Сатисфакция

Глава 11

Прошла неделя с момента возвращения Даши в свой старый город, наполненный ее персональными признаками. И не смотря на всю боль, которую принесли старые воспоминания, по мнению Даши, она хорошо справлялась. И со своей ролью тоже. За эту неделю произошло мало вещей достойных внимания, но произошло кое-что очень примечательное — Жека разругался со своей ненаглядной сестричкой. И разругался сильно. Даше пришлось выполнять роль плакательной жилетки для Кати. Та долго плакала и сетовала на брата, что он ее не понимает и давит своим авторитетом. Даша же лишь молча слушала и в нужных местах поддакивала, прикусывая свой язычок, чтобы не сболтнуть лишнего. Эта ссора произошла очень вовремя. Катя практически была одна и цеплялась за Дашу, как за соломинку, способную ее спасти. За эти семь дней Даша узнала о ней больше, чем за все прошлые годы их дружбы. По одной очень важной причине — Даша научилась слышать и слушать, читать между строк и делать выводы. Это очень сильно раздражало, ведь раньше она никогда не слышала действительный смысл слов, произнесенных Катериной. Она слушала, но не слышала. Теперь же они поменялись местами, Катя была совсем одна, без подруг и родни, пыталась спасти свои отношения с Вороновым и была довольно предсказуемой. Хотя, несомненно, Катерина оставалась очень опасной, слишком многое она знала о самой Даше. Дарья до сих пор ловила себя на том, что после кое-каких замечаний Кати, она хочет поступить так или иначе, как выгодно самой Кате, потому что та очень хорошо знает ее слабости. Вот только эти пять лет не прошли бесследно, и теперь девушка не собиралась слепо следовать за своей старшей подругой. Хотя она очень умело делала вид, что все еще ведется на ее провокации. Даша до сих пор полностью не поняла игры Ведьмы, но кое-что было просто очевидным. По каким-то причинам Катя держит ее подальше от Воронова. Катерина даже перебралась в загородную усадьбу, лишь бы помешать Виту и Даше общаться. За всю неделю Даша ни разу не бывала наедине с Вороновым.

Женя была в курсе происходящего и пыталась ее уговорить отказаться от мести, но Даша стояла на своем. Впервые за многолетний срок дружбы они поругались. Сильно. Правда на следующий день, Женя сама пришла мириться. Но постоянное присутствие рядом с Дашей Кати очень жутко бесило Орхидею, что, кстати говоря, очень льстило Кате, та считала, что Женя просто-напросто ревнует Дашу к ней. Только Даша знала, что дело ни в ревности, а в том, что Женя не хотела, чтобы месть случилась, боясь, что свершившаяся месть скажется на самой Даше. Боялась за ее душу. Вот только проблема была, что сама Дарья не была уверенна в том, что у нее есть эта самая душа.

Странно себя вел Жека, он будто бы отстранился от нее и даже не пытался ее уложить в постель, что было для нее огромным облегчением. Зато ее начал раздражать тот факт, что Жека и Женя очень сблизились за короткое время. Иногда ей даже казалось, что он проводит больше времени с Женей, чем с ней. А все это из-за того разговора состоявшегося после ссоры брата и сестры. Даша тогда долго утешала Катю и даже пошла впервые у нее на поводу, и согласилась на переезд к ним в дом. Хотя не она должна была решать, но Даша прекрасно понимала, что Вит не сможет отказать, если Катя заявит, что сама Даша пригласила ее. Даша сознательно пошла на этот шаг, давая понять, что Катя не лишилась своих рычагов давления на нее. Ей не очень хотелось видеть Катю каждый божий день, но для плана мести было лучше, если Катя будет как можно ближе к ней. В итоге Катерина была очень рада этому предложению Даши и с ловкостью акулы вгрызлась в предложенный кусок мяса. Ведьма сразу же отправилась разговаривать с Витом о деталях переезда, а Даша пошла искать Жеку. Нашла она его на крыльце, он сидел на ступеньках, в руках держал бутолочку пива и смотрел на звездное небо. Даша села рядом с ним и тихо спросила за что он так с Катей. Встретив безразличный взгляд Жеки, она испугалась. Сильно испугалась за него. Даша никогда его не видела в таком состоянии. Евгений всегда отличался живым огоньком в глазах, который пылал всегда, независимо от ситуации. А тут… совершенно пустые глаза.

— За что я так с ней? — скрипучим голосом спросил он. — Это за что она так со мной? Я всю жизнь оберегал ее, защищал, давал кров, еду, загинался на двух работах, чтобы обеспечить ей достойную жизнь. Уехал в эту долбанную Америку, чтобы она могла обучаться у лучших французских поваров! А сегодня я узнаю, что моя любимая сестренка чуть меня не засадила за решетку, подставила моего лучшего друга и считает меня ничтожеством!

Даша потрясенно смотрела на Женю, он зарылся руками в волосы, и напряжённо смотрел вверх, на звезды. Беляева была потрясена его безмолвными слезами. Внешне Жека оставался совершенно спокойным, но внутри плакал. Катя умеет ломать, разрушать. Женя оказался лишь еще одной ее жертвой. Даша не стала спрашивать ни о чем, но и сидеть рядом с ним не могла. Она не понимала почему, но вот так находится сейчас рядом с ним, было для нее чем-то запретным. Будто бы она не имела права на это. Поэтому Даша ушла.

