Самая упрямая

3

Алекс отпустил ее так внезапно, что она пошатнулась и уперлась спиной в автомобиль. Их взгляды встретились, и она увидела собственное смущение, отразившееся в его голубых глазах.

Потом он шагнул вперед и едва не силой усадил ее на переднее пассажирское сиденье. Джина молча повиновалась, потрясенная до глубины души и все еще трепещущая. Прежде ей казалось, что столь стремительное развитие событий возможно только в кино. На мгновение она даже пожалела, что все происходит наяву, потому что перед съемками ей пришлось бы вызубрить роль и не было бы проблем ни с текстом, ни с действиями.

Джина подумала, что ей бы следовало дать Лэнгу пощечину. Однако такие поступки не в ее стиле, да и поздно предпринимать что-либо подобное: это следовало делать до, а не после того, как она насладилась поцелуем.

А ведь он действительно доставил Джине большое удовольствие. То самое, что описывается в любовных романах. Странно только, что произошло это с человеком, который ни капельки ей не нравится.

Алекс хмуро взглянул на Джину.

— Я не должен был тебя целовать, — сказал он ледяным тоном, отвернулся и устремил взгляд в боковое окошко.

А чего ты еще ожидала? — спросила себя Джина. Можно считать, что Лэнг извинился, верно? И, похоже, он до конца не уверен, целиком ли этот поцелуй на его совести.

— Если бы ты не спровоцировала меня… — слетело с уст Алекса,

Спровоцировала? Джина искренне удивилась. Неужели она выглядит соблазнительно в потертых домашних джинсах и простенькой блузке?

Словно догадавшись, о чем она думает, он пояснил:

— Я имею в виду твою манеру разговаривать. С самого начала ты взяла агрессивный тон по отношению ко мне.

Джина хотела было возразить, но удержалась, ведь тем самым она лишь подтвердила бы его правоту. Поэтому Джина сосчитала про себя до десяти и только тогда негромко произнесла:

— Все было бы иначе, если бы ты не был таким снобом.

Алекс подавил желание произнести ответную колкость. Вместо этого он включил зажигание и развернул «шевроле».

— Домой я не поеду, — повторила Джина.

— Я и не собираюсь тебя туда везти. Кстати, именно это я и намеревался сказать перед тем, как ты выскочила из автомобиля.

Напыщенный сноб! — вертелся в эту минуту в мозгу Джины поставленный ранее диагноз.

— Уж поверь, — продолжил тем временем Алекс, — у меня нет ни малейшего желания мелькать на страницах газет в качестве твоего таинственного приятеля… Кстати, как твоя нога?

После короткой прогулки щиколотка Джины вновь начала ныть, однако она сказала:

— Нормально.

— Ей следует дать покой, — произнес он, глядя вперед, на дорогу.

Джина кивнула, больше заботясь о его дальнейших намерениях, чем о своей ноге. Однако Лэнг сдержал слово — пронесся мимо ее особняка на большой скорости.

— Кажется, там стоял автомобиль моего менеджера, — сказала Джина.

Она действительно заметила среди остальных машин открытый красный «феррари».

— Наверное, ему передали твою просьбу, и он примчался из города, — обронил Алекс.

— Возможно, кто-нибудь сообщил Уиллу о том, что со мной случилось несчастье.

Джина прекрасно понимала, что Риверс ни за что не упустил бы возможности использовать очередное происшествие в рекламных целях. Она даже подумала, не сам ли Уилл и вызвал репортеров к ее дому.

— Может, он узнал об этом еще вчера, из моей записки? — предположил Алекс. — У него есть ключ от твоего дома?

— Ты оставил записку? — удивилась Джина.

— Да, после того как заткнул подушкой разбитое окно в кухне.

— Я разбила вчера окно? — Джина не помнила этой подробности.

— Нет, это сделал я. Ведь я же говорил, что, увидев тебя без сознания, я проник в дом через кухонное окно. Позже, когда тебя увезла «скорая», я кратко описал ситуацию на тот случай, если кто-нибудь из близких зайдет к тебе в твое отсутствие. Джина усмехнулась.

— Представляю себе заголовки: «Неизвестный спасает Джину Сандей» или «Загадочная история в доме рок-звезды»!

