Самый разыскиваемый вампир

Она с облегчением увидела, что на матрасе есть защитная пленка. Так что придется выбросить только белье. Никакое количество стирки не уберет зловоние и пятна от заживления. Взглянув на окна, она увидела, что уже ранний вечер, солнце садится, и Дивина завернула наволочки в простыни, взяла сверток и вышла из комнаты в поисках Маркуса и хозяев, уверенная, что если они еще не встали, то скоро встанут.

Шум голосов, доносившийся снизу, когда она спускалась по лестнице, сказал ей, что кто-то поднялся. Дивина последовала на звук по коридору в сторону кухни, но замедлилась, дойдя до двери и услышав, как Маркус спросил: — Люциан сказал, что он приедет сюда? Почему? Мы не знаем, что она Баша.

— Полагаю, именно поэтому, — сказал Винсент, и она представила, как он пожал плечами. — Чтобы выяснить, так ли это.

Последовало короткое молчание, а затем Джеки сказала: — Баша она или нет, она никак не может быть в союзе с Леониусом. Люциан это увидит. Он получил неверную информацию. Она никогда не будет в союзе с ним после того, что он с ней сделал.

— Какого черта он с ней сделал? — зарычал Маркус, и разочарование в его голосе говорило о том, что он задавал этот вопрос не в первый раз.

— Я же сказала, не мне об этом говорить. Спроси у Дивины, — торжественно ответила Джеки.

Дивина медленно отвернулась от двери и молча пошла по коридору. Она отнесла простыни обратно в комнату, в которой проснулась, положила их на кровать, а потом просто постояла, лихорадочно соображая.

Люциан приближался.

Эта мысль ужаснула ее, несмотря на заверения Винсента и Джеки, что все будет хорошо. Этот человек был таким же чудовищем, как и Леониус. В то время как Леониус преследовал ее в ночных кошмарах, Люциан преследовал ее наяву. Страх, что он найдет ее, что он убьет ее и Дамиана. Она пряталась от него более двух тысячелетий. Теперь это укоренилось в ней, и разум кричал, чтобы она бежала и пряталась. Но целая жизнь тренировок удерживала ее от того, чтобы бегать волей-неволей. Это редко приводило к хорошим результатам.

«Остановись, подумай, составь план», — приказала себе Дивина. Его еще не было. У нее было время. Она должна была сделать все это осторожно, выяснить, куда бежать и где можно спрятаться.

Карнавалы больше не будут безопасны, они будут искать ее там. Ей придется отказаться от этой жизни, но она все равно предвидела ее конец. Хоскинс был одним из сокращающегося числа собственных карнавалов, оставшихся в отрасли. Крупные корпорации приходили, скупали их и захватывали, как и все остальное.

Дивина знала, что к Бобу и Мэдж уже дважды обращались с просьбой о продаже. Она также знала, что они всерьез подумывали о том, чтобы принять предложение и уйти. Они не говорили об этом, но она прочла это в их мыслях. Обоим было далеко за пятьдесят, жизнь в карнавале была тяжелой, и предложение становилось все лучше с каждым разом, когда к ним обращались. Единственное, что сдерживало их, были сами карни.

Боб и Мэдж считали большинство своих людей семьей. Многие из карни были с ними с самого начала, другие — почти столько же. Бобу и Мэдж казалось, что они предадут родню, уйдя в отставку, но Дивина знала, что достаточно одного плохого поступка, чтобы они передумали, еще одного новичка, пытающегося выманить ребенка с середины дороги, или того, что кто-то, кому они доверяют, грабит их. Вот почему Дивина устроилась на работу и помогала убираться в доме, когда присоединилась к карнавалу. Ну, и еще потому, что она искренне хотела помочь этой паре.

Дивина взглянула на скомканные простыни на кровати и нахмурилась, когда ей вдруг пришло в голову, что пожар в трейлере может быть единственной плохой вещью, которая заставит их передумать и принять следующее предложение. Конечно, могло быть и так, если бы они узнали, что пожар был устроен умышленно. Она почувствовала запах бензина вокруг горящего трейлера. Неужели? Она не была уверена, что смертные смогли бы это сделать, но, конечно, их пожарный инспектор или кто бы там ни расследовал такие вещи, сможет сказать, что был использован катализатор.

— Дерьмо, — пробормотала она и, повернувшись, чтобы открыть дверь, обнаружила в коридоре испуганного Маркуса, который стоял, подняв руку, чтобы постучать.

— О. Хорошо. Ты встала, — сказал он после паузы. Он переступил с одной ноги на другую, а потом криво улыбнулся и спросил: — Как ты себя чувствуешь?

— Нам пора, — объявил Дивина, протискиваясь мимо него в холл.

— Что? — удивленно воскликнул Маркус и поспешил за ней. — Не думаю, что это хорошая идея, Дивина. Ты только что проснулась. Ты еще не закончила лечение. Тебе нужно немного отдохнуть и…

— Какой сегодня день? — спросила она, спускаясь по лестнице.

— Сегодня вечер вторника. Около четырех, — услужливо ответил он.

— Черт, я никогда не доберусь до банка до закрытия, — пробормотала она и пожала плечами. Она побеспокоится об этом позже. Сейчас она должна добраться до Мэдж и Боба и посмотреть, что происходит.

— Дивина. — Голос Маркуса звучал менее заинтригованным и более раздраженным. Он снова встал на ноги после первоначального удивления. Но то, что это заняло так много времени, говорило ей, что он, по крайней мере, еще не полностью исцелился. Наверное, она тоже, но чувствовала себя прекрасно. Возможно, немного хотелось пить, но следы от его удара стрелой и царапин на груди исчезли. Больше не было ни малейшего шрама. Любое исцеление будет происходить внутри.

— Черт возьми, Дивина, остановись! — внезапно рявкнул Маркус, схватив ее за руку, когда она сошла с лестницы и направилась к входной двери.

— Что происходит? — спросил Винсент, привлекая их внимание и направляясь к ним по коридору вместе с Джеки.

Маркус открыл было рот, чтобы ответить, но Дивина быстро сказала: — Большое спасибо за все, что вы для нас сделали. Но мне пора идти.

Она скорее почувствовала, чем увидела, как Маркус резко повернул голову в ее сторону. — Минуту назад это было «мы должны идти», — раздраженно проворчал он.

Дивина пожала плечами. — Да я знаю. Но ты не хочешь, так что я пойму, если ты хочешь остаться здесь со своими друзьями. Я всегда могу взять такси до карнавала.

— Ты не поедешь на такси… — он внезапно остановился, на его лице отразилось понимание. — Карнавала больше нет. В воскресенье вечером они должны были переехать в другой город.

— Их могли задержать у костра, потому что это был поджог и все такое, — тихо сказала Дивина. — Если это так, я все улажу, чтобы они могли продолжать работать по расписанию. Если нет, то я все равно разберусь с местными пожарными, полицией и с тем, что у них есть, а затем последую за ними в следующий город.

Она не была уверена, что последнее было правдой. Дивина понятия не имела, что она будет делать. Возможно, она успеет на карнавал, чтобы посмотреть, как там Боб и Мэдж, и чтобы они убедились, что с ней все в порядке. В конце концов, она исчезла довольно внезапно. Но после этого ей придется заняться чем-то другим. Проблема заключалась в том, что она не была уверена, к чему именно пойдет дальше.

— Дивина права, — задумчиво произнесла Джеки.

— Так и есть? — удивленно спросил Марк.

— В чем именно? — спросил Винсент.

— Ну, мы были так заняты, беспокоясь, верно ли то, что она… э…

Дивина подняла брови и просто смотрела, как женщина барахтается. Она знала, что окончание этой фразы было «Баша она или нет». Однако она также знала, что Джеки не скажет этого сейчас, когда поймала себя на этом. Вопрос был в том, что бы она использовала на ее месте?

Как оказалось, Джеки ничего не сказала. Это Винсент спас ее шкуру, предположив: — Хорошо ли пошло исцеление, все ли в порядке?

— Да, — выдохнула Джеки с облегчением и даже сумела улыбнуться. — Мы так беспокоились об этих двух исцелениях, что не думали о том, что будет происходить с местными властями. Она взглянула на Маркуса. — Ты сказал, что почувствовал запах газа, и что пламя вспыхнуло вокруг фургона одновременно? Во всех окнах? Что ж, властям не потребуется много времени, чтобы решить, что пожар был устроен умышленно, и поскольку вы двое исчезли сразу после этого, — она едва дождалась, пока Маркус кивнет, — я думаю, это не займет много времени…

Маркус удивленно моргнул. — Думаешь, они подумают, что мы с Дивиной устроили пожар?

— Скорее всего, они подумают, что это ты устроила пожар, раз Дивины там не было, — задумчиво заметил Винсент. — Но то, что вы двое исчезли после этого, вероятно, заставит их думать, что это ты устроил пожар и, возможно, похитил ее или что-то в этом роде, когда понял, что она не сгорела.

— Что? — завопил с возмущением Маркус.

— Все в порядке. Мы можем все исправить, — тут же сказала Джеки и, покачав головой, призналась: — Хотя мне немного неловко, что мы не подумали об этом, когда ты только приехал. Чем скорее мы бы занялись этим, тем меньше нужно было исправлять. К настоящему времени, много людей, вероятно, задействованы, и каждый из них будет нуждаться в стирании памяти и тому подобном.

Она раздраженно фыркнула и вдруг сказала: — Кому ты звонишь?

Дивину не заморачивалась тем, что происходило вокруг, не потрудившись оторвать взгляд от телефона, она набрала номер: — Справочная. Мне нужен номер такси.

Маркус тут же выхватил у нее телефон. — Тебе не нужно такси. Я отвезу тебя обратно. Я, конечно, не позволю тебе вернуться одной тогда, когда люди бьют тебя по голове и поджигают твой дом.

— Мы все пойдем, — сказал Винсент, внезапно повеселев. — На самом деле таков был план с самого начала. Маркус был уверен, что ты захочешь вернуться на ярмарку, как только встанешь, поэтому я позвонил в офис и попросил прислать пару наших машин.

Винсент прошел мимо нее к входной двери и распахнул ее драматическим жестом, который был прерван сигнализацией, внезапно раздавшейся вокруг них. Выругавшись, он бросился к панели на стене и начал набирать цифры, чтобы заставить ее замолчать.

— Забыл об этом… э… — Винсент с гримасой указал на панель, а затем отступил, чтобы взять ее за руку. — Закрой глаза, — приказал он, подталкивая ее к двери.

Дивина неохотно сделала, как он просил, и позволила вывести себя наружу. Когда он сказал: — Хорошо, открой, — она моргнула и обнаружила, что он стоит перед ней, ухмыляясь как идиот, и закрывая ей вид. Как только она начала выгибать бровь, он замахал руками, как фокусник, а затем отступил в сторону с громким пением: — Та-да-а-а!

Дивина удивленно уставилась на него. Перед домом были припаркованы два трейлера, по крайней мере, такие же большие, если не больше, чем ее собственный. Она уставилась на них кратко и затем сказала: — Они выглядят как новые.

— Новички, — признался Винсент. — У нас есть старые, но я люблю путешествовать с комфортом, поэтому сказал им, чтобы отправили новые.

Дивина нахмурилась. — Насколько я поняла, ты занимаешься театральным бизнесом.

— Помимо всего прочего, — согласился Винсент. — Мы иногда используем их как гримерные для более требовательных звезд в наших пьесах. Или для слежки.

— Больше для слежки, чем для звезд, — сухо ответила Джеки. — Винсент, кажется, не понимает, что слежка означает быть незаметным и привлекать к себе как можно меньше внимания, а парковка большого старого прогулочного катера на улице — противоположность незаметности.

— Чепуха, — сразу сказал Винсент. — Нас ни разу не подозревали в слежке.

— Только потому, что ни один здравомыслящий человек не вообразит, что детектив настолько глуп, чтобы разъезжать на таком огромном и заметном автомобиле, — раздраженно ответила Джеки.

— Видишь. Тогда это работает, — сказал Винсент с довольной улыбкой.

Джеки покачала головой, но потом улыбнулась и даже коротко рассмеялась, признавшись: –

— И мы наслаждаемся домашним комфортом, шпионя за преступниками, — с удовлетворением добавил он.

Дивина прищурилась и повернулась к Маркусу.

— Джеки была частным детективом, прежде чем обратилась, — спокойно объяснил Маркус, а затем добавил: — Ну, она и сейчас, очевидно, частный детектив, и Винсент помогает ей время от времени.

Дивина выдохнула с легким вздохом. Отлично. Значит, те двое, которых она считала бессмертными младенцами и чудаковатыми художниками, были всего лишь еще одной парой детективов, ищущих ее. Отлично. Она повернулась к Винсенту. — Почему два?

— Один для нас, — сказал Винсент, обнимая Джеки. — И один для вас двоих.

— Вы можете изменить это на одно для вас двоих и одно для Маркуса. Я не буду спать ни в одном из них с ним, — твердо сказала она и нетерпеливо поерзала. — На самом деле, я даже не знаю, зачем вы двое едете. Вам нечего делать на карнавале. Мы с Маркусом справимся с властями.

— Но тебе нужна защита, — твердо сказала Джеки. — На тебя уже дважды нападали. Мы не хотим, чтобы это случилось в третий раз. Мы с Винсентом поможем властям, а потом будем рядом, чтобы разобраться, кто устроил пожар и кто напал на тебя в первый раз.

Дивина чуть было не спросила «Разве тебе не нужно подождать здесь Люциана»? — но вовремя сдержалась. Она не собиралась показывать, что знает об этом. В данный момент ее главной заботой было добраться до карнавала, сообщить Бобу и Мэдж, что она жива и здорова, и убедиться, что их не задерживают власти, которые расследуют пожар в трейлере. После этого она сможет ускользнуть, исчезнуть и начать новую жизнь. Во-первых, ей нужно попасть на карнавал, и, похоже, если она хочет туда попасть, у нее будет компания. Было бы намного проще, если бы они позволили ей вызвать такси, но, очевидно, не произойдет.

— Прекрасно, — отрезала она и, заставив себя улыбнуться, добавила: — Спасибо. За… все, — закончила она со вздохом и спросила: — Теперь мы можем идти?

Джеки и Винсент переглянулись и направились к дому. — Дай нам пару минут, чтобы собрать вещи. Почему бы вам двоим не обыскать холодильник и кладовку в поисках еды?

