поделать. Предчувствие отвратительное. Сейчас время такое, что Ран ни за что не стал бы пропадать без предупреждения, отключив при этом телефон. Он бы со мной так не поступил даже из каких-то благих намерений.

— Его отцу или брату звонила?

— Брату звонила. К отцу ездила. — Я поднялась из-за стола и продемонстрировала грязные коленки джинсов, на одной из которых даже ткань была немного порвана. — Он меня вышвырнул. Хотя, если честно, я сама виновата. Повела себя… мягко говоря, не самым лучшим образом. Истерила, угрожала, орала. Следовало такой реакции ожидать, в общем-то. Но от этого не менее обидно.

— Кошмар какой, — покачала головой Тиан. — Чтобы придумать, чем же помочь?.. Ох, как бы мне сейчас мои способности пригодились…

— А что с ними? — насторожилась я.

— Так проклятием же давно заблокировало, — отмахнулась женщина, как ни в чем не бывало, продолжая изучать стену напротив, точно ожидая, что на ней вот-вот высветится подсказка.

— В смысле "давно"? Тебе же статуэтку только-только подбросили…

— Я разве сказала "давно"? — встрепенулась Тиан. — Ох, совсем после рабочего дня язык не слушается. Не обращай внимания.

"Вечная ночь". Угасшие звезды дара. И немая темнота в том месте, где они когда-то пылали. Я бы сочла такое проклятие настоящей благодатью.

Сколько знаю Тиан, ни разу не видела, чтобы она свои способности использовала. Понимаю, что ее работа теперь не бегать за душами, сломя голову, а лишь следить, чтобы это делали другие, но ее слова все равно насторожили.

И не давала покоя ее оговорка. Больно спокойно человек реагирует на то, что лишился дара. Словно привык уже. Но ведь не за два дня такое смирение наступает…

— Его отец ведь против ваших отношений, верно? — вдруг спросила начальница.

— О каких ты отношениях? Мы просто коллеги. И друзья.

..просто коллеги и друзья, готовые разнести весь мир друг ради друга. Лететь на помощь в любое время дня и ночи. Считать жизнь напарника куда более важной, чем свою. А еще Ран меня все-таки на самом деле любит. А я…

— Тогда почему его отец так к тебе относится?

— Не знаю. Может быть, он вообще всех женщин недолюбливает. Или я, по его мнению, настолько невыгодная партия для любимого сына.

— А может быть, у него все же есть причины?

— Какие еще причины? О чем ты? Мы с Нуаром-старшим познакомились-то уже после того, как началась эта беготня с проклятьями.

Тиан хмыкнула.

— Подумай хорошо. Может быть, вы раньше сталкивались?

— Нет, — уже раздраженно ответила я. — Что за вопросы?

— Пытаюсь поддержать разговор. И отвлечь тебя, только и всего.

— Нам нужно думать, как искать Рана, а не отцу его кости перемывать…

— Да, все верно, ты права. — Тиан задумчиво уткнулась в свой телефон. Потом покосилась на меня. Задумчиво постучала пальцами по столешнице. — Посмотри мне в глаза, пожалуйста.

— Зачем еще? — Я непроизвольно отстранилась, глядя куда угодно, лишь бы не на начальницу.

— Пытаюсь понять… Ладно. Была — не была.

— Да о чем ты? Тиан, что не так? Объясни мне. Что за странные просьбы, вопросы, недомолвки какие-то, м? Если бы я тебя не знала, я бы решила, что ты маньяк какой-то. И сейчас хочешь прицениться, за сколько можно будет мои глазные яблоки продать.

Начальница приторно улыбнулась. В соседней комнате скрипнула дверь.

Вот теперь я не просто чувствовала, я уже понимала, что что-то не так.

— Мне, пожалуй, пора. Вдруг Ран там домой вернулся, а меня нигде нет. Места себе не находит, наверняка.

— Ран не вернется.

Грубый мужской голос из коридора заставил меня вздрогнуть. По спине пробежал мороз, и я вцепилась в перчатку, готовясь сорвать ее в любую секунду.

— Ты мог бы и подождать, пока я подам тебе сигнал, — спокойно проговорила Тиан. И в кухню вошел… Аллен.

Живой, здоровый, нисколько не похожий на овощ, которым его так старательно описывала начальница. Он стоял, поигрывая ключами от машины, и выжидающе смотрел на меня. Что я предприму и как ему на это реагировать?

Брелок непроизвольно бросился в глаза. По форме похожий на монетку. Черный, с зеленым отпечатком кошачьей лапы на нем.

Ключи от "Агресты". Ключи Рана.

— Ты что с ним сделал? — моим голосом сейчас можно было морозить реки.

— Нет, это любовь, — фыркнул мужчина. — Волнуешься не о том, что будет с тобой, а что же случилось с твоим ненаглядным напарником.

Мысли смешались.

— Тиан, объясни, что происходит? — метнула взгляд на начальницу я.

— Ничего страшного, девочка моя, — спокойно отозвалась та.

Меня загнали в угол.

Тиан стояла, как ни в чем не бывало, периодически поглядывая на часы. Аллен медленно надвигался на меня, и даже рука без перчатки его не останавливала. Ладно, допустим, его "Помешательству" я тоже не могу навредить.

Но у меня были и другие варианты.

Я с силой вцепилась в кухонный стол, чувствуя, как нагревается под ладонью дерево. Запахло костром, следом за черным дымом прорезались тонкие язычки пламени. Вспыхнувшую огнем мебель я перевернула на Аллена с Тиан, заставив тех все же отшатнуться, сама отскочила к двери, ведущей на веранду, дернула ее со всей силы и выругалась. Заперто.

— Это бесполезно, — спокойно произнесла Тиан за моей спиной, пока Аллен боролся с возгоранием.

Я не хотела знать, что происходит. Кто подменил мою руководительницу этой маньячкой. Каким образом Аллен остался дееспособным. Зачем была придумана эта легенда.

Зачем им понадобилась я.

Я просто смотрела на брелок с отпечатком кошачьей лапы и понимала, что меня уже никто не спасет. И от этой мысли хотелось кричать. Кричать так, чтобы стекла разлетались. Чтобы горло раздирало от боли.

— Арандар нам точно уже не помешает? — спросила у Аллена Тиан.

— Пять жнецов. Как ты думаешь? — хохотнул мужчина.

Я не пробегу мимо них к выходу. Они перегородили мне все пути.