Алекс нахмурился, прекрасно понимая, что Джина права: именно так представят вчерашнее событие большинство бульварных изданий.

— Послушай, давай забудем всю эту чушь относительно «спасения» и хотя бы между собой не будем делать из мухи слона, идет?

— Хорошо, — согласилась Джина. — Только мне хотелось бы знать — так, из чистого любопытства, — почему ты решил мне помочь. Ведь кто-нибудь другой на твоем месте повернулся бы и ушел.

— Возможно. Но я не так воспитан.

Простая констатация факта, подумала Джина. Лэнг лишь повиновался заложенной еще в детстве модели поведения.

— Вот оно что! — саркастически усмехнулась она. — А я-то подумала, что ты проявил ко мне милосердие…

Алекс сжал губы и несколько мгновений молчал. Потом негромко заметил:

— Довольно с тебя и того милосердия, которым ты была окружена в клинике.

— Но там меня никто не целовал, — не удержалась Джина. Затем, заметив, как помрачнел Лэнг, быстро произнесла: — Ладно, ладно, не будем об этом. Мне действительно достаточно сочувствия доктора Уокера. Вообще, я предпочитаю именно таких врачей — душевных.

— Или послушных? Выписывающих именно те рецепты, о которых попросит пациент?

Джина поняла намек.

— Я не принимаю наркотики, если ты это имеешь в виду! — отрезала она.

Оторвав взгляд от шоссе, чтобы посмотреть на Джину, Алекс увидел на ее лице выражение оскорбленной невинности.

Какая актриса! — пронеслось в его голове.

— Хотелось бы верить, — заметил он с нескрываемой иронией.

— Думай что хочешь! — Джина давно привыкла к стереотипам, которые с готовностью принимает большая часть общества: что исполнитель рока непременно пользуется разного рода допингами. — Твое мнение не имеет для меня особого значения. Тем более что ты не являешься моим доктором.

— Я и не мог бы им стать, потому что у меня другая профессия, — произнес Алекс. — Вообще, мне во сне не могло присниться, что я буду общаться с суперзвездой рока. Представляю, как счастлив бы был кто-нибудь из твоих поклонников, окажись он сейчас на моем месте.

Джина смерила его взглядом.

— На это я замечу, что у меня даже в мыслях нет считать себя суперзвездой! Что же касается остального, то ты еще более безумен, чем некоторые фанаты нашей группы, если всерьез полагаешь, будто мне приятно чрезмерное обожание. За последние два года ко мне несколько раз вламывались сумасшедшие почитатели «Спаута».

— Ты случайно не преувеличиваешь?

— Если бы! Как думаешь, почему я впала в панику, когда ты заявил, что намерен приехать и лично повидаться со мной? Не далее как полгода назад один очумелый фанат неделю подкарауливал меня на лестничной площадке моей квартиры в Мельбурне. Сообразив наконец, что я не собираюсь приглашать его на чашку кофе, он начал стучать в дверь ногами. К тому времени, когда прибыла полиция, парень проник в квартиру и принялся пробиваться в ванную, где я заперлась.

Джина рассказывала об этом будничным тоном, однако Алекс понимал, что этот случай потряс ее. Ему припомнилось, как во время вчерашнего телефонного разговора Джина пригрозила вызвать полицию.

— Все члены группы страдали от навязчивого внимания поклонников или только ты одна? — спросил он.

— Эдди и барабанщик — нет. А у Вив тоже было несколько историй.

— Вивьен Кертис, которая находилась за баранкой налетевшего на Эдди автомобиля? — уточнил Лэнг.

Джина кивнула, догадываясь, что полное имя Вив ему сообщили в полиции. И ее он, вероятно, ненавидит даже больше, чем меня, подумала Джина.

Полиция составила следующий отчет о катастрофе на шоссе: на повороте Эдвард Уотерман не справился с управлением, и его, на повалившемся набок мотоцикле, понесло прямо под колеса двигавшегося следом на высокой скорости «вольво», в котором ехала Вивьен Кертис. Автомобиль скатился в кювет, перевернулся, и у него взорвался бензобак, что и послужило причиной гибели Вивьен. К этому времени Эдвард уже был мертв.