— В кладовке есть холодильник для охлажденных продуктов, — добавила Джеки, оглядываясь на них, когда они вошли в дом. — И пакеты для консервов и сушеных продуктов.

— Не беспокойся о крови. Я позабочусь об этом, — добавил Винсент, прежде чем они скрылись внутри.

— Ну что, пойдем? — спросил Маркус.

Дивине хотелось сказать «Нет» и убежать, но она подозревала, что далеко не уйдет. Хотя она и взяла верх над мужчиной, когда пошла на него со шваброй, она подозревала, что элемент неожиданности сыграл большую роль в этом. Этот человек бессмертен. Он был так же быстр, как и она, или даже быстрее, и, возможно, сильнее, хотя бы потому, что мужчины физически сильнее по своей природе.

Хотя ей казалось, что он физически сильнее большинства бессмертных мужчин, решила она, скользнув взглядом по его груди в очень тесной и явно одолженной футболке. У этого человека действительно было очень большое, очень красивое телосложение. Забавно, что до сих пор она этого не замечала.

— Кто купил мне одежду? — с любопытством спросила Дивина, позволяя ему провести себя внутрь.

— Винсент попросил одного из своих людей купить, — признался Маркус. — Он спросил, что ты обычно носишь, и я ответил, что на тебе было, когда мы приехали. Что я никогда не видел тебя ни в чем другом, и он сделал пару звонков и… — пожал плечами он.

— И вуаля, — сухо закончила она, думая, что, должно быть, приятно иметь «людей», которые делают что-то для тебя.

— Он велел им подобрать одежду и для меня, но… — Маркус с гримасой оглядел себя.

— Но он был немного не в твоем вкусе, — весело заметила Дивина, а затем добавила, — или ты разозлил его когда-то в прошлом, или у Винсента глаз-алмаз только когда дело доходит до женщин.

— Джеки помогла ему с этим, — заверил ее Маркус.

— О, хорошо, — пробормотала Дивина, и когда он вопросительно взглянул на нее, призналась: — Ну, было бы немного тревожно думать, что он мог угадать размер моего лифчика с первого взгляда.

Его взгляд скользнул по ее обнаженным плечам, там, где она приспустила крестьянскую блузку, когда она объяснила: — Без бретелек.

— О, — кивнул он.

Когда они вошли в кухню, Дивина добавила: — Красивый розовый с белой кружевной отделкой внизу. На мне и трусики в тон.

Маркус замер в дверях, как будто в него выстрелили, и через пару шагов. Дивина оглянулась на него и почти улыбнулась выражению его лица. Она не знала, какой дьявол заставил ее это сказать. На самом деле, ее тоже удивило, когда эти слова сорвались с его губ, но выражение его лица…

Боже, этот человек выглядел так, будто проглотил язык. А еще он смотрел на нее так, словно сквозь одежду видел нижнее белье, которое она описала. По какой-то причине это вызвало у нее трепет возбуждения.

— Йоу! Маркус?

Дивина посмотрела мимо Маркуса на лестницу. Винсент был на полпути вниз, перегнувшись через перила, чтобы заглянуть в кухню через кухонную дверь, которую Маркус держал открытой своим телом.

Маркус повернулся, посмотрел на него и откашлялся. — Вот как?

— И не забудь бросить мороженое в холодильник. Я хочу сделать нам некоторые из моих известных супер пупер мороженых позже, пока мы отдыхаем.

— Ладно. Мороженое, — кивнул Маркус.

— И различные принадлежности, — добавил Винсент.

— Ладно. Принадлежности, — снова кивнул Маркус.

Дивина не видела выражения его лица, но что бы это ни было, Винсент внезапно нахмурился. — Ты ведь знаешь, какие добавки нужны для мороженого?

Когда Маркус не ответил, Винсент нетерпеливо закудахтал и крикнул наверх: — Дорогая, можешь бросить пару шорт и несколько футболок в сумку для меня? Маркус не ел больше двух тысячелетий. Если мы оставим это на его усмотрение, мы застрянем с собачьей едой или чем-то еще.

— У тебя есть щенок? — с любопытством спросила Дивина.

Винсент снова посмотрел на них и усмехнулся. — Да. Мы подбросили ее к ветеринару вчера вечером. Сегодня утром ее оперировали. Стерилизовали, — добавил он и нахмурился. — Мы должны были забрать ее в четыре.

Подняв голову, он закричал: — Джеки, мы забыли забрать малыша в четыре.

— Дерьмо, — донеслось сверху. — Думаю, они открыты до восьми. Я позвоню.

Дивина подняла бровь. — Ты ведь не собираешься взять ее с собой? Я имею в виду, что если они снова подожгут трейлер или взорвут его на этот раз или еще что-нибудь?

Винсент напрягся, потом поднял голову и крикнул: — Я позвоню в офис и попрошу кого-нибудь забрать ее, если они открыты. Они могут отвести ее в питомник завтра, пока мы не вернемся.

— Да, но…

— Для нее так безопаснее, — перебил Винсент.

Последовала пауза, а затем Джеки вздохнула. — О’кей.

Винсент кивнул, но не выглядел довольным, спускаясь по лестнице, чтобы присоединиться к ним на кухне. — Знаешь, Бастьен должен попросить своих ученых заняться разработкой наноустройств для собак.

— Почему бы просто не отдать наши наночастицы собаке и не посмотреть, получится ли? — предположила Дивина, проходя через кухню к двойным дверям, которые, как она подозревала, вели в кладовую. Она была права, как только открыла их.

— Потому что это не сработает, — рассмеялся Маркус.

— Почему? — рассеянно спросила Дивина, щелкнув выключателем и осветив небольшую комнату, уставленную полками. Оглядев содержимое полок, она пришла в некоторое замешательство. Там были фрукты и овощи. Она узнала их, но была тонна других предметов, которые она не узнала. Что, черт возьми, такое «Спэм»? задумалась она.

— Ты шутишь, да?

Дивина оглянулась через плечо и увидела в дверях Маркуса, который смотрел на нее широко раскрытыми, недоверчивыми глазами. Неловко поежившись, она спросила: — О чем?

— О том, почему наши наночастицы не работают на собак, — сказал он. — Я имею в виду, что они были созданы, чтобы работать только с человеческой анатомией и химией. Ученые, которые их создали, запрограммировали их таким образом. Они…

— Ученые? — Дивина удивленно прервала его, прежде чем успела опомниться. Она не понимала, что наночастицы, которые сделали ее такой сильной и дали ей такую долгую жизнь, были созданы человеком. Она думала… ну, она предположила, что они были частью каждого бессмертного, так же естественно, как жабры на рыбе. Что бессмертные, возможно, отличаются от людей или что-то в этом роде.

Дивина не изучала происхождение бессмертных до того, как ее похитили, и, конечно, у Леониуса не было никакого желания учить ее чему-либо, что не имело бы отношения к ужасу и боли. Как только она освободилась от него, ее время ушло на бегство, прятки и постоянные переезды, чтобы избежать встречи с великим и чудовищным Люцианом Аржено. У нее не оставалось времени на размышления о происхождении ее народа или об источнике их наноустройств.

— Дивина, — медленно произнес Маркус. — Тебя никто не учил?..

— Конечно, — резко перебила она. Отвернувшись, она взяла банку консервированного мяса «Спэм» и добавила: — Я просто разыгрывала тебя.

Прошло долгое молчание, и затем Винсент сказал: — Маркус, помоги мне с этим, ладно?

Дивина оставалась совершенно неподвижной, пока он не отодвинулся, а затем выдохнула со вздохом. Ей следовало просто признаться, что она не знает, но она не хотела выглядеть глупо перед Маркусом. Дивина понятия не имел, почему это так. Она не дура. Она знала это, и незнание чего-то не делало ее глупой. Это просто означало, что она чего-то не знала. Это не отнимало у нее всего того, что она знала. Никто не может знать все на этой огромной планете, независимо от того, сколько лет или веков они прожили. Например, она понятия не имела, что такое «Спэм», и ей было все равно, кто об этом знает. Так почему же незнание их происхождения беспокоило ее и заставляло чувствовать себя невежественной?

Вздохнув, Дивина поставила банку на полку. Она не брала с собой ничего незнакомого… это было почти все, что было в банке или коробке в кладовке. Покачав головой, она схватила с полки сложенный пакет, открыла его и начала складывать в него овощи.

Глава 13

— Я так рада, что с вами обоими все в порядке, — сказала Мэдж, сияя и Дивине, и Маркусу.

— Да. — Выдавив улыбку, Дивина кивнула и сменила выражение лица на извиняющееся. — Мне очень жаль, Мэдж. Я думала, что оставила записку, чтобы ты знала, что Марко отвезет меня за новым трейлером. Наверное, от волнения и хаоса я просто забыла. Или, может, она просто куда-то затерялась. Я был уверена, что оставила эту записку.

По крайней мере, Дивина лгала уже в двенадцатый раз. Ей стало трудно сдерживать улыбку, когда она повторила это, но последние восемь часов были немного напряженными. Они прибыли на место карнавала и обнаружили, что там никого нет — единственное доказательство того, что там вообще когда-либо что-то было — это желтая полицейская лента, зацепившаяся за ветки дерева на краю площадки и трепещущая на горячем сухом ветру.

Дивина, Маркус, Винсент и Джеки направились прямо в полицейский участок, а затем в пожарную часть. Как и предполагал Винсент, следователь по поджогам быстро понял, что пожар был устроен умышленно. Дивина, по-видимому, являлась вначале главным подозреваемым. По крайней мере, до тех пор, пока они не узнали от разных свидетелей, как карни, так и горожан, что она была в городе, когда он начался, вернулась, чтобы найти его в огне, и теперь исчезла. Когда отсутствие Маркуса было замечено, он стал главным подозреваемым как в поджоге, так и в ее похищении.

У Дивины, Маркуса, Винсента и Джеки не было другого выбора, кроме как использовать комбинацию уточненных воспоминаний, воздействующих на мысли и даже частичное стирание памяти, чтобы изменить ситуацию. К тому времени, как они закончили, все испытания превратились из поджога и похищения в не более чем случайный пожар без страховки, никто не пострадал, и ничего примечательного во всем этом эпизоде. Затем они позаботились о том, чтобы файл пропал, как в печатном виде, так и в цифровом.

После того, как с этим было покончено, они проследовали за карнавалом до следующей запланированной остановки. Они добрались до Ярмарочной площади, где был устроен карнавал, и обнаружили, что на центральной аллее тихо и темно, и все отдыхают на заднем дворе после долгого жаркого дня.

Дивина направилась прямо к фургону Мэдж и Боба, Винсент, Джеки и Маркус последовали за ней. Но к тому времени, как она добралась до дома пожилой пары на колесах, большинство карни последовали за ней, каждый из них подозрительно поглядывал на Маркуса и спрашивал, все ли с ней в порядке, но оставлял любые другие вопросы, пока она не добралась до Мэдж и Боба.

На карнавалах существовала иерархия, и как владельцы, Мэдж и Боб были мамой и папой, королем и королевой. Остальные предоставили им самим искать ответы на свои вопросы и просто окружили Дивину и трех незнакомцев, сопровождавших ее по пути к трейлеру Хоскинсов.

Ну, большинство из них. Очевидно, кто-то побежал вперед, чтобы сказать Мэдж и Бобу, что она вернулась, потому что пара выходила из трейлера, когда Дивина привела туда Маркуса, Винсента и Джеки. Смертная пара приветствовала Дивину с облегчением, не обращая внимания на троих ее спутников, даже на Маркуса, пока она не объяснила, что, хотя следователь по поджогам сначала принял пожар за поджог, теперь он решил, что это был несчастный случай, электрический пожар, который закончился взрывом пропанового бака. Затем она объяснила, что Марко нашел ее расстроенной после того, как она, спотыкаясь, отошла от горящего трейлера, утешил ее, а затем предложил помочь заменить автомобиль, чтобы она могла вернуться к работе, и это то, что они делали последние пару дней; посещение использованных стоянок и банка, чтобы организовать замену.

— Ну, я просто рада, что пожарный инспектор понял свою ошибку и сообщил полиции, что это был несчастный случай, прежде чем они арестовали бедного Марко, — сказала Мэдж.

Боб фыркнул, услышав слова жены. — Он был бы более удачлив, если бы его арестовали. Если бы Марко вернулся к нам один, а не с живой и здоровой Дивиной, наши парни вздернули бы его на виселице, не задавая вопросов.

— Да, — торжественно согласилась Мэдж и похлопала Маркуса по руке, словно успокаивая. — К счастью, он этого не сделал. Он вернул ее, и с друзьями тоже, чтобы помочь нам.

При этом замечании улыбка Дивина стала натянутой. Винсент застал ее врасплох, когда сообщил Мэдж и Бобу, что они с Джеки ее друзья, которые пришли помочь, чем могут, и хотят устроить изысканный прилавок с яблоками и конфетами с другой парой, Тайни и Мирабо, прямо рядом с местом гадания Дивины. Она была так же удивлена, когда Мэдж и Боб с энтузиазмом восприняли эту идею, пока не поняла, что Винсент и Джеки использовали свои особые навыки, чтобы повлиять на пару и убедиться, что они считают это хорошей идеей.

Казалось, что пока она остается здесь, Дивина будет иметь трио телохранителей/нянек на своей заднице. «На самом деле, квинтет телохранителей/нянек», — подумала она, вспоминая неизвестных Тайни и Мирабо.

— А ты как раз вовремя, — объявил Боб. — «Подводная лодка» Джека погибла сегодня. Мы перенесем его утром, и вы сможете припарковать свои трейлеры бок о бок там, где он был.

— О да, — радостно ответила Мэдж. — Это хорошо сработает.

— Только не для Джека, — пробормотала Дивина и спросила: — А он не может починить его?

— Дивина, милочка, этому аттракциону больше пятидесяти лет, — сухо сказал Боб. — Джек все чинил и исправлял, но, честно говоря, я думаю, что на этот раз все кончено.

— У него сегодня был техник, но он сказал, что запчасти сами по себе обойдутся в пару тысяч долларов, — серьезно ответила Мэдж. — И Джек просто больше не зарабатывает на этой поездке.

