Сад земных наслаждений

АВИАКРЫЛО.

Не успел Майкл дойти до общежития, чтобы переодеться, как к нему подошел Пендлтон.

- Составьте точный и детальный рапорт! Наши наземные службы подтвердили гибель 'Дорнье'!

- Может, сначала...

- Пожалуйста, сделайте это! Вам понадобится не более двух минут!

И прежде чем залезть в ванну, Майкл был вынужден заполнить бумаги, что в его состоянии было непросто. Но он понимал важность этой работы, ведь сродни чуду, что службы подтвердили гибель 'Дорнье'.

В ходе Битвы за Англию измученные офицеры разведки почти не имели времени проверять и перепроверять рапорты летчиков. Британские уставы предписывали считать вражеский самолет уничтоженным только в том случае, если было видно, как он упал на землю или пошел вниз, загоревшись, или его пилот выпрыгнул с парашютом. Это создавало дополнительные сложности при подтверждении побед. Сами же пилоты летали и дрались слишком часто, чтобы писать точные и детальные рапорты.

Какие бы события ни творились на фронте, сразу после окончания полетов пилоты переодевались в чистые мундиры и отправлялись в ближайший городок. Там их ждало пиво и какие-нибудь развлечения. Кормили в столовой неплохо, по крайней мере, всегда можно было рассчитывать на яичницу с беконом, но летчики все равно предпочитали пообедать вне базы.

Вот и сегодня, быстро приняв ванну и переодевшись в приличные мундиры, маленькая группа летчиков набилась в старенький автомобиль и помчалась по узкой извилистой дороге в расположенный неподалеку городок Хендфилс.

Во время войны курили много - может, чтобы успокоить нервы и рассеяться, а может потому, что все киношные герои голливудского разлива дымили вовсю, а им тогда все поголовно стремились подражать. Сигареты было практически не достать, но летчиков снабжали лучше, чем все остальное население, поэтому, когда задержавшийся на входе Майкл пересек порог местного паба, то из-за сигаретного смога с трудом нашел Кренфорда. Он, Бентон и Хок торчали в компании ещё трех летчиков и двух крепких девиц в военной форме с сержантскими нашивками и крылышками на груди - все дружно дымили сигаретами и трубками, запивая курево пивом.

Кренфорд представил ему незнакомых летчиков и девушек:

- Мардж Томпсон и Лидия Коу - пилоты почтовой авиации. Здесь неподалеку их аэродром!

Майкл с сомнением посмотрел на летчиц, но, тем не менее, изобразил на лице улыбку. Женщин в Королевских ВВС было много. В основном они служили во Вспомогательных службах - им разрешали носить цветные гражданские блузки, и не далее, как несколько часов назад, перед самым вылетом барышни принесли в домик дежурных пилотов традиционный пятичасовой чай.

Но летчицы были дамами другого рода, овладевшими мужскими профессиями, и поэтому на равных с джентльменами глотали пиво и дымили дешевыми сигаретами. Впрочем, их губы радовали глаз пронзительно киноварным цветом, а глаза были густо намазаны синими тенями.

Позже Майкл случайно узнал, что косметолог Элизабет Арден в условиях войны позаботилась о работающих женщинах, выпустив 'Набор красоты для деловой женщины', ставший невероятно популярным. В нем было все: от очищающего крема с маленьким зеркальцем до пудры, теней для век и губной помады.

Мардж отличалась крупной статью и не обремененным особым интеллектом добрым лицом няни или больничной сиделки. Крашенная в морковный цвет Лидия в противовес товарке была нервной, стервозного вида страшненькой девицей.

Алекс Хок - черноволосый молчаливый парень лет тридцати, заметив его неуверенность, истолковал её правильно, и, открыв фляжку, что-то налил в стопку. Майкл одним глотком отправил содержимое в желудок, ну, а дальше он уже знал, что делать, чтобы отпраздновать боевое крещение, заказав всем по бутылке вполне приличного бордо.

- Ты где раньше летал? - спросили его.

Майкл неопределенно взмахнул стаканом.

- В Штатах!

- Понятно, коль ты 'янки'! Где базировалась твоя эскадрилья?

А ведь он знал, что подобных вопросов не избежать! Но готов к ним не был, поэтому пришлось выкручиваться экспромтом.

- Я тестировал самолеты в одной частной компании!

- Так ты не 'Джи-Ай'?

- Я тестировал истребители. В частности 'Тандерболт'. Хорошая машина! - тактично перевел разговор Майкл от своей особы на наиболее интересующую собеседников тему.

И те охотно проглотили наживку.

- Ваш 'Тандерболт' толстый и уродливый, и выглядит рядом с нашим 'Спитфайром', как беременная толстуха рядом с балериной!

Надо сказать, что беседа пилотов всегда вращалась вокруг ограниченного мирка, в котором жили летчики-истребители. Потягивая джин, пиво и даже чай, они толковали о последних боях, рассуждали о работе пушек и пулеметов, о задачах пилотов и пр. не менее интересных тем. Вот и сегодня перейдя на обсуждение сравнительных характеристик английских и американских самолетов, летчики увлеклись, попутно прикончив и угощение Майкла, и фляжку Алекса, да ещё вдобавок обильно орошали все это пивом. Майкл и не подозревал, что может выпить столько жидкости и не лопнуть. Впрочем, пьян он был изрядно. Девицы сидели тихо и с покорностью судьбе слушали весь каскад технических подробностей. Но стоило только их кавалерам устать и уткнуть носы в пивные кружки, как Лидия, окинув американца особо заинтересованным взглядом, полюбопытствовала:

- Фрейзер, ты женат?

Обсуждать с этими английскими простушками свою личную жизнь у Майкла не было никакой охоты, но пока он придумывал какую-нибудь нейтральную отговорку, его выручил Кренфорд.

Занимая положение между девицами, он схватил их за талии и прижал к себе, вызвав веселый визг и жеманные протесты.

- Леди! Разве вы не знаете, что на войне все мужчины холостые! Я вот не прочь жениться ещё раз - хочешь на тебе Мардж или на тебе - Лидия! Пойдешь за меня?

- Да ну вас,- отмахнулась от него последняя,- не успеешь выйти из церкви, как станешь вдовой. А вдов и без нас сейчас хватает!

Судя по горящему Ист-энду, и вдовцов то же! Майкл горячо поздравил себя с тем, что когда-то настоял, чтобы Мэйбл и Джеральд остались в Штатах. Как радовалось сердце, что хотя бы эти дети спят в своих постелях, не боясь бомбежек, под нежной опекой обожающей их Эвис, а не страдающего радикулитом семидесятилетнего деда.

В тот вечер он хорошо надрался дрянным пойлом, поэтому утром во время бритья несколько раз порезался, пытаясь выскоблить заросшую щетиной физиономию.

- Кто-то же должен пускать джентльменам кровь, - съехидничал Стив, когда облепленный пластырем Фрейзер вышел из ванны,- если немцы промахнулись! Если будешь надираться с Кренфордом и его компанией, то надолго тебя не хватит - или допьешься до чертей, или подставишь 'галла' под немецкие пулеметы!

Майкл только страдальчески поморщился.

Высказал Стив свое мнение в столовой и опухшему с похмелья Кренфорду.

- Боишься остаться без работы, ворчун, - плюхнулся тот рядом со своим подносом,- мы быстрее отравимся этой порошковой отравой, чем джином!

К порошковой яичнице надо было привыкнуть, так же как и к странному привкусу чая. Как будто в нем запаривали тряпки! Но Майкл без сожаления терял свои сибаритские привычки, и между безвкусными с химическим привкусом продуктами и традиционной британской кухней решительно выбирал первое.

- Брюзга, - между тем продолжал третировать механика Кренфорд,- а между тем, у нас сегодня праздник! Можно даже сбегать на танцульки!

Фарр только хмыкнул:

- Ты и на могиле спляшешь джигу, лишь бы музыка играла!

Фрейзер недоуменно воззрился на собеседников. С похмелья побаливала голова, и он уже принял две таблетки аспирина, но все равно соображал плохо:

- Какой праздник?

Стив и Том со снисходительной улыбкой воззрились на него:

- Туман, и к обеду явно натянет дождь, - пояснил последний,- так что, потанцуем? Будут симпатичные девчонки!

Интересно, такие же, как и вчерашние? Тогда как в его представлении выглядят дурнушки? Бабы с клыками и упирающимися в пол носами? Впрочем, на безрыбье...

Майкл отнюдь не осуждал нового знакомого за стремление к столь тривиальным развлечениям. Война! Люди торопились жить, и хоть как-то компенсировать себе изматывающее напряжение ожиданий вылетов навстречу смерти, даже при помощи таких девиц как Мардж и Лидия.

Конечно, он никогда не отличался благоразумием и благочестием, но танцевать, когда со дня смерти жены и дочерей не прошло и месяца, было бы настоящим кощунством.

- Я уже не столь молод как вы, парни, чтобы бегать за девчонками, - добродушно улыбнулся он в ответ,- и хочу просто отоспаться! Ведь если я не приведу на базу целый и невредимый 'галл', Стив меня с потрохами сожрет. У него с этим истребителем особо теплые отношения.

И он действительно вернулся к себе и так крепко заснул, что его разбудили на следующий день только к дежурству. Надо сказать, что их вылет 11 сентября оказался далеко не столь же результативным, как два дня назад и вражеские бомбардировщики прорвались к Лондону. Практически тоже повторилось и 14 сентября.

Все истребительные эскадрильи находились в постоянном напряжении, изо всех сил пытаясь не дать вражеским бомбардировщикам пробиться к Лондону, но, увы, немцы в эти дни оказались сильнее, и казалось, чаша весов склонилась в сторону Германии. По крайней мере, командование открыто предупредило о возможности скорого вторжения, и именно в этот критический момент Майкл встретился со своим давним соперником.

Они столкнулись случайно.

Измученный Майкл только что вернулся на базу. Он прикрывал Хока, который в тот день был ведущим в их паре, и им удалось зажать один из бомбардировщиков. Пока их товарищи отвлекали немецкие истребители сопровождения, Фрейзер и Хок так удачно подобрались к противнику, что пулеметы первого проделали солидную дыру в его лобовом стекле, наверняка, если не убив, то серьезно ранив пилота. По крайней мере, кто-то из экипажа выпрыгнул с парашютом прямо в воды Ла-Манша.

Майкл шел к себе, чтобы помыться и переодеться, когда заметил выходящего из командного пункта полковника авиации. Рассеянно откозыряв, он окинул небрежным взглядом долговязую сухопарую фигуру, и хотел было продолжить свой путь, когда что-то заставило его обернуться.

Глаза мужчин встретились.

- Фрейзер? - неприязненно спросил герцог. - Что ты здесь делаешь?

Глупо задавать такой вопрос плетущемуся от посадочной полосы человеку в летной куртке и со шлемом в руке. На Кентсом был настолько потрясен, что эта несуразность до него не дошла. Майкл хотел было съязвить, но он слишком устал.

- Участвую в Битве за Британию, как видишь!

Одной этой фразы герцогу хватило, чтобы взять себя в руки.

- Как давно в Англии? - холодно спросил он.

- Две недели!

Странно. Сказать им друг другу вроде бы нечего, но и расстаться не было сил. Как будто и мертвая Хелен соединяла их не меньше, чем живая. Хотя оставался ещё Эдвард, на которого покушался этот уже не молодой англичанин. С удивлением заметив испещренный морщинами лоб и седые волосы, пораженный Майкл вспомнил, что тот летал ещё в первую мировую войну, и был его старше лет на десять.

- Поговорим? - неприязненно предложил он сопернику. - Время есть?

Кентсом неуверенно посмотрел на ожидающий его автомобиль, но все-таки согласно кивнул головой. Они отошли немного в сторону и уселись на бетонный парапет, ограждающий ангары.

- О чем ты хочешь поговорить?

- Об Эдварде! Меня, как отца, больше всего интересует безопасность ребенка. Ты имеешь на него огромное влияние, поговори с мальчиком, и поясни, что в Америке ему будет лучше!

Герцог тяжело вздохнул, пряча глаза от собеседника.

- Ты не понимаешь! Эдвард горд тем, что разделяет судьбу своей страны. У него много друзей, одноклассников. Как после начала занятий он посмотрит им в глаза, если будет жить в безопасности, когда они погибали под бомбами? Сверстники сочтут его трусом.

- Эд ещё ребенок,- разозлился Майкл,- и ему нет необходимости возвращаться в Англию после войны. Он может получить вполне приличное образование и в Штатах!

- Может! Но так сложилось в вашей семье, что Эдвард считает себя англичанином, и если насильственно вырвать его из привычной среды, он станет очень несчастным!- голос Кентсома смягчился откровенной грустью. - Эд - храбрый и ответственный маленький человечек! Недаром его воспитанием занимается такой безукоризненный джентльмен как сэр Самюэль.

Майклу только и осталось, что обреченно вздохнуть. Понятно, что Вормсли - идеал джентльмена, а его отец, выходит, сможет воспитать из внука только мафиози?!

- Но ведь рано или поздно, Эдвард должен будет покинуть Англию и возглавить семейный бизнес!

Кентсом поднялся с парапета, аккуратно отряхнув брюки и поправив на голове офицерскую фуражку.

- Когда-нибудь так и будет! - согласился он, и тут же остро взглянул на собеседника. - Я вчера разговаривал с Эдом по телефону, и он мне ничего не сказал. Мальчик знает, что ты совершаешь боевые вылеты?

Майкл пожал плечами.

- Нет!

Конечно, при желании Фрейзер мог позвонить в Вормсли-лодж, но чтобы он сказал сыну? 'Вот, мой мальчик, я такой же герой, как и твой кумир, и даже уже сбил бомбардировщик! Прилепи и мою фотографию над кроватью!'

Эдвард решил бы, что он хвастун! Может, когда-нибудь после....

- Я думаю, всем Вормсли будет спокойнее, если они узнают, что ты жив!

Надо же! Вот так просто, безо всяких эмоций, дать понять человеку, что он самовлюбленный болван!

Майкл устало наблюдал, как Кентсом садится в 'бьюик' и дает знак водителю трогаться. По-разному складывались их отношения, но его всегда восхищала способность герцога вести себя так, как будто Фрейзер не более чем беспородная дворняжка, по недосмотру дворецкого забежавшая в его дом.

