Саламандра. Противостояние страсти

Не сила, а слабость

Вернувшись домой, Ангелина застала мужа, как почти всегда, перед компьютером. Опять «World of Tanks», недовольное лицо и молчание. Так было и на следующий вечер, и на второй, и на третий. Они не разговаривали. Ангелина не трогала его, не желая поднимать тему о детях. Но на четвертый вечер разговора избежать не удалось.

Когда Ангелина закрыла за собой дверь, сменила туфли на комнатные тапочки, в коридор влетел разбуженный Петр. Пьяный. Его шатало. Лицо опухшее, красное, помятое. Глаза бычьи, навыкате. Потный. Кожа блестела. Было очевидно, что он спал под одеялом в спортивных штанах и футболке.

Ангелине хватило и взгляда в его сторону, чтобы скривиться от отвращения. Ей стало настолько противно видеть мужа пьяным, что едва не стошнило. Запах перегара вынудил ее сделать шаг назад. Она остановилась посреди комнаты, ожидая, что ей скажет муж, и повернется ли у него вообще язык, чтобы разговаривать. Повернулся.

— Напиши письмо, — сказал он.

Ангелина не поняла, какое письмо она должна написать. «Неужели он знает о переписке с Лёней?»

— Какое еще письмо? Иди спать.

Она вошла в зал. Саша играл в гонки. Петр пошел за ней.

— Напиши письмо на «Viasat», — Петр продолжал настаивать.

— На «Viasat»? Зачем?

Петр невнятно и медленно объяснял:

— Нам отключили телевиденье… Уроды… У меня на счету закончились деньги… К ним пока дозвонишься… Надо отсканировать квитанцию… Что мы оплатили…

— Ложись спать. Я все сделаю, — не глядя на мужа, сказала Ангелина.

Она подошла к компьютерному столу. Под стулом ваялась пустая пивная бутылка, в углу между столом и диваном бутылка из-под водки, на столе крошки.

— Как же мне все это надоело.

Ангелина подняла бутылки:

— Саша, почему ты не прибрал? Вставай! Иди в свою комнату.

— А почему я должен убирать? Пусть папа берет и убирает, — ответил ребенок, отходя от стола.

Ангелина возмутилась:

— В доме должен быть порядок. Если папа не в состоянии после себя убрать, убирай после него ты. Разве тебе приятно сидеть за грязным столом?

Петру надоело шататься. Он сел в кресло. Прищурился.

— Не кричи на Сашу. Поняла?

— Саша, выброси в мусорное ведро, — Ангелина вручила ему бутылки. — Иди!

Саша молча вышел из комнаты. Ангелина села за стол, открыла почтовый ящик мужа. Квитанция об оплате лежала перед ней.

— Почему ты не хочешь родить мне сына? — прозвучало громко и отчетливо.

Ангелина оглянулась через плечо. Петр был явно не в настроении.

— Давай поговорим об этом в другой раз. Ложись уже спать.

— Не хочу я спать. Я спрашиваю: почему ты не хочешь родить мне сына?

В мгновение ока он схватил Ангелину и бросил на диван.

— Убери от меня свои руки, пьянь, — закричала Ангелина, стараясь подняться.

— Пьянь? Ты что совсем страх потеряла? Сука! Проститутка! Ты думаешь, я не знаю? — орал он во всю глотку.

Ангелина влепила ему пощечину и двинула ногой в живот, что еще больше разозлило Петра. Он вцепился своими огромными сильными лапищами в ее нежную шею, и стал душить. Ангелина вырывалась, била его, куда только доставали руки.

Забежал Саша. Перепуганный. Он маленькими ручонками бил Петра по спине и со слезами на глазах просил отпустить маму. Но Петр продолжал сжимать ей горло. Ангелина не могла произнести ни слова. Она дотянулась до лица мужа и вцепилась в него ногтями. До крови разодрала ему щеки, его хватка ослабла. Ангелина попыталась встать.