Однако кокаин, найденный в крови Вив, послужил поводом для обвинений. Полицейские пришли к заключению, что, будь девушка в нормальном состоянии, она успела бы затормозить.

— Да, догадываюсь, что Вивьен тоже пользовалась успехом. Ведь нечасто бывает, чтобы в рок-группе на гитаре играла девушка, правда? Должно быть, парни ей проходу не давали…

— Верно, — грустно кивнула Джина. Алексу показалось, что она хотела что-то добавить, но в последний момент передумала. После небольшой паузы Джина заговорила вновь:

— По-моему, Вив была самой интересной в команде. И самой талантливой. Ты когда-нибудь слушал нашу музыку?

— Да. Только на тексты песен — уж прости — внимания не обращал. Зато могу сказать, что Эдди тоже в самых лестных выражениях отзывался о талантах Вивьен. Впрочем, он был в восторге от вас обеих — во всяком случае, поначалу, пока у него не начались проблемы.

Возникший в тоне Лэнга холодок быстро напомнил Джине о том, почему в ее жизни появился этот человек. Он желает знать обстоятельства, которые послужили причиной трагедии.

Джина предпочла промолчать.

— Между тобой и им что-то было, верно? — неожиданно спросил Лэнг.

— Ты подразумеваешь Эдди? — уточнила Джина.

— Ну не Вив же!

— Ну да, конечно… — с запинкой произнесла она.

У них с Вив были непростые отношения, хотя они любили друг друга. Но Лэнгу этого не понять.

Следующей фразой он подтвердил мысль Джины:

— Постой-ка, уж не хочешь ли ты сказать, что у вас был своеобразный любовный треугольник, а лучше сказать — трио, которое кто-то хотел превратить в дуэт?

Подобную версию Джине уже приходилось встречать в прессе, поэтому она не удивилась. Идея основывалась на том, что из четверых участников команды женат был один барабанщик. Он держался несколько особняком, и на разного рода светских мероприятиях чаще всего появлялась троица — Джина, Вив и Эдди.

— Ну так что? — произнес Лэнг, сочтя молчание Джины доказательством своей правоты.

Однако та не спешила отвечать из-за простой усталости.

— Ты в самом деле ждешь, что я буду это обсуждать?

— Конечно, — холодно обронил Алекс. — В противном случае я могу развернуться и направиться прямехонько к твоему дому.

Что это? Блеф? Возможно. Они уже далеко отъехали от ее особняка. И все же угроза Лэнга выглядит достаточно серьезно.

— Мне нравился Эдди, — нехотя ответила Джина. — Очень. Но не так, как ты вообразил. Для меня он был еще мальчишкой. Кстати, с Вив у него тоже ничего не было. Вообще, все домыслы о якобы существующих между членами группы интимных отношениях не имеют под собой никакой основы.

Алекс мог бы в это поверить, учитывая, что Джине двадцать три года, а Эдди было двадцать — причем выглядел он не более чем на восемнадцать, — однако его не покидало ощущение, что девушка чего-то недоговаривает.

В этот момент Джина, взглянув в окошко, спросила:

— А куда, собственно, мы едем?

Вплоть до этой минуты Алекс сам задавался этим вопросом.

— Здесь недалеко мой дом, — услышал он собственный голос. — Можешь пока остаться у меня, а утром что-нибудь придумаешь.

— Ну да, конечно, — поджала губы Джина, ясно показывая, что догадывается о тайных намерениях Лэнга.

Еще полчаса назад Алекс принялся бы совершенно искренне уверять, что она может ничего не опасаться и он с большим удовольствием ляжет в постель с хорошей книжкой, чем с такой порочной особой, как Джина Сандей. Но подобное настроение существовало у Алекса до того безумного мгновения, когда он поцеловал эту девушку.

— Я могу подыскать для тебя компаньонку, — добавил он. — Скажем, вызову свою экономку. Она живет неподалеку, в деревне.

Ну вот, он снова чувствует себя как рыба в воде, усмехнулась Джина. Вновь демонстрирует покровительственные замашки: обещает найти мне компаньонку, словно мы живем в прошлом веке.

— Ладно, — вздохнула она, — согласна терпеть твою экономку, но лишь при условии, что она не разболтает об этом газетчикам.