После Дарья узнала, что Жеку нашла Женя и эти двое не нашли ничего лучшего, чем отправиться в новый клуб, где Орхидее предстояло выступить. Парочка напилась, вернее пил Жека, а Женя слушала. А потом и вовсе притащила пьяного мужчину к нему домой и, вернувшись в три часа ночи, заявилась к Даше, разбудив ее при этом. Женя попросила не использовать Красавчика, ведь он итак пострадал. Видно его откровения сильно сказались на девушке. Беляева заверила, что если и будет что-то делать, то это никак не отразиться на нем. Даша знала, что откровенно врет подруге, но Орхидея бы не поняла ее. Да и слишком уж сильно она переживала за Алексеевского, что было крайне странным.

После того вечера Жека пытался пару раз переговорить с Дашей, но она пресекала любые его попытки перетянуть ее на свою сторону. Даша заявила, что сохраняет нейтралитет, и не будет вставать на чью-либо сторону. Ей необходимо было быть рядом с Катей. Она прекрасно понимала, что этим она вбивает клин между собой и Жекой. Месть была превыше, но и терять мужчину она не собиралась, хотя расстояние между ними постепенно становилось все больше. Тот факт, что она опять начала очень активно общаться с его сестрой, не смотря на все его предостережения, также не очень хорошо сказывался на их отношениях.

Катерина же после переезда в особняк активно стала укреплять дружеские отношения с Дашей. А еще очень часто давила на жалость, вот только жалости у Даши не было. Было лишь омерзение. Виталий же с появлением своей будущей жены в доме практически не ночевал дома. За все время, что Даша жила в особняке, она его видела всего пять раз. Совершенно очевидно было, что находиться под одной крышей с Катериной ему, мягко говоря, неприятно.

Всё было тихо. Тихо и спокойно. Затишье перед бурей. И Даша была намеренна стать той, кто эту бурю устроит. Зная, что Катя всеми способами пытается оградить ее от общения с Вороновым, девушка направилась к нему в ресторан. Сегодня он работал именно там, оставив на один день компанию своего отца. Даша знала об этом, услышав вскользь их разговор с Жекой. Под видом разговора о предоставлении ночного клуба им для проведения девичника, Даша хотела разведать обстановку. Она не знала, чем он занимался последние дни, а терять из виду главного врага было опасно.

Зайдя в ресторан, она с независимым видом стала подниматься наверх, игнорируя взгляды, направленные в ее сторону и тихие шепотки. Поднявшись на второй этаж, Даша подошла к двери его кабинета. Неосознанно в памяти всплыли воспоминания. Именно в этом кабинете, она стала его девушкой. Именно в этом кабинете они впервые поцеловались. Именно здесь все началось. Стряхнув с себя странное состояние, она коротко постучала, после чего сразу же повернула ручку. Дверь оказалась не запертой, а сцена за дверью шокирующей. Хотя почему шокирующей? Ведь Даша же знала, что Воронов был ходоком по женской части населения. Так чего так удивляться, что он имеет какую-то черноволосую девицу прямо у себя на рабочем столе?

— Да, Воронов, — протянула Даша, — теперь я вижу, как ты работаешь… Решил попрактиковаться перед свадьбой?

Воронов ничего не ответил и не перестал трахать девушку. Он так и держал ту, нагнутую над столом и жестко вдалбливался в нее. Даже перерыв не сделал, будто ему было плевать на то, что их могут увидеть. И что она их видит. Зато девушке было не все равно. Та испуганно смотрела на Дашу, но помимо испуга во взгляде было еще что-то злорадное. Ха! Это девочка решила, что может прибрать Воронова себе. Даша еле удержалась, чтобы не рассмеяться. Виталий никогда не будет принадлежать хоть какой-то женщине. Этот волк-одиночка уже не исправим.

— Зачем пришла? — как-то равнодушно спросил Воронов, все также не отвлекаясь от дела. Даша постепенно стала закипать.

— Вообще-то по делу, — хмыкнула Даша, — но вижу, у тебя тут дела первостепенной важности имеются. Я, пожалуй, выйду, подожду, пока вы кончите.

— Да, сделай одолжение, — Воронов все же посмотрел на нее и улыбнулся. Только улыбка больше походила на оскал. Беляева никак не показала, что ее происходящее задевает. Только равнодушно приподняла бровь и растянула губы в равнодушной улыбке. После чего спокойно развернулась и покинула кабинет.

— Надеюсь, вы предохраняетесь, — заявила она дружелюбно, почти закрыв за собой дверь, — а то Катюхе не понравится, если ты в дом принесешь сифилис или другие прелести разгульной жизни…

И наконец-то тихонько закрыла дверь.

Но стоило закрыться двери, как напускное спокойствие спало, и гнев и злость стали клокотать в Даше, требуя выхода. Хотелось треснуть со всей дури по деревянной двери, за которой Воронов совокуплялся с какой-то очередной девкой. Какая же он сволочь, кобель проклятый! И почему это так ее задело? Почему руки зудят от желания избить его красивое лицо? Почему хочется орать во всю глотку, пока не сорвешь голос? Пока не сможешь даже слово произнести, кроме надрывного хрипа. Почему ей все еще кажется, что он ее? И только ее. И никто не имеет права трогать ее собственность! Это ненормально! Это нереально! Но это правда…

Даша была в бешенстве. Внутри все бурлило. Гнев требовал выхода. Гнев на себя, на дуру, которая все еще желает этого распутного сукиного сына! Всё потому, что не смотря на силу своей ненависти, она желала оказаться там, на месте этой девки. Желала снова почувствовать его руки на своем теле, его сильную хватку на своей талии, его в себе… Дарья сама себя не понимала, и это разобщение в своих чувствах и желаниях делало ее еще злее. Еще отчаянней. Хотелось содрать с себя эти эмоции, содрать вместе с кожей. Сделать все, только бы перестать желать ЕГО! Нет, она точно сумасшедшая!