Стекла не бились. Дверь не выламывалась. Это была тюрьма, замаскированная под коттедж.

Если выходить, то только по трупам.

Или трупом.

— Вигельсону спасибо, конечно, за информацию. Так я бы всего одного жнеца к Нуару приманил, и все планы бы накрылись.

— Так это вы к нему приходили? — догадалась я. — Это вы лгали ему, что вернете сына. Сволочи.

— Совсем ложью я бы это не назвала, — словно бы даже обиделась на такое обвинение Тиан. — Это действительно суть моего эксперимента. То, что Лиама мы бы не вернули, конечно, факт… Но на эту маленькую жертву стоило пойти.

— Пса-то вы у них зачем забрали?

Аллен с Тиан переглянулись.

— А как мне надо было, по-твоему, выискивать жнецов, чтобы Нуару подогнать и самому не нарваться? Жнецы тоже те еще твари, по заказу так просто не появляются.

— А сейчас ты его куда дел? — поинтересовалась Тиан.

— Да… — беззаботно отмахнулся Аллен. — Когда эта скотина сообразила, что его используют, мне ему шею свернуть пришлось да в какую-то канаву тушу скинуть. На хрена мне труп собачий в багажнике? Плюс он всяко не жилец — без хозяев они быстро вянут. Так что я его, можно сказать, спас от мучений. Ха.

Сердце сжалось.

— Вот вы твари… По-вашему, Вигельсоны еще мало страдали, да?

— Будем считать, что это их вклад в науку. Дорогостоящий такой вклад.

— Аллен, перестань, — одернула вдруг мужчину Тиан. — Я тоже считаю, что это неоправданная жестокость. Собаку можно было бы вернуть владельцам.

— Да она меня б сожрала. Глаза огнем пылают, клыки с мизинец размером…

— "Помешательство", — вздохнув, пояснила мне "начальница". — Арис. Девочка моя. Послушай, пожалуйста. Мне нужна твоя помощь.

— Вы за этим на Рана жнецов натравили? Чтобы помощи попросить? — вырвался у меня нервный смешок. — И в угол меня загнали — тоже за этим?

— Ты сама себя в него загнала.

— Вы. Натравили. На Рана. Жнецов.

— Вы просто не туда полезли, мои хорошие. — Тиан продолжала разговаривать со мной, как врач с душевнобольной. — Ну зачем вот вам Элгерт понадобился?

— Это ты откуда знаешь?

— Вы так громко в своем кабинете его обсуждали, что сложно было не услышать. Невольно настораживаешься, когда звучит фамилия бывшего мужа.

Твою мать.

— Так "Элгерт Т." — это ты?..

— Была. Лет тринадцать-пятнадцать назад.

— Но эта фамилия нигде же больше не мелькала. Никаких данных. Словно человек просто перестал существовать.

— Спасибо господину Нуару-старшему, он мне в этом очень помог. Вычистить информацию обо мне было непросто, но он постарался. Он ради сына вообще на многое способен.

Да. Например, пустить того на опыты или проклясть "Многоликой смертью".

— А Коллекция проклятий? — ощерилась я. — Твоих рук дело или тоже Нуара?

— Как посмотреть, — развела руками Тиан. — Скажем так — он принимает в этом опосредованное участие.

— То есть, статуэтки все же его?

— Да. Официально. Но распоряжаюсь ими я.

— Но он же Рана сам проклял, — вздрогнула я. — Как он мог их тебе передать?..

— А он перестраховался. Предварительно он подбросил мне "Вечную ночь", чтобы я наверняка не замкнула цикл. Да мне и не нужно было — я ведь не смерти вам желаю. Мне лишь нужно доказать этому чертовому Совету, что собиратели душ уязвимее, чем им кажется. Что моя работа всем может помочь.

Актриса чертова. А ведь испуг от "получения статуэтки" она так достоверно изображала. И мы еще ее утешали, как идиоты.

— Какая еще работа?

— Ты зачем ей это все рассказываешь? — вклинился Аллен. — Только дай отмашку и я отволоку ее в лабораторию, даже если она опять начнет горящими столами швыряться.

— Постой. Я хочу, чтобы она поняла, насколько важен для меня этот проект и какая от него будет польза. И что это все — не со зла.

— Не со зла?.. — У меня даже голос от возмущения сорвался. — То есть, Лиам погиб — это "не со зла" называется? Просвети-ка меня, я, кажется, чего-то недопонимаю.

— Это было случайностью. Если бы не встреча со жнецами, все бы обошлось.

— Когда господин Нуар передавал тебе Коллекцию, он не намекал ли, что проклятия не поддаются закономерности? Нельзя подбросить человеку статуэтку с "несчастьем" и жить в уверенности, что именно завтра он споткнется, а ровно послезавтра сломает каблук.

— Мне надоело слушать вашу болтовню, — вновь недовольно прервал меня Аллен. — Ближе к делу.

— Не торопи, будь добр, — мягко отозвалась Тиан. Вот же жаба. Вся такая милая, правильная, интеллигентная… на голову больная. — Арислана всегда меня выручала, нечестно с моей стороны будет умалчивать о чем-то. Пусть она знает правду.

— Ты только тратишь время.

— Здесь я буду решать, когда пора, — знакомая сталь зазвенела в голосе, только меня она уже не пугала. Все мое уважение к "начальству" рассыпалось в прах.

— Хорошо. Тогда просто спрошу — почему именно мы? Какая логика была в выборе "жертв"?

— Никакой, моя девочка. Это те люди, чью кровь для привязки проклятий я смогла раздобыть в лаборатории наших Хранителей. И только.

— Прекрасно. То есть, это просто идиотская случайность? Поверить не могу. Я просто не могу поверить, что это все — из-за тебя. Из-за какой-то твоей непонятной "идеи". Да чем бы оно ни было, это того не стоит.

— Я хочу, чтобы каждый имел право на второй шанс.

— Какой еще шанс?

— На жизнь. Я хочу доказать Совету, что нам можно расширять штат сотрудников и без лишних затрат. Мой проект всем принесет лишь пользу.

— Уже принес, — рявкнула я. — Просто до задницы пользы.

— Ты меня совсем не хочешь слушать, — покачала головой Тиан.

— Я больше скажу. Я убить тебя хочу, а не слушать.

— Что ж. — Тиан вздохнула. — Аллен. Ты знаешь, что делать.

