Сателлит для Богини

Глава 11

Влад

Вспышка молнии озарила сумрачную комнату, где-то вдалеке послышался рокот грома, и я открыл глаза, всматриваясь в утренние сумерки за окном. Моя личная богиня, спала, уже привычно уткнувшись носом мне в плечо, и забавно сопела. Я повернул голову и посмотрел на это чудо. Ее ладошка покоилась на моем животе, вторая лежала под собственной щекой, ногу мелкий оккупант тоже закинула на меня. Улыбнувшись, я подумал, что Мишка прав, и в спящих женщинах, как в детях, есть что-то трогательное. Накрыл ее руку своей ладонью и погладил кончиками пальцев.

- Киса, – прошептал я.

Лина потерлась носом о мое плечо и перевернулась на другой бок. Я тоже повернулся, уютно обнял ее, вдохнул запах светлых волос и попробовал опять уснуть, но не выходило. Меня не оставляли слова Быстрова. А что, если, правда, все эти несчастья происходят с моей девочкой только, когда я рядом? Ведь жила же она спокойно, пока меня рядом не было. И за те пару недель с небольшим, что мы знакомы, я уже семь раз вытаскиваю ее из неприятностей. Черт, да почему этот урод мне подобное заявляет? Кастор Целий…

- Мли-ин, – протянул я шепотом и встал с кровати.

Кастор Целий, претор Великого Рима… Или я окончательно съезжаю с катушек, или все это имеет смысл. Даже не хочу подводить никаких логических обоснований под весь этот бред, ни, как больной, ни как переродившийся. Стоп. Я остановился в дверях комнаты и взглянула на моего котенка. Если, я повторяю, если даже допустить, что я вижу прошлые жизни… Она ведь везде умерла, я не успел, не спас, моя богиня умирала раз за разом, а я ничего не смог сделать. Тихо застонав, я ушел на кухню, достал бутылку водки и щедро плеснул себе в стакан. Сейчас я очень жалел, что бросил курить. Нервы выкинули белый флаг, разум взбунтовался. Ему неожиданно понравилась идея прошлых жизней, потому что признавать себя больным мой мозг ни в какую не желал. Сколько раз я видел ее смерть? Раз пять-шесть? Значит, я могу не успеть и сейчас? Бред, бред, бред!!! Ну, зачем, зачем слушать этого утырка? Ему нужна Линка, и он наговорит, что угодно. Почему этот холеный придурок вцепился в нее, как клещ? Потому что он Кастор Целий, упрямо заявил разум.

- Пошел ты, – отмахнулся я и залпом выпил водку. – Он Кастор, я Юлиус, а в комнате спит Оливия, Бланш, Бетси и прочие достойные лица.

Господи, как же я устал. Воскресенье, которое должно было стать выходным днем наших групп, и который мы с Линкой провели только вдвоем, стал пыткой. Я смотрел на нее и видел, как она умирает, раз за разом, жизнь за жизнью. Это было невыносимо. Представить, что ее не станет… Че-о-орт! Я рывком поднял себя с табурета и прошелся по кухне. Посмотрел на бутылку водки и направился во вторую комнату. Там включил свет и упал на кресло. Взгляд сам нашел альбом. Вновь поднявшись, я взял альбом с фотографиями и вернулся в кресло. Открыл первую страницу и посмотрел на серьезного мальчишку лет пятнадцати-шестнадцати. Бездумно продолжил листать, рассматривая незнакомые лица и останавливаясь, когда на фото мелькало мое чудо, сопевшее в другой комнате. Дошел до страницы, которую рассматривала Лина, когда я увидел табличку с номером детского дома. Перелистнул. Здесь Лины не было, и я снова перелистнул. Досюда мы в прошлый раз так и не дошли.

- Музыкалка? – я удивленно смотрел на здание музыкальной школы, где проучился с семи до девяти лет.

Потом родители купили квартиру в другом районе, и я сюда больше не ходил. Там я познакомился с Мишкой и Сливой, тогда еще Славиком, и он мне рассказал про своего преподавателя – Всеволода Анатольевича. Сходив к нему на пробный урок, я уже не хотел слушать ни о какой музыкальной школе. Что только не выделывали волшебные пальцы Севы, как мы его за глаза называли, со струнами акустической гитары. Это был бог, иначе не скажешь. Отец хотел таскать меня в старую элитную музыкалку, но я уперся, и мама, как всегда, была на моей стороне. Вместе мы победили отца. В общем-то, плевать ему было на мои музыкальные способности, просто он считал, если заниматься, то у лучших мастеров. Но такого я нашел в обычном ДК, каких много на просторах нашего большого города. Единственное, против чего возражал родитель – это игра на гитаре. Скрипка, фортепьяно, даже флейта. Гитару он невзлюбил сразу, словно тогда еще почувствовал, что она станет главным предметом наших домашних скандалов. И все же я пошел к Севе и отучился у него, стараясь перенять все, что этот виртуоз мог мне дать. Но музыкальная школа… Линка стояла напротив здания и широко улыбалась, а за ее спиной висел чехол с гитарой. Люк… В голове вдруг всплыла картинка, давно и благополучно забытая мной девчонка, смешная, с короткими хвостиками и в неброском платьице. Так не похожая на остальных, с кем я тогда учился. Маленький волчонок, который огрызался любому, стоило заговорить с ней. Она была приютской, и это стало причиной некоторой травли. К тому же, ей было всего семь… да, точно, два года разницы. Я с ней встречался на сольфеджио. Девочка училась по классу гитары, я фортепьяно, как хотелось отцу. Глупое детство и страх выделиться из толпы, вот, что двигало мной в тот день, когда я с другими мальчишками затащил ее парту в туалет. Я у них был кем-то вроде авторитета, и моя дурная выдумка всем пришлась по вкусу. Но каким же я себя чувствовал дураком, глядя, как девчонка, сжав кулачки, шагнула в туалет к мальчикам и одна потащила эту проклятую парту. Чего я хотел тогда добиться своей выходкой? Я хотел, чтобы она попросила помощи! Мне казалось, что девочка не решится, что заплачет, я подойду к ней, и этот дикий котенок заговорит со мной. Да она ведь нравилась мне! Первая девочка, которая по-настоящему понравилась, но из-за возраста, в силу которого условности владели мной, я не знал, как к ней подступиться. Но она сама тащила парту из туалета, а я не знал, куда спрятать пылающее от стыда лицо. А потом был… люк. Я ждал отца, он о чем-то разговаривал с моей преподавательницей, и мимо меня прошла эта мелочь, сияя от каких-то своих мыслей. Я увидел то, что не увидела она – открытый люк. Шаг, другой, и у меня все внутри обрывается, тогда я впервые бежал так, словно хотел обогнать ветер. Она делает еще один шаг и летит вниз. Как я извернулся тогда и смог ухватить ее за руку, даже понятия не имею. И ведь тогда она только фыркала на меня, а мне так хотелось увидеть ее улыбку…

- Господи, это был первый раз! – воскликнул я и закрыл рот рукой, чтобы не разбудить Лину.

И как я мог забыть то хвостатое чудо и этот случай? Ведь словно кто-то стер из памяти этот эпизод. И вот сейчас, глядя на снимок, я так ясно вспомнил ту девочку. Моего гордого котенка, который так и не захотел улыбнуться мне. И вновь мучительный стон сквозь стиснутые зубы. Мы встретились тогда, и она чуть не погибла. Потом расстались на тринадцать лет, и вот я опять рядом, а она ходит под постоянной угрозой. Неужели моя близость как-то влияет на ее жизнь? Бре-е-ед! Но так и выходит.

- Я должен уйти, – прошептал я и вздрогнул от собственных слов. – Мы должны расстаться. Если я хочу, чтобы ей ничего не угрожало, я должен бежать, сейчас же.

Бежать? От нее?! И словно душу разорвали в клочья безжалостные когтистые лапы. Не смогу, я не смогу уйти.

- Не могу-у, – простонал я, закрывая лицо руками.

Да я дышать уже без нее не могу! Где мне найти силы, чтобы выйти за дверь прямо сейчас? Как объяснить, почему я ухожу? Как мне себе это объяснить?! Господи, как же больно-то только от одной этой мысли…

- Влад, – сонный голосок донесся до меня, а вскоре послышалось шлепанье босых ног по полу. – Ты почему не спишь?

- А ты почему? – я постарался улыбнуться, как можно более беззаботно.

