Самый разыскиваемый вампир

Линси Сэндс

Самый разыскиваемый вампир

Аржено — 20

Глава 1

Август 2009

Дивина проводила своего последнего клиента и с удивлением заметила, что за дверью никого нет. Это был первый раз за день, когда за пределами ее трейлера не было очереди. Взглянув на часы, она поняла почему — было время ужина. Это был единственный раз, когда у нее было затишье в клиентах. Прямо сейчас у прилавков с едой была бы смехотворно длинная очередь, поскольку все на ярмарочной площади сходились к ним в поисках жирных угощений, чтобы зарядить энергией на часть вечерних аттракционов и веселья. Это означало, что у нее есть несколько минут, чтобы отдышаться и немного расслабиться.

Едва она успела подумать об этом, как заметила пару женщин, целеустремленно двигавшихся к ее трейлеру. После недолгого колебания Дивина быстро перевернула табличку «Вернусь через пять минут!», закрыла сетчатую дверь и спустилась по ступенькам на землю. Игнорируя тот факт, что женщины выглядели встревоженными и бросились вперед, она скользнула за угол своего дома на колесах. Большинство клиентов остановились бы, разочарованные, и ждали, вероятно, с нетерпением, но все равно ждали, так что Дивина была немного удивлена, когда ее схватили сзади за руку. Но еще больше ее удивила сила, с которой он схватил ее за руку… пока она не обернулась и не увидела, что это вовсе не одна из женщин, а мужчина.

На пару дюймов выше ее, темноволосый и симпатичный, он был сложен как полузащитник. Он также нависал над ней, намеренно вторгаясь в ее пространство угрожающим образом, и рычал: — Что, черт возьми, ты сказала моей жене?

Дивина раздраженно закатила глаза, недоумевая, откуда ей знать, если она не знает, кто его жена. Она хотела сказать это, но потом поняла, что в этом человеке есть что-то знакомое, и быстро погрузилась в его мысли. Мгновение спустя она расслабилась.

— Аллен Полсон, — пробормотала она его имя, получая почти детское удовлетворение, когда его глаза недоверчиво расширились.

— Как ты…

— Я сказала твоей жене, что у тебя роман с твоей пышногрудой двадцатилетней секретаршей Тиффани, — резко перебила Дивина, заставив его замолчать. — Я сказала ей, что Тиффани настаивает на замужестве и что ты, не желая ее терять, но, не желая отказываться от денег жены, предпочитаешь вдовство разводу. Я рассказала ей о твоих планах стать вдовцом во время предстоящего отпуска. Я полагаю, что это было бы или ее утопление или падение во время кемпинга в Национальном парке Йосемити? — Она наклонила голову. — Насколько я помню, эта поездка была запланирована на эту неделю, не так ли? Судя по тому, что ты здесь, а не в Йосемити, — добавила Дивина, — она прислушалась к моему совету назначить встречу со своим адвокатом на следующее утро, чтобы изменить завещание, а также исключить тебя из числа бенефициаров по ее страховке.

Его рука упала, безвольно повиснув вдоль тела.

— Без сомнения, она также прислушалась к моим советам и наняла частного детектива. Я так понимаю, она послала его за фотографическим доказательством твоей неверности в тот дешевый мотель, в котором ты каждый день обедаешь со своей секретаршей?

Она ненадолго проникла в его мысли, прочитала ответ в хаосе и удовлетворенно улыбнулась. Мало того, что жена сделала это, она еще и передала доказательства хорошему адвокату по разводам. Теперь женщина была в безопасности и снова была на пути к одиночеству. После этого, однако, женщина сказала своему дорогому муженьку, что гадалка на карнавале была той самой, которая предупредила ее и поставила на этот путь, и это были лучшие двадцать долларов, которые она когда-либо тратила. Вот почему теперь у Дивины на руках был разгневанный и вскоре разведенный и обездоленный муж.

Дивина ждала, приготовившись к гневу мужчины. Но вместо взрывной ярости, которую она ожидала, он спросил тихим испуганным голосом: — Никто не знал. Я никому не рассказывал о своих планах. Даже Тиффани.

— Ты даже не потрудился прочитать надпись, когда провожал жену до моего трейлера две недели назад в Парамп? — удивленно спросила она, а потом напомнила: — мадам Дивайн. Позволь ей прочесть и определить твое будущее, — напомнила она ему.

— Да, но это просто… Это мошенничество, — запротестовал он. — Ты — карни. Ты просто обманываешь людей ради смеха.

— Да, конечно, — холодно согласилась Дивайн и наклонила голову. — Тогда почему ты не смеешься?

Аллен Полсон вздрогнул, как будто она ударила его, а затем его благоговение и страх уступили место ярости, которую она ожидала раньше. Дивайн видела, как она накатила на него, знала, что сейчас он взорвется, но все равно проскользнула в его мысли. Это было все равно, что разрезать керамическим ножом мягкое, наполовину растопленное масло. Человек был так зол, что мысли его были открыты. Дивина не слишком удивился, прочитав, что он захватил с собой пистолет и собирается пустить его в ход. Она подождала, пока он вытащит оружие из-под куртки и поднимет его, прежде чем отреагировать. На самом деле, она позволила ему дотянуться до спускового крючка, прежде чем схватила его за горло и оторвала от Земли. Затем она развернулась и ударила его о свой трейлер.

Когда пистолет выпал из его руки, и он застонал от боли, она отпустила его. Человек упал, как тряпичная кукла. Он приземлился на задницу, раскинув ноги, с ошеломленным выражением на лице, и Дивина немедленно опустилась ему на колени. Гравий больно врезался в ее колени, но она проигнорировала это, схватила его за волосы на затылке, потянула его голову в сторону и погрузила клыки в его горло.

Легкая дрожь удовольствия пробежала по телу Дивины, когда густая теплая кровь хлынула из раны, собралась зубами и перешла в тело. Это дало ей мгновенный толчок, поскольку наночастицы в ее теле роились, стремясь собрать этот новый запас питания. Мужчина вздрогнул от неожиданности, когда ее зубы пронзили его кожу, и поднял руки, пытаясь оттолкнуть ее, но так и не смог оказать никакого давления. Вместо этого он на мгновение замер, его разум был ошеломлен, когда она автоматически начала передавать ему свое удовольствие. В следующее мгновение он уже стонал и дергал ее, притягивая ближе одной рукой, обхватив другой ее голову, и бормотал ободряюще: — Пожалуйста.

Он также выгибался под ней, терся об нее внезапной твердостью. Дивина обычно не причиняла боль своим жертвам, но он заслужил этого. Кроме того, ей не очень-то хотелось, чтобы мужчина, который планировал убить собственную жену, трахнул ее на ярмарке, поэтому она намеренно отказалась от удовольствия, которое испытывала и непреднамеренно разделяла. Но она также проскользнула в его сознание, чтобы контролировать его реакцию и не дать ему закричать от ужаса и боли, когда его разум прояснился и он осознал, что происходит.

Дивина всегда была осторожна, стараясь не убивать тех, кем питалась. Зачем убивать корову, которая дала молоко? Кроме того, убивать нехорошо, каким бы презренным ни был человек, поэтому, выпив больше, чем обычно, она отстранилась и освободила его в тот момент, когда он был, слаб и одурманен, но задолго до того, как человек был близок к смерти.

Холодно улыбнувшись его испуганному выражению, Дивина встала и подняла его. Как только они оба выпрямились, она отпустила его, предоставив ему прислониться к трейлеру, чтобы больше не прикасаться к нему.

— Слушай внимательно, Аллен Полсон, — мрачно сказала она. — Ты не причинишь вреда своей жене и никогда больше не подумаешь о том, чтобы причинить вред или убить кого-нибудь ради выгоды или по какой-либо другой причине. Если ты это сделаешь, я узнаю, а потом найду тебя…

Она подняла руку и провела пальцем по ране на его шее. — А потом я закончу эту трапезу, отрублю тебе голову и оставлю твое холодное мертвое тело там, где тебя никто никогда не найдет. Мы поняли друг друга?

Аллен Полсон слабо кивнул. Лицо мужчины было таким же белым, как его футболка, глаза почти запали от ужаса, и он медленно скользил вдоль ее трейлера, явно стремясь убежать, но боясь, что его остановят. Дивайн нахмурилась. — И если ты кому-нибудь расскажешь об этом, обо мне, — подчеркнула она, — я сделаю еще хуже.

Он начал отчаянно трясти головой и прошептал: — Клянусь.

Она прищурилась, а затем сморщила нос, когда повеяло едким запахом мочи. Взглянув вниз, она увидела мокрое пятно на его брюках и с отвращением отступила назад. — Убирайся отсюда, пока я не передумала и не стерла тебя.

Аллен Полсон понятия не имел, что она имеет в виду — она видела это по выражению его лица, — но не стал задерживаться, чтобы спросить. Он просто дико кивнул и прошел пару футов вдоль фургона, прежде чем набрался смелости повернуться к ней спиной и убежать.

— Тебе следовало стереть его память.

Дивина напряглась, услышав эти слова, и медленно повернулась. Она посмотрела на высокого светловолосого мужчину, который заговорил. Он был новичком, неквалифицированным рабочим и предположительно местным, которого наняли помогать на ярмарке, пока они были в городе. Его звали Марко. Дивайн знала об этом из вторых рук, потому что, хотя она обычно участвовала в процессе найма, используя свои «особые навыки», чтобы помочь Бобу и Мэдж Хоскинс, которые владели и управляли карнавалом «Развлечения Хоскинса», на этот раз ее здесь не было. Семейные проблемы задержали ее, и к тому времени, когда она добралась сюда, работа была уже закончена. Если бы она была здесь, чтобы помочь избавиться от нарушителей спокойствия в процессе найма, как она обычно делала, она бы никогда не позволила Бобу и Мэдж нанять этого человека. Во-первых, она не могла прочесть его мысли, а это обычно было признаком безумия смертного. Это привело ко второй причине, по которой она не наняла бы его: этот человек, как и она сама, был бессмертным. Она почувствовала это довольно быстро. Дивайн не была уверена, как она определила это. Она не часто сталкивалась с бессмертными. На самом деле, она устроила свою жизнь так, чтобы этого не случилось. Но когда она впервые прошла мимо него, возвращаясь незадолго до полудня к своему карнавалу, ее охватила дрожь осознания, как будто наночастицы в ее теле распознали и послали сигналы тем, что были в его теле. С тех пор она избегала его.

Но это не помешало ей узнать о нем все, что можно. Не то чтобы ей удалось много узнать. Его звали Марко Смит. Все женщины считали его красавчиком. Мужчины считали его практически богом, потому что он был силен и мог выполнять работу четырех человек, а Боб и Мэдж надеялись, что он не просто поможет им во время их пребывания в этом городе, но и отправится с ними в следующий город, и в следующий, и так далее. Дивину же он настораживал. Она избегала других бессмертных по личной причине и делала это очень долго. Ей не нравилось находиться среди них. Это ее тревожило, а она не любила это чувство.

— Тебе что, нечего делать? — спросила она, проходя мимо мужчины к задней части трейлера. Она повернула табличку назад, ее пять минут истекло. Кроме того, она перекусила Алленом Полсоном и почувствовала себя лучше. Перерыв закончился.

— Ты должна была стереть его память, — повторил Марко, шагая с ней в ногу.

— Он будет держать рот на замке, — раздраженно пробормотала Дивина, в основном потому, что знала, что он прав. Правда заключалась в том, что она не стерла сознание Аллена Полсона потому, что оно было скользким, и она не хотела проводить в нем больше времени, чем необходимо. Кроме того, он заслуживал того, чтобы жить в страхе, что однажды она может вернуться к нему, если он сделает неверный шаг.

— И если он не будет держать рот на замке? — спросил Марко, когда они подъехали к ее фургону. — А если он пойдет в полицию?

— Если он пойдет в полицию, и если они не посадят его за решетку как сумасшедшего, а придут поговорить со мной… — пожала плечами она. — Я сотру его разум, разум офицера, и оставлю это место ради другого карнавала.

— Именно так ты оказалась на карнавале Хоскинса? — спросил Марко, когда они обогнули машину. — Ты не стерла память у того, у кого должна была, и вынуждена была двигаться дальше?

Дивина резко повернулась к нему с гневным ответом на губах, но так же быстро поймала слова, которые хотели вырваться, и просто сказала с наигранным спокойствием: — Не твое дело. Циркачи занимаются своим делом. Предлагаю тебе сделать то же самое.

Отвернувшись от него, она улыбнулась двум женщинам, ожидавшим его возле ее двери. К ним присоединились другие. На самом деле, у трейлера Дивины теперь была очередь из полудюжины человек, и она росла с каждой минутой, но она приберегла свою улыбку только для первых двух и сказала: — Кто из вас хочет пойти первым? Или мне взять вас вместе?

— О, сначала я, — нетерпеливо сказала одна из женщин. — Это была моя идея.

Дивайн кивнула и повела женщину внутрь, оставив Марко и все мысли о нем на крыльце.

— Вот, мистер.

Маркус оторвал взгляд от двери, в которую мадам Дивайн только что впустила своего клиента, и посмотрел на маленького мальчика, который дергал себя за штанину и держал наполовину съеденный шарик сахарной ваты на картонном стаканчике.

— Вот, — повторил мальчик, поднимая его повыше. — Мне нехорошо. Можете взять остальное.

Маркус выгнул бровь, но взял сахарную вату. Он подозревал, что мальчику нехорошо, потому что он был набит сахарной ватой, чем — то, пропитанным горчицей, напудренными слоновьими ушами, и он подумал о последнем пятне на рубашке мальчика, а затем решил, что это должно быть мороженое. Парень был ходячим меню всего, что он съел за день. По крайней мере, Маркус надеялся, что это все, что малыш съел за день. Иначе он стал бы гадать, не были ли Данте и Томаззо отцами этого малыша. Они были единственными людьми, которых он знал, смертными или бессмертными, которые могли так есть в детстве.

— Дэнни! Что ты делаешь? Иди сюда и оставь этого человека в покое.

Маркус взглянул на женщину, спешащую к ним с середины улицы, и ободряюще улыбнулся, проскользнув в ее мысли, чтобы успокоить, что он не растлитель малолетних и ничего плохого не происходит. К тому времени, как она добралась до них, она перешла на быстрый шаг и расслабленно улыбалась.