Мужчина кивнул и, дождавшись, когда Тиан выйдет из комнаты, мерзко ухмыльнулся, сунул в карман ключи, напоследок сверкнув брелоком Рана, и размял пальцы.

— Будет больно, — сообщил он.

— Можешь не сомневаться, — прошипела в ответ я. — Будет.

В следующую же секунду он оказался у меня за спиной, заломил руку, вынудив меня согнуться пополам, и всадил шприц с какой-то дрянью прямо в шею.

"Чертовы Странники…", — стрелой пронеслась мысль по кромке ускользающего сознания.

В себя я приходила как после наркоза — тяжело, с квадратной головой и желанием провалиться в спасительный сон. И даже металл, холодом обжигающий спину, не отрезвлял. Я дернулась, чтобы перевернуться на бок, но не смогла даже пошевелить рукой — меня окутывали толстые ремни, начиная от плеч и заканчивая щиколотками.

То, к чему я была пристегнута, стояло вертикально, позволяя осмотреться.

Аллен в углу что-то печатал в ноутбуке. Тиан в белом халате сосредоточенно разливала по колбам реагенты.

Заметив, что я очнулась, она едва заметно улыбнулась.

— Как ты себя чувствуешь? Надеюсь, Аллен был не слишком груб.

Я промолчала, силясь понять, на месте ли перчатка. Как назло, да. И более того, я никак не могла ее стянуть — левую руку зафиксировали особо тщательно.

— Я вот думаю… Будь ваша с Арандаром история сюжетом книги — читатели бы рыдали. Который год смотрю на бедного мальчика и поражаюсь, как только у него сил и терпения хватает… Жаль, конечно, что так получается. Но ты ведь наверняка понимаешь, что значит отдавать себя полностью любимому делу. Вся моя жизнь в этих экспериментах. Только представь, как изменится мир, если на службу в Департаменты придут существа, внешне выглядящие как люди, обладающие талантами собирателей и запрограммированные на сбор душ. При этом им будут чужды эмоции, и их не нужно будет финансировать. Просто представь, что будет с мировым бюджетом, если не придется больше содержать Департаменты? У нас будет армия идеальных ловцов под контролем Совета. Но эти глупцы считают, что вы и так прекрасно справляетесь и мои труды просто ни к чему.

Тиан подошла ко мне, умиленно смотрела на мое перекошенное от отвращения лицо и погладила по волосам. Если бы я могла — шарахнулась бы в сторону.

— А проклятия доказали, что они не правы. Вы не справляетесь. Вы переживаете, сбиваетесь, совершаете ошибки, тратите время, чтобы их исправить. Волнуетесь друг за друга, а это ведь тоже мешает работе. Я надеюсь, ты слушаешь меня и пытаешься хотя бы пусть не принять, но — понять мои мотивы. Попытаться взглянуть трезво, а не через призму обиды за доставленные вам неприятности…

Неприятности. Она называет все произошедшее "неприятностями". Больная.

И вот сейчас, слушая ее монолог, я все ярче вспоминаю, что эти мысли она давно нам пыталась внушить. Незаметно намекала. Эти ее слова о том, что наша безопасность слишком плохо проработана. Что мы — не бессмертны и не непобедимы.

И она сделала все, чтобы это доказать. И нам, и Совету, так упорно ее проект отвергающему.

— Я планирую брать оболочки тех, кто и без того умирает. Разумеется, с разрешения родственников. Знаешь ведь, что многие люди завещают свои органы больницам? Это, по сути, то же самое, только со всем телом. И не придется оплакивать умерших. У людей всегда будет возможность с ними видеться, общаться… Да, пусть это будет, конечно, уже не тот человек, но в нем все равно могут сохраниться крупицы памяти. Хочется верить, что господин Вигельсон теперь все же проголосует за этот проект. И найдет доводы, чтобы убедить коллег. Хотя бы в память о своем сыне.

В вену вонзилась толстая игла. Я стиснула зубы, глядя как багровая жидкость вязко потекла в колбу.

Мозгом я понимала, что мне бы стоило шуметь, кричать, стараться вырваться, тянуть время какой-нибудь глупой болтовней. И пусть мне было плевать какие "благие" цели преследовала сама Тиан, как она сагитировала на это Аллена (хотя тут все понятно, он же "из этих", которые пытаются вытянуть из людских жизней и душ все по максимуму, и его "Помешательство" этой сумасшедшей тоже было на руку). Плевать мне было и на то, что будет со мной в итоге. Пусть убивают. Мало что в жизни сейчас имело для меня смысл.

Я лишь хотела, чтобы Тиан сейчас упала замертво, сраженная ударом тысячи молний.

И чтобы случилось чудо, и сюда ворвался Ран с косой в одной руке и букетом из жнецовьих голов в другой.

— Одного не понимаю, — наконец-то подала голос я. — Чем тебе навредили те двадцать человек, что участвовали в экспериментах десятилетней давности?

— Мне? — искренне удивилась Тиан. — Ничем. Разве не ясно, что это Нуар просто хотел убрать всех, кто был в курсе опытов над его сыном? Более того — тех, кто был в курсе того, что он сам делал с собственным сыном.

— Тогда почему ты до сих пор жива? Почему он тебя еще и покрывает при этом?

Тиан, оставив иглу в вене, выкрутила одну пробирку с кровью и подставила набираться другую.

— "Знания управляют миром". У меня есть все доказательства его вины. Достаточно одного моего слова — и один из глав Совета Старейших лишится всего. Власти. Денег. Свободы. Жизни, возможно. Я, если честно, не знаю — дадут ему пожизненное заключение или сразу казнят.

— Неужели он не мог просто убить тебя раньше? Нанять кого-нибудь?

— Мог, — спокойно кивнула Тиан. — Вот только он знает, что у меня есть помощники, а у всех доказательств — копии. Случись со мной что — и они разлетятся по нужным адресам. А так — "и волки сыты, и овцы целы". Рагнар доказывает всем, что Коллекция ни при чем, а я спокойно в это время ей распоряжаюсь.

Тиан выкрутила вторую пробирку, поставила третью.

— Вообще ты интересная, девочка моя. Ты злишься из-за Рана, пытаешься понять, при чем здесь его отец, но ни разу не спросила, зачем мне нужна ты.

— Не уверена, что хочу слушать очередной бред сумасшедшей. Заканчивай уже с этим.