- Мне без тебя холодно, – она бухнулась мне на колени, и я еле успел убрать твердый альбом из-под моего любимого заднего фасада. – Фотки смотришь? – произнесла она, зевая. – Идем спать, еще ночь.

Отложив альбом, я поднял ее на руки и улыбнулся более искренне, глядя на это лохматое и сонное чудо.

- Идем, растрепа моя.

Она опустила мне голову на плечо, а через мгновение уже вновь спала. И в эту минуту я понимал со всей отчетливостью, жить я без нее не смогу, и это не пустая фраза. Просто то, что я сейчас держал на своих руках, было настоящим смыслом моей жизни. Ни музыка, ни деньги, ни комфорт, а вот эта невысокая хрупкая блондинка, которой я, похоже, приношу только несчастья. Осторожно положил свою богиню на кровать, но ее руки так и не разомкнулись, оставшись сцепленными на моей шее. Пришлось перебираться через нее. Но стоило мне только оказаться над ней, как на моих бедрах сомкнулись еще и две стройные ножки.

- Далеко собрался? – спросила Лина, открывая глаза. – Я тебя поймала.

- И я попался, – усмехнулся я, с удобством располагаясь в этой живой ловушке. – Актрисуля.

- Охотница, – хмыкнула она, и я поймал ее губы…

Очередной кошмар, очередная смерть блондинки, и я вновь устремляясь за ней, не желая оставаться один, не видя смысла жизни без нее. Прыжок из окна и…

- Нет!

Противный пот опять покрыл тело, руки тряслись, словно я пил несколько дней, сердце бешено стучало, и дыхание вырывалось из груди так, словно я пробежал кросс. В комнату вбежала Линка.

- Что случилось? – с тревогой спросила она.

Я облизал пересохшие губы и мотнул головой, пытаясь сказать, что со мной все в порядке.

- Ты кричал, – сказала Лина, садясь на край кровати. – Кошмар?

Отвечать не хотелось, хотелось прижать ее к себе, но притрагиваться, когда я был весь склизкий от пота, не стал. Только сейчас я обратил внимание, что она одета не по-домашнему.

- Ты куда-то уходишь? – спросил я.

- В универ, я тебе говорила, – Лина улыбнулась и встала. – Завтрак я приготовила.

- Подожди, я сейчас оденусь, – я вскочил, но она остановила меня жестом.

- Нет, не надо.

- Одну не отпущу, – я упрямо посмотрел на нее и схватился за джинсы.

- Я не одна, я с Никой. А с ней сегодня Макс, со мной ничего не случится, правда, – Лина подошла ко мне, мягко отняла джинсы и обняла. – Не переживай, – она надавила мне на затылок, и я наклонился.

Линка некоторое время целовала меня, затем отстранилась.

- Хочешь, звони мне каждые полчаса, – сказала девчонка с легкой насмешкой. – Вернусь, обещаю.

- Лин…

Она снова обернулась. Я быстро подошел и провел рукой по ее щеке.

- Я не смогу без тебя, – прошептал я.

- А я никуда деваться от тебя не собираюсь, – пригрозила она с улыбкой и снова обвила шею руками. – И тебя не отпущу, никогда.

- Люблю тебя, – тихо произнес я, глядя в голубые глаза.

- А я тебя, – чуть дрогнувшим голосом ответила Лина.

Наши губы вновь встретились, но тут зазвонил мой телефон.

- Мне пора, – улыбнулась моя девочка.

- Мне будет спокойней…

- Пока, – засмеялась она и направилась к выходу.

Телефон все звонил, и я взял его с журнального столика.

- Алло, – ответил, не глядя на экран.

- Вла-адик, – пропела трубка в ответ.

- Я не хочу с тобой разговаривать. Забудь этот номер, – отчеканил я и отключился.

В дверях появилась Лина, услышавшая этот короткий разговор.

- Кто звонил? – спросила она, пристально глядя на меня.

- Никто, забей, – отмахнулся я. – Больше не позвонит.

Блондя неожиданно нахмурилась. Я отложил телефон и снова подошел к ней.

- Не ругайся, – улыбнулся я. – Звонивший, правда, не заслуживает твоего внимания. Забудь, хорошо?

- Хорошо, – Линка натянуто улыбнулась.

Теперь заиграл ее мобильник, и моя богиня, махнув мне, сорвалась с места, исчезая за дверью. Я уныло пялился ей вслед еще какое-то время, после поплелся в ванную, смывать с тела последствия очередного кошмара. Мысли, которые я пытался направить на финал, на родителей, даже на Миху, все равно упорно возвращались к одному и тому же – слова Быстрова и то, что я надумал ночью. И никак не удавалось отогнать от себя этот призрак уже известного итога. Завтрак, который мне приготовила Линка, не лез в глотку. Мысли метались от реальности к снам и видениям, формируя все более четкую картинку и подводя к одной мысли: «Если я останусь, она умрет».

- Я сейчас встану, соберу вещи и уйду, – уговаривал я себя вслух. – Пусть думает, что я последний урод, который просто поиграл с ней, чем увижу ее мертвое тело. Лучше далеко, но живая, чем мертвая на моих руках. Господи, да я больше не переживу этого!

И вновь стон, вновь обжигающая боль и предчувствие уничтожающей тоски. Не могу, не могу! Не могу, но должен. Кому должен? Той девочке со смешными хвостиками, от которой тогда ушел, и она спокойно прожила тринадцать лет. Я закусил губу, почувствовал привкус крови во рту, и выругался, громко и матерно. Затем поднялся с табурета и вернулся в комнату. Сумка лежала в шкафу, я достал ее, раскрыл и тупо уставился в пустое нутро. Мозг никак не желал вспоминать, что я хотел сделать. Доплелся до кровати, которая все еще была расстелена, упал на нее, сгребая в охапку Линкину подушку, и зарылся в нее лицом, вдыхая запах моей единственной любимой женщины… кажется, на многие жизни назад. Не знаю, сколько так пролежал, должно быть долго. Борьба с самим собой отняла столько сил, словно я побывал на поле боя, и теперь чувствовал себя израненным, измочаленным, да, черт, практически убитым. Но встал уже с твердым намерением выполнить, что задумал. Вещи полетели в сумку, о порядке я заботился сейчас меньше всего. Единственное, что сделал, это собрал постель, вырвал лист из тетради и написал: «Спасибо, что была лекарством от скуки».

- Какого хрена!

Записка, которой я хотел разозлить ее и отвратить от звонков мне, потому что я могу не выдержать, была безжалостно смята. Нет, даже лгать ей так не могу. Пусть лучше будет без объяснений. Что-то внутри просило не пороть горячку, уверяло, что меньше всего я должен слушать Быстрова, но! Но она находится в постоянной опасности с того момента, как появился я! И не стоит пасти Линку, как ребенка, чтобы успеть вытащить из очередной передряги, нужно просто ее освободить от себя. Один шаг, и проблемы больше нет. И самое противное, что где-то на уровне подсознания, я знал, что прав в своих выводах. Не могу сказать, откуда была эта уверенность, но она была! Как Древний Рим и все смерти моей богини. «Богини не умирают, любимый». Я тряхнул головой, отгоняя очередной глюк, и уверенно направился к выходу. Но, прежде, чем уйти, я все-таки набрал Лину.

- С тобой все в порядке? – сухо спросил я.

- Живая, скоро буду дома, – весело ответила она, и я нажал отбой.

Скоро будет дома, значит, я должен поспешить этот дом покинуть. Уже взялся за ручку входной двери, когда тишину квартиры разорвал дверной звонок. Сумка упала на пол, и я привалился к стене, с затаенной радостью думая, что не успел. Тут же стер с лица идиотскую улыбку и открыл дверь. Там стояла Лика. Все такая же красивая, аппетитна, чужая и давно ненужная.

- Вот, где вы спрятались, голубчик, – насмешливо произнесла она, делая шаг ко мне…

- Вот, где вы спрятались, голубчик! – сияющее лицо Филиппа Антоновича, нашего уездного доктора, появляется в дверях библиотеки. – Поздравляю вас, любезный мой друг, Александр Михайлович, сын у вас, батенька, сын!

Я откидываю в сторону том Вальтера Скотта и вскакиваю на ноги. Меня лихорадит, и радость смешивается с тревогой.

- Как Аннушка? Все ли с ней хорошо?

- Милости прошу, извольте проверить сами, любезный вы мой, – смеется доктор, и я срываюсь со своего места.