Когда через десять минут дверь открылась и из нее вышла та самая девица, Дарья уже вполне контролировала себя. Вернее отлично делала вид, что контролирует. Контроль был настолько иллюзорный, что увидев чертову подстилку Ворона, ей захотелось повыдергивать несколько клоков ее дивных черных волос. «А волосы то крашенные», — с высокомерием подумала Даша, откидывая назад свои натуральные черные волосы. Но девица оказалась тоже не промах, высокомерно окинув Дарью презрительным взглядом, она гордо прошествовала вперед. Даша не знала, что на нее нашло. Она это просто сделала — выставила вперед ногу. Очень детский поступок надо сказать, но звук падения худосочной девицы немного успокоил нервы, заставив Беляеву сладко улыбнуться. А шмякнулась девочка сильно, растянулась на полу практически в полный рост.

На столь громкий грохот, конечно же, появился Воронов. Бегло оглядев ситуацию, он только ухмыльнулся и задал вполне резонный вопрос:

— Ну и зачем ты это сделала?

— Не знаю, — пожала плечами Даша, — наверное, из вредности.

Вставая со стула, Даша поймала обозленный взгляд новоявленной любовницы Вита. Не то, что это ее беспокоило, скорее позабавило. Та явно хотела выяснить с ней отношения, но присутствие Вита ей явно мешало.

— Что, деточка, что-то хотела сказать? — сладко спросила Беляева, подражая интонации своей мачехи.

— Ты… — начала шипеть девушка, но ее остановил Воронов.

— Арина, выбирай слова прежде, чем говорить, — предупредил он. — И вообще тебе уже на работу пора.

Вообще вся ситуация была из ряда вон. Это было бы невероятно смешно, если бы не было настолько глупо. И страшно. Потому что это было настолько ненормальным… но для них происходящее было просто реалиями. И эти реалии показывали Даше, насколько она еще зависит от Воронова. А это ей совсем не нравилось…

— Так значит, Арина, — протянула Даша, проходя мимо девушки и наступая с наслаждением на сумочку этой Арины. К удовлетворению Даши, там что-то хрустнуло. — Хорошее имя…

— Я полагаю, ты здесь не затем, чтобы обсуждать имена моих любовниц? — совершенно спокойно спросил Вит. Вся ситуация его скорее забавляла, нежели злила.

— Да, я хотела бы обговорить с тобой кое-какие детали девичника, — фальшиво улыбаясь, пропела Беляева.

— Девичника? — переспросил Воронов. Он стоял, облокотившись об косяк, и смотрел прямо на нее. Он был большим и высоким, таким, каким она его запомнила. Сила так и скользила в его атлетической фигуре. Но взгляд… эти серые глаза внимательно следили за ней, заставляя чувствовать себя кроликом, за которым охотится волк. И вопреки здравому смыслу от этого взгляда ей стало жарко. Жарко от гнева, сказала она себе. Она его ненавидит! Он повинен в том, что ее ребенок мертв! Она хочет видеть его сломленным, стоящим на коленях перед ней!

— Да, я хотела бы арендовать второй этаж твоего клуба. Мы решили устроить праздник с размахом, — деланно равнодушно произнесла она, стараясь не смотреть на девицу, что теперь стояла рядом с ними и чего-то ждала.

— Арина, — проговорил Воронов, не отводя от Даши взгляда, — ты всё еще здесь?

Девушка замешкалась. Посмотрев на безразличное лицо Вита, она отвернулась, правда сначала наградила Дашу ненавидящим взглядом. Как только Арина покинула их, Даше стало легче дышать. Будто бы из комнаты вынесли источник зловонного запаха.

— Ну что же, хорошо, — улыбнулся Вит и, оттолкнувшись от косяка, зашел в кабинет, — думаю, нам удобней будет это обсудить в кабинете, где не будет лишних любопытных глаз…

Последние слова заставили Дашу нервно обернуться. На другом конце коридора было несколько работников ресторана. Они выходили из комнаты отдыха. И наверняка все слышали. Твою же мать!

— Ну, если ты так говоришь, Ворон, — ухмыльнулась Даша, пряча под маску невозмутимости все свои эмоции, и прошла в кабинет. На этот раз она также тихо закрыла дверь, правда в этот раз она оказалась в самом кабинете, а не вне его.