Майкл растерянно посмотрел на свои руки, машинально комкающие шлем и вспомнил, что хотел помыться. Но прежде он заглянул к телефонистам.

- Сэр Самюэль,- быстро проговорил Фрейзер, едва трубка оказалась в руках тестя, - я жив и здоров! Летаю в составе 12 авиационной группы Королевских ВВС. Передайте привет миссис Вормсли и мальчикам! А у вас все в порядке?

- Не беспокойся за нас, сынок,- неожиданно мягко ответил сэр Самюэль,- всё хорошо!

На душе у Майкла стало легче. Но были ещё люди, волновавшиеся за него.

- Мне отсюда нельзя звонить в Коннектикут. Передайте отцу, без лишних подробностей, что я здоров! - попросил он.

15 сентября налета не было, и хотя летчики никогда не расслаблялись, сменяя друг друга в домике при взлетной полосе, Майкл занялся делом, которое нужно было сделать давно. Он написал завещание.

Фрейзер долго думал, кого назначить опекуном своим детям. С Джеральдом и Мэйбл было все ясно, а вот - Эдвард! Как хотелось отомстить надменному снобу за все свои унижения и отдать старшего сына Фреду, но... Майклу не хотелось, чтобы его первенец возненавидел своего отца посмертно. И крепко выругавшись, он поручил опеку нам Эдвардом герцогу. Расписав по наследникам весь свой капитал, Фрейзер отправился за свидетелями в излюбленное место встреч летчиков своего звена.

Майкл не обольщался относительно сослуживцев - среди них не было людей его круга. Отчаянные и смелые ребята, на помощь которых можно надеяться в бою, но как они поведут себя в обыденной ситуации, где требуется всего лишь человеческая порядочность и умение держать язык за зубами?

К его удивлению, в кафе никого не оказалось. По-видимому, воспользовавшись затишьем, летчики сбежали в Хендфилс, крыши которого возвышались неподалеку. За угловым столиком торчал лишь Стив Фарр с какой-то девушкой из Вспомогательных служб. Она с видимой радостью поила его чаем с лепешками, а тот снисходительно жевал, слушая её болтовню, и столько в этой сцене было интимности, что Майкл смущенно ретировался. Нельзя мешать, когда двое пытаются найти общий язык.

И он засунул исписанный лист бумаги в свой рюкзак до лучших времен.

Утром воскресенья 16 сентября Кессельринг предпринял новый налет. На этот раз английские истребители действовали более согласованно. Пока остальные пытались помешать бомбардировщикам на подлете к Лондону, задача, стоящая перед 12-й авиационной группой, была иной. Им предстояло напугать немецких летчиков внезапным появлением множества истребителей. Теперь уже можно было бросаться на все машины подряд, мало думая о бомбардировщиках. Майкл под прикрытием Хока кинулся на один из двухмоторных истребителей, но в этот момент откуда-то из-под правого крыла вынырнул Кренфорд.

Майкл удивленно дернулся, и, уступая место приятелю, заложил крутой вираж налево, невольно открывшись перед вражеским истребителем. Заработали пулеметы сразу четырех машин, и нажимающий на гашетку Майкл почувствовал, что-то наподобие жгучего укуса в районе правого предплечья. Заложив ещё один вираж и ускользая от 'мессера', он испуганно покосился на стремительно немеющую руку и увидел, как по рукаву куртки стекает кровь. В самом разгаре боя, конечно, и думать было нечего, хоть что-то предпринять по остановке крови. Не потерять бы сознание и то хорошо! Затолкав в рукав шарф, Майкл исхитрился вести 'Спитфайр' одной рукой, уступая место своим товарищам. Впрочем, 'мессер' уже вышел из игры - немецкий летчик выбросил парашют!

Сознание то меркло, то возвращалось. К счастью воздух, свищущий из разбитого стекла, овевал покрывшееся потом бессилия лицо, приводя его в себя. Наверное, только высокая квалификация авиатора позволила Фрейзеру благополучно привести 'Спитфайр' на базу, и, несмотря на сгущающиеся сумерки, посадить по световой дорожке и отрулить на стоянку Предупрежденные по радио Кренфордом механики подбежали к 'галлу', едва его пятый хозяин замер на посадочной полосе.

Увидев перепуганное лицо Фарра, Майкл тяжело вздохнул:

- Успокойся, приятель, твой 'галл' цел!

И потерял сознание.

К счастью, ранение не оказалось тяжелым, но Майкл потерял слишком много крови, и поэтому вынужден был некоторое время пролежать в госпитале Хендфилса.

Госпиталь расположился в здании старинного монастыря, со временем преобразованного под школу для мальчиков. Сейчас учеников распустили по домам, школьные доски и парты сволокли в сарай, а в бывших классных комнатах установили кровати для раненых. И все равно, даже сквозь больничные запахи хлорки и прочих препаратов, иногда пробивался въевшийся в стены запах школьной столовой. Именно здесь, в одной из палат и отлеживался Майкл. Пулю из его руки достали, рану зашили, и он немного температурил, но чувствовал себя неплохо, и если от чего страдал, так это от скуки.

Между кроватями шныряли симпатичные медсестры, которыми руководила пятидесятилетняя мисс Гордон - грозная, как сказочный дракон. Её боялся не только подвластный медперсонал, под неодобрительным взглядом монстра от медицины терялись даже врачи. Майкла же, имеющего в активе двух сварливых теток, мисс Гордон только развлекала, ностальгически напоминая об утраченных домашних радостях.

Чтобы выводить вздорную англичанку из себя, он то и дело задерживал у своей кровати медсестер различными нелепыми просьбами и глупыми вопросами. Изводя девушек своим усиленным вниманием и с наслаждением косясь при этом на багровое от бешенства лицо мисс Гордон, Майкл хоть немного скрашивал бесконечно тянущиеся часы.

Иногда, когда лил дождь, в палату заглядывал Кренфорд с компанией. Лидия и Мардж бывали чаще, принося ему кулинарные изыски последней. И бдительно следили, чтобы он съедал всё, до кусочка! Майкл вяло жевал пироги и лепешки, с недоумением пытаясь понять - почему, чтобы не готовили англичанки, все равно получается клеклый пудинг.

Но больше всего он радовался Фарру.

- 'Галл' ждет тебя,- пробасил тот, навестив его сразу после ранения,- все равно пока я заделаю все пробоины, пока заменю стекло на колпаке, ты уже выйдешь из госпиталя!

Вот с ним-то и поделился Фрейзер своим недоумением:

- Там было множество объектов! Почему Кренфорд кинулся именно к тому истребителю, который зажали мы с Хоком?

Фарр снисходительно хмыкнул.

- Сразу заметно, что ты, парень, далек от наших дел! За каждый уничтоженный самолет противника, во-первых, хорошо платят, а во-вторых, за пять подбитых машин летчик получает звание аса!

Этого Майкл не знал, хотя, конечно, понимал, что значит наименование - 'ас' для любого летчика, и все же у него оставались вопросы:

- И что, истребители можно сбивать только со мной в паре?

Стив рассмеялся, только как-то странно, не весело, что ли...

- Ты сбил самолет в самом же первом столкновении с немцами! А Кренфорд осуществил уже 25 вылетов, а имеет в активе только 0,5 самолета, да ещё имел бы 0,3!

Фрейзер оторопел от неожиданности:

- Это как?!

- Так! Это только тебе глубоко безразличны эти вещи. А Кренфорд, когда увидел, что вы с Хоком зажали фрица, ринулся за своей очередной долей, невольно подставив тебя под пули. Он теперь чувствует себя виноватым, и они с Хоком указали в рапорте, что 'мессер' сбил ты.

- Благородно!

- Не очень! Но война войной, а люди остаются людьми, со всеми своими амбициями и недостатками. Летчики - истребители люди тщеславные!

- Ты философ, Стив?

- Все мы философы, пока нас не хватают за задницу! Кстати, Мардж передала для тебя пирог с персиками.

Может, удастся как-нибудь незаметно выковырнуть персики, не трогая теста? Майкл вздохнул - чем не пожертвуешь ради друзей, даже собственным желудком!

А между тем, мисс Гордон готовила ответный удар по выводящему её из себя пациенту. На войне как на войне! Как-то утром старшая медсестра появилась у его кровати с книгой.

- Мне кажется, сэр, что вы мучаетесь бездельем, - пробрюзжала она, сверля его злющими глазками из-под чепца медсестры, - поэтому своими капризами парализуете нормальную работу госпиталя! Вот книга - надеюсь, что приобщившись к сокровищам английской литературы, вы перестанете волочиться за медсестрами!

- Разве я похож на волокиту?- преувеличенно обиделся Фрейзер.

- Да, и судя по количеству женщин возле вашей постели, на омерзительного и безответственного волокиту!

Похоже, 'драконша' намекала на Мардж и Лидию. Милосердный Боже, неужели у него вид человека, способного иметь в любовницах, хоть одну из вышеозначенных леди?

- Что поделаешь? - вздохнул Майкл, любуясь на её багровую от ярости физиономию.- Плоть слаба! Вам, наверное, это как никому известно?

- На что вы намекаете? - гневно взвизгнула мисс Гордон, оскорблено выгнув спину.

- Я? Намекаю? Нет! Я прямо указываю на наши слабости, не позволяющие смиренно переносить боль от ран!

Казалось, уязвленную медсестру разорвет на куски от бешенства, но она сдержалась и с подчеркнутым чувством собственного достоинства вложила ему в руки книгу.

- Вот! Займите свой разум полезным чтением!

Майкл проводил её самой чарующей улыбкой, чтобы уж окончательно добить, а потом перевел взгляд на обложку и не смог сдержать смеха.

Туше! Вредная баба уложила его на лопатки. Английская классика - Диккенс, Теккерей, Шекспир, наконец! Но не Джейн же Остен, с её 'Гордостью и предубеждением'! Любимая книжка его тетушек! Он сам лет десять назад покупал на рождество для родственниц три подарочных издания, выложив кругленькую сумму за сафьяновые с золотом переплеты.

Сам Майкл книгу не читал. Он вообще со времен Гарварда ничего не читал, кроме финансовых отчетов и газетных колонок. Но мисс Гордон все рассчитала верно - со скуки люди начинают читать даже обрывки рекламных листовок, а здесь целая книга!

Мардж и Лидия, притащившиеся с очередным пирогом, отреагировали на книгу спокойно. Последняя, правда, заметила, что это была любимая писательница её бабушки, но едва ли девчонки даже в детстве дочитывали что-либо до конца. Зато Кренфорд и Чарли Бентон, едва завидев томик, заржали как кони, отпуская такие шуточки, что переплет несчастной книжки едва не покраснел.

А вот Майкл прочитал роман с неожиданным интересом. У него возникло столько вопросов! Вот интересно, как Дарси и Бингли справлялись с юношескими прыщами, если, судя по всему, начинали половую жизнь годам к тридцати? И как у этих людей не прокисали мозги, если единственным развлечением было совместное клевание носом в гостиных?

Но неожиданно, прочитав про семейство Беннетов, проживавшее в начале прошлого века, Майкл изумленно осознал, что произошло между ними и Хелен десять лет назад, и почему их семейная жизнь не сложилась. Какой же он был болван! Если девушка, подобная Элизабет Беннет, отдает самое дорогое, что у неё есть мужчине, то понятно на что она рассчитывает, а Майкл... сделал вид, что ничего не произошло! И потом - она ведь ждала слова любви, а ему пришло в голову глупо брякнуть про ребенка.

Понадобились десять лет совместных мучений, смерть Хелен, война, и незатейливая книжка английской старой девы, чтобы понять, какого дурака он тогда свалял.

Странно, но осознав всё это, Майкл вдруг почувствовал облегчение, как будто был школьником, после длительных мучений решившим трудную задачку по арифметике.

'Что случилось, то случилось,- внезапно смирился он с произошедшим, - да, Хелен погибла, но я собственными глазами видел, как в огне пожарищ погибают сотни её соотечественников. Да и сам был на волосок от смерти..., и кого мне в этом обвинять? Так сложилось! И если я ещё раз женюсь, то только на американке, и не по любви! И упаси меня Бог от англичанок!'

Многие твердят, что мир наш бесстрастен и рационален. Мол, нет в нем места ни для Бога, ни для дьявола, но скажите тогда - кто же подслушивает все наши клятвы, и моментально делает всё, чтобы мы поступали с точностью до наоборот?

Кровати больных отделялись от общей палаты пологами, которые задергивали только на ночь, но даже собранная у изголовья ткань не позволяла Майклу видеть подушку соседа. Хотя он знал, что там лежит паренек с простреленной ногой. Джон Келси - совсем юный мальчик из наземных служб пострадал от нелепой случайности на стрельбах. Дела его были плохи, и врачи уговаривали ампутировать ногу, поэтому с соседней кровати иногда раздавались сдержанные стоны и часто толпились сестры милосердия. Майкл сочувствовал несчастному юноше, но вокруг было столько боли и страданий, что притупилось восприятие, и он старался не обращать излишнего внимания на эту суету. Что толку, если все равно ничем не можешь помочь?

Прошло, наверное, с полчаса после принятия Фрейзером судьбоносного решения больше не ухлестывать за англичанками, когда его ноздри уловили знакомый запах. Изумленно приподнявшись с постели, он жадно втянул в себя воздух - нет, обоняние его не обмануло! Перебивая въедливые больничные запахи тянуло ароматом 'Joy' - безобразно дорогого творения Жана Пату.

Майкл заинтересованно покосился на кровать Келси. Спиной к нему у постели стояла женщина в привычном белом одеянии, но Фрейзер прекрасно знал всех медсестер - такой среди них не было.

По свойственной всем мужчинам манере оценивать незнакомок он тот час уставился на её ноги. Гм...! Там было на что посмотреть! Тонкие изящные щиколотки обтягивали тончайшие нейлоновые чулки. Надо сказать, что с чулками у английских девушек той поры были проблемы. Шелк и нейлон шли в военное производство - в основном на изготовление аэростатов заграждения и самолетных парашютов, поэтому купить шелковые или нейлоновые чулки стало практически невозможно. Модницам приходилось красить голые ноги слабым чайным настоем или разными промышленными химикалиями, а потом исхитряться рисовать сзади 'швы' карандашами для бровей, чтобы ноги выглядели так, как будто они в чулках.