— Надеюсь, он вас не побеспокоил? — извиняющимся тоном сказала она, беря мальчика за руку.

— Вовсе нет, — заверил ее Маркус.

Молодая мать снова улыбнулась, потом кивнула и, отвернувшись вместе с мальчиком, сказала: — Твой папа ждет с твоей сестрой в очереди на колесо обозрения. Они будут волноваться.

Маркус проводил их взглядом и снова перевел взгляд на трейлер мадам Дивайн. Дверь была закрыта, как и жалюзи. Он больше не мог видеть эту женщину, только мысленно, и он определенно видел ее там. Мадам Дивайн была более чем запоминающейся в своем цыганском наряде. Белая крестьянская блузка, сорванная с плеч, малиновая майка, ярко-бирюзовая шарфовая юбка, оранжевый кушак, завязанный на талии золотыми цепочками и весело позвякивающий, широкий кожаный пояс и малиновый шарф вокруг головы. Золотые кольца свисали с ее ушей, золотая цепочка висела на шее, несколько золотых браслетов свисали с запястья, а высокие черные кожаные сапоги на шпильках, пристегнутые спереди, довершали наряд.

Женщина выглядела чертовски сексуально в этом наряде, настолько сексуально, что, когда она оседлала несостоявшегося убийцу, Маркусу захотелось стащить ее с мужчины и посадить к себе на колени. Он был поражен этим порывом. Какое-то время Маркус не интересовался женщинами. Ладно, уже пару тысячелетий. И все же он давно не встречал такой женщины, как мадам Дивайн. Женщина ходила в своем наряде, и его тело просыпалось и реагировало на это.

«Очевидно, у него цыганский фетиш», — подумал Маркус. В данный момент это имело такой же смысл, как и все остальное. Определенно, более разумно, чем его собственная жизнь. Оказалось, что в зрелом возрасте 2548 лет у него был своего рода кризис среднего возраста. Это было единственным объяснением того, почему он оказал услугу Люциану Аржено.

Маркус криво усмехнулся. Люциан Аржено был не только главой могущественного клана Аржено, но и наблюдал за охотниками и возглавлял Североамериканский Совет Бессмертных. Охотники были бессмертными полицейскими силами; они выслеживали изгоев-бессмертных, чтобы представить их бессмертному совету, который затем выносил приговор и приговаривал их к любому наказанию, которое они считали нужным, часто к смерти.

Как глава этих двух организаций, Люциан, возможно, был самым могущественным бессмертным в Северной Америке. Трудно было представить, что ему нужна чья-то помощь. Но он знал, что это не так. Он искал члена семьи, свою племянницу Башу Аржено, которая считалась мертвой на протяжении тысячелетий, но теперь, возможно, все-таки жива… и, как он боялся, стала изгоем.

Вот почему Маркус оказался на карнавале, разглядывая трейлер женщины, которую не мог прочитать и находил невероятно сексуальной. Не то чтобы его беспокоило то, что он не может читать ее мысли. Если это Баша Аржено, то она даже старше его, а молодые бессмертные обычно не могут читать бессмертных старше себя. И потом не было ни каких других признаков встречи с подругой жизни — возобновление интереса к еде и тому подобное. Слава Богу, потому что если бы она была возможной спутницей жизни и была Башей Аржено… ну, это были бы обреченные отношения с самого начала. Потому что Баша Аржено считалась изгоем… а изгоев казнили. Последнее, в чем он нуждался в этот момент в своей жизни, так это в спутнице жизни.

— Эй! Марко! Ты собираешься торчать тут всю ночь или поможешь мне?

Маркус с удивлением огляделся и увидел, что к нему направляется Кевин Морроу. Двадцатилетний карни был высоким и худым, как палка, его лицо было усыпано веснушками, такими густыми, что издалека казалось загорелым. Хотя вблизи было видно, что лицо у него веснушчатое, а еще оно сморщилось от неудовольствия, напомнив Маркусу, что он должен сделать пятнадцатиминутный перерыв, чтобы помочь с едой.

— Я был…

— Набиваешь рот, — сухо прервал его молодой карни и, повернувшись, жестом пригласил его следовать за собой. — Пошли. Если ты голоден, ты можешь съесть корн-дог во время работы. В любом случае, это лучше для тебя, чем этот сахарный пух.

Маркус моргнул и посмотрел на рожок с недоеденной сахарной ватой, который мальчик дал ему несколько минут назад. Или то, что было наполовину съедено. От сладкого лакомства ничего не осталось. Неужели он его съел? Он не ел больше тысячи лет. Он не помнил, как его ел. Но во рту у него был сладкий привкус, довольно приятный.

— Черт, — пробормотал он, бросая картонный стаканчик в мусорное ведро и направляясь за Кевином. Он съел его. Не мог читать мадам Дивайн и страстно желал эту женщину. О, это было нехорошо.

Глава 2

Дивина проводила последнего посетителя из трейлера и остановилась на ступеньках, вглядываясь в середину улицы. Была полночь, время закрытия, но огни различных аттракционов все еще горели по всей середине улицы. Жестяная музыка все еще играла, но остальные звуки затихали. Громкие крики жокеев, пытающихся заманить людей на свои аттракционы, и агентов, пытающихся заманить горожан на игры, стихли. Смех, болтовня и визг горожан, наслаждавшихся аттракционами, тоже стихли, когда безумная толпа людей, заполнившая площадь ранее, превратилась в тонкую струйку, направляющуюся к выходу.

Без людей, заполняющих все пространство, теперь можно было видеть беспорядок, который остался позади. Брошенные контейнеры с едой и напитками валялись на полпути, их бросали и пинали в сторону, вместо того чтобы класть в мусорные баки, поставляемые через равные промежутки времени. Они были вперемешку недоеденными гамбургерами, корн-догами и рожками мороженого, которые таяли на асфальте. Среди всего этого беспорядка она заметила пару крохотных кроссовок и даже пару мятых футболок и удивилась, как хозяева остались без них. Туфли принадлежали ребенку, которого могли унести, но разве родитель не заметил босых ног? Что касается футболок, то многие мальчики снимали их и вешали в петлях шорт в жаркий день, но они требовались для верховой езды, и их приходилось надевать заново. Единственное, о чем она могла подумать, так это о том, что владельцы этих футболок потеряли их на выходе. Это заставило ее задуматься, насколько они расстроятся, когда придут домой и поймут, что их нет.

Музыка внезапно смолкла, и огни чертова колеса погасли. Дивина взглянула в ту сторону, когда огни на нескольких других аттракционах последовали его примеру. Все начало закрываться. Через несколько минут на полпути станет темно, аттракционы закроются на ночь. Уборка будет отложена на утро. Не нужно тратить электричество, чтобы сделать это сейчас. Это было более экономично — сделать это при ярком свете дня. Кроме того, к тому времени часть выброшенных продуктов сожрут местные собаки или паразиты, что сэкономит немного времени на уборке.

Дивина окинула взглядом темнеющую середину, здания, по большей части черные тени на фоне лунной ночи. Через несколько минут первый из карни закончит работу и направится на заднюю стоянку позади ее трейлера, где стояли кемперы. Они будут выпивать и смеяться после долгого дня и стресса от общения с публикой. Дивина иногда присоединялась к ним. Но не пила, так как это мало что для нее значило. Она ходила туда, чтобы насладиться духом товарищества. Обычно она сидела, и пила чай возле трейлера Боба и Мэдж Хоскинс. Если шел дождь, они заходили внутрь, чтобы проанализировать день и поговорить о том, как хорошо или как плохо он прошел.

Дивина переступила с ноги на ногу, раздумывая, стоит ли делать это сегодня вечером. Это зелененький Марко заставлял ее колебаться. Большинство бессмертных, как и смертные, считали карнавалы ниже себя, не видя долгих, тяжелых часов работы, видя только их потрепанную неопрятную внешность и плохие зубы из-за отсутствия денег и времени, чтобы исправить их. На самом деле, Марко был единственным бессмертным на протяжении многих лет, кроме нее самой, о ком она знала, кто проводил время с путешествующими карнавалами, и его присутствие сейчас беспокоило ее.

Она подозревала, что Марко был изгоем и скрывался, используя передвижной парк аттракционов. Если это так… что ж, последнее, что ей нужно, — это чтобы какой-то изгой обратил внимание охотников на ее карнавал. Дивина удавалось прятаться в этой среде добрую сотню лет. Она не хотела, чтобы кто-то вроде этого нового парня все испортил. Безопаснее всего было избегать его, а поскольку она не могла гарантировать, что он тоже не пойдет к Хоскинсам… «Ну что ж, — подумала она, — пожалуй, мне следует отказаться от привычного отдыха с этой парой».

С другой стороны, у зелененьких часто были дома, куда они могли пойти ночью. Если же нет, и они оставались здесь с карни, то обычно сидели на обочине, подальше от владельца карнавала и его жены. Может, ей стоит присоединиться к парочке и немного расслабиться. Конечно, сегодня ей не нужно было идти на охоту. Аллен Полсон накормил ее обедом.

Приняв решение, Дивина открыла замок на двери трейлера, затем обогнула машину и направилась на заднюю стоянку, где Боб и Мэдж припарковали свой личный кемпер. У пары было несколько автомобилей для бизнеса, включая трейлер, где они нанимали зелененьких и решали вопросы обслуживания клиентов. У них также было несколько игр и аттракционов, но они никогда не путешествовали без своего собственного кемпера для жизни и сна. После долгого дня, проведенного как с карни, так и с клиентами, уединение стало необходимостью.

Задний двор был большой, почти такой же большой, как и сам карнавал. Здесь было с полдюжины трейлеров, принадлежащих лучшим карнавалам, у которых были прилавки, аттракционы или игры, но были также трейлеры с крошечными комнатами, достаточно большими для кровати или двухъярусных кроватей, и небольшим местом для ходьбы. Дивина подозревала, что в тюремной камере больше места, но все, для чего она предназначалась, так это для сна. В каждом трейлере обычно было от четырех до шести спальных комнат; в некоторых имелся собственный туалет, в других — нет. Те, у кого их не было, использовали другие трейлеры с мобильными туалетами в них. Еще там был трейлер, служивший классной комнатой для детей, путешествующих с родителями-карни, а также трейлер-прачечная и пара небольших трейлеров, которые использовали как небольшие рынки, угловые магазины или аптеки, в зависимости от того, какой из них был нужен. По сути, карнавал был маленьким путешествующим городом, везущим с собой все необходимое. Карни вовсе не обязательно ездить в города, которые они посещают, если они этого не хотят, если только им не нужна какая-нибудь специальная вещь, недоступная в передвижных магазинах.

— Мисс Дивайн.

Притормозив, она посмотрела в сторону и кивнула в знак приветствия, заметив Хэла, который, слегка прихрамывая, шел к ней. Хэл всю жизнь был карни, невысоким, жилистым, кривоногим, с большим количеством морщин и меньшим количеством зубов, чем у слона. У мужчины во рту был один хороший зуб — отвратительная коричневая штука, которая, похоже, тоже должна была быть вырвана или выпасть сама. Дивина не нравились стереотипы, но некоторые карни жили в соответствии с тем, что о них говорили: пьянство, быстрая жизнь, гнилые зубы и преждевременная старость. Хэл соответствовал всем этим стереотипам. И все же он ей нравился.

Судя по тому, что Дивина прочла в его мозгу, Хэл заслужил каждую из этих морщин и не все зубы у него сгнили. На самом деле, похоже, он потерял половину из них, участвуя на протяжении многих лет в пьяных драках. А еще он был честен, как только мог. Он велел бы тебе запереть свои вещи, или они бы пропали. «Забрать чужое», — добавлял он, подмигивая, делая более чем очевидным, кто поможет им исчезнуть. Нельзя винить его за это. По крайней мере, он честно предупредил. Мало кто это делал.

— Хромота немного улучшилась, — заметила Дивина, наблюдая, как он приблизился к ней на несколько футов.

— Ах да, — ухмыльнулся он ей, демонстрируя свой единственный здоровый зуб и много десен. Запустив пальцы в свои редкие седые волосы, он кивнул и добавил: — Все благодаря вам. Лекарство, которое вы мне дали, творит чудеса. Подагра проходит, toot sweat.

Дивина скривила губы при неправильном произношении «tout suite» — прямо сейчас, но она не поправила его.

— Еще один день, и я совсем не буду хромать, — продолжал он, сияя, — я так давно не был на свободе, что забыл, каково это. И я просто хотел поблагодарить вас, мадам Дивайн. Я не чувствовал себя так хорошо более десяти лет, и это, конечно, приятно.

— Не за что, — ответила Дивина, слабо улыбаясь. Она заметила, что пару городов назад дела у этого человека шли хуже, чем обычно. Не нужно было читать мысли, чтобы понять, что он страдает подагрой, и Дивина приготовила старое лекарство от недуга, которое знала с тех пор, как бегала с цыганами. Как он и сказал, оно сработало относительно быстро. Конечно, это сработало бы быстрее, если бы он воздержался от красного мяса, кофе и алкоголя. Но нельзя требовать от старика слишком многого.

Дивина могла бы проникнуть в его мысли и контролировать его, заставляя отказаться от выпивки и других нездоровых продуктов питания, которые способствовали его проблеме, но у нее не было желания контролировать жизни других людей. Животные, подобные Аллену Полсону, — это одно; она не испытывала никаких угрызений совести, мешая ему или ему подобным причинять кому-либо вред или убивать ради финансовой выгоды, но в остальном Дивайн была сторонницей кредо «живи и дай жить другим». Она не хотела, чтобы кто-то контролировал ее действия и поведение, и не испытывала потребности или желания контролировать других. По ее мнению, люди, которые пытаются контролировать других, к сожалению, лишены самоуважения… и, похоже, таких людей было много. Судя по тому, что все они начали движение, чтобы заставить правительство остановить это и запретить то, у них также было чертовски много времени. Она не могла отделаться от мысли, что если бы они получили работу, или любовника, друзей, хобби, или, черт возьми, даже жизнь, они были бы намного более удовлетворенными и не стремились бы контролировать то, что делают другие, чтобы удовлетворить себя.