Глупо! Всё было глупо! И нелепо! Об этом думал Вит, когда шел к своему рабочему столу. Где-то сзади него была Даша. Совершенно равнодушная. Совершенно холодная. Ледяная. А что ты ожидал, Воронов? Так будет только лучше. Ты женишься через неделю, а она собирается замуж за твоего лучшего друга. Ты все решил, еще неделю назад, когда Даша вновь возобновила свои дружеские отношения с Катей. Это все решило. Это заставило Воронова посмотреть на ситуацию со стороны. Как бы он не хотел признавать это, как бы он не мечтал о противоположном, но у него и у Даши совершенно разные жизни. Его жизнь теперь будет заключаться в том, что он каждый день будет возвращаться в дом к нелюбимой жене, иногда будет устраивать загулы, будет растить свой капитал… но еще и дочку… не то чтобы Вит питал к своему будущему ребенку особые симпатии. Нет. Но и на произвол судьбы он его не бросит, потому что знает какого это быть на обочине жизни. А Даша… У Даши успешная карьера журналиста, красавец-жених, при чем Воронов первый кто скажет, что этот мужчина первый в череде ее неудачных попыток, кто действительно достоин был ее. Алексеевский был тем мужчиной, с которым бы она смогла прожить долгую счастливую семейную жизнь. Если конечно сможет отпустить прошлое. Когда прошел первый шок от осознания того, что Даша снова в его жизни, Воронов понял, что ничего по сути не изменилось. Он не имел морального права сейчас к ней лезть со своими непонятными чувствами и пытаться хоть что-то исправить, заставить понять… Слишком много времени прошло, слишком изменилась она. Поэтому он решил ничего не менять. Ей же лучше будет, а он желал ей только лучшего. Чтобы он не чувствовал, чтобы не говорил, а с ним Даша будет несчастна, слишком много боли он ей принес. Было справедливо по отношению к ней наконец-то по-настоящему отпустить ее. Вит вернулся к своему прежнему образу жизни, очень много работал, очень мало спал, очень мало бывал дома… но все же за Дашей приглядывал. Вернее приглядывал Макс. Слишком уж много неувязок и несоответствий в поведении Даши. Даже взять ту ложь про их «долгие отношения» с Женей… что-то было не так… Вит чувствовал это печенкой. Сейчас было необходимо проследить, что Белоснежка не натворила ничего, что впоследствии могло бы причинить им всем вред. Воронов беспокоился за нее. За те разы, которые он видел ее, она была какая-то искусственная, будто кукла. Вит поражался тому, что другие этого не видят. Всё в поведении Даши было иррациональным. Она что-то замышляла и Виталий боялся, что это что-то в первую очередь может повредить ей самой.

Вот и сейчас Даша была будто замороженная. Неестественная маска отречения была надета на ее лицо. Даже сидела настолько прямо, будто деревяшку проглотила. Может для других эти мелочи и не заметны под показным высокомерием и острыми замечаниями, но для Вита всё было очевидно. Слишком хорошо он помнил ту живую Дашу, которая плавилась в его руках. Возможно и были у них разные сексуальные темпераменты, но это никак не сказывалось на ее живости в общем, ведь в других сферах она была достаточно страстной… может и завуалирована была эта страстность под целенаправленность и строгость, но Даша всегда отдавала всю себя своим идеям и их воплощению. А сейчас же перед ним была безжизненная кукла. Но где-то внутри этой куклы бурлили эмоции, отлично спрятанные, недоступные для его взора…

Виталий не планировал сегодняшнюю ситуацию. Он вообще не думал о том, что же будет думать Даша. Он давно привык к мысли, что она о нем вообще не думает. Он просто заставил себя вернуться к прежнему образу жизни. К образу распутного не признающего никаких принципов богача, которому все равно, что о нем думают. Только это было ложью с самого начала до самого конца. Ему было не все равно, что подумает о нем ОНА.

Сегодняшний случай был всего лишь попыткой вернуться в прежнее русло… неудачной попыткой. Весь сексуальный акт был… пустым. Он ничего не чувствовал в процессе. Совершенно. Даже к финишу прийти не удалось, Вит только удостоверился, что Арина кончила и прекратил сей акт. Секс перестал приносить ему удовольствие уже достаточно давно, а теперь даже физического облегчения не было. И все из-за девушки, сидящей напротив него и которая никогда больше не позволит ему прикоснуться к себе.

— Так ты хочешь устроить девичник в «Виктории»? — задал он вопрос. Он так и не сел. Просто стоял, облокотившись на стол руками и вперившись глазами в Дашу. Та взгляда не отводила, но странно держала голову, будто бы не хотела опускать взгляд ниже его лица…

— Да, хочу, — спокойно ответила Дарья, так и не отводя взгляд от его лица, — думаю, твой клуб будет идеальным местом для проведения девичника. Катя его заслужила!

Последнее предложение она сказала с какой-то странной интонацией, что сразу же заставило его прищурить глаза. Девочка что-то затевала. И ему нужно узнать что именно, пока Даша не наделала глупостей.

Даша нервничала. Что и говорить Воронов мог заставить, кого угодно нервничать. Его внимательный взгляд впился в ее лицо, словно сканируя. Ей это не нравилось. Ох, как не нравилось. Еще больше ей не нравилось сидеть за тем самым столом, на котором Вит еще пару минут назад трахал эту Арину. При мысли о той кукле, Даше захотелось сжать кулаки. Разумная часть жалела, что устроила то дурацкое преставление в коридоре, но другая ее часть — более безрассудная — радовалась, как ребенок. Правда, гнев ни сколечко не остыл после выходки, скорее наоборот, захотелось крови. Его крови. Видно ее желание настолько ясно читалось на лице, что Воронов приподнял одну бровь и усмехнулся.

— Почему ты злишься, Даша? — спросил он низким голосом.

Почему? ПОЧЕМУ? Да по кочану! Даша вскочила со своего места и скопировала его собственную позу — облокотилась руками на стол и посмотрела ему в лицо.

— Я? Злюсь? — спросила она. Ее голос был искусственно спокоен. Настолько искусственно, что даже она услышала. — С чего ты взял?

Он засмеялся тихим грудным смехом, от которого у Беляевой поползли дурацкие мурашки по телу, а еще ей захотелось убить его. Просто на месте. Задушить его же галстуком.

— Даша, Даша, — произнес он нежно, — ты можешь дурачить всех — Жеку, Катю, Орхидею, свою родню, но я тебя знаю, милая моя.

