Сатана

Глава четвертая.

В омуте чужой любви

Молодой Егорка влюбился в Таню, как говорят в народе, с самых пеленок. Только на полгода раньше родился мальчик, чем девочка. Детство, школьные годы они провели вместе. Да и жили они также рядом. Дома в деревне, где они родились, находились друг напротив друга. Эти дома разделяла только шоссейка. Уже в восьмом классе Гошка, так называли мальчика всегда и везде, стал осознавать о том, что соседка Таня все больше и больше нравится ему. Взрослеющий паренек все делал для того, чтобы понравиться девочке, которая не по дням , а по часам стала превращаться в настоящую красавицу. Что только хорошего не делал молодой кавалер для своей возлюбленной: помогал решать трудные задачки по математике в школе и дома, носил за нее портфель в школу и назад домой. Даже успевал кое-что «принимать» на себя из части хозяйственных обязанностей, которые должна была выполнять девушка у себя в доме. Ни раз, и ни два, влюбленный по уши полол огород в летние месяца за девушку-соседку, которая в это время читала книгу в саду, покачиваясь в гамаке.

Время для молодых бежало довольно быстро. Да и жизнь вносила свои коррективы. У Гошки к десятому классу появилась проблема, да и притом довольно серьезная. Его невеста становилась не только краше и стройнее, но и с каждым днем становилась рослее. Однажды зимой, в год выпуска, в школу приехала группа врачей из района с целью медицинского обследования сельских учеников. Для Гошки результат был неутешительным. Он был на целых пять сантиметров ниже, чем Таня. Десятиклассник не находил себе места, даже решил изменить тактику всевозможных походов со своей подругой. Когда сопровождал свою невесту в школу или домой стремился идти чуть-чуть впереди Тани или позади ее, дабы хоть как-то стереть «превосходство» одноклассницы в росте. Гошка своим детским умом понимал то, что его невеста из-за его «росточка» может незаметно «уплыть», тем более, в родной его деревне все мужья в семьях были выше своих жен.

Неудачник решил не сдаваться, стал заниматься спортом. Даже для себя нашел друга по несчастью Мишку Худорошко, который также не «дружил» со своим ростом. Ребята стали напряженно заниматься спортом, даже все березовые чурбаны десятилетней давности за своими огородами топором раскололи, дабы накачать силы и прибавить в росте. Но увы… Сила у Гошки Лыбина прибавлялась, а вот с ростом проблема не разрешалась. Татьяна же без всякого напряжения брала верх над молодым парнем. Наблюдая за великим усердием жениха, невеста только посмеивалась, но дружбы с соседом не разрывала. Да и эта дружба для Татьяны была, скорее всего, просто дружбой молодых соседей. Она не относила эту дружбу с парнем к сфере любовных отношений. Чем взрослее становились соседи, тем отчетливее понимал Гошка бессмысленность своих притязаний на любовь к соседке-красавице. Они за все время дружбы, даже уже будучи взрослыми детьми, так и ни разу не поцеловались. Только однажды Татьяна позволила себе поцеловать своего вечного ухажера, да и то в щечку. «Пылкой» любви у нее к Гошке никогда и не было, если бы не случай…

Дело это было в период сдачи государственных экзаменов. В деревню приехали трое ребят из областного центра для помощи совхозу. Городские ребята были нагловатые, да и это было вполне понятно. Для них ребята из глухой дерени были не в счет. Как правило, тройка вечером приходила в клуб «на рогах» и довольно часто «буянила». Сельские ребята в основе своей не приструнивали городских забияк, чуть-чуть трусили. К этому же, многие из деревенских жили и работали в областном центре и поэтому боялись возможных ответных действий, которые могли «организовать» эти трое, находясь в своем родном городе.

Татьяна, как самая красивая девушка в деревне, оказалась в центре внимания приезжих. Да и самой девушке очень нравились ухаживания тройки. Преимущество городских еще состояло и в том, что у них водились деньги. Эти деньги ребята получали от завода, да и совхоз оплачивал их труд. «Невеста» Гошки постепенно, но уверенно уходила из поля зрения страдающего паренька. Весомой причиной этому являлись и подношения, которые устраивали городские для сельской красавицы. Из города для нее они привозили кое-что из одежды, сладости брали в местном магазине. Больше всех девушка любила зефир, она «уплетала» его, невзирая ни на что и ни на кого. С глубоким сожалением наблюдал Гошка за своей подругой детства и все больше ненавидел городских. Он, как молодой хищник, жаждал расплаты за то, что его любовь отдавала пальму первенства не ему, а этим подпитым парням. И этот час расплаты наступил для него, притом очень быстро.

Возмездие состоялось в тот день, когда десятиклассники сдали экзамен по математике. Гошка в этот вечер пришел в клуб немного позже, фильм уже прокрутили. Взрослых в клубе не было, осталась только молодежь. Татьяна, как всегда, была в центре внимания городской тройки. Девушка с парнями стояла в нескольких метрах от входной двери клуба на улице и громко щелкала семечки, шелуха от которых то и дело веером падала на землю. Лыбин, подошедший к главному входу, не мог не заметить того, что «старшой» из городской тройки был чересчур пьяный. Парень также был долговязым, как верзила, имел продолговатую голову и длинные руки. Порою казалось, что он мог и без труда ходить и на руках, держа за пазухой свои ноги. Гошка сначала намеревался войти в клубный кинозал и «засветиться» перед своими деревенскими корешами. Однако визит пришлось отложить.

Причиной этому явилось то, что городской авторитет, окосевший от «водяры», начал приставать к Татьяне. Он без всякого стеснения кричал:

– Я тебя, красавица, хочу иметь… Тебе что, соска, не понятно? Я хочу тебя…

Далее просьба кавалера сопровождалась такой отборной матерщиной, что даже сторож бабка Акулина Мякишева, постоянный ветеран молодежных вечеринок в клубе, невольно закрыла свои уши и стала шептать себе под нос, скорее всего, это было что-то из молитвы. Потом верзила под дружное «ржание» своих собутыльников стал заламывать руки девушки, та не на шутку испугалась. Чем закончится все это «представление», Гоша выжидать не стал. Он незаметно подошел к тройке и уловив момент, когда верзила выпрямился, резко подскочил к нему. На какие-то доли секунды десятиклассник даже испугался, когда оказался рядом с городским. Он был ему под «пупок». Однако отступать было некуда и некогда. Школьник занес правую ногу несколько назад по отношению к долговязому и одновременно правой вытянутой рукой ударил соперника в грудь. «Подсечка» получилось неплохой, противник мгновенно упал, растянувшись на земле. Головой он «дотянул» до полусгнившего крыльца. Гошка даже слышал как звякнули зубы у верзилы. Городские явно не ожидали такой наглости от «деревни» и быстро решили исправить ситуацию. Они жаждали расправы с неказистым пареньком. Развязка могла наступить очень быстро и не в пользу школьника Лыбина. Однако все пошло совсем по другому сценарию. Откуда ни возьмись появился Мишка Худорожко, Гошкин друг «по несчастью». Он был в легкой курточке и в красной шапочке на голове. Шапочку он практически летом не снимал, для этого были определенные основания. Мишка во время экзаменов довольно часто вместо отца пас совхозных коров и целый день был на жаре. Шапочка спасала юношу от солнца, да и от постоянно наседающих паутов. Легкую курточку школьник носил также неспроста, носил тогда, когда где-то пахло «жареным». Сегодня до пастуха дошла информация, что городские с раннего утра «чифирили», что могло привести к разборкам среди молодежи, в первую очередь, в клубе. Для исключения оных, да и для самозащиты школьник прихватил самодельный обрез. Мишка сделал его в кузнице, в строгой тайне от отца. Из обреза «оружейник» лично сам ни разу не стрелял, боялся большой отдачи при стрельбе. Куртка служила у него своеобразным прикрытием для оружия, дабы не пугать жителей деревни.

И сегодня, увидев происходящее и то, что его лучшему другу Гошке угрожает опасность, Мишка решил действовать наверняка, решительно и быстро. К месту разборки он прибежал вовремя, основные баталии еще не начались. Не успел еще один из городских и руку занести для удара Гошки, как пастух приставил обрез с взведенным курком к животу «агрессора». Тот не ожидал такой развязки и явно трухнул. Руки нападающего стали трястись, левая нога у городского задергалась. Страх перед оружием внес свои коррективы. Городской, который несколько секунд назад грозился «деревне» набить морду, перед сельскими ребятами залебезил:

– Ну, ладно, паря, я просто хотел с ним пошутить… Я… я… .Мы… хотим с вами хорошо жить…

Дальше парень ничего не мог сказать, страх на какое-то время лишил его дара речи. Мишка и сам немного испугался, когда увидел болезненное выражение несостоявшегося обидчика друга Гошки Лыбина. Пьяная троица покинула клуб сиеминутно. Постепенно пришла в себя и Татьяна, она была в восторге от того, что вся эта «перепетия» так хорошо для нее закончилась. Блондинка подошла к Гоше, и поцеловав его в щечку, ласково и с улыбкой произнесла:

– Спасибо тебе, Гошенька, мой цветочек и хранитель… Я даже не знала, что ты такой мужественный и сильный…

После этих слов девушка с гордо поднятой головой пошла в сторону дороги, ведущей к ее дому. Гошка и Мишка весело улыбнулись и крепко пожали друг другу руки.

