Самый Тёмный Ангел (ЛП)

Глава 10

Ветер трепал волосы Бьянки, и она знала, что Лисандр летит куда-то с ней на своих величественных крыльях. Она закрыла глаза, слишком занятая, наслаждаясь Лисандром, — наконец-то! — чтобы заботиться о том, куда он ее несет. Его язык ласкал её. Руки обхватили бедра, пальцы резко сжались. Затем она оказалась опрокинута на спину на прохладный мягкий матраc, восхитительно прижатая его весом.

Это не должно было быть восхитительным. Эту позицию она не позволяла. Никогда. Из-за нее крылья оказывались в ловушке, а они — источник ее силы. Без них она становилась такой же слабой, как человек. Но это был Лисандр, честный до невозможности, и она, казалось, хотела этого вечность. К тому же она опасалась, что Лисандр, с его отношением к этому вопросу, при малейшем упреке с ее стороны улетит прочь.

Кроме того, он мог делать все, что пожелает, типа этого.

− Никто не войдет сюда, − сказал он грубо.

Застонав, она обвила ногами его талию и склонила голову, чтобы испробовать его новый поцелуй и получить удовольствие от проникновения его языка. Молния, этот мужчина быстро учился. Очень быстро. Сейчас он был экспертом по поцелуям. Лучший из тех, кто у нее когда-либо был. К тому времени, как она закончит с ним, он станет экспертом по всему плотскому.

Его член, твердый, длинный и толстый, коснулся вершины ее бедер. Она могла почувствовать каждый его дюйм под мягкой тканью робы. Его руки обхватили ее, и когда она открыла глаза, она осознала, что они были на его облаке, его золотые крылья были расправлены, накрывая их подобно одеялу.

Она запустила руки в его волосы и потянулась за поцелуем.

− У тебя будут проблемы из-за этого? — спросила она, тяжело дыша. Подождите. Что? Откуда взялась эта мысль?

Его глаза сузились.

− А тебя это волнует?

− Нет, − солгала она, вымученно улыбаясь. Нет, нет, нет. Это не была ложь. — Но это добавляет немного больше опасности, как думаешь?

Так. Лучше. Больше похоже на нее. Ей не должна нравиться его доброта, у неё не должно появляться желание защитить его и держать в безопасности.

Не так ли?

− Нет, у меня не будет проблем. — Он сжал ладонями ее виски, ложась на нее и прижимая частью своего веса. — Если это единственная причина, по которой ты здесь, можешь уйти.

Каким он оказался жестоким.

− Как чувствительно, ангел. — Она ухватилась за край его робы на шее и потянула. Материал легко разорвался. Но стоило ей отпустить его, как куски начали сползаться вместе. Нахмурившись, она разорвала еще раз, но теперь настолько, чтобы открыть его плечи и руки. — Я всего лишь дразнилась.

Его грудь была великолепна. Произведение искусства. Мускулистая, поцелованная солнцем и лишенная каких бы то ни было волос. Она подняла голову и облизнула место на его шее, где бился пульс, затем провела дорожку по ключице и обвела вокруг соска.

− Нравится?

− Жарко. Влажно, − прохрипел он, сжимая зубы.

− Верно, но тебе нравится?

− Да.

Она сосала его пик, пока он не задохнулся, а затем поцеловала место укуса. Дрожь удовольствия сотрясала его, вызывая у нее гордость за проделанную работу.

− Почему ты хочешь меня, ангел? Почему тебя заботит, хорошая я или нет?

Пауза. Попытка:

− Твоя кожа…

Каждый мускул в ее теле напрягся, она посмотрела на него снизу вверх.

− Значит, так будет с любой Гарпией? − она попыталась скрыть негодование, но не сумела. Мысль, что другая гарпия — ад, любая другая женщина, бессмертная или нет, − будет наслаждаться им, пробудила ее животные или природные инстинкты. Ногти удлинились, а зубы заострились. Красный туман застилал зрение. «Мой», − подумала она. Она убьет любого, кто коснется его. — У нас у всех такая кожа, ты знал? — слова были хриплыми, царапая ее горло.

Его ресницы поднялись, глаза открылись. Зрачки расширены, лицо застыло в…она не могла определить эту эмоцию.

− Да, но только твоя привлекает меня. Почему?

Ох, было всем, что она смогла подумать в начале, ее гнев полностью рассеялся. Но нужно было ответить, подумать о чем-нибудь светлом и простом.

− Отвечая на твой вопрос, ты хочешь меня, потому что я грозная. И знаешь что? Я сделаю тебя счастливым настолько, что ты признаешь это, воин.

Воин, не ангел. Она никогда не называла его так прежде. Почему? И почему сейчас?

