Самая темная ночь

САДДАМ

Древние стены небольшого святилища были покрыты трещинами, незаметными в призрачном лунном свете. Белый камень казался гладким, но пальцы помнили все выбоины и сколы изящной резной колонны. Саддам привычно провел указательным пальцем по цветку с надколотым лепестком, погладил небольшую трещинку у стебля. Разом нахлынули воспоминания о том, как он пришел сюда впервые, совсем юным, как волновался, места себе не находил, но молчал и лишь прикусывал до крови губу да гладил полураспустившуюся каменную розу — так, как и сейчас. Боялся, что не возьмут, что окажется недостоин, что не хватит сил пройти испытание. Обошлось. И облегчение накрыло огромной волной, вызвав на глазах непрошенные слезы. Наставник молчал, не имея более воли над вчерашним учеником, лишь поджал неодобрительно губы и протянул темный плащ. Низко надвинув капюшон, Саддам тогда понял: это был последний раз, когда он заплакал. Пусть даже и от радости.

Однако же следовало поторопиться: Повелитель ждать не станет. Безмолвной тенью Саддам проскользнул внутрь, в небольшое помещение без окон, освещаемое синим огнем, горящим на невысоком постаменте без всякого хвороста. Мужчина отцепил от пояса небольшой мешочек и сыпанул из него в огонь щепотку сушеных трав. Резко запахло чем-то пряным, ароматный дым поднялся к низкому потолку. Достав серебряный кинжал, Саддам полоснул себя по ладони. Порез мигом набух алыми каплями, тяжело упавшими в огонь. Раздалось едва слышное шипение, а клубы дыма принялись сгущаться и спустя несколько мгновений приняли очертания закутанной в плащ фигуры. Саддам мигом бросил собственный плащ на пол в знак служения и опустился на одно колено.

— Приветствую тебя, Повелитель!

Он не видел скрытого капюшоном лица, но знал, что Повелитель пристально смотрит на него, и под этим взглядом чувствовал себя неуютно.

— Зачем звал? — раздался чистый, удивительно юный голос.

— У меня есть новости, Повелитель. Важные новости.

— Встань и говори.

Саддам с облегчением поднялся. Пусть присесть даже на пол было бы немыслимо, но все равно стоя он чувствовал себя куда увереннее.

— Я был в одном из городов Бранвии на осеннем праздновании, Повелитель. Ходил среди толпы, оставаясь незамеченным, слушал разговоры. И встретил девушку.

Повелитель молчал. Он не задал ни одного вопроса о той, что привлекла к себе внимание Саддама, понимал, что Лунный Воин не станет тревожить покой своего владыки по пустякам. Раз уж Саддам решил, что о девушке следует рассказать, стало быть, есть в ней нечто особенное.

Саддам тем временем ощутил позабытое уже волнение. Он крепко сжал в кулаки ладони, по счастью, скрытые от Повелителя за спиной. Воин был уверен в своей правоте, но смутное беспокойство все же оставалось — слишком велика была цена ошибки. Медленно, тщательно подбирая слова, он продолжил рассказ:

— Я обратил на нее внимание, когда она вышла из шатра гадалки. Самой обычной шарлатанки, среди предков которой, тем не менее, некогда были храмовые прорицательницы. Но искра дара далеких прародительниц спит в ней очень крепко — я проверил, Повелитель. Гадалка предсказывала юным дурочкам счастливую судьбу, и все они уходили от нее, светясь от счастья. Но эта девушка… Она была встревожена, словно услышала нечто неприятное. Я присмотрелся к ней повнимательнее, Повелитель — у незнакомки были желтые глаза.

— Случайность, — отрывисто бросил закутанный в плащ мужчина. — Карида давно умерла.

И все же голос его утратил былое равнодушие, что явно показывало — история Саддама все-таки заинтересовала его.

Лунный Воин не стал перечить. Возможно и случайность — как знать? Однако же его рассказ на этом не закончился.