— На миссис Брикстоун вполне можно положиться, — сказал Алекс. — Иначе я не стал бы рисковать. Ведь мне тоже не улыбается перспектива увидеть свое имя на страницах желтой прессы, неужели ты до сих пор этого не поняла?

Больше всего в искренности Алекса Джину убедил его высокомерный тон. Совершенно очевидно, что он считает себя выше всего этого, и у него нет ни малейшего желания замарать свою респектабельность связью с Джиной, живущей в сомнительном и полном двусмысленностей мире шоу-бизнеса.

И все же Лэнг предпринял в отношении тебя попытку некоторого сближения, напомнила себе Джина. И ты не оттолкнула его!

Ну и что? — возразила она себе самой. Может, он просто хотел проверить, насколько я доступна.

Если это в самом деле было так, то она явно сплоховала. Но впредь ничего подобного не повторится. В случае чего Лэнг быстро поймет, что Джина не так проста, как кажется.

Через пять минут они подъехали к красивому коттеджу.

— Это и есть твой дом? — спросила Джина с плохо скрываемым удивлением.

Алекс кивнул.

— А ты чего ожидала?

Она и сама толком не знала, поэтому просто выпалила то, о чем думала в эту минуту:

— Должно быть, ты неплохо зарабатываешь!

— Ну, не так много, как футболисты или рок-звезды, — сухо произнес Лэнг. Он вышел, обогнул автомобиль и открыл дверцу со стороны Джины. — Тебе помочь?

Та покачала головой. Ей не хотелось, чтобы Лэнг прикасался к ней, даже если он просто поддержит ее под локоток.

К счастью, Лэнг не настаивал. Он пошел по мощенной декоративными бетонными плитками дорожке к дому, предоставив Джине хромать следом. На крыльце она задержалась, раздумывая о том, не направиться ли ей в упомянутую хозяином дома деревню и не нанять ли там такси, которое доставило бы ее в Мельбурн. Но пришла к выводу, что это будет трудновато, учитывая ноющую щиколотку и отсутствие денег.

— Ты идешь? — прервал ее размышления вновь вышедший на крыльцо Лэнг.

В его тоне ощущалось нетерпение. Вряд ли человек, пребывающий в таком настроении, намеревается склонить даму к близости. Скорее наоборот.

Джина вошла в холл, стены которого были обшиты дубовыми панелями

— Пойду позвоню экономке, — сказал Алекс. — А ты, если хочешь пить, ступай на кухню. Это направо по коридору. Там найдешь что-нибудь в холодильнике. — Не дожидаясь ответа, Лэнг скрылся в одной из комнат.

Сквозь оставшуюся приоткрытой дверь Джина увидала полки с книгами и край письменного стола. По-видимому, это кабинет хозяина дома.

Джина направилась на кухню.

Судя по всему, Лэнг не собирается расправляться с ней за смерть приемного сына. Если бы он хотел, то вчера вечером у него была прекрасная возможность осуществить свои намерения.

Джина остановилась на пороге кухни. Это было большое светлое помещение с окнами, выходящими на юг. Здесь все сияло чистотой, кастрюли и сковородки блестели, в раковине не громоздилась немытая посуда. Однако на окнах не было занавесок, что — вкупе с некоторыми другими мелкими деталями — свидетельствовало об отсутствии в доме женщины.

Подумав немного, Джина решила, что ей хочется кофе. Она поставила на огонь чайник, потом открыла дверцу шкафчика и сразу увидела банку дорогого растворимого кофе. Вынимая ее, Джина краем глаза заметила, что через окно за ней кто-то наблюдает. Вздрогнув, она едва не уронила банку, потом внимательнее пригляделась к находящемуся снаружи человеку. Это был ребенок, мальчик… удивительно похожий на Лэнга.

Пристально глядя на Джину, он махнул рукой куда-то вбок, и она сообразила, что там находится еще одна дверь.

Двинувшись в указанном направлении, Джина обнаружила, что из кухни можно попасть на лестницу черного хода. Она открыла замок и с улыбкой распахнула дверь.

— Привет!

Однако мальчик взглянул на Джину хмуро.

Немного помедлив, он прошел мимо нее в дом.

Джина последовала за пареньком на кухню.

— Мой папа дома? — спросил мальчик.

— Он сейчас в кабинете.