— Я просто хотел поблагодарить вас, — повторил Хэл, — и сообщить, что ваши усилия увенчались успехом, прежде чем я отправлюсь праздновать с Карлом.

Он поколебался, а затем осторожно добавил: — Может быть, вы захотите присоединиться к нам? Мы едем в город, в ирландский паб «Макмерфи». Я останавливался там в последний раз, когда мы были в Бейкерсфилде, и у них лучшие ребрышки, которые я когда-либо пробовал. Кажется, девушка сказала, что они используют дуб для копчения. Действительно, вкусно, — заверил он ее.

— Заманчиво, — мягко сказала Дивина. — Нет, спасибо, Хэл. Вы с Карлом повеселитесь. Но никаких драк, — твердо добавила она. — Если вы вернетесь беззубым, я очень рассержусь.

— Я не очень-то люблю гулящих, так что никаких драк, — пообещал он, поднимая скрещенные пальцы, что свидетельствовало об обратном. «Этот человек был восхитительно честен», — подумала она, когда он добавил: — По крайней мере, мы не начинаем. Теперь, если в городе что-то начинается, мы просто не можем позволить им ходить по нам, ты же знаешь. Но мы не будем зачинщиками.

Покачав головой, Дивина кивнула и повернулась, чтобы продолжить свой путь, думая, что ей следует держать телефон включенным. Если Хэл и Карл окажутся в пабе и им понадобится помощь, она предпочла бы, чтобы они позвонили ей, а не беспокоили Мэдж и Боба. Пара уже давно вела оседлый образ жизни, и стресс и испытания, связанные с управлением карнавалом, начали проявляться. Если бы она могла немного облегчить жизнь супругам, она была бы счастлива сделать это. Кроме того, она не собиралась спать. Обычно она спала всего час или два в день. Дивина понятия не имела, от чего это зависит — от возраста или от беспокойства, и ей было все равно. Это было именно так, как оно было. Дивайн со временем научилась не обращать внимания на мелочи. В жизни и без того хватало забот, и о мелочах не стоило беспокоиться.

В трейлере Хоскинсов горел свет, а это означало, что Мэдж, как обычно, оставила Боба разбираться с последними проблемами, которые могли возникнуть при закрытии, а сама вернулась, чтобы заварить кофе и перекусить. Это была их обычная рутина. Мэдж открывала и начинала день, а Боб закрывал в конце ночи. Командная работа в лучшем виде. По крайней мере, им так казалось. Они были женаты тридцать лет и все еще были счастливы и любили друг друга, что не было чем-то неслыханным, но достаточно редким среди смертных.

Конечно, это было необычно для смертных, но для бессмертных это было нормой. Как только они встречали свою половинку, они были готовы. Десять, сто, даже тысячу лет спустя эта пара все еще будет счастлива. Это было то, чего ждал каждый взрослый бессмертный. Дивина и сама мечтала об этом, но тогда она была намного моложе. Вскоре она поняла, что из-за того, как она жила, скрываясь и избегая других бессмертных, было практически невозможно встретить своего спутника жизни. Она всегда будет одна, и это будет очень долго, если только ей не повезет, и она не попадет в аварию со смертельным исходом, где ей отрубят голову или сожгут заживо, или ее обнаружат и казнят. Иногда, когда цыганский образ жизни, отсутствие дома и семьи действовали ей на нервы, подобная авария казалась почти привлекательной. Пока, однако, эти настроения быстро исчезали, прежде чем она могла сделать что-нибудь глупое. Пока что.

Отогнав от себя эту мысль, Дивайн быстро постучала в дверь трейлера Хоскинсов, подождала, пока Мэдж крикнет: «Войдите!» — затем распахнула дверь и шагнула внутрь. Но улыбка, которая начала подниматься в уголках ее рта, и приветствие, которое она собиралась предложить, исчезли, когда она чуть не врезалась в зелененького Марко.

— О, вот ты где, Дивина, любовь моя, — весело сказала Мэдж. — Я как раз рассказывала Марко о тебе. Я подумала, что было бы хорошо, если бы он присоединился к нам сегодня вечером, и вы двое смогли бы узнать друг друга получше. У вас много общего. У него тоже аллергия на солнце.

— Не может быть, — пробормотала Дивина, серьезно глядя на мужчину. Вот тебе и избегание зелененького.

Маркус чуть не усмехнулся, увидев выражение лица мадам Дивайн. Она явно не была рада его видеть, но изо всех сил старалась это скрыть, чтобы Мэдж не заметила, и ей не пришлось объяснять бы почему. Он подозревал, что в этот момент больше всего ей хотелось развернуться и убежать, но, очевидно, она не могла найти для этого подходящего предлога, поэтому все еще стояла в дверях.

— Привет… Марко, да? — наконец сказала Дивина. Она выдавила из себя улыбку, потом перевела взгляд на Мэдж, и ее улыбка стала более естественной, когда она сказала: — Было бы неплохо, но Хэл остановил меня на моем пути сюда. Подагра гораздо лучше, и он попросил меня присоединиться к нему и Карлу в городе, чтобы отпраздновать это. Мне бы не хотелось, чтобы старик лишился последнего зуба. Я просто зашла сказать, что собираюсь отказаться от нашего обычного кофе, чтобы пойти с ними.

«Поправка, она все-таки придумала оправдание», — подумал Маркус. Он не знал, сколько из того, что она сказала, было ложью. Но он был уверен, что она не собиралась присоединяться к Хэлу и Карлу в городе, когда впервые вошла в трейлер. На самом деле он был совершенно уверен, что именно его присутствие заставило ее уйти… Что ж… в эту игру можно играть вдвоем. — О, я не думаю, что тебе следует сопровождать этих двоих в одиночку, — пробормотал он с притворным беспокойством. Я подозреваю, что когда они напьются, с этими двумя старыми чудаками будет трудно справиться. Может, мне пойти с вами тремя?

— О, это замечательная идея, — вмешалась Мэдж, когда Дивина начала качать головой. — Я бы беспокоилась о тебе в противном случае, Дивина, но с Марко, который присматривает за тобой, я бы чувствовала себя намного лучше.

На мгновение Маркус был уверен, что мадам Дивайн откажется, но через мгновение ее плечи поникли. Однако выражение ее лица не было побежденным, а застывшим от гнева, когда она сказала: — Прекрасно. Пойдем.

— Зайди, когда вернешься, если свет еще горит, — весело крикнула Мэдж, совершенно не замечая волн гнева и негодования, исходящих от Дивайн, которая пробормотала что-то утвердительное и повернулась, чтобы снова открыть дверь трейлера.

Маркус одарил Мэдж особенно теплой улыбкой и вышел вслед за мадам Дивайн. Он сразу понял, что женщина имела в виду сватовство, когда пригласила его в трейлер сегодня вечером. В конце концов, он мог читать ее мысли, и, поговорив с ним сегодня утром и посмотрев, как он работает, она решила, что он вполне приличный парень — красивый, крепкий и трудолюбивый… хорошая пара для нашей Дивины, как она думала о женщине. Конечно, его не интересовала подстава, но она хорошо сработала с его намерением подобраться поближе к мадам Дивайн и выяснить, была ли она Башей Аржено, женщиной, которую его попросили найти.

Маркусу с трудом верилось, что мадам Дивайн может быть той Башей, которая сбежала с Леонисиусом Ливием. Не после того, как прочитал мысли Мэдж. Он нашел там много уважения и привязанности к гадалке. Но потом он обнаружил то же самое в большинстве мыслей карни, которые читал в тот день. Казалось, что мадам Дивайн, или Дивина, как ее называли большинство карни, держалась несколько высокомерно, но всегда была рядом, чтобы помочь, когда они приезжали в новый город, когда ей не нужно было этого. Она всегда была рядом, когда кто-то нуждался в помощи, даже иногда до того, как сам человек знал, что нуждается в этой помощи.

Из того, что он узнал в тот день, он знал, что Дивина была на этом карнавале в течение двух лет. За это время она заслужила уважение и симпатию большинства здешних жителей. Те немногие, кому она не нравилась или, по крайней мере, не вызывала уважения, похоже, имели на нее зуб. Одна женщина ревновала, потому что была уверена, что мужчина, которым она интересуется, интересуется Дивина, в то время как другой не нравилось, что все остальные так высоко ценят мадам Дивайн, и чего она хотела только для себя.

Были еще двое мужчин, с которыми он столкнулся сегодня, и у них не было очень лестных мыслей по отношению к этой женщине. Одним из них был карнавальный Ромео, который переспал почти со всеми женщинами в этом наряде со всеми незамужними и несколькими замужними. Но когда он начал приставать к Дивине, она без обиняков сбила его с ног.

Другим человеком, которого он встретил в тот день с нелестными мыслями о Дивине, был человек по имени Пол. Он и его подружка Кэти какое-то время работали в цирке. Пол, очевидно, был хорошим работником до недавнего времени, пока не начал выпивать. К несчастью, он имел привычку избивать Кэти всякий раз, когда напивался, что становилось для него привычным делом. Недавно мадам Дивайн остановила его. Она оторвала его от девушки, сломав при этом запястье, возможно, намеренно, по скромному мнению Маркуса. Затем она объяснила, что если Пол снова причинит вред Кэти или любой другой женщине из карни, она сломает ему оба запястья. С тех пор Пол умудрялся не бить Кэти, но знал, что это лишь вопрос времени, когда он поскользнется и ударит ее… и тогда мадам Дивайн сдержит свое обещание… и это чертовски его пугало.

Пол не просто не любил мадам Дивайн, он ее боялся, а это было опасно. По опыту Маркус знал, что страх может заставить людей делать глупости, и, судя по мыслям, промелькнувшим в голове Пола в тот день, рано или поздно он совершит какую-нибудь глупость. В тот день, пока Маркус работал с ним, этот человек наслаждался несколькими неприятными фантазиями, такими, как застать Дивину врасплох ночью, ударить ее битой по голове, чтобы вырубить, а затем забить до смерти, чтобы она больше никогда не могла ему угрожать. Пока они остаются фантазиями, все будет хорошо. Но фантазируйте о чем-то достаточно часто, и вы можете набраться смелости, чтобы попробовать это в реальной жизни. Маркус подозревал, что Пола ждет большой сюрприз, если он окажется настолько глуп, чтобы осуществить свою фантазию. Избиение не убьет Дивину, но ее ярость от попытки Пола будет чем-то примечательным. Маркус был уверен в этом. Этому человеку повезет, если ему это сойдет ему с рук. Она, вероятно, переломает ему все кости, и Маркус не будет ее винить.

— Перестань пялиться на мою задницу. Я чувствую, как твои глаза сверлят меня сзади. Если ты идешь со мной, иди рядом.

Маркус моргнул, услышав эти слова мадам Дивайн, когда она уводила его от трейлера Хоскинсов, а затем снова моргнул, осознав, что действительно смотрел на нее сзади. «Ха, — подумал он. — Это было что-то новенькое… но это был прекрасный вид. Ему нравилось, как ее юбки раскачивались из стороны в сторону вокруг бедер сзади с каждым шагом. И эти сапоги. Черт, они…»

Его мысли резко оборвались, когда Дивина остановилась, повернулась и сердито посмотрела на него. Затем она указала пальцем на землю рядом с ней в молчаливом требовании. Подавив улыбку, Маркус подошел к ней и остановился, изогнув бровь. — Я думал, ты любишь внимание. Разве не поэтому ты носишь монеты на шарфовой юбке?

— Не твое внимание, — мрачно заверила его Дивина, и повернулась, чтобы идти дальше. Мгновение спустя он понял, что она ведет его к своему трейлеру. Неужели она собирается вытащить машину из этого беспорядка? Господи, с одной стороны была дорога, с другой — трейлер с сахарной ватой, а спереди — задний двор. Задний двор представлял собой лабиринт машин, через который она никак не могла проехать. «Он должен сказать ей, что у него есть машина, и отвести ее к внедорожнику, который дал ему Люциан», — подумал Маркус. Машина была припаркована на стоянке у ворот, там, где он ее оставил. Однако прежде чем он успел сделать предложение, она остановилась рядом с большим, слегка выступающим прямоугольником вдоль борта трейлера, который он до сих пор не заметил. Дивина откинула небольшой клапан, открыв набор пронумерованных кнопок. Она набрала код и отступила назад, когда боковая панель немедленно открылась, открывая мотоцикл.

Пока Маркус стоял, разинув рот, Дивина отстегнула двухколесную повозку, откинула узкий пандус на конце и поставила ее на землю. Установив подставку для ног, чтобы удержать его в вертикальном положении, она повернулась, достала два шлема и снова нажала кнопку, закрывая панель.

Маркус взял шлем, который она протянула ему, и надел его, наблюдая, как она надевает свой. Но его намерение завязать подбородочный ремень умерло быстрой смертью, когда она отвлекла его, наклонившись вперед. Его глаза расширились от удивления, глядя на ее ягодицы, когда она ухватилась за подол юбки и туго натянула ткань. Только когда она выпрямилась с тряпкой в руке и заправила ее за пояс юбки, он понял, что она делает. Потом перекинула ногу через мотоцикл, завела мотор, прибавила оборотов и повернулась к нему. — Ну?

— Хорошо, — пробормотал он, быстро застегивая шлем, который она ему дала. Похоже, она была за рулем. Ад. Мотоцикл. Он надеялся, что она знает, как управлять этой проклятой машиной.

Глава 3

В тот момент, когда Марко уселся на мотоцикл позади нее и обнял за талию, Дивина поняла, что совершила ошибку. У нее и раньше были случайные пассажиры на мотоцикле, как мужчины, так и женщины, но на этот раз это было неприятно интимно. Мужчина прижимался грудью к ее спине, и Дивина чувствовала, что его руки лежат у нее под грудью. Она чувствовала себя в его объятиях, и это было то, чего она не испытывала уже довольно давно, если вообще когда-либо испытывала. Однако кроме как толкнуть его локтем и, возможно, застать врасплох и заставить слететь с мотоцикла, она мало что могла с этим поделать, поэтому Дивина изо всех сил старалась не обращать внимания на собственный дискомфорт и сконцентрировалась на вождении.