— Я не стал предпринимать поспешных действий, Повелитель. Мало ли, что гадалка могла сказать девчонке? Потому я решил для начала все разузнать.

— И что же?

Впервые на памяти Саддама владыка прерывал кого-либо нетерпеливым вопросом. Получается, Воин был прав и сведения о девушке с глазами необычного цвета очень важны.

— Гадалка не помнила ни слова из своего предсказания. Более того, она выглядела совсем изможденной, будто кто-то выпил из нее все силы. А девушка отказалась выслушивать ту ерунду, что обыкновенно несла предсказательница своим клиенткам, заплатила и убежала. Мне показалось это странным, Повелитель.

— Любопытно, — протянул мужчина в плаще. — Ты полагаешь, что девушке удалось ненадолго пробудить спящий дар?

— Иного объяснения у меня нет. Более того, могу сказать, что дар этот ослаб настолько, что никогда больше не проснется.

— Немудрено. Сила всегда поглощает слабость — таков закон Кровавой Луны. И все же Карида мертва. Камень в родовом перстне почернел и раскололся, стало быть, надежды нет.

— Карида умерла, — осмелился робко возразить Саддам, опуская взгляд, — но ведь она могла успеть родить своему возлюбленному ребенка. Этот вариант мы не предусмотрели. Что, если мне посчастливилось встретить ее дочь?

Повелитель молчал долго. Саддам так и не осмеливался поднять глаза, смиренно ожидая гнева владыки. Упоминание о возлюбленном Кариды, о том, ради кого она оставила свой дом и свое служение, находилось под запретом и строго каралось, несмотря на прошедшие годы. И сейчас Саддам был уверен в том, что за его словами последует наказание.

Но Повелитель задумчиво произнес, словно рассуждал вслух, позабыв о присутствующем в храме Воине:

— Да, возможно, именно так оно и было. Во всяком случае, это многое объясняет. Никогда бы не поверил, что Карида отважится родить от обыкновенного человека. Хотя… Разве кто-нибудь ожидал ее побега? Для всех нас он стал неожиданностью. И вот теперь — дочь, девчонка с желтыми глазами. Не знаю только, сможет ли она заменить свою мать. Но проверить стоит, да, определенно стоит.

И взор владыки вновь устремился на Саддама.

— Ты знаешь, где она сейчас?

Это был самый трудный момент во всем разговоре. Не признаться Лунный Воин не мог.

— Я выследил ее, Повелитель. Узнал ее имя. Ее зовут Лесса, и она приехала в Теннант чуть больше двух лет назад. Возраст у девушки подходящий — она вполне может оказаться дочерью Кариды.

— Хорошо! Я желаю сам увидеть ее.

Саддам вновь опустился на колени.

— Увы, но это невозможно, повелитель. Недавно девушка и ее опекун покинули Теннант и уехали на юг, никому не сообщив, где именно их можно разыскать. Но я непременно найду ее…

Порыв ветра, невесть каким образом поднявшийся в закрытой комнате без окон, взметнул пламя на постаменте и огненной волной стегнул Саддама по лицу. Щеку обожгло болью, но Воин даже не шевельнулся, признавая, что заслужил наказание. А ветер все усиливался, и Саддаму стоило больших трудов удержаться на коленях и не упасть ничком.

Когда же Повелитель совладал со своим гневом, то бросил сухо и отрывисто:

— Как только отыщешь ее, сразу же дай мне знать. И не затягивай с поисками.

И прежде, чем Воин успел ответить, наполнявший комнату дым рассеялся, а призрачная фигура владыки исчезла. Со стоном облегчения Саддам повалился на холодный каменный пол, прижимаясь к нему обожженной щекой. Еще немного, еще несколько мгновений отдыха, и он снова сможет собраться с силами и, вновь разрезав ладонь, кровью исцелить свои раны.

А потом он принесет жертву Луне и попросит ее благословения. И отправится на поиски девушки с волосами цвета меда и янтарными глазами. И непременно ее найдет, чего бы ему это ни стоило.