Взлетаю на второй этаж, стремительно подхожу к белоснежным дверям с золочеными ручками и распахиваю их. Горничная Глаша, проходя мимо меня с окровавленным бельем, от которого у меня холодеет в груди, прячет улыбку. Я делаю шаг в спальню, несмело приближаюсь к кровати и заглядываю за полог. Беловолосая молодая женщина сидит на постели, укрытая пышным одеялом, а у нее на руках лежит младенец, чье сморщенное красное личико недовольно кривится в ворохе кружев. Он издает звук подобный кваканью, кряхтит и, наконец, разражается громким яростным плачем. Анюта поднимает на меня счастливые глаза, которые могут поспорить своей синевой с небом, и счастливо улыбается: - Сын у нас, Сашенька. Наш первенец…

- Климов, какая же ты сволочь. Кобель, – звенящий от ярости голосок разбивает солнечный мир видения на тысячу осколков.

Меня кто-то целовал, прижимался всем телом, гладил то, что пряталось за джинсовой тканью. И это была не моя богиня. Я распахнул глаза. Лика! Она висела на мне, впившись в губы. Я завис в своем видении, а она воспользовалась, втащив меня обратно в квартиру? Какая же… дрянь! Ухватив ее за запястья, оторвал руки от своих плеч, развернул и буквально выкинул на лестницу. Лика едва устояла на ногах, успев ухватиться за перила. Мне стыдно не стало.

- Не смей ко мне приближаться, – прошипел я, подходя к ней. – Еще раз подойдешь, пожалеешь.

Уже развернулся обратно, раздираемый осознанием того, что только что видел, когда память услужливо подкинула:

- Кобель!

- Лина? Здесь была Лина? – я вновь подступил к Лике.

- Ты про дешевенькую блондиночку? – усмехнулась стерва, и я еле смог вспомнить, что женщин не трогаю… только морально, когда достанут. – Думаю, она была разочарована.

Я сорвался с места и помчался вниз, когда сверху послышался издевательский смех, и Лика крикнула мне вслед:

- А ты все тот же слюнтяй, Владик. Но я все еще хочу тебя.

- Пошла на… – бросил я, не заботясь о том, оскорбится она на матершину или нет.

Я метался по улице, кидался к прохожим, пугая их своим дурноватым видом.

- Девушка, блондинка в джинсах и с ярким макияжем, не видели? – спрашивал я.

От меня шарахались, мотая головой, а я все метался, пытаясь найти сбежавшую богиню, которая даже не захотела узнать, что происходит. Я же не виноват, что меня накрыло от одной единственной фразы! Ну, не понимал я, что происходит. Должна же она хотя бы выслушать меня! Я набирал ее номер раз за разом, но ответа не было. Линка либо скидывала меня, либо игнорировала звонок, и лишь один раз я услышал: - Слышать тебя не желаю.

Ее голос дрожал, то ли от слез, то ли от злости, то ли от всего сразу. Остановившись, наконец, я выдохнул и написал СМС, где просил только поговорить со мной и дать возможность все объяснить. Ответа так не дождался, и писать я больше не стал. Разумнее дать Лине сначала успокоиться, потом разговаривать. Ломиться в закрытые двери я не хочу, еще больше плеская масло в огонь. Вернувшись домой, я осмотрел квартиру, уже ожидая от Лики всякой подлости. Но, ни ее саму, ни ее следов, я нигде не обнаружил. Прошел в комнату и упал на диван. Откинул голову на спинку и закрыл глаза, пытаясь ни о чем не думать. Не вышло. Превратиться в блаженный овощ мне не позволила ни черная пропасть в груди, ни мой безумный разум, который продолжал анализировать. Перед глазами стояла Аннушка, державшая на руках младенца. И такое умиротворение и счастье шли от этого воспоминания, что улыбка помимо воли появилась на моих губах. Значит, не всегда смерть? Значит, бывает и жизнь?! И все, чем я терзал себя весь вчерашний день и эту ночь было ошибкой? Мли-ин, я ведь даже вещи собрал, я уйти хотел! А есть другой вариант развития событий? Тут же помрачнел. Я же не знаю, что случилось дальше с ними, с той счастливой парой из последнего видения. Что, если она умерла потом? Но внутренняя убежденность, которая не покидала меня последние недели, когда дело касалось моих бредовых фантазий, сказала, что они проскочили. Преодолели опасности, и я увидел то, что было после. Значит, есть это «жили долго и счастливо»? И возможность смерти не единственное, что ожидает нас с Линой? Взбудораженный последними соображениями, я вскочил с дивана, сходил за сумкой и швырнул ее обратно в шкаф. Нужно просто дождаться ее. У Лины остались здесь вещи, и она вернется за ними. Вот тогда я не оставлю ей выбора и заставлю себя выслушать. Даже готов рассказать о том, что полоумный, которого преследуют видения и странные, но невозможно реальные сны. Ну, не может она вот так все перечеркнуть! Как она хоть там? Все ли в порядке? Беспокойство заставило забыть о мысли, что не стоит дергать мою злюку, пока она не остынет. Поколебавшись, я взял трубку и набрал Лину. Ответила она быстро, так быстро, что я опять рта не успел открыть: - Катись к малышу своему брюнетистому, урод.

И трубка замолчала. Выдохнув, я положил гаджет рядом и скрестил руки на груди. Красота какая. Хоть бы слово дала вставить. Злости и обиды не было, я понимал, что сейчас думает Лина, после увиденного. Нужно дать ей время, в очередной раз решил я. И все же на душе было погано. Знать бы, где мое чудо прячется. Может, пока я по улицам бегал, она домой вернулась? Черт, вот уж воистину, у влюбленных мозгов нет. Я уже направился к двери, чтобы позвониться в квартиру этажом ниже, но чертыхнулся и вернулся в комнату.

- Чувствую себя зверем в клетке, – проворчал я.

Мишкин звонок заставил скривится. Не готов я был сейчас общаться, да и уходить никуда не хотелось, вдруг объявится валькирия, так хоть есть шанс достучаться до нее еще сегодня.

- Че творишь? – поинтересовался Миха, когда я все-таки ответил.

- Подыхаю, – невесело усмехнулся я.

- Бухали что ль вчера?

- Нет, но сейчас очень хочется, – обнародовал я некоторые свои желания.

- Отставить, – рявкнул мой вечный друг. – Случилось чего? – я не ответил. – Чума на оба ваши дома, – проворчал Миха. – Жди, скоро буду.

Он действительно приехал быстро. Я открыл дверь, как только Мишка позвонился и отошел, давая ему пройти. Друг моего детства окинул меня изучающим взглядом.

- Да-а-а, – протянул он.

- Микрофон на, – буркнул я и прошел на кухню.

- Владик, не беси меня, по какому поводу траурный вид? Ты над песней думал? У нас финал на носу, – Миха прислонился задом к мойке и скептически хмыкнул.

- Нет песни, и вариантов нет, – отмахнулся я. – Вообще башка забита, не пойми чем.

- А я так и знал, – рыжий торжествующе осклабился, но тут же убрал счастливый оскал с лица и бухнулся на табурет напротив. – Какого хрена, ты связался с ней до окончания конкурса? Не мог потерпеть? Что случилось-то? Поругались?

Я коротко рассказал о произошедшем. Миха слушал меня, удерживая на лице каменное выражение, когда я пустился в рассуждения, что мне делать, и как жить дальше.

- Олень, ты зачем вообще дверь этой курве открыл? – Миха постучал себя по лбу.

- Да, я думал, что это Линка пришла, – ответил я.

- Если ты ей ключи дал, на фига ей звониться? Глазок, вообще, в двери для чего? Посмотреть-то можно было? – он перегнулся через стол и шлепнул меня ладонью по лбу.

- Млин, Мих, у меня башка, как в тумане, я вообще адекватно соображать не могу. – Поморщился я. – Что мне делать-то без нее? Миш, я без Линки не смогу.

Мой друг детства поднялся со своего места, потянул меня за локоть, я послушно встал и посмотрел на него.

- К зеркалу подойди, – велел рыжий.

- На фига?

- Подойди, говорю, – упрямо повторил Мишка.

Я пожал плечами и подошел к зеркалу в прихожей.

- Ну?

- Футболку задери, – Миха облокотился плечом о стену и пристально смотрел на меня.

- Зачем? – опешил я.

- Хочу обзавидоваться, – усмехнулся он. – Задирай, задирай. Повыше. Теперь смотри.

- Куда? – я посмотрел не него.

- Грудь еще не растет? – поинтересовался Миха.

- Да пошел ты, олень, – вспыхнул я, одергивая футболку.

