Самодовольный наглец (ЛП)

Глава 1

Антониа

Понедельник — типичный мужчина. Не пытайтесь спорить со мной, я полностью готова отстаивать свое мнение. Понедельник всегда наступает очень быстро… слишком быстро, если вы понимаете, к чему я клоню. Еще даже суббота не закончилась, а понедельник уже поднимает штаны с пола и спрашивает, займемся ли мы этой хренью снова на следующей неделе.

Нет уж. Спасибо.

К сожалению, не получится дать понедельнику липовый номер телефона и записать его, как плохого любовника. Все, что можно сделать — показать понедельнику средний палец и нажать на кнопку. Именно так я поступила, когда мой будильник не справился со своей гребаной работой. Это не имело бы большого значения, если бы сегодня не был мой первый день в качестве стажера для «Спроси Иду» — печально известной колонки советов, которая гордится тем, что помогает заблудшим глупцам Нью-Йорка.

Не можешь потрахаться? Спроси Иду.

Не можешь заставить свою любимую козу ходить на поводке? Нет проблем, просто Спроси Иду!

Твое нижнее белье все время врезается в задницу? Не бойся, Ида тебя прикроет.

Я не могла дождаться встречи с этой цыпочкой Идой, так как у меня самой было к ней несколько вопросов. Например, как, черт возьми, избавиться от властного отца и его преступного мотоклуба и найти мужчину, которого не испугает девушка, управляющая «Харлеем» и ругающаяся, как матрос. Еще хотелось бы узнать выигрышные номера лото и, напоследок, кто убил Джимми Хоффа (прим. перев.: американский профсоюзный лидер, неожиданно исчезнувший в 1975 году при загадочных обстоятельствах).

Однако я не собиралась работать на саму неуловимую Иду Голдман, поэтому, имей я желание получить ответы на какие-либо из своих вопросов, то скорее всего пришлось бы отправить их в колонку вместе с остальными из территории трех штатов.

Моя работа заключалась в помощи ее ассистентке Сорайе Венедетте, и, хотя Сорайя казалась чертовски крутой и была мне по душе, сомневаюсь, что она обрадовалась бы стажеру, который не смог привезти свою задницу на работу вовремя. Особенно в первый день.

Итак, я скатилась с кровати, втиснула задницу в джинсы и вместо обычной винтажной футболки с изображением рок-группы натянула через голову черное термобелье. В конце концов, я ведь хотела произвести хорошее впечатление. Наконец, я накинула кожаную куртку и зашнуровала мотоботинки. Мои кудри были в диком беспорядке, но я ничего не могла с ними поделать, кроме как молиться, чтобы шлем слегка прижал эту гриву.

Готовая ехать, я прошла через территорию «Восставших из Ада». Но, тем не менее, когда живешь с кучей байкеров, то покой лишь снится, и меня тут же засыпали вопросами:

— Куда собралась?

— С кем едешь?

— Что значит, на работу?

К тому времени, как я оседлала свой «Харлей», у меня оставалось полчаса, чтобы добраться из Бруклина в Манхэттен, и, если у байка не вырастут хромированные крылья, я, несомненно, опоздаю. Я подумала о том, чтобы отправить Сорайе сообщение или, может быть, одну из этих съедобных фруктовых композиций — что-нибудь, что говорило бы: «Эй, я уже в пути. Съешь клубничку и, пожалуйста, не увольняй меня». Но я решила отказаться от обоих вариантов, о чем теперь сожалею, сидя в пробке бампер к бамперу на скоростной автомагистрали Бруклин-Куинс.

— К черту, — шиплю я, снижая обороты двигателя и втискиваясь между прицепом-тягачом и внедорожником. Говорят, что червяк достается ранней пташке, но на самом деле дерьмо случается из-за агрессивного вождения. Двадцать минут спустя я выезжаю из Бруклинского подземного туннеля, словно профи, с ухмылкой, скрытой шлемом. Возможно, я опаздываю, но мне завидуют все водители Uber.

Все дело в мелочах, знаете ли.