Карнавал Хоскинса приезжал в Бейкерсфилд, штат Калифорния, каждый год. Дивина бывала в городе и раньше, но не только с этим карнавалом. Она знала место, о котором говорил Хэл. «Макмерфи» был здесь в течение долгого времени. Не то чтобы Дивина ужинала в этом заведении, но она проезжала мимо и хорошо помнила. Много лет назад это была «Таверна Макмерфи». Теперь это был ирландский паб и спорт-бар «Макмерфи». Она не знала, перешел ли он из рук в руки и был ли отремонтирован, или владельцы просто сменили название. Однако она знала, где он находится, и нашла его довольно легко. Не прошло и десяти минут, как она с облегчением остановила мотоцикл и с некоторым нетерпением подождала, пока Марко сойдет на землю, а потом поставила подножку и сошла сама.

Дивина, стараясь не смотреть на Марко, сняла шлем и быстро расправила юбку, чтобы она снова упала на ноги. Она все еще чувствовала тепло там, где его тело прижималось к ее спине, и это раздражало ее. Вздохнув, она воспользовалась замком шлема, чтобы закрепить свой шлем, затем взяла тот, что протянул Марко, и закрепила его. Решительно не обращая на него внимания, Дивайн направилась к входу в паб, но услышала, что он идет следом.

С заходом солнца день стал прохладнее, но жара все еще стояла около восьмидесяти пяти градусов. Однако в пабе был кондиционер, и волна холодного воздуха, ударившая их, когда они вошли, была облегчением. Дивина задержалась в дверях, наслаждаясь прохладным воздухом, прежде чем переключить внимание на поиски Хэла и Карла.

— Я их не вижу, — заметил Марко, наклонившись к ее уху, чтобы перекричать какофонию голосов в комнате.

Дивина подавила дрожь, когда его дыхание коснулось ее кожи. Игнорируя это ощущение, она просто огляделась и нахмурилась. Она их тоже не видела. — Хэл определенно сказал «Макмерфи». Он сказал, что пробовал их ребрышки в прошлом году и хочет их снова.

— Привет. Чем могу помочь? Вы выглядите так, будто кого-то ищите.

Дивина взглянула на подошедшую бойкую девушку. У нее были длинные каштановые волосы, собранные в хвост, и она прижимала к груди пустой поднос. Дивина не могла не заметить, что она тоже оценивающе смотрит на Марко, ожидая ответа.

— Мы ищем наших друзей, — сказала Дивина, привлекая к себе внимание девушки. — Пару джентльменов постарше. На вид грубоватые и загорелые, один без зубов, другой без волос.

— О да, конечно, — девушка кивнула, улыбаясь, ее конский хвост развевался, когда она повернулась к Марко. — Они здесь. Я посадила их…

Она перевела взгляд с Марко на столик в углу и нахмурилась, обнаружив, что он пуст. — Я посадила их туда пару минут назад. — Она быстро огляделась, улыбнулась и пожала плечами. — Наверное, они вышли во внутренний дворик покурить.

— Возможно, — согласилась Дивина, вспомнив, что Хэл и Карл курили. Многие карни делали это.

— Ну, вы можете поискать их во внутреннем дворике или посидеть и подождать, если вы друзья. Они, вероятно, не задержатся. Я видела, как их официантка разговаривала с ними сразу после того, как я посадила их. Они, вероятно, заказали напитки и взяли меню, но еще не заказали еду.

— Мы подождем за столом, — объявил Марко, беря Дивину под руку. Она не возражала. Дивина не хотелось выходить в дымящийся внутренний дворик. Она даже не хотела быть здесь. Она пришла только для того, чтобы избежать встречи с мужчиной, который сопровождал ее. Лучшие планы и все такое. Если бы не этот мужчина, она могла бы сейчас сидеть в трейлере Мэдж, расслабляясь под гул разговоров. «Проклятый человек», — раздраженно подумала она.

Устроившись на стуле, который он выдвинул для нее, Дивина взяла меню, чтобы не смотреть на него.

— Ты ешь?

Напрягшись, она взглянула поверх меню на Марко, который устроился в кресле напротив нее. Вместо ответа, она спросила: — А ты?

Он замялся на секунду, а затем сказал: — По случаю.

Дивина равнодушно пожала плечами и снова опустила взгляд в меню.

— Так… ты бессмертная…

Это привлекло ее внимание; Дивина пристально посмотрела на него, а затем огляделась вокруг, чтобы убедиться, что никто не слышал его комментария. Никто, казалось, не обращал на них внимания.

— А я — бессмертный, — продолжал он.

— Ради бога, — огрызнулась она, глядя на него. — Ты знаешь, что не стоит говорить о такой ерунде на людях.

— Никто не слушает, — успокаивающе сказал Марко, а затем наклонил голову и спросил: — От чего ты бежишь?

Дивина напряглась в кресле. — Почему ты думаешь, что я от чего-то бегу?

— О, я не знаю, — сказал он с усмешкой, — может быть, тот факт, что ты прячешься на карнавале?

— Если бы я пряталась, то работала бы там, где сотни людей не видели бы меня каждый день, — сухо сказала она. — Я работаю на ярмарке, потому что мне там очень хорошо живется.

— Читая судьбы людей?

В его голосе не было осуждения, но Дивина почувствовала, как напряглась, защищаясь. — Я не читаю их будущее и не претендую на это.

— Верно. Ты определяешь их будущее, — тихо сказал он.

Дивина кивнула. Это было тонкое различие, но очень важное для нее. — Я читаю их мысли и определяю их будущее. Или иногда я читаю мысли тех, кто сопровождает их в мой трейлер, и использую то, что я там узнаю, чтобы определить будущее клиента.

— Как того мужа, который планировал убить жену ради страховки? — спросил Марко. — Должно быть, муж сопровождал ее к тебе, когда в их городе был карнавал, и ты узнала, что он планировал прикончить ее ради страховки.

Дивина кивнула.

— Значит, ты используешь свои бессмертные способности, чтобы помогать смертным, — торжественно произнес он.

Дивина почувствовала, что расслабляется. Как бы она ни старалась не обращать на это внимания, отношение, с которым она часто сталкивалась с горожанами по поводу карни, беспокоило ее. Большинство людей приходили на карнавалы просто повеселиться и не выносили суждений, но было много людей, которые думали, что все карни — подонки, мошенники и воры. Что она мошенница и воровка, ворует деньги у глупых людей, которые верят в предсказателей и прочую чепуху.

Дивина не предсказывала и никогда не утверждала, что предсказывает судьбу. Тем не менее, она старалась помочь тому, кого читала, чем могла. Редко удавалось спасти жизнь, как было с женой Аллена, но ей нравилось думать, что она внесла свой вклад в здоровье и благополучие других. Она могла довольно часто чувствовать запах болезни на смертном. У не диагностированных диабетиков был сладкий запах, в то время как у раковых был слабый, но отчетливый, болезненно сладкий запах гнили. Она также слышала скрежет легких или бронхов, прерывистое или нерегулярное сердцебиение, быстрый или медленный пульс и т. д. Было много проблем со здоровьем, которые она могла распознать, диагностировать и посоветовать клиенту проверить.

Дивина также быстро читала мысли тех, кто сопровождал каждого клиента, иногда находя там полезную информацию, например, изменяющего мужа, проблемного друга, ребенка с опасной тайной, которую нужно было раскрыть, или оскорбления, о которых они предпочитали молчать. Кроме того, она могла читать мысли клиентов и знать, когда они собираются сделать что-то глупое, незаконное или отчаянное, и посоветовать им, не делать этого. Часто их шока от того, что она знала, о чем они думают или планируют, было достаточно, чтобы вернуть им здравый смысл.

Дивина пыталась помочь людям в обмен на деньги, которые они платили. Она не просто брала деньги и пустилась в разглагольствования о встрече с высоким, темноволосым, красивым незнакомцем и о том, как хорошо жить. Она пыталась помочь. Так было всегда.

— Да, я использую наши способности, чтобы попытаться помочь смертным, — наконец сказала Дивина. — И мне за это платят. Я не стыжусь этого.

— Значит, ты не прячешься и не убегаешь от чего-то?

Дивина нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Она хотела сказать «Нет», но вместо этого спросила: — Потому что ты убегаешь или прячешься от чего-то?

Марко поморщился и с улыбкой откинулся на спинку стула. — Туше.

— Ты не ответил на вопрос, — заметила она.

— Ты тоже, — сразу ответил он.

Некоторое время они оба молчали, потом Марко подался вперед и спросил: — Ты хотя бы скажешь мне свое настоящее имя?

— Мадам Дивайн для незнакомцев, а Дивина для моих друзей, — ответила она и снова подняла меню.

— Дивина — твое настоящее имя? — подозрительно спросил он.

— А Марко — твое? — возразила она, слепо глядя на раздел с закусками.

После паузы он спросил: — Сколько тебе лет?

Дивина раздраженно швырнула меню на стол. — Это просто невежливо.

— Да, это так, — объявил смеющийся голос, привлекая их внимание к симпатичной маленькой блондинке, которая только что остановилась у их столика. Кажется, их официантка. — Никогда не спрашивайте леди, сколько ей лет, — с улыбкой напомнила она Марко. По крайней мере, если вы наслаждаетесь своей мужественностью и хотите сохранить ее нетронутой.

Губы Дивины слегка дрогнули, но тут же расплылись в улыбке, когда у Марко от слов девушки отвисла челюсть.

— Спасибо, — сказал Дивина официантке. — Ты получишь большие чаевые.

— Только если ты платишь, — проворчал Марко, но в его глазах было веселье и досада, когда он взглянул на Дивину и пробормотал: — Извини. Я не подумал.

— Очевидно, — сухо ответила Дивайн, продолжая улыбаться.

Официантка рассмеялась и наклонила голову. — Принести вам что-нибудь, ребята?

— Ах. — Дивина опустила взгляд на меню, которое она якобы изучала. Ей очень хотелось что-нибудь заказать. Она собиралась дать девушке чаевые. Проблема была в том, что она не ела. По крайней мере, не целую вечность. Она даже не пила, разве что пила чай в компании смертных, а те, что не пила, держала перед лицом, время от времени прижимая ободок ко рту. «Наверное, это полезно для пор», — подумала она, хмуро глядя в меню. Через мгновение она вздохнула и виновато улыбнулась девушке. — Вообще-то, может, подождем возвращения Хэла и Карла.

— О, к вам придут друзья? — спросила девушка.

— Думаю, они уже здесь. Двое мужчин постарше, один лысый, а у другого нет почти всех зубов? — сказала она, надеясь подтолкнуть память девушки. — Молодая леди, которая встретила нас у двери, сказала, что они сидели здесь и, возможно, вышли во внутренний дворик.

— О нет, они ушли, — сказала блондинка, выглядя довольно разочарованной, рассказывая эту новость. — Они хотели дубовые копченые ребрышки, но мы подаем их только по воскресеньям. Они сказали, что тогда могут вернуться в воскресенье, а сейчас хотят уйти к своим бутылкам и койкам… Что бы это ни значило, — сухо добавила девушка.

Дивина едва заметно улыбнулась. Это означало именно то, что звучало: двое мужчин вернулись к своим койкам в трейлерах, где их ждали бутылки с выпивкой. Она не стала объяснять, но сунула руку в карман юбки и вытащила десятку. Поставив ее на стол, она улыбнулась девушке и встала. — Спасибо тебе.

— О, вы не должны… — запротестовала девушка, поднимая десятидолларовую купюру, чтобы вернуть ее.

Дивина отмахнулась. — Я ценю эту информацию. Мы могли бы немного подождать, а потом я бы забеспокоилась о том, что стало с нашими друзьями. Оставь это.

Похлопав девушку по плечу, она направилась к двери, чувствуя, что Марко следует за ней.

— Бутылки и койки? — спросил Марко. — Насколько я понимаю, это означает…

— Обратно на карнавал, — кивнув, закончила Дивина. — У Хэла и Карла есть койки в бараках. — Она пожала плечами и добавила: — Ужин в ресторане стоит дорого. Если им нужны ребрышки, они, вероятно, не могут позволить себе тратить деньги и сегодня.

— Да, я заметил, что на ярмарке платят паршиво, — сухо заметил Марко.

— Хуже, чем паршиво, — весело согласилась Дивина. — Что заставляет меня задуматься, зачем тебе это нужно. Конечно, ты мог бы найти работу в другом месте?

— Конечно, могу, — уклончиво согласился он. — Но это казалось забавным.

— Хм, — с сомнением произнесла Дивина, сомневаясь, что есть что-то забавное в том, чтобы устанавливать аттракционы и торговать корн-догами.

— Я так понимаю, ты работаешь лучше, чем рабочие? — спросил Марко, когда они вышли во влажную ночь. Это было все равно, что войти в сауну или наткнуться на горячее мокрое полотенце. Честно говоря, жара на прошлой неделе была ужасной, но влажность была еще хуже — стена страдания, которая окутывала их, куда бы они ни пошли. Она будет рада, когда пройдет лето и вернется осень с ее более мягкими температурами.

— Полагаю, это тоже грубый вопрос, — неожиданно пробормотал Марко, и Дивина поняла, что он все еще ждет ответа. Она хотела просто сказать «Да это было грубо», но потом передумала.

— У меня есть свой трейлер, и мне не нужно нанимать парней, — тихо сказала она, направляясь к мотоциклу. — Я все делаю сама.

— Тебе не нужно платить Мэдж и Бобу за аренду помещения или что-то в этом роде? — удивленно спросил он.

— Раньше, — призналась она. — Но я стала для них чем-то вроде приманки, а потом стала оказывать помощь в найме местных жителей, когда мы приезжали из города в город, отсеивая смутьянов, преступников и тому подобное. На второй год я помешала им нанять парня, который оказался в списке самых разыскиваемых ФБР преступников. Они были так благодарны, что решили больше не заставлять меня платить за аренду в качестве благодарности.

— Да, кто-то упоминал об этом сегодня утром, когда меня нанимали, — тихо сказал Марко. — Не то что ты помешала им нанять кого-то из разыскиваемых преступников, а то, что ты обычно помогаешь с наймом, — объяснил он и добавил: — Но тебя там не было.

Это был вопрос, независимо от того, спросил он об этом или нет. Когда они подошли к мотоциклу, Дивина просто сказала: — У меня были личные дела, и я вернулась на ярмарку только перед самым открытием.

