С тобой? Никогда!

6

– Я больше года копил на синтезатор, – сознался Ярик, – а как теперь принести его домой, не знаю.

Мы сидели на краю лавочки, вытянув ноги, обутые в одинаковые ботинки с колесиками, и щурились от ярких солнечных лучей.

– А в чем проблема? – спросила я, откусывая хрустящий край вафельного рожка.

Шоколадное мороженое переливалось светло-коричневым и мягким кофейным на солнышке, оно сладко пахло нежным какао, и у меня с трудом получалось сдерживаться, чтобы не сточить сразу все.

– У меня отец – дирижер. Выдающийся. – Ярик как-то устало опустил плечи и поник. – Мы его почти не видим, постоянно в филармонии или на гастролях, но жестко контролирует мою учебу. Музыку, я имею в виду. – Он жадно откусил самый кончик фисташкового мороженого и посмотрел на меня. – У него большие планы на мой «талант». – Ярик качнул головой и рассмеялся: – А я хочу собрать банду и играть рок. Вот куда меня тянет.

– Тебе нравится рок? – удивилась я.

И тут же вспомнила заводную композицию, которой оканчивались все его музыкальные упражнения. Ну еще бы! Так и есть: если к ней добавить гитару, побольше басов, ударные, отвязный вокал – да она заиграет совсем по-другому!

– Еще как! – Он заметно оживился. – Хочешь пойти со мной на концерт? В субботу «Purple Eagles» выступают в клубе «Чайка» в девять вечера.

– Конечно! – обрадовалась я. У меня внутри затрепетало от предвкушения. – Надо только отпроситься у бабушки. Вряд ли она надолго отпустит девятиклассницу, да еще в такое место.

Я знать не знала, что за «Пепл иглс» и какую музыку они играют. Но мне было все равно: оказаться вдвоем в полутьме наполненного музыкой танцпола в толпе скачущих людей – это ли не кайф?

– Мы можем сказать твоей бабушке, что делаем вместе какой-нибудь проект, – предложил Ярик. – Сходим на часик – и домой. Как тебе?

– Она, конечно, будет переживать, но я – за!

– Вот и отлично, – улыбнулся парень.

– Так где твой синтезатор? Ты так и не сказал, – напомнила я, облизывая шоколадное мороженое. – Куда ты его спрятал?

В его глазах мелькнул огонек авантюризма.

– Мы с моим другом Борей договорились с завхозом школы, и нам выделили комнатку в подвальном помещении. – Он с хрустом отломил зубами край рожка. – Где лыжный инвентарь хранится, помнишь?

– Да.

– Вот. Там есть небольшая комнатка, без окон. В ней разрешили репетировать пару часов в неделю. Прохладно там, зато не слышно ничего – звукоизоляция отменная. Мы уже поставили синтезатор, притащили гитару Борькину, осталось найти еще пару человек, и у нас будет своя группа.

– Здорово, – произнесла я мечтательно, – хотелось бы побывать на вашей репетиции.

– Приходи, конечно, буду рад! – воскликнул Ярик.

И вдруг наклонился ко мне близко-близко… Я вздрогнула и замерла.

– Ты чего? – Я расправила плечи.

– Шоколад! – Он нежно провел пальцем возле моей губы. – Ты испачкалась.

Стер следы мороженого и судорожно выдохнул.

– А-а… Ясно, – пробормотала я, наблюдая, как неохотно он отодвигается обратно.

– А ты о чем мечтаешь? – вдруг спросил Ярик.

– Я… – Я посмотрела на его перемазанный шоколадом палец, который он без стеснения сунул в рот, чтобы облизнуть. – Я…

«Боже, помоги мне придумать хоть что-нибудь вразумительное! И немедленно!»

Да, я мечтала. Человек не может не мечтать. Мечтала похудеть, мечтала завести настоящих друзей, мечтала идти по улице и чтобы в меня не тыкали пальцами. Чтобы перестали обзывать – изо всех сил мечтала! Но никогда не думала о том, чего я хочу от жизни.