Боб хмыкнул и кивнул. — Это детская поездка, которая даже детям кажется скучной. Куча желтых кадок, которые ходят кругами. Он сморщил нос. — Ничего особенного. Он, вероятно, продаст его на металлолом или как антиквариат в интернете или что-то в этом роде.

Мэдж кивнула в знак согласия. — Мы как раз собирались повесить на него табличку «Не работает» и оставить на месте, чтобы не было дыры в том месте, где он стоял, — призналась она, а затем весело добавила: — Но теперь, когда ты и твои друзья здесь, мы попросим ребят убрать его, чтобы вы могли поставить трейлеры на ночь.

— О нет, — запротестовал Дивина, когда несколько человек двинулись вперед, очевидно, добровольно вызвавшись выполнить эту обязанность. — Я не хочу, чтобы мальчики беспокоились в такой час.

— О, Мисс Дивайн, это не проблема, — сказал Джек, пробираясь сквозь толпу, чтобы присоединиться к ним. — Он установлен на прицепе. Мы просто должны снять ограждение и вытащить трейлер. Это займет не больше пары минут. — Кроме того, — добавил он сухо. — Я не могу смотреть на эту чертову штуку. Это не давало мне ничего, кроме горя в течение многих лет. Я буду рад убрать его с глаз моих, а потом и с волос. Я с радостью передвину его.

— Отлично, — сухо сказала Дивина, когда Джек и несколько мужчин последовали за ним.

— Почему бы тебе не взять своих друзей и не поехать за своими трейлерами, — предложила Мэдж. — К тому времени, как вы доберетесь туда пешком и вернетесь на машине, я гарантирую, что поездка на «Подводной лодке» закончится, и вы сможете подъехать.

— Великолепно, — слабо повторила Дивина, когда Маркус взял ее за руку, чтобы оттолкнуть. Она надеялась, что им придется разбить трейлеры и припарковать их в разных местах на полпути. Или что они вообще не смогли бы втиснуть их обоих, и второй трейлер с Маркусом, Винсентом и Джеки должен был быть припаркован где-то на заднем дворе, подальше от того, который она собиралась использовать. Это дало бы ей, по крайней мере, немного пространства для маневра. Это, безусловно, было необходимо, чтобы уйти от ее телохранителя/няни, прежде чем Люциан приехал. Но, похоже, даже судьба была против нее. Серьезно, каковы были шансы, что «Подводная лодка» упадет замертво, оставив место, достаточное только для двух трейлеров, чтобы припарковаться бок о бок на его месте?

— На самом деле неплохо, — признала Дивина. Проклятая штука, казалось, ломалась довольно регулярно. Хотя это был первый раз, когда поломка была чем-то, что Джек не мог исправить сам.

— О, черт, Дивина! — внезапно позвала Мэдж.

Дивина резко остановилась и, обернувшись, увидела, что женщина машет ей в ответ. После некоторого колебания она повернулась к Маркусу и предложила: — Я догоню. Наверное, она просто забыла мне что-то сказать.

Он даже не колебался, но сразу сказал: — Я пойду с тобой.

— Ты пойдешь со мной в туалет, когда мне придется им пользоваться? — сладко спросила Дивина, и когда его глаза расширились от удивления, она сказала твердым голосом: — Я очень долго заботилась о себе, Маркус. Мне не нужен эскорт, чтобы подойти и поговорить с Мэдж, и я не люблю спотыкаться о людей при каждом движении. Я бы хотела немного пространства. Ты можешь подождать здесь, пока я узнаю, что ей нужно, или сходить за трейлером, но ты не будешь следовать за мной, как сторожевая собака.

Маркус серьезно посмотрел на нее, потом кивнул и сказал: — Как хочешь.

Дивина понятия не имела, что это значит. Он поедет за трейлером или будет ждать здесь? И какого черта Винсент сейчас тихо посмеивается? Удивленно покачав головой, Дивина повернулась и направилась к Мэдж. Она сделала всего пару шагов, когда услышала, как Джеки тихо сказала: — Тайни любит этот фильм.

Это замечание озадачило ее не меньше, чем поведение мужчин, но Дивина лишь раздраженно закатила глаза и продолжила, обращаясь к Мэдж: Честно говоря, она не знала, что и думать о них троих. Они были добры, дали ей кровь, постель и одежду, заботились о ней, пока она исцелялась. Они также казались искренними в своем намерении выяснить, кто стоит за нападениями на нее и ее фургон. Но она слышала их разговор. Она знала, что они подозревают, что она Баша, и знала, что Люциан придет. Почему они просто не приковали ее к кровати и не держали там, пока он не пришел? К чему этот фарс дружбы и заботы?

Дивина не понимала, и у нее не было времени, чтобы понять это. Ей нужно было оторваться от этой троицы, покинуть карнавал и начать новую главу своей жизни — бегать и прятаться.

— Пойдем, — сказала Мэдж, когда Дивайн подошла к ней. Схватив ее за руку, она повернулась и повела ее обратно к трейлеру. — Чуть не забыла.

— Чуть не забыла что? — спросил Дивина, следуя за женщиной.

Мэдж не ответила, но повела ее к маленькому закрытому трейлеру, который они всегда держали прикрепленным к задней части их кемпера. Она быстро отперла дверь, распахнула ее и улыбнулась Дивине. — Бьюсь об заклад, ты думала, что он исчез навсегда.

Дивина приподняла брови и придвинулась ближе к женщине, чтобы заглянуть внутрь трейлера, улыбка растянула ее губы, когда она увидела мотоцикл внутри. Она совсем забыла о машине, которую оставила лежать в грязи перед горящим трейлером в ту ночь, когда Маркус был ранен.

— Мэдж, ты просто ангел, — сказала она, шагнув вперед и нежно проведя рукой по рулю. Это был ее билет на свободу. Именно так она собиралась сбежать. Все, что ей нужно было сделать, — это ускользнуть от троицы, ожидавшей ее, хотя бы на пять минут, вскочить на мотоцикл и уехать. Повернувшись, она быстро обняла Мэдж. — Спасибо тебе. Могу я пока оставить его у тебя?

Брови женщины удивленно поползли вверх, но она с готовностью кивнула. — Если хочешь. Я полагаю, что у нового RV нет встроенного пространства для хранения, как у твоего старого.

— Нет, — согласилась Дивина, а затем признала, — но трейлер, которым я сейчас пользуюсь, просто одолжен. Мне придется ждать на заказ один для специальных складских помещений, как это. Но я не заставлю тебя так долго держать мотоцикл, — заверила она ее. — Я лучше пока оставлю его здесь. Завтра или послезавтра я, наверное, заскочу, чтобы забрать его. Если ты не против?

— Конечно, — заверила ее Мэдж, закрывая дверь. — Никаких проблем.

— Хорошо, — пробормотала Дивина, наблюдая, как она снова запирает замок. Она действительно не хотела копаться в мыслях этой женщины и заставлять ее согласиться оставить его для нее. Но она бы сделала это. Ей нужен был мотоцикл, и она хотела, чтобы Маркус и остальные не знали об этом.

— Как ты думаешь, что она показывала ей в трейлере? — спросил Маркус, прищурившись на женщин, которые повернулись, чтобы идти к ним.

— Мотоцикл, — объявила Джеки. — Мотоцикл Дивины. Она, очевидно, оставила его здесь, когда увезла тебя на внедорожнике в ночь пожара, и Мэдж попросила Боба оставить его в трейлере, пока она не вернется.

— Хм, — кивнул Маркус. У него сохранились приятные воспоминания об этом мотоцикле и о том, как он ехал за Дивиной. Он был удивлен, что забыл об этом до сих пор. — Мы можем оставить его в фургоне, чтобы он был под рукой. Почему она не взяла его с собой?

— Потому что она не хочет, чтобы мы знали, что он у нее, — объявила Джеки, а затем указала: — Ей было бы легче ускользнуть и сбежать на нем, если бы мы не знали о его существовании.

— Сбежать? — удивленно спросил Маркус. — Зачем ей бежать? Я ее спутник жизни.

— Не думаю, что она об этом знает, — задумчиво произнес Винсент.

— Ну, тогда, возможно, пришло время помочь ей с этим, — пробормотал Маркус.

— Тебе придется помочь ей не только в этом, — серьезно сказал он и, когда Маркус вопросительно взглянул на него, добавил: — Она понятия не имеет, что такое наноустройства и как они работают. Она действительно не знала, что они были сделаны учеными в Атлантиде.

— Что? — Маркус удивленно посмотрел на него. — Как она могла не знать об этом?

Винсент покачал головой. — Не уверен. Думаю, тебе придется попросить ее объяснить.

Маркус нахмурился и повернулся к Дивине. Она была уверенной в себе, заботливой, красивой для него, и казалась настолько подкованной в стольких вещах, что было трудно поверить, что она не знала, каковы были в основном бессмертные факты жизни. Он надеялся, что она, по крайней мере, знает, каковы симптомы того, что бессмертные находят свою половинку. Эта мысль заставила его спросить: — Ты думаешь, она знает о спутниках жизни?

Вопрос явно удивил Винсента, и он дважды моргнул, прежде чем ответить: — Надеюсь, ради твоего же блага.

Дивина увидела, как Маркус показал ей большой палец в зеркале заднего вида, остановил трейлер, припарковался и выключил двигатель. К ее большому удивлению, он предположил, что, возможно, именно она должна была припарковать его в тесном пространстве, оставшемся после того, как Винсент припарковал другой трейлер. Она была удивлена, потому что большинство мужчин предпочитали садиться за руль, когда дело доходило до вождения. Очевидно, Маркус не принадлежал к большинству мужчин. Он только пожал плечами в ответ на ее удивление и заметил, что никогда раньше не водил трейлер, а у нее был многолетний опыт. Она казалась лучшим выбором для этой работы. Дивина обнаружила, что очень уважает его за это, и ей было немного стыдно, что она не призналась в собственном недостатке знаний, когда дело касалось происхождения нанотехнологий.

Маркус был не против признать, что она знает или обладает большим опытом и умением, чем он. И все же она была слишком смущена, чтобы сделать то же самое.

«Ну и ладно», — подумала Дивина, открывая дверцу. Никто не был идеален.

— Отличная работа, — похвалил Маркус, встречая ее на полпути к трейлеру.

— Спасибо, — пробормотала Дивина и хотела пройти мимо него, но он схватил ее за руку. Помолчав, она подняла брови. — Что?

— Я хотел задать тебе пару вопросов, — тихо сказал Маркус.

Дивина поколебалась, но затем заставила себя хотя бы выглядеть расслабленной и медленно кивнула. — О’кей.

Маркус вздохнул, рассмотрел ее кратко, а затем спросил: — Знаешь ли ты о спутниках жизни?

Дивина слегка наклонила голову, удивленная этим вопросом. — Конечно. — Она слабо улыбнулась и призналась: — Когда мне было одиннадцать, мы с приезжим кузеном играли в пару. Она всегда была девушкой, — сухо добавила она и пожала плечами. — Разве не все бессмертные дети болтают и мечтают когда-нибудь найти свою половинку?

— Что ты о них знаешь? — настаивал он.

Дивина пожал плечами. — Они — единственная истинная пара бессмертного, та, которая не может читать или контролировать их, и которую они не могут читать или контролировать. Они связаны на всю жизнь

— Ты знаешь симптомы поиска спутника жизни?

Она нахмурилась. — Почему ты меня об этом спрашиваешь?

— Потому что мне 2548 лет, — объявил Маркус. — А я т не могу прочитать твои мысли.

Дивина моргнула. Он был стар… но она была старше. Поэтому неудивительно, что он не мог ее прочесть. Однако, как старшая, она должна была уметь читать его… и не могла. Она не наслаждалась ни одним из других симптомов встречи со спутником жизни, по крайней мере, она не заметила. Она не жаждала еды, но, с другой стороны, на самом деле ее не было рядом, если не считать консервов и коробок в кладовке Винсента и Джеки.

— И ни Джеки, ни Винсент не должны быть способны читать меня, но они могут, впервые с тех пор, как я их знаю, — торжественно добавил Маркус, а затем указал, — неспособность блокировать молодых бессмертных от чтения ваших мыслей — еще один симптом поиска спутницы жизни.

Дивина сглотнула, ее разум начал кружиться.

— И, — добавил он, — пока я не могу читать тебя, Джеки и Винсент могут.

Дивина почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица, когда эта новость поразила ее. Это было… Черт возьми, Винсент и Джеки могут читать ее мысли? Два таких ребенка? Невозможно. Но если бы они могли… Это был Маркус…?

Что они читали? Внезапно она забеспокоилась. Что им известно? Неужели все это правда? Маркус был ее спутником жизни? Она вспомнила ощущения, которые испытывала, когда их тела соприкасались, соприкасались или случайно терлись друг о друга, и ей приходилось качать головой. Сейчас она не могла с этим справиться. Она также не могла смириться с тем, что Маркус был ее спутником жизни. Это была какая-то космическая шутка. Один из шпионов Люциана — ее спутник жизни?

«Боже милостивый», — с ужасом подумала Дивина, а затем ее мысли вернулись к тому, что Винсент и Джеки прочитали в ее мыслях. Что им известно? Что она выдала?

Маркус был ее спутником жизни, кричал ее разум, и Дивина подняла руки, чтобы потереть виски. Ее мысли были слишком хаотичны. Она не могла справиться со всем этим прямо сейчас. Не могла даже представить его своим спутником жизни. Ради Бога, он шпион Люциана, и ее сын может оказаться в опасности из-за того, что Винсент и Джеки прочитали в ее мыслях.

— Дивина? — с беспокойством спросил он.

Дивина покачала головой и попыталась пройти мимо него, но была так потрясена, что споткнулась о собственные ноги и упала бы, если бы он не поймал ее за руку. Маркус спас ее от падения, но по инерции она развернулась и с удивленным вздохом ударилась о его грудь. Сглотнув, она быстро взглянула на его грудь, но затем закрыла глаза, когда его запах достиг ее носа. Его запах был определенно мужским, чем-то древесным, но с намеком на цитрусовые. Это было невероятно… заманчивый. Ей хотелось уткнуться носом в изгиб его шеи и сделать глубокий вдох. Вместо этого она перестала дышать и попыталась собраться с силами, чтобы отступить.

— Дивина? — Его голос понизился, превратившись в сексуальный, хрипловатый шепот. Его теплое дыхание коснулось ее уха, и с ее губ сорвался тихий стон.