Понятно, что обмануть они могли только себя, но отнюдь не мужчин. Впрочем, джентльмены были не против такого зрелища.

А на ногах незнакомки ещё и вдобавок к шелковым чулкам красовались изящные туфли из дорогой кожи.

Майкл очень уважал англичанок из Вспомогательных служб и авиации за мужество и самоотверженность, но достаточно было ароматного намека на привычный мир роскошных и беспечных женщин, и он, словно голодный кот за печёнкой, помчался за издающей запах 'Joy' незнакомкой.

Делая вид, что так, от нечего делать, болтается возле ширм процедурной, Фрейзер навострил уши:

-Мы делаем для вашего брата всё, что в наших силах, мисс Келси! Но вы сами понимаете...

- Мне удалось достать новый препарат против сепсиса. Говорят, он творит буквально чудеса!

- В первый раз слышу, мисс, о таком препарате. Всё это американские штучки, и смею вас уверить, что не буду вредить больному, испытывая на нем как на кролике неизвестную вакцину! И вам должно быть стыдно, ведь речь идет о вашем брате!

Да, 'дракон' был в своем репертуаре! Но девушка не сдавалась.

- Это английский препарат, прямо из лаборатории. Вы не представляете, каких усилий мне стоило его раздобыть!

- Не впутывайте меня в свои интриги!

- Но Джон может потерять ногу! Он талантливый танцор!

Мисс Гордон презрительно фыркнула.

- И что? Очень многие закончат эту войну без ног - и танцоры, и шахтеры. Главное, чтобы он выжил!

- Я хочу поговорить с его лечащим врачом!

- Он на операции. И пробудет в операционной до вечера!

- Но важна каждая минута! Препарат нужно начинать вводить немедленно!

- Не мешайте мне работать, мисс!

И девушка вышла из-за ширм, сразу же нос к носу столкнувшись с подслушивающим Майклом. Правда, она не обратила на него внимания, а вот он... расплылся в восхищенной глупой улыбке.

Мисс Келси оказалась безукоризненной красавицей - не зря его повел за ней никогда не дремлющий мужской инстинкт! Каштановые пышные локоны волос были коротко острижены по моде того времени, но прелестный овал лица радовал взгляд классическим совершенством тонких черт и разъяренно поблескивающими синими глазами. Судя по тому, что её брат считал себя танцором, девушка принадлежала к английской богеме, но такое властно-праведное выражение встречается на лицах либо учительниц младших классов, либо работниц социальных служб. Увы, 'Joy' был не по карману ни тем, ни другим!

Девушка разозлено стучала каблучками, направляясь к кровати брата, когда её догнал Майкл, мысленно поблагодарив Всевышнего за то, что его ранили в руку, а не в ногу.

- Мисс!

Красавица озадаченно оглянулась, нелюбезно глянув на приставалу.

- Это по поводу вашего брата! - поспешил заявить Фрейзер, понимая, что иначе она не станет с ним разговаривать. - Я тут случайно услышал ваш разговор с мисс Гордон!

- И?

- Я бы мог помочь, но... вы уверены в этом препарате?

Девушка испытывающее смерила его глазами, но отчаяние, видимо, толкнуло её довериться незнакомцу. Она прикусила губу, и в синих глазах заплескались слезы.

- Я ни в чем не уверена! Но мне сказали знающие люди, что это лекарство - единственный шанс!

- Но может, все-таки не стоит рисковать? Вдруг ваш брат погибнет!

- Джон - очень талантливый балетный танцор! Он танцует с семи лет. Во что превратится его жизнь, если у него отнять ногу? Джон сказал, что покончит с собой!

Майкл знал, на что способны отчаявшиеся люди, а в возрасте Джо нередко решают проблемы таким радикальным образом. Но вводить парню неизвестно что? На это тоже нужно или мужество, или полная безголовость, чего у него как раз было в избытке!

- Так вы нам поможете? - её глаза с такой мольбой уставились на него, что Майкл решился на очередную глупость в своей жизни.

- Помогу! Только мне нужно несколько шоколадок!

У пораженной девушки нескрываемым недоумением вытянулось лицо.

- Настолько любите сладкое!?

- Это не для меня!

Вот теперь можно продемонстрировать и свою знаменитую фрейзеровскую улыбку, которая в общении с девушками его никогда не подводила.

- Медсестры очень любят сладкое!

Расчет оказался верным. Губы мисс Келси тронула ответная улыбка, и между ними воцарилась интимная атмосфера сотрудничества.

- Я достану шоколад, - прошептала она, - только вряд ли девушки пойдут на должностное преступление! Но если вы их уговорите...

- Нет, я не буду впутывать медсестер в эту историю, - сразу же категорично отверг эту идею Майкл,- мисс...

И он выжидающе посмотрел на неё.

- Келси! Памела Келси!

- Майкл Фрейзер, мисс Келси! Мой план другого рода - я сам буду делать инъекции, если вы мне объясните, как вводить препарат. Благо, наши кровати напротив, и я всегда смогу выбрать момент, когда нас никто не видит. От медсестер мне будут нужны только сменные шприцы и вода для раствора. Думаю, за шоколад я договорюсь с девочками!

Безумная идея, но почему бы не попробовать? Если Джо станет хуже, он сразу же прекратит. Инъекции, в свое время, его научили делать в бойскаутском лагере. И хотя Майкл давно не практиковался, он не сомневался, что сумеет сделать все нужное.

Девушка смотрела на него такими глазами, словно он был героем, сродни античным! Фрейзер польщено распрямил плечи, втянул живот и задорно подмигнул девушке.

- Давайте свой препарат!

Позже, разглядывая флакон с несколькими граммами кристаллического коричневого порошка, Майкл с тоской задавал себе риторический вопрос - когда же он поумнеет?! Ведь ему скоро сорок, виски уже седые..., и вот ринулся в очередную авантюру, стоило хорошенькой девчонке появиться в пределах обоняния его носа. А если он убьет этими инъекциями несчастного мальчика? Может, Памелу обманули и в склянке стрихнин? Только такого греха на совести ему и не хватало в довесок к Хелен!

Памела появилась буквально через полчаса. Задыхаясь от торопливости, она украдкой вытащила из сумочки стопку шоколада и несколько пачек сигарет.

- Водитель сказал, что это тоже может пригодиться! Простите, но я вынуждена бежать, у меня совсем не осталось времени!

Майкл глядел, округлив глаза, на такое богатство, даже приблизительно не представляя, откуда она это раздобыла за столь краткий срок. Девушка, тем временем, не смотря на спешку, углядела на его тумбочке томик Джейн Остен.

- Какой вы необычный мужчина, мистер Фрейзер! Не знала, что именно здесь встречу такого тонкого ценителя английской литературы.

Вот так-то! Знай наших!

- Да, знаете ли, люблю почитать на досуге классиков - Диккенса, Достоевского, Драйзера...

Почему Майкла заело именно на букве 'Д' неизвестно, но девушка одарила его сияющей улыбкой и исчезла.

'Так - шоколад на месте, склянка с убойным содержимым то же! Пора выступить в роли классического негодяя, способного из низких побуждений убить беззащитного больного!'.

- Привет, Джо, - бодро подошел он к соседу,- так уж случилось, что волей случая я буду тебя лечить! Правда, честно предупреждаю, что в успехе не уверен!

Джо был настолько бледен, что исчезли все краски на лице - даже губы и то были сине-белыми. Его то лихорадило в ознобе, то охватывал жар. Бедный мальчик! Каково это - остаться калекой в столь юном возрасте? Но ведь это лучше, чем умереть!

- Сколько лет тебе, Джо?

- Двадцать один!

Надо же - юноша выглядел настолько хрупким, что он не дал бы ему и шестнадцати.

Затея с шоколадом удалась - медсестра Мэри снисходительно глянула на больного и сунула плитку в карман.

- Болеутоляющее? Может, лучше о болях сообщить врачу и не заниматься самолечением?

- Мэри, дорогая, вы же знаете этих врачей! Они не доверяют даже сами себе. А мне из Америки прислали отличное болеутоляющее!

Прежде, чем сделать инъекцию, Майкл прочитал про себя краткую молитву, хотя не делал этого даже перед вылетами. Но там он рисковал только своей головой.

- Всё будет хорошо!

Майкл устыдился, услышав голос Джо. Видимо, у него было настолько перепуганное лицо, что даже этот умирающий мальчик и то решил его приободрить. Его рука со шприцем чуть дрожала, когда он делал первый укол, но это было ещё что, по сравнению с тем напряжением, в котором самозваный 'целитель' находился ближайшие несколько часов, напряженно вглядываясь в лицо Келси.

- Мисс Келси - хорошая сестра!

- Да, Пэм - молодчина! Мне с ней здорово повезло!

- Какая у вас семья?

- Я и она! Родители погибли в автомобильной катастрофе на юге Франции. Нас воспитывал опекун - лорд Мадресфилд. Есть ещё прадед и прабабка, но они совсем дряхлые!

Так - всё понятно! Келси принадлежат к английскому истеблишменту. И, судя по духам 'Joy', к весьма состоятельным людям. Тогда причем тут учительница младших классов?

- Чем занимается твоя сестра?

Джон ответил неохотно и не сразу.

- Пэм работает на правительство. Сестра хорошо знает языки, вот наш опекун её и пристроил куда-то ..., куда точно она не говорит!

- На скольких же языках говорит мисс Памела?

- Китайский, суахили, хинди, японский, кхмерский, ну и все европейские! С ней занимался дед, а он служил консулом в разных странах юго-восточной Азии!

'Девица, вдобавок, ещё и 'синий чулок' - сейчас немало таких развелось даже в высшем обществе!'

Майкл всегда сторонился ученых женщин, плохо понимая, зачем им это нужно. Конечно, иногда слабому полу приходится овладевать какой-то профессией, чтобы зарабатывать себе на жизнь, но зачем эта морока девушкам из состоятельных семей? К суфражисткам и феминисткам Фрейзер относился с презрительной снисходительностью, ни во что не ставя их лозунги и достижения. Кучка свихнувшихся мужененавистниц! И вот - увлекся девицей-полиглотом!

- У твоей сестры есть жених?

Джо насмешливо покосился на любопытного американца.

- Даже если и есть, её руки у меня никто не просил! А у вас есть невеста?

- Я вдовец!

- Простите!

- Расскажи мне ещё что-нибудь... Например, как ты увлекся балетом? Только не молчи!

Вот так в разговорах они и провели время до следующей инъекции. Госпиталь вокруг жил своей жизнью, и никто даже не подозревал, какое напряжение царит между постелями двух пациентов. И только убедившись, что состояние юноши не ухудшается - Майкл успокоился. А уж когда тому стало значительно лучше, ликованию новоявленного медбрата не было предела.

Когда во время очередного обхода мисс Гордон обратила на это обстоятельство внимание доктора Данэма, эскулап долго протирал свои очки, щуря красные от недосыпания глаза.

- В любом даже самом критичном случае всегда есть место Богу, - пробормотал он, разглядывая ногу Джо.- Ничем более подобное улучшение я объяснить не смогу!

Майкл едва подавил победную улыбку - его сдержал подозрительный взгляд мисс Гордон. 'Дракон' явно что-то подозревал, поэтому в ответ он вытаращил недоуменно округлившиеся глаза. Мол, сам поражен таким чудом!

Последние инъекции Джо пришлось делать самому, так же как и совать шоколад и сигареты медсестрам, потому что Майкла выписали. Увы, он так и не смог вновь увидеть так понравившуюся ему девушку, но хотя бы доброе дело сделал, и то хорошо!

И все-таки Фрейзер не уставал удивляться, от каких мелочей иногда зависит человеческая жизнь. Если бы у него в тот день был насморк, и его нос не уловил аромат 'Joy', то Келси уже либо щеголял одной ногой, либо и вовсе... Майкл даже не хотел думать о таком исходе дела - за эти дни он привязался к парню.

- Как хотя бы называется эта вакцина? - спросил он у Джо, торопливо упаковывая в рюкзак свои вещи.

- Не знаю! Экспериментальный образец.

- Жаль! Что ж, привет мисс Келси! Мне было приятно с ней познакомиться.

- Думаю, ей тоже! Спасибо вам за всё!

- Ерунда, приятель! Мы - янки, неплохие парни!

А между тем, пока Майкл оправлялся от ран в госпитале, битва за Британию продолжалась.

Английская истребительная авиация действовала настолько удачно, что крупный налет немцев на Лондон 27 сентября закончился полным провалом, а в последнем дневном налете 30 сентября лишь немногим немецким самолетам удалось достичь английской столицы.

Откладывался и десант. 17 сентября Гитлер издал приказ - прекратить накапливание десантно-высадочных средств в проливе и начать их рассредоточение. К тому времени английская авиация потопила или нанесла значительные повреждения немецкому морскому транспорту и десантным баржам. Гитлер вынужден был перенести начало операции Морской лев на весну 1941 года.

Единственную серьезную опасность представляли теперь ночные налеты обычных бомбардировщиков. Начиная с 9 сентября, немцы в течение 57 ночей наносили удары по Лондону. В среднем в налетах участвовало по 160 бомбардировщиков за ночь.

Возвращение Фрейзера в эскадрилью совпало как раз с окончанием этого блица, но не надо думать, что напряжение в английских истребительных соединениях стало меньшим.

В начале ноября Геринг отдал новый приказ, который в корне менял методы ведения авиационного наступления. Теперь главная роль отводилась ночным бомбардировкам городов, промышленных центров и портов. Для этих целей немцы имели около 750 бомбардировщиков, но фактически использовали не больше 250 самолетов в каждой серии налетов.

Выйдя из госпиталя, Майкл впервые за долгое время почувствовал себя почти счастливым. Он терпеть не мог больниц, и всего, что связано с этим местом - врачей, лекарств, запахов. И шагая из Хендфилса по дороге к аэродрому, американец всей грудью вдыхал влажноватый пряный воздух осени, радуясь и побуревшей траве по краям дороги, и рыжим листьям на деревьях, и серому низкому небу. Он жив, и это уже прекрасно, а все остальное..., как будет, так и будет!

'Галл', укутанный в маскировочную сеть и весь в капельках дождя, дожидался своего хозяина на стоянке, и Майкл, прежде чем пройти к себе, заглянул к боевому товарищу.