- А что ты ноешь, как баба?! – Мишка отвесил мне чувствительную затрещину. – То зверствует, то ноет. Где тот красавчег, которому все по колено?

- Сдох в агонии любви, – я не удержался и хохотнул.

- Чувство юмора присутствует, значит, пациент, скорее, жив, чем мертв, – Миха хлопнул меня по плечу. – Идем, скоро мужики подойдут. Слива у отца опять автобус одолжил, повезем инструменты, чтобы по метро не мотаться. Возвращаемся в родные пенаты.

- Миш…

- Мозги проветришь, – безапелляционно заявил он. – Может, текст какой накидаешь.

Я вновь накинул куртку и подошел к дверям. Мишка, потрепал меня по волосам:

- Дурень ты у меня, Климов, – хмыкнул он, подталкивая меня в спину.

- Простите, мамо, какой уродился, – усмехнулся я.

К студии мы подходили, посмеиваясь над Михиными приключениями после полуфинала, затянувшимися до вчерашнего дня. Штурм стоял у дверей и наблюдал, как Слива затаскивает инструмент в машину. Он обернулся к нам и приветственно махнул рукой. Слива выглянул из дверей микроавтобуса: - Где шляетесь? – спросил он, косясь на Штурма, сжимавшего в руке свои «счастливые» палочки. – От этого носорога помощи, как с козла молока.

Я уже открыл рот, чтобы ответить, но тут из дверей студии вышла Линка. Все слова и прочие благие намерения моментально вылетели из моей головы.

- Лина! – я стремительно направился к ней.

Она вздрогнула, обернулась и мазнула по мне ледяным взглядом.

- Лин, – я приблизился к ней и попытался взять за руку, – я все объясню. Лин, там все не так было, Лин…- Она обошла меня, словно я столб. – Лина, да выслушай же меня!

В этот момент к нам подкатил «Лексус». Водительская дверь открылась, и оттуда вышел Быстров. Линка метнулась к нему.

- Увезите меня отсюда, – нервно потребовала она. – И чем быстрей, тем лучше.

- С превеликим удовольствием, – ответил продюсер, открывая пассажирскую дверь.

- Лина, ты не сделаешь этого, – мой голос зазвенел от мгновенно вспыхнувшей ярости. – Остановись и выслушай, черт бы тебя побрал!

- Крепись, сателлит, – осклабился Быстров. – Проигрывать – твой удел.

Я рванул к нему, но Мишка и Штурм успели перехватить меня.

- Лина! Лина! – выкрикнул я, чувствуя, как в груди разверзается огненная пропасть.- Лина!

Она зажала уши ладонями, Быстров сел на водительское место, и «Лексус» сорвался с места, лихо втискиваясь в поток автомобилей, успевая подрезать старенький «Опель». А у меня вдруг, как на повторе, перед глазами «Лексус» вылетающий из встречного потока… Он?! Но уже через мгновение я потрясенно посмотрел на парней, продолжавших удерживать меня.

- Влад, дыши равней, – напряженно произнес Мишка. – Не первая телка и не последняя.

- Единственная, – хрипло ответил я и опустился на поребрик, запуская пятерню в волосы.

Штурм уселся рядом, задрал лицо к небу и прикрыл один глаз.

- Чувак, не парься, все путем. Шрамы украшают мужчину, – сказал он.

- Ага, инфаркт Микарда, вот такой рубец, – произнес крылатую фразу из кинофильма Слива, усаживаясь с другой стороны.

- Поехали, – вздохнул за спиной Миха.

- Куда? – Слива обернулся к нему.

- Бухать, – усмехнулся Мишка. – Все одно песни нет, а бренчать без текста смысла нет. Тащите тело.

Штурм и Слива дружно поднялись, подхватывая меня под руки.

- Сам пойду, – огрызнулся я.

Мы прошли мимо хмурого Макса, махнули ему, кто-то махнул, меня сейчас на этой планете не было. Двери микроавтобуса закрылись, и мы поехали в сторону ДК, где сгрузили все, что забрали из студии «Дэоса». После направились в бар, где просидели какое-то время. Я, молча, пил, слабо реагируя на попытки парней растормошить меня. Мысли носились в голове в хаотичном беспорядке. И было больно, просто дико больно от сознания, как легко она отказалась от меня. «И тебя никуда не отпущу, никогда». Лицемерка… Мне объясниться не дала, а к этому в машину запрыгнула. И с чего я решил, что Быстров достает эту лже-богиню? Не помешало ли мое появление на лестнице в баре этим… голубям ворковать? Недаром она так вскинулась, не желая, чтобы я урыл продюсера. Его защищала? Еще и обиделась. Черт.

- Эй, Ромео, – Миха дернул меня за рукав. – Ты сейчас стакан раскрошишь.

Я опустил взгляд и заметил, что с силой сжал пивной бокал. Отставил его и прикрыл глаза.

- Мужики, забираю-ка я нашего страдальца. Завтра в час. Владик, за мной. – Отдал распоряжения Мишка и потащил меня за собой.

Я слепо шел за другом детства. Мы добрались до его дома, по дороге Миха затащил меня в магазин. Простояв рядом с ним, я так и не видел, что он там покупал. Кажется, давал ему деньги. Может, не давал, не помню. Ничего не помню, кроме пустоты в душе. Пусто, холодно и больно. «Мы с тобой навек едины». Едины? Мой хохот всполошил продавщицу, отпускавшую Мишке товар. Он расплатился, подхватил мешок, где звякнули бутылки, и потащил меня за собой, что-то ворча себе под нос. Я не вслушивался. «Ты и я неразделимы». Какая чудовищная ложь!

- Владюш, ты не пугай меня, – Мишка открыл дверь подъезда. – Ну, кинула кукла, бывает. Что так душу-то себе рвешь? Дело, в общем-то, житейское. Поболит, пройдет.

- Не пройдет, – ответил я, входя в коммуналку.

- Ой, Владик, здравствуй, – нам сразу попалась Олимпиада Вениаминовна, соседка Михи. – Миша, а что это с Владиком?

Я прошел мимо, даже не заметив ее, вошел в Мишкину комнату и упал на стул. «Только ты, Юлиус, навсегда». Я вновь хохотнул. А ты уверен, Юлиус, что твоя Оливия оттягивала ваш побег из-за отца? Может, ей нужен был Кастор? Он претор, ты простой сателлит. «Крепись, сателлит. Проигрывать – твой удел». Всегда был мразью, и тогда, и сейчас. Поворот собственных мыслей ошеломил меня, и я вскинул голову, глядя на Мишку. Он сунул мне в руку стопку с водкой.

- За мир во всем мире, – провозгласил он.

- За верность, – ядовито усмехнулся я и залпом выпил, ничего не ощутив.

- Я тебе сейчас кадык выгрызу, – возмутился Миха, опрокидывая свою стопку в рот. Крякнул и занюхал куском хлеба. Когда он успел еще и закуску нарезать, я не заметил. – Говори.

- Что говорить? – устало спросил я.

- Все говори, что на душе, о чем думаешь. Можешь даже материться, я отвернусь, – усмехнулся он. – Давай-давай, выпускай зверя, я готов.

Сначала нехотя, но после все более расходясь, я начал выплескивать на своего вечного друга все, что сейчас варилось в моем котле, называемом – душа. Нет, я ничего не рассказал про сны и видения, но свои переживания и мысли открыл, зная, что Мишка все это оставит между нами. Был момент, когда я порывался позвонить ей, но Миха отобрал у меня телефон и спрятал.

- Сегодня пьем, все разборки и разговоры на трезвую голову, – строго сказал он, я спорить не стал.

И на ночь я остался у него. Не потому что был пьян, просто не хотелось даже случайно увидеть ее. Сейчас я свою богиню ненавидел так же сильно, как любил. А любил я ее остервенело, до хрипа, до крика. Единственная… И самое поганое в этом было то, что это была правда. Только вот она оказалась совсем не той, за кого я мог умереть, не задумываясь.