Ева с большим вниманием слушала своего собеседника. Интерес к истории любви мужчины к красивой женщине у сельской девушки был неподдельный. Впервые в своей жизни она хотела не только послушать эту историю, но и в какой-то мере самой почувствовать страсть этой любви, которую испытал ее собеседник. Ева сейчас не горела желанием задавать какие-либо вопросы рассказчику, которого знала всего пять часов. Она только смотрела на Лыбина и во время его монолога иногда кушала все то, что ей нравилось. Порою Гоша останавливался, переводил дух. Брал бутылку коньяка и наливал его в маленькие рюмки. Одну для себя, другую для блондинки. Тостов, как таковых, никто не произносил.

Лыбин во время своего монолога уже не мог не замечать, что после очередной, хотя и не очень большой порции спиртного, большие голубые глаза его собеседницы становились все более теплыми и страстными. Все это придавало ему новые и новые силы, чтобы рассказывать историю своей поистине трагической любви к Татьяне без всяких прикрас, показать ее такой, какой она была на самом деле.

Ева и на самом деле сопереживала вместе с мужчиной, и радовалась тому, что он по уши влюбился в красивую школьницу. Ее глаза становились грустными, ей хотелось плакать, когда девушка, неизвестная ей, отвергла любовь молодого парня. Кротиха к концу монолога уже не сдерживала слез. Ей было жаль человека, у которого и в будущем жизнь сложилась неудачно…

После окончания десятилетки Гошка Лыбин рванулся поступать в военно-морское училище. Но увы, не поступил… Не прошел по конкурсу. На следующий год поступил в ветеринарный институт, стал учиться на ветеринара. Татьяна экзамены сдала сразу же и очень успешно, и стала учиться в университете на историческом факультете на Дальнем Востоке. Гоша, несмотря даже на то, что его любимая училась так далеко от Ктомска не падал духом. От Ктомска до города, в котором училась Татьяна было где-то около двух тысяч километров. Первая встреча Гоши с Татьяной произошла сразу же после первых каникул девушки, когда она приехала в родную деревню. Студентка была очень довольна встрече со своим одноклассником. Она все время тараторила о том, чтобы Гошка не падал духом после неудачного поступления в военное училище, а искал для себя другое высшее учебное заведение. Как и раньше, Гоша сопровождал Татьяну всегда и везде. Поцелуев у них все еще не было. Все встречи заканчивались теплыми рукопожатиями. В следующий раз Татьяна приехала на летние каникулы в свою родную деревню Васильковку только через два года. К этому времени Гошка закончил два курса ветеринарного института. За два года Татьяна сильно изменилась, при этом только в лучшую сторону.

О том, что на каникулы приезжает Татьяна, Гошка узнал от ее родителей. До этого парень писал своей любимой очень много писем, но она по непонятным для него причинам не отвечала. Быстрее лани примчался студент к дому Парфеновых, где жили родители Татьяны. Родители привезли свою дочь-красавицу с разъезда на «Запорожце». Студентка прямо возле дома попала в теплые объятия своих родных и близких. Все они от мала до велика гордились Татьяной: кто своей дочерью, кто своей родственницей, а кто и просто своей селянкой. Еще раньше от родителей Татьяны Гошка узнал о том, что их дочь в университете учится очень хорошо и подумывает об аспирантуре.

За встречей родственников с приехавшей Татьяной, Гошка наблюдал из-за кустов густой акации в саду Парфеновых. Что-то в душе заскребло у паренька, когда он со стороны увидел свою одноклассницу после двух лет разлуки. Татьяна превратилась в настоящую красавицу. Затаив духание, Гошка продолжал наблюдать за тем, как Татьяна радостно рассказывала своим близким о приключениях, с которыми она добиралась до своей деревни с Дальнего Востока. Даже на расстоянии двадцати метров, которые отделяли парня в «засаде» от Татьяны, Лыбин заметил резкие перемены в облике своей соседки. Ему казалось то, что он улавливал из-за кустов даже запах тела девушки, который стал иным, более приятным. Студент-ветеринар все и вся в будущей историчке находил совершенным: и эти короткие белые волосы с челкой на красивом прямом лбу, и эти точеные загорелые ноги, которые прикрывала синяя короткая юбка. В период невольного «обозрения» приехавшей, Гошке казалось и то, что Татьяна заполонила запахом красоты всю деревню, которая, по-новому стала дышать и жить.

В эот вечер Гошка Лыбин к Татьяне Парфеновой в гости не пришел, хотя этой встречи ждал целых два года, которые показались для него целыми десятилетиями… Не встретился Гошка со своей любимой и на следующий день, ни через неделю. Для этого были определенные причины. На следующее утро после приезда Татьяны Гошку вызвали в контору. Управляющий отделением проинформировал студента о том, что в деревню звонила мать его друга из города и просила Гошку очень срочно приехать, так как ее сын попал в автомобильную катастрофу. Однокурсник лежал в тяжелом состоянии в больнице. Гошка выехал к другу в тот же день. Три дня и три ночи провел Лыбин в больнице возле постели своего друга, который, к сожалению, здесь и скончался. Отдавая дань уважения памяти друга, Лыбин помогал как мог его матери в трудную минуту ее жизни. Три дня пробыл Гошка в городе и после похорон Петра.

Только через десять дней приехал Лыбин в родную Васильковку. Все это время, несмотря на потерю друга, парень душой и сердцем был рядом с Татьяной. Но увы… Встретиться с любимой девушкой в этот раз не удалось. Татьяна, побыв в деревне неделю, уехала с родителями на юг, на море. Оттуда девушка собиралась лететь самолетом на Дальний Восток, в свой университет. От досады Гошка плакал. Уж больно хотелось ему увидеть свою любимую и поговорить с ней. Еще на могиле только что умершего друга он дал себе слово в том, что он в первые минуты встречи с Татьяной скажет ей о том, что он ее любит. И любит так, как никто на этой земле.

Не получилось у Гошки с признанием в любви к Татьяне и в последующие четыре года. С болью в сердце изредка заходил Гошка в дом через дорогу, где жили родители Татьяны. Они прекрасно знали, зачем и почему навестил их молодой сосед. Они в один голос говорили о том, что их дочь не имеет возможности приехать в Сибирь по причине усердной учебы. От них Гоша узнал и о том, что Татьяна получила красный диплом после окончания университета и уже учится в аспирантуре. Молодого соседа эта информация очень радовала. К тому же, Парфеновы сказали ему и о том, что дочь в одном из писем заявила очень серьезно следующее: до защиты кандидатской диссертации она ни только не приедет в Васильковку, но и не будет выходить замуж.

Заверения пожилых людей дали очередную надежду ветеринару на будущее. Красота Татьяны, а может и первая любовь парня к своей молодой соседке, заставляли влюбленного «работать» над собой во всех направлениях. Главный недостаток парня – рост, давал день и ночь о себе знать. В том, что Татьяна опять «пошла» хоть и не намного ввысь, он убедился в саду, когда наблюдал из-за акации за молодой соседкой во время ее встречи с родственниками. Во время учебы в вузе студент доводил себя до изнеможения. Каждый вечер он пропадал в спортзале: занимался с тяжестями, бегал, с неимоверным усилием колотил руками боксерскую грушу. За год подрос на целых пять сантиметров. Однако той, с кем он так настойчиво хотел соизмерить свой рост, не было.

Татьяна появилась через полгода в родных местах после того, как Гошку Лыбина, как молодого специалиста, направили в совхоз, который находился в пяти километрах от районного города Баклуши. Ветеринар был очень доволен распределением: как никак город рядом, да и в любое время можно побывать в родной деревне. Образ Татьяны не выходил из головы специалиста ни днем, ни ночью. Надежда на брак с Татьяной, даже ее маленькая капелька давала молодому мужчине силы для работы. Любимая соседка появилась у него в доме, где одну из комнат снимал совхозный ветеринарный врач, вечером, когда лучи солнца последнего дня мая собирались уходить с небосклона. Лыбин пришел домой поздно, где-то около девяти вечера и был приятно удивлен тому, когда хозяйка с улыбкой сказала о том, что постояльца в его комнате ждет молодая особа, притом очень красивая. Ни о чем не думая и ничего не видя перед собой, Гошка рванулся в свою комнату. Мысль о том, что этой красивой особой может быть только Татьяна и никто другой, пронзила мозг ветеринара. Гошка резко открыл дверь своей комнаты и не верил своим глазам, своему сердцу и своей душе. За его письменным столом сидела Татьяна…

Она сидела за столом и листала одну из книг из серии «Жизнь замечательных людей». Гошка любил книги о героях Советской власти и поэтому читал эти книги всегда и везде, как только находил свободную минуту. Татьяна заметила как вошел Гоша и быстро встала из-за стола. Затем она отошла от стола на метра два в сторону и остановилась. Гошка также стоял возле двери и почему-то даже на правах хозяина не мог сделать ни шага в сторону своего письменного стола, где совсем недавно сидела та женщина, которую он знал всю свою жизнь и также ждал ее целую вечность. Молодому человеку было стыдно за себя , что силы его оставили и он ничего с собою не мог сделать. «Работали» только его глаза, которые «пожирали» эту красивую особу и «давали» информацию «туда», где он уже сам понимал то, что Таня, Татьяна сама пришла к нему.