- Привет, комрад,- дружески похлопал он по алюминию серо-зеленой обшивки, - скучал?

Надо же, вот уже лет пятнадцать как он увлекся авиацией, на каких только самолетах не летал, и какие только не выпускал. Но 'галл' в кратчайший срок занял в его сердце особое место. Такой силы привязанность он испытывал только к плюшевому медведю, подаренному тетей Сарой, когда ему исполнилось четыре года.

Вечером в баре друзья устроили праздник по случаю его выздоровления. В этот раз Майкл изображал Креза - наконец-то, пришла долгожданная посылка от Фредди. Письмо, которое он послал месяц назад брату, могло бы заставить искусать локти от зависти любого спартанца: 'Привет всем! Здоров. Нужно: виски и сигареты (много!), шелковые чулки - 20 пар. Повторить через две недели. Майкл'.

Ответ, понятно, был адекватен. В посылке красовалась пара увесистых фляжек с виски, пакеты с чулками и пачки с сигаретами, и все это было обильно усыпано упаковками презервативов. Но Майкла, конечно же, больше всего заинтересовал листок бумаги, лежащий сверху. 'Привет, придурок! Если будешь так много пить и курить, презервативы тебе не понадобятся! Или ты для этого случая попросил себе шелковые чулки? Фред'.

Зато Майкл щедро одарил Мардж и Лидию чулками, а Кренфорда и Фарра снабдил сигаретами и презервативами. Вместе с другими пилотами, подсевшими к их столику, они разбавили приевшееся пиво одной из фляжек с отличным выдержанным виски. Причем дело пошло настолько успешно, что придя в состояние блаженного опьянения, летчики всей гурьбой выкатились из бара на улицу. А потом, переплетя руки на уровне плеч, встали в круг, и в абсолютном молчании слаженно станцевали английскую джигу! Подскакивая и задирая ноги в танце, пьяный Майкл счастливо улыбался, по-детски хватая языком капли щедро орошающего танцоров дождя. Здорово! Откуда из кромешной мокрой тьмы вдруг выплыло улыбающееся лицо Памелы, и он лукаво подмигнул ей в ответ:

- Всё будет хорошо, Пэм!

- Кто такая Пэм, Фрейзер? - спросил его Кренфорд, когда они, поддерживая друг друга, неуверенно брели к общежитию,- ты завел роман в госпитале?

- Пэм - девушка, говорящая на ста языках!

- Да ну!? А зачем тебе так много? Обычно и один-то хочется им вырвать без наркоза!

Майкл тяжело и философски вздохнул. Кому как, а у него уже была женщина, молчавшая словно сфинкс, и не сказать, чтобы это обстоятельство делало его счастливым.

День спустя начались будни. Зазвонил телефон, и один за другим их 'спитфайры' взмыли ввысь. Прислушиваясь к ровному гулу 'галла' Майкл летел навстречу новому сражению и думал о том, что от хорошего виски и похмелья не бывает, и настроение хорошее.

Он мчался в прозрачном бескрайнем небе. В кабине не было ни малейшего шороха, только слабые покачивания ручки подтверждали, что он все-таки летит, и разряды статического электричества слегка похрустывали в наушниках. Изредка раздавался дружеский голос ведущего.

Летчики в воздухе связаны особыми узами, которые гораздо прочнее обычных дружеских отношений на земле. Невидимые нити доверия и товарищества держали вместе истребителей эскадрильи. И Майкл ощущал себя одним из них - полноправным членом команды. Война перестала быть для него личной местью, став профессией, опасной и тяжелой, но все-таки профессией.

Хок случайно задел тумблер передатчика, и Фрейзер услышал, как он напевает модный мотивчик. Бентон покачал крыльями, и его звено, прекратив набор высоты, выровнялось четверкой. Кренфорд и Хок пристроились чуть позади Бентона и Майкла. Настало время снять гашетки с предохранителей и повернуть зеркальный прицел, потому что показался противник.

На этот раз у Майкла оказался самый маленький радиус, поэтому он первым встретил атакующих. 'Мессер' завис рядом, и успел дать очередь. Пришлось спешно уходить, но, выровняв свой истребитель позади неприятеля, Фрейзер крепко сжал ручку обеими руками и послал очередь ему в брюхо.

Эффект оказался неожиданным - вражеский самолет разлетелся на куски. Майкл вздрогнул от ужаса, увидев перед собой жуткую хризантему с огненной сердцевиной и разлетающимися во все стороны дымящимися обломками - лепестками.

А потом это приснилось ему ночью. Майкл проснулся в холодном поту и с бешено стучащим сердцем. Теперь он знал, как выглядят ворота в ад - огонь, в окружении развороченных внутренностей самолета.

ГРАФИНЯ СТЕНЛИ.

Ноябрь пролетел, как один день, в бесконечных делах и заботах.

16 ноября был осуществлен один из наиболее результативных вылетов нашего героя. Майклу удалось сбить бомбардировщик, летевший к Саутгемптопу, а на обратном пути к базе на их группу откуда-то выскочили заплутавшие немецкие истребители, и они вместе с Бенсоном подбили ещё и 'мессер'.

- Ещё один, и ты станешь асом! - игриво толкнул его в бок Кренфорд, когда они все вместе обмывали в пабе это событие.

Майкл только рассмеялся, отмахнувшись от назойливого приятеля.

- Какой-нибудь фриц то же мечтает за мой счет стать асом! Давайте выпьем, чтобы его мечты не сбылись!

- Фрейзер, ты такой остроумный, - восхитилась строившая ему глазки Лидия,- не то, что эти толстокожие слоны!

Увы, но даже галлоны пива, ярко намалеванные губы, и лично им подаренные шелковые чулки не сделали её более приятной для глаз. Впервые со времен окончания колледжа у Майкла так долго не было женщины, но это его не напрягало как всех остальных парней вокруг, часто цепляющих самых подозрительных девиц, крутящихся возле пилотов. Может, из-за избытка адреналина во время вылетов, а может, он наконец-то, стал умнее? Майклу хотелось верить именно в последнюю версию.

В декабре сильно похолодало, но с качественной одеждой в Британии стало ещё хуже, чем с едой. Можно было съездить в Лондон приодеться. Но, во-первых, некогда, а во-вторых, подвергавшиеся бомбежкам лондонцы сейчас не особо нежно относились к летчикам-истребителям.

Между тем, его летная форменная куртка пострадала во время ранения, а вновь выданная грела плохо, не смотря на джемперы и фланелевые рубашки, обмененные оборотистым Фарром на чулки и сигареты. Они жили душа в душу - Майкл с трудом ориентировался в новых реалиях, и только благодаря Стиву имел на завтрак сыр, масло, яйца и свежее молоко.

Поначалу, глядя на ношенные другими людьми вещи, Майкл испытывал внутреннее брезгливое сопротивление, но холод быстро заставил его изменить сибаритским привычкам, и он уже охотно напяливал на себя жилеты и свитера ручной вязки. А вот с куртками дело было плохо.

Пришлось принимать экстренные меры, чтобы не подхватить пневмонию.

Майкл позвонил тестю. После обязательных приветствий, тот укорил его за молчание:

- Почему не сообщили нам, что ранены?

- Не хотел вас волновать, тем более что ранение было легкое! Но откуда вы...

Майкл оборвал себя, сообразив, откуда такие сведения у Вормсли. Конечно, это их 'домашний' герцог распустил язык!

- Нам рассказал о ваших подвигах Эдвин,- тем не менее, любезно пояснил сэр Самюэль,- Эд очень гордится вами и просит прислать фотографию, чтобы показать друзьям!

Ну вот, он все-таки добился своего - сын захотел иметь его фотографию, хотя отец воочию не особо обрадовал паренька. И опять этот настырный сноб лезет в его семейные дела!

- Постараюсь! У меня к вам просьба - позвоните в Конектикут, пусть вышлют мою летную меховую куртку. Черную! Эвис знает, где она хранится. Стало холодно, и пока письма дойдут...

- Я обязательно свяжусь с миссис Фрейзер.

- И ещё..., не говорите им о ранении. Я уже здоров, и незачем лишний раз расстраивать родных!

- Можете на меня рассчитывать.

- Привет Джулии и Эду!

Теперь оставалось только молиться, чтобы какая-нибудь шальная немецкая подлодка не отправила его любимую куртку на дно Атлантики. Но к удивлению Майкла он получил помощь гораздо раньше и совсем из другого источника.

На следующее утро в общежитие позвонили с КПП. Дежурный сообщил, что к Фрейзеру приехала дама.

'Памела!'- радостно стукнуло в груди Майкла, и он чуть ли не бегом устремился к воротам, торопливо приводя себя в порядок, но когда почти достиг цели, то озадаченно затормозил.

Около огромного старинного форда черного цвета с замысловатыми гербами на дверях стоял самый чудной из водителей, которых он когда-либо видел. Старичок выглядел настолько иссохшим и немощным, что форменная кепка и тужурка смотрелись размеров на пять больше, чем были. Он был похож на вставшего на задние лапы истощенного жука.

- Это и есть та самая 'дама'? - озадаченно спросил Майкл сержантов охраны.

Те только насмешливо фыркнули.

- Твоя милашка сидит в машине,- дежурный уткнул нос в журнал и медленно прочитал запись,- по документам - леди Симона и пр., графиня Стенли. Ей лет сто, наверное, но о вкусах не спорят!

Майкл остолбенело уставился на машину, и робко приблизился к форду.

- Вы мистер Фрейзер? - подслеповато щурясь, высокомерно проблеял старикашка.

А когда он согласно кивнул головой, важно добавил:

- Её светлость ждет вас в машине!

Водитель открыл дверь, и Майкл втиснулся в обитое красной кожей нутро. Там сидела древняя, под стать своему шоферу старушка в мехах и перьях, столь обильно покрывавших её с ног до головы, что она была похожа на причудливую птицу с меховыми вставками по бокам. Но имеющий в активе своих престарелых родственниц, Фрейзер не обманывался относительно ветхого вида леди. У этих побитых молью старушенций, как правило, бездна сил, чтобы превращать жизнь окружающих в кошмар, но он-то тут причем?

- Майкл Фрейзер? - смерила она его пронзительным взглядом выцветших от старости глазок.

Фрейзер согласно качнул головой.

- Гм... Ты был плохим мужем для нашей Хелен!

Так, значит, этот остов имеет какое-то отношение к Вормсли! Но неужели вредная бабка специально пробралась к секретному аэродрому, чтобы сообщить эту сенсационную новость?

- Мне вчера позвонила Джулия. Они очень волнуются за твое здоровье, негодник!

От такого почти дружеского обращения Майкл поперхнулся, и, наконец-то, решился вставить слово:

- Почему леди Джулия позвонила именно вам, мэм? Я ведь просил...

- Пока посылка достигнет Англии, ты подхватишь чахотку! Мой старший внук то же увлекался авиацией, и у меня сохранились его вещи. Я привезла тебе целый чемодан свитеров, теплого белья и куртку.

Майкл немного растерялся - он не думал, что теща развернет такую бурную компанию по сбору теплых вещей, подняв на ноги даже столетних леди.

- Спасибо, мэм, - поспешил он поблагодарить старушку,- но ваш старший внук...

- Он погиб под Дюнкерком!

- Извините, мэм!

- Редко какая семья не понесла потерь в этой войне! Вот и Вормсли не повезло. Надо бы тебе натрепать уши за твои выходки, но думаю, немцы это сделают лучше, чем я!

Она тяжело перевела дыхание и окинула его неожиданно доброжелательным взглядом.

- Судьба по-разному смеется над людьми! Не надо отчаиваться! - её цепкая иссохшая лапка фамильярно похлопала его по колену. - Наше поместье - Стенли-холл находится в двадцати милях отсюда, и если выпадет свободный денек, мы с Джорджем будем рады гостям. У нас почти никто не бывает. Сын погиб в первую мировую войну, внуки во вторую! Остались только правнуки, но у них своя жизнь...

Майкл вздохнул. Бедные старики! Страшно, наверное, вот так - сначала похоронить детей, а потом и внуков.

- Я постараюсь вас навестить, мэм, - твердо пообещал он,- если, конечно...

- Ерунда, - упрямо возразила старушка,- должен же кто-то выжить в этой войне!

С таким утверждением не поспоришь.

Первым, кто присвистнул от удивления при виде содержимого старинного чемодана из крокодиловой кожи, был дежурный КПП, распахнувший крышку при досмотре вещей.

- Вот это да! Под маской старой леди скрывалась добрая фея?

- Можно сказать и так! - буркнул Майкл.

- Может и мне, в таком случае, что-нибудь перепадет? Я бы не отказался от фрака в стиле Гарри Купера, лакированных штиблет и говорящего попугая!

- Обратись в Женскую добровольческую службу, старина!

Оказавшись в общежитии, Майкл смог рассмотреть подарки леди Симоны. Да, её покойный внук был большим щеголем! Причем щеголем, не ограничивающим себя ни в каких расходах. Теплое нижнее белье из тонкой мягкой шерсти, конечно, было весьма кстати на продуваемых пронизывающими ветрами аэродромах, но разве оно шло в сравнение с фантастически дорогими толстыми свитерами из шерсти лам - шедеврами экстравагантной Эльзы Скьяпарелли? Эти произведения искусства, специально созданные для миллионеров - яхтсменов, вполне годились и для летчиков. Но превзошла все ожидания все-таки летная куртка - виртуозно выделанная оленья кожа, подбитая настоящими русскими соболями! Было даже страшно портить такую эксклюзивную вещь, пришивая к ней 'крылышки' и нашивки сержанта.

- Интересно,- задумчиво сказал Фарр, разглядывая примеряющего обновку Майкла,- если я продам свой дом, машину, дом родителей и ферму сестры, мне хватит денег хотя бы на рукава?

- Не знаю,- пораженно выдохнул Майкл,- думаю, что нет!

- Может, повесить её в штабе Истребительного командования около гербового щита? Там все-таки круглосуточная охрана! Ты, парень, теперь её и на ночь не снимай - мало ли кто спьяну позарится, чтобы перед девчонками покрасоваться!

- Зато тепло!

- Надо думать! С чего эта графиня надумала делать подарки?

- Её внук погиб при Дюнкерке, и эти вещи больше никому не нужны!

