(С)нежное чудо

Глава 2

Достав из сумки ключ, поднесла его к замочной скважине и замерла, не веря своим глазам. Пока я находилась в роддоме, кто-то поменял замок. Зажмурилась, искренне надеясь, что мне всё это примерещилось из-за усталости. Вот сейчас открою глаза и…

Не помогло, увы. Новый замок никуда не делся.

Руки задрожали, и к горлу подкатил ком.

Да что ж за невезение такое! Почему на меня сыплются проблемы, как из рога изобилия? Я всегда старалась жить по совести, вот только женского счастья мне это не принесло.

Предательская слезинка скатилась по щеке.

Так, стоп! Что за глупые мысли? Это всего лишь житейские проблемы. У других людей их не меньше. И счастье я своё обрела. Вот оно, посапывает в переноске. А то что муж оказался сволочью… Сама такого выбрала, самой и выпутываться из этой ситуации.

А ведь сестра с самого начала говорила, что он не тот человек, который мне нужен, что Михаил двуличный эгоист. Но любовь зла – полюбишь и козла. Проверено на личном опыте.

Ершов умел очаровывать, этого у него не отнять. А я была наивной дурочкой, которая повелась на красивые речи и смазливую физиономию. Он же творческая личность, ему же нужно время, чтобы творить, чтобы писать свои картины… Ага, как же. В итоге он лежал целыми днями на диване, играя в игры, а я вкалывала, а по вечерам слушала сказки о творческом кризисе. Ни одной картины за эти годы я так и не увидела, кроме мазни, на которую способен даже пятилетний ребёнок.

Поставив пакет с вещами на пол, потянулась к звонку. Если муж уехал, то не факт, что отсутствует свекровь.

Протяжная трель разнеслась по площадке.

За дверью послышалось шуршание и в глазке мелькнуло отражение. Значит, всё-таки дома.

– Чего тебе? – ворчливо поинтересовалась Лариса Ивановна, так и не открыв.

А мне вдруг вспомнилось, что эти же слова я первыми услышала сегодня от Михаила. А говорят ещё, что муж и жена – одна сатана. В моём же случае «жена» с лёгкостью заменялась на «свекровь». Нервный смешок сорвался с губ. Да, нездоровое веселье. Но лучше так, чем рыдать на виду у тех, кому мои страдания будут только в радость.

– Дверь откройте. Или так и будете держать меня за порогом с ребёнком?

– Делать тебе здесь нечего. Отправляйся к тому, от кого этого ребёнка нагуляла.

– Я делала искусственное оплодотворение.

– Это ты мальчику моему можешь задурить голову, но не мне. Проваливай отсюда.

– Что ж, как знаете, – пожала плечами, прекрасно видя, что та наблюдает за мной через глазок. – Значит, придётся вызвать участкового и рассказать, что без моего ведома была взломана дверь и переустановлен замок. Мошенническая схема налицо. Не помню, какая там статья, но срок приличный. Кстати, насколько знаю, это будет уже не первое заявление на вас. Соседи в прошлом году тоже постарались, когда вы со злости разбили им окна. И в позапрошлом тоже подобный случай был. Да вы рецидивистка со стажем, Лариса Ивановна! По вам тюрьма плачет. Так что, звонить или откроете по-хорошему?

– Ты здесь всё равно не останешься, забирай вещи и проваливай, – распахнув настежь дверь, прошипела она. – Иначе пущу на ночь какого-нибудь бомжару, а сама уйду. Посмотрим, что с тобой и твоей нагуляшей тут сотворят.

То, с каким предвкушением свекровь это сказала, не вызывало сомнений, что угроза без малейшего сожаления будет приведена в действие.

Страх скрутил внутренности. И что теперь делать? Ночевать здесь – это подвергать опасности малышку и себя. Но и идти мне было некуда. Оставалось только одно…

Молча пройдя в комнату, не раздеваясь, я поставила переноску на кровать и достала чемодан из шкафа. Второй раз сюда меня точно не пустят. Квартира записана на Ершова, а он свою позицию высказал чётко и ясно.