— Ничего ты обо мне не знаешь, Воронов, — воинственно заявила она. — Никогда не знал!

На этот раз промелькнувшая улыбка была с оттенком горечи и грусти.

— Возможно, — ответил он, — а возможно я знаю тебя лучше тебя самой…

Даша ничего не ответила, лишь сверлила его злым взглядом. Если бы Даша в тот момент видела себя со стороны, она бы испугалась, настолько диким был ее взгляд. Воронов же не испугался. Скорее казалось, что он удовлетворен. Так они смотрели друг другу глаза, напряжение, словно осязаемый предмет, давило на них своим непомерным весом. Казалось, зажги спичку и все сразу взлетит на воздух. Никто из них не хотел уступать в этой борьбе взглядов, борьбе воли. Каждый пытался доказать свое, пытался понять другого…

Все прервалось внезапно. Все также, не отводя от нее взгляда, Ворон спокойно проговорил:

— Так ты хотела арендовать второй этаж?

Этот простой вопрос будто бы прохладный ветерок ворвался в душную комнату, снимая все наваждение и напряжение.

— Да, — Даша прокашлялась, — хотела бы. Я пришла узнать, возможно ли это и сколько стоить это будет?

— Конечно, возможно, — ответил Вит и сел в свое кресло, Даше ничего не оставалось, как последовать его примеру и тоже присесть. — Я сегодня же дам распоряжение Арине, чтобы она все подготовила…

Всплывшее имя Арины, опять заставило уже чуть остывший гнев вновь раскалиться до опасных температур.

— Хм-м, Арина… — недовольно пробурчала Даша. — Не думаешь, что давать распоряжение нынешней любовнице подготовить девичник для своей невесты это уже слишком?

— Нет, не думаю, — спокойно ответил Воронов, доставая сигарету. — Катя знает о том, какие отношения меня связывают с Ариной.

— Фу-у-у-у, — скривилась Даша, — лучше бы не спрашивала. И как Катя терпит?

— Не знаю, — пожал плечами Вит, — на ее месте я бы давно ушел.

Ну и что на это скажешь. Именно ничего. Воронов с Катей предельно откровенен. Хорошо ли это? Хрен его знает. Зачем Катя терпит? Потому, что дура. Даша бы так не смогла. Никогда. Она скорее бы убила его. Хладнокровно расправилась бы, чтобы не мешал ей жить. Хотя, смогла бы она после этого жить… Даша не видела своей жизни после мести. Вообще. Она не представляла, как будет жить, когда расправиться со своим главным врагом. Кого же она тогда будет ненавидеть? Ведь именно ненависть и упрямство все эти годы давали ей силы, чтобы идти вперед. Лишившись объекта своей ненависти, не лишиться ли она своей жизни?

— Знаешь, Воронов, ты не меняешься, и никогда не поменяешься. Был негодяем и останешься им. Бессовестная скотина, которая портит всем жизнь. Ты даже не представляешь, как я тебя ненавижу! — Даша не знала, зачем это сказала, но потребность высказать всё просто захлестнула ее. И она высказалась.

Тишина повисла между ними. Воронов никак не отреагировал на ее слова. Он вообще ничего не сделал, лишь сидел и смотрел на нее. На нем была словно гипсовая маска, не возможно было понять, о чем он думает. Даше на миг даже стало страшно, холодок пробежал на ее спине. Вит был могущественен, и он в любую минуту может просто стереть ее в порошок. Но не сделает… Откуда была такая уверенность, Беляева не знала. Это была абсурдная, опасная уверенность.

— Даша, ты должна уехать, — тихо сказал он.

— Это еще почему? — прищурила она глаза. — Никуда я отсюда не уеду!

— Беляева, ты начала опасную игру, — проговорил Вит, и тут Даша действительно испугалась. Он знает! Но откуда?

— Не понимаю о чем ты, — презрительно ответила она, хотя внутри тряслась, как березовый лист на сильном ветру.

— Понимаешь, — спокойно отозвался он. Он был спокоен. Слишком спокоен! — Не знаю, что ты там задумала, но ты должна отпустить прошлое. Уезжай, возьми с собой Красавчика, забудь всё и будь счастлива. Прошлое не стоит того, чтобы из-за него мараться, а то не заметишь и в один прекрасный момент станешь такой же, как я.

— Я никогда не стану такой как ты! — Даша встала из-за стола и твердо на него посмотрела. — И ничего я не замышляю! Думаю, тебе следует сходить к психиатру, у тебя мания преследования! Думаю, нам не о чем с тобою говорить. Бай-бай!

Развернулась и пошла к двери, заставляя себя спокойно и твердо переставлять ноги, хотя хотелось побежать. Быстро и куда глаза глядят, подальше от этого места. Подальше от Воронова. Беляева так сильно сконцентрировалась на том, чтобы не выдать своего страха, что не услышала шаги позади себя. Она почти дошла до двери, где ее ждала долгожданная свобода, но твердая рука легка на ручку двери, прежде чем она успела открыть ее.

— Мы не закончили, — прошелестел его голос над ее ухом.

— Я так не думаю, — ее голос звучал уверенно, не смотря на всю внутреннюю неуверенность. — Мы уже обо всем поговорили.

Ей не чем было дышать. Запах его одеколона, смешанный с его собственным запахом ударил ей в нос, порождая давно забытые воспоминания. Те самые воспоминания, которые она давным-давно похоронила в своем сердце. Удары сердца отдавались в ушах, от притока адреналина голова начала кружиться. Отгоняя не нужные сантименты, она развернулась и посмотрела ему в глаза, доказывая ему и себе, что она его не боится.