- У-гу! И изо всех летчиков Англии она выбрала именно тебя? Наверное, по жребию?

Вот, черт! Майклу совсем не хотелось посвящать посторонних в свои семейные дела, но, похоже, другого выхода не было.

- Графиня - хорошая знакомая моей тещи.

- Ты женат? - округлились глаза у Стива.

Его удивление можно было понять. Стены комнат общежития украшали фотографии родных и близких пилотов - жены, дети, невесты, и только у Майкла над кроватью скромно красовался портрет Греты Гарбо, пришпиленный кем-то из предыдущих постояльцев. В Англию он собирался в таком жутком состоянии духа, что просто забыл взять фотоснимки детей, о чем теперь жалел.

Наверное, это было темой обсуждения в его эскадрильи, но самого Фрейзера никто не спрашивал о родных. И вот, пожалуйста!

- Я - вдовец, - сухо пояснил Майкл, - и, пожалуйста, больше ни о чем меня не спрашивай!

Это он зря сказал! Фарр чрезвычайно оживился:

- Ты её прикончил?

Шутить на такие темы Майкл не мог.

- Она погибла вместе с дочерьми во время первой бомбежки Лондона. И если скажешь ещё хоть слово, я тебя придушу! И это не угроза!

Стив дураком не был, и быстро сообразил, что его шее грозит реальная опасность. Но всё равно, шуточки относительно благоволения Фрейзеру со стороны столетней графини не стихали до вечера следующего дня, а потом... потом был следующий вылет, из которого не вернулись множество летчиков их эскадрильи, в том числе и Чарльз Бентон.

Майкл увидел, как задымился его самолет, и как раскрылся парашют Чарли, но вот живым он приземлился или нет, конечно, знать не мог! Бентон в тот вылет был его ведущим и первым напоролся на десяток истребителей сопровождения. Фрейзер ничем не смог ему помочь, потому что его в тот момент зажали с двух сторон два 'мессера', и он с огромным трудом от них удрал, находчиво закрутив, очевидно, желторотых новичков в головокружительной карусели.

В небе крутилось настолько много самолетов, что для оставшегося одиноким пилота оно стало крайне опасным местом. Фрейзер постоянно оглядывался, разыскивая ближайшее звено 'Спитфайров', к которому можно было бы присоединиться, когда внезапно перед ним вновь возник 'мессер'. Вражеский пилот повел свой самолет в пологое пике, а Майкл развернул 'Спитфайр', чтобы пристроиться ему в хвост, и очередью из 8 пулеметов расстрелял его кабину. Он стрелял до тех пор, пока пилот не перевернул самолет и не сбросил колпак, прежде чем раскрыть парашют, но тут вражеский истребитель взорвался. Фрейзер, ускользая от несущихся прямо на него обломков, вынужден был заложить такой вираж, что чуть не потерял сознание от перегрузок.

Все ещё вздрагивающий от возбуждения, Майкл сделал несколько кругов, чтобы осмотреться. Стычка длилась не более нескольких секунд, но за это время небо вокруг опустело, и его победу некому было подтвердить. Ну что ж, пусть это достижение останется личным, и Майкл повел самолет обратно на базу.

Но Пендлтон, которому о произошедшем поведал офицер наведения, настоял на рапорте.

- Может, гибель фрица позже подтвердят наземные службы. Составляй рапорт!

- Как Бентон?!

- Жив, но ранен!

Майкл не знал, что именно в этот напряженный момент битвы за Англию истребительное командование мудро решило не слишком беспокоиться о точном числе уничтоженных вражеских самолетов, и иногда принимало к сведению и не подтвержденные данные. Надо было как-то поощрять настолько сильно рискующих людей.

На место командира звена прислали Дика Мэнсона - офицера, который выглядел даже старше Майкла, хотя тот чувствовал себя чуть ли не дедом рядом с двадцатипятилетними Хоком и Кренфордом. Дик научился летать во Вспомогательной авиации почти в сорок лет. Несмотря на возраст и скрытный характер, он довольно быстро освоился среди незнакомых пилотов. Однако не участвовал в их вылазках в городок, практически не пил, и вообще, был человеком строгим и осторожным. Его повадки северянина зачастую охлаждали пыл молодых подчиненных. Мэнсон имел жену и троих детей и оказался примерным семьянином.

РОЖДЕСТВО.

Накануне рождества Майкл получил сразу несколько приятных известий.

Во-первых, его рапорт о последнем сбитом 'мессере' все-таки подтвердили наземные службы, и он теперь мог считать себя летчиком 'асом'. Пилоты - тщеславные люди!

Во-вторых, ему позвонила Памела.

- Простите,- извинилась она,- но, к сожалению, в госпитале мне не смогли дать вразумительной справки о расположении вашей эскадрильи. Пришлось искать!

Даже по телефону её голос приятно щекотал ухо, и вводил буквально в транс.

- Рад вас слышать!

И это не была дежурная фраза.

- Мне хотелось бы поблагодарить за всё, что вы сделали для моего брата!

- Не стоит! Я полюбил Джо, узнав его лучше, но признаюсь честно, впутался в эту авантюру только из-за вас!

Пауза.

Майкл струхнул, испугавшись, что девушка посчитает его заявление недопустимо фамильярным.

- Вы - галантный джентльмен, мистер Фрейзер! И все же... мне бы хотелось вас как-то отблагодарить.

Не мог же он ей прямо сказать, какой благодарности жаждет от девушки с такими соблазнительными ножками!

- Может, несколько плиток шоколада? - и, переждав её смех, многозначительно добавил. - Из ваших рук, ну, скажем... на Рождество?

И вновь пауза.

У Майкла от тревожного ожидания так стучало сердце, как будто ему вновь было пятнадцать, а на носу краснели противные прыщи, способные отпугнуть не только капризную официантку из кафе рядом с колледжем, но и Памелу.

- Не знаю...,- растерянно протянула девушка,- но постараюсь освободиться. Я ещё позвоню!

- С нетерпением буду ждать!

И он ничуть не покривил душой.

Накануне Рождества состоялась праздничная вечеринка их авиакрыла.

Сначала все отправились в столовую рядового состава, затянутую пеленой табачного дыма. Праздник начался с громких воплей - это каждая эскадрилья пыталась переорать соседей. У изрядно набравшегося пивом Майкла чуть уши не лопнули от этой дикой какофонии. Он, правда, был простым зрителем, потому что ни к тем и ни к другим не относился, и приплелся за компанию с Кренфордом и Хоком, носящим лейтенантские погоны.

Рядовые, оказалось, вспомнили старую традицию Королевских ВВС. В день Рождества офицеры обслуживали рядовых, а рядовые получали право звать офицеров по именам - кому как захочется! Майкл только фыркал, слушая обрушившиеся на приятелей изощрённые гадости.

Одна кружка пива сменяла другую, причем всё быстрее и быстрее. Вечеринка становилась все более разнузданной. В конце концов, дело закончилось другой традицией, по которой в офицеров полетели стулья, и те позорно бежали.

Затем они отправились в сержантскую столовую, где любой из сержантов имел право плеснуть джина в офицерскую кружку с пивом. Там наши герои так накачались, что на утро никто не мог вспомнить, как оказался на базе.

Кстати, за эту безобразную оргию никого не наказали. Командование решило закрыть глаза на развлечения истребительного состава, ведь никто не мог предсказать, кто из них встретит следующее Рождество!

В ту ночь отличился и Пендлтон. О его злоключениях, захлебываясь от смеха, по секрету рассказывали друг другу пилоты их эскадрильи.

Пендлтон крепко надрался, и по прибытии на базу никак не мог попасть в свою комнату в офицерском общежитии. Пока майор на ощупь пробирался по коридору, ему один за другим попались пять, висящих на стенах, огнетушителей. И те, прямо-таки нагло и назойливо, сами влезли ему в руки!

Причем, редкостный случай - сработали, как на грех, все пять, залив и майора, и ковры омерзительной пеной. Оказавшийся беззащитным перед таким коварным 'нападением', Пендлтон решил сражаться до конца. Он срывал со стен и лихо выбрасывал шипящих и изрыгающих пену 'драконов' из окон. Опять-таки, пять огнетушителей - пять разбитых с оглушительным грохотом стекольных рам!

Кое-кто из испуганных обитателей общежития даже решил, что это какая-то особо изощренная диверсия немцев, и перед зданием оказалась кучка испуганно озирающих небо полураздетых пилотов.

Окончилось все это так же комично, как и начиналось - его таинственное начальство секретным приказом запретило майору пить до конца войны. И секретность приказа настолько строго соблюдалась, что вслед майору смеялись даже беспризорные собаки. Эти закормленные пилотами псины вяло шлялись по аэродрому в любое время суток, почему-то считая его площадкой для выгула собак особо трудной судьбы.

А на следующий день был Сочельник.

В обычные дни пилотам было запрещено выпивать накануне вылетов, но на праздники это правило не распространялось. С трудом очухавшись, с дико трещавшими с похмелья головами, и под гневным взглядом трезвенника Мэнсона, его звено мужественно дежурило на аэродроме, молясь в хмурое небо, чтобы каким-нибудь совсем уж пакостным фрицам не пришло в голову прогуляться до Англии. И небо сжалилось над ними, ниспослав снег и сильный ветер.

Ворчащий себе под нос нечто нелицеприятное Мэнсон несколько раз проветривал помещение, но все равно пришедшие в файф-о-клок девушки с чаем недовольно сморщили свои носики.

При виде румяных щечек пилоты дружно выдохнули перегар и бодро встретили их широкими улыбками и праздничными поздравлениями.

Майкл уныло листал журналы и прислушивался к радио - там пела любимица англичан Вера Линн:

'...И снова голубые птицы

Будут летать над белыми скалами Дувра.

Ты увидишь это завтра, поверь мне...'

Так-то оно так! Но Памела не позвонила.

Парни собирались этим вечером продолжить гуляние и встретить Рождество в городке в обществе приехавших на праздник жен и подружек, а вот у Майкла не было никакого желания вновь упиваться пивом до невменяемого состояния.

Он впервые за эти сумасшедшие месяцы сильно заскучал по дому. Сейчас в Коннектикуте царит праздничная суматоха - домашние складывают подарки под наряженной елью, бегают и радостно шалят в ожидании сладостей его малыши.

Два дня назад из дома пришла посылка - помимо привычных сигарет и жевательной резинки, ему прислали подарки. Он получил фляжку коньяка от Фредди, бритвенный набор от отца, одеколон от тети Мэйбл, пуловер от Эвис, вязаные носки и нарядную рождественскую открытку от тети Сары. Но особенно его порадовала фотография сына и дочери на фоне экзальтированно глядевшей куда-то в угол мачехи. Вся в бриллиантах и мехах Эвис выглядела сногсшибательно, дети застенчиво улыбались в объектив, и Майкл гордо пришпилил кнопками фото к стене. Все его соседи по общежитию сбежались посмотреть на американку.

- Это твоя жена, Фрейзер? - забросали они его вопросами. - Какая красотка!

Приписывать себе победу над Эвис Майкл посчитал кощунственным - с мачехой они были хорошими друзьями.

- Это жена моего отца!

Неизвестно, поверили ему или нет, но восхищенные причмокивания прекратились только после того, как Фарр вытолкал всех любопытных из комнаты.

И сейчас Фрейзер вяло тянул невкусный чай, и грустил о своей семье. За окном перепархивал снег, ребята переговаривались в полголоса о чем-то своем, а теплый спертый воздух располагал к дремоте. Дежурство подходило к концу, и Майкл уже твердо решил, что праздник он проспит.

Внезапно распахнулась дверь, и в комнату оживленно влетел Бад Фиппс. Он тоже был пилотом их авиакрыла, и хотя летал в другой эскадрилье, его хорошо знали. Бад до войны выступал в варьете, его мать пела в опере, а отец подвизался в антрепренерах какого-то театра. Фиппс отменно пел, танцевал и был желанной персоной на любых вечеринках с коктейлями. Даже поступив в ВВС, он не прервал своих связей с английской богемой.

- Я договорился с Мэри Уингфилд,- закричал Бад прямо с порога,- она выступит сегодня перед нами!

Майклу это имя ни о чем не говорило, но, судя по тому, как заволновались остальные парни, они понимали всю сенсационность известия.

- Вот это да! - радостно завопили Кренфорд и Хок. - Не может быть!

- Только надо сброситься, парни! Мэри требует предоплату, пока все не упились до поросячьего визга.

Сумма оказалась кругленькой, но присутствующие выложили её, не торгуясь, кроме Мэнсона. Тот угрюмо пробормотал, что проведет вечер с женой.

Майкл недоуменно посмотрел на командира, и тот, тяжело вздохнув, пояснил:

- Ты думаешь, чего эти жеребцы так радуются и бьют копытами? Мисс Уингфилд - звезда стриптиза!

Встрепенувшийся было в ожидании развлечения, Фрейзер уныло попрощался с уплывшими в карман распутной дивы деньгами, и опять вернулся к мыслям о подушке. Он не был против стриптиза как развлечения, но в такой вечер как-то не хочется смотреть на девицу, обнажающую себя под вопли измученных вынужденным воздержанием мужиков. Рождество - праздник семейный, даже если тебя с близкими разделяет океан.

В общежитии Майкл принял ванну, и как раз возвращался к себе, когда его позвали к телефону.

- Эй, Фрейзер, к тебе тут приехала леди! - позвонили с КПП.

Неужели опять 'столетняя' графиня? Наверное, привезла подарки.

Майкл недоуменно глянул за окно - вряд ли старая леди приехала бы его навестить в темное время суток, да ещё за несколько часов до Рождества. А вдруг..., и как он себя не уверял, что зря надеется, сердце сжалось в счастливом, почти детском ожидании чуда.

Майкл чуть не сломал руки, рыская по комнате в поисках чистой рубашки - благо хоть у него был новый пуловер Эвис, чтобы прикрыть печальный факт её заношенности. Галстук, одеколон, куртка графского внука, жаль, что волосы ещё не высохли и нельзя было воспользоваться маслом для волос. В последний момент он засунул во внутренний карман рождественскую открытку тети Сары - пухлые розовые ангелы трубили в золоченые трубы, призывая всех христиан радоваться пришествию Спасителя в этот не самый уютный для жизни мир.

Майкл примчался на КПП в рекордное время.