Лина

Воскресенье, в которое мы решили отдохнуть от забот, вышло странным. Вроде как мы вместе, вдвоем провели весь день, выбравшись под вечер погулять. Влад не забыл про романтический вечер и таки устроил мне его, прикупив обещанное пиво и сухарики, вытащил меня в ночную прохладу смотреть на развод мостов. А с другой стороны я ощущала себя странно одинокой. Взгляд Влада иногда будто бы устремлялся в никуда, а сам он хмурился, чем сильно напрягал меня. Что творится в его голове – я не знала. Возможно, он тоже раздумывал, как поступить с финалом? Или же его думы были направлены в иную сторону, кто знает? И, тем не менее, все воскресенье мы были вместе. Гуляли, целовались, обнимались, смотрели фильмы по телевизору. Уснули мы поздно, тесно прижавшись друг к другу. Влад с такой силой сжимал меня, что первое время, пока он не уснул, даже казалось – раздавит. Проснулась я от грохочущего за окном грома, и тут же поежилась, натягивая одеяло на нос. Рука на автомате зашарила по соседнему месту на кровати, но натыкалась лишь на едва теплые простыни. Села рывком, и мои догадки подтвердились – Влад проснулся и куда-то ушел. Подождав для проформы пару минут, но, так и не дождавшись его возвращения, пошла на поиски сама, пытаясь держать слипающиеся глаза хоть чуточку открытыми. Деревянные половицы холодили стопы, и я зябко обхватила себя руками, тенью бредя по коридору.

- Не могу-у, – раздался из соседней комнаты странный стон, и я поспешила туда.

Искомый объект обнаружился с альбомом в руках. Вид у него был странно встревоженный, но мой сонный мозг пропустил это мимо себя, желая лишь вернуться и досмотреть сны. На мой вопрос, почему в такое время он предпочел изучать фотографии, бросив меня замерзать в постели, мне так никто и не ответил. Подхватив мое расслабленное тельце, меня вернули в постель, где немного слукавив, я получила великолепное снотворное. Ведь после страстных ласк так сладко спится. Но особо не помогло. Оставшуюся часть ночи меня терзал кошмар, в котором Влад, смотря на меня ледяным взором, сообщал что нам необходимо расстаться, потому как он обязан победить и доказать своему отцу что хоть на что-то годен, а я ему в этом мешаю. Проснулась в холодном поту, а взглянув на телефон, отключила будильник, что должен был прозвонить всего через несколько минут. Сердце бешено колотилось, а в голове так и крутились жестокие слова парня. Перевела взгляд на главное действующее лицо своего кошмара и выдохнула. Все хорошо, он рядом, и никуда не уходит. Влад опять хмурился во сне. При взгляде на него, меня все же одолело тревожное предчувствие надвигающейся беды. Тряхнула волосами, отгоняя подступивший к горлу ком паники. Да что со мной такое? Ведь все хорошо. Я просто перенервничала после того, как Влад сцепился с Быстровым. Да, слова продюсера зародили во мне сомнения. Я люблю Влада. Люблю безумно. Никогда не предполагала, что подобное вообще существует. Желание полностью отдать себя кому-то, невообразимое доверие, нежность, трепет, когда он рядом. Все это жило во мне и крепло с каждым днем, проведенным вместе. Разгладив пальчиком хмурую складку, залегшую между бровей Влада, осторожно поцеловала, не желая разбудить, и поднялась с постели. Сегодня предстояла великая битва. Или я добьюсь у Гоблина допуска нормальным способом, а не тем, на который он намекает, или забираю документы из университета. Не знаю пока, как я это сделаю, но решимость добиться своего крепла во мне с каждой минутой, пока я готовила завтрак Владу, пока собиралась, и пока договаривалась с Никой о том, что поедем мы вместе.

- Нет! – тревожный вскрик из комнаты заставил меня встрепенуться, метнувшись в спальню. Влад сидел на постели, тяжело дыша. На его лбу выступила испарина, а карие глаза были наполнены страхом. Примерно, то же состояние и я испытала совсем недавно, проснувшись от ужаса, пережитого во сне.

Присела на краешек кровати, участливо заглянув в глаза. Его руки приподнялись, будто он хотел обнять меня, но тут же опустились и он поморщился. Потом окинул меня чуть удивленным взглядом.

- Ты куда-то уходишь? – поинтересовался он, хрипловатым ото сна голосом, вызвав во мне бурю умиления.

- В универ, я тебе говорила, – я улыбнулась, поднимаясь с кровати. Ника, наверное, уже негодует, ожидая меня внизу – Завтрак я приготовила.

- Подожди, я сейчас оденусь, – Влад вскочил, но я подняла руку, останавливая его, и покачала головой, улыбнувшись.

- Нет, не надо,- лучше пусть приходит в себя и отдыхает. Сама долго отходила от кошмара.

- Одну не отпущу, – Влад упрямо поджал губы, и подхватил джинсы, с явным намерением проводить меня.

- Я не одна, я с Никой. А с ней сегодня Макс, со мной ничего не случится, правда, – хмыкнула и, приблизившись, забрала джинсы из его рук, откинув их в сторону. Притянула к себе ближе Влада, и чуть надавила на затылок, заставляя склонить голову и приникая к губам поцелуем. Тело сразу наполнилось светом и уверенностью, что все будет хорошо. Я могла быть спокойна лишь в его присутствии, но не тащить же его на пересдачу к мерзкому преподу?

Все же уговорив его остаться, с условием, что он может звонить каждые полчаса, вновь припала к его губам, наслаждаясь этим моментом. Он был моей личной таблеткой от нервов и переживаний. Все волшебство мига разрушил телефонный звонок, и я со вздохом отстранилась, выходя из комнаты и натягивая кеды.

- Я не хочу с тобой разговаривать. Забудь этот номер,- уловила я отрывок разговора.

Тревожный звоночек опять звякнул в моей голове, вынуждая вернуться.

- Кто звонил? – поинтересовалась, изучая хмурое лицо парня.

- Никто, забей, – отмахнулся он. – Больше не позвонит.

И опять это ощущение, что что-то не так. Но пришлось спешно уходить, так и не вызнав причину, потому, как заждавшаяся подруга решила высказать свое возмущение моим долгим отсутствием, звонком на мобильник. Махнув Владу рукой, и выдавив улыбку, покинула квартиру.

- Я уж думала, что ты опять потеряна для общества! – я увернулась от подзатыльника Ники и, чмокнув стоящего рядом с ней Макса в щеку, закинула рюкзак за спину.

- Ой, подумаешь, пару минут ожидания, а она уже тревогу подняла, – фыркнула на нее, и Макс хмыкнул, потрепав меня по волосам.

- Ну что, едем? – он сделал приглашающий жест, и мы с Никой удивленно воззрились в ту сторону.

- Максик, а откуда у тебя машина? – с подозрением выдала Вероника, подходя к новенькому «Форду», и проводя пальчиком по коричневому металлу капота.

- От работы выделили, – усмехнулся парень, и продемонстрировал покачивающийся на пальце брелок. – Так что теперь и я на колесах, дамы. Прошу!

Пиликнула сигналка. Как истинный джентльмен, Макс открыл нам с Никой двери, приглашая укомплектовываться. Подруга юркнула на переднее сидение, и стоило Максу устроиться рядом за рулем, звонко чмокнула его в щеку, от чего парень просиял, и сгреб свою даму сердца в медвежьи объятия. Я, удобно вытянувшись на мягкой обивке заднего сидения хохотнула.

- Потом миловаться будете, опаздываем, – меня одарили грозным взглядом в зеркало заднего вида, но мое замечание возымело действие, и вскоре машина, бодро урча мотором, неслась по утреннему Питеру. По дороге мною был разработан план, как отвадить мерзкого Гоблина от домогательств к молоденьким студенткам.

- Утра хорошего, Сергей Юрьевич, – я бухнула зачетку на стол задремавшего преподавателя, от чего тот вздрогнул, резко распахивая глаза. Болотный взгляд сфокусировался на моем ухмыляющемся лице, и Гоблин расплылся в сальной улыбочке.

- Утречка, Золотникова, утречка. Итак, вы готовы добиваться допуска? – он приподнял бровь, а взгляд скользнул по моей фигуре с явным намеком. Я оскалилась в широкой улыбке и кивнула.

- Готова, только вот традиционными методами, – мужчина хмыкнул, поднимаясь из-за стола.

Обойдя препятствие, он вплотную приблизился ко мне, нависнув и пытаясь что-то прочитать на моем лице.

- Традиционными, увы, я вас не вытягиваю, Евангелина. Так что только…телом, милая, – рука преподавателя взметнулась вверх, и большой палец скользнул по моей нижней губе. Брезгливо поморщившись, отступила на шаг назад и снова улыбнулась, поцокав языком, и покачав головой.

- Нет, Сергей Юрьевич. Или я получаю допуск за знания… – Гоблин хмыкнул, сложив руки на груди. – Или же я обращаюсь в деканат и в полицию, Сергей Юрьевич. И тогда не избежать кру-у-упного скандала. А вам же очень дорого ваше место? – я сузила глаза и, подцепив зачетку со стола, помахала ею в воздухе, – Так что вы решаете? Тихо – мирно делаем мне допуск? Или же веселые старты по судам и отделениям полиции?