Следующий вопрос был почти грубым:

— Кто вы такая?

Джина на секунду задумалась. Ей не хотелось вдаваться в объяснения.

— Просто знакомая твоего отца.

— То есть его девушка? — криво усмехнулся мальчик.

Его тон слегка задел Джину, но она поняла, что это всего лишь самозащита, и попыталась превратить все в шутку.

— Разве твоему папе нравятся девушки моего типа?

— Не думаю, — покачал головой паренек. — Но это еще ничего не значит. Мужчины в возрасте моего отца часто начинают встречаться с женщинами гораздо моложе себя.

— Вот как? — Джина не знала, как реагировать на столь авторитетное заявление.

— Сколько вам лет? — спросил он.

— Двадцать три.

— Ну вы не такая уж молоденькая…

По сравнению с тобой — конечно, подумала Джина.

— А тебе сколько лет?

— Двенадцать, — буркнул мальчик.

— Отец знает, что ты здесь? — Джине было интересно, почему Лэнг ни словом не обмолвился о своем ребенке. — Ты потерял ключ?

— Папа не дает мне ключа.

Джина удивленно нахмурилась. Неужели Лэнг позволяет сыну болтаться на улице в ожидании, пока отец приедет с работы? Это похуже, чем весь день сидеть на замке — как было в ее детстве.

— Может, если бы ты попытался объясниться с… — Она умолкла потому что, заслышав звук приближающихся шагов, мальчишка стремглав дунул к черному входу, где была лестница, ведущая на второй этаж.

Почти в ту же минуту порог кухни перешагнул Лэнг. Не успела Джина рта открыть, как он произнес:

— Мне только что позвонили из интерната и сообщили, что мой сын сбежал. Придется искать. Не посидишь здесь на тот случай, если сорванец явится домой?

— Искать нет необходимости. Твой сын уже прибыл.

— Сюда?

— Да. Думаю, это он. Рослый, темноволосый мальчик, очень похож на тебя.

По лицу Алекса, сменяя друг друга, скользнули выражения беспокойства, облегчения и, наконец, гнева.

— Ты видела его?

— Он был в саду. Я впустила его в дом. Мы немного поболтали, после чего твой сынишка отправился в свою комнату.

Последнее было художественным преувеличением, учитывая скорость, с которой улепетнул паренек, избегая встречи с отцом.

— Ты не говорила ему, кто ты?

— Сказала, что не твоя девушка, если тебя это волнует, — коротко ответила Джина.

Лэнг прищурился и окинул ее взглядом.

— Не думаю, что мой сын счел бы тебя подходящей кандидатурой.

— Да? Но он именно так и решил, — не без удовольствия сообщила Джина. — Мальчик полагает, что ты переживаешь сейчас кризис среднего возраста, и потому изменил своим прежним привычкам.

— В каком смысле?

— Увлекся молоденькими девчонками.

— Чушь какая-то… — пробормотал Алекс. — Как бы то ни было, я предпочитаю, чтобы ты не раскрывала себя Остину. Он еще не пришел в себя после гибели старшего брата.

— Так они с Эдди братья?

— Сводные. Одна мать, но разные отцы.

— Ты не говорил, что у тебя есть ребенок, — заметила Джина слегка обвиняющим тоном.

— А ты не спрашивала, — парировал Лэнг. — К тому же я не думал, что это имеет какое-либо значение. И вообще, Остин завтра же отправится обратно в интернат.

— Даже так? — Интересно, когда он успел принять это решение?

— Что же еще? — пожал плечами Алекс.

— Разве тебе не приходит в голову, что у ребенка есть причина для побега. Не хочешь сначала узнать, что случилось?

Лэнг раздраженно дернул плечом.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, но, по-моему, у тебя нет детей?

Иными словами, какое право она имеет давать советы? Джина поняла более чем прозрачный намек, но ничуть не смутилась.

— Верно, детей у меня пока нет, однако подростком мне приходилось ударяться в бега.

— И поэтому ты считаешь себя экспертом в этом вопросе? — усмехнулся Алекс. — Извини, но я считаю себя вправе не прислушиваться к мнению рок-звезды, которая наверняка переспала с… — Он осекся, понимая, что не имеет права обвинять Джину в том, чему нет доказательств.

Но было уже поздно. Джина все поняла.