Марко не был настолько груб, чтобы прямо спросить, что это за дело, и молчал, пока Дивина открывала шлемы и протягивала ему один. Она надела второй, подоткнула юбку, села на мотоцикл и завела его. На этот раз ей не нужно было говорить ему, чтобы он садился. Едва она завела двигатель, как Марко скользнул на сиденье позади нее, обхватив ее за талию.

— Мне бы это понравилось, — сказал он ей на ухо, стараясь перекричать шум мотора.

Дивина ничего не ответила, просто завела мотор и направилась обратно к карнавалу. Это путешествие было полным и абсолютным провалом. Она не только не избежала его присутствия, но и знала о нем не больше, чем раньше. На самом деле, он узнал о ней больше, чем она. Не то чтобы он многое узнал. По крайней мере, она надеялась, что он этого не сделал, и гадала, может ли Марко ее понять.

Дивина очень надеялась, что он не сможет прочесть ее мысли. Конечно, если бы он прочитал, кто она, он бы уже что-нибудь сказал или сделал? Она беспокоилась об этом до конца поездки. К тому времени, когда они добрались до карнавальной площадки, ей уже не терпелось уйти от этого человека и подумать. Дивине было трудно сосредоточиться, когда его руки были на ней, а тело прижималось к ней. Наверное, она просто не привыкла к физическому контакту. Это отвлекало.

Дивина направила мотоцикл по пустой дороге, но не направилась к своему трейлеру, а свернула на полпути между чертовым колесом и одним из игровых киосков, чтобы объехать его с другой стороны. Это было место, где располагались бараки и где, как она предполагала, остановился Марко, если у него не было какого-нибудь жилья в городе.

Она остановила мотоцикл у первого из бараков и уперлась ногами в землю по обе стороны от мотоцикла, чтобы удержать его в вертикальном положении, но оставила мотор включенным, пока ждала, когда Марко слезет. После некоторого колебания он подчинился, и она сразу почувствовала облегчение. Когда он подошел к ней и сказал что-то, чего она не расслышала, Дивина решила, что это, вероятно, была благодарность за поездку, или, по крайней мере, она хотела, чтобы это было так. Желая поскорее убраться отсюда, она просто кивнула, а затем направила мотоцикл вперед, вдоль внешней стороны парковки, к своему трейлеру. Оказавшись там, она бросила подножку и сняла шлем, когда слезла с мотоцикла.

Она уже собиралась нажать кнопку, чтобы открыть боковую панель и убрать мотоцикл, когда услышала глухой удар. Похоже, он доносился из ее фургона. Сделав паузу, Дивина прислушалась и услышала звон. Она положила шлем на сиденье мотоцикла и направилась к двери. Она поднялась на две ступеньки и бесшумно проскользнула внутрь.

В занавешенной зоне, где она принимала клиентов, никого не было. Дивина подошла к окну, потянулась к занавеске и отодвинула ее в сторону, чтобы заглянуть внутрь, но в гостиной и на кухне тоже никого не было. Она не слишком удивилась. Панель, на которой она держала мотоцикл, находилась за пределами спальни. Медленно выдохнув, она прошла через гостиную, потянулась к двери в спальню, но остановилась, услышав за спиной шорох. Прежде чем она успела повернуться, в голове взорвалась боль, а затем погас свет.

Глава 4

Маркус отодвинулся в сторону, чтобы не столкнуться с группой молодых карни, направлявшихся к баракам. Очевидно, они праздновали конец первого дня в новом городе. Каждый из них казался тремя простынями на ветру. Однако с момента закрытия прошло не так уж много времени, так что они, должно быть, загоняли выпивку обратно. Но, с другой стороны, у них не было времени, чтобы расслабиться. Когда они закрылись, была полночь, а утро наступило рано.

С этой последней мыслью Маркус прибавил скорость, направляясь к трейлеру Дивины. Женщина не только не ответила ему, когда он сошел с мотоцикла и спросил, собирается ли она вернуться к Мэдж, но и так торопилась уйти от него, что ушла, не забрав шлем. Что было довольно удручающе, когда он думал об этом, потому что, в то время как она, казалось, стремилась избежать его общества, его чувства были прямо противоположны. Маркус наслаждался их короткой прогулкой в ресторан. Он наслаждался словесной перепалкой с ней, но еще больше он наслаждался поездкой в ресторан и обратно, его руки были на ней, его грудь прижималась к ее спине. Это был бодрящий опыт.

— Эй, Марко!

Повернув голову, он молча посмотрел на приближающегося человека. Такой же высокий и почти такой же широкий, как он сам, Чэпмен был владельцем аттракциона, который Маркус помогал устанавливать в тот день, когда его наняли, а также киоска с корн-догами, где они с Кевином провели остаток дня. Формально Чэпмен был его боссом, хотя нанимал его Боб Хоскинс, владелец карнавала. Маркусу показалось немного странным, что Хоскинс настаивает на найме для всех, даже для независимых владельцев аттракционов. По крайней мере, до тех пор, пока не прочитал его мысли. Оказалось, что местный житель, которого они наняли для работы на ярмарке в одном из городов года три назад, слишком любил детей. Он выманил маленькую девочку с центральной аллеи, пока ее мать отвлеклась, и отвел ее к койкам на заднем дворе. Обычно днем там никого не было. К счастью, в тот день карни во время перерыва вернулся на свою койку, чтобы что-то взять, и увидел, как мужчина ведет девочку на одну из коек. Он вмешался.

К несчастью, он не успел вернуть ее обратно до того, как мать заметила пропажу девочки и подняла шум. Вызвали полицию, и, хотя именно карнавал спас маленькую девочку и избил местного временного работника, карнавал и взял на себя ответственность. Это попало в заголовки, как «работник карнавала похищает местного ребенка», а не «местный, нанятый в качестве временного работника карнавала, похищает местного ребенка».

Очевидно, после этого посещаемость упала, и Боб Хоскинс и его жена Мэдж едва не разорились, прежде чем бизнес начал медленно восстанавливаться. Именно тогда Боб Хоскинс настоял на том, чтобы отныне он брал на себя всю работу. Вскоре после этого мадам Дивайн присоединилась к ним и предложила свою помощь в проверке кандидатов. Она, очевидно, отсеяла несколько плохих работников, когда присоединилась к шоу, предупредив Боба и Мэдж, что этот затеял что-то нехорошее, или что другой ворует. Но она также начала присутствовать на всех собеседованиях, и Боб Хоскинс принимал решения, основываясь на ее мнении.

По крайней мере, до сегодняшнего утра. По мнению Боба, вскоре после того, как они прибыли на карнавал в четыре часа утра, ее отвлекли личные дела, и она сказала, что вернется к тому времени, когда Боб начнет собеседование, но этого не произошло. Боб неохотно приступил к собеседованию, думая, что вычеркнет самое худшее и очевидное и попросит остальных прийти на второе собеседование, когда вернется мадам Дивайн.

По крайней мере, таково было его намерение. Однако Маркус не хотел, чтобы женщина, которая как он подозревал, была Башей Аржено, читала его мысли и знала, что он здесь, чтобы выяснить, не она ли разыскиваемая преступница. Поэтому он проскользнул в сознание этого человека, вложил в него бунтарскую мысль, что он не нуждается в ее помощи, что он работал в этом бизнесе много лет, что он отличал хороших людей от плохих. В конце концов, он не нанимал человека, похитившего девушку, он мог сам принять решение… по крайней мере, в случае Маркуса.

Мэдж Хоскинс была несколько озадачена решением мужа нанять Маркуса, не предупредив Дивину, но легкий толчок со стороны Маркуса помог ей принять его предложение, и она вместе с ним просмотрела бумаги и подписала контракт, когда Боб передал его ей. Судя по тому, что Маркус прочитал в мыслях Мэдж этим вечером, прежде чем появилась Дивина, Дивина ничего не сказала о том, что Боб нанял Маркуса. Но тогда у нее не было такой возможности. Она вернулась как раз в тот момент, когда карнавал открыл ворота, и бросилась к своему фургону, чтобы поставить табличку и переодеться. За исключением двух или трех перерывов, когда она расспрашивала о Марко, она почти все время работала, за исключением тех нескольких минут, когда мистер, который хотел убить жену ради страховки, чтобы сбежать с секретаршей, напал на нее.

— Земля вызывает Марко? Ты хоть слышал, что я сказал?

Маркус моргнул, когда Чэпмен помахал рукой перед его лицом, затем поморщился и с досадой покачал головой. — Извини. Наверное, я немного устал.

— Я вижу. Похоже, ты спал на ходу, — весело сказал Чэпмен, а затем мягко пожал плечами и сказал с пониманием: — Мы работаем долгие дни. К этому нужно привыкнуть.

— Да. Могу себе представить, — пробормотал Маркус.

— Почему бы тебе не пойти поспать. Нам нужно проверить аттракционы перед завтрашним открытием, и я подумал, что ты напрасно тратишь время на киоск с корн-догами. Думаю, тебе стоит завтра поработать с аттракционом «Тилт».

Маркус поднял брови. — Разве это не работа Стэна?

— Да, но мне только что позвонили. Стэн поднял шум в городе и теперь в тюрьме. Не знаю, когда его выпустят, — мрачно сказал Чэпмен и устало провел обветренной рукой по редеющим волосам. Позволяя своей руке упасть обратно на свою сторону, он покачал головой. — Я еще не знаю всей истории, но Стэн жуткий пьяница. Возможно, он убил не того человека, сына мэра или что-то в этом роде. Если так, то он может пробыть здесь день или два, и я останусь без работы. Одна из девушек будет управлять стойкой с корн-догами, так что завтра ты поможешь мне с аттракционом «Тилт». Я буду обучать тебя, прежде чем мы откроемся, — криво усмехнулся он. — Ты кажешься умным для разнообразия, и это хорошо. Обычно зелененькие, которых мы нанимаем, либо глупы, либо ленивы, либо медлительны, а ты не из таких. У тебя не должно быть никаких проблем с наклоном вниз. А теперь иди спать.

Маркус кивнул, но мужчина уже уходил, его мысли, без сомнения, были заняты следующей проблемой. Чэпмен даже не разговаривал с Маркусом, а только рассказывал, как все будет. Он казался личностью типа А, постоянно находящейся в состоянии стресса. Маркус прикинул, что при такой скорости мужчина, которому на вид было лет пятьдесят, вряд ли доживет до шестидесяти, а на вид ему уже было лет пятьдесят. Эта мысль заставила Маркуса окинуть взглядом заднюю стоянку, отмечая людей, пробирающихся туда или сюда. Он заметил, что большинство людей здесь выглядели старше своих лет, как мужчины, так и женщины. Если они выглядели на пятьдесят, то, вероятно, им было сорок. Эта жизнь казалась тяжелой для всех, как для мужчин, так и для женщин. «Хотя это делает людей интересными», — подумал он, направляясь к фургону Дивины.

Проходя между ее фургоном и оградой, Маркус заметил, что мотоцикла нигде не видно. Панель была закрыта. «Должно быть, она уже убрала его», — подумал он, поднимаясь по лестнице, чтобы постучать в дверь.

Он повернулся и посмотрел на середину аллеи, ожидая ответа. Странно было видеть ее такой пустой и безмолвной. Это было похоже на город-призрак, различные аттракционы и ларьки были просто темными тенями на фоне ночного неба. Это было жутковато, правда. Он повернулся, чтобы снова постучать в дверь, но остановился, заметив, что в верхней части окна нет света.

Нахмурившись, он сошел со ступенек, отошел в сторону и посмотрел вдоль трейлера. Ни в одном из окон не горел свет. Женщина не только успела вернуться и убрать мотоцикл, она уже легла спать. Или она еще не вернулась, понял он. «Может быть, она вернулась к Мэдж», — подумал он, и решил побродить там и все узнать.

Звук громких голосов разбудил Дивину, и она открыла глаза, но тут же снова закрыла их, когда боль пронзила зрачки и пульсирующую голову. Боже милостивый, у нее было такое чувство, будто кто-то распилил ей череп.

На мгновение она была настолько поглощена мучительной болью, что не обратила внимания на крики в комнате. Однако через мгновение боль немного утихла. Она все еще была, но теперь стала тупой пульсирующей болью, которую она могла бы вынести, если бы не двигалась, не открывала глаза и не дышала слишком тяжело. Лежа совершенно неподвижно и неглубоко дыша, она ждала, когда боль пройдет, и постепенно начала осознавать, о чем идет речь.

— … должны быть разумными. Когда мальчики сказали, что она развлекается со шпионом Аржено, мне пришлось приказать привести ее.

— Она не резвилась с ним, Абби, — произнес голос, в котором она узнала своего сына Дамиана. — Она искала с ним своих смертных друзей. Она не хотела брать его с собой и даже не знает, кто он такой! Ты сам мне это говорил.

— Да, но я знаю это только потому, что читаю ее мысли, — возразил первый мужской голос. «Абаддон», — подумал Дивина, когда мужчина продолжил, — мальчики не могут читать ее мысли, они слишком молоды. Я единственный, кто может читать твою мать.

— И ты велел им проломить ей череп и притащить сюда? — с отвращением спросил Дамиан.

— Я велел им вырубить ее и вернуть, — спокойно поправил он. — Они немного… энергичны в своих усилиях.

— Они проломили ей череп, Абби!

— Они боялись ее, поэтому ударили ее немного с большей силой, чем необходимо, — успокаивающе сказал мужчина.

— С большей силой? — с отвращением фыркнул Дамиан. — Нам понадобились три девушки, давшие ей достаточно крови, чтобы исцелиться. Теперь мы должны найти остальных. — После паузы он спросил: — Какие мальчики шпионили за ней? Я хочу, чтобы их наказали.

— Я послал их за девушками. Все будет хорошо. Позволь мне, — настаивал Абаддон.

— Как ты справился с этим? — резко спросил Дамиан. — Какого черта они шпионили за ней без моего разрешения? Я не позволю тебе и мальчикам делать что-то за моей спиной.

— Похоже, тебе нравилась та маленькая блондинка, с которой ты развлекался. Я не хотел прерывать вас и беспокоить этим, поэтому я взял на себя смелость послать пару парней присмотреть за Башей. Я беспокоился, — быстро добавил он. — Поскольку Люциан послал за ней шпионов, я подумал, что будет лучше, если кто-то окажется поблизости и поможет, если она попадет в беду.