— Нет-нет. Торопиться тут нельзя. Стоит мне только чуть-чуть ошибиться — и все мои труды пойдут насмарку. Еще одной такой, как ты, у меня больше не будет…

Забрав третью пробирку, женщина добавила к моей крови пару капель чего-то прозрачного, после чего удовлетворенно хмыкнула, когда багровый цвет сменился на голубой.

Во вторую она добавила уже другой реагент. Облегченно выдохнула.

— Аллен, как у тебя там?

— Все запущено. Жду команды.

Тиан отставила последнюю пробирку, вновь вернулась ко мне. Проверила какие-то приспособления по бокам, посмотрела на меня, как на близкую родственницу, лежащую при смерти — готова поклясться, я даже увидела, как сверкнули слезы в ее глазах. Вот это я понимаю, актерская игра и сила воли, помноженные на сумасшествие.

Она ведь меня добьет, а вечером будет в подушку рыдать, как же она без меня теперь жить будет… На похоронах моих убиваться сильнее всех начнет, причитая, что я ей почти как дочь была.

По венам пробежал ток. Остался легкий привкус металла во рту и неприятные отголоски магических импульсов в голове. К оставленной в сгибе локтя игле была подведена капельница, в раствор которой потихоньку добавлялась моя кровь, смешанная с реагентами. И я могла видеть, как прозрачная жидкость, бегущая по трубке, заменялась почти черной. Видела, как темнеют вены и змеями разбегается раствор по моему телу.

— Следующий уровень воздействия, Аллен. Посильнее.

На миг мне даже показалось, что я вырвала иглу вместе с мясом, вздрогнув от нового импульса. Это уже было больно.

— Посмотри мне в глаза, — Тиан склонилась надо мной, пристально вглядываясь в лицо. Заключила: — Хорошо.

Повернула вентиль на капельнице, ускоряя подачу, и, скрестив руки на груди, отошла в сторону.

На третий раз мне даже не удалось сдержать короткий вскрик. По венам теперь бежала лава. Прожигая кожу и оплавляя стенки сосудов, она плутала по лабиринтам организма. Я стиснула зубы и закрыла глаза. Кричать, умолять прекратить это?

А смысл?

Казалось, что от жара, окутавшего мое тело, даже перчатка вот-вот сгорит.

От очередного разряда я уже заорала во все горло. "Кровавый орел" мог бы показаться расслабляющим массажем на фоне того, как выдирало все кости из моего организма, выворачивая наружу, сминало в комок, словно бумажный лист.

Эта боль и осталась моим последним воспоминанием. Яркой вспышкой, за которой меня ждала лишь чернота.

…чужая душа рассыпалась пеплом в моей ладони.

Из забвения меня вернул чей-то пронзительный визг. Обрушившийся на голову удар металлическим подносом заставил обернуться и, пошатнувшись, двинуться к Тиан, что, трясясь, пятилась в угол собственной лаборатории.

— Не трогай меня. Отойди, чудовище.

— А не ты ли сделала меня такой?.. — спросила я и не узнала свой голос.

— Ты убила Аллена. Ты его убила.

— Я обещала, что ему будет больно. Я выполнила обещание.

Но я не ощущала ничего. Словно сознание покоилось в чужом теле, где я была просто зрителем в первом ряду. Моя рука тянулась к горлу Тиан, но не я давала ей команды. В мое запястье женщина вцеплялась ногтями, я даже видела, как прорывалась кожа… но не чувствовала и этого.

— Прошу, Арислана… Я исправлю эту ошибку. Клянусь… В этот раз все получится. Дай мне… Дай мне шанс.

Я слышала, как она хрипела, пытаясь ухватить хоть немного воздуха. Видела, как закатывались ее глаза и разжимались пальцы, слабея.

Чувства возвращались. Немели от холода босые ноги, саднили кровавые лунки на запястьях, горело все тело. Я выпустила Тиан и отшатнулась в сторону.

Разбитая лаборатория, вырванные с мясом ремни, связывающие меня. Осколки пробирок, кислотные лужи на полу. Тело Аллена — бледное, с распахнутыми невидящими глазами. Брелок с отпечатком кошачьей лапы, свисающий из кармана…

Не думай о Ране. Не хорони его раньше времени. Ты ведь каким-то чудом еще жива, а значит, оберег действует. Пусть не здесь, но…

— Позволь мне закончить, — тихо попросила Тиан, но встретила полный ненависти и отчаяния взгляд.

— Лучше позволь закончить мне.

Желание ощутить, как ее душа распадается под моей ладонью, затмило рассудок. Еще недавно такая уверенная в себе женщина сейчас вжималась в угол среди осколков разбитого стекла и разбросанных инструментов, растеряв всю невозмутимость. Превратившись из добытчика — в жертву.

Наверху что-то загремело. Мы обе отвлеклись, но Тиан это даже пошло на пользу. Она смогла уловить миг и, выскользнув из-под моей протянутой левой руки, с криком: "На помощь" бросилась к двери. Но не успела она сделать и пару шагов наружу, как что-то заставило ее вернуться — пятясь спиной вперед, она вглядывалась в темноту, словно увидела там призрака…

Перед ней плыло мерцающее лезвие косы, готовое неловким взмахом рассечь ее пополам.

— Если я узнаю, что ты что-то сделала с Арис, я тебе голову снесу.

И от звука этого голоса мне захотелось одновременно завизжать и заплакать.

— Ран.

Коса исчезла. Лицо его — с ссадиной на лбу и грязью на щеке — тут же просветлело и, забыв про Тиан, он рванулся ко мне, перескакивая через обломки.

— Ты цела?

— Ты цел?

Рывком Ран прижал меня к себе, зарылся носом в волосы.

— Прости меня.

— За что?

— Я тебя подвел.

— Пять жнецов, Ран.

— Ты во мне сомневалась? — родная насмешка прозвучала в голосе.

— Госпожа Арварес, — прозвучал мужской голос из коридора. — Не спешите уходить.

Сержант Лик заглянул в помещение. Кивнул мне, справился о самочувствии, считал нужную информацию. Два Ловца за его спиной уже крепко держали Тиан под руки, не давая той ни единой возможности вырваться.

— Выясните у нее, где она хранит Коллекцию. Любыми способами, пожалуйста, — бросил Ран.

— Вы не понимаете, что делаете. Она ворвалась в мой дом, убила Аллена, набросилась на меня. Вы не ту хотите забрать, неужели неясно?