- А у нашего ангелочка прорезались зубки! – хохотнул Гоблин и, сделав широкий шаг в мою сторону, выбил из моих пальцев зачетку, склонившись прямо к моему лицу и не переставая улыбаться. У меня по спине пробежали ледяные мурашки, но я хладнокровно сжала кулаки, упрямо посмотрев прямо в поблескивающие глаза своего противника. – Только вот у вас ничего не выйдет, Золотникова. Как по вашему, кому поверят? Преподавателю, уже пятнадцать лет работающему в данном учебном заведении, имеющему ученую степень и награду «Преподаватель года», или зататуированной студенточке, которая половину года спала на лекциях, а вторую половину попросту на них отсутствовала?

- Мне, Сергей Юрьевич, мне, – ухмыльнувшись, сложила руки на груди, приподняв брови. – Или вы думаете, я пришла сюда с пустыми руками? Ника, выходи, – я чуть повернулась, и с последних рядов высунулась темноволосая голова подруги, удерживающая на вытянутой руке телефон. – Ты записала?

- Вы-ы-ы, – глаза Гоблина в панике расширились и забегали от меня, на Нику, с записывающим гаджетом в руке и обратно. – Вы не посмеете!

- Еще как посмею, – отрезала я, и быстро наклонившись, подняла с пола зачетку, протянув ее преподавателю. – Так что, допуск? Или Ника нажимает кнопочку, и видео уходит в сеть? О, поверьте, преподаватель соблазняющий студентку это, конечно, не новинка сезона. Но конкретно в нашем отдельно взятом университете произведет невероятный фурор!

- Нет! – Гоблин еще сильнее позеленел лицом, и стремительно метнулся к Нике, с явным желанием отнять у нее мобильник.

- А я так не думаю, – остановил порыв препода Макс, заходя в кабинет и поигрывая бицепсами на руках. – Вернитесь к кафедре и ставьте допуск. А еще лучше, и автоматы сразу. Иначе к делу в полиции еще прибавится запись о попытке рукоприкладства, уважаемый.

Гоблин замер с поднятой ногой. По его виску пробежала капля пота, но под мрачным взглядом Макса он быстро сдался. Его плечи поникли, и он вернулся к столу. Вырвав из моих рук зачетку, раскрыл ее, и быстро вписав туда необходимое, трясущейся рукой вернул ее мне.

- Вот и прекрасно, – усмехнулась, убирая зачетку в рюкзак. – С вами очень приятно иметь дело, Сергей Юрьевич. Вы иногда такой понимающий преподаватель, – я развернулась, направляясь к стоящим в дверях Максиму и Нике. – И да, запись еще некоторое время побудет у нас. Во избежание повторения неприятных инцидентов, так сказать.

- Золотникова! – отчаянный крик пойманного с поличным мужчины ударил уже в закрывшуюся за нами дверь, и я расхохоталась, с облегчением выдохнув.

- Поверить не могу, что этот типа занимался…таким, фу, – Нику явственно передернуло, и она уткнулась носом в могучую грудь приобнявшего ее Макса. – Хорошо хоть ты рассказать додумалась. А то бы реально исключили.

- Он еще легко отделался, – хмуро протянул парень, поглаживая подругу по спине. – Будь я на месте Влада – урыл бы урода, Лин.

- Только я умоляю, не рассказывайте ему! – я испуганно оглянулась, на случай лишних ушей. Но в коридорах царила предсессионная тишина. Народ или судорожно зубрил дома, или наседал на бедную библиотекаршу, в попытках выцепить нужные для сдачи книги. – Именно потому, что этого мудака бы прикопали, я и не рассказала Владу о данном…инциденте, решив привлечь вас. Мне, знаете ли, парень нужен дома, а не за решеткой.

- Его бы папочка вытащил, – хмыкнул Макс, отстраняясь от Ники и целуя ее в кончик носа. – Слышал я, что он сын богатеньких.

- И все же не говорите никому, – взмолилась я, и ребята кивнули. – Спасибо вам огромное за помощь! Я бы одна не справилась.

- Делов то. Обращайся, блондя, – парень подмигнул, и расплылся в сияющей улыбке. Но тут же нахмурился. – Мне пора на работу, а вам готовиться к экзаменам, – мы с Никой кивнули, уже прикидывая объем предстоящей работы в голове. – Никусик, до встречи вечером, – Вероника просияла и, обвив руками шею Макса, припала к нему долгим поцелуем.

Решив оставить эту парочку наедине, я хмыкнула и, закинув рюкзак на плечо, поспешила в сторону библиотеки, похрустывая на ходу костяшками. Битва за книги должна быть выиграна мной, а не прогульщиками. Хотя я тоже в их число вхожу, но причина у меня более чем понятная – ночная работа. Ника нагнала меня уже у дверей в библиотеку, перед которыми толпились и толкались студенты, ожидая своей очереди на аудиенцию с библиотекаршей. Нам с Никой повезло, так как Елену Никодимовну мы выручали пару раз, подменяя ее по вечерам, пока эта, еще моложавая, в принципе, женщина, бегала на свидания. И теперь, смело протиснувшись мимо очереди, под возмущенный ропот, обделенных такой привилегией, студенческой толпы, мы ринулись в атаку на книжные полки. Через несколько часов от моего энтузиазма не осталось и следа. Ника, лукаво ухмыльнувшись, проследила за моими переглядываниями с черным дисплеем телефона, и шумно захлопнула очередной толстенный том, от чего я вздрогнула.

- Иди уже, влюбленная. По глазам вижу, что ни о чем другом думать не можешь, – я радостно взвизгнула, вскакивая из-за стола.

Стул, отлетевший при моем резком движении, с жутким скрежетом повалился на пол, от чего библиотекарша выглянула со своего места в нашу сторону, и шикнула, грозно нахмурившись. Послав ей виноватый взгляд, осторожно вернула мебель на исходную позицию и, поцеловав лучшую подругу, выскочила из библиотеки, набирая на ходу номер. Вот сам хотел звонить каждые полчаса, а в итоге тишина. Или он там опять уснул? Ника еще что-то крикнула мне вслед, но я отмахнулась, погруженная в прослушивание длинных гудков на той стороне. Он сам дозвонился до меня. Сообщив явно сонному парню, потому как голос звучал странно, отличную новость что жива и скоро буду дома, выбежала из здания университета и рванула к метро. Это был самый быстрый способ добраться до дома, тем более что пора вечерних пробок еще не наступила. До дома я добралась с такой скоростью, будто за спиной выросли крылья. Хотелось поделиться радостью победы над мерзким преподавателем и с любимым парнем, но я прекрасно понимала, что он потребует объяснений. Да и я просто соскучилась по такому уже ставшим близким и родным голосу, лицу, телу. Распахнула пиликнувшую домофоном дверь. Взлетела пулей на третий этаж и…улыбка медленно сползла с моего лица. Сердце пропустило удар. На моих глаза, прямо в дверях квартиры, уже знакомая мне брюнетка страстно целовалась с Владом. Ее руки жадно шарили по телу парня, а он стоял, чуть склонив к ней голову, с легкой улыбкой на лице. Слезы сами брызнули из глаз. В груди прострелило острой болью, а слова сами сорвались с языка: - Климов, какая же ты сволочь. Кобель, – выплюнула я, и девушка, на миг оторвавшись от Влада, повернулась в мою сторону. Окинув меня взглядом победительницы, она широко улыбнулась, и вернулась к своему занятию. Влад же даже не посмотрел в мою сторону. Внутри меня что-то натужно лопнуло, и я сорвалась с места, быстрее ветра выметаясь из этого дома, с этой улицы. Желая убеждать из этой жизни. Глаза горели огнем, застилая обзор слезами. Грудную клетку рвало и обжигало от рыданий.