— Открой дверь, — твердо проговорила она.

Его взгляд прошелся по ее лицу и задержался на губах. Ей стало жарко. Один рывок и она прижата его телом к двери, не имея возможности пошевелиться. Она просто замерла. Волна возбуждения прошлась по ее телу. Тело опять ее предало. Твою мать! Ну, сколько можно?! Он только что на ее глазах имел другую, а она хочет его! Есть ли у тебя гордость, Беляева? Этот человек разрушил твою жизнь!

— Даша, — его мягкий шепот прошелся по ее щеке, — ты не должна этого делать. Ты не должна идти на поводу у прошлого. Не разрушай свою жизнь, малышка. Я этого не стою.

Возбуждение, гнев и ревность все смешалось в единый клубок. Хотелось ударить его. Сильно. А потом еще. И еще. Пока он не почувствовал всю ту боль, что причинил ей!

Несмотря на свои нежные слова, он держал ее крепко, будто отпускать не хотел. Столь близкое его местонахождение не делало ее мысли более ясными. Наоборот, она уже не знала, где она, а где прошлое, где настоящее и вообще кто она сама. Но одно она знала точно — как ей было больно, видеть его с другой!

— Пошел ты, — прошипела она, не желая принимать его мягкость и нежность, и чуть развернувшись, попыталась коленом ударить его в пах. Она хотела сделать ему больно, хотела стереть то нежное выражение лица, хотела видеть его злым и неконтролирующим себя. Она должна ненавидеть его! Должна!

Он перехватил ее коленку до того, как она его ударила. Теплая рука уверено взяла и зафиксировала ее ногу. Большой палец его руки начал нежно поглаживать нежную кожу на бедре, отчего ей стало невыносимо жарко. Ей нужно сбежать. Немедленно!

— Ах ты моя маленькая валькирия, — улыбнулся он. — Я и не знал насколько, ты можешь быть дикой, любовь моя.

И поцеловал. Сначала Даша стояла, как молнией пораженная. Не отвечала. Не шевелилась. Просто не могла пошевелиться. Возбуждение, гнев, горечь и страх боролись в ней. И в итоге возбуждение выигрывало. Она была дурой, слабой тряпкой, не чем, не лучше Кати, потому что через минуту уже вовсю отвечала ему. Пытаясь навязать свои правила, не уступая ему. Их поцелуй был противостоянием. Он не хотел отдавать контроль, она не желала подчиняться. Ее руки с силой сжали его шею, а ноготки впились ему в кожу. Она делала ему больно, намерено, но он не обратил на это внимания, углубляя поцелуй.

В затуманенном мозгу Даши промелькнула мысль о том, какая же она дура, ведь еще каких-то десять минут назад он имел другую. Воронов одинокий волк, он не умеет быть верным, он причинил ей слишком много боли. И причинит ей еще, если она его не остановит.

Взяв себя в руки, она укусила его со всей силы. Зубы впились его нижнюю губу, разрывая плоть. Она почувствовала солоноватый вкус его крови на своих губах. Что-то жутко напоминающее удовлетворение наполнило ее мозг и сердце.

Вит отстранился и посмотрел на нее своим стальным взглядом. По губе у него текла струйка крови. Даша подавила свое сумасшедшее желание слизать ее и продолжить начатое, но стоило ее взгляду упасть на стол, как ревность и гнев прогнали это желание. Она не будет его очередной девкой! Никогда! Он провел рукой по губе, размазывая кровь.

— Дикарка, — восхищенно проговорил он. — Ты права, я не все о тебе знаю, малышка. Но обязательно узнаю!

Даша развернулась и все-таки открыла дверь. В этот раз она не стала медлить и просто побежала. Но и Вит не мешал ей уйти. Но всё равно Беляева бежала, наплевав на то, что о ней подумают другие. Дарья просто выбежала из ресторана. Трясущимися руками она открыла машину и залезла в нее. Ее всю трусило. Девушка начала глубоко дышать, пытаясь успокоиться. Взяв сумочку, она достала пудреницу. Даша представляла, что выглядит она не очень хорошо, но посмотрев в зеркало, девушка надрывно застонала и откинула голову на спинку сидения. Ее рот был перемазан в крови. Его крови.

Господи, до чего она докатилась? Всего один разговор и этого разговора хватает, чтобы она окончательно лишилась мозгов. Как же она его ненавидит! Белоснежка выдохнула, принимая тот факт, что сама она с ним не справится. Рука нашарила в сумке сотовый. Помедлив парочку минут, она тупо смотрела на экран мобильного и только потом нажала кнопку дозвона. Через пару гудков голос на противоположной линии ей ответил:

— Даша, я рад, что ты всё-таки решила позвонить…

Красавчик сидел за барной стойкой и наблюдал, как красивая девушка на сцене двигалась в зажигательном ритме и пела. Голос у Дикой Орхидеи был замечательным. Сильный, с легкой хрипотцой, он цеплял представителей мужского пола не хуже ее великолепного тела и кукольного лица. Девушка была красоткой высшего класса. Не зря Евгения с завидной постоянностью входила в число самых сексуальных звезд российской эстрады. Но на фоне яркой и мятежной красоты в ней было что-то невинно-нежное, и это было ее изюминкой. Она действительно была похожа на Дикую Орхидею со своей жгучей красотой и мягкой нежностью. Многие мужчины не отказались бы взять под свое крылышко эту красотку. Вот такие мысли бродили в голове у Алексеевского. И эти мысли отнюдь не приносили ему удовольствия. Скорее наоборот заставляли хмуриться. Отчего-то ему не нравилась мысль, что добрая куча мужчин глядят на довольно откровенный образ Орхидеи и представляют ее в своих отнюдь не детских мечтаниях. Многие знакомые Жеки узнав, что Женя будет выступать в его клубе, первым делом спрашивали у него такая ли она горячая цыпочка, как на экране. Это по непонятным ему причинам бесило его. Приходилось отвечать, что девушка в живую была еще красивее и сексуальнее. И это было правдой. Без излишнего макияжа и откровенных нарядов девушка выглядела на его вкус более привлекательной. Привлекательной?