- Где леди?

- Там,- махнул рукой дежурный на видневшуюся невдалеке машину, и уважительно крякнул,- м-да, везет тебе, Фрейзер, с леди!

У Майкла разочарованно вытянулось лицо, когда навстречу из машины вылезла женщина в офицерской шинели. И прежде, чем он разглядел лицо под козырьком форменной фуражки, в глаза бросились золотые короны погон майора.

Майкл откозырял, уныло гадая - какая ещё из знакомых Вормсли решила поздравить его с Рождеством? Женщина приблизилась, и... аромат 'Joy' перебил привычную вонь керосина и смазки, буквально въевшуюся в окружающий пейзаж, несмотря на перепархивающий снег и морозец.

- Мисс Келси? - нерешительно пробормотал он, застыв на месте.

Видимо, его лицо выражало такое потрясение, что Памела рассмеялась.

- Здравствуйте, мистер Фрейзер! - девушка крепко пожала ему руку. - Я с трудом сумела выбраться, и у меня не было времени переодеться.

Майкл чуть ли не с ужасом смотрел на столь желанное синеглазое лицо. Да что же это такое! Почему столь понравившаяся ему девушка оказалась майором? Он чувствовал себя едва ли не ограбленным.

- Я обещала отпраздновать с вами Рождество, мистер Фрейзер,- между тем, явно забавлялась его растерянностью англичанка,- и вот, приехала! Вы можете покинуть Лангмер на эту ночь?

- И даже на следующий день,- машинально буркнул Майкл,- только надо предупредить дежурного.

- Это было бы прекрасно!

Фрейзер растерянно вернулся на КПП и позвонил дежурному в центр управления. И рапортуя о своих планах, разочарованно размышлял - куча языков, работа на правительство, майор. Да разве на него польстится такая умная девушка?! И Майкл нервно закурил, возвращаясь к машине.

Памела уже прогревала мотор. Увидев через лобовое стекло озабоченно прислушивающееся к работе двигателя красивое лицо, Майкл отбросил в сторону все сомнения. Да что он, в самом деле, так дрейфит? Ну, получит по физиономии, если Памеле придутся не по вкусу его приставания, и вся недолга!

- Я рад, что вы приехали! - быстро выпалил Фрейзер, преодолевая остатки смущения. - Посетим Хендфилс? Там сегодня выступает некая Мэри Уингфилд, и я заплатил за билет...

Сказал, и тут же в досаде на собственную глупость прикусил губу. На его счастье Памела, судя по всему, также не имела ни малейшего понятия о звезде стриптиза.

- Наверное, это было бы интересно, - мягко согласилась она,- но нас ждет ужин. Неподалеку отсюда живут мои дед и бабушка, и у них до полного выздоровления находится Джо.

Майкл даже умилился. Неужели он все-таки встретит нормальное Рождество в кругу почтенной семьи, а не пьяных и разгоряченных стриптизом товарищей по оружию. Такие развлечения уже изрядно приелись. Правда, вряд ли в присутствии пожилых леди и джентльмена удастся поухаживать за девушкой, но оно того стоило.

Фрейзер меланхолично улыбнулся - ну вот, и в его жизни настал момент, когда благочинное поедание гуся в лоне добропорядочной семьи ему кажется предпочтительнее секса с желанной девушкой. Фантазия услужливо развернула пасторальную картину Сочельника в английской деревне - жарко пылающий камин, праздничный стол, радующаяся внукам и их гостю добродушная старушка, попыхивающий трубкой старик... Классическое 'веселое Рождество'!

Сейчас, в уютной тесноте, пробирающейся сквозь снег машины, присутствие Памелы действовало на него успокаивающе. Они молчали, и Фрейзеру было приятно посматривать на её сосредоточенный профиль, вдыхать запах духов и впитывать, исходящее от этой девушки завораживающее очарование. И хотя в темноте иногда предупреждающе грозно посверкивали майорские погоны, Майкл окончательно расслабился, и сам не заметил, как заснул.

Фрейзер проснулся от того, что машину тряхнуло.

- Извините, - сонно забормотал он,- я прошлую ночь почти не спал, а сегодня было наше дежурство...

- Не надо извиняться,- улыбнулась Памела, глуша мотор,- мы приехали!

Зябко поеживаясь, Майкл вылез из относительного тепла машины в холод улицы, рассеянно глянул на дом и замер. Нехорошие предчувствия заклубились в груди при виде дворца, черной громадой выступавшего из метельной темноты. Окна были тщательно закрыты светомаскировкой, но даже полное отсутствие освещения не умаляло внушительных размеров особняка в георгианском стиле.

М-да... с пасторалью пришлось проститься! Вряд ли его, конечно, отправят обедать на кухню, но рубашка с оторванными верхними пуговицами (летчики-истребители отрывали их специально, чтобы легче было крутить шеей) не исключала такой ход событий. И уж холодным презрением обольют наверняка! А раз так, то надо было ухватить последнее, что этот вечер мог ему ещё дать хорошего.

- Мисс Келси, - вцепился он в рукав, направлявшейся к дому девушки,- прежде, чем мы встретимся с вашими близкими, хотелось бы поздравить вас с Рождеством!

Она удивленно остановилась.

- Может...

Но Майкл уже вытащил из-за пазухи тетушкину открытку и сунул её в руки Памелы. И пока она пыталась в темноте разглядеть, что это, Майкл нахально притянул девушку к себе, и, наплевав на злобно зашуршавшие майорские погоны, пробормотал на ухо:

- Представьте, что мы под омелой!

Целоваться из-за обледенелых козырьков форменных фуражек было неудобно, но за удовольствие прикоснуться целомудренным поцелуем к нежным губам можно даже заплатить Рождеством в компании престарелых английских аристократов.

- Нас ждут! - мягко отстранилась девушка, но... не сразу.

У Фрейзера повысилось настроение, и он жизнерадостно зашагал навстречу вышедшему с фонарем сгорбленному слуге. Что-то странно знакомое почудилось ему в его иссохшей фигуре, но не успели смутные подозрения оформиться в выводы, как он оказался в просторном, хорошо освященном холле.

И первое, что бросилось в глаза нашему американцу, была широкая мраморная лестница, ведущая на площадку между этажами. Впрочем, такая лестница не редкость в богатых особняках, а вот солидных размеров изображение черноволосого красавца в костюме байроновской эпохи не могло появиться на самом видном месте в результате прихоти архитектора. Отдавая дань Рождеству, портрет был обильно изукрашен хвойными ветками, остролистом и омелой.

- Мисс Келси,- едва сдерживая злость, обратился Майкл к спутнице, с которой старый слуга гордо снимал форменную шинель,- какое отношение ваш дедушка имеет к герцогу Кентсомскому, изображенному на этом портрете?

Памела ответила не сразу, изумленно переводя взгляд с него на портрет и обратно. А Майкл был настолько выведен из себя, что на полном серьезе размышлял - сумеет ли самостоятельно добраться до Лангмера, если сейчас же покинет этот дом.

- Джордж Бертрам, граф Стенли,- тихо пояснила девушка,- мне не дед, а прадед! Он младший сын его светлости.

Майклу неожиданно стало так смешно, что он по-дурацки нервно хихикнул.

- Но в чем дело? - заволновалась Пэм.

- А леди Симона - ваша прабабушка?

- Да... вы разве знакомы?

Но Фрейзер отнюдь не поспешил объясняться, выговаривая про себя все известные ему ругательства. Ну, теперь его точно ждет 'веселое Рождество'!

Но ситуация ещё более ухудшилась, когда раздалось деликатное покашливание и в разговор вступил престарелый лакей.

- Её светлость недавно навещала джентльмена, совершив для этого поездку в Лангмер. Куртка на его плечах принадлежит вашему покойному дяде!

Началось! После этих слов, произнесенных с надменным презрением, Майкл мгновенно почувствовал себя клиентом Армии Спасения, донашивающим обноски с чужого плеча.

- Только тогда,- опять-таки вежливо кашлянул противный старикашка,- она была не в таком печальном состоянии!

Вот теперь Фрейзер окончательно обиделся. Куртка, которая совершила на плечах владельца достаточное количество вылетов, приобретает резкий и особенный запах, отнюдь не неприятный. Это амбре просто кричит, что её владелец - очень опытный летчик. И посвященные в этом отлично разбираются, мало того, чем сильнее воняет куртка, тем больше её любит хозяин!

- Пожалуй,- натянуто улыбнулся он Пэм,- будет лучше, если я...

И он, наверное, в припадке глупой гордыни действительно отправился назад в Лангмер, если бы навстречу гостям, опираясь на трость, не спустился сияющий радостью Джо.

- Наконец-то,- воскликнул он,- как я рад вас видеть, Фрейзер! В гостевой комнате уже наполняют ванну, и я подобрал для вас смокинг - вы приблизительно одних размеров с моим покойным дядюшкой!

И Майкл, мгновенно передумавший обижаться, обескуражено рассмеялся.

- Ваш дядя стал моим личным поставщиком одежды! - добродушно пошутил он.- Хорошо, что у виконта, светлая ему память, был хороший вкус!

И Фрейзер игриво подмигнул опешившей от происходящего Памеле.

- Мисс Келси,- церемонно обратился он к девушке,- у меня к вам просьба - если я обряжусь в смокинг вашего дядюшки, пожалуйста, не надевайте мундира!

- Отчего же, - язвительно хмыкнула та,- говорят, мне идет форма!

Майкл умильно заглянул в сверкающие синими искрами глаза:

- Я застенчив, мисс! А при виде погон, и вовсе робею!

- Может, это не будет в данном случае лишним?

- Как знать, мисс Келси, как знать...

Когда спустя час вся компания собралась в гостиной, всё пошло точно так, как и представил себе Майкл, едва завидев портрет герцога Кентсомского.

Престарелый граф оказался безобидным дедом с древней слуховой трубкой в руке, передвигающимся при помощи камердинера в инвалидной коляске. Дряхлый джентльмен все время клевал носом, а руки на укрытых клетчатым пледом коленях заметно дрожали. Сейчас его коляска стояла прямо под елкой, и седой старик напоминал какого-то сказочного персонажа, по ошибке попавшего не в ту сказку. Майкл и Джо (теперь, в силу обстоятельств, ещё и действующий виконт) в одинаковых черных смокингах, и белых жилетах с красными кушаками, вели размеренную беседу о всякой ерунде, дожидаясь дам, чтобы пройти в столовую.

И тут в комнату вошла Памела!

У Фрейзера горько пересохло во рту, когда он увидел девушку в розовом без бретелей длинном струящемся платье китайского шелка, расшитом наискось по лифу и подолу белыми перышками - явно ещё довоенный шедевр дома моды Вионне. Тонкую талию, казалось, можно было перехватить пальцами, а точеную линию обнаженных плеч и горделиво изогнутой шеи подчеркивало светящееся сапфирами изящное ожерелье. Каштановые локоны Памела взбила в сложную прическу. Ну, и зачем, скажите на милость, девушке с такой внешностью звание майора? Майкл окинул оценивающим взглядом соблазнительные изгибы фигуры и... окончательно влюбился!

Причем он так увлекся разглядыванием красавицы, что не обратил внимания на вплывшую в гостиную вслед за внучкой старую графиню.

Леди Симона даже в отсутствии мехов и перьев вполне предсказуемо оказалась толстенькой низенькой старушенцией. Вечернее платье из серебряной парчи с жемчугами в шесть рядов на шее это обстоятельство только подчеркивало. Из прически 'а-ля мадам Бовари' торчали какие-то подозрительные перья, и, несмотря на то, что тетки Майкла были иссохшими словно гарпии, у него даже слезы умиления показались на глазах от схожести престарелых леди между собой. Те же подозрительно сощуренные глазки, сурово поджатые губы, и деловитая агрессивность во всем облике, как у собак, идущих по следу дичи. И этой дичью опять был он!

Старушка с нескрываемым удивлением уставилась на Фрейзера, видимо, не сразу его признав. И прежде чем внук открыл рот, чтобы представить гостя, разочарованно буркнула:

- А, американский Казанова?! Надо же, меня не предупредили, что ты появился. Эй, Смайлз,- обратилась она к камердинеру мужа,- распорядитесь, чтобы в столовой поставили ещё один прибор!

После чего графиня с претензией обратилась к внучке.

- И где тот парень из госпиталя?

Воцарилась недоуменная пауза. Майкл, конечно, сразу же понял, что произошло, но не поспешил с объяснениями - а зачем? Что-либо говорить в таких случаях себе дороже! Уж он-то, имевший всю жизнь дело с целым сонмом престарелых тетушек, знал это не понаслышке.

- Но бабушка,- покрылась румянцем Памела,- этот джентльмен - мистер Фрейзер, я же говорила тебе о нем!

- Да, я знаю, что этот шалопай - Майкл Фрейзер! Джулия мне пробила всю голову его здоровьем, и я лично отвезла ему целый чемодан барахла в Лангмер. А где тот парень, что лежал в госпитале рядом с Джо?

- Так это он и есть, бабушка!

Старая леди попала впросак, но не в её правилах было признаваться в собственном маразме!

- Не говори глупости, дорогая! - гневно затрясла она жемчугами.- Я отлично помню, ты сказала, что-то типа 'Лестер' или 'Лестрейд'! Я ведь не глухая! А Фрейзер - это беспутный зять Джулии!

Фраза была предсказуемой, но Майкл все равно вздрогнул, испуганно покосившись на Памелу. Но девушка терпеливо выясняла отношения с упрямой старушкой.

- Бабушка, это один и тот же человек! Мистер Фрейзер был ранен во время сражения. Он летчик-истребитель!

- Это всё Джулия,- наконец обрадовалась, что нашла виновную, леди Симона,- она стала такой рассеянной, и ничего не сказала о ранении своего зятька. Иначе, я бы не перепутала!

И она победно оглядела собравшихся в гостиной домочадцев.

- Но раз все в сборе..., прошу к столу! Гонг пробил уже пятнадцать минут назад, но из-за тебя, бездельник, - кивнула она на Майкла,- мы нарушаем традиции!

Фрейзер удивился - он не слышал гонга. И если кто опоздал, то явно не мужчины.

Они всей гурьбой поплелись вслед за инвалидной коляской, и как раз находились в стадии перетекания из гостиной в столовую, когда разнесся гул гонга. Леди Симона сделала вид, что это не более чем слуховая галлюцинация.