— Нам все ясно, госпожа Арварес. Уведите ее пока, — кивнул Лик и вновь переключился на нас. — Господин Нуар. Как вы и просили, вот разрешение на получение "Оков Кукловода" из хранилища спецслужб, вот — на выдачу вам приобщенных к делу статуэток и здесь же — на использование камеры "Выгорания".

— Зачем еще? — ужаснулась я.

— Я сейчас тебе все объясню, моя леди. Вернее, постараюсь, — подернул плечом Ран, пряча разрешение в карман джинсов. — Спасибо, сержант.

— Хочется верить, вы знаете, что делаете.

— Мне, если честно, тоже. В лучшем случае мы сможем избавиться от проклятий, а в худшем… А в худшем — кроме нас, никто не пострадает.

— У меня тоже будут проблемы, — с сожалением добавил он. — Но если это может помочь…

— По крайней мере, страшнее не будет, — усмехнулся Ран.

Сержант кивнул ему и проследовал за Ловцами и Тиан, оставляя нас наедине.

— С чего бы мне начать?..

Мы успели отъехать на пару кварталов, когда я наконец-то нарушила хранимое от самой лаборатории молчание.

— Это же верная смерть.

Коллекция Темной крови согласно позвякивала в тройном стеклянном защитном ящике с заднего сидения.

— А жизнь с проклятиями, можно подумать, полна радости и счастья. Я готов рискнуть, а ты, моя леди?

— Собой — готова. Но не тобой. Я и так чуть не свихнулась, когда Аллен сказал про жнецов. И ладно бы на словах — но как у него ключи от "Агресты" оказались?

— Да я в траву их выронил, похоже, пока отбивался. А этот, как сорока, на блестящее накинулся и слинял. Вообще глупо. Не забери он машину, я бы до сих пор метался, не зная, где ты и что с тобой… Но когда она высветилась по карте рядом с домом Тиан, у меня словно паззл сложился. Мне бы, конечно, неладное заподозрить сразу после его звонка. Но, простите, когда я слышу в трубке паническое "на Арислану напали, срочно приезжай по адресу" — логика отключается. Только вместо Арисланы меня там ждали жнецы. И Аллен. С астой.

— Джерри, — выдохнула я.

— А когда он убедился, что жнецы переключились на меня, — продолжил Ран, — то свалил. Это я сейчас понимаю, что сглупил так сглупил — мне нужно было сначала тебе набрать, убедиться, напали или нет. Но включились рефлексы. Бежать, спасать. А что ты вообще там забыла среди рабочего дня — даже не задумался. Идиот…

— Тиан узнала, что мы ищем Элгерт. И перешла в наступление. Испугалась, видимо, что мы ее раскроем раньше, чем она доведет начатое до конца.

— Мне интересно, как ты поняла, что Элгерт — это она?

— Никак. Я к ней за помощью приехала, когда тебя потеряла. А она расценила это как удачное стечение обстоятельств. Я в ее доме, не нужно придумывать поводов, чтобы меня заманить… Я только одного не понимаю. Почему ей я понадобилась? Она себя вела так, словно… Словно это все было уже.

— О чем она тебе говорила?

— Несла какую-то чушь в основном про вторые шансы, про оболочки и "идеальных собирателей душ", которых она из этих оболочек хочет делать…

— …подселяя в них нечеловеческие сущности, — выдохнул Ран. — Например, жнецов.

— Неудивительно, что Совет ей отказывает год за годом. Поместить сознание и способности жнеца — в человека. Это же… Это же монстр получится.

— Монстры у Тиан не получались.

Я вскинула на напарника взгляд.

— Ты о чем?

— Если ты не против, я расскажу тебе об этом на месте. Заедем в пару точек еще, заберем нужные атрибуты. Кара согласие дала на использование ее крови.

— С ума сошел?

— Я объяснил ей весь риск. В первую очередь то, что после использования крови, проклятия могут перекинуться на нее. Все.

— Но мы не можем так чужими жизнями распоряжаться.

…я бросила взгляд на свою левую ладонь.

Мы обнаружили перчатку в бардаке лаборатории, когда искали остальные мои вещи. И чем больше я всматривалась в нее, тем отчетливее всплывали картинки произошедшего.

— Только я не понимаю. Это ведь я убила Аллена?

— По сути, его убила Тиан.

— Моими руками.

Ран вздохнул.

— Твоими руками.

— Но я ведь не вытащила его душу. Там… что-то другое произошло. И я — словно не я. И… Я бы и Тиан убила ведь.

— И я бы тебя за это нисколько не винил.

— Все равно… Ничего не понимаю.

— Побереги нервы, моя леди. Не мучай себя напрасно. Нам и так предстоит долгая ночь…

Ничего не ответив, я сильнее укуталась в пальто и прильнула щекой к холодному стеклу. Огни ночного города пролетали мимо сотнями пылающих метеоров. Голова раскалывалась. Ран молчал. Мои чувства и эмоции меня не слушались по-прежнему, словно Тиан пыталась их во мне выжечь… Хотя почему "словно"? Ее опыты ведь на это и были направлены. На создание бесчувственных оболочек с талантами собирателей.

Сейчас все притуплялось, пробиваясь редкими всполохами. И тем страшнее было представить, что случится, когда это состояние пройдет. Да и пройдет ли?..

Но я смотрела на Рана. На правильные черты его лица, на сведенные в задумчивости брови, озлобленно прищуренные зеленые глаза — и понимала, что одно конкретное чувство выжечь из меня не по силам даже Тиан.

— Я очень за тебя испугалась.

Тонкие пальцы с силой сжали руль.

— Добро пожаловать в мой мир. Старательно обживаемый уже тринадцатый — или четырнадцатый? — год.

— Мы знакомы всего десять.

— Поправка. Ты знаешь меня десять лет. Ты — которая сейчас сидит передо мной. Не думал, что когда-нибудь это скажу… Но сегодня нам понадобится твоя другая половина.

Я вопросительно приподняла брови.

Ран набрал побольше воздуха в легкие и выдохнул короткое:

— Жнец.

…сказанное напарником не укладывалось в голове. Жнец. Наполовину.

Первым порывом было дать ему пощечину за идиотские шутки в такой момент, вторым — подробно объяснить, почему он ошибается.

Менталисты озвучивали, что мои способности схожи со способностями жнецов, но суть все же иная. Жнецы выжигали души, я — вытягивала.

…но душу Аллена я все же испепелила. Кто-то другой контролировал мое тело. И это… и это мог быть жнец, вырвавшийся наружу под воздействием магических импульсов.