Жека залпом опрокинул в рот стопку текилы. Пить на рабочем месте конечно плохо, но в мыслях и чувствах Алексеевского был такой разброд, что выпивка была необходима. Он понял, что Женя привлекает его, вчера, когда в очередной раз он приехал в загородный дом Воронова, чтобы поговорить с ней о ее завтрашнем выступлении в клубе. Они пили чай на кухне, на той самой кухне, на которой он неделю назад чуть не занялся любовью с Дашей. Только мысли в тот момент были не о Даше, и даже не о возможном сексуальном контакте с Белоснежкой. Мыслей вообще не было. Он просто тупо пялился на невероятно длинные ноги Вавиловой, в том момент когда она ему что-то говорила. Что именно говорила, он не слышал, в тот момент все его мысли и помыслы были о том, что именно он бы сделал с этими великолепными ножками. Потом до него дошло о чем именно он думает и… испугался. Жека не очень любил бояться. Он вообще не любил страх. Страх обычно был для него катализатором агрессии. Только вот проблема в том, что агрессию выплеснуть в общем-то не на кого. Злиться можно только на себя. Женя же не виновата, что он захотел ее как женщину.

Может дело в воздержании? Красавчик не привык долго обходиться без секса. После того, как он встретил Дашу, у него никого не было. Последний раз он занимался сексом с Дашей еще в Москве. Парочка недель без секса… вот только Жека раньше иногда обходился без секса по нескольку месяцев, и это приносило ему неудобства, но не такой дискомфорт как сейчас. Евгений не мог понять, почему сегодня впервые за долгое время ему в эротическом сне приснилась Женя… Даша же ему никогда не снилась, и это заставляло его чувствовать себя… изменником! Хотя их отношения с Дашей переживали затишье, так как Женя решил дать девушке время, чтобы определиться. Не хотелось сейчас допустить ошибку и на эмоциях превратить их жизнь в ад. Именно это, по мнению Жеки, явилось главной причиной катастрофы, случившейся пять лет назад. Ни у кого из участников злосчастного трио не нашлось достаточно здравомыслия, и каждый тянул одеяло на себя, не желая считаться с мнением и чувствами близких людей. Алексеевский же не хотел допустить ту же ошибку, по его мнению, каждый человек должен сам делать свой выбор. И Даша тоже должна его сделать, не для того чтобы отомстить Воронову, не из-з Кати, не из-за того, что видит в Жеке хорошего парня, она должна выбрать его, потому что любит. По-другому нельзя. Иначе будет катастрофа.

Любил ли он Дашу? Он думал, что любит ее, хотя где-то в душе был не уверен в этом. Жека долгое время мечтал о ней, думал о ней, уважал ее, хотел ее… разве это всё не характеризует его, как влюбленного мужчину?

Вот только сейчас глядя на Орхидею, которая соблазнительно покачивала бедрами в такт музыке, он начинал сомневаться. Но он быстро присек сомнения. Да она красивая девушка, замечательный собеседник, это вполне нормально, что он ее хотел. Дело не в чувствах, это физиология. Он любит Дашу. И занявшись сексом с Женей, он на следующий день к ней охладеет. Так бывало со всеми девушками. Со всеми кроме Даши. Так говорил разум. Вот только тело продолжало возбуждаться, стоило ему глянуть на маленькую фигурку Жени.

— Эй, Красавчик, чего скучаешь? — веселый мужской голос, заставил Женю оторвать взгляд от репетировавшей Жени и глянуть на говорившего. Им оказался старый друг и бывший однокурсник Евгения Алексей Полторанин.

— Хай, Лекс, — улыбнулся Жека и пожал другу руку. — Давно не виделись!

— Еще бы, — хмыкнул друг и присел на соседний стул, рядом с Жекой, — насколько я помню, это было пару лет назад. И помню я это потому что мы тогда напились, как черти, а после развлеклись с той красоткой… Подожди как ее там звали? Лола, Лала…

— Лиза, — улыбнулся Жека, — ее звали Лизой.

— Ну, пусть будет Лизой, — разулыбался Алексей, вспоминая их прошлые похождения, — меня совсем не имя ее интересовало. Ох, такие буфера редко встречаются…

— Да, хорошо повеселились, — ответил Женя, но как-то без энтузиазма. Он последние месяцы перестал получать то удовольствие от своих похождений что раньше. Приелись все эти заигрывания, подмигивания, заканчивающиеся страстным бурным сексом в самых разных местах. Только такие отношения оставляли тебя абсолютно пустым. Мужчина давно стал задумываться над тем, чтобы остепениться, завести семью, купить себе домик и насладиться спокойной, размеренной жизнью. Ему было тридцать, не слишком стар, в самом рассвете сил. Большинство его друзей наслаждались своей свободой, только он… устал. Он всегда хотел большую и дружную семью, уютный дом. Это желание, наверное, было с ним еще с детства. После развода родителей у него глубоко в душе осталась рана, которая усугубилась дальнейшим ухудшением отношений матери с отчимом, а после ее самоубийством… И сейчас мечта до сих пор осталась с ним. И встретив Дашу, он понял, что это его шанс. Шанс создать семью с замечательной и красивой девушкой, в которую он был влюблен много лет.