Оказавшись в привычном с детства царстве белых скатертей, салфеток, серебряных столовых приборов и хрустальных фужеров Майкл на мгновение поверил, что он никогда не менял привычную жизнь на тяготы скудного солдатского быта. Честно говоря, из этой роскошной столовой Лангмер виделся таким далеким, и казался не реальнее кадров, какого-нибудь голливудского фильма о войне. Допустим, 'Прощай, оружие' с непревзойденным Гари Купером.

Они расселись по местам, и Майкл оказался как раз напротив Памелы - идеальное место, чтобы без помех любоваться её красотой, но на этом все хорошие стороны этого ужина оказались исчерпаны. К английской кухне он всегда был, как минимум, равнодушен.

Баранина в мятном соусе, тушеный картофель, и блюдо с отварными морковкой, сельдереем и брюссельской капустой. Как можно любить кухню страны, в которой даже овощи вываривают так, что они превращаются в нечто напоминающее густую безвкусную замазку? Может, именно в этой еде и заключается секрет знаменитой сдержанности и холодности англичан? Это какую же выдержку надо иметь, чтобы на протяжении полутора часов занимать рот малосъедобной снедью! Впрочем, столовое вино и шампанское оказались безукоризненными, да и к поданному на десерт сыру было не придраться.

Беседа получилась под стать угощению. Леди Симона со свойственной всем старухам зловредной проницательностью моментально просекла его особый интерес к своей внучке. И пока Майкл, млея под взглядом Пэм, интересничал, разговаривая с Джо о сравнительных характеристиках 'мессеров' и 'спитов', а старый граф мирно посапывал над своей тарелкой, изредка открывая рот для очередной ложки жидкого овсяного супчика, дама готовилась к атаке.

- Ах, милая Пэм,- проворковала она, обмакнув рот салфеткой,- ты ещё так юна, и совершенно не разбираешься в мужчинах. Посмотри внимательнее на нашего гостя - сидит себе, ну прямо-таки невинный агнец. Эдакий плюшевый барашек! А между тем, играючи сбил покойницу Хелен с пути истинного и разрушил её помолвку с твоим кузеном. Тогда в обществе об этом только и говорили!

'Плюшевый барашек' тяжело перевел дыхание - он все время ждал начала травли, и когда в него понеслось первое ядро, даже немного успокоился.

- Фрейзер,- бабка вперила в него прокурорский взгляд,- ты был никудышным мужем! Говорят, изменял несчастной девочке, и, вообще, вел разгульный образ жизни!

Джо чуть слышно хрюкнул, а Памела быстро опустила взгляд, но леди Симона, судя по выражению лица, жаждала от него ответной реплики, чтобы продолжить сражение. А что за интерес измываться над жертвой, если она не реагирует на нападки? Ну что ж, дама была хозяйкой баранины в мятном соусе, и не поленилась привезти ему куртку - старушка заслужила почтительное отношение к своим желаниям!

- Да,- Майкл покаянно опустил вилку и нож,- вы правы, мэм!

- И это всё, что ты можешь сказать в оправдание? - даже перья в прическе старушки и то воинственно встопорщились.

- Могу добавить - каждый раз перед тем, как лечь спать, я мысленно перечисляю все свои грехи, и твердо обещаю исправиться!

Леди Симона озадаченно умолкла - уж не издевается ли над ней этот обнаглевший янки?

- По-твоему, так выглядит остроумие? - кисло осведомилась она. - Только Джулия может так носиться с человеком, сделавшим её дочь несчастной. Впрочем, она всегда была не от мира сего!

- За леди Джулию я способен два раза подряд наступить на лапу бульдога! - одернул зарвавшуюся старушенцию Майкл, знаком показывая лакею, чтобы тот подлил вина.- Благодаря таким как она, мэм, при виде прекрасных дам мужчины не бросаются в панике вниз головой с обрыва!

У графини едва ли не визуально вылетели искры из глаз.

- Если кому-то приходит в голову, что можно вот так...

Неизвестно, чем бы всё это закончилось, но неожиданно комнату потряс гневный рык изрядной силы, и фужер с вином в руке оторопелого американца сделал такой курбет, что он с трудом его удержал, не расплескав.

- Дорогая, не пора ли дамам поправить туалеты?!

Изумленный Майкл в восхищенном ужасе покосился на дряхлый остов графа. А внезапно воскресший дед холодно глядел на свою виновато съежившуюся половину.

- Да-да, - залепетала та, суетливо выбираясь из-за стола,- пойдем, Пэм, дорогая! Оставим мужчин!

Вот так-то! Думаешь, что английские аристократы - кучка высокомерных вырожденцев, и вдруг произойдет нечто непредвиденное, и как будто в свете молнии появится на мгновение какой-нибудь самовластный буйный барон начала первого тысячелетия. Появится, и вновь исчезнет, превратившись либо в светского ленивого бонвивана, либо в замкнутого и холодного обитателя привилегированного клуба, но эта кратковременная встреча дорогого стоит!

И когда Памела и леди Симона вышли, граф откуда-то жестом фокусника вытащил темную бутылку с незнакомой Майклу этикеткой.

- Ваша светлость! - потрясенно ахнул слуга.

Но по настойчивому знаку хозяина, он, неодобрительно сжав зубы, все-таки разлил в бокалы янтарный напиток.

- Армянский коньяк 'Двин' - любимый напиток Уинстона Черчилля. Пэм рассказывала, что он ежедневно выпивает по бутылке, - вполне адекватно пояснил оживившийся при виде булькающей жидкости граф,- интересно, что в нем хорошего? Оцените букет, джентльмены!

Сейчас он говорил тихо, и у Майкла создалось впечатление, что слышит старик гораздо лучше, чем хочет показать.

Фрейзер согрел бокал в руке и, слегка пригубив коньяк, подержал его во рту, но за последнее время он выпил такое количество всякой дряни, что не смог по достоинству оценить уникальное послевкусие. А бедный Джо так вообще поперхнулся и раскашлялся до слез.

- А, - с досадой отмахнулся от внука дед,- мельчает молодежь! Тебе бы только козлом скакать по сцене, задирая ноги выше головы - что за занятие для джентльмена? Лучше иди, поищи подходящую пластинку... пусть Пэм и наш гость потанцуют!

Улыбающийся Джо захромал из комнаты, а хозяин и Майкл остались одни, если не считать неодобрительно маячившей тени слуги. Джентльмены долго молчали, грея в руках бокалы с коньяком, а потом старик неожиданно заявил:

- Пей, мальчик мой, что на него смотреть!

Майкл, у которого были особые планы на этот вечер, смущенно крякнул:

- Я уже выпил достаточно!

- Ерунда! Ты крепкий здоровый парень, летчик. Кому же пить, как не тебе?

И пристрастно проследив, как гость опустошает свой бокал, сделал знак лакею, чтобы тот вновь его наполнил. И только потом, умиротворенно вздохнув, заговорил:

- Мой отец умер, когда ему исполнилось девяносто пять. Чуть больше, чем мне сейчас! Он был своеобразным человеком...

Майкл почему-то не особо удивился, услышав про покойного герцога. После коньячной агрессии престарелого графа, рассказ о давно умершем Кентсоме вполне органично вплетался в общую атмосферу рождественского вечера в родовом гнезде Стенли.

- Отец умирал тяжело! Несколько лет герцог был прикован к постели,- между тем, продолжал свой рассказ старик, экстатически вдыхая аромат коньяка, - мы никогда не были особенно близки, но однажды, незадолго до своей смерти, он мне кое-что сказал...

Граф осторожно лизнул напиток и блаженно закрыл глаза.

- Хорош! Так вот, отец признался, что жизнь напоминает ему 'Сад земных наслаждений' Босха. Ведь Господь, в бесконечной любви к детям своим, создал для них рай прямо на земле. Красота природы, любовь женщин, дружба и привязанность, выпивка и развлечения - всё, что только захочешь! И лишь сам человек с его вечным недовольством жизнью - единственное темное пятно на челе мироздания. Я был молод и наивен, и поэтому растерялся: 'А как же болезни, войны, голод, несчастья и смерть, в конце концов?'. Отец только рассмеялся над моей глупостью: 'Они нужны для того, чтобы мы во всей полноте осознали радость своего существования. Ведь для того, чтобы получить удовольствие от пищи, надо проголодаться. А для того, чтобы ценить жизнь, нужно быть уверенным в том, что умрешь!'

Теперь уже граф сделал солидный глоток коньяка под горестный и укоризненный возглас слуги.

- Успокойся, Смайлз! От капли хорошего коньяка не будет вреда! Итак..., на чем я остановился?

- На 'Саде земных наслаждений' Босха,- напомнил Майкл, с интересом наблюдая за старым джентльменом.

- А... так вот! Мне показались эти слова, чуть ли не кощунством, и я довольно едко полюбопытствовал - неужели даже то, что он парализован, делает его счастливым? Отец таинственно улыбнулся 'Джулия!' - сказал он мне. - 'Если бы я не оказался в таком беспомощном состоянии, в моей жизни никогда бы не появилась Джулия! И я бы никогда не узнал, как милосердна и бескорыстна эта девушка, не насладился её нежной любовью и преданностью!'

Старик тяжело вздохнул.

- На меня Босх всегда производил пугающее впечатление, и я не увидел в 'Саде земных наслаждений' того, о чем толковал отец, хотя специально посетил для этой цели Прадо, но знаете...

Майкл окаменел, тупо соображая, к чему это было сказано. А премудрый дед немного помолчал, а потом одним махом вылакал остатки 50-ти(!) градусного коньяка, и, со вкусом облизнувшись, цепко глянул на него пронзительными черными глазами:

- Он был прав, мой отец! Всю свою жизнь я убеждаюсь в его правоте - если судьба отнимает у нас что-то дорогое, она просто дает шанс изменить жизнь и начать всё сначала. Но не нужно цепляться за обломки былого, даже если ты прикованный к постели паралитик!

И пока возмущенный слуга прятал от своего разгулявшегося хозяина коньяк, Майкл задумчиво допил свой. Утверждения старика были, мягко говоря, сомнительны, и противоречили всем религиозным доктринам современности, но граф прожил долгую жизнь, и имел право на свою точку зрения, какой бы авантюрной она не казалась.

- Я не знаю, где находится рай,- задумчиво пробормотал Фрейзер,- может и на земле, но зато я собственными глазами видел ад, и знаю точно - дорога туда пролегает через небо!

Но едва ли старик услышал эти слова - выпитый коньяк, да ещё после жиденького овсяного супчика, сработал как хук боксера, и дед, бессильно обвиснув в кресле, крепко заснул. А за дверью, между тем, слышались звуки легкомысленного фокстрота, и Майкл поспешил в гостиную, чтобы получить свою долю радости от жизни.

Танцор он был не ахти какой, да ещё если смокинг покойного виконта был ему впору, то лакированные туфли оказались маловаты, но Майкл мужественно об этом забыл, когда догадливый Джо поставил пластинку с блюзом.

Пэм о чем-то тихо разговаривала с леди Симоной, сидя неподалеку от разряженной ели, но охотно встала навстречу разлетевшемуся с приглашением кавалеру.

Майкл положил руку на тонкую талию, ощутив сквозь шелк дразнящее тепло женского тела. Блюз нежно надрывал душу звуками саксофона и ленивым голосом Билли Холидей, исполнявшей 'Strange Fruit' - шедевр джазовой музыки.

Глаза Пэт таинственно мерцали прозрачным синим светом, нежные обнаженные плечи манили прикоснуться к ним поцелуем, и Майкл почувствовал себя настолько опьяневшим от счастья, что если именно в этот момент на них свалилась бомба, он ничего не имел бы против. Но, несмотря на блаженную эйфорию, любимый коньяк английского премьер-министра властно потребовал кое-что выяснить:

- Я хочу вам задать один вопрос, мисс Келси!

- Да, мистер Фрейзер?

Майкл испытывающе впился глазами в безмятежное лицо девушки:

- Скажите, вас не связывают какие-либо особые отношения с его светлостью герцогом Кентсомским? - прокурорски подозрительно спросил он.

Глаза Памелы округлились веселым недоумением.

- Связывают! Мы с ним хорошие друзья.

Заметив, как он облегченно выдохнул, девушка насмешливо осведомилась:

- И это единственное, что вас интересует?

- Почему же,- Майкл сжал талию чуть сильнее,- ещё один вопрос - какого цвета пояс, к которому крепятся ваши чулки?

Вот здесь можно было ожидать, чего угодно - от звучной пощечины до холодной отповеди, но ничего подобного не произошло, хотя глаза девушки заискрились чем-то непонятным.

- Для 'плюшевого барашка' вы слишком непристойны!

- Есть такой грех! - охотно признался Майкл, уткнувшись носом в душистые волосы. - Вы же сами слышали, что я веду разгульный образ жизни - пьянствую, ну, и прочие излишества...

- Вы заверили мою бабушку, что исправились!

- Я испугался, что иначе мне укажут на дверь, мэм! А сегодняшний вечер я намерен провести иначе.

- И как же, если не секрет?

Как? То ли был виноват любимый коньяк премьер-министра, то ли соблазнительное тепло желанного тела в руках лишило его разума, но он сделал то, чего несколько минут назад не смог бы даже представить.

Майкл воровато покосился на место, где восседала леди Симона, и с удовлетворением отметил, что старушка куда-то убрела, а потом красноречивым жестом сделал знак Джо, чтобы тот снова поставил пластинку. И когда Билли Холидей повторно затянула 'Strange Fruit', дерзко прижал пальцы партнерши к губам.

- Мисс Келси, я люблю вас и прошу стать моей женой!

Майкл напряженно ждал реакции на свое предложение, пытаясь поймать взгляд девушки, но Памела опустила голову и не спешила отвечать, машинально двигаясь в такт музыке.

- Мисс Келси,- не выдержал он этой пытки,- скажите хоть, что-нибудь!

- Это неуместная шутка, - холодно отрезала она,- мы видимся второй раз в жизни!

- И что? - горячо возразил Фрейзер. - Какая связь между количеством свиданий и страстью?! С тех пор, как мы встретились в госпитале, я только о вас и думаю. Ваши глаза мерещатся мне даже во время боя! Конечно, вдовец с тремя детьми не самая блестящая партия для такой девушки как вы, но уверяю - я сделаю все, чтобы вы были счастливы! Если выживу, конечно...