− Нет. Я сделаю тебя счастливой. — Он разорвал ее футболку, как она поступила с его робой. Она не носила бюстгальтер, поэтому ее грудь свободно прыгнула к нему. Дрожь прошла по нему, когда он наклонил голову.

Он лизнул и пососал один сосок, как она делала это с ним, затем другой, пируя. Наслаждаясь. Вскоре она корчилась под ним, отчаянно желая прикосновений его рта в другом месте. Ее кожа горела, тело нуждалось в освобождении. Но она не хотела торопить его. Все еще боялась напугать. Но черт его возьми, если он не поторопится и не дотронется до нее, между ног, она умрет.

− Лисандр, − позвала она дрожащим голосом.

Его крылья прошлись по ее рукам, вверх и вниз, щекоча, лаская, добавляя мурашек на коже. Святой ад, это было хорошо. Чертовки хорошо.

Он поднялся.

− Ч-что ты делаешь? Я не говорила тебе остановиться, − завизжала она, приподнимаясь на локтях.

− Не хочу ничего между нами. — Он потянул робу вниз к ногам, пока не остался обнаженным. Влага блестела на кончике его члена, и ее рот наполнился слюной. Закончив, он схватил ее сапоги и порвал их. Ее джинсы быстро последовали за ними. Она, разумеется, не носила трусики.

Его взгляд вбирал ее, и она знала, что он видит. Ее цветную сияющую кожу. Зудящее местечко между ног. Ее розовые соски.

− Я хочу коснуться и попробовать каждый твой дюйм, − сказал он, и только его взгляд упал на нее, как его воля к сопротивлению, казалось, покинула его окончательно.

− Прикоснешься и попробуешь в следующий раз. — Пожалуйста, пусть будет следующий раз. Она попыталась обвить ногами его талию еще раз. — А сейчас мне нужна разрядка.

Он схватил ее колени и развел их. Ее голова откинулась, волосы разметались вокруг, и он проложил дорожку поцелуев к ее груди, затем до живота. Он задержался на пупке, пока она не застонала.

− Лисандр, − повторила она. Отлично. Она будет прыгать на этой гранате; раз он хочет пробовать ее — пусть пробует. — Больше. Мне нужно больше.

Вместо того, чтобы дать ей это, он отстранился.

− Я…позаботился о себе, прежде чем встретиться с тобой сегодня, − признался он, краснея. — Я подумал, это даст мне защиту от тебя.

Ее глаза расширились, в них отразился шок.

− Ты позаботился о себе самостоятельно?

Жесткий кивок.

− Ты думал обо мне?

Еще кивок.

− О, малыш. Это отлично. Я могу представить это, и мне нравится то, что я вижу. — Его рука на члене, глаза закрыты, он сильно возбужден, тело клонится вперед, желая освобождения. Крылья вокруг, он упал на колени, наслаждение слишком велико. Она, обнаженная, в его мыслях. — И что ты собираешься делать?

Пауза. Нерешительный ответ.

− Лизать. Между твоих ног. Пробовать тебя, как я говорил.

Она выгнула спину, руки упали до середины бедер. Хотя он уже «открыл» ее, она раскинула ноги еще шире.

− Так сделай это. Лижи меня. Хочу, чтобы это было плохо. Хочу твой язык на мне. Посмотри, насколько я влажная?

Он зашипел.

− Да, да. — Спустившись вниз, он начал с лодыжек и целовал свой путь, задержавшись на задней части колен, складках ее ног.

− Пожалуйста, − прошептала она, на краю, она готова была закричать. − Пожалуйста. Сделай это.

− Да, − прошептал он снова. — Да.

Он навис над ней, готовый. Его язык скользнул к ней. Наконец, сладкий контакт.

Она ждала прикосновения, но ничто не могло подготовить ее к этому совершенству. Она кричала, дрожала. Умоляла о большем.

− Да, да, да. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Сначала, он просто пировал в ней, наслаждаясь ее вкусом. Благодарение богам. Или Богу. Или любому, кто ответственен за этого человека. Если бы он не любил ее так, она не была уверена, что он сделал бы это. В этот момент она хотела — нуждалась — быть всем, чего он пожелает — в чем нуждается. Она хотела, чтобы он жаждал каждую ее частичку, как она жаждала его.

Даже его доброту?

Да, подумала она, наконец признавая это. Да. Именно сейчас она не имела никакой защиты, ее душа была обнажена. Его совершенство дополняло ее. Она боролась с этим — и до сих пор не собиралась меняться, − но они были двумя крайностями и дополняли друг друга как раз в том, что отсутствовало у другого. В ее случае некоторые вещи не стоит принимать всерьез. В его − получать удовольствие не преступление.

− Бьянка, − простонал он. — Скажи мне как…что…

− Больше. Не останавливайся.

Его язык проникал в нее и выходил из нее, имитируя секс.