— Тащить ее сюда полумертвой — это не помощь.

— Она бессмертна, — терпеливо напомнил ему Абаддон. — Она не была близка к смерти. С ней все будет хорошо.

— Не благодаря тебе.

Раздался долгий вздох, и Абаддон поторопил его: — Иди, ты был с ней всю ночь. Тебе надо отдохнуть.

— Я не спал всю ночь из-за тебя, — обиженно сказал Дамиан, и его голос сорвался.

— Да, и я сожалею об этом, — сказал Абаддон, его голос стал слабее, когда двое мужчин, очевидно, вышли из комнаты. — Но, по крайней мере, мы знаем, что она не в сговоре с ними.

— Она — моя мать, Абби. Она никогда не будет действовать против меня.

— Я бы не был так уверен. Если она когда-нибудь узнает…

Что бы ни последовало за этим, оно было слишком тихим, чтобы Дивина могла его услышать. Она инстинктивно открыла глаза и повернула голову, чтобы снова их услышать, но в тот же миг ее снова пронзила агония. На этот раз она принесла с собой бессознательное состояние.

— Доброе утро, Марко.

Маркус оторвал взгляд от панели управления и приветственно улыбнулся Мэдж, когда она подошла. Прошлой ночью он пошел к трейлеру Хоскинсов, обнаружив, что Дивины там не было. Тем не менее, Боб и Мэдж уже встали, и он целый час сидел и разговаривал с ними, прежде чем вернуться к своему внедорожнику и отправиться в ближайший мотель, чтобы немного поспать перед возвращением на карнавал.

Ему нравились Хоскинсы, а им, очевидно, нравилась Дивина. Они не только прямо сказали ему об этом, но и он прочел это в их мыслях. Супруги не могли иметь собственных детей и имели склонность неофициально усыновлять младших членов своего карнавала. Дивина была одной из тех, кого они считали семьей. Если бы у них была дочь, они бы гордились, если бы она была как Дивина.

Хотя пара рассказала ему, по меньшей мере, сотню добрых дел, совершенных Дивиной, и столько же положительных личностных черт, которыми она обладала, Маркус ничего не узнал о прошлом Дивины до приезда на этот карнавал. Она, очевидно, не рассекала многого о себе, а они, как и большинство карни, не любопытствовали. Но то, что они знали о ней за последние два года, впечатлило их. Она не пила, не употребляла наркотики, не путалась под ногами. Она была тихой, делала свою работу и всегда была готова помочь другим.

По мнению пожилой пары, поначалу Дивина могла показаться сдержанной, но, когда они некоторое время были рядом с ней, стало ясно, что она заботлива и добра. Ей почти нечего было делать для своей работы предсказательницы, поэтому она всегда помогала другим устанавливать и сносить их собственные киоски или аттракционы. Она помогала им во время собеседования, как он узнал ранее, но также быстро помогала, если требовались роды или что-то еще, и была чертовски удобна в общении. Боб не думал, что есть что-то, чего она не может исправить. «Девчонка имела острый ум», по его мнению. Как будто она занималась этим делом гораздо дольше, чем позволяли ее годы.

Эта мысль заставила Маркуса улыбнуться. Мадам Дивайн могла выглядеть на двадцать пять, но она была бессмертна, и хотя он не знал, сколько ей лет, она могла быть «в деле» со времен первого карнавала. Это объясняет знания и умения, которые так удивили здешних смертных.

— Что ты сделал с нашей бедной Дивиной, когда вас не было дома прошлой ночью? — спросила Мэдж, возвращая его внимание к тому факту, что пожилая женщина подошла к нему, и что, пока она улыбалась, в ее глазах было беспокойство.

— Что вы имеете в виду? — удивленно спросил он.

— Ну, обычно она встает с петухами. Клянусь, девочка спит не больше пары часов в сутки. Но, насколько я могу судить, она еще не встала. Мы открываемся через полчаса, но ее трейлер закрыт, вывеска не вывешена, а когда я постучала, то не получила ответа.

Маркус нахмурился и посмотрел на трейлер Дивины.

— Может, она уже встала и ушла, — пробормотала Мэдж, тоже глядя в сторону трейлера. — Хотя я не знаю, куда она могла деться. У нее аллергия на солнце, как и у тебя, и она обычно держится поближе к трейлеру, когда не помогает кому-то.

Эта мысль, очевидно, напомнила ей о беспокойстве, которое она испытывала по отношению к нему, и она взглянула на навес, который был установлен над пультом управления аттракциона, и удовлетворенно кивнула. — Я рада, что Чэпмен нас выслушал и все устроил. Боб предупредил его, что может потерять тебя, если заставит работать на солнце.

— Спасибо, — пробормотал Маркус. Он беспокоился, когда Чэпмен упомянул о том, что ему придется крутить колесо. Что ж, ладно, его голова была слишком занята мыслями о Дивине, чтобы думать об этом прошлой ночью, но это определенно было у него на уме, когда он шел к внедорожнику этим утром. Солнце уже выглянуло из-за туч, и жар бил в землю. Он был рад, когда приехал и обнаружил, что Чэпмен установил для него навес.

— Ты видел ее сегодня утром?

Вернувшись к насущной проблеме, Маркус медленно покачал головой, а затем предположил: — Может, ей нужно было поехать в город?

— Это возможно, — сказала Мэдж, вздохнув. — Это редкость, но она иногда ездит в город за травами и всякой всячиной для своих естественных снадобий.

Марк колебался. Это было еще одно, чему он научился прошлой ночью. Дивина всегда предлагала естественные средства другим карни, когда они заболевали, что было очень ценно, так как большинство не могли позволить себе надлежащий медицинский уход. Иногда, однако, она даже, казалось, знала, что они больны раньше, чем сам человек, и все они учились слушать, если она говорила, что им нужно что-то сделать для своего здоровья. Все в карнавале любили или, по крайней мере, уважали ее за это.

— Тогда, вероятно, она там, — сказал Маркус, чтобы успокоить женщину.

— Да, — согласилась Мэдж, немного расслабившись. — Скорее всего, она вернется на мотоцикле как раз перед тем, как откроются ворота.

Маркус просто кивнул, снова окинув взглядом трейлер.

— Кстати об этом, думаю, мне лучше пойти к выходу и помочь билетершам собраться. — Она отвернулась и добавила: — Приходи вечером после закрытия, я тебя покормлю. Нам нужно поддерживать твои силы. Боб клянется, что ты работаешь больше, чем трое мужчин вместе взятые.

— Спасибо, — пробормотал Маркус, но его взгляд все еще был прикован к трейлеру, и после того, как она ушла, он отошел от панели управления и направился к машине. Дойдя до двери, он постучал, подождал, пока сосчитает до десяти, и, когда изнутри не донеслось ни звука, подергал ручку. Она не была заперта. Маркус поколебался, огляделся, чтобы убедиться, что никто не обращает на него внимания, и быстро скользнул внутрь.

— Привет? — крикнул он, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Занавеси были задернуты, в комнате не было света, но у него было хорошее ночное зрение, как и у всех бессмертных, и через мгновение оно включилось, и он оглядел небольшую комнату для консультаций, устроенную Дивиной. Все было тихо и спокойно и казалось на своем месте, поэтому он подошел к занавеске, отодвинул ее в сторону и оглядел гостиную/кухню, когда двинулся вперед.

Маркус был уже на середине комнаты, когда заметил кровь на стене рядом с дверью в спальню. Следуя за полосами, он увидел, что они заканчиваются пугающе большой лужей на полу. Спеша вперед, он опустился на колени и дотронулся до лужи. Кровь подсыхала, но лужа была достаточно глубокой, и посередине она все еще оставалась мокрой. По его предположению, то, что произошло, произошло несколько часов назад… и это была кровь бессмертных. Он мог бы сказать, что сразу.

Выругавшись, он выпрямился и вышел наружу, чтобы проверить боковую панель, где стоял мотоцикл. Он наблюдал за Дивиной прошлой ночью, когда она набрала код, чтобы открыть его, и теперь копировал ее действия. Когда панель открылась, она была пуста. Ни мотоцикла, ни шлема. Маркус закрыл панель и вернулся внутрь, чтобы обыскать трейлер.

Г лава5

Шелест одежды пробудил Дивину, и она удивленно открыла глаза, когда холодная ткань легла ей на лоб. Она поймала себя на том, что всматривается в худое лицо сына. Оно была наполовину скрыто прядями его длинных волос, что делало выражение его лица непроницаемым.

— Ты проснулась. Как ты себя чувствуешь? — спросил Дамиан, присаживаясь на край матраса, на котором она лежала.

Дивина тупо уставилась на него, в ее мыслях царило смятение. — Дамиан? Что ты здесь делаешь?

— Ты не помнишь?

Дивина посмотрела мимо сына, услышав этот вопрос, ее глаза с неприязнью остановились на темноволосом мужчине, который заговорил. Она не смогла сдержать хмурый взгляд, который исказил ее губы. — Абаддон.

— Баша, — приветствовал он ее снисходительной улыбкой, и гнев пронзил ее, как змея.

— Я не отзываюсь на это имя, Абаддон, и ты это прекрасно знаешь. Мое имя Дивина, и так было доброе столетие. Ты уже должен был привыкнуть.

— Можешь называть себя как хочешь, но в душе ты всегда будешь Баша, — пожал плечами Абаддон.

Это только разозлило ее, возможно, потому, что в глубине души она знала, что это правда. Она могла назвать себя как угодно, но всегда оставалась Башей, дочерью Феликса и Тисифоны, внучкой Александрии и Рамсеса и племянницей великого и могущественного Люциана Аржено, человека, которого она обожала, но боялась. В глубине души она все еще была Башей, но изо всех сил старалась не быть ею, и ненавидела себя за то, что девочка, которой она была так давно, все еще цеплялась за женщину, которой она стала.

Зная, что он может и, вероятно, читает ее мысли, Дивина переключила свое внимание на комнату, в которой находилась, чтобы очистить свои мысли. Она заметила рваные старомодные обои и выщербленный деревянный пол. В стенах и в полу зияли дыры, говорившие о том, где она находится в заброшенном здании на окраине города, в котором ее сын обосновался на короткое время в Калифорнии.

— Не понимаю, почему ты предпочитаешь жить в таких ужасных местах, Дамиан, — грустно сказала она.

— А где ему жить? — сухо спросил Абаддон. — Может, ему убежать? Присоединиться к карнавалу, как ты?

— Я не убегала, — отрезала она.

— Баша, моя милая, с тех пор ты бежишь от самой себя.

— Убирайся отсюда, Абби, — прервал ее Дамиан. — Ты просто расстраиваешь ее.

Абаддон поколебался, но затем подобострастно кивнул. — Как пожелаете.

— Не понимаю, почему ты впускаешь его в свою жизнь, — проворчала Дивина, глядя вслед уходящему мужчине.

— От него есть польза, — мягко сказал Дамиан.

— Он такой же зверь, каким был до него его хозяин, — огрызнулась Дивина, а затем повернулась к сыну и сказала с отчаянием: — Мне потребовалось десять лет, чтобы увести нас от этого человека и убрать его влияние из твоей жизни, а когда тебе исполнилось восемнадцать, ты просто принял его как давно потерянного дядю.

— Ты действительно хочешь снова об этом спорить? Сейчас? — спросил Дамиан.

Вздохнув, Дивина покачала головой и на мгновение закрыла глаза. Она перестала спорить об Абаддоне два с половиной тысячелетия назад… После более чем двухсот лет бесполезных попыток увести Дамиана от этого человека, она признала, что это была его жизнь, он мог делать с ней все, что хотел, и иметь в ней того, кого хотел. Именно тогда она стала проводить меньше времени с сыном, ведя собственную жизнь и оставляя его одного.

— Я не хочу спорить, Дамиан, — сказала она, наконец, — но он…

— Спас тебе жизнь, — перебил он и добавил с упреком: — Опять. Ты ведь можешь дать ему поблажку?

— Он спас мне жизнь? — нахмурившись, спросила Дивина, пытаясь разобраться в своих воспоминаниях и понять, как она сюда попала. Она вспомнила, как вернулась из города, высадила Марко у бараков, вернулась к своему фургону, собираясь убрать мотоцикл и… Дивина вспомнила, что услышала шум. Она вошла в трейлер, чтобы проверить и… она подняла руку, чтобы почувствовать свою голову, когда вспомнила боль, пронзившую ее.

— Абби был обеспокоен тем, что Люциан послал за тобой шпионов.

Дивина сморгнула воспоминания и посмотрела на сына, когда он сказал это. Она поняла это во время своего последнего визита сюда, накануне. Дивина, прибыв в город с карнавалом, была удивлена, узнав, что Дамиан тоже был в этом районе. Еще более удивительным было то, что он хотел увидеть ее. Когда он был мальчиком, они были близки, но с возрастом он отдалился от нее, и она редко его видела… если только ему что-то не нужно. На этот раз он хотел увидеть ее, чтобы предупредить ее. Дамиан пронюхал, что ее дядя Люциан не только разыскивает его, но и послал шпионов на ее поиски. Похоже, он каким-то образом узнал, что она жива. Они предполагали, что Эрни, сын Дамиана, рассказал об этом, когда его поймали и вытащили на Совет.

«Маленький дурачок», — со вздохом подумала Дивина. Она растила Эрни для Дамиана, по крайней мере, первые пять лет. Бессмертный мальчик был милым ребенком, но каким-то образом превратился в слабого и иногда глупого взрослого. Он всегда, казалось, пытался что-то доказать отцу и, очевидно, отправился на север Канады с каким-то безрассудным планом совершить какой-то «дерзкий поступок», чтобы заслужить уважение отца.

Однако маленький идиот все сделал неправильно. Он похитил кого-то, связанного с семьей Аржено, бог знает с какой целью, а потом его поймали и казнили за его усилия. Эрни только усугубил ситуацию. Тогда Люциан начал всерьез искать ее сына… как и для нее. Зная это, Дивина подозревала, что Марко может быть шпионом, но у нее не было шанса выяснить это наверняка или что-то предпринять.