— Ты ушиблась? — с беспокойством спросил Маркус, слегка подталкивая ее назад, чтобы попытаться увидеть ее лицо. От этого движения их нижние части тела прижались друг к другу, прижимая ее пах к его, и Дивина прикусила губу от ощущения, которое пронзило ее. О, Боже.

— Дивина? Что случилось? Посмотри на меня, — настаивал он.

Откинув голову назад, Дивина неохотно открыла глаза и просто уставилась на него. Его глаза были черными, с серебряными прожилками. Они завораживали, гипнотизировали. На самом деле, они настолько завладели ее вниманием, что она не заметила, как они приблизились, пока его губы не накрыли ее губы. У Дивины было биение сердца, чтобы отстраниться, и она должна была, но вместо этого она заколебалась, и это было ее гибелью. Как только его губы коснулись ее губ, она растерялась.

Глава 14

Все началось с покалывания, которое вспыхнуло там, где их губы встретились, как бенгальский огонь, выплевывающий маленькое пламя жара. Затем руки Маркуса скользнули вокруг ее спины, притягивая ближе, его рот раскрылся над ее ртом, и ночь взорвалась в голове Дивины. Это был единственный способ описать это; жар, свет и цвет, казалось, взорвались в ее глазах, и огонь лизнул ее тело, когда его язык скользнул, чтобы раздвинуть ее губы и погрузиться между ними.

Сначала они цеплялись друг за друга, как за спасательный круг в бурном море, но потом Дивина осталась одна, и его руки начали двигаться. Где бы ни блуждали пальцы Маркуса, ее тело охватывало пламя… и его руки были повсюду, двигаясь с почти головокружительной быстротой, как будто он хотел убедиться, что у нее есть все необходимые части, или он хотел прикоснуться ко всем сразу.

Дивина задыхалась и стонала по очереди, бессознательно подталкивая свои бедра ближе, когда его руки накрыли и сжали ее груди. Затем отчаянно потянула его за плечи и поднялась на цыпочки, когда он опустил одну руку, чтобы обхватить ее между ног и прижал к себе, тонкий материал ее юбки и трусиков был единственной вещью между ними. Эта ласка сделала ее немного сумасшедшей, и Дивина начала почти злобно сосать его язык, одна из ее собственных рук, наконец, отпустила его плечо, чтобы пробраться вниз по его груди, цепляясь за тонкую ткань обтягивающей футболки, которую он носил. Ткань, уже натянутая, поддалась, как пленка, материал растекся там, где разорвался, оставив большое отверстие с одной стороны груди. Почувствовав под ладонью жесткие волосы и сосок, Дивина оторвалась от Маркуса и опустила голову ему на грудь, страстно желая ощутить вкус его кожи.

Ее разум был наполнен ненасытным голодом, который заставил ее облизать его кожу, а затем сомкнуть губы вокруг его соска и жадно втянуть его. Она едва расслышала испуганное проклятие Маркуса, но почувствовала, как его удивленное удовольствие пронеслось от его тела к ее телу.

Разделенное удовольствие, еще один симптом спутников жизни, вспомнила она, и эта мысль была электризующей, что придавало ей смелости, о которой Дивина не подозревала в этой области. Даже она вздрогнула, когда внезапно наклонилась и схватила его за тугие черные джинсы. Ощущения, которые прошли через них обоих, заставили ее оторваться от его груди и снова найти его губы для почти яростного требовательного поцелуя.

Дивина почувствовал, как ткань ее юбки задвигалась у нее под ногами, а затем его руки оказались там, скользнув вверх и толкая ткань перед собой. И все же ее глаза открылись от удивления, когда он внезапно схватил ее за бедра и притянул к себе. Сработал инстинкт, и она скрестила ноги за его спиной, чтобы не упасть. Она также убрала свою ласкающую руку от его пойманной эрекции, чтобы снова схватить его за плечи. Как только она это сделала, он внезапно повернулся вместе с ней.

Дивина ахнула от удивления, когда ее спина врезалась в борт трейлера.

Маркус тут же оторвался от ее губ и пробормотал извинения. Он тоже сделал несколько глубоких вдохов, затем откинул голову назад и, задыхаясь, спросил: — С тобой все в порядке?

Его слова были невнятными и невнятными, как будто он пил, хотя она знала, что он не пил. Маркус был так же охвачен страстью, как и она. Дивина утвердительно хмыкнула в ответ, затем обхватила его лицо руками и откинула назад, чтобы снова накрыть его рот своим.

Черт возьми, этот мужчина умеет целоваться. По крайней мере, она думала, что он может. Но она не была уверена. Возможно, это была просто химическая реакция секса. Это должно было быть сногсшибательно, и это казалось хорошим описанием. Дивина никогда не испытывала ничего подобного. Даже жажда крови никогда не была для нее такой всепоглощающей. Она хотела, чтобы он был на ней, в ней и вокруг нее. Она хотела все, и она хотела его прямо сейчас, прямо тут.

К ее большому облегчению, мгновение беспокойства Маркуса быстро прошло под влиянием ее поцелуя, и он снова начал целовать и трогать ее. Он прижал ее к трейлеру, удерживая там нижней частью тела, и откинул верхнюю часть тела, чтобы он мог потянуть ее за крестьянскую блузку. Это была чертовски удобная блузка для такой ситуации, и Дивина облегченно вздохнула, когда он стянул ее вниз, открывая ее грудь горячему ночному воздуху. Затем она застонала от удовольствия, когда он приподнял ее чуть выше над фургоном и наклонил голову, чтобы взять один уже возбужденный сосок.

Как будто его губы тянули за фитиль, который тянулся от груди к паху, и этот контакт с его ртом зажег его. Задыхаясь, она откинула голову назад, едва не вырубившись, когда врезалась в стену трейлера. Рука Маркуса тут же оказалась там, поглаживая место на ее голове, где она ударилась о стену, а затем обхватила ее голову, чтобы помешать ей сделать это снова, но его рот не отрывался от ее груди, не переставая тянуть и сосать, его язык все время щелкал по соску.

Этого было достаточно, чтобы свести ее с ума. Дивина стонала и стонала, ее руки вцепились в его волосы и тянули, ее бедра двигались и упирались в его живот. Затем она потянулась к своей свободной груди и начала сжимать и мять возбужденную плоть, которой пренебрегали.

Все, что он делал, было невероятно, ошеломляюще захватывающе. Все ее тело гудело от возбуждения и желания. У нее даже заныло между ног… и этого было недостаточно. Она хотела, чтобы он вошел в нее, хотела почувствовать его горячее, твердое тело, прижимающееся к ней. Эта мысль заставила ее потянуться вниз, пытаясь снова обрести твердость. Но он держал ее слишком высоко. Она отцепила лодыжки и в отчаянии забила ногами, кряхтя от удовольствия, когда он оторвался от ее груди и позволил ей скользнуть вдоль стены трейлера, пока ее рука не нашла верх его джинсов. Когда он снова начал целовать ее, Дивина прижала ладонь к его животу, а затем скользнула рукой вниз между материалом и его кожей, пока не смогла обхватить его без материала джинсов или нижнего белья. Не то чтобы на нем было нижнее белье. Этот человек был коммандос, и она была благодарна ему за это. Она сомневалась, что ее рука поместилась бы в таком тесном пространстве.

Дивина не смогла бы добиться от Маркуса большей реакции, даже если бы зажгла спичку там, где ее пальцы сжимали его. Возбуждение пронзило его цунами ощущений, которое чуть не вырубило Дивину, когда оно пронзило их связь и пронеслось сквозь нее. Когда в ответ он просунул руку ей под юбку и скользнул вдоль бедра, чтобы скользнуть под край трусиков и прикоснуться к ней, Дивина уже была влажной для него, фактически насквозь промокшей, ее тело рыдало, чтобы он наполнил его.

Она застонала в знак протеста, когда он разорвал их поцелуй, и действительно не понимала, что он хотел сказать, когда он выдохнул: — Мы не должны…не здесь,…но я не могу…мне нужно…

Дивина ахнула и дернулась в его руках, когда его прикосновения стали более интимными, его пальцы скользнули между ее теплой влажной кожей, чтобы найти центр ее возбуждения. Он ударил ее раз, другой, а затем скользнул в нее пальцем, и Дивина укусила его за плечо, чтобы заглушить крик, вырвавшийся из нее, когда ее тело содрогнулось и задрожало от освобождения. В следующее мгновение ее зубы разжались, и вздох сорвался с ее губ, когда темнота накрыла ее.

Крик, за которым последовал пьяный смех, разбудил Марка. Он открыл глаза, сначала не понимая, где находится. Именно голова, покоящаяся на груди, и теплое тело на ногах вернули ему память. Черт… он только что пережил свой первый секс с подругой жизни… так оно и было…

«Черт», — подумал он. Описать это было невозможно. Он слышал, что это называется «умопомрачение» и «невероятно», и это, конечно, было и то и другое, но это было все равно, что назвать торнадо легким бризом или сказать, что цунами — это прилив. То, что он испытал, было изгибом ума и изменением жизни, и он определенно не хотел отпускать это.

Еще один смех, на этот раз ближе, снова привлек его внимание, и Марк огляделся, быстро оценив ситуацию. Они вырубились и лежали на земле рядом с ее трейлером… и кто-то шел к ним, пьяно спотыкаясь… не один человек.

Маркус огляделся по сторонам, но пока не заметил, кто к нему приближается. Затем Маркус на мгновение задумался, стоит ли просто ждать и пытаться контролировать человека или людей, когда они подойдут достаточно близко, чтобы он мог их видеть. Он мог взять все под контроль, убедиться, что они не видят его и Дивину, и отправить их в другом направлении… если их не больше двух. Два — это сложно, но больше — практически невозможно.

Едва он успел подумать об этом, как краем глаза уловил какое-то движение и посмотрел в сторону. Он лежал на спине между двумя трейлерами, ногами к задней части трейлера и к середине дороги, а головой к передней части трейлера и к задней стоянке, где стояли бараки. Движение, которое он заметил, было несколькими парами ног, может быть, полудюжиной, идущими вдоль задней части трейлера. Не пройдет и полудюжины шагов, как обладатели этих ног окажутся у проема между двумя трейлерами и смогут их увидеть.

Маркус быстро двинулся в сторону, чтобы скользнуть под трейлер, которым должна была пользоваться Дивина, и потащил ее за собой по грязи. Он старался не думать о том, что происходит с ее новой одеждой, больше беспокоясь о том, чтобы спрятать их обоих под прикрытием машины, прежде чем их заметят. «И их наверняка заметили бы», — мрачно подумал он, когда шесть пар ног повернули в ряд между трейлерами, направляясь к задней стоянке.

— Это что-то новенькое, — невнятно произнес кто-то.

«Группа молодых карни, возвращающихся с празднования окончания долгого рабочего дня», — подумал Маркус и не сомневался, что так оно и было. Но он не знал, откуда у них столько энергии. Они работали, как собаки, весь день на жаре и должны были валяться в постелях, когда наступила полночь и карнавал закрылся.

— Может, Дивина купила новый трейлер и вернулась, — предположил другой голос. Первой была женщина. Это был мужчина.

— Это было бы здорово, — сказал другой мужской голос. — Дивина — горячая штучка.

— Горячая? — угрюмо спросила другая женщина. — Она старая. Она должна быть, как минимум двадцать пять.

— Вот как? Ну, мне двадцать четыре, так что я тоже стар. Слишком стар для тебя, по крайней мере. Сколько тебе? Двенадцать? — насмехался он, когда они проходили мимо того места, где лежали Маркус и Дивина.

— Восемнадцать, — раздраженно бросила девушка. — Боб и Мэдж вряд ли возьмут на работу двенадцатилетнюю девочку.

— Как бы то ни было, — засмеялся парень, его голос стал слабее.

Маркус наклонил голову, наблюдая, как группа добралась до передней части трейлера и повернула налево, чтобы пройти по задней стоянке. Он подождал мгновение, а затем огляделся, проверяя под трейлерами во всех направлениях, не приближается ли кто-нибудь еще. Только после этого он выскользнул из-под трейлера, забрав с собой Дивину. Оказавшись между машинами, Маркус быстро встал и наклонился, чтобы подобрать Дивину.

Она не спала. Дивина даже не пошевелилась. Она определенно была без сознания, что было еще одним признаком спутников жизни; они обычно теряли сознание во время или после секса. Эта мысль заставила его крепче прижать ее к груди. Она принадлежала ему. Его спутница жизни, его партнерша, свет, который разгонит тьму в течение следующих двух тысячелетий или более его жизни. Она будет причиной, по которой он встанет утром, и она будет причиной, по которой он ляжет спать ночью в мире со своим миром… пока она не Баша Аржено.

Эта мысль заставила Марка нахмуриться. Она не могла быть Башей. Она — Дивина.

— Дивина, — тихо пробормотал он, пробуя имя на вкус. Она определенно выбрала для себя правильное имя. Она была божественна во всех отношениях.

Маркус все еще улыбался этой мысли, пока нес ее вокруг трейлера к двери на полпути вниз по пассажирской стороне. Этот трейлер не был сделан на заказ. Это была стандартная постройка. Вместо задней двери дверь была сбоку и вела прямо в совмещенную кухню и гостиную, хотя кухня была слева, а гостиная справа с занавеской, которая могла быть задернута между ними, как это было в трейлере Дивины. За кухней находилась спальня, а за ней, от одной стороны трейлера до другой, — крошечная ванная комната с душем в одном конце, туалетом в другом и раковиной посередине.

Дивина припарковала трейлер рядом с оградой вокруг аттракциона под названием «Молния». Она припарковала его задним концом чуть дальше, чем задний конец трейлера Винсента, так что боковая дверь была видна и легкодоступна там, где изгибалась изгородь вокруг аттракциона.

Маркус остановился у двери и немного подвинул Дивину, чтобы открыть ее, но остановился и огляделся на звук приближающихся шагов.

— Что случилось? — ахнула Джеки, подойдя к ним. Ее обеспокоенный взгляд скользнул по Дивине. — На нее снова напали?

Марк поморщился. Он полагал, что это зависит от того, как на это посмотреть. Он определенно не был слишком нежен или осторожен в том, что произошло между ними. Хотя он не думал, что это будет классифицироваться как нападение, если вы не хотите сказать, что она напала на него тоже. Они оба вели себя как животные… и это было потрясающе!