Она ухватилась за простыни, ударяя по ним кулаками. Она корчилась, встречая каждый его толчок. Она снова закричала, застонала и попросила еще немного.

Наконец, она раскололась на кусочки. Она прикусила нижнюю губу, пока не почувствовала вкус крови. Белые огоньки танцевали перед глазами — от ее кожи, поняла она. Ее кожа сияла так ярко, почти ослепляла, пылая как лампа, чего еще никогда не случалось.

Тогда Лисандр приподнялся над ней.

− Ты не можешь забеременеть, − проскрипел он. Бисеринки пота украшали его.

Это вызвало паузу среди ее похотливых мыслей.

− Я знаю. — Слова выходили с таким же трудом, как и у него. Гарпии были зачать только раз в году, и для нее сейчас не время. — Но откуда ты знаешь?

− Чувствую это. Все знают о таких вещах. Так… ты готова? — спросил он, и она услышала неуверенность в его голосе.

Он не должен знать о надлежащем «ритуале», ее милый девственник. Он учился. Да и ей было не до этикета. Делать то, отчего становится хорошо, единственная вещь, которая руководствовала ею.

− Нет еще. — Она взяла его руки и осторожно убрала их ему за спину, беспокоясь за крылья. Он не сопротивлялся и не протестовал, так что она остановилась на его талии и взяла его член. Ее крылья трепетали, радуясь свободе. — Лучше?

Он, облизнув губы, кивнул. Его крылья опустились, окутывая и лаская ее. Ее голова склонилась, длинные пряди волос скользнули по его бедрам. Он задрожал.

Будет ли он сожалеть об этом? — вдруг задалась она вопросом. Она не хотела, чтобы он ненавидел ее из-за разрушенной жизни.

− Ты готов? — спросила она. — Пути обратно уже нет. — Если он не готов, ладно, она… подождите-ка, она поняла. Да, она будет ждать, пока он не будет готов. Только он сделает это. Никто другой. Ее тело хотело только его.

− Не останавливайся, − скомандовал он, передразнивая ее.

На ее губах расцвела улыбка.

− Я буду осторожна с тобой, − заверила она. — И не наврежу.

Его пальцы окружили ее бедра и поднимали их, пока она не оказалась на его наконечнике.

− Единственное, что может ранить меня, это если ты оставишь меня таким.

− Ни одного шанса, − сказала она и скользнула на всю длину его рукояти.

Он выгнулся навстречу ей во всю длину, глаза были плотно зажмурены, зубы почти прикусили губы до основания. Он отлично растягивал ее, двигаясь в правильном темпе, и она снова отчаянно захотела освобождения. Но она медлила, его наслаждение было более важным. По любой причине.

− Скажи мне, когда будешь готов для меня…

− Давай! — прокричал он, поднимая бедра так высоко, что ее колени оторвались от матраса.

Стоная от удовольствия, она двигалась вверх и вниз, скользя и скользя по его эрекции. Он был дик даже для нее, будто бы держал страсть глубоко внутри все эти годы, а сейчас страсть вырвалась наружу, неуправляемая.

Скоро, даже если ему будет недостаточно. Он продолжал вторгаться в него, и она приветствовала это. Ей нравилась его интенсивность. Все, что она могла делать, держаться за него, сползая вниз по нему, задыхаясь. Ее ногти впивались в его грудь, дыхания смешивались. И когда она испытала второй оргазм, Лисандр кончил вместе с ней, ревя, сокращаясь мускулами.

Он схватил ее за шею и дернул вниз, соединив их губы. Их зубы соприкоснулись, когда он примитивно, жестко, поцеловал её. Это был поцелуй, который раздел ее до глубины души, оставил голой, агонизирующей. Дрогнувшей.

Он был действительно ее супругом, ошеломлено подумала она. Никак нельзя отрицать этого теперь. Он был для нее. Только ее и все. Необходимый. Ангел или нет. Она засмеялась, и была удивлена тем, как беззаботно это прозвучало. Прирученная шикарным сексом. И это факт. После этого ни с кем другим не повторится подобное. Когда-либо. Она знала это, ощущала.

Она упала на него, потная, тяжело дыша. Испуганная. Внезапно уязвимая. Что он чувствовал к ней? Он не одобрял ее, даже одаривая своей девственностью. Конечно, это означало, что ему понравилась то, какой она была. Конечно, это означало, что он хотел ее всю.

Его сердце бешено стучало в груди, и она улыбнулась. Несомненно.

− Бьянка, − неуверенно позвал он.

Она зевнула, более переполненная, чем когда бы то ни было. Мой супруг. Ее веки закрылись, став внезапно слишком тяжелыми, чтобы их поддержать. Усталость выливалась на нее, настолько сильная, что она не могла бороться с нею.

− Поговорим…позже, − ответила она и затем отправилась в самый спокойный сон в своей жизни.