Память была услужливой. Мгновенно она подбросила мне картину недавнего прошлого — я прихожу в себя в квартире Рана. Рядом — сам Ран с царапиной, вокруг осколки посуды, разбитая мебель. Но там магических импульсов не было. Что же тогда послужило толчком для пробуждения?..

Судя по спокойствию Рана, он давно с этим смирился, как и со своей "Многоликой Смертью".

"Ты и есть мое проклятие, моя леди".

Он знал. Все это время — он знал, кто я.

Картинки в памяти менялись. Мои видения. Голоса жнецов, которые я слышала в голове. Фразы на языке, который я не могла знать, но при этом — понимала. Название каждого проклятия.

— И ты молчал… — выдавила из себя я, когда Ран вернулся в машину уже с нужными нам атрибутами.

— Конечно. Мне не хочется тебе рассказывать, что произошло, когда я попытался тебе напомнить, кто я такой. У меня только один был выход — как можно меньше раздражать тебя лишними воспоминаниями, которые твоя выжившая часть отторгала. Вместе со мной, — с пугающей горечью в голосе произнес Ран и замолчал.

Хранила тишину и я. Реальность оказалась страшнее, чем я боялась.

— Ты еще здесь? — тихо позвал напарник.

— Не знаю, — почти беззвучно прошептала я.

Жнец.

Этого просто быть не может. Нельзя жить с инородной сущностью и не знать о ней, не чувствовать ее.

— Но почему — я?

Ран остановил машину перед Департаментом менталистов.

— Внутри я все тебе расскажу. И поверь, так будет лучше.

— Сержант Лик приказал мне проводить вас в ритуальные камеры, — встретил нас у крыльца молодой парень. Его лицо я помнила — это он тогда искал ручку Нуара-старшего. Дьявол. Я помнила лицо парня, которого видела всего несколько секунд — и не помнила при этом половину собственной жизни.

Я терялась в пространстве, утопая в собственных мыслях. Не заметила, как мы преодолели несколько лестничных пролетов, не слышала, о чем Ран переговаривался с нашим сопровождающим.

Лишь перед входом молодой человек протянул Рану бумаги и попросил поставить подписи на десяти листах. Подтверждение того, что "Выгорание" назначено в целях безопасности и менталисты никакой ответственности не несут.

— На крайний случай, кнопка запуска "Выгорания" находится внутри помещения. Но обычно сигнал подается из комнаты наблюдателя.

— Наблюдатель нам не нужен. Но на рассвете, прежде чем открывать камеру, убедитесь, что мы — это мы.

— Каким образом?

Ран посмотрел на меня совершенно убито.

— Думаю, там это будет очевидно.

Едва тройная дверь за нами закрылась, едва прощелкали десятки замков, едва по контуру ее пробежалась искра защитной магии, Ран попытался коснуться ручки. От пальцев отлетели искры, напарник усмехнулся.

— Что, моя леди? Теперь нас только двое.

Он водрузил все атрибуты на центр камеры и поднял на меня взгляд.

— Помнишь, ты говорила, что наша жизнь нам не принадлежит? Это странно. Но почему-то до боли правдиво.

Я сползла на пол, спиной упираясь в стену. И не знала, о чем спрашивать, каких требовать от него объяснений.

— А ты можешь ошибаться?

— Насчет чего?

— Насчет меня.

— Рад бы. Но — нет.

Он достал герметичный пакет с багровой жидкостью, прочертил на полу первую линию, сверяясь со схемой, нарисованной Аверием. Я видела, с каким старанием он повторял в обратном порядке все его символы и как кусал при этом губу, словно сознавая, что нужно что-то говорить, но не понимая, что.

Изредка вскидывал на меня взгляд, точно проверяя, я ли еще перед ним или уже он. Жнец.

Боли в зеленых глазах хватило бы на целую армию с лихвой, но Ран совершенно непонятным образом умещал ее в себе.

— И ты, значит, хочешь использовать этого… меня как проводника?

— Не хочу, — вдруг огрызнулся он и обессиленно откинулся к стене. — Не хочу. Абсолютно. Но у нас вариантов нет.

— Я вижу. — Мы посмотрели друг на друга, не зная, что еще сказать. Словно готовясь прощаться навеки, и оттягивая этот миг всеми силами. — Но как?..

— Есть у меня одна мысль. — Улыбка снова получилась болезненной. — Я столько об этом мечтал, что даже обидно, ради чего придется эту мечту растратить.

— О чем ты?

— Помнишь, ты обвинила меня в том, что я усыпил тебя анорией?

— Ты действительно ее использовал?

— Это был единственный вариант спастись. Был поцелуй… После которого ты изменилась, и мы немного… побили посуду. И мебель. Жнец проснулся, я это по глазам видел. Они даже цвет поменяли. Снова.

— Снова?..

Ран кивнул, но пояснений избежал.

— Да, на время. Я смог до тебя докричаться, но если бы ты помнила об этом… Боюсь, что жнец бы вернулся очень быстро. А так, вроде, его память тоже пострадала.

— Но почему так?

— Видимо, потому что я — самое прекрасное воспоминание твоей прошлой жизни, моя леди, — снова улыбается, зараза. Не хочет, но улыбается. — А может, потому что барьер, который ты выстроила между собой и жнецом рушится под действием эмоций. Ярких эмоций, напоминающих тебе — о тебе прежней.

— Но ведь нет никакой меня прежней. Есть я. Обычная. И…

— Ты не обычная. Абсолютно. Даже прежняя ты обычной не была. Уж поверь мне на слово.

Он старался держаться беззаботно. Только, наверное, сумей прорваться наружу крик из глубин его души, здесь бы не только повылетали все стекла — Реймор бы стерло с лица планеты.

Он ведь всегда так жил. Всегда… Все эти десять лет.

Постоянно рядом. Постоянно понимая, что во мне может в любой миг проснуться жнец, и что в любой момент ему придется либо умереть, либо убить меня.

Меня.

Которую он так любил.

Я порывисто подалась вперед, обхватила напарника за шею, лбом ткнувшись в плечо. Он усмехнулся и обвил мою талию руками.

— У нас еще есть дела, моя леди.

— Просто… Я поверить не могу. Столько лет…

— Да ладно, всего тринадцать. Или четырнадцать. Я особо-то не засекал. Так что помни — я за тобой хоть на край света, хоть в Департамент. Но если мы не хотим, чтобы наутро здесь нашли два счастливых обгоревших тела — нам лучше вернуться к нашим проклятьям.