Только зачем и почему она приехала в эту деревню именно сегодня, Гошка почему-то не знал, а может даже и не понимал. Ему, конечно, очень хотелось, чтобы Татьяна приехала именно сюда, именно сегодня и только к нему, а не к кому другому. «Да и это вполне заслуженно, и это именно я, а никто иной, страдал все эти годы», – думал про себя Лыбин. Ни день и ни год носил он в своей голове, в своем сердце эту особу, которую звали Татьяна. Какие только истории не «строил» молодой Лыбин, но везде и всегда главную роль в них он отводил Татьяне, которая была и оставалась главной героиней его фантазий. Только здесь и сейчас, стоя возле двери комнаты, в которой была Татьяна, мужчина по-настоящему сожалел, что за четверь века он так и ни разу ее не поцеловал…

Татьяна, так же как и Гошка, стояла и не решалась сделать хотя бы еще один шаг навстречу вошедшему мужчине. Она, как и вошедший, стояла и внимательно разглядывала того, который любил ее, любит и будет любить ее до конца своей жизни, даже какой бы она не была. Она это прекрасно понимала и знала, как никто иной на этой земле. Красивую блондинку это очень радовало. Ее так же радовало и то, что ее «извечный страдалец» внешне изменился и притом в лучшую сторону. Первое, что отметила про себя гостья, было то, что тот, к кому она приехала, довольно хорошо вытянулся, подрос, и скорее всего, догнал, а может даже и перегнал ее ростом. Черные, слегка вьющиеся волосы Гошки очень были к лицу ему и к тем глазам, которые так жадно ее разглядывали. Дальше особенности молодого мужчины она не стала изучать. Ей стало казаться, что молчание длится уже целую вечность и она первой решила его нарушить.

Татьяна, улыбаясь, уверенно подошла к оторопевшему хозяину и также уверенно протянула руку для приветствия. Протянул для взаимного приветствия руку и Гоша, который, только сейчас начал кое-что «копировать» из окружающей его действительности. Поздоровавшись, гостья после некоторого раздумья произнесла:

– Вот, мой светик, я и приехала к тебе, думается, приехала навсегда. Я ведь знаю, что ты меня любишь и любишь очень сильно, ты ведь не такой как все, я ведь это точно знаю…

Сказав это, она быстро обняла мужчину, который все еще не «копировал». Трудно было предсказать то, что мог думать молодой мужчина о красивой женщине, которая только что сказала такие очень важные для него слова. Гоша, наверное, еще полностью и не осознавал значения этих слов. Однако в том, что эти слова адресовались ему и больше никому, он уже не сомневался. Он решительно подошел к собирающейся уже было садиться за стол Татьяне, и крепко ее обнял. Затем крепко поцеловал ее в губы. Девушка не сопротивлялась. Поцелуй получился долгий и страстный. Во время поцелуя Гошка ощущал теплоту женских губ красивой женщины, которая была мечтой всей его жизни. Он чувствовал запах ее духов, привкус губной помады. И это все пьянило Лыбина, придавало ему новый импульс чувств и страсти к этой поистине чертовски красивой женщине…

До полуночи просидели вдвоем за письменным столом два молодых человека, он и она. Каждый рассказывал о своем прошлом. Гоша рассказывал больше, да и жизнь его была, наверное, на виду у всех и без всяких тайн. Татьяна больше рассказывала о своих научных исследованиях и о том, как это интересно, но очень тяжело. По подсчетам Гошки до кандидатской диссертации Татьяне оставалось «тянуть лямку» еще около двух лет. Любопытство взяло верх и уже перед тем, как Гоша стал готовить постель к ночлегу, он мимоходом спросил свою любимую:

– Таня, а когда мы будем обмывать твою кандидатскую? – Татьяна громко рассмеялась. Потом не то со вздохом, не то с сожалением произнесла – Наверное, еще не скоро, я ведь сейчас соискательница…

На какое-то мгновение ответ Татьяны обескуражил ветеринара, но ненадолго. В этот момент ему было не до сроков защиты кандидатской диссертации. Разум у Гошки отступал на второй план. Желание, как можно быстрее овладеть этим красивым, стройным телом, о котором он уже не один десяток лет мечтал, брало верх. Страсть насытиться женской красотой и телом, испить чашу удовольствия до самого дна, стали преобладать перед его рассудком. Да и к этому все предрасполагало: и спиртное и этот теплый вечер, и , конечно, эти обвораживающие голубые глаза любимой женщины.

Гошка ни о чем уже не спрашивал Татьяну, а делал все то, что ему подсказывали чувства, его страсть как мужчины. Лыбин, словно пушинку, взял Татьяну на руки, которая до этого сидела за письменным столом. Блондинка нисколько не сопротивлялась нахлынувшим чувствам своего бывшего одноклассника. Она не сопротивлялась и тогда, когда молодой мужчина, страстно осыпая ее лицо поцелуями, понес ее в постель и стал лихорадочно раздевать. Через какие-то секунды она уже лежала перед Гошей нагая. Эта нагость пьянила парня, который еще ни разу в жизни не владел женщиной. Татьяна, как и раньше, не отталкивала своего партнера, но и не отвечала на его страстные поцелуи взаимной страстью. Гошка этого не замечал. Он даже боялся того, что вот-вот эта красивая женщина его отторгнет, и он уже никогда в своей жизни не получит больше возможности ее даже видеть. И этот страх заставлял мужчину действовать более решительно. Он быстро снял свои трусы и сделав страстный поцелуй, ввел свой пенис между ног Татьяны… Все для него это почему-то получилось очень просто. Через какую-то долю секунды он почувствовал такое ощущение, которое он никогда еще в жизни не испытывал. Только тогда, когда он понял, что он впервые в этой жизни стал мужчиной, Гошка успокоился.

После окончания полового акта он уже четко осознавал, что теперь Татьяна стала его женщиной, образ которой до этого момента не давал ему покоя, будоражил всю душу и сердце. Теперь для него, как ему казалось, его жизнь приобретает совсем другой смысл и совсем другие ценности. С этой мыслью он крепко заснул.

Утром Гошу ждала очень приятная новость. Проснувшаяся Татьяна, наверное, доселе наблюдавшая за спящим парнем, ласково чмокнула его в щеку и тихо шепнула:

– Егор Егорыч, я хочу стать с этого момента твоей женой и повелеваю тебе в скором будущем готовить свадьбу. Я ведь Татьяна, которую ты сильно любишь и сегодня я отдалась тебе, как женщина… Ты ведь счастлив?… Я в этом нисколько не ошибаюсь…

Слова, сказанные блондинкой, чем-то напоминающие эпизод из сказки Пушкина, рассмешили Гошку. Он был чрезмерно счастлив тем, что Татьяна сама предложила это, что «это» он очень сам хотел сказать, но почему-то стеснялся, а может даже и боялся это сказать.

Свадьбу сыграли через пару недель, в середине июня. Состоялась она в родной деревне молодоженов. День свадьбы опять исходил от невесты, жених не стал этому перечить. Да и это было вполне понятно. Гошка готов был выполнитть любое указание, любую просьбу своей любимой, которая для него на этой земле было всем. Деревенские свадьбы во многом похожи друг на друга. Практически все селяне проходят это семейное торжество, меняются только молодые. Ничего сверхестественного не было и на свадьбе у Гошки Лыбина с Татьяной Парфеновой. Однако «мелочи» поведения невесты и еще кое-что, даже в такой радостный и торжественный день для молодых, Гошка не мог не заметить. Эти «мелочи» исходили от Татьяны. При каждом тосте или здравицы в честь молодых невеста почему-то плакала. И это, Гошка, как человек, стремился понять и понимал это. Ведь его Татьяна прощалась со своей вольной девичьей молодостью..

Однако один из эпизодов, в котором главной «героиней» была опять Татьяна, никак не умещался в голове у жениха. Да не только у него. Со стороны невесты среди приглашенных был офицер, капитан третьего ранга. Как и почему он попал на эту свадьбу для Гошки было загадкой. Жених доподлинно знал то, что среди родных невесты военных, как таковых, не было. Практически все танцы Татьяна протанцевала с этим военным. Жених, которого звали Гоша, и который работал ветеринаром, казалось, для Татьяны не существовал. С грустной миной наблюдал Гошка Лыбин за тем, когда видел светящуюся от радости свою невесту, которая до упаду танцевала с моряком. Ветеринар и сам завидовал офицеру. Молодому человеку, которому было около тридцати, а может и чуть-чуть больше, очень шла парадная форма. В какой-то момент Гошка даже стиснул зубы, сожалея о том, почему он отступил от стези морского офицера и не стал поступать опять в морское училище. Моряк в этот момент был в центре внимания свадебного пиршества, особенно среди пожилых его участников торжества. Каждый, кто был на свадьбе, хотел своими руками пощупать белый китель офицера.

К сожалению, под вечер, когда основная масса гулявших, покинула гостеприимный дом молодых и их родителей, морской офицер стал для жениха настоящим врагом. И в этом была виновата его любимая Татьяна. Невеста ближе к вечеру на какое-то время покинула свое «ложе», не сказав ничего об этом своему жениху. Гошка, оставаясь всегда и везде на торжестве без невесты, на этот раз не без оснований стал беспокоиться. Прошло где-то около десяти минут после того, как Татьяна вышла из-за стола. Гошка окинул взглядом своих гостей. И его сердце стало очень тревожно биться. Среди оставшихся гостей, которые располагались за двумя рядами столов, Татьяны не было. Не было среди них и офицера…

Пулей выскочил из-за стола Лыбин и рванулся, не зная почему в сад. Наверное, само сердце подсказало ему путь. Ни он, ни его сердце в своей тревоге не ошиблись. Татьяна и офицер были в саду и сидели на лавочке, где-то когда-то маленькими детьми Гоша и Таня играли в детские игры. Сейчас же на том месте Татьяна сидела на коленях офицера, который ее целовал. Он осыпал страстными поцелуями ее лицо, шею, руки. Татьяна, глаза которой были полны слез, страстно ему отвечала. Стоящему, неподалеку от целующихся, Гошке Лыбину казалось, что это продолжается очень долго, целую вечность. На какое-то время Татьяна отошла от любовного шока и невольно бросила взгляд в сторону дорожки, ведущей в ограду дома и обомлела… Перед ней стоял Гошка, ее жених. Глаза их на какое-то время встретились и тут же отвернулись. Никто друг другу ничего не говорил. Все было и так ясно, без эмоций. Гошка с полными глазами слез, резко развернулся и быстро направился в сторону калитки…

Невеста на свое «ложе» вернулась минут через десять и села рядом с женихом. Она, словно и ничего с ней не произошло, завела непринужденный разговор со своей подружкой. Гоша, видя безразличие невесты к тому, что происходило на их свадьбе, изредка бросал взгляды в сторону весело хохочущей Татьяны. Что произошло в саду с его невестой, почему она страстно целовала военного, он так и не понял. Офицер больше не появлялся ни в этот вечер, ни на следующий день…

Гоша, уже изрядно выпивший, как и Ева, на какой-то момент прервал свой монолог. Во время своего «душевного очищения» он замечал иногда, как его спутница порою закрывала глаза. Сон начинал одолевать Еву, в крайнем случае, так казалось мужчине. Рассказчик спросил свою молодую слушательницу:

– Ну, как, не надоела тебе еще моя исповедь… Время уже позднее, наверное, уже двенадцать ночи по-местному, а может и даже больше… Нам, скорее всего, уже и спать пора..