— С ней все в порядке, — заверил он ее, когда Джеки отодвинула сетчатую дверь и потянулась, чтобы открыть внутреннюю деревянную дверь. — Она просто… упала в обморок.

— Ей нужна кровь? — с беспокойством спросила Джеки, следуя за ним, когда он внес Дивину внутрь.

— Нет. Она в порядке, — повторил он, когда она включила свет. — Отдохнет немного, и она будет в полном порядке.

— Но что?

То, как она резко остановилась, заставило его посмотреть в ее сторону и увидеть, что она смотрит на Дивину широко раскрытыми глазами. Маркус проследил за ее взглядом и прикусил губу, увидев, что крестьянская блузка Дивины все еще спущена с ее груди, когда он осыпал ее вниманием. Они были на виду, а ее соски все еще торчали. Когда Джеки взглянула на его разорванную рубашку, и он перевел свой взгляд туда, чтобы увидеть, что его собственные соски все еще были напряжены, он вздохнул с покорностью.

— О, — произнесла она с внезапным пониманием, а затем выгнула бровь, осматривая их обоих более внимательно, оценивая их грязное состояние. — Снаружи, в грязи?

Маркус поморщился и сказал: — Мы определенно спутники жизни. Один поцелуй, и мы оба потеряли всякий смысл.

— Да. — Джеки вздохнула с легкой улыбкой и предупредила: — Это будет происходить снова и снова, и не думай, что добрые намерения остановят это. Одно прикосновение, поцелуй… — беспомощно пожала плечами она. — Вы двое можете запереться здесь на весь следующий год и повеселиться, потому что больше ни на что не годитесь.

— Почему-то я не думаю, что Дивина пойдет на это, — сухо сказал Маркус, пронося ее через фургон в спальню.

— Может, и нет, — согласилась Джеки, следуя за ним и включая на ходу свет. Она остановилась в дверях спальни, включила свет и посмотрела, как он уложил Дивину на кровать, прежде чем сказать: — Ладно, ладно… тогда вы, возможно, захотите избежать определенных ситуаций.

Маркус выпрямился рядом с кроватью и поднял бровь. — Каких ситуаций?

Джеки поджала губы и начала перечислять на пальцах. — Общественные лифты, кинотеатры, движущиеся машины, если только за рулем не кто-то другой

— Ты шутишь, — весело перебил Маркус. — Движущиеся машины?

— Она не шутит, — сказал Винсент, появляясь позади жены. Обняв ее за талию, он притянул ее к себе и поцеловал в макушку, прежде чем сказать: — Ты не жил до тех пор, пока не обнаружил, что летишь вниз по шоссе на максимальной скорости со своей спутницей жизни, прыгающей вокруг тебя на коленях, кричащей от удовольствия, как обезумевший бабуин.

Джеки вспыхнула от смущения и толкнула мужа локтем в живот, заставив его отпустить ее, пробормотав: — Это ты визжал, как обезумевший бабуин.

— Возможно, — согласился Винсент с усмешкой, когда Джеки протиснулась мимо него, чтобы выйти из замкнутого пространства.

— Я видел твою машину, — сухо сказал Маркус. — Не думаю, что в этом маленьком «Лексусе» хватит места, чтобы…

— Это кабриолет, — перебил Винсент. — Верх был опущен.

— Боже милостивый, — пробормотал Маркус, когда получил визуальное изображение. Он был удивлен, что не было ни одной видеозаписи, сделанной и размещенной на YouTube.

— Была середина ночи, — пожал плечами Винсент и добавил: — Слава Богу. Я не очень хорошо управлял машиной и едва не потерял сознание, прежде чем успел съехать на обочину и остановиться.

— Вы потеряли сознание на обочине шоссе? — недоверчиво спросил Маркус. Это казалось чертовски рискованным.

— Да. Так и было, — сказал Винсент, как будто произнес эту мысль вслух. — Нам повезло, но я бы не советовал.

Маркус покачал головой, а затем повернулся, чтобы посмотреть на Дивину, и быстро одернул ее блузку, когда понял, что она все еще была на виду. Только тогда Винсент отошел от двери и присоединился к нему.

— Как она восприняла то, что ты ее пара?

Маркус поморщился. — Она казалась немного расстроенной, прежде чем я поцеловал ее.

— Хм. — Винсент кивнул, не выказывая удивления. — Она сказала что-нибудь полезное, прежде чем вы слишком увлеклись?

— А хрюканье и стоны считаются? — сухо спросил Маркус. — Это произошло довольно быстро.

— Да, — согласился Винсент. — Джеки не шутила насчет мест, от которых надо держаться подальше. Она, наверное, уже составляет список.

Они оба усмехнулись, но потом Винсент посерьезнел и сказал: — Но если она забудет об этом, определенно держись подальше от любого продуктового магазина ночью. И морозильник магазина — не лучшее место, чтобы перетащить ее, когда станет слишком жарко.

Когда Маркус повернулся и недоверчиво посмотрел на него, он торжественно кивнул. — Должно быть, я упал с нее, когда потерял сознание. Когда я проснулся, трое из ночной команды стояли и таращились на нас, как идиоты, а мой член примерз к металлической полке. Он поморщился при воспоминании и пробормотал: — Неприятно.

Маркус в ужасе покачал головой, потом схватил Винсента за плечи, повернул к двери и подтолкнул к выходу. — Убирайся отсюда. Я не хочу больше об этом слышать.

— Просто пытаюсь дать тебе полезный совет, — пожал плечами Винсент, но все же вышел из комнаты.

Маркус подошел и уже собирался закрыть дверь, когда снова появился Винсент и объявил: — Я провел шланг к водопроводу, пока вы двое целовались между трейлерами. Поскольку вы были заняты, я подключил вас, ребята, а затем подключил оба трейлера к источнику питания. У вас есть вода, если вы хотите принять душ и смыть грязь.

Маркус оглядел себя, чтобы убедиться, насколько он грязен в освещенной комнате. Он был покрыт таким толстым слоем пыли, что его черные джинсы выглядели почти бежевыми.

— Не за что, — добавил Винсент, повернулся и пошел прочь.

— Спасибо, — запоздало отозвался Маркус, но при этом нахмурился. Что имел в виду Винсент, когда сказал, что вы целовались между трейлерами? Видел ли он их на самом деле? Или он просто догадался?

Маркус вздохнул и закрыл дверь спальни. Не имело значения, что имел в виду Винсент. Если бы этот человек их видел… Ну что ж, Маркус вряд ли сможет заставить его забыть о том, чему он был свидетелем, так что он может просто забыть об этом, сказал себе Маркус, пересекая спальню к двери в ванную.

Увидев размеры комнаты, он поморщился. «Это было немногим лучше, чем ванная в самолете с душем в конце», — подумал Маркус, но знал, что это не так. Она была немного просторнее, но все же немного тесновата для человека его габаритов.

Пожав плечами, он включил воду и быстро разделся.

Глава 15

Дивина проснулась с ужасным желанием облегчиться. Это была ее первая и единственная мысль, когда она села в постели и спустила ноги на пол. Она поспешила к двери, распахнула ее и резко остановилась, узнав фургон Винсента и Джеки. На мгновение она забыла, что это не ее фургон. В ее фургоне ванная комната располагалась вдоль боковой стены рядом со спальней. В этой…

Она повернулась и поспешила через комнату в ванную. Дивина задрала юбку, стянула трусики и устроилась на унитазе так быстро, что, вероятно, стала бы размытым пятном для любого наблюдателя. «Бессмертная скорость качнулась», — подумала она с легким вздохом облегчения, продолжая, как сказал бы карни, которого она когда-то знала «мочиться как скаковая лошадь». Ей действительно нужно было уйти. «Наверное, вся кровь, которую ей дали для исцеления», — подумала Дивина и удивилась, что шум, который она издавала, не заглушал шум дождя за окном. Проснувшись, она смутно услышала плеск воды, но не обратила на него особого внимания. Теперь, однако, ей казалось, что звук стал громче, как будто вода действительно падала…

Склонив голову, Дивина посмотрела на душ напротив нее, заметила фигуру внутри и не смогла сдержаться, пробормотав: — Вот дерьмо.

— Пожалуйста, не надо.

Маркус стоял в душе, повернувшись к ней голой спиной, но она услышала насмешку в его голосе и поняла, что он дразнит ее. Ей хотелось усмехнуться и сказать что-нибудь остроумное. В конце концов, она не в первый раз попадала в подобную ситуацию. Она прожила слишком долго, чтобы не пережить этот или подобный сценарий сотни раз. Но ни один из этих сценариев не включал Маркуса, и вместо того, чтобы справиться с этим беззаботно, Дивина застонала и закрыла глаза, когда ее лицо вспыхнуло, как она подозревала, неистовым красным цветом.

— Полагаю, это означает, что романтическая фаза наших отношений закончилась, да? — поддразнил он.

Дивина открыла глаза от внезапной тишины, когда звук бегущей воды внезапно прекратился. Он выключил душ. «Это означало, что он уйдет», — с тревогой подумала она.

— Я имею в виду, они говорят, что как только пара начинает делать такие вещи друг перед другом, медовый месяц заканчивается, и они вступают в фазу отношений. — Маркус вышел из крошечного душа в крошечную комнатку всего в нескольких дюймах от него и схватил полотенце, чтобы быстро вытереться.

Дивина прикусила губу, и запоздало сбросила юбку, позволив ей опуститься. Затем она попыталась сесть, притворившись, что сидит на стуле, а не на фарфоровом троне, избегая смотреть на очень большого, очень голого Марка, стоящего всего в нескольких дюймах от нее.

— Перестань пялиться на мой член, ты заставляешь его расти.

Дивина моргнула, услышав эти рычащие слова, и с ужасом поняла, что смотрела на него. Вот тебе и избегание смотреть… и, черт возьми, он рос.

— Ты все еще смотришь, — предупредил он.

— Ну, перестань размахивать им передо мной, если тебе это не нравится, — огрызнулась она, заставляя себя отвести глаза. — Прикрой или что-нибудь в этом роде.

Маркус усмехнулся, а потом взял ее лицо в ладонь и повернул к себе, чтобы поцеловать в губы. Она подозревала, что он имел в виду быстрый поцелуй. Все закончилось не так. Огонь вспыхнул между ними при первом же прикосновении, оба рта открылись, языки были заняты, и Дивина так забылась, что хотела обнять его за плечи и взобраться на него, как на телефонный столб, когда он внезапно прервал поцелуй и выпрямился.

Они оба тяжело дышали и просто смотрели друг на друга, затем Маркус прорычал: — Я пойду, прилягу. Голый.

Дивина широко раскрыла глаза и молча наблюдала, как он схватил с пола одежду, повернулся и выскользнул из комнаты, закрыв за собой дверь. Она посидела еще мгновение, прежде чем приступить к делу. Она закончила свои дела и почти выбежала из ванной вслед за ним, но потом мельком увидела себя в зеркале над раковиной, когда мыла руки. Она была в беспорядке, волосы растрепаны, кожа грязная…

Повернувшись к душевой кабине, она открыла дверь и повернула ручки, чтобы включить воду, затем быстро разделась.

Дивина провела в душе гораздо больше времени, чем обычно, в основном потому, что, оказавшись там, начала думать о причинах, по которым она не должна была делать то, что сделала, и не должна была делать это снова. Главная причина заключалась в том, что ее разыскивал человек, на которого, очевидно, работал Маркус. Не то чтобы он в этом признался.

Что ей нужно сделать, так это узнать от Маркуса, что он знает, что знает Люциан, и что она может сделать, чтобы защитить себя и сына. С этой мыслью Дивина закончила принимать душ и вышла, чтобы быстро вытереться. Затем она с отвращением оглядела свою одежду. Она была грязной, но было бы неразумно выходить из ванной в полотенце, если она действительно хотела поговорить с Маркусом и не оказаться голой и без сознания в постели.

Поморщившись, она подняла блузку и встряхнула ее, затем надела и использовала полотенце, чтобы смахнуть пыль и грязь, прилипшие к ней. Убедившись, что она сделала все, что могла, с этим предметом, Дивина сделала то же самое с юбкой. Она просто не могла заставить себя снова надеть трусики и лифчик. Этого будет достаточно, решила она, глубоко вздохнула, изобразила на лице улыбку и вышла из ванной.

Дивина ожидала, что Маркус будет ждать ее в спальне, поэтому была немного удивлена, обнаружив, что она пуста. Поколебавшись, она подошла к двери спальни и открыла ее, чтобы заглянуть в остальную часть трейлера, с удивлением обнаружив его деловито работающим на кухне. Он даже был одет. Что-то вроде того. Мужчина был в джинсах, но без рубашки. Он представлял собой прекрасное зрелище, его все еще влажные волосы были зачесаны назад, мышцы груди блестели в свете ламп, когда он нарезал сыр на разделочной доске на столе.

— Перестань так смотреть на меня, или мы не сможем съесть эту чудесную еду, которую приготовила для нас Джеки, — сказал он, не поднимая глаз.

Дивина расслабилась и даже сумела улыбнуться. Подойдя к столу, она так же беспечно сказала: — Мне кажется, что это ты готовишь эту прекрасную еду.

— Я вымыл фрукты, вынул салат и положил его в миски, а сейчас режу сыр, но Джеки приготовила запеканку, которая так вкусно пахнет, — заверил он ее и, наконец, поднял глаза. Его глаза загорелись, когда он скользнул по ней в ее все еще немного пыльной одежде, а затем снова опустил их на то, что он делал. — Черт, я был уверен, что хочу есть, когда почувствовал запах, но теперь…

— Теперь я голоден, — твердо сказала Дивина и села напротив него. Она также заставила себя перестать пялиться на его грудь, как влюбленный теленок, и сосредоточилась на изучении содержимого стола.

Запеканка действительно пахла восхитительно, и все остальное тоже выглядело хорошо. И все же Дивина удивилась, когда в животе у нее заурчало. С тех пор она не слышала этого звука… она не могла вспомнить, когда в последний раз слышала этот звук. Прошло много времени с тех пор, как она ела в последний раз, и так же много времени с тех пор, как она чувствовала голод. Как и большинство бессмертных, она перестала есть после ста лет жизни. Это было утомительно, а еда казалась безвкусной и скучной.