Она метнула в Лэнга ледяной взгляд, что впрочем, не помешало ей задуматься о справедливости его замечания.

Да, наверное, советчик из нее никудышный. Хотя ее далекая от идеала жизнь складывалась в основном под воздействием внешних обстоятельств и ошибочных решений взрослых.

— В любом случае я знаю, почему сбегает Остин, — произнес Алекс. — Ему не нравится школа-интернат, в которой он учится. И все же это не дает ему права своевольничать.

Джина пристально взглянула на него.

— Мальчик удирал и раньше?

Лэнг ограничился сдержанным кивком, тут же переменив тему разговора.

— Ты голодна? — Немножко.

— Ну тогда приготовь себе что-нибудь, — кивнул он на холодильник, — пока я буду урезонивать своего сыночка.

Алекс повернулся и вышел из кухни. Джина состроила ему вслед рожицу. Прислушиваясь к шагам поднимающегося по лестнице Лэнга, она подумала о том, что не завидует его сыну.

Несмотря на грубоватые манеры Остина, Джина за несколько минут знакомства успела перейти на его сторону. Имея столь властного папашу, очень легко стать трудным ребенком.

Сама Джина мало общалась в детстве с мужчинами. Пожилые супруги, на крыльце которых она оказалась в младенчестве, сразу сдали ее в детский приют. Работали там в основном женщины. До одиннадцати лет Джина росла в атмосфере матриархата. Если какой-нибудь мужчина и устраивался на место воспитателя, то вскоре увольнялся. Разумеется, воспитанием детей эти люди почти не занимались. Впрочем, педагогики в приюте не было и в помине.

Все время, остающееся после шкалы, дети были предоставлены самим себе. Лет в семь Джина заинтересовалась стоявшим в самом большом помещении приюта роялем. Спустя полгода она научилась подбирать мелодии на слух. Услыхав, как девочка играет, одна из воспитательниц переговорила со школьной преподавательницей музыки. В результате Джину зачислили в музыкальный класс, который нужно было посещать два раза в неделю после уроков.

Вив играла там на банджо.

Когда занятия в музыкальном классе заканчивались, обе девочки отправлялись в приют — потому что Вивьен Кертис тоже была его воспитанницей.

Она была на два года старше Джины и частенько подтрунивала над той. Особенно ей нравилось дергать младшую подружку за косички. Но она же, не задумываясь, бросалась на обидчиков Джины с кулаками. Вообще, Вив бравировала своими мальчишескими замашками.

Когда Джине исполнилось одиннадцать лет, в приюте появилась супружеская пара, пожелавшая взять опекунство над девочкой. Так Джина вытянула счастливый билет.

Во всяком случае, многие дети так думали. И завидовали ей.

Сначала супруги Бьюфорты пригласили Джину в гости. Женщина была очень приветлива, мужчина вел себя немного сдержаннее. Но, разумеется, для Джины оба были чужими.

— Позже она провела у них целые сутки. И лишь тогда поверила, что ей повезло.

Единственным человеком, скептически отнесшимся к происходящему, была Вив.

— Все это не так просто, как тебе кажется, — заявила она.

— Что? — спросила Джина.

— Опекунство.

— Хуже, чем приют?

— Иногда и так бывает, — хмуро произнесла Вив.

Джина недоверчиво взглянула на подружку.

Неужели той известно нечто такое, о чем сама она не знает?

— Ты можешь отказаться, — добавила Вив. — Силой тебя никуда не отправят.

Это и стало переломным моментом.

— Тебе бы этого хотелось, верно? — усмехнулась Джина. — Чтобы я осталась здесь и была бы так же несчастна, как все остальные? Но знаешь что, Вив? Иди к черту!

Ее выходка не произвела на подружку никакого впечатления. Услыхав грубое выражение, та лишь рассмеялась. Хотя могла бы и стукнуть — это было больше в ее стиле.

— Ладно, отправляйся к своим опекунам, — сказала она. — Ты меня еще вспомнишь!

В тот день Джина возненавидела Вив, но никогда ее не забывала.

Жизнь у Бьюфортов временами осложнялась, а в конце стала просто невыносимой…

В этом месте Джина усилием воли прервала поток воспоминаний. Последнее время она вообще запрещала себе думать о прошлом. Подобные мысли вели в никуда, а у нее и так было о чем печалиться.