Обращение мужчины на какой-то миг «вырубило» Еву из той жизни, о которой так интересно рассказываал Егор Егорыч. Она, стараясь показать свою «боеспособность», громко, даже слишком громко отчеканила:

– Да, Вы, не думайте, что я уже сплю… Я не отрицаю того, что иногда мои глаза закрываются, это просто так… Мне очень-очень нравится Ваша любовь… Я еще не против про нее послушать…

Ответ юной пассажирки рассмешил Лыбина. Он улыбнулся, затем непонятно почему принял серьезное выражение лица. Скорее всего, о чем-то или о ком-то думал. Через некоторое время вновь улыбнулся. Ева, не зная почему, также улыбалась. Наконец Лыбин собрался с мыслями и не то весело, не то с сожалением произнес:

– Ты еще очень молодая Ева, и, наверное, еще не все знаешь того, что в этой жизни надо за все платить, притом иногда очень-очень дорого… – Не закончив свою мысль, он вдруг встрепенулся и очень быстро произнес. – Ох, я забыл посмотреть твою малышку… Я побегу мигом и мигом прибегу…

После этого мужчина быстро открыл дверь купе и исчез в полутемном коридоре купейного вагона.

Еве Крот Еве также была нужна эта передышка, так как монолог мужчины продолжался довольно долго. Она сняла свои поношенные туфли и поставила их под под столик. Ногам сразу же стало легче и приятнее. Затем босая встала из-за стола и подошла к окну купе, чтобы открыть окно. Первая попытка открыть его оказалась неудачной. Только со второго раза, да и то, когда молодая пассажирка приложила большую силу, окно поддалось и открылось. Сильный порыв ветра сразу же заявил о себе в купе. Холодный воздух стал свеобразным душем для юной девушки, которая уже валилась от усталости.

Босой вышла Ева и в коридор. Людей не было и это радовало вышедшую из купе. Кое-где в коридоре были приоткрыты окна и ветер во всю «гулял» то здесь, то там, порою с силой «бросал» в разные стороны белые шторки, которыми были занавешаны окна. Блондинка подошла к одному полуоткрытому окну и высунула голову. Сильные порывы прохладного воздуха освежали голову, способствовали более ясному мышлению. Ева, рассуждая о выпитом сегодня спиртном, была приятно удивлена. Она еще никогда в жизни столько много не пила. Сейчас же она не чувствовала себя такой пьяной, как когда-то с Серегой…

Вскоре к Еве подошел и Гоша. Он сказал ей, что малышка спит и спит очень крепко. Это сообщение очень обрадовало молодую маму. Она, как и знакомый ей мужчина, продолжали стоять у полуоткрытого окна. Передышка, свежий воздух был необходим и Гошке, который набравшись сил, решил сделать последний рывок в изложении своей поистине трагической любви.

Ева, как и раньше, с большим вниманием продолжала слушать своего собеседника. Ей по-человечески было больно за то, что судьба так жестоко расправилась с этим прекрасным человеком. Чем больше, стоявший у окна, рассказывал о себе, тем больше он становился симпатичным для юной слушательницы. Кротиха, словно изголодавшийся ребенок по материнскому молоку, «глотала» все то, что говорил Егор Лыбин.

Через два дня после свадьбы молодожены зарегистрировали свой брак в районном ЗАГСе. По инициативе Татьяны Гошка вынужден был поменять свою фамилию. Главный специалист совхоза стал уже не Лыбиным, а Парфеновым. В душе парню не хотелось менять свою фамилию, но любовь к Татьяне, пусть даже и безответная, брала верх всегда и везде. Через неделю молодая семейная пара переехала в село Патрикеево, где работал Парфенов. Квартиру молодые получили буквально через месяц. Квартира состояла из двух комнат и была благоустроенной. Все в ней было: газ, центральное отопление, ванна, балкон. В доме все было для счастливой жизни в молодой семье, но увы… Самого этого счастья в этой семье как раз и не было. И в новой квартире, наслаждаясь красивым телом своей жены, Гошка понимал то, что ее душа и тело, ее сердце равнодушны к нему. Это очень бесило Лыбина, как полноценного мужчину. Вся последующая жизнь, словно по воле Божьей, привела к распаду семьи. Не успела молодая пара и недели прожить в новой квартире, как Татьяна стала жаловаться на свое здоровье. Один день у нее болела голова, другой день она жаловалась на желудок. На все эти жалобы молодой, казалось бы и внешне здоровой жены, Гоша реагировал очень болезненно.

Любящий жену прекрасно понимал то, что все эти «болячки» могут связаны с беременностью Татьяны. Гоша стал предлагать жене съездить вместе с ним к гинекологу. Та настойчиво отказывалась от его услуг, что иногда бесило молодого мужа. Скрипя зубами Парфенов отпускал свою блондинку для лечения в город. Татьяна совершала визиты к врачу один, а то и два раза в неделю. От врача она приезжала до прихода мужа с работы. И это радовало главного специалиста совхоза. С домашними обязанностями хозяйка в принципе справлялась неплохо и в этом Гошка находил какое-то утешение. Возможно, все эти визиты к врачу, да и вся такая жизнь продолжалась бы месяцами или годами. Ежели бы не случай, который помог мужу разгадать тайну визитов блондинки к врачу. Этот случай был очень обычный и простой.

Однажды во время совещания в управлении совхоза директор попросил Егора Парфенова поработать по ветеринарному делу в соседнем отделении совхоза, так как женщина-ветеринар уходила в декретный отпуск. Не мешкая ни минуты, Гоша на служебном «УАЗе» поехал в соседнюю деревню «принимать» дела. Кучи бумаг или какого-то имущества не было, однако ветеринарные дела требовали выполнения определенных инструкций и отчетности. Женщина-декретница оказалась не только толковым специалистом, но и большой болтуньей. Она, после того как все ветеринарные дела были улажены, пригласила коллегу к себе в гости. Гоша не отказался от такого приглашенния. Ему очень уже хотелось узнать о том, как живут коренные жители этого села, да и «подвешенный язык» женщины чем-то к себе приманивал. Варвара Николаевна, так звали хозяйку дома, пропустив пару стопочек первача, разговорилась вовсю. Гоше, порою, хотелось хвататься за голову, когда женщина как из репродуктора «выливала» будущему молодому отцу о том, какие у нее анализы и на каком она месяце беременности. Уже перед тем, как закрыть дверь дома за гостем, будущая мама, как бы невзначай, протараторила:

– Егорыч, кстати, я была на приеме у врача два дня назад и там видела очень красивую женщину по фамилии Парфенова… Она была с военным. Случайно, они не твои родственники? – Нет, это не мои родственники, – сухо ответил Гоша и поспешно выбежал из дома.

До Патрикеево главный ветеринар совхоза не доехал километров пяти. Остановился. У него не было сил для того, чтобы держать в руках рулевое колесо. Головные боли на нет нейтрализовали его мозг. Тяжело дышая, Парфенов вылез из кабины машины и упал навзничь на траву придорожной полосы. Лежащему было ничто и никто не мил. Все и вся его раздражало. Егор сам себя ненавидел за то, что он терпит все проделки Татьяны. Мысли о том, что пора уже уничтожить и стереть с лица земли эту девушку, которая кроме нервов и проблем в этой жизни ему не давала и не дает, становились основополагающими в мозгу мужчины. Однако подобные мысли тут же исчезали, когда Гошка вспоминал о том, как он страстно целовал это нежное тело, эти стройные и длинные ноги, и когда он, как животное, насытившись телом этой женщины, запахом ее духов, тут же счастливо засыпал. Засыпал, как убитый.

Лежа в постели с Татьяной, да и здесь в придорожной траве, Гошка осознавал, что без Татьяны он не жилец на этой земле. Никто другой, да и он сам ничего с этим поделать не мог. Только сейчас, узнав от ветеринарши о визите своей жены с офицером к врачу, он пришел к выводу о том, что Татьяна его не любит. Анализируя до мельчайших подробностей все ночи, проведенные с Татьяной, он как бы наяву стал ощущать ее равнодушие и безразличие к нему, даже в те периоды, когда они занимались любовью. Она не отдавала ему всего того, что могла дать как женщина, как жена.