Теперь она не казалась ни скучной, ни безвкусной.

— Вот. — Маркус взял разделочную доску и ножом положил ей на тарелку несколько кусочков сыра. Затем он поставил его на стол и зачерпнул немного запеканки, чтобы добавить к ее тарелке, прежде чем подтолкнуть миску с виноградом и клубникой к миске с салатом, которую он поставил рядом с ее тарелкой. — У нас есть пара заправок на выбор. Видимо, это для салата, но я не знаю, что хорошо, а что нет.

Дивина пожала плечами. — Думаю, мы это выясним, — сказала она, потянувшись за виноградиной. Она сунула ее в рот, откусила и закрыла глаза, когда сладкий сок хлынул ей на язык. Боже милостивый, так оно и было… сочная, прекрасная, сладкая, влажная.

— Попробуй клубнику, — предложил Маркус, когда она снова потянулась к миске. — Она еще лучше.

Дивина тут же сменила направление и потянулась к красному плоду, а не к зеленым шарикам сока без косточек, называемым виноградом. Она положила одну ягоду в рот, откусила кусочек и обнаружила, что он прав. Клубника была…

Маркус с удивлением оторвался от нарезки, когда Дивина поморщилась и выплюнула слегка пережеванную клубнику. Он мельком взглянул и сморщил нос. — Я не верю, что ты должна есть стебли и листья. Я видел, как их ели другие, и они оставляли эту часть.

— О, — пробормотала Дивина, вытирая рот салфеткой, которую он положил рядом с ее тарелкой.

— Попробуй другую, — предложил он, взяв одну большую и пухлую. — Только откуси плод, а я буду держать стебель и лист.

Дивина помедлила, потом наклонилась вперед и осторожно вгрызлась в клубнику, стараясь не приближаться к ее листьям. Она начала наблюдать за лицом Маркуса, но внезапный блеск серебра в его глазах заставил ее опустить глаза. Она почувствовала облегчение, когда закончила и откинулась на спинку стула.

— Ну? — спросил Маркус, и она не пропустила хриплую нотку в его голосе.

Дивина с минуту молчала, сосредоточенно пережевывая фрукты и глотая их, но потом улыбнулась и кивнула. — Да. Она прекрасна. Гораздо лучше без стебля и листьев.

Маркус усмехнулся и сел напротив нее. Они молчали несколько минут, пока ели. Все было хорошо, но запеканка была удивительной. Как это назвал Маркус? Запеканка с колбасой, картошкой и сыром? Различные ароматы прекрасно смешивались у нее во рту. В последний раз, когда она ела, у них не было такой еды.

— Дивина?

— Хм-м-м? — спросила она, пробуя салат. Не зная точно, какой соус она бы предпочла, Дивина положила сливочную смесь под названием «соус ранчо» на половину салата, а другой, под названием «бальзамический что-то», на другую половину. Сначала она попробовала ранчо и нашла его удивительно вкусным. Но это заставило ее задуматься, каков на вкус другой соус, и взяла немного салата с другой стороны, чтобы попробовать.

— Расскажи мне немного о своей жизни.

Вопрос заставил ее остановиться с салатом на полпути ко рту. Положив вилку на место, она молча посмотрела на него.

— Все, что угодно, — тихо сказал он. — Как долго ты путешествовала с карнавалами, например?

Дивина немного расслабилась и уставилась на вилку. Она не предполагала, что ответ на этот вопрос будет проблемой или выдаст что-то, что она не должна. — Примерно с тех пор, как начались карнавалы, — сказала она и добавила: — Ну, я думаю, что первый был в течение нескольких лет, прежде чем я присоединилась к конкурентам в 1901 году.

Маркус кивнул и откусил от запеканки.

Еще больше расслабившись, Дивина положила салат в рот и почувствовала, как ее брови поползли вверх. Она подумала, что ей это понравится больше, чем кремовый соус. В этом было что-то такое, что ей нравилось.

— А до карнавала?

Дивина проглотила салат, сделала глоток, как ей показалось, потом поставила стакан и призналась: — Прежде чем перейти к карнавалам, я ездила верхом и жила с команчами.

Глаза Марка недоверчиво расширились. — Серьезно?

Она слабо улыбнулась, увидев выражение его лица, и кивнула. — Они называли меня Надуа.

— Надуа, — пробормотал он. — Очень мило. Что это значит?

— Это зависит от того, кого ты спрашиваешь, — призналась она с усмешкой. — Вождь, который дал мне это имя, сказал, что оно означает «Та, которая держится с достоинством и изяществом». Однако одна довольно противная и ревнивая девица как-то сказала мне, что это означает «Та, которая с нами согревается», и то, как она это произнесла, наводило на мысль, что я сделала это довольно х-образно.

Дивина усмехнулся, увидев, как нахмурился Маркус, и пожал плечами. — Как я уже сказал, она ревновала. Вождь выслушал мои советы и позволил мне отправиться в бой вместе с людьми. Я думаю, она считала, что я проспала весь путь с вождем, чтобы мне позволили это сделать. — Она улыбнулась и добавила: — Даже если вождь ошибался, и это означало «Та, кто с нами», это было бы правдой. Я разделила с ними огонь ночи.

— Ты не могла остаться с ними надолго. Они бы заметили, что ты не стареешь, — сказал он.

— Были разные племена Команчей: Ямпарики, Юпы и Коцотеки, и все они имели разные племена, — пожала плечами она. — Я какое-то время вращалась в разных группах, но нет, я не была с ними так долго, как я была с карнавалами.

— А до них?

Дивина вздохнула и положила вилку. — Маркус…

— Расскажи мне… пожалуйста, — добавил он мягко, а затем предложил, — если ты это сделаешь, я расскажу тебе о себе.

Она коротко взглянула на него, потом кивнула и снова взяла вилку, положила на нее немного запеканки, откусила кусочек, прожевала и проглотила, а затем призналась: — До Команчей, я была с цыганами.

— Цыгане, — тихо сказал он, и она кивнула.

Дивина криво улыбнулась. — Они называли меня Нури. Это значит цыганка.

— Значит, даже для цыган ты считалась цыганкой? — весело спросил он.

Она криво усмехнулась. — Ну, я переезжала даже чаще, чем они. Я путешествовала с группой в течение пяти или десяти лет, а затем уезжала и находила другую. Перед отплытием в Америку я объездила большую часть Европы с разными группами цыган.

— Я удивлен, что они позволили тебе путешествовать с ними, — тихо сказал он. — Насколько я понял, цыгане не принимают чужаков.

Дивина весело улыбнулась и напомнила ему: — Я бессмертна, и мы можем быть очень убедительными.

— Ах, — кивнул Маркус. — Немного контроля над разумом, немного влияния и биббиди-боббиди-бу.

— Биббиди боббиди бу? — эхом отозвалась она, широко раскрыв глаза.

Маркус покраснел. — Есть маленькая девочка по имени Ливи, которая гостила у подруги, пока я был там, и у нее была страсть к диснеевским фильмам.

— А-а, — торжественно произнесла Дивина, но внезапно перед ее мысленным взором возник образ Маркуса, смотрящего диснеевский мультфильм с маленькой девочкой в косичках. Она понятия не имела, носит ли эта Ливи косички, но именно этот образ пришел ей на ум. Это был прекрасный образ. Она думала, что он будет хорошо ладить с детьми. Интересно, как будут выглядеть их дети, подумала она, но тут же отбросила эту фантазию. Он может быть ее спутником жизни, но она никогда не сможет претендовать на него, пока он работает с Люцианом.

— А до цыган? — спросил Маркус.

Дивина мельком взглянул на него, а затем сказала: — Не пора ли тебе рассказать мне немного о себе?

Маркус помолчал, потом положил вилку и кивнул. — Вполне справедливо.

Она была рада, что он не стал возражать… по двум причинам. Она действительно хотела узнать о нем больше, но также она хотела съесть больше вкусной еды на своей тарелке, что было трудно сделать, пока она говорила.

Маркус отхлебнул воды из стакана, стоявшего рядом с тарелкой, и поставил его на стол. Мои бабушка и дедушка — Марция и Никодимус Нотте. Они были частью группы изначальных бессмертных, выживших Атлантиды.

— Атлантида? — спросила она в замешательстве.

Маркус замер и наклонил голову. — Никто не учил тебя истории нашего происхождения, Дивина?

Она чуть было снова не солгала и не сказала «Да», чтобы не выглядеть невежественной, но потом вздохнула и призналась: — Боюсь, что нет. Скорее, детство… — Она нахмурилась и отвела взгляд.

— Нетрадиционное? — мягко предложил он, и это слово заставило ее невежливо фыркнуть.

Быстро прикрыв рот и нос ладонью, она посмотрела на него широко раскрытыми глазами и вдруг потеряла терпение. Она не была застенчивой. Она заботилась о себе тысячелетиями, и будь она проклята, если встреча со спутником жизни, на которого она не могла претендовать, и воспоминания о детстве, которое было ужасом для всех вокруг, приведут ее в состояние беспечной идиотки, боящейся сказать то, что она чувствовала, или имела в виду, или хотела. Ее история была ее историей, и все тут. Она не могла изменить это, и он мог принять это, смириться с этим или просто убраться к черту из ее жизни, если ему это не нравилось.

Опустив руку, она сказала: — Это слово не может описать мое детство. Во-первых, мои родители не были настоящими спутниками. Он поднял брови, и она кивнула. — Моя мать, Тисифона, была старше моего отца Феликса и хотела ребенка. Мой отец, по-видимому, был очень приятным и добродушным человеком, и она решила, что он подойдет.

— Хотя мой отец не умел читать Тисифону, он знал, что она старше, поэтому не придал этому значения, — поморщилась она и добавила: — До тех пор, пока Тисифона не заявила, что тоже не может читать его мысли, и поэтому они, должно быть, спутники жизни.

— Она лгала? — спросил Маркус.

Дивина кивнула. — Да. Она могла читать его мысли… и контролировать его тоже. Она использовала оба навыка, плюс манипуляции и наркотики, чтобы заставить его думать, что он переживает печально известный секс с подругой жизни.

Маркус нахмурился. — Твой отец был достаточно молод, чтобы есть?

Дивина покачала головой. — Я так понимаю, она использовала ментальный контроль или, возможно, наркотики, чтобы заставить его думать, что он голоден, и что еда была самой вкусной из всех, что он когда-либо ел.

— И все это ради ребенка? — нахмурившись, спросил он. — Почему бы просто не манипулировать смертным, чтобы оплодотворить ее? Черт, ей даже не пришлось бы манипулировать им. Они бы выстроились в очередь, чтобы переспать с ней.

Когда Дивина подняла брови, он объяснил: — Очевидно, мы выделяем какую-то химическую смесь гормонов, которая делает нас ультра привлекательными для смертных.

— Неужели? — спросила она с интересом. Дивина этого не знала. Но это объясняло, почему смертные мужчины, казалось, всегда доставляли ей неприятности.

— Да, — ответил Маркус и добавил: — Даже если бы это не сработало, она легко могла заставить любого смертного думать, что она великолепна. Хотя, если ты унаследовала от нее свою внешность, она, должно быть, уже была великолепна.

Дивина почувствовала, как ее лицо вспыхнуло от комплимента, и закатила глаза. Серьезно? Покраснела? «Она была слишком стара, чтобы краснеть», — подумала она и сказала: — Но, очевидно, моя мать не хотела просто ребенка. Она хотела ребенка от мужчины из влиятельной семьи.

— А твой отец, Феликс? Он был из влиятельной семьи?

Дивина чуть не прикусила язык, когда поняла, что выдала нечто, что могло быть опасным. Стараясь вести себя так, будто ничего не произошло, она пожала плечами. — Очевидно, хотя я все это слышала только от слуги. И моя мать сама была служанкой до того, как обманула моего отца, заставив его думать, что он ее спутник жизни.

— Твоя мать была старше твоего отца, бессмертна, но все же служанка? — удивленно спросил Маркус.

Дивина пожала плечами. — Так мне сказали.

Маркус откинулся на спинку стула и покачал головой, явно не веря своим ушам. Он мог понять, почему. Как бессмертная Тисифона могла бы контролировать и влиять на любое количество богатых смертных, чтобы они женились на ней, и с ними под ее контролем, они позволили бы ей делать все, что она захочет со своим богатством. Черт возьми, она могла бы даже использовать контроль над разумом, чтобы заставить их отдать ей свое богатство, если бы захотела. Это было не менее подло, чем то, что она сделала с бедным отцом Дивины. Но правда заключалась в том, что ей нужна была сила семьи отца Дивины, чтобы вырваться из рабства. Потому что она была служанкой другой могущественной, бессмертной семьи, чтобы заплатить долг за смерть одного из их детей.

Маркус внезапно откашлялся, и Дивина взглянула на него. Он уже собирался задать вопрос, и она точно знала, что это будет. Как звали могущественную семью ее отца? Она не могла ответить, поэтому быстро сказала: — Конечно, ее ложь и манипуляции не могли длиться вечно, — поспешно сказала она. Мне было четыре, когда отец наконец-то понял, что она его использовала. Как только он понял это, он, по-видимому, отправил сообщение, объясняющее ситуацию и просьбой о помощи с одним из слуг, которому было приказано отнести его одному из братьев отца.

— Она все еще могла контролировать его, — с ужасом понял Маркус, осознав, в каком затруднительном положении оказался ее отец.

Дивина кивнула. — И она все еще могла читать его мысли, что, должно быть, и сделала. На следующую ночь после того, как слуга ускользнул с посланием, она забаррикадировала двери и окна нашего дома и подожгла его.

— А потом взяла тебя с собой, когда сбежала? — спросил Маркус.

— О, она не сбежала, — поправил его Дивина. — Она забаррикадировала всех нас в доме, пока мы спали: меня, моего отца, остальных слуг и себя. Она хотела, чтобы мы все умерли.

— Как ты выбралась? — сразу спросил Маркус.

— Слуги, — тихо сказал Дивина. — Они спали на первом этаже и проснулись первыми. Она пыталась контролировать их, заставляя просто сесть и позволить себе сгореть, но их было очевидно четверо, слишком много, чтобы контролировать всех сразу. Но, как я понимаю, она попыталась, — сухо добавила она. — Она занимала их так долго, что к тому времени, когда отец проснулся от их криков, огонь уже бушевал.