— Абби беспокоился, что ты будешь одна на карнавале, поэтому он послал пару ребят проверить тебя и убедиться, что с тобой все в порядке, — продолжил Дамиан, снова привлекая ее внимание. — Тебя нашли без сознания в трейлере с раной на голове и привезли сюда. Теперь ты в моем доме.

Дивина только кивнула. Она уже выяснила, где находится, и это ее угнетало. Она ненавидела, что ее ребенок должен жить так, постоянно переезжая, всегда прячась, пытаясь ускользнуть от семьи. Они оба знали, но у нее, по крайней мере, был карнавал и ее фургон. Дамиан отказывался жить такой жизнью и предпочитал избегать смертных и бессмертных, обходясь заброшенными домами и заброшенными строениями. У него не было настоящего дома, и никогда не было в действительности. Они всегда бежали… из-за ее проклятой семьи.

— Абби подозревает что знает, кто тебя вырубил.

Дивайн взглянула на него. — Неужели?

Дамиан кивнул. — Один из шпионов Люциана работает на вашем карнавале.

— Что? — спросила она с удивлением, а затем ее глаза расширились, когда его упоминание о карнавале напомнило ей о ее обязанностях. Сев, она спустила ноги с кровати. — Который час? Как долго я здесь?

— Мама, ложись. Ты получил сильный удар по голове. Небольшой отдых…

— Я исцелилась, — пробормотала Дивина и взглянула на часы. Господи, уже почти полдень. Карнавал скоро откроется, и она должна быть там. По субботам они открывались в десять утра, а по будням и воскресеньям — только в полдень. Но даже когда они не открывались до полудня, они вставали рано, убирали со вчерашнего вечера и проверяли, все ли в порядке и готово к предстоящему напряженному дню. Она скучала по помощи, но никак не могла пропустить открытие. — Мне нужно возвращаться.

— Мама, — раздраженно сказал Дамиан, когда она встала и посмотрела на свою окровавленную блузку. Она выглядела так, как будто должна была работать на аттракционе «Дом с привидениями», а не на своем собственном.

— Как твоя голова? — спросил он, хватая ее за руку и отвлекая внимание от запачканного топа.

— Я в порядке, — заверила она его. — Я быстро выздоравливаю, как и все мы, и мне нужно возвращаться. Мы открываемся в полдень.

— Да, но я не думаю, что тебе следует возвращаться, — запротестовал он. — Там ты не в безопасности. Один из шпионов Люциана присоединился к вашему карнавалу. Он должен подозревать тебя, и мы думаем, что это он причинил тебе боль. Если бы мальчики тебя не нашли…

Дивина остановилась и уставилась на него, вспоминая его слова. Когда мальчики сказали, что она развлекается со шпионом Аржено, мне пришлось приказать привести ее. Слова прозвучали в ее голове, как ей показалось, голосом Абаддона.

— Ты же понимаешь, что не можешь вернуться туда, не так ли? — спросил Дамиан.

Дивина обратила торжественный взгляд на сына. — Мальчики нашли меня?

— Да. Мы думаем, что это был тот парень Марко, который ударил тебя. Он один из тех, кого Люциан послал искать тебя.

— Марко? — с удивлением спросила Дивина, хотя полагала, что удивляться не стоит. Она уже знала, что он бессмертный.

— К счастью, появление мальчиков спугнуло его, — продолжал Дамиан. — Они нашли тебя и привезли сюда, чтобы исцелить. Я давал тебе кровь всю ночь. Худшее из исцеления, вероятно, закончилось, но вам, без сомнения, понадобится дополнительная кровь на некоторое время, когда оно закончится.

Дивина уставилась на него, другие слова крутились у нее в голове.

Так ты сказал им раздробить ей череп и притащить сюда?

Я сказал им вырубить ее и вернуть. Их было немного… с энтузиазмом в своих усилиях.

Так ты сказал им раздробить ей череп и притащить сюда?

Я сказал им вырубить ее и вернуть. Они немного… энергичны в своих усилиях .

Они проломили ей череп, А бби!

Они боя лись ее, поэтому ударили ее немного с больше й сил ой , чем необходимо.

С большей силой? Нам понадобились три девушки, давшие ей достаточно крови, чтобы исцелиться. Теперь мы должны найти остальных. Какие парни шпионили за ней? Я хочу, чтобы их наказали.

— Мама?

Дивина заставила себя отвлечься от мысленного разговора и посмотрела на сына. Он озабоченно нахмурился.

— Может, тебе лучше присесть? — предложил Дамиан. — Ты побледнела.

Дивина глубоко вздохнула и повернулась к двери, чтобы не смотреть на него. Ее сын лгал ей. — Мне нужно возвращаться.

— Мама…

— Теперь, когда я знаю, что Марко шпион, я могу быть с ним начеку, — спокойно сказала она. — Но я должна вернуться. Мой трейлер там. Остановившись у двери, она обернулась. — Он все еще там?

— Да. Ребята привезли твой мотоцикл, но оставили трейлер, — заверил он ее и быстро добавил: — Но мы можем послать одного из них забрать его для тебя. Тебе нет необходимости возвращаться.

— Конечно, есть. Если я просто исчезну, они поймут, что я та женщина, которую они ищут, — возразила она. — Кроме того, всегда лучше узнать как можно больше о своем враге. Возможно, я смогу узнать, что знает Люциан, если вернусь.

Дивина не стала дожидаться ответа, а повернулась, открыла дверь и поспешила выйти. В коридоре было пусто, как и в гостиной, и Дивина предположила, что все уже спят. Как правило, это были ночные совы. Хотя она была рада, что Абаддона не было рядом, чтобы прочесть ее беспорядочные мысли, ей хотелось встретить хотя бы пару мальчиков. Быстрый пинок под зад одного или двух из них позволил бы ей узнать правду о том, кто разбил ей голову прошлой ночью… возможно, именно поэтому их сейчас не было рядом. Дамиан явно не хотел, чтобы она знала, что Абаддон подговорил ее собственных внуков напасть на нее.

Дивина заметила мотоцикл в тот момент, когда вышла на ветхое крыльцо. Хорошо бы уйти, не наткнувшись на Абаддона. Она подозревала, что если он прочитает ее мысли и заявит, что она знает, что Дамиан лжет, ей придется какое-то время спорить с сыном или надирать кому-то задницу, а у нее действительно не было времени ни на то, ни на другое.

— Хорошо, возвращайся, — сказал Дамиан, когда она надела шлем.

Дивине удалось не улыбнуться его тону. Он сказал это так, словно давал ей разрешение. Ради Бога, она была здесь матерью. Она пойдет, когда и куда захочет, и она всегда так поступала… и она разберется с ним и его ложью в свое время.

— Но будь осторожна. Маркус Нотте может быть не единственным шпионом Люциана.

Дивина только что надела шлем, но, застегивая ремешок на подбородке, бросила на него хмурый взгляд. — Маркус Нотте?

— Этот Марко на карнавале — Маркус Нотте. Нотте находятся сейчас в тесном родстве с Аржено. Маргарет замужем за Джулиусом Нотте, а Кристиан — ее сын. Он и его двоюродные братья проводят все больше времени с Аржено в Канаде. Они становятся все ближе и ближе. На самом деле, если ты встретишь Нотте, то можешь также думать о нем или о ней как об Аржено.

Дивина переварила эту новость, чувствуя разочарование, которое охватило ее, когда она узнала, что Марко на самом деле Маркус Нотте, шпион ее дяди Люциана. Вздохнув, она покачала головой, посмотрела на сына и медленно спросила: — Где ты получаешь всю эту информацию?

— У Абаддона повсюду шпионы, — усмехнулся Дамиан. — Как, по-твоему, мне удавалось избегать твоей семьи все эти годы?

Обычное чувство вины охватило Дивину, когда она вспомнила, что ее собственная семья охотилась за ее сыном, что из-за них он был вынужден жить так, как жил. Сжав губы, Дивина просто кивнула, застегнула ремешок на подбородке и села на мотоцикл. Ключи были в замке зажигания, и она завела двигатель, а затем взглянула на сына и раскрыла объятия, когда он шагнул вперед, чтобы обнять ее.

— Будь осторожна, — предупредил он, прежде чем отступить назад, и Дивина заставила себя улыбнуться и кивнула, затем завела мотоцикл. Однако, уезжая, она пребывала в смятении. Ее мозг все еще восстанавливался после атаки, которая, очевидно, проломила череп, и память быстро возвращалась, включая разговор, который она услышала, проснувшись в первый раз. Чем больше она об этом вспоминала, тем больше вопросов возникало у нее в голове. Некоторые ключевые фразы беспокоили ее.

Они боятся ее, поэтому ударили ее с немного больше й сил ой , чем необходимо.

То, что мальчики ее боялись, ее не удивило. В последнее время ей приходилось стучать по головам, когда мальчики делали глупости, например, слишком рисковали и привлекали к себе внимание. Она поняла, что мальчишки слишком разыгрались и попались на крючок Аржено, а Дамиан пытался спасти их, и чуть не попался сам.

Это Абаддон позвонил ей и сказал, что она нужна Дамиану. Мужчина довольно туманно высказывался о том, что делали мальчики, чтобы привлечь к себе внимание, но Дивина в то время не слишком об этом беспокоилась. Она была матерью. Она бросилась на север, чтобы спасти своего ребенка, а потом беспокоилась об остальном. Но потом никто не стал объяснять, что именно произошло. Все они только твердили, что были глупы и капризничали, и никакие угрозы или пинки не заставляли их говорить.

Дивине было очень досадно, что она не может читать мысли сына или внуков. Она не знала почему. Ее собственная мать умела читать ее мысли. Но, наверное, то, что они были бессмертными без клыков, каким-то образом мешало ей читать их. Дивина вздохнула про себя. То, что ее сын не был клыкастым, не было первым ударом, который нанесла ему жизнь, но это был плохой удар. Она не знала почему, но у некоторых бессмертных никогда не появлялись клыки, как у других. Это означало, что он должен был резать своих жертв, чтобы получить кровь, необходимую для выживания. Большинство сыновей Дамиана были такими же, и хотя Дивина умела читать мысли каждого из них в детстве, когда они достигли половой зрелости, она потеряла эту способность. Это заставило ее подумать, что отсутствие клыков было не единственной их разницей.

Дивина нахмурилась, а затем переключила внимание на другую вещь, которая беспокоила ее в разговоре, который она подслушала.

Нам понадобились три девушки, давшие ей достаточно крови, чтобы исцелиться. Теперь мы должны найти остальных. Какие парни шпионили за ней? Я хочу, чтобы их наказали.

Эта часть разговора беспокоила ее по двум причинам. Во-первых, то, что она пережила трех девушек, заставило ее задуматься… Ну, честно говоря, это звучало так, будто он имел в виду, что те девушки умерли. Она должно быть неправильно его поняла. Она правильно воспитала Дамиана. Он питался только тогда, когда это было необходимо, по своей воле, когда мог, и никогда не был на грани смерти. Она вбила это ему в голову в раннем возрасте. Так она была воспитана, и так она воспитала его.

Как бы это ни беспокоило Дивину, ее больше волновала реакция Абаддона, когда Дамиан сказал, что она его мать и никогда не будет действовать против него.

Я бы не был так уверен. Если она когда-нибудь узнает…

Узнает что? Задумалась она. Что такого мог сделать Дамиан, что заставило бы ее отказаться от любви и поддержки? Она не знала, но слова Абаддона наводили на мысль, что он мог сделать что-то такое, что вызвало бы эту ломку, и тот факт, что он откровенно солгал ей о том, как она получила травму, был тревожным, как и тот факт, что он был так убедителен во лжи. Это заставило ее задуматься, сколько еще лжи он говорил ей в прошлом.

Дивина прошла мимо рекламного щита, рекламирующего ярмарку округа Керн, и ее мысли вернулись к другой проблеме. Маркос. Значит, на самом деле его звали Маркос Нотте, и он был шпионом Люциана Аржено. Это объясняло, почему он был на карнавале. В конце концов, этот человек не изгой, и, судя по вопросам, которые он задавал прошлой ночью, он мог подозревать, что она Баша, но не был в этом точно уверен. По крайней мере, это было хорошо. Она также подумала, что, наверное, хорошо, что она начала красить волосы пару лет назад. Не то, чтобы кто-то, вероятно, имел ясное представление о том, как она выглядит, за исключением, возможно, ее дяди и некоторых других старших бессмертных, которые встречали ее, когда она была молода.

Тогда у них не было ни фотоаппаратов, ни даже портретов, так что у них не было бы изображения, если бы Люциан не заказал один из тех эскизов художника или что-то в этом роде. Он вполне мог бы это сделать, но если бы сделал, то полагался бы на свою память, которая, по общему признанию, была хорошей. И все же он не видел ее больше двух тысячелетий. Это было давно. Кроме того, любой ее портрет показал бы ее блондинкой, которой она сейчас не была. Она начала красить волосы в темно-рыжий цвет как раз перед тем, как присоединиться к карнавалу Хоскинса, и теперь была рада этому. Возможно, это не совсем сбило Маркуса со следа, но и не повредило ей.

Дивина на мгновение задумалась, что с ним делать. Сначала она думала, что будет лучше избегать его, но потом это показалось бесполезным. Мужчина не уйдет, пока она не убедит его, что она не Баша, а она не сможет этого сделать, избегая его. Проблема была в том, что все они считали ее Башей. В таком случае, как ей убедить его, что это не так?

К тому времени, как она добралась до карнавала, никаких идей в голову не пришло, и Дивина решила, что лучшее, что она может сделать, это вести себя естественно рядом с ним. Если она не будет нервничать или показывать, что ей что-то известно, он может, в конце концов, решить, что она не та женщина, которую он ищет. Кроме того, возможно, поговорив с этим человеком так, словно он был ее другом, а не врагом, она сможет узнать все, что Аржено знают о ней и ее сыне. Может быть, даже о тех рискованных поступках, которые совершили ее сын и внуки, когда ей пришлось спасать их от дяди.

Несколько человек приветствовали ее, когда она проезжала по территории карнавала. Она ответила на приветствия, но не замедлила шаг, пока не добралась до трейлера. Она быстро убрала мотоцикл и шлем и закрыла панель, затем повернулась и ахнула, резко остановившись, чтобы не врезаться в Маркуса.

— Как поживаешь? — спросил он.