Меня будто растоптали, душу разорвало на мелкие клочки, а сердце вырезали тупым ножом, выкинув как ненужный мусор. Как он мог? Все те слова, что он говорил мне: про вечность вместе, про любовь, что никогда не отпустит – ложь, какая же наглая ложь! Ноги гудели, и я сбавила шаг, идя в никуда и не смотря по сторонам. Губы пересохли, а слезы так и лились непрекращающимся потоком. Внутри заволокло холодом. Я безучастно брела по улице, не зная, куда иду, наталкиваясь на прохожих, и не обращая внимания на их гневные окрики. Да и, впрочем, мне стало все равно куда идти. Накатила апатия. Все не правда. Любви не существует. Вранье, кругом одно вранье. Быстров был прав, Владу я нужна была лишь для того, чтобы пройти в финал. А теперь же я ему не нужна, и он спокойно может вернуться к своей кукле. Ведь не просто так он сидел с ней в ресторане. И потом он тоже соврал, что та встреча с ней ничего не значила. В кармане завибрировало. Извлекла телефон, и, мазнув по высветившемуся «Сателлит» взглядом, запихала его обратно. Глупо, зачем звонить? Или хочет добить? Глупо. Я глупая, идиотка, полная дура. Мои полушария мозга явно не дружат друг с другом, раз я могла поверить, что нужна такому, как он. Ведь я не подхожу под его критерии для богатеньких. Лишь средство для достижения цели. Что ж, пусть побеждает. Мне уже все равно. Телефон опять завибрировал, и опять, и снова. Сбрасывала звонки, но этот упорный гад продолжал названивать. Не выдержав, подняла трубку и высказалась, тут же сбросив вызов.

И опять вибрация. Да сколько можно? Зачем, зачем донимать меня? Развлекался бы с той грудастой! Меня больше нет, никто не мешает!

В голове упорно крутилась строчка из песни, как никогда подходящая под данную ситуацию:

Прочь из моей головы!

Над Москвой на метле, через тернии к звездам.

С буквой “У” в левом верхнем углу,

В треугольнике равностороннем на заднем стекле.

Опять звонок, и я криво ухмыльнувшись, вновь принимаю вызов.

- Катись к малышу своему брюнетистому, урод, – и я быстро сбрасываю. Душа? Теперь у меня ее нет, она осталась там, на лестничной клетке, разлетевшись по уголкам грязного подъезда миллиардами осколков, растоптанная одним единственным человеком.

Огромное желание выкинуть телефон к чертовой матери подавила в себе на корню. Я не хотела возвращаться к себе в квартиру. Там будет он, там везде будет он, в каждом углу, каждом повороте, все будет напоминать о нем. А ведь я действительно любила, как идиотка, без оглядки, откидывая подозрения. Любила. И что стало с этой любовью теперь? Ничего не стало, она все еще во мне. Я хочу выжечь ее раскаленной кочергой, выскрести ее из себя, из своих мыслей. Но упрямый образ улыбающегося парня упрямо встает перед глазами, вызывая новые и новые потоки слез.

- Линка, ты? – резко поднимаю голову, и наталкиваюсь на обеспокоенный взгляд. Слива? Осмотрелась вокруг и хмыкнула. Ноги сами привели меня по знакомому маршруту. Даже не заметила, как дошла до студии. – Ты чего?

- Ничего, привет, – хмуро кивнула, и, отмахнувшись от новых вопросов, взобралась на подоконник, бездумно уставившись в окно. Что делать? Как мне поступить? Видеть его не могу, и не хочу.

Пиликнул телефон, информируя о сообщении.

«Линка, ты рюкзак забыла, я занесу к вам с Владиком, после того как с Максом в кино сходим?»

Ника…Я невесело усмехнулась, быстро настрочив ответ, и уже зная, что предпринять. Домой я вернуться не могу. Пока не могу.

«Ник, оставь рюкзак у нас в квартире. Позаботься о Жорике. Я поживу в другом месте. Завтра наберу. П.С. К соседу не ходи»

«Почему? Что случилось?»

На последнее сообщение отвечать нет сил. Ни физических, ни моральных. Слезы опять потекли из глаз, и я со злостью стерла их с лица тыльной стороной ладони, покосившись на собирающих инструменты Сливу и Штурма. Ударник нагрузил себя палочками и, откинув назад длинные волосы, вышел, под негодующее фырчание басиста.

- Слив, – я свесила ноги с подоконника, в упор посмотрев на парня.

- Ммм? – басист даже не взглянул на меня, пакуя синтезатор.

- Скажи, а Влад встречался с девушкой…ну, такой… Волосы длинные, черные, грудь огромная. Холеная такая, – и зачем я это спросила? Идиотка. Вот оно тебе надо было? Но вопрос уже прозвучал.

- Хм, по описанию похоже на Лику. Его первая любовь, бегал за ней, – парень безразлично пожал плечами, но тут же вскинул голову, настороженно посмотрев на мое перекосившееся лицо. – А что?

- Ничего, просто так. Забудь, – чтобы скрыть опять подступившие к глазам слезы, отвернулась к окну, и приложила горящий огнем лоб к прохладному стеклу и вертя в пальцах злосчастный телефон. Идея осенила неожиданно, пробившись сквозь дебри самокопаний.

Слива, к моей радости, докапываться не стал о причине столь странного вопроса.

Я стремительно разблокировала дисплей и, найдя необходимый номер в записной книжке, который я по стечению обстоятельств, все забывала оттуда удалить, нажала кнопку вызова.

- Евангелина? – удивление в голосе ответившего, вызвало мой нервный хмык.

- Здравствуйте, Константин. Я согласна подписать контракт. Можете забрать меня из студии? – я вновь прислонилась лбом к стеклу и закрыла глаза. Руки дрожали.

- Да, конечно. Я как раз в этом районе. Через несколько минут буду, – я кивнула, плюнув на то, что собеседник меня не видит.

-Спасибо. Жду, – завершив вызов, слезла с подоконника, и, обогнув вошедшего в студию Макса, прошла в туалет. По фиг. Мне должно быть по фиг. Со мной не в первый раз поигрались. Лина, не будь дуррой. В тот раз пережила, и в этот раз перетерпишь. Да, повоешь, пострадаешь, но выживешь. В этот раз судьба преподнесла тебе жестокий, но правильный урок. Не доверяй никому.

- Лина, что случилось? – донеслось из-за двери кабинки, и я судорожно выдохнула, плеснув в лицо ледяной водой. Макс. Милый, добрый Максик. Не хочу я портить тебе настроение.

- Все хорошо. Просто живот болит, – отозвалась я, набирая очередную порцию воды в ладони. Глаза нещадно пекло, как и лицо. Зеркало отображало заплаканную девушку, но красные пятна стремительно уходили, под напором освежающей влаги. Я вышла из кабинки, выдавила из себя улыбку встревоженному Максу, и направилась вниз по лестнице. Надеюсь, Быстров уже подъехал.

Судьба, видимо, сегодня была против меня. Там, под лучами заходящего солнца, к студии подходил Влад. От одного вида этого человека меня окатило огнем, и тут же бросило в холод. Губы опять задрожали, и я сжала их в тонкую линию, дабы не выдавать своего состояния. А этот гад еще и преградил мне путь. Что ты хочешь мне рассказать? Зачем? Для чего? Я все видела своими глазами! Выдернула руку из его захвата. Серебристой стрелой к зданию подъехал уже знакомый мне «Лексус», из которого вышел Быстров. Ища спасения от самой себя, метнулась к мужчине, едва не срываясь на рыдания умоляя увезти меня отсюда поскорее. Влад еще что-то кричал мне вслед, но я сжалась на переднем сидении, зажимая уши ладонями. Звук его голоса бередил свежие раны, причинял неимоверную боль. Константин вывернул руль и, вдавив педаль газа стремительно, в своей жуткой манере, влился в поток автомобилей. В салоне играло радио, и меня постепенно отпускало. Судорожно выдохнув, откинула голову на сидение и закрыла глаза. Быстров не задавал вопросов, и вообще не стремился начать разговор, давая мне прийти в себя.

Когда я вижу, как ты танцуешь,

Малыш, ты меня волнуешь.

Когда ты смотришь так серьезно,

Малыш, я тебя люблю.

Когда ты робко меня целуешь,

Малыш, ты меня волнуешь.

Но не могу, не могу,

Извини, не могу.

Раздалось из динамиков, и я, вздрогнув, судорожно нажала кнопку выключения радио. Мужчина за рулем покосился на меня, покачал головой, но так ничего и не сказал. В салоне воцарилась тишина, прерываемая лишь шумом автомобильного потока и судорожными сигналами водил, которых раз за разом жестко подрезал Быстров. Я отвернулась к окну, равнодушно следя за проносящимся мимо пейзажем.

- Выпить хочешь? – неожиданно поинтересовался мужчина, когда мы припарковались перед какой-то явно элитной многоэтажкой. Вздрогнула от звука голоса, и сжала руки на коленях, кивнув. Выпить определенно не помешало бы. – Идем. Вещи твои я завтра перевезу. Да и бумаги до завтра могут подождать.