Воспроизводя в памяти наиболее страстные эпизоды любви с Татьяной, он теперь находил ответы на порою странные моменты в ее поведении. Во время полового акта любимая блондинка на какое-то время уходила от реальной действительности. Скорее всего, она представляла себя в постели с другим мужчиной. Гошка Парфенов, даже обессиленный после любви, припадал к жене и продолжал ее страстно целовать. Татьяна на его ласку не реагировала. Она молниеносно поворачивалась к мужу спиной и тут же засыпала. Ежели и когда-то она отвечала на вопросы мужа или поворачивалась к нему, то ее глаза почему-то были равнодушными, даже холодными…

Рассказ Гошки Лыбина о тонкостях любви, половой жизни с Татьяной буквально ошеломил Еву. И это ей казалось очень странным. Возможно и нет. Никто с ней раньше на эти темы не говорил. Только сейчас, здесь в этом поезде и в этом купе, слушая исповедь незнакомого мужчины, девочка-мать стала понимать то, что у нее было с солдатом, с отчимом. Она пришла к неутешительному выводу. Любви, как таковой, ни у нее и ни у солдата друг к другу не было. Все это было как у животных, а может, и даже еще и хуже.

Исповедь мужчины о своей страстной, одновременно и трагической любви к красивой девушке все больше и больше вызывала у Евы симпатии к рассказчику. Пьяный угар у слушательницы постепенно улетучивался, уступая место страстному прорыву любви, который возникал в ее голове к этому человеку. И не только в голове. Красивое лицо девушки покрылось испариной, стало розовым и горячим. Половое влечение к Гоше все настойчивее и настойчивее заявляло о себе. На какое-то время Еве хотелось сбросить свое жалкое одеяние и львицей броситься в объятия этого уже немолодого мужчины, и отдать свое красивое тело, свое сердце, свою душу только ему, который был в ее понятиях и чувствах не только пассажиром, но и страстным любовником…

Перемены в поведении молодой пассажирки заметил и Лыбин. Это особенно он улавливал тогда, когда на какое-то время замолкал, собираясь в очередной раз с мыслями. Ему очень хотелось как можно лучше высказать красивой девушке все то, что у него наболело и было пережито им за это столь долгое время. И поэтому он до глубины души был счастлив тем, когда понимал, видел и даже ощущал сопереживание молодой пассажирки. Ему же во время своего монолога все еще казалось то, что напротив него стоит не Ева, а та Татьяна, которую он так сильно любил и любит. Ему также казалось то, что слезы в глазах молодой незнакомки есть слезы Татьяны, той красивой девушки из далекого детства, которая так и не стала ему ни настоящей женой, ни настоящей подругой.

На какое-то время Лыбин прервал свой монолог. Причиной этому был не он сам, а его молодая собеседница. Ева стояла возле открытого окна с пунцовым лицом, которое было почему-то покрыто капельками пота. В больших глазах девушки застыла страсть и жалость, которая была адресована рассказчику. Опытный мужчина только сейчас стал понимать, что он все более и более становится неравнодушным к этой красивой блондинке. Эта симпатия к молодой матери, еще ребенку почему-то позволяла ему говорить с ней все более откровенно, даже очень откровенно…

Лыбин после этого умозаключения тяжело вздохнул и тихо сказал:

– Ты, моя красивая пассажирка… Ты, наверное, еще не знаешь что такое любовь, особенно тогда, когда ты влюбляешься в красивую женщину. Умная, порядочная женщина гордится этой красотой, делится ею со своим мужем. Сверхумная женщина торгует своей красотой, продает себя как товар, ищет для себя разнообразныззх удовольствий и приключений, как животное, как проститутка. Ради мужского члена она готова все отдать. У таких женщин красота является главным козырем в жизни. Они прекрасно знают это и продают свою красоту дорого, притом иногда очень дорого.... А покупателей всегда было много, как и сейчас, так и раньше…

Подтверждением этому явился его дальнейший монолог о взаимоотношениях с Татьяной. Через два дня после посещения дома ветеринарши Парфенов поехал в поликлинику, к гинекологу. Врача он нашел очень быстро. Жители совхоза «Заря коммунизма» обслуживались в поликлинике, которая находилась на окраине города. Врач, мужчина лет за шестьдесят, а может и чуть даже старше, «проглотив» информацию о цели прихода Парфенова, лично сходил в регистратуру и сам же принес медицинскую карточку Татьяны Парфеновой. Затем, открыв ключом в своем кабинете шкаф, достал оттуда толстую тетрадь. От того, что зачитал пожилой мужчина, Гошка чуть было не упал со стула. Запись, сделанная врачом-гинекологом в тетради, гласила о том, что пациентка Парфенова имеет четыре месяца беременности. Даже беглые подсчеты Гошки как мужчины, да и как ветеринарного врача, сделанные в голове, явно шли вразрез с тем, что было в реальности. Гошка впервые переспал как мужчина с Татьяной в конце мая, а сейчас на дворе было начало июля… К тому же жена ему ни разу не говорила о своей беременности. «Убило» мужчину еще и другое. Перелистав медицинскую книжку своей законной супруги он убедился в том, что его Татьяна была в этом заведении всего лишь один раз. И то у гинеколога. После того, как Гошка Парфенов закрыл дверь кабинета врача, он уже нисколько не сомневался в том, что Татьяна за его спиной вела двойную игру, ходит на «сторону».

Не подавая никаких признаков беспокойства, Гошка в конце концов решил узнать и найти все премудрости тайны, которую скрывала от него жена. Возможность для поиска истины представилась ему буквально на следующий день. «Больная» стала опять жаловаться на головные боли и была безмерна рада тому, что ее муж ни только не препятствовал очередному посещению врача, но и охотно проводил ее до автобусной остановки. Оставив Татьяну на остановке в ожидании автобуса, Гошка рысью бросился к соседу, у которого был потрепанный «Москвич». Сосед был мужик простой и понятливый, в машине другу не отказал. Долго «выслеживал» свою жену Егор Егорыч Парфенов. Как и следовало ожидать, Татьяна свою поликлинику проехала мимо. Парфенов, словно опытный разведчик , упорно «шел» по следу своей любимой женщины. Та, в свою очередь, сделав пересадку на два автобуса, очутилась за городской чертой. Все это время, наблюдая за своей женой, Гошка плакал навзрыд в машине. Ему было очень обидно за то, что эта красивая, стройная блондинка уверенно спешит не к нему, а к другому мужчине, скорее всего к военному. Татьяна, отшагав «пехом» порядка около километра, пришла к дачному поселку и зашла в небольшой домик. Дача неизвестного для Лыбина поклонника Татьяны стояла на отшибе и буквально утопала в зелени густых кустарников.

Только через полчаса, словно кошка, Гоша незаметно подошел к даче и переместился к окну, которое к его радости было открыто. Домик стоял на высоком фундаменте и поэтому первая попытка мужчины заглянуть через окно вовнутрь оказалась неудачной. Бросив взгляд в сторону, Парфенов увидел в метрах пяти от себя небольшую кучу полурасколотых чурбанов. Неподалеку от нее лежал большой и тяжелый калун с длинным черенком-топорищем. Подставив один из чурбанов к стенке домика и взяв в руку калун, мужчина бесшумно перелез через окно. Он оказался в небольшой комнате. Татьяны и ее вероятного любовника здесь не было. Гоша осторожно на цыпочках подошел к двери, которая, скорее всего, разделяла домик на две комнаты и осторожно ее открыл. От увиденного он чуть было дар речи не потерял. Возле противоположной от двери стенки стояла большая кровать, в которой находилась Татьяна и знакомый ему офицер. Она и он «представились» Гошке в необычных позах. Ноги женщины были на плечах нагого «военного», и он, находясь спиной к непрошенному гостю, с силой «вдавливал» своим телом тело жены Гошки Парфенова. Вдавливал с такой силой, что Татьяна громко то ойкала, то громко пыхтела. Она, скорее всего, от удовольствия сильно хлестала своими тонкими руками голые ягодицы мужчины и кричала: «Еще, еще мой любимый....». Призывы любовницы явно придавали очередной импульс страсти и энергии у «военного» без одежды.

Первое впечатление от поистине классического секса чуть было не послало вошедшего в «нокаут». Однако это нервное потрясение, не то что-то иное у Гошки прошло моментально. Шока или истерики, как таковых, у него не было. К этому он был уже заранее готов. Поэтому он очень равнодушно и даже с олимпийским спокойствием наблюдал за «утехой». Не скрипел зубами Парфенов и тогда, когда еле полуживая, красивая блондинка лежала на теле «военного» и жадно осыпала поцелуями его лицо, шею и грудь. Тот, как и эта женщина, конечно, не мог и предполагать того, что кто-то из посторонних наблюдает за этим сокровенным и приятным, которое они делали продолжительное время. После обильного «дождя» страстных поцелуев, Татьяна лихо вскочила на шею «военного» и стала весело смеяться. Любовнику эта «проделка» Татьяны понравилась. Он, словно старик, с глубокими вздохами начал медленно подниматься с постели на корточках. Через несколько секунд «старик» приподнялся и с гиганьем стал носиться по комнате. Татьяна, сидя на шее мужчины, хлопала его по бокам своими стройными ногами и очень весело смеялась.