Последнее он отпустил, коварно рассчитывая, что она не откажет герою, кладущему жизнь на алтарь её отечества!

Пэм подняла на него погрустневшие глаза и вымученно улыбнулась:

- Бедный 'плюшевый барашек'! Такому забияке, наверное, тяжело быть паинькой, и поступать, как подобает истинному джентльмену? Не ломайте себя, я и без предложения руки и сердца покажу вам свои подвязки.

Майкл даже застонал от досады - как плохо иметь дело с умными девушками! Конечно, она была права, но теперь для него стало делом чести переубедить её в обратном. Коньяк и желание сделали его весьма красноречивым.

- Я хочу этого больше всего на свете, - не стал он кривить душой,- но уверяю, секс - далеко не главное, что связывает мужчину и женщину. И если бы я вас тупо хотел соблазнить, то никогда бы не сделал предложения. Это очень важно для меня..., ведь однажды я уже был женат!

- Вы любили Хелен?

- Да, но что-то пошло не так! Наверное, мы просто не подходили друг другу.

- Но, как я понимаю, не во всем? Иначе Хелен не родила бы вам столько детей!

У Майкла радостно стукнуло сердце - в голосе девушки явственно прозвучали ревнивые нотки.

- Я бесконечно благодарен ей за это! Но ...

И он не выдержав, обнял и страстно поцеловал девушку. Так проще всего показать ей свою любовь, чем бесконечно препираться, да ещё зачем-то поминая покойницу-жену. Мир её праху!

Он не спешил отпускать покорно расслабившуюся в его объятиях, прерывисто дышащую Пэм, но странная тишина внезапно резанула ухо. Кто-то остановил пластинку! Майкл осторожно покосился на проигрыватель, но наткнулся взглядом на шокировано взирающую на возмутительную сцену леди Симону. Старушка даже тряслась от гнева, видимо, лишившись дара речи.

Испугавшись, что старую леди хватит удар, Майкл поспешил объясниться - благо, что Памела все ещё прятала лицо на его груди.

- Мэм, - он постарался, чтобы его голос прозвучал как можно торжественнее,- мисс Келси сделала меня счастливейшим из людей, согласившись принять мое предложение руки и сердца!

Попытавшись таким образом успокоить графиню он достиг прямо противоположного результата. Старушка, ухватившись за грудь, аффектированно простонала:

- Джо, мальчик мой! Помоги мне сесть!

И леди Симона, театрально облокотившись о руку подоспевшего внука и едва переставляя ноги, захромала к ближайшему креслу. Испуганная Памела бросилась к потрясенной даме:

- Бабушка, успокойтесь, - пожала она её руку,- вам нельзя волноваться!

- Да как же мне не волноваться, - жалобно простонала графиня,- когда ты связалась с американским прохвостом, погубившим бедняжку Хелен?!

У Майкла руки сами по себе полезли в карман за сигаретами. Памела и так была не в восторге от его предложения, а теперь вдобавок ещё и вредная старушенция своим бессовестным шантажом выдавит из девушки обещание забыть его навсегда.

- Но, бабушка,- неожиданно возразила девушка,- все мужчины, в основном, прохвосты! А мне не хочется закончить свои дни старой девой.

- Ты можешь сделать гораздо лучшую партию!

С этим утверждением Майкл был, в общем-то, согласен, но после слов Памелы он настолько воспрянул духом, что теперь только глупо и счастливо улыбался, слушая разговор женщин.

- Король Эдуард взял в жены миссис Симпсон, а других достойных холостяков вокруг себя я не вижу, - грустно пошутила девушка, преданно целуя руки графини.

- А Джеймс Арден?

- Напыщенный бонвиван с кривыми ногами!

- Ты очень взыскательна, дорогая! Лучше иметь кривые ноги, чем кривую репутацию! Пусть Арден недостаточно хорош, но твой дядя настаивал на помолвке с сэром Ричардом Балмером. Почему ты ему отказала? Уж у того с ногами все нормально!

- Ненормально было с другим! Сэр Ричард мало интересуется женщинами, и жена ему нужна как прикрытие, чтобы прекратились разговоры о его нездоровых увлечениях.

- Какая чушь! Это мерзкая клевета!

- Возможно, но мне не захотелось губить свою жизнь, проверяя её достоверность!

- А сэр Уилл...

- Бабушка, может, оставим в покое 'Книгу пэров'?

Но старушка и не подумала сдаваться после такого кроткого увещевания.

- Хорошо, и что же, во всем королевстве не нашлось мужчины более подходящего, чем этот наглый повеса?

Памела, действительно, оказалась ангелом во плоти, потому что деликатно успокоила старуху, не отказавшись одновременно и от него.

- Я не собираюсь завтра же выйти замуж, дорогая! Мы всего лишь помолвлены, и если мистер Фрейзер покажет себя не с лучшей стороны, я не буду подавать на него в суд за нарушение брачного обязательства.

Воцарилась долгожданная пауза. Напряженно размышлявшая графиня, пожалуй, была готова смириться с помолвкой, но все-таки упрямо не оставляла попыток отговорить внучку.

- А как же твой дядя - лорд Мадресфилд? Он ведь твой опекун, и может запретить этот брак, - вновь оживилась она.

Но внучка безжалостно разрушила эти надежды на корню.

- Бабушка, я давно вышла из-под опеки. Мне уже двадцать семь лет!

Майкл бы с удовольствием ещё послушал этот разговор, но его довольно настойчиво, вцепившись в локоть, утащил из комнаты все это время промолчавший Джо.

- Пойдем,- шепнул он ему на ухо,- твое присутствие действует на бабушку, как плащ тореадора на быка! Пока ты будешь торчать в комнате, она будет приводить все новые и новые возражения против вашего брака. А оставшись в одиночестве, Пэм быстро её уломает. Надо укладываться спать - завтра чуть свет нас, как стадо овец, погонят в церковь!

Майкл насмешливо хмыкнул, снисходительно покосившись на будущего деверя, но противиться не стал, покорно скрывшись в дверях своей комнаты, чтобы позже тайком её покинуть. В конце концов, ему весьма твердо пообещали показать подвязки, и пренебречь этим зрелищем ради рождественской службы, он посчитал оскорбительным для Пэм. Их помолвку нужно как следует отметить, и не было для этого лучше места, чем постель невесты!

Памела отнюдь не обрадовалась, застав его в своей спальне. Смерив незваного гостя нелюбезным взглядом, она направилась к зеркалу, раздраженно расстегивая замочек ожерелья. Заметив её потемневшее от гнева лицо, Майкл порядком струсил, почувствовав, что дело запахло скандалом, и не ошибся.

- Что это за дикие выходки, - девушка грозно нахмурила брови,- вы всегда делаете предложение в пьяном угаре?

Фрейзер робко и заискивающе улыбнулся.

- Мой ангел, ваш дедушка угостил меня капелькой коньяка. Я просто не мог обидеть старого джентльмена!

- И поэтому вы набрались, как два шотландца на празднике виски?

- Дорогая, ты преувеличиваешь!

Но Пэм, по-видимому, закусила удила. Ох, напрасно он оставил её одну в компании старой недоброжелательницы!

- Разве здесь можно преувеличить? Напоили коньяком больного язвой деда, довели до сердечного приступа бабушку! И вообще, что вы делаете в моей комнате?

- Но, дорогая, насколько я понял, мы обручены?

Её тонкие, по моде выщипанные в ниточку брови надменно взлетели вверх, и Майкл подумал, что если бы у него был хвост, он его опасливо поджал.

- И это, по-вашему, дает вам право измываться над моими близкими? Можете, с этой минуты считать себя свободным!

И эта английская злючка вообразила, что может таким образом избавиться от влюбленного парня из Коннектикута, всерьез намеревающегося её соблазнить? Наивная простушка!

Майкл немедля упал на колени, так крепко обхватив её ноги, что Пэм, возмущенно вскрикнув, пошатнулась, едва устояв на ногах.

- А я вновь попрошу тебя стать моей женой! И буду ходить по пятам, куда бы ты ни направилась, и бухаться на колени в самых неподходящих местах. Короче, нанесу репутации такой непоправимый урон, что у тебя не останется другого выхода, как выйти за меня замуж. Но, дорогая, будет лучше и сэкономит нам массу сил и времени, если ты улыбнешься и назовешь меня 'бархатным барашком'!

- 'Плюшевым барашком', дуралей!

Майкл громко заурчал от удовольствия, когда женские пальцы ласково запутались в его шевелюре. Не теряясь, он подхватил её руку и покрыл поцелуями.

- Пэм, милая, когда же я все-таки узнаю, какого цвета твои подвязки?

И сразу же получил довольно увесистую затрещину.

- Это называется - 'идти напролом', и редко приветствуется порядочными девушками!

- Но, любовь моя, если бы не война, то, клянусь, я бы долго и преданно ухаживал за тобой. Ходили бы в кино, посещали выставки и обозрения, я дарил цветы и подарки, осыпал изысканными комплементами, сочинял в твою честь стихи и мадригалы! А ещё... мы бы долго и много целовались везде, где только придется!

Майкл с чувством целовал её тонкие пальцы, приговаривая все эти глупости, и был абсолютно искренен. Он действительно верил, что совершал бы ради Памелы все эти подвиги, хотя ни разу в жизни не практиковался в подобном времяпрепровождении.

- И все-то ты лжешь, Майкл Фрейзер,- грустно рассмеялась девушка,- такая бездна красноречия и все для того, чтобы пробраться ко мне под юбку!

- Разве оно того не стоит?

Всё! Теперь можно было встать с колен - такая поза его весьма утомила, да и надобность в ней отпала.

- Пэм, любимая! Утром, едва очухавшаяся от радости видеть меня твоим женихом прабабушка потащит нас всех в церковь. Хотелось бы к тому времени, все-таки определиться - я 'бархатный ...

- Плюшевый!

- ... плюшевый барашек' или 'держите свои руки подальше от моей талии, нахал'!

- Скорее, второе!

- Знаешь, у меня есть аргументы, чтобы тебя переубедить!

И, чтобы прекратить эту затянувшуюся перепалку, Майкл крепко сжал девушку в объятиях, ловко распуская молнию на творении Вионне. К его радости, она не заела, и платье красивым цветком опало вокруг тонкого стана растерянно ахнувшей девушки. И пока Памела судорожно закрывала обнаженную грудь руками, он, наконец-то, добрался до шелкового белья розового цвета.

- Пэм,- нетерпеливо потянул он вниз все эти хитросплетения дамских кутюрье, - я буду любить тебя вечно! Только, пожалуйста, сейчас мне не мешай...

ПАМЕЛА.

Не только женщины считают всех мужчин беспринципными кобелями, способными бежать за любой юбкой, мужчины так же постоянно жалуются на женскую распущенность и непостоянство.

Мол, у прекрасного пола это в крови - не успевает худющая девочка с косичками приобрети бугорки, слегка натягивающие платья, как она уже пускается во все тяжкие! И они, доверчивые агнцы ухаживают за ними, годами задаривая букетами и обожанием, а после свадьбы выясняется, что вчерашняя невеста не имела дела только с кладбищенским сторожем, да и то только потому, что у него ярко выраженные гомосексуальные наклонности.

А вот Майкл никогда не жаждал иметь дело с девственницами - просто не видел в этом ничего привлекательного, да и его опыт общения с подобными девушками оказался весьма печальным. На Хелен ему пришлось жениться и целых десять лет расхлебывать последствия вынужденного брака, от буйно помешанной на нем Полин Питбот прятаться и даже бежать из страны, и вот, пожалуйста... он вновь наступил на эти грабли! Воистину, там наверху, кто-то сильно развлекался за его счет!

- Пэм, любовь моя,- ласково поцеловал он невесту в плечо, - как же ты умудрилась не развязать свой пояс до двадцати семи лет?

- Ты разочарован?

- Нет, конечно! Но удивлен, каким образом такая красавица умудрилась избежать когтей хищников вроде вашего покорного слуги? Я счастлив, что ты сохранила себя для меня - единственного, но прекрасно знаю, как мало ценят мужчины старания женщин оставаться целомудренными. А вокруг тебя, я уверен, шастает немалое количество мужчин - звание майора не дают за деятельность на посту президента лиги 'Женщины против мужчин'!

Памела рассмеялась. Майкл осторожно склонился над ней, чтобы убедиться, что это не истерика. С девушками нужно быть готовым ко всему - у них слезы и смех идут рука об руку!

- Я говорю глупости?

- Нет! Но ты не понимаешь... До определенного времени я была не просто дурнушкой, а гадким утенком, и даже не в квадрате, а в бесконечной степени!

Майкл внимательно оглядел лицо возлюбленной, и хотя в ночных сумерках было трудно разглядеть какой-нибудь дефект, он был уверен, что не найдет его даже при самом ярком освящении.

- Дорогая, мне кажется, ты кокетничаешь, напрашиваясь на комплемент. Моя Пэм не просто прекрасна, она ослепительна!

Девушка хмыкнула, снисходительно ткнув пальцем ему в нос.

- Льстец! И тем не менее... Родители погибли, когда мне было семь лет, а брат только начинал ходить. Наш опекун - брат матери, по-своему очень хороший человек, но его решение отдать меня в закрытую школу для девочек миссис Даути было, мягко говоря, ошибкой. Конечно, дядя и тетя мне хотели только добра, но представь, что там ждало ребенка с брекетами на зубах, в жестком корсете от сколиоза и в очках, одна из линз которых залеплена пластырем. Две жиденькие косички и торчащие костлявые коленки дополняли мой портрет! Да ещё я была слабенькой и беззащитной, как котенок!

- Радость моя, - Майкл даже испугался, представив такого несчастного ребенка,- ты уверена, что речь идет о тебе?

- Именно! Мои одноклассницы с наслаждением дразнили меня, издевались, да что там - избили в первый же вечер после прибытия в школу!

- Почему?

- Так им захотелось. Дети очень жестоки к слабым! От потрясения и ужаса я даже стала заикаться!

- Господи!- Майкл дал себе слово никогда не отдавать свою Мэйбл в подобное учебное заведение. - Почему же не вмешались дамы-наставницы?