Мы расставили статуэтки обратно схеме, Ран выдвинул на центр капсулу, чуть больше той, где хранилась анория, но в ее недрах вместо цветка плескалось черное облако.

Если верить схемам, круг сдержит материю, не позволив ей вырваться за пределы. Темная кровь, использованная для создания статуэток, впитает в себя проклятия, превратив фигурки в бесполезных деревянных истуканов. Импульсом для этого станут "Оковы Кукловода", способные управлять неодушевленными предметами, а после — жнец, пропустив энергию через себя, вернет всю магию темной материи.

— Допустим. — Я глубоко вдохнула, прежде чем заговорить. — Допустим, мы знаем, как вызвать этого… жнеца. Но как ты заставишь его выполнять указанное?

— Это сделаешь ты. И ты справишься. Твое тело по-прежнему останется твоим телом, а сознание — сознанием.

— В предыдущие разы что-то не справлялась.

— В предыдущие разы ты была к этому не готова. Теперь ты в курсе. Жаль, ты не знаешь, какая сильная у тебя воля к победе и жажда жить. Но я видел, на что ты способна. Я видел, как ты сражалась с этим жнецом в дни, которые ты, к счастью, забыла. Тебя ведь не зря считали ошибкой эксперимента и полным провалом. Жнец должен был занять твое сознание почти целиком, оставив лишь фрагменты памяти, позволяющие сохранить… человечность, что ли. Разум. Но ты надрала ему задницу. В лечебнице говорили, что ты — грубо говоря — загнала его в угол и отгородилась стеной. Это выражаясь не медицинским языком. Медицинским языком я не выражаюсь. Синдарин попроще будет.

— Возможно, это прозвучало бы чуть убедительнее, если бы ты не попросил заблокировать двери и не предусмотрел "Выгорание".

— Но при этом — я здесь, с тобой.

— А я теперь даже не знаю, кто я.

— Ты меня зацепила в первую очередь тем, что у тебя методы решения проблем — ну очень кардинальные. И порой совершенно фееричные. Хотя бы вспомни, как ты на нашем первом испытании в окно выпрыгнула. Это был мой первый седой волос.

— И мой первый перелом, — усмехнулась я. И помрачнела вновь. — Первый из тех, что я помню.

Видя, что я все же проваливаюсь в свои мысли, он заставил меня поднять голову, чтобы я встретилась с его взглядом. Уверенным, кошачьим.

— Зато представляешь — мы всех спасем. Будем молодцами. Получим медальку. Шоколадную. Одну на двоих. Ты мне ее отдашь, потому что не любишь сладкое. Так что у тебя не будет медальки, а у меня — будет. Во мне. Недолго.

— Дурак. — Я невесело посмеялась. — Все-таки ты — дурак.

— Зато с медалькой, — гордо отозвался тот. И посерьезнел снова. — Поверь, если бы можно было сделать это вместо тебя — я бы не раздумывая согласился.

— Кто бы еще тебе позволил?

— Ну вот. Ну вот всегда так. Глушишь мои благие порывы на корню. Ведь я не меньше тебя хочу, чтобы это все закончилось, и ты вернулась ко мне.

— А если это буду не я? — По спине пробежал мороз. — Пообещай, что убьешь сразу? Что не будешь пытаться докричаться, если он вырвется?

— Вот тут нет, извини. Я буду пытаться до последнего, потому что знаю — ты меня услышишь.

— С чего такая уверенность?

— В прошлый раз сработало. А еще я знаю, что ты тоже меня любишь. Любишь же?

— Как последняя идиотка, — выдохнула я, кивнув. Сейчас это признание далось мне как никогда легко.

— Значит, услышишь. Где бы ты ни была, — нарочито спокойно произнес Ран. И демонические искры вспыхнули в глубине его зрачков.

Мы замерли над вычерченным кругом, переглядываясь.

— Но если снять проклятия таким образом не удастся?

— Мы должны попытаться.

Тишина.

— Моя леди?..

— Да?..

— Я все-таки верю в наше "долго и счастливо".

…мы бросились друг к другу точно после сотен лет разлуки. Всем телом прижав меня к стене, тяжело дыша, Ран ловил мои губы, руками скользил по телу, словно запоминая: "Мое, все мое". Исследуя, ловя последние мгновения…

Я впивалась пальцами в его волосы, растворяясь, утопая с головой, проваливаясь в непроглядную бездну. Мне нужно было надышаться им, мне нужно было оставить это себе. Даже если у нас ничего не выйдет, даже если мы погибнем, и магический огонь выжжет нас дотла — пусть именно этот миг окажется тем самым, после которого хоть на костер, хоть в забвение.

Но здесь, сейчас — только мы.

— Все-таки не повезло тебе, моя леди.

— Это еще почему?

— Потому что я жуткий однолюб.

— Так это тебе не повезло, значит. Вот решу я завтра в разлом шагнуть. И что?

— Следом пойду. За тобой — куда угодно.

Расплывался мир, душу окутывал бесконтрольный страх.

Исчез Ран. Исчезла я. Только лабиринт простирался передо мной. А я ведь ненавидела лабиринты…

Вот поэтому я и ненавидела лабиринты.

Я была уже здесь. В черных стенах, пропитанных могильным холодом.

"…Блуждай, девочка. Ищи свою смерть".

— Ищу, — бодрясь, произнесла я и шагнула в первый коридор.

Ран говорил, что я услышу его, но пока что меня окружали только шорохи и зловещий шепот. Ползли по пятам, заманивали в тупик, уводили с верной дороги.

Повороты, повороты, повороты. Мне показалось, что я заблудилась в собственной тьме, что нет здесь уже никакого жнеца — мы срослись, стали одним целым.

Но будь все действительно так — я бы не оказалась здесь.

"…не тебе усмирять стихию".

— Отчего же? — Я озиралась по сторонам, пытаясь увидеть говорящего.

Хотя я знала, как он выглядит. Мое лицо, серая кожа, черные глаза.

У нее даже голос — мой.

— Не такая уж вы и стихия, как говорят. Результат неудачного эксперимента. Тоже.

"Вы глупы".

— Боюсь, что не глупее вас.

Если бы я себя ощущала также отважно, как и звучала, было бы проще. Хочется верить, что жнец не чувствовал мой страх, а если и чувствовал — то хотя бы не знал, насколько он силен.