Вот Ярик – он был рожден для музыки. Такие, как Янка Логунова, тощая задавака, рождена для того, чтобы трясти костями на подиуме, рекламируя трусы-ниточки и купальники, сшитые из носовых платков, для таких же тощих задавак, как она. А я? Ведь я не умею абсолютно ничего, что бы выделяло меня из толпы. Разве что есть. Поглощать пищу, испытывая неземной кайф и нереальное наслаждение. Но разве это талант?

– Я… – Покосилась на аппетитный светло-зеленый рожок в руках Ярика, политый глазурью и посыпанный орешками.

– Что? – вытянул шею парень.

– Дай откусить, а? – ляпнула я.

И с того дня если не все, то многое изменилось в моей жизни. Учителя нагружали нас домашними заданиями и проводили контрольные работы все чаще, ведь подготовка к экзаменам была в полном разгаре, одноклассники по-прежнему хихикали за моей спиной по поводу моей полноты, а я все еще критически относилась к своему отражению в зеркале. Правда, мне удалось каким-то невероятным образом умерить свой аппетит.

Наверное, потому что я постоянно думала о нем – о Ярике. Когда просыпалась утром, когда подходила к окну и любовалась озорными ручейками, бегущими вниз по улице, когда разговаривала с бабушкой или делала уроки. Мысли об этом парне не покидали меня ни на секунду. И даже весеннее солнце светило ярче обычного, ведь теперь в моей жизни был он.

За поход в клуб «Чайка» я получила от бабушки знатный нагоняй, но могу сказать с полной уверенностью: это того стоило. Большое темное помещение, десятки молодых людей и сотни рук, поднятых вверх. Теснота, духота и гул, отдающийся свистом в ушах. Честно? Музыканты оказались какими-то придурками, каркающими в микрофон и бездумно бряцающими по струнам гитар в темноте, но эффект, производимый волнами музыки, прошивающей тела собравшихся насквозь, отчего-то запомнился мне особенно.

Острый дух бунтарства, свобода, безбашенность, легкость – все это словно отрывало нас в общем порыве от земли. Мы прыгали, визжали, смеялись и странно дергались, пытаясь попасть движениями в рваный ритм мелодий, и все это делало нас, прыщавых девятиклассников, нереально крутыми. Сближало.

Мы с Ярославом танцевали, глядя друг другу в глаза. Подпрыгивали и покачивались, так тесно прижавшись, что от непрерывающегося соприкосновения разными частями тела мою кожу буквально жгло током.

В этот момент, рядом с высоким и красивым юношей я больше не ощущала себя неуклюжей бегемотихой – я могла быть собой: смешной, дурашливой, веселой. В полутьме клуба, наполненного музыкой, запахами парфюма и пота, никто не видел складок на моей талии и моих жирных ляжек. И я чувствовала необыкновенную легкость еще и потому, что точно знала: я нравлюсь Ярику и такой.

Случайные прикосновения. Каждый взгляд – как в замедленной съемке. Смущенная улыбка – и его улыбка поддержки в ответ. Звонкий смех. Возможно, глупая толстая девчонка все придумала, но тогда я точно знала: он тоже тянется ко мне. Ему приятно быть со мной рядом. И наши пальцы, которые во время танца то и дело переплетались, – все это не могло быть случайностью.

И тот поцелуй, который чуть не состоялся, его я тоже не могла себе придумать.

Дыша прерывисто и шумно, я откинула волосы с лица. Короткий перерыв между мелодиями, всего пара секунд. Свет скользнул по шраму на лбу Ярослава, прокатился вниз по длинным пальцам, чиркнул по темно-синей рубахе в клеточку и поднялся вверх, к внимательным карим глазам.

Между нами было сантиметров десять. Он был выше меня еще на двадцать – это расстояние до губ. Почти ничтожная дистанция в рамках целой вселенной, но тогда преодолеть ее казалось чем-то вроде полета на Луну – непостижимо.