В мелочах, которые рассыпаются в прах, когда я слышу отчетливый звук сирен, ревущих позади. Успокаиваю себя, что Вселенная не так жестока, что меня ни за что не остановят, и верю в это настолько, что продолжаю движение — прямо на красный свет. Вскоре к сиренам подключаются красные и синие мигалки, подтверждая, что я действительно облажалась, и Вселенная не просто жестока — она чертовски меня ненавидит.

Бормоча поток ругательств, от которых покраснела бы даже уличная проститутка, я сворачиваю «Харлей» на обочину Вестсайдского шоссе и опускаю подножку. Раздраженно вздохнув, стягиваю шлем с головы и встряхиваю кудрями. Взгляд скользит к зеркалу бокового обзора, и я наблюдаю, как ко мне неторопливо идет внимательный офицер — следует отметить, что все это делается в невероятно медленном темпе, будто я, бля*ь, никуда не опаздываю! Будто где-то в этом огромном городе нет никого, кого нужно защитить от преступления. Закатив глаза, ставлю ногу на землю и осторожно кладу шлем между бедер.

Есть два выхода из сложившейся ситуации. Получить штраф, как победитель, улыбаться и молиться, чтобы меня не уволили до того, как мне пробьют очередной штрафной пункт в водительских документах, или попытаться выкрутиться. На самом деле последнее рассматривать не следует, ведь я уверена, что мои волосы выглядят так, будто я засунула пальцы в розетку, но я потеряла счет тому, сколько штрафных пунктов уже получила. Поэтому, когда коп приближается, я перекидываю свои длинные локоны через плечо и поправляю «девочек». К счастью, одеваясь в спешке, я напялила пуш-ап.

Посмотрим, кто победит.

Нацепив фальшивую улыбку на лицо, я поворачиваю голову и хлопаю ресницами как раз в тот момент, когда полицейский подходит к моему «Харлею». Улыбка сползает с моих губ, и глаза расширяются, когда я вижу красивого офицера, который хмуро на меня смотрит. Он высокий, и первое, что я замечаю — массивные плечи и выпуклые бицепсы, обтянутые униформой. Мой взгляд опускается ниже. Его поза подчеркивает силу бедер и их стройность там, где на поясе висит пистолет. Впечатляющая упаковка. И я ловлю себя на том, что поднимаю голову, чтобы посмотреть на его лицо.

Глаза мужчины скрыты за парой авиаторов, а все остальное выглядит восхитительно с большой буквы В. Каштановые волосы идеально уложены и прекрасно сочетаются с оливковым цветом кожи. Мой взгляд перемещается к прямому носу и останавливается на полных губах, которые, как и все остальное, кажутся идеальными. Уверена, офицеры полиции никогда не выглядят настолько хорошо.

Встав в стойку, он скрещивает руки на груди, и мой взор сразу же устремляется от губ к мускулистым предплечьям, которые покрыты татуировками и россыпью темных волос. В мужских руках есть нечто такое, что меня заводит. Однажды я встречалась с парнем только потому, что у того были убийственные бицепсы. Все остальное было провалом, но вот руки… Боже, они были тем, из чего сделаны мечты.

— Права и документы на мотоцикл, — рявкает офицер, пугая меня, отчего я снова сосредотачиваюсь на его лице. Сглатываю и напоминаю себе, что пора, черт возьми, ехать на работу, сейчас не время пускать слюни по симпатичному копу. Ну и что с того, что он соответствует всем моим запросам? Он ведь собирается надрать мне задницу!

Внимание привлекает толстая золотая цепь с кулоном в виде золотого рога на его шее. Будучи итальянкой, я полностью понимаю в чем тут дело. В детстве я думала, что у моего отца странная одержимость кулоном в виде рога, но оказалось, что здоровенный байкер, известный как Танк, суеверен и убежден, что такая вот маленькая золотая подвеска отгоняет злых духов.

Внезапно я ощущаю, как на моих губах расплывается улыбка. Я перестаю тыкать своей «двоечкой» в лицо этому парню и хлопать ресницами, ведь единственное, что нужно сделать — всего лишь пригрозить симпатичному копу проклятием, и проезд на красный свет с легкостью забудется. Офицер побежит молиться своему рогу, а я смогу, черт возьми, поехать на работу.