Во время одного из разворотов, «конь» неожиданно заметил стоящего у двери мужчину, да еще с большим калуном. Не то от страха, не то неожиданности «рысак» мгновенно опустился на все четыре кости. Падение мужчины с такой красивой наездницей нисколько не смутило последнюю. Блондинка, слетевшая с могучей шеи своего любовника, тотчас же оказалась на полу. Она, наверное, так и не понявшая того, что же произошла с ее «конем», продолжала весело смеяться. Затем блондинка, как ни в чем не бывало, стала целовать губы голого офицера. Только после того, как она насытилась своей страстью, она заметила неподдельный страх на лице своего любовника. Татьяна невольно повернулась лицом к двери, надеясь, возможно там, найти источник страха, который почему-то так сильно шокировал ее «коня». Увидеть возле двери своего мужа, да еще с калуном, она не ожидала. И это также ее, как и военного, шокировало. Дальше размышлять влюбленным или что-то думать было не дано. Что-то тяжелое со свистом пролетело над головой Татьяны, потом глухо ударилось о стену и срекошетив, вылетело в окно. Мгновенно раздался звон разбитого стекла…

Чуть испуганный, озлобленный, с полными глазами слез перед голыми мужчиной и женщиной стоял и Гошка, который со всей силой швырнул калун в сторону нагой жены. Только тогда, когда раздался треск стекла, «насильник» стал понимать то, какую ошибку в своей жизни мог бы он сделать, если бы калун попал в голову его любимой жены…

В этот злополучный день Егор пришел домой довольно поздно, пришел в подпитии… Татьяна уже спала. Быстро раздевшись, он лег рядом с той, которую только сегодня так сильно стал ненавидеть. Татьяна, увидев мужа, медленно повернулась к нему. Гошка протянул свои руки к ягодицам женщины, они были очень теплыми. Его опять стал пьянить запах знакомых ему духов, без которых он уже больше не мыслил жить…

Даже несмотря на любовные «перепетии» своей законной жены, Парфенов все равно продолжал с ней жить. Это продолжалось бы долго, месяцы, годы, а может и десятилетия. Измена мужу со стороны Татьяны мало что существенного внесла в жизнь молодой пары. Блондинка прекрасно знала любовь своего мужа к себе и поэтому в свое поведение внесла определенные «коррективы». Теперь она не просилась в больницу, ссылаясь на головные боли, а просто исчезала из дома. Через пару недель после «засечки» Татьяна пришла домой поздно вечером. Пришла довольно пьяная. Разбудив мужа и отдав ему «положенное», она ласково чмокнула его, и как бы на сон грядущий, тихо шепнула ему на ухо:

– Мой соколик… Я знаю то, что ты и сейчас продолжаешь меня сильно любить, при этом очень безумно. Я знаю и уверена в том, что ты будешь всегда и везде прощать мои грехи, сколько бы их я не делала. К сожалению твоему, да и к моему, я тебе честно хочу сказать. Я тебя никогда не любила и не люблю… На свете нет таких сил и средств, которые бы заставили меня тебя любить… – Мужчина, лежащий рядом с той, которая сказала эти слова, ничего в ответ не произнес. Он только сильно сжал зубы и тихо заплакал…

Однако и жизнь с «нагрузкой» у Гошки с Татьяной не получилась. Скорее всего, это была судьба, а может даже и что-то другое. Первое воскресенье августа Парфеновы решили провести на природе возле речки. Речка была не ахти большая, но рыба в ней водилась. Еще вечером в семье было решено так. Гоша едет утром на велосипеде к речке и неподалеку от мостика находит место для отдыха. Татьяна по плану должна была приехать пару часов спустя. Погода в воскресный день выдалась словно по заказу и это очень радовало Парфеновых. К четырем часам дня у Гошки было все на «мази». Шашлыки из свежей свинины отдавали приятным запахом. В небольшой кастрюле докипали до «кондиции» свежие карасики. Парфенова это очень радовало. Он впервые в своей жизни организовывал такую «вылазку» на природе с красавицей-женой. Неожиданно по небу стали «сновать» небольшие тучки, то и дело заслоняя солнце. Однако капризы природы не влияли на хорошее настроение мужчины. Он сначала без нервов реагировал и на получасовое опоздание своей жены. Только после того как часы стали показывать уже пять вечера, Гошка стал нервничать. В его голове мгновенно появились всевозможные мысли и домыслы. Он стал даже подумывать о том, что, наверное, жене дома или в пути стало дурно. Она очень плохо переносила беременность…

Парфенов несколько раз собирался на велосипеде выехать навстречу своей жене, но сдерживался. Боялся в пути разминуться. Татьяна появилась около шести часов вечера. На велосипеде не приехала, как они об этом договаривались раньше. Она прибежала к мостику в разорванном платье, без трусов. Ее лицо было в ссадинах, во рту торчал кляп из тряпки. Руки блондинки были за спиной туго связаны ремнем из-под мужских брюк. Еще издали, когда только Татьяна появилась из-за кустов, Гошка сразу понял то, что-то неладное случилось с его женой. Он быстро бросился навстречу женщине, глаза которой были полны слез. Татьяна даже после того, как ее муж вытащил изо рта кляп и развязал ей руки, не могла произнести ни слова. Она только плача, показала рукой в ту сторону, откуда только что сама прибежала.

Мозг Егора Парфенова в этот тревожный момент работал как никогда четко. Он, словно выпущенная из лука стрела, рванулся через кусты, откуда только что выбежала его жена. Молодой мужчина даже не чувствовал боли тогда, когда ветки кустарников били со всей силой его лицо, туловище и ноги. Через секунд тридцать Парфенов преодолел кустарник и выбежал к полю, на котором под лучами солнца, переливаясь желтой краской, стояла пшеница, жаждующая скорой жатвы. Гошка молниеносно окинул взглядом широкое и бесконечное поле пшеницы. У него радостно екнуло сердце. В метрах пятистах, возможно, даже и больше, он увидел бегущих легкой трусцой двух мужчин. Сомнения не было. Они бежали со стороны кустарников. Гошка решил во что бы то ни стало догнать подонков. Любовь к Татьяне, ее повседневные «странности» и также понимание того, что будущий ребенок не от него, все равно не лишали мысли у мужчины о наказании тех, кто так жестоко надругался над его любимой женщиной. Парфенов решил отомстить еще и потому, что он хотел сорвать свое зло за все пережитое из-за этой женщины на удаляющихся от него людях. И эта месть придавала ему силы.

Расстояние между убегающими и Гошей постепенно сокращалось. Неожиданно один из преследуемых оглянулся назад и увидел бегущего за ними мужчину. Через несколько секунд один из беглецов изменил направление своего движения. Он, резко увеличив скорость своего бега, рванул вправо в сторону, где на расстоянии порядка двух километров виднелся лес. Такая тактика беглецов нисколько не испугало Гошу. Второй беглец явно «терял» скорость. Жажда мести, как и любовь к Татьяне, придавали преследователю второе дыхание. Он медленно, но очень уверенно настигал свою «добычу». Парфенов бежал четко по следу, который оставлял среди пшеничного поля убегающий. Через метров пятьсот-шестьсот Гоша на пути преследования увидел мужские брюки. Только «перелетев» через них, он понял, что насильник «пожертововал» своим ремнем брюк для того, чтобы связать руки Татьяны. Без ремня брюки создавали помехи для бега и поэтому насильник находу решил от них избавиться. С каждой секундой преследователь все отчетливее видел затылок убегающего. В том, что этот насильник был молодой и из городских, Гоша уже не сомневался. Свидетельством этому были длинные волосы парня, который даже чувствуя надвигающуюся ему угрозу, почему-то замедлял свой бег. Наконец он, не то как волк, сильно завыл и не то как человек, истошно завопил и затем повалился на землю. Через какие-то секунды Парфенов был в метре от своей «добычи». Он не стал рассматривать свою жертву и коршуном рванулся к «волосатику». Худой и долговязый парень с длинными волосами, при всем при этом он был и без трусов, сжавшись в комок, плакал и просил прощения. Егор на это не реагировал. Месть человеческая переборола разум человеческий. Он, как исполин, резко схватил обеими руками за волосы лежащего и с силой притянул насильника к себе. Тот от боли закричал и быстро вскочил на ноги. В этот момент Егор Парфенов размахнулся и с ожесточением ударил кулаком в висок головы беглеца Удар получился очень сильный и хлесткий. У парня что-то хрустнуло или треснуло. Он моментально почему-то обмяк и медленно повалился на землю…

Дальше наблюдать за состоянием своей «добычи» Егор не стал. Здоровье Татьяны и ее будущего ребенка для него было дороже, чем состояние какого-то подонка. Парфенов опять рванулся бежать в сторону речки. Потерпевшая от подонков лежала на траве и плакала. Одной рукой она, скорее всего, от боли гладила живот, другой рвала траву. Лицо ее до неузнаваемости преобразилось. Гошка понял, что нужна срочная медицинская помощь. Он, вскочив на велосипед, стремительно помчался в сторону села. Через час Татьяна была в городской больнице. В этот же день все жители деревни узнали о горе в семье молодого ветеринара. У жены ветеринара был выкидыш…

Татьяну выписали из больницы через два дня. Гоша на служебном «УАЗе» привез ее домой. Слез и причитаний о постигшем горе со стороны своей жены молодой муж не наблюдал. Наоборот, Татьяна, как казалось Гоше, даже повеселела. В глубине своей души рад был происшедшему и Парфенов. О том, что Татьяна забеременела не от него, законного мужа, а от другого мужчины знал не только один Гоша. Об этом знала вся деревня. Главный специалист совхоза нутром своим чувствовал, да и догадывался, что не только деревенские от мала до велика в курсе «любовных утех» жены ветеринара, но и многие другие. После случившегося Татьяна к мужу несколько потеплела и стала нежнее… Это его радовало. Он еще надеялся на лучшее будущее с любимой женщиной…

Однако радоваться семье Парфеновых не предстояло. Мужа, еще не отошедшего от одного горя, стал преследовать очередной кошмар. Из-за этого он не мог спать по ночам. Из его головы не выходил тот парень, которого он стукнул три дня назад. В тот же вечер, когда Татьяна выписалась из больницы, Парфенов сел на велосипед и поехал на пшеничное поле. Он и сам не мог понять того, что и кто вел его сюда. Место «расправы» ветеринар нашел без особых трудностей. Свет луны, да и свет электрического фонарика позволили сделать это быстро. С замиранием сердца подходил к этому месту Гошка Парфенов, он же Гошка Лыбин. Он сам, не зная почему, упал на колени, когда увидел продолжающего лежать в пшенице «длинноволосика». Ползком, словно змея, приблизился он до некогда его «жертвы» и стал ощупывать тело парня. Потрогал лоб, послушал ухом сердце, хотел прощупать пульс. Каких-либо признаков жизни у насильника не было. Внезапная мысль о том, что паренек мертв, и скорее всего, в этом виноват только Парфенов, а никто иной, молниеносно пронзила мозг плачущего мужчины.