Он замер, и я прочитала в его взгляде совершенно определенное желание. «Вот сейчас это произойдет!» Я застыла, видя, как Ярик медленно наклоняется к моему лицу. Три, два, один… И какой-то верзила больно толкнул меня локтем и облил пивом.

Мой спутник моментально среагировал: вступился за меня, наградил незнакомца ответным толчком, завязалась перепалка. А я все стояла и думала: может, Ярик просто хотел что-то шепнуть мне на ушко. Чтобы сказать что-то в таком шуме, нужно наклониться. Именно это он и хотел сделать. Не более.

И даже, когда загрохотала новая композиция, эти мысли не отпускали меня: «Мы просто друзья. Мы классно провели вместе время. Отлично пообщались. Вот и все».

Я пришла в себя, когда Ярик взял меня за руку и вытянул на свежий воздух. Мы шли по ночной улице, и он рассказывал о том, как боится перечить отцу. Звонко смеялся, реагируя на мои глупые шутки. Словно нечаянно снова и снова прикасался к моему плечу. А я все еще мысленно переживала момент, наполненный ожиданием первого поцелуя и болезненной неуверенностью в себе.

– Вот и ты! – проворчала бабушка. Она вышла в подъезд, чтобы встретить меня. – Проект, говоришь! Занятие! Лабораторная! Да от тебя пивом разит за километр!

Она схватила меня за локоть и подтолкнула к двери квартиры, начисто лишив возможности попрощаться по-человечески. Я все еще лелеяла надежду, что порыв Ярика был искренним желанием поцеловать меня. Нужно только проверить, всего минутку наедине. Всего одну…

– Бабуль! – взмолилась я, оглядываясь на соседа.

Он стоял, спрятав руки в карманы джинсов, и смотрел на бабушку, явно готовый выслушать о себе все, что угодно.

– Все из-за тебя, паразит! – Она махнула рукой в его сторону, будто нечистую силу отгоняла.

– Простите, Паулина Сергеевна, – спокойно ответил Ярик, – мы просто на последний автобус опоздали.

– Я тебе покажу автобус! – заворчала она. – Чтобы я тебя больше у нас не видела! – И уже шепотом: – Испортишь мне девку…

Парень кивнул, обреченно и покорно. У меня чуть слезы на глаза не навернулись от обиды. Но стоило бабушке отвернуться, как Ярик посмотрел на меня и хитро подмигнул мне. И тогда я поняла, что все будет хорошо.

Бабуля захлопнула дверь, продолжая ворчать. Слышно было, как отворяется дверь квартиры Ярика, как ругают его родители на лестничной клетке. А потом все затихло.

– Больше никаких Яриков! Никаких гулянок! Лучше бы уроки учила! – кудахтала бабушка, наливая мне чай. – Рано тебе еще с парнями вечерами шастать!

А я с мечтательным видом смотрела в окно на изогнутые шеи уличных фонарей, льющих свет на тротуар. «Наверное, Ярик тоже смотрит в этот момент на них». И улыбалась.

– Чего улыбаешься? Знаю я – видела уже эту улыбку. У матери твоей. Тоже вечно придет, глаза стеклянные, что говори с ней, что не говори – как невменяемая. – Бабуля села рядом, взяла мою руку и принялась лихорадочно ее гладить, словно боялась, что отпустит – и я убегу. – Ох, доченька, рано тебе еще. Рано. С этих мальчишек все беды и начинаются. Послушай-ка ты меня. Я тебе добра желаю.

А я слушала только свое сердце.

Оно стучало быстро и торопливо, неслось невообразимым галопом и шумело обещанием в висках: еще будет много возможностей. Много. Последний звонок, выпускной из девятого, репетиции, концерты, короткие встречи, длинные свидания. Все еще будет! И он обязательно меня поцелует. Вот увидите.