Взамен Джина сосредоточилась на еде. К ней внезапно вернулся аппетит, потерянный после гибели Вив и Эдди. Поэтому, недолго думая, она проинспектировала холодильник и шкафы и быстро сообразила, каковы кулинарные пристрастия хозяина этого дома.

Мясо. Всему остальному Лэнг предпочитает именно его. Об этом свидетельствовал немалый выбор копченостей, а также кастрюлек с чем-то тушеным.

Джина быстро приготовила спагетти, добавив туда кусочки ветчины, сыра, салатного перца, маринованные грибочки, а также свежую рубленую зелень. Она рассчитала на три персоны, однако ждать никого не стала — наполнила себе тарелку и принялась за еду, запивая ее минеральной водой.

Джина уже заканчивала, когда, наконец, появился Лэнг. Он вошел с видом человека, взвалившего на плечи все тяготы мира, из чего можно было заключить, что разговор с юным мистером Лэнгом оказался нелегким.

Алекс поймал взгляд Джины, но лишь махнул рукой.

— Не спрашивай.

— Ладно, не буду. — Она кивнула на большую салатницу с макаронами. — Хочешь?

Лэнг подозрительно осмотрел блюдо, прежде чем ответить:

— Да, пожалуй.

Джина простила ему недостаток энтузиазма, ведь у него был трудный день. Как и у нее самой.

— Давай я достану тебе тарелку.

Джина направилась к шкафчику, а Алекс открыл холодильник и вынул пару бутылочек светлого пива.

— Выпьешь немного? — спросил он, усаживаясь за стол, где уже стояла наполненная для него Джиной тарелка.

— Нет, спасибо.

— Тогда, может, вина?

Она на миг задумалась, но в итоге все равно отказалась.

— Мне достаточно и простой воды.

— Голова болит? — спросил Лэнг, заметив, как Джина поморщилась.

Она покачала головой, не желая вызывать сочувствие. Однако Алекс продолжал разглядывать ее, поэтому она принялась доедать то, что еще оставалось на тарелке.

Лэнг наполнил стакан пивом, сделал пару глотков и тоже начал есть — сначала осторожно, но потом с аппетитом.

— Нравится? — спросила Джина.

— Ты сама это приготовила? — удивленно спросил Алекс.

— Кто же еще? — пожала она плечами.

— Я думал, что миссис Брикстоун. Хотя прежде она ничего подобного не стряпала.

— Все ингредиенты, кроме спагетти, я нашла в холодильнике, — сообщила Джина. — Кстати, если ты будешь и дальше есть столько мяса, в твоем организме скопится уйма холестерина.

— Ты вегетарианка?

— Нет. Ты же видишь, что в это блюдо я положила ветчину. Но ее очень мало по сравнению с остальными продуктами.

— Это что, новомодная диета?

— Нет, я с детства так ем. Алекс откинулся на спинку стула.

— Очевидно, тебя приучили к этому те люди, на крыльце которых ты оказалась?

В его тоне сквозило явное недоверие, но Джине это было безразлично. Она рассказала Лэнгу правду — а там пусть думает, что хочет.

— Помнится, в газетах была другая версия твоего происхождения, — заметил он. — Не понимаю, почему ты не поведала репортерам правды. Это явилось бы настоящей сенсацией — этакий рассказ о том, как оборванка превратилась в королеву!

Разумеется, Джина согласилась с Лэнгом, но он упустил одну существенную деталь. По-видимому, его воображение занимал сценический образ Джины Сандей, и он думал, что та приветствовала бы подобную сенсацию. Однако Лэнг просто плохо знает Джину.

Да и не желает знать, как она догадывалась. Так зачем объяснять мистеру Лэнгу его ошибки?

— Забудь обо всем, что я тебе говорила, ладно? — отмахнулась Джина.

— Хорошо. — Лэнг победно улыбнулся. Мужчины всю жизнь остаются мальчишками, подумала Джина, глядя на него.

Она решила переменить тему.

— Я положу спагетти на тарелку, а ты отнеси ее сыну. Он наверняка голоден.

Алекс качнул головой.

— Если Остин хочет есть, пусть спускается.