"В этот раз здесь останешься ты".

— Ошибаешься. Ты отсюда не выйдешь. До Рана тебе не добраться.

Опали стены.

На доли секунды я вернулась в собственное тело. Увидела лицо Рана перед собой, почувствовала проходящую через меня энергию.

Картинка сменилась. Меня отбросило на задний план, откуда я уже наблюдала со стороны, как меняется взгляд напарника.

"Вся его любовь к тебе — вот она. На лезвии косы".

— Все верно. Это я его попросила тебя убить, если только сунешься.

"Он сдался".

— Нисколько. Мы ведь еще живы.

"Вопрос пары минут".

— …я знаю, ты меня слышишь. Арис.

Меня отшвырнуло в сторону, проволокло по земле.

Жнец замахнулся ладонью, но припечатал уже пустое место. Откатившись, я вскочила на ноги, готовясь уклоняться от следующей атаки.

"Между нами ничего не осталось. Ты меня приняла. Ты сама же сломала стену, нас разделявшую. Пустыми человеческими эмоциями".

Я пронырнула под костлявой рукой.

"А он пришел умирать с тобой. Разве это не глупо?"

— Нет. Потому что ему я умереть не позволю.

Жнец был чуть быстрее. Мелькал, делал обманные выпады. В какой-то момент он опрокинул меня на спину, попытался схватить за шею, но я опередила его — левой рукой впилась в лицо, нависшее надо мной, и оттолкнула в сторону.

Дикий визг прорвал сознание, и костлявая лапа вцепилась мне в горло.

До того было жутко — вглядываться в собственное неживое лицо, слышать свой голос и видеть, что мое отражение даже губами не шевелит при этом.

"Тебе не загнать меня снова в клетку. Тебе не избавиться от меня".

…верно.

Я все еще видела Рана — вдалеке. Держа меня на прицеле у лезвия косы, он продолжал что-то говорить.

А ведь мы действительно не сможем избавиться от жнеца. Даже если я снова огорожусь от него. Любое воспоминание, любая эмоция, любое прикосновение сможет снова его пробудить. Я буду знать это и ждать. Каждый день. Каждый час. Каждую минуту.

И я старалась больше не вслушиваться в голос Рана.

— Так давай. — Вдруг раскинула руки в стороны я. — Добей меня. Ты же этого хочешь? Забрать тело, вернуть силы. Я устала бороться. Добивай.

Магия мерно ползла по венам, и я все еще могла это ощущать.

Давай же. Позволь мне ослабнуть. Позволь ему поверить в то, что меня здесь больше нет.

Жнец рывком поднял меня над полом, продолжая держать за горло.

— Жаль, что дар на меня не действует, да? — прохрипела я. — Соболезную.

Точно тряпичную куклу, меня отбросили в стену. Подняли — бросили снова. Снова подняли…

"Сопротивляйся".

— Зачем?.. Ты победила. Забирай оболочку.

"Смена настроения. Люди странны".

— В этом наша слабость, — признала я. — Я не хочу так дальше жить.

— Арис?.. Моя леди, ты обещала, что услышишь меня.

"Солгала ему…"

— Люди такие. Люди врут.

— Не пугай меня так. Вернись, Арис. Арислана.

Больше всего мне хотелось закрыть глаза и не видеть лицо Рана в этот момент. И если честно, то я не совсем понимала, верно ли поступаю. Но жить с этим тоже было невозможно.

Нити магии прошили тело. Уходила тьма из статуэток, расставленных по концам септаграммы.

"И стоило ли так долго бороться?"

Наверное, стоило. Хотя бы ради того, чтобы избавиться от тебя.

Магический поток прервался в один миг. Грозовым облаком над нами разрослась темная материя, заключенная в круге, насытившись энергией проклятий.

Жнец развернулся к Рану.

— Твоей леди здесь больше нет.

Сузились его зрачки. Он всматривался в черноту моих глаз, силясь разглядеть там знакомый оттенок. И надежда его таяла с каждой секундой.

— Верни мне ее.

— Твоя леди устала бороться. Твоя леди устала жить. Твоя леди отдала оболочку мне.

— Она не могла так со мной поступить.

Нас разделяла лишь коса, которую держал Ран на вытянутой руке. Он уже был загнан в угол и больше всего, даже зная его силу, я боялась, что он может сдаться. Так, как сдалась я.

— Как видишь.

Да бей уже. Ран, бей. Пожалуйста.

Пока жнец контролирует тело. Бей.

— Люди слабы. Люди не имеют права на второй шанс.

— Тогда почему вы уничтожаете нас, а не их?..

— Потому что вы им этот шанс даете. Собираете души. Очищаете. И люди появляются вновь.

Не разговаривай с ней, Ран. Просто ударь. Один удар косы. Всего один.

— Потому что они имеют на это право.

— Если ты пытаешься докричаться до нее — это бесполезно.

— Ты столько лет жил в ее подсознании. Неужели ты так и не понял?.. Ты так и не понял, что она совершенно непредсказуема в своих решениях и не ищет легких путей?..

— Мне неважно, с какой целью вы выпустили меня сейчас. Ты убивал моих собратьев. И за это ты заплатишь.

Да бей…

Боль пронзила тело светящимся импульсом. Кровавым потоком хлынула по груди. Визг жнеца оборвался, словно выстрел.

…и к ногам Рана, в лужу собственной крови, упала уже я. Задыхаясь, пытаясь дотронуться до рассеченного плеча, но не чувствуя рук.

Коса упала рядом, гулко звякнув об пол.

— У нас получилось?.. Проклятья… Что с ними?..

— Исчезли. Но какого черта, Арис?.. Тихо. Не шевелись. Дыши. Живи.

— Хорошо… что исчезли. Прости… что тебе снова придется… пережить, — слова клочками вырывались из груди.

— Нет, ты меня не оставишь. Проклятие ушло. Мое проклятие ушло, значит, все будет в порядке. Я уже позвал на помощь. Ты только держись. Говори со мной. Говори со мной, моя леди. Говори…

Я тебя терпеть не мог.

Серьезно. Такую мерзкую особу еще поискать надо, и не факт, что нашлась бы. Я был почти уверен, что ты — единственный экземпляр, и за какие-то прегрешения свалилась именно на мою голову вместе с убежденностью отца в том, что я обязан связать с тобой жизнь. Ради великой цели. Чтобы ему с твоими родителями особенно хорошо, надежно и тесно сотрудничалось.