— Он бросился вниз, послал за мной одного из слуг и попытался бороться с моей матерью, но она все еще могла его контролировать. Когда Эгле, смертная служанка, которую отец послал за мной, вернулась на лестничную площадку со мной на руках, двое из оставшихся слуг были мертвы, а третий бежал вверх по лестнице, в то время как мои мать и отец боролись внизу, оба они были охвачены пламенем.

Дивина сделала паузу, больше чтобы дать Маркусу переварить все, что она только что сказала, чем ради себя самой. Для нее это была старая история, с которой она жила всю свою жизнь. Она больше не плакала о своих давно потерянных родителях и чувствовала только грусть по отцу, который был так плохо использован, а затем умер, пытаясь спасти ее и слуг.

— Слуги вытащили тебя, — наконец сказал Маркус.

Это был не вопрос, но Дивина кивнула в ответ. — Им удалось открыть окно наверху и выпрыгнуть вместе со мной. Она рассеянно повертела вилку на тарелке и сказала: — Я не знаю, что стало с другой служанкой. По-моему, Эгле сказала, что она ушла от нас, собираясь вернуться к своей семье, но Эгле оставалась в этом районе три дня, ожидая брата моего отца, прежде чем сдаться и попытаться найти мою семью самостоятельно. — Она взглянула на него и поморщилась, прежде чем объяснить, — Эгле была моей няней, хотя я не думаю, что тогда это так называлось. Она заботилась обо мне с самого рождения, и ей доверяли наши секреты. Она знала, что я бессмертна и нуждаюсь в крови, чтобы выжить, и делала все возможное, чтобы помочь мне получить ее. Но я был молода и еще не могла контролировать умы доноров, что затрудняло дело.

— Как же, черт побери, она тебя накормила? — удивленно спросил он.

— Я не помню, но позже мне сказали, что она заманивала мужчин в укромное место, а потом вырубала их, чтобы я могла ими питаться, — слегка улыбнулась Дивина. — Эгле была очень умной и творческой женщиной.

— Неудивительно, что через пару дней ей пришлось переехать, — весело заметил Маркус. — На самом деле я удивлен, что она оставалась в этом районе так долго с теми мужчинами, которые, без сомнения, искали ее.

Дивина кивнула.

— Значит, она смогла найти твою семью и воссоединить тебя с ними? — спросил он через мгновение, когда Дивина замолчала.

— В конечном счете.

Маркус прищурился. — Как?

Дивина вздохнула. — Мне было одиннадцать, когда мы наткнулись на дядю, который прочитал мои мысли, понял, кто я, и отвез нас к бабушке с дедушкой.

— Ты хочешь сказать, что на это ушло семь лет?

— Да, — перебила Дивина. — Боюсь, то, как нам пришлось жить, не помогло. На самом деле, это сильно мешало. Мы никогда не могли оставаться где-то долго, когда ей приходилось вырубать людей, чтобы я могла питаться.

Маркус в смятении откинулся на спинку стула. — У тебя не было никого, кто научил бы тебя читать или контролировать их мысли, чтобы она перестала их вырубать.

— Нет, — призналась Дивина.

По какой-то причине ее ответ заставил его нахмуриться, и он сказал медленно: — Но наверно ты начала учиться делать это самостоятельно? Это естественный навык. Тренировка помогает, но, проведя достаточно времени со смертными, ты должна была начать улавливать их мысли, а затем научиться контролировать их.

— Но я не проводила время среди смертных, кроме Эгле, — сказала она ему. — Мы постоянно двигались, в основном ночью, чтобы избежать повреждения солнцем и необходимости кормиться еще чаще. А потом истории о нападениях Эгле на людей стали почти легендарными, и нам приходилось избегать людей на случай, если они слышали о ней и получили описание.

— Хм-м-м, — покачал головой Маркус. — Удивительно, что вы вообще нашли своего дядю.

— Это чистая удача, — призналась она. — Он оказался в том же районе, что и мы, по делам. Эгле заметила его, когда искала подходящего мужчину, чтобы заманить меня на следующую трапезу. Она заметила, что он похож на моего отца, а потом увидела его глаза и поняла, что он, должно быть, бессмертен, как и я, из-за металлического серебра в синеве, и подошла к нему. Но когда она спросила, знает ли он Феликса, он подозрительно посмотрел на нее и спросил: — Кто хочет это узнать?

Дивина мягко улыбнулась. — Несмотря на все, что она сделала для меня, и шансы, которые она заставила себя использовать, чтобы помочь мне выжить, Эгле не считала себя храброй женщиной, и его реакция напугала ее. Мой отец был таким очаровательным и добродушным человеком, что она была уверена, что совершила ошибку, и вместо того, чтобы что-то сказать, просто убежала и поспешила ко мне. Но она привлекла его внимание именем моего отца, и он, очевидно, прочитал ее мысли и последовал за ней обратно ко мне.

Ее улыбка погасла. — Он был жестоким человеком. Молчаливый по натуре и не очень… Она заколебалась, подыскивая подходящее слово, и наконец, сказала: — Он напугал нас, когда вошел в наш маленький лагерь, а потом просто начал выкрикивать приказы. Когда мы не поспешили, он посадил нас обоих на лошадь, схватил поводья и просто повел в деревню, где Эгле столкнулся с ним. Только тогда он сказал, что он мой дядя, тот самый, которому мой отец послал сообщение. Что семья искала меня годами, и он привел нас к ним.

— Эгле пошла с тобой? — с улыбкой спросил Маркус.

— Конечно. В тот момент она была мне как мать. Я бы не поехала без нее, — серьезно сказал Дивина.

Маркус понимающе кивнул, а затем спросил: — А твои бабушки и дедушки? Они были рады видеть тебя, когда твой дядя привел тебя к ним?

— О да, — улыбнулась Дивина. — Они встретили меня с распростертыми объятиями. Они оба были очень милыми и любящими. Они были добры к Эгле. Они предложили ей место в доме в качестве моего опекуна, чтобы мы не разлучались, и заплатили очень щедро, пообещав ей дом и достаточно богатства, чтобы уйти на пенсию, когда она будет готова. У нас обоих внезапно появилась красивая одежда и много еды, а бабушка с дедушкой научили меня читать мысли и контролировать их. Все было идеально. Все было как в сказке, — грустно сказала она и подумала, что в каждой сказке есть чудовище.

— Но они не рассказали тебе о нашем наследии? — нахмурившись, спросил он.

Дивина покачала головой. — Они потратили следующий год не только на то, чтобы научить меня использовать и контролировать мои способности, но и на то, чтобы наверстать упущенное, пока я бродила с Эгле. Мне было одиннадцать лет, и я не получила никакого образования, кроме умения прятаться и выживать, — заметила она. — Мне пришлось научиться читать, писать, считать и… — Она беспомощно пожала плечами.

— А потом? — спросил Маркус. — Почему они не научили тебя всему необходимому?

— У них не было шанса, — сказала она деревянным голосом, а затем сделала еще один глоток воды, поставила ее, посмотрела на него и сказала: — Думаю, тебе придется рассказать мне об Атлантиде.

— О, — Маркус выглядел удивленным таким предложением.

— После того, как ты расскажешь мне о себе, — твердо добавила она. — Все, что ты мне пока сказал, это то, что твоими бабушкой и дедушкой были Марция и Никодимус Нотте и что они выжили в Атлантиде.

— Верно, — пробормотал Маркус и скорчил гримасу. — Боюсь, моя история не так интересна, как твоя. Моя мать была третьей дочерью моих бабушки и дедушки, Клаудией. Ее спутником жизни был смертный мужчина, которого она обратила. Мой отец, Кир, умер, обезглавленный в бою незадолго до моего рождения, а мать вернулась к родителям, чтобы забрать меня. Они помогли ей вырастить меня.

— А потом? — подсказала Дивина, не желая, чтобы он останавливался.

— Через несколько лет у моих бабушки и дедушки родился первый, и пока единственный сын, и я не знаю, как его назвать.

— Пока что? — удивленно перебил Дивина. — Они все еще живы?

Маркус криво улыбнулся и кивнул. — Это пара крепких старых пташек. Ничто, кроме апокалипсиса, не сможет их уничтожить.

— О, — слабо произнесла она и задалась вопросом, встретит ли она их когда-нибудь… или если она когда-либо имел.

— Так или иначе, у них был сын, Джулиус, — продолжал Марк. — Когда он был моим дядей, я был немного старше. И все же мы были достаточно близки по возрасту, чтобы быстро подружиться. Однажды дедушка усадил меня и сказал, что Джулиусу угрожает опасность. Кто-то хотел причинить ему вред, и он хотел, чтобы я присматривала за ним и прикрывала спину Джулиуса.

Дивина удивленно подняла брови, но больше не перебивала.

— Я любил Джулиуса как брата, поэтому, конечно, согласился, — сказал Марк. — И провел большую часть своей жизни, работая и играя на его стороне.

— Что за работа? — с любопытством спросила Дивина, пытаясь представить, что бы это могло быть. Он был очень силен и хорошо сложен, что предполагало физический труд, но он был также и умен.

— Сначала было много вещей: наемник, курьер и т. д.

— Воин, — кивнула Дивина. Меньшего она и не ожидала. У него было тело воина, который должен был владеть большим оружием.

— Позже мы перешли к другим делам, — продолжал Маркус, — и теперь у нас есть компания, которая объединяет несколько различных отраслей промышленности. Главная из них сейчас — международная строительная компания.

Дивина улыбнулась. Она видела его на стройке. Без рубашки, обтягивающие джинсы, прилипшие к бедрам, строительные ботинки, и его тело, мокрое от пота, когда он размахивал кувалдой. Фантазия, она знала. Если он помогал управлять компанией, то вряд ли владел чем-то большим, чем ручка, но она наслаждалась фантазией.

— Большая часть семьи работает или имеет долю в семейной компании, — продолжал Маркус, отвлекая внимание Дивины от ее приятных мечтаний. — Как и я на протяжении веков.

— Почему время от времени? — с любопытством спросила она.

Маркус пожал плечами. — У Джулиуса были моменты бунта на протяжении столетий, и с тех пор я должен был прикрывать его спину.

— Ты должен был пойти туда, куда шел он, — закончила она за него.

Маркус кивнул. — А потом, чуть больше пятисот лет назад, Джулиус встретил свою половинку, и у них родился сын Кристиан. А потом возникла похожая ситуация с Кристианом, угроза его жизни, и Джулиус попросил меня…

— Нет, — прервала Дивина с полуулыбкой. — Но он же не просил тебя присматривать за его сыном и прикрывать его спину?

— Да, — сказал Маркус с улыбкой.

— Что ты сделал? — с любопытством спросила она.

Маркус пожал плечами. — А что я мог сделать? Джулиус был уже взрослым, и какая бы угроза ему ни угрожала, она не проявлялась, но Кристиан был еще младенцем, и угроза для него была вполне реальной.

— Что ему угрожало? — с любопытством спросила Дивина.

— Джулиус был в отъезде, когда родился Кристиан, и мать родила его, когда он был далеко от дома. Затем служанка в панике привела мальчика обратно, заявив, что мать приказала его убить.

— Неужели? — спросила Дивина.

— Да, — серьезно ответил Маркус. — Она отдала приказ, хотя дело было не только в этом. Однако в то время мы этого не выяснили. Мы знали только, что она приказала его убить. Он нуждался в защите.

— От собственной матери, — покачала головой Дивина. Похоже, ее мать была не единственной холодной, бессердечной, сумасшедшей сукой. По крайней мере, в этом она не одинока.

— Значит, ты защищал и охранял его, — пробормотала она.

— Да, — серьезно ответил Маркус.

— Как долго? — спросила она.

Марк задумался над вопросом, а затем, казалось, что-то прикинул в уме. — Все было решено около трех лет назад.

— А что ты делал потом? — подсказала она. Они приближались к настоящему. Когда он начал работать на Люциана?

— Ну, примерно в это время Джулиус связался со своей подругой по жизни и немного отвлекся, так что я вмешался и взял на себя управление семейной компанией, пока он не справился с этим, что заняло пару или три года.

— А когда он вернулся к управлению компанией? — подтолкнула Дивина.

— Ну, на самом деле он вернулся не на полный рабочий день. Маргарет — его спутница жизни, объяснил он с нежной улыбкой, которая говорила о том, что женщина ему нравится, — она и ее семья живут в Канаде, поэтому Джулиус проводит много времени, путешествуя между Италией и Канадой.

— Италия, — выдохнула Дивина, откидываясь на спинку сиденья, и ее взгляд скользнул по его лицу. По его имени и внешности она должна была догадаться, что он родом оттуда. У него даже был легкий акцент, хотя он казался разбавленным и искаженным, вероятно, из-за того, что он жил в разных местах. Дивина сомневалась, что он провел всю свою жизнь в Италии. Казалось, он бегло говорил на французском, немецком, испанском и даже на английском языках… как и она. В таком случае она решила, что отнесла бы его акцент просто к европейскому происхождению.

Поняв, что он вопросительно смотрит на нее, она покачала головой. — Извини. Рассказывай дальше. Джулиус путешествует между Италией и Канадой…? Значит, ты управляешь компанией, когда его нет, и уходишь в отставку, когда он приезжает?

— Да, — криво усмехнулся Маркус. — Но благодаря развитию технологий сейчас все стало проще. Пока у него есть компьютер и мобильный телефон, Джулиус может управлять компанией из любой точки мира. Он может делать онлайн-банк, проводить конференции… — пожал плечами Маркус. — Ему понадобилось несколько лет, чтобы освоиться с новой технологией, но теперь, когда он освоился, я ему больше не нужен. А теперь и Кристиан встретил свою половинку… — Он пожал плечами и признался, усмешкой, — я практически не знаю, что делать.

Дивина серьезно посмотрела на него. Он не собирался признаваться, что шпионит для Люциана, и она не могла винить его за это. Какой шпион признает, что они шпионили?

— Зачем оставаться здесь, в Северной Америке? — резко спросила она, желая знать, как он это объяснит. — Почему бы не вернуться в Италию? Конечно, они могли бы найти для тебя место в семейном бизнесе?

— Я думал об этом, — тихо признался Маркус. — И, конечно, у них есть много дел для меня, но я слишком устал, чтобы вернуться в семейную компанию, когда Джулиус снова занял ее место. Это просто не выглядело привлекательно для меня.