— Ясно, — хмуро произнесла Джина. Разумеется, Лэнг почувствовал неодобрение в ее тоне.

— Не думаю, что я должен потакать мальчишке. Он этого не заслужил.

— Да уж конечно, — пробормотала Джина. Алекс окинул ее пристальным взглядом.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего, — ответила она, а про себя добавила: сам догадаешься!

Лэнг стиснул зубы, чтобы не взорваться.

Тоже мне, воспитательница нашлась! — вертелось в его голове. Мэри Поппинс!

Джина заметила перемену в настроении хозяина дома, но все это ей уже наскучило.

— Ничего, если я воспользуюсь твоим телефоном? — спросила она. — Хочу связаться с Уиллом.

С Уиллом? Ах да, это ее менеджер…

— Позвони из моего кабинета.

Встав из-за стола, Лэнг проводил Джину по коридору и открыл уже знакомую ей дверь.

Телефон находился на письменном столе. Джина сняла трубку и взглянула на Алекса, ожидая, когда он выйдет. Однако он произнес:

— Надеюсь, ты не станешь называть меня? Твой менеджер может оказаться болтуном.

— Разумеется. Не беспокойся. — Джина нетерпеливо вздохнула. Она давно уже все поняла. — А сейчас, не позволишь ли мне спокойно поговорить по телефону?

— Если тебе неприятно называть меня по имени, можешь использовать фамилию, — сухо заметил Лэнг, перед тем как уйти. Он не хлопнул дверью — потому что умел владеть собой, — однако все же удалился довольно резко.

Пожав плечами, Джина набрала номер квартиры Уилла Риверса. На этот раз ответил сам хозяин.

— Уилл! — произнесла Джина.

— Это ты? — сразу узнал ее Риверс. — Наконец-то! Где ты находишься, черт побери?

— Неважно. — Джина осознавала, что все-таки кое-чем обязана Лэнгу. — Не знаешь, репортеры все еще осаждают мой дом?

— Нет, они уехали вместе со мной, — ответил Уилл, косвенно подтверждая, что действительно находился недавно возле особняка Джины. — Однако некоторые наверняка вернутся и будут тебя караулить. Но скажи, это правда? Ты в самом деле упала с лестницы?

— Да.

— С ума сойти! И как сейчас чувствуешь себя? В голосе Риверса ощущалось беспокойство, и Джина прекрасно понимала его причины. В первую очередь Уилл бизнесмен, а «Спаут» его детище.

— Нормально, — сдержанно ответила она. — Просто я поскользнулась, только и всего. В итоге заработала шишку на голове и несколько синяков. Но мне все равно нужен небольшой отдых. Возможно, мне придется ненадолго уехать.

В трубке наступила тишина. Вероятно, Риверс подбирал слова для следующей фразы. Наконец он заговорил:

— Послушай, я понимаю, что последнее время было для тебя очень непростым» но сейчас не самый удачный момент для перерыва в карьере. Наш последний сингл вышел на первое место в списке хитов, и тебе непременно нужно появиться на публике.

— Где именно? — мрачно спросила Джина.

— На радио, на телевидении… Возможно, даже придется дать интервью двум-трем газетам, — невозмутимо пояснил Риверс. — Только скажи, и я все организую. Вдобавок звукозаписывающая компания хочет обсудить твой переход в разряд сольных артистов.

Тон менеджера ясно свидетельствовал, о чем тот думает: Джина должна прийти в восторг от перспективы перемены статуса. Однако известие, напротив, обескуражило ее. Джине показалось кощунственным решать профессиональные вопросы, когда только что погибли двое участников группы.

— Я не хочу быть сольной артисткой! — отрезала Джина. И вообще любой! — могла бы она добавить в эту минуту.

— Понимаю, — сказал Уилл, явно ничего не поняв. — Никаких проблем. Но мы все равно должны провести рекламную акцию в средствах массовой информации перед европейскими гастролями. Вы с Ником в рабочей форме, — заметил он, подразумевая барабанщика группы. — Возьмем пару сессионных музыкантов и…

Вконец утомленная практичностью менеджера, Джина просто положила трубку, прекратив не только беседу, но, возможно, и свою карьеру.

Странно, но вслед за этим ее охватило чувство облегчения.