Однако, прежде чем я успеваю вскинуть руку и бросить на него злой взгляд, мужчина снимает авиаторы, открывая пару проникновенных карих глаз. Я уже говорила, что мне нравятся большие глаза? Кокетливая улыбка, большие руки, убийственные глаза и кроссовки Nike — вот путь к моему сердцу. Коп еще не улыбался и до сих пор одет в форму, но два пункта из четырех — не так уж плохо.

— Я сказал, права и документы, — практически рычит он, убирая очки в передний карман рубашки. Мой взгляд падает на его значок и маленькую нашивку с фамилией.

Улыбаясь, я снова смотрю в прищуренные карие глаза.

— Простите, офицер Пирелли, — отвечаю я, указывая пальцем на имя на нашивке, и хлопаю ресницами. Мои непослушные кудри запутываются в них, отвлекая меня. Я делаю паузу, чтобы убрать волосы с глаз, и продолжаю: — Видите ли, я оказалась в затруднительном положении. Сегодня мой первый день на новой работе, и, похоже, у меня мандраж…

Кто, бля*ь, в наши дни использует слово «мандраж»?

— В общем, у меня такое состояние, что я теряю чувствительность в руках, когда нервничаю. — даже не понимаю, что, черт возьми, несу, но поднимаю руки и встряхиваю ими, подчеркивая свою ложь.

Мистер Высокий, Смуглый и Красивый приподнимает бровь, но ничего не говорит, поэтому я возобновляю свою нелепую историю:

— Я, наверное, слишком сильно выжала газ, — объясняю я, одаривая его озорной улыбкой.

— Ну, это ваши личные трудности, — невозмутимо реагирует он. — Или, возможно, запястный синдром. Вам, наверное, стоит обратиться к врачу… после того, как вы дадите мне права и документы на мотоцикл.

Улыбка быстро исчезает с губ, когда я с болью осознаю, что мои старания не произвели на офицера особого впечатления. Тяжело вздыхая, провожу пальцами по волосам, наклоняю голову и несчастно хмурюсь.

— Не верите, да?

Он невозмутимо качает головой.

— Ни капельки.

Ладно, ладно, что ж, я пыталась.

Вздыхая, похлопываю по своей кожаной куртке в поисках водительского удостоверения. Нащупав маленький держатель для карт, где я храню документы и дебетовую карту, вытаскиваю права и протягиваю их офицеру. Тот берет их и смотрит на мою фотографию — не самую красивую, честно говоря. Пока он изучает мою мордашку, я отрываю задницу от сиденья и разворачиваюсь всем телом, чтобы открыть седельные сумки. Требуется немало времени, чтобы найти гребаные документы на байк, и когда я, наконец, оборачиваюсь, то вижу, как офицер Пирелли пялится на мою задницу.

Может, все-таки надежда есть.

Дав понять, что поймала его пристальный взгляд на себе, я прочищаю горло. На моих губах появляется лукавая усмешка.

— Документы на мотоцикл, — нараспев произношу я, размахивая перед копом карточкой. Он сжимает челюсть и слегка прищуривается, вырывая карточку из моих пальцев. — Приятно осознавать, что приседания в спортзале приносят плоды.

Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но быстро смыкает свои полные губы. В нем есть определенная напряженность, которая чертовски заводит. Не будь я настолько одержима желанием сбежать из мотоклуба отца, я бы отказалась от работы в «Спроси Иду», чтобы пофлиртовать с полицейским, поклоняющимся рогу. Но мне нужна эта работа. Стажировка оплачиваемая, и ее потеря лишь отодвинет мои претензии на независимость от «Восставших из Ада» на ступеньку или десять.

— Еще я хотел бы взглянуть на вашу страховку… — тон офицера смягчается, когда он читает мое имя с удостоверения: —… мисс Де Лука.

Оно с легкостью слетает с его языка, отчего я перестаю улыбаться и смотрю на него так, будто он только что попросил меня прочитать алфавит задом наперед.

— Страховку?

Отрывая взгляд от моего удостоверения личности, коп выгибает бровь.

— Да, такая маленькая бумажка, в которой написано, что мотоцикл застрахован.

О, мать твою.