Его взгляд неосознанно вернулся к темноволосой нимфе на сцене. Сейчас она не пела, а просто стояла и что-то обговаривала с танцовщицей из ее труппы. Увидев, что он на нее смотрит, она лучезарно улыбнулась и помахала ему.

— Аппетитная, — вынес вердикт Лекс, — а фигурка-то какая! Да и поет замечательно.

— Только не говори, что ты поклонник таланта Жени, — хохотнул Жека, зная предпочтения друга в музыке. Орхидея очень хорошо пела, но ее репертуар был далек от тяжелого рока.

К удивлению Красавчика, Алексей немного покраснел.

— Ну, вообще-то да, — протянул Полторанин.

— Что? — Красавчик даже поперхнулся от такой новости.

— Не смотри на меня так, будто я свихнулся, — вскинулся приятель. — Во всем виновата Настя!

— Да-да, твоя маленькая младшая сестра насильно тебя заставила слушать Дикую Орхидею, — хмыкнул Жека, вспоминая тихую и скромную Настю Полторанину.

— Маленькая? Женя, ты, когда в последний раз видел мою сеструху?

— Э-э-э… — протянул Красавчик вспоминая когда именно ее видел. Выходило что давно. — Думаю, пару лет назад.

— О-о-о, Настенка выросла. В этом году ей исполняется двадцать лет. И она учится на втором курсе МГИМО, — затараторил Лекс, с гордостью рассказывая про свою сестренку.

Жека улыбнулся. Правда улыбка имела привкус горечи. Когда-то и он также с гордостью рассказывал про Катю. А теперь… теперь ему стыдно, стыдно за то, что так и не смог сделать из нее достойную женщину. Горько, потому что он уже возможно никогда не сможет вот так вот рассказывать про свою маленькую сестренку. Вот только она уже не маленькая и ей самой решать, как будет дальше складываться ее дальнейшая жизнь.

— Она молодец. Правда не нравится мне ее парень, — скривился Лекс. — И чем эта самодовольная выскочка привлекла внимание моей сестрицы? Взять в толк не могу. Был бы красавец или богатый. А так гопник гопником. И имя у него какое-то странное. Милан. Ну, кто в трезвом уме назовет так своего ребенка?

— А может родители были не трезвые? — предложил Женя.

— Я так же подумал, — хмыкнул приятель. — Интересно чем это обкололи рожающую мать, чтобы она так назвала сына?

— А может ей его заделали в Милане?

— Фи, значит его мать глупая, и сын весь в нее, — бескомпромиссно заявил мужчина. — Я вообще считаю глупой моду давать детям имена в честь городов, где их сделали.

Что на это ответить Жека не знал и просто опрокинул очередную стопку текилы себе в рот. Пищевод приятно обожгло, и его взгляд непроизвольно вернулся к Вавиловой. Его будто магнитом тянуло к ней.

— Ты меня совсем не слушаешь, — притворно вздохнул Лекс, и, взяв бутылку текилы, стоявшей перед Жекой, отхлебнул из нее. — Что тебя связывает с Орхидеей?

— Ничего, мы просто друзья, — быстро ответил Жека, нехотя отводя от нее взгляд.

— Что-то не похоже, ты так и буравишь ее своим взглядом, — высказал свое наблюдение Лекс, отпивая еще глоток текилы.

— Тебе показалось, — деревянным голосом ответил Жека. — У меня с ней только дружеские отношения. Тем более я сделал предложение ее лучшей подруге.

Лекс приподнял бровь и улыбнулся. Жека знал эту улыбку, такая улыбка у мужчины возникала, когда он выходил на охоту за очередной жертвой.

— Значит, Орхидея твоя знакомая и ты на нее не претендуешь? — спросил Полторанин. Жека ответил кивком, и Лекс расплылся в кошачьей улыбке. — Ты должен ее познакомить со мной!

«Нет!» — первая мысль, пришедшая в голову Алексеевскому. Паника подкатила к горлу вместе с безумным желанием ударить друга. Посильнее ударить, чтобы тот вырубился и пока тот был бы в отключке, Жека бы спокойно отвез Орхидею домой… Какого черта с ним происходит? Какое дело ему до того будет ли Лекс приставать к Жене или нет? Пф-ф-ф… Алексеевский, ты сходишь с ума. Пусть познакомятся, из них получится красивая пара! Только от этой мысли стало как-то не хорошо в области желудка.

— Хорошо, — выдавил из себя Жека, — после репетиции я отведу тебя в гримерку…

Через полчаса по окончании репетиции, как и было оговорено, Евгений отвел своего друга в гримерку. И глядя на то, как друг применяет все свои способности Казановы на Жене, старается уговорить ее на совместный ужин, Красавчик испытывал противоречивые чувства. И пусть разум твердил, что если у Лекса и Жени завяжутся отношения, то ему же будет лучше и он избавится от искушения уложить лучшую подругу Даши в постель, но чувства мало слушали разум. Желание ударить друга повышалось по мере того, как Орхидее начинал нравиться этот обольстительный мерзавец. А когда Женя все же дала свое согласие на ужин, Алексеевский настолько сильно сжал бедный сотовый телефон, что тот не выдержал и треснул… Черт!!!! Да что же с ним происходит???