Дивина нахмурилась, заметив беспокойство на его лице. Как будто он что-то знал. Отбросив эту мысль, она прошла мимо него, бормоча: — Я в порядке.

— На твоей одежде и волосах кровь.

Дивина забыла об этом, думая обо всем остальном. Но то, что в ее волосах была кровь, было для нее новостью. Она инстинктивно потянулась к голове, почувствовав, как напрягся ее рот, когда она почувствовала на нем засохшую кровь. Однако она не остановилась и, поднимаясь по ступенькам к своему трейлеру, повторила: — Я в порядке.

Когда она вошла внутрь, то включила свет. Воспоминания о том, как она входила сюда в последний раз, пронеслись у нее в голове. Она также вспомнила, как ее ударили по голове за дверью спальни, и перешла в следующую секцию трейлера, тоже включив свет. Не то чтобы она нуждалась в этом, чтобы увидеть засохшую кровь на стене, двери и полу.

Дивина глубоко вздохнула, глядя на него, а затем пошла в спальню, чтобы взять чистую одежду из шкафа. Она направилась в маленькую ванную рядом с душем. Времени на сборы не было. Было ровно три минуты до полудня, когда она ступила под душ; две минуты спустя она вышла и натянула чистую одежду. Она подсушила полотенцем волосы, уронила полотенце, и собрала влажные пряди в хвост, когда шла обратно через трейлер.

Выйдя на улицу, Дивина сняла табличку с места у двери, поставила ее на землю рядом со ступеньками и посмотрела на часы: 12:01. Опоздала на минуту. «Неплохо», — решила она и посмотрела на середину прохода, чтобы увидеть, что люди только начали просачиваться через ворота. Расслабившись, она начала поворачиваться к двери, скользнув взглядом по Маркусу. Он стоял под навесом у пульта управления аттракциона Тилт и смотрел на нее.

Дивина закончила приготовления и вошла внутрь, оставив дверь открытой, чтобы видеть, когда придет первый клиент. Затем она устроилась в кресле лицом к двери и стала ждать начала очередного долгого дня. Хотя накануне они были открыты с полудня до полуночи, сейчас была пятница. Они будут открыты до двух часов ночи, а завтра — с десяти утра до полуночи. В воскресенье они начинали в полдень и заканчивали в шесть. И все равно это будет самый длинный день. Как только ворота закроются, их начнут сносить. Они соберут вещи, что займет от четырех до шести часов, и поедут в следующий город по расписанию.

Дивина не помнила названия города, но помнила, что он находится в шести часах езды от Бейкерсфилда. Но даже в этом случае они не смогут отдохнуть, а сразу же должны будут начать все заново. Если повезет, они успеют поспать пару часов перед открытием, но иногда это не получалось. Действительно, многие люди плохо говорили о карнавалах, но карни были одними из самых трудолюбивых людей, которых она когда-либо встречала.

Через открытую дверь она увидела Маркуса. Он все еще сидел за пультом, но Чэпмен уже был с ним и, без сомнения, отдавал последние распоряжения.

Дивина закусила губу. У нее было три дня, чтобы убедить Маркуса, что она не Баша, или она подозревала, что он последует за ними в следующий город. Возможно, ей нужно было придумать фальшивую предысторию, историю и объяснение того, почему она была с карнавалом. Это означало бы заявить права на клан, а это можно было бы проверить.

С другой стороны, она могла бы заявить, что несколько столетий назад ее обратил изгой, и она сбежала, прежде чем сделала что-то нечестивое сама. Однако ей придется назвать имя изгоя и смертного с датой рождения, начиная с того момента, когда она решила подтвердить это. Они всегда могли проверить ее истории.

Дивина вздохнула и провела рукой по голове. Она все еще немного пульсировала, что означало, что исцеление все еще происходит. О серьезном повреждении позаботились, череп восстановили, и большая часть мозга, очевидно, вернулась в рабочее состояние, иначе она не ходила бы и не разговаривала. Теперь она предположила, что маленькие артерии, кусочки тканей и синапсы восстанавливаются. Ее тело будет использовать кровь как сумасшедшее, чтобы справиться с этой задачей. Скоро ей снова понадобится кровь.

— Привет?

Дивайн взглянул на дверь и приветливо улыбнулся. Прибыл ее первый клиент.

Глава 6

— Ты звезда, малыш! — объявил Чэпмен, остановившись на повороте рядом с Маркусом. — Ты обращался с аттракционом так, будто работал над ним много лет. И обращался с детьми как поп-звезда. Они ели из твоих рук. Ни одна пятничная ночь не обходилась без какой-нибудь войны, без драк из-за девчонок или кусачек. Да, братец, малыш, ты — звезда.

Маркус оторвался от сбора пустых вафельных рожков и одноразовых стаканчиков, которые были небрежно брошены вокруг аттракциона, и криво улыбнулся Чэпмену. Люди лет сорока-пятидесяти и старше часто называли его малышом, сыном или молодым человеком. Он больше не удивлялся, но все равно чувствовал, что с ним разговаривают свысока, и это немного раздражало. — Спасибо вам. Рад, что вы счастливы.

— Счастлив? Черт! — Чэпмен покачал головой и сплюнул в грязь. — Как ты смотришь на то, чтобы работать полный рабочий день и поехать с нами, когда мы отсюда уедем?

— А как же Стэн? — мягко спросил Маркус.

— Стэн, — со вздохом пробормотал Чэпмен и взволнованно потер затылок. — Стэн, я не знаю, что с ним. — Похоже, драка, в которую попал Стэн в городе, была не столько дракой, сколько поединком. Он толкнул сильнее, другой парень упал и сломал шею о нижнюю перекладину барного стула. Он умер еще до того, как упал на пол.

Он позволил руке упасть устало в его сторону. — Стэну предъявлено обвинение в непредумышленном убийстве. Какое-то время он будет недоступен.

— Мне жаль это слышать, — тихо сказал Маркус. За столетия он повидал слишком много подобных глупых происшествий, чтобы удивляться.

— Да, мне тоже, — тихо сказал Чэпмен, глядя в землю и качая головой. — Стэн неплохой парень, и, судя по тому, что я слышал, эту кашу заварил другой. Ему не понравилось, что карни разговаривает с местной девушкой, и он решил вмешаться, начал толкать Стэна, а когда тот оттолкнул… — он пожал плечами. Выпрямившись, он снова покачал головой, словно стряхивая с себя мысли о судьбе Стэна, и отвернулся. — Ну, ты подумай. У тебя есть работа, если ты хочешь путешествовать.

— Я подумаю об этом, — пробормотал Маркус, наблюдая, как усталый и расстроенный мужчина ушел. Звук открывающейся двери привлек его внимание, и он увидел Дивину, выводящую молодую женщину из трейлера.

— Большое спасибо, — искренне поблагодарила брюнетка, когда Дивина вела ее вниз по ступенькам.

— Всегда, пожалуйста, — торжественно произнесла мадам Дивайн, остановившись у подножия лестницы. — Надеюсь, у тебя все получится.

— Спасибо, — повторила женщина и поспешила прочь. Дивина смотрела, пока клиентка не оказалась на полпути к середине темнеющего прохода, а затем повернулась, чтобы поднять табличку с рамкой.

Маркус нахмурился, заметив, как она побледнела, а вокруг рта и глаз появились болезненные морщинки. Это напомнило ему о крови, которую он нашел на полу ее трейлера, и о засохшей крови на ее одежде и волосах. Очевидно, она была ранена ночью, и, судя по количеству крови на полу, сильно. Возможно, она еще не оправилась от этого, он не был уверен. Но он был совершенно уверен, что ей очень нужна кровь… а у нее ее не было. Он прошелся по трейлеру от начала до конца и не нашел ничего, кроме маленького холодильника со старыми сливками, вероятно, для тех случаев, когда Мэдж заходила выпить кофе.

Подойдя к ближайшему мусорному баку, Маркус выбросил мусор, который собрал, ожидая, когда Чэпмен придет сказать ему, что он может свалить. Затем он направился на заднюю стоянку, где теперь был припаркован его внедорожник. Он переставил его туда во время перерыва. Обнаружив кровь в ее трейлере, и увидев ее на ней, он убедился, что лучше быть поблизости, по крайней мере, пока он не выяснит, что произошло. Это означало, что он будет спать в своем внедорожнике. Возможно, это и к лучшему, признал он. Пребывание в отеле может вызвать подозрения у карни. Никто на их зарплату не мог позволить себе номер в мотеле, не говоря уже об отеле. Он вообще не получит никакой информации, если они будут относиться к нему насторожено и подозрительно, так что лучше остаться здесь.

Несколько человек приветствовали его, и Маркус вежливо ответил, но не замедлил шага. Убедившись, что никто не смотрит, он забрался на заднее сиденье, открыл встроенный холодильник и достал несколько пакетов с кровью. Он засунул их за пазуху, поморщился от того, что было явно видно, что там что-то было, и натянул кожаную куртку, которую использовал как подушку прошлой ночью. Для куртки было слишком жарко, но кожа, по крайней мере, делала выпуклость на рубашке менее заметной. Тем не менее, он двигался быстро, когда вышел из внедорожника, стараясь держаться в тени, насколько это было возможно на пути к трейлеру Дивины.

Он постучал в ее дверь, но, боясь, что она его прогонит, не стал дожидаться ответа. Он распахнул дверь и шагнул внутрь, едва успев увернуться от швабры, ударившей его по голове.

— Тпру. Это я, — быстро сказал он, поднимая руку и выпрямляясь. Хорошо, что он это сделал, иначе получил бы шваброй по лицу. Проклятье, эта женщина была быстра. — Дивина, это я, Марко.

— И что, черт возьми, заставляет тебя думать, что это нормально — вламываться в мой фургон? — сухо спросила она, на этот раз неожиданно и, вонзив конец швабры ему в пах.

У Маркуса перехватило дыхание от звука, который, как ему казалось, он никогда раньше не издавал. Он издал свистящее «и-и-и-и-и-и-и-и о-у-у-у-у-у-у-у-у» и закончил воем. Он также бросил пакеты с кровью, чтобы одной рукой обхватить свои кричащие гениталии, а другой схватить швабру, чтобы убедиться, что она не сделает этого снова. Ему не нужно было беспокоиться, руки Дивины расслабились на швабре, ее внимание было приковано к тому, что он уронил.

— Что это, черт возьми? — спросила она с тревогой, глядя на прозрачные пакеты с темно-красной жидкостью, лежащие на полу ее трейлера.

— Они для тебя, — пробормотал Маркус сквозь стиснутые зубы. Проклятье, эта женщина почти лишила его мужества… и удар был настолько болезненным, что он чуть не потерял сознание. Он все еще мог это сделать. Бессмертные женщины сильнее смертных женщин или смертных мужчин, если уж на то пошло, и она не сдерживала свою силу. Он с трудом сдерживался, чтобы не скрестить ноги и не запрыгать вокруг, завывая, как мальчишка. А еще ему хотелось сорвать штаны и посмотреть, целы ли его яйца. Он подозревал, что она раздавила как воздушный шарик, по крайней мере, одно из них своим ударом.

Эта мысль заставила Маркуса неохотно опустить взгляд. Он застонал, увидев, как кровь на джинсах расцветает у него в паху. Черт возьми, эта женщина лишила его мужского достоинства.

— Ну и что, по-твоему, я должна с ними делать? — спросил Дивина, наклоняясь, чтобы поднять один из пакетов и с отвращением посмотрела на него.

Маркус выхватил его у нее из рук и поднес ко рту прежде, чем его клыки успели вытянуться.

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, когда пакет начал быстро уменьшаться. Когда последняя капля крови просочилась сквозь клыки в его тело, он со стоном отдернул сморщенный пакет, отвернулся и ударился лбом о стену, а затем прислонился к ней, стараясь не обращать внимания на новую боль, теперь сосредоточенную в паху, когда наночастицы в его крови начали восстанавливать повреждение. Проклятье, починка была хуже, чем повреждения, которые он ощутил, когда получил удар. «Поправка, — мрачно подумал он, стараясь не скрипеть зубами. Это было хуже, потому что удар занял всего мгновение, а ремонт займет гораздо больше времени».

— Дерьмо, — простонал Маркус, сильнее прижимаясь лбом к стене, чтобы отвлечься от боли в нижней части тела. Вслед за этим он разразился целой вереницей проклятий на итальянском и английском языках, которые закончились «Ах, черт!», когда мир вокруг него расплылся, и он почувствовал, что сползает на пол и теряет сознание. Казалось, лекарство собиралось вырубить его там, где не было настоящего удара.

Наблюдая, как Маркус растянулся на полу, Дивина раздраженно вздохнула. Ей действительно нужно держать себя в руках. Хотя она была раздражена тем, что он вошел, прежде чем получил разрешение, все, что ей удалось, это усложнить себе жизнь.

Поцокав языком, она покачала головой, отложила швабру и присела на корточки, чтобы перевернуть мужчину. Он был бледен как полотно, но она не понимала почему, пока не осмотрела его и не заметила кровавое пятно вокруг паха.

— О, черт, — пробормотала Дивина, чувствуя, как ее охватывает чувство вины. Она не хотела причинить ему настоящий вред, просто преподать ему урок о том, как входить в чужие дома без разрешения. К сожалению, она так редко использовала свою силу, что Дивина забыла, насколько она сильна. Не в первый раз она причинила больше вреда, чем намеревалась. Однажды она швырнула внука через стену, когда все, что она хотела сделать, это прижать его к ней. Но она не чувствовала себя виноватой. Это был Руфус, который, как она подозревала, не следовал ее правилам кормления. Он был словоохотлив, всегда насмехался над «глупостью и слабостью смертных». Она не раз слышала, как он говорил, что они глупые животные и заслуживают того, чтобы их забили. Он знал, что она терпеть не может, когда он говорит такие вещи. Она ненавидела, что он так думает, и винила себя за это.

Дивина не проводила много времени с сыном и внуками. Она не делала этого с тех пор, как он стал мужчиной и начал жить самостоятельно. Поначалу она навещала его чаще. Она даже вырастила нескольких его сыновей в первые века, когда биологическая мать не хотела, чтобы ее беспокоили, но ей было слишком больно, когда один из них был пойман разведчиками дяди Люциана и убит. Когда Дамиан перестал просить ее растить их, она испытала облегчение.