— Значит, ты вдруг решил слетать в Америку и присоединиться к карнавалу? — тихо спросила она.

Маркус колебался, поигрывая столовым серебром и избегая ее взгляда. Через мгновение, однако, он поднял голову, чтобы предложить ей кривую улыбку, и сказал: — Пару дней назад я был в Канаде.

— Понимаю. Дивина встала и начала собирать тарелки. — Я думаю, мы должны забыть об этом.

Несмотря на то, что Дивина отказывалась смотреть прямо на него, она заметила, что Маркус внезапно нахмурился, поэтому не удивилась, когда он сказал: — Но как насчет объяснения Атлантиды?

— Это подождет, — сказала она, не в силах сдержать дрожь в голосе. — Мы говорили почти всю ночь, а уже почти рассвело. На карнавале утро наступает рано.

— Верно, — пробормотал Маркус и начал собирать салатные приправы, но затем остановился и нахмурился, спросив: — Я сказал что-то не так?

— Это то, чего ты не сказал, — пробормотала она, внезапно рассердившись. Он был ее спутником жизни. Он не должен был лгать ей, не так ли? Даже не договаривая?

— Что ты имеешь в виду? — сразу спросил он. — Чего я не сказал?

— О, я не знаю. Почему бы тебе не сказать мне? — сухо предположила Дивина, соскребая тарелку в мусорное ведро под раковиной. Затем она бросила тарелку в мусор и отчаянно отпрянула в сторону, пытаясь избежать его прикосновения, когда он схватил ее за руку. Без сомнения, он просто хотел повернуть ее лицом к себе, но она не могла рисковать. Одно прикосновение — и они оба взлетят на воздух, как трут. В этом она была совершенно уверена.

— Дивина, — раздраженно сказал он, сокращая расстояние между ними. — Я не причиню тебе вреда. Я никогда не смогу причинить тебе боль. Ты — моя половинка.

— Неужели? — спросила она, отступая от него. — Я в этом не уверена. Откуда мне знать, что ты не такой же, как моя мать? Ты можешь лгать о том, что ты моложе меня. Ты действительно можешь быть старше меня, читать и контролировать меня. Может, ты просто притворяешься моим спутником жизни, чтобы усыпить мое ложное чувство безопасности или что-то в этом роде.

— Как я могу солгать, что я моложе тебя? Я никогда этого не говорил. Я только сказал, сколько мне лет. Я не знаю, сколько тебе лет, — сказал он рассудительно. — А с чего бы мне хотеть внушить тебе ложное чувство безопасности?

«Потому что ты шпион дяди Люциана». Дивина так хотела это сказать, но сдержалась и уставилась на него.

— Кроме того, не может быть, чтобы то, что мы пережили там, рядом с трейлером, не было просто сексом, — твердо сказал он. — Я чувствовал каждую волну удовольствия, проходящую через твое тело, каждую дрожь возбуждения, которое вызывали мои прикосновения. И ты почувствовала мое. Не так ли?

Это был не вопрос, а утверждение. И он был прав, она испытала с ним удовольствие… или ей так показалось. Либо он действительно был ее спутником жизни, либо чертовски хорошо притворялся. А мужчина просто стоял там, такой чертовски красивый, с голой грудью, босыми ногами и обтягивающими джинсами. Его волосы уже высохли, но лежали взъерошенными вокруг головы. Она помнила, как чертовски мягко он ощущался под ее пальцами, так же мягко, как все остальное в нем было твердым.

Дивина вспомнила, как ей хотелось почувствовать всю эту твердость на своей мягкости. Она хотела ощутить его обнаженную кожу на своей. Она хотела, чтобы он наполнил ее эрекцией, которую она чувствовала рукой… и у нее не было шанса. Возможно, у нее никогда не будет шанса, если она найдет возможность ускользнуть сегодня, забрать свой мотоцикл и сбежать.

— Дивина?

Она перевела взгляд на его лицо и заметила, что его глаза скользят по ее телу скорее серебристыми, чем черными. Пробормотав: — Ах, черт, — она закрыла небольшое пространство между ними и практически прижалась к его груди. Ее руки потянулись, чтобы притянуть его голову к своей голове. Дивине не пришлось намекать на большее. Его голова нетерпеливо наклонилась, позволяя его рту завладеть ее ртом, и они снова оказались на тех прекрасных американских горках, которые назывались «секс половинкой жизни». Только эта поездка имела кучу взлетов и захватывающих поворотов и только один низкий, тот, который ждал, чтобы затянуть их в конце.

Дивина начала медленно пятиться назад, увлекая Маркуса за собой к двери спальни. Он сделал это достаточно охотно, но, не переставая целовать ее, начал прикасаться к ней так же, как и она.

Его руки скользнули вверх по ее рукам, на полпути вниз просто переместились, чтобы заявить права на ее грудь через хлопок блузки. Дивина в ответ прикусила губу, затем немедленно потянула блузку, стягивая ее вниз и из-под его пальцев, так что они оказались напротив ее обнаженной плоти.

Как только она это сделала, Маркус остановился, наклонился и лизнул сначала один сосок, потом другой. «У этого человека очень талантливый язык», — подумала она, вцепившись одной рукой в его голову, а другой — в плечо, чтобы удержать ноги под собой.

Дивина почувствовала, как его рука опустилась на ее зад и начала сжимать, а затем он внезапно опустился перед ней на колени, его рот не переставал уделять внимание ее груди. Но когда он начал подтягивать юбку к ее ногам, она задохнулась и покачала головой, схватив блуждающую руку. Они все еще были в футе от двери в спальню.

— О нет, нет, нет, — выдавила она. — Спальня.

— О’кей, — прогрохотал он это слово вокруг возбужденного соска. Потом он выпустил сосок изо рта.

Дивина разрывалась между разочарованием, что он больше не занят ее грудью, и облегчением, что они собираются перенести это в спальню, но прежде чем она успела пошевелиться, он внезапно опустился и сел перед ней на ноги.

— Что? — она смутилась и чуть не прикусила язык, когда он вдруг задрал юбку и прижался губами к внутренней стороне ее левого бедра.

— О, Боже, нет, — выдохнула она и попыталась бы оттолкнуть его рот, но, казалось, не могла заставить свои руки выполнить ее приказ. Они потянулись к его голове, но вместо того, чтобы толкнуть, они схватили его за волосы и ободряюще потянули, когда он провел языком вверх. Его язык был всего в дюйме от верхней части ее ноги, когда он внезапно отпустил ее юбку одной рукой и вместо этого обхватил ее ногу, чтобы перекинуть через плечо. Еще до того, как она осела там, его язык нашел сердцевину ее возбуждения и продолжил показывать ей, насколько он талантлив.

Дивина попыталась удержаться на ногах, но когда его палец нащупал ее центр и скользнул внутрь и наружу, в то время как его губы щипали ее за бугорок, а язык щелкал по нему одновременно… Ну, она вскрикнула и откинула голову назад, умудрившись полностью потерять равновесие. В следующее мгновение она уже падала. К счастью, темнота поглотила ее прежде, чем она ударилась головой о дверной косяк спальни.

Глава 16

— На самом деле он не так плох, как ты, кажется, читаешь в своем хрустальном шаре. Он может быть милым.

Дивина моргнула, открыв глаза от этих напряженных слов, и уставилась на дверной косяк над головой, ее разум на мгновение был совершенно пуст.

— Малыш, он необразованный, безработный, наркоман, который обращается с тобой как с дерьмом. Тебе действительно нужно отпустить его и найти кого-то другого.

Она поняла, что это голос Джеки. Кто была она? И где я, черт возьми? Дивина подняла голову, чтобы оглядеться, но тут же опустила ее, осознав, что лежит в дверях спальни взятого напрокат трейлера. По крайней мере, ее голова была на месте, все остальное лежало на полу кухни, а Маркус лежал на ней, положив голову ей на колени… под юбку. Боже милостивый, они…

— Я же сказала, он только что одолжил машину подружки своего отца. Он ее не украл. Он одолжил ее на день, а потом забрал сразу после полуночи. Он не вор.

Дивина не узнала этот голос, но он звучал как молодая женщина, довольно отчаянная молодая женщина. И она звучала близко. Повернув голову в поисках источника голоса, Дивина заметила, что занавеска между гостиной и кухней, где они с Маркусом лежали, была задернута. Голоса, казалось, доносились из гостиной.

Занавески не были закрыты вчера вечером. Но и Джеки не было там прошлой ночью. Она перевела взгляд на маленькие часы, висевшие над раковиной, и Дивина чуть не застонала вслух. Было почти три часа дня. Они вырубились прямо на полу и проспали остаток утра и добрую часть дня. Джеки, должно быть, искала их, когда они не появились утром, и не нашла.

Дивина резко села, ужас охватил ее, когда она поняла, что женщина, должно быть, видела их такими. Она посмотрела на подол юбки, лежащий у нее на коленях, — это была голова Маркуса, — заметила, что воротник ее топа сидит под грудью, и закрыла глаза. Круто. Ну, это было неловко.

— Брать без права или разрешения — это определение воровства, — твердо сказала Джеки с другой стороны занавеса. — Не имеет значения, что он вернул машину. Все равно — это воровство.

— Боже, ты так же строга к нему, как его отец и подружка. — В голосе молодой женщины звучала обида.

— Конечно, они к нему строги, — сразу же ответила Джеки. — Воровство — дело серьезное.

— Он вернул ее обратно, — подчеркнула девушка.

— Верно, — сказала Джеки без особого энтузиазма. — И он вернул деньги, которые взял из твоего кошелька, чтобы купить себе травку?

Дивина поднял брови. У девушки там был настоящий победитель. Покачав головой, она задрала юбку, сняла голову Маркуса со своих колен и опустила на пол, а затем бесшумно поднялась на ноги.

— Ты тоже видишь это в своем хрустальном шаре? — молодая женщина в ужасе вскрикнула. — Что еще ты видишь? Он обманывает меня? Если так, то я выгоню его из моей квартиры.

Дивина закатила глаза, разглаживая складки на юбках. Неужели того, что он был необразованным, безработным наркоманом, который обращался с ней как с дерьмом и, очевидно, не только крал у нее, но и вытирал об нее ноги, было недостаточно, чтобы убедить девушку уйти. Но если он спутался с кем-то, то с ним покончено?

«По крайней мере, у этой девчонки есть какие-то ограничения на то, с чем она будет мириться», — криво усмехнулась Дивина, поворачиваясь и проскальзывая через спальню к двери в ванную. Она встречала слишком много смертных женщин, у которых, казалось, не было никаких ограничений на плохое поведение, которое они могли бы принять от партнера. Они, казалось, не осознавали собственной ценности и того, что заслуживали гораздо большего, что было таким позором. У смертных такая короткая жизнь, так мало времени, чтобы наслаждаться всем, что может предложить жизнь и мир. Зачем им тратить драгоценное время на того, кто их не ценит и не относится к ним хорошо?

Дивина покачала головой, проскользнула в ванную и закрыла за собой дверь, заглушая голоса по ту сторону занавески. Она быстро вошла и вышла из крошечной комнаты, только успев ополоснуть лицо и провести щеткой по волосам. Ей захотелось остановиться, чтобы переодеться, но когда она выскользнула из ванной и высунула голову из спальни, чтобы проверить, звуки, доносившиеся из-за занавески, поняла, что Джеки заканчивает сеанс и готовится проводить девушку.

Расправив плечи, Дивина заставила себя поднять голову и отодвинуть занавес на несколько дюймов от стены. Она заметила, что между диваном и стульями в гостиной поставили маленький круглый столик, накрыли его антикварной скатертью, а посередине поставили хрустальный шар. Возможно, это был реквизит, но все же… Дивина никогда не утруждала себя подобными постановками, просто брал клиента за руку, словно читая будущее через какую-то странную энергию, исходящую от них. Что в действительности и делала. Она читала их мысли и помогала прояснить ситуацию, о которой они уже знали, но, возможно, игнорировали или лгали себе.

Пожав плечами, Дивина взглянула на женщин в комнате. Миниатюрная блондинка в джинсах и майке как раз поднималась с одного из двух складных стульев по обе стороны стола, когда Джеки поднялась с другого.

При виде женщины ее брови поползли вверх. Подруга Винсента была одета в длинную свободную юбку, крестьянскую блузку, красный шарф вокруг головы, самые ужасные безвкусные украшения, которые она когда-либо видела, и смехотворно драматичный макияж. «Наверное, это дело рук Винсента», — решила Дивина. Джеки больше походила на театральную версию цыганки, чем на настоящую.

Едва она успела подумать об этом, как Джеки посмотрела в ее сторону, провожая девушку к двери. Она сразу же замолчала, улыбка тронула ее губы.

— Доброе утро, — сказала она, широко улыбаясь. — Ты выглядишь отдохнувшей.

Дивина поморщилась от ее слов. Обычно она спала не больше двух часов в день, но сегодня утром ей определенно удалось поспать больше двух часов. Было около шести утра, когда они с Маркусом… ну, в общем, это заняло не больше пары минут, так что она проспала добрых девять часов подряд. Просто удивительно.

— Кто она?

Дивина взглянула на блондинку, но ее любопытный вопрос был адресован не ей. Джеки быстро ответила: — Не беспокойся об этом. А теперь иди. Хорошего дня, — весело пожелала она и, вытолкав девушку за дверь, мрачно добавила: — И брось этого неудачника, которого ты называешь своим парнем.

Закрыв дверь, Джеки повернулась к Божественному и сказал с усмешкой: — Я не знаю, как ты это делаешь. Клянусь, я хотела вразумить половину людей, которые приходили сюда этим утром.

— Это в порядке вещей, — весело сказал Дивина.

— Хм-м-м. — Джеки сморщила нос и спросила: — Маркус встал?

— Теперь да.

Дивина вздрогнула и оглянулась через плечо, когда Маркус поднялся на ноги и направился к ней.

— Это Джеки? — спросил он, подходя ближе.

Сообразив, что приоткрыла занавеску ровно настолько, чтобы можно было увидеть саму себя, она раздвинула ее еще шире, чтобы он мог видеть другую женщину. — Да. Она начала работать, пока мы спали. Кстати, спасибо тебе за это, — добавила Дивина, поворачиваясь к женщине с благодарной улыбкой.