— Саша, не плачь. Все будет хорошо, — смогла наконец сказать Ангелина, но Петр схватил ее за волосы и стал пихать лицом в подушку.

Саша плакал, не зная как помочь маме.

— Не трогай ее! Ты делаешь ей больно! — кричал он, взобравшись на диван и пытаясь оттащить папу назад. — Мама плачет!

Ангелина несколько раз ударилась головой об стенку, о подоконник, о трубу центрального отопления. Петр с такой силой толкал и толкал ее лицом вниз, что она натерла лоб до крови о спинку дивана. Он не бил ее. Нет. Он только чуть не придушил и не заметил, обо что Ангелина бьется головой. Сама.

Саша не сдавался:

— Ты убьешь маму. У нее течет кровь! Остановись! Я вырасту и убью тебя за маму, — кричал он, не прекращая бить папу по спине.

Наконец-то Петр остановился. Он увидел кровь, стекающую по виску Ангелины, красного и заливающегося слезами Сашу, и, хватаясь за голову, пошел на кухню. Он тоже плакал. Кричал: «Я убью тебя, сука! Лучше отсижу, но убью».

Ангелина вытерла кровь, слезы, и прижала Сашку к груди:

— Не плачь, моя мышка. Он ничего нам не сделает. Не бойся.

— У тебя кровь, — заплакал Саша, жалобно открывая рот. Его губы дрожали. Он обеими руками обнимал маму — самого дорого человека во всем мире.

— Все пройдет. Ничего страшного. Сиди здесь.

Ангелина встала и на цыпочках пошла в коридор. Достала из сумочки телефон и набрала номер свекрови. Петр сидел в кухне, повторяя одно и то же «убью».

Гудки, гудки, «алло». «Срочно приходите. Петя пьяный. Заберите его, пока мы не поубивали друг друга». Ангелина говорила вполголоса, не сдерживая волнения, всхлипываний и слез обиды. У нее болела только душа. Она посмотрела на себя в зеркало и отшатнулась. Кофточка порвана по швам, руки в крови, в царапинах, ногти поломаны, на шее синяки и красные пятна, с виска течет кровь, лоб сочится сукровицей. Потрогала голову, нащупала шишки.

Саша прибежал к маме:

— Тебе сильно больно?

— Нет, — обманула Ангелина. Идем в твою комнату.

Ангелина и Саша сидели в спальне, пока не раздался стук в дверь. Они обнимались. Саша утешал маму, Ангелина целовала его, жалея, что ребенку довелось наблюдать этот ужас. Она беспокоилась за его психику, и поклялась, что никогда не простит Петра, за то, что он показал свою силу на глазах Саши. И в то же время она и жалела Петра. Она слышала, что он плачет. Там на кухне. Ругается, грозится убить, но плачет. По его исцарапанным щекам текут соленые слезы и ему тоже больно. По крайней мере — чуть-чуть.

Ангелина была уверена, что Петр будет раскаиваться. Она даже думала, что вероятно, он уже осознал, что поступил некрасиво, низко, что этим он показал отнюдь не силу, а скорее свою слабость. Она, еще не успокоившаяся, с дрожащими руками, подумывала, не пойти ли на кухню, не включить ли свет, не успокоить ли мужа, обняв и приголубив. Но она не сделала этого. Ей не доводилось раньше оказываться в подобном положении, но она с уверенностью могла сказать, что не простит этого никогда. Никогда не забудет и больше никогда между ней и Петром не будет прежних отношений. Этот вечер внесет свои коррективы в их жизни.

Свекровь и свекор, обеспокоенные неожиданным телефонным звонком, пришли быстро. Они без лишних слов поняли, что произошло. Измученного вида Ангелины было достаточно. Вдобавок Саша подробно и красноречиво описал сцену, когда папа набросился на маму. И свекровь с сочувствием пожелала Ангелине терпения. Она постоянно ей желала терпения — знала, какой у нее сын.

Петра увели. Он сопротивлялся, но в итоге дверь за ними захлопнулась. Стало непривычно тихо. Тихо и грустно.