Остаток ночи Парфенов не спал. Он все это время строил различные версии, которые были одна другой реальнее и правдивее. Итогом своих суждений Гошка считал личную невиновность в происшедшем. Он убил подонка совершенно случайно. К тому же, их будущий ребенок уже мертв. У Гошки исподволь появилась мысль о том, а стоит ли вообще информировать о случившемся органы милиции. Он себя успокаивал и тем, что в газетах, да и по местному телевидению, довольно часто сообщали об убитых, просили помощи от читателей и от зрителей, если кто-то из них располагал информацией о случившемся.

Однако утром все домыслы и версии ветеринара лопнули как мыльный пузырь. Трое работников милиции пришли в дом очень рано, где-то около восьми утра. Парфенов как раз в тот момент намеревался открыть ворота и выгнать свой служебный «УАЗ» на улицу. Не успел он еще и рукой схватиться за щеколду ворот, как внезапно для хозяина двора открылась калитка и так же внезапно появились три милиционера в фуражках с красными околышами. Ветеринар на какое-то время даже опешил, растерялся. В его сегодняшний план не входила встреча с милицией, тем более у себя дома.

Вошедший капитан, он, скорее всего и был старший в группе, заметив растерянность хозяина, лихо козырнул и представился:

– Я, капитан милиции Бородулин Иван Васильевич, а это мои коллеги. – Сказав это, офицер лихо развернулся и показал рукой на двоих старших лейтенантов, которые на какой-то миг приостановились. Остановившиеся офицеры также козырнули хозяину двора.

– А мы решили только сейчас Вас потревожить, а то раньше было как-то неудобно. Ведь Вы лишились своего первенца…, – тихо и как-то виновато произнес офицер. После этого он не то для приличия, а может и вправду, принял прискорбный вид. Парфенову показалось, что на какой-то миг глаза капитана даже повлажнели.

Только через два часа милиционеры покинули дом Парфеновых. Больше всего они расспрашивали Татьяну, как потерпевшую. Ее показания капитан записывал на сером листе бумаги. После того, как офицер содержание написанного прочитал вслух, он попросил хозяйку сделать свою подпись. Татьяна сделала свои подписи на десяти страницах. Егор Парфенов подписался только на трех. Он проходил по делу у милиции как свидетель, как муж Татьяны Парфеновой. Проводив милиционеров за калитку, Гошка облегченно вздохнул и расслабился. Он с большим удовольствием сел на ступеньку высокого крыльца дома и трижды перекрестился. Коммунист Парфенов в Бога не верил, он был убежденным атеистом…

Надежда на то, что все то, что он сделал там на пшеничном поле останется тайной, которую он и только он один унесет с собой в могилу, у Парфенова с новой силой возгорелась. Вновь и вновь он благодарил себя за то, что он ни слова не сказал о происшедшем Татьяне. Несмотря даже на то, что она на этой земле была для него единственным и самым близким человеком. До обеда ветеринар занимался в своем кабинете бумажными делами, так как по отделениям совхоза ему сегодня просто-напросто не хотелось ехать. В кабинете напряженной работы с бумагами не получилось. Главного специалиста совхоза продолжали одолевать разные мысли, одна страшнее другой. В том, что он убил человека, Егор Парфенов уже не сомневался. От этой мысли ему становилось очень страшно. Он боялся за совершенное попасть в тюрьму. Однако в глубине души его «торжествовала» надежда на то, что все обойдется без всяких проблем и ничто, и никто не помешает ему с Татьяной дальше хорошо жить. Под впечатлением этой мысли он даже, как бы невзначай, восхищался силой своего удара, в результате которого погиб молодой парень.

Часы показывали ровно без пяти минут двенадцать дня. В это время, как правило, ветеринар отправлялся домой на машине обедать. Решил не изменять этому правилу и в этот день. Не успел еще водитель преодолеть поворот от конторы и выйти на прямую по дороге, ведущей к его дому, как он сразу же заметил милицейский «УАЗ» с мигалкой на крыше кабины. Он следовал за ним. Что-то опустилось внутри у ветеринара, ему сразу же стало сдавливать горло…

Дальше события разворачивались очень быстро и далеко не в пользу Гошки. Парфеновы в этот же день были вывезены на милицеской машине на место происшествия, где так жестоко была избита и изнасилована Татьяна. Здесь же нашли трусы «волосатика». Вскоре была привезена и собака, которая и привела поисковую группу к тому месту, где уже почти целую неделю лежал труп убитого. В двух шагах от убитого милиционеры обнаружили ярко выраженный след спортивных кед. Эти кеды очень нравились Гошке и он в то злосчастное воскресенье их с большим удовольствеим надел и носил. Дальше отпираться от содеянного было бесполезно и бессмысленно. Егор Егорыч Парфенов, главный специалист совхоза стал давать показания…

Ева, спокойно сидящая на приставном небольшом стульчике в коридоре вагона, услышав об этом, неожиданно заплакала. Плач молодой девушки ни сколько не смутил рассказчика, все время стоящего у полураскрытого окна, а наоборот, даже рассмешил. Лыбин неожиданно для плаксы наклонился к ней, и поцеловав ее в щеку, с улыбкой произнес:

– Не плачь, мое откровение… Все это для меня уже прошедший этап…

Сказав это, он решительно вошел в свое купе и сел на нижнюю полку. Юная слушательница быстро последовала за мужчиной. Некоторое время пассажиры скорого поезда сидели и молчали.

Гошка, нарушив молчание первым, громко и как-то с сожалением произнес:

– Ах, где наша не пропадала. Пить так пить, жить так жить, любить так любить…

К чему и кому адресовались эти слова молодая блондинка не поняла. Она также не совсем до конца «врубилась» и тогда, когда Гошка, наполнив стакан коньяком, молниеносно его так «тяпнул», что у нее такое неожиданное поведение мужчины вызвало явное непонимание. Однако Лыбин не замечал свою слушательницу, а может просто не хотел этого делать. Немного похрустев свежим огурцом, он в прямом смысле «плеснул» остаток газированной воды из стакана к себе в рот и затем, глубоко вздохнув, уставился в глаза Евы. Кротиха «выдержала» взгляд мужчины. Это обрадовало рассказчика. Он, словно маленький шалун, весело улыбнулся и по-озорному проговорил:

– Ева, а как там у коммунистов в «Интернационале» поется: «Это наш последний и решительный бой…». Вот и я решил заканчивать рассказывать тебе всю эту эпопею из моей неудавшейся жизни.

«Последний и решительный бой» Егора Лыбина в очередной раз заинтересовал молодую девушку, у которой во время заключительного монолога текли слезы. Почему они текли, наверное, и сама слушательница не могла понять. За убийство «волосатика» ветеринару дали восемь лет тюрьмы. Татьяна на суд почему-то не пришла. Не была она ни разу и на свидании со своим законным супругом за все время пребывания его в тюрьме. Отсидел же в тюрьме Парфенов ровно пять лет, «скосили» срок за примерное поведение. Гошка очень тяжело переживал свою личную и семейную трагедию. Он также тяжело пережил и смерть своих родителей, которые по чистой случайности погибли еще в довольно молодом возрасте. Осужденного на похороны родителей отпустили, правда, только на один день и в сопровождении конвоира с оружием. Явно постаревшим и в какой-то мере озлобленным на людей вышел из тюрьмы бывший главный специалист совхоза. Знакомые, да и все общество, были равнодушны к тому, кто совершенно случайно оступился в своей жизни. Попытка в недалеком прошлом активного коммуниста заручиться какой-либо поддержкой у райкома партии провалилась. «Бывшего» члена парткома просто-напросто не пустили на прием к первому секретарю. И это сделал милиционер, который до прихода бывшего коммуниста мирно кимарил на стуле у главного входа в представительное учреждение. В душе и в сердце у отбывшего срок наказания был маленький огонек надежды – Татьяна, которой он бредил в тюрьме даже несмотря на то, что он ни разу от нее не получил письма.

«Концы» своей любимой Гошка решил искать в Васильковке, где родился он сам, где родилась и его первая любовь. Отец Татьяны очень обрадовался своему земляку и пригласил его за стол. Только после третьей чарочки первача старик «раскололся» и рассказал всю правду о своей дочери, которая шокировала Гошку. Исповедь отца о своей единственной дочери перевернула представление у Гошки Лыбина о Татьяне, которая была ему женой и его любовью. Информацию о своей дочери отец собирал по крупицам. Особенно удачным был «улов» за год до освобождения Егора, когда родители решили навестить свою дочь там, где она жила. Егор, сидя за столом, стремился не перебивать своего старого собеседника. Он только иногда то скрипел зубами, то иногда закрывал глаза, наверное, хотел того, чтобы его мозг более рационально «отфильтровал» полученную информацию. Только здесь за столом у тестя он в своей голове и в своей душе, да и в своем сердце осознал то, что каким он был наивным и глупым в отношениях со своей юной и красивой односельчанкой.