— Я в курсе, что такое страховка, — шиплю я.

Может, офицер и симпатичный, но явно придурок.

— Прекрасно, тогда, может, вы мне ее покажете?

Я бы совсем не возражала, будь она у меня при себе, но мой полис только что продлили, и я забыла его распечатать. Вот что происходит, когда весь гребаный мир становится электронным, чтобы спасти кучу деревьев. Если ежедневно не проверять е-мейл или забыть пароль от своих учетных записей, то не получишь счета. Следовательно, их не оплатишь, и твой кредитный рейтинг резко упадет. Но сейчас не об этом, вернемся к ситуации со страховкой.

Подняв голову, я встречаюсь с выжидающим взглядом офицера и гримасничаю.

— У меня ее с собой нет, — признаюсь я.

— Ясно.

Я уже потратила впустую десять минут своей жизни, которые никогда не верну. Раздраженно выдыхая, закатываю глаза и снова смотрю на него.

— Может, вы просто выпишете штраф, и я уже поеду? — прошу я, и офицер ухмыляется в ответ.

Он… Бля*ь. Ухмыляется. Мне!

Вот наглец!

Прежде чем я успеваю должным образом отреагировать и обозвать его мудаком, коп поворачивается и неторопливо идет обратно к своей патрульной машине. Я бесстыдно пялюсь на его упругую задницу в темно-синих брюках. Затем складываю средний и безымянный пальцы вниз и поднимаю оставшиеся три, посылая ему в след проклятие.

Вот тебе, сукин ты сын.

Развернувшись, продолжаю наблюдать за офицером в зеркало бокового обзора. Когда тот садится в машину, с моих губ срывается вздох.

Настоящие придурки всегда самые красивые.

Смотрю на часы и стону. Я должна была приехать в офис еще час назад. Решив все-таки отправить Сорайе съедобную композицию, я достаю телефон из внутреннего кармана кожаной куртки и начинаю искать магазин, где продают букет из клубники в шоколаде. К тому времени, как я нахожу один недалеко от офиса, заноза в заднице в виде полицейского возвращается.

— Вот ваши права и документы на мотоцикл, — говорит он, отдавая их мне.

Убираю телефон в карман и выдергиваю документы из его пальцев. Тогда он протягивает другую руку, в которой не один штраф, а целых три!

Я выпучиваю глаза, вспыхиваю, и мое водительское удостоверение падает на землю. Я беру штрафы и быстро просматриваю их. Первый — за светофор, второй — за отсутствие страховки, а третий — за превышение скорости.

— Штраф за превышение скорости? — вскрикиваю я, задирая подбородок. Глаза копа встречаются с моими, и он бросает на меня острый взгляд.

— Вы ехали пятьдесят пять миль в час, а знак висит на сорок максимум.

Сжав челюсти, я пристально смотрю на него. У меня повышается давление, и в висках сильно стучит. Не будь я уверена, что этот сукин сын арестует меня на месте, я бы схватила его за горло и вколотила в него немного человеческой порядочности.

— Вы издеваетесь надо мной? — кричу я, размахивая штрафами у него перед носом, словно сумасшедшая. — Это же целых шесть штрафных пунктов!

— На самом деле, семь. Сбавь обороты, Кудряшка Сью, и проверь запястье у врача. Слишком сильное сжатие — определенно проблема.

Он одаривает меня ухмылкой, и, конечно же, та чертовски захватывающая.

Какая досада.

Бормоча проклятия по-итальянски, я сминаю штрафы в комок и торопливо засовываю их в карман.

— Хорошего дня, мисс Де Лука, — добавляет офицер, подмигивая. Затем тоже что-то бормочет по-итальянски, и возвращается к своей машине. Я собираюсь снова надеть шлем, но тут мой взгляд падает на зеркало бокового обзора.

У этого мудака реально феноменальная задница.

Будто почувствовав, что я пялюсь на его булочки, коп оглядывается через плечо, и я замечаю на его лице все ту же озорную ухмылку.

— Посмотрим, как ты будешь улыбаться, когда твой рог подведет тебя, а нижнее белье будет весь день врезаться в задницу, Пирелли, — бормочу я себе под нос.

Гребаный понедельник.