Собрав документы, покидала в чемодан необходимые вещи, под зорким контролем свекрови, которая боялась, что прихвачу лишнего. А ведь почти всё здесь было куплено на мои деньги – и холодильник, и телевизор, и компьютер. Чёрт, так обидно.

– Куда ключи схватила от машины. А ну быстро положи на место, – прорычала Лариса Ивановна.

– Кредит за машину выплачивала я. Так что если сделаешь ещё один шаг, я тебе глотку перегрызу. Слышала про материнский инстинкт? Сейчас я защищаю будущее своей дочери. Как думаешь, на что я пойду ради неё?

– Ах ты, сучка драная, – заорала дурниной эта ненормальная. – Люди добрые, грабят.

– Сама ты сучка, – ледяное спокойствие, накатившее на меня, как только в голову пришло решение проблемы, давало сил выстоять, пережить этот кошмар. Так что отступать я точно не собиралась. – Ушла с дороги.

Никогда и не с кем я не вела себя подобным образом. Но выбора не было. Либо взять машину и уехать к сестре, либо ночевать с новорождённой крохой в подъезде. Квартиру снять вряд ли получится. Кто будет заниматься подобным за несколько часов до Нового года? Никто. Подруг у меня здесь не было. А старые связи муж методично обрубал, сначала настояв переехать в этот город, потом брюзжа по поводу каждого телефонного звонка. И я всегда шла ему навстречу. Ведь мы же семья, должны держаться вместе… Да-да, как же.

А когда к нам переехала свекровь, Ершов и вовсе изменился до неузнаваемости.

Ладно, хватит горевать о том, что было. Надо двигаться вперёд. Именно это я и собиралась делать.

– Всегда знала, что Мишенька пригрел на груди змею подколодную. Вот ты и раскрыла своё истинное лицо.

– У вас его и вовсе нет, не лица, не совести, не души. Одна злоба бурлит, не давая покоя.

– Разговорилась. Раньше помалкивала. Как хахаля заимела, так и голосок прорезался? Теперь понятно, отчего ты такая храбрая.

– Ну, раз понятно, закройте рот и помалкивайте.

– Вот ещё. Я тебя насквозь вижу, и молчать не собираюсь. Или ты думала, что подсунешь Мише нагулянное отребье и он его примет? Это не его дочь, поэтому не вздумай записывать на Мишу. Её доли в этой квартире не будет.

– Вон в чём дело, теперь ясно, – усмехнулась я. – Не переживайте, Лариса Ивановна, на эту квартиру мы с дочкой не претендуем.

– Отлично. Значит, Миша с Наташенькой приедут с отпуска и будут здесь жить вместе.

– Это с какой такой Наташенькой? Уж ни с Вдовиной ли? – спросила, вспомнив соседку с первого этажа, бросавшую на мужа плотоядные взгляды, которая поселилась в нашем подъезде пару лет назад.

– С ней, голубушкой, – расплылась в ехидной улыбке свекровь. – Она хорошая девочка, в отличие от тебя. Они давно уже встречаются, вот только Мишеньке тебя было жалко, поэтому молчал.

Теперь понятно, куда ходил вечерами Ершов «покурить». Балкона же ему было мало, для творческой личности нужны «просторы». О таких «просторах», я даже не подозревала. А стоило бы.

Какой же наивной дурочкой я была!

– Он молчал, потому что жил все эти годы на мои деньги, и вам это прекрасно известно. Но мне уже всё равно. Наталья Вдовина по стервозности переплюнет даже вас. Так что скоро, Лариса Ивановна, будете ходить как шёлковая и помалкивать.

Закинув сумку на плечо, я в одну руку взяла переноску с малышкой, в другую чемодан и вышла из квартиры, не чувствуя ни капли сожаления о том, что покидаю это место.