По информации отца Татьяна и на самом деле училась на историческом факультете университета. При этом училась совсем неплохо. Ко всему этому у молодой студентки уже на первом курсе учебы появился солидный протеже, куратор группы, который делал не по дням, а по часам головокружительную карьеру ученого. Недавний выпускник аспирантуры, новоиспеченный кандидат наук через год получил звание доцента, через два года стал заведующим кафедрой. Еще через год миллионный город узнал о том, что сын первого секретаря обкома КПСС успешно защитил докторскую диссертацию. Еще через год всевозможные газеты области «хором» поздравляли самого молодого профессора с изданием самой «актуальной» книги. Сын самого главного партийного босса успевал пожинать лавры не только на поприще науки. Он сразу же «прицелился» в юную студентку из глухой сибирской деревни Васильковка. Татьяна все чаще и чаще ощущала на себе «пожирающие» взгляды историка. Да и не только его. «Пожирали» молодую блондинку и другие преподаватели и студенты. Кое-кто из них дарил ей цветы, приносил различные сладости. Еще далеко не «оформившимся» умом молодая крестьянка быстро стала понимать значение своего лица и своей фигуры. Этот «козырь» давал ей возможность не жить впроголодь, как жили в большинстве своем ее подруги.

Красота также позволяла Татьяне кое-где филонить и на поприще науки. В том, что молодой кандидат наук к ней неравнодушен, студентка убедилась на первой же контрольной работе. Все три вопроса, которые индивидуально давал преподаватель каждому студенту, как назло, Таня Парфенова не ахти-то знала. Так она и просидела в раздумье целый час. Для «отписки» студентка «сочинила» несколько предложений, которые явно не «попадали» в цель. Через неделю, Василек, а официально Василий Иванович зачитал оценки по контрольной работе студентам. В числе тех, кто получил отличную оценку была и Татьяна Парфенова. Все студенты группы, за исключением ее, получили контрольные работы назад. Это никто не заметил, кроме самой красивой блондинки университета и того, кто проверял контрольную работу. С этого момента студентка Парфенова без особого желания штурмовала исторические «высоты».

Не усердствовала она и еще в кое-каких науках и дисциплинах. «Пялили» глаза на красивую блондинку не только молодые преподаватели или студенты. «Пялили» глаза на нее и выживающие из ума «светила» с целой кучей ученых званий и с большими орденскими колодками. Пять лет учебы в университете пролетели для Татьяны как один день. Какой-либо близости, не говоря уже о сексе, между Васильком и студенткой не было. Развязка наступила тогда, когда красивая блондинка , как и все студенты, получили дипломы и распределение «по квартирам». Кто-то из вчерашних студентов поехал учительствовать в деревню, а кое-кто остался в городе. Были и те, которые пошли по стезе общественной и научной работы. В исторической науке осталась и Татьяна. Осталась благодаря Василию Ивановичу, который очень настойчиво просил ее испытать себя на этом проприще. По его словам, у студентки Парфеновой был «необычный склад мышления». Так это было или не так, сама она не оспаривала. Да и не собиралась этого делать. Удача была на ее стороне.

Первый год в аспирантуре у вчерашней студентки ушел на сдачу кандидатских экзаменов. Все они были сданы на отлично. Взрослая красавица из Васильковки только сейчас стала понимать то, что ее заслуга, как «мозговой извилины» в освоении исторической науки, не так и уже весомая. Своей голове аспирантка «отдавала» процентов тридцать, ну от силы сорок. Все остальные «проценты» за нее «делал» Василий Иванович, точнее, его авторитет, еще точнее, должность отца. Черную «Волгу» со спецномерами, за рулем которой ездил сам сынок главного партийного босса области или в которой его возили, никто и нигде не останавливал. Иногда «перепадало» поездить на спецмашине своего научного руководителя и смазливой аспирантке. Она смеялась над тем, когда милиционеры, завидев новенькую «Волгу», еще издалека лихо прикладывали руку к козырьку фуражки и «расцветали» в подобострастной улыбке. «Солидные» даже «ужимали» увесистые животы тогда, когда «начальник» стремительно пролетал мимо стража порядка. Навряд ли кому из них приходило в голову о том, что ослепительной красоты блондинка не имела никакого понятия о правилах дорожного движения, ни говоря уже о том, что такое карданный вал и с чем его «едят»… Василек не только давал «порулить» своей аспирантке, но и иногда «выручал» ее деньгами. При этом молодой профессор таинственно смотрел на молодую и красивую особу, и чмокнув ее в щечку, философствовал:

– Танечка… Деньги нужны каждому советскому человеку… Ты ведь тоже нуждаешься в них, чтобы на высшем уровне поддерживать свои штаны и внешнюю штукатурку. Так ли я говорю, моя историческая светилка?

«Историческя светилка» в ответ ничего не говорила. Она легко чмокала профессора в щечку и с обворожительной улыбкой брала деньги, и тут же ложила их в дамскую сумочку.

Первая попытка Василька овладеть красивой блондинкой произошла в день торжественного собрания, посвященного очередной годовщине Октябрьской революции, когда все сотрудники и студенты университета собрались в актовом зале. С докладом выступил Василий Иванович. После собрания аспирантка неспеша направилась на кафедру. Она это делала всегда и практически каждый день, стремясь «ухватить» лишнюю минуту у молодого ученого, который считал своим долгом дать очередную порцию указаний своей подопечной по написанию кандидатской диссертации. Заведующий кафедрой был уже у себя в кабинете. В этот торжественный вечер, как и полагалась по партийным «этикетам», Василек был одет по «уставу». Черный костюм, белоснежная рубашка с галустком с черно-белыми полосами придавали этому еще далеко не старому человеку особый вид, вид строгости и искусственной заумности. Василек явно «косил» и выдерживал рамки внешнего облика партноменклатурщиков.

Завкафедрой был в хорошем настроении и это сразу заметила Татьяна, как только вошла в кабинет своего наставника. Он был рад визиту аспирантки. Не успела та еще достать из дипломата свои «талмуты», как сразу же Василий Иванович подобострастным голосом прошептал на ухо ярко накрашенной и пахнущей дорогими французскими духами блондинке:

– Таня, я хочу, я хочу тебя… Только сейчас или никогда…

Мужчина, тяжело дыша, начал страстно обнимать девушку. Парфенова все эти годы думала о том, что когда-то день «расчета» со своим покровителем для нее придет, и поэтому ласково и с улыбкой в ответ произнесла:

– Василий Иванович, я сама…

После этого, блондинка, играя бедрами, подошла к большому кожаному дивану и стала раздеваться. Желание Татьяны отдаться этому мужчине, при этом еще не уроду, да еще и «светиле» науки, который, конечно, не бескорыстно помогал ей пробивать дорогу в науке, нарастало с каждой секундой. К тому же, ей было уже двадцать с небольшим хвостиком и она еще ни разу не имела мужчину…

К сожалению, в этот вечер талантливая аспирантка и маститый ученый остались при своих нереализованных интересах. Не успела Татьяна еще и лечь на диван, как в дверь кабинета заведующего кафедры громко постучали. За дверью раздался звонкий, но заискивающий голос Анны Петровны, секретарши кафедры, любовницы секретаря партийного комитета университета:

– Василий Иванович, я знаю, что Вы работатете в данный момент… Будьте добры, поспешите в партком. Вас первый секретарь райкома партии Борис Иванович вызывает…

Секс по желанию и секс по расчету красивой аспирантки с научным руководителем состоялся только весной, да и то опять неудачно. «Трахнул» Василек долгожданную блондинку в собственном гараже, в салоне при работающем двигателе автомобиля. Отапливать салон требовали еще задерживащиеся морозы при наступающей весне. «Светило» оказался не только первоклассным теоретиком в свете исторической науки, но и опытным половым партнером. Это сразу же почувствовала «первоклассница». В этот день Василек нравился Татьяне как никогда раньше. Она была на седьмом небе от счастья, когда мужчина страстно целовал ее тело и когда они вместе с ним изнывали от взаимной страсти и любви… Красивой блондинке в этот момент даже не претил крепкий запах спиртного, «густо» валивший изо рта профессора. Девушка, притягивающая к себе тело своего покровителя, сожалела только том, что ей надо было значительно раньше оказаться в его объятиях. Аспирантка первой покинула любовное «ложе»… Она была очень довольна первым мужчиной в ее жизни. В эту ночь Татьяна не спала. Она скучала по Васильку не по «расчету», она хотела его как женщина еще и еще…

О неожиданной смерти своего наставника и любовника Парфенова узнала через три дня, после того, как великая страна под мудрым руководством партии отпраздновала день Победы. Известие о смерти Василька аспирантку шокировало. Она не хотела верить в то, что его уже нет на этой земле. Весь университет, весь город, да и область только и шептались о том, что видный историк партии и всего советского народа умер в собственном гараже, отравившись угарным газом от «Волги». Бывшего шефа довольно многочисленного коллектива преподавателей и научного руководителя белокурой аспирантки со всеми партийными почестями и атрибутами похоронили на городском кладбище для избранных. После того как раздаласьь траурная музыка и горб с телом покойного опустили в яму, Татьяна заплакала. В смерти Василька она винила и себя. Она ругала себя за то, что в тот прекрасный день ей следовало бы вместе с ним покинуть гараж…