Я приняла поданную мне руку и выбралась из машины. Не глядя по сторонам, дошла до подъезда, лишь внутри отметив больше для себя богатую обстановку здания. Вместо стандартных квартир первого этажа тут был просторный холл с камином, белыми кожаными диванчиками и кадками с какими-то экзотическими цветами. Перед лифтами располагался ресепшн, будто мы попали не в жилой дом, а в офис. Быстров приобнял меня за плечи, и проводил до лифта, кивнув угрюмым бугаям за столом. Я даже не сопротивлялась. Было абсолютно все равно. Из меня будто выдернули внутренний стержень, оставив пустую оболочку. Мир казался серым и не интересным. Хотелось свернуться в комочек, и подобно улитке спрятаться в свой домик от окружающего мира, от царящего в нем хаоса и несправедливости. Быстров завел меня в зеркальное нутро лифта, надавил на кнопку самого последнего этажа, и приобнял меня за плечи уже двумя руками.

- Я же предупреждал тебя, что так будет, а ты не слушала, глупая, – мягко проговорил он, погладив меня по волосам. Я дернулась, но он мягко удержал. Мои руки безвольно висели вдоль тела, и я закрыла глаза. К черту. Будь, что будет. Ни сил, ни желания сопротивляться. – Ты можешь злиться на меня, кричать, даже опять подбить мне глаз, – он хмыкнул в мою макушку, и я ощутила дрожь от жаркого дыхания на своих волосах. – Но это не изменит того факта, что я тебя предупреждал.

- Я уже поняла, что ты горд тем, что оказался прав, – глухо проговорила, все же отстранившись. – Но будь добр, заткнись, а? Предлагал выпить – так налей и помолчи. – отвернулась, смотря на сомкнутые двери кабинки и на цифровой дисплей, на котором уже отсчитало двенадцатый этаж. За моей спиной хмыкнули, но, на его счастье, мужчина решил меня послушаться. Пиликнул звоночек, известивший, что мы добрались до последнего этажа, и створки медленно поползли в стороны. Мои глаза невольно расширились. Лифт вел прямо в квартиру.

- Чья это квартира? – я медленно ступила на алую ковровую дорожку за порогом лифта, осматриваясь.

-Моя, – рука опустилась мне на плечо, чуть сжав его. – Пока поживешь тут. Комнат достаточно.

-С чего ты взял, что я буду тут жить? – развернулась к мужчине, скинув со своего плеча руку. Он фыркнул и не удостоив меня ответом, обошел меня. Прямо в обуви направился направо по коридору, в конце которого я увидела большое светлое помещение. Прошла следом, осматриваясь. Это оказалась кухня с окном во всю стену. По правой стороне шел кухонный комплекс, которым явно никто и никогда не использовал для готовки, по правую сторону шла настоящая барная стойка, с обширным ассортиментом алкогольных напитков. К ней-то и направился Константин. Скинув на один из высоких стульев пиджак, он распустил галстук и, внимательно изучив бутылки, вытащил пузатую бутыль.

- Присаживайся, Евангелина, – кивнул он на еще один высокий стул, на который я покорно и взобралась. Быстров разлил по двум широким бокалам янтарную жидкость, кинул в нее по паре кусочков льда, и пододвинул один ко мне, тут же приподняв свой. – За контракт с очаровательной Евангелиной, – мягко улыбнулся он, и пригубил напиток. Посмотрев цвет жидкости на свет, я принюхалась, и залпом опрокинула виски в себя, тут же задохнувшись от прокатившегося по горлу огненного вала. Поставила бокал на гладкую поверхность стойки.

- Еще, – Быстров хмыкнул, и послушно наполнил бокал вновь.

Мы распили эту бутыль. Ей на смену пришла еще одна, но с серебряной текилой. Константин споро нарезал лайм, извлеченный из недр холодильника, и выставил на стойку солонку. Скептично осмотрев чуть расфокусированным взглядом поле действий, лизнула стык большого и указательного пальца, тут же присыпав его солью.

- Может, все же выговоришься, пока язык шевелится? – послышался рядом вкрадчивый голос. Я только сейчас обратила внимание на то, что сам Быстров уже переместился на соседний со мной стул и приобнял за талию. Алкоголь забрал тревогу, притупил боль внутри, которая вспыхивала волнами, и я пожала плечами.

- Может, и расскажу, – опрокинув в себя стопку текилы, даже не ощущая ее противного вкуса, быстро слизала соль с руки и закусила лаймом, поморщившись от его кислоты. – А может, и нет.

- Хорошо, дело твое, – рука на моей талии чуть сжалась, но тут же пропала.

Еще через час мир крутился и вертелся вокруг. В голове царила приятная пустота, без всяких Климовых, целующих его брюнеток, и было просто хорошо. Я положила руки на столешницу, и устроила на них голову, закрыв глаза.

- Тут тебе спать будет неудобно, идем, – я ощутила, как меня осторожно снимают со стула и, подняв на руки мое безвольное тело, куда-то несут. Мне было все равно. Я раскачивалась на волнах алкогольного дурмана, чуть улыбаясь этому миру, и не имея желания что-либо делать и говорить. К черту любовь, к черту конкурс. Буду жить для себя.

Сознание посещало меня урывками. Вот меня вносят в темное помещение. Провал, темнота заполняет меня, и вновь отступает. Я сижу на чьих-то коленях, а горячие руки жадно гладят мою спину, плечи, грудь. Приятно. Провал, и снова выныриваю на поверхность. Одежды почему-то уже нет. Спиной ощущаю прохладу чего-то, на чем лежу. Тело горит, потолок безудержно крутится, но его заслоняет чье-то лицо.

- Я так давно мечтал об этом. Наконец-то ты моя, – опять горячие, просто обжигающие кожу руки, скользят по моему телу. Сжимают до боли грудь, и я морщусь, пытаясь их отбросить от себя, но мои запястья перехватывают, заводя их над головой.

- Я не твоя, – вяло дернулась, но вес придавливающего меня сверху тела был больше.

- Скоро будешь. Уже немного осталось, моя богиня, – мир завертелся стремительнее.

Я ощутила, как рука мужчины поползла ниже, сдвинула край нижнего белья, которое еще каким-то чудом оставалось на мне, и подобралось к самому сокровенному. Дернулась еще раз, и замотала головой, пытаясь сдвинуть ноги плотнее и избавиться от противного всей моей сущности прикосновения. Богиня, только один человек мог называть меня так.

Душу опять полоснуло болью. Все происходящее было дико и не правильно. Меня не должно быть тут.

- Отпусти, я не хочу! – попыталась вывернуться, когда рука все же прикоснулась там, где мне меньше бы всего хотелось ее ощущать. Мерзко. Накатило отвращение. К самой себе, к этому мужчине, к самой ситуации. Попыталась возмутиться, но мои губы смяли жестким поцелуем, терзая и кусая едва ли не до крови. Внутренности скрутило в болезненный тугой комок. И этот ком рванул наружу.

Быстров отпрянул от меня, брезгливо вытирая рот и морщась, смотрел на то, как я, корчась на постели, исторгаю последствия принятия алкоголя на пустой желудок.

- Вон, – прохрипела, утерев рот рукой.

- Лина, – он опять подступил, а меня, при виде его обнаженного тела опять скрутило приступом тошноты.

- Вон пошел! – держась за живот, сползла с кровати и сплюнула в его сторону. – Что, решил воспользоваться ситуацией? Убирайся!

- Ну, хорошо, я уйду, – он с высоты своего немалого роста окинул меня ледяным взглядом и поморщился, – Прими душ, страдалица. Завтра поговорим.

Проводила его злым взглядом. Желудок немного отпустило, и я устало сползла на пол. Стянула с постели не пострадавшее после моих спазмов покрывало. Завернулась в него и, откинув голову назад, прикрыла глаза. Тело колотила крупная дрожь. Перед глазами расплывались черные круги. Как же хреново. А все из-за мужиков. Вовремя я пришла в себя, однако. Еще бы чуть-чуть... Меня передернуло от мысли о том, чего я только что избежала, и я сползла на пол окончательно, сжавшись на ковре в комочек. Всхлип вырвался непроизвольно, а по щекам опять покатилась соленая влага. Влад. Какой же ты идиот, Влад. Мне так плохо. Слезы истощили окончательно мой и без того потасканный организм, и я так и уснула на полу. Уплывая в черноту, услышала тихие шаги рядом и отчетливый вздох, но, не имея возможности открыть глаза, провалилась в тревожный сон.